"...Я не художник! Я понял это, едва увидел ее. Все, чем в жизни я гордился - мой талант, моя слава, признание, деньги, мои труды, обретшие своих поклонников - все это обратилось в пепел и пыль, стоило мне поднять глаза на нее, выходящую из воды в облаке искрящихся брызг... Никто не сотворил подобного совершенства до. Не сотворит, я уверен, и после... Она была обнажена, прикрыта волной волос, как Венера Боттичелли, но гораздо более прекрасная. Прекраснее в десятки тысяч раз. Она источала свет, переливалась и играла, как лучик солнца играет на подернутой рябью воде. Она была живая. Клянусь тебе, я испугался до смерти - та, что умерла десятки лет назад, жива, говорит со мной взглядом, на губах ее цветет легкая улыбка. Казалось, секунда, и она шагнет с полотна в наш мир сквозь время, пространство... Мы ждали этого мгновения втроем, стояли и ждали: я, он, его сын. Ничего не произошло - Ундина осталась среди своих мертвых скал, подвижных вод. "Смотрите на нее оба, - сказал он, - Ты, Джон, потому что тобой она была мне подарена. Ты, сын, потому что ты - плоть от плоти ее. Первый и последний раз чужие глаза ее касаются". Мои руки сами потянулись к ней. "Прочь! - закричал он, становясь между нами, - она моя, всегда была моей! Ты ее не получил тогда, и теперь не получишь"! И снова он впал в свое безумие. Я побежал прочь оттуда. Прочь от видения, которое всю жизнь являлось мне в беспокойных снах. Я знаю наверняка, он не оставит ее, заберет с собой. Она унесла в могилу его сердце и разум, он возьмет с собой ее красоту, которую увековечил собственными руками. Наверное, он уже сжег ее...
Дж., 1896 г."
Отрывок из письма, хранящегося в архиве галереи Millais, Саутгемптон, Англия
На темной поляне, взятой дубами в тесное кольцо, горел костер. Яркий отсвет падал от него на траву, красные блики вспыхивали на боках медного котла, что был помещен на треножник и установлен над жарким пламенем. Поверх перекипающего пеной котла, поверх пожухших лесных трав, дубовых крон блуждал болотный туман. У костра сидели две женщины.
- Смотри! - сказала одна из женщин. Она была закутана в одеяние, напоминающее жреческую рясу, - как рождается, приходит в мир проклятие.
В руках ее блеснуло что-то. Чаша, вырезанная из сверкающего камня. Женщина подняла ее высоко над головой. Из котла столбом поднимался густой мутный пар.
- Свежая ветвь прививается к старому древу. - Проговорила женщина, - Отдает древнему стволу свой сок. Наследие безумной девы - ее безумие. Принимайте, наследующие!
Чашей она зачерпнула пар, идущий из котла, он заиндевел на краях сосуда хрустальной росой. Дубы загудели, задвигались.
- Истинная любовь придет в назначенное время, - сказала колдунья, - она пронзит тебя, как меч обоюдоострый. Все, что получишь ты в ответ - отречение. Погрузишься во тьму. Забудешь имя свое. Позором ты станешь для той, которую полюбишь. Позором и отвратным бременем.
Она передала чашу сидящей рядом. Вторая женщина приняла сосуд. Повернулась - светлые волосы, пронзительные серые глаза. Знакомые глаза. Глаза матери. Его собственные глаза.
- Пей, - шепнула сероглазая, - свое проклятие...
И с силой выплеснула содержимое чаши. Черная мерзкая жидкость полетела прямо в лицо. Молния раскроила ночное небо, грянул гром разорвавшейся бомбой. Мир вместе с лесом, поляной, костром, обеими женщинами обрушился в тартарары...
Джерард сел на кровати, схватился руками за горящее лицо. В комнате грохотнуло, где-то в углу осыпалась штукатурка, дрова в камине стрельнули искрами, дом содрогнулся... И все успокоилось. Лицо, секунду назад пылавшее так, будто в него плеснули жидким огнем, остыло. Выдохнув, он откинулся на подушки:
- Приснится же чертовщина.
Прозрачная штора, закрывавшая высокий оконный проем, заколыхалась. Джерард перевел на нее взгляд. Стояла полная луна, ее призрачный свет потоком вливался в комнату сквозь стекло. Ему показалось, что в фосфоресцирующих лунных лучах колеблемая сквозняком занавеска принимает очертания человеческой фигуры. Женской фигуры.
"Надо прикрыть окно, - подумал Джерард, - иначе меня переклинит от всех этих оптических эффектов, миражей, вещих снов. Хотя... "
Вдоль стен растягивалась болотная туманная пелена.
"Хотя сейчас на улице зима. Это значит, окно открытым быть не может. Оно закрыто. Это не сквозняк. Поздно спохватился, старик - крыша тронулась и радостно съезжает".
