Токарев Дмитрий Васильевич : другие произведения.

Эскадрон гусар летучих

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О том, кем был французский инженер и изобретатель Франц Леппих, обещавший накануне войны с Францией построить для российского императора управляемый воздушный шар, способный нести солдат и груз бомб, спорят до сих пор. Кто считает его талантливым мошенником, кто неудачливым изобретателем... А что было бы, еслиб его затея удалась? И удалась вовремя?

   Токарев Д.В.

Эскадрон гусар летучих

   "...Милостивый государь мой гр. Федор Васильевич, По дошедшим до меня слухам, затея, порученная Вам Государем Императором, и тайно готовящаяся близ Москвы, весьма близка к благополучному финалу. Можно ли будет воспользоваться ее плодами, прошу мне сказать, и как их употребить для боя удобнее.
   Надеюсь дать баталию в теперешней позиции, разве неприятель пойдет меня обходить, тогда должен буду я отступать, чтобы ему ход к Москве воспрепятствовать...
   Всепокорный слуга кн. Г.-Кутузов".

Из письма князя М. И. Кутузова

Московскому генерал-губернатору

Ф. В. Ростопчину

  
  
   Хорунжему пришлось довольно долго покашливать, прежде чем командир, очнувшись от дум, обратил внимание на едущего рядом казака.
  -- Что, Иванов - простудился?
  -- Дак, никак нет, Денис Васильевич. Я тут это... Ребята интересуются... - Хорунжий явно набирался смелости задать мучивший его вопрос - Ну, если мы значица по Вашему плану набегом летучим в тыл к французам идем...
  -- Не набегом, а войною партизанскою! - внушительно поправил Давыдов - мероприятие, одобренное лично светлейшим князем.
  -- Ну, да, так вот, ребята интересуются, телеги то эти тяжеленные, зачем мы с собой в партизаны тащим? Добро бы пустые были под всякое там... трофейное. Да и то, проще у крестьян одолжить. А то ведь мало того что тяжелые, так ведь и укутаны так, что и не поймешь что там...
  -- Но-но вы смотрите там не раскурочьте груз! Иначе нас потом не то что в партизаны, в Сибирь не пустят.
  -- У, так значит не пушки там? - явно упадническим тоном протянул Иванов
  -- Пушки? - Командир удивленно уставился на казака - с чего ты взял?
  -- Ну... дак... с ребятами... Тяжелые ведь!
  -- Тьфу! И много проспорил?
   Хорунжий лишь расстроено махнул рукой, и начал придерживать лошадь, стараясь столь нехитрым маневром избежать дальнейших расспросов.
  -- Предупреждали ведь тебя Иванов. Доспоришься, опять разжалуют. А без телег нам никак. В этом грузе весь смысл нашего похода нонешного. Так что беречь их пуще глазу!
  -- Ну, дак... а разрешите узнать, что за поход то важный такой? А то вон кое-кто бает - самого Наполеона в плен брать идем!
  -- Э, брат, что там Наполеон! У нас нынче такое задание... Судьбоносное можно сказать!
  -- Неужто весь штаб французский?!?
  -- Так, ты надеюсь, на эту тему ни с кем не поспорил? А то смотри, доведешь ты меня, лично в рядовые разжалую! А задание у нас такое - прибыть в заданное время в заданное место, и выполнить некие заданные действия. На случай, если со мной что случиться, то подробные инструкции в пакете, что на телеге вместе с грузом едет.
   С этими словами командир вынул карту, и попытался в очередной раз сопоставить с чем ни будь знакомым появившийся перекресток едва заметных лесных дорог (или точнее будет сказать широких троп). "Черт возьми, поневоле начнешь сочувствовать французам! Уж если мы в своих лесах умудрились заблудиться, то, как они до сих пор, куда ни будь в Индию не забрели ума не приложу!" Бурча себе под нос и время, от времени погладывая на небо Давыдов казалось принял какое то решение, и обернулся к чуть отставшему хорунжему.
  -- Вот что Иванов! Отправьте-ка по этим тропинкам по паре казаков в разъезд, пусть выяснят, что за деревни тут, ну и вообще, где мы, черт побери, находимся? Остальным отойти с дороги, выставить пикет и отдыхать. Время у нас пока вроде есть, не могли мы слишком уж далеко в сторону завернуть....
