Старая дорога, вновь открытая цырканами, всего несколько циклов назад представляла собой сеть туннелев в недрах горы. Основной туннель постоянно петлял и разветвлялся. Так что в общепринятом смысле слова дорога не была дорогой, а запутанным лабиринтом, найти направление в котором могли только определенные люди - караващики. Быть караванщиком значит слышать или чувствовать дорогу. Каждый раз путь в один и тот же пункт назначения занимал разное количество времени и проходил по разным туннелям. От караванщика в дороге требовалось только одно - слышать ведущий его ритм, и тогда каравану не грозило потеряться в недрах Малохских гор.
А ответственность означала, что караванщик должен следить, что бы ни один человек не отстал по пути, и самое главное не навредил туннелям. Ни один свод, ни один сталактит не должны быть поцарапаны или повреждены, поскольку в этом случае ритм уходил. После этого караван мог бродить по туннелям месяцами, не находя выхода. Первое время часто случались исчезновения караванов, пока не были найдены старые дорожные правила, объяснившие многие странности. Дороги. И сразу число работающих караванщиков сильно сократилось. Теперь только смельчаки рисковали проводить караваны.
Меня дорога не страшила, а просто тянула, звала и манила, причем молча без всякого музыкального сопровождения. Хотя я знавал людей, для которых ритм дороги именно звучал, например как барабанная дробь или звук марша. Я любил проходить темными тихими тоннелями, зовущими в разные направления, где звук падающих капель, придавал больше загадочного очарования древнему пути.
Сейчас же оказавшись по другую сторону ворот, я приветливо взмахнул рукой привратнику и, не заходя в сторожевой форт циркан, отправился в путь. Ребята не обидятся на мою невежливость, они знают, если дорога зовет - надо идти.
Проходя последние шаги на открытом воздухе, я дал последние инструкции своему каравану:
- Ни при каких условиях Вы не должны повреждать стен, не смейте поднимать камни, выстилающие туннели и не отходите далеко от меня. Запомните, от этого зависит Ваша безопасность. Вагур, присматривайте за своим конем, он не должен есть подземный мох.
Сделав буквально еще несколько шагов, наша компания вошла в раскрытый зев Старой Дороги. Однако появление свода над головой не изменило освещенности, и хотя мне для комфортного путешествия свет не был нужен, моим спутникам он со временем стал бы просто необходим. Поэтому, проходя мимо поленниц с готовыми факелами я взял пару и, глядя на меня, мои спутники тоже захватили несколько штук.
Надо бы присмотреться к новому попутчику, что он за человек, почему Вагур бросает на него такие хмурые взгляды. Но сначала поприветствовать дорогу. Внутри зарождался восторг. Каждый раз, ступая на дорогу, во мне всплывало странное чувство - как будто я соединялся с чем-то родным, но давно забытым, без чего не ощущаешь всю полноту жизни. И вот ты годы живешь без этого и постепенно пустота потери уходит, закрывается другими впечатлениями. А однажды это к тебе приходит вновь, и ты ужасаешься - как же ты все время жил без этого.
Дорога устроена так, что она всегда рада принять тебя, стать твоей частью, если ты идешь с целью. Она рождается в тебе вместе с началом пути, она живет твоим стремлением достичь места и с восторгом помогает тебе. Но чем ближе конец пути, тем менее охотно она тебе помогает. Дорога чувствует, что скоро конец путешествия, а значит, близится и ее конец. На выходе дорога в тебе умирает. Умирает то волшебное чувство неизведанного, что бурлит в крови и побуждает двигаться вперед. Умирают безрассудность и отвага, сопутствующие всю дорогу, помогающие не терять духа и смело идти вперед с улыбкой безумца, не обращая внимания на препятствия. Просто идти вперед к своей цели.
Заканчиваясь, дорога умирает в тебе. И вместе с ее смертью из памяти уходят эмоции. Вспоминая прошедший путь, я порой ужасаюсь, как я сумел преодолеть все эти трудности. Как я смел себя вести так, будто мне подвластно все, как будто я бессмертен. Я забываю, как это было прекрасно.
Множество поколений цыркан, потерянными кочевали по миру, ища приюта. Ни в одном королевстве не находя покоя. Они все время стремились дальше и дальше, и только в пути чувствовали что жизнь идет правильно. Кровь предков тянула их к Дороге, пока, наконец, они не нашли ее, вновь обретя потерянный дом. Возможно, что среди моих предков был человек, связанный с Дорогой - не знаю. Но всякий раз, вступая на дорогу, во мне пробуждаются вихри эмоций, не доступных мне на поверхности, множество несбыточных надежд и фантазий, рвет сознание на части и только твердое знание конечной цели - не дает потеряться в омуте страстей.
И вот сейчас, на несколько секунд забыв про спутников, я растворяюсь в Дороге. Я чувствую, как она во мне зарождается. Сначала чувствую, что встретил старого друга, с которым много общих воспоминаний. На губах загорается легкая улыбка. Постепенно Дорога открывается даря мне весь мир. За каждым ее поворотом скрывается такое количество возможностей, что хватит на тысячу миров. Дорога дарит мне шанс стать волшебником, королем, нищим, влюбленным. Стать, кем угодно, стоит лишь пойти по другому пути. Она протягивает мне миллионы дорог, и я в восторге от возможного будущего смеюсь, как безумец.
