ОХОТНИК НА ЧУДОВИЩ: Книга 1 (текст не редактирован)
Глава 1
Одним (казалось бы нормальным) вторником я получил возможность осуществить американскую мечту. Мне довелось вышвырнуть моего некомпетентного босса в окно четырнадцатого этажа.
Нет, я не проснулся утром с мыслью убить своего шефа голыми руками. На самом деле все было немного сложнее. В моей жизни -- вплоть до этого момента -- не происходило ничего сумасшедшего. Я был нормальным парнем, рабочей пешкой компании, бухгалтером. Проще и быть не может.
Но одно лихо закрученное событие изменило всю мою жизнь. Я не мог понять, как обычный поворот моего босса к пиццерии на боковом переулке вызвал так много странных последствий. Технически, он даже не ступил на тротуар. Он просто сел на капот "Линкольна-Навигатора". Впрочем, я тороплю события.
Меня зовут Оуэн Застава Питт, и вот моя история.
Финансовый отдел "Ханзен Индастрис Инкорпорейшн" располагался на четырнадцатом этаже обычного на вид офисного здания в деловом районе Далласа. Здесь десять сотрудников томились в десяти кабинках на узком пятне офисного сэндвича между отделом маркетинга и женской комнатой отдыха. Это был стандартный профессиональный офис, наполненный голубыми индустриальными ковриками, мотивационными плакатами, дилбертовскими мультяшками и какими-то засохшими растениями в горшках на двух подоконниках. Я там был новичком.
Работа оказалась довольно хорошей. Платили уважительно много. Труд выглядел полу-интересным. Многие сотрудники легко мирились с такой мелочью. Но это была моя первая карьерная должность после колледжа -- или, по крайней мере, вид деятельности, который не требовал переноски тяжелых предметов и крепких напитков.
Теперь на меня перечисляли пенсионные накопления и страховку на зубного врача. В моих планах была упорная работа, поиск жены, воспитание детей и домик в пригороде. Я стал молодым профессионалом, и мое будущее окрасилось в радужные тона.
Однако работа в такой прекрасной и уважаемой компании имела один большой недостаток. Мой босс, увы, оказался сердитым идиотом. Мистер Хаффман был худшим видом из всех возможных начальников -- некомпетентным занудой, всегда способным найти подчиненного для обвинений в своей же собственной ошибке. Плюс, он являлся просто безумцем -- не в какой-то особой области, как вы могли бы подумать, но абсолютно спятившим в распространенном смысле слова. Несмотря на лень и тупость, маленький свинячий мозг Хаффмана никак не мог понять, почему руководство не повышает его в должности. Последнее десятилетие он занимал один и тот же пост. Однако мой босс уверился в одном -- что мир ополчился против него. И, узнав этого человека, я не виню наш замечательный мир в подобном отношении.
Как последний нанятый человек в отделе внутреннего аудита "Ханзен Индастрис", я оказался мальчиком для битья у мистера Хаффмана. Предыдущий новичок совершил самоубийство, тем самым создав вакансию, которую занял я. В то время никто не связывал удовлетворение работой с охапкой снотворных пилюль и запиванием их двумя стопками виски.
Это был еще один двенадцатичасовой рабочий день, что стало для меня уже привычным. Я все еще пытался разобраться -- хотя и безнадежно -- чем колледж отличался от реального мира. Похоже, он вообще не имел к нему отношения. Поскольку мой наставник, злобный мистер Хаффман, и не думал обучать меня, я мог бы пораньше уходить с работы. Но в то время мне хотелось как-то отличиться. Я жил только своей профессией (кроме воскресений, когда занимался особым хобби). Мне и в голову не приходило изменять составленный график. Я надеялся, что это впечатлит кого-то важного в компании, и тот переведет меня к себе - в другой отдел, подальше от мистера Хаффмана.
По крайней мере, месяц обещал быть приятным. Мой босс находился в отпуске, отдыхая в одном из национальных парков. До этого он неделю сидел в своем офисе, ни с кем не говоря и не отвечая на звонки. А после отпуска он должен был уйти на больничный - это еще несколько недель покоя. Его отпуск являлся самым продуктивным временем нашего отдела в календарном году. Сами понимаете, почему.
Я рассеянно посмотрел на часы. 20:05 вечера. Окружающие кабинки с голубыми ковриками ответили мне безмолвием. Мой живот заурчал, показывая,что пакетик "Читос" и бананы, которые я съел на ланч, оказались несколько старыми. Пора было уходить. Я отключил аккаунт, запаролил файлы и одел плащ, намереваясь направиться к двери. Будучи уверенным, что, кроме меня, в офисе никого не было, я выключил свет. А потом зажужжал интерком. Внезапный звук заставил меня подпрыгнуть.
-- Кто там?
Тяжелый хриплый голос принадлежал мистеру Хаффману. Это удивило меня. Я не знал, что он вернулся. Проклятье. Я продолжил пробираться между кабинками, притворяясь, что не услышал интерком. Если Хаффман приперся сюда - причем, так поздно -- то я не хотел подписываться на какую-то дерьмовую работу, которую он затянул по своей тупости. Зная, какой он был ленивый слизняк, у меня не было сомнений, что это вполне могло случиться. Он, конечно, назовет это поручением и погладит себя по плечу, как активного члена управляющей команды.
-- Оуэн? Это ты? Иди в мой офис немедленно!
Потом его прорвало.
-- Слышишь, Оуэн. Это важно!
Он, как обычно, говорил официально и напыщенно.
Я поплелся к его офису, удивляясь, как он догадался о моем присутствии в зале. Возможно, просто совпадение. Наверное, увидел из своего кабинета, что свет в общей комнате погас. Я начал придумывать объяснение, почему мне внезапно понадобилось уйти прямо сейчас. Но я знал по долгому опыту, что он просто отбросит любой мой довод. А что если мне захотелось записаться в класс боевых искусств? Нет, он и так думал, что я слишком воинственный, хотя даже не догадывался о моей коллекции оружия. Нужно дать ему кусочек пожирнее. Свидание с девушкой? Я бы этого хотел. Может быть, больная мать? Хорошая идея. Короче, приближаясь к кабинету шефа, я готовил историю о том, как мне срочно потребовалось уехать, чтобы позаботиться о больной матери. Она жила в трех штатах от меня, но этот факт не мог обидеть мистера Хаффмана -- он его не знал.
