Гессо молча повторял молитву о защите воинов милосердной Реции, глядя, как Нэмури, пошатываясь, подходит к неопрятной груде мокрых тряпок, что раньше была Тоской. Их окружали стертые лица невидимых голосов Совета. Судьей по жребию, прекращавшим поединок, на сей раз был Парсек. Он, единственный нормальный голос, позеленел лицом, но спину держал прямо и блевать не пытался.
Нэмури устало опустился рядом с Тоской.
- Всё, - вдруг сказал он. - Теперь всё, брат. Выспишься. Мы оба, - и медленно лег с ним рядом, закрывая глаза.
- Он опять это сделал, - сказал мраморно-бледный Лаки.
Гессо покосился на него, застряв на '...и пальцы в крови жертвенной поднеси...'.
Лаки даже не пошевелился:
- Он опять выкинул свой демонский фокус.
- Где врачи? - прошелестели голоса.
Те бросились в Круг.
- Стойте! - вдруг раздался голос, и врачи замерли.
Гессо заметил, как зазеленели глаза Пилигрима и повернулся к судье - Парсек улыбался:
- Я не сказал, что поединок закончен.
- Остался лишь один живой, - отозвался Пилигрим. - Поединок закончен.
Голоса дружно зашелестели: каждому из них хотя бы раз приходилось дожидаться медицинской помощи в этом Кругу.
- Я - судья! - заорал вдруг Парсек. - Я говорю, когда заканчивать, а когда начинать! Это мое право! И я приказываю врачам Ордена выйти из Круга!
Воцарилось неловкое молчание. Еще ни один судья не позволял себе эмоций во время или сразу после поединка.
'Хотел бы я знать, как к тебе попал жребий', - подумал Гессо.
Едва слышное море Нэмури стало разглаживаться, по лицу расползалась бледность, окрашивая шрамы в черный.
Пилигрим пожевал губу и сказал:
- Демон Нэмури - второй угол моего Квадрата, и я как шеф К-4 приказываю: Лаки, транспортируй Нэмури из Круга и окажи ему нужную помощь. Гессо, в случае прямой атаки или явного намерения Судьи, разбей его.
Лаки молча спрыгнул в Круг, вцепился в плечо Нэмури и выволок его по скользкому от крови полу за границы, рванул на себе рубаху, не расстегивая, и пуговицы заскакали по полу. Голоса растерянно зашелестели - на их глазах разворачивался открытый бунт. 'Всю аптеку' Лаки таскал на себе в буквальном смысле этой фразы, под форменной рубахой в многочисленных карманах спецжилета.
- Как знал, что пригодится, - пробормотал он, зажав в зубах колпачок иглы, и выдавил воздух из шприца.
Гессо же не стал бахвалиться силой или умениями, как это сделал Лаки.
- Поступим проще, господин Парсек, - сказал он, проверил обойму 'В-36', закрыл собой Лаки, колдовавшего над Нэмури, и взял красное от возмущения лицо судьи на прицел, положив палец на предохранитель. - Если вы неаккуратно пошевелитесь, я буду вынужден вас разбить.
- Пилигрим, осторожнее, - укоризненно прошептал один из голосов.
- Ничего-ничего, господа, - скривился Парсек. - Все мы понимаем, что такое дружба.
Лаки хмыкнул. Голоса изумленно замолчали. Они - не понимали.
Парсек же, поощренный тишиной, продолжил:
- Как судья я объявляю бой законченным. По исходу - победителей нет...
- Ну еще бы... - громко пробормотал кто-то из Совета.
Парсек даже не споткнулся:
- Предмет спора, а именно - опека над ученицей Нэмури, Илией, переходит к Совету до решения ее дальнейшей судьбы... - Парсек осклабился: - Так что, господин Гессо, в ваших услугах больше не нуждаются.
Гессо выразительно щелкнул предохранителем, отметив, как вздрогнул Парсек, и положил палец на курок.
- Точно, - донесся шепот Лаки. - Разбей его случайно.
- Гессо, отбой, - сказал Пилигрим.
Гессо послушно вернул предохранитель в исходное и убрал пистолет в наплечную кобуру.
Парсек заметно расслабился и подобрел:
- Врачи, займитесь раненным.
Двое с носилками бросились в Круг, к Тоске, но, склонившись над ним, покачали головами, загрузили тело и удалились в усыпальню. Еще двое попытались приблизиться к Лаки, но тот погрозил им скальпелем, и они остановились в нерешительности.
- Вот пень с глазами, - вдруг вздохнул один из голосов. - А еще из нормальных...
