- Макарик, ты помнишь: нам нужно загнать машину в гараж, принести воды и немного разобрать вещи. После этого ты свободен.
- Да, мама.
- А вот уже и твой Серёжа!
Макар поворачивается навстречу другу и машет рукой большому лохматому мальчишке, несущемуся к ним на велосипеде.
- Ну, ты даёшь, Макарка! Это называется начало июля?! Здравствуйте, Вера Максимовна!
- Здравствуй, Серёжа!
Мальчик бросает велосипед у дороги и тяжело добегает до них, мокрый, счастливый.
- Пятое число, конечно, начало, Серёг!
- Я уж не знал, как дождусь тебя. Звоню - не отвечаешь. Пишу SMS-ки - тоже нет ответа.
- Я телефон потерял, извини, Серый! Наверное, на тренировке оставил. Уже третий. Отец сказал, больше не купит.
- Ну, ты даёшь!
- Я за вёдрами, Серёг, подожди, сходим вместе до колодца, расскажешь, что у вас тут.
Тропинка к колодцу с каждым годом всё больше зарастает - им редко пользуются, разве что для хозяйственных нужд. Да и теперь вода нужна, чтобы привести в порядок дом после долгого отсутствия хозяев, не для питья.
- Мы должны были приехать раньше, но у отца сместился график съёмок, мы ждали его. Потом у них что-то из-за дождя отложилось, потом кто-то заболел, и мы с мамой поехали вдвоём. Она не очень любит ездить сама - всё-таки двести километров от Москвы - но поехала.
- А у нас тут, Макарка, новостей! Начали укреплять большой овраг, автолавка приезжает теперь только раз в неделю, дорогу выровняли, но это из-за этих... видел, огородили питомник, видел оленей?
- Нет, не заметил. Только сетку видел. Много огорожено.
- Ну! Это и есть питомник, там оленята гуляют, их там разводят для охоты.
- Как для охоты?
- Ну, как короли раньше охотились, наверное. Скачут на лошадях, собаки бегут. Трубы трубят.
- Ясно.
- Да! Главная новость! Пашка на мотоцикле гоняет. Пыли за ним! Они втроем везде ездят на одном сиденье, как умещаются?! Пашка, Колька, и Толька. Мотоцикл не Харлей, конечно, но такой, такой!
- А Свешниковы здесь?
- Марина? Конечно здесь, куда ей деваться?! Гербарии свои собирает всё. У неё, кстати, тоже транспорт обновился. Какая-то коляска с ручным приводом. Нажимаешь на рычаг и едешь - не нужно колёса крутить...
- Серый, давай, я маме помогу и приеду к тебе на велике - сгоняем на Волгу?
- Да, хорошо, жду! Столько уж ждал!
* * *
До Волги от деревни полтора километра через большой цветущий разнотравьем луг. Дорога неровная, вся разбитая весенними ручьями и потоками, рождаемыми ливнями. Ребята знают: до реки едешь всё время под уклон, преодолевая совсем небольшие пригорки и снова - вниз. Искупаешься, а возвращаться всё время в горку. Доедешь до деревни - хоть снова отправляйся купаться. На первый раз они едут не спеша. У Макара чуть скрипит велосипед - нужно смазать. Он прислушивается, чтобы точнее определить, в каком месте скрипит.
- Макарка, почему тебя так назвали?
- Почему? В честь прадеда.
- А меня отец назвал. Ему нравится - Сергей Константинович. Только когда ещё меня так называть будут? А я думал, что тебя назвали из-за каких-нибудь там актёрских хитростей.
- Каких хитростей, Серёг?
- Ну, чтоб у сына актёра было имя необычное.
- Да, вроде нормальное имя.
- Ну, уж нет! Вон, Серёжей пол Мытищ наберётся. А из всех знакомых и друзей, ты только один у меня Макарка. Да и не у всех ведь отцы в кино снимаются, скажи?
- У многих, Серёж. Но отец мне всегда говорит: "Делай всегда своё дело хорошо, насколько можешь. Дворник ли ты, инженер или актёр". А больше никаких "актёрских хитростей" у него нет. Так он говорит.