Штора перестала колыхаться, обвисла крупными складками. Туманная завеса рассеялась. Джерард вытер лоб тыльной стороной ладони - он взмок, как пробежавший дистанцию марафонец.
"Что-то должно случиться, - подумал он, откидывая ногой одеяло, под которым стало душно лежать, - паршивое предчувствие меня не обманывает. Но что? Что произойдет-то? С кем? Со мной? Или дела пойдут плохо? Только бы ничего не случилось с семьей"...
Он начал прикидывать, глядя в потолок.
Столетний бизнес работает, как отлаженный, превосходно смазанный механизм. Чтобы он не сходил с рельсов, лично Джерард, талантливый управленец, приложил все мыслимые и немыслимые усилия.
Он наладил коммерческий выпуск эля в Ale MacGray и Glen Anne - двух маленьких семейных пивоварнях. А продукция вискарни Old Docharn с крошечного островка в заливе Лох-Брум, прежде поступавшая лишь в избранные пабы Великобритании и на аукционы виски, стараниями молодого хозяина импортируется в Северную Америку не первый год. Ежегодный объем эксклюзивного продукта ограничен. Не мудрено, ведь некоторые операции на заводиках до сих пор осуществляют вручную, но спрос на алкоголь огромен, продолжает расти, приносит деньги семье.
Нет, бизнес не подведет. Тогда что? Или кто? Бабуля?
Бабуля в последнее время спокойна, как удав. Никаких тебе бредовых идей вроде прыжков с парашютом, альпинизма для тех, кому за пятьдесят, туристической спелеологии, автомобильных гонок по холмам. Это очень подозрительно - не исключено, что она планирует новую авантюру. К счастью есть старина Роб. Верный управляющий Роберт Элджин. Относительной неугомонной старушки он исполняет роль поводка с ошейником. На него можно положиться. Самое главное здоровье у бабули - хоть куда. Нет, тут все нормально.
Дом дрожал... Поместье не обрушится, чушь. Простояло пятьсот лет, еще столько простоит.
"Вдруг предчувствие касается меня? Не зря я видел сон... Колдунья говорила мне что-то... - Джерард улыбнулся в темноту, - Если тут замешан я и только я - не страшно. Разберусь".
Однако уснул под самое утро и проснулся уже через час от громкой ругани, слышимой даже через закрытую оконную раму. Во дворе поместья по-гэльски перебранивались смотритель конюшни и старый садовник. Сколько Джерард помнил себя, они ругались каждое утро. Именно по-гэльски. Именно под его окном.
"Пони обглодала розовый куст, - он поднялся, вслушиваясь в брань, снял пижамную рубашку, направился в ванную, - Но теперь зима. Что там вообще можно обглодать? Старые скандалисты, им лишь поспорить, не важно, о чем".
Через десять минут молодой хозяин поместья Тэнес Дочарн, одетый в свитер из тонкой шерсти и темные брюки, быстрым шагом прошел по коридору в рабочий кабинет, по пути попросив у горничной чашку крепкого кофе.
На обтянутом сукном рабочем столе лежали бумаги. Нацепив очки на кончик носа, Джерард сгреб их в охапку. Бланки, отчеты, бюрократия...
- Начнем с чего попроще. Корреспонденция. - Он вытянул из толстой пачки бумаг адресованное ему письмо с подписью управляющего Old Docharn, вскрыл конверт серебряным ножичком, начал читать, - "Джерард! Вчера на старом складе я обнаружил заросшую паутиной бочку. Судя по дате, ее запечатал еще твой прадед в начале прошлого века. Я не буду вскрывать ее без тебя! Ты обязан приехать и ..."
С улицы донесся шум. Он прекратил читать, подошел к окну, слегка отодвинул штору. Старинные кованые ворота раскрылись. На брусчатку перед поместьем въехал темно-красный спортивный ягуар. Привратники, механики, охранники, дворники забегали словно муравьи.
Мотор заглох, из машины вышла девушка, сразу же закурила, короткими кивками головы отвечая на приветствия. Среднего роста, хорошо сложенная, атлетичная. В каждом ее, даже самом незначительном движении ощущалась энергия и резкость. Девушка была одета в короткую кожанку, тесные джинсы, подчеркивающие узость бедер, массивные ботинки. Лицо занавешивала длинная, до подбородка, белая челка, зато затылок был почти выбрит.
Со стороны пассажирского сиденья, громко хлопнув дверью, вылезла девочка-подросток в форме ученицы частной школы и опрометью бросилась ко входу в особняк. Блондинка, сжимая пальцами сигариллу у края рта, проводила ее взглядом. Подняла глаза на окно, у которого стоял Джерард. Тот отшатнулся. Змеиной усмешки, скользнувшей по губам блондинки, он не видел.
