Аннотация: Молодой "сетевой" писатель пишет роман...Он поглощен своим занятием и тратит на него все свое свободное время, не замечая, как вымысел становится реальностью. Куда заведет воображение? Повесть. ВЫЛОЖЕНА ПОЛНОСТЬЮ. Общий файл. черновик.
Магда
1. Леди Магдалена Истлен.
Леди Магдалена стремительно шла по коридорам спящего замка. Ее легкую поступь вряд ли услышало бы даже чуткое ухо собаки, если бы они водились в женской половине старинного дома. Лишь призрачный шелест платья нарушал ночное безмолвие. Леди строго следила за тем, чтобы прислуга с наступлением темного времени суток гасила факелы и светильники. У нее были свои причины любить тьму...
Магдалена выросла в этих древних замшелых стенах и знала их как свое собственное тело. Она могла передвигаться по замку в абсолютной темноте, не опасаясь свернуть себе шею.
Женщина открыла потайную дверь и стала спускаться по винтовой лестнице. Секрет тайных ходов, которыми замок был опутан сверху донизу,Магдалена не доверила даже мужу, хотя и любила его.
Оказавшись в подземелье, хозяйка вновь привела в движение механизм и вошла в открывшуюся дверь. Теперь она могла вздохнуть свободно. Леди затеплила свечу и развела в очаге огонь. Теплый свет пламени осветил небольшую уютную комнату, где по каменным стенам были развешаны рыжие шкуры лисиц вперемежку с целыми букетами сушеных трав, от которых исходил такой сильный дух, что у неподготовленного посетителя начала бы кружиться голова. Но леди Магдалена не приглашала сюда никого. Это была ее заповедная территория. Однажды, правда, пришлось воспользоваться помощью расторопной служанки... Царство ей небесное.
Женщина распустила длинные каштановые волосы и, достав с полки маленький медный котелок, повесила его на блестящий крюк. Огонь освещал точеные черты ее лица. Леди Магдалена была признанной красавицей, менестрели недаром посвящали ей свои баллады, а художники рисовали картины... Когда же она улыбалась, то даже священник говорил, что видит ангела. С детских лет мать учила свою наследницу с умом пользоваться природной привлекательностью для достижения целей. Во главу угла всегда ставились интересы семьи и фамилии.
- Ты - хранительница рода, его продолжение, ты - женщина дома Истлен! То, что ты делаешь для блага семьи священно. Бог уже заранее простил тебя, дитя мое, иначе, не создал бы такой совершенной красоты, - говорила мать и целовала чистый лоб дочери.
Она открыла девочке тайну трав и снадобий, научила варить яды. Испокон веков существовало поверье, что встать поперек дороги членам семьи Истлен, особенно женщинам, означало неминуемую смерть. Люди говорили, что небеса покровительствуют этому роду во всех начинаниях и нельзя гневить Высшие силы. Никто даже не подозревал как искусно на протяжении многих поколений, фамилия Истлен избавлялась от врагов, недоброжелателей и просто мешающих неудачников.
Магдалену любили все от знати до слуг. Внешне она всегда была спокойной и величавой, никогда не повышала голос. Ее манеры отличались исключительным изяществом, движения - природной грацией. Воспитанная, образованная, обладающая высоким положением в обществе леди умела вести себя скромно и без высокомерия. Службу в церкви она всегда слушала коленопреклоненной, отбросив в сторону шелковую подушечку. Отец Тадеуш не раз ловил себя на мысли, что любуется своей духовной дочерью, когда та, сложив молитвенно руки и закрыв глаза, в экстазе шептала молитвы. Магдалена знала это, она всегда внимательно следила за впечатлением, которое производила на окружающих. И ни разу не позволила себе забыться. Даже наедине с мужем...
Лишь однажды самообладание изменило леди Магдалене. Это случилось более десяти лет назад. Тогда юная Истлен только-только достигла возраста невесты, и отец сам выбрал ей жениха. Но сердце красавицы уже завоевал сэр Роберт Шерод. Молодой рыцарь был хорош собой, прекрасно владел оружием. Он умел петь и танцевать, одевался со вкусом и, для влюбленной в него девушки, казался богом во плоти. К сожалению, младший сын барона должен был в скорости вступить в брак, впрочем, как и сама Магдалена, не смотря на взаимные нежные чувства. Сколько слез пролила красавица! Сколько упреков в неблагодарности услышала от родителей! Но случилось так, что незадолго до свадьбы неугодные жених и невеста скончались от неизвестной болезни, причем почти одновременно. Услышав весть, мать бросила на свою дочь быстрый взгляд из-под опущенных ресниц и позволила себе улыбнуться. Ее девочка выдержала экзамен!
Через три месяца леди Истлен стала женой Роберта Шерода. Единственным условием, которое поставил отец девушки, было проживание новой семьи в родовом замке. После смерти родителей молодые стали полноправными хозяевами в старинном доме.
Магдалена улыбнулась воспоминаниям и подлила в котелок воды. Кипяток булькал, пар обжигал нежные пальцы, но ворожея не обращала на боль внимания. Она сыпала измельченные в труху цветы и листья, следуя строгим пропорциям. Алые губы шептали заговор:
- Зову в круг злой дух. Сюда, упыри, ко мне, вурдалаки, попейте, поешьте то, что варю, послушайте и запомните, что говорю. Вот вам просьба, вот вам наказ, вот вам чертовкин приказ: "Пейте и ешьте кровь раба Божьего сэра Освальда, болезнь ему принесите на своих крылах, своих копытах. Не за 12 месяцев выпейте, съеште, а 12 дней 12 ночей 12 минут от выпития до смерти пройти должно. Что подумано и сделано, наговорено, нашепчено с порога, с окна, с ветра, с воды, с земли, с погосту крестового, с утренней зари, подвечерней, с ночной, с угля подпечного, с золы печной теплой, с золы, серой, холодной, с искры горячей, с дыма кудрявого, с травы, и корней, от сродных и кровных, и чужих людей, с рук старых ведьмаков, молодых ведунов, со знахарей, глазливых, завистливых. Ко мне, упыри, сюда, вурдалаки, слова мои запоминайте, дела, мои запирайте от его дел, сатаны, стрел. Дайте силу ядовитую снадобью. Пусть не спасет сэра Освальда, мною приговоренного, не знахарь, не знахарка, не молитва, ни чудо. Ключ, замок, язык.
На последнем слове женщина бросила в огонь белый порошок, пламя взвилось, точно бесноватое и тут же опало, рассыпаясь по дровам золотыми искрами и красными угольками. Свеча погасла, как от дыхания ветра.
Магдалена ощутила аромат варева. От котелка шел чуть уловимый запах тлена. Яд вышел на славу!
Сэр Освальд, брат мужа, приехавший погостить в замке Истлен со своей невестой, обречен. Магдалена вновь затеплила свечу и осторожно перелила несколько капель снадобья в фамильный перстень. Драгоценность была полой, если повернуть под нужным углом украшавший ее сапфир, то открывалась маленькая дырочка, куда предки леди заливали обычно чудодейственные эликсиры. Что ж, их праправнучка немного по иному пользовалась тайной.
Пора, однако, возвращаться в покои. Скоро рассвет. Магдалена привычно прибралась в комнате и поспешила наверх.
Уже лежа в постели, леди еще раз обдумала свой план. Осечек быть не должно, от этого зависело благосостояние семьи Истлен. Даже выйдя замуж, леди оставалась истинной дочерью своего рода и в мыслях никогда не применяла к себе фамилию супруга.
