Если бы я был инопланетянином и хотел захватить Землю, то ни в какую Америку прилетать бы не стал. Я бы начал с маленького городка, вроде нашего. У нас и люди добрее, и службы не столь расторопны. Я бы высадился ближе к ночи, прозомбировал местное самоуправление и прессу. Утром из газет люди бы узнали о том, что к власти пришли жукоглазые. Наши слегка бы удивились, вздохнули понимающе, и пошли бы, как ни в чем не бывало, по своим делам.
А самый беспроигрышный вариант - это десантироваться первого января. По-тихому, между последним боем курантов и хрустальным звуком бокалов. И тогда очнувшись к десятому числу, никто из людей и не вспомнит, что когда-то было по-другому.
Иногда мне кажется, что мы даже мечтаем, чтобы нас захватила высокоразвитая цивилизация. Может, где-то в столицах и прокатилась бы волна митингов и протестов. Поэтому там бы я тоже не высаживался. Неадекватные они какие-то. Но у нас в глубинке люди приветливые, и все бы получилось, как нельзя лучше.
Ты ничего не знаешь об этой истории? Хочешь, я расскажу тебе, как все было на самом деле?
Каждый человек должен хоть раз в жизни стать героем. В этом я был уверен на все сто. Может оттого и в актеры пошел. Ни внешностью, ни ростом Бог не обидел. В спортзал регулярно хожу. И голос у меня внушительный. Когда я рассматривал в зеркало свое породистое, мужественное лицо, мне казалось, что режиссер просто обязан заметить меня и дать роль героя-любовника, короля, белогвардейского офицера или, на худой конец, рыцаря. Но, как водится, у худрука было собственное видение. А потому вершиной моей актерской карьеры стал безмолвный оруженосец, который весь первый акт тенью следовал за престарелым королем. Говорил единственную героическую реплику: "Мы прорвемся, мой король!" И бесславно погибал в начале второго акта, отдав жизнь за дряхлого сюзерена.
Драма разыгралась из-за того, что я, чувствуя в себе бездну невостребованного драматического таланта, стал шабашить тамадой на свадьбах и юбилеях, то и дело ссылаясь на слабое здоровье и прогуливая спектакли. И неплохо зарабатывал, надо сказать, на играх с галстуками и прищепками и жутких штампах вроде: "сегодня наш корабль под названием (вставить имена молодоженов) отправляется с пристани любви в бурное море семейной жизни!" На ура проходило.
Только помрежиха выследила меня и доложила обо всем Макарскому. Режиссер вызвал к себе, долго материл раскатистым басом, брызжа слюной. Всего-то и надо было - пойти на поклон и отстегнуть ему полста бакинских из заработанных вчера двух бумаг. Так ведь душа художника насилия не терпит. Особенно если этого художника пригласили в ближайшие несколько дней смотаться в столицу, чтобы поучаствовать в пробах на главную роль в новом сериале. Не зря же я на протяжении стольких лет рассылал свои фотографии по всем актерским агентствам.
Я замотал горло модным арабским платком, застегнул куртку и пошел вон из театра. Полная свобода действий. Хочешь, поезжай покорять столичный бомонд, хочешь - в стриптизеры к Лёшке в клуб. А нет, отправляйся, брат, разгружать вагоны на станции Сортировочной. Потому что в нашем городишке одного слова Макарского достаточно, чтобы теперь мне не дали не то что свадьбу вести, но даже подедморозить на Новый год.
В актерской кафешке, где мы обычно коротали время, никого из знакомых не было. В одиночку пить не комильфо, да и хотелось перемыть кости старому хрычу Макарскому. И чтобы как следует обмозговать свое светлое будущее и обмыть нечаянную свободу, я взял бутылку водки и отправился к старому приятелю Гарику Подковке. Этого тихого, безотказного человека Макарский изгнал из театра четырьмя месяцами ранее за беспробудное пьянство. Гарик, числясь по штатному расписанию осветителем, был мастером на все руки и талантливым программистом. Сгубило Гарика то, что в его лексиконе не было слова "нет". Я и сам сколько раз его просил то систему перевесить, то антивирус поставить. На нем ездили все, кому не лень. Ну и наливали соответственно. Его увольняли каждую неделю, а через пару дней брали обратно. Потому что без него все были, как без рук. Только Макарский после микроинфаркта сам пить бросил и в театре ввел сухой закон. И под эту музыку Гарика уволили окончательно. В общем, лучшей кандидатуры в собутыльники, чем бывший осветитель, нельзя было найти.
Увидев меня, Гарик обрадовался. Пока он ставил на плиту чайник, я прошелся по обшарпанной прокуренной комнате без характерных признаков женского присутствия.
- Как Марина?
- Маришка? Нормально. У родителей гостит, - покраснел Гарик. Он начал с особым рвением расчищать место на столе, заваленном бумагами, чтобы поставить чайник и чашки.
Гарик никогда не отличался особой опрятностью, но в отсутствие жены совсем опустился. Нечесаная заросшая голова, рыжеватая недельная щетина, драные джинсы, потрепанная фланелевая рубаха. А теперь ко всему он был подозрительно трезв и скучен, как бутылка выдохшейся вчерашней минералки.
