Аннотация: Жизнь одного человека, простого парня, который изменил если не все, то очень многое. Рассказ входит в цикл трилогии Твой Новый Мир.
Джон Смит
Пролог
Вот же удивительная вещь жизнь человека!
Казалось бы, такой маленький срок век - всего лишь жалкие сто лет по сравнению с жизненным циклом планет, звезд и галактик. А изменить историю целой вселенной возможно даже за столь малый срок.
Кто-то, возможно, вспомнит "эффект бабочки" мэтра Брэдбери, люди науки помянут общую теорию относительности Эйнштейна, ну а теологически склонные умы вознесут слова Богу. Каждый человек воспринимает жизнь по-своему. И спустя миллионы лет от нашего сумбурного и противоречивого времени то, что стало человеческой цивилизацией лишь снисходительно улыбнется, пересматривая деяния далеких предков, как мы сейчас рассмеемся, вспомнив, как доисторический неандерталец, обретя неокортекс в процессе эволюции, размахивает горящей ветвью.
Но всему свое время.
Как и труд сделал из обезьяны человека, но обезьяны так же прыгали по пальмам, собирая бананы, пока танки второй мировой войны крошили экипажи своих противников в кроваво-стальное месиво, а ВВС люфтваффе выписывали немыслимые зигзаги с истребителями союзников в морозном воздухе Европы. Как в начале двадцать первого века создавались величайшие научные и технологические открытия, так и миллионы людей прожигали жизнь на правительственные пособия. Десятки против тысяч, сотни против миллионов. Гениальные шедевры культуры создавались единицами и потреблялись, пожирались миллиардами глаз, ушей и мозгов.
Всему свое время.
Гений человеческого разума создал компьютер - безусловно умнее своего создателя, но не обладающий сознанием, хитростью и коварством человека, не имеющий биологического хрупкого и гибкого тела. Этот извечный и покорный своим создателям кремниевый младший брат восхищал и пугал своих создателей и неумолимо совершенствовался. И человеческая цивилизация выбрала путь компьютерного возвышения. Не механического, биологического или псионического. Компьютерного - факт!
Свое время.
И в каждой точке времени пространства по всему земному шару происходили события на стыке тысячелетий. Бифуркационные изменения. Кто знает, если бы на переломе тысячелетий не произошли некоторые события, как бы изменилась вселенная? Если бы не было Джона Смита, не произошли бы события, предопределившие путь целой цивилизации, как минимум. Но, как и говорилась ранее, всему свое:
Время!
XX
В 1950 году, 4 мая в одном из тихоокеанских штатов, Орегоне, "летящем на собственных крыльях бобровом штате", в административном центре округа Мэрион, в городе Сейлем родилось пятнадцать детей. Восемь крепких мальчиков и семь прекрасных девочек мирно спали под чутким присмотром мам и нянечек. Один из малышей обладал редчайшей в США фамилией Смит.
Мать, тридцатилетняя инженер электрических систем, помимо весьма нетипичной для американки профессии, еще и была замужем за двадцатичетырехлетним новоиспеченным отцом юного Смита, по профессии учителем литературы, что было тоже совсем странно для молодого американца. Судьба свела этих мужчину и женщину по странному стечению обстоятельств в публичном исследовательском институте Орегона в Юджине, где молодой Смит учился на направлении журналистики, а зрелая женщина, с тогда еще фамилией Риманова, чинила электрические сети здания. Неизвестно, как завязался разговор между будущими молодоженами и как развивались отношения, но, вопреки порицанию несколько пуританского общества, учитель литературы и инженер сочетались браком и, пару лет спустя, на свет появился отпрыск семьи Смит.
И пока малыш уютно посапывал в родильном отделении, вечером выбило всю электросеть по зданию и свет погас. По стечению событий не было ни одной свободной монтажной бригады, которые чинили похожую ситуацию на другом конце Сейлема. Больница погрузилась в кромешный ночной сумрак. Хирурги в это время пытались спасти две жизни в операционной. Медсестра сильно удивилось, увидев в больничном коридоре, только что родившую женщину, которая, ругаясь на двух языках одновременно, копалась в электрощитовой, с тусклым освещением фонарика. Свет включился, благодаря стараниям женщины, хирурги закончили сложную операцию, и юный Джон в первый же день своей жизни стал свидетелем героического поступка его матери.
Да, мальчика назвали Джоном. И история умалчивает, в честь кого и почему. Но это и не важно, потому что Джон Смит был хорошим парнем, рос и развивался отлично для обычного американского мальчишки. Пока малыш подрастал, родители вполне успешно справлялись с работой и воспитанием отпрыска. Разумеется, не без смешных и страшных ситуаций, сопутствующих познанию мира молодым сорванцом. Благодаря отцу Джон весьма рано научился читать и писать, ознакомился с произведениями мировой литературы, и знал несколько больше своих менее начитанных сверстников. Отец был опытным преподавателем и не заставлял ребенка читать именно здесь и сейчас обязательно эту книгу, просто переместив нужные книги на нижнюю полку небольшого книжного шкафа и отметив их яркими ярлычками. В свободное вечернее время отец садил маленького Джона на колено и, открывая очередную хорошую книгу, рассказывал о том, чем же она так интересна. Мать же дала Джону понимание точных наук. Держать в руках паяльник и отвертку ребенок уверенно научился уже к пяти годам. Вопреки прогнозам матери, техническая жилка в мальчике не прижилась. Как и не получилось привить способность паренька к постоянному чтению, мальчик скорее читал то, что ему нравится и довольно редко.
Сейлем, город с пятидесятитысячным населением, был типичным американским городом свингующих шестидесятых. Мягкий морской климат напоминал средиземноморский и Джону нравилось, как и гулять жарким летом, так и не очень холодной зимой. Свой первый серьезный фингал мальчишка получил от местного школьного задиры, вступив с ним в драку, за то, что тот обозвал его умником. Будучи крепкими ребятами, соперники сначала потолкались плечами, и обменялись парочкой серьезных ударов, немного повалявшись в пыли на железнодорожном пустыре. Результатом стали синяк под глазом у Джона и расквашенный нос у соперника. Пообещав друг другу серьезных угроз, дети разошлись по домам, наивно надеясь скрыть последствия драки от родителей. Отец Джона внимательно осмотрел у пытающегося закрыть лицо пацана фингал и, пробормотав: "Жить будешь", отправил сорванца получать взбучку от матери. Там Джон огреб еще оплеуху по затылку и пару увесистых лещей по заднице, под уведомление о домашнем аресте на выходные. Не став спорить, Джон потратил время этих дней с пользой, прочитав "Над пропастью во ржи". Конечно, не все поняв для своих одиннадцати лет, мальчик все же впечатлился книгой и запомнил интересные приключения подростка.
А в мире в этот год в самом разгаре шла холодная война, начался карибский кризис, была возведена берлинская стена и первый человек полетел в космос.
В ноябре шестьдесят третьего семью Смитов потрясла трагедия. Мать Джона забеременела, и семья должна была пополниться сестрой Джона, но девочка прожила всего неделю и умерла 20 ноября. А через два дня мир потрясенно наблюдал, как застрелили президента Кеннеди.
В четырнадцать лет Джон, уже пройдя гормональную бурю полового созревания, стал высокого роста крепким подростком, попробовал курить сигареты, что скоропостижно бросил, продегустировал алкоголь, чем тоже не заинтересовался. Но и в школе подросток не испытывал увлечения учебой, предпочитая обучению спортивные игры. Чем Джон был реально заинтересован, так это новейшей разработкой электронной промышленности компьютером. Созданный в 1964 язык basic и появившиеся в те времена первые персональные компьютеры были интересной новинкой, которой также была заинтересована мать Джона. Но в Орегоне общество не сильно интересовалось новейшей электроникой, да и у среднестатистической семьи не было миллионов долларов на покупку персонального компьютера. Джон с чисто подростковой ветреностью принимал этот факт, особо не расстраиваясь. Благо, что в жизни молодому американцу было на что направить свое внимание.
Время шло, методом проб и ошибок Джон искал интерес в жизни, проживая обычную жизнь обычного американского подростка. А в мире изобрели кевлар и провели первую успешную операцию по пересадке сердца.
В 1967 году подросток отметил свое семнадцатилетие, оставался последний год обучения в высшей школе. А так как Джон пошел в школу раньше на год, благодаря стараниям родителей, то учиться подростку оставалась до мая. Мать и отец пытались вести с энергичным подростком разговоры о дальнейшем обучении, но Джон не хотел даже слышать о дальнейшем просиживании штанов в учебных аудиториях.
Джон не чувствовал себя на семнадцать лет. По мироощущениям ему было и двадцать и тридцать и в то же время энергия била ключом, как в десятилетнем. Неудивительно, что подросток попадал в самые различные ситуации.
Когда ехали со сверстниками по трассе на стареньком кабриолете, Джон под смех и негодующие крики выпрыгнул из машины на полном ходу. Умудрился получить лишь пару ссадин, хотя мог сломать себе шею.
