Премьера

Зам главного режиссера театра юного зрителя Сидорчук сидел у себя в кабинете. Вид у него был очень озабоченный. Еще бы. Главреж театра его только что озадачил. Нужно было в кратчайший срок поставить в театре сказку. Да еще какую? Новогоднюю.

- Да откуда я ему эту сказку возьму? - сетовал Сидорчук. - Да еще попробуй кого-нибудь из актеров на это заинтересовать. Все ведь хотят Отелами да Дездемонами быть. А попробуй на роль Бабы -Яги или зайчика кого-нибудь найди. Вот задачка.

В конце концов после долгих раздумий и терзаний Сидорчук решил начать репетиции. Набрал актеров, написал сценарий.

- Все вроде нормально, но что-то не так, - думал зам главного режиссера театра, глядя на репетиции актеров. - Не хватает чего-то. Полноты какой-то что ли? Или может быть харизмы сказочной?

- Ну, вот что, - недовольно буркнул главный режиссер театра через две недели после начала репетиций . - Время поджимает. Скоро Новогодние праздники. Через неделю готовься к премьере.

- Понял, - кивнул головой зам главного режиссера. - Чего уж тут не понять?

Он снова пошел в репетиционный зал, чтобы посмотреть на игру актеров.

Сидорчук сел на последнем ряду зала, чтобы его никто не видел, и стал смотреть на игру актеров.

- Нет, - качал он головой, глядя на действо на сцене. - Тут все не так. И Баба-яга, какая-то не такая. И кощей не "кощеистый" и леший слишком глухо завывает. Если так будет продолжаться, то провал спектакля нам обеспечен.

Тут актер на сцене, играющий лешего, настолько неудачно сыграл свою сцену, что зам главного режиссера даже застонал от обиды.

- Что, зубы болят? - вдруг услышал он справа от себя скрипучий голос. - Давай заговорю.

- Кто там? - зам. главного режиссера пытался вглядеться в темноту, откуда доносился голос.

- А ты не вглядывайся в темноту, милок, - раздался тот же голос, но уже справа. - Чего зря глаза ломать - тут я. Если у тебя зубы болят, давай заговорю.

Сидорчук посмотрел направо от себя и увидел рядом с собой, на соседнем кресле, пожилую женщину. Одета она была, как обычно одеты все женщины в ее возрасте - кофта, да юбка. Но, что удивило зам. главного режиссера, в руках у этой женщины была метла. И не какая-то там метелка синтетическая, а настоящая метла из прутьев.

- Вы кто, женщина? - спросил он. - И кто вас сюда пустил? Здесь репетиция!

- А ты не кричи, милок, - успокаивая зам. главного режиссера, сказала бабушка. - Не мешай актерам играть. Они вон как стараются. Давай поглядим, что они там наиграют.

- Да кто вы та..., - начал снова зам. главного режиссера, но женщина посмотрела на него так, что Сидорчук вдруг понял, что он ничего не может говорить. Язык, как будто, пьяный стал.

- М-м-м-рр-р-р, - что-то выдавил из себя Сидорчук и уставился на сцену. Больше ему ничего не оставалось делать.

- Вот и ладно, - довольно сказала бабушка. - Помолчи маленько. А то ходют тут всякие, спектакли смотреть мешают.

И она тоже стала смотреть на то, что делают на сцене актеры.

Правда смотрела она недолго.

- Нет, это уже никуда не годится, - возмущенно пробурчала старушка. - Там говорят, что Баба -Яга детишек ест. Да где это видано? Да никогда такого не было! Кошмар какой-то! Это все неправда. А Кощей? Ну, кто им сказал, что Кощей в Змея Горыныча превращаться может? Это ерунда! Это не Кощей - это Гарри Поттер какой-то! Нет уж, Кощей должен быть Кощеем, а Змей Горыныч - Змей Горынычем. И никак иначе. И нечего тут придумывать всякие несуразности!

Бабушка посмотрела на зам. главного режиссера.

Тот сидел и ошарашено смотрел ан нее.

- Твоя пьеска, голубь сизокрылый? - спросила она у Сидорчука. - Признавайся, пока я добрая.

- М-м-м-мр-р-р, - снова попытался что-то произнести зам. главного режиссера.

- Ах, да, - хлопнула себя по лбу старушка. - Беда я старая. Я ж совсем забыла, что речи тебя лишила, чтобы ты не мешал мне пьесу смотреть. Ну, уж прости меня старую. Склероз. Теперь говори.

Сидорчук снова почувствовал, что может владеть своим языком.

