Торлов Егор Алексеевич. Последний час золотого века или о чём молчат звёзды

Извечный город Небут погрузился во тьму, весь древний край Та-уи наполнился тревогой. Небтауи Тот, могучий правитель двух земель, восседал на троне, оплетённом медными змеями, и взирал в мрачную даль. Сухой ветер завывал за пределами открытого тронного зала большого дворца, разносил редкие песчинки по щелям между камней. Скоро он сменится бурей, льющей дождь и сыплющей молнии, Тот знал... Скоро настанет время уходить.

В зале боязливо ступая, как тень на стене пещеры, оживлённая дыханием вечного божества, появился слуга Ако, единственный, кто решился сейчас тревожить правителя. Боялся он не сильного, щедрого и благого небтауи. Семь тысяч лет Тот следил, как вырастает из песка этот грандиозный город, как множатся маленькие голые и слабые существа под его стопами, как поля дарованной Небесами пшеницы бурно золотятся под неутомимым солнцем, питаясь водами животворящего Итеру. Люди, как и сам Ако, боялись странных перемен, которых раньше не было в их счастливом мире. Загорелое лицо исказилось от непонимания и страха, как у потерявшегося ребенка, по выбритой голове катился крупными каплями пот. Аккуратно ставя ступни на холодные (даже слишком после улицы) плиты, он прошёл под высокие своды через арку с изображением крылатого мирового яйца. Тот всегда говорил, что этот символ очень важен, но Ако не понимал, почему. Ему он казался забавным.

Тот сидел неподвижно, скоро он уйдёт, боги уйдут, но сейчас торопиться некуда. Он хотел в последние дни полюбоваться плодами своего воспитания. Два священных крокодила, лежащих у подножья громадного трона, почуяли человека. Они встали, следя за хрупкой сжавшейся фигуркой, бессильной перед свирепыми завываниями ветра, умными глазами и медленно ушли, сползли по бесконечно длинной лестнице. Ако оглянулся на них, чуть не облившись пивом из кувшина, который принёс для владыки Та-уи. Он и так уже расплескал немного себе на голый живот, пока нёс сосуд в дрожащих руках, то и дело поднимая удивлённый взгляд к неприветливым небесам, некогда подарившим им такого мудрого царя. Сосуд был большим и тяжёлым, ведь могучий Тот во много раз превышал своих детей ростом, но только сейчас слуга ощутил всю тяжесть ноши. Взглянув на недвижимого молчаливого бога, слуга вздрогнул. Раньше Тот не был столь задумчив и угрюм, словно подражал тучам и стонущему ветру, словно влился в стихию, стал с ней единым целым.

-- Я принёс твой эликсир, о мудрый, - Ако улыбнулся, ощутив на своём смуглом лице знакомое живое тепло, исходящее от благого Царя и от его монолитного трона.

Бог кивнул, не проронив ни слова. Приняв кувшин, словно то была чаша, он поднёс его к прорези в маске и влил в рот сразу половину мутного бело-золотистого напитка. Обычно после этого он оживлялся и начинал пророчествовать или давать людям советы, но только не в этот раз. Ако немного постоял, чувствуя себя лишним, однако ему что-то не позволяло уйти. Нужно было во что бы то ни стало выяснить, что происходит и правдивы ли слухи из других городов.

-- Владыка, - неуверенно обратился он к Тоту. - Мой отец, живущий далеко-далеко, - Ако невольно ткнул пальцем на выход из колоннады, - сказал странные слова. Благодаря твоему дару мы говорили с ним вчера, и он рассказал, что их Наставник уходит в небеса, сказал, что не знает, как будет жить без богов теперь, после того, как вы забрали моего брата. Почему вы оставляете нас?

-- Так надо, - коротко ответил Тот низким и гулким голосом.

-- Ты ведь не уйдёшь? Не бросай нас.

Сильный порыв ветра заскулил, как собака, между колонн из песчаника, большая туча быстро поползла с моря. Страшная, неизбежная. Боги больше не остановят её.

-- Я тоже уйду. Пришло время, грядут перемены, идёт Большая Вода.

Подняв кувшин, Царь опорожнил его и отставил возле трона. Ако послушно подошёл и взял сосуд, будто младенца.

-- Как нам быть? Мы не сможем остановить воду, даже со всеми твоими дарами. Золотая птица всего одна и принадлежит тебе.

-- Вода пришла не за вами, но вам тоже стоит её опасаться. Я скажу, как поступить, чтобы спастись от неё, только не сейчас. Мне нужно подумать.

