Троян Михаил : другие произведения.

Жнец

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Боевая фантастика. Космическая фантастика.
    Цивилизация канула в лету, наступила эпоха мечей. Люди стали злы, часто сеяли смерть. В противовес им стали возникать братства воинов. Одним из таких стала Миссия миротворцев, которые карали зло. Однажды миротворцам попадаются на пути люди, которые везли странные головы, не похожие ни на что, ранее виданное людьми. А дальше завертелось.
  
  Пока заморожено, проды в ближайшее время не будет.
  
   Глава первая.
  
   Песок.
  
  Окна из блока гладиаторов выходили лишь на восточную сторону, и поэтому никто из бойцов не мог увидеть закат. Разве что на арене, во время учебного боя. Дома Навиро всегда смотрел на закаты, когда было время. Тут же не получалось, поэтому когда не спалось, вставал пораньше, приходил в коридор на третьем этаже и садился у раскрытого окна. Он смотрел, как восходит из-за тёмных гор, украшенных белоснежными вершинами, красное солнце, освещая чёрный океан и побережье, на котором большими блоками виднелись высотки. Солнце, конечно же, эту планету освещало жёлтое, но в утренние и вечерние часы, когда свет преломляется большой толщей атмосферы, оно становилось большим и красным. Ещё до его появления горы казались вырезанными из картона, теперь же стояли яркие и объёмные величаво, а вершины покрыл холодный багрянец.
  Навиро присел на подоконник, вздохнул, хотя отпечатка страданий не было в душе. Но не спалось сегодня... не спалось.
  Вечером решится его судьба, как люди часто повторяют: быть или не быть. Но тут вопрос будет поставлен ребром - жить или умереть. Сегодня он первый раз обнажит меч в настоящем бою, прольёт кровь другого человека. Это при хорошем раскладе, а при плохом - испытает на себе, как лезвие меча рассекает мышцы и крошит кости.
  Навиро, глубоко вдыхая прохладный свежий воздух, смотрел на солнце, которое на этой планете зовётся Арео. И не покидала мысль, что, может, сегодня он видит восход последний раз в своей жизни.
  Конечно, он не простачок, можно даже сказать, один из лидеров. Мало кто может выстоять в учебном бою против Навиро по прозвищу Непробиваемый. Многие пасовали, лишь смотря на мощные рельефные мышцы. Часто видел он, как взгляд противника словно натыкался на стену, когда он играл желваками на своём скуластом лице, на котором отпечаталось чувство отрешённости. Короткие тёмные волосы не закрывали борцовские уши. Взгляд, казалось, выражал всю пережитую тяжёлую жизнь.
  Всё равно как-то было не по себе. Выходить и просто рубить друг друга, стараясь ранить и убить. Но выхода нет, гладиаторы тут не по своей воле. Хотя, если разобраться по сути, то они уже и так давно смертники.
  Как это часто бывает, многие люди оказываются в тюрьмах и могилах из-за борьбы за справедливость. Особенно в неспокойные времена, когда бушуют волнения и свергаются режимы, а вожаки кричат с трибун: 'рэволюцыя'.
  Тысячи судеб тогда ломаются, а тела убитых людей, ещё недавно мирных и дружелюбных, валяются по улицам, разнося вокруг запах тошнотворного тлена.
  Навиро попал сюда с планеты Горана - самой благополучной в империи. Но и на ней есть шахты, где трудятся с роботами и люди. Конечно, не плечом к плечу, но роботы ещё не так совершенны, чтобы полностью заменить человека. И всегда, в любой точке Вселенной, найдутся люди, недовольные режимом.
  Этих людей, как овец, согнали в одну смену, а когда выдавали на гора в пневмовагоне, 'случайно' включили грузовое давление в трубе - пятьдесят атмосфер. Человеческое тело - не медная руда − люди получились всмятку. Вот тогда и начался бунт. Режим, естественно, победил, А Навиро оказался здесь, избежав смертной казни лишь благодаря своему телосложению - на арене с голым торсом будет смотреться зрелищно.
  Арена... В переводе с древнего языка это слово означает песок. Его много на ней, и он − поглощающий кровь.
  Эпоха звездолетов...
  Казалось, люди должны в это время жить счастливо и беззаботно. Но на Горане правил Совет трех. Никого не интересовало, что творится на подвластных планетах. Лишь бы вовремя был уплачен в полной мере налог, да чтобы вассальная планета не наращивала вооружений. В остальном полная свобода. Вот правитель Хиира, помешанный на древних гладиаторских боях, и устроил себе и всем развлечение. Плюс всепланетный тотализатор, приносящий в казну огромную прибыль. Для простых людей это развлечение и шанс разбогатеть. Удачная ставка в масштабах планеты за несколько минут может сделать любого нищего богачом.
  Навиро сидел и смотрел: на горы, на солнце, на такой тихий сейчас океан. Позабыл даже про брошенную в постели обворожительную жрицу любви − брюнетку Айту, которую имел право выбрать вчера вечером, перед сегодняшним поединком. Та мирно спала, тихо сопя и раскинув руки на ложе.
  Гладиаторский блок был точно таким, как в древности. Это благодаря помешательству на этом правителя планеты. Но сам амфитеатр, расположившийся внизу, как гигантский овальный оладий, огромен. Там двести тысяч зрительских мест, сотни подземных помещений и ходов.
  Два года упорных тренировок, кучи стимулирующих препаратов сделали из Навиро отличного бойца с крутым нравом. Отменная реакция, умение выполнять все мыслимые акробатические трюки. Простой человек, видя такое, приходил в восхищение от совершенства владения телом, чего и добивались устроители - создать увлекательное зрелище.
  Готовили жестко. За любую провинность били, бросали в карцер. Каждая школа старается держать марку, поэтому держит бойцов в крепком кулаке. Все это воспитывает терпение и силу духа, так нужные в бою.
  Сзади подошел громадный мужчина по имени Барт. Просто гора мышц, и выдающаяся вперёд массивная челюсть. Через все лицо тянулся длинный шрам, другой шел от плеча к самому животу. Кличка − Костолом.
  − Ну, что... птенчик, страшно выходить сегодня? - ехидно произнес он, а когда Навиро обернулся, поиграл мышцами на груди. − Первый раз всегда не по себе.
  − А второй как?
  − Ну... так всегда же страшно, желторотик! − самодовольно сказал Барт и заулыбался, думая, что пошутил. − На арену всегда идешь с замиранием сердца, жить то всем охота.
  − Да нет у меня страха... Со времён бунта пропал.
  − Наслышан за тебя, бунт вы сотворили добрый, много алчных порезали. Только что толку? Справедливости не было, нет, и не будет. А я попал сюда, грабя и бедных, и богатых, без разбора. − Барт присел рядом.
  − Оба мы против закона пошли, − подвел итог Навиро.
  − Мы с тобой в одной заявке, нас в этой клёпаной заявочке сорок человек, − Барт вымученно улыбнулся. И по глазам его стало видно, что он тоже переживает, побаивается, хотя секунду назад хорохорился.
  − А что это за бой такой? Сильно много народа − получится свалка. Что-то тут каверзное замышляется. - Навиро показал на арену. - Там должно быть зрелище. Надо разузнать, что нам уготовили.
  − Ясно, что. Развлечение толпе, вот. От нашей школы сорок человек, а кто против нас, неизвестно. Но побоище будет, я тебе скажу...
  − Ничего, мы с тобой провокаторы, разберемся.
  − Да, я уже пятый год буду разбираться, − произнес Барт самодовольно.− Слава и свобода дышат мне в затылок. Если сегодня победю, фу ты, побежу, то ворота раскроются, и я выйду за стены этого амфитеатра с деревянным мечом. Буду на следующий год переживать за тебя на трибунах.
  − А мне всё равно не по себе, − Навиро передернул плечами.
  − Пошли в трензал, разомнемся, отвлечемся. Здесь ты в депрессию впадешь, мозги залипнут. А в бою надо будет думать. − Барт встал и пошел по коридору.
  Навиро вскочил и поспешно зашагал следом.
  
  
  * * *
  
  Время захода солнца... Вот оно, уже близко. Навиро с тревогой в сердце подошёл к окну, окинул взглядом пустующую арену. Уже темнело, мягкое освещение слабо вырисовывало силуэты людей вдали. Народ не зевал, потихоньку занимая заранее купленные места, билеты на которые начинали продавать по бешеным ценам за полгода до боёв. Поэтому публика в основном из элиты, люди одеты в пёструю одежду, сновали по проходам, как в муравейнике. Здесь собралась элита, избалованная богатством и развлечениями. Гомон раздавался отовсюду. Мелькали в руках бутылки, многие люди перед представлением разогревались алкоголем. Было много женщин, что удивило Навиро.
  Не всем выпадает счастье достать билет на зрелище. Многие смотрят прямую трансляцию дома и делают ставки, сидя в кресле.
  Посреди арены, в пяти метрах друг от друга, возвышались два высоких столба из воронёного железа, называемые столбы жизни. При массовых побоищах можно стать к нему спиной и не бояться удара в спину.
  "Внимание, сбор гладиаторов ланисты Касара в центральном зале! Через пять минут все там!" - громко затявкал интерком.
  Навиро пошёл в центральный зал. Людей собралось много, но было необычно тихо. Когда все были в сборе, хмурые надзиратели раздали каждому по пять жёлтых таблеток.
  Встревоженный ланиста громко заговорил: "Возьмите гертем, его нужно съесть сейчас, это проверенное средство. С ним вы будете драться как дьяволы. Через час собираемся в оружейной комнате, уже для выхода на арену. Ну, а пока свободны. Не подведите меня, я рассчитываю на вас!"
  Все подняли сжатые кулаки и проскандировали три раза: Касар, Касар, Касар!
  Так звали ланисту − хозяина гладиаторской школы - лудоса. Он распоряжался жизнью гладиаторов, если посчитает нужным, то может и казнить. Хозяин и бог своих людей, почти рабов.
  Время ещё было и Навиро, проглотив таблетки, вернулся к своему окну, которое тянуло магнитом. Трибуны уже были заполнены, освещение стало ярким, ядовито-оранжевым. По арене бегало десяток клоунов-гладиаторов с деревянными мечами, смешили толпу, устроив на песке кавардак. Толпа гикала и смеялась, клоуны свою работу знали − кувыркались по-настоящему весело.
  Пир во время чумы... Кривляния и прикольные пируэты рассмешили Навиро. Вдруг стало весело. И как-то всё равно, исчез страх, тревога − действовал гертем.
  Минут пятнадцать веселили клоуны народ. Затем разбежались по ходам, оставив на песке простые следы.
  Внезапно повсюду раздался громкий голос невидимого латенью − глашатая: "Граждане планеты Хиир! Поприветствуем нашего правителя Викториана! Поздравим его с юбилеем, многая лета!"
  Двухсоттысячная толпа заревела, ликуя и выкрикивая приветствия.
  "А сейчас, уважаемые, вы увидите танцы на стеклах!" − громко и торжественно объявил латенью после паузы.
  Толпа одобряюще зашумела. Посреди арены появилось отверстие, из которого под наплывающую музыку поднялся помост, на котором было все усеяно стеклами битых бутылок. И перед этими сверкающими острыми осколками, замерев, стояла молодая стройная девушка в платье из тёмно-красных мятых полос, перевитых, как попало, вокруг тела. Края полос свисали чуть выше колен, образуя огненные языки.
  Прожектора с ярко-оранжевым, каким-то туманным, светом повернулись к танцовщице. В перекрестье этих лучей казалось, что её кожа бронзового цвета, а сама девушка − словно статуя. Лишь ярко-красные волосы, в тон платью, плавно двигались в слабом потоке воздуха. Голова обрамлена светлым обручем, с искристым драгоценным камнем. Две чёрные крупные змеи обвились вокруг рук, а девушка удерживает их головы пальцами.
  Тихая медленная музыка становилась громче и убыстрялась. Вот она стала громкой и ритмичной. Танцовщица сделала осторожный шаг вперед и изогнулась, начиная танец. В ритм музыке начали вибрировать расставленные в стороны руки, ноги всё смелее ступали по стеклу. На лице можно разглядеть улыбку.
  Притихшая толпа заворожено смотрела на девушку. Вверху арены появилось голограммное увеличенное изображение танцующей. Ступни красны от выступившей из порезов крови, полосы ткани огнём вились у колен. Но она продолжала рискованный и увлекательный танец с улыбкой. Вибрирующее изящное тело не давало оторвать от себя взгляд. Изящные ноги приковали внимание толпы.
  "Многие люди танцуют на стеклах, ставя на кон жизнь, − подумал Навиро, любуясь девушкой, которая уже закончила танец. − Ей больно, а всё равно улыбается, не сдаётся".
  Довольная толпа хлопала, люди остались довольны необычным танцем. Помост с девушкой погрузился в небытие.
  "Битва титанов! Гигантус и Огромиус сойдутся в смертельном поединке! Гигантус в черных доспехах, Огромиус в красных! Кто из них кровожадней? Делайте ставки!" − голос латенью гулко разносился по амфитеатру.
  Зрители стали делать ставки не вставая с кресел, на спинке перед каждым сидящим находилась сенсорная панель. На переднем ряду сидели богачи, у которых имелись интеры.
  Раздался гулкий бой барабанов и с противоположных ворот выбежали карлики. Но мечи и щиты у них обычного размера. Они еле удерживали меч в одной руке. Щиты тоже для них тяжелы, почти во весь рост. Шлемы болтались на головах, и это тешило народ.
  На кривых ногах карлики засеменили друг к другу. Из толпы раздавалось гиканье и крики, подстегивающие бойцов.
  Карлики сошлись. Мечи взлетали медленно, почти не представляя опасности. Каждый успевал защититься от медлительных ударов противника. Бой грозил затянуться.
  Маленький боец в черных доспехах сделал ошибку, выставив далеко щит, и потерял равновесие. Противник сразу этим воспользовался, рубанув краем щита в шею врага, через мгновение опустил на шлем меч, не оставив шанса увернуться. Шлем слетел, кувыркнувшись на песке. Карлик в чёрном упал, победитель ринулся вперёд , двумя руками вонзил меч в шею − первая кровь окропила песок.
  Победитель ликовал. Шлем наполовину съехал с головы. Карлик выбросил меч и щит, подняв руки кверху, сотрясал ими. Толпа ревела, в неистовстве размахивала руками. Кто радовался удачному выигрышу, кто кричал агонизирующему карлику оскорбительные слова.
  Затихшего полумёртвого карлика зацепили крючьями за ноги и потащили в трупную комнату. Кровавый след наполовину затирался волочащейся левой рукой, оставляя борозду на песке.
  "Ну, нет! - эта картина так потрясла Навиро, что он вскочил. − Меня вы крючьями точно не потащите!"
  "Огромиус победитель! − вещал латенью. − А сейчас алдабаты! Ставка вслепую! Шесть заявленных бойцов! Ставьте на своего!"
  Шесть гладиаторов появились из преисподней арены под торжественную музыку. При надобности, оттуда поднимали различные декорации или животных.
  Доспехи и щиты у всех разной расцветки. Алдабаты отличаются от других гладиаторов. У них "глухой" шлем, без возможности видеть. Забрало без прорезей, и они вынуждены драться вслепую.
  "Артэй, Варом и Бусай! Тограс и Павсат, Бантер! − голос латенью достигал всех ушей, находящихся в пределах амфитеатра, услышав свое имя, гладиаторы сотрясали оружием над головой. − Ставьте на одного и выигрывайте один к шести!"
  Грудь и спина у гладиаторов обнажены, лишь гибкими пластинами прикрыт живот. На левом плече защитный доспех − манника. Наручи и поножи, вот и все, что может защитить. Набедренные повязки стали стильными и вызывающими.
  Загремели барабаны, и бойцы вступили в схватку. Со стороны, кажется, что они делают нелепые телодвижения. Шум и гам не дают бойцам услышать друг друга. Трибуны ревут. Каждый кричит своему бойцу куда идти и что делать. Все это густо сдобрено смехом от глупых движений сражающихся, которые пытаются найти соперника, в то же время, закрываясь от возможного неожиданного нападения.
  Вот уже один лежит на песке, нарвавшийся на противника. Пораженный под ребра, он свернулся в клубок, и медленно гребет руками по песку.
  "Гладиаторы ланисты Касара! Всем сбор в седьмом зале! Время − пять минут!" − огорошил Навиро интерком.
  "Вот он, момент истины, скоро начнется", − рассеянно подумал Навиро и двинулся по коридору.
  Справа на стене висел инфотлон − финансовый системник. Навиро подошел.
  − Что желаете? − спросил монотонно инфотлон.
  − Хочу сделать ставку на гладиаторский бой, − произнес Навиро.
  − Идентифицируйте личность, − не меняя тона, затребовал системник.
  Ладонь легла на черный матовый треугольник, который никогда не был ни холодным, ни тёплым.
  − Есть совпадение. У вас повышена температура на полградуса. Вот список оставшихся боев, выбирайте своего участника, − экран засветился, отображая список.
  Навиро бегло пробежал взглядом по списку.
  − Бой − сюрприз, ставка на провокатора Навиро. Затем набрал код и поставил все деньги − сто пятьдесят сейро.
  − Ставка принята, ставьте и выигрывайте, − отчеканил инфотлон.
  Навиро двинулся в седьмой зал. А в нем уже было много народа. Стены увешаны ручным оружием. Дальнюю покрывали сплошным слоем грозные доспехи, она словно шершавый панцирь чудовища.
  Появился ланиста в сопровождении двух надзирателей.
  − Провокаторы! Выбирайте любое оружие, покажите всем засранцам славный бой! Наш лудос лучший! − возбужденно выпалил ланиста.
  − Да! Да! Мы всех сделаем! − раздались выкрики, многие гладиаторы стали сотрясать кулаками.
  − Наши ворота западные, одевайтесь и двигайте туда. Я не знаю, что вас ждет, но желаю только победы! Удачи вам!
  − Да! Только победа! − выкрикивали бойцы. - Мы лучшие!
  Наставник торчал в зале, готовый помочь советом или поддержать духом. Но все находились под действием гертема и не особо журились перед предстоящей бойней.
  Ланиста ушёл, гладиаторы стали одеваться и готовиться. Наручи на руки, поножи на ноги. Маника на левое плечо, все как на тренировках.
  Навиро пять минут ломал голову, что взять из оружия. Щит сегодня обязателен, остается один предмет в правую руку.
  Огромный Барт уже размахивал утренней звездой. Шар, усеянный шипами, на короткой ручке, соединенный с ней цепью. Цепь зазвенела, тяжёлый шипастый шар начал делать ужасные круги.
  − Ты тише, размахался тут, − пробурчал Навиро. − Люди ходят.
  − Что, страшно? Тут все тренированы вообще-то. А если здесь под руку попадут, на арене им делать нечего, только нас подведут.
  Наконец Навиро остановил выбор на трезубце. Стальная шершавая ручка, острые зубья блестели как зеркало. В комплект к нему шла сеть, такие бойцы назывались ретиариями. Навиро не любил сеть, люди не рыбы, чтобы их ловить. Сеть осталась висеть на месте. Выбранный стальной белый щит отбрасывал блики серых стен.
  Шлем выбирался долго, это почти лицо на арене. Две широкие пластины закрывали скулы до самого подбородка, лёгкий и тёплый металл-лиурит удобно и плотно обхватил голову.
  Многие еще собирались, спешить было некуда....
  
  
  * * *
  
  
  Мягкие на вид, но прочные борцовки. Они выдерживают удар копья, защищая плюсневые кости. И еще издают гулкие шаги, когда почва тверже, чем песок.
  Гул медленных шагов...
  Каждый шаг по коридору приближает к арене, над которой завис непрекращающийся рёв тысяч голосов. Железные решетчатые ворота, они словно переливаются, блестя чернотой воронова крыла. Вдоль стен длинные пластитовые скамьи, на которых уже сидят многие из сорока бойцов, пристроив щиты и оружие возле себя. Решительные, напряжённые лица − бойцы ждут часа истины. Только ворота отделяют от арены, и скоро они откроются.
  'Нет, это не со мной происходит, − подумал Навиро. - словно смотришь какое-то кино'.
  За воротами шёл поединок. Два бойца сошлись в ближнем бою. У обоих короткие мечи и небольшие фигурные щиты. Звон металла доносился отчетливо, несмотря на гул, исходящий от трибун.
  Поединок завораживал, не давая оторвать от себя взгляд. Красивые воинственные шлемы, оригинальной формы щиты. Ловкие отточенные движения и трюки. Загорелая кожа сражающихся, под которой играли рельефные мышцы, блестела от пота.
  Один из гладиаторов, с синим щитом и в шлеме с ирокезом, искуснее − это Навиро сразу подметил. Меньше движений, они плавны и точны. Второй боец, с красным щитом и гладким шлемом с сетчатым забралом, размашист и издёрган, иногда делает лишние шаги, а это может для него плохо закончится, и довольно скоро. Опытный глаз может практически в начале боя сказать, кто победит.
  "Ирокез" оправдал предположения Навиро. В движении щитом отбил удар меча, делая оборот вокруг себя, и, присев, ушёл на нижний уровень. Меч слету отрубил переднюю ногу противника ниже колена, почти не задержавшись на препятствии. Раздался дикий крик, разнесшийся поверх гула толпы. Сверх острый меч, с сабельной заточкой, не знает преград в сильной и опытной руке. Несчастный еще не успел упасть, а "ирокез" сделал новый оборот, и голова отлетела вслед за ногой. Толпа злорадствовала, хлопая в ладоши, боец показал искусный бой.
  Вся арена уже усеяна бурыми пятнами крови, но это было только начало игрищ.
  "Преступники. Что нужно с ними делать?" − прогрохотал по всему амфитеатру голос латенью.
  "Казнь! Казнить!" − загудела обрадованная толпа, грозно сотрясая кулаками.
  Посреди арены, под нерасторопный бой барабанов, поднималась платформа, на которой расположились кругом около двадцати людей. Все одеты в обычную одежду, потому что не годятся в гладиаторы. Кволые и неспособные, не смогут развлечь толпу боем.
  В руках у всех мечи. Они испуганно озираются, не зная, откуда придет опасность.
  "Двадцать преступников − шестьдесят берсов!" − пробасил протяжно латенью.
  Берсы − собаки-убийцы. С помощью генной инженерии люди вывели эту породу. Самые умные, сильные и быстрые из четвероногих друзей человека. И еще очень хитрые. При таком соотношении − один к трем, у неподготовленных людей нет никаких шансов.
  Барабаны ускорили темп, издавая частую дробь. Люди стали в круг, выставив перед собой мечи.
  И тут из небольших отверстий в стенах начали выскакивать черные, словно демоны, берсы. Крупные подвижные собаки, выше пояса обычному человеку. Их становилось все больше, они носились вокруг людей и рычали, не осмеливаясь пока нападать. Когда собак стало много, животные начали подбираться к людям, пытаясь вцепиться в жертву. Неопытные жертвы далеко выставляли мечи, не давая подобраться собакам на расстояние удара. Противостояние продолжалось около пяти минут, казалось, так будет долго. Но берсы специально обучены, и вот один, не выдержав, кинулся в атаку, пытаясь добраться до руки жертвы. Его встретили сразу два меча, но рычание и предсмертный визг подтолкнули других собак к атаке.
  Собаки ринулись на несчастных, люди пытались отбиться, но тщетно. Все чаще обреченные падали под весом двух-трех грызущих их собак. И тут началась вакханалия...
  Рычание и душераздирающие крики людей, все смешалось. Собаки рвали на людях плоть, отрывая куски с рычанием, вгрызаясь кровавыми пастями снова и снова в обезумевшие от боли, орущие жертвы, в их лица, руки и ноги.
  Толпа затихла, никто не махал руками, все жадно смотрели.
  В темном проеме появился наставник. Наёмный добровольный гладиатор. Не все люди ценят жизнь.
  "Итак, все в сборе, через пятнадцать минут наш выход. Входите в боевой транс и сами помогите себе выжить, − произнес он. − Мы гладиаторы Касара! Выйдите на арену и покажите это всем!"
  "Да! Касар! Мы непобедимы!" - яростно восклицали бойцы.
  Затем все затихли, входя в боевой транс. Кто тряс головой, кто что-то бормотал. Навиро стал стучать кулаком в стену в пол силы, чтобы не повредить руку.
  "Скотобойня! − вдруг дико заорал Малек, у которого была такая же кличка. − Сколько я перерезал глоток, сегодня добавлю!"
  − Скотобойня, ты этим на врагов нагнать страху думаешь? Испугаешь ты их бараньими резаными глотками. Ха! − с сарказмом произнес подошедший Барт. − Тем, что ты работал на скотобойне, ты разве что детей перед сном можешь постращать.
  Он взял у Наки пилообразный меч и начал медленно водить им по высунутому языку. На нем проступила кровь, затем язык полностью стал красным. Барт стал водить мечем-пилой по щекам. Через две минуты лицо стало красным от крови.
  За решёткой, в десяти метрах от гладиаторов, продолжалась собачья экзекуция. На неё не обращали внимания, бойцы уже вошли в транс, все стали делать надрезы на руках, груди и спине. Недалеко от них озверевшие собаки разрывали слабые тела, а им было уже всё равно...
  