Когда я вошел в кабинет, все мои мысли о воображаемой болезни матери исчезли напрочь. Свет был выключен, что казалось довольно странным. Я не мог видеть босса, потому что спинка его кожанного кресла оставалась повернутой ко мне. Городские огни бросали скупые отблески через большие окна. Я до сих пор не понимал, как такой урод, как он, хапнул угловую комнату с прекрасным видом. Возможно, он владел какими-то пикантными фото финансового директора с уличными девушками или что-то еще. Его огромный дубовый стол был свалкой мусора, и в самом центре лежал смятый бумажный пакет. В нем, наверное, находился его обед. То, что ютилось в обертке, медленно истекало лужицей на бумаги, собранные на столе.
-- Ко мне, Оуэн,-- прорычал мистер Хаффман.-Садись.
Его голос звучал очень странно. Босс не поворачивался, чтобы посмотреть на меня. Судя по макушке головы, он любовался вечерним небом.
-- Не знаю, как и благодарить вас, сэр... Мне реально нужно было уйти. Моя мама больна, и...
-- Тебе сказали... СЯДЬ,-- крикнул он, поворачиваясь ко мне в кресле.
Я задохнулся от удивления -- частично потому, что мистер Хаффман имел безумный взгляд, но, в основном, из-за того, что он был полностью голым. Думаю, я никогда такого не видел. Нижняя половина его мордастого лица блестела, испачканная чем-то темным и маслянистым. Словно он неаккуратно поужинал барбекю.
Ладно, это что-то другое. Я поднял руки перед собой.
-- Слушайте, сэр. Клянусь, я ничего не разболтаю. Вы делаете то, что считаете нужным. Меня это не волнует. Некоторым парням такие вещи нравятся, но я не из их числа.
Мои ноги сами несли меня к двери.
-- Молчать!-крикнул он, хлопнув пухлыми пальцами на столу.
Это было сделано с такой силой, что столешница дрогнула, и пакет с ужином подпрыгнул на бумагах, рассыпав свое содержимое. Я застыл на месте, удивленный яростной силой Хаффмана. Еще минуту назад я описал бы его примером "трясущей человеческой задницы".
-- Знаешь, какая сегодня ночь, Оуэн? Знаешь? Сегодня очень особая ночь!
-- В "Сиззлере" сегодня вечер объедания?-учтиво поинтересовался я, поворачивая дверную ручку.
Все было очень серьезно. У мистера Хаффмана поехала "крыша". Похоже, он давился пеной, идущей из рта.
-- Сегодня ночью я буду наказывать лодырей и злодеев. Месяц назад мне был передан священный дар. Теперь я король справедливости. Не думай, что я не слышал, как ты и другие говорили обо мне за моей спиной. Но самое плохое, что ты не уважаешь мое лидерство.
Голос моего босса понизился до рычания. Его глаза пылали, словно он видел всевозможные возбуждающие образы в темных углах кабинета.
-- Ты плохой работник, Оуэн. Ты не командный игрок. В тебе нет уважения к моему авторитету. Хочешь забрать себе мое место? Хочешь ударить меня в спину?
Я и не думал бить его в спину. Лучше заехал бы ему в морду. Моя прежняя оценка оказалась верной. Он на самом деле пускал пену изо рта. Атака толстого и голого мистера Хаффмана не особенно тревожила меня. Конечно. он был крупным парнем. Может, это и удивительно для бухгалтера, но я знал, как надирать задницы таким ребятам... если это было нужно. Ситуация выглядела немного сюрреалистичной и слегка забавной. Однако я знал, что сумасшедшие люди могли быть непредсказуемо опасными. Требовалось покинуть кабинет и позвать какую-нибудь профессиональную помощь. Я повернул ручку двери, размышляя о том, включало ли в себя наше страхование здоровья психиатрическую заботу.
-- Отнеситесь к этому легче, мистер Хаффман. Я не собираюсь доставлять вам хлопот. Мне нужно выйти на секунду.
Затем я заметил штуку, которая вывалилась из пакета с ужином.
-- Это, что, рука?-выпалил я.
Хаффман игнорировал мои слова. Он продолжал вопить и стучать по столу. Каждый удар засталял слои древесины некрасиво отделяться друг от друга. Его ужином была женская рука - пухлая, с накрашенными ногтями, с обручальным кольцом и рваным огрызком в том месте, где прежде располагалось запястье. Святое дерьмо! Мой босс не просто был спятившим психом. Я работал на серийного убийцу.
Голый безумец посмотрел в окно.
-- Время пришло!-крикнул он.-- Сегодня я бог.
Его похожий на сосиску палец указывал на полную луну.
Пока я переводил взгляд с бледного лунного сияния на желтоватые отблески городских огней, этот палец начал удлиняться. Руки стали вытягиваться, а ногти - толстеть и заостряться. Он посмотрел на меня, и я заметил, что его усмешка растянулась от уха до уха. Десны и зубы злобно торчали за узкими губами. Густые темные волосы, казалось, выползали из пор. Хаффман кричал от боли и возбуждения. Комната наполнилась треском костей.
-- Оуэн! Теперь ты мой! Я собираюсь съесть твое сердце!
Тяжелая челюсть и разбухший язык делали его слова едва понятными. Зубы становились все длиннее и острее.
На секунду я замер, парализованный противоречивыми эмоциями, пока разум не пришел к окончательному решению. В комнате было достаточно темно, чтобы цивилизованная часть моего мозга попыталась убедить примитивного пещерного человека, сидевшего во мне, что это какой-то визуальный фокус -- плохая шутка или что-то еще с вполне логичным основанием. К счастью для меня, пещерный человек победил.
В тот день -- не знаю, почему -- меня мало смутил образ моего быстро мутировавшего босса. Я признавал все государственные и техаские законы. Мне вдруг стало ясно, что в моем присутствии грубо нарушались правила безопасности рабочего места компании.
-- Вы слышали о политике "никакого оружия на работе"?-спросил я дрожавшего, с растущими волосами чудовища, стоявшего примерно в десяти футах передо мной.
Его желтые глаза буравили меня дикой животной ненавистью. В этом взгляде не было ничего человеческого.
-- Мне никогда не нравились эти правила,-- сказал я, вытаскивая из наплечной кобуры свое оружие.
Наведя его на цель, я быстро сделал пять выстрелов из моего коротконосого "Смит-энд-Вэссона" .357. Боже, благослови Техас.
Существо, которое было мистером Хаффманом, отступило к окну, оставляя запах крови и порванной ткани. Осколки стекла упали на ковер. Некоторые пули прошли мимо щефа и разбили толстое окно. Не обременяя себя проверкой, я повернулся и побежал, Пытаясь открыть дверь, я ударился о косяк и едва не сломал свой нос. В конце концов, мне удалось захлопнуть тонкую преграду. Я помчался по узкому коридору, сжимая пустое оружие в руке. Пальцы другой руки шарили в кармане плаща, нащупывая зарядку с новой порцией патронов.