-- Но за что вы наказываете нас Большой Водой? - воскликнул Ако. - Ты всегда любил и помогал нам!

-- Это не мы, - медленно выговорил Тот, наблюдая за ползущими вдали тучами. - Это огненная звезда. Она идёт сюда и несёт немало бед, но она заберёт тех, других, если вы будете делать так, как мы скажем. А о дальнейшей своей судьбе вам придётся думать потом, только вы можете обречь свою расу на погибель или спасти. Даже когда я уйду, вы должны помнить мои уроки и соблюдать их. Наши братья собирают некоторых из вас, как и твоего брата, чтобы проверить, насколько племя людей готово повзрослеть.

-- Что же это значит, владыка? - испугался слуга, слыша приговор бога.

-- Вода и тьма будут первым уроком, они заставят вас жить вместе, помогать друг другу, не ждать милости от Небес. Я верю в вас, но многие мои родичи сомневаются.

-- Мы не подведём! - радостно воскликнул Ако и выбежал из зала, шлёпая босыми ногами по ступеням храма.

-- Не подведите себя, - прошептал Тот. Вскоре он забылся в раздумьях.

Он стоял так до темноты, пока на небе, словно притянутый его глубокими мыслями, не зажегся кроваво-красный "глаз" Большого Пса, пугая сонных жителей Небута. Вся вселенная менялась в этот тревожный момент.

* * *

Несмотря на то, что двери в комнаты всех, кроме Яотла, были открыты, в общем зале находился один Номмо. Его проницательные чёрные глаза, наполненные печалью, всматривались вдаль через прозрачную врезанную в камни стену, словно пытаясь уловить свет родной толо, но яркие голубоватые лучи заходящей за горизонт Сиги поглощали пространство вокруг, озаряя светло-голубое, почти белое, небо. Казалось, что сейчас на пустынные земли, где хозяйничали ветер, песок и камни, опустятся сумерки, сквозь которые проступят маленькие светящиеся огоньки на небосводе, как бывало дома...

Вслед за Сиги, не успевшей уйти из вида, заполняя красным светом этот безжизненный мир, появлялась По толо. Номмо всегда недоумевал, когда Амма называл её именно так.

-- Ведь по совсем маленькое зёрнышко. Как же так может быть, что огненный шар, который больше самой Сиги, ты называешь самым маленьким, мудрейший?

Амма отвечал, как всегда, загадочно и непонятно для пытливого разума Номмо:

-- В твоём языке нет слов, чтобы объяснить. Ты скоро увидишь... Даже твои потомки увидят.

Бесчисленное множество странных установок, созданных обитателями Йу, поворачивали свои блестящие "головы" к красному гиганту, словно цветы, тянущиеся к солнцу. Своими плоскими продолговатыми поверхностями они собирали силу По, дававшую свет, тепло или прохладу, когда требовалось, и возможность путешествовать между далёкими мирами. Осторожно, будто бы боясь гнева большого огненного брата, выплывала Эмме йа толо. Тусклое белёсое сияние даже не пыталось бороться с необузданной силой По.

Казалось бы, мир, где нет места мраку и тьме, должен быть приветлив и жизнерадостен. Однако Номмо изо дня в день наблюдал совсем иную картину. Три светила с такой яростью обрушивались на землю, что выжигали всё живое, превращая в мёртвую пустыню поверхность Йу. Поэтому жизнь зародилась во мраке. Под землёй возникли источники воды, а вслед за ними и Она.

"Вода - это жизнь", - неустанно повторял Амма. - "Жизнь превыше всего".

Свет становился невыносимым. Послышался глухой щелчок и прозрачная стена стала медленно закрываться с тихим скрежетом. Номмо заморгал напряжёнными глазами, привыкая к полумраку просторного помещения, освещённого голубыми и зелёными кристаллами. В бассейне, служившим проходом, послышался лёгкий плеск. Сердце Номмо сжалось. Он с нетерпением ждал его появления и в то же время страшился.

Воспоминания отбросили его в прошлое...

* * *

Следующий день выдался солнечным и тихим, белые дома Небута заснули в полуденном тепле, неспешно полз Итеру, блестя серебром. Мир и спокойствие, царившие на протяжении Золотого Века богов и людей снова вернулись на благословенные земли Та-уи, вытеснив страшные видения дня минувшего. Ако в положенный час снова нёс кувшин с пивом, сегодня его собирался отнести Кафири, только Ако настоял, обещав, что сменщик еще успеет увидеть бога. Он врал, однако кроме него никто пока не знал правды.