Когда она, символически стукнув в дверь, вошла в кабинет, Джерард сидел в каминном кресле с высокой спинкой, погруженный в чтение письма.
- Привет! - блондинка прошла к креслу, уселась на валик подлокотника. От нее пахнуло табаком, дождем, резковатым, но приятным, возбуждающим парфюмом. - Соскучилась по тебе.
- Привет, Бри, - он глянул на нее поверх очков и вернулся к письму, - работаю.
- Это я вижу. Я говорю, соскучилась. Не хочешь меня поцеловать? - она протянула пальцы к его волосам.
Джерард уклонился от ее руки, встал с кресла, ушел к столу.
- Серьезно, ты меня отвлекаешь, Бри. Давай, иди пока, погуляй. Скоро обед, там увидимся, а после поболтаем и поцелуемся.
Последнее слово было произнесено не особо внятно. Бри ядовито усмехнулась.
- Не хочешь говорить о нас, поговорим о Рокси, - сдаваться она не собиралась. Уселась в кресло, сложив ногу на ногу, уставилась на него льдистыми глазами. - Хочешь, расскажу тебе, что вытворила твоя крестница?
При упоминании Рокси, Джерард отложил письмо.
- Ну?
- Она избила мальчишку, и ее выдворили из школы.
- Хм. Мне этот Эбботсхольм никогда особо не нравился.
- Из пятой по счету школы.
- Частные школы - плохая затея, Бри. Не видим девочку месяцами. Пусть живет дома и ходит в обычную сельскую школу. Хотя бы в тот же Сильверглейдс, где мы с братом учились. Роберт будет возить ее.
- Ты меня не слышишь. У Рокси проблемы с дисциплиной. В этом виноват ты, научил девчонку размахивать палками. Ими она дубасит всех без разбору, есть на то причина или нет.
- Без причины Рокси драться не будет. Я уверен, пацан получил по заслугам. А Рокси... Ей необходимо уметь за себя постоять...
- Конечно! - Бри вскинула свои надменно выгнутые брови, отчего лицо ее обрело хищное выражение. - При таких-то генах...
Она хотела продолжить, но прикусила язык. Глаза Джерарда нехорошо сверкнули.
- Не о чем тут говорить, - он свернул письмо и бросил его на стол к остальным бумагам. - Решено, твоя дочь остается в поместье. Не доставай ее и не читай нотаций. Я с ней побеседую, когда вернусь.
- Куда ты? - Бри поднялась из кресла.
- Еду в Олд Дочарн, мистер МакМиллан вызывает. Срочное дело, - он быстро пошел к дверям.
- Это же надолго! Ты собирался пообедать с семьей. Мы так и не поболтали!
- Чем мы тут по-твоему сейчас занимались, Бри? - задержался он у выхода и вышел через секунду.
Бри выдвинула наглую челюсть, сплюнула в топку камина. В комнату заглянула горничная с подносом, на котором дымилась чашка кофе.
- Кофе для мистера Джерарда!
- Давай сюда, - Бри взяла поднесенный ей кофе, жестом отослала горничную, и, упершись крепким бедром в край письменного стола, выпила все до капли. Затем выкурила сигариллу, затушив окурок в кофейной чашке, зло рассмеялась.
- Роберт, перестаньте отмалчиваться, вы меня нервируете! Что там стряслось? Башня обрушивается?
- Не говорите под руку, мэм. Я пока не влез. Будете отвлекать, оступлюсь, упаду и расшибусь насмерть.
- Не драматизируйте, Роберт. Падая с такой высоты, расшибиться на смерть не возможно. Максимум, сломаете себе хребет.
- Как мило. Сломанный хребет будет на вашей совести.
- Нашли, чем стыдить, Роберт. Если бы это был мой собственный сломанный хребет, я бы затрепетала. Ваш сломанный хребет как-нибудь переживу. Лезьте быстрее, вам оплатят лечение, вы же знаете!
- Вы бесчеловечны, мэм!
- Лезьте! Мое семейное гнездо готово развалиться! Я не буду смотреть на это спокойно!
Тихо чертыхаясь, Роберт ухватился за неестественно вывернутый сук старого вяза, что рос перед островерхой башенкой, полез выше. Башенка с торца примыкала к северному крылу особняка. Почти под самой ее черепичной крышей находилось узкое, как бойница, окно. Оно было целью восхождения Роберта. Ему нужно было долезть и по возможности заглянуть в окно. Проверить - все ли в порядке.
Ночью по особняку разошелся оглушительный треск. Роберт думал, ему приснилось. Но леди София тоже слышала треск. Треск слышал и кое-кто из персонала. Все сходились во мнении, что источником треска было закрытое и заброшенное северное крыло, а точнее эта пятиугольная башенка, выходившая окном в сад.
