Кагера Юу, человек с каменным лицом, крайне редко показывающий свои эмоции, еще реже повышающий голос, был вне себя. И в этом мог убедиться всякий, кто осмелился бы приблизиться к месту, где в ярости сошлись две стихии.
- Ты забываешь о принципах и чести, брат! - Кин кричал, попытался схватить 'брата' за плечо, но тот яростно отшвырнул его руку. Рубашка мужчины была испачкана кровью, но похоже, это никого не заботило. - Посмотри на себя! Посмотри! Ты готов идти на соглашение с кем угодно! Даже с этой собакой, - последнее он сплюнул, куда-то в сторону. Будто упомянутая 'собака' была там. Но нет, в кабинете Кагера Юу не было никого кроме них. И уж, конечно там не было и не могло быть трупа человека из-за которого все и случилось. Его труп прямо сейчас должны были утилизировать на одном из заводов.
- Я приказал встретить его, как гостя! Тебя вообще там быть не должно было. Ты сам - как сорвавшийся с цепи бешеный пес! Как можно верить тому, от кого не знаешь, что ожидать в следующую секунду? - костяшки пальцев главы синдиката побелели. Казалось, он готов вот-вот, даже не ударить - убить человека напротив.
- Он был врагом! Ты слышишь меня, брат, врагом! Скольких наших мы потеряли по его вине? - Кин взревел подобно медведю. Звукоизоляция в кабинете была отменной, но этот рев, пожалуй, могли услышать и на нижних этажах небоскреба. - Ты стал слишком скрытен, брат! Эти твои сделки... Еще немного и начнешь торговать со...- Кин снова неосторожно приблизился к собеседнику. Это оказалось ошибкой. Удар оказался такой силы, что сбил гиганта-Кина с ног. Ответить ему Юу не позволил, в следующую секунду ствол пистолета уже с силой давил ему под подбородок.
- Я запрещаю тебе думать, Кин, - он больше не повышал голоса, напротив, тон его упал почти до шепота. Лишь расширившиеся зрачки выдавали крайнюю степень ярости. - Запомни это как следует, братец. Потому что если ты посмеешь еще раз помыслить о том, что можешь принимать какие-либо решения самостоятельно, я вышибу тебе мозги. За ненадобностью.
Встреча проходила в небольшом традиционном ресторанчике. Для Юу всегда оставалась загадкой стремление соплеменников, выбравшись из Японии тут же искать традиционные заведения в любой точке мира. Переговоры шли ни шатко, ни валко. Однако, потенциальные партнеры постепенно начинали уступать напору. Настойчивый зуд мобильного требовал немедленного внимания к себе. Извинившись, Юу посмотрел на дисплей и испытал еще большее раздражение. Выкинуть Кина из головы оказалось несложно. В последние несколько дней он о нем просто забыл. И вот...
- Ты не вовремя брат, - коротко рыкнул он в трубку, собираясь нажать на отбой.
***
Она держала пистолет правой рукой. Вернее, он уже лежал на земле, но она никак не могла отпустить его, все сжимая и сжимая. Она дрожала. Кровь Кина, тяжелая и темная, притягивала ее к земле, пачкала руки и эту нелепую, разрисованную цветами одежду. Телефон в ее руке, слишком большой для ее ладони, тоже был выпачкан в крови. Летиция имела очень смутное представление, как с ним обращаться, но, к счастью, окно быстрого набора вылезло само собой, стоило только коснуться экрана. Всего одно слово. На английском. Как хорошо, что она уже умела читать по-английски. Летиция нажала на слово и дрожащими пальцами поднесла трубку к уху.
- Ты не вовремя, брат, - раздраженно бросили ей с той стороны. Она вздрогнула. Голос слушался плохо.
- Юу, - она пыталась произнести это внятно, но горло сдавил спазм, и получился едва слышный шепот. - Юу, помоги мне... Кин... Он... Пистолет...