На ступенях храма слуга натолкнулся на группу жрецов, спускающихся из покоев Царя. Они были в сметенных чувствах, это читалось по неподвижным серьезным лицам и бегающим глазам. Впереди шёл старый Нахти, его лысая голова, отливающая медью, издали была видна, когда он поднимался или спускался по лестнице храма Тота, словно светилась мистическим светом знания. Один он не тревожился, во всяком случае, внешним покоем внутреннего волнения не выдавал. "Бронзовое" строгое лицо, похожее на высушенный на солнце абрикос, хранило спокойствие и едва заметную тень раздумья. Верховный жрец продумывал дальнейшую жизнь народа Та-уи, несомненно, Тот раскрыл наиболее приближённым к нему людям тайну о скором уходе. И власть, скорее всего, перейдёт к Нахти или тому, кого он назовёт. Будет ли он хорошим царем? Не лучше солнечного бога и мудреца. Ако покачал головой, соглашаясь с собственными мыслями, и, проскользнув мимо процессии, взбежал на самый верх лестницы, помня и о сохранности сосуда.

Тот не сидел на троне как вчера, он стоял во весь свой огромный рост, убрав руки за спину и глядя на серебряную ленту Матери-реки. Солнечные пятна легли на пол зала, коснулись трона и широкой груди небтауи, искрились на его маске. Слуге стало весело при сиянии Всевидящего Солнца, заполнившего комнату. Люди всегда приходят в восторг при касании его живительных лучей, греющих тело и душу.

-- Твоё пиво, владыка, - обратился Ако к богу, но Тот нынче был ещё мрачнее, чем вчера.

-- Я боюсь оставлять вас одних, - вдруг признался он, повернув одну лишь голову. - Знаю, вы пока ещё чисты, более-менее чисты, насколько плоть вообще может быть. Грядут тёмные времена.

Ако вручил Царю кувшин и, немного замявшись, всё же промолвил:

-- Так останься. Неужели вы все обязаны уходить?

-- Нам сказали и мы уйдём. Послушай меня, я предупрежу именно тебя. Жрецам я сказал, как укрыться от Воды, они справятся, однако я увидел угольки эгоистичного желания в их сердцах, стоило мне завещать царство второму после меня.

-- Старик Нахти?

Тот кивнул. Для Ако это не стало откровением, а вот слова о новом предупреждении, которое никому, кроме него, доверить нельзя, взволновали его сердце.

-- Прошлым днём я говорил тебе, что Большая Вода пришла не случайно, и звезда с неба не случайно упадёт. Есть законы в нашем мире, они дают то, что ты заслужил. Владыки Тёмного Лика их называют, тех, кого заберёт Вода. Всё уже предрешено, наши отцы и братья знают, что это такое, когда закон начинает работать. Эти колдуны, великие ростом, но не духом, больше нет, падут, только не все. Те, кто уцелеет, покинут родину и придут к людям, придут к вам тоже. Остерегайтесь их. Да, они будут жить среди вас, пока не вымрут все, и по моим законам вы поступите благочестиво, если дадите им кров. И всё же предупреждаю людей, предупреждаю через того, кто не найдёт большой выгоды в дружбе с Тёмным Ликом. Раньше мы сами имели с ними дело, в те времена, когда они ещё не исказились окончательно, хоть и не все. Мы тоже руководили ими, как вами сейчас.

-- Так вдруг мы тоже "исказимся"? - испуганно прошептал Ако.

-- Всё зависит от вас. Я тоже беспокоюсь за дальнейшую судьбу людей. Знайте, великаны, что придут после нас, будут давать вам знания взамен на убежище, будут помогать и втираться в доверие. Но вы должны быть трезвыми, не подражайте им, не принимайте их эгоизм и жадность за истины, раз они больше знают. Пусть люди наберутся мудрости и терпения, для которого мудрость и понадобится.

Тот сделал глубокий глоток из кувшина, а слуга, видя это, радостно ткнул на сосуд пальцем и воскликнул:

-- Вот оно, владыка, мы будем пить вино и пиво, подаренные нам тобою! Тогда мы тоже станем мудры, как боги!

-- Нет! - решительно и даже грозно воскликнул Тот, напугав слугу, не видевшего благого покровителя столь строгим раньше. - Нет, - повторил он мягче. - Будьте осторожны с этими напитками, ваш мозг, ваше тело и весь организм слишком слабы, а разум не подготовлен. Пиво вместо мудрости дарует вам безумие. Ты слышал, что случилось с пивоваром, отведавшим мой эликсир?