Северное крыло - настоящий лабиринт с заваленными старой мебелью залами, полу обвалившимися винтовыми лестницами, закутками, передвигающимися стенами и прочей загадочной ерундой. Крыло было необитаемым черт знает сколько лет. Или даже столетий. Думать о том, чтобы добраться до башенки по внутренним ходам и не свернуть себе шею, было полным сумасшествием.
После завтрака Роберт решил оценить целостность стен с внешней стороны. Никуда он лезть, естественно, не собирался, в планах его было только посмотреть. Но за ним увязалась леди София. И планы изменилась. Вместо свернутой шеи в перспективе замаячил сломанный хребет.
- Бодрее, Роберт!
- Разрешите мне сходить за лестницей, леди София!
- Зачем вам лестница, когда есть этот прекрасный вяз? В вашем возрасте, мужчина, я могла взобраться и спуститься по его удобным ветвям не хуже африканской макаки. Вы почти на месте! Держитесь за те вон прутики у вас над головой, осторожно ступайте по этому вон суку. Он толстый, он выдержит.
Выполняя указания, Роберт стал боком передвигаться по суку, который скрипел и кренился под ногами, но подвел его почти под самое окно. Вытянув шею, Роберт заглянул в окно. Сначала в нечищеном стекле отразился сад. Потом в глубине возникло помещение. Роберт сильнее вытянул шею.
- Вы прямо гусь, - донеслось снизу, - видите что-нибудь?
- Вижу комнату, - отозвался Роберт. За годы он научился реагировать спокойно на ее колкости. Отвечать на них было бессмысленно и даже чревато. Контратаку леди София воспринимала как вызов и принималась нещадно упражняться в ехидстве, к которому у нее имелся большой талант.
- Как неожиданно. Обнаженную деву, принимающую ванну, не видите?
- Нет. Но, - он вгляделся. Стена против окна осветилась выглянувшим из-за туч солнцем. Ее располовинила широченная, страшная трещина. Значит, не показалось и не привиделось. - Я вижу разлом в стене, леди София!
Леди София заковыристо выругалась по-гэльски, отчего Роберт опасно пошатнулся, но умудрился удержать равновесие. Более чувствительный к брани сук не выдержал и сломался. Элджин полетел вниз, растопырившись в воздухе, как паук.
- Ловлю! - взвизгнула леди София, демонстрируя нежданную заботу. К счастью, он рухнул не на нее, а на пышный можжевеловый куст - он заметно смягчил удар от падения.
Бредущая по коридору девочка рванула на встречу. Прыгнула на шею, звонко расцеловала его в обе щеки.
- Рокси, мерзавка! - он стиснул ее в объятиях так, что она даже пискнула.
- Я приехала, ура! Поедем куда-нибудь на Рождество?
- Слушай, Роксана, - он поставил ее на пол, поправил сбившийся на бок синий галстучек под воротником блузки, - Ты, я слышал, вновь взялась откалывать номера.
- Мама нажаловалась? Я палкой слегка отдубасила Митча Гисборна, и что? - Девчонка разгладила складки на юбке, игриво стрельнула в него глазками. В свои двенадцать она была высока, доросла ему почти до плеча. Тоненькая, еще по-детски неуклюжая длинноножка, которая со временем превратится в очень красивую женщину.
- И ничего. Поговорить ты с ним сначала не пробовала? - Джерард силился звучать строго, но у него не выходило. - Я учил тебя вступать в диалог, а силу применять в крайнем случае, когда слова не работают.
- Слова не сработали, - посерьезнела девочка. - Я ему сказала вежливо: "Отцепись, жирный хряк, не то хуже будет". Но он продолжал дразнить меня китаёзой и мымрой. Я сдержала обещание - ему стало хуже.
Рокси нахмурилась.
- Возможно, отец мой и был китайцем, маму в любом случае спрашивать без толку. Но не этому увальню из Стаффордшира решать, кто я. Мымра или китаёза.
Джерард ласково смотрел на Рокси. Европейские гены в ней доминируют - высокий рост, белая кожа, тонкий нос, капризные пухлые губки. Темные прямые волосы отливают не синевой, а бронзой. Восточная кровь обеспечила ей миндалевидный разрез глаз и широкие скулы. Эти черты ее только украшают. Хотя девочка так не думает...
- Ты ни китаёза, ни мымра. Ты красавица, Рокси, - убежденно сказал он.
Виновато-обиженная мина моментально сошла с ее мордашки, ее сменила гримаса дьяволенка.
"Это от Бри", - невольно подумал он.
- Кстати о красоте. Ты не врешь, говоря, что я красивая?
- Нет.