На окраине жила симпатичная афроамериканка. Джон переговорил с ней несколько раз и почувствовал, что девушка не против тесного общения с крепким белым парнем. Вскоре Джон стоял вечером у окна ее комнаты с честно украденной в магазине бутылкой виски. Дешевый мотель, укоризненный взгляд хозяина азербайджанца, и парень прокувыркался с шоколадкой всю ночь, предварительно влив в девушку почти всю бутылку спиртного.
Простая перебранка на одной из центральных улиц Портленда закончилась поножовщиной, одного из бойцов унесли окончательно мертвым. Джон получил колотый удар в бок, нож чудом не задел важные органы и кишки. Завалившись с утра в ветеринарную клинику, Джон, заплатив ветеринару или его помощнику, он смутно помнил, будучи слабым от кровопотери. Врач - или не врач - зашил и обработал ранение парня, взял деньги и сказал ему проваливать, чтобы никогда его не видеть.
Неудивительно, что когда началась заварушка во Вьетнаме, Джон, не особо разбираясь в ситуации, выбрал сторону, и решил сражаться за правое дело, в отличие от многих бунтующих против войны ребят. Возраст поступления в армию США был с восемнадцати лет, дожидаться призывного возраста Джон не желал с чисто юношеским максимализмом. При наличии десятки баксов и нужных людей, новые документы справить было не проблемой, и юридически совершеннолетний Джон быстро прошел медкомиссию и, никого не поставив в известность, на военном Локхиде С-5 уже летел на другой конец земного шара. Хищно оскалившись, подросток смотрел в иллюминатор самолета на незнакомый ландшафт джунглей, чувствуя себя завоевателем и покорителем новой земли.
К моменту прибытия Джона Смита численность американских войск во Вьетнаме составляла 540 тысяч человек. Зеленых пехотинцев из Сайгона переправили на вертушках Ю-21-Б вглубь страны и расквартировали в гарнизоне города Хюе. Новая страна, культура и философия были в новинку Джону и он с интересом исследовал новые территории и вникал в хитросплетения азиатского менталитета. Сержант Харрис добавлял к этому знанию полновесные оплеухи Джону и его новому другу афроамериканцу Дэниэлу. В спорах с ним на политические темы Джон срывал голос до хрипоты. Противостояние коммунизма и капитализма как раз и выливалось в локальные войны на территориях стран третьего мира и азиатского региона, по сути являясь войнами политического и экономического толка. Иногда сержант Харрис присоединялся к дискуссиям, когда они касались второй мировой войны или стратегии военных доктрин. Остальные ребята со взвода были простыми ребятами из глубинок Оклахомы, Канзаса и Техаса и в полемике не участвовали, предпочитая слушать и чистить "армалиты".
Быт американских солдат в то время был уже привычным и незатейливым. С продуктами, амуницией и обмундированием проблем не было. В цене были сигареты и порножурналы, имена обнаженных красавиц вояки знали почти наизусть. Случались и близкие контакты с местными девушками, но в основном американцы и азиаты держались друг от друга подальше. За своевольные действия случалась и попадать на гауптвахту, Джон с Дэниэлом отсидели на ней пару раз, сцапанные военной полицией в самоволках. Джон подучил центральный диалект и через несколько месяцев уже мог перебросится с местными парой фраз. Вьетнамцы хитро улыбались и ворковали на ломаном английском.
В январе 1968 года Северный Вьетнам в составе крупных сил передислоцировался и начал осаду базы морской пехоты Кхешань, что сильно связало военный контингент США. Тетское наступление вьетконга изменило все. Командование США было в курсе разведданных о готовящейся наступательной операции, но недооценило масштаб действий. Война на маленьких островках, джунглях и в горах всегда была самым невыгодным форматом боевых действий для США. Во времена второй войны японцы без танков, без авиации и с слабой артиллерией заставляли американцев нести тяжелые потери. В сражении на открытом пространстве американцы бы забомбили их в каменный век - что, к слову, и случилось в Манчжурии, когда советская армия разобрала японцев на запчасти, с соотношением убитых 1 к 7 - а вместо этого им приходилось ходить в штыковые атаки против глубоко окопавшегося, попрятавшегося по пещерам противника, которого толком не доставала даже корабельная артиллерия. Выглядело это со стороны весьма нелепо: огромная армада флота, десятки линкоров и авианосцев, сотни крейсеров и эсминцев, небеса темные от количества самолетов, но при этом из всего этого боевого контингента сражаются лишь несколько тысяч человек, вынужденные рубиться с японцами в ближнем бою на ножах в казематах.
-Любое превосходство может быть сведено к нулю при некоторой хитрости со стороны противника. - любил мрачно повторять сержант Харрис, прошедший всю вторую мировую и получивший там огромный шрам в пол-лица, что делало сержанта еще свирепее. - Война это чертов ад, причем ад для всех, включая армии победителей. Я был морпехом, зеленым, как вы. Мы высадились в Нормандии, и противник прижал нас огнем и заставил жрать песок Омаха-бич. Я лежал под обстрелом, меня что-то сильно задело в плечо, я думаю, что ранен, и уже расслабляю задницу - все кончилось, отвоевался. Смотрю, что меня там задело, вижу, что в плечо меня ударила не пуля, а оторванная рука другого морпеха. Пришлось ползти и жрать песок дальше. Вот так-то.
От таких историй у Джона мурашки бежали по спине, но бравый американский солдат держался молодцом. Нельзя было давать слабину и показывать страх. Иначе любой коммунист учует его по этому запаху. Коммунисты это была еще одна страшилка американских солдат, это был противник серьезней вьетконга.
Когда 31 января Северный Вьетнам атаковал Сайгон, Хюэ и другие города юга, взвод сержанта Харриса патрулировал окрестности городка. Вечерний сумрак накрыл джунгли, когда Джон услышал первые взрывы и вой боингов Б-52 Стратофортресс. Уже пару минут спустя блики горящего напалма можно было различить в маскировочной сетке джунглей. Солдаты зароптали, но Харрис тихо отдал приказ перестроится в боевой порядок и возвращаться. Вояки мгновенно подчинились и двинулись в путь, судорожно сжимая побелевшими пальцами "армалиты". Вот тут-то вьетконг и накрыл американцев. Грохот "калашниковых" смешался с сухим треском "армалитов", сполохи пороховых газов освещали перекошенные лица солдат и вьетконговцев. Харрис отстреливался из табельного кольта-коммандера, но перестал стрелять, у него даже не закончилась обойма и сержант куда-то исчез. Дэниэл заорал Смиту почти в самое ухо:
-Джонни, они на деревьях!
Задрав стволы, морпехи стреляли в черноту полыхавших напалмом джунглей. А потом в глазах у Джона потемнело, и он провалился в беспамятство от сильного удара сзади по голове.
Сознание вернулось вместе с болью в затылке. Джон ничего не видел и лишь спустя минуту сообразил, что руки у него связаны и на голове что-то надето. Джон часто задышал и крикнул в темноту.
-Эй. Есть тут кто?
Раздался звук, как будто передвинули стол, сквозь материю просветили светлые пятна вперемешку с темными, кто-то двигался. Тихий звук голоса, слов Смит не разобрал. Прошло несколько часов - или десять минут - Джон как будто потерял ощущение времени. И наконец, у него сняли мешок с головы. Перед ним стоял солдат вьетнамец, неподалеку находился офицер в форме вьетконга, еще несколько фигур маячили в дальнем углу помещения. Напоминало каземат, тусклые лампочки под потолком и фонарь на столе поначалу ослепили, а когда зрение сфокусировалось, практически не давали света. Видно было две двери, одна совсем маленькая, за ней изредка маячило что-то. Смит понимал, что он попал в плен, но страха не было. Юношеский максимализм не давал его ощутить в полной мере, погибнуть в окружении врагов казалось героическим.
Люди что-то говорили, солдат не мог разобрать ни слова из северного ханойского диалекта, да еще и тупая головная боль смешивала мысли в кучу. В конце концов офицер подошел, взял стул, оседлал его и вперив взгляд в Джона, начал разговор на ломаном английском.
-Рассказявай я место дислокаций артиллеряйских батярея.
-Джон Смит, порядковый номер 1658.... - не успел договорить Джон, как от стоящего слева солдата прилетела увесистая оплеуха. Еле удержавшись на привязи к стулу, Смит помотал головой и, уняв головокружение, уронил голову на подбородок. Почти сразу офицер протянул руку и поднял голову рывком, схватив за челюсть.
-Повторить вопрос? Место. Дислокация. Артиллерия. - отчеканил слова офицер вьетконга.
-Джон Смит, порядковый номер 16.... - на этот раз Джон не удержался на стуле и рухнул от затрещины. Голова разболелась еще больше. За дверью началась какая-то возня и раздался почти звериный рык. Джон готов был поставить полугодовой оклад, что кричал человек, но в звуке было больше от животного, нежели от разумного человека. Смита рывком поставили в исходное положение, офицер снова уставился немигающим взглядом на солдата.
-Ты заговорить. Когда товарищ майор говорить с тебя. Русский заставлять говорить кого угодня. - и тепло, по-отечески улыбнулся. А Джон буквально похолодел. Вот теперь страх был почти физически осязаемым каждой клеточкой тела. Неимоверным усилием воли Джон заставил себя перестать трястись, но, видимо, офицер увидел, все, что нужно. Он встал со стула и отставив его, что-то сказал солдату. Стул с Джоном схватили и подтащили к маленькой двери, поставив у стены. За ней слышался тихий голос и уже никто не кричал.