Офисная дверь Хаффмана открылась с громким хлопком. Фигура, стоявшая в дверном проеме, была больше зверем, чем человеком, и явно не обычным животным. Толстый живот моего начальника каким-то образом превратился в гладкий мускулистый пресс. Длинные лапы вырывали ткань в голубом индустриальном ковре. Грубые черные волосы покрывали его тело, а волчья морда была жутким кошмаром, проникнувшим в жизнь. Губы оттянулись в слюнявой усмешке, открывая ряд бритвенно острых зубов. Теперь, будучи на всех четырех, он поднял свою морду, понюхал воздух и зарычал, заметив меня.
Кровь в мои венах первратилась в лед.
Побежав в направлении лифта, я выхватил цилиндр револьвера и вогнал в оружие еще пять 125-граммовых федеральных толстячков. Существо было быстрым - намного быстрее олимпийского спринтера. А я не являлся олимпийским спинтером. Зарядка оружия потребовала несколько секунд. Я повернулся и выстрелил, когда он прыгнул на меня. Пуля попала зверю в морду. Его рыло повернулось от удара, и инерция понесла его в стену, продавив гипсокартон. Он тут же начал подниматься, вздыбив ощетинившийся на спине мех.
Я хороший стрелок. Крохотный револьвер не мое лучшее оружие для точности, но я прекрасно выполнил свою часть работы. Фокусируюсь на переднем обзоре, целясь в череп чудовиша, я без пауз нажимал на спусковой крючок. С каждым сотрясением моя рука наводила оружие на цель и повторяла процесс. Меня награждала вспышка красно-белого цвета. Пуля .357 калибра попадала в мозг Хаффмана, но я продолжал нажимать на спусковой крючок, пока курок не начал щелкать впустую. У меня кончились патроны.
Мое видение стало тунельным, сконцентрировавшись на угрозе. Пульс стучал, как барабан. Адреналин бежал по моей системе без оглядки на устрашающие взрывы дула. Я опустил оружие в дрожавшей руке. Хаффман был мертв.
Когда мне стало не хватать воздуха, я начал намеренно направлять дыхание в легкие. Возможно, у меня кружилась голова, поскольку в двадцати футах от моих ног лежал мертвый оборотень. Чудовище из сказок, однако находившееся здесь, распласталось на ковре с вытекавшими наружу мозгами. Когда существо нападало, у меня не было времени на страх или другие эмоции. Но теперь чувства вырвались из меня, словно прорвало старую дамбу. Сначала в руках и ногах началась неконтролируемая дрожь. Она возросла по силе, когда я присмотрелся к твари, лежавшей на полу. Это было похоже на автоаварию. Почти не верилось, как складывались события. Сначала отсутствие эмоций во время атаки, а потом брутальное понимание того, что случилось. Я только что убил оборотня.
Затем мистер Хаффман встал и зарычал на меня.
Мозг, покрывавший голову твари, снова втянулся внутрь. Пластины черепа с хрустом сошлись вместе. Существо каким-то образом поднялось на задние ноги -- с вогнутыми коленями, как у собаки. Одним когтистым пальцем он выковырял плохо сраставшийся кусок своего тела, бросил его в пасть и пожевал сочащуюся плоть. Хаффман ловко вернулся на четыре конечности и встряхнулся, как пес, разбрызгивая кровь на белые стены и мотивационные плакаты.
Чудовище сново завыло -- долго и пронзительно. Этот звук пробудил во мне какой-то глубокий инстинкт выживания. Я повернулся и побежал - клянусь, быстрее, чем когда-либо. Мне как-то удалось сохранить мышление. Вместо того, чтобы состязаться с ним в скорости на пути к лифту, я повернул направо и влетел в дверной проем соседнего отдела. Когда дверь захлопнулась, я запер ее и подтолкнул к ней тяжелый стол. Компьютерный монитор упал на пол и разбился. Я был в отделе продаж. Плакат с маленьким котенком, который сиротливо цеплялся за веревки, предлагал мне: повисесть здесь рядом с ним. Спасибо за совет, приятель.
Не было времени думать. Я продолжал передвигаться между кабинками, надеясь, что дверь и стол замедлят Хаффмана. Так оно и было - по крайней мере, несколько секунд. Создав облако щепок, оборотень начал разбирать дверь на куски. Он рычал, пыхтел и постепенно отталкивал стол внутрь зала. Напротив имелся другой проход, который вел в боковой коридор. Я захлопнул дверь за собой. Однако блокировать ее было нечем. Оружие. Мне требовалось оружие. Рука по-прежнему сжимала револьвер, но тот был пуст, а облегченный ствол не мог служить дубинкой. Кстати, у меня имелось разрешение на ношение оружия -- для обороны против грабителей и различных подонков. Я никогда не думал, что мне придется стрелять в существо из канала "Скайфай". Рядом на стене висел огнетушитель, поэтому я снял его и прихватил с собой. Это было лучше, чем ничего.
Дальше по коридору находилась дверь в мой отдел. Если бы мне удалось пройти через нее, я мог бы добежать до лифта. Ноги и сердце дрожали. Дверь за моей спиной затрещала на петлях. Я не стал оборачиваться, ворвался на территорию финансов, промчался через зал и попытался добраться до выхода. Дверь за мной захлопнулась, ударив мистера Хаффмана по лапам и пасти. Я навалился на нее всем телом, но напрасно. Он был намного сильнее меня. Тварь провела когтями по моей груди, разрывая одежду и кожу. Боль. Невероятная боль! Крича, я упал на спину и активировал огнетушитель, направив струю в открытую пасть и глаза оборотня. Существо заревело, отступая на задних ногах и прикрывая морду. Я лягнул его ногой, попав в ребра и выбил чудовище обратно в коридор. Вскарабкавшись на ноги, я захлопнул дверь и запер ее на замок.
Моя грудь горела от порезов. Раны выглядели плохо. Кровь сочилась по рубашке, но боль теперь казалась просто пульсацией за стеной адреналина, воздвигнутой в моей системе. Болезненные ощущения придут позже. А сейчас я должен позаботиться о чудовище.
Оборотень протыкал лапами тонкую деревянную дверь. Его когти едва не доставали мое тело, когда он пытался нащупать меня. Я поднял огнетушитель над головой и ударил им по волосатой лапе. Потом бил тварь раз за разом - такими ударами, которые запросто сломали бы обычные кости. Наконец, предплечье с громким треском лопнуло, но это не удержало Хаффмана. Лапы продолжали мелькать, и через пару секунд кости снова срослись. Неинтеллигентно выругавшись, я с новой силой принялся бить своего начальника огнетушителем. Металл эхом отзывался при каждом ударе.