Итак, Освальд уже почти мертв... Но он сам был виноват во всем! Кто женится в 42 года?! Разве не он в свое время добровольно отказался от управления огромным состоянием семейства Шерод, предоставив все дела младшему брату? К сожалению, Роберту тогда не хватило ума заставить брата подписать соглашение... А что теперь? Освальд вдруг решил взять за себя худородную малокровную дурнушку из неизвестного северного городка. Того и гляди, родит эта серая мышь слабенькое дитя. В девере, конечно же, взыграют отцовские чувства, и он потребует обратно свои власть и наследство! Нет, тысячу раз нет! В нужный момент зелье попадет в бокал с вином и наступит болезненный конец. Магдалена решила, что Освальд должен помучиться перед смертью. Главное, чтобы он уехал из замка до того, как ему станет дурно...
***********
Я откинулся на стуле и потер руками лицо. Бросил беглый взгляд на часы - давно пробила полночь. Моя семья мирно спала, и никто не мешал творить. Я обожал эти ночные часы бодрствования, когда в воображении рождались люди, картины природы, описания битв...
Я любил писать, и для меня это было не просто хобби, скорее жизнь, настоящая жизнь. Уже несколько лет мои книги ходили по Сети. Читателей, честно скажу, было сравнительно немного, но они были, и я писал для них.
Кстати, завтра обещал "залить" новую главу романа "Магдалена". Но он давался мне очень трудно. Писать про женщину было не просто. Дамы не упускали случая поругать меня за некоторую однобокость главной героини. Но она была такая, какая была, если вы меня понимаете. Это как родить ребенка, а потом сказать: "Не-а, чего-то он не такой какой-то... давай переродим?". Переродить не получалось... Магдалена стала для меня живым существом, хотя на Портале над этими мыслями смеялись мои же друзья. "Нельзя, - говорили они. - Относиться к персонажу, как к живому человеку, он всего лишь выдумка! А пишешь - ты! Значит, ты и рулишь!". Но я "рулил" не всегда... И прекрасно это понимал.
Так! Хватит посторонних мыслей! Оля (моя жена) может проснуться в любой момент и погнать меня спать, а глава не дописана! За работу!
Спать я лег поздно, уже светало. Но бросить на полпути описание шумного пира, на котором моя Магдалена виртуозно влила яд в кубок своего деверя, просто не смог. Благородный барон сэр Освальд Шерод скончался в своем замке спустя ровно двенадцать дней.
Я ворочался с бока на бок, вспоминая неожиданный поворот сюжета, который не был предусмотрен планом. Невеста Освальда Мария накануне отъезда открылась Магде, что она тайно обвенчалась с милым Освальдом и ждет от него ребенка. Вообще-то эта героиня должна была стать антиподом леди Истлен, ее главным противником и врагом, но... Магда отравила ее. Взяла и отравила. Да еще добавила в яд особую травку, чтобы жертва умерла только спустя несколько часов. Мстила за лишние хлопоты. Как так получилось, я не понял. Писал, писал и вот написал. Говорила мне Ольга, что ночной тет-а-тет с компьютером до добра не доведет. Можно, конечно, переделать, но мысль не идет. Ладно, пусть останется так... Посмотрим, что скажут читатели...
2. София.
Мне показалось, что я только закрыл глаза, а будильник уже играл бодрый марш, приветствуя утро. Ольга гремела на кухне посудой, видимо, в кои-то веки решила сготовить завтрак, а не кормить семью бутербродами. Маринка заглянула в спальню и громким шепотом осведомилась, проснулся ли ее папочка. В ответ на мое мычание щелкнул выключатель, электрический свет брызнул в глаза соляной кислотой. Вот ведь!
- Мама сказала будить тебя! - крикнула дочка.
Пришлось вставать, умываться, бриться, чистить зубы... Насильничать над собой одним словом. Больше всего хотелось упасть обратно в теплые уютные объятья постели, но труба звала в бой. На работу. Уже на пороге вспомнил, что так и оставил флэшку в домашнем ноутбуке, пришлось вернуться.
Магдалена...
Помахал рукой своим девчонкам (Маринка кашляла, и Ольга вынуждена была взять больничный), и почти бегом отправился к машине. Весенняя распутица, еще подмороженная с утра, скоро обещала растечься огромными непроходимыми лужами.
По дороге в офис мысленно прокручивал новый поворот сюжета. В голове возникали обрывки диалогов, куски сцен - кончилось тем, что я как всегда забежал далеко вперед почти к финалу романа и тут же одернул себя - непрофессионально это, опять не по плану.
В офисе рутинный круговорот дел поглотил меня: телефонные звонки, разговоры, посетители, а венчало эту сумятицу совещание в конце рабочего дня. Но ему я был даже рад. Будет время тихо-мирно посидеть и подумать о своем, притулившись на последнем ряду конференц-зала. Может быть, Муза посетит...
В обеденный перерыв я успел выложить проду в Сеть и теперь гадал, появится ли кто-нибудь из постоянных читателей. Очень был нужен свежий взгляд, но где его взять? На Портале в основном читали те, кто выкладывал, то есть братья - сестры по ремеслу. Хотя можно ли было назвать ремеслом то, чем мы занимались? Нет, понятно, что кто-то обязательно пробьется в издательство, его книга увидит свет, и он получит за это деньги. Но не все же... И уж точно, не я.
Совещание отменили. Но рабочий настрой уже было не вернуть, я махнул рукой на вечный аврал и открыл Интернет. Забил логин и пароль. "Магдалену" откомментировало восемь человек.
Первый коммент написал Стас, мой "сетевой" друг - писатель: "О че, нормально. Атмосферно. Лови блохи...". Далее шли опечатки и ошибки из текста.
Второй настрочила Хельга. Эта дама неопределенного возраста меня, мягко говоря, не любила. Она ожидаемо разнесла Магду в пух и прах, в частности указала на то, что я приписываю моей героине излишнюю жестокость и тем самым оскорбляю весь слабый пол в целом. Я не стал ей отвечать. Мы давно уже сказали друг другу много ласковых слов...
Было три высказывания типа: "Круто! Давай афтар еще!". И еще два совсем уж неопределенных.
Больше всех мне понравилось последнее послание. От некой Златы. Девушка довольно толково разложила мою героиню и ее мотивы по полочкам, вскользь прошлась по психологическим подоплекам, аккуратно коснулась самолюбия писателя и резюмировала, что, в общем и целом все довольно неплохо, и она будет следить за ходом событий. Иногда.
Я всем ответил, сказал спасибо, обещал исправить ошибки... И вдруг ощутил пустоту. В мыслях стало так тихо, словно выключили звук. Почему именно сейчас? Ведь читатели хорошо отозвались о новой главе (Хельга не в счет!)? Эх, только обороты наберешь, а вдохновение фьють и улетело.
Тупо пошарил по другим литературным сайтам и наткнулся на одну любопытную статью, в которой говорилось о творчестве, как о свободном процессе, который нельзя загонять в жесткие рамки. "Бытуют стереотипы, что без четкого плана нельзя написать книгу, - говорила автор. - Но разве можно четко описать еще не родившегося ребенка?" Далее, писательница едко высмеивала сторонников продумывания сюжета до мелочей. Она говорила, что писать надо сердцем, а не холодной головой. Доказывала, что настоящие книги рождаются в порыве вдохновения, а не продумываются и планируются заранее. Заканчивался этот монолог следующими словами: "Отпустите свою фантазию на волю! Позвольте Вашим героям самим решать, что они должны делать! Не ведите их по дороге и уж тем более не стройте для них эту самую дорогу, а скромно, как наблюдатель, идите рядом с ними. Они сами знают, куда им вести Вас. Только так можно написать Книгу! Конечно, это опасно, можно забыться и впустить героев в Вашу реальную жизнь... Можно потерять связь с реальностью и затеряться в мирах фантазии. Но ведь игра стоит свеч! И если Вы выплывите на поверхность после погружения в загадочные миры Музы, то напишите шедевр!".