-- Да, великий, - пристыжено повесив голову, ответил Ако. - Друзья мне рассказали. Сперва он принялся говорить, что видит другие миры, а потом выпил ещё и начал вести себя странно... как животное.

-- Мы слишком разные, - по-отечески назидательно произнёс бог. - Не всё, что хорошо мне, будет хорошо вам. Ничего, вы сможете справиться с трудностями, если не забудете, что вы все братья и сёстры, идущие от одной великой Искры. Темноликие научат вас рабству, вы не слушайте их, иначе одни из вас начнут подчинять других. Тебя и твой народ захватят самодовольные жрецы, если оставить их на учение великанов.

-- Разве такое может быть? - не веря, Ако даже улыбнулся. Его большие детские глаза смотрели на Тота в ожидании подтверждения его слов.

-- Вы уже взяли в рабство животных, сами того не ведая. Почему же ты считаешь, что люди станут исключением? Я надеялся, мои машины помогут вам избежать рабства, но вы так с ними не совладали. Ничего, время ещё придёт, мы спрячем все это в храмах. Когда вы созреете, сможете найти путь к нашим тайнам. Первым напоминанием вам будет указание на наш родной мир. В храмах вы найдёте его, следуя каналами души.

Слуга нахмурился, потёр голову, мучаясь от раздумий и растущего страха перед будущим. Он не понимал, чем люди, столько времени жившие под покровительством великих богов, вдруг заслужили такое наказание? Почему они остаются одни, осиротевшими и испуганными, встречая лицом к лицу катастрофы и злобных гигантов, которые собираются заменить прежних царей.

-- Но почему вы уходите, я никак не пойму?! - воскликнул он, прослезившись. - Останься хотя бы ты, дарующий мудрость!

-- Я не могу, - холодно и безразлично ответил небтауи. - Там, - он указал на небо, - есть звезда, её показывают тропы душ в наших пирамидах. Она - мой дом, наш дом. И он в беде. Мы не безгрешны и воздаяние пришло и за нами. Тебе будет непросто в это поверить, ведь боги к вам относились как к родным детям, следя за вашим ростом и становлением. Мой мир гибнет, его не спасти, однако мы можем успеть спасти как можно больше сородичей. Мы затаимся среди звёзд и будем ждать, пока не найдём новый дом.

-- Живите же с нами! - дрожа всем телом, лоснящимся от пота, воскликнул виночерпий. - Здесь много места для всех нас, не пустим великанов и будем жить в мире со своими богами!

-- Мне приятно видеть, что в тебе взросло сочувствие к ближним, но выдержит ли оно все проверки и испытания. Мы пока не уверены, что такой союз окажется безопасным и для вас, и... для нас. Для этого боги и взяли некоторых из людей, в том числе твоего брата, дабы лучше узнать, что таится в ваших душах. И если свет простирается далеко в будущие поколения, мы придём. А если нет... - он оборвался, отведя взгляд на светящуюся полоску Итеру. - Приходи завтра в последний раз, - вдруг попросил он.

-- Почему в последний? - едва шевеля губами, спросил Ако, уже зная ответ.

-- Завтра закончится Золотой Век человечества, завтра последний бог уйдёт из этого мира. Никому не говори об этом пока. Я кое-что тебе покажу, кое-что, чего ты никогда не забудешь. А сейчас мне нужно подумать, снова.

Ако, забыв взять опустевший кувшин, вышел, оборачиваясь, будто собака, которую гонит из дому хозяин. Он был абсолютно потерянным и даже не помнил, как добрался до кровати.

* * *

В тот день все, кого забрали "на небеса", находились в общем зале. Избранные богами уже привыкли не только к странному облику друг друга и разным языкам, но и к устрашающему виду их наставников. Никогда в своей жизни Номмо не видел столь различающихся по внешности людей. Цвет кожи, глаза и их форма, черты лиц, звуки, что выходили из их ртов, он мог объяснить только одним - их всех принесли на золотых птицах с разных толо таназе.

Каждый находил себе дело по душе. Одни произносили названия каких-либо предметов на родном языке, смеясь тому, как странно они звучат. Другие общались с помощью дара, делясь знаниями и видениями. Кто-то сидел неподвижно, закрыв глаза, в попытках впитать мудрость, которую с великой щедростью открывали им жители Йу.

Номмо, как обычно, стоял у прозрачной стены, вглядываясь вдаль. Восход По толо напоминал ему появление алого Солнца над просторами Та-уи, куда он направлял свои мысли, из раза в раз стремившихся к одному человеку. К его родному брату.