Мы оказались в тупике. Он не мог добраться до меня, пробивая дверь когтями. Его животный ум, наверное, пришел к такому же выводу. Лапы быстро исчезли, оставив лишь зиявшие дыры в дубовой двери.
От усталости и изнеможения мое дыхание превратилось в рваные всхливы. Ничто, казалось, не могло навредить ему. Я должен был придумать что-то... Серебро. Вот, что всегда работало в фильмах. А где я достану серебро в моем офисе? И я тут же нашел ответ. Нигде.
Если бы мне удалось добраться до лифта, я спокойно поехал бы домой. Но для этого нужно было пробежать сорок футов по отделу финансов, а затем еще сто по коридору. Держа огнетушитель в руках, я высунулся в дверь. В темноте зеленый сигнал "выхода" сиял, как огонь маяка. Кровь, стекавшая вниз по моему животу, казалась теплой и липкой. Я хотел было метнуться к лифту, но тут Хаффман ворвался внутрь. Бежать куда-то не имело смысла. Через секунду он мог оказаться на мне. Лапы и зубы мелькнут, и я стану трупом.
Раз уж бегство отпадало, требовалась битва. По крайней мере, это было мне знакомо. К тому же рядом находилась моя кабинка.
-- Хаффман, сукин сын!-- крикнул я и обдал его струей из огнетушителя.-- Иди и возьми меня! Конец тебе, приятель.
Оборотень отбил в сторону мое импровизированное оружие и тем же ударом сломал мою руку. Он врезался в меня, швырнув вверх вашего покорного слугу. Потолочные плитки не замедлили полет, и я отскочил назад вместе с крошевом утеплителя. Меня отбросило на стенку кабины. Она, не предназначенная к столкновению с трехсотфунтовым человеком, с треском рухнула, и я упал на стол.
Продолжай двигаться. Постанывая и пытаясь поймать дыхание, я постарался придумать какую-нибудь хитрость. Хотя бы что-то... Голова оборотня поднялась у основания стола. Я пнул его ногой по морде. Мистер Хаффман укусил меня за туфлю.
Казалось, мышцы его ног были усилены пружинами. Оборотень легко подпрыгнул, опустился рядом со мной, и его когти клацнули по полированной поверхности. Я инстинктивно изогнулся и попытался соскользнуть со стола, но Хаффман без усилий погрузил лапу в мое бедро и пригвоздил меня к столу. Я закричал от боли, когда когти пронзили мышцу. Схватив его волосатую лапу уцелевшей рукой, я хотел было сбросить ее с себя. Она не сдвинулась с места.
Он имел меня, как хотел. Я лежал, истекая кровью. Моя нога была приколота к столу. А оборотень радовался своей силе, вкушал приятные моменты и наслаждался моей болью. Неужели внутри этого монстра был жалкий вислобрюхий мистер Хаффман, который сейчас чувствовал свою власть и мог, наконец, ответить гадкому ненавистному миру?
Мой страх сменился гневом. Адская боль в ноге казалась невыносимой, а разум говорил, что я был трупом. Но мне хотелось проклясть себя за то, что я умирал в руках такого жирного дерьма, как мистер Хаффман.
Оборотень медленно открыл челюсти -- невероятно широко -- и поднес их к моему лицу. Его горячее дыхание воняло сгнившим мясом. Он собирался съесть меня, и я знал, что Хаффман намеревался делать это медленно и максимально болезненно. Я незаметно потянулся к моему карману. Хаффман лизнул мое лицо. Его язык был влажным и грубым. Я съежился от отвращения. Тварь хотела попробовать, какой я на вкус.
Нож открылся со щелчком, и в тот же миг я вонзил его в горло врага. Трехдюймовый "Спайлерко" не был боевым ножом, но я решил дать шанс любой возможности. Поворачивая и вытягивая его из раны, я пытался нанести максимальный ущерб. Когда яремная вена существа была разрезана, кровь гейзером окропила мою кабинку. Он выдернул лапу из моей ноги, и я едва не потерял сознание. Кровь хлынула из зияющей дыры. Я выдернул маленькое лезвие назад и ударил им в глаз оборотня. Нож скользнул в руке и остался торчать в морде, когда мистер Хаффман дернулся назад. Затем он набросился на меня и ударил лапой по моей голове. Когти скользнули по черепу, срывая плоть и оставляя борозды на лице. Я почувствовал почти клиническую смерть, зная, что это не означало ничего хорошего. Впрочем, такие мысли меня мало заботили. Вся моя жизнь свелась к одной простой аксиоме: Хаффман должен умереть. Перед глазами замелькали огни. Но мой враг тоже ревел и вопил от боли.
-- Восстанови-ка это!-крикнул я, схватив со стола открывашку для писем и несколько раз ударив ею в грудь твари.
Повернув канцелярский прибор на сто восемьдесят градусов, я чиркнул им по нижней челюсти Хаффмана и погрузил простенькое лезвие в горле начальника. Его пасть оказалась насквозь проколотой. Затем я ударил ногой по гениталиям оборотня и разбил о его голову офисное кресло. В ответ он нанес мне удар тыльной стороной лапы, послав через комнату, как ядро из человеческой плоти. Я сбил декоративное деревце, растущее в горшке, и покатился по ковру.
Моя ориентация в пространстве резко ухудшилась. Я оставил Хаффмана кружиться, как смертельное торнадо, прислонился к стене и попытался остановить обильное кровотечение из ноги. Оборотень крушил все подряд, вытаскивая из глазницы маленький нож и открывашку, застрявшую в слюнявом нёбе. Я упал рядом с офисом Хаффмана, поэтому, естественно, пополз к его двери. Моим единственным желанием было бегство. Я собирался заняться этим делом сразу же после остановки кровопотери. Еще меня поддерживали гнев и решимость -- а это вам тоже не шуточки. Нужно было придумать что-то... и придумать быстро. По ту сторону двери я увидел шкафчики с папками, кресло, стол, журналы о гольфе, женскую руку... Но я не мог использовать это, как оружие.
Пробираясь в кабинет начальника, я слышал, как оборотень ярился и разрушал мою кабинку. Он крушил все, что находилось в зоне его досягаемости, ломая собственность компании... Затем зверь затих и, видимо, почувствовал мой запах. Он снова пошел по моему следу. Я ожидал его.
Но ожидал не там, где он предполагал. Когда Хаффман вбежал в комнату, ведомый только инстинктом и чистой животной яростью, я спрыгнул со шкафчика на его волосатую спину. Мы упали вперед, и он ударился пастью об стол. Обхватив рукой шею врага, я принялся душить его со всей оставшейся силой.