Да, уж... Ну и статейка... Я иронично вскинул брови и даже усмехнулся снисходительно. Стас разнес бы эту барышню с ее идеями в пух и прах! Причем в двух-трех словах.
Но там, в глубине души, услышал отголоски собственных мыслей, ставших вдруг реальными буквами и словами. Мне вспомнилась минувшая ночь и выходка Магды, которая явно не желала подчиняться моей воле. Бросил взгляд на часы: до конца трудового дня оставалось еще полтора часа. Открыл план (да, я писал план, которому впрочем, почти никогда не следовал, хотя скрывал это от своих друзей-писателей). Пробежал глазами по строчкам, вздохнул и принялся подгонять его под изменившиеся обстоятельства. Появилось желание еще раз перечитать последние абзацы новой главы, чтобы лучше представить себе, что будет дальше. И понеслось...
****
Леди Магдалена сидела возле дамского столика и рассматривала свое побледневшее от усталости лицо. Она только что вернулась с похорон сэра Освальда и Марии. Роберт настоял, чтобы брата и его (как оказалось!) жену похоронили в семейном склепе Шеродов. По этой причине Магдалене пришлось выдержать трехдневное путешествие до родового особняка мужа, но она не жаловалась на трудности и неудобства пути, напротив, с печальной улыбкой убеждала супруга, что всем довольна. Леди приняла самое активное участие в организации похорон, сняв с плеч Роберта эту заботу.
Наконец, усыпанные цветами гробы с почившими, после отпевания в церкви, отнесли на кладбище, где и оставили в темном, пахнувшем плесенью и крысами древнем склепе.
Магдалена плакала навзрыд, она не боялась слез. От страданий ее прелестное лицо никогда не распухало и не краснело, как у других женщин. Напротив, синие глаза становились еще выразительнее, а черты приобретали поистине ангельское смирение и кротость. Супруг был благодарен ей всей душой...
***
Дверь раскрылась, и вошел, весело помахивая папочкой, мой коллега.
- Работаешь? - поинтересовался он. - Слушай анекдот, только что в одноклассниках прочел.
Пришлось оторваться от книги, быстренько закрыть файл и выслушать непрошенного гостя. Анекдот действительно был веселым. Серега рассказал мне еще парочку, потом, видимо, заметив мою нервозность, все же изволил удалиться. Шляются тут всякие, работать мешают! "Развернул" неоконченную главу... Мои пальцы буквально летали по клавишам, слова рождались легко. Я описал (хотя это надо было сделать давно) замок Магдалены, стоящий на холме, ее повседневные заботы. Добавил пару забавных сцен, чтобы хоть немного разогнать мрак предыдущей главы.
Мне не хотелось, чтобы читатель думал о Магде только как о хладнокровной убийце, она ведь была еще и заботливой матерью, любящей женой, строгой, но справедливой хозяйкой. Читательницы часто упрекали меня в том, что главная героиня поступает слишком уж по-мужски. Женщина не убивает так цинично и безжалостно, говорили они. Где переживания, покаянные мысли, тем более, что писатель сам дал повод думать о религиозности ГГ?! Но что я мог поделать? Магдалена, наедине с собой, была прямой и честной, в душе она не лукавила и не притворялась, знала себе цену, ставила конкретные задачи и уверенно решала их. Мою героиню воспитали, как великолепную актрису... Ну не была она для меня чудовищем!
****
Леди Магдалена в сопровождении слуг пешком отправилась в село, что находилось совсем рядом с замком. Семье Истлен издревле принадлежала обширная территория графства, порядка десяти деревушек и три небольших городка.
Стоило Магдалене появиться на сельской улице, как стайка ребятишек тут же понеслась с докладом к старосте. Из добротных домов выходили люди (время было вечернее, и крестьяне уже вернулись с работ), они низко кланялись, приветливо улыбаясь.
Высокий еще бодрый старик с длинной окладистой бородой спешил навстречу леди. Остановившись на почтительном расстоянии, староста склонил свою мудрую голову.
- Здравствуй, Матвей, - весело окликнула его Магдалена. - Рассказывай.
- Зачем же было так беспокоить себя, госпожа? - молвил старик. - Завтра явился бы к Вам в замок с обстоятельным докладом.
- С докладом ты завтра приходи. А сегодня просто скажи, все ли хорошо, все ли здоровы? - хозяйка говорила ласково, оглядывая собравшуюся у соседнего дома толпу. - Я вам тут гостинцев принесла, - она кивнула слугам, которые поставили на землю четыре большие плетеные корзины.
- Благодарствуем, - староста вновь поклонился. - Все у нас хорошо, Вашими высокими молитвами живем и благоденствуем.
- Так ты мои подарки раздели по... - Магдалена споткнулась на полуслове. На другой стороне улицы в компании детей стоял маленький мальчик лет шести и с восхищением смотрел на красивую тетю. Он, как и другие, с нетерпением ждал сладостей, которые сейчас лежали в заветных корзинах. Все было обычно в этом ребенке: кудрявые светлые волосы, домотканая одежда, босые ноги. Мальчишка забавно морщил нос и вытягивал шею... Вот только глаза его показались женщине знакомыми: ясно-голубые, необычного оттенка прозрачной бирюзы. Такие глаза во всей округе были только у Роберта и у ее сына Кристиана... Сердце пропустило удар.
- Кто этот мальчик? - резко спросила леди.
Матвей обернулся и на долю мгновения изменился в лице, словно от сильного испуга.
- Это сын ткачихи Софии. Она уже два года, как переехала из города. Вдова вроде как. Прикажете позвать?
- Нет, - Магдалена справилась с собой и теперь вновь безмятежно улыбалась. - Подойди ко мне, дитя, - позвала она ребенка.
Мальчишка смешался, но пересилил себя и подошел, робко опустив в землю свои замечательные глаза.
- Малыш, мне сказали, что ты сирота, и твой отец умер, так ли это? - женщина говорила мягко.
- Нет! Мой отец просто живет в другом месте, он иногда приезжает к нам с мамой... - ответил ребенок, осмелев.
- На небесах его отец, - очень уж поспешно вмешался старик. - Мальчик привык считать его живым. Грегори, ступай к матери! - строго приказал ему староста.
Мальчишка опешил от суровости тона, но опустив голову, поплелся прочь.
Мальчик тут же подбежал, косо поглядывая на старика.
- Матвей, мальчика не обижай мне! Пойдем, малыш, проводи меня к своей маме, - Магдалена взяла ребенка за руку.
Толпа то ли вздохнула, то ли ахнула, что не укрылось от внимания леди. Грегори же повел красивую даму по улице, и его маленькое сердце буквально заходилось от свалившегося на него счастья.
Мальчик привел Магдалену к маленькому, но очень опрятному добротно сработанному домику, с прелестным палисадником. Навстречу из дома, вытирая руки об полотенце, вышла молодая миловидная женщина.
- Грег, где ты... - она запнулась, испуганно уставившись на гостью, и продолжила едва слышным шепотом: - Иди ко мне!
- Мама, леди захотела увидеть, где я живу! - гордо откликнулся ребенок.
- Моя госпожа, - неловко сказала София, присаживаясь в реверансе.
- Не смущайся, - Магдалена сделала над собой усилие и говорила ласково. - Могу я пройти в дом?
- Конечно, госпожа. Проходите... - ткачиха широко открыла дверь.
Леди оказалась в чисто прибранной очень светлой комнате. На выбеленных стенах висели красивые вышивки. У окна стоял обеденный стол, накрытый белой скатертью. Пол покрывали веселые цветные половички.
- Отошли мальчика, - приказал Магда.
- Грегори, поди, погуляй... - София подтолкнула сына к дверям.
Ребенок убежал. Ткачиха тоскливо посмотрела ему вслед, и низко опустив голову, стала ждать продолжения разговора.