Кипящего от ярости Кина Летиции еще не доводилось видеть. Нельзя сказать, что зрелище не впечатляло, но Кин был как те гигантские надувные игрушки, которые так любят устанавливать на праздниках. Вроде как гигант, но на самом деле 'пшик'. Таков был и Кин. Его праведный гнев почти умилительно мешался со злостью несправедливо обиженного ребенка. Как же он мой, он же мой брат, я все сделал правильно, заботился о нем, а он не оценил... И все в таком духе.
Суть конфликта Летиция, в принципе, уловила. Кин опять сделал что-то не то, что-то не так понял и, в итоге, убил не того, кого надо. Вернее, он то как раз считал, что убил именно того, кого надо, но его брат этого не оценил. В итоге Кин впал в немилость и заодно получил хороший удар, отек от которого пурпурно напоминал всем и каждому, как именно он провинился. От этого Кин зверел еще больше, а Летиция, кажется, только сейчас начала понимать, что из себя представляет странный человек с пронзительными глазами, играющий в шахматы и неравнодушный к астрофизике.
Кин бушевал несколько дней, по истечении которых решил, что раз он прав, то сидеть за городом ему не с руки. Он радостно сообщил Летиции, что они едут в ресторан с 'настоящей японской кухней, которую ты просто обязана попробовать, луна моя'. Летицию нарядили в кимоно - подарок Кина и, пожалуй, единственную одежду, которая была у нее кроме белого платья - закололи волосы традиционными японскими заколками с гроздьями цветов, и в таком виде погрузили в машину. Чувствовала она себя при этом преотвратно. Непривычная одежда была неудобной, плотный пояс, заставлял держаться неестественно прямо, а двигаться приходилось маленькими шагами. К тому же, в последние недели ее мучали тяжелые, странные сны, от которых она просыпалась больной и разбитой. Но это, разумеется, никого не интересовало.
Они поужинали в традиционном ресторане, где к ужасу Летиции подавали тот же самый чудовищный рыбный суп с водорослями, что готовила миссис Рейко. Кин был настроен весьма благодушно. Выпил он как раз столько, чтобы расслабится и забыть о проблемах. Как показали дальнейшие события, об осторожности он тоже забыл.
Огни города уже остались позади, когда Летицию накрыло внезапное и острое как никогда предчувствие опасности. Она чувствала - дальше ехать нельзя. Так бывало с ней часто, и это шестое чувство - огрызок настоящего дара, что должен был достаться ей по наследству - не раз спасало ей жизнь. Летиция знала, что ей не чудится. Один должны были повернуть обратно, или, хотя бы, остановиться. Она просила Кина, она уговаривала, умоляла, даже заплакала, но Кин, хоть и был удивлен и расстроен ее поведением, решил что это обычные женские капризы и все просил подождать до дома. Когда машина наехала на что-то, и ее занесло, он не сумел удержать руль.
Удар был сильным. Атомобиль врезался в дерево. Несмотря на сработавшую подушку безопасности, Летицию мотнуло в сторону, и она рассекла себе висок. Кин не пострадал. Нужно было что-то большее, чем жалкое дерево, чтобы причинить вред этому гиганту. Он успокаивающе улыбнулся Летиции, и ее накрыло отчаянно яркое ощущение де жа вю. Это уже было. Было. Идущий на смерть Кин - и она, которая не смогла его остановить. Кин выхватил пистолет и открыл дверь. Летиция бросилась за ним, пытаясь схватить, заставить хотя бы помедлить, но... опоздала. Она всегда опазывала.
Два выстрела прозвучали одновременно. Летиция увидела, как один из двух мужчин, чьи силуэты отделились от деревьев, упал на колени, а потом навзничь. Кин бросился вперед, но не успел - пуля угодила ему в ногу. Он упал. Пистолет чернильным росчерком упал на снег.
- Это тебе за Пэдди, урод! - завопил второй мужчина, стреляя еще раз. Кин что-то сказал, но из горла вырвался странный булькающий звук. Летиция бросилась к нему. Под ее пальцами, когда она коснулась груди Кина, стало влажно и горячо. Мужчина с пистолетом приближался. Летиция не видела его лица, но знала, что на нем сейчас выражение глубокого удовлетворения. Даже его походка стала медленнее и вальяжнее.
- Эй, куколка, давай-ка в сторону, у меня к тебе дел нет, но если ты...