   Последние слова Давыдов произносил уже вполголоса, скорее, для себя, чем для подчиненного. Тот, подождав немного продолжения, и видя, что командир вновь погрузился в задумчивость, отправился выполнять распоряжение.
   На едва успевшего передать приказы командира Иванова накинулись с расспросами, о том, что ему удалось узнать о цели нынешней операции, однако он только отмахнулся.
  -- В меланхолии Денис Васильевич. Не иначе опять стих нейдет. Я к нему как подъехал, так он все на тучки смотрел да бормотал что то... Во и опять. - Кивнул головой на командира, который действительно, не спеша уходить с дороги, смотрел вверх. - Опять, поди, бормочет про самоварных гусар....
  -- Каких гусар??? - Фраза казака явно заинтересовала всех присутствующих
  -- Ну дык, я его нагнал значит, а он бормочет себе под нос.... Воспарив, дескать, под небесами, пав на головы врага... эта.. самоварные гусары.
  -- Не самоварные, - поправил незаметно подъехавший Денисов, - эка ты братец вечно стихи перевираешь. "Самолетные гусары", летучие то есть.
   Воспарив под небесами
   пав на головы врага
   самолетные гусары...
  -- Хм, - сразу же нашлись критики, - что то вы Денис Васильевич за красивостью слога погнались... Что еще за "самолетные"? Такого и слова то нет. Сказали бы уж проще - "мы, летучие гусары". И в рифму, и никаких тебе "самоваров". Да и насчет "воспарения" - я лично как-то не стремлюсь раньше срока
  -- Ах, да я не в этом смысле "летучие" - поморщился командир, - да и насчет воспарения - считайте, то это не вольность поэта, а самая что ни наесть, правда жизни. Да и вообще, это пока не стихи, а так, непричесанность одна. Я дух никак поймать не могу.... Эх, мне бы самому попробовать, чую тогда бы я... - с этими, слегка невразумительными словами Давыдов махнул рукой, и отправившись к телегам с грузом, начал о чем-то шептаться с возчиком.
  -- Да, совсем что то озадачился Денис Васильевич. Как намедни из ставки вернулся, так сам не свой. Похоже, и правда повод есть серьезный, а стих как выразился хорунжий "нейдет".
  -- Хотелось бы все таки знать, что это за повод. На амурное томление что то очень уж не похоже, но и на обычные командирские стихи тоже.
  -- Может он это..., очередную басню задумал, да все не решится написать ее? "Коль ты имеешь право управлять..."
  -- Фи, поручик... если бы Денис Васильевич что задумал, то плевал бы он на нерешительность.... Не, тут что-то другое.
   Дальнейший перебор вариантов прервало появление высланных на разведку казаков.
  -- Ваш благородие Денис Васильевич. Тут верстах в двух усадьба помещичья, Волотова Степан Даниловича. Там, правда, окромя управителя и нет никого. А по ту сторону, он сказал, верстах в пяти деревня крупная, даже можно сказать село. Токаревка.
  -- Не Токаревка а Токарево. Отлично, я же говорил, что не могли мы сильно заплутать, Чать своя земля! Выдвигаемся к усадьбе, как раз время... Лучше уж нам подождать, чем дать повод усомниться в пунктуальности гусар.
   Однако предпринять шаги к подтверждению своей пунктуальности отряд не успел. Едва первые всадники начали заворачивать на ведущую к усадьбе лесную дорогу, послышался топот копыт, крик, и из за поворота вылетели казаки, отправлявшиеся на разведку в сторону как теперь выяснилось села Токарево.
  -- Вашбродь, черти! Черти тама! Летят! - прямо таки захлебывался криком передовой всадник. Весь отряд заинтересованно повернулся к разведчикам.
   Денисов столь же заинтересованно повернулся к казацкому начальнику
  -- Это сколько ж он выпить должен был, чтобы от чертей галопом убегать? У тебя надеюсь не все казаки такие? - и придержал того, уже готового броситься с кулаками на опозорившегося подчиненного. - Погодь. Ну-ка давай подробно - что за черти и куда летят?