Они спускаются к реке, скидывают одежду и по каменистому дну, окатывая друг друга потоками брызг и хохоча, доходят до места, где им становится по пояс, а течение набирает силу. Плыть трудно. Волга здесь еще молодая, неширокая, но течение уже выдаёт её характер и будущую мощь. Отрываешься от дна, гребёшь, гребёшь, а всё равно тебя снесёт метров на десять, а то и больше. Входишь из воды - и возвращаешься к одежде и велосипеду вдоль берега.
Утомлённые купанием, мальчишки выходят на берег и падают в траву.
- Ты знаешь, Макарка, я тайник проверил, обновил. Жду тебя.
- Давай, на обратном пути заедем - посмотрим.
- Ага.
Тайник у ребят находится рядом со Старым Дубом, который стоит под деревней, немного в стороне от дороги к реке. Дубу, наверное, триста лет. Так говорят в деревне. В самом низу у основания дуба - огромное дупло, в котором они оба помещались маленькие и при желании разместятся теперь. Дупло это не мешает дубу продолжать жить и радовать своей мощью и силой всех, кто способен этому радоваться. Раньше мальчишки располагали свой тайник прямо в дупле, но больно уж Старый Дуб замечателен во всей округе, и тайник непременно разорялся - они перенесли его под камень рядом. Мальчишки росли, и состав тайника менялся. Спички и береста, перочинные ножички, блокноты, навесные амбарные замки, звенья огромной ржавой цепи и разные Ценные Вещи с чердака, названные тёткой Серёги "хламом" (в том числе огрызок волшебного химического карандаша!) Секретные письма, выдуманные планы кладов, ненужные CD-диски, старые ремни и даже одеяло побывали в этом тайнике, главной задачей которого было обеспечить ребятам секретную ночёвку под дубом. Каждое лето они проводили здесь вразбивку несколько ночей, тишком уходя под звёздами из дома.
- Видишь, всё сухое. Я - только свободная минутка - к Дубу. Проверяю. Может, завтра сюда?
- Давай!
- Я возьму хлеба, огурцов свежих у тётки из теплицы сорву, яиц... Хочешь, Макарка, я прямо из-под кур утащу, тёплых, с оранжевыми желтками? Вкуснотища-а-а. Воды взять. Соли.
Макарка улыбается деловитой хозяйственности друга.
- Не видно ночью будет цвета желтков, Серёга.
- Чего?
- Чего-чего! Ну, и обжора ты! Не ужинаешь что ли дома?!
- Я люблю поесть, Макарка, ты же знаешь! Тётка говорит: "Хорошо! Свежий воздух - хороший аппетит! Родители не нарадуются, когда приедут за тобой!"
* * *
Дача Свешниковых стоит через три дома по той же стороне. Старый палисадник зарос сиренью и почти полностью закрывает окна веранды. Аккуратно закрытая калитка и тишина внутри никогда не выдают присутствия хозяев. Макарка привычным жестом откинул крючок и вошёл во двор.
- Софья Петровна, здравствуйте! Мама привезла по Вашей просьбе книги и журналы.
Навстречу мальчику вышла высокая, стройная женщина в шортах и футболке. Но что показалось Макарке очень странным - в широкополой шляпе с яркой лентой, завязанной в бант. "Марина сегодня едет на скачки" - улыбнулся внутри себя Макарка, хотя самой девочки ещё не видел.
- Марина, к нам Макарушка пришёл! Здравствуй, дружочек! Спасибо, спасибо за книги!
Снаружи этого не было заметно, но внутри у них всё было сделано так, чтобы Марина могла спокойно самостоятельно передвигаться по ровным вымощенным дорожкам. Вот она и явилась перед ним в своей новой бесшумной коляске. Прямая, как всегда прозрачная, вся в чём-то голубом и тоже - в шляпе.
- Здравствуй, Макарушка!
- Привет!
Привычка всех Свешниковых, включая энергичного деда-профессора, называть Макара таким именем ввергала его в оцепенение, из которого он выходил почему-то с горячим желанием сопротивляться всему в этом доме.
- Марина, проводи гостя. Макарушка, не стой на месте, клади книги на столик и проходи, пожалуйста!
- Софья Петровна, я только занести, что мама попросила. Ненадолго.