От Гарикиных манипуляций кипа бумаг полетела на пол.
Я подобрал одну картинку с рисунком, напоминающим мультяшного черепашку-нинзя без панциря. Только кожа отливала серебристо-голубым. Прикольное существо, нестрашное, и с виду неопасное совсем.
- А это что?
- Моя новая разработка - эппиранс дженерэйтор,* - с гордостью сказал Подковка. Он вытащил из ящика стола небольшую коробочку, вроде мыльницы. - Вирткостюм, по-нашему. Включаешь и будешь выглядеть, как это чучело.
Гарик достал из-за уха остро отточенный карандаш и сделал пару пометок в бумагах.
- Чей заказ? - поинтересовался я.
- Да пёс его знает, - пожал плечами Гарик, кинув в рот ириску. - То ли тайцы какие, то ли китайцы. Не разобрал. Они автоматический переводчик использовали. Обхохочешься! Но, главное, аванс уже проплатили! Остальное - после полевых испытаний. Тут работы еще на пару дней: отрегулировать питание и до ума довести. Ну, давай чай пить. Ириску хочешь?
- Нет. А меня пригласили сняться в сериале. В главной роли, - соврал я.
Новая, улучшенная версия Гарика вызвала у меня острый приступ зависти. Тем более, что увидеть приятеля таким я никак не ожидал. Пришел к нему на судьбу пожаловаться, рассказать, что тоже стал жертвой самодурства и режиссерского произвола Макарского. А тут Гарик с новым изобретением, за которое ему обещали отвалить бабла воз и маленькую тележку. В общем, позавидовал я его успехам. Тому, что даже Подковка оказался кому-то нужен, пусть даже и китайцам. Жаба меня задушила. Меня - Антона Дудочкина, молодого, красивого, талантливого и в меру амбициозного. Бывшего актера провинциального драмтеатра с туманными перспективами в будущем.
- Поздравляю, - вздохнул Гарик, подливая чаю. - Честно говоря, Антон, если бы не заказ, валялся бы я сейчас где-нибудь в подворотне. Когда меня из театра уволили, я в запой ушел. А через месяц... ушла от меня Маришка. Сказала, что с алкашом больше жить не может. Собрала вещички, малого подмышку, и уехала к родителям в Медведево.
- Все бабы дуры, - буркнул я, чтобы поддержать приятеля. - А что это мы все чай да чай?
Я вытащил принесенную бутылку.
- Убери, я не буду, - с новой, неизвестной мне решимостью сказал он.
- Талант не пропьешь.
Гарик поморщился:
- И я так раньше думал. Только понесло меня, как мои уехали. Почти все из дома вынес. Как-то вечером, смотрю на компьютер, и до меня впервые дошло - я и впрямь алкоголик. Я! Классный программист, который когда-то мечтал уехать в Силиконовую долину и участвовал в международных конкурсах. А теперь вот сижу, и думаю, кому бы загнать комп подороже. Так чтобы поправиться хватило и еще на пару недель осталось. Это все равно, что почку отрезать, чтобы продать. Или ногу, или руку. И только я про руку подумал, не поверишь, появляется передо мной здоровенная такая человеческая кисть. И начинает пальцем в воздухе писать что-то. Какие-то иероглифы, символы. Я, как зачарованный, смотрю, как они в воздухе вспыхивают огнем, сияют, переливаются. Красиво! А в конце морда вот эта голубая появилась. Скалится и подмигивает весело. Потом как дунет в лицо. Меня затрясло. Думаю, все! До чертей допился. Хоть в окно сигай с восьмого этажа. Уж и не помню, как до утра дотянул.
А наутро письмо мне на мыло пришло с фотографиями и описаниями. Мол, слышали о ваших уникальных работах, господин Подковка, и просим вас по данным спецификациям разработать вирткостюм. Как только подтвердите свое согласие, высылаем аванс на ваше имя. Знаешь, как говорят, один раз в жизни удача стучится в дверь каждого человека, но часто он в это время сидит в пивной и не слышит стука. Значит, думаю, не случайно мне все это привиделось. Решил, что дали мне последний шанс нормальным человеком стать и жену с сыном вернуть. И в тот же день побежал кодироваться. И на программу "Двенадцать шагов" при храме записался.
- А... это которые "здравствуйте, я Гарик и я - алконавт?"
- Они. В общем, не пью я больше. Уже месяц чистоты. Так что убери это, от греха подальше. Мне посоветовали на конфеты перейти. Жую их килограммами. Ириску будешь?
- Нет. И как, говоришь, эта фигня работает?
- Пристегиваешь к ремню, нажимаешь кнопку. Раз и готово. Прибор окружает тебя трехмерной картинкой, подстраиваясь к твоим индивидуальным особенностям. Проще говоря, в одном и том же костюме мы будем выглядеть по-разному.
И тут пронзительно заверещал телефон.
Гарик встрепенулся, точно никогда прежде не слышал звонка и бросился в коридор, шлепая разношенными домашними тапками.
