Что я могу рассказать о Лиле? Ей всегда хотелось иметь крылья за спиной.

Единственным источником света в помещении был маленький камин, в котором едва слышно потрескивали дрова. Пахло корицей и теплом. Я сидел на мягком ковре, облокотившись на одну из разбросанных подушек, и пил виски прямо из горлышка бутылки. Лиля кружилась посередине комнаты, запрокинув голову назад и вытянув руки вверх, и я не мог оторвать от нее взгляда. Её звонкий смех был заразителен, длинные волосы переливались золотом в свете огня, маня прикоснуться, а лёгкое коротенькое платьице развевалось в воздухе, обнажая худые ноги. Именно такой я ее запомнил и спустя годы до сих пор слышу, как она смеется.

Лиля упала на пол и вскрикнула от боли. Я резко дернулся к ней, выронив бутылку, а она еще громче расхохоталась и притянула меня к себе.

Никогда еще я не встречал подобных девушек, а, поверьте, их у меня было немало. Просто Лиля... не знаю... Она, подобно Северной звезде, осветила мне путь. Мне, уже много лет блуждающему во тьме. Она, словно солнце, отогрела мое заледеневшее от боли и ненависти сердце. Она была легка, свежа и наивна. И порой вела себя как неразумный ребенок. До сих пор верила в глупые сказки, которые рассказывала бабушка, когда Лиля была еще ребенком. Но именно это я и любил в ней.

Вы не ослышались, я действительно любил ее. Вы спросите, как такой как я мог вообще любить? Не знаю, возможно, это была вовсе не любовь, да только я не эксперт в таких вопросах. Но по-другому нельзя было назвать то, что я испытывал к ней. А ведь мне всегда нужно было от женщин только одно, но я этого и не скрывал никогда. А с ней...

Голова закружилась, - весело сказала Лиля, повернувшись ко мне.

Дурёха ты моя, - прошептал я, поцеловав ее в лоб.

Она по-детски глубоко вздохнула, закусила нижнюю губу и начала разглядывать мерцающие на потолке звёзды. Я прикреплял их туда всё утро на нашу первую годовщину. Звёздочки, будто настоящие, горели туманным светом и иногда, казалось, подмигивали. И чего только не придумают!

Я бы хотела, чтобы у меня были крылья. Большие-большие, как у снежного ангела, - тихо произнесла Лиля.

Зачем они тебе? - я повернул голову, чтобы рассмотреть ее и понять, о чём она думает.

Чтобы улететь.

Тебе разве со мной плохо?

Нет.

Тогда зачем?

Я вот всё время думаю, что же там, за горизонтом? И куда прячется солнце, когда на мир опускается тьма? Снежные ангелы наверняка знают. Хочу посидеть на облаке и поболтать ножками, а еще пробежаться по радуге и узнать, правда ли в ее конце можно найти горшочек с золотом. Понимаешь?

Понимаю.

На самом деле нет.

Всё, хватит, пойдем спать, а то тебе сейчас ещё и не того захочется.

Я медленно поднялся на ноги, взял её за руки и потянул к себе. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной, что захотелось никогда не отпускать её. Чёрт, я стал таким сентиментальным, даже противно!

Лиля посмотрела на меня искоса с какой-то непонятной обидой, взъерошила мои отросшие волосы и упрямо сказала:

А я всё равно хочу, чтобы у меня за спиной выросли крылья!

Что я помню о Лиле? Её сердце билось очень громко.

Мам, ты вообще где сейчас? - спросил я, стоя возле камина и сжимая трубку телефона в левой руке.

Ну, мы с Рудольфом сейчас у него во Франкфурте, - пропела она.

Ты ведь собиралась у меня пожить!

Просто Рудди захотел поскорее увидеть детей и провести с ними какое-то время.

А ты со своим ребенком не хочешь случайно провести хоть какое-то время?

Ревность и обида закипали во мне, будто дурно сваренный обед. И почему она так меня ненавидела? Почему не могла вести себя как нормальная мать?! Разве мне, черт подери, не нужна была ее поддержка, её ласка и забота?! Разве мне не хотелось, чтобы она обняла меня и обещала никогда больше не покидать?! Всегда хотелось и хочется до сих пор. Но она об этом не узнает!

Милый, неужели ты обиделся?

Нет, тебе показалось, - уже спокойней ответил я, сдерживая эмоции.

Ну хорошо, а то я подумала... А как там у Олеси дела? - с энтузиазмом спросила она.

Какая к черту Олеся? Ты ведь знаешь, что я уже два года с Лилей живу!

Ах да... Ну и как у неё дела?

Нормально.

Ммм...

Больше нам не о чем было разговаривать. Да и что могло нас связывать, если эта женщина провела со мной рядом в общей сложности года полтора, включая то время, когда она меня вынашивала. Я был ей никем, просто мальчишкой, который напоминал ей о первом муже. Адресат, которому она ежегодно высылала подарки из разных уголков мира.