- Да кто вы такая?! - возмущенно воскликнул он. - Как вы вообще сюда прошли?

- А ты не кричи, голубь, - спокойно ответила ему старушка. - Не надрывай горла своего. Баба-яга я... Самая что ни на есть настоящая. А вот пьеска твоя - дрянь. Неправда там одна. Снимай этот спектакль. Не будет у него успеха. И актеров распусти. Плохие это актеры. Играть нужно правду, а не выдумку.

- Да ведь через неделю генеральная репетиция, - не зная почему, возразил ей Сидорчук. - С меня же главреж голову снимет.

- Ты, милок, еще не видал, как головы снимают, а уже говоришь, - буркнула Баба-Яга. - Распускай, говорю тебе, актеров. Делай, что говорю.

- А как же..., - неопределенно провел рукой в сторону сцены Сидорчук.

- А как в сказках, - пожала плечами старушка. - Утро вечера мудренее.

С этими словами она встала с кресла и пошла к выходу из репетиционного зала, что-то бормоча себе под нос.

На следующий день зам. главного режиссера театра Сидорчук снова проводил репетицию сказки. Времени до премьеры оставалось все меньше и меньше, а вчерашнее знакомство с Бабой-Ягой Сидорчук истолковал, как свое переутомление и не придал этому серьезного значения.

Он снова сидел в кресле зрительного зала и смотрел на репетицию спектакля.

-Не послушался ты меня мил человек, - вдруг услышал он над своим ухом скрипучий голос.

Сидорчук вздрогнул от неожиданности и повернул свою голову туда, откуда раздался этот голос и увидел вчерашнюю знакомую.

- Я же просила тебя, чтобы разогнал ты этих комедиантов, - вежливо сказала старушка. - Не учили тебя, что ли, старших слушаться?

- А это кто? - вместо того, чтобы возразить старушке, удивленно спросил зам. главного режиссера.

Около бабушки стояли два человека. Один - длинный, с короткой стрижкой, гладковыбритый старичок. Второй - широкоплечий с длинной бородой, одетый в холщовую рубаху и такие же штаны мужчина.

- Разрешите представиться - Кощей, - интеллигентно поклонился длинный.

- А? - изумленно попытался спросить Сидорчук

- Тот самый, - опережая его вопрос, сказал длинный. - Из сказки. Самый что ни на есть истинный Кощей.

Зам. главного режиссера не знал, что сказать от изумления.

- А это - лешак наш, - показала старушка на мужчину в холщовой рубахе. - Тимоха его звать.

- Тимофей, - через о по-деревенски прогудел басом леший и пожал Сидорчуку руку.

- Да кто вы такие? - немного придя в себя, возмущенно воскликнул Сидорчук. - Из какого вы театра? Немедленно сообщите, где вы работаете, чтобы я мог позвонить вашему руководству и сообщить о вашем хулиганстве.

- Не гунди - пророкотал басом леший Тимофей. - А то заулюлюкаю тебя.

Тимофей уже собирался показать, как он это сделает, как со сцены раздался истошный визг актрисы, которая играла Бабу -Ягу.

- Помогите!!! - истошно орала актриса. - Что это за хулиганство?! Я так не договаривалась! Он ко мне пристает!

- Что там у вас случилось? - Сидорчук быстро пошел к сцене. - Что там у вас опять не так?!

-Я была за кулисами, - никак не могла успокоиться актриса, игравшая Бабу-Ягу. - А там этот... Как его... Змей Горыныч ко мне приставать стал. Он меня за щеку укусил.

- Какой еще Змей Горыныч? - удивился Сидорчук. - Он же у нас только на завтра вызван. Что за разгильдяйство в театре? Мне кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит?

- Ах, я, беда старая, - услышал он позади себя скрипучий голос своей вчерашней знакомой. - Кочерга, я, старая. Прости уж меня, милок. Это племянничек мой - Змей Горыныч - неслух такой. Наверное, за нами в театр пришел. Видно похулиганил малость. А что? Дитя малое - неразумное. Ведь триста лет ему всего от роду. Пошалил ведась.

- Ч-ч-чего? - заикаясь, спросил Сидорчук. - Как-к-кие триста лет? Кто тут Змей Горыныч? Кто тут пошалил?

- Да туточки я, - из-под стола около занавеса высунулась голова дракона. - Туточки я сижу.

- Прости, хозяин, что немного нахулиганил, - пророкотала вторая голова, высунушись из-за занавески. - Не со зла я энто.

- А что до приставания, так это врет она все, - высунулась третья. - Кто ж ее просил мне говорить, что кожа у меня гладкая и блестит так здорово в свете софитов. Вот я и...