  Арена опустела. Последние изуродованные тела утащили в трупную комнату. Огромное ненасытное помещение, его трудно заполнить. Мёртвые здесь сбрасывались в кучи, как попало.
  Арена, после собачьей расправы и предыдущих боев, превратилась из жёлтой в темно-бурую.
  Все сорок выстроились в шеренгу по одному, для выхода на арену.
  "Помните закон гладиаторской чести, принимайте смерть и боль молча. Сражайтесь, не крича. Победителю подставляйте горло, пусть вашу участь решит толпа, − наставник с хмурым лицом шел вдоль шеренги, глядя в лица. − Я дал вам все, что мог, и надеюсь, вы не подведете. Удачи".
  Мрачные ворота плавно поднимались без шума, последняя преграда перед ареной исчезала в стену. Толпа бесновалась, шум стоял необычайный.
  Барт, стоявший первым, ступил на песок, держа в левой руке щит и размахивая утренней звездой. Лицо залито кровью, высунутый язык темно-красный. При этом верзила дико заорал, оскалившись.
  "Бой − сюрприз! Барт Костолом!" − латенью начал объявлять появляющихся из ворот. Толпа встретила Барта рёвом.
  "Малек Скотобойня, Навиро Непробиваемый!" − протяжно объявлял выходивших на арену всеобъемлющий голос.
  Бойцы выходили один за другим: кто кричал свое имя, кто, как Барт, просто вопил. Все кровавые, сотрясая оружием, гладиаторы выглядели воинственно и устрашающе. Толпа ликовала очень страстно, когда выходили прославленные "старые" бойцы.
  Вот он, запах арены. В нём пот, кровь, запах кишок и мочи. Такого не услышишь нигде.
  Последний гладиатор из западных ворот ступил на песок, решётчатая перегородка опустилась.
  "Граждане планеты Хиир! Делайте ставки на одного из сорока, того одного, кто останется в живых! Ставка сыграет один к сорока!
  Навиро обвел взглядом амфитеатр. Счастливые и возбужденные лица зрителей, которые с интересом будут сейчас смотреть, как его будут убивать. Сверху бьют прожектора, но не слепят. Затем поднял лицо вверх, пытаясь увидеть звезды. Видна лишь бездонная чернота неба. Люди забыли, что они пришли оттуда, покорив немыслимые пространства. Забыли, что называются людьми, на самом деле стали хуже зверей.
  − Что за бред? Мы что, друг с другом драться будем? Это же банально! В чем сюрприз? − произнес растерянный Барт.
  − Нет, тут что-то другое, − ответил Скотобойня. Сейчас увидим, кто вывалится из восточных ворот.
  Вдалеке раздался громкий рык, который, казалось, не могло издать никакое существо. По крайней мере, оно должно было быть огромным.
  "Ужас Тертура! Сейчас вы его увидите сами!" − голос латенью стал самодовольным.
  Зловещий рык повторился, почти одновременно, ему вторил другой.
  − Скотобойня, это, кажется, по твоей части, − обратился к Малеку Барт. - Сейчас будем животных рубить!
  − Кажется, так шерконы... рычат шерконы Тертура! − сделал заключение Навиро.
  − Шерконы? Таких громадин ещё не забивал, но сегодня попробуем, − Скотобойня вымученно улыбнулся и сплюнул на песок.
  Восточные ворота еще начали подниматься, а люди уже рассматривали страшное животное через решётку. Эту массивное чудовище стало видно лучше, когда оно ступило на песок.
  Покрытый серой короткой шерстью, шеркон шёл не спеша, на четырёх мощных лапах. Настоящее чудовище, созданное из прототипов различных животных. Величиной со слона, шеркон напоминал тушей медведя, только передние лапы были раза в три толще задних, а когти... они на передних лапах были как у ископаемых динозавров. Морда его была сродни обезьяньей, а голову украшали бычьи рога.
  На шее сидел чернокожий погонщик с копьём в левой руке и с небольшим багром в правой. Человек практически голый, в одной набедренной повязке. Длинные курчавые волосы цвета смолы колыхались в такт движения серой громадины.
  По команде погонщика шеркон остановился и, обводя взглядом гладиаторов, угрожающе зарычал. Из ворот появился второе страшилище, на нём тоже сидел вооружённый чёрный тертурианин. Второй шеркон, более мелкий, ответил пронзительным рёвом, подбежав, стал рядом.
  "Слава генофонду древней Земли! Боевые шерконы Тертура пред вашими глазами! − протяжно, фразу за фразой, выдавал слова латенью − пяти тонные шагающие смертельные машины! Сейчас вы окунётесь вглубь времён, прочувствуете, как сражались наши предки!'
  Толпа гудела, в нетерпении махая руками и сотрясая кулаками. Ей не особо нужны предисловия, подавай скорее зрелище.
  Увидев шерконов, Навиро сразу растерялся, не зная, что делать, затем разум стал проясняться. В голове заметались мысли, как эффективно можно противодействовать этим монстрам.
  Барт снял шлем, озлобленно бросил под ноги.
  − И что я буду делать против их когтей с утренней звездой?
  − На Тертуре частенько такие развлечения проводят, рабство там вообще узаконено, − проговорил Наки, а сам с тревогой в глазах, не отрывал взгляд от страшных животных. Я вообще любил раньше такое смотреть, но чтоб сам попал...
  "Эти звери не знают страха! Сейчас вы в этом удостоверитесь!" − распинался перед зрителями латенью. Толпа отвечала гулом.
  − И что? Победил их кто-нибудь? − обратился Барт к Наки.
  − Не знаю... − тот лишь пожал плечами.
  − Победил! Становитесь быстро в круг, я расскажу, − скороговоркой произнес Навиро, глядя на хмурые лица соратников. Он любил разные истории и знал многое о боях на Тертуре.
  Все как будто ждали этой команды, быстро создали круг.
  − Снимайте и сбрасывайте доспехи в кучу. Нам нужна быстрота и ловкость.
  Все быстро скидывали наручи, поножи, манники, через несколько секунд выросла небольшая гора доспехов. Затем сверху начали нагромождаться шлемы. Ременные обмотки остались на людях, они легки, да и нет времени разматывать.
  Навиро провел рукой, деля круг напополам.
  − Левая половина − более мелкий шеркон, правая − крупный. Держитесь столбов жизни. Шерконы почти непробиваемы, но есть и у них слабые места: сердце под левой лопаткой, под хвостом, высоко на голове между глаз и между глазом и ухом. Но попасть трудно, сильно вёрткие. Кидайте доспехи и щиты в голову. И еще глаза! не забывайте о них. Старайтесь дразнить зверя одновременно со всех сторон. Надо сразу сбить погонщиков. Давайте начнем первыми!
  − Да! − дружно ответили гладиаторы. − Касар!
  Навиро двинулся вперед, крепко сжав стальную ручку трезубца. Он ритмично стучал трезубцем о зеркальный щит, то же делали и его товарищи своим оружием.
  − Касар, Касар, − скандировали окровавленные гладиаторы, неторопливо двигаясь вперед, а толпа неистовствовала.
  Бой барабанов подходил к дробной, завершающей фазе, шерконы проворно двинулись навстречу. Резво взяв старт с места, страшные звери быстро приближались. При этом издавали резкие трубные звуки, приподняв головы к тёмному небу.
  Навиро двинулся на крупного шеркона, ребром метнул щит в приближающуюся рогатую голову. За ним внимательно наблюдали маленькие свиные глаза. Шеркон побежал на него, был виден вылетающий из под мощных лап песок. В погонщика и голову шеркона полетели щиты и доспехи. Навиро метнул трезубец в погонщика, затем начал резко уходить вправо, перекувыркнувшись три раза на песке через голову. Бойцы истошно кричали, но одиночные возгласы тонули в реве толпы.
  Оказавшись на ногах, Навиро обернулся и увидел, как шеркон гонится за Китом, а между огромных когтей у него застряли болтающиеся кишки.
  Погонщик валялся недалеко, делая нелепые телодвижения. Навиро подскочил к нему, выдернув из живота тертурианина трезубец.
  − Добро пожаловать на Хиир! − оскалившись, прорычал он. Затем подобрал копье погонщика и понесся к кружащему вокруг столба жизни шеркону.
  Гладиаторы вытворяли на песке невообразимое. Казалось, вот шеркон уже догнал и сейчас ударит смертоносной лапой, но выполнялись неожиданные кувырки, гладиаторы убегали, резко меняя траекторию, закручивая врага вокруг столба жизни. Без остановки летели в голову животного щиты и доспехи, которые уже часто встречались под ногами.
  Обыкновенных, неподготовленных людей уже бы не осталось в живых, но тренированные тела в симбиозе с гертемом творили чудеса акробатики, скорости и ловкости.
  Навиро с разгона, вложив всю силу, метнул трезубец в район хвоста. Приблизившись, сразу ткнул туда же копьём. Шеркон начал разворачиваться, но он был слишком крупным, чтобы сделать это быстро. Навиро двигался в такт ему, оставаясь сзади. Выхватил трезубец и на ходу вонзил снова.
  Шеркон потерял один глаз от удара копья, но бойца, метнувшего его, разорвал лапами.
  В это время Барт, подскочив к левой задней ноге, слёту приложился шипастой утренней звездой в сустав. Бежал рядом и молотил по ноге как робот.
  Двое бойцов подскочили, оказавшись рядом с огромным боком, и с криками вонзили копья под лопатку, целя в сердце.
  Шеркон показал проворство. Он ловко поднялся на задние лапы и стал быстро разворачиваться в сторону людей. Барт среагировал, резко уйдя вниз и три раза перекувыркнувшись. Двоих замешкавших снесло передними лапами как ураганом, а потом шеркон всем весом стал на несчастных.
  Когда животное разворачивалось, Навиро бил трезубцем в мышцы задних ног, но животное не дрогнуло, зато теперь, озверевшее, погналось за Навиро, не замечая других. Уже тяжело дыша от бега, он припустил со всех ног и, пробуксовывая на песке, закручивал траекторию вокруг столба. Затем развернулся, метнул трезубец, стараясь попасть в оставшийся глаз. Трезубец скользнул по лбу, не причинив вреда. Навиро пробежал еще, остановился, чтобы метнуть копьё.
  Когда повернулся, увидел, что шеркон догнал. Навиро просел вниз и крутанулся в сторону. Лоб и голову обожгла резкая, словно молния, боль. Перед глазами, на долю секунды, промелькнули чёрные когти.
  Навиро стал уходить кувырками в сторону с грацией кошки. Сделал два быстрых кувырка, затем выпрямился и побежал в обратную сторону, закручивая траекторию на столб. Это не так легко на песке, ноги грузли в обволакивающем их песке, уменьшая прыгучесть и скорость. Кровь залила глаза, стекая крупными дорожками по лицу, и эти тёплые полосы щекотали вспотевшую кожу и сознание.
  Опоенное специальной смесью, озверевшее от ярости животное металось, пытаясь догнать и растоптать людей. Но пока оно отвлекалось на одного, другие сразу атаковали, зная, что промедление гарантирует всем смерть.
  Зад шеркона и голова стали красны от вытекающей крови, второй глаз тоже выбит, но шеркон просчитывал, где находятся люди по запаху и звукам. Движения животного стали несобранными, он заметался из стороны в сторону, что было больше похоже на панику. Но уже много людей валялось на песке, перемешанном с кровью.
  Навиро остановился − шеркон далеко. Веки стали разлепляться с трудом, кровавая пелена мешала. Мимо пронёсся озверевший Барт, держа в правой руке копье, а в левой − короткий меч. На спине глубокая резаная рана, расходившаяся в стороны и кровоточащая, когда поднималась рука.
  − Не спать! Рубить! − прорычал он и рысцой побежал в сторону шеркона.
  − Сейчас уделаем тушу! − прокричал Навиро и припустил следом, ища на ходу беглым взглядом валяющееся оружие. В стороне, недалеко от лежащего Скотобойни валялся широкий короткий меч.
  Навиро сделал крюк и подхватил пилообразный меч на ходу. Взгляд скользнул по затихшему Скотобойне. Голова раздавлена, лицо сплющено и изуродовано. Кровавая каша из мозгов.
  Навиро оглядел большую арену, ища глазами второго шеркона.
  Всё шло по плану, вторая группа дружно хороводила животное вокруг второго столба. Погонщика на нём не было, но шеркон выглядел бодрым, лежащих поверженных людей у второго столба больше.
  Барт в это время, в прыжке, изо всех сил, вонзил копье под хвост. Это сломало шеркона, видно удар пришелся точно в цель. Он сразу присел на задницу, повернув голову без глаз в сторону, отмахиваясь от колющего в бок копьём Наки. Поймал его лапами и раздавил с хрустом голову.
  Навиро бегом обогнул здоровенную тушу и рубанул мечом по обезьяньей морде. Шеркон издал протяжный рык, полный отчаяния и страдания. Второй зверь зарычал в ответ.
  Сартайс с тяжёлым топором в руках подскочил к задней лапе и начал подрубывать жилы. Шеркон пытался отмахнуться, но координация оказалась нарушена. Барт уже подобрал меч и отрубил два когтя. С победным кличем отскочил в сторону.
  Навиро забежал по спине сидящего животного и двумя руками вонзил меч чуть ниже затылка. Сразу спрыгнул, перекувыркнувшись и вздымая бурый песок.
  Передние ноги животного подогнулись, оно рухнуло, истекая кровью. Люди дружно набросились, чтобы добить врага. Навиро подскочил, замахнулся мечом. Сбоку нарастала масса, на помощь бежал разъяренный от ран второй шеркон.
  Навиро повернулся, но поздно. Удар как лавина − снёс, опрокинув на лежащего шеркона.
  Боль...
  Темное ночное небо, через трудно разлепленные веки...
  
  
  
   * * *
  
  Крики и истерические вопли. Гвалт вокруг такой, что пауз не было. Когда сознание овладело телом, Навиро приподнял голову, с трудом разлепив глаза.
  Он лежал на кровавом песке, в левое плечо словно забили гвоздь и прикладывали раскаленное железо. С трудом сел, взгляд скользнул по ране. Страшный длинный разрез забит песком.
  Навиро огляделся. Два окровавленных шеркона лежали недалеко друг от друга, не подавая признаков жизни. Повсюду в нелепых позах изувеченные трупы. Попадались на глаза и растянутые валяющиеся кишки.
  В этой адской мясорубке выжило лишь семеро. Победители ликовали, сотрясая оружием. Барт возвышался на шерконе, вздымая руку с мечом.
  − Хиир! Я свободен! − орал он во все горло.
  Навиро поднялся с трудом, правая нога плохо слушалась, подгибалась. Подошел к затихшему шеркону, положил руку на серую шкуру.
  − Я увижу завтра рассвет! − хрипло прокричал он размахивающей руками толпе. − Вы напьетесь крови! Я вас напою...
  
  
   Глава вторая
  
   Каро
  
  Осенний лес по-своему хорош. Золотистые листья, сбор лещины и поздних грибов, которые, если засолит хорошая хозяйка, то не оттащишь от тарелки гостей за уши. Конечно, есть в опадающем, пожелтевшем лесу определённая грусть, говорящая, что этот растительный цикл приближается к концу. Но зато осень - это время собирать плоды. Также и осень жизни - это пора подводить итоги, время исправления ошибок, а их человек творит во множестве, ступая по тернистой тропе, под названием жизнь.
  Так думал Каро, глядя на золотистые листья на ветках, уже подсохшие и шуршащие при малейшем дуновении ветерка. Погодка сегодня выдалась на славу: ласковое солнце припекает, словно в августе. Небо почти чистое, лишь кое-где пестреют перистые облака.
  Чёрное животное, на котором Каро ехал в седле, звали фортэсом. Оно напоминало что-то среднее между лошадью и буйволом, а на носу красовался рог. Нет, не такой как у сказочных единорогов, а напоминающий грозное оружие носорога. Ещё задолго до апокалипсиса вымерли лошади, и взамен люди создали фортэсов. Сейчас это незаменимое боевое животное. Есть даже особо злобные экземпляры, которые легко пробивают строй врага, сея своим страшным рогом смерть.
  Мерное покачивание в седле вгоняло организм в сон, и Каро частенько клевал носом - ехать верхом целыми днями - не каждый человек выдержит такое.
  Каро обернулся, взглянув на спутника. Мар - невысокий крепыш, тоже едущий верхом на таком же смоляном фортэсе, так и пышет здоровьем и энергией. Округлое лицо кажется мирным, вводя в заблуждение. Взгляд его серых глаз колюч, но улыбка обезоруживает, а лицо в это мгновение похоже на тарелку.
  Сейчас на нём из доспехов лишь кожаный нагрудник с медными пластинами, под которым светлеет домотканая рубаха. Тёмные штаны из грубой ткани, сапоги из бычьей кожи, в которых ногам сейчас жарковато, из-за этого приходится на каждой остановке разуваться. У седла приторочено копьё, возле спинки-рюкзака красуются два чуть изогнутых, тонких меча в ножнах. В принципе, мечами их называют лишь символически, по сути, это кривые сабли. Рюкзаки сшиты и закреплены таким образом, что можно опереться спиной, как на спинку кресла. А набить его не составляет труда, в пути нужны многие вещи и оружие.
  Дорога, по которой ехали путники, еле заметна, по ней редко прокатывались деревянные колёса. Лес наступал, и она заросла травой, даже иногда и плотный кустарник вставал на пути.
  Фортэсов ещё называли возчиками, они не очень быстры, не понесешься верхом так, чтобы ветер свистел в ушах. Зато идут ровно, без устали, можно ехать хоть сутки. Быстрее всадник вывалится из удобного седла от усталости, чем упадёт на ноги фортэс.
  Возраст Каро приближался к сорока годам. Тренированное плечистое тело становилось понемногу рыхлым, (в последнее время Каро стал ленив), но недостаток скорости восполнялся боевым опытом. Уже выше висков красуются залысины, поэтому Каро следил, чтобы его русые волосы всегда были коротки. Пристальный, казалось изучающий, взгляд карих глаз. Мар же темноволос, и в отличие от своего наставника, молод и горяч. Всю дорогу он задерживал Каро из-за продолжительных тренировок. Долго крутил мечами, работал много с копьём, как шестом.
  Впереди показалась развилка, а когда дороги сошлись, стали заметны следы колёс.
  Скоро уже и привал, но Мар молчал, не намекал, что пора остановиться. Разговаривали последнее время друзья нечасто, за многодневный путь уже успели выговориться.
  Внезапно фортэс остановился и фыркнул, словно учуял что-то опасное. Обычно они так фыркают, если унюхают падаль. Тогда приходят в безумство, могут напасть и на человека.
  − Ты чего? Фрай! - Каро натянул поводья, но фортэс напряг шею, резко и шумно выдохнул воздух через ноздри.
  Каро поднял руку, что означало: 'стоп! внимание!'.
  Чуть попустив поводья, чтобы фортэс не шумел, Каро прислушивался, ловя каждый звук. Голоса птиц, жужжание мух...
  Мухи! Они собираются, когда есть куда отложить яйца. Невдалеке тявкнула лиса. Ну, она то ладно, а вот жужжание мух говорит о том, что недалеко лежит мёртвая плоть.
  И тут донёсся еле слышный стон. Если бы сейчас была ночь, то издать стон может любой тёмный дух, заманивая в подлую западню, чтобы выпить душу. Но сейчас день, значит там точно человек.
  Каро спешно спрыгнул с фортэса, привязал его у ближайшего дерева. Тихо достал меч и осторожно пошёл вперёд, стараясь не наступать на сухие листья, которые выдадут своим хрустом. Он осторожно, медленно прошёл кусты, оглянулся. Мар крался позади, держа наготове стрелу на тетиве.
  Кровь на пожухлой, светлой траве. Она уже высохшая и почерневшая, значит, пролита давно.
  Окровавленный человек лежал под осиной, которая укрыла его от солнца, избавив от жалящих лучей. Лицо обескровлено, по виду можно сказать, что это труп, но опять послышался тихий стон.
  На вид раненому мужчине лет пятьдесят, что по нынешним временам древний возраст. Волосы слиплись от засохшей крови, а правая рука, переломленная в локте, вывернута неестественно, ужасно. Одетый не по здешнему, в кожаных штанах и плотной рубахе.
  Веки, ноздри и уши залеплены белыми яйцами мух. Подойдя ближе, Каро увидел в приоткрытых глазах, и на ране у виска, копошащихся мелких червячков. Он опустился на колено, разогнал руками мух, затем чуть хлопнул лежащего по заросшей щеке. Бедняга чуть слышно застонал, но остался неподвижен.
  − Кто на вас напал? - Каро не отрывал взгляда. Можно не услышать, но прочитать по губам, что прошепчет раненый.
  − Утром... забрали... две... голо...вы, − пробормотал он медленно.
  − Кто забрал? Какие головы?
  − Опустившихся с неба... Головы... с рогами.
  − Он бредит, − сказал Мар, стоящий позади.
  − Тихо! - оборвал его Каро.
  − Кто напал? Куда повезли головы?
  − Утром... Тая... спасите Таю. − Человек замолчал.
  Каро, немного подождав, хлопнул его несколько раз по щеке, но тот лишь один раз промычал. Больше не реагировал.
  − Там ещё один лежит, но тот готовый, − сказал Мар. - Лисы его уже погрызли. Что делать будем? Яму копать?
  Каро занёс меч и одним ударом отсёк несчастному голову, которая немного откатилась, словно толкнули кочан капусты.
  − Некогда ямами заниматься. Этим беднягам хуже уже не будет, а нам до темноты, − Каро взглянул на солнце, которое давно перевалило зенит. - Нам нужно догнать этих молодцев, что сотворили тут зло. И ещё! Мне очень хочется подержать в руках рогатую голову пришельца!
  − Было бы хорошо, если бы эти злодеи ехали с нами в одну сторону! - Мар двинулся к дороге. - Иди, следопыт, смотри!
  Каро вышел к дороге. Пройдя вдоль, увидел по следам, что одна телега съехала под пологим углом и упёрлась в кусты. Затем под крутым углом выехала опять на дорогу, но с другой стороны разворота не было, значит, злодеи, как и они, едут на восток.
  − По пути, Мар! По пути! - Каро отвязал фортэса, вскочил в седло. Держи лук наготове! Привалов не будет. - Он стукнул возчика пятками по бокам, а когда тот пошёл шагом, стукнул пару раз ещё. Фортэс засеменил, отгоняя взмахами головы назойливых мух и слепней, атакующих слезящиеся глаза.
  − Вот сволочи! - Мар догнал, пустил возчика рядом.
  − Для этого и создана Миссия, чтобы наказывать зло на Земле, поучительно сказал Каро.
  Оба они были миротворцами, не знали другой жизни, сколько себя помнили. Бороться со злом, восстанавливать под этим небом справедливость - вот их цель.
  Много, много раз Каро вот так ехал вдаль, чтобы наказать преступника или защитить других от злой руки. Интересна была его жизнь. Кто знает, сколько его детей родилось в замках и селениях. Сейчас к нему пришёл тот возраст, когда миротворец может покинуть Миссию, обзавестись женщиной. Но Каро продолжал служить Миссии, так и не найдя ту, с которой он бы хотел провести свою старость.
  Следы тянулись полосами, но Каро насчитал на примятой траве следы от трёх телег. Значит, злодеев немало. Одна телега захвачена, а они ехали до этого на двух. Может, обозлённые беженцы, ищущие свободную землю, а может, торговцы солью. Лишь они, отчаянные, рискуют в такое время, когда в людях не осталось ничего святого, везут соль, торгуют, выменивая на золото, серебро или железо. А этот ржавеющий металл сейчас в цене, предки выгребли с земли почти всю руду. За один хороший меч можно выменять полуторагодовалого быка, а за доспехи корову. Фортэс стоит намного больше, за него можно выторговать доспехи, меч и неплохой арбалет или лук.
  Ехали миротворцы долго, уже малиновое солнце коснулось краем горизонта.
  − Наверное, догоним мы их до темноты, − сказал Мар, поравнявшись. - Смотри, даже солнце намекает, какое-то кровавое сегодня.
  − Не кровавое, а малиновое. И потому, что облака сегодня такие. Смотри, небо затягивается.
  Вдали еле слышно громыхнуло. Мар взглянул в ту сторону.
  − Надо навес делать, иначе ливень накроет, будем мокрые, как лягушки. Не догоним мы их, по крайней мере, не сегодня.
  − Едем! - уверенно отрезал Каро. - Я готов ехать в дождь, но я настигну их этой ночью! Тем более луна, смотри, какая яркая, прям лунище. - Он мотнул головой, показывая за себя.
  А там луна уже серебрила верхи туч. Скромный ветерок что-то нашёптывал путникам, поигрывая листьями.
  Зоркие глаза Каро, несмотря на его почтенный в эту эпоху возраст, выхватили из последних красных отблесков почти спрятавшегося за лес заходящего солнца, жёлтый проблеск.
  − Мы кого-то догнали, будем надеяться, что это наши злодейчики, − сказал он, переведя фортэса на размеренный шаг.
  − Что будем делать? - спросил Мар с волнением в голосе.
  − Да что... Идём к костру, смотрим посты. Если удостоверимся, что это наши ребята, забираем головы инопланетян, по пути рубим ихние.
  − Я займусь постами, − сказал Мар. - Спешимся?
  − Да, пойдём пешком. Я дам сигнал, до этого никого не трогай.
  Впереди заблистала тёмная река, отсвечивая лунную дорожку. Недалеко от берега темнели развалины большого замка. Центральная башня, на удивление, уцелела, но крепостные стены разрушены больше чем наполовину. За стеной горел костёр, отбрасывая на развалины тени людей, которые становились из-за неровностей рваными и корявыми. Доносился громкий говор и смех.
  − Не боятся никого. Наверное, охраны нет, − Каро спешился, решив тут привязать возчика у дерева.
  − Я всё равно пробегусь, гляну, − спрыгнув с седла, сказал Мар.
  Каро крался вдоль деревьев, сливаясь с тенями. Один стражник сидел на углу остатков крепостной стены, затаился. Каро осторожно перешёл защитный ров, который, когда тут скрипели ворота и зубцы бойниц возвышались над стеной, был всегда заполнен водой, а из дна, невидимые, торчали заострённые колья. Сейчас же ров сухой, как песок в пустыне, а колья... если они и торчали тут когда-то, давно иссохли и сгнили.
  Незаметной юркой ящерицей Каро перебрался через раскрошенный верх стены, с противоположной стороны от стражника. В стороне от костра смутно виднелись телеги, у которых привязанные фортэсы жевали накошенную траву.
  − Кто? Ты ходил морским разбоем? - послышался громкий голос. - Рассказывай сказки!
  − Не веришь? Я с Фаритом ходил, мы индийцев потрошили!
  − Давай! Заливай!
  По голосам можно было понять, что народ у костра уже давненько забавляется вином.
  Сосчитав людей у огня, Каро встал и открыто пошёл к ним, держа оба меча в ножнах в левой руке. Восемь мужчин и одна молодая женщина, недурна собой. Светлые волосы рассыпались по плечам, послышался её звонкий смех.
  − Вот вернёмся в Кортавыц, я тебя отведу к людям, которые подтвердят! - говорил тот, что стоял на ногах, остальные сидели.
  − Паттер врун! - вскричал самый рослый и плечистый из ватаги. Многие засмеялись.
  Каро ловил каждую деталь. Сидевшие не воины, одеты в простые рубахи, зашнурованные на голенях сапоги индов, да груботканые штаны, но мечи лежат возле пятерых, а чуть в стороне прислонены к полуразвалившейся стене копья. Плюс выставленный на пост стражник. Они так были увлечены разговором, что никто не заметил открыто подходившего Каро. Лишь когда его осветил огонь костра, плечистый и бородатый подскочили, увидев незваного гостя, будто их ужалили шершни. Спешно схватились за мечи.
  − Карес! Портой! На охрану! - скомандовал плечистый. Двое вскочили, подбежав к копьям, схватили по одному, затем худощавый прихватил ещё арбалет и они растворились в ночи.
  Оглядевшись и поняв, что Каро один, плечистый успокоился, приободрился. В голосе послышалось превосходство.
  − Ты кто такой, бродяга? - он пристально разглядывал гостя, взгляд его тёмных глаз пиявкой прилип к левой руке, держащей за ножны два меча.
  − Я кто? Каро, просто Каро.
  − А ты знаешь, просто Каро, что нормальные люди, придя к чужому становищу, голосом обозначают себя издалека, да подходя к костру, говорят слова всякие хорошие. Мир вам или ещё что...
  − Так-то ж нормальные люди, а я не из этих. У меня даже шаги ненормальные. - Каро сделал два под шага вперёд правой ногой, подшагивая за ней и левой.
  − Я слыхивал, что в этих краях жнецы бродят. Ты думаешь, что сам победишь мою ораву? Иди с миром, не пытай судьбу. Или ты ищешь драки?
  − Я ищу головы спустившихся с неба...
  − Рогатые? - насмешливо спросил плечистый.
  Сомнений больше не было. У костра те злодеи, что напали утром на несчастных путников. Каро подбросил левой рукой мечи, поймав обеими шершавые рукояти, скрестив оружие перед лицом. Чтобы движение или удар 'пошли', его нужно сделать пятьдесят тысяч раз. Каро тренировал этот трюк не меньше двухсот тысяч раз. Поэтому плечистый ахнул, так это было плавно и красиво.
  − Рогатые, − подтвердил Каро.
  Все, у кого не оказалось под рукой оружия, метнулись перепуганными зайцами к своим мечам, уже крепко сжимали их в руках. Двое выставили вперёд копья. Женщина канула во тьму, растворилась.
  − Неа... не видел... − спокойно сказал плечистый, затем заорал с ненавистью: − Рубите его! Вперёд!
  В стороне раздался вскрик - это Мар вогнал стрелу в стражника.
  В атаку бросились сразу трое. Остальные на мгновение замешкались, но лишь на миг − ринулись вперёд. Резким движением вниз и в стороны, Каро сбросил с клинков ножны, полетевшие под ноги атакующим. Молниями блеснули его мечи, разрубив голову первому и мышцу на бедре второму.
  Первый упал молча, с развалившейся надвое головой не покричишь. Второй вскрикнул, неуклюже отскочил назад, столкнувшись с напиравшими сзади. Плавным движением уйдя вправо, Каро веером хлёстко рубанул обоими мечами на опережение, отрубив на замахе ближнему врагу руку у локтя. Раздался дикий крик боли, охладивший пыл других. Подшаг вперёд: Каро еле достал по шее отступившего, с разрубленным бедром. Из яремной вены взвилась струя крови, на лица врагов. А так как бедняга крутанулся, то красных брызг досталось всем, даже Каро. Бедняга приложил ладонь к шее, упал на колени, собирая перед лицом мгновенно растущую красную лужицу.
  Плечистый остановился, попятился. Осталось трое против одного. Пропела стрела, Каро вздрогнул, сместившись в сторону. Но по вскрику патлатого рыжего парня, у которого из живота торчала стрела, стало ясно, что это работает Мар.
  - Ну что, где головы? Рогатые... − процедил сквозь зубы Каро.
  − Щас полу... − главарь не договорил − стрела, вошедшая в шею сзади, пробила кадык, не дав даже захрипеть. Наконечник зловеще темнел чуть ниже подбородка. Выронив меч, главарь схватился руками за горло и побежал к стене. Последний защитник костра бросился за ним, спасая шкуру, но Каро в четыре шага его догнал, рубанув по плечу, развалил беглецу корпус почти пополам. Плечистого рубить не пришлось, он лежал чуть дальше, держась за горло.
  − Там женщина, привязана к телеге, − раздался голос Мара.
  − Так развяжи... Где их вещи?
  − Похоже, на телеге. И ещё там соль...
  − Вот мало им соли, ещё и людей убивают. - Каро пошёл к телегам.
  − Больше не будут.
  Миротворцы подошли к телегам. На ближней сидела светловолосая женщина в поношенном платье. Связанные руки другим концом верёвки крепились к борту телеги. Если пленницу умыть и приодеть, она была бы красива. Но сейчас выглядела жалко. Дрожала, то ли от вечерней прохлады, то ли от страха. Тем более ей кто-то из злодеев врезал в скулу, и похоже, что не кулаком. Такой тёмной и большой гематомы Каро у женщин ещё не видел.
  − Развяжи, − распорядился он, а сам полез в мешки, которые не были похожи на те, в которых соль, и не накрыты. В одном мешке нащупал что-то похожее на большую дыню. Когда вытащил на свет, ахнул.
  Это была голова чудовища. Зубы... таких острых и больших нет ни у кого на Земле, белые загнутые клыки угрожающе торчали, заставляя цепенеть. Сама же морда, это была именно морда, а не лицо, по форме больше напоминала змеиную, у ноздревидного носа покрыта мелкой чешуёй, которая ко лбу увеличивалась. Наверху головы два небольших, но очень острых рога, загнутые назад. Глаза усохли, а веки впали в провалы.
  − Вот это да! - воскликнул Мар, он помогал в это время освобождённой пленнице слезть с телеги, но на неё не смотрел, не мог оторвать взгляд от головы пришельца.
  − Интересно, а вторая такая же? - Каро дрожащими руками доставал из мешка вторую голову. Но судя по тому, что она зацепилась рогами, которые легче было назвать шипами, голова была такая же.
  − Забирай, пошли к костру, − сказал Мар, взяв всхлипывающую женщину за руку, повёл её к свету.
  Когда все уже были у костра, Каро ухватил за ноги труп одного из разбойников, у которого уже почернела кисть, лежавшая возле горящих углей, разнося запах палёного мяса. Мар, тоже принялся оттягивать трупы чуть дальше от костра.
  Когда трупы лежали рядком в стороне, Каро достал из мешка голову пришельца и внимательно рассмотрел, затем достал вторую. Они ничем не отличались, похожи, как две капли воды. От них пахло копчением.
  − Их что, засолили? - спросил Мар.
  − Засолены и закопчены, − сказала женщина, утирая слёзы. − А моего мужа... Моего Сартеса у...би...ли... − она захныкала.
  − А откуда вы ехали? Куда? Там ещё один убитый, − начал расспрос Каро.
  − Северные мы, с Белой земли! Шли, потому что эти твари прилетели на большущем корабле, начали своё селение строить!
  Каро пошарил взглядом, нашёл мех с вином, валявшийся рог. Налил полный, протянул женщине.
  − На, выпей. А ты, Мар, сходи приведи наших возчиков.
  − Фортэсы никуда не денутся, позже схожу. Мне тоже интересно послушать!
  Женщина выпила большими глотками вино до дна. Вытерев рукавом губы, отдала рог.
  − Меня Тая зовут. Мы спасались от этих пришельцев и ехали в земли индов. Хотели там головы показать. Индов много, они победят этих зубастиков, если захотят! Но у рогатоголовых есть большой воздушный корабль и страшное оружие. У нас всё поселение перебили.
  − Вас трое было, когда торговцы солью напали на вас?
  − Куда там! Шестеро! Но Алая с двумя детьми убежала.
  Каро ещё долго расспрашивал Таю, но пояснить, кто эти пришельцы, откуда, какое у них оружие, она толком не могла. Лишь сказала, что рогатоголовые стреляют красными молниями.
  Наконец вино сморило её, она отправилась спать на телегу, укрывшись там овечьими шкурами. Мар наконец соизволил сходить за фортэсами.
  Дождь так и не пошёл - гром лишь погрозился в стороне. Когда Мар пришёл к костру, Каро сидел, задумавшись.
  − Что будем делать? Надо головы в Миссию везти, сообщить, − спросил Мар, присев к потемневшим, но ещё выбрасывающим бледные язычки пламени, угольям.
  − У нас задание, − сказал, не отрывая взгляда от жара, Каро. Едем к Алану, а потом уже в Миссию.
  − А если того... − Мар поперхнулся. - Если не вернёмся? Всяко может статься.
  − Барону отдадим. Только скажем, чтобы с Миссией связался. Тем более, его замок уже рядом. Я думал, сегодня будем на месте, но видно завтра, если не приблудили.
  − Значит, к Алану... − Мар встал, в голосе слышалось разочарование. − Подежурь, я посплю.
  Каро наткнулся взглядом на кучу заготовленных дров, мирно лежащих в стороне, подкинул пару толстых веток на уголья. Сидел, смотрел, как они задымились, а потом весело вспыхнул огонь, быстро пожирая то, что росло годами.
  Ясно, Мар расстроен, потому что они не прекращают путь. В Миссии у него в последнее время появилось увлечение по имени Тарриса. А они уже почти месяц, как в дороге. Но такова уж судьба миротворца. Зато, обернувшись в конце жизненного пути, миротворец может смело сказать, что ходил по этой Земле не зря.
  Каро смотрел на огонь недолго. Веки отяжелели: так, сидя, он и уснул.
  