- Что вы себе позволяете? - возмутился Парсек.
Голос продолжил:
- Ты и впрямь считаешь, что Совет станет вмешиваться в Наставничество Демона Нэмури и отбирать у него ученицу?
- Нэмури проиграл, что в моем решении не так? - пожал плечами Парсек.
Кто-то пробормотал:
- Он и в самом деле не понимает.
Другой голос устало бросил:
- Всё не так, господин Парсек. Я поясню. Во-первых, вы запретили врачам Ордена оказать помощь раненному и констатировать смерть проигравшего, нарушив тем самым законы Старших. Во-вторых, господин Пилигрим прав, напомнив нам, что выживший объявляется победителем. В-третьих, и в-последних, господин Парсек, слишком мало история Ордена знает случаев, когда ученик добровольно разрывал Связь с Наставником. И слишком много потрясений испытывал Совет, вмешиваясь в Наставничество...
- Связь - сказки, - заявил Парсек. - Нет никакой Связи. Вспомните сегодняшний день: сражались два ученика Безумного Лиса. Один из них, Демон Нэмури, сдал Лиса в психиатрическую, как только взял F-уровень.
- Хорошо подготовился, - пробормотал Лаки, латая на скорую руку Нэмури. - Наш 'красавчик' будет польщен.
- Второй, - продолжал Парсек - и вовсе сбежал от Лиса. Где же тут Связь? О чем вы?
Голоса недовольно зароптали.
Прежний голос вздохнул:
- Видимо, Старшие лучше нас, мелких, понимали, когда запрещали вмешивать нормальных в управление Орденом. Вы, нормальные, несмотря на ваши полные спектры эмоций, не способны ощущать Связь. Но я вам отвечу. Болотный Тоска был исключением из правил. Он самовольно и самонадеянно оборвал Связь с Наставником Лисом, и результат этого поступка мы увидели сегодня. И еще: вы не умеете собирать данные, господин Парсек. Демон Нэмури не избавлялся от Наставника Лиса. Наставник Лис перешел границы контролируемой силы. Его мир дрогнул. Он сделался опасен не только для хрупких, но и для натуральных. Как истинный консультант он не мог позволить себе остаться на службе Ордена. Как истинный Наставник он не мог позволить себе причинить вред ученику случайно или намеренно. Как последний из оставшихся в живых углов Квадрата он не мог позволить себе самоуничтожение до конца формирования нового Квадрата. Поэтому он принял верное решение. Господин Парсек, Орден с уважением относится к Наставнику Лису и, на мой взгляд, вы утратили контроль над своей речью... Господа, - обратился он к другим голосам, внимавшим его речи, - скажите, кто из вас, учеников, потерял Связь со своим уже почившим Наставником? Кто из вас забыл или старается не вспоминать его инструкции и уроки? Кто из вас, учеников, отворачивается и не навещает еще живых?... - Совет молчал. - Видите, господин Парсек, среди нас нет тех, что не чувствуют Связи... - развел руками голос. - Вы - чужой, господин Парсек. И вам не следует забывать об этом.
- У меня есть права, - сказал Парсек, но Пилигрим прервал его.
- Права, права, права... - повторил он нараспев. - Если вас слушать, то можно всерьез поверить, будто у нас существуют какие-то права. У консультантов нет прав, только обязанности, господин Парсек... Хотя какой вы господин? - вдруг сказал Пилигрим. - Да и я вместе с вами тоже. Мы - не господа, Парсек Кроткий, мы - слуги. Вас крупно надули, когда принимали в Орден. А вы и поверили в этот фокус. В господствующее положение, влияние, права, вседозволенность... Поведайте, какой из законов Ордена, позволяет вам поддерживать связи с женой, риванской крестьяночкой?.. Простите, бывшей женой и бывшей крестьяночкой... Вы ведь так и не вернули все украденные со строительства деньги, как пообещали вашему консультанту, Демону Нэмури...
Голоса - натуральные консультанты Совета Ордена молча снимали данные с Парсека, вмиг растерявшего спесь.
К Лаки подкрался врач Ордена и сказал:
- Пришла машина из Госпиталя...
- Увози, - коротко ответил Лаки, отодвигаясь от Нэмури.
Врачи, поглядывая на него, устроили Нэмури на носилках и спешно удалились.
- Срочное заседание, - сказал тот же голос. - Как Совет мы обязаны решить вопрос о соответствии господина Парсека занимаемой должности. Начало - через четверть часа.
Голоса вышли из зала Кругов, оставив бывшего судью наедине с тремя углами.