-- Посмотрим, какой ты крутой без воздуха!-- закричал я в его заостренное ухо.
Мы перелетели через стол. Я упорно терпел все злоключения. Его челюсти щелкнули. К счастью, мое лицо находилось под ними. Он изогнулся и чиркнул лапой по моей спине. Мы безумно крутились, ударяясь об уже поврежденное окно, давя и рассыпая в стороны осколки, валявшиеся на голубом индустриальном коврике. Каким-то чудом мы не упали вниз наружу. Зажимая его горло раненой левой рукой, я схватил пальцами правой ладони мохнатый нос и повернул его в бок - повернул со всей силы и страха, бурлившего во мне. Я стонал и рычал от напряжения. Позвоночник твари был жестким, как арматура. Каким-то образом моя сила возросла еще больше.
Шея оборотня сломалась с мерзким щелчком. Отрезанное от бегущих в мозг импульсов, тело отвратительного существа безумно задергалось. Лапы соскользнули с моей растерзанной спины, и он, раскинувшись на полу, затих подо мной. Я скатился с него, едва способный сохранять сознание. Подтягиваясь одной рукой и перемещая здоровую ногу -- с другой вялой и оставлявшей кровавый след -- я добрался до края стола.
До меня донесся скрип костей, когда позвоночник Хаффмана начал перестраиваться. Через секунду он будет как новенький, а я больше не мог сражаться с ним. Цепляясь за стол правой рукой, мне удалось приподняться и посмотреть на оборотня. Его ужин все еще лежал на скомканных бумагах. Мой мозг пульсировал от низкого уровня крови и кислорода. Это показалось мне забавным.
-- Может руку подать?-спросил я и хрипло засмеялся.
Хаффман попытался сесть. Через несколько секунд я буду его пищей. Потом, каждое полнолуние, он начнет убивать невинных людей. В остальные дни месяца он просто останется худшим боссом в мире. Не знаю, какая из двух перспектив разозлила меня больше всего.
Оборотень покачал головой из стороны в сторону, восстанавливая чувства.
-- Не в этот раз, толстая задница!-закричал я, налегая всем своим весом на тяжелый стол.
С протестующим скрежетом он сдвинулся с места.
Моя целая нога согнулась от напряжения. Я потерял свою туфлю, вдавливая стол в Хаффмана. Живот упирался в столшницу. Руки сжимали полированный край. Короче, прежде чем оборотень понял, что происходит, я вытолкал из окна его и чертов стол.
Глава 2
Можно было бы сказать, что я видел сон. Все походило на размытое и бессвязное сновидение. Сначала меня несли куда-то к лифту. Потом перевязывали поясом ногу, используя ремень, как импровизированный жгут. Однако в моем сне все это было небольно. Движения казались медленными, словно я находился под водой. Передо мной плыли образы скорой помощи и людей, которые тыкали меня иглами и стучали в мою грудь.
Следующая сцена выглядела дикой, поскольку я обычно сплю в своем первом лице. А тут меня подняло в состоянии приятной невесомости, и я смотрел вниз на людей в белых масках, которые запускали мне сердце дефибриллятором.
Потом мне пришлось вернуться обратно в тело. Я стоял на поле. Вокруг колосилась еще зеленая пшеница. Ноги были босыми, и я, шевеля пальцами, чувствовал влажность почвы. Темно-синий воздух казался свежим и чистым после летнего дождя. На расстоянии паслось стадо коров.
Рядом находился сутулый пожилой мужчина. У него были длинные седые волосы, и он по-доброму улыбался мне. Однако за небольшими круглыми очками на меня смотрели жесткие глаза. Оперевшись на свою трость, он приветственно взмахнул рукой.
-- Здравствуй, парень.
У старика был сильный восточно-европейский акцент.
-- Вы Бог?-спросил я.
Он рассмеялся.
-- Бог? Хорошая шутка. Не бойся. Я друг.
-- Я умер?
-- Почти. Но тебе придется вернуться. Работа ждет. Много работы.
-- Какой еще работы?
-- Это твое предназначение. Трудное, но хорошее.
-- Предназначение?
-- С того момента, как ты родился. Может, назовешь его другим словом?
-- Вызов?
-- Похоже ты вытащил короткую палочку. Ладно, иди. Нет времени на разговоры. Я возвращаю тебя назад.
-- Мы еще встретимся?
-- Только если ты тупой и снова умрешь.
Прекрасный сон закончился, и старый мир расцвел в вспышке боли.
Затем я услышал постоянное и нудное пикание. Оно соответствовало моему сердцебиению. Бип-бип. Надо мной стояли две черные фигуры.
-- Я думаю, мы теряем его.
-- Еще нет.
-- Он не выкарабкается.
-- Ты знаешь правила.
-- Дебильные инструкции. Я могу придушить его подушкой, и никто никогда ничего не узнает.
-- Это будет известно мне.
Я снова погрузился в сон.
Меня разбудил запах сильного антисептика. Глаза были плотно закрыты. Рот ужасно пересох, язык уперся в нёбо, а внутри по-хозяйски обосновалось то странное вяжущее чувство, вызванное переизбытком болеутоляющих средств, которое я запомнил годами раньше по прошлой операции. С трудом открыв глаза и постепенно привыкнув к приглушенному свету, я понял, что нахожусь в палате госпиталя. Такие заведения заставляют меня нервничать, хотя, по большому счету, уж лучше лежать тут в бинтах на койке, чем корячиться на том свете.
Я попытался сесть и понял, что мне вставили в руку катетер. Толстая повязка на груди, бинты на ногах и спине, плюс, загипсованная левая рука тоже мешали двигаться.
Поморщившись от неудобства в скальпе, я осторожно приподнял ладонь и коснулся лба. Повязки там не было, но я насчитал, по крайней мере, пятьдесят колючих стежков, которые сбегали вниз с макушки моей головы -- прямо между бровей, через часть носа и заканчивались на щеке. Это хорошо, что рядом не было зеркала. Как любопытный человек и в меру бесстрашный от дозы морфия, я приподнял край большой, прикрывавшей грудь повязки. Больничные скрепки закрывали самые глубокие порезы. В своем ступоре, вызванном лекарствами, мне показалось забавным, что доктора побрили мне грудь. Возможно, чуть позже она будет дико чесаться.
Я не помнил, как оказался здесь, и как долго находился в отключке. Часы говорили мне о точном дне календаря, но память об операции и о том, что происходило после нее - все это отсутствовало, как и моя одежда. На мне были только тонкая пижама и куча медицинских штуковин, способных заполнить полки специализированого магазина по бандажу.