Смех, отражаясь от стен, бежит вперед, прокатываясь по тоннелям, разделяясь на перекрестках и усиливаясь. Вот уже сотня сумасшедших великанов хохочет вдали. И я, как всегда, выбираю только свой путь. Борясь с искушением, отворачиваюсь от дорог дарящих наслаждение, власть, богатство. Эти дороги уже проложены и известны. Я же выбираю ту, которая только зарождается, и тянусь к ней. Мой путь не известен. Он будет только таким, каким его сделаю я сам. Возможно, когда-то, по прихоти судьбы он пересечется с отвергнутыми сейчас, и я стану богатым, знаменитым, любимым. Но этого я достигну сам. Дорога приняла мой выбор.
Пришла пора очнуться. Вагур смотрел на меня ошарашенными глазами. Возможно, в этот момент он жалел, что связал свою жизнь с безумцем, доверился ему. Я кинул ободряющий взгляд, мол, это так, ерунда, бывает. А в целом я очень даже вменяемый. Практически.
Второй мой спутник глаз не поднимал. Он лишь настороженно стоял в тени, неуверенно тиская в руках факелы. Да и шляпа полностью скрывала его лицо, не давая мне рассмотреть попутчика.
- Вперед, - сказал я, - ритм задан. Дорога выбрана. - И дернул за поводья ишака, который упрямо пытался зайти в один из боковых проходов. Как ни странно, упертая скотина на этот раз не слишком сопротивлялась моей воле. Вообще ишак периодически демонстрирует точное понимание происходящих событий.
Я возглавил караван, Вагур шел за мной, ведя за собой коня, замыкал шествие -незнакомец. На очередном повороте Вагур нагнал меня и мрачно поинтересовался - А кто этот человек?
- Ты у меня спрашиваешь? Я его первый раз увидел, когда он из кареты Юлиуса вышел. Судя по всему, он был главным в этом предприятии, а значит именно ему нужно в Эстобург. Так что это я у тебя должен поинтересоваться, кто он.
Вагур потрясенно замолчал, очевидно, сказанное мной ошеломило его. На очередном повороте он отстал. Через несколько минут в пещере настолько стемнело, что ради безопасности людей, я решил, что пора зажечь факелы.
В сводах пещеры древними строителями, ну или может быть создателями, были предусмотрены специальные ниши, в которых зажигалось пламя, когда внутрь попадал деревянный предмет. Вот и в этот раз я остановился у очередной ниши и пригласил своих спутников зажечь факелы. Вагур подошел первым, и пламя его факела озарило наш караван. Загадочный попутчик по-прежнему держался в тени. Круг света, отбрасываемый горящим факелом, касался лишь его широкополой шляпы.
Подобная скрытность не могла не тревожить меня, но к попутчикам согласно древним правилам приставать с назойливыми расспросами не следовало. Считается, что караванщик должен только довести попутчика до пункта назначения, не интересуясь, ни кто, ни что подвигло его выйти на Дорогу.
Вагур естественно не знал об этом, и его косые взгляды, которые он бросал на меня, начинали раздражать. Вернее являлись дополнительным раздражающим фактором, а основным являлся неизвестный попутчик. Этот человек суда по всему знал старый кодекс, и я ни как не мог вспомнить правило, которое позволило бы мне нарушить его уединение.
Привлекая внимание людей, я махнул рукой и снова возглавил караван. До сего времени у меня не было ни одной дороги, которая вызывала бы в моей душе такое раздражение в самом начале. Но в противовес этому чувство пути, ритм - просто завораживал. И чем сильнее я чувствовал ритм, тем сильнее дорога звала меня, манила своим очарованием. В этот раз разбег возможностей был ярче и отчетливей и что больше всего меня пугало - это происходило в самом начале, а не в конце пути, когда бороться с наваждением было проще.
Сейчас же от полета сознания по вероятностям спасало нарастающее раздражение, да взлягивающий ишак, который почему-то норовил ткнуться в очередной не нужный лаз, именно тогда, когда сознание начинало уходить по дороге.
Мы шли в молчании больше двух часов. На поверхности уже наступил поздний вечер, солнце зашло, пора и нам искать место для привала. Последние минут пятнадцать я присматривался к дороге - не приведет ли она к подходящей стоянке. Но от всех мелькающих мимо нас призрачных выходах веяло неизвестной опасностью. Ну что ж, если не попадется ничего знакомого, придется разведывать новое место.
-И долго мы еще будем идти? Пора устраиваться на ночлег. - Я даже вздрогнул, так неожиданно меня отвлекли от распутывания нитей. Ого, наш молчаливый незнакомец, соизволил открыть рот, чтобы отдать команду. Я оглянулся, чтобы высказать все, что думаю по поводу таких вот новоявленных командиров, но уловил знакомое ощущение. Невидимые другим нити были окрашены в дружественный бледно зеленый цвет. Они незаметно опутали меня и предлагали свернуть. В туннеле по правой стене обнаружился узкий проход, куда и тянули меня нити. Сделав шаг, я попытался прочувствовать - куда это нас зовут. Ответвление вправо вело в знакомое место. Не раз мне уже приходилось там останавливаться, это один из самых подходящих и необычных приютов известных мне. Правда, никогда еще меня не приглашали посетить его так настойчиво.