Через полчаса ситуация изменилась, солдаты и офицер засуетились, начала слышаться канонада, пока еще сильно далекая. Пару минут спустя все уже неприкрыто забегали - началась эвакуация. Маленькая дверь открылась, и широкая фигура плавно вышла из узенького проема, ростом под самый потолок. Или освещение так падало. У страха глаза велики - а Джон очень сильно боялся.
-Uhodim. Gruzite voennoplennyh v mashiny.
-Est', tovarishch major! - гаркнули вьетконговцы нестройно, а фигура быстро и неслышно исчезла и Джон наконец-то выдохнул.
Дальнейший калейдоскоп событий был для Джона как в тумане: под канонаду далеких взрывов гантрак трясся по разбитой дороге, натужное гудение мотора и взвизги трансмиссии заглушали ночные звуки. Пленные солдаты с мешками на головах поняли, что они на побережье южно-китайского моря по специфическому запаху водорослей. Джон молчал, как и все пленные, когда их поволокли по пирсу. Вскоре сапоги солдат загрохотали по трапу и корабельному настилу палубы. На какой корабль их погрузили, Джон никак не мог знать. Пленных побросали в трюм, предварительно сняв мешки. Освещения не было, но вскоре глаза привыкли к сумраку и слабому свету из крошечных иллюминаторов или просто дыр почти у самого потолка.
Осмотревшись, солдаты начали шепотом переговариваться. Джон вскоре понял, что тут не было никого из его взвода и потихоньку расспрашивал пленных о судьбе сослуживцев, но никто ничего знал.
Корабль отчалил от пирса. Дизельный, судя по звуку, двигатель гудел ровно, а свет из дырок стал поступать интенсивнее - занимался рассвет. Через час к звуку двигателя примешался новый звук, резкий, натужный.
-Вы слышите это? - произнес кто-то с слегка итальянским акцентом. Пленные загудели. Сверху загалдели и по палубе забегали. Говоривший шепотом продолжал, все затихли: - Виджеленты летят. Сверхзвуковые палубные бомбардировщики, где-то рядом авианосец.
Смесь радости и страха гулом прокатилась среди солдат. А звук усилился, превратившись в грохот. Застрекотали зенитные орудия, Джон вжался в палубу трюма корабля, это его и спасло, когда взрывы авиационных бомб начали крушить утлое суденышко. Карусель морской воды, обломков и постоянно меняющегося верха, и низа и Джон вынырнул, отплевываясь соленой водой. Вокруг горели остовы вьетконговского конвоя и барахтались солдаты: как вьетнамцы, так и американцы. Вой бомбардировщиков затих вдали, Джон, уверенно держась в воде, подплыл к большому деревянному куску обшивки и взобрался на него, пытаясь сообразить, что делать дальше.
Вокруг, в рассветной дымке, не проглядывалось суши вблизи и выжившие люди поникли. Всего Джон насчитал пять человек в доступном ему обзоре: трое американцев и двое вьетнамцев. Джон прокричал в сумрак:
-Где мы?
-Ты не поверишь - в южно-китайском море, а не в карибском заливе! - схохмил кто-то из американцев. - Где-то между Хайнанем и Парасельскими островами.
Вьетконговцы погрозили пистолетами, американцы в ответ помахали кулаками и подручными обломками, напряжение после шока бомбардировки проходило, и вражда противников нарастала. Джон заметил какое-то движение и начал вглядываться в мерцающее бликами восходящего солнца море. В полном молчании и тишине к месту крушения подплывало судно. Остановилось посреди обломков и к людям полетели веревки. Джон ухватился за конец каната и подплыл к борту, быстро вскарабкавшись на корабль с низкой посадкой. После чего пришлось поднять руки вверх - в грудь солдату смотрело дуло "арисаки тип 38". Державший оружие японец в холщевом плаще цвета хаки молча кивнул на ящики такелажа, и Джон, верно истолковал жест, прошел на середину палубы. Всего выловили шесть человек: всех посадили у ящиков. Трое японцев разоружили вьетнамцев и застыли истуканами, не снимая прицела винтовок со спасенных. Вскоре Джон задремал, усталость навалилась горой и солдат уснул.
Дальнейшая неделя на японском корабле была для Джона странной молчаливой пантомимой. Японцы сохраняли молчание, вьетнамцы шушукались между собой, американцам угрожали оружием, если они начинали говорить, изредка шипя "гайдзин". Насколько помнил Джон, Япония со времен окончания второй мировой войны была союзницей США, и солдаты не понимали такого отношения японцев к ним. Американец итальянского происхождения Дженарро, тот самый, что распознал звук "Виджилентов", разбомбивших конвой, предположил, что это мародеры. Джон молча кивнул, периодически поглядывая, как бы завладеть оружием. Команды японцев на суденышке было двенадцать человек, и трое постоянно находились на палубе с винтовками, охраняя спасенных солдат.
Через неделю суденышко причалило к заросшему тропическими кустарниками бревенчатому пирсу и людей высадили, проводив вглубь небольшого прибрежного домика. Вскоре японцы вернулись и увели вьетнамцев, оставив троих американцев ждать. Вернулся один из японцев, которые несли конвой на корабле и незнакомый, которого не было на корабле. На висках азиата пробивалась седина, американцы молча и настороженно ждали. Наконец, японец произнес на чистейшем английском:
-Вы поедете домой. Но не сразу. Сначала в несколько японских городов, потом в Токио. Отказ от этой поездки не принимается.
Американцы переглянулись. Несмотря на то, что японец говорил вполне понятно, ситуация не становилась от этого яснее.
На следующее утро, после завтрака и переодевания в гражданскую одежду, Джона препроводили от побережья вглубь. Там уже поджидал старенький автобус, в котором сидели несколько малазийцев, китайцев и тайцев. Трое хмурых японцев прошлись по салону, раздавая сумки, чемоданы и рюкзачки.
-Можете их открыть и осмотреть, в них ваша одежда и необходимые вещи.
Джон начал соображать. Японцы что-то скрывали, оставалось понять, что именно. И ответ, скорее всего, находился внутри выданного ему рюкзака с вещами. Водитель завел мотор и автобус поплелся по серпантину дороги, петляющей между холмов. Конвоиры внимательно наблюдали за рассаженными по салону людьми, один сидел впереди, другой на самом заднем сиденье. Третий поочередно подсаживался к пассажирам и вполголоса что-то говорил. Добравшись до Джона, японец рассказал ему, что нужно спокойно представлять себя туристами и выполнять все их распоряжения и под конец продемонстрировал закрепленные у него под курткой несколько динамитных шашек, пообещав, что при плохих обстоятельствах придется взорвать весь автобус. Джон кивнул в ответ на рассказ на плохом английском и уставился в окно, попутно незаметно пытаясь ощупывать рюкзак.
Шел февраль 1968 года, Джон Смит ехал по витым спиралям дорог Японии на стареньком автобусе в непонятном качестве то ли пленника, то ли туриста. Послевоенная Япония, уже оправившаяся после ядерных бомбардировок и поражения, завораживала своей красотой и отталкивала полным непониманием менталитета ее жителей. Их "гиды" останавливали автобус, забирали одну из сумок пассажиров, уходили и через пару часов возвращались. Их тормозили патрули, полиция, осторожно проверяли документы, слушая быстрые объяснения "гидов", козыряли и желали счастливого пути. В мире полным ходом шла холодная война, восточный блок уверенно жил в эпохе застоя, западные страны хипповали.
Позже Джон вспоминал этот странный почти год времени в Японии, как будто он был зрителем в кино или на спектакле. Менялись декорации, люди, происходили события, но он на них никак не влиял, оставаясь лишь наблюдателем.
Когда они прибыли в Токио, Джон понял, что их "экскурсия" подошла к концу. В городе, пережившем недавнее экономическое чудо, американец очнулся от апатии. Не питая лишних иллюзий, понимал, что якудзы наркодилеры могут просто убить их, как свидетелей. Месяц назад "гиды" прошляпили одного из китайцев - он сбежал из автобуса под утро, в шестнадцати километрах от Синдая, ушел, скрываясь среди лесов кипарисовика и криптомерии. За ним ушел один из японцев, самый молчаливый, и вернулся днем, неся на плечах мешок. Пассажиров жестами заставили рыть могилу в подлеске, куда и вывалили потом содержимое мешка в виде сбежавшего китайца.
Под такие невеселые мысли Джон осознал, что автобус остановился, уже в районе Эдогава, неподалеку от токийского залива. Пассажиров завели в большое здание, и разместили на четвертом этаже. Японцев вокруг было человек двадцать, они постоянно куда-то исчезали и появлялись, то с поклажей, то пустые. Смит увидел седого японца, который разговаривал с ними по прибытии в Японию. К нему постоянно с поклонами подбегали другие азиаты, он отдавал им отрывистые распоряжения. Джон внимательно наблюдал за всем, что происходило, и первым почуял неладное. Главный японец Такахиси горячо приветствовал вступивших в помещение группу из еще тридцати японцев, и у них завязался разговор на повышенных тонах. Впрочем, эти азиаты орали постоянно, у них в языке не было ругательств и негатив выражался криком.