- Тогда у меня к тебе деловое предложение. Женись на мне, Джерард. Не прямо сейчас, конечно, дай подрасти немного, и женись. Брать в жены молоденьких красавиц -главный мировой тренд. Чем ты хуже других? Мне будет шестнадцать, тебе всего тридцать шесть - разница в возрасте, которая меня устраивает. Я понимаю, что мама тоже метит на это место, но она старая и не такая красивая, как я.
- Слушай, наглая соплячка, - Джерри едва обрел дар речь, когда девчонка закончила говорить, - "Женись на мне". Ты не думала обратиться ко мне со своим предложением в вопросительной форме? Ты ведь даже не потрудилась поинтересоваться, хочу ли я...эээ....уму не постижимо....жениться на тебе!!!
- Мужчин не спрашивают, - Рокси скептически оценила свои слегка отросшие, покрытые цветным лаком ноготки, - их ставят перед фактом.
- Уффф. Уйди с дороги, мелочь, - Джерард подвинул ее в сторону, пошел вдоль коридора, - с ума вы что ли все посходили? Что за день?
- Куда ты? - крикнула Рокси.
- Прочь из этого сумасшедшего дома. Когда вернусь, чтобы духу от подобных мыслей в твоей голове не осталось!
- Я все решила!
- Надо убраться отсюда поскорее, пока меня не поймал кто-то еще, - буркнул Джерард, выходя на улицу и на ходу натягивая кожаную куртку.
- Выводи машину! - крикнул он механику, торчавшему у гаража.
- Есть, сэр!
Серый Aston Martin с тихим урчанием выкатился на парковочную площадку, механик вылез, оставив дверцу открытой.
- Спасибо, Рори!
Джерард забрался в салон, щелкнул пристяжным ремнем. Отрегулировал боковое зеркало. В нем отразился особняк, а следом выбегающий из сада человек. Он был взъерошен, и вообще выглядел как то странно. Доскакав до автомобиля, словно молодой сайгак, человек распластался на боковом стекле и жалобно заскулил:
- Сэр, куда же вы? Сэр, ну куда же вы? Не уезжайте...
- Господи, Роберт, ну и видок? - посочувствовал Джерард, но стекла не опустил. Щеку управляющего Тэнес Дочарн украшала свежая ссадина, под глазом горел фингал, английский пиджак был порван, усыпан иголками. - Отойди, я трогаюсь!
- Нет, сэр, только не сейчас! Там...
В зеркале отразилась маленькая старушка с копной седых кудрей на голове под лихо заломленной на ухо береткой. Она тоже бежала к машине, хотя и не так резво как Роберт.
- Ваша бабушка... - Роберт ткнул пальцем в старушку, что-то непонятно затараторил.
- Отойди! Отойди от машины!
- Сэр, как вы можете? Меня! С ней! Наедине! Одного?! Там трещина в стене!
- Джееее-рааааард! - музыкально запела старушка, которая была уже близко.
- Роберт, задержи ее, иначе уволю! - рявкнул Джерард и надавил на газ. Роберт отвалился, Aston Martin вылетел из раскрытых ворот.
- Трещина в стене, - прорычал водитель. Автомобиль стрелой несся по извилистой дороге, сбегавшей в долину с холма, на котором стояло поместье, - Разбирайтесь сами, без меня. Иначе, чую, в черепе у меня тоже появится трещина. Дурдом.
"Ехать на побережье и плыть в Олд Дочарн сейчас не резон. Слишком долго. Поеду в Глазго, зайду в паб, часов шесть у меня на это уйдет - самое то, - подумал он, - Заеду заодно в аэропорт и возьму билеты. В Нью-Йорк после Рождества все равно ехать придется, вопросы с поставками за меня никто не решит".
Пошел снег с дождем, Джерард поддал газу. В свете перспективы сбежать из дома на пол дня даже мерзкая погода не смогла испортить ему настроение.
В месте, где дорога поворачивала на шоссе А9, ведущее на Глазго, был кое-как припаркован старенький форд, повернутый "мордой" к поместью. Кабина пустовала. Джерард слегка сбавил ход. Явно турист, явно едет к ним - Тэнес Дочарн значится во всех программках маршрутов по винокурням Центрального Высокогорья. Форд съехал на обочину, а обочину развезло. Туристу требовалась помощь.
- Еще один пострадалец на мою голову, - Джерард направил автомобиль к обочине. Но резко передумал. - Нет. Я сегодня злой. Пусть без меня справляется.
Он выкрутил руль, добавил скорость. Aston вырулил на шоссе, окатив жидкой грязью туриста. Выбегающего из кустов ценителя виски и живописной шотландской природы.
- Докатился, - понял с грустью Джерард, в зеркало заднего вида определив, что грязевой душ достался не ценителю, а ценительнице. Позади в пелене дождя скрывалась хрупкая женская фигурка.