  -- Вашеблагородие разрешитедоложить! - выпалил на одном дыхании разведчик, - Над селом, в небе висит фиговина, никак не меньше хаты размером, а под ней черти прицепились, рожи вниз корчат, мешки швыряют и матюгаются.
  -- Ну вот, какие же они черти, раз матюгаются! И вовсе это не черти, а то, ради чего мы сюда заявились. Тоже видать конфузия с географией вышла.
  -- Так а это, - несмело перебил командира второй дозорный, - мужики за батюшкой побежали, чтоб он бесов изгнал. А сами это..., в топоры да за факела.
   Услышав последнюю фразу Денисов буквально подпрыгнул в седле.
  -- Что?!! Михайлов возьми своих людей и малым ходом с телегами за нами. За груз головой отвечаешь. Остальные - за мной! Не дать мужикам шар сломать и поджечь! И сами чтоб без огня, а то малейшая искорка и полыхнет так, что потом в аду мерзнуть будете. В галоп, марш!
   Когда после нескольких минут скачки отряд вынесся из леса, их взорам открылась следующая картина: На околице, аккурат посреди чьего то огорода высилась непонятная туша, больше всего напоминавшая разросшегося до размеров хаты сома. Причем туша не лежащая на земле, а опирающаяся на гигантскую корзину, к которой были привязаны какие то непонятные веревки, мешки, ящички и тому подобное. Столпившиеся поодаль мужики, вооруженные всяким сельским инвентарем, прикрывались от этого сооружения маленьким, тщедушным попиком, который явно с трудом заставляя свои, подгибающиеся от страха, ноги делать каждый последующий шаг, тем не менее, яростно размахивал дымящимся кадилом. А по улице со всех ног, к толпе чесал какой то пацан, держа в одной руке пылающий факел, а другой прижимая в груди охапку еще не зажженных.
  -- Назад!!! - не своим голосом заорал Давыдов. - Все назад!!! Убрать огонь!!! Запорю, мать вашу, через... в... поперек!!!
   Толи признав форму, толи, расслышав родную речь крестьяне отшатнулись от "бесовского орудия" и посдергивали шапки.
  -- Шар оцепить, никого не подпускать! - уже более спокойно отдал распоряжение Давыдов. - Сами тоже особо близко не подходите, и смотрите - чтоб без огня! И стрелять не вздумайте! - произнося это Денис Васильевич направил коня непосредственно к аэростату, и осмотрев с седла в корзину повернул к толпе крестьян.
   Проезжая мимо казалось впавшего в ступор священника, он нагнулся, и вполголоса посоветовал - "Шли бы вы батюшка отсюдова, со своим кадилом. Не по вашему ведомству сие явление проходит. Нету тут никакой бесовщины, нету! Наука чистая." И уже обращаясь к нервно мнущему в руках шапку мужику, позажиточней на вид, спросил:
  -- Ты староста? Что ж вы мужички государево дело чуть в пал не пустили? Мало того, полыхнуть могло так, что и полдеревни по бревнышкам раскатало бы.... С людьми, что на аеростате сим прилетели что сделали? Ежели узнаю что урон какой нанесли, или тем паче покалечили, то можете всей деревней собираться в Сибирь. Государь на тех людей особую надежу возлагал.
  -- Не извольте беспокоиться, ваше... э, высокоблагородие. Никакого урона... ну по шеям то конечно слегка того, в горячке то. Но кто ж знал, что то впрямь люди? Да еще государевы. Ну, повязали их и это - в погребе пока заперли.
  -- Ну так вели достать их. А то вы ж, поди, сразу на них навалились, а аеростату после полета, небось, уход какой требуется, особливый.
   Староста судорожно кивнув, сам бросился к ближайшему двору, и уже через пару минут оттуда, матерясь и прихрамывая появились трое человек. Двое почти бегом бросились к шару, а третий, хромая и потирая стремительно набирающий цвет "фонарь" направился к Давыдову.
  -- Разрешите представиться. - прапорщик фельдъегерской службы Николай Кожухов, специальная группа содействия и обеспечения аэростатного строения.