Она не слушала. Она знала, что он лгал. Он все равно убьет ее, даже если она будет делать то, что он сказал. Летиция не боялась смерти, но она не хотела умирать так. Случайно, в зимнем пролеске у дороги. Она схватила пистолет Кина обеими руками и навела на приближающего человека.
- Ну-ну, куколка, - мужчину, казалось, это забавляло. - Будешь стрелять? Думаешь, сможешь убить человека, а? Лучше положи игрушку по-хорошему.
Она не стала слушать. Резкий звук выстрела вновь потревожил зимний лес, слившись с криком боли и бешенства.
- Ты! Да ты!..
Летиция выстрелила еще раз, и в этот раз он не закричал - просто упал лицом в снег, больше не двигаясь, в трех шагах от нее. Она сидела около истекающего кровью Кина, в снежном лесу, рядом с ней валялись два трупа. И Летиции было страшно.
***
Трудно было сказать, что заставило Юу промедлить мгновение, прежде чем нажать на отбой, как он намеревался сделать. Встреча была важней всего, что мог сказать ему Кин. Собственно, все, что он мог, он сказал при их последней встрече. Едва ли ему появилось, что добавить к этому. Но Юу промедлил. И вместо голоса Кина услышал свое имя и едва слышный голос Летиции.
Не осознавая, что делает, он резко встал, понимая, что происходит нечто из ряда вон выходящее.
- Летиция? Что случилось? - его голос оставался спокоен и ровен, Юу повернулся к гостям из Осаки, поклонился, не прерывая разговора, извиняясь за то, что встречу пришлось так внезапно прервать. - Кин напал на тебя?
Она была почти готова услышать короткие гудки - голос Кагеры Юу был холоден и резок, таким отрубают все связи - и телефонные в том числе. Но вместо этого она услышала тихий вздох - или, быть может, он ей почудился - и свое имя. Это дернуло в ней за какую-то струну, разжало невидимую пружину, и облегчение, иррациональное, но безграничное, подобно океанской волне обрушилось на нее и затопило всю без остатка.
- Я... Нет. Нет. Конечно, нет, - она судорожно вздохнула. Голос ее срывался. Летиция подавила рвущийся из горла то ли всхлип, то ли вой. - Он не... На нас напали. Машину... сбили с дороги. Мы в каком-то лесу, я не знаю... Они... Они стреляли, и!..
Сдавленное рыдание все-таки прорвалось. Летиция не боялась мертвецов. И выстрелов она не боялась. И даже угроза смерти была для нее не более, чем досадной случайностью. Но... пистолет, выстрелы... Человек, умерший от ее руки. Она никогда никого не убивала. Она не знала, что это такое. До этого дня.
- Кин ранен, тут все в крови, а я... я... - дыхание вновь перехватило, - я убила... Боже мой... Я...
Она больше не могла бороться со слезами. Они подкатили к горлу и ожгли глаза. Летиция тихо всхлипнула. Рядом тихо переговаривались деревья. В их разговорах она могла бы различить слова, если бы не была так занята своими страхами. Если бы она не была так напугана тем, что уже произошло, возможно, она услышала бы, поняла бы, предотвартила то, что лишь приближалось. Но она не слышала и не понимала. Она вслушивлаась лишь в голос, что был по другую сторону телефонного сигнала. Слушала только его. И это было ее ошибкой.
***
На то, что бы бросить на испанском своему помощнику короткое 'Заканчивайте без меня' и спуститься из ресторана в подземный гараж у него ушло едва ли пол минуты.
Юу оставался спокоен. Сердце мерно отсчитывает удары. Разум просчитывает ситуацию, выдавая единственно верные решения. Только невидимая пружина где-то внутри сжимается все сильней, порождая странный холод.
- Ты все сделала правильно, - мягко произнес он. - Ты спасла Кина. - Юу жестом приказал водителю убираться из машины. Было в выражении его лица нечто такое, что спорить тот не осмелился. - Я уже еду. И врачи тоже, - после случая с ирландцами Юу обзавелся всем необходимым, для того, что бы с собственного телефона или бортового компьютера автомобиля можно было отследить по ДжиПиЭс телефон Кина. Нужные координаты уже отображались на экране.- Я не буду отключать связь, но мне нужно сделать еще один звонок.