- Сворачиваем! - скомандовал я, и только шагнув, понял, как это будет расцениваться. Незнакомец посчитает, что его приказом подчиняются, впрочем, это его проблемы. Не хочется жертвовать удобной стоянкой ради выяснения отношений и подтверждения - кто здесь главный. Я и так знаю это.
Свод туннеля становился все ниже. Больше всего неудобств доставалось коню, ему приходилось очень низко нагибать благородную шею. Пришлось его разгрузить. Часть вещей взвалили на выносливого ослика, остальное пришлось нести в руках Вагуру. Если дальше так пойдет, то боюсь, придется искать другое место для ночлега. Наконец, когда уже мне пришлось идти нагнувшись, а конь с трудом проходил повороты, темнота стала рассеиваться.
-Потушите факелы и положите их к стене. - Даже без исходящего от них света уже легко можно было рассмотреть, что делается под ногами. Через пару шагов бледно зеленая нить резко обрывалась, упираясь концом в камни. Пришлось долго шарить в том месте по стене, пока ладонь не начало покалывать. Найдя углубление, я приложил руку, и проход залил неестественно яркий свет, идущий от образовавшегося прохода. Я еле успел зажмуриться, чтобы не ослепнуть, к сожалению не успев предупредить об этом попутчиков.
-Выходи по одному.
На ощупь, как незрячие котята, Вагур, ведший коня, и незнакомец вышли на воздух. Следом шагнули и мы с ослом.
Моросил холодный дождик. Капли падали на голову и по волосам сползали за шиворот. Ночную темень прорезал лишь свет от фонаря. Он висел под крышей мраморного здания, из которого мы только что вышли. Вокруг стояло еще множество подобных домов и около каждого росло старое, заскорузлое дерево. Под ногами чавкали сырые опавшие листья.
-Рассказываю один раз. - Начал говорить я тихим голосом, чтобы привлечь внимание обоих спутников. Именно так, а не громко произнесенные слова лучше доходят до сознания. - Где находится это место, я не знаю. Зато знаю, что здесь мы получим еду и ночлег. Очень прошу ни с кем не пытаться общаться, кроме хозяина постоялого двора, в который мы сейчас направимся. Но главное - ничего, повторяю - ничего не должны вы брать с собой из этого места. В вещах может быть чужеродная магия, которую на взгляд не определить. Пойдемте. - Закончил я и пошагал вдоль темных одноэтажных домов.
Спутники двинулись вслед, разглядывая странные жилища. Крыши некоторых венчали статуи безобразных животных, с рогами и клыками. Перед другими, на ступеньках сидели мраморные дети, но с крыльями за спиной. И над каждой дверью был нарисован крест с перекладиной.
-Почему нет окон? Здесь что, живут слепцы? - звонким голосом поинтересовался попутчик. А он оказывается моложе, чем мне думалось. Я вновь попытался рассмотреть его лицо под шляпой, но света было недостаточно. Ничего, в гостинице все прояснится.
-Нет. Здесь, если можно так выразиться, живут мертвецы. А им свет ни к чему.
-Что за глупость! - тон у него непререкаемый. - Они что, не сжигают своих родных, чтобы их души до конца освободились от телесной оболочки, и соединились с оставшимися?
Отвечать я не стал, мы подошли к воротам в ограде. Просунув руки через прутья, я отворил засов, а когда все вышли, также аккуратно запер. Сразу же мы свернули под защиту деревьев, чтобы обойти высокое здание со шпилем. Как-то у меня вышел неприятный инцидент с сумасшедшим мужиком, одетым в платье, живущим в этом доме. Тот вначале ласково меня встретил, с доброй улыбкой, но потом, разглядев получше, спустил собак. И не каких-нибудь мелких шавок, а мускулистых боевых псов, чуть меньше осла. Пришлось спасаться бегством на Дорогу.
Из леса мы вышли прямиком к конюшне постоялого двора. С сеновала доносилось раскатистое храпение. В ответ на мой заливистый свист храпение смолкло, зато раздалось забористое ругательство на местном языке. То что звучит нецензурная брань - всегда можно понять. К сожалению, я провел в этом мире слишком мало времени, чтобы успеть хорошо выучить язык, но пара знакомых слов, в ругани с сеновала была. Навоз, собака и чья-то мама. Осмысленного словосочетания составить не удалось, поэтому оставалось только догадываться об общем значении фразы.
Источник брани, не переставая сквернословить, спустился вниз, дверь с грохотом отворилась, и перед нами появился большой детина с небитой физиономией. На голове красовалась черная помятая шляпа. Штаны и не заправленная рубаха были в заплатах. Рассмотрев нас, в свете фонаря, парень испуганно сплюнул на пол и начертил перед грудью пальцами магическую руну, задержавшись в четырех точках - в районе лба, живота и плечей. Возможно какая-то разновидность защитной магии. Впрочем, так делали при виде меня все в этом мире кроме хозяина постоялого двора. Ему было все равно, кто останавливается, лишь бы платили исправно. А золото - оно во всех мирах золото.