Когда прозрачная стена закрылась, Номмо, зашелестев свободной мешковатой одеждой, подошёл к длинной скамье, сделанной из никогда невиданного им камня, и опустился на неё рядом с Зианом, сидевшим всегда неподвижно, отчего походил на статую. Из-за необычного разреза глаз сложно было сказать, закрыты они у него, или он, прищурившись, следит за тем, что происходит вокруг.

С улыбкой на смуглом лице, тусклый свет которому придавал угольный оттенок, Номмо смотрел на то, как его названные братья и сёстры проводят время. Особенно ему нравилась Ирмтруд. Его не столько привлекала иноземная красота девушки с белой кожей и светлыми, как пшеница, волосами, сколько её смех, её неудержимая энергия, зажигающая в минуты тоски по дому пламя, которое, зародившись в груди, растекалось по телу нежным теплом, даруя радость и ощущение покоя. Иногда несколько избранных собирались вместе, и она пела им песни своего народа. Никто не мог разобрать слов, но голос Ирмтруд всё равно проникал в самую глубь души.

Крепко подружившись с Икашатой, чьи черты лица "неизвестный скульптор" будто выточил из камня, Ирмтруд не упускала момента поплавать вместе с ней в бассейне, пока наставники не почтили их своим присутствием. Очередной день в душном помещении общего зала не стал исключением, и две девушки, привыкшие к прохладе морских вод у себя на родине, по очереди нырнули в голубоватые воды, служившие связующим звеном между частичкой мира людей и мира мудрецов-наставников. Яотл, всегда пристально наблюдавший за ними, подошёл к краю водоёма. Его мрачный вид стёр с лица Номмо блаженную улыбку, а произнесённое слово заставило сердце сжаться в непонятном испуге:

-- Вылезайте, - обратился Яотл на своём гортанном языке к двум девушкам.

Те устремили взоры на него и, не понимая, что он хочет, продолжили плескаться в прохладной воде. Тогда Яотл, сжав кулаки, использовал дар, вложив в него всю свою ярость.

"Вы оскверняете жилище наших богов! Вылезайте немедленно!" - пронеслось в головах всех присутствовавших. Такова была сила его мыслей.

Ирмтруд подплыла к каменной лестнице и взобралась по ней. Вода стекала с облепившей её стройное тело одежды. В возникшей тишине капли, ударявшиеся о пол, казались гулкими всплесками волн о скалы. Она подошла почти вплотную к Яотлу, который возвышался над ней на две головы, и, посмотрев снизу вверх прямо в его светло-карие глаза, с не меньшей силой отправила своё послание ему и остальным: "Они мне не боги!"

И без того красный оттенок кожи Яотла от гнева сделался лиловым. Пальцы в кулаке сжались ещё сильней, и он ударил.

В немом исступлении все застыли на своих местах. Только Номмо бросился на Яотла, обхватив того руками сзади, не давая ему возможности ударить ещё. Его мотало из стороны в сторону на широкой спине внезапно рассвирепевшего брата, но он не ослабил мёртвую хватку, пока Яотл не охладил пыл, внезапно обмякнув в объятиях Номмо.

Над мёртвым телом с разбитой кровоточащей головой девушки плакала Икашата. Освободившийся от захвата Яотл упал рядом на колени и начал причитать в полубреду. Водная гладь в бассейне, отражавшаяся на высоком потолке множеством переливающихся линий, окрасилась красным и, словно испугавшись этого цвета, взволновано стала выплёскиваться через край. На поверхности показалась голова Аммы, узревшего ужасающую картину. В головах избранников пронёсся звук, похожий на оглушительный протяжный крик. Без сознания они упали.

Очнувшись уже в своей комнате на постели, Номмо вышел в общий зал и стал ждать, когда кто-нибудь из братьев и сестёр откликнется на его зов. Он стучался в их двери, кричал им. Даже через замурованную дверь Яотла он пытался мысленно связаться с ним. Всё было безуспешно. Лишь одиночество пришло к нему в виде томительного ожидания Аммы.