  
  
   Глава третья
  
   Жатва
  
  Костёр потух, утренняя прохлада не дала выспаться. А может, разбудило щебетание ранних пташек, на все голоса встречающих восход солнца.
  Зябко...
  Каро поёжился. Развалины замка при свете дня не казались такими мрачными, как ночью, при отсветах огня. Тогда казалось, что в тёмных местах затаились привидения убитых людей, которые жили здесь, пока не пришли злые люди и не порушили стены, которые строились с такими надеждами. Оттащенные от костра трупы разбойников так и лежали рядком - теперь они уже никому не причинят вреда. А вот мухи... Те навредят, пусть только солнышко пригреет, сразу наложат яиц, услыхав сладкий для себя запах тлена. Другие бандиты лежали там, где упали от стрел Мара. Он ещё собрал свои длинные жала в колчан, а люди... они заслужили такую участь − они не будут преданы земле, послужат кормом зверью и насекомым. Желтоватые кости разгрызут зубы хищников или выбелит солнце. Грешные души останутся на Земле, будут искать оправдания и просить шанс ещё одного рождения.
  Каро потянулся, поднялся с сухой колоды, на которой дремал.
  Достал из своего мешка яблоки и кусок хлеба. Разделил по два яблока, да по куску хлеба на троих. Затем, прихватив меч, пошёл к реке. Когда перелезал через стену, увидел у рва околевшее и обезглавленное тело стражника. Молодец Мар, подкрался так, что стражник его не заметил до последней секунды.
  На берегу Каро не спеша разделся и вошёл по пояс в холодную воду. Дыхание и сердце на мгновение замерли. Он набрал в пригоршни воды и жадно выпил. Затем набрал ещё, а выпив, нырнул. Он любил купаться в холодной воде. Это вызывало стресс, а после него в организм надолго оставался бодрым. Так учили в Миссии. Но в почтенном возрасте от резкого охлаждения может стать сердце. Правда, кто знает, что лучше? Умирать немощным и дряблым или от такой вот остановки в непростом жизненном пути? Хотя человеку не нужно специально уходить из этой жизни: самоубийство - это обыкновенное убийство, только себя. А как учат наставники, потом люди попадают в плохое место, не могут вырваться из тьмы, ища себе оправдание, но не находят.
  Каро поплыл к другому берегу - он был крутым, ивовые ветви свисали к самой воде. Как он и предполагал, нор, в которых водятся раки, здесь оказалось много. Не успел он засунуть пальцы в одну, как их больно сдавило клешнёй. Вытащив из своих жилищ троих тёмно-зелёных раков, он повернулся к развалинам.
  − Мар! - закричал он громко. - Мар! Соня!
  Когда из-за камней появилась голова и плечи друга, крикнул: − Возьми пустой мешок, топай сюда!
  Когда Мар приплыл с мешком, Каро уже наловил целую кучу раков, сидел на берегу. Поднимая и растопыривая клешни, раки пятились, расползались по траве, он их время от времени собирал.
  − Вода холодная! - недовольно сказал Мар, подплывая. - Ты же знаешь, я не люблю!
  − Смотри, что мы сейчас запекать будем! - Каро поднял за панцирь самого большого рака с одной огромной клешнёй.
  − Ух ты! - Мар вышел из воды, поёжился. − Много их тут! Пошли ещё наловим.
  Они проверили норы ещё у одного обрыва. Всего в мешке собралось около тридцати раков.
  Когда миротворцы пришли к руинам, посвежевшие и довольные добычей, Тая уже разожгла костёр, грелась.
  Каро подложил ещё дров, чтобы получилось больше жара.
  − Это... − он замялся, вспоминая имя женщины. − Тая... Мы идём в один замок. Там люди хорошие, ними правит барон Алан. Если хочешь, можешь идти с нами. Пристроим тебя. А вообще, ты свободна, можешь идти, куда хочешь.
  − А у меня есть выбор, куда идти? - горько спросила Тая. - Конечно, с вами пойду. У меня не осталось ни родных, ни знакомых.
  − А ваше селение далеко отсюда? - спросил участливо Мар. Потом добавил: − Было...
  − На север идти надо, дней двадцать пять ходу на фортэсах.
  − А много этих, рогатых? - спросил Каро.
  − Много... Но их троих хватит, чтобы селение разнести. Они один раз стрельнут, а дома как не бывало, вместе с людьми. Только и находили потом, пальцы, головы, да кости.
  − Да... Будет нам с этими пришельцами морока, − тихо сказал Мар, открыл мешок, встряхнул утренний улов. Панцири застучали друг о друга. Затем взглянул на Каро. - Что, бросать?
  Каро кивнул. Мар разгреб веткой жар, высыпал раков. Те, бедные, пытались сопротивляться своей судьбе, но их скручивало, корёжило. Лишь один успел несколько раз дёрнуть хвостом, пытаясь слинять от своей участи. Мар поспешно набросал на предстоящий завтрак углей, напополам со вчерашним пеплом.
  − Мы, вообще-то раков варим, − сказала Тая. - Тем более соли у нас сейчас... завались.
  − В чём варить? - спросил Мар.
  − Так в нашей телеге есть чан.
  − Ну, тащи тогда! - Мар стал поспешно выбирать покрасневших раков из жара.
  
  Потом ели вареных раков, нахваливая, выдавливая зубами нежное мясо из клешней.
  Когда позавтракали, закусив раков хлебом с яблоками, стали собираться в дорогу. Провозились долго. Пока напоили у берега всех фортэсов, запрягли. Верхом ехать уже не было нужды. Когда люди отправились в путь, каждый правил телегой, да ещё в поводу плелось по два-три фортэса.
  Без остановок ехали долго: солнце поднялось в зенит − стало маленьким, злым и жалящим. Но фортэсы упорно шли, понурив головы. Казалось, деревья тоже опустили ветки, обвисли листья - всё просило дождя.
  Телега, которой управлял Каро, поскрипывая колёсами, ехала первой.
  − Во! Пчела! - воскликнул Каро. - А вот ещё летят. Недалеко жильё, скорее всего.
  − Недалеко пасека или дикий улей, − подытожил Мар.
  Впереди открылось пространство. Лес обрывался, а взору открылась долина, уходящая вниз. Там, возле огромного озера, возвышался силуэт замка-крепости. Его окружала высокая, испещренная зубцами крепостная стена с множеством башен. Вокруг возделанные черные поля, недалеко от замка роскошные сады.
  − Что? Приехали? - крикнул Мар. - По-моему, это и есть замок Алана!
  − Мне что-то индюшки захотелось, из печи, − разглядывая строения, Каро довольно улыбнулся.
  − Скоро станешь толстым, у тебя уже животик растет!
  − Ты меня в деле не видел, я еще фору дам, − улыбка Каро стала иронической.
  − Я запомню!
  До замка уже было рукой подать. Крепостные стены окружал глубокий ров с водой. Через него пролегал опущенный подъемный мост, который, поднимаясь, укреплял ворота. Над входом нависла массивная надвратная башня. На стенах виднелись два скучающих стражника, мерно расхаживающих вдоль бойниц.
  Из открытых ворот выехал верховой на пятнистом серо-черном фортэсе. Всадник направился к подъезжающим путникам, быстрое животное приближалось рысцой. Когда приблизился, по манерам стало видно, что это правила. Сразу бросилась в глаза большая родинка на подбородке и тёмные длинные ухоженные волосы, которые придавали пожилому лицу женственности.
  − Доброго дня. Вы кто будете, люди добрые? − обратился всадник, оказавшись рядом.
  − Гости барона Алана... наверное, − ответил Каро, остановив возчика, который, потянув раздутыми ноздрями воздух, глухо рыкнул. Под седлом у встречавшего оказалась форта-самка.
  − Вы жнецы?
  − Ну, мы миротворцы, − ответил Каро.
  − Давненько вас выглядываю, - с облегчением выговорил пожилой мужчина. − Моё имя Сетрик, я − правила.
  − Я − Каро, его... − показал большим пальцем за себя, называй Мар, а женщину − Тая.
  − Добро пожаловать в замок, − Сетрик улыбнулся, показав на замок рукой.
  − Слушай, правила, а у вас индюки в замке есть? − спросил Каро, подстегнув фортэса. Телега скрипнула и покатилась по накатанной дороге.
  − Найдем, конечно, − Сетрик придержал застоявшуюся форту, которая фыркала на самцов, пыталась идти возле ведущего. − Я, почему вас выглядывал-то, предупредить, чтобы вели себя инкогнито. Вроде вы торговцы, или еще кто.
  − Во как всё ладится! Мы как раз соль везём. А почему такая секретность? − спросил Мар.
  − В замке могут о вас узнать осведомители Барса.
  − Ладненько. А кто такой этот Барс?
  − Вам всё расскажет барон.
  Вблизи замок оказался огромен. Две круглых башни украшали свод. Бросались в глаза бойницы в высоких стенах, нижние ярусы без окон. Вход в замок виднелся на третьем этаже. Чтобы попасть внутрь, нужно сначала подняться в противостоящую башню, а потом через подъемный мост добраться до замковых ворот.
  Во дворе располагалось две длинных фермы, от которых шел стойкий запах скота и навоза. У ближней к замку стены ютились вольеры, в которых метались около двадцати огромных собак-церов. В народе их называли людоедами за жестокий нрав и бесстрашность. Для людей эти звери представляли самую большую опасность. По двору бегали чумазые и непослушные дети, а взрослые смотрели на гостей с опаской, страхом.
  − Сетрик, соль грузи в амбар, наши фортэсы чёрные, остальных оставите себе. Соль и фортэсы - это имущество Таи - пусть она у вас приживётся.
  − Хорошо, позабочусь о ней.
  
  Гостей барон принял с размахом. Стол ломился от жареного и тушеного мяса. Румяный поросенок возглавлял блюда, возвышаясь в самом центре стола.
  Ужинали в восточной части замка, свет заходящего солнца не заглядывал в окна лучами. Создавалось ощущение уюта, покорные слуги, словно неподвижные статуи, следили за каждым движением трапезничающих, стараясь угодить.
  Мечи воины взяли с собой, пристроив их на полу возле кресел.
  На стенах, выложенных из камня, красовались большие портреты барона и его жены, а также многое число предков. Тщеславные эти бароны...
  Алан - мужчина лет сорока пяти, с полностью седыми волосами. Щупловат, но с выдающейся вперед нижней челюстью, казалось, что та кричит: перед вами важная персона. Взгляд серых глаз спокоен, но торчащие уши портили всю картину.
  Жена − симпатичная молодая женщина, по имени Наина, с курносым носиком и тонкой талией, выглядела заманчиво. Одета в облегающее красное платье из тонкой ткани, подчеркивающее фигуру. Светлые длинные волосы, сплетенные в шикарную косу, ложились на выпирающую грудь, навевая игривые мысли. При возможности, хозяйка украдкой кидала взгляды на Мара, пожирая большими голубыми глазами оголенные сильные руки и широкие плечи.
  Двое детей, (девочка пяти лет и мальчик трех) только раз показались днем с наставницей. Белокурая девочка с вьющимися волосами и светловолосый шепелявый мальчик.
  Каро давился мясом, Мар рассказывал о головах пришельцев, о нападении на беженцев, которых они нашли в лесу.
  Барон заинтересовался головами, через несколько минут, он уже разглядывал одну, принесённую слугой.
  Терпкое вино подливалось в бокалы внимательными служанками, ужин затянулся. В комнате уже царил полумрак, зажглись толстые восковые свечи, пахнущие медом.
  Барон Алан неторопливо захлопал в ладоши, привлекая внимание всех.
  − Я попрошу оставить меня наедине с гостями,− затем хлопнул два раза.
  Все быстро и тихо ушли, мужчины остались втроем.
  − Ну, теперь можно и поговорить, − тихо произнес Алан.
  − Какие у вас проблемы, что понадобилась наша помощь? − спросил захмелевший Каро. Он отвалился на спинку кресла, шумно выдохнув воздух. Сытый, он выглядел как пресытившийся кот, греющийся на солнышке, только не мурчал.
  − Вокруг замка большие леса.
  − Это мы заметили, − Мар кивнул.
  − А в них завелась жестокая банда, − Алан заговорил ещё тише,лицо стало испуганным.
  − Ладненько. И стоило нам ради обычной банды сюда месяц ехать? Вы что, сами не могли разобраться? − с возмущением начал Мар, раскрасневшийся от вина.
  Алан не спеша подлил в бокалы ароматного напитка, настоянного на розовых лепестках, затем поочередно взглянул в глаза собеседников.
  − Я боюсь! Потому что этой бандой командует Барс, один из ваших, из жнецов, − почти шепотом пробормотал Алан. Он казался напуганным, глаза забегали, заметались. - Моих людей пропало уже человек десять. С соседнего замка человек пять.
  − А с других? - спросил Мар.
  − У нас поблизости только два, остальные разорены.
  − Странно, ты уверен, что этот... Барс именно из наших? Если так, то я удивлен, почему он до сих не живёт во дворце, вместо тебя, − проговорил Каро, а в это время перебирал в уме всех знакомых воспитанников Миссии, но с именем Барс ничего не вязалось.
  − Этого-то я и боюсь. Поэтому ждал вас с нетерпением, − Алан опустошил бокал, через две секунды он вновь наполнился − барон хлестал вино, как ссохшийся путник воду.
  − Отступник − это интересно, − Мар заерзал в кресле, кулаки при этом сжались. Взгляд стал колючим, даже Каро стало не по себе. − Откуда ты узнал об этом?
  − Ходят слухи, а один из слуг побывал у разбойников, затем сбежал, − барон освободил бокал с ловкостью фокусника.
  − Он не запомнил, где их логово? − пытался уточнить Каро.
  − Наши леса сорок километров в длину и около двадцати в ширину. Чтобы вернуться, слуга блуждал три дня.
  − Решим твою проблему, − произнес Каро, беря бокал − Алан поспешно наполнил свой.
  − Слуга рассказал, что в банде человек двадцать. Я могу дать вам в помощь около тридцати, правда, они совсем не солдаты, а так, крестьяне.
  − Нам никто не нужен, мы справимся вдвоём, − допив ароматный напиток, произнёс Каро: всё решал он, по старшинству.
  − Ты уверен? − спросил Мар. − Все-таки один из них − равный.
  − Не думаю, Барс давно потерял форму, а знать и уметь − две разных вещи, − подвел итог Каро.
  − Вам что, люди не нужны? − Алан уже здорово опьянел, голова время от времени пыталась опуститься, но барон её героически удерживал.
  − Сами разберемся, зачем необученных мужиков подставлять.
  − А как вы их вдвоём найдете? − протяжно спросил барон.
  − Они сами к нам придут, − ответил Каро, веки стали тяжёлыми, захотелось их закрыть и ни о чём не думать. Целый день в пути, да расслабило вино.
  − Ну не знаю... разбирайтесь сами, коли так, - пробормотал пьяный барон, и седая голова наконец-то плавно свесилась на грудь.
  Каро поднялся, опершись на спинки кресла. Хлопнул в ладоши, появилась темнокожая служанка, покорно поклонилась.
  − Как у вас заведено, пьяный барон спит здесь?
  − Нет, его отводят в спальню, − ответила она, голова, с закрученными в пучок длинными волосами, при этом склонилась в поклоне.
  − И нас ко сну определите, − Каро грузно бухнулся обратно в кресло.
  Через несколько минут появились двое крупных мужчин, которые аккуратно поставили спящего барона на ноги. Тело Алана, словно спящее привидение, поплыло на плечах слуг в спальню.
  − Что скажешь? − обратился Мар, когда они остались вдвоём. − Ты думаешь, это и вправду отступник?
  − Чего гадать, скоро всё узнаем, − закончил разговор Каро.
  Появилась темнокожая служанка, склонила голову в поклоне.
  Каро молча разглядывал её лицо. На вид около тридцати, темная кожа, полные губы. Сразу видно − уроженка жарких мест. Широкие, томные глаза, широковатый, с увеличенными ноздрями нос, чуть припухлые губы.
  − Идемте, я провожу вас в отведённые комнаты.
  Каро с подопечным пошли следом по темному коридору, служанка несла в руках два подсвечника, в каждом по три свечи. У одного из проёмов женщина сделала жест левой рукой, указывая на вход, из комнаты пробивался тусклый свет.
  − Господин Мар, − тихо произнесла она, и передала ему подсвечник. Затем двинулась дальше. Каро шёл следом, сжимая в левой руке ножны обоих мечей.
  Они добрались в самый конец коридора, вошли в последнюю комнату. Вход закрывался лишь занавеской. По углам, на подставках, горят свечи, давая пряный аромат. У дальней стены широкая кровать, недалеко от входа столик с двумя стульями, на котором горят медовые свечи в подсвечнике. На столике в глиняных тарелках фрукты, в высоком кувшине вино.
  − Меня зовут Асэль, − тихо произнесла женщина и стала расстегивать платье, опустив глаза. − Приказ хозяйки.
  Платье с шорохом упало на пол, обнажив округлые груди и соблазнительную фигуру. Да, такая женщина создана не для мотыги. Каро присел на кровать, любуясь её телом, мечи тихо опустились на пол, рядом с ложем. Асэль плавно подошла и присела на колени. Тёплые и мягкие руки обвили шею. Глаза словно обожгло светлое тавро на темном плече: меч и надпись мелкими шершавыми буквами − Алан...
  