Я повертел коробочку вирткостюма в руках. Прикольная вещь. Подковка, несомненно, всегда был толковым мужиком, но изобрести такое! Да на этом можно столько бабла сделать, что Гарику и не снилось. А если вирткостюм запрограммировать на несколько образов, скажет три в одном: Дед Мороз, Медведь и Злой Волшебник, то цены ему не будет.
Из коридора неслись пламенные заверения и нежные супружеские словечки. Видно, крепко его прибило.
Я прикрепил "мыльницу" к поясу и нажал кнопку.
Если это изобретение в производство запустить, то больше не будет ни неудачного грима, ни идиотских париков, ни костюмов, пропахших застарелым запахом трудового актерского пота.
На "мыльнице" один за другим загорелись три зеленых светодиода. Прибор мягко завибрировал. Но ничего не изменилось. Я вздохнул. Где тут инструмент для закатки губ?
Гарик вошел в комнату и вскрикнул. Несколько секунд он не мог выдавить из себя не слова.
Подковка схватил меня за руку и потащил к зеркалу. На меня недоуменно пялилась серебристо-голубая черепашка.
- Получилось! - сказал я, и зверюшка расплылась в довольной улыбке. Я помахал рукой, черепашка в ответ подняла трехпалую лапу. У меня закружилась голова, когда я прикинул, где можно применить костюм.
- Гарик, это гениально! Какие возможности для пародий. Нажимай кнопки и меняй образы на глазах у зрителей. Раз и ты - примадонна, два - президент, три - скандально известный актер. Это ж можно в таком виде и с девушками знакомиться. Если ты суперзвезда, ни одна тебе не откажет! Я прямо вижу, как прыщавые неудачники стоят к нам с тобой в очереди и готовы любые деньги отдать, чтобы пожить виртуальной жизнью в реале. Главное, получи патент на это дело. Не удивлюсь, если это вирткостюм тебе ФСБ заказало через подставных лиц.
Гарик, голубиная душа, похоже, сам еще не понял, что изобрел. Он побагровел и, выдал гневную тираду на тарабарском языке. Я уловил общий смысл, читая по губам.
- Какого сыгунд, адоост уукы, надел костюм? Я же говорил, что выкда уукы, еще не отладил. Маришка рофнис со станции, она через полчаса тут боочуг. Что я ей скажу?
Ни фига себе! Этот костюм еще и звуки фильтрует или это проблемы в наладке?
- Остынь. Сейчас сниму!
Я потыкал в кнопки. Прибор и не думал отключаться.
- Цуутсы уукы сыгунд! Будешь ходить так тыкачы часов.
- Сколько-сколько?
- В течение двенадцати часов. Я не могу его отключить.
- Ты с катушек съехал? И что мне делать? Никуда я не пойду, тут и останусь, - я демонстративно уселся на стул верхом. - Объяснишь как-нибудь своей Маришке.
Но Подковка похоже меня тоже не понял. Он вихрем пронесся по комнатам, выгребая из углов конфетные фантики, огрызки, окурки в черный пакет. Открыл окно, напустив в комнату холодного воздуха.
Часы на кухне пробили шесть вечера. Гарик накинул мне на плечи куртку и начал подталкивать к двери. Так и не початая бутылка с водкой жалобно булькнула в кармане.
- Э-э-эй! Никуда я в таком виде не пойду!
- Антон, будь дустыг! Я тебя очень прошу. Всего лишь двенадцать часов. Мне во как надо! Маришка сказала, что последний шанс мне дает.
- Да меня же на первом перекрестке какие-нибудь придурки грохнут. А мне нельзя, мне же на пробы через пару дней ехать!
- Ты же актер, включи воображалку. Действуй в предлагаемых обстоятельствах. Ну, что тебе стоит? Перекантуешься как-нибудь дома. А завтра утром я первым делом вирткостюм у тебя олаамун.
Подковка вытолкнул меня на площадку и захлопнул дверь.
Легко сказать, действуй в предлагаемых обстоятельствах! Станиславский, блин. Ещё бы посоветовал вжиться в образ инопланетной черепашки и понять её сверхзадачу. Да разные они у нас. Инопланетянину что нужно? Установить контакт с человечеством и уничтожить его на хрен. А мне перекантоваться надо где-то до утра. До дома добраться. А это тебе не хухры-мухры, другой конец города!
Предположим, даже если найдется таксист, который посадит в машину меня, так ведь ещё вопрос, как мамка, увидев меня таким, отреагирует. Оно понятно, что материнское сердце подсказать должно, что это сын родной. Да только не факт, что она от одного моего вида с инфарктом не сляжет. Нет! Домой нельзя. И в театре на проходной не пустят. А Надюша-костюмер сегодня допоздна работает. Вот засада! Единственный способ - это отсидеться в каком-нибудь подвале, а завтра с утра отдать изобретателю его изделие.
Тут дверь снова открылась.
- Будь другом, вынеси заодно мусор, - Гарик сунул мне в руки разбухший черный пакет. - И не стой тут. Маришка, вот-вот приедет!
Я выругался.
