"Вслух мама, конечно, похвалила новое платьице. Но про себя подумала, что ее сын, кажется, растет не совсем нормальным парнем... 0_о..."
Такси с мягким шуршанием скользило по улице Гиндза, сквозь дождевую завесу и тучу брызг из под колес обгоняющих их машин. Кано, протерев ладошкой лунку в запотевшем стекле, созерцал, пролетающие за окном, дома Токио. Кано любил дождь... А сейчас зимний дождь напоминал ему о том вечере с Катсухико. Вспомнив сгоревшую сковородку, Исида с трудом сдержался, чтобы не засмеяться. Он заметил свое улыбающееся отражение в зеркале заднего вида и подмигнул серьезному, какому-то уставшему водителю. Таксист ответил искренней улыбкой.
"Как легко поднять человеку настроение". - Подумал Кано удивленно. - "А ведь мне это ничего не стоило сделать..."
Он расплатился с водителем деньгами, одолженными ему Юджиро, оставил щедрые чаевые и вышел возле освещенного подвесными фонарями входа. Фонари были с абажурами из рисовой бумаги и веселили глаз разноцветными узорами и изящной росписью из тонких, витиеватых линий на красном фоне. Художник почувствовал радостное возбуждение, теплыми искорками бегущее по затылку, взмахнул головой в волнительном предвкушении... И, почувствовав непривычное прикосновение кончиков волос к шее, глубоко вздохнул, широко улыбнулся и пожелал себе удачи...
Швейцар в красной форме распахнул перед ним дверь и почтительно поклонился. Кано перешагнул порог, последний раз оглянулся на мокрые Токийские сумерки и нырнул в мир богемы. Его сейчас же ослепило пронзительным светом, оглушило музыкой и голосами, перед глазами замелькали люди в черных, серых и коричневых костюмах, забегали официанты. Зашелестели платья, застучали каблуки, раздался чей-то мелодичный смех. У него почтительно забрали пальто, проверили его имя в списке, еще раз вежливо поклонились и пожелали удачного вечера.
Кано кивнул в ответ, обвел взглядом свою будущую публику и уверенно вышел на середину зала...
"Сейчас начнется". - Он мысленно хихикнул.
И началось...
Первый взгляд... Мимолетный поворот головы, равнодушный, изучающий... И тут же - внимательный, после чего - удивленный. Ропот... Шепот... Ошеломленные лица. Кто-то качает головой, улыбаясь, кто-то просто стоит приоткрыв рот... Лишь единицы собравшихся в ресторане "Юми" никогда не видели Исида Кано до этого, поэтому отреагировали спокойно. Они скорее изумлены реакцией остальных. Кано же был их реакцией весьма доволен...
Да, да, вот таким может быть импозантный, иногда даже чересчур пугающе яркий, непредсказуемый в каждом своем свободном полете фантазии, Исида Кано. Встречайте, любите...
Катсухико он увидел сразу же. Тот до появления Кано, видимо, общался с деловым партнером или еще, черт знает с кем в пиджаке, а теперь окаменел с бокалом вина в руках. Правда, всегда отлично владеющий собой мужчина быстро справился с легким потрясением, усмехнулся, отсалютировал художнику бокалом и продолжил прерванный разговор с собеседником. Кано выискал глазами родителей. Его мама улыбалась и что-то быстро и увлеченно говорила Отогору. Отогору медленно кивал, посматривая на сына, однако лицо его оставалось непроницаемым. Исида решительно направился к ним...
- Я не знаю, что тебе сказать, Кано... - Задумчиво произнес его отец, как всегда опираясь на трость.
В последнее время он все реже выходил из дома без нее, жалуясь на ухудшение здоровья.
- Но вы довольны мною, ото-сан?
- Каждый раз, когда ты выкидываешь что-то неожиданное, я опасаюсь, что это очередная твоя шутка. Даже, если ты просто выглядишь, как нормальный человек. Тем более, если ты выглядишь, как нормальный человек! - Старый японец особенно выделил последнюю фразу.
- Я ничего не выкину... в этот раз. - Скромно улыбнулся Кано. - Я просто решил попробовать немного измениться...
- В любом случае, я рад, что ты поумнел, перестал выглядеть, как клоун и устраивать из своего поведения цирковое представление. Хотя бы сегодня... Только не разочаруй меня снова, Кано.
Отогору стукнул тростью о пол, как будто ставя точку в их разговоре, и, еще раз внимательно поглядев на сына, оставил их с матерью наедине.
- Ты как будто повзрослел за одну ночь. - Улыбнулась Арако. - Стал выглядеть таким представительным... - Она провела рукой по коротким волосам сына. - Теперь, наверное, они тебе еще больше мешают?
- На лицо падают, стоит мне только голову наклонить. - Согласился Кано. - Но ничего, через месяц отрастут до плеч, буду снова завязывать в хвост.
- И пиджак... тебе так идет. - Продолжала умиляться женщина. - Ты такой... такой... ну, просто, как твой отец в молодости.
Кано вздрогнул.
- Но это только на сегодняшний вечер! Только на один вечер... - Перспектива стать похожим на Отогору его не слишком вдохновляла.
- Ладно... - Арако судорожно вздохнула, растирая ладонью сухие глаза. - Иди уже отсюда, а то я разрыдаюсь. Иди, иди!
Она с гордостью наблюдала, как ее сын с легкостью завязал разговор с молодыми людьми из фирмы "Махоу". Она и сама еще не всех смогла запомнить на этом вечере, но, как и Кано, непринужденно и с интересом общалась со всеми. Она гордилась Кано, каким бы он не был. Ведь, даже не смотря на специфический образ жизни, ее сын притягивал людей, пользовался вниманием и успехом... Хотя, единственное, что волновало женщину, это отсутствие девушек рядом с его персоной. То есть девушки-то были заметно не прочь поближе пообщаться с молодым и красивым художником, но вот ни одна из них долго рядом с ним не задерживалась. То есть, ВООБЩЕ не задерживалась.
"Он просто еще слишком молод. И в голове у него одно только творчество". - Успокаивала себя женщина.