- Роберт мне все рассказал. Про сына, - Магда сделала многозначительную паузу, пристально вглядываясь в побелевшее лицо собеседницы.
Она надеялась обмануться в своем предположении, молилась, чтобы мальчишка не оказался бастардом ее мужа. Но чуда не произошло: София медленно, словно делая над собой усилие, опустилась перед хозяйкой на колени и склонилась так низко, что уперлась нежным лбом в свежевымытый деревянный пол. Слов было не нужно. Да и какие тут могут быть слова?
- Только сына не трогайте, - едва слышно прошептала соперница.
Магдалена боролась с собой. Ей до боли захотелось придушить эту наглую тварь, посмевшую осквернить самое святое. Но она - леди и не может позволить себе пачкать руки об... об это существо! Но месть свершится, и это будет страшная месть. Чуть позже.
- Встань! Я пришла не наказывать, а просто познакомиться. Грегори красивый мальчик. Я не буду забирать его у тебя, хотя его место в замке. Но ты должна пообещать мне... - Магда сделала паузу. Она нашла в себе силы, чтобы сказать это ровным спокойным голосом, придав ему необходимую кротость.
Женщина у ее ног встрепенулась, судорожно вздохнула и, поймав руку госпожи, стала покрывать ее быстрыми поцелуями.
- Спасибо! О, спасибо! Я больше никогда не посмею и взглянуть на сэра Роберта.
- Почему же? Я хотела сказать, чтобы ты хорошо заботилась о своем мальчике и воспитала его достойно. Сама понимаешь, роль крестьянина ему не подходит, и со временем мы подберем ему дело по душе. Роберт часто видит сына? - леди поспешно отняла руку.
- Нет, господин приходит редко... - пробормотала ткачиха.
- Плохо. Мальчик должен знать своего отца. Я поговорю с Робертом.
- Вы - святая! Я буду молиться за Вас... на Вас. Простите меня, простите! Как Вы великодушны! Как добры! - София рыдала, не решаясь подняться с колен и пытаясь вновь поймать руку благодетельницы. Но та, больше не позволила грязным губам дотронуться до своей кожи. Женщина кончила тем, что облобызала подол платья госпожи.
Магдалена перекрестила соперницу и покинула ненавистное жилище. Она шла по улицам села, кивала на прощание кланяющимся ей людям. И ненавидела их лютой ненавистью! Злоба душила ее. Они знали! Все знали! Проклятый Матвей покрывал своего хозяина! Руку, которой коснулись нечестивые уста, жгло каленым железом. А платье придется сжечь...
Но вернувшись в замок, Магда уже вполне овладела собой. Зачем злиться на мертвецов? А ведь все, кто обидел ее сегодня, почти мертвы... Она точно знала, что будет делать теперь.
3.Месть.
Рабочий день закончился час назад. А я все еще сидел за компом. Звонила Ольга, спрашивала, когда вернусь. Наврал, что есть срочный отчет. Мысль бежала вперед, Муза стояла над душой. Я писал о том, как во время вечерней трапезы Магда безмятежно улыбалась, и никто из домочадцев никогда бы не заподозрил, какие черные мысли бродили в этой очаровательной головке. Описывал чувства леди, ее ненависть и боль. Она так любила Роберта, а он предал! Я рисовал сцену ее последней близости с мужем. От страсти, гнева, растоптанных чувств Магдалена сходила с ума... А потом, проводив супруга в его покои, беззвучно рыдала, комкая смятые простыни. Душила стоны и всхлипы.
****
Леди Магдалена спустилась в подземелье, заглянула в свою потайную комнату, но не задержалась там. Она взяла котомку и пошла по подземному ходу прямо на кладбище, которое находилось за селом. Одетая в черное с ног до головы, Магда растворялась в ночи. Как бестелесное приведение скользила ее гибкая фигурка между крестов. Медленно, то и дело, останавливаясь, женщина обошла могилы. С каждой взяла по горсти земли, непрерывно читая заклинание:
- Вызываю к себе Свидетеля, пришла не боюсь, уйду не оглянусь. Покойникам саван, а мне помощь.
Наконец, она распрямила плечи и торопливо оглянулась по сторонам. Нет, все те же безмолвные надгробия, да призрачные огоньки кружатся в веселом танце. Пора было, однако, в обратный путь! До рассвета еще столько дел!
Магдалена вернулась в свою келью. Распустила волосы. Развела огонь в очаге. Повесила котелок. Быстро стала бросать в клубящийся паром кипяток пучки трав, засыпала кладбищенскую землю. Впервые она задумала такое страшное дело, что и самой становилось не по себе. Мешая деревянной ложкой варево, Магда шептала:
- Встану, не благословясь, пойду, не перекрестясь, из дверей в ворота, из ворот во чисто поле, широкое раздолье. В чистом поле, в широком раздолье сидит Чёрт молодой, хвостом машет, вокруг костра пляшет. На том костре сундук кованный стоит, в сундуке тысяча мук лежит, тысяча мук для воровских рук. Подойду к Чёрту поближе, поклоняясь ему пониже: "Здравствуй, Чёрт-батюшка! Что у тебя в сундуке за муки ?" "Ножи булатные раскалённые, гвозди кованные да гири пудовые, что в грешников втыкаются, бьют их, да над ними издеваются." "Открывай Чёрт батюшка сундук, выпускай из него тысячу мук." Пойдите вы муки на того кто обидел меня. Пошлите на него болезнь злючую, страшную, от которой нет спасения. Режьте, колите и бейте его, ему на беду - мне на радость!
Леди до самых петухов готовила снадобье. Уже под утро пришла она к себе в спальню и, едва раздевшись, рухнула на постель. Сон сморил ее, едва голова коснулась подушки. В тайнике ждала своего часа склянка с ядом.
***
Словно холодом пахнуло, и я очнулся. Передернул плечами. Нет, ну впечатлительным становлюсь, как та барышня! Всё! Домой!
По дороге заехал в магазин и купил своим девчонкам гостинцев. Что-то скреблось в душе. Беспокойство росло с каждой минутой.
Ольга, уставшая от одиночества (малая не в счет), за ужином рассказывала все подряд. А я чувствовал себя скверно, словно целый день пахал не разгибаясь. И ведь знал, что ничего такого особенного не делал. А еще было неприятно лгать про отчет и засаду на работе. Творческий зуд в пальцах не утихал, в голове кружились обрывки фраз. Я отвечал невпопад, а жена говорила и говорила, говорила и говорила: про посещение педиатра, который даже толком не послушал Маришку, про мою маму, которая купила не те лекарства, про бесконечные звонки с ее работы и, наконец, про саму больную, которая скачет, как лошадка и совсем не слушается...
Раздражительность достигла апогея, и я, даже не попив чаю, уселся перед телевизором. Пощелкал пультом. Больше пятидесяти каналов, а смотреть все равно нечего. Ольга и Маришка пристроились рядом. Остановились на какой-то не слишком умной комедии. Я расслабился. Девочки дружно смеялись над выходками главного героя, а я упорно гнал из головы Магду.
Пробило половину одиннадцатого вечера, дочку решительно отправили спать. Да и сами улеглись почти тут же. Я лежал и думал о том, что пора бы давно уже рассказать жене о своем увлечении. Сейчас бы спокойно сидел за монитором... Ну, пишу, ну графоманю потихоньку. В конце-то концов, не травку курю или еще что покруче. Даже смешно признаться в том, что я просто стеснялся. Взрослый человек, с высшим образованием, с нехилым жизненным опытом никак не мог заставить себя сказать родным о том, что было так важно для него. Для меня. Дуралей. Но казалось, стоит открыть рот, и многое потеряет значение, станет мелким, не нужным. Я боялся (чего скрывать-то?!) не осуждения и даже не смеха, а равнодушия. Ольга вполне могла просто пожать плечами и потом в ссоре бросить нечто типа: "Писатель недоделанный. Сколько ты там книжек издал-то? Лишь бы делами не заниматься! Иди лучше научись гвозди в стены забивать!". Во время скандала о последствиях сказанных слов никто не думает... Ни я, ни она. Лишь побольнее сделать. А может быть все так, как и должно быть? У меня есть, так сказать, заповедная территория, свободная от реальных людей. Там нет места серым будням, офисным занудам, родне. Разве это плохо? Эту мысль я так и не додумал, потому как заснул.