На мгновение прикрыв глаза он включил параллельную линию.
- Кагера Юу, - коротко представился он, хотя едва ли в этом была нужда. - Мне нужна бригада медиков по координатам, которые я только что Вам отправил. Немедленно. Огнестрел. Проверьте место, если возможно посадить там вертолёт... Да. Я буду там.
Ягуар вылетел из гаража, игнорируя знаки дорожного движения и светофоры. Когда автомобиль мчится на подобной скорости, те кто хотят жить - уступают дорогу.
- Летиция, - он снова переключился на первую линию, - ты спасла Кина, но это еще не конец. Опиши мне, в каком он состоянии? Он в сознании? Куда ранен, сколько крови? - на несколько мгновений он замолчал. - Ты ведь не для того, спасла его, что бы он погиб, не дождавшись помощи? Давай, придётся еще немного потрудиться.
***
Она почти не вслушивалась в то, что он говорил. Главное, что говорил. Что она была не одна в этом зимнем лесу, наедине с двумя трупами и полутрупом. Пусть он был далеко и их соединяла лишь непрочная линия телефонного сигнала. Летиции не нужно было его одобрение, не нужна была его благодарность или еще что-то столь же эфемерное. Но ей было необходимо знать, что есть человек, который точно знает, что делать. Который возьмет на себя контроль. Который спасет ее - и Кина. Ровный тон Юу постепенно убеждал ее, что Кин - это все еще Кин, а не кусок мяса, который она непонятно зачем стережет.
Те полминуты, что он с ней не разговаривал, показались ей вечностью. Наполненной ужасом вечностью, из которой ей не выбраться никогда. Летиция вздохнула с облегчением, когда вновь услышала его голос, несмотря на то, что именно он сказал.
- Он... Нет. Он без сознания, - она старалась говорить спокойно, цеплялась за разговор о Кине, как о человеке. Это помогало не вспоминать о другом. О том, кто уже мертв. Кого убила она. Летиция подползла поближе к Кину. Он все еще дышал. Дыхание вырывалось наружу с облачками пара. - Его ранили в грудь... ниже сердца. Кровь... везде, - она сглотнула, потом вдохнула, выдохнула. И поняла, что и ее дыхание вырывается изо рта с паром. - Здесь холодно... - добавила она почти удивленно. В своем шелковом кимоно и не греющей накидке, она совсем не чувствовала холода. Но ведь была зима.
Над нею плыли облака. Летиция не знала, что заставило ее поднять голову и посмотреть вверх. Серо-сизая дымка с рваными краями то и дело закрывала Луну, чей белый глаз прищуром смотрел на все, что было внизу. Или на нее? Могла ли Луна смотреть на нее? До чего нелепая мысль.
Внезапно поднявшийся ветер бросил ей в лицо пригоршню снега. Деревья шумели. Они говорили ей - берегись. Спасайся, глупая! Неужели ты, действительно, думаешь...
***
Большие города никогда не спят. Дороги здесь не бывают совершенно пустыми даже в самый глухой ночной час. Но сейчас автомобиль несся по ним, почти не встречая препятствий. Юу вжимал педаль газа до упора и продолжал давить так, будто мог выжать из машины еще больше. Хотя, он и выжимал.
- Я знаю. Потерпи немного, - рана в грудь - погано. Очень погано. Юу с трудом сдержал рвущееся с языка ругательство, только крепче сжал руль. - Сейчас станет теплее. Слушай меня внимательно, Летиция. Ты права, там очень холодно. Кин быстро теряет кровь. Ты должна кое-что сделать. - Юу замолчал резко свернув на перпендикулярную улицу, срезая дорогу. После паузы, в голосе его зазвучал металл. - Проверь, есть ли выходное отверстие. Скорее всего - нет, и пуля еще в нем, но ты должна проверить, поняла меня? И не кивай, я тебя не вижу. Отвечай, - дождавшись подтверждения он продолжил. - Нужно остановить кровь. Иди к машине. Там есть прикуриватель. Справа от руля. Кин им часто пользуется, когда курит в машине, ты найдешь. Вдави его до упора. Где-то через минуту или меньше он загорится красным. Значит - раскалился. Достань его и прижги входное отверстие от пули. Убедись, что не попала им в одежду, иначе все загорится. Только в рану.