Когда сознание вернулось, я начал понемногу вспоминать, что привело меня сюда. Должен вам признаться, что я сначала винил в своих возникавших образах лекарства. Оборотень-босс? Да уж! Что бы там они ни давали мне, это была забористая вещь.
Представь ситуацию в целом, говорила мне логическая часть мозга. Ты просто оказался участником какого-то инцидента и со временем очнулся здесь. Чудовищ не бывает. Мистер Хаффман не превращался в оборотня. Ты не выталкивал его из окна. И это не следы от когтей. Скорее всего, результат аварии или чего-то другого. Все твои воспоминания - это галлюцинация. Парни на работе будут смеяться, когда услышат такую сумасшедшую историю. Хаффман, наверное, уже жалуется на отсутствие тебя, а сотрудники с грустью вспоминают твою компанию.
Уймись, внутренний голос. Я знаю, что видел.
Можно было узнать, что точно случилось со мной. К катетеру крепилась кнопка вызова. Я нажал на нее и подождал, пытаясь не обращать внимания на образ Хаффмана, который постепенно превращался в клыкастую морду. Наконец, после того, что казалось целой вечностью, дверь открылась. К сожалению, это была не сестра.
-- Мистер Питт, я специальный агент Мейерс, а это специальный агент Фрэнкс. Мы из правительственной службы.
Двое мужчин махнули своими корочками в моем направлении. Один агент выглядел смуглым задумчивым типом, с явно накаченными мышцами и мрачными мыслями. Говоривший был старше и больше походил на доброго профессора, чем на федерала. Оба имели хорошо отутюженные костюмы и не очень счастливые физиономии. Визитеры сели на стулья. Профессор скрестил ноги, сцепил пальцы в замок и нахмурился. Его молодой коллега вытащил пистолет.
-- Чуть дернешься, и тебе крышка,-- сказал он с нескрываемой угрозой.
Я нисколько не сомневался в его словах. У него в руке был "Глок", с навинченным на ствол глушителем. Я не знал его калибр, но с моей кровати черное отверстие ствола выглядело убедительно огромным. Глушитель не двигался с места. Я не шевелился.
-- Мистер Питт,-- заговорил профессор,-- скажите нам, пожалуйста, что случилось в вашем офисе?
С моим ватным языком говорить было очень трудно.
-- Мссфф умм сах,-- ответил я.-Шо че вои проди?
Они, наверное, подумали, что я прошу воды или говорю на другом языке. Профессор поколебался, затем кивнул, взял чашку с тумбочки и прижал смоченную водой ватку к моим губам. Холодная влага казалась лучшей вещью в мире. Агент Фрэнкс слегка склонился вперед - чтобы пристрелить меня при необходимости. Этот парень воспринимал свою работу очень серьезно.
-- Агхх,-- прокаркал я.-Спасибо.
-- Пожалуйста. А теперь расскажите нам, что случилось. Иначе агент Фрэнкс начнет капризничать.
Я помолчал, не желая говорить ФБР, что мой босс почему-то превратился в чудовище и попытался съесть меня. Однако мне, в конечном счете, удалось свернуть его шею и выбросить в окно. Они, конечно, после этого закрыли бы меня в психушке.
-- Споткнулся и упал с лестницы,-- сымпровизировал я.
(Эй, мне кололи морфий. И это лучшее, что я мог тогда придумать.)
Профессор нахмурился.
-- Кончайте болтать ерунду. Нам известно, что случилось. Мы просмотрели ленты с камер слежения. Пять дней назад ваш начальник, Сесил Хаффман, превратился в ликантропа - в оборотня. Он хотел убить вас. Вы дали отпор и выбросили его в окно. Ваш начальник умер.
Я был изумлен. Агнетов ФБР нисколько не смущала идея того, что мой босс превратился в оборотня. Кроме того, меня удивили слова профессора, что я находился в отключке пять дней. Хотя, признаюсь честно, больше всего меня поразило, что мистера Хаффмана звали Сесилем.
-- Это была самооборона. Я вел себя, как хороший парень. Зачем тыкать в меня пистолетом?
-- Вы знаете, как люди становятся оборотнями, мистер Питт? Это единственное, в чем правы кинофильмы. Если вас кусают, вы заражаетесь. В их слюне живет вирус, изменяющий ДНК. Если вас поцарапают лапой, то шанс заразиться ликантропией меньше. Но это все еще возможно. Если бы врачи нашли один укус, мы уже избавились бы от вашего тела. По Акту об генетических аномаллиях от 95 года нам полагается уничтожать всех геноизмененных существ. Мне очень жаль.
-- Но он не кусал меня!-- вскричал я.
В моих кишках образовался комок страха. Хаффман сильно помял мое тело. Превращусь ли я теперь в оборотня? Или ФБР не станет ждать такого момента?
-- Не бойся,-- проворчал агент Фрэнкс.-У меня серебряные пули,
Он навел дуло "Глока" в центр моей головы. Не знаю, каких действий из фильмов с Джеки Чаном он ожидал от меня, но я вообще ничего не планировал. Мне с трудом удавалось двигаться.
-- Это я так... на всякий случай.
-- И что теперь?-поинтересовался я.
-- Мы подождем. Образцы твоей крови послали на исследование. Если придет положительный ответ, тебя придется прихлопнуть. Если ответ будет отрицательный, вали на все четыре стороны. Нам скоро позвонят.
Он сказал "прихлопнуть", словно я был собакой. Его слова еще больше усилили мои антиправительственные настроения.
-- Вы просто отпустите меня?
-- Да. Хотя если ты станешь трепаться об этом на публике, тебя обвинят в нарушении Акта по разглашению присутствия инопланетных сил. Ты будешь преследоваться в рамках закона и в, конце концов, умрешь...
Фрэнкс кивнул и завершил свою речь:
-- ...от свинцовых пуль.
Его манера изложения была несколько ограниченной.
В глазах Мейерса промелькнула эмоция, которая, как мне показалось, была обычной жалостью.
-- Послушайте, мистер Питт, это для вашей же пользы. Если вы заражены, мы окажем вам услугу. Иначе через три недели вы будете поедать старых леди и маленьких детей. Надеюсь, результаты вернутся отрицательными, и мы забудем о случившемся.
-- И что теперь?
-- Просто подожди немного,-- ответил агент Фрэнкс.
-- Легко вам говорить.