Давай, Антон, ты сможешь. Соберись. Тут всё мешает, как на сцене, где стулья вместо мебели, яркий свет, картонные яблоки, зрители, страх, влюбленность в костюмершу и так далее. Но ты же талант? Докажи всем, и себе, и Подковке, и Макарскому в том числе, что справишься со всеми помехами. Через злость, через азарт. Либо включешься в борьбу, вцепишься в цель, и будешь работать на пределе возможностей, и тогда все проблемы уйдут на второй план и перестанут отвлекать. Либо все вхолостую.
Я вошёл в лифт. Наглухо застегнул куртку, замотал лицо арабским платком и вздохнул. Серебристо-голубые трехпалые руки и ноги все равно никуда не денешь. Главное, юркнуть в ближайший подвал так, чтобы никто не заметил.
Лифт заскрипел, дёрнулся и остановился на первом этаже. Я шагнул в фиолетовый сумрак неосвещенного подъезда и столкнулся нос к носу с пожилой женщиной, нагруженной авоськами и пакетами. Давай, Антоха, ты сможешь! Голову ниже, веди себя естественно, будто всегда тут жил.
- Здрасте! - бодро сказал я.
Тетка отпрянула. Из разорвавшегося пакета выпали яблоки и покатились по полу.
Она заверещала на весь подъезд, вытаскивая из сумки газовый баллончик. Я, поскальзываясь на яблоках и падая, выскочил на улицу.
В дальнем углу двора, у гаражей, мальчишки возились с мопедом. На счастье, они даже не посмотрели в мою сторону.
Идиот! Как говорится, споткнулся не на сверхзадаче, а на гвозде. Кто за язык тянул здороваться? Для нее мое "здрасте", наверняка, как рык прозвучало! А тётка боевая попалась, и в милицию позвонит запросто. Я метнулся к двери в подвал.
Решетка оказалась открытой. Оттуда несло теплом и тяжелой смесью запахов плесени, мочи и кала. Наверное, тут и крысы водятся. Под ногами захлюпало, и тут я заметил, что до сих пор сжимаю в руках дурацкий черный пакет с мусором и отбросил его в сторону.
Когда глаза привыкли к темноте, я заметил в углу небольшой топчанчик из ящиков и картонных коробок. Взобрался на него с ногами, устроился поудобнее. Давненько я не шатался по таким подвалам, все больше по клубам. Насекомых бы тут не подцепить. Да, ладно, все лучше, чем в таком виде по улицам разгуливать. Вслушиваясь в музыку капающих и гудящих канализационных труб, я вспомнал, как когда-то я с соседской пацанвой по подвалам изучал азы взрослой жизни. И три блатных аккорда на расстроенной гитаре казались вершиной мастерства, и соседские девчонки, после нескольких глотков дешевого портвейна, становились не только притягательными, но и сговорчивыми.
Над ухом кто-то прохрипел. Я открыл глаза. Должно быть, задремал в темноте. Некто дышал мне в лицо горечью дешевых сигарет.
- Авжик? - спросил из темноты испуганный женский голос и закашлялся. - Аа-кх-кх...
- Аща зырим, - ответил бомж и чиркнул зажигалкой.
Я замотал платком лицо. Вот, блин, попал. Не знаешь текста, Мейерхольд не спасет!
- Живой! - бомж ткнул в меня палкой. - Ты, слышь, фраер ржавый. Это наше стойло. Гуляй отсюдова.
- Вовка, смотри, он без штанов, что ли? Больной какой-то. Ты на ноги его глянь.
- А мне насрать. Пошёл отсюда, урод! Ишь, на лежанку с копытами забрался, падло, - бесился бомж. - Слышь, ты чо, ещё и глухой?
Рыкнуть на него что ли? Мизансцена следующая - разгневанный инопланетянин пугает бомжей и они позорно бегут с поля боя. Только ведь этот Вовка может со всей дури и по голове палкой шарахнуть. Или со страха. А мне лицо надо беречь! Я же им работаю. У меня через пару дней кастинг.
Женщина в вязаной шапке с одутловатым лицом смотрела на меня жалостливо.
- Он, наверное, с дурки сбежал. Вовка, пусть остается на ночь. На улице подморозило. А-кх-кх... Конец октября, холодно ведь.
- А может ты, Валюха, его ещё и пригреешь? Пускай проваливает.
Я вспомнил, что у меня оставалась бутылка, и решил с бомжами не ссориться. Мне всего осталось часов десять пересидеть. А водка, она ведь и в Африке валюта. Я вытащил бутылку и протянул хозяину логова плату за постой. Боже, как же я пал!
- Бухло! Валюха, гляди, дурканутый, а соображает! Лады, оставайся до утра, - подобрел Вовка, прибрав водку к рукам. - Но только, чтобы до Вальки даже пальцем не касался. А то сразу в рыло схлопочешь.
- Была охота, - проворчал я и испугался.
Но бомж только прыснул:
- Точняк глухонемой. Слышь ты, Герасим, где утопил своё муму?
Пока Валя рылась в пакетах, раскладывала на топчанчике добытую за день еду, мужик развёл костерок из газет и остатков деревянных ящиков. Потом разлил водку по пластиковым стаканчикам.