Парень, прищурившись, изучал нас, не зная, то ли бежать, звать подмогу, то ли просто бежать и прятаться. Я помог решить эту дилемму, продемонстрировав мелкую монету, и указав на лошадь и осла. Внимание детины переместилось на указываемые объекты, и он замер, зачарованно глядя на конягу. Видел я местных лошадей. Коротконогие, лохматые, чуть больше пони, судя по всему чрезвычайно выносливые, но медлительные. Жеребец Вагура, не представлявший в нашем мире ничего особенного здесь казался совершенством.
Совершенно забыв про нас, конюх молча направился к животному. Первым делом завел его под навес от дождя. Немного повозившись с незнакомой конструкцией седла, и сняв его, парень, вооружившись щеткой, начал вычищать коня, бормоча ему на ухо слова восхищения. Забрав поклажу и напомнив, что надо заботиться еще и об осле, мы двинулись в дом.
В небольшой комнате, вначале показавшейся безлюдной, находилась лишь небольшая конторка с горевшей на ней лампой, лестница на второй этаж и дверь в кухню. Над нашими головами, звякнул колокольчик, предупреждая о прибытии новых постояльцев. Через секунду из-за конторки показалась женщина, то ли жена, то ли сестра Марковича, хозяина. Она быстро привела себя в порядок. Поправила сбившийся во сне платок, огладила доходящую до полу длинную юбку и с заученной улыбкой поприветствовала нас.
-Одна комната, три кровати, одна ночь, еда - сказал я на местном языке, сопроводив речь демонстрацией нужного количества пальцев. После этого положил на конторку золотой, доставшийся мне от Юлиуса. Тут наконец женщина сообразила кто перед ней находится и начертила знакомую руну целых три раза, яростно тыча себя то в лоб, то в живот, то в плечи, сопровождая действие магическими словами. Но золотой с конторки взяла и потянулась к ключам, висевшим у нее за спиной. Нужный ключ она намеревалась отдать мне, но протянутая рука так и замерла в воздухе. Женщина с недовольным лицом пристально смотрела в сторону моих спутников. Я обернулся, чтобы узнать, чем вызвана эта задержка, но ничего особенного не заметил. Вагур терпеливо ждал окончания разговора, а неизвестный спутник по-прежнему прятал лицо под шляпой. Хозяйка начала что-то быстро возмущенно говорить. Сообразив, что я не до конца понимаю речь, она, нахмурив брови, покачала головой и медленно произнесла:
-Две комнаты. Одна кровать, - и ее сухощавый палец уперся в моего спутника, так и не назвавшего себя, - Две кровати - и теперь она указывала на нас с Вагуром. Ну что ж, пусть так. Но зачем было возмущаться?
Получив долгожданные ключи, мы поднялись наверх. На каждой двери был изображен потешные значки. Найдя те, что соответствовали рисункам на выданных нам ключах, я отпер дверь. Судя по двум кроватям, предназначалась она нам с наемником. Кинув вещи на пол и показав, как зажигаются лампы, я пошел демонстрировать местный колорит второму попутчику.
Его жилище оказалось соседним. Обычная комнатка с одной кроватью да маленьким шкафом, зато с уборной. Существование под боком этой комнатушки делало комфортным любое проживание. Не надо в мороз бежать на улицу, чтобы справить нужду. Я с удовольствием продемонстрировал молчаливому попутчики все возможности, данного удобства. Объяснил, как надо нажимать на рычаг, чтобы накачать воду в небольшую кадушку, в которой можно ополоснуться. Но спутник не изобразил никакого энтузиазма по этому поводу. Лишь кивок шляпы подтверждал, что меня слышат, но сам он явно думал о чем-то другом.
-У них зрачки как у животных! Круглые, будто у собак! Ты заметил? - наконец выпалил он и взглянул на меня. Наконец-то выдался шанс рассмотреть его лицо. А он оказывается еще моложе, чем я думал. Бледная кожа, большие серые глаза, нос прямой, но не длинный, высокие скулы и чуть полноватые губы. Короткие светлые волосы выбивались из-под шляпы. Смазливое личико. Я бы даже сказал - девчоночье, если бы не пронзительный умный взгляд и не резкие линии подбородка. Прямо как у его отца. А волосы и нос, судя по всему, достались от матери, хотя ее я не видел. Ну что ж, уважаемые маги, вот и выполнил я ваше задание. Сразу по прибытии в Эстобург и отчитаюсь. Интересно - это старший или младший королевский отрок. Ох, не помню я, сколько им сейчас должно быть лет. И как звать не помню.
Парень догадался, что я его раскусил. Теперь он смотрел на меня настороженно и с вызовом, ожидая, как я себя поведу. По правде говоря, мне было все равно. Попутчиком он был, попутчиком и остался. Ответственность за него я несу по-прежнему. Ничего не изменилось. Лишь ушла эта таинственность. И вообще, я спать хочу, вчера не дали выспаться. Пора возвращаться к ожидавшей меня кровати.
-Как мне тебя называть, принц?
-Принц? - в глазах его что-то промелькнуло, но я не уловил смысла. - Зови меня Карат.
-Ну, спокойной ночи, Карат.