Никудышная из нее вышла мать.

Мама молчала, я слышал, как она нервно барабанит пальцами по столу. И я молчал, уставившись в распахнутое окно и прислушиваясь к мерному тиканью часов.

Ну ладно, дорогой, мне пора, мы всей семьей садимся за стол, - она чмокнула в трубку и отключилась, даже не дождавшись моего ответа.

Она ужинала со своей семьей?! Да пошла она ..!

Я в ярости сбросил весь хлам, что скопился на полке камина, схватил со стола забытый бокал и разбил его вдребезги о пол. Тут я заметил улыбающуюся фотографию матери, которая упала на ковер, и начал топтать ее, выкрикивая ругательства.

Вы, должно быть никогда не видели меня в таком состоянии. Да, я всегда был гладко выбрит, аккуратно причёсан, невозмутим и сдержан. Но я ведь не был каменным, всего лишь человеком...

В это время, видимо, услышав шум, в комнату забежала Лиля. Она сплеснула руками и, оглядевшись по сторонам, прошептала:

Здесь явно побывал домовой. Ты поймал его?

Лиля, не сейчас, - прорычал я сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не вытолкать её за дверь. - Мне и без твоих тварей тошно!

Она жалобно посмотрела на меня, и в больших глазах показались слёзы. Никогда не любил смотреть, как женщины плачут.

Обессилев от злости и ненависти к собственной матери, я упал на колени, даже не замечая, как осколки ее фотографии впиваются мне в кожу. Лиля подошла ближе и обняла. Господи, я и не понимал до сих пор, как она была мне нужна! Я прислонился щекой к ее груди, прижимаясь всё сильнее и сильнее. Я чувствовал, как громко билось её сердце. Оно, словно часы выстукивало минуты ее жизни. Нашей жизни. И именно тогда я осознал, что хочу быть рядом с ней навеки.

Лиля, выходи за меня замуж.

Зачем?

Чтобы мы всегда были рядом.

А мы разве и так не будем? - спросила она, заглядывая в мои глаза, пытаясь понять, что я имею в виду.

Будем...

Тогда зачем?

Затем, что я этого хочу, - уверенно произнес я.

А я хочу, чтобы у меня выросли большие-большие крылья, как у снежного ангела.

Лиля грустно улыбнулась и прижалась своей холодной щекой к моей горячей.

Как я могу охарактеризовать Лилю? Она была очень сильной женщиной.

Вот уже несколько минут я беззвучно стоял, держась за резную ручку двери. Не знал, что сделать, что сказать и как себя вести. Ведь там, за стеной, была моя любимая женщина, которая очень сильно страдала. Могу поклясться, что, когда шёл сюда, прекрасно осознавал, как её утешу и что скажу. Но, как только я перешагнул порог нашего дома, всё будто улетучилось из головы.

Лиля бы знала, как поступить. Она наверняка подошла бы как ни в чём не бывало, улыбнулась и ляпнула какую-нибудь ерунду. И это мгновенно отвлекло бы от дурных мыслей. Но я - не она. Господи, помоги мне!

Я медленно повернул ручку и со скрипом отворил дверь. Было темно, и только бледные звёзды, которые я прикрепил несколько лет назад, мерцали с потолка. Лиля сидела в углу, сжавшись в комочек. Её маленькие плечи едва заметно дрожали, было видно, что она сдерживает рыдания. У меня в сердце будто что-то защемило.

Ты прости, но я ужин не приготовила, - тихо прошептала она.

Дурёха, ты ведь готовить-то не умеешь, - ответил я, почувствовав противную горечь в горле. - Лиля, мне так жаль...

Так жаль, что твой отец умер. Так жаль, что мы так и не познакомились. Жаль, что ты не смогла с ним увидеться. Так жаль...

Лиля глубоко вздохнула и посмотрела мне в глаза. Она казалась очень серьёзной, будто долго что-то обдумывала. На лице вырисовывались тонкие морщины, которые нелепо смотрелись на её до сих пор детском лице. Но одновременно со всем этим от неё исходила какая-то неведомая сила и решительность. Лиля не выглядела сломленной, не билась в истерике и не напилась, как сделал бы это я. Я верил, что она справится, моя маленькая девочка выстоит перед несчастьем. Ведь она была очень сильной.

Я уезжаю.

Куда?

Мне нужно закончить исследования отца - он бы хотел, я знаю.

А как же твоя работа? Ведь ты её так любишь.

Он бы хотел, я точно знаю, - повторила она, закусывая губу, чтобы не заплакать в голос.

Тогда я поеду с тобой, - сказал я, вытирая слёзы с её бледных щек.