- Гессо, Лаки, ждите перед Штабом, - сказал Пилигрим.
Те молча ушли.
Белый Парсек потянулся к кобуре, моргнул и замер, потому что ко лбу прижималось дуло пилигримовского пистолета. И лишь потом понял, что эхом, разлетевшимся по залу ранее, был щелчок предохранителя.
- Не шали, хр-рупкий, - прорычал он. В волчьих глазах горело бешенство. - Ты пытался разбить моего близкого чужими руками на глазах Совета и уйти безнаказанным? Не выйдет.
У Парсека затряслись руки.
Пилигрим снял данные и сказал:
- Я не стану поганить это место твоими тупыми, трусливыми мозгами. Но я тебя предупредил... - внезапно рука у Пилигрима дрогнула, впечатывая дуло в кожу, он оскалился, показывая клыки: - А может все-таки разбить тебя 'случайно'?..
Парсек зажмурился. Внезапно давление исчезло. А когда он открыл глаза, то Пилигрима в зале уже не было.
Пилигрим медленно поднимался по лестнице к залу заседаний Совета. Он не стал использовать лифт: физическая нагрузка помогала ему стравливать пар. Он думал о том, что все его многолетние труды по контролю над натуральным, врожденным гневом летят псам под хвосты, стоит кому-то зацепить взглядом или словом его Квадрат.
Гессо был отправлен беспокоиться за расстроенного поросенка, Лаки - рыдать над телом бессовестно дрыхнущего Нэмури. А Пилигрим думал о том, как ему дожить до вечера и не угробить кого-нибудь особо болтливого.
'Например, Парсека. Надо же ему было на Тоску выйти... Поросенка ему проконсультировать захотелось. Нашел кого, недоумок. Зря мы его с охранниками пожалели да с нулевого выписали. Теперь обратно засовывать придется. Только его по-тихому сейчас не взять. Извиваться станет. А в отделение к нам его сейчас сахарной ватой не заманишь... Зря его спугнул, ох, зря... Думай, Пилигрим, порадуй Наставника. Зря он тебя что ли организаторским фокусам учил? Химические опыты сутками проводить заставлял... Садоводством заниматься... Даже вышивать учил, - усмехнулся Пилигрим, вспомнив путаницу со схемами и нитками и жгучую ненависть к не прорастающим семенам. - Всё терпение во мне воспитывал... - вздохнул Пилигрим. - Чертов Парсек... Но как же его Кнут здорово побрил... Я даже заслушался'.
Господин Кнут (он же - разговорчивый голос) был Председателем Совета. Парсек в своей самовольной слежке умудрился раскопать про него одну пикантность, о которой Пилигрим и без того знал. Наверное, Кнуту просто не пришло в голову, что его станет отслеживать один из голосов. Не пришло в голову и Парсеку как следовало бы распорядиться полученной информацией. Он судил по своим, нормальным меркам на счастье всего Ордена и Квадрата в частности.
Когда Пилигрим только-только стал шефом Квадрата, Кнут, уже в те времена - Председатель Совета пришел к нему на консультацию. Сам. Пилигрим, наслушавшийся историй о несговорчивых объектах от своего Наставника, также управлявшего предыдущим составом К-4, очень удивился и невольно зауважал Кнута за такую предусмотрительность и откровенность. У Кнута имелось небольшое сексуальное отклонение - он был садистом. Самым натуральным. В работе вольностей себе не позволял, но после позволял себе расслабиться со сговорчивыми проститутками. У всех консультантов, как и у нормальных, полным-полно было своих 'пунктиков', но всем как взрослым людям было, в общем-то, всё равно, что делают другие в будуарах, со своими бы фокусами разобраться. Но Кнуту не повезло по-настоящему. Как консультант он обязан был оставаться хладнокровным к объектам, а не пыхтеть к ним от вожделения и запарывать работу. И если бы об этой бреши узнали в Совете, его немедля бы сняли с должности и выгнали из Ордена, а то и передали бы Квадрату.
Пилигрим лично проверял Кнута в течении всех этих лет, сваливаясь ему на голову посреди консультаций. Признаков безумия и ошибок в работе Кнута он не заметил ни разу. А тут Парсек. И тогда Кнут пришел к Пилигриму на консультацию во второй раз. И только тогда до Пилигрима дошло, насколько опасен стал Парсек, поскольку этот паршивец умудрился сунуть нос в будуарные дела и других голосов. Скрывать, в отличие от Кнута, им было нечего, и они откровенно жаловались Председателю на подлое преследование и обещали уйти из Совета и вызвать Парсека на поединок.