  -- Давыдов Денис Васильевич, подполковник Ахтырского гусарского полка, Имею задание встретить вашу экспедицию, и оказать содействие в дальнейшем перелете. Извиняюсь за опоздание, но ожидали Вас близ поместья господина Волотова, согласно указанию.
  -- Да, увлеклись мы, дразня французов. Один полк на марше разогнали, обоз какой то сожгли. Потратили все шрапнельные бомбы. Ну а когда спохватились, вот только сюда и смогли дотянуть, как винт встал. Да, извините, я тут заговорился, у нас ведь мастер то наш руку при приземлении сломал, с вами фельдшер, какой ни будь есть, а то ведь его так вместе с нами в погреб и запихали. Щас то вытащили, лубки староста самолично накладывать взялся, да только думаю, у доктора все одно лучше получилось бы.
  -- Доктор то у нас есть, только он с обозом. Чуть позже должны подойти, хотя... - отыскав глазами разглядывающего шар хорунжего, Давыдов повысил голос - Иванов! У нас тут раненый, а у тебя в казаках вроде лекарь какой то был. С рукой сломанной справится? - и вновь оборачиваясь к фельдъегерю, попенял - зачем же вы мастера то с собой взяли? Его дело чай машины изобретать, а не над вражьими полками кружить. А что, сильно французов потрепали?
  -- Да не так чтобы очень, один полк как я уже упомянул, на марше застали. Вывалили на него почти все шрапнельные снаряды, урон французам, думаю, хороший был. Ну и обоз какой то, на него мы остаток зарядов потратили, огневые в основном, полыхало знатно. Ну а после того уже к уговоренной точке выруливать начали, да вот вишь, не подрасчитали чуток. Винт стал, так пришлось посреди огорода садиться. Хорошо вы подоспели, а то пожгли мужички аэростат-то.
   Тем временем освобожденные из подвала "черти" споро делали свое дело - шар казалось, стал ниже, от него к ближайшим деревьям, к хате и к сараю протянулись канаты, корзина, до того елозившая по земле прочно утвердилась посреди грядок. К тому времени, когда Давыдов с фельдъегерем подошли, работа уже была закончена, и "летуны" вовсю удовлетворяли любопытство стоящих в оцеплении.
  -- ...а бонба аеростатная что из себя представляет? А представляет она мешок из холста крепкого, с дробью железной або каменной, кисета полотняного же с порохом в середке, и деревянного круга поверху, сквозь который шнур запальный продернут. Зачем? А затем, чтобы дробины при взрыве токмо вниз летели, и сполохи да тлен тряпичный шару урона не нанесли. Не любит он сполохов то, ох не любит!
  -- Ну все, Григорьич любимым делом занялся... - прапорщик покачал головой не-то осуждающе, не-то восхищенно. - инженерного таланта великого человек, даром что из крестьян, да без образования. Но вот дай ему свежего слушателя и все - не мастеровой, а прямо профессор университетский. Целыми днями готов по своей машинерии лекции читать. Правда и разбирается во всем - дай боже, с самим мастером на равных спорит. Однако, - Кожухов озабоченно посмотрел сначала на небо, потом на лес, еще хранивший следы лихого кавалерийского наскока, спасшего шар от местных мужиков. - Далеко ли обоз, что Вы должны были доставить к условленому месту? Нам ведь дальнейший полет готовить надо, а время за полдень перевалило. В темноте же работать нельзя будет, ни костра, ни факела близ шара не разожжешь.
  -- Да должны уже показаться, мы ведь тоже малость заплутали, вас то разъезд увидал аккурат когда мы к усадьбе поворачивать собирались. Мы то сюда на рысях примчались, ну а обоз... Сейчас распоряжусь послать кого навстречу, чтобы не волновались, да поспешали сюда быстрей.
   С этими словами Давыдов направился к скоплению гусар и казаков, которые должны были вообще то согласно его приказу стоять вокруг шара в оцеплении, но похоже не смогли пересилить любопытства, и сейчас кто просто разглядывал диковину, а кто увлеченно слушал "выступление" летуна-лектора. Однако не успел он сделать и нескольких шагов, как к нему подбежал встревоженный хорунжий.