Доктор пришел, пощупал мой пульс и измерил кровяное давление. Сестра поменяла катетер и проверила повязки. Персонал, казалось, был до глубины души запуган федералами. Они сделали свое дело и ушли без раговоров. Затем доставили цветы. Их принесли от "Ханзен Индастрис", с карточкой, желавшей мне скорейшего восстановления. К ней было приколото письмо от руководства компании, которое информировало меня, что я уволен за нарушение Кодекса безопасности офисного пространства. По правилам фирмы мне нельзя было носить с собой оружие. Если я не хотел рисковать выплатой компенсации, мне лучше было не оспаривать увольнение. А в остальном мне посылали кучу обнимашкек и поцелуйчиков. С приветом, отдел кадров.
Я нажал кнопку на моторизированной кровати, переводя себя в сидячее положение. Мейерс включил маленький телевизор, и мы начали смотреть "Риск". Телевизионная передача держала мой мозг занятым и (что более важно) удерживала меня от размышлений о возможности закончить встречу мертвым или даже хуже того -- как Хаффман. Мейерс находил ответы довольно хорошо и быстро, но я обыграл его. Не зря меня называли королем фактов. Фрэнкс держал оружие на коленях и сосал диетическую "Коку". Я старался не думать о том факте, что приятные люди из правительства пришли сюда для того, чтобы выстрелить мне в голову серебрянными пулями. Чувство беспомощности было ужасным. У Алекса Требека имелись все ответы. А меня мучили тысячи вопросов.
-- Что такое Константинополь? Коварное задание. Мистер Мейерс, как сильно я был ранен?
-- Вы потеряли много крови и, технически, на две минуты умерли, лежа на операционном столе. Никакой мозговой активности. Сейчас у вас имеется около трехсот швов и скрепок, а также несколько сломнных костей. Если мы не застрелим вас, вы поправитесь, и все будет прекрасно. Но вы никогда не будете красивым. Что такое Великая китайская стена? Хм!
Мысль о том, что я на пару минут был мертв, казалась интересной. Крутая подробность. Интересно, смогу ли я использовать ее для привлечения девушек в баре.
-- Кто такой Ганди? А что случилось с мистером Хаффманом?
-- Он приземлился на "Линкольн-Навигатор". На него упал стол. Ваш начальник превратился в кашу. Никто из посторонних не пострадал.
Он немного злился. Я сделал его в категории "Знаменитая история". Можно было сказать, что профессор привык выигрывать. Ха-ха-ха, съешь горячий факт. Ты умер, дядя!
-- Что такое Магна Карта? Хаффман больше не восстановит себя?
-- Проклятье, вы очень быстрый. Нет. Ликантропы могут регенерировать себя от любого воздействия, кроме серебра. Но им требуется энергия для восстановления тканей. В теле запасено только определенное количество энергии, поэтому, если вы нанесли им достаточный ущерб, они умирают.
-- Огонь,-- проворчал Фрэнки.
-- Действительно, огонь работает лучше всего. Подождите, я это знаю. Ну, как же! Что такое уран?
В ответ я язвительно присвистнул.
-- Неправильно. Что такое бериллий? Мистер Мейерс, похоже, вы учились в школе на тройки. Короче, вы проиграли.
Старший фэбээровец поменял канал на Си-Эн-Эн и замкнулся в себе. По крайней мере, если они убьют меня, я умру достойно, защитив свое имя на ниве бесполезного знания. Новости рассказывали об огромном взрыве на российском нефтепроводе, очевидно, вызванном чеченскими террористами. Я отключил телевизор и повернулся спиной, чтобы позлить федералов.
-- И это происходит все время? Как Хаффман стал оборотнем? Неужели их так много?
-- Ты задаешь слишком много вопросов,-сказал Фрэнкс.
-- Мой помощник прав, мистер Питт. Эта тема не из категории "должен знать каждый". Вам просто нужно держать ваш рот закрытым.
Прекрасно. Я понял, что мне лучше поспать. Глупые федералы.
Раздался стук в дверь. Наверное, это был стук вежливости, потому что неизвестный мужчина, кем бы он ни являлся, тут же ввалился в комнату. Фрэнкс едва имел время, чтобы спрятать свой "Глок" под статьей "Марта Стьюарт жива".
Мужчина был среднего роста, худой, с коротко постриженным, песочными волосами, возможно, родившийся в середине сороковых годов. Не имея особых отличительных черт, он, возможно, не считался запоминающимся парнем, но излучал крутизну старой школы. Во всяком случае, он вошел в помещение, как Богартили Кэгни из золотого века кинофильмов. Сигарета лениво свисала с уголка его рта в нарушение всех правил медицинского учреждения.
Мейерс поморщился, и, похоже, Фрэнкс серьезно задумался о наведении ствола на кого-то другого.
-- Оба-на!-воскликнул мужчина.-Это же младшие рейнджеры по устранению опасностей. И как идут дела с ликвидацией свидетелей?
Он опустил руку в карман кожаной куртки и достал визитную карточку, которую затем подсунул под край моего гипса на запястье.
-- Заткнись, Харбингер,-- проворчал Фрэнкс.
-- Ситуация под контролем,-- холодным тоном заявил профессор.-Вам незачем появляться здесь.
-- Лучше я скачусь в ад по льду, чем поверю, что вы, федеральные проныры, держите что-то под контролем.
-- Тебе лучше замолчать,-- рявкнул Фрэнкс.
-- Или что?-спросил мужчина с профессиональным вызовом и легким южным акцентом.-Арестуешь меня? Как тебе не понравится, что мы вновь в законном бизнесе. Если бы вы, федералы, не выперли нас из Йеллоустоуна, тот оборотень не вырвался бы из ограждения. И тогда жирный парень не был бы укушен, а этот мальчик - атакован ликантропом.
-- Национальные парки находятся в нашей юрисдикции,-- произнес Мейерс в манере, предполагавшей, что он привык к подчинению приказам.-- Ваши люди не могут находиться в них даже с легким вооруженнием. Так что вам не повезло. Просто успокойтесь.
Мой новый визитер презрительно усмехнулся.
-- Это мне нужно успокоиться? Ваша бюрократическая неразбериха повлекла след из кровавых тел. Если бы вы позволили нам нарушить пару глупых законов, то у вас не было бы двух мертвых человек и этого забинтованого.
Он указал большим пальцем в моем направлении.
-- Законы придумывают по хорошим причинам. Неподчинение правилам - вот, за что в вас уже стреляли. Я думаю, было ошибкой разрешить вам вернуться в бизнес.
Стоит ли говорить, что атмосфера в комнате стала напряженной? Я был несколько забыт в своей охапке повязок и подкладных суден. Мейерс и нарушитель спокойствия занялись "гляделками". Фрэнкс готовился выпроводить нашего гостя -- возможно, головой вперед по лестнице. Действия этих парней вызывали у меня легкое неудобство.