* * *

Утро нового дня встретило Небут хлёстким ветром, темнотой и далёкими раскатами грома. Буря шла с моря. Ако, встревоженный и не выспавшийся, спешил к храму Тота, закрывая уши, чтобы не слышать громовых ударов. Ему казалось, что это хохочут страшные великаны с обречённой земли, вытесняющие солнечных богов. У храма толпился весь город, люди встали полукругом у лестницы, шумя и махая руками, но никто не решался подняться. На второй ступени у подножия стоял Нахти, высоко подняв посох, жрец что-то кричал и объяснял толпе, окружающие его слуги и младшие адепты поддерживали его возгласы. Что-то пугающее было во всей этой картине, хотя внешне ничего не изменилось, и Ако знал, в чём дело. Боги уходят, последний из них прощается с народом через жрецов. Однако разобрать, что Нахти говорил, верно ли исполнял волю Царя, он не сумел. В голове гудели мысли, шумел гром близкой бури, стучал страх.

Протиснувшись через движущиеся, словно в каком-то танце, тела, виночерпий выбежал к лестнице и собирался было понестись вверх, как перед ним упал посох верховного жреца. Нахти строго посмотрел на него сверху вниз, ибо ростом превышал многих соплеменников, сведя тонкие непроницаемо черные брови к носу, похожему на клюв хищной птицы.

-- Куда это ты? - без интереса спросил он, скорее просто не желая пропускать кого-либо туда, где видел своё и только своё право быть.

Ако вытаращил глаза, будто сильно испугался, но от этого безумного взгляда отшатнулся сам Нахти. Оттолкнув посох и свиту жреца, Ако побежал по лестнице, крича:

-- Он покажет мне что-то, он обещал! Он не уйдёт, не исполнив слова!

Нахти потряс посохом ему вслед и продолжил с новым жаром вещать перед толпой, на сей раз упрекая Ако и всё его племя в дерзости, отвратившей богов и Солнце от людей.

Слуга вбежал в продуваемый ветром зал храма, почувствовав себя безмерно глупым. Он нарушил все порядки: нагрубил жрецу Тота, ворвался в жилище бога без обычных церемоний и даже не держал в руках кувшина с пивом. По какой-то причине именно этот последний момент заставил его устыдиться больше всего. Тот появился незаметно прежде, чем Ако успел полностью осознать, что находится в зале с троном один. Увидев правителя, он, не в силах вымолвить ни слова, указал на черную тучу, застлавшую горизонт над морем.

-- Нет, - мягко ответил небтауи. - Это ещё не оно. У вас будет время спастись.

-- Мне страшно, владыка, - прошептал Ако, сжимаясь. Его достаточно крепкое смуглое тело сейчас казалось хрупким и тщедушным, а сам он напоминал загнанного в угол зверёныша.

-- Я знаю, - ответил Царь. - Тебе есть, чего бояться. Похоже, мой жрец неправильно понял указ о своём назначении вождём. Я советую тебе покинуть эту землю и вернуться в края предков, к семье и забытым друзьям. Больше мои слова здесь ничего не значат.

-- Но вы забрали моего любимого брата... - робко проговорил слуга, оборвавшись, так как новая мысль посетила его. - Великий, забери и меня с собой!

-- Нельзя, - коротко ответил Тот, глядя в пустоту. - Мы взяли всех, кто был нужен, а тебе я уготовал другую судьбу. Я покажу тебе, что скрывает моя маска, а затем ты уйдёшь, чтобы никогда не возвратиться. Скажи тем, кому больше доверяешь, то, что я тебе говорил раньше, храни память о солнечных богах и Золотом Веке, когда все люди были братьями и не ведали горя. Пусть и другие помнят, ибо только их память и вера в лучший мир смогут вернуть былую славу. Теперь я вижу, что ваш путь устлан костями и мечами, но знайте - это не ваша суть. Каждый из вас решает, кем быть, богом или животным. Не оправдывайте дурные поступки своей природой, поскольку она не такова.

В этот момент потолок храма дрогнул, зашуршали каменные плиты, раздвигаясь по сторонам. В квадратном проёме открылся краешек бурного, неспокойного неба, капли дождя темными пятнышками легли на белый пол и холодом обожгли кожу Ако. Раздался гул, над квадратом появился летящий крест, который люди иногда называли еще Золотой птицей, он завис прямо над троном, испуская лёгкое призрачное свечение. Видя этот символ вечной жизни, Ако приободрился и взглянул на Тота. Бог молча взялся ладонью за золотую маску и снял ее...

* * *

Амма неуклюже взобрался по лестнице, выходя из бассейна-прохода. Даже по сравнению с Яотлом обитатели Йу походили на гигантов. Тело их покрывали жёсткие пластины, похожие не черепашьи панцири. Лица напоминали то ли лягушек, то ли ящериц, а рот был усеян острыми хищными зубами. По земле они передвигались медленно, словно им приходилось прикладывать невероятные усилия, зато в воде их движения приобретали небывалую грациозность, в чём не раз убеждался сам Номмо, когда погружался с помощью чудесного изобретения под воду в их обитель.