- Макарушка, проходи. Я покажу тебе свою обновленную мастерскую, - Марина делает изящный пригласительный жест, и Макар, обещая себе задержаться не более десяти минут, проходит.
У Марины всегда необыкновенно интересно. Заботясь о её удобстве, вся семья постоянно что-то придумывает, конструирует, изобретает. Её стол оборудован множеством полочек, шарниров, подвесных корзин разной величины и ламп с гнущимися шеями. Нынешнее увлечение девочки требует аккуратной расстановки нескольких десятков баночек с разноцветным бисером; баночек с кисточками; баночек с клеем; баночек-ещё-с-чем-то; тряпочек, салфеток и ещё массы непонятных Макару предметов... Марина уже полмесяца делает картину из бисера. Это красиво. Макарка честно берёт эту оценку прямо из сердца. Марина демонстрирует ему механизмы, которые позволяют ей всё держать в порядке, под рукой, и в то же время иметь свободное место для работы. Она, показывая ему, перебирает тонкими руками баночки и корзины, и постепенно всё превращается для мальчика в какой-то праздник изящества и красоты, с её жестами, её речью, со всей её красочной и непонятной жизнью.
- Марина, мне пора. Я ещё зайду как-нибудь...
- Заходи, Макарушка, приводи Серёжу, я придумаю нам весёлое и увлекательное занятие, - и, смеясь, - обещаю без бисера!
- Хорошо.
- Так передай моё приглашение Серёже!
- Хорошо.
Серёга не был у неё. Она не собирает больше гербарии. Она делает бисерные картины...
* * *
Родители Макарки купили дачу, когда ему было три с лишним года. Поэтому, сколько он помнил себя - столько помнил лето в деревне. Здесь всегда был Серёжка, всегда были Свешниковы, - по совету которых и куплен этот дом - и еще несколько дачников с детьми разного возраста. Дружили же они давно втроём - Серёжа, Макар и Марина. Маленькими, они приняли эту девочку с неработающими ногами в свои игры, и зачастую она сама верховодила в них. Ребятам не казалось странным постоянное присутствие Марины в специальной коляске. Они выросли со спокойным пониманием, что бывают и такие люди. Девочка, которая никогда не сможет ходить, не виделась им чудовищем. Её мир не казался ущербным, а всеобщая любовь, живущая в доме Свешниковых, притягивала их магнитом.
Но этим летом Макарка думал о другом.
- Слушай, Серёга, ты бы мог жениться на девушке... на неходячей девушке?
Они лежат на берегу, выбрав небольшой клочок мягкой травы без коровьих лепёшек. Серёжка, ещё минуту назад стучавший зубами, скорее от баловства, чем от получасового купания, вмиг забывает об этом развлечении и резко поворачивается к Макару:
- Ну, ты даёшь! Влюбился!
- Дурак ты, Серый! Я просто спросил - мог бы?
- А почему я, Макарка?! Есть ведь парни в колясках тоже. У нас в соседнем подъезде живёт. Зачем мне на ней жениться?! Что мне с ней делать!? Катать её?! Пусть найдёт себе такого же, и женятся себе! Я, вот, был в Венеции весной, так там целая группа японцев в колясках приехала. Нашли же они как-то друг друга! Не-е-е, я не хочу! Я красивую себе найду! Мне противно даже!
- Марина красивая.
- Влюбился!
- Нет, Серёга. Я просто думаю: вот тебе противно, другим - тоже. А она ведь догадывается. Знает об этом. Как бы ты жил, если бы знал, что всем противно?
- Ну, тебя, Макарка! Вечно ты выдумываешь! Поехали домой!
- Поехали...
* * *
- Серёг, помнишь, мама вчера баню хотела топить?
- Угу. Так ведь и топила, я дым видел.
- Топила-то, топила, а мыться мы не стали.
- Это почему?
- А она, когда уже пришла вторую кладку дров в печку забросить, увидела кучу осиных гнёзд в предбаннике. Серёга! Их там, наверное, штук двадцать, размером с яблоко большое. Осы снуют туда-сюда, недовольные дымом, укусить норовят. Какое уж тут мытьё! Она испугалась, мне запретила туда ходить, говорит, папу ждать будем с этим случаем.