Простые и четкие инструкции, отрывистые команды. Так словно человек Кагера Юу никогда не существовал. Была только машина. Всегда точно знающая, что и как нужно делать. Совершенный компьютер.
- Учти, Кин будет метаться и кричать. Это очень больно. Не обращай внимание. Держи, пока края раны не запекутся и кровь не перестанет идти. Если понадобиться разогрей его еще раз и повтори. Поняла меня? Говори мне все, что делаешь.
***
Самое трудное - подняться на ноги. Колени подгибались, не желая ее держать. Дважды чуть не упала прямо на Кина. Наконец, ей удалось встать. Телефон лежал на земле, каким то непонятным образом ей удалось ткнуть в кнопку громкой связи, которую специально она ни за что бы не нашла. И только встав на ноги, она поняла, что еще не проверила, есть ли у пули выходное отверстие.
- Мне его... перевернуть? - ну понятное дело, перевернуть. Летиция сказала это только, чтобы не молчать. Перевернуть Кина - задачка немного не для ее веса, но ей удалось. Куртка на спине пробита не была. Пуля все еще была в теле.
Говорить обо всем, что делаешь - может быть в этом и было ее спасение, но Летиция не умела много говорить. То и дело, она замолкала, и тогда голос Кагеры Юу вновь напоминал о себе, заставляя, заставляя, заставляя... И она говорила. Как открыла дверь машины. Как надавила на прикуриватель. Как достала его... Правда, пока она надрывала майку на груди Кина, прикуриватель успел остыть, и все пришлось начинать сначала.
Когда она прижала прикуриватель к ровному, опаленному по краям отверстию, из которого толчками сочилась темная кровь, Летиция Юу не сказала. Он услышал сам. Кин закричал. Его тело выгнулось идернулось, Летиция отлетела в сторону. Не стой она уже на коленях, непременно расквасила бы себе нос. Ей показалось, что Кин пришел в себя и обрадовалась - теперь он сам сделает, что нужно - но нет. Кин кричал, как кричат во сне. Должно быть, кошмары, что посещали его сейчас, еще нескоро оставят его в покое. Если к него будет это 'нескоро'.
Прикуриватель, конечно, отлетел вместе с ней, и Летиции пришлось сначала отыскать его в темноте, потом снова дойти до машины, потом до Кина и в этот раз - держаться крепко, не замечать хаотично взлетающих рук и изогнутого позвоночника. Запах паленого мяса забил ноздри, и Летиция подавила горловой спазм.
- Все, - сказала она. Потом еще раз. - Все.
Только после этого она сообразила, что пока пыталась удержаться подле Кина, телефон улетел куда-то в сторону. Но все еще работал - как ни странно.
Странно было и другое. Настолько странно, что Летиция не преминула сказать это вслух:
- Неужели, чтобы убить Кина, отправили только двоих?..
Луна продолжала смотерть на нее с небес - презрительно, вприщур. Шумели деревья. Снег заметал и ее, и Кина, и все следы вокруг. Снег - этот ласковый убийца, легко касался ее щек и волос. Летиция знала - откуда-то знала, что ничто не убивает так неотвратимо, как холод. Остывшие к утру тела. Скрюченные синие пальцы. Не спрятаться. Не спастись. Ты обречена умереть от этого невыносимого холода - и тебе не согреться. Никогда.
Все слилось воедино. Ослепительно белый свет, звуки леса, другие звуки... Кажется, подъехала машина, но, подняв голову, Летиция увидела лишь свет - вспышку, которая погасла так же внезапно, как и появилась. Следы, оставшиеся от шин вскоре замел снег. И больше не осталось ничего, что напоминало бы о том, что ей - не показалось.