-- Я знаю, у тебя много вопросов, - беззвучно сказал Амма, подойдя к Номмо. Они общались с помощью мыслей, ибо язык наставников был настолько сложен, что ни один человек не мог даже произнести их настоящие имена.

-- Почему Яотл сделал это? - в нетерпении спросил Номмо.

-- Вы по-разному понимаете нас. Те знания, что мы передавали, каждый принимал по-своему, иначе, чем другие, иначе, чем мы... Разговаривая с тобой я пользуюсь, словами, которые ты сам знаешь, беру их из твоей памяти.

-- Но ты всегда говорил...

-- Жизнь превыше всего. Да, так мы учили вас, - ненадолго Амма замолчал. - За свою долгую историю мой народ пережил множество трудностей. Мы хотели подарить вам накопленные знания, чтобы вы могли преодолеть тяготы судьбы, подтолкнуть людей вперёд, ибо пропасть между нами слишком велика. Но увидели то, чего опасались больше всего. Не все из вас обладают мудростью, дабы принять полученные знания и использовать их только во благо.

Брови Номмо сдвинулись к переносице. Осмысливая сказанное Аммой, он спросил:

-- Значит, всё дело в мудрости?

-- Не совсем... - Амма направил перепончатый палец на голову Номмо со словами. - Знания хранятся здесь, а мудрость, - он указал на грудь, - здесь, в душе. Где нет света мудрости, там разверзнется тьма, которая будет расти, пока не поглотит и самого человека, а после и мир вокруг него. У Яотла горела искра мудрости, поэтому мы забрали его сюда вместе с другими, похожими на него, на тебя тоже. Только он не смог совладать с тьмой, которая живёт в каждом, поддался её воле, не отринув наши знания, а исказив их так, как ему велела Тьма. Вместо стремления к жизни он выбрал путь смерти.

Номмо со скрещенными на груди руками тяжело вздохнул, опустив голову.

-- Мудрый Амма, скажи, что будет с нами? Как вы поступите с Яотлом? Неужели его нельзя вырвать из когтей Тьмы?

-- Я уже сказал. Он сам выбрал свою судьбу! Тебя и других, как обещано, мы отправим домой. Вскоре наши пути разойдутся.

Номмо расцепил руки и безвольно опустил их. Глаза его налились слезами. Он поднял голову с вопрошающим видом и посмотрел на наставника.

-- Почему вы нас покидаете?

Амма долго молчал, глядя на Номмо своими рыбьими глазами. Спустя время, он наконец произнёс:

-- Людей ждут испытания. Мы готовили твой народ к приходу Темноликих, к борьбе с их искушениями, их хитростью, но подготовить вас к встрече с внутренним врагом мы не в силах. Вы должны преодолеть свои пороки сами или кануть в бездну. Здесь мы вам не помощники, - он протянул мощные руки к застывшему в одной позе Номмо. - Подойди ко мне. Я передам тебе последнее семя знаний, и ты воссоединишься с братом.

Во взгляде отчаявшегося человека проснулась решительность. Он сделал пару шагов к Амме, который обхватил его голову, кажущуюся крохотной в больших четырёхпалых ладонях.

Яркий свет, сравнимый по силе с Сиги толо, начал поглощать взор Номмо. Ему открывались видения странных неизведанных миров, картины, значение которых он не мог осмыслить, время и пространство закрутились в спираль "хаоса" мироздания, прошлое, настоящее и будущее сплелись воедино... Вдруг он увидел Яотла, старого, обезумевшего. Он лежал на постели, глядя в потолок. По морщинам на лице и дряхлом теле можно было сказать, что он прожил долгую жизнь. Жизнь полную одиночества и страданий.

Жизнь превыше всего! Для тех, кто не ценит её, Она становится бременем.

Это видение сменилось другим. Маленькая белокурая девочка играла на берегу морского залива того же цвета, что и её глаза. Смех ещё совсем юной Ирмтруд вновь пробудил радость в сердце Номмо.

Жизнь превыше всего! Радующийся ей наполняет мир светом.

Не успев насладиться видением из прошлого, сила Аммы вернула Номмо обратно на бесплодную Йу. Его взор был устремлён в сторону По толо, как и бесчисленное количество дней до этого. Красный свет разрастался всё сильней, пока не увеличился до таких размеров, что не смог удержать свою великую силу. После ослепительного взрыва, По превратилась в небольшой белёсый шар, похожий скорее на Луну, чем на Солнце. Номмо, казалось бы, ощущал тяжесть потухшего светила, устремившись навстречу к нему, где он разглядел маленькие, сравнимые лишь с зёрнышками по, частицы, из которых состояла эта некогда огромная толо.