- Да уж.
- Я вот и думаю: она уедет сейчас в городок, на рынок. А ты мне помоги. Возьмём лопаты, да и посшибаем гнёзда, вынесем их куда-нибудь.
- Да ты с ума сошёл, Макарка! Я не самоубийца! Они же закусают до смерти, точно-точно! Дядька в начале лета убирал гнёзда осиные с чердака над домом. Оделся, как на зимнюю рыбалку, чтобы не прокусили нигде. Голову полотенцами замотал, очки для сварки надел! Ты что?! Это же прямая смерть - с лопатами, тут я тебе не помощник!
- Хмм... Ну, хорошо. Замотался он, оделся, а с гнёздами-то что делал?
- Взял ведро с отработкой, срезал гнёзда шпателем и бросал в ведро, чтобы ни одна тварь не вылетела, все до единой сдохли! Ругался, говорил, что тесно там, жарко, и осы. Не-е-е, Макарка! Мама твоя вещь говорит, дождись отца. Каждый день в Волге купаемся, чего тебе мыться?! Или ты ради геройства?
- Да нет, не ради геройства. Просто маме хотел помочь. И чтобы она не волновалась. А то всё маленьким меня считает.
- Ну, тогда нужно хитростью с ними, - вздохнув, сказал Серёжка.
- А, если хитростью - поможешь?
- Спрашиваешь!
- И что за хитрость?
- Я думаю, нужно ночью!
- Ночью?!
- Да! Мы с тобой сейчас аккуратно их все заметим, а когда осы спать лягут, срежем их и - в отработку! Они же, как и все твари, спят! Ну, фонарики понадобятся, конечно. Я и дядьке тогда предлагал, да он сказал, что в темноте на чердаке делать нечего.
- Ну, Серёга, ты - мозг! - уважительно сказал Макарка, - только идея с отработкой мне не очень нравится. Жаль их. Живые же. Давай, их лучше в мешок покидаем и унесём куда-нибудь дальше от деревни.
- Ну, ты даёшь! Твои осы - делай, что хочешь с ними! Не боишься, что вернутся?
- А они возвращаются? Так мы их - снова...
Почти весь день они готовились. Сначала сходили в баню и пересчитали все гнёзда, их оказалось семнадцать. Серёга даже блокнот с карандашом взял, хотел план зарисовать, но ему быстро надоело, да и осы покоя не давали, будто чувствуя неладное. Потом сложили под крыльцо бани фонарики, шпатель, нож, два холщёвых мешка из-под картошки, для верности всунув один в другой, рабочие перчатки на всякий случай, верёвку, и стали ждать темноты.
Луна в эту ночь была такой яркой, что, казалось, огромный фонарь освещает всё вокруг. Ребята сняли крючок с тяжёлой двери и начали действовать. Макарка понимал, что Серёга ни за что не согласится срезать гнёзда. Поэтому отвёл ему почетную роль - держать мешки, открывая и закрывая их в нужный момент. В зубах Серёжка зажал фонарик. Это было полезно вдвойне. Во-первых, он гораздо меньше болтал, а во-вторых, конечно, светил, подтягивая сбегающую слюну. Сам же Макарка, держа в одной руке фонарик, а второй снимая со стен шпателем гнёзда и перемещаясь от одного к другому, удивлялся, что осы, действительно, спят.
Уже потом, по дороге к лесу, они услышали мерное жужжание в мешке. Как будто осы начали просыпаться и понимать, что они взаперти. Но это было совсем не страшно, а скорее, даже смешило их. Они шли по знакомой тропинке, освещённой переместившейся через полнеба луной, слушали, как осы, завязанные в мешках, вдруг замолкали, а потом с новой силой начинали жужжать, обеспокоенные своим положением.
- Вот и хорошо, Серёжка, что мы не стали их убивать. Папа, когда находит у дома маленьких гадючек, собирает их в ведро и уносит в лес.
- Фу ты, Макарка! Их столько здесь!
- Да, пусть живут, Серёга!
Они дошли до самого дальнего от деревни колка, и, зайдя в прозрачный лесок, положили мешок с растревоженной осиной семьёй на землю и осторожно развязали его.