- Подумаешь, недотрога какая! - снова хмыкнула первая голова.

Сидорчук еще немного посмотрел на все это окружающее его действо. Потом обхватил голову руками и, усевшись прямо на сцену, застонал:

- Все! Пропала премьера! Пропал спектакль! Пропал я! Пропал театр!

- Что опять зубы болят? - подскочила к нему настоящая Баба- Яга и сочувственно посмотрела на зам. главного режиссера. - А я ведь вчера тебе предлагала зубы заговорить. Не захотел.

А-а-а-а! - исступленно закричал Сидорчук и бросился бегом из зала. - Отменяется репетиция! - на ходу закричал он. - Все отменяется!

- Эк достало человека, - покачал головой леший Тимофей. - Знать много проблем у этого вельможи. А что делать? Служба у него такая.

- Вот что, - авторитетно заявила Баба-Яга. - Помочь ему надо.

- Улюлюкнуть может? - спросил Тимофей. - Али напужать их тут всех?

- Успеешь улюлюкнуть, - ответила ему старушка. - Привык всех на болоте своем пужать. Сейчас не то нужно. Сейчас вот что надо...

*****

Настал вечер генеральной репетиции. Сидорчук постоянно смотрел на своего начальника. Вид его не предвещал ничего хорошего. Спектакль ему не нравился. Актеры играли невнятно. Сюжет был непонятен. Декорации, то появлялись, то исчезали. И все было не вовремя и не по сюжету.

- Вот что, Сидорчук. - не досмотрев спектакля, сказал подчиненному главный режиссер. - Я, конечно, человек терпеливый, но не до такой степени. То, что здесь нам показывают - это полная ерунда. В общем, если спектакль провалится, то ты будешь программки у входа раздавать, а не руководить постановочным процессом.

Главный режиссер театра поднялся со своего кресла и вышел из зала.

Сидорчук не стал дожидаться окончания генеральной репетиции спектакля и пошел к себе в кабинет. Настроение у него было плохое.

Открыв дверь кабинета, первое, что он увидел это... Бабу -Ягу. На стульях по периметру кабинета сидели Кощей и леший Тимофей. В углу за большим фикусом прятался Змей Горыныч.

- Ну, как генералка прошла? - поинтересовалась Баба-Яга. - Что мрачен так, добрый молодец? Али опять зубы заболели? Так давай заговорю. Не слушаешь ты бабушку. А она тебе добра хочет.

- Может помочь чем? - спросил Кощей.

- Али улюлюкнуть может? - встрял леший Тимофей. - Или пугануть кого?

- Спасибо уж, помогли, - вздохнул Сидорчук. - Дальше некуда. Главреж рвет и мечет. Спектакль провален. Завтра премьера спектакля. И... конец моей карьеры.

В комнате воцарилась тишина.

- Путаница с декорациями твоих рук дело? - поднял глаза на Бабу-Ягу Сидорчук.

- Че уж сразу рук-то? - всплеснула руками Баба-Яга. - Как будто кроме рук слов нет!

- Значит твоих, - резонно заключил зам. главного режиссера. - Спасибо, помогла.

- А я тебе сразу сказала, чтобы ты актеров этих уволил, - отпарировала старушка. - Нечего им всякую ерунду про нас показывать. Неправда все это.

- А что правда? - спросил Сидорчук.

- А вот послушай, милок, - ответила ему Баба-Яга. - Тут вот как нужно... Не все так правильно, как в этой твоей пьеске показывают. Не такие уж мы злодеи, как про нас говорят.

Свет в окне кабинета заместителя главного режиссера театра юного зрителя Сидорчука не гас до самого утра.

День премьеры в любом театре - это всегда событие потому, что только от того, как примет зритель спектакль будет зависеть его дальнейшая судьба.

Театр юного зрителя, в котором работал зам. главного режиссера Сидорчук не являлся исключением из этого правила.

До начала спектакля оставалось еще несколько минут, когда в ложу для приглашенных влетел администратор театра, и что-то жарко стал нашептывать Сидорчуку на ухо.

После этого тот даже в лице сменился.

- Это как так никого нет на месте? - ошарашено спросил он администратора. - Куда вы смотрели?

Администратор беспомощно развел в ответ руками.

Сидорчук ни слова больше не говоря, бросился за кулисы театра.

Там, действительно, не было ни одного актера. Тогда он побежал по всем гримеркам. Нигде никого. Только в одной маленькой гримерной комнатке он застал своих старых знакомых: Бабу-Ягу, Кощея, Лешего Тимофея, и под столом, как-то вместился Змей Горыныч.