Но сегодня, Арако верила, Кано обязательно ждет небывалый успех. С аккуратной, тщательно уложенной стрижкой, чуть-чуть прикрывающей шею, одетый в элегантный черный костюм, Кано просто не мог не задерживать на себе взгляды. Однако и здесь ее сын хоть немного, да остался верен себе. Потому что белая рубашка была расстегнута на три верхних пуговицы, а пиджак держался не на пуговицах, а на тоненьком кожанном ремешке, опоясывающем по-девичьи тонкую талию. Узкие брюки легко облегали и подчеркивали все, что нужно было.... Но не больше, чем было нужно. За наличие вкуса у сына Арако была спокойна. А вот за его личную жизнь можно было начинать беспокоиться...
Катсухико не сразу узнал в симпатичном, классически одетом юноше, появившемся, как золушка в одноименной сказке - во второй половине бала, своего недавнего любовника - эксцентричного сына Исида Отогору. Кано выглядел... Нет, о его внешнем виде сложно было сказать одним словом. Даже одной фразой невозможно было высказать, какую бурю чувств в темной и низменной части души... Да какая там душа! Какие процессы в теле Катсухико могли вызвать обтягивающие черные брюки из тонкого материала, почти не оставляющие ни места для фантазий, ни хотя бы пару складочек на бедрах молодого человека, которые в этой черной ткани так хотелось посильнее сжать руками и... Ито готов был скрежетать зубами от досады. Эту досадную часть одежды нужно было снять.. Да побыстрее.
Затащить его куда-нибудь в подсобку, что ли? Нет, нельзя, если он потом не хочет получить по зубам крепкой деревянной тростью Отогору... И навсегда попрощаться с мыслью о сотрудничестве с его фирмой. Да и вообще, с чего это он так зациклился на этом парне? Как будто никого другого рядом нет! Вот, сколько молоденьких ребят крутится вокруг да около представительных состоятельных мужчин и женщин. Катсухико сам являлся инициатором их присутствия на вечере. Он хотел, чтобы банкет был на высоте, как и все, что он делал или проектировал, поэтому позаботился обо всех нуждах его гостей. Мало кто знал, что за прекрасные незнакомки и незнакомцы, прилично одетые и скромно-улыбчивые, мелькают среди толпы, изредка заговаривая с приглашенными. Ничего, кому будет нужно - поймут. Обратят внимание на призывной взгляд, лукавую улыбку и завлекающий взмах рукой. А он то что? Подписался на посмертную верность чокнутому художнику, что ли? Ну, переспали пару раз, ну помог мальчишке Катсухико исправить ошибку скромной молодости и вывел во взрослый мир разврата... Это же не лишает его прав на свободу выбора и развлечений?
И Катсухико, еще раз сердито хмыкнув и взглянув на возмутительно сексуального Кано, двинулся в одном ему известном направлении, выискивая глазами подходящую кандидатуру.
Кандидатура не заставила себя долго искать. Хорошенький смазливый мальчик с готовностью отправился за ним по длинному коридору, окутанному таинственным полумраком. Типичный японец, подозрительно напоминающий ему другого, длинноволосого в прошлом, хрупкого юношу. Настолько сильно напоминающий, что Катсухико как-то даже всерьез стал опасаться за свою психику. Если Ито испортил нравственность Кано, то тот прилично поломал ему нервную систему. Еще раз, только уже в более масштабном размере, эта мысль посетила модельера, когда он понял, что легкодоступный, и с радостью соглашающийся на быстрый секс в специально предназначенном для этого помещении, юноша его уже не то, чтобы не возбуждает... Но не вызывает интереса.
"Да боже мой, с каких это пор, чтобы просто трахнуть кого-то, мне нужно проникнуться к нему интересом?!?" - Ужаснулся Ито.
И решил, что от непрошенных мыслей срочно пора лечиться. Способ лечения он знал самый простой и приятный... Однако, в следующую секунду ему чуть не пришлось на всю жизнь распрощаться с этим приятным и простым... По крайней мере, лечение бы ему точно понадобилось. Но совсем другого плана. А все потому, что в тот самый момент, когда, предвкушающий замечательное времяпрепровождение, Катсухико уже расстегнул ремень на своих брюках и установил в нужном положении своего временного спутника, дверь в потайную комнату сотряс ужасающий по своей силе удар. Удар, напоминающий одновременно извержение вулкана Фудзиямы и девятибалльное землетрясение во всем Токио, повторился еще раз, заставив молодого хаслера и, по всей видимости чувствительную натуру, запрыгнуть с ногами на диван, а Катсухико вспомнить все нецензурные выражения не только на Японском, но и на Английском языке. По силе ударов и по интенсивности, с которой сотрясалась прочная с виду деревянная дверь, создавалось впечатление, что в комнату для утех ломится как минимум стадо разъяренных быков... Но, как оказалось, причиной переполоха стал всего лишь один разгневанный хрупкий мальчишка.
- А вот и мое личное наказание. - Вздохнул несчастный модельер. - Головой он там что ли бьется?
Ито ущипнул за бедро неудавшегося любовника и с самым обреченным видом взялся за ручку двери.
Когда Кано увидел, как Катсухико... ЕГО Катсухико направляется в неизвестном направлении в компании какого-то... Какого-то... Кано, окончательно вжившись в роль послушного сына интеллигентных родителей, сдержанно обозвал его вульгарным обладателем дурных манер. Вообщем, Исида Кано, независимый и неуловимый, как прохладный осенний ветер, всю свою жизнь утверждавший, что человек рожден свободным для чувств и их проявлений, чуть не заорал в голос, заметив Ито рядом с манерным незнакомцем. Он застыл на месте, сжав кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а узкие косточки проступили сквозь тонкую кожу. К глазам подступили злые слезы обиды.
"Да как он мог?? Как он посмел после всего, что между нами было..."
У Кано потемнело в глазах. Сердце билось быстро-быстро, зарождая в себе острое страшное чувство... Вызывало это чувство жгучую боль во всем теле. Боль эта мешала дышать, двигаться, думать... Но радикально помогала действовать. Поэтому Кано сейчас же бросился вдогонку удаляющейся парочке с решительными намерениями разорвать соперника на тряпки для будущих творений "Махоу" и "Ичибан". А заодно разобраться с предателем Ито.