В ту ночь Магда впервые приснилась мне. Это был странный сон.
Я стоял у подножья холма, а она спускалась навстречу. Холодный северный ветер трепал длинные волосы. Но почему они распущены? Разве леди к лицу появляться перед незнакомым мужчиной без прически? Но был ли я для нее чужим, в самом деле?! Подол длинного серого наглухо застегнутого платья развевался, как парус. В руках моя леди несла две большие корзины. Я еще подумал, что ей, должно быть, тяжело. Одну она протянула мне. Мы шли совсем рядом, рука об руку и молчали.
Показалось село. Вечерело, и солнце клонилось к закату. Магдалена заходила в дома, здоровалась с ошарашенными хозяевами и оставляла им отравленные сладости. В доме Софии она задержалась, лично проследив, чтобы мать и сын съели угощение. Пытался ли я остановить ее? Нет... Это был сон, всего лишь сон.
- Что с ними будет? - спросил у Магды, когда мы вышли на дорогу.
- Заболеют чумой, - спокойно ответила она.
- Что? - это было слишком даже для нее.
- Не бойся, это не настоящая чума, но будет очень похоже. Никто не заподозрит меня. Никто не узнает. Роберт уже съел свое любимое лакомство: ягодное суфле. Он тоже умрет. Но не сразу. Они будут болеть и умирать друг за другом.
- Неужели тебе не жаль их всех?!
- А тебе не жаль меня? - Магда повернула ко мне свое бледное лицо. - Зачем ты создал Роберта таким? Ты во всем виноват! Ты отнял у меня мужа...
И я проснулся в холодном поту, едва соображая, где нахожусь. Только спустя несколько минут сердце успокоилось и перестало колотиться о ребра, как умалишенное. Приснится же... Рядом заворочалась потревоженная жена. Я снова закрыл глаза. Надо все запомнить и завтра записать...
***
Я стоял у дома сельского старосты и смотрел в окно. Матвей только что скончался, его жена и сын умерли днем раньше. Люди с завязанными тряпками лицами (только глаза и было видно) на носилках вынесли на улицу труп, прикрытый рогожей, и отправились гуськом в сторону кладбища. На крыльцо вышла Магда, одетая в траур, за ней семенила полноватая женщина.
- Родная Вы наша, третьи сутки уж на ногах. Отдохнуть Вам надо, - запричитала она.
- Какой тут уж отдых, - устало ответила Магдалена. - Такая беда обрушилась на наши головы.
Со стороны погоста потянуло дымом - сжигали тела погибших. И в этот самый миг грянул колокол, да так громко и надрывно, что я подпрыгнул. Магда и селянка перекрестились и поклонились звуку. Затем вошли в следующий дом. И я пошел за ними.
Мои глаза, привыкшие к яркому солнечному свету, в полутьме комнаты не сразу разглядели обстановку. Но в нос немедленно впился смрадный запах смерти и человеческих нечистот. Меня замутило. Только спустя минуту я увидел тех, над кем склонилась хозяйка. Несчастные лежали на кроватях, укрытые по самый подбородок теплыми одеялами. Их бил жестокий озноб, они непрерывно стонали. Магда раскрыла одного из больных. Им оказался ребенок. Тело мальчика было покрыто нарывами и шишками. Леди взялась обирать его губкой, смоченной в теплой воде. Она шептала ободряющие слова, говорила про рай... Так Магдалена обошла всех домочадцев. Ее спутница поднесла госпоже травяной отвар, и я увидел, что в питье для детей хозяйка незаметно капнула из своего перстня. Что ж, видимо, эти отмучались.
С улицы раздался призывный крик. Кто-то просил леди Магдалену выйти. У крыльца стоял запыхавшийся слуга:
- Госпожа, сэр Роберт заболел! Скорее! - скороговоркой выпалил он и умчался прочь.
Магда воздела руки к небу, перекрестилась и сказала своей помощнице:
- Марта, дальше ты уж без меня! - и заторопилась в замок.
Я шел за ней, как привязанный. Знал, что это все сон и никак не мог проснуться.
В замке Истлен царил переполох. Слуги и домочадцы сбились в кучу, как овцы, и со страхом взирали на свою госпожу.
- Это не заразно, - хотелось сказать мне, но я был нем. Мое дело - наблюдать и запоминать.
- Все кто не занят, немедленно отправляйтесь в часовню, молиться! Остальные - за работу! Бела, кто сидит с моим мужем?
Вперед вышла румяная толстушка, она сложила полные руки на своем круглом животике и затараторила:
- Сэр Роберт, прогнал всех кроме Ингри. И Вам запретил входить к нему.
Магда сделала раздраженный жест и устремилась наверх, одновременно снимая плащ и отбрасывая его в сторону. Услужливые руки тут же подхватили одежду и понесли, держа двумя пальцами перед собой. Хозяйка пришла из села, кому охота заразиться...
Роберт страдал страшно. Он бился в конвульсиях, синие с красным волдыри обезобразили его лицо и тело. В спальне витал уже знакомый запах... Этот дурной сладковато-противный запах разложения.
Время словно ускорило бег. День и ночь спешили друг за другом. Я видел, как верная супруга ухаживала за умирающим мужем. Видел, с какой трогательной заботой она утирала испарину с его бледного лба. И знал, что это с ним сотворила Магда.
Наконец, позвали священника для последнего причащения. Роберт уже почти не разговаривал, только мычал бессвязно. Отец Тадеуш прочитал все положенные молитвы и отошел в угол к иконе. Магдалена видела, что муж должен скончаться с минуту на минуту - она припасла для него последний прощальный удар. Словно для того, чтобы поцеловать Роберта леди наклонилась к самому уху умирающего и прошептала:
- Это я убила тебя. Отравила. Твои сын и полюбовница скончались в жестоких муках. У тебя не будет могилы, твое тело сожгут вместе с остальными жертвами. Но все они умерли не из-за болезни, не из-за воли Всевышнего. Я погубила их. Знай это! Они пострадали по твоей вине. Предатель и изменник! - и нежно коснулась губами сухих уже синеющих губ.
Роберт попытался приподняться на своем ложе, искал глазами священника, силился сказать что-то, но силы оставили его и он рухнул навзничь. В горле заклокотало, изо рта потекла пена. Сэр Шерод трясся в агонии...
***
Я проснулся от звона будильника.
4. Черта реальности.
Первая мысль: только бы ничего не забыть, записать, сохранить в памяти переживания, запахи, цвета. Сон был невероятно реальный. Эх, вот бы не надо было на работу в серый офис! Ничего, мы и там урвем часок-другой.
Но "урвать" не получилось... Накаркал. Отчеты, клиенты, переговоры... И все едва ли не одновременно. Может быть, вечером, когда мои заснут, получиться посидеть за компом?
А дома Оля разбирала счета и прикидывала бюджет... Из-за ее больничного листа денег на платежи и дальнейшую жизнь в течении целого месяца не хватало. Их вообще всегда не хватало... Надо найти вторую работу. И срочно! С этими мыслями и упал в кровать. Какое уж там вдохновение...