Она увидела машину из кустов, куда удалилась буквально на минутку - та петляла по асфальтированной ленте дороги, ведущей вниз с холма. Наспех застегнув молнию на штанах и одернув плащ, Кэт выскочила на дорогу:
- Эй! Стой! Стой! Я...Мне...
Ей показалось, водитель сейчас остановится. Только показалось. Подъехав обманчиво близко, машина взвизгнула, крутанула колесами в грязи и вильнула назад на шоссе. Слякоть фонтаном полетела из-под шин. Прямо на Кэт. На ее модный плащик от DKNY, элегантные брючки, шикарные кожаные сапожки, которые обошлись ей в целое состояние. Сверху падал ледяной дождь, уничтожая прическу, смывая грязь, а заодно и косметику с ее лица.
- Ах...ты... - Кэт разразилась изощренной руганью, которой не постыдился бы самый последний сапожник. Долго, со смаком, в полный голос высказывала обидчику все, что думает о нем, полностью игнорируя тот факт, что обидчик слышать ее не может. И если бы даже слышал, то не понял бы ни слова - русской непечатной бранью шотландца не задеть за живое.
Наоравшись вдоволь, Кэт уселась в "форд".
- Чего пялишься? - огрызнулась она влево, - салфетки гони, видишь же, на кого я похожа.
Отлитая из бронзы борзая, чья породистая остроносая башка торчала из объемной сумки, лежавшей на пассажирском сиденье, смотрела на хозяйку добрыми, понимающими, но, увы, мертвыми глазами.
- Мда, - помрачнела Кэт, - бесполезное существо. Ты не стоишь и десятой доли суммы, которую я за тебя выложила.
Угостив псину щелчком по бронзовому лбу, девушка отыскала влажные салфетки в бардачке, стала ими чиститься.
- По справедливости, - она возобновила беседу с молчаливой спутницей, бросая под ноги скомканные салфетки, - я должна оставить тебя и этот пылесос, за баранку которого меня угораздило сесть, на произвол судьбы. Начать взбираться на холм на своих двоих. Но, черт возьми, самолет на Нью-Йорк уже через три часа. Если я опоздаю, мы с тобой, собачка, поселимся в придорожном леске... Погода, как назло, мерзкая...
Кое-как размазав грязь по плащу, девушка уложила локти на руль, тоскливо взглянула на укутанную белесой дымкой вершину холма. Сквозь влажную вуаль проступали руины древней крепостной стены, за ними скрывалось поместье.
- Я мечтала добраться сюда всю жизнь. Уезжаю ни с чем. Почему? Потому что я не научилась расставлять приоритеты за двадцать шесть с хвостиком лет.
Она повернула ключ в замке зажигания. Форд закашлялся так, будто у него была запущенная форма бронхита.
- Моя ни на что не способная тачка в гору не потянет. Новоприобретенная антикварная псина весом в целый центнер не даст прогуляться пешим... Значит, поместье остается торчать на вершине горы таинственной непостижимой мечтой, а ты, Катька, отбываешь с ветерком. Если, конечно, твое ржавое чудовище заведется...
Форд выпустил струйку пара из-под капота, задышал, как астматик, но с места не сдвинулся.
- Еще и этот Джеймс Бонд, чтоб его черти съели... Вся грязь Шотландии сосредоточилась на мне его стараниями! Заводись, кому говорят, я в аэропорт опаздываю! Давай!
Кэт в ярости ударила ногой по педалям кряхтевшего форда. Точеный каблучок обломился.
- Ааааааа!!! Вашу маааааамуууу!
Форд завелся. Направляемый нервной рукой водительницы, вывернул на шоссе. Пыхтя, поехал в том направлении, в котором десять минут назад проехал Aston Martin.
В три часа дня он лихо запарковался на секции, где желтым была нарисована пиктограмма инвалидной коляски. Не сказать, чтобы стоянка аэропорта была под завязку забита, но это место располагалось ближе всего ко входу.
- Какого черта я сюда приехал? - вслух спросил себя Джерард, заглушил мотор, повернулся к заднему сиденью, заваленному празднично упакованными коробками. - Дел невпроворот.
Он посетил несколько городских пабов, покупающих у него эль, переговорил с хозяевами о ценах и сроках новых поставок. Заехал в банк, где обозначилась небольшая проблема, решил ее. Побывал в нескольких магазинчиках. Своей очереди ждал самый крупный покупатель, паб Sandy Bells и его владелец Уильям Сэнди, с которым грех не выпить по пинте портера. Еще надо успеть домой к ужину.
Плановую бизнес-поездку в Нью-Йорк с целью проверить, как чувствует себя недавно запущенный им проект, Джерард намечал на новогодние каникулы. Впереди - уйма времени, билеты можно спокойно зарезервировать через Сеть и выкупить их в день отлета. Взбрело же ему в голову делать лишний крюк по городу и тащиться сюда! У него нет тех двадцати минут, которые нужно отстоять в кассу, чтобы взять билеты. Может, уехать?