- Двигай сюда, Герасим. У нас тут как в лучших домах Лондона. Щас бухнем за Валюхино здоровье и пожрем.
Я взял стаканчик, но платок разматывать не торопился.
Бомж с интересом смотрел на меня.
"Не стой на задней ноге! - часто орал мне Макарский. - Как хищник в лесу, будь готов к броску, к поступку. На сцене не отдыхают!" Хочешь шоу, ну что ж, смотри! Я сдернул с лица платок и опрокинул содержимое стаканчика.
Валюха охнула и прижала руку ко рту.
- Фраер ржавый, - восхищенно выдохнул Вовка. - Валюха, да он же из этих! Зелёный, ёпрст, человечек. А бухает по-нашему. Ну, прямо, как в кино.
Он торжественно поднял руку и приложил ее к сердцу:
- Мы, этого, ку! Пришли с миром!
- Ку! - Не удержался я. Повторил его жест и раскололся, прыснув от смеха.
- Вован, - серьезно представился бомж и протянул руку. Хорошо хоть целоваться не полез.
Когда водка уже закончилась, и я подчищал хлебной коркой остатки рыбной консервы, наверху лязгнула решётка. Послышался придушенный громкий шепот. Ей отвечал уверенный мужской голос.
- Спалились. Участковый!- ахнула Валюха и зашлась беззвучным кашлем.
- Зелёный, ты, это, прикинься ветошью.
Хорошо хоть голубым не назвал.
- На кой он тебе? - спросила Валя.
- Спасем его от ментов, а он нас потом с собой заберет. К звездам. Я может всю жизнь об этом мечтал. Чтобы космонавтом... как Юра Гагарин.
По тёмному подвалу запрыгали лучики света.
Я не стал сопротивляться. Очень нужно мне в ментовку попадать. У меня же кастинг через пару дней.
Вован уложил меня на топчанчик и прикрыл своим пальто, насквозь пропахшим мочой, и ещё накидал сверху кучу разного тряпья.
- У нас тут ку, сечёшь, брат по разуму? Лежи тихо.
Через прореху в тряпье я видел, как по лестнице спустился два милицонера. За их спинами мельтешила та самая тётка из подъезда.
- Говорю вам, террорист! В руках пакет с взрывчаткой сжимал, и рожа платком замотанна. Из лифта выскочил, увидел меня и как крикнет: "Аллах акбар!"
- Разберёмся! Фу-х, какая вонь! - поморщился старший, светя обитателям подвала прямо в лицо. - А тут у нас как всегда, старые знакомые: Сысоев и Зеленцова. Не они?
- Да вы что? - обиделась тетка, зажимая нос. - Разве я алкашню от террориста не отличу?
- Вы двое. Чтобы с завтрашнего дня я вас на своем участке больше не видел. Развели, понимаешь, бомжатник.
- Как скажете, начальник, - Вован с Валей спинами закрывали топчанчик от милиционеров.
- Бойко, управдому надо сказать, чтобы замок повесили, - обратился участковый к напарнику. Тот, кивнул, хмуря брови.
- Кроме вас двоих тут никого не было? А то гражданка утверждает, что видела террориста со взрывчаткой.
- Соседские мальчишки видели, как он в подвал заскочил, - встряла тётка.
- Подозрительных типов с пакетами не видели, спрашиваю?
Бомжи отчаянно замотали головами.
- А почему три стакана? Кто тут у вас еще?
- Никого нет, Сергей Петрович. А стакашки... Валялись у кафе-мороженного, мы и подобрали, сколько было, - залебезил Вован перед участковым.
- Бойко, обыщи подвал.
Через пару минут здоровенный сержант вытащил меня из ветоши. Тетка, увидев перед собой серебристую черепашку, взвыла и пулей выскочила вон из подвала.
- Вот ты ж, ёжик! - опешил участковый. - Это вы кого тут, понимаешь, укрывали от органов правопорядка? Кто это, Сысоев, тебя спрашиваю?
- Инопланетный космонавт, - гордо ответил Вован.
- Сам вижу, что не наш.
- И я с ним первый вошел в контакт. Так себе и запишите.
Мне ничего не оставалось, как играть свою роль до конца. Я махнул милиционерам рукой.
- Привет, придурки.
Они даже присели от неожиданности. Бойко схватился за пистолет.
- Бойко, отставить. Он безоружный. Сысоев, ты его на помойке что ли нашел?
- Зачем на помойке. Он пришел к нам с миром с Альдебарана. Мы с Валюхой скоро улетаем с ним. Новую жизнь начнем.
- Новая жизнь - это хорошо... - опешил участковый.
- У меня девчонка знакомая есть, Сергей Петрович, - прохрипел Бойко. - Вероника. Журналистка из газеты "Космопоиск" Я ей позвоню? Пусть приедет, сфоткает нас с этим. Дело-то вон какой оборот принимает!
- Звони, - разрешил участковый. - В общем так. Вашего приятеля мы с собой в участок забираем. Товарищ альдебаранец долго летел, устал. А ты его, понимаешь, в бомжатник притащил. Он у вас тут блох со вшами нахватается, что про нас потом подумают братья по разуму? Нехорошо, Сысоев.