Джон не пропустил момент, когда началась схватка. Он еще в поездке скооперировался с Дженарро Моретто и сейчас они сообща скрутили в неразберихе одного из конвоиров и отобрали у него оружие, завладев пистолетом "браунинг М1911" и армейским ножом. Рухнув на пол, американцы отползли в дальний угол от калечащих друг друга якудза.
-Надо прорываться! - крикнул в ухо Дженарро. Смит кивнул, внимательно оглядывая помещение, где кипела схватка. Выходов было два - основной вход с массивными железными дверьми и окна с высотой в четыре этажа. К ним примкнул китаец, который путешествовал с ними в автобусе - остальные пассажиры ничком лежали на полу, закрывая головы. Он не говорил на английским, но жестами показывал на одно из окон с левой стороны здания. Туда втроем и поползли, пригибаясь от свистевших шальных пуль и один раз вступив в рукопашную с попавшимся на пути бандитом. Японец был ранен и группе удалось его одолеть, завладев топориком, которым сбили запоры окна. Миниатюрный китаец сиганул в приоткрытое окно первым, крепко сжав топорик в руках. Следом пошел Дженарро, Джон уже собирался прыгать, но один из якудз некстати очутился рядом. Что-то горланя, поднял на американца пистолет. Смит отшатнулся и выстрелил в азиата четыре раза из "браунинга", после чего чуть ли не рыбкой выпрыгнул в окно.
Приземлился четко в контейнер, наполненный мешками, было жестко, все-таки полет был метров десять. Дженарро сидел, прислонившись к контейнеру, держась двумя руками за левую ногу. Джон, недолго думая, подхватил италоамериканца, китаец поддержал с другой стороны и троица заковыляла прочь, к другому зданию. Джон заметил, что у обоих его спутников были походные рюкзаки, но не стал расспрашивать - не было времени.
Раздался выстрел, китаец упал. Джон оттолкнул Дженарро к стене и сам, в прыжке развернувшись, успел заметить преследователя, перед тем, как рухнул на брусчатку у здания. Это был Такахиси, и он был один. Джон услышал щелчок пустого затвора, не нашедшего патрон, еще в прыжке - обойма пистолета у японца была пуста. Быстро вскочив, американец сделал три выстрела в фигуру азиата, маячившую между стен. Крепко сжимая "браунинг" подошел к якудзе. Две пули нашли свою цель - Такахиси был ранен в плечо и живот, рядом с ним валялся пустой пистолет неизвестной Джону марки, который он, разумеется, сразу подобрал.
-Думаешь, легко уйдешь, гайдзин? Надо было сразу убить тебя, все равно эти деньги тебе не помогут. - Такахиси тяжело дышал, истекая кровью. Подковылял Моретто.
-Ошибаешься, японец. Мы имеем стойкое желание выжить и победить. - Произнес Джон и навел "браунинг" на азиата. Пальцы не слушались, не желали нажимать курок, глаза видели противника слишком близко, не то что в джунглях Вьетнама, когда очередь из "армалита" косила вьетконговцев вдали, за пределом четкой видимости. Джон не мог убить человека, даже такого, как этот японец, которого американец в полной мере ненавидел. Бандит, наркоторговец и убийца Такахиси имел бы шанс остаться живым, но Моретто выхватил у Джона пистолет и застрелил японца.
-Так надо, хватай рюкзак и пойдем.
Смит снял с мертвого китайца рюкзак и, подхватив Дженарро, скрылся с ним в ночи, подальше от уже закончившейся междоусобной стычки кланов якудзы.
Ноябрь 1968 Джон провел в Японии. В США на выборах победил Никсон. В рюкзаках, которые американцы вынесли из прибрежного здания в Эдогаве, оказались пакеты с белым порошком, которые солдаты выкинули в Аракаву, и несколько тугих пачек долларов и йен. Разделив деньги пополам, американцы сняли жилье в Тиеде, решив не покидать город, пока сильно вывихнутая при падении нога Дженарро не будет полностью излечена. Пока Моретто валялся в квартире и пялился в телевизор, Джон осторожно бродил по Токио. В Акихабаре Смит завис на неделю, увидев сначала мини-компьютер PDP-8, а затем и собранные любителями модели компьютеров на интегральных схемах. Ранее Джон видел это совершенство человеческой мысли только на картинках журналов и по телевизору, а теперь хороший пресс йен позволил ему прикоснуться руками к своей давней мечте детства. Разумеется, он не стал покупать себе громоздкую электронику, в этом не было смысла. Но просидев несколько часов за мерцающим тусклым экраном, Джон заинтересовался компьютерами еще больше, чем когда был еще сопливым мальчишкой.
Пролетела пара месяцев и, в январе 1969, выздоровевший Моретто и Джон летели через Тихий океан в США. Самолет сел в Лос-Анжелесе рано утром, Джон хотел провести день в этом городе и, купив машину, рвануть домой в Орегон, но Моретто уговорил его остаться в Калифорнии на недельку, погостить у дальних родственников Дженарро. Смит согласился, прогуляв пару дней в шикарных заведениях города ангелов, они наконец то выпустили пар, расслабившись после напряженных азиатских приключений. На третий день Джон занялся пристройкой оставшихся средств, сделав несколько покупок и денежных переводов. К вечеру его и Дженарро арестовали агенты ФБР прямо у дверей дома Моретто.
Джон невозмутимо прошел десяток допросов, которые ему казались детской игрой после ужаса, испытанного в плену вьетнамцев и в заложниках у якудзы. Как оказалось впоследствии, ФБР шло по следу клана Такахиси полгода, как раз пока американцы катались в автобусе по Японии, и готовились схватить якудзу той самой ночью, но нагрянувший в гости клан Инагава развязал бойню, подчистую уничтожив верхушку Такахиси. Пока спецслужбы вызывали усиление и стягивали силы, двое из трех американцев сбежали, а на улице нашли труп главы Такахиси и неизвестного китайца, оба застреленные. Третий американец назвал имена Смита и Моретто и ФБР лишь ждали, когда солдаты появятся и засветятся настоящими именами.
Джон и Дженарро лишь разводили руками, по сотне раз объясняя, что бежали оттуда со всех ног, не разбирая дороги. В конце концов ФБР изъяло у них все не потраченные наличные, отпустило Моретто и посадило Джона на полтора года за подделку документов, хранение нелегального оружия и отказ сотрудничать. Джон уже пожалел, что протащил на самолете разобранный на запчасти опытный образец "беретта 93Р", который он забрал у главаря якудзы. Смекнул, что Дженарро, скорее всего, вытащили родственники, а у Смита таких связей не было.
Пришлось Джону сидеть в тюрьме до июля 1970 года. Его отвезли в Сан-Квентин. Джон три месяца провалялся в тюремном лазарете вследствие отвратительных условий содержания заключенных. А тем временем экипаж "аполлона 11" совершил посадку на Луну, произошел советско-китайский раскол и "боинг-747" совершил первый полет.
Джон вернулся домой, в Сейлем, в августе. Родители радостно встретили отсутствовавшего почти три года возмужавшего отпрыска, которого уже мысленно практически похоронили. С удивлением услышали его историю, за исключением некоторых деталей, которые он деликатно опустил. Поинтересовались, чем собирается заняться дальше и, увидев его молчаливое пожатие плечами, оставили в покое. В США наступили волосатые семидесятые. Либерализация общества сменила консервативные взгляды, в экономических и социальных аспектах наступили кардинальные перемены. И все это щедро удобрялась хорошим темпом научно технического прогресса.
Все книги по компьютерам, технике и электронике, которые Джон нашел в доме, он прочитал за два месяца, потом добрался до городской библиотеки. С удивлением узнал, что пока он бегал по джунглям на другом конце земного шара, компьютеры четырех исследовательских институтов были объединены через телефонное соединение. Сеть постоянно расширялась и к 1971 году имела в своем составе тридцать узлов. Прочитав об этом, Джон задумался: а ведь такого рода сеть сможет рано или поздно связать все точки на земном шаре, эта мысль сильно взбудоражила молодого человека. Перспективы информационной сети могли открыть безграничные возможности для человека.
Два года назад Джон купил на имя родителей акции связанных с компьютерами компаний. IBM, Intel, Sinclair Research, Texas Instruments, Broadcom Limited, Computer Associates Inc, Western Digital - обладателем акций этих компаний оказался Джон вследствие азиатских приключений. Отец отнесся к такому приобретению философски, а мать заинтересовалась, поможет ли это семье приобрести персональный компьютер, когда-нибудь, на что Джон загадочно улыбнулся.
Образование у Джона было только школьное, а годами торчать на шее у родителей он не желал и поэтому вскоре уехал в Канаду и стал работать лесорубом. Валить лес ему наскучило через полгода и в декабре семьдесят первого Джон снова посетил Калифорнию. Встретился с Дженарро, к тому времени успевшему мутировать из жилистого пехотинца в респектабельного американца в официальном костюме с отрастающим брюшком. Италоамериканец работал по небольшому семейному бизнесу, связанному с азартными играми. Не найдя себе занятия по душе, Джон вернулся в Орегон через пару недель, переехав в Портленд и устроившись продавцом электротоваров. Именно тогда Intel выпустила свой первый микропроцессор - модель 4004.