- Раз я здесь, пойду, проверю, что там и как, - решил Джерард, - Ладно, хоть подарки на Рождество куплены, не придется лишний раз дергаться.
Выйдя из автомобиля, он активировал сигнализацию:
- Если начнут эвакуировать, вопи громче, приятель!
И направился к зданию аэропорта.
С высоты своего немалого роста Джерард свободно контролировал толпу. Идя по стеклянному коридору к зоне касс, он видел, что на расстоянии пары десятков шагов впереди происходит что-то из ряда вон выходящее. Людской поток тек по пассажу плотно, но в одном месте распадался на два ручейка, обтекая пока еще невидимое препятствие. На это препятствие оборачивались проходящие мимо люди, на лицах их отражалось безбрежное удивление. Ему стало интересно. Джерард прибавил шаг, догнал причину всеобщего внимания и тоже удивился.
Девушка. Со спины (он прищурился, оценивая фигуру) очень даже... Балетная осанка, изящная длинная талия. Ниже талии плащик плотно облегает соблазнительные округлости.
У девушки были длинные красивые ноги, созданные для танца. На таких ногах сам Бог велел порхать, выделывать сложные па. Девушка же с трудом их переставляла. Причин для неуклюжести имелось две: сломанный каблук правого сапога и багаж. Как она вообще умудрялась не падать, волоча за собой громадный чемодан на колесиках и неся на плече большую сумку, из которой торчало что-то подозрительное?
"Я думал, вся грязь Шотландии сосредоточилась на нашей дороге у дома, - сократив расстояние между ними, Джерард обсмотрел ее густо заляпанный слякотью плащ. Было заметно, что она пыталась его отчистить, жаль, без особого успеха, - но эта мадам бьет рекорды. Где можно было так вымазаться"?
Тут он вспомнил, что утром окатил кого-то жижей из придорожной лужи, когда выруливал на шоссе, и мучительно устыдился. Милая с виду, белокурая девушка тоже могла быть жертвой автомобильного беспредела.
"Надо помочь, пока она не рухнула", - сказала совесть, требующая реабилитации.
Джерард, послушный ее зову, поравнялся с девушкой.
"Иностранка", - понял он, услышав издаваемое ей враждебное бормотание, из которого ни слова нельзя было разобрать. И решительно перехватил у нее чемодан:
- Разрешите помочь!
Девушка вскрикнула, выругалась и с силой, удивительной для столь хрупкой особы, дернула чемодан обратно к себе.
Кэт кипела от злости. Она шла по международному аэропорту Глазго, припадая на ногу со сломанным каблуком, из последних сил волокла за собой багаж. Чемодан оттягивал руку, от лямок сумки зверски болело плечо. Люди оборачивались на нее, но это Кэт еще могла пережить. Все они были чистыми - вот здесь уже и речи о смирении не шло. Кэт ругалась по-русски, хоть не громко, но от сердца. Вдруг ей стало легко - резко уменьшился вес чемодана.
- Какого лешего? - возмутилась Кэт. На полу рядом со своими потерявшими всякий вид сапожками она увидела мужские ботинки из начищенной коричневой кожи. Задрала голову - над ней гордо возвышался хозяин ботинок в кожаной куртке, очках и твидовой кепке на темных волосах. Левой рукой он держался за ручку чемодана,
- А ну отдай, это мое!- Не собираясь расставаться с глубоко ненавистной ей поклажей, Кэт изо всех сил дернула ручку на себя. Непонятно откуда взявшийся субъект не шелохнулся, чемодан не выпустил, зато смутился.
- Мисс, я вас не граблю, я просто хочу помочь! - произнес он с жутчайшим шотландским акцентом, - Вы меня понимаете?
"Вот хлыщ холеный, - Кэт резанула мужчину взглядом, - Весь сияет и благоухает. Одолел благородный порыв? Отлично, сам нарвался"!
- Понимаю, - она отпустила ручку чемодана, благородный рыцарь просиял.
- Хотите, так помогайте, - следом она сняла сумку с плеча и уронила ее на ноги доброго шотландца. Улыбка махом сошла с симпатичного лица.
"Не мне одной страдать, парень, от несправедливостей бытия, - Кэт выпрямилась, вскинула подбородок, - Ты тоже помучайся. Жаль, что очки нацепил, а то бы я полюбовалась выражением твоих глаз".
Она, не оглядываясь, зашагала в седьмой терминал, откуда через десять минут отчаливал ее самолет на Нью-Йорк, чувствуя спиной, что погрустневший джентльмен плетется следом и клянет ее в душе последними шотландскими словами.