  
   * * *
  
  
  Нужно уготовить банде Барса западню, в которую бы его люди влипли, как мухи в мёд. Он хоть сладкий и полезный, но для попавших мух гарантирует долгую и мучительную смерть. Поэтому миротворцы два дня мастерили карету, которая должна стать их крепостью.
  На третий день утро выдалось пасмурным, но тёплым. Тёмно-серые тучи проплывали так низко, что казалось, цеплялись за крышу замка. Дождя пока не было, но воздух дышал сыростью, обещая обложной дождь.
  Вчера посланец в замок барона Корто не вернулся, значит, разбойники проглотили наживку. С посланцем отправили дары и сообщение, что барон Алан на следующий день едет к нему в гости. Разбойник по имени Барс такого не пропустит, ведь захватив барона, он на многое может рассчитывать. Тогда разбойник без труда покорит людей в замке.
  Мар поглаживал свежевыкрашенную карету, любуясь сделанной работой. Незаметные, открывающиеся бойницы будут разбойничкам неожиданным подарком.
  − Наверное, теперь старший буду я, − улыбаясь, выдал Мар, округлое лицо при этом выглядело счастливым.
  − С каких таких пампушек? − Каро даже приподнял брови.
  − Ну... к тебе две ночи Асэль приходила, а ко мне − баронесса, − Мар довольно захихикал, лицо стало довольным, как морда кота, обожравшегося сметаной. − Так что я теперь − барон.
  − Марон ты, а не барон! Старый алкаш спит, а жена бодрствует, − со смехом заключил Каро.
  − Представляешь, из комнаты, в которой я сплю, в её спальню ведёт потайной ход, − Мар так и сиял.
  − Настраивайся на бой, скоро поедем, − оборвал Каро, укладывая мечи в карету.
  
  
   * * *
  
  
  Два серых фортэса понурым шагом тянули карету, а та принимала на себя все ухабы неровной лесной дороги. Седобородый возница сидел на козлах, с опаской поглядывая по сторонам.
  Четверо слуг-охранников верхом на разномастных фортэсах ехали следом. За спиной у них луки, на поясе мечи. У сёдел приторочены копья. Но ничто им не поможет, если разбойники дружно наскочат, потому что мало стражи, да и не опытны, не искушены боем и видом страшных рубленых ран. Они не видели искривившиеся от боли губы и горящие яростью глаза.
  Мар болтался где-то сзади верхом, подчищая тылы. Каро сидел внутри кареты один. Одет в кожаные штаны, плотный нагрудник, легкие пластинчатые доспехи.
  Перед ним разложено оружие, и стоял пузатый глиняный горшок.
  − Ну как ты, красавица? − Каро открыл крышку, оттуда показалась светло-коричневая голова среднеазиатской кобры − Найи.
  Быстрыми движениями рук он отвлек внимание ядовитой бестии, та пыталась укусить, но не успевала за быстрыми руками. Два раза голова клюнула вперёд, но по сравнению с мелькающими перед ней пальцами выглядела неловко. Каро несколько раз ловко и легко ударил пальцами змею по голове. В ответ кобра лишь шире раздувала капюшон от злости. Каро крышкой ловко загнал шипящую голову обратно. Укуса не боялся, в Миссии принимают яд такой кобры в малых дозах, организм привыкает.
  Впереди с громким треском на дорогу грохнулось дерево, отрезая путь. Сзади еще одно, раздался громкий свист и гиканье. Затем крики, атакующие психику: разбойники знают, что делают.
  Всё идёт по плану, значит, сегодня Каро выполнит работу миротворца − восстановление справедливости на Земле.
  − Окружай! Окружай, Барс! Заходи со своим десятком с другой стороны! - доносился издалека зычный мужской голос.
  − Заходите спереди! - вторил ему с противоположной стороны другой, более звонкий, немного то ли ехидный, то ли женственный.
  В это время Каро медленно надевал тонкие кожаные перчатки, мечи уже висели на поясе.
  Перепуганные стражники закрутились на месте, вглядываясь в листву.
  Двое сдёрнули луки, наложили на тетиву стрелы. Со всех сторон уже стоял оглушительный свист. Раздался сдавленный вскрик. Один из стражников вскинул руки, из его груди торчала стрела с красным оперением.
  Остальные стражи, отчаянно подгоняя встревоженных фортэсов, пустились наутёк. Возница припустил, прихрамывая, пешком: мелькающая спина растаяла в кустах. Только бедняга со стрелой в груди остался лежать на примятой траве, его фортэс, истошно рыча, ринулся за остальными сородичами.
  Каро медленно надел шлем, достал из рюкзака деревянную неподвижную маску, она плотно подошла к лицу. Чёрная, страшна она, наводит на людей оцепенение. Только широкие прорези для глаз, остальное − гримаса гнева.
  Крупный всклокоченный мужичок выскочил из-за дерева, сжимая большой топор, с широким блестящим лезвием. Вслед за ним разбойники посыпались, как горох из кружки. Держа оружие наготове, они окружили карету. Вооружены по-разному: топоры и мечи, у двоих обычные рогатины, мелькали боевые двурогие вилы.
  Держа топор правой рукой выше плеча, чтобы рубить сходу, рыжий здоровяк осторожно подошел к двери кареты, окна которой наглухо задернуты занавесками.
  − Попались! - воскликнул он радостно.
  Резко отдернув ткань, разбойник открыл рот от удивления, а глаза полезли на лоб. Окна не было, только черные глухие доски. Зато в них отверстие, из которого торчал наконечник стрелы, смотревший прямо в лицо. Здоровяк замер на секунду, опешив.
  Стрела пошла.
  Вернее, короткий арбалетный болт. Мгновенный щелчок, смешанный с коротким чваканьем, и он до самого затылка вошёл в голову через глаз. Пораженное в мозг тело камнем просело на траву, топор упал на долю секунды раньше.
  Один из разбойников запрыгнул на багажный отсек, сзади кареты, став на него коленями, топор с силой опустился на крышу. Доски оказались толстые, лезвие плотно застряло. Остальные окружили карету, избегая бойниц в окнах, оружие держали наготове.
  Багажный отсек миротворцы специально сделали так, что в него можно забраться изнутри. Каро частично видел происходящее снаружи через небольшие отверстия. Он схватил узкий и плоский стил, усеянный зазубринами в сторону ручки, ловко опустился вниз. Через отверстие стил вошел запрыгнувшему в колено по рукоятку. Дикий вопль почти оглушил, орущий не мог освободить ногу, не давала ручка изнутри.
  Разбойники озверели от такой наглости, начали крушить карету топорами, стараясь не подставляться под возможные выстрелы из боковых отверстий. Крики и ругань, угрозы наполнили лес.
  − Алан, выходи, тварь! − брызгая слюной, вопил красномордый коротышка.
  − Если не выйдешь, разделаем тебя на куски! − вторил ему бородатый мужик, грозно держа вилы наперевес.
  Каро открыл кувшин, левой рукой поймал появившуюся голову кобры, двухзарядный арбалет удобно лег в правую.
  Удар ногой изнутри по двери, и она вылетела как из катапульты. Каро швырнул змею. Кобра полетела в двух ринувшихся в атаку, истошно шипя. Орущие бандиты остановились, танцуя и пытаясь убить озлобленную ядовитую тварь.
  Выпрыгивая, Каро ещё в воздухе выстрелил из арбалета в животы двоим злодеям справа.
  Пока арбалет падал на землю, Каро выхватил мечи. Блеснула светлая сталь, угрожая вволю напиться крови.
  − Время собирать урожай! − зловещим грудным голосом громко отчеканил Каро.
  − Бежим! Это жнецы! − истошно заорал один из нападавших.
  Каро веером рубанул мечами ближнему по рукам, крутанулся и рубанул по плечу другого. Две стрелы торчали в крепком кожаном нагруднике. Каро просто работал - рубил. Трое, один за другим, упали от ударов, некоторые отбежали, оглашая лес криками и зажимая кровоточащие раны.
  И тут появился Мар, скачущий на чёрном фортэсе. Страшная маска на лице, в руках две короткие косы, уже красные от крови. Фортэс, зловеще рыча, наклонил голову, выставив вперёд рог для атаки. Слегка стертый, рог блестел, парализуя и приковывая взгляд. Мар направил фортэса на ближайшего врага. Животное буквально сшибло его, подмяло под себя, наступив ногой на живот.
  Ловко спешившись, разъяренный Мар двинулся навстречу грузному бородатому мужику с боевыми вилами. Тот, истошно вопя от страха, отчаянно бросился вперед. Мар уклонился, пропустил вилы мимо, острие провалилось в пустоту. Косы острыми лезвиями прошлись по рукам разбойника, затем вонзились в ключицы. Мар изо всех сил дернул оружие на себя.
  В два прыжка догнал убегающего полного мужичка, всё ещё сжимающего в руках топор, коса легко скользнула по ноге. Но добивать не стал: пухлый, хромая, исчез в кустах. Мар плохой следопыт, ему нужна кровавая дорожка.
  Бандитов сдуло ветром, возле кареты остались лишь миротворцы, да безразличные ко всему трупы.
  − А где же Барс? Что-то я отступника тут не видел. − Каро оглядывал валяющиеся трупы.
  − Сейчас в логово пойдём, наведём порядок, − ответил Мар.
  − По-моему, Барс даже не показывался. Видно, боялись, что позади конвой едет, − Каро разглядывал кусты. − А где же тот, что стил в колено получил? И кобра моя смылась...
  − Видно, тот злодюга стил обломал, а может со страху вырвал, − ответил Мар. − Ну что, двинем по следу?
  
  Каро двигался вдоль кустов осторожно, опасаясь лучников, которые могли устроить засаду. Мечи держал впереди, внимательно высматривая затаившихся нелюдей. Но никто не думал остановить миротворцев, видно, хорошего страху они с Маром нагнали: бандиты драпанули дружно.
  Следов много, некоторые оставляли редкую кровавую метку: то на листьях, то на траве. Второй час шёл Каро, но до логова бандитов пока не добрался.
  Мар пошел по другим следам.
  Свист летящей стрелы заставил просесть и резко уйти в сторону. Каро растворился в кустах, отходя обратной дорогой.
  Оказавшись в безопасности, срубил ударом меча прямую ветку, чтобы сделать копье. Достал из-за пояса нож, сделал на краю палки засечки. Шнур крепко прикрепил нож к палке.
  Каро тихо обошел опасное место, взгляд обшарил окрестности. Никого, стрелок сидел под кустом, это рассказала примятая трава. Но враг поспешил скрыться, отступить.
  Каро шёл по следам, но заходил петлями. Глаза находили смятые сухие листья, надломанную ветку или каплю крови... и делалась новая петля. Глаза изучали каждую травинку, куст.
  Окровавленный стрелок притаился за деревом, тяжело дыша. Раненый в ногу, с обескровленным лицом, он не мог быстро идти. Сидел и ждал, когда появится враг. Стрела на тетиве, ждёт полёта.
  Каро зашёл со стороны, метнул копьё. Оно легко вонзилось между лопаток. Разбойник захрипел, откинувшись плечом на ствол дуба. Через секунду его голова покатилась по траве от удара меча, остановилась и смотрела остекленевшими серыми глазами.
  Жёлтые листья на деревьях и кустах затрепетали: поднимался ветер. Шорохи перестали быть различимы, значит, можно идти быстрее, не таясь.
  Впереди затрепетали кусты, Каро мгновенно бросился в сторону, затаился. Затем осторожно приблизился, держа в правой руке копье, а в левой − меч. За кустом, лицом к лицу, столкнулся с перепуганной молодой женщиной. Она, пригнувшись, пробиралась между веток. Увидев страшную маску и наконечник копья перед лицом, упала от страха навзничь, опершись на руки.
  Грязное, из грубой ткани, платье. Искаженное от ужаса худое лицо, обрамлённое чуть вьющимися тёмно-русыми волосами.
  − Я не убивала, − обреченным голосом пролепетала она, испуганно глядя на острие копья.
  − Беги отсюда, − также тихо проговорил Каро. Женщина сразу исчезла, как будто ее и не было.
  Минут через пять Каро вышел на обжитую поляну, оглядев которую, можно смело сказать, что она и есть пристанище банды. На пожелтевшей траве лежало пять неподвижных разбойников, окровавленных и в нелепых позах. Валявшееся оружие им не помогло. Мар казнил разбойников, опередив Каро.
  На краю поляны два огромных пустых шалаша, возле примитивного жилья валялась немытая глиняная посуда, в которой сложены деревянные ложки, стояло два стола со скамьями. В стороне большое дымящее кострище с большим деревянным вертелом. Недалеко в стороне крытый загон, разделенный на три части. В нем находились три коровы и овцы.
  Вокруг тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом суховатых листьев и редким мычанием коровы.
  Каро второй раз обходил поляну, внимательно всматриваясь в траву. Вокруг все затоптано, следов тьма, ничего не разобрать. Мара нигде не было, видно погнался за каким-нибудь разбойником.
  Взгляд зацепился за незаметную тропу, уходящую в сторону. Каро двинулся по ней, держа готовое к броску копье над плечом, вторую руку занимал меч.
  Метров за тридцать от поляны находился замаскированный вход в схрон. Рядом стояла длинная корзина, в которой лежали широкие свечи топорной работы. Возле неё воткнуты в землю косы Мара, и это не понравилось.
  Каро вернулся к шалашу, в одном из валявшихся кувшинов нашел масло. Веревку найти не составило труда, ею смотали верхнее соединение шалаша.
  Каро на скорую руку смастерил факел из палки и веревки, облил маслом. Он загорелся, когда Каро воткнул его в затухающее кострище, масло монотонно трещало.
  Каро бегом добрался до схрона, держа в руках факел и меч. Открывшаяся деревянная крышка обнажила серые каменные ступени. Стены, тоже выложенные камнем, растворялись в глубокой темноте.
  Брошенный факел с гулом полетел вперед, освещая путь. Каро ринулся следом, оказавшись в большой комнате. Свет выхватил из тьмы каменную печь, деревянные лежаки, длинный стол, скамьи. На столе горой сложены глиняные миски и горшки. Видно, что здесь уже приготовились к зимовке.
  Людей в комнате не было, в противоположной стене чернел проем. Каро приблизился, вгляделся в очертания соседней комнаты, удостоверился, что на полу нет воды. Можно просто войти, но там может быть равный, а он опасен. Каро бросил факел вперед, через секунду ринулся сам. От увиденного остолбенел: Мар лежал, проткнутый насквозь двумя арбалетными болтами. Стрелы прошли в аккурат между медных пластин, а кожаный доспех не спас. Левая рука отрублена почти по локоть.
  В метре от неподвижного напарника лежала женщина с разрубленным лицом. Возле неё валялся крупный двухзарядный арбалет невероятной мощи.
  Рука Мара валялась возле входа, рядом покоилась потухшая свеча. Каро мысленно составил картину происшедшего. Из арбалета выстрелила женщина, Мар рассек в темноте ей голову. Кроме меча Мара, в комнате рубящего оружия больше не было. Значит, был еще один человек, который отрубил руку. Каро лихорадочно схватил факел, тот с гулом полетел в следующую комнату.
  Миротворец выбрался из схрона с другой стороны. На лице, под маской, появилось удовлетворение: взгляд наткнулся на травинку, на которой еще не высохла кровь. Каро хмыкнул.
  Он бежал, останавливаясь лишь затем, чтобы отыскать след. Через полчаса он побежал по тропе, спускавшейся в долину, внизу увидел хромающего мужчину. В левой руке он нес корзину, а в правой держал опущенный меч.
  − Барс! - рявкнул зло Каро.
  Разбойник оглянулся. Поставил корзину, ноги приняли базовую стойку воспитанника Миссии. Взгляд карих глаз из под густых бровей твёрдый, уверенный. Боец... Меч держит чуть наклонённый вперёд. Но ленив, мышцы дрябловаты.
  Каро остановился в трёх метрах, держа двумя руками выставленный вперед меч. С минуту два противника смотрели друг другу в глаза. Миротворец в маске и грязный волосатый бандит.
  − Брат... Барс, ты куда убегаешь? − нарушил тишину Каро, при этом сделал осторожный под-шаг вперед.
  − Гуляю по тропам лесным. А ты болтать пришел, или работу делать? − не двигаясь, монотонно отчеканил разбойник.
  − Нехорошо братьям руки рубить, отступничек! − выпалил Каро и шагнул вперёд.
  Мечи зазвенели, взлетая и опускаясь, высекая искры и песню боя. После нескольких взмахов противники разошлись, группируя мысли. Каро сразу понял, что Барс не в форме, хотя всё равно опасен. Надо быть настороже.
  Барс первым бросился вперед, показывая удар сверху, но он пошел со стороны. Каро разгадал маневр, меч отбил. Затем Каро ударил сверху. Барс парировал удар без усилий. Но Каро повернул меч, и тот молниеносно скользнул вниз, по клинку противника. Клинок миновал гарду, рука не стала препятствием. Вместе с мечом сжатый окровавленный кулак упал на траву. Он только коснулся земли, а вторая отрубленная кисть уже летела следом.
  Барс упал навзничь, корежась от боли, как-то странно двигал обрубками. Обезумевшие глаза светились злобой, брови от боли сошлись вместе.
  − Позаботься о мальчишке, −Барс эти слова не сказал − провыл.
  − Будет миротворцем, − спокойно ответил Каро, не двигаясь и не сводя глаз с противника.
  Барс кое-как поднялся на колени, опустил голову.
  − Сжальсяяя! Рубиии!
  
  
  Каро уже насыпал холмик на могиле Мара, когда спящий ребенок в корзине проснулся и громко заплакал.
  Достав малыша, он поднял перед собой. Рубаха, в которую запеленат младенец, мокра.
  − Проголодался, малыш? - спросил Каро, по-отечески улыбаясь.
  − Малыш разговаривать ещё не умел, конечно. Но непрерывными криками подтвердил, что миротворец не ошибается.
  − Надо будет кормилицу тебе искать, или корову до Миссии с собой тянуть, − Каро по-отечески улыбнулся. − Как же тебя назвать? Будешь ты Сартай... Да, Сартай Лесник.
  
  
  
  
  
  
   Глава четвёртая
  
   Проклятая долина
  
  
  
  Далеко в этот раз закинула Миссия трёх миротворцев. Сартай ехал на сером фортэсе впереди, следом верхом плелись Латойя и Сенж, держась рядом.
  Сартай выглядел мощнее и мужественней Сенжа. Лицо немного скуластое, но ровное, с нормальным, прямым носом, что у миротворцев редкость. Шрам, тянувшийся по лбу Сартая, миновал нос, но продолжился на подбородке. Но он не красил и не страшил, хотя и придавал мужественности и без того уверенному выражению лица. Сенж, с кривоватым носом, что когда-то сломали в спарринге, да с маленькими, вечно поджатыми губами, проигрывал во всём, но Латойя выбрала его. Да оно и не удивительно: с первых дней Сенж крутился вокруг неё, как преданная собачонка.
  В пути миротворцы уже двадцать третий день, поэтому Сартай жалел: надо было бы приударить за Латойей, теперь бы не смотрел на эту парочку с завистью, оставив эту муку Сенжу.
  Ландшафт незаметно менялся. Деревья, которые раньше стояли по сторонам плотной стеной, сейчас попадались реже, появилось больше низкорослых кустарников, да высокой травы. Иногда было трудно окинуть взглядом колышимые ветром волны ковыля. Начиналась степная зона.
  Путники уже одурели от дороги. Все ехали босиком, привязав сапоги у рюкзаков. Мечи и копья приторочены - главное, держать наготове луки. А стрелу любой миротворец посылает сильно, тетива дрожит долго. Посланная крепкою рукой, стрела пробивает почти любой кожаный доспех, если нет бронзовых или деревянных пластин. Да и можно бить в упор, если нужно. Доспехи тоже поснимали: прямой опасности нет. Бывает, едут целый день, а жилья на пути не попадается. Прячутся люди, убоявшись зла.
  В этом мире, чтобы выжить, нужно укрываться за стенами, что и делали люди в замках, больше похожих на крепости. На дорогах встречались лишь отчаянные люди, да торговцы солью. Хорошие воины, путешествовали человек по десять, не меньше, при полном вооружении. Но даже десять торговцев для троих подобных Сартаю не опасны. Что могут, пусть даже и неплохие воины против миротворца, который держит оружие в руках с детства, которого учили маленькими кулачками побеждать, стиснув зубы.
  Судя по карте, путники приближались к первому месту своего задания - Проклятой долине. Задание, если подумать, плёвое. Но нужно быть осторожным. В этой долине пропадали люди. Все, кто туда ушёл - не вернулся. Поэтому среди местных людей она обросла слухами и страшилками. Говаривали, что в старом замке поселились вампиры, выпивающие кровь путников.
  Миротворцам нужно узнать, почему люди не возвращаются из долины. И они это выведают, в этом никто не сомневался. Потом им нужно ехать дальше, чтобы уничтожить Вареса - предводителя банды, которая уже давно переросла в войско. Его люди жестоки, сеют много зла на Земле. Змея, которой отрубили голову, умирает. Так и войско Вареса, потеряв главаря, распадётся от распрей.
  Взорам открылась небольшая спокойная река.
  − Наконец-то искупаемся! - раздался довольный голос Латойи.
  Сартай повернулся. Пыль и пот уже несколько дней издевались над путниками. Они старались останавливаться на ночёвки у воды, будь то река или озеро. Но бывало и так, что располагались у ручья.
  Латойя ехала в коротких штанах, в рубахе с расстёгнутым воротом. Светлые волосы распущены.
  Да... зря Сартай не прибрал её к рукам на время пути. С каждым днём она ему казалась всё красивее. Широковатый нос, полные губы... они сейчас были идеалом красоты. Хотя, когда выезжали из Миссии, Сартай даже не смотрел в её сторону. А Сенж не зевал, предусмотрительный.
  − Предлагаю тут у реки и заночевать, − сказал Сартай, хотя солнце не доставало до горизонта на две ладони, если вытянуть руку перед собой.
  − Чего сидеть-то? - возмутился Сенж. - Двигаем дальше. По ходу перед нами Проклятая долина. И не мешало бы посмотреть, что там творится ночью. А то днём можем пройтись туристами, ничего не увидеть.
  − Мне как-то страшновато идти туда в ночь, − с сомнением сказала Латойя.
  − Спужалась? - насмешливо спросил Сенж.
  − Ты смотри, супергирой, в штанах с дырой, − зло сказал Сартай. - Все в обмороке, ты один храбрец! Тебе предлагают разумный вариант. В этой долине может быть всё, что угодно, любая опасность.
  − Какая может быть опасность, с которой не справится три миротворца? Порубим всех, как умелая хозяйка капусту.
  − Есть такие вещи, которые не порубишь. − Сартай не уступал. - Ты слышал об озёрах-убийцах? Это о тех, со дна которых поднимаются гигантские бульки газа, убивающие всё живое.
  − В этой долине нету озера! Нету!
  − А про долину, где деревья при тлении выделяют яды, знаешь?
  − Не знаю! Ты смотри! Начитался всяких сказок, теперь боишься идти в какую-то долину!
  − Я не боюсь, - Сартай начинал злиться, но старался говорить спокойно. - Просто предлагаю идти с утра, потому что ночью можно заснуть... и не проснуться.
  − А мы не будем спать! Нам нужно узнать, что происходит в долине. А выспимся мы... потом!
  Пока шёл спор, друзья подъехали ближе к берегу, где ивы мочили ветки в воду.
  Спешились, расседлали фортэсов, которые сразу пошли к воде, роняя тягучие слюни. Напившись, забрались в неё, лишь торчали хребты.
  Латойя без стеснения разделась догола - в Миссии нет мужчин и женщин. Там миротворцы, поэтому никто не стеснялся наготы. Но в последнее время Сартай отворачивался, стараясь не смотреть на обнажённую женщину. Иначе плоть восставала, а все мысли сводились к одному: дурак, что ничего не сделал, чтобы Латойя была с ним.
  Сартай нырнул с разгона. Прохладная вода обволокла иссушенное злым солнцем тело, смыла первую пыль. Вынырнул почти посреди реки, погрёб к другому берегу. Позади раздавалось сюсюканье Сенжа и смех Латойи. Нет, Сартай так не умеет флиртовать. Бог парует правильно: ленивых к трудягам, а дурных к умным - чтобы никто не вымер. А любовь - штука такая неразборчивая...
  Кто был в дальней дороге, знает, как седло натирает седалище, а спина ноет от неподвижности. И только когда оказываешься на ногах, понимаешь, какое это блаженство - свобода. А когда нырнёшь в воду, понимаешь: вот оно, пусть и короткое, но счастье.
  Когда выбрался на берег, достал из рюкзака древесную золу. Постирал рубаху и штаны. Рубаху бросил сушиться на седло, а штаны одел на себя.
  Сенж с Латойей сидели в тени, смотрели на тихую, почти неподвижную воду.
  − Ну что, − Сенж взглянул на Сартая пристально, с чувством превосходства. Он сейчас выглядел в своих глазах героем. Ещё бы, спутники не спешат в долину, а он рвётся вперёд, смелый. - Сейчас пойдём или побоимся до завтра?
  − Сенж, −Сартай взглянул снисходительно. - Мы же прекрасно знаем, кто тут смелый. Я участвовал в побоище у Партенита, да и у индов на кораблях поплавал.
  − Да я что? - Сенж вмиг осёкся. - Я просто предлагаю идти сейчас.
  − Да, − поддержала Латойя, расчёсывая мокрые волосы костяным гребнем. - Что зря спорить? Пошли сейчас, может, подстрелим что в долине. У нас осталось немного сыра и кусок копчёного мяса, вот и всё...
  − Тем более, сейчас люди опаснее всех животных, вместе взятых, − добавил Сенж. - Поэтому предлагаю не рассиживаться, а двигать в долину.
  − Там выше по реке подвесной мост, видел?- обращаясь к Сартаю, спросила Латойя. − Целый...
  − Не видел. Проще переплыть реку. Если фортэсов по одному переводить, то может оборваться. Когда его строили?
  − Да, лучше переплыть... Первая, что ли речка? - Сенж встал. − Что? Вперёд?
  