- А как же мы с Валюхой?
- Так они вас и взяли, понимаешь. На хрена вы им?
- Брат, ты ж обещал, - Вован потянул меня за рукав.
- Все, Сысоев, отвали, - оттолкнул его участковый. - Не позорь Землю-матушку перед инопланетными туристами. И чтобы завтра я вас тут не видел,
Валюха всхлипнула. Вован обнял ее за шею, зашептал что-то на ухо утешительное.
Эх, играть, так до конца! Я снял свою куртешку, накинул на плечи бомжу, повязал ему на шею платок, на манер пионерского галстука. Вован вытянулся во весь рост и, едва сдерживая пьяные слезы, отдал мне честь.
Около участка нас уже ждала несколько молодых ребят с камерой и наскоро выведенным плакатом "Добро пожаловать на Землю!" Как только я вылез из милицейского бобика, толпа ахнула, потом разразилась аплодисментами и радостными криками.
Я помахал им рукой.
Ребята и девчонки взвыли от восторга и наставили на меня мобилки.
Вот она, долгожданная слава! Ради этого я мог бы и неделю в вирткостюме потерпеть, если б не кастинг.
В тряской машине меня развезло, хотелось выкинуть какой-нибудь финт. Я разбежался, сделал сальто, но, не удержавшись на ногах, клюнул носом в землю. Поклонники окружили меня, снимая каждое мое движение, ловя любое слово.
- Привет лунатики! - прорычал я, поднимаясь с земли.
Ко мне подошла высокая брюнетка с короткой стрижкой. На груди у нее висел профессиональный фотоаппарат. Она протянула мне руку и сказала громко:
- От имени землян приветствую вас! Я - Вероника.
Орудуя локтями, сержант Бойко прорвался сквозь толпу, оттер от меня нескольких рьяных папарацци, но перед девушкой сдулся и покраснел. И оттого его лицо стало по-пацански юным.
- Ника, я тебе одной сказал. Ты же обещала!
- Толик! - не отводя от меня глаз и улыбаясь, сказала она. - Не могу же я от них пришельца скрывать!
- Да, нехорошо получилось, товарищ журналистка, - сказал участковый. - Теперь придется разгонять этот стихийный митинг. Расходитесь, товарищи!
- Не надо никого разгонять. Это все наши из "Космопоиска",- сказала Вероника, капризно выдвинув нижнюю губку. - И еще пара человек с местного телеканала. Давайте, я вас лучше с нашим гостем сфотографирую, а потом статью про вас напишу. Это же вы его первыми обнаружили?
Здорово она их причесала. Участковый сразу размяк, важно закивал.
- И по телику покажем, - Вероника сделала несколько снимков. - Правда, ребята? Отлично получилось. Завтра же на первую полосу. И заголовок крупным шрифтом "Моя милиция чужих бережет!"
- Помогите! Помогите! - раздался женский крик.
Все разом обернулись.
- Это с набережной! - сказал сержант Бойко. - Что-то случилось!
На берегу реки билась в истерике девушка:
- Помогите, кто-нибудь! Сережа! Помогите! Я сумочку уронила, он полез доставать и упал. Он плавать не умеет! Сережа!
В реке метрах в пяти от берега бултыхался парнишка. Он, то с головой уходил под воду, то вновь показывался на поверхности.
Сержант нырнул в воду. Я заметил восхищенное лицо Вероники, и неожиданно для себя прыгнул следом за Бойко.
От холодной воды сердце остановилось, сделало удар, еще один, и, наконец, забилось быстрее. Я поплыл саженками к тому месту, где бултыхался парень.
А вдруг он вцепится в меня и потащит за собой? Я даже не знаю, что надо делать!
Голова парня снова скрылась под черной водой. Бойко нырнул вслед за утопающим. Вынырнул, повертел головой, глотнул воздуху и снова скрылся.
"Партнер - твой спасательный круг, - орал мне Макарский. - Все через партнера, через него, родного".
Я нырнул в черную холодную воду по примеру бравого сержанта. Пошарил руками и вдруг почувствовал что-то твердое. Схватился, изо всех сил оттолкнулся от свинцовой воды, и выплыл на воздух, таща за собой тяжелое тело.
Рядом появился сержант. Он перевернул утопающего на спину и по всем правилам отбуксировал на берег.
Толпа устроила овацию, когда я на четвереньках следом выполз на покатую набережную, и свалился без сил, отплевываясь от воды. В ушах шумело от холода. Один из светодиодов на приборе погас. Зачем я прыгнул? Поверил в то, что я герой? Все из-за женского восхищенного взгляда.
Да если б не сержант Толик, я б ни парнишку не нашел, ни сам бы на берег не выплыл.
Но, ни бравого милиционера, откачивающего захлебнувшегося парня, ни плачущую теперь уже от счастья девушку больше никто не замечал.
Все обступили меня, накинули чью-то куртку, тормошили, фоткались рядом со мной.