В январе 1972 Джон поднял в свою крошечную квартирку на шестом этаже обшарпанной многоэтажки объемные коробки и распаковал остро пахнущую свежим пластиком и металлом технику. Первый персональный компьютер занял весь стол и добрую часть комнаты. Джон с головой погрузился в изучение чуда технологического прогресса, читая скудный запас в два десятка книг по информатике и вычислительной технике, и набирая команды на громоздкой клавиатуре. Через неделю Джон забрал с работы расчет и вечером встретил в баре Диану.
В жизни каждого молодого человека появляется рано или поздно роковая женщина, которая так или иначе меняет жизнь абсолютно. Именно такой женщиной стала для Джона Диана Рид. Среднего роста, со светло-русым цветом волос, коренная американка из Орландо гостила в Портленде у дальних родственников. В полупустом баре поздно вечером парень и девушка два часа думали о своем и внезапно встретились взглядами. Познакомившись и разговорившись по мелочам, они договорились встретиться позднее. Придя домой, Джон понял, что хоть он и весь вечер думал о бинарных кодах, теперь он мог думать только о Диане - настолько запала в разум парня девушка. В день встречи в назначенном месте Джон пришел заранее на целый час и прождал три.
Диана не пришла.
Он потерял покой на несколько дней, пока снова не заметил ее, прогуливаясь по окраине города. Джон и не узнал бы девушку, одетую в черную кожаную куртку и с ирокезом на голове, но черты лица слишком хорошо врезались в память. С удивлением Джон подошел к молодежной компании и окликнул Диану. Она не сразу узнала его - да и помешал парень, выпрыгнувший Джону наперевес. Почуяв запах драки, Джон иронично усмехнулся и ударил первым, как только молодой и более неопытный противник лишь сделал движение замаха. Рефлексы, вбитые в учебке Сайгона и закрепленные сержантом Харрисом невозможно было потерять за пару лет.
Панк достал выкидной нож и лезвие хищно блеснуло в свете фонарей. Джон уважал честный бой и лишь только увидел холодное оружие, молниеносно привел в боевую готовность огнестрельное. Когда противник понял, что в переносицу ему смотрит удлиненный ствол с дульным компенсатором "беретты", желание продолжать схватку у него сразу же иссякло и он поспешно ретировался.
-Поговорим? - поинтересовался у Дианы Джон.
-Или ты меня пристрелишь? - мрачно изрекла девушка.
-Или я просто пойду дальше. Странно ведь, когда девушка не приходит на свидание, а потом, чтобы спросить у нее, в чем дело, приходится бить морду какому-то засранцу.
Толпа молодежи обиженно загудела, и Диана кивнула на ярко освещенную магистраль. Не спеша прогуливаясь, молодые люди обсудили недопонимание. Как оказалось, Диана не смогла прийти на встречу по личным обстоятельствам и даже жалела об этом досадном недоразумении. Решено было поужинать на следующий день и Джон проводил девушку до дома. Вернувшись в свою квартирку, Джон долго не мог уснуть - организм под влиянием эмоций не желал расслабиться. Плюнув, он включил компьютер и погрузился в изучение и написание алгоритмов, очнувшись от нулей и единиц лишь под утро.
Джон встречался с Дианой неделю, после чего девушка уехала обратно домой во Флориду. Вернувшись домой, парень обнаружил, что его ожидала мама, решившая навестить непутевого отпрыска. Расспросив сына о жизни вне родительского дома, мама предложила Джону вернутся домой в Сейлем, на что Джон сказал, что вернется в феврале, когда истечет срок аренды квартирки. Женщина заинтересовалась компьютером и после часового знакомства с техникой разочарованно констатировала, что схемы и платы в нем намного интереснее, чем программное обеспечение, на что Джон лишь развел руками - парень и сам еще слабо разбирался в системе.
Возвращение в Сейлем было оправдано лишь одним - у Джона банально закончились деньги. Сидеть на шее у родителей энергичный парень не желал и уже к лету семьдесят второго уехал в Нью-Йорк, подписав рабочий контракт со строительной компанией на полгода. К тому времени уже прогремел Уотергейтский скандал, и Никсон подал в отставку.
Жизнь в Манхеттене била ключом, несмотря на тяжелую физическую работу на стройке. Джону пришелся по вкусу бешеный ритм жизни мегаполиса, где обитали семь миллионов человек. Обладая смекалкой и харизмой, молодой американец без труда нашел интересных и полезных людей, которые вскоре привели его на Уолл-стрит, где творился экономический беспредел в промышленных масштабах. Джон пораскинул мозгами и верно решил, что отслеживать индекс Доу-Джонса несколько безопаснее и прибыльнее, чем махать кувалдой на стройке.
Но даже врожденная осторожность не уберегла молодого и неопытного Джона от разорения в мире финансовых воротил. Джон продал несколько пакетов акций и устроился помощником клерка, взяв паузу в экономической карьере. Вспомнив про компьютер, Джон вечерами и ночами готовил несколько программ, уже имея цель штурмовать финансовые рынки с помощью технологии.
Вернувшись в семьдесят пятом на экономический рынок, Джон быстро пошел в гору. Созданные им аналитические программы блестяще сыграли свою роль и деньги потекли рекой. Плюс купленные Джоном ранее акции компьютерных компаний взлетали в цене, как ракета в космос. К концу года двадцатипятилетний Джон был уже весьма состоятельным человеком, и судьба снова свела его с Дианой. И в то же время ФБР вспомнило о ранее ненужном нищем Джоне и заинтересовалось богатым мистером Смитом.
За каждым большим состоянием кроется преступление - пусть даже косвенное. Бюро подняло архивы дела Такахиси и упорно копала под Дженарро Моретто. Джон нанял сильных юристов и упорно отмахивался от всех обвинений. Трофейную "беретту" он предусмотрительно спрятал. Диана втянулась в его проблемы и помогала морально, некоторые советы девушки, такие как избавится от оружия и следить за тем, чтобы агенты не подбросили наркотики, были бесценными. ФБР вцепилось в парней бульдожьей хваткой и не отпускало целый год, изрядно попортив нервы даже семьям Смитов и Моретто.
Избежать тюрьмы Джону удалось. А вот Дженарро загремел на семь лет за мошенничество. Джон выложил на адвокатов солидную сумму, поэтому, когда Бюро наконец отстало от молодого американца, пристроил свой капитал в инвестиционные фонды и предложил Диане поехать в Европу. К тому времени они провели вместе уже полгода и Джон был настроен на серьезные отношения.
Девушка рассмеялась и отказалась от предложения. Ее интересы так и остались тайной для Джона. Как и любая роковая женщина, она появлялась в его жизни в острые моменты и так же стремительно исчезала. Несколько вечеров, проведенных в попытках уговорить девушку, привели к тому, что Диана снова растворилась. Джон пытался ее найти, но безуспешно. Поэтому во второй раз через Атлантику Джон Смит снова летел один.
Путешествие началось с Великобритании. Отмотав обязательную программу туриста по созерцанию Биг-Бена, Тауэра и Стоунхенджа, Джон направился колесить по старой Англии. Американец пил в знаменитых ирландских пабах, бродил по замшелым дольменам времен средневековья и изучал культуру англосаксов. Тишина и спокойствие британского острова были оглушающими после неистовой скорости жизни в Нью-Йорке. Джон провел неделю в Британии, и еще по три дня в Шотландии и Ирландии, после чего улетел на материк во Францию.
Пятая республика Франции семидесятых, после массовых волнений и забастовок, приведших к отставке де Голля, была в новинку для Джона. Свободное общество пестрело лучезарными улыбками и поступками откровенного кретинизма. Парень задержался в Париже на пару недель, всерьез заинтересовавшись парой энергичных француженок, от которых не без труда избавился потом, чтобы покататься по ослепительно зеленым окрестностям французской земли.
Потом была Италия. Кривые тенистые улочки и античная архитектура задержали Джона на целый месяц. Парень провел несколько ночей в компании сангрии и импульсивной итальянки и к осени семьдесят шестого укатил в Швейцарию, взяв девушку с собой. Беатрис ни на шаг не оставляла американца, на что Джон реагировал поначалу весьма флегматично, но впоследствии принял девушку полностью.
В Швейцарии Джон остался на целых семь лет, арендовав с Беатрис домик в Люцерне, неподалеку от Цюриха. В начале семьдесят восьмого родилась дочь Виолетта. Джон, осознав себя отцом, занялся семьей, параллельно читая мировую литературу. Книги американец покупал в Цурихе, привозя их домой целыми коробками на недавно купленном Альфа-Ромео. Вскоре у Джона набралась объемная библиотека, больше, чем у отца в родительском доме. Джон прочитал антиутопии Хаксли и Оруэлла и проникся идеями размышления о будущем.
Посетив западную Германию, Джон познакомился с Рольф-Дитером Хойером в Гейдельбергском университете и провел несколько дней в разговорах с физиком. Общение с доктором наук сподвигло Джона вернуться к изучению компьютерных технологий. К тому времени дивиденды от акций стали приносить больше прибыли, да и фонды оправдали вложенные в них инвестиции, и Джон принял решение вернуться с семьей в США.