  Реку форсировали без приключений. Дальше взору предстала лишь трава, даже одиноких деревьев не попадалось.
  − Ой! Копчик! Там! - Латойя вскинула лук, выстрелила, за ней пустил стрелу Сенж. Но копчик лишь качнул крыльями, среагировав на звук стрелы.
  − Я первый попаду! - Сенж выстрелил ещё раз, когда копчик зашёл на новый круг, высматривая добычу. Потом ещё раз, но стрелы уходили в пустоту.
  − Ты так все стрелы раскидаешь по долине, − насмешливо сказал Сартай. Наручь он надел ещё у реки. А сейчас натянул на правую руку кожаную перчатку, чтобы не порвать кожу на фалангах до сухожилий. Такое бывало и не раз. Наложил стрелу.
  Копчик высматривал добычу, паря на встречном потоке воздуха.
  − Он что, стрел не видит? - удивлённо спросила Латойя. Она в первый раз поехала в дальний путь.
  − Он дальнозоркий, в отличие от птиц, которые не охотятся.
  − А те какие? - недовольно спросил Сенж.
  − А такие как синицы, наоборот, близорукие. Такое устройство глаза. Так что хищные птицы вблизи видят плохо. - Сартай усмехнулся. Кто не читает книг, с раскрытым ртом слушает тех, что читают.
  Он прикинул направление ветра, скорость копчика. Прицелился не в него, а на три корпуса вперёд, и немного вверх. Оттянул тетиву так, что пальцы еле удерживали. Свистнула стрела, а когда затихла, копчик кувыркнулся и, задрав голову вверх, падал вниз хвостом.
  − Случайно. Он попал случайно! − сказал уверенно Сенж
  − Да! случайно! - подтвердила Латойя.
  − Вперёд, Тэрес! - Сартай поддал пятками по бокам животного, оно послушно затрусило к падающему, но ещё взмахивающему крыльями копчику.
  Сколько ни ехали дальше, охотиться было не на что - долина словно вымерла. Солнце перестало жалить, медленно опускалось к горизонту. Краснело, становилось больше и добрее.
  Сенж что-то щебетал своей женщине. Пустые разговоры. Уже за столько дней всё сказано-пересказано.
  Сартай ехал впереди молча, внимательно смотрел вперёд, ожидая любого подвоха или засады. Но вокруг стояла тишь да благодать. Только лишь одно смущало, что нет кругом никакой живности кроме мелких птиц и мышей-полёвок. Ещё часто попадались кости.
  Сартай остановился, увидев человеческий череп.
  − Стой! - поднял руку.
  Друзья остановились, ища опасность, вертели головами.
  − Череп, − Сартай кивнул на светлую макушку, видневшуюся из травы.
  − Ну и что? - Сенж был сама безмятежность. − Ясно, что если люди в этой долине пропадают, то их либо берут в плен, либо убивают. А значит, черепа валяются тут везде!
  − Мне не нравится, что мы за всю дорогу не встретили ни одной дикой козы или зайца. В таких долинах зайцев должно быть много.
  − Может, тут волки лютуют... − сказала с сомнением Латойя.
  − С волками мы справимся! Глянь, впереди что-то виднеется.
  − Деревья впереди... Полосой идут. Видно, там ручей или небольшая речка − Сартай тронул своего фортэса. Тот или учуял воду, или оттого, что ближе к вечеру стало прохладнее, весело затрусил к еле виднеющимся деревьям.
  Оказалось, деревья росли вдоль небольшого ручья. Напоив фортэсов, пустили стреноженных пастись. Заготовили веток для костра, чтобы хватило на ночь. Пока Сартай разделал копчика, Сенж с Латойей разожгли костёр, да подсобрали ещё дров.
  Сартай пристроил небольшой ствол дерева пол колоду, быстренько пошинковал тушку на куски мечом, а Сенж подвесил котелок над огнём, налил немного воды, добавил соли. Сартай высыпал мясо в котелок под голодные взгляды друзей.
  В полдень солнце маленькое и жёлтое, сейчас стало большим, красным. Озарило тучи багровым цветом. На него можно смотреть без боли в глазах. Оглушительно стрекотали кузнечики. Из котелка шёл пар, вкусно пахло.
  − Хороша жизнь, − сказала задумчиво Латойя, глядя на медленно исчезающее за горизонтом светило. - Наверное, жизнь - это и есть счастье.
  − Все люди несчастны, потому что живут на Земле не для наслаждения. - Сартай разломил ветку и бросил в костёр. − Но счастливые моменты, конечно, попадаются на жизненной тропе.
  − Не знаю, − задумчиво сказала Латойя. - Этих моментов у некоторых бывает много, а у некоторых и вовсе нет.
  − Многие просто живут в суете. Мне один старик так сказал: − говорит, прожил жизнь, суетился, спешил куда-то. Некогда было в гору глянуть. А потом понял, сколько закатов красивых пропустил.
  − Да уж... − Латойя вздохнула. Мудрецов если послушать, так и жить не стоит, а лишь на закаты смотреть...
  Тут ещё много зависит, как эту жизнь воспринимать, - вставил своё слово Сенж. - Можно находить почти в каждом прожитом моменте удовольствие, а можно дышать на всё злобой. Это как себя настроишь.
  − Копчик доварится, затушим костёр, − Сартай поднялся. - Пошли фортэсов поймаем, привяжем.
  − Чего тушить, пусть тлеет, − Сенж последнее время лез на конфликт. То ли заметил, что Сартай стал смотреть на их спутницу по-другому, то ли что-то не понравилось в поведении напарника, который старался взять роль лидера на себя. Он встал, следом Латойя.
  − Чего вы спорите? Ничего страшного, если посидим немного.
  − Ну, ты слишком взрослый, чтобы тебе объяснять, что на открытой местности человек, смотревший на огонь, видит ночью как крот? И его из темноты может расстрелять даже ребёнок?
  − Да что с тобой, Сартай? Вроде, за тобой трусости не замечалось.
  − Это не трусость. Только глупец будет сидеть в поле у огня, его видно далеко-далеко.
  − Ты переживай, чтобы дождя не пошло, а то будет нам и костёр, и ребёнки со стрелами.
  Фортэсы паслись неподалёку, поймав их, друзья привязали к деревьям.
  Солнце быстро исчезало за линией горизонта. Вот уже осталось небольшое пятнышко, а вокруг подкрадывалась тьма. Скоро она поглотила все вокруг, лишь огонь костра выхватывал из темноты смутные очертания деревьев невдалеке. Луна блуждала где-то за тучами.
  Когда вернулись к костру, Латойя потянула носом воздух.
  − Аааа... Я есть хочу, прям ужас...
  − Жаль, нет картошки, − Сартай присел у рюкзака.
  − А мы слопаем без картошки, доставайте свои ложки! − улыбаясь, скороговоркой выдал Сенж, довольный сам собой.
  Друзья достали свои тарелки, Сартай снял котелок с шеста. Пока он его ставил на землю, что-то изменилось вокруг. Показалось, что кто-то зашипел. Но не так, как змея, а похоже, что издало звук большое животное, но вдалеке.
  Внезапно громко зарычал фортэс. За ним вторили остальные. Они словно взбесились.
  − Тушим костёр, быстро! - Сартай плеснул на угли сюрпы из котелка.
  − Ты что делаешь? - ахнула Латойя.
  Сенж уже цеплял меч за спину и на бок полный колчан. Сартай с Латойей тоже схватили мечи и луки.
  Сартай побежал к беснующимся фортэсам. Животина Латойи уже оторвала поводья и растворилась во тьме. Когда Сартай подбежал, его фортэс уже канул в ночь следом за сородичем. Остался лишь возчик Сенжа. Его глаз блестел и дико вращался, на губах выступила кровавая пена. Он перебирал ногами, тянул поводья, удила кровавили дёсны.
  − Тихо, тихо... − Сартай схватил за узду, но фортэс словно ошалел, пытался поддеть рогом под рёбра. Не удержит уздечка обезумевшего от страха животного, в генах которого только травоядные предки. Хотя в переводе с древнего языка фортэс означает смелый, видно, это не всегда так.
  Крепкий повод лопнул, как гнилая верёвка. Фортэс, всхрапывая, ринулся в темноту.
  'Сыкока миаса' − раздался из тьмы протяжный и тихий, скрежещущий голос.
  Сартай оцепенел, из паутины тьмы на него глядело жуткое чёрное лицо. Явно не человеческое, но и не животного. Темная короткая шерсть, большие круглые глаза. Что-то в этом существе напоминало человека, но лицо было на уровне груди - эта тварь стоит на четырёх лапах. Может, конечно, эта тварь и маленькая, стоит на двух лапах или ногах, пока не разобрать. Тогда у неё непропорционально большая голова.
  Ни о каких дружеских отношениях после такой фразы, что выдала тёмная тварь, и речи быть не может - оно принимает человека за добычу. Теперь только бой.
  Сартай вскинул лук, но пока оттянул тетиву, лицо исчезло.
  − Опасность! - громко крикнул он. Таиться не было смысла: эти твари их видят и слышат лучше.
  − Готовы! - откликнулся Сенж. - Давай к нам!
  Бежать нельзя, Сартай повернулся спиной к друзьям. Так и пошёл спиной вперёд, держа лук наготове, вертя головой, а взглядом высматривая врагов по сторонам.
  Мелькнуло черная масса во тьме. Сартай просто уловил движение, выстрелил навскидку. По урчащему звуку понял, что попал.
  Ещё стрелу выпустить Сартай не успеет - это чёрное прыгнет и сомнёт. Лук падал на землю, а Сартай уже выхватил меч, мягко вышедший из ножен. Но встречать грудью летящую на него тушу он не собирался - прыгнул в сторону, рубанув мечом. Клинок словно врезался в дерево, отдав болью в кистях. Его даже отбросило назад. Но он раскроил большую голову, на которой вместо волос темнела гладкая короткая шерсть.
  Туша пролетела в прыжке мимо. Что-то похожее на человека-оборотня. Человеко-зверь упал разрубленной мордой в траву.
  Крик Латойи заставил повернуться. Она кричала оттого, что летела лицом в траву, а сверху её придавила тёмная тварь. Они налетали так неожиданно, словно чёрные демоны из тьмы.
  Сартай не успел ей помочь, мало того, он видел, что на него летит ещё один враг. И он оказался тяжёлым: всей массой сбил с ног, да ещё загнал когти в плечо и грудь. Сартай видел львов только на картинках, но эта страшная морда, что нависла над головой, чем-то напоминало льва, но и чем-то человека. А в больших выпуклых глазах отразился холодный отсвет еле светивших звёзд.
  Сартай лежал на спине, прижатый, не в силах вывернуться, а чудовище сверху, с гортанным рыком оскалило клыкастую пасть.
  Хорошо, что рука не выпустила меч, пальцы крепко сжимали рукоять. Превозмогая дикую боль в груди, Сартай повернул клинок, воткнул острие в раззявленную пасть.
  − Не зевай! - крикнул он зло.
  Существо откинулось в сторону, в агонии катаясь по траве и суча лапами по воздуху.
  Сартай вскочил, побежал к друзьям. Однажды он видел, как собака терзала человека. Она вцепилась в затылок, рвала и тянула в стороны, перебирая лапами, выбирая стойку поудобней, чтобы лучше упереться и посильнее рвануть, оторвать кусок плоти. То, что одна из тварей вытворяла, вцепившись в горло Латойи, было куда страшней. Она была уже без сознания - раскинутые руки неподвижны. Пока Сартай сделал два быстрых шага, тварь вырвала зубами у бедной Латойи глотку, просто резко подняв вверх свою голову.
  Сартай подскочил, сжал рукоять меча двумя руками, чтобы одним ударом сокрушить врага. Тварь только успела ощериться, как мелькнул клинок, разрубил шею, обдав брызжущей кровью.
  Сартай подхватил клинок Латойи, издал боевой клич − 'Бааррраааа!'
  Сенжа нет...
  Невдалеке послышался тихий звук. И его издал человек. Он пытался крикнуть, но это получилось сдавленно и тихо. Всего шагов пятнадцать, и там Сенж! Сартай побежал, держа оба клинка занесёнными для удара. Тяжесть мечей в руках придала уверенности.
  − Сенж, держись! - крикнул он на ходу.
  Две твари, что тащили друга, как волочащийся мешок, за ноги, увидев опасность, дали дёру на четырёх лапах, им могли бы позавидовать собаки. Гнаться за ними не было смысла, не догнать.
  − Сартай... − тихо проговорил Серж, когда тот присел. - Ох... больно!
  − Где?
  − Затылок...
  Когда Сартай повернул его набок, то чуть не отпрянул, увидев зияющие раны на шее и возле ушей.
  − Сенж, всё будет хорошо, артерия не задета, видишь, крови не так и много...
  − Ох... − Сенж говорил тихо, обессиленно. - Я однажды ударил сам себя кнутом по голой спине. Со всей силы, с оттяжкой. Хотел наказать норовистого фортэса, но чтобы посильнее было. Для этого подальше руку откинул, а получилось, что хлестанул себя на всю спину.
  − Зачем ты мне это рассказываешь?
  − Больно было, очень. А сейчас мне кажется, что двадцать плетей сразу ударило. По шее, по затылку.
  − Сенж, всё будет нормально, − Сартай огляделся.
  Враг не показывался, но знает, где его жертвы. А если у них есть ещё силы для атаки, то эти твари вернутся, обязательно. Тем более знают, что противостоять им будет всего один человек.
  Сартай вложил свой клинок в заплечные ножны, а второй просунул под них. Взял Сенжа подмышки и потащил к кострищу. Там оружие, луки. Протащив пять шагов останавливался, осматривался, убедившись, что твари не появляются, тащил дальше.
  Он не дотащил Сенжа до кострища метров пять, когда тот потяжелел, словно из него вылетела душа, а тело потянуло к земле.
  − Сенж, − Сартай опустил его на траву, хлопнул по щеке − реакции ноль. Тогда прощупал пульс - его не было.
  Один. Остался один. Нет, не совсем. Ещё в этой Проклятой долине остались враги - непонятные твари, то ли оборотни, то ли подарок древних - они много наделали разных существ.
  Каково это, остаться одному на всю долину и долгую ночь? Что делать? Сартай с силой сжал виски. Хотелось бежать, бежать отсюда подальше. Тут каждый шорох, каждый звук может быть последним, что он увидит в этой жизни.
  Приняв решений идти к реке, Сартай достал мечи, пошёл к рюкзаку. Воткнув в землю мечи, накинул обе лямки на правое плечо, подобрал брошенный лук.
  В левую лопатку больно ударило, боль и толчок заставили стать на одно колено. Сартай огляделся, быстро доставая стрелу. У ног лежал округлый камень величиной с кулак. А вокруг никого...
  Небо сегодня против людей. Луна не показывается, а редкие звёзды, выглядывающие из-за туч, сильно не посветят. А эти твари видят его хорошо.
  Если бы камень прилетел в затылок, то Сартай бы уже разделил судьбу друзей. На месте стоять нельзя, нужно двигаться, тогда попасть камнем трудно. Но идти в лобовую атаку и умирать, похоже, эти ночные демоны пока не спешат.
  Сартай удивился, что ему сейчас реально страшно. Такого он не испытывал никогда. Даже в лабиринте посвящения, когда чуть не оказался в крокодильей пасти. Там он был не один, а здесь, казалось, его душа одинока на всю вселенную.
  Лук к рюкзаку, мечи подхвачены: пальцы крепко сжали рукояти, это придало уверенности.
  Вперёд... к реке.
  'Простите Латойя и Сенж, что оставляю'... − тихо сказал он, обернувшись.
  Не успел отойти и тридцати шагов, как мелькнувшая слева тень, мгновенно оказалась рядом, став на четыре лапы в трех метрах от него. Намного крупнее человека, тварь угрожающе зарычала.
  Мурашки побежали по коже...
  Сартай пытался побороть страх, сковывающий мысли. Принял боевую стойку, при этом незаметно ступнями смещаясь в сторону. От движения плеча лямки рюкзака сползли по руке, меч проскользнул между ними, не повредив их.
  Оттянув для мгновенного удара оба меча, Сартай внимательно смотрел на чёрную тварь боковым зрением, сам же, повернув голову, сосредоточил внимание на тыл.
  Он не прогадал. Глаза выхватили силуэт летящей выше головы тени, которая опускалась на него в полете.
  Два мгновенных шага в сторону, два разящих удара мечами по промахнувшейся туше.
  Сартая снесло от прыжка второго, который стоял и отвлекал. Удар его лапы обжег левое плечо. Боль взорвала мозг и заставила выронить меч. Но навыки не подвели. Отмашка правой рукой - лапа полетела в траву, а тварь пыталась отскочить, но на задних лапах - ногах она оказалась неуклюжей. За что и приняла опустившийся клинок на череп.
  − Кто ещё хочет срубиться? - выкрикнул Сартай, но ему ответил лишь оглушительный треск сверчков.
  'Кто же вы такие?' − прошептал он и склонился над валявшейся тушей, которой разрубил черепушку. Тварь уже затихла, челюсть отвисла. Крупные клыки торчали из окровавленной пасти. Скошенный лоб, острые уши, расположенные высоко. Сильные, мускулистые руки с короткими пальцами, на которых длинные и острые когти. Какие-то уродливые ноги, видимо, существа предпочитают движение на четырёх лапах. Темнота скрадывала очертания, но темная короткая редкая шерсть просматривалась по всему телу.
  Взгляд выхватил из пропасти темноты скользнувшую вдалеке тень. Там раздалось недовольное рычание, затем скрежещущий голос:
  −'Тыыы неё уидииошь, никкктооо не ууггаааддиииллл'.
  Сартай не ответил, вскинул рюкзак на правое плечо − левое болит и кровоточит.
  В руки оба меча...
  Он зашагал прочь из этой Проклятой Долины.
  Если тварь хочет боя, нападёт. Он за ней гоняться не собирается. А брать в руки лук... С ним не встретишь достойно нападающих - стрела не остановит.
  Хотелось быстрее добраться до реки, перейти по мосту, пусть и ветхому. Подмывало бежать, но бег быстро изматывает.
  Сартай не останавливался, быстро шел, сердце гулко стучало. Не от ходьбы, от страха.
  Сартай вертел головой, всматриваясь в темноту, особенно в высокую траву, впереди себя. Ведь эти твари могут рапластаться в траве, ждать на пути. А потом неожиданно прыгнуть.
  Вспомнились убегающие в темноту фортэсы. Бедные... Наверное, стали жертвами хищников. А то, что эти твари хищники, говорило поведение возчиков. Они просто взбесились. Искать их смысла нет. Рассказывали в легендах, что лошади, жившие во время древних, иногда оказывались преданными как собаки. Прибегали на зов или свист. Фортэсы не такие: гордые и туповатые, они сродни волам.
  
  
   Глава пятая
  
   Сомбаты
  
  
  Больше до самой реки никто не нападал. Найти мост было несложно, сюда ведёт лощина. Сартай вышел на середину шатающейся переправы, сел на пятки. Здесь он в безопасности, внезапно никто не подберётся. Гибкий мост сразу предупредит вибрациями.
  Тело устало, противно ныло плечо. Сняв рубаху, Сартай осмотрел раны.
  Та, что на груди, не опасна, видно с первого взгляда. На плече похуже, когти вошли глубоко. А на груди просто уперлись в грудную клетку. Если бы тварь рванула загнанные когти, дело было бы плохо.
  Сартай стал вспоминать все слышанные легенды. О потустороннем мире и о древности. И тут его осенило: 'Это сомбаты!' Вспомнилось, когда еще детьми сидели вечером у костра, наставники рассказывали страшные истории, а их за историю Земли накопилось с избытком. Рассказывали и придуманные, может даже сказки. Дети слушали в тишине, затаив дыхание.
  Сомбатов создали как солдат. В хаосе апокалипсиса много бед они доставили людям.
  Много веков об этих хищниках не было слышно, люди истребляли их, как могли. Одно спасло: эти твари не плодовиты. О них уже забыли многие века назад, но видно, в каком-то закутке Земли они незаметно жили и размножались. Сомбаты разумны, когда обучены, а если нет, то почти как животные.
  Открытие успокоило. Они из плоти и крови, и из нашего мира.
  Глаза смотрели на темную воду, казалось, та стоит на месте, рисуя иногда небольшие круги. Сартай решал, что делать. Оставить долину в покое, вернуться в Миссию? Затем прийти группой, выбить всех хищников в Долине. Или пойти утром снова в долину самому?
  Самому опасно, но дорога в Миссию и обратно займет много времени. За эти дни сомбаты могут сделать много зла. Сартай представил, сколько людей уже пережили смертельный ужас и муки. Прекратить это − его долг. Выбор - долина.
  Сартай, уставился на воду, медитация пошла.
  'Откуда твой страх? Не боится смерти миротворец. Рождение - гарантия смерти, вопрос только когда. Для миротворца вопрос, с какой пользой. Изменил ли ты этот мир? Выполнил ли свой долг? Нет, пока нет.
  Где твои друзья? Где твой фортэс? Где твоя храбрость? Барахтается под страхом где-то. Едят друга твоего человеков враги.
  Чему тебя учили в Миссии?
  Глаза пасущие, руки загребущие. Души алчные, уста лживые - смерть вам.
  За наживу убивающие, ради похоти душащие - смерть вам.
  Кровь невинных вопиет к вашей, капля за каплю.
  Сомбаты, людей жрущие - миротворец идет по головы ваши.
  Из клыков ваших ожерелье сделаю себе'.
  Долго сидел Сартай, небо уже начало светлеть, но взгляд застыл, не отрывался от воды.
  Наконец он решительно встал, вещи из рюкзака все оказались на мосту. Сартай взял небольшую миску, спустился к реке. Оказалось, что ужасно хочется пить. Упёршись руками, напился, затем набрал воды в миску, на донышко.
  Вернулся на шаткий мост, развернул из тряпки сухой кусок меда, пальцы начали разминать его в миске. Затем поставил раскисать (чтобы получилась липкая жидкость), сам в это время разложил все оружие возле себя. Два меча, лук. Двадцать три стрелы в колчане. Десяток заточенных, как бритва, метательных ножей, вставил в метательный пояс. Два метательных топорных ножа, (три плоских загнутых лезвия и острый штырь на ручке).
  Сартай улыбнулся, глядя на свой арсенал. Он даст достойный бой. Пусть только солнце озарит долину.
  Смоченная липкой жидкостью тряпка скользила по лезвиям, затем оружие откладывалось в сторону, натиралось следующее.
  Лезвия и наконечники болтов стали липкие. Достав маленький сверток, бережно развернул, стараясь не рассыпать светло-бурый порошок. Осторожно, по щепотке, Сартай рассыпал страшный порошок на лезвия и наконечники. Тряпка втирала в липкие лезвия гремучую смесь.
  Яд состоял из многих компонентов. Сартай помнил только, что в нем состав из трех видов смертельных медуз, прикосновение которых, даже к коже человека, вызывает остановку дыхания и кровоизлияние в мозг. Вообще, если этот яд попадает в кровь, смерть приходит от болевого шока. В Миссии он на вес золота, достается издалека. Пальцы правой руки начало жечь, как будто их, замерзшие, сунули в горячую воду. Мытье водой не помогло, хотя Сартай мыл тщательно.
  Еще один порошок принят внутрь и запит водой. Он придает бодрости изможденному телу и заглушает боль. Кожаную куртку-доспех одевать не хотелось, сильно жарко днем.
  Вещи и оружие уложены. На поясе широкий ремень с метательными ножами. Сартай прикрепил оба меча к рюкзаку, накинул лямки на плечи.
  Солнце вот-вот взойдёт - вокруг уже светло. Он повернулся в сторону долины, поправил рюкзак за спиной, взял в руки лук.
  'Ну, кто там сожрал моего копчика?' − пробасил грозно и решительно двинулся вперед.
  Шёл, внимательно вглядываясь в окрестности. Но долина казалась мирной, до самого кострища сомбаты не появлялись. Ни копчика, ни котелка, ни трупов сомбатов, только тёмные пятна засохшей крови на примятой траве напоминали об ужасе прошедшей ночи. О друзьях и говорить нечего. Ещё при нём пытались утащить Сенжа.
  В долине лук − это самое грозное оружие. На кисть одета наручь, на руки кожаные перчатки − стрелы под рукой. Топорные ножи закреплены сверху рюкзака, так, что их легко достать и сорвать.
  Сартай торопился, быстро шел вперед. Надо уничтожить этих зверолюдей до темноты, в этой долине она теперь страшила.
  Через полчаса выбрался на холм: внизу, вдалеке показались руины большого замка, крепостная стена вокруг него почти разрушилась. По низу стены виднелась светлая полоса.
  Прятаться не было смысла, на открытой местности неожиданно не нападут. Похоже, пока никто и не собирался этого делать.
  Когда подошёл ближе, понял, что за полоса виднелась, когда стоял на холме. Человеческие и фортэсовские черепа и кости: примитивный забор из них окружал стены замка. Самый страшный забор для людей. За стенами мелькали чёрные тела сомбатов, которые то ли плясали, то ли дрались. В воздухе разносились визгливые звуки и рыканье. Было далековато, видно громкие визги были, раз доносились на такое расстояние.
  Рюкзак сброшен − бойня будет здесь. Он положен так, чтобы легко достать закрепленные сбоку мечи и топорные ножи. Плечо почти не болело, давал о себе знать принятый порошок.
  Сартай положил стрелу на тетиву. Натянув, долго целился, пока не высчитал, что один сомбат замер.
  Стрела ушла, тетива задребезжала, колотя по наручи. Через две секунды лук снова готов стрелять. Из руин долетел истошный визг и громкое рычание, больше похожее на гортанные крики.
  Семь рыкающих сомбатов, один за другим, в два прыжка легко перепрыгнули остаток стены и забор из костей. Разъярённые, они словно гончие собаки, понеслись в атаку.
  Сартай всё стрелял, но только две стрелы нашли свои жертвы. Один сомбат завертелся на месте и упал. Второй закрутился и, рыкая, медленно захромал обратно. Но яд быстро отравил кровь: после трёх шагов хищник просел на лапах.
  Слишком быстро приблизились хищники. Но зато последняя выпущенная стрела точно вошла в грудь самому крупному врагу. Топорные ножи, полетевшие без промедления вслед за стрелой, вспарывали лезвиями лишь воздух. Они не так быстры, как стрелы, бегущий сомбат увидел опасность и на ходу ушёл в сторону.
  Четыре стремительно приближающихся полузверя оказались рядом. Сартай выхватив мечи, замер, приготовившись смещаться в сторону. На месте не выстоять, сразу собьют несущейся массой. Вырвавшийся вперед хищник прыгнул, Сартай легко, в два шага, ушёл в сторону, рубанул мечами пролетающее мимо тело. Остальные трое увидели это, не стали повторять ошибку сородича.
  Рыкающие твари не спеша окружили человека, Сартай положил оба клинка на плечи, крепко сжимая рукояти. Из такого положения легче всего сильно ударить мечами в стороны. Положение оказалось незавидным, два врага еще ничего, но три - много.
  У Сартая имелось самое грозное и лёгкое оружие, которое не надо носить за плечами - опыт, наработанный в ходе многолетних тренировок. Сомбаты этого не знали, они убили много людей, и всегда это получалось легко. Потеряв скорость, хищники лишились ударной силы. Они скалились, рычали, темная редкая шерсть стояла дыбом. Один хищник светло-пепельного цвета. Сартай стоял неподвижно и ждал, когда твари войдут в зону поражения.
  Один, рыкнув, прыгнул. Другой в то же время резко приблизился, угрожая когтистой лапой. Лапа через миг повисла, разрубленная. Молниеносное движение в сторону, и прыгнувшего полу-зверя посекло четыре мгновенных удара.
  Последний сомбат не стал атаковать. Увидев такую быструю расправу, повернулся и побежал в сторону руин.
  − Куда убегаешь, ожерелье моё, − процедил сквозь зубы Сартай. Схватил лук и послал стрелу следом. Стрела быстрей, летящее жало догнало и впилось в спину.
  Сартай в изнеможении присел на траву. Отдохнулнемного, собрался с мыслями. Взгляд поднялся в небо, которому не было дела до того, что происходило здесь, внизу. Высокомерные облака медленно ползли по небу, словно белые сонные черепахи.
  Сартай нашёл и подобрал топорные ножи. Валяющиеся недалеко сомбаты лежали неподвижно. Умерли быстро, как только кровь понесла яд по венам.
  Сартай собрал вещи и не спеша пошел к руинам. Видно, Сартай не намазал наконечник одной стрелы ядом, потому что убегавший сомбат оказался живой, стоял на передних лапах. Зад беспомощно волочился по земле, когда передние лапы пытались поднять тело и двинуть вперед. Стрела торчала в боку и выходила из живота. Сартай пожалел его, разрубил голову. Сомбат мгновенно затих, челюсть отвисла, язык повис.
  Кости и черепа, нагроможденные вокруг разваленной стены на высоту человеческого роста, возвышались из высокой травы. Сартай пошел вдоль этого жуткого забора, ища вход.
  Мечи держал наготове. Стрела может и не остановить такого хищника, но когда в руках мечи, сомбаты не так уж и страшны. Проход нашелся напротив разбитых ворот. Вокруг полная тишина, даже птицы, казалось, перестали петь.
  Сартай не был спокоен, все убитые враги - самцы. Должны быть еще самки, возможно, и детеныши. Он стал двигаться осторожно, руины замка высоки, может прилететь брошенный камень. Глаза внимательно выхватывали каждую деталь, каждая мелочь сейчас важна.
  Внутри, как в большинстве замков. Только все разрушено, ферма, кухня. Руины амбара, вокруг него нагромождение камней. Нигде не видно ни малейшего признака движения. Вокруг чисто, остатки разрушенных строений убраны, перед замком расчищенная и утоптанная площадка, посреди неё зарыт столб с множеством вбитых крючьев.
  Недалеко от столба воткнуто в землю длинное копье, а за ним лежит два мёртвых сомбата. Тоже самцы. Видимо, те, что нападали ночью.
  Зеленые мухи облепили их, глаза и рот белы от отложенных яиц. Стояло монотонное жужжание от летающих насекомых. Под стеной замка валялся еще один дохлый полузверь, из бока которого торчала стрела.
  Сартай остановился, не зная, какие развалины обследовать сначала.
  Жужжание насекомых постепенно начало нарастать, затем появился вибрирующий гул, местами переходящий в свист. Сартай никогда не слышал ничего подобного. Странный гул доносился издалека, но быстро приближался.
  Сартай пытался определить причину гула, но не мог понять, откуда идет такой всеобъемлющий звук. Перепонки в ушах задребезжали, грозный шум надвигался с востока, ширясь и отдавая вибрацией по коже.
  Много ходило слухов, что грохочут вулканы и большая волна-цунами, сносящая все на побережье. Сартай слышал об этом только легенды.
  Он опешил, в небе неслось громадное чудовище, ни на что не похожее. Формой оно напоминало ромб, только такой огромный, что казалось, закрыло полнеба. В длину не меньше двух тысяч шагов. И на вид не было живым. Чудовище стремительно приближалось, стали видны выемки по бокам. Чёрного цвета, матовая громадина неслась в воздухе прямо над ним, в двадцати метрах от земли.
  Взгляд не отрывался от летающего ромба, поглощавшего лучи словно тьма. Забылись сомбаты, забылось всё. Это не был сказочный дракон, они на рисунках другие.
  Громадина так быстро пронеслась над головой, что стрела показалась бы черепахой. Гул, казалось, трусил землю. А следом шла ударная волна...
  Удар пришел ниоткуда, вертя мёртвых сомбатов, словно ветер листву. Пыль становилась непроглядной стеной вдалеке, где недавно пронеслось чудовище.
  Сартая снесло и начало кувыркать как тряпичную куклу.
  Все исчезло, сознание обожгло болью, затем все вытеснила темнота.
  