- А теперь - бежать!..
* * *
Они уже дважды ночевали под Старым Дубом и в эту ночь снова собрались. Тайник пополнился фонариками и запасными батарейками, а оранжевые яйца Макарка попросил Серёгу больше не брать. Неуклюжий друг оба раза разбивал их дорогой, так что всё было перепачкано, и сам же Серёга страдал от голода, обмывая огурцы, возвращаясь в деревню за водой и хлебом, полночи проводя в этих заботах.
Сегодня Макарка вызвался сам взять им еды. Но беспокойный друг несколько раз спрашивал, чего и сколько Макар возьмёт. Так что пришлось позволить ему тоже прихватить что-нибудь на его усмотрение.
Они жевали хлеб и смотрели на звёзды.
- Макарка, а тебе сколько точно лет? У тебя когда день рождения?
- Одиннадцать с половиной. У меня день рождения 30 декабря, почти в Новый год.
- Ух, ты! А мне двенадцать исполнится осенью, 16 октября. Слушай, а как же отмечать день рождения в Новый год? У тебя, наверное, куча подарков?
- Да нет. Все дарят что-то одно - в честь дня рождения и Нового года.
- Вот ведь обидно. А у тебя есть мечта заветная? Что бы ты хотел? Я, вот, увидел этим летом Пашку на мотоцикле, и так мне захотелось мотоцикл, что я отцу звонить сразу. Ну, он, конечно, "погоди", "приеду - поговорим". Я уже чувствую, чем это кончится - ничем. А мне даже сны снятся, как я на мотоцикле гоняю. Ну, или хотя бы скутер. Хотя Пашка смеяться будет. Да, и большой я для скутера. А, вот, на мотоцикле я бы хорошо выглядел.
Серёжка замолкает, размечтавшись, и в тишине становится слышно его сопение и лёгкое чавканье.
- А я о сестрёнке всегда мечтал, - говорит Макар.
- Ну, ты даёшь! Я ему про мотоцикл, а он мне - про сестрёнку! И что это за мечта такая?! Скажи матери - пусть родит! Вот и вся мечта! Ну, ты даёшь!
- А мама не может больше родить, Серёг. Ей операцию сделали уже после того, как я родился. Что-то там вырезали - и не может она больше.
- Ну, тогда мечтай о мотоцикле лучше!
- Да, наверное...
* * *
- Чего мы с тобой всё на великах, да на великах до Волги ездим, может, пешком дойдём хоть раз?
- Ты это к чему, Макарка?
- Ну, Марину возьмём.
- А... Ну, я так сразу и подумал. Давай, возьмём.
Переговоры с Софьей Петровной прошли успешно, и Марина, не скрывая радости, оглядывалась на обеспокоенную мать, маша рукой и сияя счастливыми глазами. Она впервые отправлялась к реке одна с ребятами.
Путь оказался нелёгким. Макар постоянно опасался, что коляска опрокинется и из-за этого почти не слышал, о чём говорили друзья, рассеянно отвечал на вопросы, весь взмок, но старался сохранять спокойствие перед девочкой. Они несколько раз менялись с другом, и он видел, что Серёже тоже тяжело сдерживать стремление коляски катиться под уклон. Ближе к реке уклон стал круче, но дорога ровнее. Они выбрали площадку за "асфальтовой", соединявшей деревни вдоль реки, и остановились. Отсюда открывался уже хороший вид, и не было смысла мучить себя и девочку дальнейшим спуском. Холмистые луга, небольшие лесочки, стадо коров на противоположном берегу - всё было, как всегда, и всё было красиво. Но сегодня это не вдохновляло ребят. Разговор у них не получался, они устали, и Марина понимала это. Она, большей частью молчавшая, предложила им спуститься к реке и искупаться.
- За меня не бойтесь. Я дождусь вас здесь.
Мальчишки мялись, ни на что не решаясь и чувствуя какую-то неловкость. Наконец, Макарка сказал:
- Серёга, ты иди, купайся. Мы здесь с Мариной побудем вместе.
Серёжка обрадовался, потому что вся эта история с прогулкой пешком начинала ему уже надоедать. Он снял с себя мокрую от пота футболку и, обмахиваясь ею от слепней и оводов, направился к реке.