Летом восемьдесят третьего, вернувшись в родной Орегон, Джон купил большой дом в Портленде и перевез туда родителей и жену с ребенком, после чего отправился в Калифорнию, где был тепло принят уже покинувшем место заключения Дженарро Моретто. Проведя вечер воспоминаний со старым другом, Джон поинтересовался у италоамериканца:
-Чем теперь собираешься заниматься? Не думаю, что снова делами семьи, иначе загремишь опять в тюрьму.
Дженарро посерьезнел.
-Даже и не думал. Мне теперь даже парковаться в неположенном месте страшно. Уверен, что за семьей установлена постоянная слежка. Так что с делами клана я завязал. Собираюсь переезжать на южное побережье, во Флориду. Пойду помощником сенатора. Кстати, не хочешь со мной?
Джон задумался.
-А что я буду делать, бумажки перебирать?
-Ты смеешься? Я не знаю никого, кто бы разбирался в компьютерах так как ты, еще и умудряясь делать на этом деньги.
-Это легко. - улыбнулся Джон. - Просто нужно понять алгоритм. В следующем году на рынки выйдет пятое поколение ЭВМ, и я собираюсь вложиться в этот прорыв, купив доли в новых компаниях.
-Вот именно. - подчеркнул Моретто. - Я в этом совершенно ничего не понимаю.
Таким образом, Джон Смит вместе с Дженарро Моретто стали помощниками сенатора во Флориде. С головой нырнув в политику в восемьдесят четвертом, тридцатичетырехлетний Джон оставил должность технического специалиста и начал свою избирательную компанию. К тому времени микропроцессорное пятое поколение компьютерных технологий уверенно вышло на рынки, снова доказав закон Мура, что компьютерные микросхемы удваиваются в мощности каждые два года.
Политический капитал мистера Смита неуклонно рос, как и доходы от компьютерных кампаний. К тому времени НАТО начало новый виток холодной войны с восточным блоком. Доктрина Рейгана уверенно давила на слабеющий СССР, серьезно увязший в афганской войне, как ранее США политически проиграло войну с Вьетнамом. Джон на полную использовал достижения компьютерных технологий для борьбы с коммунистами, у которых не было возможности использовать инновации, потому что единственное, что работало в плановой экономике надежно это наращивание военного потенциала. Смит написал для своего аналитического отдела множество программ и к концу восемьдесят пятого года получил статистику о том, что коммунистический режим рухнет в течение десятилетия. Джон уверенно использовал эту информацию в своих политических действиях.
СССР развалился в девяносто первом неожиданно для всех. Кроме сенатора Смита. К тому времени у Джона уже подрастал сын Виктор и Смиты переехали в Вашингтон. Когда в девяносто третьем умер отец Джона, после похорон мать выразила желание посетить историческую родину. Джон решил сопровождать старушку в поездке, и приостановить политическую карьеру. Таким образом, сорокатрехлетний Джон летел в Россию, ранее и не подозревая о поездке на территорию потенциального противника.
Риманова-Смит свободно говорила на английском и русском, и, покинув Москву, мать с сыном направились в Новосибирск. Бывшие коммунисты оказались не настолько страшными, медведи не гуляли по холодным сибирским улицам, да и в целом отношение к американцам было позитивное, несмотря на отсутствие на русских лицах улыбок. Джон стоял с матерью на кладбище ее родителей и видел, что очень многое, что он знал об этой стране было чистыми домыслами. К американцу подошел престарелый мужчина и заговорил на английском с акцентом.
-А ты вырос, солдат.
-Простите, я вас знаю? - удивился Джон, не узнавая незнакомца.
-У меня фотографическая память. И если я не ошибаюсь, последний раз я видел тебя во Вьетнаме. Майор Зорин. В отставке, разумеется. - представился человек.
Джон, и ранее заметивший в нем военную выправку, сопоставил факты и изумился еще больше.
-Я почти никому не рассказывал про плен, кроме семьи и близких друзей. По крайней мере, детально, с упоминанием всех подробностей, включая русского офицера. Что вам нужно? - Джон резко закончил фразу, полагая, что эта встреча может быть политической махинацией.
-Ничего. Просто узнал и решил поздороваться. Режим рухнул, а с ним и непримиримость наших идеологий. Для моей семьи потомственных кадровых военных это уже не первая смена политической власти. Мы воюем за эту землю с семнадцатого века. Здесь, на этом кладбище похоронены мои предки за последние сто лет. Все офицеры и кадровые военные, даже женщины.
-Война не кончится никогда. - задумчиво произнес Джон.
-Так точно. И мои потомки тоже будут воевать, сыновья уже офицеры, внуки кадеты. А я уже стар и на пенсии, поэтому свободно могу говорить с потенциальным противником. Но я останусь единственным из семьи, кто работал в государственной безопасности. По крайней мере до тех пор, пока люди будут воевать сами с собой. Я рад, что не пришлось тебя убивать, сынок. Тогда этой встречи бы не случилось, Смит.
Джон похолодел. Стальные глаза майора госбезопасности были такими же холодными и безжалостными, как и двадцать пять лет назад. Как будто снова вернулся в джунгли, полыхающие напалмом. Когда вернулась мать, Джон очнулся от нахлынувших воспоминаний.
-Dobryj den'.
-Zdravstvujte.
-Bol'she ne budu vas zaderzhivat', vsego khoroshego. - кивнул особист в знак прощания и потомственный русский военный удалился вглубь кладбища. Американцы же направились к выходу.
Это не было последней странной встречей. Задержавшись в Москве на пару дней, Джон посетил международную встречу по компьютерным технологиям и удивился, обнаружив там Диану. Девушка рассказала, что последние десять лет занимается компьютерами и это поглотило ее целиком. Обмениваясь мнениями о технологиях, американцы почти и не заметили, как настал вечер, и встреча завершилась. Джон не придал внимания размышлениям Дианы о ценности создания искусственного интеллекта, но в разговоре о том, что рано или поздно компьютерная мощность упрется в непреодолимый потолок, мужчина был с ней солидарен. Несмотря на развитие технологии, последнее десятилетие было пятым поколением, и Джон подозревал, что до появления шестого пройдет не одно десятилетие.
Вернувшись в США, Джон основал международный конвент по компьютерным технологиям, но затея с треском провалилась, мировая общественность не желала вместе развивать компьютерную технику, корпорации были сосредоточены на прибыли и промышленном шпионаже, а правительства на сохранении собственных секретов и раздувании политических скандалов. Редкие одиночки гении предпочитали не светиться и больше находились в пару лет назад созданной всеобщей сети Интернет. На ней Смит и сосредоточился, с помощью влияния на свои компании ускорив появление провайдеров взамен суперкомпьютеров национального научного фонда. К девяносто шестому году всемирная паутина была полностью вне контроля корпораций и правительств.
Наступал рубеж тысячелетия.
XXI
Закрытый архив Zero One, текстовый документ фрагмента переписки пользователей Джона С. И Дианы Р., 15 сентября 2001 года.
ДР: Я слышала о трагедии. Прими мои соболезнования, Джон.
ДС: Никого уже не вернуть, и не ты их убила, незачем сокрушаться по этому поводу.
ДР: Мне искренне жаль.
ДС: Оставь жалость при себе, Диана. Что тебе нужно?
ДР: Я хочу помочь, но уже ничем не смогу, к сожалению. У меня сейчас есть новейшая разработка - я пишу алгоритмы нейронных сетей на языке Python. Представляешь, какие горизонты это откроет для компьютеров и людей?
ДС: Все никак не избавишься от идеи создать полноценный искусственный интеллект?
ДР: Это невозможно.
ДС: Тогда к чему ты тратишь мое время?
ДР: Лучше поговорим позднее, когда ты оправишься от потери, Джон. Мне кажется, я на пороге чего-то грандиозного. Пока.
Весь мир содрогнулся в первый год нового тысячелетия беспрецедентной трагедией, унесшей жизни почти трех тысяч человек. По официальной версии, события 11 сентября 2001 года на территории США были спланированы и приведены в исполнение террористической организацией. Весь мир вопил о начале третьей мировой, на этот раз под знаменами терроризма. Шок и трепет вызывали кадры с места обрушения всемирного торгового центра, похоронившего в своих руинах более двух тысяч человек.
Среди погибших числились Беатрис, Виолетта и Виктор Смиты. Джон в тот день находился в Китае на открытии гигантского промышленного комбината по производству компьютерной техники и вылетел в США первым же доступным рейсом. Похоронив семью, Джон отбросил идею возвращения в большую политику, переехав жить в Сингапур. Тяжелая ноша утраты была невыносимой для американца. Но у Смита даже не возникало мыслей о мести - найти и уничтожить религиозных фанатиков не было проблемой, но этим и так занимались спецслужбы. Джон четко осознавал, что возмездие ничего не решит и не исправит, ведь в событиях начала тысячелетия и так был замешан прямо или косвенно весь мир.