  
  
  * * *
  
  
  Рычание, ворчание − звуки доносящиеся непонятно откуда и зачем. Болят руки, их вроде как нет, но есть боль, ноющая, как будто руки вытягивают, чтобы сделать длиннее.
  Сартай с трудом открыл глаза, сознание - как в тумане. Недалеко от него сидел на земле мужчина лет тридцати пяти. В одних штанах, щуплое тело. Грязный, с обезумевшим взглядом, он постоянно озирался по сторонам, словно испуганный зверек. Короткая черная бородка, длинные грязные волосы.
  Пелена, затуманившая сознание, отступала. Оглядевшись, Сартай увидел, что свисает на столбе, привязанный к висящему крюку за руки. Кулаки посинели: кисти перетянуты слишком туго. Когда выпрямил ноги, нагрузка с рук почти пропала, но всё равно тело слегка тянуло руки. Попытка пошевелить пальцами ничего не дала, как будто их и не было. Левая нога отдавала ноющей болью в колене.
  Из разрушенной стены замка не спеша вышла самка сомбатов на четырех конечностях. Подошла вплотную к Сартаю, тело легко поднялось на сильные, но коротковатые задние лапы. Только сейчас Сартай понял, почему они неуклюжи на них. Ноги не человечьи - выгинались в обратную сторону, как у животных.
  Самка оказалась крупнее самцов. Пепельный окрас шкуры, крепкая мускулатура. Голова вздымалась почти до кистей привязанных рук. По груди, до живота расположились три пары выпирающих сосков. Выступающие вперед челюсти обнажили зубы, крупные верхние клыки чуть выпирали вперед. Большие круглые глаза смотрели со злостью и превосходством.
  − Тыыы киитооо? - протяжно, скрежещущим голосом спросила самка.
  Сартай смотрел в эти глаза, иногда заслоняющиеся ненадолго тонкими веками. Почти круглые чёрные зрачки плавно суживались в вертикаль. Желтоватые белки усеяны крапчатыми темно-серыми пятнами. Широкий, почти не выступающий нос, занявший треть морды. Широкая пасть, за обвислыми губами которой мелькали крупные клыки.
  − Человек, − тихо ответил он после паузы.
  Самка медленно положила лапу на грудь Сартая, когти на коротких пальчиках без усилий зашли под кожу. Лапа начала съезжать вниз, когти разрезали кожу. Сартай пытался отстраниться, но ничего не получилось. Крючковатые когти только впились глубже, тварь смотрела, не мигая.
  − Смооодриии, − она втянула когти.
  Быстро, упав на четыре лапы, тварь оказалась возле сидящего и трясущегося мужчины. Громкий рык, почти рёв сопровождал ее мягкие движения. Удар когтистой лапы сорвал щеку, вместе с куском бороды. Бедняга дико заорал, суча ногами и пытаясь встать. Руки инстинктивно выставились вперед. Озверевшая самка впилась зубами в кисть и начала ее трепать. Лёгкий человек болтался, пытаясь высвободиться, ноги упирались в пыльную землю. Затем тварь расцепила зубы. Высвободившийся бедняга вскочил и попытался бежать. Самка прыгнула, свалив жертву ударом тяжёлых передних лап. Затем с рычанием вцепилась в плечо. Зубы смыкались и размыкались, превращая плечо в дырявый сыр. Затем самка перестала терзать, и, нависнув над жертвой, рычала. Бедняга плакал, что-то бормотал.
  Сартай начал искать, что можно использовать из оружия. Правда, путей к спасению не предвиделось, руки не работали. Ремня с метательными ножами не было, единственное оружие - небольшой нож, спрятанный в основном ремне.
  В это время из-за угла развалистой походкой на задних лапах показалась еще одна самка, в неуклюжей лапе держа меч. Пальцы с когтями короткие, но очень сильные. Шкура хищницы отливала чернотой. Сартай сразу узнал свое оружие, этот меч нельзя спутать с другим. Узкий и длинный, загнутый.
  Появившаяся самка приблизилась к терзаемому мужчине, и, держа меч двумя лапами, резко опустила его вниз, рубанув жертву по бедру, затем воткнула острие в кровоточащую рану между ребер. Человек уже не шевелился - от боли провалился в небытие. Обе самки рычали над неподвижным телом, одна на четырех лапах, другая на двух.
  Сартая разрывали чувства: злоба, ощущение беспомощности, чувство безысходности.
  'Неужели это все? Как глупо, я ничего не смогу изменить! Все планы и мечты − все закончится здесь, прекратится жизнь. Я ведь еще почти ничего не сделал, − мысли метались в смятении. - Мало того, ещё и помру тяжкой смертью!'
  Темная самка смотрела пристально на Сартая, широкий язык медленно слизывал кровь с меча. Это было ошибкой твари. Адской смеси осталось достаточно на лезвии, чтобы она почувствовала нестерпимое жжение и заметалась. Вывалив язык из широко раскрытой пасти, она упала на четыре лапы, сдавленный рык вырывался с трудом. Лапы начали дрожать, по ним пробежала короткая судорога. Тёмная шерсть заиграла короткими волнами. Самка пыталась бежать, но лапы перестали слушаться, делали короткие рывки, еле удерживая тело, тяжесть которого победила. Она упала на спину, даже не согнув ноги, подняла вокруг себя пыль.
  Пепельная смотрела на неё с удивлением и непониманием. Несколько секунд она стояла в растерянности, затем направилась не спеша к Сартаю, большие глаза источали лютую ненависть.
  Сартай решил встретить смерть мужественно, но сознание бунтовало, паника начинала охватывать, ведь не предвиделось ни малейшего шанса на спасение.
  Самка не спешила, медленно приближалась, глаза смотрели в глаза.
  − Асара! − раздался неожиданно громовой голос.
  Самка вздрогнула, повернула голову. В стороне, возле стены стоял рослый и массивный мужчина с боевым топором в руках. Округлое, широкое лезвие заканчивалось вертикальным и горизонтальным шипами на яблоке. Удобная фигурная ручка плотно стиснута массивными кулаками. Весом мужчина килограмм под сто тридцать, крепкие мышцы не имели жира. Одна рука в предплечье − как у восьмидесяти килограммового Сартая − две. Обнажённый мощный торс, поношенные тёмные штаны из грубой крепкой ткани. Длинные светлые волосы свисали почти до плеч.
  Самка зарычала, медленно надвигаясь на великана. На беззащитного Сартая она уже не обращала никакого внимания.
  − Иди сюда, тварь, долго я этого ждал, − процедил сквозь зубы громила, крепко сжимая топор. Ноги его немного согнулись в коленях, ожидая атаки. Массивная челюсть еще больше выпятилась вперёд.
  Самка в два прыжка очутилась рядом с ним, резко остановилась и ударила передними лапами. Длинноволосый с яростью размахивал мечом, но тварь ловко уходила от ударов, топор казался тяжёл и неповоротлив. Затем самка решила, что настал подходящий момент, и резко прыгнула, ударила лапами. Но человек пошёл вперёд, и самка нарвалась грудью на летящее лезвие, которое со стуком встретило грудные кости. Животный рёв и крик великана смешались, когти вошли в голое плечо и грудь. Топор с силой вошел шипом под челюсть полу-зверя, решив исход схватки. Самка медленно осела набок, тихо и беспомощно шевеля лапами.
  Громила с криком опустил топор шипом вниз на голову осевшей туши, раздался хруст, и наступила тишина.
  Тварь лежала неподвижно, возле головы расплывалась тёмная красная лужа. Мужчина подошел к Сартаю, взглянул в лицо. Светлые волосы и серые глаза выдавали в нём северянина.
  − Висишь? Больно? Радуйся, если больно, значит еще живой. Хе, хе. - По плечу и груди громилы пролегли тёмные дорожки крови.
  − Мне что-то не до шуток, − выдавил из себя Сартай. − Может, развяжешь?
  − Развяжу, развяжу. А ты кто? Как ты их легко так перебил? − спросил громила, доставая из-за спины нож.
  − Работа такая, учился долго, − произнес Сартай, внимательно наблюдая за собеседником.
  − Работают мотыгой, или рыбу там ловят, а работы соргов рубить - не бывает такой, − громила говорил, обрезая веревку, при этом сам кривился от боли. − Что-то ты темнишь. Как звать-то?
  − Сартаем кличут, а ты кто?
  − А я Корн, из северных земель. Ты отходи, а я пойду, кое-что доделать надо, − громила развернулся и быстро исчез за стеной.
  Сартай присел в изнеможении на кусок обвалившейся стены, смотрел на свои руки, они по-прежнему не работали: посиневшие кисти беспомощно лежали на коленях, следы от веревки глубоко промяли кожу. Тысячи иголок вонзилось в руки, их стало жечь огнем. Наконец кисти понемногу стали шевелиться, за ними пальцы. Сартай усиленно заработал пальцами, разгоняя кровь.
  За стеной послышались возня и визги. Временами они переходили в отчаянное рычание.
  Сартай вскочил, быстро подобрал валяющийся недалеко от растерзанного трупа мужчины свой меч. Рука еще плохо слушалась, не ощущалась ладонью рукоять. Он побежал на звуки, которые доносились из подземных комнат.
  В одной из комнат стоял Корн с топором, его торс расплывался в полумраке темным пятном. У ног громилы валялись три маленьких сомбата с разбитыми головами. Они не были опасны, в три-четыре раза меньше самцов.
  − Ты что творишь? − Сартай был изумлен жестокостью великана. − Они бы пригодились!
  − Зачем тебе эти уроды? Ты что, защищать их будешь? − Корн резко развернулся, в голосе звучала угроза.
  − Все надо использовать для своей выгоды, если это возможно, − спокойно произнес Сартай, но рука сильнее сжала рукоять меча.
  − О какой пользе говоришь? Эти твари так достали меня за месяц, который я здесь провел. Два моих земляка сожрали!
  − То взрослые, а малышей мы бы приручили. Ладно, что теперь спорить. Из людей здесь еще кто-нибудь есть?
  − Есть, девица одна, с южанами попалась. Их тоже сожрали, а эта пока живехонька. По коридору иди, в дальней комнате найдешь.
  Сартай двинулся по проходу, в конце свернул направо в дверной проём. В комнату из узенького окошка вверху пробивался слабый свет. В углу на подстилке из одежды сидела девушка, её черты скрадывал сумрак. Прохладный воздух был приятен после знойного солнца. Но тут было сыровато.
  Девушка испуганно съежилась в углу. Сартай подошел ближе.
  − Вставай, пошли наверх, − произнес он, голос гулко звучал в каменных стенах. Девушка еще больше забилась в угол.
  − Тварей больше нет. Выходи, − Сартай протянул руку, девушка после недолгих колебаний ухватилась за неё и поднялась с пола.
  Когда они вышли на свет, Сартай её разглядел. Темная кожа и черные, слегка курчавые волосы, потерявшие блеск. Почти щуплое тело, хотя фигура проглядывалась. Глаза тёмные, почти черные. Нос широковат, с расширенными ноздрями, чуть полные губы. На лице отпечаток страха и бессонных ночей. Она жмурилась от яркого солнца. Обуви на ней не было. Было заметно, что южанка давно не купалась, в отличие от Корна, который выглядел свежим.
  Корн в это время вытаскивал из полуразваленной комнаты оружие, которого там оказалось достаточно. На земле уже лежали арбалеты, мечи, копья, топоры, луки. Много оружия оказалось ржавого.
  − Корн, а что это за штука пролетала над землей? Ты не знаешь? − Сартай вспомнил о летающем чудовище.
  − Не знаю, я в комнатах был. Но шум большой стоял. Я боялся, что лопнут перепонки.
  − Вообще странная штука, наверное от древних осталась, а может, и совсем не из нашего мира.
  − Все, что делали древние, давно испортилось, − прогудел громила из комнаты, изнутри слышался звон и стук оружия.
  − А вот и мой рюкзак, − Сартай увидел на плече выходящего Корна свое имущество. Наверное, лук мой тоже там. Пойду гляну.
  Он вернулся на свет со своим луком, правда, стрел в колчане не хватало, осталось лишь пять штук.
  Корн держал в руках меч Сартая, внимательно разглядывая.
  − Хороший клинок, не встречал таких. Ручка интересная, шершавая.
  − Обтянута акульей кожей, а сталь крепче всего этого хлама, − Сартай показал на кучу оружия. − Меч скован без огня, холодным способом.
  Корн опять исчез в комнате-складе.
  − А ты чего молчишь? Как звать-то? − обратился Сартай к девушке, которая примостилась на большом камне и сидела тихо, поджав босые ноги. Девушка поглядела, но губы не вымолвили ни слова. На вид ей лет двадцать, совсем еще юная.
  − Чего молчишь?
  − Да не понимает она по нашему, я ж тебе говорил, с южанами пришла! − выкрикнул Корн из комнаты.
  Девушка внимательно смотрела на Сартая. Он пальцами уперся в свою грудь.
  − Сартай, − медленно произнес он, наблюдая за девушкой, та поняла.
  − Анисей, − она указала на себя.
  − Корн, а южане что тут делали? − крикнул Сартай громиле, который чертыхался в комнате.
  Корн показался, на голове надет цельный шлем, свисающие пластины закрывали шею. В руке нес пластинчатую броню на коже.
  − Еле нашел свои доспехи, там барахла разного − море. Да кто их знает, этих южан, один на нашем языке говорил, но с трудом. О! У них были интересные побрякушки, пойду, поищу.
  Сартай оглядел оружие, вытряхнул рюкзак. Все было на месте: шлем, наконечники стрел и много других вещей.
  Он взял мазь-бальзам, помазал глубокие раны на груди, которые сделала самка когтями.
  Показавшийся Корн выглядел довольным.
  − Нашел побрякушки?
  − Нашел, а тебе что? Делиться не буду, − Корн напрягся, глаза стали колючими.
  − Мне они не нужны. Вот, возьми, помажь раны, − Сартай протянул небольшую колбу.
  Корн взял мазь молча. Его пальцы стали втирать мазь в места, куда зашли когти твари.
  − Она прямо холодит, боль сразу поутихла. Спасибо, − Корн вернул колбу.
  − Пошли, закопаем беднягу, − предложил Сартай, увидев у стены валяющуюся кирку.
  − Сам иди, я занят пока, да и нет дела мне до этого бродяги.
  Сартай нашел примитивную кирку, пошел предать земле растерзанное тело. Закончив это скорбное дело, вернулся. Корн уже щеголял в серых замшевых удобных сапогах на мягкой подошве.
  − Я тебе тоже нашел, на, держи, твои уже поношены, − громила кинул Сартаю пару замшевых сапог.
  Сартай примерил, новая обувь оказалась удобна и прочна. Отверстия вверху не давали ногам запариваться. Южанка ходила возле кучи с оружием, выискивая что-то. На ее спине красовался короткий меч в ножнах, который удерживали пряжки, застегнутые на груди.
  − Корн, откуда ты? И куда путь держать думаешь? − спросил Сартай.
  − Северянин я, про беличей слышал?
  − Знаю такой народ, а я из полесян.
  − Путь я держу − куда хочу. Вольный человек ходит, где вздумается. Дома плохо, надо работать, а толку мало. Решили втроем попытать счастья, двое уже нашли своё в зубах соргов.
  − Я иду на юго-восток. Далеко... До самой границы степной, − Сартай собирался, прикрепил мечи и лук к рюкзаку, чтобы не мешали при длительной ходьбе. На предплечье закрепил в лямки кинжал в ножнах.
  Корн подошел ближе, почти навис над Сартаем. Вблизи он казался еще огромнее.
  − А я тут недалеко решил поселиться, вот только замок подходящий найду. Ты это... бабу я себе заберу.
  − Нет, она пойдет со мной, − спокойно ответил Сартай, закинув тяжёлый рюкзак и поправляя лямки.
  − Это почему с тобой? − ноздри Корна расширились, глаза впились недобрым взглядом. − Забыл, кто тебя развязал?
  − Я помню все! Разговор окончен! − Сартай подошел к девушке, протянул руку. Та встала, по ее поведению было видно, что она ничего не понимала из разговора мужчин.
  − Анисей, − Сартай пошел и жестом позвал за собой. − Пошли!
  Девушка поднялась и покорно пошла за Сартаем, ступая босыми ногами по мелким камням.
  Корн стал торопливо сваливать вытащенное оружие назад в комнату.
  Сартай уходил все дальше, определив ориентир по солнцу. Девушка тихо семенила следом. Они отошли уже километров пять, как услышали окрик. Корн догонял их, широко шагая мощными ногами. На плече свисал небольшой рюкзак, за ним проглядывался край короткого лука. В правой руке громила держал двухсторонний топор на длинной ручке, на которой дерево закреплено стальными полосами, а в левой − копье.
  − Подождите, пойду с вами! − выкрикнул он приблизившись.
  − Догоняй, вместе веселей! − громко ответил Сартай. − Хотя не всегда безопасней.
  − Там доспехов и оружия много, целое богатство, − Корн запыхался от быстрой ходьбы. − У меня на родине за хороший меч с копьём и доспехами можно выменять десять коров или пять фортэсов. А там много чего интересного.
  − Заберешь все себе, мне сырое железо не надо, − великодушно ответил Сартай.
  − Если его никто не найдет, пока я вернусь с парой-тройкой фортэсов. Нагружу их, чтобы аж ноги прогибались.
  − Чего с нами решил идти, ведь ты говорил, что недалеко собрался, замок искать? − обратился Сартай к северянину.
  − А я так решил, раз ты идешь так далеко, значит, там есть что-то интересное.
  − Что интересного ищешь ты на этой Земле? − Сартай остановился и уставился изучающим взглядом на громилу.
  − На наше поселение напали, многих в рабство увезли. Мы в поле работали, когда приехали, было поздно. Вот я и решил, какой смысл работать, как пахотный вол, всю жизнь, вырывая у земли крохи, а кто-то пришел и враз всё забрал.
  − Грустная история, но еще грустнее оттого, что ними полна Земля, − Сартай двинулся дальше.
  − А теперь ты расскажи, куда ты идешь, по какой нужде? − с интересом спросил Корн.
  − Чтобы таких грустных историй было меньше.
  − Загадками говоришь, ответа не дал.
  − Иногда появляются люди, сильные духом. Они смелы и сильны, умеют сплотить вокруг себя многих. Но в душе такой черно. Амбиции переполняют ее, и человек хочет править миром и владеть всеми богатствами.
  − Такое часто бывает, этих людей называют великими завоевателями, − Корн пошевелил шлем, почесав ним затылок.
  − Это-то и есть самое смешное в людях. Твоё селение разграбили, но ты всё равно говоришь эти слова. А достойны ли они этого названия? Почему не зажиратель? Великий зажиратель, так правильнее, я думаю, − произнес Сартай длинную тираду.
  − Твоё многословие переполняет уши, но на вопрос ты не ответил, − голос Корна выдавал раздражение.
  − Я иду убить такого человека.
  − Он что, убил твоих родственников?
  − У меня нет родни, − голос Сартая дрогнул. Хоть он и сирота, братство Миссии заботилось о нем, пока не вырос обученный воин.
  − Странный ты, а какая тебе в этом выгода? Ты захватишь его богатства или возглавишь войско?
  − Я отрублю голову змее, а войско, то − есть тело змеи, без головы рассыплется в прах. Конечно, будет беда, пока войско развалится, но ее не сравнить с той, которая будет с жестоким предводителем.
  − Мне как-то всё равно, интересно пристроиться где-нибудь получше. А что ты с южанкой собираешься делать, чего мне не отдал? − Корн с интересом поглядел на Сартая.
  − Ты хищник, − ответил Сартай после паузы. − Ей при тебе будет только беда. Пристрою к добрым людям. Ты вообще, задумывался, для чего живёт человек?
  − Оглянись вокруг и сам ответь на свой вопрос. Все живут для себя, каждый хочет загрести руками к себе как можно больше, но чтобы за это ничего не было. Если человек чувствует силу и безнаказанность, то делает то, что хочет. Меня такие вопросы мало интересуют, я хочу жрать в три горла и иметь много женщин. Мне не нужны ни боги, ни правда.
  Все это время Анисей шла молча, внимательно вглядываясь вперед. Разговорились, но только Сартай с Корном. Анисей языка не понимала вообще. Корн рассказал о своей семье. Оказывается, он жениться не успел, родителей потерял.
  Прошли немало, солнце уже приближалось к горизонту, надо было думать о ночлеге.
  Путники вступили в глубокое ущелье, справа нависли скалы, внизу струился небольшой ручей, петляющий среди зарослей кустарника и редких деревьев.
  − Сартай, − произнесла южанка, указывая на выступ в скале. Там темным пятном зияла пасть пещеры.
  − Вот вам и жилье, − обрадовался Сартай, повернув к ручью. − Собирай дрова, Корн.
  − Дрова − это хорошо, только что мы жрать будем? Дичи по пути не попалось, − упавшим голосом выдавил громила. Анисей, увидев, что мужчины собирают дрова на ходу, тоже стала подхватывать ветки.
  − У меня есть сушеное мясо и мёд, − Сартай сделал паузу. − А чем вы питались у сомбатов?
  − Фортэсов ели. Видел кострище в стороне?
  Внезапно миротворец остановился, разглядывая примятую траву.
  − Здесь обитают люди, иногда ходят животные, − он продолжал разглядывать землю вокруг.
  − Вот козий навоз, хотя встречаются и дикие стада, − Корн тоже стал вглядываться в следы.
  − Надо быть настороже, − Сартай снял лук, понёс в руке. Множество следов говорило о том, что здесь частенько появляются люди.
  Путники подошли к пещере, никого не встретив.
  Недалеко от входа соорудили небольшой костер, он весело горел, нагревая стены пещеры.
  Сартай достал солёное мясо, мёд был затвердевший. Пожевали сухое мясо, запили водой.
  − А ты издалека идёшь? - спросил Корн. Что-то у тебя с продуктами плоховато.
  − Двадцать три дня. Далеко, конечно, забрался. Нас трое было, в той долине я один остался. Сенжа и Латойю эти сомбаты убили. Ночью напали, безлунная была. Я ушёл, а утром вернулся.
  − Молодец, я бы, наверное, не рискнул один идти. - Корн грыз сухой мёд. - Надо быстрее найти жильё, да поесть нормально. Деньжата у меня есть, если что.
  − Не в деньгах дело. Тут в лесах люди лишь за высокими стенами живут. Сильно много злых стало.
  Снаружи уже царил полумрак. В стороне от пещеры раздался протяжный свист.
  Все вскочили, хватаясь за оружие. Сартай взял лук, наложил стрелу. Корн сжимал в руках копье. Анисей выхватила из-за спины меч.
  К пещере подошли люди с оружием. Одетые в простую одежду, они не были воинами. В руках копья и топоры, у троих широкие мечи. С обеих сторон стояло по шесть человек. Лица угрюмые и злые.
  − Кто такие? По каким делам здесь? − пробасил рослый рыжебородый детина. Было видно, что он непростого рода, в поведении выдавалось величие. Да и одет не так, как остальные. Зеленая рубаха с отворотом из тонкой ткани, штаны тоже. Сапоги украшены на голенищах камнями.
  − Что вам до нас? Никого не трогаем, идем себе мимо, − не сводя глаз с окруживших, ответил Сартай.
  − По виду вы воины. Чьего войска? − продолжил допрос старший.
  − Мы сами по себе, добрый человек, но воевать умеем.
  − А мне сдаётся, что вы лазутчики Вареса! − злобно выпалил рыжебородый.
  − Ты бросаешь людям ложное обвинение. Здесь может зря пролиться кровь, это говорю тебе, я − миротворец.
  Рыжебородый опустил меч, подошел и присел к костру.
  − Мир вам, добрые люди, − произнес он приветливо.
  − И вам мир, − ответил Сартай. Все с облегчением попрятали и отложили оружие.
  − Тарак, гони сюда женщин, пусть несут путникам угощение, − приказал рыжебородый щуплому юнцу. Трое мужчин во главе с рыжебородым и путники обсели костер.
  −У вас нет жилья. Я понял, что здесь недалеко живут люди, но прячутся, − начал разговор Сартай.
  − Я − барон Викор, а это мои люди, − он обвёл мужчин рукой. − У меня был неприступный замок, триста людей. Год назад у стен стали появляться небольшие группы воинов, которые называли себя воинством великого Вареса. Требовали дани. Мы прогоняли их, но однажды подошло большое войско, несколько тысяч человек. Они быстро ворвались в замок. Там началась беспощадная резня. Я с небольшой группой ушёл через тайный подземный ход. Часть скота мы заранее спрятали в лесу, знали, что они придут, но не думали, что врагов будет так много.
  − Какое оно, это воинство Вареса? Опытные ли его воины? − тихо спросил Сартай.
  − Опытные и жестокие. Сам Варес, словно зверь. Кто не покоряется ему, этот владыка вырезает весь род и всех слуг, кроме молодых женщин. В войске его разные люди, южане, степняки. Их племена постоянно воюют между собой. Для них война − обычное дело. В народе их называют оскальники, у них на щитах нарисованы оскаленные морды разных животных.
  Из темноты ущелья появились молчаливые женщины, неся еду.
  Возле костра на подстилке появились молоко и лепешки, вареное мясо и солёный сыр. Путники с жадностью набросились на еду.
  − Вот спасибо! - Корн уплетал за обе щёки. - А мы только о нормальной еде мечтали!
  − Ешьте, ешьте... Вижу, вы люди добрые, − проговорил барон. − Сейчас вам принесут шерстяные подстилки, отдыхайте. Завтра утром поговорим. Я приду на рассвете. Пойдёмте. - Викор встал, жестом показал своим людям, что пора уходить.
  Через время длинноволосая пожилая женщина принесла подстилки. Корн сразу растянулся на одной, подложив под голову рюкзак.
  − После такого ужина я высплюсь от души, − зевая, пробормотал Корн.
  − Надо будет дежурить ночью, − тихо произнес Сартай. − Я первую половину дежурить буду, а ты − вторую.
  − От кого охраняться? Эти вроде нормальные, накормили от пуза. Нечего их бояться, пусть они трепещут, − Корн повернулся набок и через пару минут звучно захрапел.
  Сартай устроился на подстилке ближе к выходу. Анисей присела рядом и заговорила на своем языке, что-то объясняя. Она показывала рукой то на себя, то на обоих мужчин.
  − Я ничего не понимаю из твоей речи. Иди спи, − ответил Сартай. − Останешься с этими людьми, дальше тебе идти опасно.
  Ночь выдалась тёплая, Сартай продремал у входа до первых лучей солнца. После сытного ужина в организме появились силы и лёгкость, энергия переполняла организм.
  Возле пещеры никого, все умылись и напились воды, затем Корн стал ждать завтрак.
  Когда солнце уже поднялось на ладонь от горизонта, появился барон, в сопровождении двух мужчин и служанки.
  − Что вам из продуктов собрать в дорогу? У вас есть чем заплатить? − обратился Викор к Сартаю.
  Миротворец достал из кармана две золотые монеты, протянул барону.
  − Это много, − барон, глядя с жадностью на золото, проглатывал слова. − Хватит одной серебрёной.
  − Южанку оставлю тебе, это плата. Зовут Анисей, научите ее нашему языку. Смотри за ней, на обратном пути я её заберу. Если не вернусь, поклянись, что она будет свободна.
  − Клянусь, − не думая, ответил барон, поспешно беря монеты.
  − У вас есть фортэсы? Я хорошо заплачу.
  − Все возчики остались в замке, − Викор вздохнул с сожалением. - Хорошо еще, что часть коров и коз припрятали.
  − Можете уйти в Проклятую Долину, там сейчас спокойнее. Из продуктов положите больше сыра и лепёшек.
  − Вина мех налейте, в пути пригодится, − прогудел Корн, зевая и лениво потягиваясь у входа.
  − Что занесло жнеца так далеко? − с интересом спросил Викор.
  − Отпусти слуг, я отвечу.
  Барон знаком отпустил прислугу.
  − Так что же гонит тебя вдаль? − повторил вопрос барон.
  − Чем измерить горе Земли? Чем перечерпать слезы людские? Ты караешь и решаешь людские судьбы, пользуешься рабами. А сейчас ты стонешь, когда тебя хотят поработить, просто пришла плата за твои дела. Загляни в свое сердце, но всё равно не поймешь моей тропы.
  − Твои речи − жало в душу. Ладно, доброго пути тебе, жнец, − барон развернулся и ушёл.
  − Знаешь что, − произнес Корн, пристально глядя на Сартая. − Наверное, я с ними останусь. Говоришь ты сложно, и твоя дорога пахнет кровью.
  − Великан испугался? А что, если я тебя найму? Вдвоём мы горы свернем, − Сартай приветливо улыбнулся.
  − Не хватит у тебя денег, я дорого ценю свои услуги.
  − Этого хватит? − Сартай достал кожаный мешочек, туго набитый монетами. - Смотри, тут пятьдесят золотых. За них можно купить небольшой замок вместе с людьми. Если я вернусь, то помогу тебе неплохо устроиться.
  − Уговорил, иду с тобой, − махнул рукой Корн, глаза его алчно заблестели. - Хоть чёрта за хвост ловить.
  