  -- Вашбродие, Денис Васильевич! Тут Степчук мастера то посмотрел, как Вы распорядились, так говорит плохо дело. Там ить не только рука сломана, он и внутрях себе сотряс чегой-то. Ребро то точно сломал, а вот что еще - то дохтур пусть точнее скажет. Но только в лазарет бы раненого надо, а то рука Степчуку больно уж не нравится.
  -- Эк ведь угораздило! - дав указание отрядить кого нибудь пошустрей поторопить обоз и в особенности доктора, Давыдов повернулся к фельдъегерю - Чтож вы батенька не отговорили мастера самого лететь? Теперь вот в лазарете незнамо сколько проваляется, а ему аеростаты строить надобно. Да и до лазарета довезти еще надо, на телегах растрясем только до горячки и все.
  -- А приземляется ваш аеростат всегда так, как нынче, с руколоманием? - спросил он внезапно, без связи с предыдущим разговором.
  -- Да нет Денис Васильевич, пару раз пробные полеты делали, так, наоборот, - в воздухе тишь, как будто и не летишь никуда, да и опускались ровненько и спокойно. Это просто не повезло, места слишком долго ровного не попадалось, править то мы винтом уже не могли, а тут околица эта. Вот второпях и начали - то газу шибко много стравили, а потом балласт едва успели скинуть. Вот и хряснулись. А ежели б внизу знающий кто был, да гайдропсы наши со знанием принял да закрепил - сели бы как перышко...
   Кожухов прервал свою оправдательную речь видя что его перестали слушать. Давыдов опять впал в задумчиво-рассеянное состояние, и пробормотав что-то похожее на "лазарет, лазарет... как перышко..." резко свернул к окружившей шар толпе.
  -- Что это он? - удивленно - обиженно спросил фельдъегерь у все еще стоящего рядом хорунжего.
  -- Ну дык натура поетическая. Опять наверно стих какой в голову пришел, вот он и позабыл обо всем. А насчет доктора и обоза не извольте беспокоиться - послал я, чтоб поторопили их. Должны быть вот-вот.
   Действительно, уже полчаса спустя обстановка вокруг шара коренным образом изменилась. Обе телеги, из которых состоял обоз, подогнали к шару. Сняли укутывавшие их дерюги. Вместо пушек (судя по мрачному лицу Иванова, совету командира он не внял, и все-таки поспорил с кем-то, что везут они артиллерию) на одной из них оказалась большая бочка, а на второй некая конструкция, отдаленно напоминающая насос.
   Телегу с бочкой летуны велели поставить поодаль от шара, прикрепили к ней чем-то пропитанный широкий матерчатый рукав, второй конец которого скрылся в глубинах аэростата. После чего в бочку было вылито содержимое пары оплетенных соломой бутылей темного стекла, ехавших на той же телеге в сундуке с песком. Отверстие через которое заливалось зелье было тотчас наглухо законопачено, и мужики получили наказ время от времени щупать бочку, и ежели та начнет греться - охаживать ее колодезной водой Сами же мастера аэростатчики вплотную занялись второй телегой. Окруженные толпою любопытных (дозорные, вынужденные пропустить зрелище были очень недовольны), они споро сняли с телеги тяжелую станину, установили на ней несколько деталей, и увенчали все это чем то вроде тележного колеса с торчащей вбок рукояткой. В последнюю очередь из телеги была извлечена длинная железная оглобля, один конец которой воткнули в основание аэростатной корзины, а второй в специальный паз загадочной машины.
  -- Ну, с богом! - проверив напоследок, как обстоят дела с первой телегой (мужики исправно прикладывали ладони к бокам бочки, опасливо поглядывая на непонятное шевеление в отходящем от нее рукаве), мастера поплевали на руки и взялись вдвоем за торчащую из колеса рукоятку. - И-ии раз, И-ии два, - колесо шло с трудом, однако после первых оборотов дело вроде пошло на лад, и дальше мастера крутили в тишине.
   Примерно после десятого оборота со стороны корзины раздался громкий щелчок, встреченный крутившими колесо громким криком "Один!". Еще через десяток оборотов прозвучал второй щелчок.