Поспать сегодня мне опять не дали. Под утро в дверь раздался осторожный стук. Вагур моментально соскочил с кровати, как будто и не спал. Выхватив один из ножей, он выжидающе замер за дверью. Я поспешно натянул брюки и пошел открывать. На пороге стоял Маркович - хозяин гостиницы. В черной шляпе, какие здесь носят все мужчины, и полосатом жилете одетом поверх черной же рубахи. Как я понял из его речи и жестов, мужчина что-то хотел показать. Причем, судя по хмурой физиономии - что-то неприятное.
Оделся я быстро. Вагур мрачно предупредил, что если я не вернусь через час, он пойдет меня искать. Уже на лестнице Маркович дал мне черную шляпу, точно такую же, что была надета на нем.
Хозяин постоялого двора привел меня на главную площадь этого маленького городка. Солнце еще не всходило, а накрапывающий дождик только сгущал предрассветные сумерки. В свете тусклых фонарей мне удалось рассмотреть небольшой помост с кучей наваленного вокруг него хвороста. Рядом, на лавке спал стражник. Громадная пика лежала у ног, а сам он кутался в клетчатый плед. На помосте стояла большая клетка.
Тихо, чтобы не разбудить спящего, мы пробрались наверх. Маркович указал мне пальцем на кучу тряпья, лежащую в ближнем углу. От нее нестерпимо воняло смесью затхлости и мочи. В грязной миске остатки какой-то каши. Я непонимающе пожал плечами. Тогда мужчина наклонился, и ткнул в нее пальцем. Куча зашевелилась. Что за опасный зверь содержится в таких кошмарных условиях?
Это был не зверь. На меня смотрел тощий ребенок. Одетый в разодранные лохмотья, он дрожал под осенним дождем. На босых ногах засохшие струпья крови. Лицо покрыто грязью или синяками, губы разбиты, одно веко так распухло, что не дает открыться левому глазу. Зато правый смотрел прямо на меня. Смотрел, но не видел. И черный, вытянутый как у меня зрачок казался остекленевшим.
-Почему? - с содроганием в голосе прошептал я. Маркович видимо понял мой вопрос, хотя я задал его на своем языке. В ответ он начертил четырехточечную руну перед моим лицом. Я опять пожал плечами. Что он хочет сказать? А потом мужчина проделал то же самое в сторону еле стоявшего на ногах мальчишки. На него магия подействовала. Как будто получив невидимый удар, ребенок взвизгнул, его тельце выгнулось назад под неестественным углом, и он рухнул на пол.
Маркович испуганно оглянулся - не проснулся ли стражник, а потом потянул меня за рукав прочь от клетки. Всю обратную дорогу он пытался мне рассказать о том, что происходит в городе. А перед самым домом, сказал:
-Если понадоблюсь, то я на заднем дворе, кстати, я тебе ничего не говорил.
Как жаль, что я до сих пор хорошо не выучил язык этого места. Из рассказа Марковича я понял не более половины, но даже та часть повествования, что мне удалось разобрать, не внушала оптимизма. Ладно... Вдвоем с Вагуром, мы что-нибудь придумаем. А еще надо разбудить Карата, кажется, этот мальчишка не плохо осведомлен о дороге, может он знает способ, как караванщику поменять спутников. Первым делом я пошел к нему. Стучать в дверь пришлось долго. Я уже намеревался спуститься вниз и взять дубликат ключей, когда, наконец, парнишка высунул из-за двери заспанное лицо.
-Зачем так колотить?! Что, пожар? Наводнение? Или еще что-то случилось? - язвительным тоном поинтересовался он, но, узрев мое каменное лицо, насмехаться перестал.
-Зайди к нам в комнату, сейчас все объясню.
Вагур, уже полностью одетый, сидел на кровати. Объяснять пришлось недолго.
-Месяц назад в этом городе появился мальчишка. С такими же, как у нас глазами. К сожалению, он вышел прямиком к тому высокому дому, который я предпочел обойти. Живет в том доме мужик, подозреваю, что сумасшедший, но он имеет власть в городе. Как я понял, он местный маг по борьбе с запретной магией и с демонами. Вот этого-то мальчишку и приняли за демона. Как только ребенок вошел в дом мага, на него подействовало защитное заклинание, встроенное в стены. Мальчишке стало плохо, и он отключился. Месяц проходило следствие, и вина ребенка в том, что он демон была полностью доказана. Сегодня на рассвете его сожгут. Все это мне рассказал хозяин гостиницы. Он и еще несколько человек против расправы. Они предложили магу отвести его в столицу, для того чтобы верховные маги сами решили, что с ним делать, но им не позволили. Что будем делать?
-Ничего. Мальчишка не наше дело. Разве мы имеем право вмешиваться в дела другого мира? И нам не стоит рисковать. Мне надо быстрей попасть в Эстобург, от этого зависит судьба нашей страны и всего народа. Стоит ли ставить это на карту ради неизвестного мальчишки? Он что тебе брат? Сын? Или может племянник? А может он и вправду демон и несет с собой зло! Перетащим его к нам, а он в благодарность напустит на людей мор, или вызовет потоп. Откуда ты знаешь? - слова Карата были полны желчи и плохо скрываемой ярости. Вроде он говорил верно, но в душе-то я понимал, что не можем мы оставить здесь ребенка. И не зря же нити так настойчиво звали посетить этот мир. Возможно, дорога сама хочет, чтобы мы забрали его с собой.