К его ужасу дверь в неизвестную комнату оказалась закрытой, что подтвердило его самые худшие подозрения. Замешкавшись на кратчайшее мгновение - в следующее Кано уже колотил руками и ногами в дверь, истошно вопия:
- Ито, я знаю, что ты здесь, открой!! И-и-ито-о!
Однако, за дверью послышался какой-то непонятный шум и все стихло. Кано подождал немного, а потом, отойдя к противоположной стене, взял разгон и плечом врезался в неподдающуюся преграду. Дверь не поддалась. Тогда разошедшийся художник решил повторить свой маневр, перевоплощаясь в живой и упрямый таран, хорошенько разбежался и... влетел прямиком в объятия недовольного Катсухико в распахнутом пиджаке, одной рукой придерживающего спадающие штаны. Ито, не ожидающий стремительной атаки, вместе с Кано отлетел на несколько метров вглубь комнаты, пребольно ударяясь спиной, затылком и, вдобавок ко всему этому, принимая на свою грудную клетку, не отличающуюся выдающейся мощностью, врезавшегося в него художника с широко распахнутыми от ужаса глазами. Превратившийся в изваяние, безымянный хаслер от греха подальше решил вообще не слазить с дивана и только таращил испуганные глаза на барахтающиеся на полу тела в спутанном переплетении конечностей.
- Ты!!? - Катсухико закашлялся, хватаясь за живот в области солнечного сплетения, когда у него перехватило дыхание.
- А ты!? - Воспользовался паузой Кано. - А ты!!!? - повернулся он к притихшему в груде диванных подушек парню. - Да кто ты, кстати, вообще такой!?
Он поднялся с пола, оттолкнувшись коленом от нокаутированного модельера и угрожающе навис над морально поверженным соперником.
- Я... Я вообще на работе... - Пробормотал парень, отползая в сторону выхода.
- Ах, на работе?! - Возмущенно протянул Исида, явно давая понять, что ничего хорошего от тона его голоса ждать не стоит. - А ну пошел вон отсюда... - Тихо и очень угрожающе проговорил он, исподлобья глядя на незнакомца бездонными черными глазами, кажущимися двумя раскаленными от гнева угольками на побелевшем лице.
- Да ну вас к черту! Сумасшедшие какие-то! - Сорвался на истерический вскрик парень, не выдерживая такого психологического давления.
И бросился вон из помещения, чтобы в кратчайшее время оказаться как можно дальше от возмездия разбушевавшейся фурии непонятного пола, которая вроде бы выглядит, как ревнивая жена, а одета, как мужик. Но как бы там не было, сразу ясно, что такое изувечит и не поморщится.
- Слушай, ты не помнишь, зачем я вообще с тобой связался? - Убитым голосом произнес откуда-то с пола Катсухико.
- Ты был настолько поражен моей красотой и очарованием, что не смог устоять. - С бесцветной интонацией произнес Кано, не оборачиваясь.
Однако руки у него заметно тряслись, на душе было пусто и обжигающе холодно. А еще страшно от непривычной глубины и силы ощущений.
- И за это я теперь всю жизнь буду расплачиваться? - Поинтересовался Ито, оказываясь пугающе близко за спиной Кано.
Катсухико не мог объяснить, почему, - но он, пожалуй, совсем не был расстроен из-за появления в такой неожиданный момент Кано.
- Ты очень злишься?
Ито на расстоянии чувствовал, как напряжен был художник. И он, не видя его лица, мог поспорить, что обернись Кано к нему, Катсухико снова пришлось бы столкнуться с тем колючим прищуром черных сияющих глаз, отражающих всех внутренних демонов, что наверняка жили в их глубине. В глубине сложной, чуть сумасшедшей натуры Исида Кано. Этот взгляд не мог принадлежать легкомысленному беспечному ребенку, столько взрослых страхов и беспокойства в нем было.
"Что творится у тебя внутри, мальчик? Страшно подумать...".
- Знаешь, ты даже поднял мне настроение. И не только настроение... - Заухмылялся Катсухико, пытаясь перевести разговор на более необременительный лад.
- Не я, а он. Как его зовут? Ты его давно знаешь? Дольше, чем меня?
- Я его совсем не знаю.
- Значит, ты решил лучше воспользоваться услугами малознакомой шлюхи...
- Чем хорошо знакомой? - Не удержался Ито.
И благодаря своему неуместному выпаду имел счастливую возможность испытать на себе всю прелесть зло-прищуренных глаз восточного разреза, испепеляющих своим ледяным гневом.
- Мне все понятно. - Надменно, голосом, исполненным достоинства, произнес Кано и гордо зашагал к двери.
- Аноо! - Катсухико с трудом успел схватить его за плечо. - Погоди-ка, ревнивец!
Кано дернул плечом, сбрасывая руку Ито.
- Прости, это я зря сказал. Правда. - Серьезно произнес модельер. - Извини.
- И не подумаю.
- Вот что, сладкий мой... Сейчас мы с тобой покажемся на глазах у наших знакомых, желательно по отдельности, а потом встретимся в тихом и малолюдном месте и кое-что обсудим. Договорились?
- Этооо.... хорошо, над этим я подумаю. - Царственно склонил голову Исида. - Я выхожу первым, а ты иди через пару минут после меня. - Добавил он заговорщицким тоном и шагнул в темноту коридорных изгибов.
Катсухико проводил его глазами, покачал головой и грустно усмехнулся, поджимая губы в крайней задумчивости.
18*
Рану Икко был чрезвычайно доволен сегодняшним вечером. Мало того, что контракт они подписали и объявили соглашение о сотрудничестве, скрепив его рукопожатием под всеобщие аплодисменты, так еще и симпатяжка Кано изволил-таки появиться на банкете. Да еще и в каком виде! Это уже был не просто лакомый кусочек... Это был изысканный десерт. И Рану во что бы то ни стало собирался заполучить его себе. Стараясь не исчезать из центра событий, мужчина пытался не упускать из виду и художника. Он ловил себя на мысли, что постоянно ищет глазами длинноволосого подростка, одетого в ярком стиле гяру-о... и спотыкался взглядом об элегантного молодого человека в изящном костюме. Обычно Кано походил на экзотическую птицу с радужным оперением... Колоритную и очень крикливую. Теперь же он напоминал грациозного молодого кота... Так же ловко двигался между гостями, небольшими группами обсуждающих решение своих руководителей, внешний вид жены Отогору и прочие светские новости. Так же хитро улыбался окружающим, щурил глаза и слегка покачивал бедрами при ходьбе. Иногда это было заметно даже больше, чем нужно.