  -- Что это? Уж не пружину ли часовую заводите? - Давыдов, подошел к фельдъегерю, стоявшему у железной штанги, уходящей от "насоса" в основание корзины. Штанга едва заметно проворачивалась, явно сообразуясь с вращением колеса.
  -- Да. Сталь из Англии, аж через всю Европу тайно везли. Сердце аеростата! Полный завод позволяет четыре часа непрерывно винт крутить и супротив ветра лететь. Мастер то поначалу ею крылья хотел двигать, но мощи у пружины только на малые модели хватало. Зато с винтом... Одно плохо - тяжелая она больно. Ежели б без пружины, то шар не только шестерых человек, но и коней мог бы поднять, а так... У мастера в чертежах большой шар подробно расписан, так тот дюжину всадников, с лошадьми и оружием поднять может! С двигательной силой правда пока не определились - ежели как тут пружинный механизм ставить - больно уж тяжел будет... может гребцов удастся приспособить, не знаю, это вон Григорьич с мастером все не решат пока.
  -- Кстати насчет мастера - Давыдов поморщился, - наш доктор говорит, что в лазарет его надо бы побыстрей, тут уход надлежащий не обеспечить. Да и тыл французский как никак, мало ли что. Но с другой стороны - везти его тоже нельзя, по лесам, да на телеге - путь неблизкий. Поэтому родилась у меня тут идея, но допрежь ответьте - обратный путь шар сможет проделать без помех? Ежели ни на что не отвлекаться, и лететь по прямой, ако птица? И встретят ли его на той стороне, или опять как тут садиться придется?
  -- Должон долететь Денис Васильевич. Газу мы при посадке стравили немного, все конечно не восполним, - фельдъегерь кивнул на вторую телегу, где исходила паром разогревшаяся от протекающей внутри реакции бочка. - но чуток все таки вернем. У нас то в Воронцове эти бочки три дня пыхтели, железа изведенного на десятки пудов считали. Но и одна бочка до утра газу летучего довольно даст, Да и балласт можно будет лишний тут оставить. Так что долетим. Только знамо не в Воронцово, тамошнюю мастерскую вывезти уже должны были. Для возврата у нас другое рандеву назначено, там и встретят умело, да и помощь окажут при необходимости. Вы ведь эту идею имели в виду? Не зря же интересовались - плавно шар себя в полете ведет или нет?
  -- Что ж, не буду скрывать - именно это я и хотел вам предложить - использовать шар сей для целей эвакуации раненых. Но, с небольшой поправкою! Я как офицер, получивший приказ самого святейшего князя Михайла Илларионовича Кутузова, всемерно содействовать безопасности Вашего мероприятия, и принимая во внимание возможность дальнейших непредвиденных осложнений, с коими Вы, отяготясь раненым будете не в силах совладать, смею настаивать на разрешении сопровождать Вас в этом полете. - Выпалив на одном дыхании эту, явно заготовленную заранее фразу Давыдов перевел дух. - В идеале было бы пару гусар моих взять, или казаков, но ежели, по Вашему мнению, сей перегруз, затруднит полет, то...
   Лицо фельдъегеря, на котором в начале этой тирады проступило явное недоумение, медленно расплылось в понимающей улыбке.
  -- Что Денис Васильевич - и Вас сия стихия захватила? Я ведь еще в Воронцове приметил, когда Вы для ознакомления к нам прибыли - запал Вам в душу наш аеростат. Будь Ваша воля - сами бы в первый полет отправились. Ну что ж - как руководитель первой аэролетной экспедиции, имея на то разрешение начальника группы содействия и обеспечения аэростатного строения подполковника Касторского, прошу Вас оказать содействие нашей экспедиции, в связи с ранением одного из членов экипажа. - И протянув руку Давыдову, прапорщик добавил - Добро пожаловать в сословие аэронавтов, подполковник!
   И явно довольные тем, что поняли друг друга, офицеры ударили по рукам.
  -- Эй ребята - чего стоите? Помогите летунам колесо крутить, им еще завтра лететь, пусть отдохнут. Михайлов, Иванов давайте-ка сюда, диспозицию на завтра обсуждать будем.
  