***
Это заняло некоторое время. Девочке-кукле было тяжело. Тяжело было бы любому, если только этот некто - человек. Юу слышал не только часто невнятные ответы Летиции. Звук ее шагов, скрип снега, звуки от падения чего-то, ее тихий стон. И крики. Почти звериный вопль боли. Короткая ухмылка появившаяся на его губах была почти противоестественной. Нет, Юу не радовался страданиям брата. Просто он хорошо знал каково это. Когда-то Кин проделал с ним самим то же самое. Но, в отличие от брата, Юу был в сознании.
- Хорошо, - скупо одобрил он действия Летиции, просто для того, что бы она слышала его голос. Хотя, в последнем он не был уверен. Судя по звукам телефон остался лежать где-то в стороне с работающей громкой связью.
Он тоже на некоторое время замолчал, сконцентрировавшись на дороге. Автомобиль выехал за город, освещение здесь было через раз, и Юу старался не пропустить нужный поворот. А потом он услышал голос Летиции, озвучивший навязчивую мысль, крутившуюся у него в голове все это время. Несколько секунд он молчал.
- Эта была их собственная инициатива. Герои-мстители. - уверенно отозвался он с плохо скрываемым сарказмом в голосе. Впрочем, той уверенности, что звучала в его тоне сам он отнюдь не испытывал. Впрочем, Кин и Летиция до сих пор были живы. И это говорило в пользу его слов. - Я почти на месте. - добавил он успокаивающе.
Юу не лгал. Вскоре 'дальний свет' Ягаура высветил черные следы тормозного следа на дороге. А затем, метров через двести впереди показался врезавшийся в дерево автомобиль. Черные кляксы на дороге впереди, должно быть, были людьми. Живыми и нет.
Ягуар затормозил, мягко сворачивая к обочине, что бы не заграждать дорогу медикам. Фантастичность идеи посадить ночью на лесной дороге вертолет, он понимал и сам.
Юу вышел из машины, держа пальто в руках. Он почти не глядя набросил его на плечи Летиции.
- Иди в машину, - приказал он, направляясь к лежащему у обочины Кину. Он надеялся, что все еще живому. Пистолет он небрежно держал в левой руке. Задумай он ловушку для себя самого, приманку лучше придумать было бы сложно. Но чутье молчало и он убрал оружие за пояс. - Идиот, я же велел тебе тихо сидеть за городом. - с досадой процедил он, проверяя пульс на шее у Кина.И вздохнул с облегчение, почувствовав слабые удары под пальцами.
Десятью минутами позже прибыли медики.
Свет фар, как свет в конце туннеля. Когда Летиция увидела этот свет она поняла - все. Теперь, действительно, все. Все закончилось. Она так сосредоточилась на этой мысли, что даже не заметила, когда этот человек приблизился. Ее вдруг просто накрыло темное покрывало. Пальто. Ей все еще было не холодно, но она послушно встала - ноги все еще дрожали - и нырнула в салон уже порядком выстуженной машины. Усталость навалилась тяжелым комом и она не заметила как уснула.
Проснулась Летиция когда у прибывших медиков дошли руки и до нее. Тогда она узнала, что у нее переохлаждение, нервный срыв и ее тоже необходимо госпитализировать. Что врачам отвечал Кагера Юу, Летиция не слышала, но ее тоже погрузили в машину скорой помощи. Правда, в другую. Не в ту, в какой везли Кина.
Выпустили ее на следующий день, наказав отдыхать и не являться в клинику до полного выздоровления. Насморк и легкая температура, впрочем, прошли быстро. Чуть позже за ней прислали машину, потому как она изъявила желание поехать к Кину, а миссис Рейко или ее муж, должно быть, донесли это желание до своего хозяина. До своего настоящего хозяина. Летиция уже начала понимать, как здесь обстоят дела.
Так и повелось. Раз в два дня за ней приезжала машина, утром увозила к Кину, во второй половине дня забирала обратно. К ней продолжали приходить учителя. Палата Кина с подмигивающей техникой постепенно обрастала искусственными цветами, которые Летиция мастерила там же. Юу она больше не видела. Она, вообщем то, и не хотела его видеть. Словно, заговори она с ним снова, ей придется вспоминать ночной лес и труп мужчины, застреленного ею. Она не испытывала к нему даже благодарности. Только какое-то странное чувство неловкости.