Джерард просто обалдел. Жалкий, искупанный в грязи, хромой заморыш превратился в королеву! Белобрысая красотка (фасад, включая личико, оказался не менее привлекательным, чем тыл) вредно сморщила изящный нос, швырнула в него свои сумки и походкой танцовщицы полетела прочь. Даже ни разу не обернулась!
"Я знал, что аэропорт - это моя организационная ошибка, - Джерард угрюмо рассматривал точеную фигурку нахалки, идя следом за ней с пудовыми сумками, - Шел бы себе и шел. Нет, вздумалось посочувствовать. Дьявол, какая тяжесть! Может у нее там контрабанда и меня арестуют"?
Он покосился на торчавшую из ручной сумки штуковину, отливающую цветом старой бронзы.
"Антикварная статуэтка, - понял он, - внутри нее, скорее всего, смертельный яд. В виде порошка. Бросай поклажу, старик, и беги, пока она не видит".
Осуществить задуманное ему не позволила воспитанность. Они вошли в седьмой терминал, где на пластиковых креслах размещали себя пассажиры лайнера Глазго-Нью-Йорк.
"Что за день? Чем дальше, тем гаже. Надеюсь, это был его апогей и теперь неприятности пойдут на спад", - Джерард с чувством огромного облегчения поставил сумки у кресла, возле которого остановилась его эксплуататорша. Она посмотрела на электронное табло, висевшее на стене.
- Уважаемые пассажиры лайнера, следующего маршрутом Глазго-Нью-Йорк, в связи со снежной бурей ваш рейс откладывается на два часа. Администрация аэропорта приносит свои извинения, - голос диспетчера, звучащий по внутри селекторной связи, раздражал слух.
- Откладывается на два часа... Я все могла успеть... - прошептала девушка, теряя всю колючесть. Пошатнувшись, удержалась за рукав его куртки, - ну что за день такой, ей-Богу? Чем дальше, тем гаже.
Она подняла на него беззащитные глаза. Огромные, цвета янтаря. Джерад посмотрел в них сквозь дымчатые стекла своих очков. В янтарных глазах дрожали сверкающие слезы, и казалось, в них светят маленькие солнца.
- Ага, - он кивнул, словно деревянный болванчик и пошел прочь, не зная куда, не зная зачем. В голове образовался вакуум.
- Сэр, подождите! - окликнула его девушка.
Он обернулся.
- Вы извините меня за грубость, - она смущенно улыбнулась. Джерард незаметно дернулся от разряда тока, проскочившего вдоль позвоночника. - Спасибо за помощь.
- Пожалуйста.
"Эта женщина умеет быть милой. Уму непостижимо"! - оставив леди устраиваться в кресле в ожидании рейса, Джерард покорился воле ног, которые понесли его к кассам.
Уже отстояв положенное время в очереди и оказавшись перед кассиршей, он все еще не мог собраться с мыслями, которые с утра бунтовали в мозгу и от которых теперь следа не осталось.
"Я должен был что-то сделать здесь, в городе, и ехать домой, - он полистал буклетик, лежавший на стойке перед ним, - хорошо бы вспомнить, что именно..."
- Мне...эээ.... - Джерард повертел в пальцах и вернул на место шариковую ручку, пружинкой соединенную с кассой, - Мне билет в Нью-Йорк, будьте добры.
Девушка застучала по клавиатуре, сосредоточившись на экране компьютера.
- У вас бронь?
- Что?
Клиент, вперивший пустой взгляд в стену за ее спиной, заморгал будто спросонья.
- Я говорю, у вас бронь? Вы бронировали билеты заранее?
- Нет, я... - он почему-то начал шарить руками по карманам куртки, но ничего из них не достал, - не бронировал. Но собирался. Лететь в Нью-Йорк.
- Я поняла. Когда вы собирались лететь в Нью-Йорк? Назовите мне дату.
"После Нового Года, - вспомнил Джерард, - Это только через две недели. Зачем я приехал сегодня в аэропорт"?
- Дата сегодняшняя. Дайте мне билет на рейс, который недавно отложили, - услышал он себя со стороны и не поверил собственным ушам.
- Сейчас посмотрю, - девушка возобновила стучание по клавиатуре.
"Господи, что со мной творится? - Джерард снял кепку и растерянно взъерошил волосы, - Не зря снился этот сон. После него меня переклинило. Надо напиться. Срочно".
- О! Вам повезло. Все места заняты, но есть одно - в бизнес классе. Берете?
- Беру, - руки сами отыскали паспорт и бумажник. Джерард попытался им воспротивиться, но мозг молниеносно подсунул воспоминание - широко распахнутые золотистые глаза, в которых сверкают бриллианты слез. Снова разряд в позвоночник. Джерард покорно расплатился, взял билет и отправился в седьмой терминал.