* * *

  
   Взлетать решили до свету, рассчитывая проскользнуть в темноте над французскими позициями. Искать врага в этом полете необходимости небыло, двигаться можно было по карте и компасу, не утруждая себя поиском дорог.
   В углу корзины были закреплены носилки с пребывающим в беспамятстве Францем Леппихом, механиком и изобретателем, чей проект управляемого аэростата был спесиво отклонен императором Франции, и с интересом воспринят другим императором - Российским. Войны пока еще не стали состязанием технологий, но первый шаг к этому был сделан.
   Рядом с изобретателем на полу гондолы сидел врач - на беднягу провалившаяся в ночную тьму земля произвела такое впечатление, что он поклялся себе встать с пола корзины и выглянуть за борт только тогда, когда они вновь окажутся на твердой почве. Поэтому он и не сразу понял, что именно так заворожено рассматривают вдали его спутники.
  -- Значит, дюжину всадников с лошадьми и оружием говоришь? Пять тысяч фунтов огневых припасов? Что ж, кажется, я знаю кое-кого, кто не прочь будет поучаствовать в испытаниях нового шара. - и вновь оборотясь к невидимому доктором зрелищу, Давыдов начал декламировать:
  
   Умолкнул бой. Ночная тень
   Москвы окрестность покрывает
   Вдали Кутузова курень
   один как звездочка сверкает
  
   Громада войск во тьме кипит
   а над пылающей Москвою
   Летит!!! Стремглав, не дуя в ус
   Зефира сын, гусар летучий...
  
  

* * *

   Этот день не вошел в историю как день рождения Воздушно-Гусарский Войск лишь благодаря Высочайшему указу, повелевшему, приурочить сей день к состоявшемуся полугодом позже внезапному ночному налету трех десантных и одного бомбометного дирижабля на ставку французских войск. Возможно, это и правильно, поскольку разгром штаба и пленение самого императора Буонапарта все же более заслуживает именования "рождение рода войск", чем первый, испытательный по сути своей полет. Это, однако, не мешает современным "сынам Эфира", наследникам пленивших французского императора "гусар летучих", неофициально отмечать первый полет Дениса Васильевича как "день рождения гимна Воздушно-Гусарских Войск", и со свойственной им фривольностью именовать его "днем зачатия ВГВ".
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"