  
  
  
   Глава шестая
  
  
   Стражи каменоломни
  
  
  
  Сборы и прощание много времени не заняли. Анисей стала собираться, не поняла, что ей объяснял Сартай. Когда, наконец, до неё дошло, что она остаётся, долго возмущалась, показывая это жестами и гортанными фразами на своем языке. Но затем смирилась с тем, что остается с людьми Викора. Сартай выпросил у барона два крупных круглых щита. Снабжённые едой путники пешком отправились в дорогу. Идти трудно, доспехи, оружие и рюкзак быстро изнуряли тело. Они шли несколько часов, солнце находилось почти в зените.
  − Ну и жара, − пропыхтел раскрасневшийся Корн, время от времени хлебая из меха вино.
  − Да, жарко, − ответил Сартай, увесистый рюкзак оттягивал плечи и становился все тяжелей с каждым шагом.
  − Может, отдохнем где-нибудь в тени?
  − Вон на пригорке одинокое дерево, там и отдохнем, − Сартай поправил лямки. − Не отставай и меньше из меха хлебай.
  Когда взобрались на вершину холма, расположились под раскидистой кроной. Вокруг красовались низины, местами покрытые кустарником. Редко глазам попадались небольшие группы деревьев.
  Путники сбросили рюкзаки, устало повалились на траву.
  − Отхлебни вина, − Корн протянул мех.
  − Не хочу, на жаре будет хуже.
  − Это точно, я совсем упарился, − громила стянул сапоги, вытянулся, смотря на небо. − Надо фортэсов достать, ногами много не натопаем. И вообще, куда мы идём?
  − Купим возчиков, когда до замка дойдем, или в каком-нибудь селении, − пробормотал Сартай, растянувшись на траве. − Ты из лука хорошо стреляешь?
  − Не очень, я больше мастер топором помахать, − улыбнулся громила.
  − Мне нужно убить Вареса. Как дойдём до его становища, пойду к нему один. А ты останешься где-нибудь неподалёку меня ждать.
  − А если ты не вернёшься?
  − Уйдешь, если я не приду в течение недели. Я тебе заплачу наперёд.
  − А как ты проберешься к Варесу? Думаю, это будет сложно.
  − Еще не знаю, может, наймусь в войско. Как-то должно всё получиться.
  − Смотри, всадники показались, − Корн показал рукой на восток.
  Шесть человек на разномастных фортэсах ехали прямо на путников. Они заметили сидящих под деревом людей, растянулись в продольную линию и смело приближались. На них красовались пластинчатые доспехи, блестя на солнце. Над всадниками возвышались высокие копья. На круглых щитах бронзовые пластины, которые украшали оскаленные морды волков, грубой чеканки. У одного в руке арбалет, у остальных копья. На поясах висели изогнутые мечи в ножнах.
  − Вот и оскальники пожаловали, хорошо вооружены, − быстро проговорил Сартай. Затем вынул мечи из ножен. Окинул взглядом громилу. Доспехи придавали тому устрашающий вид.
  Всадники приблизились. Видно, что это не какое-нибудь ополчение, а опытные воины, готовые рубить всех без разбору.
  Сартай стоял, держа мечи опущенными.
  − Кто такие? − властно рявкнул выехавший вперед воин. Лицо его сразу вызывало неприязнь. На нем красовался крючковатый нос и злые маленькие глаза, что придавало сходство с ястребом. - Я поставлен здесь следить за порядком! По какому праву во владениях великого Вареса идёте с оружием?
  − Идем себе, никого не трогаем, − ответил Сартай, внимательно изучая подъехавших людей. Бородатый с арбалетом опасен, стрела летит быстро.
  − Я сотник воинства Вареса. Мы стражи каменоломни, будете там работать... нам нужны крепкие руки, − захихикал командир. - Особенно такой кабанчик как ты! - Он указал пальцем на Корна.
  − У тебя не хватит денег, чтобы заплатить, − ядовито проскрипел Корн, сжимая копье, оно глухо стукнуло о щит.
  Сотник и еще двое спешились, подошли ближе.
  − Что в рюкзаках? Какое добро? − спросил сотник, дав знак своему воину осмотреть рюкзаки. Тот потянул руки к рюкзаку Сартая.
  − Лучше не делайте этого, − спокойно произнес Сартай. − Или руки повезете домой в седельных сумках.
  Сотник улыбнулся недоброй улыбкой.
  − Поехали, − дал он команду своим.
  Все спешно забрались на фортэсов и поехали обратной дорогой. Корн вздохнул облегченно.
  − Они испугались!
  − Не думаю. Либо недалеко у них помощь, либо они сейчас вернутся.
  − Думаешь?
  − Лук бери, тут и думать нечего!
  Отъехав шагов на пятьдесят, всадники резко повернули фортэсов и, подгоняя их, ринулись в атаку.
  − Туай, туай, − подгоняли они тяжёлых животных, которые не любили большой скорости. Двое врагов достали арканы. Фортэсы набрали хорошую скорость, земля гудела от бьющих тяжёлых копыт.
  − Сейчас будет жарко! − прогремел Корн.
  Сартай воткнул мечи в землю рядом с собой. Затем схватил лук. Выпустил подряд две стрелы. Одна засела в шею фортэсу, который лишь рыкнул, а вторая скользнула по пластинам на груди врага.
  Четыре всадника с копьями понеслись на них. На каждого по два. Сартай легко увернулся от копий, но сам успел лишь полоснуть клинком по боку фортэса, срезав подпругу. Всадник покатился по земле молча. Сартай в два прыжка догнал, со всего маху рубанул по шее.
  Корн принял оба копья на щит, ловко им орудуя. Одно копье разлетелось от удара, но громила даже не согнул колен. Своим копьём он никого не достал, слишком оно короткое по сравнению с копьями оскальников. Он схватил топор и метнул в приближающегося всадника с арканом. Тот согнулся от тяжелого удара в грудь. Второй бросил аркан на Сартая, но он ловко увернулся. Тогда враг направил фортэса на людей. Тот, рыча, атаковал. Корн с Сартаем увернулись от рога и туши животного, затем попытались достать оружием пронесшегося всадника, но не успели. Всадники удалялись, чтобы начать новую атаку.
  − Хватай лук! − быстро прокричал Сартай.
  Враги развернулись и вновь помчались в атаку.
  Сартай выстрелил, стрела попала ближнему оскальнику в горло. Осталось три противника, они осадили возчиков, развернулись и помчались прочь. Фортэсы, оставшиеся без всадников, рванули следом. Оскальник со стрелой в горле волочился по земле, захваченный стременем, поднимая спиной и затылком столб пыли. Осталась только форта всадника, которому Корн попал топором в грудь. Она стояла возле хозяина, повод съехал с шеи и зацепился за ногу.
  − Лови форту! − выкрикнул Сартай, пуская стрелы вслед уносящимся всадникам. Те скакали не по прямой, стрелы летели в пустоту.
  Вместе стали ловить озлобленное животное, повод не давал форте быстро двигаться, уздечка раздирала широкий рот. Корн резко протянул руку, пытаясь схватить за поводья. Форта развернулась и лягнула тяжелыми копытами. Корн почти упал на землю, но удержался, балансируя руками. Затем рыкающее животное резко дёрнуло, порвало уздечку и понеслось вслед за остальными сородичами.
  − Плохо дело, − произнес Сартай. − Как я понял, этот главный − сотник. Значит оскальников в каменоломне не меньше сотни, а у нас нет фортэсов. Если среди них есть следопыты, то нам несдобровать.
  − И что нам делать? − Корн присел, опершись спиной о ствол дерева.
  Раздался стон, и получивший топор в грудь оскальник приподнялся.
  − Что, очухался, вражина? − Корн схватил топор.
  − Подожди, − Сартай подошел к лежащему врагу.
  − Не убивайте, пощадите, − молящим голосом проблеял раненый и сел, держась обеими руками за грудь. Лицо его перекосилось от боли и страха.
  − Сколько воинов в каменоломне? − спросил Сартай.
  − Не больше сотни, только вы бегите, сотник Артас поступает как Варес, вас завернут в сырые телячьи шкуры. Варес заставляет всех врагов дрожать от страха. Не держит слова, обещает одно, а делает то, что захочет. И еще Варес может одним взглядом брать меч и другое оружие. Может даже вырвать из рук и драться им на расстоянии.
  − Что-то сказки ты рассказываешь, − засомневался Сартай.
  − А зачем в шкуры? − недоумевал Корн.
  − Чтобы ты в ней дышал, − злорадно прошипел оскальник.
  Топор Корна опустился на голову, с хрустом раскроив череп.
  − Куда ты спешишь? Надо было расспросить его! − возмутился Сартай.
  − Да ничего он тебе не скажет, наврёт все.
  − Надо бежать назад к пещере. Там мы сможем выжить, если они нас найдут, − Сартай поспешно собирал вещи, взял в руки лук.
  − Ты вообще головой ударился? Пещера-то даалеекоо...
  − Надо выбросить все лишнее, выбрасывай еду, оставь только необходимое, − торопливо проговорил Сартай, выбрасывая из рюкзака лишний вес. − Нам надо двигаться быстро.
  − Жалко кидать, столько еды, − пробурчал Корн, но стал вылаживать.
  Они спешно собрали свои пожитки, с сожалением вышвыривая еду на землю, и быстро зашагали обратно.
  − А как же Викор со своими людьми? − поинтересовался громила. - Сейчас на них оскальников наведём.
  − Они уже должны были уйти в Проклятую долину. Ну, а если не ушли, значит, будем драться вместе. Может быть, оскальники ещё потеряют наш след, − Сартай быстро шел вперед.
  До пещеры оставалось не больше тысячи шагов, когда сзади вдалеке показалось облако пыли.
  − Не потеряют они след, придётся драться, − Сартай сжал зубы так, что выступили желваки, остановился на секунду. − А теперь побежали!
  − Не нравится мне все это, − громко пробасил Корн и припустил за Сартаем. − С таким грузом бегать!
  − А ты представь, что за тобой смерть с косой бежит! А по сути, так оно и есть!
  − Людей Викора не видать, будем вдвоём отдуваться! − Корн всё время оглядывался, длинные волосы прыгали по плечам от быстрого бега.
  Недалеко от пещеры они обернулись, разглядывая быстро настигавшую их лавину. Около сорока человек приближались на неторопливых фортэсах. Всадники увидели беглецов, с гиканьем и улюлюканьем неумолимо сокращали расстояние.
  − Время ещё есть, хватит, − сказал запыхавшийся Сартай, заходя в пещеру.
  − Хватит на что? − громила заслонил вход так, что стало почти темно.
  − На подготовку, − Сартай отошел метров десять от входа, в полумрак пещеры.
  − Вот выступ, за него можно прятаться от стрел. Будешь стоять за выступом, и встречать врагов на топор. Я стану метра на три дальше, мешки бросим напротив тебя, чтобы оскальники через них спотыкались. Доставай все оружие и раскладывай, как тебе удобно.
  Сартай достал весь свой арсенал. Метательные и топорные ножи, приготовил колчан и лук. Достал пластинчатый шлем и маску. Когда Сартай надел маску, Корн опешил.
  − Ты не перестаешь удивлять, в этой маске, в темноте, ты − страшный демон. Я тебя уже больше побаиваюсь, чем этих, − Корн махнул рукой в сторону света.
  − Успели. Говоришь, топором махать мастер, сейчас нарубишь дровишек. А маска защищает лицо.
  − Эй! Что это вы в нору спрятались, как кролики? − раздался снаружи громкий голос сотника. − Мы другие шкуры принесли! Кроличья вам маловата будет!
  − Может, послать его куда-нибудь? − шёпотом спросил Корн.
  − Молчи, − прошептал Сартай.
  Два человека вышли на свет, держа в руках сырые коровьи шкуры. Они с глухим шумом упали на камни, подняв пыль. Затем показался сотник. Два воина прикрывали его щитами, так, что он почти был закрыт.
  − Даю вам последний шанс! − громко заговорил он. − Выходите, я вас пощажу, будете работать в каменоломне, на пользу великого владыки Вареса. Если откажетесь, будете горько жалеть, жестокую смерть получите в наказание.
  Сартай целился из лука, у сотника незащищены только глаза, все остальное прикрыто доспехами и щитами. Корн тоже натянул тетиву.
  − Бей в того, что справа, − шепнул Сартай, целясь в глаз сотника.
  Стрела попала в цель, зайдя в мозг, сотник мгновенно упал, словно его кто-то дёрнул за ноги.
  Корн попал держащему щит оскальнику в шею. Тот взвыл и исчез. Второй тоже быстро ретировался.
  − Может, не надо было, вышли бы, а потом как-нибудь выкрутились... − прошептал Корн, наложив стрелу на тетиву.
  − Замерз? Хочешь погреться в телячьей шкуре?
  − Нет, мне даже жарковато, − Корн передёрнул плечами.
  Возле пещеры спорили. Слышалась ругань, кто-то больше всех орал, что сотником будет он. Минут через пять все стихло, не было слышно ни звука. Затем послышался лай собак. По глуховатому и грубому лаю узнавались церы-людоеды.
  − Собаки − это плохо, упавшим голосом прошептал Сартай.
  − Ты что, церов, что ли испугался? − иронически спросил громила.
  − Не испугался, но не люблю я их.
  − Какая разница, собаки, шмабаки, без разницы кого бить, хе, хе, − громко загремел Корн.
  Церы лаяли вдалеке, возле пещеры пока было тихо.
  Сартай не любил собак. Когда он был молод и горяч, он совершил непростительную для миротворца ошибку. В одном замке убили барона с женой, вспоров им ночью животы. Сартай, приехав, сразу нашел убийцу, которым оказался молодой парень, по имени Айдан. На штанах у него были капли засохшей крови. Он клялся, что это кровь животного.
  − Это не я! − доказывал парнишка, лежащий связанным.
  − Не ври, виновен, − тихо произнес Сартай и вскрыл тому кинжалом живот по всей длине.
  Он вышел из комнаты, когда к нему подбежал Томир, приехавший с ним. Его глаза светились торжеством.
  − Смотри, что я нашел у скотника, в кровати его жены. Он показал драгоценности, лежащие в деревянной шкатулке. Именно этот скотник указал на парня, сообщил, что тот грозился убить барона.
  Сартай вернулся в комнату и добил несчастного, который корчился в муках.
  − Чтобы тебя загрызли бешеные собаки! − кричала мать паренька, когда миротворцы уезжали.
  − Айдан, Айдан, прости меня, − прошептал тихо миротворец. Истошные крики парня часто тревожили его сон.
  − Что? Чего ты там бормочешь? − переспросил Корн.
  − Да ничего, сейчас повалят, − ответил Сартай, лай становился громче. Новый сотник властным голосом отдавал команды.
  Четыре цера влетело в пещеру почти одновременно. Сартай схватил мечи. Обученные собаки молча неслись вперед и прыгали. Их встретили на лезвия топора и мечей. Первую собаку Сартай пропустил мимо себя, тремя ударами порубив в полете. Второй досталось два удара, но она сбила своим весом. Визг и крики заполнили пещеру, отдавались гулом в маленьком пространстве. Корн громко орал, одна собака висела на руке громилы, вцепившись в кожаные ремни, обтягивающие запястье. Другой цер валялся под ногами. Корн опустил топор на собачий хребет, раздался скулящий визг.
  Схватка с собаками не заняла много времени, но дала возможность приблизиться людям, не страшась стрел. Оскальники вбежали в пещеру, бросая вперед на ходу копья и факелы. Корн затаился за выступом, а Сартаю пришлось изворачиваться от копий. Одно копье попало в живот, защищенный до самого низа пластинами, не причинив вреда. Гул факелов и стук наконечников, бьющих о камни, истошные крики и звон металла - все смешалось в один сплошной звук − шум боя.
  Мечи замелькали в руках миротворца, встречая врагов. Перед ним был только узкий сектор, внимание сосредоточилось лишь на нем. Оскальники с ревом бежали вперед, спотыкаясь о мешки. Пещера освещалась валяющимися факелами.
  − Кому железа? − взревел Корн, опуская топор на шлем врага. Он ударил ближнего противника ногой в живот, прямым ударом, повалив сразу троих.
  Атакующих было человек двадцать, но они только мешали друг другу в узком проходе. Половина уже лежало, создавая препятствие для других. Вопли боли и злобы усиливались от стен, создавая гул и вакханалию в ушах.
  − Демон! − вдруг заорал один из оскальников и попятился к выходу.
  − Точно демон! − начали вторить остальные и повалили к выходу из пещеры. Через несколько мгновений всех как будто сдуло ветром.
  Сартай схватил лук, наложив на тетиву стрелу, быстро выстрелил. Мимо...
  Стало тихо, только слышались стоны валяющихся раненых. Корн пару раз опустил топор на головы валяющихся оскальников, стало тихо.
  − Хорошая у тебя маска, − радостно сказал Корн. − Они пуганулись, как дети, хе, хе.
  Снаружи слышалась ругань, сотник орал на подчиненных.
  − Пуганулись, но не отступят, сотник не даст, − Сартай повесил на пояс меч, взял лук. − Пойду погляжу, что они нам готовят.
  Он стал осторожно пробираться к выходу. Возле пещеры никого не было, оскальники мелькали в кустах. Понурые фортэсы скучают возле деревьев, выгрызли траву на длину верёвки.
  Враги собирали в кучи сухие дрова, рубили сырые ветки. Сартай прицелился в одного оскальника, выстрелил. Стрела пробила ногу насквозь. Поднялись крики, воины заметались, хватая кто лук, а кто щит с копьём. Стрелы полетели в пещеру, свистя и мелькая тёмными полосками в воздухе. Сартай снова выстрелил, его стрела вонзилась в шею ближнему стрелку, притаившемуся за выступом скалы.
  Люди растворились в кустах, но стрелы всё летели. Сартай вернулся к Корну.
  − Ну, что там? − тихо спросил громила.
  − Собирают дрова, много. Явно не для костра. Будут нас выкуривать, − Сартай взял рюкзак и щит.
  − А мы что будем делать?
  − Бороться за свою жизнь, будь тут, − Сартай двинулся к выходу.
  Он примостил мешок так, чтобы он защищал ноги. Затем присел за это небольшое укрытие. Натянутый лук искал жертву. Стрелы перестали лететь. Люди перебрались дальше, упорно стуча мечами по веткам. Среди листвы Сартай заметил движение, затем различил часть лица. Стрела взвизгнула, раздался вопль. Опять посыпались свистящие жала, но намного реже. Сартай стрелял по кустам, иногда попадал. Так продолжалось недолго. Оскальники начали приближаться, держа перед собой большие охапки плотно связанного хвороста и веток. Другие прикрывали их из луков, стреляя в тёмный зев пещеры. Их действия слажены. Затем раздались удары в барабан. Все оскальники с ревом кинулись в атаку, схватив копья или мечи.
  Сартай вместе с мешком и лукам быстро убрался за свою баррикаду из вражеских тел.
  В двух метрах от входа стали падать охапки дров.
  − Пошли, разметаем их, − зарычал Корн. А то они нас тут попалят, будем жареными барашками.
  − Не выйдет, натыкают на свету стрел в ноги, будешь снизу ежиком, − пробурчал Сартай. - Они на это и рассчитывают.
  − А что нам делать? − голос у Корна стал безнадежным.
  −Барон Викор говорил, что пещера уходит вниз. А горячий воздух - он поднимается вверх. Есличто, ляжем на камни пониже, должны выжить.
  − А вдруг там кто-нибудь живёт ужасный? Сожрёт в потёмках, не успеешь и вякнуть. У нас такие легенды страшные рассказывают про пещеры.
  − Ужасные там... − Сартай указал пальцем на вход, − человеки!
  За время разговора вязанки дров заполнили весь проход до самого верха.
  Сартай накинул рюкзак, взял мечи и копьё.
  − Пошли!
  − Ты первый, я за тобой, − еле слышно ответил громила.
  Сартай шёл впереди, прощупывая путь копьём, оно тихо стучало о камни под ногами. Корн шел следом, ориентируясь на стук и перешептываясь.
  − Запоминай, поворот направо, − тихо шептал Сартай громиле.
  − Я запомню, сами себя загоняем в нору, − бормотал Корн.
  Позади послышался треск горящего сухого хвороста.
  − Все, дальше обрыв, − констатировал Сартай, когда копьё провалилось в пустоту. − Ложись вниз, легче будет дышать.
  − Зачем тебе это всё? ─ спросил Корн, присев и облокотившись о стену.
  − Ты о чем?
  − Вот смотрю я на тебя, тебе нравится так жить? Дымом запахло, − Корн потянул носом.
  − Вот проживешь ты жизнь, ─ тихо произнес Сартай. − Умрешь, все умирают. Вот что ты скажешь Создателю?
  − Богам, мы верим в богов.
  − Пусть так, спросят тебя, как ты жизнь прожил, тебе данную?
  − Ну как, детей вырастил, жил себе, да и все. Богам подношения делал.
  − Делал подношения, чтобы у тебя было богатство, да побольше? − в голосе миротворца слышалась ирония. − Чтобы твои дети, и ты прожили без болезней? Человек хитер, делая подношения, он выторговывает выгоду только для себя. Звери тоже выращивают потомство, так чем ты отличаешься от животных?
  − В отличие от зверей, я разумный, − с вызовом произнес Корн.
  − Разумный? Посмотри вокруг. Звери не убивают себе подобных. Не делают других рабами. Не придумывают своему виду жестокие казни. Так на что человек использует свой разум?
  − Раб, если он служит господину, заслуживает своей участи. Никто не мешает ему взять оружие и убить своего господина. Богатый, если он сумел заработать или захватить имущество, достоин им пользоваться, − привел свои доводы громила.
  − Богатые достойны презрения, они бесятся с жиру, а кто-то в этот момент умирает с голоду. Но жадность не дает им помочь другим. Раб лишен воли, не его вина, что он слаб духом, − парировал Сартай.
  − Знаешь, как-то один раз мы поле тушили. - Обречённым голосом сказал Корн. - На меня ветер подул, пламя не достало, но я как рыба воздух ртом глотаю, а сам задыхаюсь. Потом сознание потерял - меня наши вытащили, а то так бы и сгорел!
  − Просто кислород выгорел, вот ты и потерял сознание.
  − Да у нас тоже говорят, что мы кислородом дышим. Интересно, а какой он, это кислород?
  − Не знаю, мелкий, очень мелкий.
  − Сартай... мы выживем?
  − Выживем, я в этой жизни ещё многое не сделал.
  − А как, по твоему, жить надо? И по какому закону вы, жнецы, судите людей?
  − Нужно прийти к совершенству в принятии своих решений. А судим мы относительно себя, и с людьми поступаем также.
  − Как понять, твоё относительно себя? − с недоумением спросил Корн.
  − Прежде чем сделать что-то другому человеку, представь себя на его месте, это просто, − ответил Сартай.
  − Сделать что-то другому? Представить на его месте себя? Да у вас руки в крови, по самую шею! − Корн захихикал, довольный своим остроумием. Затем чихнул. − Знаешь, вот бывает страшно, а сейчас как-то всё равно. Только не хочется, чтобы была боль, когда буду умирать.
  − Мы не умрем, пещера длинная. А руки кровавые восстанавливают справедливость. Правда, смерть притягивает смерть. Бегает костлявая за мной, скрипит суставами, − раздался голос Сартая после паузы.
  − Всё равно, у нас нет воды, долго не протянем. Что, если оскальники нас будут караулить неделю?
  − Предоставь это мне, всё будет хорошо.
  − Тебе то что, ты по любому труп, не сейчас, так, когда пойдешь к Варесу. Или ты думаешь убить его и смыться? Там тысячи людей. А я еще рассчитывал пожить красиво, иметь много женщин и детей.
  − Когда стоит вопрос, одна жизнь взамен на тысячи, можно пожертвовать одной, − тихо ответил Сартай.
  Наступила тишина, только иногда доносились приглушенные выкрики оскальников снаружи пещеры.
  'Да, тысячи', − подумал Сартай, вдыхая дымный воздух, который начинал раздирать горло.
  Сартай наощупь нащупал край обрыва, стал по выступающим камням спускаться вниз. Метра через три нащупал опору под ногами. Воздух внизу был чистым.
  − Корн! Спускайся сюда! Здесь воздух свежий.
  − С тобой не соскучишься! − Корн, кряхтя и чертыхаясь, через пару минут оказался рядом.
  Они притихли, каждый думая о своем. Казалось, время остановилось...
  