Когда утопающего отправили на скорой в больницу, Вероника заявила:
- Это будет сенсация! Крупный заголовок на первой странице "Спасение утопающих дело рук... пришельцев". Или еще лучше "Возлюби чужого, как самого себя!" Между прочим, инопланетянина я забираю с собой.
Похоже, я пошел по рукам. Обломись, Толик! Не достанется тебе сегодня женской любви и ласки.
- Не положено, - набычился мокрый сержант. Он уже был не рад тому, что позвонил Веронике.
- Не хватало, чтобы он тут двухстороннюю пневмонию заработал, - сказала она, не обращая внимания на то, что Толик тоже дрожит от холода. - Хотите расписку вам напишу? Неужели вы не понимаете, что он намеренно пошел на контакт не с властями, а с обычными обитателями Земли. Потому что они начнут его потрошить, будут вытягивать из него информацию, начнут торговаться и требовать от него военных технологий. А ему это не нужно, понимаете. Может он просто хочет побольше узнать о нашей уникальной культуре. Ты только представь, Толик, если бы ты попал на другую планету, как бы ты хотел, чтобы они с тобой обращались?
- А о стране ты подумала? - уперся он. - Мы первыми запустили спутник. И в космос тоже мы первыми полетели. Теперь вот первый контакт с инопланетянами. Это дело государственного масштаба, а ты его к себе. Может, от этого зависит будущее нашей страны. Скажите ей, Сергей Петрович.
- Сообщить бы не мешало.
- Я завтра же утром устрою ему встречу со специалистом-уфологом. У меня есть один на примете. А сегодня человеку... пришельцу надо где-то спать. Не в обезьяннике же вашем ему ночевать, - буркнула Вероника, и обратилась ко мне. - Ты хочешь пойти со мной?
Я довольно закивал головой. Провести ночь с симпатичной бойкой девушкой гораздо приятнее, чем с парой ментов в участке. Тем более раз мой костюм позволял пить и есть, так может и всему остальному помехой не будет.
- А он вроде понимает, о чем мы говорим! - удивился Сергей Петрович. - Вон, мордой кивает.
- Конечно, понимает! - обрадовалась Вероника. - Обыкновенная телепатия! У них знаете, какие технологии. Я же смогу провести с ним эксклюзивное интервью! Ты мне расскажешь про свою планету?
- Все что захочешь, милая. И расскажу, и покажу, и отправлю тебя к звездам. И если получится не один раз, - сказал я как можно более нежным голосом и обнял ее за плечи.
Девушка обомлела. Вечер обещал быть томным.
- Ничего он не понимает, - разозлился сержант. - Давай я его спрошу. Ты хочешь остаться здесь в участке?
- Прости, Толик, - я покачал головой и показал на Веронику. - Ты, конечно, мужик героический, но сегодня мой бенефис.
Мне осталось часов восемь в инопланетной шкуре, и я их хочу провести максимально приятно.
Вероника укутала меня одеялом, напоила горячим чаем с малиной и смородиной. И я, вооружившись, карандашом и бумагой плел ей про чужие звезды и жизнь на "своей" планете. Мы сидели, склонившись, над огромным старинным атласом звездного неба с рисунками диковинных медведей и драконов. Касаясь друг друга плечами, пытались найти "мою звезду". И мне вдруг на мгновение показалось, что я ее нашел. Хорошо было бы сидеть вот так в ее уютной однокомнатной квартирке пить чай, говорить до утра и любить друг друга так, чтобы окна запотели. И чтобы она смотрела восхищенным взглядом, и видела не серебристо-голубую морду пришельца, а меня.
Я взял ее руку и прижал к щеке, потом коснулся легонько губами.
В дверь нетерпеливо позвонили.
Вероника вздохнула, отдернула руку и пошла открывать.
Я записал на клочке бумаги номер мобильного и сунул под чашку. Могу же я хоть раз в жизни воспользоваться "служебным положением"? Через несколько часов я стану самим собой, и если она позвонит... Придумаю что-нибудь про судьбу и предсказание пришельцев. Язык у меня всегда был подвешен.
В комнату вошли двое в штатском, плотный и долговязый, и испуганно уставились на меня.
В животе у меня неприятно похолодело. Сообщил-таки ревнивец Толик куда следует.
- Не будем ходить вокруг да около, - сказал плотный с нездоровыми кругами под глазами. - Мы из Москвы. Прилетели за пришельцем.
Заигрался Антоха! Одно дело местным ментам голову морочить, совсем другое спецслужбам. Шутить с этими ребятами не хотелось. А вдруг они захотят посмотреть, как я устроен изнутри?
Я заволновался и стал отступать к окну. У меня через пару дней кастинг. Лучше я сам как-нибудь в столицу доберусь без их помощи. А со второго этажа спрыгнуть проще простого.
Долговязый распознал мой маневр. В одно мгновение он легко перескочил через разделяющий нас круглый стол и легонько ткнул меня чем-то в грудь.
Раздался сухой треск.
Я захлебнулся болью. Воздух вокруг загустел и перестал проникать в легкие. Комната покачнулась, и влепила мне пощечину деревянным крашеным полом.
Долговязый нагнулся ко мне, связал руки за спиной. Проверил зрачки и пульс.
