Сейчас моду взяли всё что ни на есть хаять. Пошто так - не пойму. Куда ни глянь, машины туда-сюда перед глазами снуют, словно мураши. Ведь перед домом всё как есть машинами заставлено, значит, деньжата-то есть у людей, без денег-то машину на чё глядя возьмёшь?! Почитай что у каждой бабы - шубка норковая, а от цигейковой то ещё и нос воротя́т. А мы то раньше плюшевой жакетке рады радёшеньки были! В магазинах ноне - чё только нет, полки ломятся, купишь чё хошь без очереди. Мыслимо ли - говорят, будто бы мы ноне живём плохо, а я так скажу: раньше-то тоже ведь всяко жили. Как вспомню ранешнюю-то жизнь, так душа слезьми облива́тся! Ведь страшно сказать - таку войну пережили, а сейчас чё не жить-то в мирное-то время? Только робь как следоват и всё у тебя будет, лишь бы здоровье не подвело. И пенсию дают справно.
Я в семидесятые-то годы в деревне на ферме свинаркой ро́била, так всегошеньки понасмотрелась.
Принялись у нас как-то в раз на ферме поросята от рожи пропадать, а бригадир-то с нами не больно церемонился, тут же предупредил: 'Бабы, я вам на прямки говорю, если пропащих поросят сразу не заколете, то из зарплаты всё повычитаю, потом не обижайтесь на меня'
В деревне-то работы тьма-тьмущая особливо летом. В тот день как сейчас помню, встала привычно ни свет ни заря - корову подоила да в табун вместе с другой скотиной проводила. Ну, чё скрывать-то - овечек только больше десятка держали, да и ещё и телята были, поросята, одних куриц только десятка три не меньше. Хозяйство-то большое - пока со всем управишься. Как только дела-то все переделала так сразу на ферму пришла. Смотрю, мама родная, а поросята-то - цельных одиннадцать штук лежат не шевелятся, пропали невесть когда, но ещё тёплые. Вот ведь оказия-то какая...Меня прям сразу жаром-то обдало с перепугу, чё думаю я теперя с ними делать-то буду, батюшки мои?! А робила-то я в те года в паре с Сенькой Веретенниковым скотником нашим, а его как на грех на ферме не оказалось: припозднился мужик - с кем не быват. До деревни за ним бежать далече, а поросят-то ещё чуток, и колоть бесполезно будет. Ба-а, меня всю как есть затрясло с испугу-то - я окромя кур ещё никакую скотину сама не колола. Батюшки, наточила я нож, поросят пропащих всех как есть, за задние ноги перетаскала с фермы на улку - тяжесть таку. Перекрестилась, и была, не была - кровь из шеи выпустила, а после-то и животы вспорола. Ревела слезьми, а куда деваться-то? Бригадир-то мужик шибко сурьёзный был - слов на ветер не бросал, а жить-то на чё то надо. Со своим-то мужем я в аккурат разошлась: загулял он у меня, кобеляка хренов, нашёл себе бабёнку городскую помоложе меня, и сам на развод подал - срам-то какой, а дочь-то младшая в ту пору ещё в школу ходила, и средняя училась в институте - кто ей-то помогать будет окромя меня? Начё жить-то? Каждая копейка на счету... А про старшую-то дочь, так вообще говорить не хочется, смаялась я с ней. Молодюсенькой ещё вышла замуж убёгом, робятишек натаскала - мал мала и ещё меньше. Живёт - ни скинуть ни надеть, что тогда, что сейчас. А мне и помочь-то ей шибко не чем, так разве что мясо, да молочко с яичками даю, так и то, чуть что, так недовольство высказывает. Хоть бы раз спасибо сказала, или добрым словом мать родну помянула. Норовом-то в отца уродилась - така же поперёшная, бяда прям...
Ну да ладно, дале-то вот как дело-то было.
Сенька-то, когда пришёл на ферму глянул чё я наробила и говорит таки слова: 'Да ты, Галька, гляжу - лучше всякого мужика управилась! И зачем тебе мужик-то? Развелась со своим и дело с концом - вон какую работу провернула, огонь баба! Не всякому мужику тако под силу'
А я ему в ответ: 'Так глаза бояться, а руки делают!'
Потом, правда, Сенька шкуру-то со свиней сам ободрал. Бригадир в скорости машину пригнал - сгрузили тушки и свезли всё в город. Я после-то спросила: 'Куда хоть э́нто мясо-то сдали?'
А бригадир мне в ответ: 'В кафе 'Родничок '.
Через неделю другу, я в город сама поехала - на зелёном рынке картошку со своего огорода продавала. Ну, а картошка-то славная в тот год уродилась - я до обеда пять мешков продала и глазом не моргнула. Пойти думаю хоть гостинцы девкам своим купить да одёжу, какую никакую к школе справить на вырученные-то деньги. Иду - смотрю, батюшки мои, кафе 'Родничок', тот самый что ни на есть... Дайка, думаю, хоть одним глазом гляну чё за заведение тако?! Зашла - народу много и пахнет, правда зря не скажу аппетитно. Бабёнка-то меня молоденькая увидала и приветливо так спрашивает: 'Пельменей свеженьких не желаете?'
А я ей в ответ: 'Ой, нет, упаси Бог! Я есть-то, не шибко хочу - я так только зашла поглядеть чисто из любопытства'
Ну чё, я бегом к выходу. Аппетит сразу пропал, каки тут пельмени? Тошнота к горлу подступила. Кто не знат - из какого они мяса пельмени лепят, так знамо дело наедятся за милу душу.
Вот как жили-то! Чё скажут, то и делали - подчинялись начальству-то, робить в деревне-то боле негде было. Да и сейчас, поди, тоже самое творится - деньги проклятые, куда без них? А теперь у меня, то болит - сё болит и душа мается от воспоминаний.