Тригонников Дмитрий : другие произведения.

Перемещение по одной плоскости

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  Перемещение по одной плоскости
  
  Забытый город
  
  Прелесть дороги необъяснима,
  До конца ее не понять.
  Приятно менять положение, климат,
  И что-нибудь узнавать.
  
  Аэропорт легко узнать по пустой
  Стоянке автобусов - только такси.
  Проходя через водил строй густой,
  Сам ни о чем не проси -
  
  Разорвут. По законам Востока
  Товар лучше не замечать.
  Услышав цену, повернуться боком,
  Через минуту, продавив "Москвича",
  
  Уехать дешевле вдвое,
  Узнать виноградник, когда
  Бетонных столбов конвои,
  Запутавшись в проводах,
  
  Обступят лозу, сухие
  Плечи зажав плетей.
  Держаться самой не с руки ей -
  Она без кистей.
  
  У тополей дыбом ветки -
  Пирамидальный испуг.
  Солнце, рвущееся из клетки.
  Узнать не сложно - это Юг.
  
  Также заметно обилие
  Усатых мужчин из пород
  Южных - до полной идиллии.
  Здесь все хорошо растет.
  
  Станцию, кассы - по одеялу
  Узнаешь черного дыма.
  Автобусы ходят, но как-то вяло.
  Сегодня я не увижу Крыма.
  
  Улицы вываляны в звуке -
  Лист их асфальт крапит.
  Осень можно узнать по скуке,
  Что царит в Анапе.
  
  Ночью город особенно скромен,
  Даже моря не слышно.
  Скинув листы летних жаровен,
  Отдыхает, не суетясь излишне.
  
  Бухта, сбросив тел наводнение,
  Моет свой пляжей ворот.
  Осень можно узнать по забвению,
  В которое погрузился город.
  
  
  Дикий пляж
  
  Солнца свет разбрасывает бледно-
  Желтые мазки, как свет луны.
  В мягком приседании балетном,
  Руша монотонность тишины,
  
  Волны рвут в клочки дорожку в небо,
  Но упрямо сходится она,
  Раны мерным склеивая бегом.
  Все равно уже обречена.
  
  Золото расчувствовалось красным,
  Солнце, покидая жизни плен,
  Неестественно раздутое, прекрасное
  В моря таз пустило кровь из вен.
  
  "Это день последний", - я услышал -
  "Завтра с севера натянет холодов".
  Да, тепло, хоть из воды я вышел:
  Вечер, ветер в спину, без штанов.
  
  Берег (летом пляж, теперь пустынен)
  Скалы учредили на паях
  С морем - между двух стихий он вклинен.
  Наверху в тельняшке толстенький маяк.
  
  Вместо синих - черные полоски,
  Вдоль обрыва здесь нашли покой
  На открытых всем ветрам погостах
  Те, кого он, видно, звал домой,
  
  Разрывая ночь прищуром алым,
  Пустоту буравя в непогоду,
  Не к желанным выводя причалам -
  К пустоте совсем иного рода.
  
  Нет, скорее проще кости жребиев
  Выпали - я видел смесь умерших снов.
  Просто скалы не родят деревьев,
  Жутко в бесконечности крестов.
  
  Просто летом солнце гильотиной
  Режет маски призракам безликим,
  Просто глубже пряча страх звериный -
  Оттого и пляж зовется "диким".
  
  Жизни этой свойственны контрасты,
  И под теми, кто в другую жизнь ушел,
  Бьют тузом, валяясь на матрацах,
  Водку пьют и загорают нагишом.
  
  
  Переправа
  
  Запад есть Крым,
  Восток есть Кавказ,
  Морем одним
  Сблизило вас
  И разлучило.
  Правда давно
  Переправы звено
  Разлуку смягчило.
  
  Крым и Кавказ, бросая в падении
  Руки предгорий, заливов объятия,
  Не рассчитали сопротивления
  И не сомкнули рукопожатия,
  Оставив на волос зазора.
  И если вглядываться отчаянно
  Видно, что не пропаяно
  Кольцо берегов Азова.
  
  Крым - это "У",
  Кавказ - это "Р",
  Краски в плену,
  Воздух здесь сер -
  Он еще с ночи.
  Зацепив за косу,
  Кто-то натянул полосу
  Из тире и точек.
  
  Обилие внимания
  К твоей персоне
  Предупреждает заранее
  О приближении к зоне,
  Где полосы не найти.
  Но, увидеть дабы,
  Нужно сократить до масштаба
  Один тысячам к десяти.
  
  И до, и после лица,
  Вопросы, замашки, прищур,
  Будки, фуражки, погоны в петлицах
  Одинаковы чересчур.
  А при полном безветрии
  Похожи даже флагов пятна.
  Невидимость теперь понятна -
  Это ось симметрии.
  
  Не прикрыв свою голь никак,
  Мы конгруэнтны как два
  Тупоугольных треугольника,
  Причем сверху - не голова.
  Логика и удобство для нас ересь,
  Повыше выставляется база,
  Чтобы быть под рукой сразу,
  Если что делается - только через.
  
  Оказавшись между двух формальностей,
  Набравши морского духа на пятачке кормы,
  Хорошо для успокоения ментальности
  Кормить чаек, которые, как и мы,
  Находятся в подвешенном состоянии.
  Тут явная процедурная дыра,
  Таможня прощелкала клювом - пора
  Подвергнуть их принудительному кольцеванию.
  
  Запад - Порт Крым,
  Восток - Порт Кавказ,
  Роком одним
  Сблизило нас,
  И разлучило.
  Правда потом
  Карты сторон
  Перемесило.
  
  Здесь Запад скорее похож на Восток,
  А Восток на Запад.
  Оба, рядясь в западное манто,
  Оставляют Востока запах,
  От которого думали избавиться враз,
  Но мысли не поменяешь за год.
  Запад - есть Запад,
  А все остальное - от нас.
  
  
  Дыхание древности
  
  Керчь поражает не архитектурными пассажами,
  Не панорамными степными пейзажами,
  Не набережной с роскошными пляжами -
  Скорее всего их нет.
  Не живописной бухты охватом,
  Не портовых кранов парадом,
  А простым выцветшим плакатом...
  Городу 2600 лет.
  
  Русь еще не была зачата,
  Князья не ходили брат на брата,
  Сына распять против воли Пилата
  Не было предрешено.
  Люди, Божьему слову не внемля,
  Не обрели твердой веры кремня.
  Претендовать на эту древнюю землю
  Нам, Славянам, смешно.
  
  
  Кафа
  
  Ты, "богом данная", богов число
  Уменьшила невольно, без корысти.
  Владычество над морем перешло
  Из кончиков трезубца в кончик кисти.
  
  На легкость акварельных берегов
  Наложен маслянистый бег прибоя.
  Преобладанье неземных цветов:
  Аквамарин и бело-голубое.
  
  Я упакую в памяти конверт,
  Чтоб не пылилась чистота свиданья,
  Морскую даль, не влезшую в мольберт,
  Скупой визит, не влезший в расписанье.
  
  Соленость брызг впитавшие холсты
  Продуманным безумием измяты.
  Прозрачность вставшей на дыбы воды
  Заворожит. И каждый вал - девятый.
  
  
  Погружение
  
  Крымские горы! Я как во сне,
  Сон этот длится годами.
  В год на неделю я в этой стране.
  Так глубоко погружен, что извне
  Не добудиться меня сапогами.
  
  Крымские горы! Я видел и выше,
  Резче, суровей, белее, чем вы,
  Мир на заоблачной каменной крыше,
  Хрупкий хрусталь, ледопадом нависший,
  Спуск вслед лавины тугой тетивы.
  
  Крымские горы! С этим не споря,
  Вас я люблю, для меня вы в цене.
  Зеленоглазым красавицам вторя,
  Вы отражаетесь в зеркале моря
  И оттого стали выше вдвойне.
  
  
  Крепость над городом
  
  I
  
  То, что он в Крыму, говорит о многом,
  Сразу оставляя многие города за порогом.
  То, что он смотрится в Черное море
  Чем-то чернит города, что не в таком фаворе.
  
  Широкая лента его песчаных пляжей
  Вызывает широкую улыбку даже
  У тех, кто принимает лишь воздушные ванны,
  Приняв с утра на лежаке дивана.
  
  Казенность планово-архитектурных линий
  Приобретает лоск на плане темно-синем.
  За территорией следят - как лист ни сыпь,
  Не проступает на дорожках тлена сыпь.
  
  Шуршат интимностью тенистые углы,
  Пружинят теннисные корты и столы.
  Соблазны набережной сказочно длинны,
  Усталость отправляет сказку в сны.
  
  II
  
  Мягкие очертания дальних гор
  Чертят, приближаясь, резкий створ
  Ворот теплого, мелкого залива.
  На этом фоне как-то мелко брать пиво.
  
  Созерцая скал двусторонний охват,
  Втягиваю хваткий вина аромат.
  Сидя на песке, светом солнца согретом,
  Что еще пить между Солнечной Долиной и Новым Светом?
  
  Смешение моря, скал, виноградных долин
  Вызывает смешанные чувства купажных вин.
  Сорта, дающие совершенный вкусовой след,
  Совершенно кружат голову, собранные в букет,
  
  Днем, и когда своды накроет тьма
  Все больше и больше сводя с ума.
  Настоящим предупреждаю: эти места, свободой манящие,
  Приковывают цепью воспоминаний по-настоящему.
  
  Впившись зубами в спину отвесному хребту,
  Изогнув над городом свою зубчатую бровь,
  Генуэзская крепость подводит жирную черту,
  За которой привязанность укрепляется в любовь.
  
  III
  
  Русский язык, украинские гривны,
  Туркам язык мол вытянул длинный,
  Узких каньонов восточные талии
  И уголок узкого сапога Италии.
  
  Венчая кольцом несговорчивый склон,
  Земли склонив под высокий свой трон,
  Крепость по праву пришла и закону
  Править, лишь съехала набок корона.
  
  Стоя внутри, на просторе двора,
  Кажется - выпадешь враз из "нутра",
  Если не будешь держаться земли.
  Прочие истины в землю ушли.
  
  Странно, зачем этот башенный строй
  Строили? Верхней стены крепостной
  Хватит, чтоб видеть насквозь все пространство.
  Видимо, в крепости важно убранство.
  
  Выдержав бедствия, натиски, стрессы,
  Крепость попала в тиски прогресса:
  Следом за трубными звуками меди
  Грянула медная труба на лафете.
  
  Стен скорлупа, для которой ядра - потеха,
  Больше не скроет драгоценное ядро ореха.
  Спрямляя баллистику, видно в дыру ствола четко -
  Бить внутрь можно прямой наводкой.
  
  IV
  
  Находившись по периметру, считая стен заплатки,
  Находясь где-нибудь у древней кладки,
  Ступая по плитам в мерный такт,
  С прошлым вступаешь в контакт.
  
  Штурм в разгаре, пики в руке
  Срывают с лестниц в крутое пике.
  Черные линии мертвых душ
  Прочертит кипящей смолы душ.
  
  Стены оспой больны давно -
  Больно режет клинка полотно.
  Стрелы жалят, сбиваясь в рой,
  Подкоп безнадежен - рой, не рой.
  
  Камень в бездну летит налегке,
  Легко тяжелея в убойном броске.
  Вверх не дотянет и до половины -
  Ветром удачи не тянет с равнины.
  
  Гневом без жалости воздух насыщен,
  Сыт, кто убийства попробовал пищи,
  Голоден тот, чей кинжал не в крови.
  Кровь не всегда у истоков любви.
  
  Сумерки битвы, стервятник летает,
  В сумерках жизни любовь побеждает,
  Правит бал мира в ночи тиши.
  Жаль на балу ни единой души.
  
  V
  
  Оглядев свод ворот, покидаю
  Свод законов, где сила пустая
  Над людьми взяла полный контроль -
  В полной власти и шах, и король.
  
  Помолчав перед каменным лицом стен,
  Услышу стенания тех, кто остался здесь насовсем,
  Там, где была пройдена боли точка кипения,
  Хотя с нашей современной точки зрения
  Кто до времени пал, и кто жил долго и степенно -
  Все они умерли одновременно.
  
  VI
  
  Мозг ночь веков свету дня уступает,
  Вниз по уступам тропинка стекает.
  Ты на теченье ее положись -
  Нужно вернуться в текущую жизнь.
  
  С берега крепость видна отовсюду,
  В бережной хватке наклонное блюдо.
  Доброй десятки народов салат,
  Сдобренный соусом острым осад.
  
  Быстро с тобой перешел я на "ты",
  Ров миновав, тихим залитый плачем,
  Снова приду, в глубине темноты
  Мы о минувших веках посудачим.
  
  
  Солнечна Долина
  
  Солнечна Долина,
  солнечный туман,
  в небе взвесь из глины
  есть самообман.
  Воздух над тобою
  девственен и чист -
  солнце с перебоем
  в тучи бьет лучи.
  Это и не страшно -
  виноград давно
  с бочкой строит шашни,
  чтоб родить вино.
  
  Солнечна Долина,
  солнечное пламя.
  Броская картина
  в драгоценной раме:
  слева горы клиньями
  палевых тонов,
  справа ярко-синее
  море детских снов.
  Я услышал клич его,
  шумный волн базар.
  Видел тебя с птичьего -
  посмотрю в глаза.
  
  
  Линия фронта
  
  Наступление волн неизбежно -
  Море шлет за отрядом отряд,
  Дисциплиной блистая, прилежно,
  Разливая победный каскад.
  
  Психологию этой атаки,
  Приглядевшись, легко разгадать -
  Если встать за чертой темной влаги,
  Вас не сможет противник достать.
  
  На песок набегая бездушный,
  Исчезают бойцы в поролоне,
  Этим штурмом насквозь показушным
  Маскируя приказ к обороне.
  
  
  Плоские горы
  
  Плоскогорье - как плоскостопие,
  Такие горы не служат
  Предметом для вожделения.
  Словно в приступе пресбиопии,
  Ваши плоскости взглядом утюжа,
  Я вижу лишь те горы, что в отдалении.
  
  Когда идти слишком легко,
  Банален ландшафта рентген
  В фас, профиль, и на просвет -
  Это уже не гора, а холм
  У которого подножие важнее, чем
  Вершина, которой нет.
  
  Плоские горы - как плоские шутки,
  Для людей не далеких
  От благ цивилизации.
  Кто без воды не может сутки
  Обойтись горячей - высоких
  Не ощутит вибрации.
  
  Плоские горы рождают плоский
  Взгляд на вещи
  И вообще сужают зрачки.
  Летом, лишенные дождей соски,
  Приобретают образ зловещий,
  По подобию приближаясь к степи.
  
  Плоскогорье, доведенное до абсурда - плато.
  Природе должно быть стыдно -
  Вздымать твердь, надрывать спину,
  Лишнее срезать ветра винтом,
  Утаптывать, придавать вид, но
  Получить в итоге ту же равнину.
  
  Эволюция отвела плоским горам низшую ступень.
  Рога усохли в отроги, ноги - в подножие,
  Атрофировались хребет, гребень и ребра.
  Беспозвоночные не отбрасывают тень.
  А некоторые опустились до такого безбожия,
  Что впустили на спину дороги кобру.
  
  Плоские горы живут долго и тихо.
  Внешне округлы, внутри глубоко стары
  Слушают над головой ветра вой.
  Кутаясь в зеленый плед, смотрят дико,
  Воспоминания спят в извилинах их коры.
  Седина снега их покрывает редко, только зимой.
  
  Молодость плоских гор была бурной,
  Теперь аритмия прошла, давление в норме,
  Годы разгладили их морщины. Страдают
  Только от недостатка амурной
  Связи. Их любят лишь те, кто в корне
  Узрел, что они в этом месте рождают.
  
  В плоских горах градус слишком понижен -
  Их вид не пьянит, не расширяет вены
  Движение в пространстве двумерном,
  В них люди редко сходятся ближе,
  С ними ты не будешь до конца откровенным,
  Наутро к ним не тянет снова делом первым.
  
  В утешение плоским горам часто снится,
  Что и они на равных
  С Великими, имеющими названия.
  Те же плоскости - на первой странице
  Открывая гор табель о рангах,
  Попадаем под их вертикальное очарование.
  
  В плоских горах проявляется твердая натура -
  Обделенные крутизной и высью,
  Стремятся использовать любой пустяк,
  Чтобы улучшить свою фигуру -
  Окружить себя морем, накинуть Лисью
  Бухту на шею. Таков Эчкидаг.
  
  
  Лисья бухта
  
  Бухта Лисья - бурый пляж,
  или в крапинку - цветная
  галька - красная, любая,
  желтый, черный, флер д’оранж.
  
  Волны ровные, литые,
  с белыми барашками,
  с фронта бледно-голубые,
  в профиль ярко-крашеные.
  
  Водорослей вал дрожит -
  синий натиск в стены, -
  копнами волос лежит
  в перекиси пены.
  
  Бухта Лисья - сад камней,
  поливать не нужно годы.
  испаряясь, блеск солей
  клумбы выкрасил в разводы.
  
  Темно-серый мокрый гель,
  просыхая, точно пьяный,
  выше сменит акварель
  сухостью светло-песчаной.
  
  Свет на выдумки хитер -
  напечатать чтоб палитру
  преломился в призмах гор
  строками субтитров.
  
  Их читая, разберу
  все сюжеты в драме.
  Бессловесно на ветру
  ветви шевелят губами.
  
  Звуки фильтром берегов
  лишние закрою.
  мне не нужно ничего -
  только гул прибоя.
  
  
  Карадаг
  
  Я давно не врывался в такое сплетенье мастей,
  Это пестрое чудо могла подарить только осень.
  Темно-желтые листья, что дуб не успел еще сбросить,
  В переплете еловом из темно-зеленых ветвей.
  
  Я дошел до Тропы после трудного дня, я уже в Карадаге.
  Я наслышан, что там, впереди, он хранит много тайн.
  Но защитный на склонах узор, что нельзя оживить на бумаге,
  Навсегда этих мест открывать будет памяти файл.
  
  Тень лесов восхищенье остудит, но просто тропический
  Заплетается злости узор из шипованых кружев.
  Словно рак по тоннелям Тропы пятясь Экологической,
  Такой "экой" логичности в ней не успел обнаружить.
  
  Черных Гор вековые легенды внезапно роднят
  Крым с Шотландией, озеро с морем, науку с превратным.
  Миф, чудовище, панцирь, чешуйки. Браня
  Предрассудки, сначала поймите, что мир не квадратный.
  
  В Мертвом Городе жизнь протекает по скользкому краю,
  Мир и праху его, и дай Бог не остаться здесь прахом.
  И, беззвучно о прочих опасностях предупреждая,
  Чертов Палец стоит у Тропы восклицательным знаком.
  
  Гяур-Бах - Сад Неверных, нависший над ветреным морем.
  Круглый год плодоносит здесь осыпью скальный костяк.
  Путь от радости тихой до все заглушившего горя
  В этом дивном саду - лишь один непросчитанный шаг.
  
  За хребтом солнце по морю, мастерски, с хода
  Мяч себя забивает в Ворота тотчас Золотые.
  Здесь энергия центра Земли дарит чувство полета -
  Пусть давно спит вулкан, но и горы бывают Святые.
  
  Заповедник покинув, со склона холма наблюдаю
  Сквозь нетронутый воздух поселок весьма дальновидный,
  Окрестивший собою вино. Полоса золотая
  Принесла дивидендов известности прикуп солидный.
  
  И, знакомый с елейностью крестника не понаслышке,
  Я впервые пришел посмотреть на его колыбель.
  Спал сезон, возвращая дыхание после одышки,
  В сон впадает мускатный, медово-густой Коктебель.
  
  
  "Сокол"
  
  Зеркала, зеркала, зеркала.
  В зазеркалье уснула скала.
  Сколько жизней уже забрала?
  Ворожила, манила, звала.
  И тобою сгорали дотла.
  
  Неподвижно-прекрасна, бела
  Когда солнце, слепя, в тебя дышит,
  Сколько новых надежд ты зажгла,
  Сколько в людях убила ты зла?
  Кто хотел тебя - в чем-то стал выше.
  
  Ты, красавица спящая, спишь ли?
  Поцелуй отвергая, что долго так зрел,
  Тех, кто рано ушел, а верней - улетел.
  В память их волны плещут здесь тише,
  Слезы сосен, застыв, превращаются в мел.
  
  Кто коварство твое испытать захотел
  И на стенах твоих бесконечных висел,
  Кто тобой не смертельно пока заболел,
  Тот в отместку за души, лишенные тел,
  Уцелел, уцелел, уцелел.
  
  
  Сестры судьбы
  
  Жизни нить так легко проследить:
  Первый крюк и Лахезис, глаза
  Быстротечностью рук повязав,
  Прояснит каким жребию быть.
  
  Свиток судеб Атропос раскрутит,
  Занося жребий точно того,
  Кто за свиток заочно объемный его
  Не осудит - нить длинная будет.
  
  Следом Клото задача проста - передача
  Этой нити от точки до точки.
  И в процессе событий идти по цепочке,
  Там, где свиток лишь начат - удача.
  
  Если сложный маршрут, крючья в скалах поют,
  А веревка - как нитка отвеса,
  Часто свитка труба легковесна,
  Высший суд повелел - не пройдут.
  
  Как обидно - заранее видно
  Жизни списки кто должен, за жребий платя,
  По-английски покинуть, хотя
  Если с вечностью слитно - не стыдно.
  
  Так непросто решиться вымарывать лица,
  Но у Клото нет выбора, ей
  Казнь кого-то - движенье кистей.
  Жизни блица флажок вниз стремится.
  
  Оплатив риска чек, не ушел человек,
  Образ бурный - не в буквах гранит,
  Росчерк шлямбурной нити хранит,
  В небо бег врезав в камень навек.
  
  
  Страсти по вину
  
  "Орел" весь в красном одеянии,
  Забравши солнце под себя,
  И профиль чист на расстоянии,
  И я, из Судака глядя
  
  На твой обрывно-скальный левый
  Край, или правый весь в лесах,
  Поймал игристые напевы
  И, в Новом Свете ты представ,
  
  Напомнил мне, что в своем чреве
  Хранишь ты гордое вино.
  Как материнство знавшей Деве
  Тебе Всевышним суждено
  
  Явить на свет частицу божества,
  Хранить и выдержке учить того,
  Кого целителем зовет молва,
  Не целиком, но кровь Его.
  
  Родиться сразу мудрым не дано
  Ни Богу, ни царю, ни винограду.
  По зрелости собраться решено,
  Покинуть край, дарующий усладу.
  
  Бродить и, набираясь сил, что дуб
  Вселяет в тех, с кем кровью породнится,
  Убрать младенческую сладость с губ
  И крепости мужской добиться.
  
  Разнесши истину по тысячам сосудов,
  Быть проданным (грех поцелуй не снимет).
  И для свершенья уготованного чуда
  Себя разлить в ту чашу, что не минет.
  
  Открытым быть среди людей и, стоя
  В кольце вниманья, проповедовать любовь,
  И искрометно слово лить святое,
  Не выдыхаясь, вновь и вновь.
  
  Безропотно отдать себя до дна,
  Пройдя к столу весь путь свой крестный.
  Ведь стол - Голгофа для вина,
  Но в нас теперь оно воскресло.
  
  Рождению не часто удается
  Давать толчок отсчету новых лет.
  На землю первое вино прольется,
  И Свет окрестят Новым, как Завет.
  
  Зажатый между птицами, небесный
  Поселок подтверждает статус свой
  В Орла и Сокола оправе, бездной
  Обрушившихся в пенистый прибой.
  
  Что нужно для шампанского? Немного
  Гор, моря, солнца, руки и глаза,
  Растущие из плеч, следящие в два ока.
  Чуть не забыл - еще нужна лоза.
  
  Пав на колени от большого уважения,
  Тебя я выпил столько, сколько смог.
  Господь кумира сотворил для поклонения,
  И князь Голицын - вин шампанских бог.
  
  
  Ловушка
  
  Крым - эталон для меры красоты.
  Природа долго собирала в его колбу
  По свету свои лучшие плоды,
  Задумав их пересчитать и с толком
  
  Распределить по разным поясам
  По справедливости - тут отдалим ей честь.
  Но как-то закрутилась по делам,
  И все осталось так, как есть.
  
  Спасибо хоть, что в спешке не забыла
  Перетянуть у колбы горло туго,
  Без этого давно бы испарило
  Экстракт волшебный злое солнце юга.
  
  Алхимики, наитием ведомые,
  Не отыскали доступ к тайнам сокровенным.
  А золото и красота - субстанции весомые -
  На южном дне лежат осадком драгоценным.
  
  Здесь концентрация достигла апогея,
  И можно отравиться без привычки
  Дурманом сосен, что, подножья клея,
  Меж скал зеленые натянут перемычки,
  
  Угаром трав, иссушенных в печи
  Долин, но сделавшихся крепче.
  В ущельях, как из шприца, бьют ключи,
  И чувствуешь себя все легче, легче...
  
  Аэрозолью брызжет водопад,
  На камнях вредоносная роса.
  В озерных пузырьках прозрачный яд,
  И иглами усеяны леса.
  
  Дорожки белые, по трубочке каньона
  Ведущие в пещерную ноздрю.
  Развод бензиновых цветов по склонам.
  Я в запахе цветной пыльцы парю.
  
  У моря дозу йода поднабрав,
  Пойду по ядовитым змейкам тропок.
  Отрава сочных ягод на кустах,
  Коровки божьи - россыпь красных кнопок.
  
  За сети закрутившийся косяк
  Рыб, что имеют странный взгляд на мир.
  Отполыхал заката яркий мак
  И лунный белый сок пустил.
  
  До вздутья вен сосуды натрудя,
  Исколотые корнем винограда,
  Земля, плоть сладких снов живородя,
  Откроет чрево рая или ада.
  
  Песка на солнце белый порошок
  Стирает грани между тем, что есть,
  Что будет, плохо что и хорошо,
  И хочется лишь одного - остаться здесь.
  
  Родители, внимания минутку!
  Я детям не могу желать вреда.
  Чтобы им навек не потерять рассудка -
  Не пробуют пусть Крыма никогда.
  
  
  Не прощание
  
  Крым не знает тяжести измены,
  Добровольно кто оставит рай?
  Его образ просочился в гены,
  Никогда я не смогу сказать: "Прощай".
  
  "До свидания". Уйду, оберегая,
  В сон клонящийся осенний твой покой.
  Край, что я люблю одной любовью, покидаю,
  Чтобы жить в краю, что я люблю другой.
  
  В чем-то грустно, в чем-то - без труда
  Возвращаться в беге века уходящего
  По дорогам, что ведут нас, как обычно, в никуда,
  Из России бывшей в Россию настоящую.
  
  
  Ноябрь - декабрь 2000,
  доработка август - октябрь 2001.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"