Они какое-то время молчали. Макарка сел на траву рядом с коляской, сорвал сладкую травинку. Марина, посмотрела на него сверху и спросила:
- Ты ведь тоже хочешь искупаться. Зачем ты не идёшь?
- Марина, я не могу оставить тебя здесь одну.
- Но, из-за меня...
- Слушай, а ты хочешь к Волге? Хочешь? Я смогу! Ты скажи только!
Он увидел в глазах Марины неуверенность и в то же время какой-то жадный блеск и, вскочив, яростно схватился за кучку коляски.
- Макарушка, осторожнее!
- Марина, я постараюсь.
Уже зная, как ведет себя эта "карета", стремясь укатиться от него, Макар с новой силой сдерживал её, направляя к реке. Они уже прошли половину пути от дороги к берегу, когда Макар услышал позади себя, как заглох мотор мотоцикла и его окликнули:
- Эй, Мак! Иди сюда ?- разговор есть!
Это был Пашка втроём. Пашка - гроза местных деревень. Пашка и компания, еще год назад из засады закидавшие их с Серёгой камнями.
- Ну, что, Мак?! Или мне к тебе спуститься?!
Врождённая и воспитанная гордость кричала в Макарке, что подниматься к недругу ему нельзя. Но допустить, чтобы тот спустился к Марине, он тоже не мог. Он колебался.
- Можешь на тормоз поставить? Как у тебя тут это работает?
- Иди, не переживай, тут ровно.
Уже на пути к дороге, Макар понял, что никакого разговора у Пашки к нему нет. Тот просто пробует силу власти и утверждает превосходство. Однако, подойдя к мотоциклу, мальчишка увидел, что за год он почти на голову перерос тщедушного парня и тому нечем пугать Макарку, кроме бешеного огонька в глазах, да поддержкой таких же чахлых товарищей.
- И? - Макар шире расставил ноги для устойчивости и в одно мгновение вспомнил всё, чему с четырёх лет учился в айкидо.
Неожиданно огоньки превосходства в глазах Пашки застелил ужас и, дергая ногой педаль мотоцикла, спешно заводя его, он крикнул Макарке в лицо:
- А невеста-то укатила!
Последнее, что увидел Макарка, оглянувшись на Марину, это то, как её коляска опрокинулась с холма к реке и исчезла с его глаз...
...Он подбежал к девочке, она лежала на спине и, широко раскрыв свои синие глаза, смотрела в небо. Её ноги, неловко повёрнутые и согнутые в коленях, выглядели просто приложенными к ней чужими конечностями. Пальцами тонких кистей Марина впилась в сухую землю, и сквозь эти белые пальцы сочная трава как-то слишком по-живому упруго выпрямлялась. Сердце Макара бешено колотилось во всём теле.
- Ты когда-нибудь умел разглядеть в облаках что-нибудь, кроме животных?
Макар невольно посмотрел в небо и зажмурился от яркого солнца. Марина продолжала спокойным голосом:
- Я где-то прочла, что, если человек не видит в облаках ничего, кроме зверей, то у него нет никаких талантов. Я вижу только крокодилов, черепах и зайцев.
Макар вдруг разозлился на всё вокруг. На эту девчонку, которая только что могла скатиться в реку и утонуть, а теперь, вот лежит - смотрит в небо и будто бы размышляет, на себя - за то, что оставил её, на Серёгу - за то, что тот вообще балбес - неизвестно где. Мальчишка схватил камень и бросил, как мог далеко, в Волгу.
- Знаешь что?! Тебе нужно меньше читать и больше на облака смотреть. Может, и увидишь что-нибудь еще, кроме крокодилов!
Запыхавшийся увалень Серёжка только добрался до них, карабкаясь вверх без тропинки, весь извозившийся в глине, в налипшей на тело траве, раскрасневшийся и одуревший от испуга.
- Ну, что тут у вас? Живая?
- Серый, попробуй коляску выкатить. Сможешь один перевернуть? Я посмотрю, что с Мариной.
- Смогу. Только ведь залез - опять спускаться, - Серёжка, ворча, начал свой неуклюжий спуск в ложбину, где лежала перевернутая коляска.