- В порядке.
В груди нестерпимо ныло, но я поверил ему и снова задышал.
- Думал, будет сложнее, - сказал плотный.
- Как вы можете? - девушка рванулась ко мне. Плотный остановил ее.
- Вас мы тоже забираем, Вероника. Возьмите только самое необходимое.
Девушка побледнела:
- Я арестована?
- Нет, - плотный мягко положил ей руку на плечо. - Просто, ты очень важный свидетель контакта с иноземным разумом, понимаешь? И мы... Страна просит тебя о сотрудничестве. Нам нужно знать все, что он тебе сообщил, о чем спрашивал. Ты можешь позвонить родным, и сказать, что редакция отправляет тебя в срочную командировку.
- Выбора у меня нет?
- Нас ждет серьезная работа, Вероника, - уклончиво ответил он. - Разве ты не об этом мечтала? Это очень важно, понимаешь. Тебе нужно добровольно передать нам всю информацию по контакту. Потому что с этого момента она засекречена. У тебя есть пять минут на сборы. На стадионе нас ждет вертолет.
Пока мы летели, у меня погас второй светодиод. С аэродрома меня везли в закрытом микроавтобусе. Трудно было понять, где я оказался, в столице или где-то еще. Высокие бетонные заборы, обсаженные тополями. Серое здание-коробка с решетками на окнах напоминало больницу или военную часть. Меня проводили в пустую комнату три на три метра без окон и мебели. Руки освободили, и дверь за мной закрылась. Стены и пол были обиты чем-то мягким, как в психбольнице. Наверняка, и скрытая камера где-нибудь вмонтирована. Реалити-шоу, блин.
Я устало растянулся на полу. Отвернулся к стенке. Одно только радовало, что через несколько часов все это закончится. Только что я им скажу, когда вместо инопланетной черепашки они найдут меня? В лучшем случае, все посмеются и отпустят. И я пойду на кастинг. А в худшем?
У меня слипались глаза.
Только даже если меня отпустят, денег-то у меня нет не копья. Куртку я свою в приливе щедрости Вовану отдал, а с ней и бумажник. И друзей тут нет. Кто приютит безработного провинциального актера? Хорошо хоть мобильник остался в заднем кармане брюк. Позвоню Гарику. Пусть заберет меня отсюда, если ему дорог его вирткостюм. Блин, а с мобилой я, дурак, в воду полез утопающего спасать. Что за день дурацкий? Еще и с работы уволили. Вот ведь непруха!
Снилось, как за мной гонятся попеременно, то инопланетяне, то плотный с долговязым, то Макарский. Я вздрагивал, стряхивал с себя один кошмар, и проваливался в очередной. И снова убегал и прятался.
Кто-то крепко потряс меня за плечо. Посреди комнаты стояла серебристая черепашка.
- Гарик, - обрадовался я. - Ты пришел за мной? Скажи им, что я ни в чем не виноват.
- Два имя?
- Гарик, ты чего? Опять напился в дупель?
- Цифру своего боорбору называть, - приказал он.
- Номер мобильного? Тоже мне магистр Йода, - я продиктовал. - Только телефон промок и не работает. Так что все равно не позвонишь.
- Ты подлежишь арестованию, - сказал он, странно коверкая слова. - Мы тебя забрать отсюда, и потом судить на незаконный перемещание. Но мой долг - спасение брата от жестоковыйных иноземцев и молекулярно расщеплять тебя взад. Это хоть растрата крупных масштабов ресурсов мазершипа.
Он сделал непонятные пассы руками и скомандовал:
- Приготовсь к молекулярной расщеплянне-перемещанне переход!
- Э-э-э, - я вскочил, окончательно проснувшись. - Стойте! Не надо меня никуда расщеплять. Вы меня потом взад не соберете. Я не с вашего мазершипа.
Черепашка, завис, медленно соображая.
- Ошибка на дата. Цифра боорбору неправильна.
- Конечно, неправильна. Землянин я, местный человек. Не перемещался никуда. Это эппиранс дженерэйтор, виртуальный костюм. Его Гарик изобрел, а я - Антон Дудочкин, испытатель.
Черт его знает, зачем я про испытателя брякнул. Его странная манера изъясняться так на меня подействовала что ли?
Инопланетянин оскалился.
- Отчет испытательский принят. Запись на мазершипе подтверждено. На ошибки глубоко извиняйте нечеловеки с Тау Кита.
Он щелкнул пальцами и исчез.
И в этот момент третий глазок на коробочке вирткостюма погас.
На видео с камер слежения было видно, как я, все еще находясь в образе серебристой черепашки вскочил с пола, рычал в пустоту, а потом превратился в самого себя. Мне устроили допрос с пристрастием. Потом заставили заполнить стопку психологических тестов. Я врал, что меня украли инопланетяне, и я совсем не помню, что они со мной делали. Короче, "потерял сознание, упал, очнулся - гипс, открытый перелом". Изворачивался и отмазывал Гарика, как мог, включив все свои актерские приспособления. Только там тоже не дураки сидят и, проанализировав запись с камер слежения, из моего рычания имя Гарика они все-таки распознали.