Опережая взрывную волну, Номмо понёсся через чёрное почти непроницаемое пространство, освещаемое "огнями" других миров. Он застыл, поражённый видом голубой толо таназе, его родной толо таназе. Затем устремился к ней, сквозь серые тучи, сгустившиеся над Небутом, вместе с каплями дождя к жёлтым полям, раскинувшимся вдоль благодатного Итеру, оказавшись через квадратное отверстие в потолке под знакомыми сводами храма. Перед ним стоял его брат Ако с невероятно одухотворённым лицом. Последний рывок он сделал навстречу к нему, будто бросаясь в объятия.

Жизнь превыше всего! Чья жизнь преисполнена любви, тот познает счастье.

* * *

Ако медленно, словно во сне, спустился к всё ещё шумящей толпе, не слыша её криков, не видя гримас страха на лицах, не ощущая их нарастающей паники. Жрецы недовольно ворчали у него за спиной, скулы Нахти вздрагивали от нетерпения и раздражения. Он хотел узнать, что же такое показал именно ему, какому-то мальчишке на побегушках, какие истины раскрыл мудрый Тот, вместе с тем боясь потерять лицо, задавая подобные вопросы. Он всё-таки верховный жрец, он - хранитель знаний и мудрости богов. Разве может он не знать того, что знает обычный раб?

-- Так что он показал тебе?! - выкрикнули из толпы.

-- Он показал мне своё лицо.

Толпа ахнула, качнувшись, словно морская волна.

-- И что ты увидел? - спросил ещё кто-то, спустя минутную паузу.

Ако на мгновение задумался, приоткрыв рот и глядя над вращающимися головами людей, потом улыбнулся и сказал:

-- Я видел истину, я видел звёзды, которых не узреть отсюда, я видел странный мир, где живут странные люди. У них всегда Золотой Век и они сами себе боги. Ещё я видел свет, такой яркий, что даже Солнце не может с ним сравниться. А потом владыка сказал мне в этот последний час, что злые великаны пришли к нам раньше, чем ушли из родных земель. Сказал, что у Тёмного Лика человеческие черты.

Он невольно оглянулся на Нахти, хранящего каменное спокойствие, под которым скрывал чувства всю свою долгую жизнь.

-- Теперь я уйду, - добавил Ако. - Хочу уйти раньше, чем уйдет Он.

-- Куда же ты пойдёшь один? - спросили его.

-- Я буду не один, - спокойно ответил он. - Мой брат последует со мною везде.

С этими словами он нырнул в толпу и стремительно в ней растворился, никто не смог понять, куда он так быстро исчез. Как ни старались они искать, не нашли свободного Ако. Как не видели его более на извечной Та-уи. Стоило Ако пропасть, как из крыши храма ударил яркий луч света, он вошёл в крест, зависший в воздухе. "Птица" сама засветилась, обратилась солнцу подобным шаром и взмыла в небеса. Только маленькая звёздочка мигнула в вышине. Ушёл Тот, ушли боги из земли людей, закончился их Век счастья и мира.

Когда горожане поднялись в залу храма, ведомые жрецами, они увидели всё тот же трон, на нём так же восседал бог, держа в руке жезл, увитый двумя змеями. Но этот бог был мёртв, он превратился в камень, в бездушную статую и вместе с ним трон. Всё золото и медь обратились безжизненной глыбой, идолом, лишённые той души, что оживляла их.

Та-уи - древнее название Египта.

Итеру - Нил.

Толо - (в пер. с догонского) звезда.

Толо таназе - (в пер. с догонского) звёзды, которые описывают круги, т.е. планеты.

Оставить комментарий © Copyright Торлов Егор Алексеевич (toregor@mail.ru) Размещен: 14/10/2016, изменен: 14/10/2016. 61k. Статистика. Рассказ: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Рассказ написан в соавторстве с Николаем Бершицким (http://samlib.ru/b/bershickij_n_o). Истекает время богов на Земле, и человек отныне предоставлен самому себе. Насколько хорошо наставники подготовили его к грядущим переменам, и сможет ли человечество познать, что сокрыто в далёком свете звёзд?

Торлов Егор Алексеевич : другие произведения.

Последний час золотого века или о чём молчат звёзды