- Я без этого ребенка уйти не смогу, - упрямо повторил я, - А что ты скажешь, Вагур?
Наемник, все это время сидевший на кровати и рассматривающий свои руки, поднял голову и посмотрел на нас. Я доверял его опыту, что интересно он скажет.
-Риск есть, но он минимальный. Всякая операция делится на две части. Первая - это захват цели, вторая - ее удержание. Главное сейчас - похитить объект, проблем с ее удержанием у нас не будет, ведь местные не смогут пройти за нами на дорогу, а значит, вторая часть операции легко решается.
-Значит, ты согласен взять мальчишку? Ты поможешь мне?
-Постой! Ты что, вот так просто хочешь рискнуть нашими жизнями? Ты же караванщик! Ты отвечаешь за нас! - Карат чуть ли не срывался на крик. Все-таки он очень юн. Смотрит сейчас на меня большими перепуганными глазищами.
-Ты прав. Вашими жизнями я рисковать не могу, поэтому пойду один. Вы же будете ждать меня на кладбище у дома мертвых.
-Но как же мы? Если ты погибнешь, мы же не сможем отсюда выбраться!
-Пусть идет. - Вступился за меня наемник. - Он сейчас главный. Раз он считает, что это надо, значит надо. И он приложит все силы, чтобы остаться в живых. Извини, Олеж, но помочь я тебе не смогу. Пока с меня не снимут обвинение, я не могу вмешиваться в неприятности.
- Хорошо. Осталась решить одну проблему. Четверых живых существ в свой караван я уже набрал, и как пристроить мальчишку?
-Я читал - недовольно начал принц, видимо уже смирившийся с моим решением, - что если кто-то из спутников на перевале решит, что он нашел свое место, и захочет остаться здесь, то его место вполне может занять кто-то другой. Но дело в том, что этот человек действительно должен захотеть остаться. Если на словах он скажет одно, а на душе будет другое - связь останется. Учтите, мне срочно надо в Эстобург.
- Ты прав, наверное, так и есть. Я смогу заменить члена каравана на постороннее существо, но только в том случае если остающийся действительно хочет остаться в этом месте, и вдобавок сможет отрезать все нити, связывающие его со своим миром. Я не знаю, как Вам рассказать об этих нитях, так что бы вы хотя бы приблизительно поняли, что это. Обычно, что бы их увидеть, нужна особая предрасположенность. Чаще всего люди, не способные их почувствовать, верят на слово проводнику. Вне зависимости от того верят ли путешественники по дороге в их существование - факт остается фактом, эти нити опутывают всех членов каравана, за исключением может быть животных. Но в то же время животных опутывают наши нити. То есть осла связывают мои нити, и замечу сразу я не смогу его оставить здесь. Значит, исходя из того, что мой попутчик должен попасть в Эстобург, заменяемыми спутниками могут стать только Вагур или его конь.
И я посмотрел на Вагура. Тот слегка поморщился, брови сошлись на переносице, а руки непроизвольно сжались в кулаки.
- Не могу я остаться, - начал он, - не смогу. И даже если бы не было у меня срочных дел в Эстобурге, здесь я находиться не смогу. У меня такое ощущение, что, сидя в этом доме, топча местную траву - я нахожусь не на своем месте. Я не знаю, как объяснить это, но чувствую, что все неправильно. Просто неправильно. Ну, а насчет коня - что ж, раз надо, то пусть остается здесь. Думаю за ним будут хорошо ухаживать. Но как мы узнаем, что он хочет остаться?
Тут уж пришла моя очередь сообщить, что пока я несу ответственность за моих спутников, я ощущаю их эмоции - все: и положительные и отрицательные. Ответом мне было гробовое молчание. Да уж, почему-то все сразу решают, что я читаю их мысли. Хотя я только могу сказать, насколько утомлен или бодр человек, с желанием он двигается вперед или хочет поспать, а может быть даже досадить мне. Рассказывать им это я не стал - предводитель каравана вообще не должен ни перед кем отчитываться. Под впечатлением последней новости, мои подответственные замолкли, и генератором идей пришлось стать мне. К сожалению, ничего гуманнее обычных побоев мне в голову не пришло.
Времени у нас было мало, и приходилось поторапливаться. Решительно распахнув дверь в конюшню, я подошел к коню. Жеребец спокойно жевал овес и лишь тихонько всхрапнул при виде меня. Я зажмурился и приложил руку к теплому боку. Короткая шерсть приятно ласкала ладонь. Пальцами я чувствовал, как под кожей перекатываются бугорки мышц, как размеренно бьется сердце, насосом перегоняя литры крови. А главное, я чувствовал умиротворение коня. Он устал, но был доволен жизнью. Про то, как тяжело передвигаться под низкими сводами пещер, он давно забыл. Стоит ли помнить о мелких неприятностях, которые были в прошлом. Для него существовало только "сейчас". А сейчас ему было хорошо. Сухо, тепло, дневная усталость проходит, желудок сыт, на зубах приятно похрустывает капустный лист. Его вычистили, вынули из копыта камень, который доставлял боль. Теперь все хорошо. Умиротворение.