Теперь, уже придя в себя и выровняв дыхание, Макар посмотрел на Марину и спросил:
- Ты как? Цела? Где-нибудь чувствуешь боль?
- Макарушка, не волнуйся. Я должна тебе сказать: я умею падать с коляски. Мы специально тренировались с мамой. Она научила меня. Мало ли что может случиться. Вот и случилось "мало ли что". У меня сильные руки. Я даже не успела испугаться, потому что знала, что мне нужно делать.
- Тогда подожди, я помогу Серёге, и мы усадим тебя, хорошо?
- Да, Макарушка.
Макар спустился к Серёже и помог вконец измучившемуся на жаре другу вытолкать коляску на ровное место недалеко от лежащей девочки. Выровняв колёса и велев Серёжке держать коляску как можно крепче, мальчик отправился за Мариной и подхватил её на руки. Какой же лёгкой - почти пушинкой - оказалась эта мечтательница и фантазёрка, собирательница гербариев и создательница картин из бисера.
Ребята усадили девочку, и Макар стал выкатывать коляску на тропу, ведущую вверх. Тогда-то Серёга и обратил внимание на женщину у дороги.
- Конец нам, Макарка! Это Софья Петровна, она всё видела!
Женщина торопливо спускалась к реке. Лицо её разрумянилось, шляпа откинулась на спину. Мальчишки остановились в растерянности. Марина выпрямилась и вся будто подалась навстречу матери.
- Мамочка, ты зачем здесь?
- Я... - Софья Петровна, наконец, добралась до них и схватила Марину за руку.
- Мамочка, ты напрасно волновалась. Мы уже собирались обратно. Трудно вверх подниматься.
- С тобой всё в порядке, девочка моя? - Софья Петровна, обессиленная и запыхавшаяся, опустилась у ног дочери.
- Да, мамочка. Всё хорошо.
Софья Петровна внимательно вглядывалась в лицо Марины и, казалось, за обменом простыми словами шёл более важный разговор - в глазах, в сердцах ли.
- А у меня что-то душа не на месте, как вы ушли. Думаю, почему бы мне тоже не прогуляться до Волги, - женщина перевела взгляд на мальчишек, но не было гнева в её больших серых глазах. Может, лишь отступающий испуг.
- Мамочка, ты правильно сделала. Сегодня здесь чудо, как хорошо. И облака. Так замечательно, что ребята взяли меня на прогулку. Спасибо вам, мальчики! Я ни разу в это лето ещё не была на Волге!
- Смотрите - журавль! - Серёжка почему-то поднял вверх обе руки, указывая на птицу. Все стали наблюдать за одиноким полетом журавля, а Макарка впервые порадовался неуклюжести друга, позволившей вдруг выдохнуть глубоко и избавиться от звенящей в ушах тяжести, за которой стал проступать треск кузнечиков, журчание реки, крик пастуха и мычание коров на другом берегу.
На обратном пути они много смеялись, катили по очереди, вдруг ставшую лёгкой коляску и вспоминали прошлые годы в деревне.
- А помните, как молния ударила в Большую Сосну? А как Мишка от бычка по полю бегал? А как нас потеряли, а мы сидели в Белом Овраге? А как пытались тёти Кати Полкана от воровства отучить?
Больше всех неистовствовал Серёга. От радости, что им не влетело и, похоже, не влетит. Ну, такой уж он. Марина смеялась их рассказам. Софья Петровна срывала вдоль дороги цветы, и постепенно на коленях у Марины вырос огромный благоухающий букет, на который стали слетаться пчёлы. Так незаметно они дошли до дома Свешниковых.
- Серёжа, здесь небольшая канавка. Позволь, я помогу, - Софья Петровна ловко провела коляску, минуя кочки, и все остановились у калитки.
- Спасибо вам ребята! Хорошая прогулка получилась. И кстати. Мы ведь завтра уезжаем. Да, похоже, и Виктор Николаевич уже здесь, приехал за нами. Встретимся уже в следующем году.
- Как уезжаете!? Ведь лето ещё не закончилось!
- Не закончилось, Макарушка, да у нас дела в Москве. А вам - хорошего его продолжения! Хорошего лета вам, мальчики!