Подработка подвернулась неожиданно вовремя. Я работал, как проклятый. Ипотечный и взятый с дури потребительский кредиты требовали срочного взноса. Опять же продукты подорожали. Ладно, еще дочь выздоровела, и жена вышла на работу. Круговорот дел завертел нас так, что и вздохнуть было некогда. Спать падали обессиленные, когда стрелки часов начинали отсчет новых суток. А хобби? Его пришлось задвинуть в самый дальний угол. Я только и смог записать то, что приснилось, а дальше не пошел. Когда? Стас тоже с Портала пропал. Дела, наверное, а может кризис очередной.
Так пролетел месяц... Я стал замечать за собой агрессивность и вечное недовольство всеми и всем вокруг. Никак тихо подкрадывалась депрессия? Еще немного и начнется "ломка"... Так мы "сетевые" писатели между собой называли состояние, когда жутко хочется строчить и строчить, но не получается по самым разным причинам. А что? Ломало пусть не в физическом, но в моральном плане довольно сильно. Это означало срывы, ссоры и брюзжание по любому поводу. Лечилось исключительно тишиной и творческим процессом. Проще говоря, надо было что-то написать. Состряпал миниатюру, потом еще одну... Стало легче, напряжение спало. Но надолго ли?
Смеетесь? Скажите больной на всю голову? Может быть и так. Говорят, графомания - это болезнь. Все писатели в той или иной степени графоманы. Хотя мало кто в этом признается. К примеру, бросить писать получается у очень ограниченного количества людей, да и то не специально, а под влиянием, так сказать, окружающей среды. Бывают ли они потом счастливы эти соскочившие? Не знаю. Я пишу уже очень давно. Лет с восьми... Сначала стишки, сказочки там... В юности ваял жесткие боевики, которые скатывались на эротику. А как иначе?
На Портал пришел три года назад, до этого тусил то там, то здесь. Чаще всего обсуждал чужие произведения и тихо так завидовал. Потом махнул рукой и залил на одном сайте кусок своей недописанной книги, первую главу. Чего я ждал? Признания, конечно! Восторженных отзывов, типа: "Боже ж ты мой, как захватывающе!". Но на деле обернулось полным фиаско. Не поржал надо мной только ленивый. Я и сам как-то вдруг увидел недочеты сюжета, ошибки, опечатки. Хотелось воскликнуть: "Ну и где были мои глаза?!". А на самом деле где? Почему я не видел минусов? Почему думал о себе слишком восторженно? Было, правда, одно высказывание: "Тема не нова, но подача довольно оригинальна. Нужно подработать сюжет, выловить блошек. Только не бросайте писать, и у вас все получится". Это была тоненькая соломинка, но и ее оказалось достаточно. Я выплыл. Не сразу, конечно. До сих пор отчетливо помню тишину: не настоящую, которая вокруг, а ту самую страшную, которая внутри. Все пропало: образы, голоса, обрывки сюжетных линий, диалоги воображаемых героев. Тихо. Вот тогда я и оценил свою сумасшедшую привязанность. Силился вернуть внутренний тарарам, пыжился писать. Чуть поэтом не заделался! И вспоминал тот один единственный голос в хаосе насмешек. Никогда больше я не возвращался на тот сайт. А графоманить не бросил. С критикой потом я встречался довольно часто, но научился получать из нее пользу. Как-то так все и было...
Что-то меня на воспоминания потянуло? Нужно срочно искать время на роман! И читатели требуют продолжения.
***
Магдалена два раза в неделю посещала семейный склеп Истлен. Тело Роберта сожгли отдельно от прочих погибших, а прах замуровали в каменную копию. Леди заказала статую одному из придворных скульпторов короля Георга. Заплатила громадные деньги. Перевезти изваяние стоило больших трудов. Теперь безутешная вдова украшала склеп охапками цветов и часами просиживала подле могилы мужа. Раскаивалась ли она? Вряд ли... Магда не умела сожалеть о содеянном.
После того как лжечума отступила, и была, наконец, засыпана братская могила с прахом умерших, еще долго сердцами людей владел страх. Крестьян из "чумного" села прогоняли с ярмарок, им не продавали необходимого и шарахались от них, как от прокаженных. Понадобилось время и весь авторитет леди Магдалены, чтобы все вернулось на круги своя. После памятного случая, когда хозяйка на собственные деньги купила припасов для начинающих голодать людей, ее стали боготворить. В маленькой местной церкви невесть откуда появилась новая икона с изображением девы Марии лицом один в один похожая на леди Истлен. Ее нашел священник за день до Пасхи прямо у дверей своего дома. Это было чудо! И только сама Магдалена знала, во сколько золотых обошлось ей это "явление".
Прошел год... Магда объехала свои владения и земли мужа (теперь она одна владела всеми богатствами, так как другой родни у Шеродов просто не было). Ни одна деталь не укрылась от зоркого глаза новой полновластной хозяйки. Еще через год леди Истлен-Шерод стала приглашать гостей в свой замок и сама охотно наносила визиты: ее единственный сын Гарри входил в возраст, и для упрочнения его социального положения требовались связи. Мало просто владеть состоянием, нужно найти ему достоянное применение на благо семьи.
Знатную и красивую вдову охотно принимали в лучших домах. Герцоги и маркизы целовали ей руки, а победители рыцарских турниров провозглашали ее королевой красоты. Молва о леди Магдалене докатилась и до королевского двора. К слову сказать, Магда была представлена ко двору еще во время своей юности, но Роберт не любил "свет", и они крайне редко выбирались в столицу.
Теперь вдова решила изменить свою жизнь. Ей хотелось большего... Она жаждала власти.
***
Мне стало не по себе. Что задумала Магдалена? Куда опять она клонит? Собственно, уже было пора придумывать конец моей истории. Но не мог же я написать: "И жила она долго и счастлива"?! Зло должно быть наказано! Значит, казнь?
Я откинулся в кресле. Дом мирно спал, кругом темно, только светится экран монитора. Это моя книга и я решаю, кому жить, а кому умереть. Я - автор!
Снова склонился над клавишами.
***
Ледяной ветер рвал в клочья сизый туман. Караван из десяти повозок прорывался через горный перевал. Магдалена прятала окоченевшие руки в меховую муфту. Она недоумевала: почему вдруг так резко изменилась погода? Еще даже осень основательно не завладела этим краем, а уже так морозно словно на пороге зима?! Если так пойдет дальше, то они, пожалуй, рискуют замерзнуть. Леди решительно распахнула дверь повозки и выпрыгнула прямо на ходу. Возница от такой выходки госпожи только охнул и поспешил остановить лошадей. Магда, не обращая внимания на обжигающий холод, внимательно оглядела дорогу, которая в паре метров делала резкий поворот.
- Недалеко должна быть деревня! - стараясь перекричать завывания вихря, крикнула она и указала на еще одну узкую, но вполне проходимую тропу.
Кучер удивленно посмотрел на хозяйку, но спорить не решился. Караван повернул на запад. Буквально через час пути путники приехали в горную деревушку. Здесь жили бедные люди, но в их домах было тепло...
***
Со злостью я оттолкнул клавиатуру прочь. Да что ж это такое в самом-то деле? Опять написал совсем не то. Стереть, немедленно стереть все, караван должен был погибнуть в горах. Я даже финальную фразу уже сочинил: "Никто больше не видел леди Магдалену. И только коршуны знали, где она нашла могилу". Ну и к черту, спать пойду, раз не пишется!
***
И снова был сон. Магда в меховой накидке из черно-бурой лисы стояла на вершине самой высокой горы совсем близко от меня. Ее изящные ножки не проваливались в глубокий снег, казалось, она парила над этим миром, надо мной.
- Заморозить меня хотел? Как глупо! Почему не отравил? - издеваясь, произнесла женщина. И закинув голову вверх, засмеялась радостно и довольно.
- Ты знаешь, я рада, что Роберт мертв. Ведь я стала свободна! Только ты больше не искушай судьбу, не пытайся убить меня. Я решила стать королевой! И я ею стану! Иди со мной рука об руку... Я должна и буду жить!