В тот день за ней тоже приехала машина. Точно такая же. Миссис Рейко проводила ее до крыльца. Летиция нырнула в салон и вдела в уши mp3 плеер, оставленный ей учителем английского - он считал, что ей будет нелишним подтянуть произношение и записал ей какую-то обучающую программу. Когда Летиция сообразила, что дорога за окном совсем не напоминает привычную дорогу в клинику, было уже поздно.
Чувство опасности, так безошибочно предупреждающее ее раньше, сейчас, отчего-то, отказало. Машина остановилась в глухом переулке у какого-то жилого здания. Летицию выволокли наружу - она не слишком сопротивлялась, понимая, что это бесполезно. В ее голове крутились разные варианты этого нелепого похищения - начиная с того, что Лоренцо зачем-то решил вернуть свою собственность и заканчивая совсем фантастикой. Но она была очень далека от истины.
- Это ты? Это ведь ты сдала ублюдкам Пэдди Кина, да? - сверкая глазами от злости спрашивал невысокий азиат, лицо которого, должно быть, было даже привлекательным, когда он не брыгал слюной. Летицию привязали к стулу. Зачем? Будто она могла им что-то сделать.
Она не отвечала. Они, впрочем, прекрасно обходились без ее ответов.
- Ничего, сейчас заговорит, - с каким-то садистским удовлетворением сказал другой, высокий и худой, со шрамом над левой бровью. Было в его глазах что-то... Что-то неправильное. Но Летиция недолго рассматривала его глаза. Ее внимание больше привлекло то, что он держал в руке. Шприц. Она судорожно задергалась, понимая всю бесполезность этого действия. Ее глаза в ужасе расширились, рот приоткрылся и из него вырвался сдавленный хрип. Они - в комнате их было трое - довольно заулыбались.
- Сейчас она всееее расскажет, да, малышка? - тот, со шрамом подмигнул ей и шагнул вперед. Летиция отпрянула и дернулась, за что схлопотала удар по лицу, от которого в голове все зазвенело. Игла с хирургической точностью вошла ей в вену. Дальше она помнила смутно.
Какие-то вопросы... серое марево... холодный пол... лампочка без абажура... мигает... лампочка... Сколько прошло времени? Кажется, ее куда-то переносили. А может быть и нет...
Она вновь видела мост, но прекрасный серебряный свет больше не казался ей умиротворяющим. Он тревожил ее. Становился ярче. Словно готовился проглотить. Летиция хотела убежать, но ноги ее приросли к ступеням. Она хотела закричать, но поняла, что не может. Потому что это было больше не ее горло, не ее ноги, не ее тело. Но чье?.. Чье?..
...Она родилась зимой. Зимой, в стране, где она правит бал девять месяцев из двенадцати. В стране, где холод пронизывает до костей даже летними ночами. Она родилась зимой, под неровным светом богини-Луны, столь же обманчивой и жестокой, сколь и прекрасной. Богиня благославила тебя - говорила ей, порой, мать, когда бывала особенно в романтичном настроении. Ты - благославленная Луной, и тебя ждет чудесная судьба.
Ее судьба и правда была чудесна.
Ее мать - неудачливая проститутка, которая с малолетней дочерью решила пересечь океан, в поисках лучшей судьбы. Ступившая не землю алых пагод и великих драконов. Влюбленная в цветочные наряды и заколки. Кем она хотела стать? Ойран? При уме и везении этой женщины, ей повезло уже тем, что она живой добралась до столицы Хинии.
Она осталась одна в двенадцать лет. Мать просто исчезла, потому как ей больше нечем было ее кормить. Она не обвиняла эту женщину ни в чем. Она заранее знала, что может полагаться только на себя.
Она стояла над водой. Пруд посреди заснеженного сада не замерзал, отражая звездное небо в дымке облаков и неполный диск холодной зимней луны. Здесь, во внутреннем дворе особняка, было тихо. Мех, укутавший ее плечи согревал. Тихо.