-- Хмм... Не хочу вмешиваться в ваше излияние симпатии, но вы кто такой?
Мейерс моргнул и заrончил свой "пристальный взгляд". Незнакомец посмотрел на меня оценивающим взором. Его глаза были холодными, синими и пугающими. После долгого немигающего осмотра он, наверное, решил, что я прошел проверку, потому что вытянул руку и пожал мою ладонь. Фрэнкс убрал журнал "Марта Стьюарт" и обнажил пистолет, напоминая мне о желательном хорошем поведении.
-- Меня зовут Эрл Харбингер. Я из МАО.
-- Оуэн Питт, дипломированный бухгалтер.
Его хватка была железной.
-- МАО?-поинтересовался я.-- Это типа какое-то секретное правительственное агенство?
Агент Мейерс засмеялся.
-- Плохая догадка.
Харбингер нахиурился.
-- Нет. Если бы мне пришлось работать с этими идиотами, то я убил бы себя. Мы частная организация. Коммерческая структура и, если можно так сказать, главный игрок на данном поле. На котором мы очень хороши. Ты тут тоже потрудился, парень.
-- Спасибо, но мне от этого невесело. Эти джентельмены сказали, что я, возможно, умру, превратившись в подобие моего босса.
Такие слова было ужасно говорить, и я почувствовал холод в груди, когда произнес:
-- Не хотел бы так закончить.
Незнаконец встряхнул головой.
-- Не беспокойся об этом.
-- Рекрутируете новичка, Харбингер?-вмешался Мейерс.-Свежее пушечное мясо? К счастью, сейчас мистер Питт находится под нашей опекой, и он никуда не пойдет, пока я ему не разрешу.
-- Я не рекрутирую, а вот вы под большим вопросом,-- ответил незнакомец.-Мне говорили, что Вал-Марту нужен новый зазывала.
Повернувшись ко мне, он сказал, как будто его не перывали:
-- Ты задавал себе вопрос, почему все твои раны перевязаны, кроме большого пореза на голове?
Я неосознанно приподнял руку и прикоснулся к отвератительному нагромождению швов, которые змеились по моей голове. Было ясно, что там останутся ужасные шрамы.
-- Швы не закрыты, чтобы за тобой можно было наблюдать. Если ты начинешь исцеляться неестественно быстро, тебя убьют в мгновение ока. Судя по тому количеству ран, которые ты получил, думаю, они решили, что изменения произойдут обязательно. До этого момента лично я не верил, что человек, растерзанный оборотнем, может выжить. Но поскольку ты не начал исцеляться, твой анализ крови послали на проверку. Федералы давно прикончили бы тебя. Но они не смеют. А вдруг ты все еще человек.
-- Они сказали, что ожидают результатов теста.
-- Черт бы их побрал. Конечно, ожидают. Но позволь мне сказать кое-что. Я написал книгу об этих чудовищах. Если ты за пять дней не покажешь никаких признаков ликантропии, даю тебе слово, что у тебя ее нет.
-- Правда?
Я почувствовал первый прилив надежды с тех пор, как проснулся в этом антисептическом помещении.
-- С тобой все будет в порядке. Когда эти придурки получат отрицательные анализы, и ты сможешь смотаться отсюда, позвони мне. Обязательно! Я дал тебе свою карточку. Нам нужно поговорить. А теперь отдыхай.
Достаточно странно, но я поверил обещанию незнакомца. Он не показался мне человеком, приукрашивающим мерзкую правду.
Харбингер вышел из комнаты, грубо толкнув по пути правительственного агента Мейерса. Тот взъерошился, но ничего не сказал, пока дверь не закрылась, и наш гость не ушел.
-- Тебе лучше не садиться на эту лавку, Питт, если ты знаешь, что для тебя хорошо, а что нет. На самом деле они портят все, к чему прикасаются, и каждый из них закончит тюрьмой или кладбищем. Они не уважают правительство.
Ну, я тоже не уважал его. Поэтому мне оставалось просто отмахнутся от агентов.
-- Знаете что? Я собираюсь поспать. Сегодня был безумный день. Если ваши чертовы анализы окажутся положительными, просто пристрелите меня, и покончим с этим. Если они будут отрицательными, пусть ад уйдет, а вы оставите меня в покое. В любом случае, не будите несчастного больного.
Я опустил изголовье кровати и приготовился ко сну. Это, конечно, не сравнить с драматичным и громким хлопком двери, но тоже показывало мое отношение.
Через несколько минут я отключился. Мое тело было покрыто многочисленными ранами, и болеутоляющие лекарства жужжали в крови, как пчелы, но я не забыл зажать визитную карточку незнакомца в своей ладони.
Федералы вернулись к просмотру телевизора.
У меня был странный сон: смутный и размытый, отрывистый и разобщенный, яростный и быстрый. Вообще не похожий на нормальное сновидение.
Неподалеку кипела битва. Я не знал, как долго она шла, но как-то понимал, что сражение происходило в прошлом. Сцена затемнялась проносившимися снежными облаками. Огромное количество солдат защищалось от одного сверхъестественного существа, напрасно стараясь удержать его от цели и умирая большими группами. Монстру нужен был один человек - всего один в сравнении с тысячами-- и он пришел, чтобы забрать его. Это был Страж.
Во сне имелась другая злобная тварь -- еще более мерзкая, чем Страж. Она была старой, проклятой и отравленной, клокотавшей от ярости и ненависти. Она отступала, ослабев от поражения, и Страж все больше приближался к ней. Когда ее последние воины пали перед неуязвимым убийцей, обреченная тварь вбежала в руины.
Там Стража ожидал последний солдат. Он являлся командиром испятнанных кровью элитарных сил. В черной форме, дерзкий, как насмешка, он стоял над телом хрупкой человеческой жертвы. Та все еще гордо кричала, что его владыка вернется и закончит начатое дело. Солдат приставил пистолет к его виску и оборвал никчемную жизнь.
Последние моменты сна отличались небольшой конкретикой и ясностью. Я, наконец, увидел Стража. Он выглядел гигантом. Каждый дюйм его кожи покрывали странные татуировки. Черные линии двигались, как живые существа. Он посмотрел на меня через пространство и время. Его глаза казались лужами тьмы, исполненной лютой ненависти.
-- Ты умрешь от моей руки.
Я проснулся от испуга. Какой причудливый сон...
У меня и мысли не было о том, что случится дальше. Жуткие бесформенные и татуированные твари сражались на снегу. Сотни солдат кричали что-то по немецки. Я объяснил это воздействием наркотических лекарств.