- Но ты чистое зло, а злобные колдуньи всегда погибают в конце книги! - я говорил, невольно щурясь от ослепительного блеска снега.
Солнце только-только собралось на покой. Я никогда не видел заката в горах. Это было волшебное зрелище. Огромный мир купался в прощальных красно-огненных лучах, солнечные зайчики падали куда попало и вспыхивали яркими бриллиантовыми огнями (даже во сне я не мог избавиться от привычки описывать природу высокопарно).
- Кто сказал тебе это? - удивилась Магда, она откинула капюшон, и теперь ее каштановые волосы отливали рыжиной. Благодаря, укатывающемуся на покой светилу, казалось, что вокруг головы леди сиял золотистый нимб. Ясные синие глаза смотрели на меня едва ли не с жалостью. - Глупые люди? Забудь про них! Это твоя книга! Я - твоя! Неужели ты погубишь меня в угоду совершенно незнакомым мелким людишкам?! Ты создал меня разве за тем, чтобы убить?
- Ты сама гнусная убийца! - я вскинул руку, стараясь отгородиться от правдивой лжи ее слов.
- А кто сделал меня такой? Разве не ты?! - Магдалена покорно склонила голову. - Хочешь, чтобы я умерла? Что ж... - она вздохнула. - Тогда давай вместе!
И раньше, чем я сообразил, что к чему, Магда схватила меня за руку и ринулась в пропасть. Падение... Ветер затыкал глотку не хуже кляпа. От ужаса тело одеревенело. Я захлебывался собственным беззвучным криком. И падал... Вниз, на камни. Я видел их очень четко, хоть и находился пока еще на огромной высоте. Так в проруби мы видим близкое дно, вроде руку протяни - и можно достать камушек... На самом же деле это может быть самое глубокое место на всей реке.
Бешеная скорость, страх, ветер, хлещущий по щекам, и теплая ладонь, стискивающая мою руку...
Я проснулся. Но пошевелиться или вздохнуть не смог. Кто-то стоит возле кровати. Кто-то в черном... Стараюсь вспомнить молитвы, прилагаю все усилия, чтобы двинуть рукой или ногой. Знаю, видение рассеется, если смогу дотянуться до Ольги, прикоснуться к живому горячему телу. Тщетно ... Призрак наклоняется, и бесконтрольный ужас делает несколько сантиметров отделяющих меня от жены длиннее, чем беговая дорожка спортсмена. Только дотронуться и все...
- Отче наш... - молился я про себя, потом сбился и начал заново. Видение склонилось, и я услышал шепот:
- Я - твое творение, а ты МОЙ автор! Не зли меня!
И вдруг в мышцы вернулась подвижность, я резко дернулся. Оля проснулась:
- Ты почему не спишь? - негромко спросила она.
- Я сплю. Просто на другой бок повернулся... - тихо прошептал я.
До рассвета не сомкнул глаз. Так вот они миры фантазии...
5. Вернуть контроль.
Утром ночное происшествие поблекло и растеклось полустертой кляксой. Я уже и сам готов был смеяться над собой. Вот ведь до чего доводит ночное бдение и слишком глубокое погружение в книгу! Так и до психушки не долго! Расскажу про сон Стасу, пусть тоже повеселится...
... Однако, Стасу это веселым не показалось. Он засыпал меня вопросами о здоровье и делах.
- Если что, я с тобой! - сказал он мне напоследок и вышел из Вконтакте.
Стало грустно. Стас был хорошим другом, но виртуальным и далеким. Жил он почти у черта на рогах... А может быть именно поэтому мы и были такими друзьями? Может быть, поэтому и не боялись снимать друг перед другом маску? Потому что были так далеки друг от друга и почти что нереальны, как герои наших фантазий? Что-то становлюсь сентиментальным. Старею, наверное...
Ну, ничего статотчет вылечит любую хандру, ну или наоборот потопит по самые уши. В зависимости от того насколько быстро сойдутся цифры.
Несмотря на недосып справился на удивление быстро. Давно заметил, чем больше стресса, тем шустрее работает серое вещество. Изредка возвращаясь мыслями к книге, я снова и снова твердил себе: нужно ставить точку. Четкую и жирную. Без вариантов. Без возможности продолжения. Осталось только выбрать самый удобный конец. Костер? Топор? В любом случае, чтобы закончить нужно вернуться к книге. Мне требовалось обрести контроль над происходящим. Да раз плюнуть!
***
Леди Истлен стояла перед огромным в полный рост зеркалом и придирчиво разглядывала свою отражение. Темно - синее бархатное платье с нижней белоснежно - кружевной юбкой идеально гармонировало с ее глазами. Богатое ожерелье из чистой воды алмазов привлекало внимание к смелому вырезу: крупный камень каплей лежал в соблазнительной впадинке. Единственное, что раздражало вдову, так это вычурная напомажено-напудренная прическа. Такое высокое и нелепое сооружение из собственных волос Магда видела впервые. Она сожалела, что доверилась незнакомому парикмахеру.
- Четвертовать надо за такой шедевр! - тихо сказала женщина.
Мастер расслышал только последнее слово, и самодовольно ухмыляясь, откланялся. Все равно грубить этому прохвосту не следовало. Мало ли кого он причесывает... Однако, с таким гнездом глухаря на голове Магдалена не рискнула бы отправиться даже в ад.
- Хельза! - крикнула госпожа.
На ее зов явилась юркая служанка.
- Готовь воду. Нужно смыть всю эту гадость с моих волос. Иначе меня стошнит!
Хельза расторопно принесла все необходимое, вымыла хозяйке голову, накрутила крупные локоны и уложила в простую, но изящную прическу. Последним штрихом стала прикрепленная к волосам легкая невесомая вуаль.
Магдалена намеренно шла против моды. Она хотела выделиться из толпы. Ей было все равно, что подумают придворные дамы и кавалеры. Главное, что король обожает все натуральное, ценит старомодные обычаи и приветствует смелость. А еще терпеть не может наряды королевы.
Подъехав к королевскому дворцу, Магда увидела коридор из гвардейцев, державших факелы. Резиденция монарха являлась взорам приглашенных убранной с таким блеском и роскошью, что казалось, сами феи устроили там свой праздник.
Толстый ковер, сплетенный из переливающихся всеми красками перьев, покрывал каменные плиты подъездной дорожки от самых ворот и до лестницы. Купы ароматических растений и цветущих кустов благоухали вокруг, а в их листве горели свечи. Среди этого искусственного леса были развешаны золотые клетки с певчими птицами, пернатые певцы перепутали солнечный свет с обманным сиянием огней и заливались на разные голоса. Две очаровательные девочки одетые ангелами встретили гостью, и чинно пошли перед ней, осыпая путь розовыми лепестками.
Магдалену сопроводили в бальную залу, где церемониймейстер прокричал все ее титулы, дважды стукнув жезлом по мрамору пола. Леди прошла по красной ковровой дорожке прямо к тронам царствующей четы. Поцеловала руку короля, прикоснулась лбом к ладони королевы. И скромно отошла в сторону. Но успела поймать на себе заинтересованный взгляд Георга X. Значит, все было сделано правильно.
Придворные судачили напропалую, нисколько не смущаясь, слышит ли молодая вдова пересуды и обсуждения. Говорили о том, что платьеце милое, но декольте уж больно глубокое, что украшения прелестные, но слишком вызывающие. Особое внимание уделялось прическе. Тут уж в выражениях не стеснялись. Эпитет "деревенщина" был едва ли не самым безобидным. Отдавалось должное ее внешним данным, но и тут с оговоркой, что красота красотой, но ведь нет изюминки. Магда стиснув зубы, заставляла себя мило улыбаться. Пусть веселятся! Пройдет совсем немного времени, и все эти люди будут рады ноги ей целовать!
