Глиз паниковал. Пульсирующий люк десантного корабля продолжал выталкивать ошеломленных соплеменников. Высота сброса была не более нескольких длин тела, обволакивающая масса мягко гасила энергию падения, поэтому ни о каком шоке от удара не могло быть и речи. Шок создавала сама перемена обстановки: только что ты был в теплом чреве корабля, лениво переползал по извилистым лабиринтам, легко трепался с соседями насчет скорой высадки, и - вот она! Неожиданная, как все долгожданное.
Но что поделать, такова судьба любого солдата: приказ - и ты пошел. В никуда, в неизвестность. Хорошо, если уронят пару слов, но обычно о месте и цели вторжения никто не сообщает. Да и зачем сообщать, когда каждый с рожденья знает свое предназначение: захватить подлого врага, пленить, уничтожить!
Подробности уточняются на месте. Если повезет и будет время осмотреться.
Глиз с тоской вспомнил теплую внутренность корабля. И не спешил выбираться из толщи десантной массы. Она напоминала корабль: приятный полумрак, приятная температура - отдельные мягкие толчки при маневрах не могли сильно повлиять на общее благостное впечатление. Сколько их было, тех толчков? Кто считал?
Но выбираться наверх все же придется. Иначе высадочная масса остынет, затвердеет, спеша послужить первоначальным бастионом, и тогда промешкавшим придется худо: их тела останутся навсегда впечатанными в толщу бруствера, усиливая защиту отчаянных. Но даже если этого не случится, то... десантная масса абсолютно непрозрачна. А находиться в неведении для космодесантника хуже всего. Надо осмотреться - чтобы оценить обстановку и понять, где ты очутился.
Глиз заскользил вверх. Его упругое тело умело продвигалось сквозь податливую массу. Начала включаться родовая память. Кое-кто назвал бы ее инстинктами, но что такое инстинкты, как не родовая память? Откуда столь яркие воспоминания о предыдущих высадках, в которых он точно не участвовал - потому что появился на свет в корабле, из яйца, заблаговременно отложенного... но как раз об этом памяти не сохранилось: для вторжения эти сведения не нужны.
С текущего момента сознание Глиза как бы раздвоилось. С одной стороны, он ясно помнил, что недавно появился на свет...
Глиз усмехнулся: данное событие нельзя назвать появлением на свет, потому что произошло оно в кромешной темноте. Но и представление о свете имелось... Не очень приятное. От света следовало прятаться, его надлежало избегать. Но от обычного ли света солнца, или же от излучения боевых лазеров? Глиз надеялся, что при высадке ему не придется столкнуться с ними: отсутствие снаряжения и специальной амуниции явственно говорили о том, что планета не достигла уровня технотронной цивилизации. А непонятная логика стратегов (а может, галактическая этика) заставляла бороться с противником их же оружием. Поэтому если у местных жителей нет никакого оружия, включая примитивные палки и камни, то и сражаться с ними можно только так же. То есть используя исключительно возможности собственного тела. Кусать и удушать не возбранялось.
Но не запрещалось и психологическое воздействие. Глиз осмотрел свое тело. Лишенное рук, упругое, сильное, поделенное на отдельные членистые сегменты. Гм... Значит, вот чего превыше боятся здешние обитатели! Что ж, при случае врага можно просто задушить в объятиях. К тому же... Глиз несколько раз открыл и закрыл ротовое отверстие. Зубы в нем тоже имелись. Но, по мнению психологов, аборигены обязаны были падать замертво при одном виде космодесантника. Посмотрим, посмотрим...
Вторая часть пробудившейся родовой памяти ясно показывала Глизу бесчисленные картины предыдущих вторжений, совершённых задолго до его рождения несметными ордами прославленных предков. И, уж будьте покойны, Глиз намеревался с честью использовать весь накопленный боевой опыт!
Ото всех пронесшихся в мозгу Глиза картин осталось одно впечатление: обороняющиеся обречены. Нет, они могут, конечно, посопротивляться, поприменять какие-нибудь способы и приемы ... Но это бесполезно, все сражения всегда проходили по одному сценарию: высадка, внедрение, захват - и победа!
Иногда между любыми частями цепочки вклинивалось ожидание. Но конечный результат был неизменным: туземные формы жизни не могли долго сопротивляться захватчикам. Победа была всегда. Иначе откуда бы взялась память, и, главное, откуда бы взялся сам Глиз?
Неожиданно - непонятно, откуда - Глиза посетили сомнения. А не ошибается ли он, думая о вторжении? Какая высадка, какой десант? Какой космос, в конце концов!
Родовая память... Откуда он узнал о ней, ведь ему никто ничего никогда не говорил! Может быть, все, о чем он думает, является плодом его воображения. Психологи...
Стоп!
Глиз замер. А что, если эти странные мысли - не его мысли, а внушенные подлым врагом? Почему они появились именно сейчас, когда - он чувствует - осталось совсем немного, чтобы выбраться на поверхность. Быть может, десантная масса защищает и от всех видов излучения, включая психологическое? Интересно, о нем стратеги подумали? Не потому ли жителям планеты не нужны одеяния и технические приспособления, что они превосходно обходятся без них: все необходимое они добывают или создают исключительно силой разума?
И вот они внушают десантникам, что те никакие не десантники, а... непонятно кто.
Нет, надо выбраться наверх. Там станет видно, где он находится и что происходит вокруг.
Глиз выбрался из толщи десантной массы. Он почувствовал это по тому, как верхняя часть туловища перестала ощущать сопротивление и очутилась на свободе.
Вокруг было темно, как во чреве корабля. Ни единого лучика света... Нет, брезжит среди темных облаков, нависающих сверху, какой-то тусклый свет. Спутник планеты, наверное, в узкой фазе.
Значит, ночь. Все правильно, атаковать лучше всего под покровом темноты, это разумно.
И всякие сомнения пропали. То ли включилась особая защита, то ли специальные части вторжения, о которых Глизу ничего не было известно, подавили источник вражеского психотропного излучения.
Кто-то подползал справа. А-а, это Марза. Кажется, с ней у Глиза что-то было в темных лабиринтах... Или не было? Или было, но не с ней?
Все, все сожгла высадка, все сиюминутное. Слишком велико нервное напряжение, слишком многое поставлено на кон, слишком близка атака, чтобы можно было думать о чем-то ином, кроме как о выполнении долга. Ну-ка, дорогие предки, не подкачайте, подскажите своему неразумному потомку, как поступать?
Внезапно посветлело. Здесь так быстро восходит солнце? Или это вспышки разрывов? Откуда?!
Глиз осмотрел горизонт. Молочно-белое небо, чашевидно заворачивающееся кверху и исчезающее в совсем уж непроглядной дали. Рефракция тут, однако, чудовищная1. В такие места Глизу попадать еще не приходилось. Ни ему, ни кому из сотен тысяч предков, готовых поделиться с потомком последней каплей родовой памятью.
Надо спешить, поскорее уходить с места высадки - это Глиз помнил четко.
Но тут раздался рев падающей воды, и стремительный поток подхватил начинающих расползаться бойцов, спровадив их в черную дыру вечно голодного унитаза...
1 Фраза из романа А.и Б.Стругацких "Обитаемый остров".