- Где? - едва переведя дух, спросил он у них.

- Ты о ком, милок? - голос у Бабы-Яги был какой-то не такой. Какой-то виноватый.

- Актеры где? - снова спросил их Сидорчук. - Только не рассказывайте мне, что это не вы сделали? Не поверю!

- Так это...- расплывчато начал отвечать Кощей.

- Ну-у-у, - грозно поторопил его зам. главного режиссера театра.

- А ты, милок, не нукай, - перебила всех Баба-Яга. - Ты не нукай. Не запряг. Ну, колдонула я малость. Что с этого?

- Как колдонула? - оторопело спросил Сидорчук.

- Ну как как, - ответила старушка. - Руками. Как же еще? Да ничего с твоими актерами не случилось. Я их в березы превратила до конца спектакля. Стоят они себе на сцене и ветками шевелют.

- Ты бабка не шути, - глухо произнес Сидорчук. - Тут спектакль срывается. Если заколдовала, давай расколдовывай. У меня тут судьба моя решается. Вертай всех актеров обратно.

- Да вернула бы, милок, - пропела в ответ Баба -Яга. - Да заклинание забыла. Стара видать стала совсем. Склероз, по-научному, это называется.

- Да ты что? - вскипел Сидорчук. - Ты мне тут наукой своей голову не морочь!

Тут раздался третий звонок.

- Все, - опустошенно произнес Сидорчук. - Спектакль сорван. Главреж меня растерзает. А театру какой позор.

Сидорчук, опустив голову, молча вышел из гримерки, и направился в ложу для приглашенных гостей.

- Не будет спектакля, - грустно сказал он. - Играть некому. Актеры из театра пропали куда-то.

Главный режиссер даже побагровел от такого заявления.

- Браво! - вдруг раздалось из зрительного зала. - Браво!

Главный режиссер театра посмотрел на сцену. Там творилось что-то невероятное.

Кощей бегал по всей сцене и пел какие-то песни. На взгляд Сидорчука смесь частушек и панк-рока. А если к этому всему прибавить еще фактуру Кощея...

Баба-Яга ходила вокруг берез на сцене, размахивала руками и бормотала себе под нос никому не понятные слова. О чем она там бормотала, Сидорчуку слышно не было. Возможно это было слышно на первых рядах.

Змей Горыныч летал вокруг люстры и периодически выпускал небольшие языки пламени из всех своих трех голов. Выглядело это жутковато.

Один только леший Тимофей безобидно, опять же на его взгляд, шутил. Он забрался в оркестровую яму, распугал там всех музыкантов, и сейчас сам, своим улюлюканьем, пытался заменить весь театральный оркестр.

Все это продолжалось до тех пор, пока на глазах у изумленных зрителей, березы не стали превращаться в настоящих артистов, занятых в этом спектакле.

Зрители были в восторге. Аплодисменты начинались после каждой реплики героев спектакля. Зрители кричали, помогали своими советами актерам. Снова аплодировали.

Спектакль явно удавался.

Таких аплодисментов после спектакля стены театра еще не слышали.

В этот день зрители из театра не расходились еще долго. Несколько раз актеров вызывали на бис.

Только вот главных героев этого спектакля - настоящих Бабу-Ягу, Кощея, лешего Тимоху и Змея Горыныча никто и нигде не мог найти.

Сидорчуку очень хотелось разделить свой успех со своими новыми знакомыми. Он быстро побежал в свой кабинет, но там тоже никого не было.

Лишь в одном из ящиков своего письменного стола, он нашел записку написанную неровным, как будто детским почерком:

Праздравляем тебя с успехом, голубь. Мы не можим боле здесь находиться потому как тиятров много, а нас мало. Работы у нас непочатый край, потому, как люди забыли о сказках, а это плохо. Пора нам им об этом напомнить.

И подпись: Сказочные герои.

К этому письму была приложена фотография, где была сфотографирована вся эта удивительная четверка. В центре снимка была Баба-Яга. Справа и слева от нее стояли Кощей и леший Тимоха, а вверху, как орел, над ними завис Змей Горыныч. Угол фотографии был немного обожжен.

- Фотовспышкой, наверное, Змей Горыныч работал, - почему-то вдруг подумалось Сидорчуку. - А снимали с задержкой, чтобы Змей Горыныч успел от аппарата до них долететь.

Он перевернул фотографию и на обратной стороне увидел еще одну небольшую надпись:

А зубы заболят, полоскай шалфеем, милок. Это верное средство. Бабка сказала.