Я уезжаю одна, - она отвернулась от меня, уставившись в черноту камина.

Но я хочу быть рядом, ты ведь обещала. Помнишь? До конца жизни.

Я осознавал, как жалко и нелепо звучат мои слова. Каким глупым я тогда был! Мне нужно было её обнять, сказать, что мы вместе изучим её дурацкие камни, или что там её отец исследовал, нужно было показать, как много она для меня значит. Но я как всю жизнь брал от людей то, что мне было необходимо, так я и брал от неё, но вот отдать что-то взамен я не мог, не знал как, а может, и не хотел. А она это чувствовала, понимала.

Любила ли она меня? Не знаю, может, просто жалела. Ведь я был неудачником, который только думал, что что-то из себя представляет. А по сути я был никем. Но она помогла мне поверить, что это не так. Она всегда была той незримой стеной, что не позволяла мне сойти с намеченного пути. Она стала для меня всем и отдала себя всю, без остатка. А что я? Я не смог вернуть то, что одолжил.

И она ушла.

Что я сделал для Лили? Я забрал её домой.

Я отправил ей сотню писем и не получил ни одного ответа. Кроме одного. Последнего.

В кулаке я сжимал листок бумаги, на котором было написано только одно предложение: "Забери меня домой". Я шёл быстрым шагом, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на бег. Ну почему они сделали парковку так далеко от основных зданий?

"Лиля ко мне вернётся, и всё будет по-прежнему", - только и вертелось у меня в голове.

Мои руки дрожали - я пытался убедить себя в том, что я просто очень взволнован, но мой врач настаивал на том, что это от виски. Большого количества виски. Нет, я не был алкоголиком, просто это помогало мне расслабиться. Если бы только Лиля была рядом... Я бы не пил столько.

Я подошёл к главному зданию, и как раз в это время мне навстречу вышел пожилой мужчина в поношенном белом халате. Он нахмурился, с осуждением оглядев меня, покачал головой и махнул мне рукой, приглашая внутрь.

Где Лиля? Я за ней приехал.

Идемте за мной...

Мы зашли в маленькую комнатку, ярко освещенную осенним солнцем. Напротив входа, у самого окна, стояла кровать, на которой лежала моя Лиля. Её было не узнать. Она выглядела невесомой, кожа была прозрачной, словно бумага, и можно было рассмотреть все тоненькие голубые венки. Некогда розовые губы потрескались и пугали своей синевой. Внутри у меня всё сжалось от горечи, я не мог сделать и вдоха. Моя Лиля... Как?.. Что?..

Вчера Лиля была рассеяна и невнимательна, - сухо произнес мужчина. - Она сорвалась с исследовательского помоста и упала на камни спиной. Повреждения серьёзные. Она умирает.

Словно онемев, я опустился на колени перед её постелью, прикусив губу до крови, и я взял её холодную руку. Почувствовал, как слёзы заструились по моему сухому лицу. Этого не могло быть! Как же так? В это время Лиля открыла глаза и едва заметно улыбнулась.

Ты пришёл, - прошептала она, пытаясь сжать мою руку.

Конечно, дурёха, как же иначе?

Я домой хочу.

Конечно... конечно...

Я вскочил на ноги, решительно вздохнул и аккуратно, стараясь не причинять боль Лиле, взял на руки. Её лицо на мгновение напряглось, но потом морщинки разгладились, и она вновь попыталась улыбнуться. Пожилой мужчина кричал мне что-то вслед, но я уже не обращал на него никакого внимания.

"Лиля хочет домой, к нам домой, и я отнесу её туда!"

Лиля запрокинула голову назад, ресницы затрепетали, а из её глаз покатились крупные слёзы.

Как спину жжёт! - пожаловалась она. - Больно...

Я ускорил шаг, ничего не соображая. Понимал только, что ей плохо. Вот он, мой шанс, вернуть ей то, что она отдавала мне годами. Заботу, ласку и любовь. Теперь я был готов. Теперь я даже готов был отдать свою жизнь за неё.

Потерпи чуть-чуть, родная. Сейчас-сейчас, уже скоро.

Жжёт. Не могу больше терпеть, - простонала она. - Помоги мне!

У меня подкосились ноги, и мы упали на траву. Она едва слышно простонала, схватила меня за плечи и прижалась ко мне. Ей было страшно. Господи! Я зарычал сквозь зубы от бессилия, понимая, что... всё... и я не мог ничего сделать.

Слушай, - прошептала она, измученно улыбнувшись. - А, может, это у меня крылья за спиной растут?

Из горла вырвался стон, и впервые в жизни я заплакал. По-настоящему, как плачут дети. Я прижался к её груди и услышал, как отчетливо бьётся её сердце. Лиля была сильной женщиной, и её сердце билось сильно и громко.

Пока не остановилось.