Заиграла музыка. И вдруг сам король встал с трона и вместо того, что пригласить томно поднявшуюся супругу, через весь зал устремился к Магдалене. Это была первая победа! Молодая вдова ловко раскинула свои сети, а толстый жирный кузнечик в короне легко попался в них, даже не стараясь увернуться. Георг не отходил от новой звезды весь вечер, осыпая ее комплиментами. Придворные недоумевали: обычно сдержанный и рассудительный монарх на их глазах превратился во влюбленного мальчишку весьма почтенных лет!
После того приема разговоров было только о леди Истлен-Шерод. Обсуждали ее прошлое, настоящее и возможное будущее. Увлечение короля ни для кого не было секретом. Со смешком рассказывали, что Георг весь вечер продержал подле себя гостью из далекой провинции. А Ее Величество Анна вынуждена была в гневе покинуть бал.
Кстати, ссориться с королевой не входило в планы Магды. Рано утром, насколько это позволяли приличия, она уже стояла в приемной обиженной коронованной особы, скромно ожидая своей очереди быть приглашенной на краткую аудиенцию. Не дождалась. Но настойчивости Магдалене было не занимать, и она появлялась снова и снова. Время ожидания монаршей милости не пропадало даром: женщина знакомилась с нужными и важными для нее людьми.
Георгом она играла виртуозно. Поначалу он был заинтригован, потом очарован, и под конец, побежден. Король подарил своей любовнице чудесный особняк, расположенный совсем рядом с дворцом. В этом гнездышке Магдалена царила самовластно. Но роль куртизанки ее не устраивала. Она жаждала корону.
Среди ее украшений было и то самое фамильное кольцо.
Через три месяца королева Анна, не устояв перед настойчивостью посетительницы, приняла очаровательную вдову.
Магда, умело изобразив на лице волнение, присела в быстром реверансе и поспешила войти в покои королевы.
Анна Сулузская сидела в кресле с высокой спинкой, у ее ног на пуфике примостилась любимица Диана Ингрид, дочь маркиза Ингрида, главного советника Его Величества. Девушка томно взирала на свою повелительницу, ловя малейшее изменение настроения.
Магдалена максимально подобострастно приблизилась к коронованной особе. От ее зорких глаз не ускользнула та ненависть, с которой смотрела на нее королева. Пренебрежение и надменность лежали на поверхности - их никто и не скрывал.
Леди Истлен смиренно попросила разговора наедине, она была уверена, что любопытство не позволит венценосной владычице прогнать посетительницу прочь. Заинтригованная королева действительно приказала своим дамам удалиться. Тогда Магда упала перед соперницей на колени, целуя руки ошарашенной Анне Сулузкой. Словно в исступлении женщина повторяла снова и снова:
- Не гоните меня, Ваше Величество! Я и в мыслях не имела оскорбить Вас! Прикажите мне выпить яду, только не гоните! Ваша немилость приводит меня в отчаянье. Что я должна сделать, чтобы загладить свою вину перед Вами?! О, я буду предана одной только Вам душой и телом!
Ее Величество сначала возмутилась дерзкой выходкой, но распростертая ниц молодая женщина была так трогательна, так обезоруживающе послушна, что устоять было просто невозможно. И кто же смог бы устоять перед подернутым чистой слезой раскаянья и притворной любви взглядом?! Кто отверг бы лесть и униженной поклонение?! И, наконец, кто отказался бы от того, чтобы превратить соперницу в собственное оружие?! Магдалена делала ставку на чисто человеческие слабости королевы Анны - и не прогадала. Интриганка прекрасно знала, что свое влияние на супруга Ее Величество утратила давным-давно, но надежды вернуть его не теряла никогда! Она должна была клюнуть на наживку и клюнула! Леди Истлен сумела убедить повелительницу в своей полной покорности ее воле: ведь легко поверить в то, во что так хочется верить.
Разговоры вокруг новой фаворитки их Величеств не утихали. В моду вошли провинциальные мотивы. Шили платья, похожие на туалеты леди Истлен-Шерод. Отказались от помады и пудры для волос. Магдалена уверенно завоевывала сердца. Она всегда была рада помочь и услужить. Никогда не задирала нос, обращалась с теми, кто выше ее по социальной лестнице почтительно, а с теми, кто ниже - ласково. И свет полюбил ее всей своей черствой душой. К ней ездили на поклон вельможи. В передней спозаранку толпился народ. Ее сын был обласкан и осыпан милостями.
Веселая жизнь знати катилась яркой звездой по чистому небосводу. И вдруг грянул гром. Умерла королева. После очередного бала Ее величество почувствовала себя плохо. Монаршая особа удалилась, прихватив с собой леди Магдалену. Судьба Анны Сулузской была решена. Врачи в один голос заявили, что не выдержало сердце.
Страна оделась в траур. Приспустили национальные флаги, колокольный звон лился не умолкая. Состоялись пышные похороны. Любовница короля рыдала над могилой его жены.
Спустя полгода король Георг женился на леди Истлен-Шерод. И только один человек был против этого брака: монах брат Франциск.
***
Я глубоко вздохнул и нажал "Сохранить". Ну что, Магда, вот тебе достойный соперник! Я был доволен собой. Завтра же залью проду в Сеть. Посмотрим, что читатели скажут...
Глава 6. Дно.
Первый комментарий пришел от Стаса: "Даже не знаю, что и сказать, старик...Главу, словно женщина писала. Платья, прически... Ты бы еще макияж описал (или описал даже, не помню чота), в самом деле! Однозначно: мура полная!".
Я расстроился. Совсем. Мнение Стаса было категоричным. Взялся перечитывать свою писанину: слова чужие, не мои, отродясь красивыми нарядами не баловался. А тут... Наваждение какое-то! Не иначе Магда постаралась. Сносить всю эту филькину грамоту надо к дьяволу! И снесу! Кто мне помешает?! Или, может, хотя бы доступ ограничить ... До лучших времен.
Открыл свою страничку на Портале. Надо же какой сюрприз... Комментариев к "Магдалене" пришло целый ворох. И как оказалось, в своем мнении мой друг был одинок. Я буквально наяву услышал хвалебные возгласы:
- Здорово! Магда словно живая! Бал во дворце просто супер!
- Обожаю мистику! Как драматично подана главная героиня! Хотя ее не мешало бы поставить на место, а то зарвалась совсем!
- Класс! Почти чистая готика! Автор, пиши проду! Жду!
- Жестко она с мужем обошлась! Так ему и надо!
- Автор, оторваться просто не смогла. Обед на плите подгорел! Жду продолжения с нетерпением...
Откуда они взялись, эти новые читатели? Почему именно сейчас? А я, дурак, хотел роман удалить! Да ни за что!
Комменты появлялись почти непрерывно: кто хвалил, кто ругал, но больше не сам роман, а орфографию и пунктуацию - мои самые слабые места.
Разгорелся жаркий спор между Танюшей, Златой и Оля-ля. Дамы наперебой обсуждали характер главной героини, ее мотивы и психологию. Злата осуждала Магду и напрямую называла чудовищем. Ее оппонентки доказывали, что все действия героини можно понять и объяснить. Магдалена, по их словам, женщина сильная и волевая, в поступках которой виновата эпоха. Вот так вывод! С ума сойти можно! Положа руку на сердце, не хотел бы я встретить этих девушек в темном переулке...
Настроение стремительно улучшалось, самомнение росло и ширилось. Сейчас просто лопну от гордости!
Пожалуй, самое время начать новую главу, пока такой эмоциональный подъем!
Начал со свадьбы. Описал церемонию, платье, фату, перчатки... Споткнулся. Да что это такое, черт возьми?! Опять наряды? И тут я услыхал тихий шепот над самым ухом: