Передвигаться по крутому склону было не очень удобно, но других на планете не имелось.
Питер Мец достиг вершины хребта и ухватился за треугольный край, чтобы отдышаться.
Другой дороги в Замок не было, и потому приходилось двигаться именно так: то поднимаясь на склон, то спускаясь. Хорошо, что почти повсюду склоны увиты буйной растительностью. Суккуленты присасывались намертво и могли выдержать человека.
Там, где не было зеленых стеблей, сохранялись сухие: древоедам запрещалось сгрызать растительный слой без остатка.
Питер посмотрел вперед, надеясь увидеть Замок. Но было далеко.
Впереди простиралась череда горных хребтов, через которые предстояло перевалить. Одни чуть повыше, другие - пониже. К счастью, ни один не сверкал нестерпимым блеском ледника - ледовый пояс начинался много севернее, - но от этого склоны не становились менее крутыми.
Вздохнув, Питер начал спуск. Вверх-вниз, вверх-вниз. Позавидуешь древоедам. Им не приходится переваливать через хребты. Разве что кто-нибудь увлечется и выгрызет всю растительность в своем распадке. Но тогда проглоту помогают Знатные.
Обычно такого не случалось: растения успевали отрасти прежде, чем древоеды переползали от ледяного пояса до раскаленного и обратно. Туда - по левому склону распадка, обратно - по правому. Или наоборот.
В поясах ничего не росло: вблизи льда все замерзало, а у экватора - выгорало от всеиссушающей жары. Ручьи и речки переставали течь и поднимались густыми испарениями, чтобы пролиться дождем в среднем поясе, либо осесть снежинками в поясе лютого холода.
В больших распадках проживало по два древоеда, поэтому они могли встречаться и переговариваться. А то и еще что-нибудь... Особенно если на соседних склонах жили мужчина и женщина.
Питер подозревал, что Знатные делали так специально. Во всяком случае, в смежных распадках. Но иногда на соседних склонах Питеру встречались два мужчины, или две женщины. Что это: ошибка Знатных? Или каприз? Или личные просьбы древоедов?
Питер помнил слухи, но считал сказками Старой Земли. Тем более что попадались древоеды, которые никогда не покидали лощины, даже если жили в одиночку.
К одной из таких Питер приближался. В ней жила Анита - древоедка, которой Питер симпатизировал... Не то из-за накачанных на крутых склонах ляжек, не то из-за разбухших от молока грудей - доильщики появлялись регулярно, но то ли не могли выдоить Аниту полностью, то ли молоко вырабатывалось очень быстро, то ли по иной причине, но ее соски едва не касались каменного склона и задевали толстые необъедаемые ветви.
Питер почувствовал, как при воспоминании об Аните напрягаются все мускулы. Хотя себе никогда ничего не позволял, даже смотреть сзади. И не потому, что становились видны намозоленные локти и лодыжки - это его не смущало. Но сзади двигался копрофаг, и зайти туда было невозможно.
К тому же Питер не был уверен, что тот не является тайным осведомителем Знатных.
"Интересно, - подумал он, - копрофаг хочет Аниту? Наверное. Ее нельзя не хотеть... Тем более что он все время позади..."
Питер почувствовал внезапный укол ревности, и, чтобы успокоиться, подумал о другом. Но и другое касалось Аниты и копрофага:
"А я смог бы поедать испражнения любимой женщины? И почему суккуленты не перевариваются полностью в организме древоедов! А их кал в копрофагах переваривается и наружу выходит газ... Правда, очень вонючий..."
Питер мечтал когда-нибудь пригласить Аниту в свою хижину, хотя боялся, что она откажет: людей его специализации не жаловали. Но почему? Так ведь установлено издревле: каждый занимается своим делом. Иначе будет конкуренция, люди начнут убивать друг друга... как на Старой Земле. Нужно поддерживать строгий баланс между количеством растений, древоедов, копрофагов... и остальных. Чем и занимаются Знатные.
Или она откажет потому, что будут дети? Но это не всегда случается. А если и будут... Боится, что дети пойдут в него? - внезапно подумалось Питеру. Он невесело усмехнулся: кастовость... А без каст нельзя: на планете вспыхнет кровавая междоусобица! Без сильной власти все перегрызут друг другу глотки... Так говорит Правитель...
"А Правитель мудр", - привычно подумал Питер. Хотя и сомневался: как древоед перегрызет горло ему? Наоборот - другое дело.
"Но я не хочу питаться растениями, - подумал Питер, - не хочу занимать место древоедов. Одно дело - съесть два-три листочка, и совсем другое - жевать с утра до вечера. И чтоб потом доили?"
Питер видел мужчин-древоедов. У них были груди, как у женщин, и к ним тоже два раза в день пробирались доильщики. Правда, Питер слышал разговор Знатных: один жаловался, что мужское молоко не вкусное, а другой возражал, что молоко было от старого древоеда.
Питер перевалил хребет и в груди сладко защемило: то была лощина Аниты... Он специально сделал крюк, чтобы увидеть ее.
Но пока не видел, и лишь подрагивание кустов говорило о том, что она с аппетитом поглощает зеленые побеги.
- Здравствуй, Анита! - чуть запыхавшись, произнес он.
- Здравствуй, Питер! - с хрустом ответила она, утирая сбегающий по углам рта зеленый сок. - Далеко идешь?
- В Замок смущенно проговорил Питер, косясь на большие белые груди Аниты: они никогда не загорали.
- О! - Анита благоговейно сложила лопатообразные ладони на груди.
Но Питер не замечал толстых пальцев, приспособленных вцепляться в ветви, он видел прикрытые ими груди.
Как хорошо быть доильщиком и выпускать Анитино молоко в бурдюки из листьев!..
Но миг блаженства был бы краток, а потом пришлось бы ускоренно карабкаться по склонам, относя молоко на пункты переработки, где делали творог, сметану, сыр, сливки...
- А... зачем в Замок? - поинтересовалась Анита.
- Вызвали... - уклончиво ответил Питер. Не мог он сказать, для чего. Она бы презрительно поморщилась. А Питер не терял надежду пригласить Аниту в хижину. Мало ли: вдруг она забудет, кто он? Или он поменяет статус и станет Знатным - говорят, бывали случаи. Или что-нибудь произойдет, и позволят брать жену вне своей касты...
Приперся копрофаг, смачно облизываясь, и Питеру стало противно. Разговаривать с Анитой в присутствии копрофага не хотелось.
- До свиданья, - сказал он. - На обратном пути загляну.
И не удержался, чтобы не похвастаться. А, вернее, соврать. Но легонько:
- Может, мне поменяют статус...
- О-о! - протянула Анита.
- И тогда... - продолжил Питер, - поговорим?
- Хорошо! - кокетливо согласилась Анита.
Еще раз с вожделением взглянув на груди и облизнувшись, Питер продолжил путь.
Идти стало легче. Не потому, что Питер повидался с любимой женщиной. Просто когда космический корабль дергался над планетой - команда пыталась отыскать подходящее место для посадки - отваливающиеся части оставляли отметины на скалах, а то и сбивали острые кромки хребтов.
По отколам и ориентировались. А еще - по различиям в силуэтах хребтов и по их высоте, по ширине распадков и углу склонов. По плотности растительности, наконец. Но этот ориентир работал лишь до очередного появления древоедов, меняющих озеленение лощин разительно. Жор на них нападал, что ли? Если на склонах не было старых одревесневших побегов, случалось, зелень выедали дочиста, не взирая на запреты и оправдываясь лютым голодом.
После прощания с Анитой Питер перевалил через три хребта, а ее дойки не давали покоя: он все оглядывался. И его посещали грустные мысли.
Наверное, не стоит мечтать: ей в мужья подберут кого-нибудь из древоедов. Питер вспомнил внешний вид самцов-древоедов (называть их мужчинами он не хотел) и зло усмехнулся: чем они отличаются от женщин? Волосатой грудью? И то не каждый. Тем более волосы редеют от выдаивания.
"Ни за что не дал бы себя доить!" - подумал Питер. Хотя его никто и не стал бы.
Древоеды, в общем, не виноваты: в растениях изначально содержались вещества, от которых растет грудь. И потом: их специально раздаивают...
"Интересно, как было изначально? - подумал Питер. - И как на Старой Земле? Там будто жили какие-то животные. Одних доили, других стригли, третьих... Так рассказывают Крамольные Легенды. А здесь нет животных. И, чтобы выжить, людям пришлось приспособиться. Появились касты: древоедов, копрофагов, Знатных... и остальных".
Питер вновь подумал об Аните. Да, они в разных кастах. И Знатные говорят, что касты есть и на Старой Земле. И потому одна каста презирает другую. Питер не раз видел, как при взгляде на него морщатся не только древоеды, но и копрофаги. Уж кто бы морщился! По крайней мере его, Питера, никто из Знатных не тронет. А остальных...
Питер знал, что на столе у Знатных время от времени появляется мясо - ему случалось подъедать остатки. Но о том, откуда оно появлялось, предпочитал не думать...
Потому что взяться из иных источников оно не могло: на планете не было никого, кроме людей.
Но то, что Знатные присвоили себе еще и наименование "Хищники", было, пожалуй, несправедливо. Как-то... меняться следовало бы. Чтобы человек в один день ел одно, в другой - другое, в третий - третье.
А кто захочет есть то, что ест Питер? Пожалуй, никто. Перестройка метаболизма... Но неужели нельзя было перестроить его другим образом? Кто занимался этой генной инженерией? Что у него, ума не хватило? Или он специально? Конечно, себя наверняка Знатным сделал!
Показалась громада Замка. Он единственный стоял на относительно ровной площадке - месте, куда несколько тысяч лет назад грохнулся и взорвался взбесившийся реактор, катапультированный со звездолета. В окрестностях Замка еще можно найти обломки его обломков и осколки разлетевшихся скал. Их поисками, а заодно и поисками метеоритов и занимались Знатные. Ими они и вооружались, от них и получали силу: что может сделать человек со слабыми ногтями против крепчайшего осколка алмазной скалы?
Они-то и были острыми зубами Хищников. Так, наверное, и появилась их каста. А потом... Привычка к однообразному питанию закрепила разделение людей - когда потомки не смогли есть ничего другого, кроме того, чем питались многие поколения предков.
Но, наверное, так и было нужно: иначе люди скоро загадили бы всю планету. На ней не было микробов, перерабатывающих отходы жизнедеятельности, как на Старой Земле.
Был ли выбор? Да, изначально: остаться в живых любой ценой, путем кардинального изменения организмов, или умереть. Многие умерли - те, что не смогли приспособиться или примириться, не смогли переступить через себя, через моральные и этические запреты.
Оставшимся было все равно. Они хотели одного: жить. Кем - неважно.
Солнце заходило прямо за Замок. Это было очень красиво: для постройки выбирались самые прозрачные осколки, и поэтому Замок искрился и сиял, словно настоящий бриллиант.
Питер ускорил шаг, чтобы успеть до захода солнца. А вот исполнять свои обязанности не хотелось. Почему-то вспомнились предки. Что бы сказали они? Поняли бы, что не было иного выхода? Что иначе загрязнение планеты привело бы к гибели всех? А, создав замкнутый биоценоз, оставалась надежда выжить, дождаться спасательной экспедиции со Старой Земли. Которой почему-то все не было.
Но ничего не поделаешь: надо. Для этого он предназначен. И, собственно, что особенного?
"Такова карма моей касты!"- успокаивал сам себя Питер.
У Повелителя планеты умерла бабушка. И надо было ее съесть.