А я должен все это уничтожить. Ради мальчишки, который сейчас дрожит под холодным дождем, мальчишки, которого завтра может не быть.
-Прости, - прошептал я коню и снял со стены хлыст.
Жеребец оторвался от кормушки и доверчиво покосился на меня черным, блестящим глазом. Конюший на славу поработал над животным. По сравнению с доходягой, которого мы привели в конюшню, этот конь смотрелся на золотой дороже. Вычищенные от пыли бока лучились здоровьем, расчесанные грива и хвост придавали ему ухоженный вид... И все же...
Сделав резкий взмах, я припечатал хлыстом спину коня. Тонкий кожаный ремень пропорол шкуру и впился в плоть. Боль. Плачь. Горький всхлип, так похожий на человеческий, вырвался из глотки ничего не понимающего жеребца. Он шарахнулся прочь от меня, прижался трясущимся боком к стене. Нити, ответственности, связывающие меня с этим большим животным, натянулись, но продолжали соединять. Конь жалобно смотрел на хлыст, не понимая, что он такого сделал, чтобы заслужить это. Но ржание и не верящий вскрик попутчика послужили фоном для следующего удара. И еще, и еще. На исполосованном крупу выступили капли крови. Белки в глазах жеребца залило красной болью, с губ закапала пена, дрожь, становилась все сильней, но нити доверия еще соединяли нас. Резкая боль, отдававшаяся в моем сердце, после каждого нового рубца на шкуре животного, перешла в ноющую. А рука вновь и вновь мерно наносила очередной удар.
Потом на бешеное ржание прибежал конюший и бросился грудью под свистящий хлыст. Я отвел руку, и удар пришелся в пустоту. Мужчина, с искаженным гневом лицом размахнулся и его кулак врезался мне в челюсть, а через секунду в поддых. Меня скрутило и я рухнул на выстеленный соломой пол. Боль прекратилась. Нет, челюсть и ребра, по которым прошелся тяжеловесный кулак конюшенного, ныли, обещая бессонные ночи, но сердце - сердце молчало. Я с трудом приподнял голову, и увидел, как мужчина с видом наседки хлопочет вокруг исполосованного жеребца. А тот горько ржет и жалуется человеку на людскую неблагодарность и безжалостность.
Побои сделали свое дело. Нити под градом жестоких ударов лопнули. Конь теперь видеть меня не мог. Стоило мне с трудом подняться, придерживаясь рукою за стену из грубо обструганных досок, как он шарахнулся в сторону, а конюшенный угрожающе обернулся и выкрикнул несколько гневных фраз, ускользнувших от моего сознания. Ну что ж дело сделано. Теперь жеребец ясно желал остаться со своим защитником. Он остается здесь. Показав знаками, что это животное мне больше не нужно я оставил его на попечение нового владельца. Тот лишь вызывающе сплюну мне под ноги, и вернулся к дрожащему коню.
Я медленно, держась рукой за ноющий бок, вышел из конюшни. На бревнах сидел Вагур. Он смотрел в небо, подставив лицо дождю. Капли падали ему на лоб и стекали по сжатым челюстям как слезы, желваки набухли и выступили вперед. Я не смог определить, что выражал его тяжелый взгляд, брошенный на меня. Да и не пытался. И на нити не хотел смотреть. Ни к чему мне чужие эмоции. Своих хватает.
Больше медлить было нельзя, рассвет практически наступил. Я велел Вагуру собираться, забирать моего осла и Карата, а потом идти к кладбищу, через которое мы проникли сюда, и по возможности не попадаться на глаза местному населению. Проигнорировав еще один ненужный мне тяжелый взгляд, я поспешил к площади.
Невеселые мысли одолевали меня. Уж если спутники не принимают моих действий, где уж ожидать понимания от местного населения. Скорее всего, в следующий раз за гостеприимством мне сюда лучше не соваться - во всех мирах считается бесчестным жестко обходиться с животными. Я не сомневаюсь, что конюшенный приукрасит события сегодняшнего утра. А значит, если до сегодняшнего дня я чудом избегал клейма демона - теперь мне вряд ли это удастся, особенно после похищения пленника. Вот и еще одним безопасным миром стало меньше. Жаль, но с этим уж ничего не поделаешь.
А вот и площадь. Я почти опоздал. Народ уже начал собираться на утреннее представление. Ребенка выволокли из клетки и привязали к столбу. Ну что ж проверим, чья магия сильнее - древней дороги или местная.
Расталкивая, еще полусонный народ, я пробрался к помосту и, вытянув вверх руку, чуть слышно произнес: - Я, Олеж, будучи толмачом, намереваюсь вернуться на дорогу и беру с собой в спутники живое существо, за которое поручаюсь. Этого ребенка.
Я никогда раньше не произносил этой клятвы в одном из миров дороги. Караванная клятва дается перед воротами, а не в трех полетах стрелы от них. Не знаю, чего я ожидал: грома и молний, солнечного затмения или какого-нибудь другого знамения, но ничего подобного не случилось. Земля не разверзлась. А вот люди на площади начали на меня косится. Кое-кто из них понял, что на их глазах творится чужая магия, подлежащая уничтожению. И в этот же миг несколько рук поднялись в воздух для сотворения оберега. Я приготовился к крикам ребенка, когда оберег подействует, но ничего не происходило. Подействовало! Трактирщик же показывал - на меня оберег не действовал, а на ребенка - да. А теперь и на нем не срабатывал. Получилось!. Дорога приняла замену. Медлить было нельзя.
Аборигены вновь вскинули руки, но я уже подобрался к лестнице. - бросившись вперед, я выхватил мальчишку из кучи хвороста. Мне повезло, его еще не успели приковать к столбу и я, подхватив ребенка на руки, побежал к лазейке, где меня должны были ждать спутники. Толпа безмолвствовала. Люди были поражены таким бесчинством со стороны нечисти. Первым опомнился человек в черном платье.
-Держите демонов! - взревел он, и высоко вскинул посох. Двое дюжих мужчин, стоявших по обе стороны помоста бросились вслед за нами. Я бежал так быстро, как никогда в жизни. Прямо по центральной улице, не сворачивая. Петлять, теряться в лесу - нет времени. Лучше по прямой. Сердце с каждым скачком подпрыгивало в клетке. Ребра, так некстати травмированные конюшенным, вновь заныли. Хорошо еще, что ребенок был легким. Я перебросил его на плечо и прибавил шагу. За мной слышались крики, и гулкий топот множества ног.
Кто-то кинул в меня камень. Попал в плечо. Я от неожиданности споткнулся, за мной радостно взревела толпа. Чудом выправив равновесие, и крепче вцепившись в мальчишку, я продолжил бег. Магия меня не брала, но зато теперь полетели камни. Хорошо, что их было мало по дороге, да и особой меткостью жители не отличались. Один булыжник пролетел мимо уха, еще несколько камней попали в ноги. Но я бежал. Вот уже показался дом со шпилем, на верхушке которого чернел крест.
У ворот ждал Вагур. Едва я показался под деревьями, с трудом удерживая ценную ношу, наемник бросился ко мне. Забрав мальчишку, который до сих пор находился в беспамятстве, он без лишних слов побежал к забору. Сзади раздался надрывный лай.
Да, пропали мои надежды, что никто из местных жителей не додумается спустить местных собак, славящихся своими охотничьими инстинктами. Недооценил я их жажду к сомнительным развлечениям и вот теперь без своих припасов, мирно лежащих седельных сумках на моем осле, я стану первой жертвой свирепых животных. Я начал быстро отставать от Вагура бодро петлявшего среди гробниц. Тем временем лай накатывал словно гром во время грозы.
Глянув через плечо, я успел разглядеть приближающихся псов. Двое здоровенных широкогрудых, покрытых короткой серой шерстью кобелей находились всего в двадцати шагах от меня. Массивные лапы при каждом скачке разбрасывали влажную землю, превратившуюся в грязь. Сквозь пелену дождя я рассмотрел короткую приплюснутую морду с объемной нижней челюстью и широко расставленными белыми клыками. Такие клыки легко рвут плоть и перекусывают кости. Псы приближались подобно смерти. Быстро и неотвратимо.
И вот когда до спасительной расщелины было рукой подать а силы разом оставили, я затылком почувствовал влажное дыхание зверюг. Еще миг, и убийцы набросятся на меня. Помощь пришла неожиданно - вынырнувший из-за очередной домушки с мертвечиной, Карат встал мне за спину, лицом к собакам и нараспев прочитал какую-то абракадабру. Смешно, но собаки пробежали мимо, словно добыча все еще неслась вперед, а не стояла, замерев у них на пути. Пока я тупо стоял оглушенный последними событиями, попутчик дернул меня за руку, раздраженно прошипев:
- Они не долго будут гоняться за мороком, а мы должны еще успеть войти во врата.
Я покорно кивнул. На слова не осталось сил. Превозмогая боль, я направился к воротам, все-таки конюший от души прошелся кулаками по моему телу. Да и от попавшего в плечо камня болела рука. У знакомого склепа, положив мальчишку на осла, нас уже ждал Вагур. Не останавливаясь, я махнул ему, чтобы подошел ближе и, стараясь не отвлекаться на крики крестьян, разыскивающих нас среди смешных домушек и истошный лай собак, потерявших след, постарался найти ту нить, которая привела нас сюда. Время шло, а под моими руками постоянно оказывались чужие пути. Бледно-зеленой нити, рождающей ощущение могущества, не было.
Я отошел от стены, делая вид, что не замечаю тревожных взглядов моих спутников, сделал пару глубоких вдохов, что бы расслабиться. И тут на земле, у передних копыт ишака я наконец-то заметил ее бледное мерцание. Сдерживаясь, чтобы не рассмеяться от облегчения, я наклонился и подцепил нить. Потянул... и впервые в жизни ворота открылись вниз. Вглубь земли уходил пологий склон. Дернув ишака за поводья, я шагнул вперед, и если бы не реакция Вагура, новый спутник свалился бы на землю. Еще несколько шагов и туннель сомкнулся за нашими спинами. Хорошо, что местные жители не видели, как мы уходили. Иначе история появления похитителей дьявола в этой гостеприимной деревушке обросла бы более страшными подробностями - о выходцах из подземного мира.