- Хорош, ага? - На плечо ему легла рука его начальника.
- Ему снова удалось всех удивить, да?
- Мне кажется, он просто решил пойти на попятный перед своим грозным отцом.
- Думаешь, здесь все так просто?
- Да нет, Икко... Здесь все как раз слишком сложно.
- Но мне так даже больше нравится.
- А мне нет. - Поморщился Ито. - Он перестал быть собой. Хотя... Если бунтарская природа возьмет свое, завтра он снова напялит свою дурацкую фиолетовую шляпу и оденет кольцо в какую-нибудь часть лица. Мне кажется, сегодняшнее появление Кано, это не больше, чем очередной выпад в сторону обыденности. А может быть, ему действительно стали нужны деньги.
- Да, просто парень развлекается, как может. - Пробормотал Икко, подцепляя с подноса снующего через людей официанта, бокал с вином и виноградную улитку в раковине, украшенную ломтиком лимона. - А что это ты так интересуешься его личностью?
- Да это я... - Катсухико с брезгливостью поглядел на улитку. - И любите же вы здесь всякую беспозвоночную гадость есть...
- Что?
- Что? - Растерялся Ито.
- Чем тебя так увлекают семейные проблемы Исиды-младшего?
- Ну, должен же я знать, с кем сотрудничаю. - Пожал плечами Ито, поспешно покидая своего заместителя и какими-то путанными шагами удаляясь в сторону темных коридоров подсобных помещений.
Икко задумчиво проводил его взглядом. Катсухико... Да, Ито-сама, как всегда, великолепно одетый, причесанный и безупречно собранный во всех деталях, начиная от цвета пуговицы на брюках и заканчивая запонками. Но все это ерунда по сравнению с каким-то внутренним ощущением стиля, исходящим от модельера и окружающим его, как блестящая аура успеха и уверенности. В каком бы настроении Катсухико не был, как бы он не вел себя, что бы не говорил... ему все прощалось. Вокруг него не стихали восхищенные вздохи поклонников и ропот почитателей. При чем, по мнению Икко, Катсухико не реже других людей совершал ошибки и оказывался неправым. А бывало даже, что Рану считал, что его начальник откровенно говоря, выглядел смешным... Хотя, кроме него, этого почему-то никто не замечал. Модельеру все и всеми прощалось.
Нет, Икко совсем не завидовал. Он всегда считал себя выше этого чувства. Но все же... Иногда он не мог понять, почему все лучшее обходит его стороной и попадает прямиком в загребущие руки Ито, который не так уж и достоин всего этого? Почему все овации достаются именно ему? Ито всегда был на шаг впереди и на голову выше. Ито был остроумнее, интереснее, наглее, ярче, стильнее и увереннее в себе и своих силах. Так по крайней мере считали окружающие. Рану не часто посещали эти мысли... Но, когда они приходили ему в голову - со дна души поднимался какой-то мутный осадок обиды и непонимания. Икко Рану за все время их знакомства с Катсухико пытался понять и разгадать формулу его успеха... и не продвинулся в этом ни на шаг. По его мнению, все, что их отличало друг от друга - это восприятие жизни. Иногда модельер казался Рану слишком эмоциональным. Рану считал это слабостью... У Катсухико было полно уязвимых мест. Только Икко знал, как мучается иногда его начальник от посещающего его ощущения безысходности, потерянности, бессилия. Все это преклонение перед красотой, желание сделать мир лучше, восхищение перед прекрасным и прочие проявление восприимчивой натуры, которую сам Катсухико скрывал, как мог, Икко считал помехами для достойного существования в этом мире, где правят в основном сухой прагматизм и бесчувственный расчет. Сам он предпочитал смотреть на жизнь только с логической и беспристрастной точки зрения. А Катсухико... Иногда он совершал непонятные для своего заместителя вещи. Вот и сейчас... Обеспокоенный вид, внутреннее напряжение, заметное по серьезному взгляду и чуть сдвинутым на переносице бровям. Что-то произошло? У компании какие-то проблемы, в которые его, Икко, не поставили в известность?
И мужчина решил выяснить все сам. Для этого он решил поговорить со своим директором, чтобы расставить все точки над "I" и убедиться, что ничего не ускользнуло от его пристального внимания и ничего не происходит за его спиной. Икко двинулся следом за Катсухико, когда тот настороженно оглянувшись напоследок, скрылся за поворотом, ведущим в кухню ресторана.
- Поздравляю, теперь ты работаешь на меня. - Улыбнулся Катсухико, схватив изящную кисть Кано и тряханув ее в своей широкой ладони.
Кано, похоже, его радости от предстоящей перспективы не разделял, а потому его кислый вид приобрел уже совсем отчаявшиеся черты. Неподалеку шумела кухня, где носились приглашенные по поводу такого случая повара высшей категории. Из кухни пахло ароматными специями и готовящимся мясом...
- Я буду отвратительным работником. - Предупредил он серьезно.
- Тогда будешь работать сверхурочно. На дому. У меня.
Кано поморщился. Он в отличие от Катсухико настроен был совсем на другой разговор и его игривого тона не поддерживал.
- О чем ты хотел поговорить? - Исида задрал голову наверх, пытаясь смотреть в лицо собеседнику. В туфлях на плоской подошве это ему совсем не удавалось.
Катсухико грустно улыбнулся, рассматривая сверху вниз парня, который с таким упорством старался казаться взрослее и серьезнее. Не иначе, как внешние изменения повлияли на внутренние.
- Зачем ты обстриг волосы?
- А тебе не нравится?
- А тебе самому? Или ты сделал это для меня?
- Я просто решил примерить на себя еще один образ.
- Он тебе не идет.
- А роль дорогой шлюхи мне подходит больше?
- Тем более, она тебе совсем не подходила. - Скривился Ито. - Ты был похож на школьника, впервые попавшего на дискотеку для старшеклассников. Жалкий девственник. - Добавил мужчина, саркастически ухмыляясь.
Кано задохнулся от гнева, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная приливом из воды на берег.
- Ну, что такое? Чтобы тебе, да вдруг не нашлось, что мне сказать? - Поддел его Ито. - Или в новой роли словесные перестрелки не уместны? Ты можешь подать на меня в суд за оскорбление. Знаешь, живи ты в Англии, а не в Японии, ты бы обязательно выиграл дело.
Однако, вместо того, чтобы по их, уже ставшей общей традиции, ответить мужчине что-нибудь колкое, Кано подавленно молчал. Он вдруг начал понимать, что что-то в их отношениях действительно изменилось... То есть в его отношении к Ито. Если какие-то два дня назад его почти не волновало, что говорит ему Катсухико и насколько это оскорбительно звучит, то сейчас ему вдруг стало необыкновенно мерзко от них обоих. От всего того, что они оба делали и говорили друг другу. Вместе с отвращением появилась злость. На себя, на Ито, на весь окружающий мир, на свою жизнь, суть которой стала вдруг такой непонятной и неуловимой. Кано всегда жил в гармонии с самим собой. И когда-то даже был уверен, что так будет всегда.
- Тебе совсем не нравится то, как я стал выглядеть?..
- Мне? О-о, Исида-тян, милый, мне-то очень нравится. И, я уверен, одной части собравшихся здесь мужских особей тоже о-очень нравится твой вид. Но это не ты.
- Значит, мой старый образ нравился тебе больше?
- Как дизайнеру одежды - он был мне омерзителен. Но ты был собой. А сейчас... Это все не ты. Я бы с удовольствием отымел тебя прямо здесь, даже не снимая с тебя этого пиджака... как и половина собравшихся на банкете, поверь мне. В особенности мой многоуважаемый заместитель... Но это было бы тоже самое, как если бы я изменил бы тебе с другим человеком.
Кано при напоминании об измене разозлился еще больше. Он прошелся вдоль коридора, обхватив себя руками за плечи, нервно пнул стену, повернулся на одном месте...
- Ты это уже сделал.
- Не успел!
- Какая разница!? - Всплеснул руками художник. - Ты хотел это сделать!
- Да, черт возьми, о чем мы вообще с тобой говорим, я не понимаю?! - Разозлился модельер. - Какого черта я вообще перед тобой оправдываюсь??
- Наверное, тебя мучает совесть?
- Я, знаешь ли, уже давно устранил в себе эту дурацкую часть человеческой натуры. А тебя что мучает? Ревность? Чувство собственничества? Ты привык, мой мальчик, что все игрушки в этом мире твои? Или это страх потери? Боишься потерять своего отца, поэтому поступаешь так, как хочется ему? Боишься потерять мое внимание, поэтому выставляешь себя полным идиотом, врываясь ко мне в комнату?
Взгляд у Кано сделался каким-то болезненно рассеянным. Он пару раз моргнул, прогоняя подступающие к глазам слезы и, пару раз судорожно вздохнув, все-таки заговорил.
- А ты сам? Думаешь, ты поступаешь очень умно? Сначала ты пытаешься убедить меня, что я никчемное существо, не приспособленное к полноценному существованию, говоришь, что мне нужно измениться... А сейчас утверждаешь обратное...
- А кто тебе сказал, что у меня есть право указывать тебе, как жить? Только ты можешь распоряжаться своей судьбой. И не обязательно прогибаться под окружающих, чтобы почувствовать себя взрослым. Даже, если этого хочет твой горячо любимый отец. Было бы лучше, если бы ты сделал для себя нужные выводы, но продолжал бы оставаться собой.
- Ты говоришь мне все это... Потому что ты сам потерял себя, поддавшись на влияние окружающих? - Ляпнул Кано, послушавшись вдруг каких-то инстинктивных порывов, даже не задумываясь над своими словами.
Но, видимо, попал в точку. Потому что по лицу Ито пробежала тень, а светлые глаза потемнели, и в глубине их промелькнуло что-то горькое.
- Меня устраивает то, чем я занимаюсь.
- Устраивает, но не радует. - Сделал для себя вывод Кано. - Знаешь, я не понимаю... Обычно люди не понимают меня, потому что меня вообще понять невозможно... Но тут я не понимаю твоих мотивов. Ты, вроде бы не желаешь мне зла. Но говоришь мне гадости. Ты, вроде бы безразличен к моей жизни... Но постоянно поучаешь меня. Почему?
- Но должны же и у меня быть какие-то развлечения, кроме работы. - Дернул плечом Ито.
- Интересные у тебя способы развлечься. А ты еще меня упрекаешь в ненормальности мышления. - Укорил его Кано. - Пожалуй, зря я помешал тебе сегодня. Это был еще один мой необдуманный поступок.
- Ты их часто совершаешь.
- Да. - Согласно кивнул Исида. - Удачи тебе в поисках новых развлечений. Меня такие правила игры не устраивают.
Он медленно повернулся, всем своим видом демонстрируя намеренье оставить модельера в одиночестве, сделал два осторожных шага по направлению к залу, подождал пару секунд...
- А какие правила тебя устраивают?
Кано оглянулся через плечо, приподнимая одну бровь, стараясь выглядеть как можно более независимо. Если бы он сам понимал, что должно его устраивать... Но художник слишком сильно запутался в своих чувствах.
- Мне становится скучно. Если тебе хочется развлекаться, не думая о партнере по игре, - это не ко мне. Не забывай, что я не менее эгоистичен, чем ты. А, возможно, даже более. Так что поищи себе другого компаньона...
- Мне нравится развлекаться с тобой. - Вкрадчиво проговорил Ито, соблазнительно улыбаясь.
У Кано от его голоса по спине прошел холодок.
- Но у меня тоже есть свои правила.
- Называй.
- Пока ты со мной... Я не должен видеть тебя ни с кем другим. Или просто позаботься, чтобы я не знал об этом. И вообще, я хочу, чтобы твое внимание принадлежало только мне. - Кано с вызовом поднял взгляд на мужчину.
- Мое внимание принадлежало сумасшедшему художнику, которого я знал. Он носил безвкусную фиолетовую шляпу и множество металлических колец в ухе...
- Они были серебряными!
- И одежда на нем была пугающих тонов и сочетаний... И ни капли классики в его внешнем виде не было. И в поведении - тоже. И еще, он надеялся, что люди примут его таким, какой он есть. И он не слушал чужого мнения... И утверждал, что материальное благополучие никак не отразится на его свободе.
- Что-то я уже начинаю скучать по этому парню. - Заулыбался Кано.
- Я тоже. - Ито потянулся рукой к застежке на поясе от пиджака Исида. - Сделай милость, сними с себя это безобразие.
- Прямо здесь?
- А почему бы и нет? Или не ты только что утверждал, что тебе стало скучно?
- Да уж... Если вдруг здесь пройдет кто-нибудь из фирмы моего отца, скучать нам обоим точно не придется.
Катсухико рассмеялся, представив себе подобную картину. И ее последствия...
- А давай сбежим? Прямо сейчас. - Ито наклонился, глядя в пронзительно-черные глаза Кано. Взгляд его светился азартом. - И тогда, я тебе обещаю, скучно тебе не будет до самого утра... - Шепнул он на ухо художнику.
Кано изобразил глубокое раздумье, с трудом сдерживая улыбку.
- Э-эй! - Вздрогнул он, когда мужчина легонько прикусил мочку его уха и губами принялся исследовать шею. - Ты мешаешь мне принять верное решение.
- Наоборот! Я помогаю тебе принять верное решение.
- Поехали. Пока нас еще никто не видел! - Жарко шепнул Кано. - Оставим их всех...
Ито обрадовано кивнув, обнял Кано за талию, прижимая к стене, и жадно впился губами в его губы, исследуя языком его рот. Поцелуй получился с привкусом шампанского и легким оттенком опасности. Кано тихонько застонал, тая в руках мужчины и теряя последние остатки собственной воли.
- Пошли! - Скомандовал Катсухико, хватая его за руку и утягивая в сторону кухни. - Там есть запасной выход.
И вот, хозяин и организатор праздника покинул своих приглашенных, исчезая по-английски самым бесстыжим образом. Наверное - английская кровь взыграла в венах. А может быть - чувственный темперамент восточной части его натуры...
19*
Икко задумчиво постучал пальцами по стене коридора, медленно приходя в себя от только что увиденного и услышанного. Неужели Катсухико настолько потерял голову, что даже не заметил, что за ним в открытую наблюдают из-за ближайшего угла? Ну, Ито, ну предатель... Икко был вне себя от гнева. Ему казалось, что у него буквально из рук выбили его заслуженный трофей. Он стремительно шел по коридору и в голове у него сам собой созревал план мести. Нет, теперь он не боялся рисковать их компанией... Договор уже был заключен и подписан. Вряд ли Отогору будет расторгать его. Старик слишком дорожит своей "Ичибан". Он скорее навсегда отречется от своего сына. Да и с какой стати он должен волноваться за репутацию "Махоу", если Ито первый поставил ее под такую явную угрозу?
Рану подошел к первому встречному молодому человеку с профессиональным фотоаппаратом в руках, попавшемуся на его пути, и взволнованным голосом сообщил ему, чтобы тот поторопился выйти из ресторана и направлялся прямиком к машине Ито Катсухико.
- Зачем? - Удивился журналист, с недоумением уставившись на зам-директора "Махоу".
- Иди, тебе говорят! Если хочешь сделать грандиозную статью с фотографиями, садись в машину и поезжай прямиком за ним! Надеюсь, у тебя есть машина?
- Да-да... - Журналист попятился, подталкиваемый взбудораженным мужчиной. - Но что вообще-то случилось?
Икко замер, проводя ладонью по разгоряченному лицу. А потом зло и торжественно объявил:
- Новые, свежайшие подробности из личной жизни Катсухико Ито!! Только сегодня - с участием Исида-младшего, скандального художника и сына величайшего Отогору. Действуй! - Скомандовал он, гневно сверкнув глазами.
Репортера как будто смерч унес. Только дверь прощально хлопнула, и с ночной улицы донеслись отголоски городского шума.
- Будешь знать, как переходить мне дорогу... В очередной раз. - Пробормотал он, быстро оглядываясь, дабы убедиться, что происшедшего никто не видел.
А потом подозвал к себе уставшего официанта и попросил его принести коньяку и блюдо с виноградными улитками...
- А ну отстань от меня! - Кано уперся раскрытой ладонью в грудь мужчине.
- И не подумаю. - Катсухико отвел мешающую ему руку в сторону и снова взялся за сложную борьбу с застежкой на пиджаке Кано. - Ты думаешь, зачем я тебя сюда привез?
- Чтобы развлекать меня. - Уверенно ответил Кано, искренне полагающий, что так оно и есть. - Ты обещал доставить мне удовольствие... Поэтому я жду.
- Ну так... - Ито снова потянулся к отошедшему на приличное расстояние художнику.
- Нет! Я хочу красного вина и фруктов. - Категорично заявил Кано, уворачиваясь от наглых приставаний мужчины.
- Каких фруктов? - Тряхнул головой Ито, дабы прийти в себя и избавиться от поплывшего, мутного взгляда.
Кано сводил с ума одним только присутствием рядом с ним. Исходящим от его тела теплом... Внутри юноши разгоралось пламя... И Катсухико явно чувствовал его жар. Но Кано просто не мог удержаться от игры.
- Я хочу манго и мандарины. Представляешь, уже почти середина зимы, а я еще не ел в этом году мандарины! К тому же, я надеюсь, что ты покажешь мне свою квартиру... Я очень люблю дома, сделанные в европейском стиле... Конечно, мы с Юджиро тоже далеки от исторических традиций, но наша квартира...
- Кано. - Резко одернул его Ито.
- Да?
- Ты когда-нибудь молчал дольше пяти минут?..
- Нет. - Удивился Кано. - А зачем??
- Если тебе так хочется поиграть - я предлагаю тебе отличное развлечение... Это занятие приносит пользу и самому играющему и окружающим, оно очень легкое, не утомительное и вообще является земной благодатью... МОЛЧАНИЕ называется!
Кано понимающе кивнул. Осмотрелся в холле, с отделкой, просто вызывающе бросающейся в глаза своей дороговизной. Прошел дальше, вглубь коридора и застыл у огромной картины в тяжелой серебряной раме. Серебро потемнело от времени, рама запылилась с внутренней стороны, между резными завитками скопился легкий слой какой-то ветхой черной грязи... Но картина приковывала к себе внимание, отпуская его лишь на секунду, чтобы дать его обладателю возможность сделать судорожный вздох, откреститься мысленно от неожиданной тяжести, махнуть рукой и отправиться куда-нибудь дальше. Все равно куда, только бы подальше от полотна, изображающего эти пугающие своей сюрреалистичностью образы. Люди, с вытянутыми лицами, держались за руки. Отец, мать и маленький мальчик в полосатой рубашке. Конечно, существа с длинными тонкими конечностями, изображающими руки, с двумя разноцветными пятнами на месте глаз, мало походили на людей в привычном смысле этого слова... Женщина - размытый образ с длинными черными волосами, как будто парила над землей, отрываясь от нее на небольшое расстояние. Одной рукой она сжимала пальцы сына, а в другой держала птичье крыло. Из обрубленного окончания крыла торчала кость... Ребенок смотрел на нее с благоговением и испугом. Мужчина же как будто тянул его за руку в противоположную сторону. Мальчик в полосатой рубашке разрывался между двумя родителями - воздушной, возносящейся над остроконечными камнями и пыльной дорогой матерью и отцом с грубыми чертами лица, как будто высеченными топором по камню... "Последняя прогулка" - гласила надпись в нижнем правом углу картины. И не разборчивая подпись...
- Что это? - Потрясенно произнес Кано.
В расширившихся от ужаса зрачках отражалось искаженное изображение картины. "Последняя прогулка" - отец, мать и сын. Вместо привычной теплой и радостной атмосферы, полагающейся при изображении семьи, - страх и предчувствие несчастья. Тона - темные и мрачные, мазки резкие и неаккуратные. Как будто художник, рисующий свое произведение, хотел выплеснуть на холст все свои самые тяжелые чувства, грубо бросая кисточкой краски на ткань, избавляясь от накопившихся в душе ожесточенных мыслей. Кано почувствовал, как где-то в области легких пульсирует страх, настолько явственно передавшийся ему от неизвестного автора через застывшую, засохшую масленую краску.
- "Последняя прогулка". Ее написал один мой знакомый художник из Англии. И подарил мне. - Каким-то нарочито прохладным тоном произнес мужчина.
- Такие картины не дарят... просто так. - Покачал головой Исида.
- Он нарисовал ее и подарил мне, когда у меня умерла мать. Не могу сказать, что я рад этому подарку... Но я забрал эту картину. И храню ее у себя. Не знаю, зачем. - Пожал плечами Катсухико.
- Господи... - Художник поднес ладонь ко рту, как будто запрещая себе продолжать фразу. Но все-таки не сдержался. - Ты должен от нее избавиться! Сейчас же!
- С какой стати? - Катсухико наконец-то снял куртку и прошел вслед за Кано. Остановился у картины... - Давно я вот так вот не смотрел на нее. Обычно просто прохожу мимо...
- Она же... - Исида снова затряс головой, как будто избавляясь от нечистого, смутного чувства, червоточиной поселившегося в сердце. - Она же ужасна! Она такая... - Он зажмурился, восстанавливая дыхание. - Она черная... В ней же столько боли! Кем был этот человек, Ито?
Ито молчал. Он всегда был против вторжения в свою личную жизнь. Особенно он не любил, когда кто-то тревожил его воспоминания. Он берег их в наглухо закрытом архиве своей памяти, не допуская к ним даже самых близких друзей. А поведение Кано его пугало. На лице художника отражался такой бескрайний ужас и такое страдание, как будто он на секунду понял и почувствовал все те ощущения, которые вызывала эта картина у самого Катсухико.
"Чертов эмпат" - Недовольно подумал модельер.
- Пошли за мной. - Позвал он Кано, исчезая за поворотом. - Здесь у меня кухня.
Кухня была выполнена в таком же вызывающе богатом стиле, что и прихожая. Кано поморщился от обилия ярких красок, бьющих в глаза и царапающих кору мозга своей аляпистостью.
"Как они не подходят Катсухико! Они же... совсем не его... Они не похожи на него!" - Кано даже мысленно не мог подобрать слова к своим мыслям.
Он как будто на время стал думать одними эмоциями.
- Ты будешь чай, или кофе? - Решил изобразить гостеприимного хозяина Ито.
- Забавно. Я как будто переместился в Европу. - Улыбнулся Кано, кое как оправляясь от потрясения от увиденного.
Хотя, сердце у него все еще колотилось в убыстренном ритме.
- Мне всегда казалось, что я оттуда и не уезжал. Так чай, или...
- Что-нибудь покрепче.
- Крепкий чай, или крепкое кофе? - Улыбнулся Катсухико.
- У тебя есть вино?
- Красное полусладкое. А тебе мама алкоголь пить уже разрешает?
- Мы ей не скажем. - Усмехнулся Кано.
При упоминании о матери, он снова вспомнил о картине. Ему захотелось позвонить домой и узнать, как у нее дела... Прямо сейчас... Но в данный момент у него было дело поважнее.
- Катсухико... - Впервые обратился он к мужчине по имени. - Расскажи мне...
- Зачем?
Ито разлил вино по бокалам и поставил на удлиненный металлический стол. Стол напоминал барную стойку, протянутую по всей длине кухни. Около него стояли высокие стулья. Кано они казались холодными и неуютными... Ему захотелось взять свой бокал и сесть с ним куда-нибудь на пол, на мягкий ковер, или на удобную подушку. Оказывается, европейским духом он перенасытился очень быстро. Хоть у них с Юджиро дома и стояли обыкновенные стулья, но пользовались они ими редко, предпочитая завтракать и обедать, сидя в гостиной на диване или на полу.
- Тебе это нужно так же сильно, как и избавиться от картины. - Уверенно произнес Кано, глядя в лицо Ито и ловя его прозрачный взгляд своими пронзительно-черными глазами.
- С чего ты взял, что знаешь, что мне нужно?
- Я это чувствую. Ты многое знаешь... И много думаешь. И постоянно делаешь какие-то выводы... Наверное, поэтому ты так богат и успешен. Мне не быть на твоем месте. И я не ЗНАЮ, что тебе нужно. Но я уверенно ЧУВСТВУЮ, что тебе требуется в эту секунду. Наверное, потому что я сижу с тобой за одним столом и разговариваю с тобой... Кстати, мне не нравится этот стол. В морге на похожем разделывают покойников... Он вызывает у меня недобрые мысли.
- У меня твой беспорядочный поток слов вызывает недобрые мысли. - Скривился Ито.
- И эти стулья мне эти не нравятся!
- Мне тоже. - Спокойно согласился мужчина. - Но зато они нравились дизайнеру, который занимался обустройством моей квартиры. А я бываю здесь не настолько часто, чтобы что-то менять.
Кано забрал со стола свой бокал, оглянулся по сторонам и в конечном итоге уселся на широкий подоконник, вытянув ноги на половину его протяженности. Ито тихонько усмехнулся куда-то себе в воротник рубашки, и последовал его примеру.
Теперь они оба сидели на подоконнике, переплетя ноги, и молча смотрели в окно на ночной Токио, щедро освященный неоновой иллюминацией...
- Я переехал в Японию, когда умерла мама. Мне не хотелось оставаться в Англии вместе с отцом. Да и здесь у меня было больше возможностей. Я поступил в институт и открыл свое дело... У меня не было проблем с получением гражданства, так как моя мать была гражданкой Японии на момент моего рождения. А я некоторое время был гражданином одновременно двух стран, а потом в связи с законами вашей... да и моей теперь страны, пришлось полностью стать жителем Японии. Глупые у вас законы, мне они никогда не нравились.
- И в Англии тебе не нравилось тоже?
- И в Англии не нравилось... Я нигде никогда не мог найти себе места. У меня нет дома... кроме как рабочего кабинета в "Махоу". Но здесь я чувствую себя свободнее... Знаешь, мой отец меня ненавидел. - Катсухико растянул губы в широкой улыбке.
Улыбка получилось неестественной и пугающе холодной.
- Почему? Я бы никогда не подумал, что ты мог бы быть плохим сыном...
- О, я был отличным сыном. Только не его. Моя мать любила другого мужчину...
- Того художника! - Воскликнул Кано, сам обалдевая от своих слов.
- Откуда ты знаешь?
- Не знаю, просто как-то само в голову пришло...
- Иногда я начинаю тебя опасаться. - Вздохнул Ито, склонив голову набок. - Да, он тоже был влюблен в нее. Когда они с отцом поженились - моя мать думала, что счастлива... А через несколько лет все изменилось. Она познакомилась с художником на выставке... Потом родился я... Потом она захотела уйти от отца и рассказала ему правду. Он не давал ей развода. А потом она покончила жизнь самоубийством, шагнув из окна нашей квартиры, оставив меня с отцом... - Ито говорил сбивчиво, как будто опасаясь своей внезапной откровенности. - Она была такой же эгоисткой, как и ты... И захотела уйти, вместо того, чтобы бороться с проблемами...
- Поэтому тот человек изобразил ее летящей... - Прошептал Кано.
Ему неожиданно стало холодно. Он отставил бокал в сторону и обхватил себя руками, чтобы согреться.
- Да, он, подарив мне эту картину, сказал, что она не упала... Она взлетела к небу. И когда-нибудь, он отправится за ней. Когда она позовет его.
- Значит, тот ребенок на картине... - Кано соскочил с подоконника и подбежал к Ито, обнимая его за плечи, утыкаясь лицом в короткие мягкие волосы мужчины. - Катсухико... бедный...
- Перестань! - Резко одернул его модельер, отстраняясь. - Эта история уже давно не трогает меня... По крайней мере так же сильно, как тебя.
- Но зачем ты хранишь...
- Я не знаю. Она просто висит на стене и все.
- Пока она там висит, в тебе будет это...
- Что - это?
- Это темное... Я не знаю, что это... Мне кажется, что это страхи и воспоминания, которые ты хранишь в себе. Зачем? Это все хлам. От него нужно сразу же избавляться...
- О, как ты беспечен...
- Нет! Это не беспечность! Я просто не хочу, чтобы мои страхи сожрали меня, а у меня их тоже много...
- Тоже?.. Знаешь, мне это совсем не мешает жить полноценной жизнью.
Ито внезапно почувствовал себя уязвимым и открытым... Слишком открытым для этого странного человека, продолжающего обнимать его... как будто забирая его воскресшие, начинающие терзать его, воспоминания своими теплыми руками.
- Ты такой гордый и умный... но у тебя совсем нет интуиции... Ты не умеешь жить, как я, а я никогда не смогу жить так, как ты. И нам не понять друг друга. - Кано зарылся носом в темные, на несколько тонов светлее чем у него, волосы, вдыхая запах дорогого парфюма и табака. - Но мы можем помочь друг другу... Если ты научишься чувствовать, а мне позволишь спуститься к тебе на землю.
- Нет. - Ито поднялся. - Ты - летай себе и дальше в облаках, а мне позволь жить так, как я жил раньше. Я не хочу менять ничего в своей жизни. Я привык жить так, как живу. И ничего нового принимать в свою жизнь тоже не хочу! - Он плеснул в оба бокала еще вина.
Кано залез с ногами на подоконник и отвернулся к окну.
- Ну и живи со своей болью и со своей страшной картиной... - Пробормотал он в стекло, оставляя на нем запотевшее пятнышко от своего дыхания.
- Исида... - Ито опустился рядом с ним, протягивая бокал. - Мне хорошо с тобой. Но... не надо лезть мне в душу, ладно? Ничего хорошего там нет. Особенно для тебя. Если ты хочешь быть рядом со мной - оставайся на расстоянии от меня.
- Это единственный способ?.. Хорошо, я попробую. Но только потому что я нужен тебе. А не наоборот...
Впервые Кано чувствовал себя сильнее мужчины. Он понимал, что сейчас речь идет о чувствах. О чувствах их обоих... И знал, что понимает в этом куда больше Катсухико.
- А теперь закроем эту тему, хорошо? Ты и так заставил меня думать о том, о чем я не хотел.
- О, вы - финансисты, не любите загружать свое сердце.