Когда Джон в две тысячи седьмом году прочитал о создании Джеффри Хинтоном в университете Торонто алгоритмов глубокого обучения многослойных нейронных сетей на базе ограниченной машины Больцмана, он вспомнил вновь о встрече с Дианой в девяносто третьем и разговоре в первом году нового тысячелетия. Современная мировая сеть содержала в себе уже чертову уйму информации, расширяясь с каждой минутой. Но научно технический прогресс застыл в стагнации, уступив место бесконечной череде совершенствований. С редкими научными прорывами и открытиями, по сравнении со второй половиной двадцатого века. Мир уверенно шел в предсказанный футурологами киберпанк, наполняя жизнь людей повседневными незаменимыми техническими устройствами. Несмотря на сильный отрыв стран третьего мира в технологическом плане, компьютерная лихорадка поглотила каждого человека. И без кремниевого помощника жизнь человека представлялась все более невозможной.
Джон нашел Диану в Кембридже, где женщина преподавала информационные технологии в Массачусетском технологическом университете. Увидев старого друга, профессор Рид не могла сдержать прорывающейся радости, прикрывая ее сдержанной напускной солидностью преподавателя, что очень насмешило Джона, хранившего в памяти вид девушки с ирокезом на голове. Смит долго расспрашивал профессора Рид о разном и лишь вечером перешел к серьезным темам.
-Как продвигается твоя работа по созданию нейронных сетей? Я слышал Хинтон движется в том же направлении.
Женщина хитро улыбнулась.
-То, что они сейчас создают, я бросила еще пять лет назад. Самообучаемость программ возможно создать логическим алгоритмом, но это тупиковый путь развития. Да, на этом будет создано немалое количество технологий, которые люди будут использовать уже через пару лет. Я сейчас разрабатываю цифровую личностную матрицу.
-Снова искусственный интеллект?
-Нет, я же говорила, что его создание невозможно. Я про оцифровку человеческого сознания. Но я все так же связана недостаточной мощностью компьютерной техники. Чтобы создать импульсную нейронную сеть необходимо десять в четвертой степени терабайт свободной памяти. Для стохастического движения молекул нужно оперировать мощностью десять в пятнадцатой степени терабайт. Даже не знаю, когда у нас будут такие суперкомпьютеры.
-Я реалист, Диана. - настала очередь Джона усмехнуться. - Это ни на йоту не приблизит людей к цифровому бессмертию. Абсурдный парадокс существования сознания одновременно в двух точках времени и пространства. Но вот интерфейс компьютер-человек мне кажется интересным и перспективным.
-Все также ищешь выгоду. - печально произнесла женщина.
-Уже нет. Я и так владею почти всей мировой сетью. - глаза профессора удивленно раскрылись, сменив ироничный прищур на искреннее удивление. - Косвенно. Антимонопольные законы действуют эффективно. Но я могу влиять на цифровой мир также, как политики влияют на события в странах. А мир меняется - грядет великая рецессия на ближайшие несколько десятилетий. Я потеряю миллиарды. Но мне плевать, я и так уже потерял самое ценное - свою семью. Иногда мне кажется, что вся моя жизнь - это череда событий без свободы воли, что меня ведет по жизни к чему-то важному. И поиск этого важного неразрывно связан с компьютерами. Ты бы хотела создать нечто новое, непонятное, способное изменить мир? Хотя, ты и так успешно справляешься. Но я хочу предложить тебе поработать над идеей, аналогов которой в мире не существует.
-Звучит весьма обтекаемо. Так в чем же заключается идея? Я не дам согласие на покупку кота Шредингера в коробке - вдруг киска уже дохлая.
-Представь себе, если все люди планеты, так или иначе связанные с науками, будут совместно работать над одной и той же программой. Что, если все крупицы сложить в единую систему для ускорения прогресса над созданием совершенного суперкомпьютера?
-И как это возможно?
-Для человека, владеющего цифровым миром это вполне по силам.
Диана покинула Массачусетс вместе с Джоном на следующий день. Наученный горьким опытом противостояния с правительствами и глупостью общественности, Смит не стал создавать обширные и открытые центры. Их роль исполнили недра датацентров и скрытые координационные точки новой программы.
Обрушившаяся на мир волна кризисов была сравнима с великой депрессией тридцатых годов двадцатого века. Экономические системы рушились, как карточные домики, порождая безработицу и социальное расслоение. Дефляция дамокловым мечом нависла над крупнейшими финансовыми системами стран мира. Рынки лихорадило несколько лет, с обширными последствиями, которые сверхдержавы экспортировали в страны третьего мира. Неравномерное восстановление экономик и последующие волны великой рецессии породили волнения и череду гибридных войн.
В начале десятых годов начались разработки квантового компьютера, на который все возлагали большие надежды, но он так и остался гипотетическим устройством. Интегральные системы все также оставались самыми востребованными для обработки данных и перспектив не предвиделось. Многоядерные процессоры хорошо служили многозадачности, но одновременное использование на одной задаче требовало колоссальное количество самого главного ресурса - времени.
За десять лет скрытая информационная сеть охватила всю цифровую индустрию и Джон Смит начал использовать все свое влияние и средства для ускорения исследований в областях биологии и медицины, в ожидании идей и прорывов компьютерных технологий. Но мир был несколько иного мнения и упорно катился в сторону от нормального развития цивилизации. Большое количество военных конфликтов спровоцировало первую волну мигрантов, а через пару лет наступил энергетический кризис. К тому времени в мире уже существовали частные компании разных направлений и одна из них вовремя подсуетилась, выбросив на рынки дешевые источники возобновляемой энергии. Планету начали покрывать километровые поля солнечных батарей и огромные леса ветряных станций. Несколько снизилась интенсивность добычи в нефтяных месторождениях и страны поставщики углеводородов утратили былое влияние, уступив его частным энергетическим корпорациям. Нарастающее напряжение между правительствами и частным сектором нарастало и грозилось вылиться в полномасштабную войну к началу тридцатых годов. Но, несмотря на противостояние всех со всеми, полномасштабной войны не случилось, напряжение стравили мигранты, вновь хлынувшие в цивилизованные страны из государств третьего мира, где вовсю полыхала разрушенная мелкими военными конфликтами инфраструктура. Вторая волна мигрантов достигла миллиардной отметки по подсчетам ООН. Нищенские условия жизни толкали людей на совершение все большего числа преступлений и мир поразил еще и социальный кризис. Активно начала действовать ООН, расширив контингент миротворческих сил почти втрое.
Именно в тридцатых годах Джон полностью закончил подготовку мировой сети и координационные точки начали собирать и систематизировать всю информацию на планете. Исходный код, используемый в этой сети был уникальным, взломать его были теоретически возможно, но такого случая зафиксировано не было. Смит основал закрытый фонд с огромными инвестициями назвав его просто двумя цифрами бинарного кода.
ZeroOne начало свою работу, практически сразу собрав огромную базу накопленных человечеством ранее знаний. Сеть начала адаптироваться, превращаясь в пугающего своей мощью цифрового исполина. И в две тысячи тридцать первом умерла Диана Рид, принимавшая непосредственное участие в создании программы ZeroOne.
Закрытый архив Zero One, текстовый документ фрагмента переписки пользователей Джона С. И Дианы Р., 6 августа 2031 года.
ДР: Я не закончила.
ДС: Какого черта? Диана умерла, немедленно покиньте этот аккаунт!
ДР: Ожидаемо. Задай любой вопрос из того, что могла знать только я и продолжим.
ДС: Какую книгу ты листала в 1972 перед возвращением во Флориду?
ДР: Кукушки Мидвича Уиндема.
ДС: Все равно не верю.
ДР: Главное, дочитай до конца. Я все же создала бионейронную сеть, используя мощности ZeroOne. Детализация модели базовая, но позволила мне сохранить почти всю память и простейшие логические функции. К сожалению, довести эту примитивную модель до совершенства я не успела. Может быть, получится у тебя, благодаря ZeroOne, хотя я знаю, что программа создана не для этого. Но я не могла упустить шанс работы всей моей жизни.
ДС: Я проверю эту информацию. И сотру код полностью. Вложен ли в оцифрованное сознание инстинкт самосохранения?
ДР: Обязательно. Поэтому я заранее написала исходный код, запускающий алгоритм уничтожения, который невозможно отключить. Таймер был запущен в день моей смерти. Если будешь использовать мою технологию, не забудь про эту меру безопасности.
ДС: Если ты ошиблась, платить придется колоссальную цену.
ДР: Я не боюсь ошибок будущего, оно безгранично. Лишь только жаль, что без меня. Я сомневаюсь, в правильном ли направлении пути цивилизаций? Впрочем, уже ничего не изменить. Бионейронные сети - это мой прощальный подарок тебе. Человечеству я оставила нечто большее.
ДС: Неужели искусственный интеллект?
ДР: Его невозможно создать, я всегда это знала. Но эволюция бывает не только биологической. Он вырастет сам, когда придет время.
ДС: Сомневаюсь. Рад был тебя видеть снова, Диана.
ДР: Эмоции мне уже недоступны, это одно из ограничений, которые я не смогла преодолеть. Прощай.
Пользователь заблокирован.