Зимние ночи холодны и жестоки. Чернильная чернота и неживая белизна, они не похожи на покрывало, нет, они, как удавка убийцы - безжалостны, неотвратимы и незаметны. Сколько раз ей приходилось видеть это - окоченевший за ночь труп, посиневший, со скрученными судорогой пальцами? Поэтому она не спала ночами. Что угодно - только не спать. В этом они с Кином были похожи. Они во многом... были похожи.
Она тоже родилась зимой. Не потому ли затененная дымкой облаков Луна была так щедра, что спустила с небес серебряную пряжу, ставшую ее волосами? Когда мать была в хорошем настроении, она говорила именно так. Она говорила многое, причудливо перемешивая мечты с реальностью. Может быть поэтому, Летиция так рано научилась не верить тому, что слышит. Все слова - ложь. В этом нет ничего плохого. Это естественно. Даже если ты думаешь, что говоришь правду - все равно лжешь. По-другому не бывает, это свойство всех живых существ. Интересно, думала она иногда, а говорят ли правду мертвые?..
Когда Кин пришел за ней, то он именно им ей и показался. Мертвецом. Холодные глаза, впивающиеся в лицо и дальше, глубже, ввинчивающиеся в мозг, пробивающие череп насквозь. Холодные руки, резко дергающие лицо вверх, кажется к свету, но свет ему без надобности, конечно, ему просто хочется сделать именно так. Чтоб увидела. Чтоб поняла.
- Ты прекрасна, как богиня-Луна, - его голос - он как глаза, как руки. Он холоднее снега. Как странно слышать среди звенящего льда хрипы возбуждения.
Она ничего не сказала ему тогда. Говорил он - не словами, нет. Даже не глазами. Говорили его руки, до боли, до синяков впивающиеся в ее подбородок, едва не свернувшие набок челюсть. Я хочу - говорили они. Я хочу - и ты будешь. Поняла?
Она поняла.
Это было совсем не сложно - не спать ночами. Это было привычно. Непривычна была тишина. Непривычен был... покой. Странное чувство. Незнакомое. Снег не падал сегодня, тучи почти ушли в сторону, и лунный свет нырял в черную гладь озера, нырял отчаянно и тонул в нем, поглощенный этой чернотой. Это правильно, думала она. Нет ничего сильнее черноты.
- Твои глаза, как самый глубокий колодец, - шептал ей Кин. - Я хочу выпить его до дна и увидеть звезды.
Темно и тихо. Холод уже не приводил ее в ужас - это было приятно. Приятно не чувствовать страха, даже зная, что он не беспочвенен. Меха черной лисицы давили на плечи, но она держала спину прямо и не торопилась в дом. Этот дом не нравился ей - дерево, дерево, везде дерево и бумага. Настоящий хиннийский дом - мать восхищала эта архитектура. Она говорила, что влюбит в себя богатого господина с полком слуг и таким вот домом. Глупая мечта... впрочем, откуда ей знать, не сбылась ли она? Мать она не видела уже два года.
Он подошел неслышно - не зашуршала дверь, не скрипнули под ногами доски. У нее был чуткий слух, но в этом доме он терял всякую ценность. Здесь все умели двигаться неслышными тенями, в особенности Кин. Его забавляло, как она вздрагивает, и она перестала. Забавы тоже имеет срок годности, главное не передержать.
Она повернулась к нему медленно, всем телом, распахивая сомкнутые в забытьи воспоминаний веки. Скользнул по черному меху серебряный отблеск - тень Луны, ее волосы, короткие, до середины шеи, ей пришлось их отрезать, и она ненавидела себя за это больше, чем когда либо.
Он был как Кин. Не такой, как слуги в этом доме, они сошли бы за тяжело больных, но нет, они были другим, а этот... этот был как Кин. Они говорили - великий вампир. Смешные слова. Пустой звук. Он был мертвец. Она была уверенна, что ей не показалось.
- Ты боишься темноты? - спросила она. Конечно, сначала нужно было ответить, но ей было интересно, говорят ли мертвецы правду.
Тогда, говоря эти слова, задавая этот глупый, ничего не значащий вопрос, она еще не знала, как много темноты предстоит увидеть им обоим. Как много темноты - той, которой ни один из них, до тех пор не видел.