'Если бы этот недоумок больше думал бы о работе, а не о том, кто и кого и в какой позе... тарабанит... - вспомнил Пилигрим ролевую Лаки и хрюкнул. - ...То давно уже подмял под себя весь Совет с Орденом в придачу. Но теперь голоса с него живого не слезут. Он их достал своим вуайеризмом'.
Пилигрим вздохнул перед дверью в зал заседаний, из-за нее было слышно, как гремит Кнут, размазывая Парсека перед всем Советом. И призраком прокрался внутрь, занимая свое место.
Оказалось, что в компании Парсек осмелел ('Или мозги совсем от страха потерял') и даже принялся бойко огрызаться. Кнут плюхнулся на место.
'Аргументы заканчиваются', - понял Пилигрим.
Кнут потер лоб и сказал:
- Господин Парсек, объясните нам, наконец, на кой черт вам сдалась ученица Нэмури?
Парсек сказал:
- Извольте. Девочке - тринадцать лет, и она регулярно подвергается сексуальному насилию и другим развратным действиям при явном попустительстве Наставника и шефа Квадрата.
Кнут потерял дар речи. Голоса замерли.
Пилигрим вытаращился на Парсека, с изумлением разглядывая его: 'Неужели я нюх совсем потерял? Неужели все-таки дохимичился?.. Кто? Лаки? Нет, он от Нэмури без ума, и пока тот не даст зеленый свет, Илию не тронет. Гессо? Вот уж бред. Он нам с малолетства все мозги о семье промыл. О том, что дочь ему нужна для полноты равновесия и гармонии... Сам Нэмури с ума по Кларисс сходит. То есть сходил... Я?!.. - возмутился Пилигрим, последним усилием удерживая себя от того, чтобы не надраить мерзавцу физию, как последнему пропойце в 'Профитц'. - Да она вообще визгливый поросенок! Талантливый, да, но всё еще поросенок'.
Кнут помрачнел:
- Это серьезное обвинение. Назовите имя, господин Парсек.
- Гессо Призрак, - объявил тот.
И тут Пилигрим понял. Он не выдержал и, закрыв лицо руками, неприлично заржал, вспоминая детали произошедшей в отделении истории, которую ему в лицах пересказал Лаки.
- Ролевая? - тихо спросили рядом.
Пилигрим, отфыркиваясь, смог только покивать: 'Какой же талантливый поросенок! Нет, не вырастет в хрюшку. Всему отделению любовью к Гессо голову заморочила. И Парсек купился. Недоумок'.
Кнут повеселел от пилигримовской реакции и спросил у него:
- Что скажете, господин Пилигрим?
- Скажу, что у Нэмури очень талантливая ученица. И если бы он не лепил из нее консультанта, то легко мог отправить в театральный.
Голоса уловили посыл о ролях и заметно расслабились.
Кнут повернулся к Парсеку и спросил:
- Ученица Нэмури жаловалась на домогательства Гессо Призрака лично вам?
Парсек молчал.
- Она в разговоре с вами упоминала об интимных отношениях с ним?
Молчание затягивалось.
Кнут разозлился:
- Вы стали непосредственным свидетелем их любовных баталий?
Парсек только хлопал глазами.
У Кнута лопнуло терпение:
- Тогда откуда вы вообще взяли этот бред?! Не играйте объекта на консультации! Отвечайте, господин Парсек!
- Я это понял по их поведению, - раздался ответ.
Послышались смешки. Кнут уронил седую голову на руки и дико покосился на Пилигрима.
'По-моему, Кнут сейчас спустит с него шкуру без моего вмешательства'.
- Поэтому мы и должны изъять девочку из тлетворно-разлагающей среды Квадрата и поговорить с ней! - окреп голосом Парсек.
Кнут уставился на него исподлобья:
- Вот что... господин Парсек. Ученицу у Наставника Совет... 'изымать' не будет. Хотите побеседовать с ней, езжайте... Пусть она объяснит вам, какие роли примеряла и зачем. А после... закончим заседание. Кто против? - Кнут обвел зал тяжелым взглядом. Несогласных не нашлось. - На этом и прервемся ровно до... До прибытия господина Парсека с проверенными данными.
Кнут откинулся в кресле и прикрыл глаза. Парсек, пятясь, исчез за дверью. Голоса сидели, не двигаясь. Они уже приняли решение.
Пилигрим поднялся и пошел, не торопясь к двери: 'Еще разобьет наш драгоценный объект поросеночек. Она и так сейчас в переживаниях. Стукнет Парсека об пол, как тарелку, и - нет Парсека. Он же - не я, тут разбитой коленкой не обойдется...'.