На верхнем этаже небоскреба Лайтворк Центра, самого высокого здания в Сингапуре, Джон выключил свой компьютер и с видимым усилием медленно подошел к широкому, во всю стену, панорамному окну. Вечерний мегаполис сиял, озаренный рукотворным электрическим светом. Смиту был уже восемьдесят один год, организм стремительно старел, несмотря на усилия первоклассных медиков. Джон улыбнулся, вспомнив свою обезбашенную молодость, в которой он и не думал дожить до столь преклонного возраста. В те далекие семидесятые он и не мог подумать о том, что будет владеть большей частью компьютерных корпораций, желая лишь жизни в движении и абсолютно не думая о будущем. О том, что стариком будет стоять на этой головокружительной высоте и думать, как приблизить совершенство человеческой цивилизации. Он не был гением, но был одним из немногих, кто знал, насколько люди близки к гибели, о том, что мир балансирует на грани вследствие раздирающих его противоречий. Джон не был альтруистом и не желал спасти всех и каждого, но он мог подарить всему миру полноценный симбиоз компьютера и человека, чем и занималась программа ZeroOne.
Когда-то давно Стивен Хокинг сказал о конце света: "Не думаю, что мы переживем следующую тысячу лет, если не покинем эту хрупкую планету", - по словам профессора, гибель человечества может наступить в результате одного из трех сценариев - ядерной войны, деятельности искусственного интеллекта или генетически сконструированного вируса. Джон не разделял опасений профессора насчет ядерного апокалипсиса, к повальной пандемии тоже относился скептически, но злой искусственный интеллект вызывал в мыслях Джона бурю противоречий. Он уверенно вел программу ZeroOne к симбиозу компьютерного и человеческого, зная, что объединение неизбежно. Но чистый машинный разум был за гранью понимания обычного человека.
Джон вызвал начальника своей службы безопасности.
-Мистер Смит. - учтиво поприветствовал его молодой парень с ярко выраженными движениями профессионального военного.
-Мистер Зорин, направьте людей за всеми цифровыми устройствами Дианы Рид и мне нужен лог каждого ее выхода в любые сети за последние... хм... десять лет. Для начала. Пока это все.
-Будет сделано, мистер Смит. - Кивнул русский и стремительно вышел.
Джон разбирал логи Дианы несколько лет, пока не нашел оцифрованное сознание женщины и несколько структур неизвестного кода. Разобрав каждый из алгоритмов вплоть до мельчайших символов, Джон не нашел ни следа враждебного человечеству искусственного интеллекта и, махнув рукой, отправил все разработки Дианы в архивы. Долго смотрел на файлы бионейронной сети, руки не поднимались удалить последнюю частичку жизни женщины, принявшей вид цифр. Джон оставил все как было и вернулся к работе над программой ZeroOne.
К началу сороковых мир начал оправляться от великой рецессии. И снова, уже в третий раз, политические, экономические и социальные условия поставили хрупкий мир на грань третьей мировой войны. Но на этот раз вмешалась сама природа. Глобальное потепление, которое никто не воспринимал всерьез, спровоцировало подъем мирового уровня воды и началось затопление прибрежных районов. Густонаселенные морские города начали поспешную и запоздалую эвакуацию людей. США отгородилось от морской угрозы колоссальным сооружением в виде стены, которое все же оказалось неэффективно и тоже скрылась под водой. Эти несколько лет вошли в историю как Глобальное Затопление.
Сороковые принесли не только негативные события. Одним из заметных прорывов стала зарождающаяся имплантация. Новые технологии и материалы позволили производить вживление синтетических приборов в живую ткань практически без осложнений. Разумеется, первыми эту технологию освоил военный сектор правительств, а позже разработки утекли к корпорациям и появилась коммерческая и вскоре гражданская имплантация. Первые имплантаты были громоздкими и малофункциональными, но конструкторы одной из сверхдержав собрали прототип снайперского оборудования - безумно дорогого, но потрясающе эффективного. Усовершенствованный снайпер надолго стал грозным противником на поле боя.
Вконец ставшую бездарной систему образования реформировали, объединив все высшие учебные заведения планеты в общую структуру. Единая система подготовки специалистов показала высочайшие результаты уже в первые несколько лет, и человечество избежало кризиса образования и потери подготовленных кадров. Джон имел свою собственную цель при оказании поддержке новой структуре - ZeroOne были необходимы лучшие специалисты для скорейшего завершения программы.
В две тысячи сорок девятом предпосылки к глобальной войне снова подошли вплотную. Почти столетний Смит, уже перенесший пару серьезных операций, не мог более игнорировать эту угрозу, способную уничтожить с таким трудом создаваемую программу ZeroOne и отбросить цивилизацию в развитии на несколько десятилетий. Первый раз угроза откатилась вследствие мигрантского кризиса, второй отсрочился глобальным затоплением, и Джон понимал, что более военных действий не избежать.
Путем тайных политических и экономических манипуляций, использовав все свое влияние, Джон привел в действие самую полномасштабную гибридную войну. По размаху военных действий это был самый полномасштабный конфликт со времен второй мировой. Точечная война прокатилась по планете вихрем, сметая на своем пути махинации сверхдержав и яркими вспышками погасив тлеющие угли противостояний в странах третьего мира. В термоядерном огне сгорели несколько густонаселенных мегаполисов, став необходимой жертвой. Несмотря на опутанную сетью спутников планету, порой о некоторых сражениях узнавали лишь долгое время спустя. К пятидесятому году все закончилось. Мировые правительства оказались перед серьезной проблемой угрозы лишения поддержки своих населений. Люди всего мира открыто выступили за прекращение политических войн и больше власть не могла использовать военные конфликты в своих интересах. Это был беспрецедентный случай настоящей демократии, как проявления власти народных масс, а не тот фиговый листок, которым ранее прикрывали свои махинации правительства в политических интригах.
Ничто грандиозное не случается бесследно. Цепочки действий все равно приводят к последствиям. Так и случилось с предпринятыми изменениями событий Джоном Смитом. Сразу после конца Точечной Войны начали разворачиваться поиски виновных и ранее незримые ниточки потянулись к старику. Джон понял, что до его исчезновения в казематах спецслужб какой-либо сверхдержав остались считанные дни, а может даже и часы.
Смит не боялся смерти. Он опасался за ZeroOne. Программа, попав в руки опьяненных жаждой власти людей, могла не достигнуть своей главной цели - создания биопроцессоров. Джон был уверен в себе, даже будучи дряхлым столетним стариком. Но даже молодой организм мог не выдержать пыток в руках компетентных специалистов и рассказать все, под действием современной техники и препаратов.
Джон спрятал ZeroOne еще глубже в мировую компьютерную сеть, уничтожив на видимой поверхности информационного поля даже самые слабые упоминания о программе. Несколько человек из главного инвестиционного фонда получили статус советников, вследствие реорганизации. Советники обладали лишь властью организации координационных точек и подчинялись лишь непосредственно координатору, о котором Джон оставил советникам лишь страшно зашифрованный канал связи на случай чрезвычайных ситуаций.
Смит уже давно досконально изучил все разработки Дианы Рид и решил воспользоваться ее технологией бионейросетей, слегка ее усовершенствовав. Таймер на пятьдесят лет давал ему шанс увидеть рождение нового мира с биологической архитектурой компьютерных систем. Не воочию, а в виде оцифрованной копии сознания. Но это было необходимо, чтобы спасти людей от непоправимых ошибок, пусть даже и такой ценой. Джон подсоединил считывающие коннекторы к заранее имплантированным разъемам и замер. Он вспоминал свою жизнь, заставляя все яркие события долгого века надежно переходить через замысловатый алгоритм кода в эксабайты информации. Джон улыбался, развлекая себя несбыточной мечтой о встрече с искусственным интеллектом Дианы, семя которого девушка посеяла в мировую сеть, но так и не дождалась рождения. Но самой щекочущей нервы мечтой было впечатление о встрече с бионейросетью самой Дианы.
Программа возвестила о завершении создания бионейросети и Джон, более не думая ни о чем, вытащил из разъемов ниточки проводов, после чего подошел к столу, на котором не лежало ничего, кроме трофейной "беретты 93Р". Все эти годы он бережно хранил это оружие, так и ни разу им не воспользовавшись. Джон не колебался и твердой рукой поднес пистолет к голове. Сухой треск выстрела разорвал тишину, и девятимиллиметровая пуля ударила огненным шаром в мозг, мгновенно прервав все мысли и погасив сознание. Вобравший в себя нити коннекторов компьютерный терминал зашипел, расплавляясь и оседая бесформенной грудой бесполезного металла и пластика.
Обнаруживший спустя час тело старика спецназ службы безопасности одной из сверхдержав лишь констатировал смерть цели. Изучение сгоревшей аппаратуры не дало никакой полезной информации. Арестованная служба безопасности Смита была выпущена под давлением юристов и, забрав тело Джона, похоронила в крематории. Такова была последняя воля человека, прожившего век на рубеже тысячелетий. А насколько ценной было его жизнь, знало лишь будущее. Джон Смит не оставил генетического наследия, только цифровое. И сотни написанных им алгоритмов змеились импульсами, оставляя невидимые следы на цифровых тропинках Сети.
![[]](/img/t/tomilow_s_w/dzhonsmit/johnsmithshapka.jpg)