Аннотация: Темной-темной ночью, в темном-темном овраге...
Встреча с непонятным способна заставить даже самый рациональный мозг почувствовать священный трепет. Мы часто видим не то, что есть, а то, что предполагаем увидеть, а когда видим то, что предположить заранее не смогли, в голову запросто лезет всякая чертовщина.
На степь наползала ночь. Сзади она была уже густая и мутная от пыли, сверху - ясная и помаргивающая звездами, впереди пока еще светлая - солнце зашло совсем недавно. Время романтическое, но застигнутому им в чистом поле может не поздоровиться - холодновато будет. Добраться же до палатки и спальника ночь как раз и пыталась помешать: тропинку под ногами разглядеть стало почти невозможно, а уж понять, куда она ведет - тем более.
Степные тропинки, дорожки и колеи никогда не идут напрямик. Тому, кто представляет степь ровной как стол поверхностью, заросшей травой в рост человека, это может показаться странным - но степь ведь бывает не только такая. Волны пароксизмов, породивших Кавказские горы, здесь вздыбили скальные гряды, где-то пологие, а где-то стеной, миллионы лет работы ветра, воды и мороза что-то сгладили, что-то заострили, между гребнями образовались балки с непроходимыми зарослями, а иногда речками и ручьями, непременно или с обрывистыми, или с топкими берегами. А выше их, на склонах, покрытых редкой травой, там и сям и пятна и полосы низенького, но жесткого кустарничка, хватающего за ноги, и шиповник, в лохмотья рвущий штаны, и заросли и залежи синеголовника, который, вопреки названию, вовсе не синий, но зато изобильный и отменно колючий. В общем, это такая пересеченная местность, что пересекать ее удобнее наискось и зигзагами, по предварительно протоптанным тропинкам, но никак не по прямой.
Тропинки - иногда это просто терраски сползшего грунта, а иногда и автомобильные колеи - идут по склонам вдоль балок и ручьев, но где-то здесь та, что к броду через ручей, а потом уже вверх и куда надо. И велик соблазн двинуть в угасающем свете напрямик, без дороги к видимой в полутьме цели - но это мы уже проходили днем, и удовольствие оказалось еще то. А безлунной ночью, форсируя джунгли в балке напропалую, да без фонаря, можно вообще свернуть себе шею.
Как бы ни было темно в степи на грядах, где выжженая трава для усталого глаза уже сливается с столь же сухой и белесой землей, но внизу, во сырой тени галерейного леса, света нет совсем, там и днем густая тень, сейчас полный мрак. Но пройти сквозь него придется, вот вроде и дорога.
Кривая колея круто спускается вниз, деревья смыкаются над головой. Света звезд со спины недостаточно даже для того, чтобы видеть дорогу: внизу угадываются уходящие в пустоту ноги, по бокам зыбкие, но непронецаемые стены стволов и листвы. Здесь не просто темно, а внезапно и совсем темно. Двигаться остается чуть ли не на ощупь, уверенности это не добавляет, фонариком тут любому будет несколько не по себе.
И вдруг в глубине туннеля, там, впереди, где должно находиться самое сердце тьмы, возникло нечто. Пятно света, полоса висящего над землей серебристого тумана. Неяркая, синевато-холодная, мерцающая. Фосфоресцирующая. Неземная. Потусторонняя.
Понятно, волосы дыбом, мурашки по спине. Первая мысль: вот они и прилетели! Вторая - может, радиоактивная гадость какая-то, но откуда? Опять они?
А третья мысль вообще не родилась. Ноги по инерции сделали несколько шагов, и магия рассеялась. Это было светлое западное небо, отраженное в гладкой поверхности сонного ручья. Прямо над ним ветви деревьев ненамного расступились, последний, самый слабый луч угасшего дня упал вниз - и вода ответила ему еще более слабым отсветом, увидеть который можно только в самой глубокой темноте. Там, где его не должно было быть.