Послышался долгожданный оклик:
- Господин Пилигрим.
Он лениво повернул голову и встретил открытые, понимающие взгляды голосов. Кнут видимо и мрачно улыбался:
- Расследование незаконной деятельности господина Парсека передается в ведение Квадрата общим безусловным решением.
- Слушаюсь, - расплылся в оскале Пилигрим и вышел из зала.
В Госпитале в отделении с палатами СВА Парсек уже ютился у стены, бросая жадные взгляды на дрыхнущего за стеклом Нэмури и не менее тоскливые - на ничего не замечающий проинструктированный персонал.
Напротив - мраморный Лаки в разорванной рубахе, сверкая медицинским спецжилетом, крутил в руках скальпель и не сводил с Парсека задумчивого взгляда.
Пилигрим усмехнулся. Когда Лаки неожиданно бросал отыгрывать ролевые, даже ему становилось не по себе.
'Как был, так и остался бесчувственным пнем с глазами, - улыбнулся тайком Пилигрим. -- Только брешей нацеплял... Вид: консультант. Подвид: мраморный, натуральный. Название: 'Золотой Попрыгун'. 'Золотой Попрыгун и его жертва' - картина маслом. Стоимость - сто тысяч нотт', - развлекался он.
Его отвлек резкий цокот каблуков. Пилигрим обернулся и увидел не менее чудесную живую картину: по коридору, как бронепоезд, неслась Илия, останавливая живые препятствия одним блеском невидящих, перевернутых глаз. Вконец расстроенный Гессо еле поспевал за ней.
'Как след взяла, - подивился Пилигрим. - Как на запах Наставника идет... Это уже не поросенок...'.
Тут Парсек увидел ее да так обрадовался, что мигом забыл про Лаки. Он встал перед дверью палаты, где валялся Нэмури, и Пилигрим подумал: 'Э-э, я бы на твоем месте этого не делал. Она же сквозь тебя сейчас проскочит...'.
И точно, Илия врезалась в него, едва успев затормозить в последний момент, но выдавила из Парсека оханье.
'Кого спасать?', - задумался Пилигрим.
Гессо, казалось, тоже озаботился этой проблемой.
Однако для мраморного Лаки проблем не существовало - только их решения. Он убрал скальпель в жилет и приготовился помочь молодой волчице порвать глупого домашнего кабанчика.
Но она и сама справилась.
'Ну сейчас визгу будет!', - подумал Пилигрим и заткнул ухо, к его проблемам со здоровьем только глухоты для полного счастья не хватало.
Но Илия открыла рот и так зарычала на Парсека, что тот отшатнулся.
'Ого!', - развеселился Пилигрим.
А когда Илия цепкой лапой съездила недоумку по брюху, Пилигриму совсем стало хорошо. Она заскочила за стеклянную преграду и там заметалась, как хвост жизнерадостной болонки.
Но тут отмер Парсек.
- Ах ты, сучка мелкая! - кинулся он за ней.
- Лаки, - сказал Пилигрим.
Тот только того и ждал - вцепился в жирный загривок, выламывая руку, саданул рожей об стекло и сказал равнодушно:
- Не бойся, Пуфик, не стану я тебя тарабанить. Не в моем ты вкусе. Я тебя ей подарю, - кивнул он на Илию.
- Она же ученица, - проелозил-проскрипел разбитыми губами бывший консультант.
- Ничего, - сказал Лаки. - На тебе поучится. Она знает, что ты вытащил из болота Тоску. И это ты убил мадам Кларисс и ранил ее Наставника. Она не забудет.
Показались охранники их отделения, очень обрадовались, увидев знакомый объект, но Пилигрим притормозил их. Ему было интересно.
- Это не я.
- Ты подбросил нам Тоску, - сказал Лаки. - Он мертв. Твоя очередь, - и отшвырнул Парсека в руки охранникам.
Лаки невыразительно посмотрел за стекло и вернулся на свое место. Гессо тут же зашел в палату.
Пилигрим присел рядом с растрепанным Золотым, вздохнул, пошарил по карманам, скомандовал:
- Дай ладонь.
Лаки повиновался, не проявляя ни малейшего интереса к происходящему.
Пилигрим выложил на нее иголку с намотанной серой ниткой, высыпал горсть серебряных пуговиц, что собрал еще в Зале Круга, и сказал:
- Приведи себя в порядок.
Републиковано на сайте Ольги Топь
|