  
  
  
   * * *
  
  
  Гнетущая тишина... Время в темноте идёт медленно и бесконтрольно. Понять, сколько они сидят, люди не могли.
  − Сколько времени прошло? − нарушил тишину Корн. − Я совсем закоченел!
  − Да, сыровата эта комнатка, − Сартай поднялся. − Я думаю, уже наступила ночь. Будем потихоньку двигаться к выходу.
  − А там что будем делать? Как выберемся, если оскальники не ушли?
  − Ты − ничего. Главное, чтоб ночка темною была. Как выберемся? Молча.
  К выходу из пещеры они добрались без происшествий. В проеме различался звёздный холодный свет, но глаза после полной тьмы стали хорошо различать силуэты в полумраке.
  − Ночка − что надо. Сейчас согреюсь, − прошептал Сартай, поправляя пояс с метательными ножами, затем осмотрел лук, повесил колчан на бок и взял один меч.
  − Ты что, туда пойдешь? − еле слышно спросил Корн.
  − Да, ты будь здесь. Если оскальники будут ломиться в пещеру, топор тебе в руки.
  Сартай осторожно подобрался к выходу. Огляделся окрест. Вдали, скрытый деревьями, горел большой костер. Оттуда доносились громкие голоса. Миротворец опустил на лицо маску, темная одежда растворялась в темноте. Он тихо проскользнул к ближайшим кустам, как осторожная ящерица...
  Три стражника расположились за одним из кустов. Двое спали, свернувшись калачиком прямо на траве, третий дремал сидя, опираясь на копье. Голова дремавшего оскальника свисла. Чуть в стороне три фортэса, привязанные поводьями за вбитые в землю деревянные колы, дремали, опустив головы.
  Сартай разобрался со спящими оскальниками быстро, одним мечом. Никто не издал ни звука. Сартай сделал петлю, от кустов пробираясь к костру. Вокруг огня сидело человек пятнадцать, в стороне к деревьям, привязаны фортэсы. Животных было около двадцати, остальных, оставшихся без всадников, видно погнали к каменоломне.
  У костра шел оживленный разговор.
  − Я своими глазами видел, − увлеченно рассказывал один из оскальников, уже пожилой на вид. − Варес взглядом поднял стул, затем опустил на голову одного сотника так сильно, что бедняга упал.
  − Не может такого быть! Как это взглядом? Может, просто фокус такой? − прервал его молодой парнишка, почти юнец.
  − Ты, сопляк, не веришь своему сотнику? − вспылил главный оскальник.
  Сартай вынырнул из темноты почти рядом с людьми. Он встал во весь рост, прицелившись в пожилого.
  − Э... Демон! ─ сотник указывал рукой на миротворца, челюсть его отвисла.
  − Поиграем в прятки? − громыхнул Сартай зловещим голосом.
  Стрела вонзилась в открытый рот сотника, издав в полете звенящий, металлический звук.
  Люди вскочили, крича и ругаясь. Три молниеносных движения мечом, и два человека рухнули возле костра. Оскальники не знали, за какое оружие хвататься.
  Все случилось так быстро, что Сартай успел беспрепятственно раствориться в темноте.
  Никто не преследовал, оскальники создали круг, прикрывшись щитами. Кто схватил копья, кто луки. По их возгласам было ясно, что паника гуляет в их душах.
  − Надо сматываться! − доносились возгласы. − Он нас в темноте всех перебьет!
  Оскальники дружно ринулись к фортэсам. Сартай пробрался к трем возчикам, которые остались возле убитых стражей.
  'Этих я вам не отдам', − прошептал он, фортэсы тихо порыкивали в темноте, беспокоясь от царившей вокруг суматохи. Их сородичи с шумом удалялись прочь от скал.
  Через несколько минут вокруг стало тихо. Сартай вернулся к пещере, присел на холодный камень.
  − Корн! Выползай из норы! − позвал он громко громилу.
  Послышалась тяжелая поступь, появился громила. Топор покоился на плече гиганта, в левой руке свисали оба рюкзака.
  − Что? Все что ли? Ты опасный человечек. Понравилось мне, как ты в пещере мечами шинковал оскальников и церов.
  − У нас три фортэса, нам надо уходить сейчас, − миротворец встал, направился к скучающим животным. - Утром оскальники могут вернуться, ещё большим числом.
  − Ух, как я задубел! Пошли, возле костра погреемся, − Корн энергично потер ладони.
  Через час путники были уже далеко от пещеры. Верхом на трофейных фортэсах, третий шел запасным в поводу, временами тыча рогом в бок ведущему.
  Луна вышла из-за туч, слабо освещая редкий кустарник в низинах. Миротворец и северянин уходили на север, решив сделать крюк.
  
  
  
   Глава седьмая
  
   Белый замок
  
  
  Сплести слова, чтоб поняла душа,
  суть человеческую, алчность и пороки.
  Чтоб стыдно стало, мысли потроша,
  как стадом все идут отроки.
  А смысл познать ─ не надо целой жизни,
  достаточно послушать мудреца.
  ' Я сам всё знаю', ─ говорит капризный,
  толкая в сторону отца.
  
  Путники ехали остаток ночи, когда солнце озарило окрестности, всё равно продолжали путь. Местность стала ровнее, деревьев почти не попадалось, лишь где встречалась вода, склоняли ветки ивы, росли груши-дички.
  Солнце поднялось высоко, стало припекать безжалостно. Сартай приглядел место отдыха у небольшой речушки. Темно-рыжие фортэсы оказались смирными и ручными, видно поменяли не одного хозяина и постоянно были под седлом. Их расседлали и стреножили. Голодные животные жадно запаслись.
  − Ох, и устал я! − Корн растянулся на траве, в тени ветвей раскидистого дуба, подложив рюкзак под голову.
  − Да, беготня и веселенькая ночь изрядно вымотали, − Сартай присел возле широкого ствола ивы, опершись спиной. − За фортэсами смотреть надо.
  − Смотри, − пробормотал Корн, повернувшись набок, подложил под голову ладонь.
  − Что делать будем, громила? − обратился Сартай к спутнику после небольшой паузы. Ответом была тишина, Корн безмятежно спал.
  Хотелось закрыть глаза, они слипались, как будто на них кто-то давит, но нельзя засыпать. Надо напасти фортэсов, затем либо их привязать, либо разбудить Корна. Сартай остался один на один со своими мыслями.
  ' Как все сложится? Получится ли добраться до этого Вареса?'
  − Если не получится его уничтожить, веди этого злобного полководца с войском любыми правдами и неправдами к стенам Миссии, − давал напутствие старший наставник, когда Сартай получал задание. − Обещай ему, что он тут захватит огромные богатства. Вместо этого здесь его войско встретит смерть. Нас немного, всего около пятисот, но за стенами неприступной Мисси мы можем многое, да и ночью можем сделать врагам сюрприз.
  − Погибнет много людей, − задумчиво ответил Сартай. − Я попробую решить это сам...
  
  
   * * *
  
  
  Огромный жёлтый шатёр стоял посреди стана и возвышался над рядами серых шатров. Но это шатёр совета. Трудно в рядах одинаковых построек отыскать жилище полководца. Единственное отличие - усиленная стража.
  Вся долина усеяна мерцающими огоньками еле тлеющих костров, но дыма не ощущалось. Звезды мелькали тусклыми искорками сквозь облака. Войско на ночном отдыхе. Здесь тысячи людей, дремлют у костров, кто лежит, кто сидя.
  Сартай удивлялся, как легко он проник сюда сквозь посты, как узнал где шатёр Вареса. В тёмной одежде, лицо и руки вымазаны сажей. Только один меч и нож, больше ничего. Мягкие сапоги ступают бесшумно по затоптанной пожухлой траве.
  Вот он, шатёр Вареса. Возле входа безмолвно и неподвижно стоят четыре стражника, словно тёмные статуи.
  Сартай прокрался с противоположной стороны от входа, достал остро отточенный нож. Изнутри слышались охи и стоны. Они доносились с правой стороны, Сартай тихо проткнул ножом войлок с левой. Нож легко вошел в сбитую шерсть, начал неслышно делать надрез. Когда дыра оказалась достаточной, чтобы пролезть, Сартай раздвинул края и прошелся взглядом внутри помещения. Там тускло горела небольшая масляная лампада, шатёр разделен на три отсека. В этом было пусто, звуки слышались из соседнего. Нельзя выдать себя ни малейшим звуком. Сартай уподобился осторожной бесшумной змее. Полог чуть приоткрыт, глаз приник к щели. Там сооружено что-то типа шикарной кровати, лежит Варес, а на нём сидит нагая женщина с восточными чертами лица. Именно она и издавала эти приглушённые стоны.
  Нельзя задерживаться, вот она, цель, а там будь, что будет!
  Резко откинут полог, и Сартай, сжав двумя руками рукоять меча, рванул вперед. Женщина открыла глаза и посмотрела на него без удивления. Сартай рубанул мечом по телу, лежащему на кровати, целясь в шею. Меч глухо звякнул, ударившись о твёрдое дерево, появилась боль в кистях. Женщина засмеялась, под ней лежала деревянная колода.
  − Ну что, глупыш, попался, − захихикала она, вскинув головой распущенные рыжие волосы.
  − Никуда я не попался, − смущенно пробормотал Сартай, не зная, что делать дальше. Он все сжимал меч, полный решимости.
  Стены шатра опали, и Сартай увидел, что вокруг него стояли рядами вооружённые молчаливые воины.
  − Хватайте его, − послышался чей-то властный голос. Все молча накинулись на стоящего в растерянности Сартая. Он ударил мечом, в руках не было силы: заметил, что когда бил по колоде, тоже в руках была слабость. На него навалились десятки тел, они подмяли под себя и опутали тело верёвками. Через минуту Сартай лежал связанный на земле. Над ним возвышались заросшие злые лица, размытые темнотой.
  Подошел толстый человек, наклонился. Широкое восточное лицо, заплывшее жиром. Цветастый халат, из-под которого выглядывали красные сапоги. Черные жесткие волосы плетены косичками, на концах которых бубенцы, позвякивающие от резких движений.
  − Убить меня хотел? - сощурившись, злобно процедил он.
  − Бубенцы смешные, ты в них на шута похож, только на злого, − ответил Сартай, выплевывая землю, которой наелся, когда была свалка.
  − В шкуру его, − громко рявкнул Варес, а это без сомнения, был он.
  Сырая и холодная шкура окутала связанное тело, прилипла к лицу. В нос ударил сырой запах залежалого мяса. Сартай пытался вдохнуть, несколько раз это удалось, но затем воздуха стало не хватать. Сознание охватила паника, мышцы пытались освободить тело, судорожно сокращаясь...
  Сартай открыл глаза, над ним присел встревоженный Корн. Лёгкие работали учащенно, сердце тоже не отставало, тело покрыто потом. Взгляд скользнул на руки, они были чистыми, не в саже.
  − Что случилось, ты плохо выглядишь, малыш, − озадаченно промолвил Корн.
  − Да ничего, сон плохой приснился, − Сартай встал на ноги, огляделся. − А фортэсы где?
  − Да где им быть, пасутся поодаль, я присматриваю, − Корн присел рядом.
  − Непросто будет к этому Варесу подобраться, − Сартай опустил голову.
  − Чтобы добраться до него, надо сначала ехать. Ну что, отдохнули, и в путь? Жрать то нечего.
  − Да, и дичи совсем не попадается, хоть ворон стреляй, − Сартай поднялся и пошел за фортэсами.
  Седла были другой конструкции, не походные. Рюкзак неудобно болтался сзади, свесившись набок. Много вещей было приторочено к седлам, это создавало неудобство. Путники ехали до тех пор, пока солнце не приблизилось к горизонту. По пути встретилось два полуразрушенных замка, в которых не было ни души.
  − Гляди, − воскликнул Корн, который первый выехал на пригорок. − Там наш ужин.
  − Да, красивый замочек, ещё таких не видывал, − произнес Сартай, когда поравнялся с громилой. Он чуть отставал, запасной фортэс часто дёргал повод, сбивая ход ведущего.
  Их взору предстала удивительная картина. В лучах заходящего солнца красовался белый замок-красавец. Он казался огромным, как и мощная высокая стена с выступающими бойницами. У всех встречающихся замков крыши на строениях были либо почти ровными, либо скособоченными. Этот же украшен тёмной конусообразной крышей. На черно-зеленом фоне здание и крепостная стена из белого камня давали резкий контраст. В стороне текла небольшая река, на берегу возвышалась нескладная мельница, крытая тростником. Возделанные поля тянулись далеко, во все стороны от замка ровными полосами.
  − Видно много людей живёт в этом белом замке, − Корн подстегнул фортэса, тот послушно двинулся вперед. − Нас здесь накормят до отвала.
  − Да, ещё прикупим харчей на дорогу, − Сартай двинулся следом. − Справный замок, смотри, стража на стене.
  Все здесь было доведено до ума: глубокий ров, подъемный мост, усиливающий ворота.
  Вблизи стены давили своей высотой, тёмные швы между камнями усиливали впечатление грандиозности сооружения.
  Стражники забегали, когда заметили приближающихся путников. Когда всадники приблизились к воротам, на стене уже было человек восемь, в руках у всех луки.
  − Эй, люди, покормите голодных путников, − крикнул Корн во всю силу лёгких.
  − Сейчас, правила придет, поглядим, может, пустим вас, − ответил один из охранников со стены.
  Через несколько минут на стене появился худой седовласый старец, который внимательно осмотрел томящихся внизу путников.
  − По каким делам шляетесь в такое время неспокойное? − громко спросил он гнусавым голосом после долгой паузы.
  − Идем из земли дальней, да в землю неблизкую. Покормите, да еды продайте, заплатить есть чем, − выкрикнул Сартай.
  − Если есть золото, можете и переночевать, только оружие сдадите, мало ли что, чужаки всё-таки.
  − Сдадим! Не держите голодных гостей в воротах! − Сартай уже начинал терять терпение.
  − Ты что? − шепнул Корн. − Оружие сдать, а вдруг они недоброе замыслят?
  − Не бойся, мы с тобой сами оружие.
  Люди со стены исчезли, остались только два стражника, вальяжно расхаживающих вдоль зубцов бойниц. Через несколько минут мост со скрипом опустился, затем распахнулись большие ворота. Из них вышел тот самый старик, лет ему завалило за сорок пять. Мало кто доживал до такого возраста в этом мире. Из-за худобы лицо старца казалось непомерно длинным. Острый, загнутый кверху подбородок, производил отталкивающее впечатление.
  − Милости просим, коль золотишко есть, − показал старик ладонью на вход.
  Сразу за воротами у путников отобрали всё оружие.
  − Рюкзаки мы отнесём в отведенные вам комнаты, − доброжелательно произнес правила. Двое слуг подхватили тяжёлые вещмешки, путники не сопротивлялись.
  − Смотрите, чтобы ничего не пропало, − пробурчал недовольный Корн.
  − Все будет в сохранности, − правила улыбнулся. − Гости - это святое.
  В отличие от оригинальной крыши замка, остальные низкие строения оказались покрыты тростником.
  Их отвели на кухню, где сновало множество женщин, готовя еду. Первое помещение оказалось обеденной залой, с множеством столов, каждый − человек на десять. Помещение просторное и светлое, несколько окон, затянутые бычьими пузырями, давали достаточно света.
  В нос сразу ударили манящие запахи томящейся на жару еды.
  − Меня зовут Бакер, я здесь правила. Если возникнут вопросы, зовите меня, − с этими словами старикан удалился, шаркая подошвами кожаных сандалий по половым доскам.
  Хлопочущие женщины сновали по кухне, одетые в грубые домотканые рубахи серого цвета и такие же длинные юбки.
  Через несколько минут стол наполнился глиняными мисками, в которых варили свинину и пахнущая дымом пшеничная каша. Хрустящий хлебный каравай и сыр разнообразили стол. Пришла миловидная женщина с темно-русыми длинными волосами, которые упрямо выбивались из-под серого чепчика. На вид лет тридцать, ровная осанка. Среднего роста, с пропорциональной фигурой. Обычное лицо, ровный нос, чуть полные губы. Бросался в глаза шрам, проходивший по правой щеке и портивший женскую красоту. Женщина ловко поставила на стол чаши и высокий кувшин вина. Что-то в этой работнице привлекло миротворца, в её плавных и спокойных движениях было что-то родное.
  − Ты миротворец? − спросила она, внимательно глядя Сартаю в глаза.
  − С чего ты взяла? А откуда ты знаешь, какие они? − Сартай тоже глядел в её глаза, которые казались цвета неба.
  − Сводила жизнь, по твоему оружию поняла, − медленно произнесла женщина. − Меня зовут Анта.
  − Я Сартай, а это Корн. Присаживайся к нам, − Сартаю захотелось разузнать о ней, чувства его не обманывали. − Расскажешь, как вы тут поживаете. Вокруг замки ведь разрушены.
  − Присесть не могу, я замужем, − в голосе Анты послышалась горечь. − А что нужно, спрашивайте, я расскажу.
  − Разрушенные замки − дело рук Вареса? − взгляд Сартая скользил по рукам женщины, ее кулаки покрыты маленькими шрамами.
  − Да, его оскальники жестоки, кто не покоряется и не платит дань, того ждет незавидная участь, − Анта замолчала на миг. − Наш барон Антор дальновидный и осторожный. Мы справно платим, белый замок не трогают, по крайней мере, пока Варесу есть, кого грабить на стороне.
  − Да какая разница, налегай на еду, − пробубнил Корн с полным ртом. − Женщина, налей вина.
  Анта взяла кувшин с высоким узким горлом и стала наполнять чашу Корна. Сартай резко повернул голову к входу, задев специально свою чашу локтем так, чтобы она покатилась по столу и упала на пол. Когда он повернулся, Анта держала в одной руке кувшин, а в другой его чашу.
  − Какое отношение ты имеешь к Миссии? − твёрдо спросил Сартай.
  − К какой Миссии? Я ничего об этом не знаю, − наивно пролепетала Анта, наполняя чашу миротворца. − Да ну вас!
  Она капризно развернулась и ушла на кухню, а путники поглощали вино вперемешку с едой.
  − Темнит она, видно, отступница, хотя живёт просто и мирно, − буркнул Сартай, и, выпив вино, стал уминать тёплую кашу деревянной ложкой.
  
  
   * * *
  
  
  Бакер в это время рылся в рюкзаке Сартая. Когда он дорылсяядовитым порошком, глаза, потерявшие от старости блеск, загорелись.
  'Всё, жнец, пришёл твой час', − радостно прошептал тощий старикан, дрожащими руками складывая обратно вещи.
  Он направился к барону, который находился в покоях на втором этаже замка.
  Опочивальня барона была белой, как и весь замок. Большое окно, затянутое сеточной тканью, защищало от комаров, пропуская вечерний освежающий воздух. На гладких каменных стенах висели две картины, одна с пейзажем морского берега, которого барон в глаза не видал, а на второй богатырь в доспехах верхом на плотном, сильном фортэсе. Большой приподнятый щит прикрывал туловище силача, в опущенной руке покоилось увесистое копье с ромбовидным внушительным наконечником.
  Барон лежал раздетый на кровати, в одном ночном белье. Грузное рыхлое тело развалилось, раскинув руки. Тусклый свет еще падал в окно, но на подсвечнике горели три толстых свечи. Возраст барона приближался к сорока пяти годам. Лицо, на котором выступали полноватые щеки, утратило бывшую упругость кожи. Редкие волосы барон предпочитал стричь почти налысо, чтобы плешь не так бросалась в глаза.
  Раздался шорох, и в проходе возник Бакер, его управляющий. Старикан негромко кашлянул, привлекая внимание.
  Барон слыл человеком рассудительным, хотя и жестоким. Управление таким замком требовало от хозяина требовательности и скрупулёзности
  − Тебе чего? − раздраженно спросил Антор, приподнявшись на локтях. − Мало тебе дня?
  − Хозяин, дело есть, − загадочно проскрипел гнусавый голос.
  − До завтра нельзя подождать? − барон упал на спину, скорчив недовольное выражение на лице.
  − Завтра поздно будет, а сегодня в самый раз, − заискивающим голосом протянул старик.
  − Ну, что тебе?
  − Я докладывал, что у нас гостят два путника.
  − И что? Ты сказал, они заплатят.
  − Тут дело в другом, один из них - жнец, и у него есть ядовитый порошочек, да оружие интересное.
  − Что? − барон вскочил с кровати, надел кожаные тапки и стал расхаживать по комнате, закинув руки за спину. − Что он здесь делает? Неужели по мою душу?
  − А что, есть грешки? − ехидным голосом прошептал старикан.
  − Хватает, ты, что ли паинька, − обрезал Антор. - Сколько мы богатых путников вместе порешили? Неужели узнал кто?
  − У меня на них зуб точится давно, − нервно зашепелявил старик, показывая наполовину беззубый рот. − Жнец убил моего сына. Не думаю, чтобы кто-то узнал о наших проделках, но жнеца надо порешить, а добро забрать.
  − Да, надо убить! Вдруг он к нам что-то имеет? А прихлопнем, спокойней будет на душе, − решил барон после паузы. − А вдруг прознают, что мы его...? У меня от одной мысли становятся волосы дыбом.
  − Никто не прознает, ведь мы никому не скажем, − Бакер захихикал. Остальные не знают, кто он.
  − Жнец опасен, надо бить без промаха, иначе нам всем конец будет бесславный, − Антор неспешно расхаживал по комнате. − Надо так сделать, чтобы комар носа не подточил.
  − Жнеца этого в каменный мешок посажу, а северянина удавим. Ох и здоров же он, только ума маловато.
  − А северянин не из этих?
  − Нет, он не жнец, это точно. Так я делаю?
  − Делай, только смотри, не опростоволосься, − с этими словами барон сел на кровать и ногами сбросил тапки.
  
  
   * * *
  
  
  
  Корн продолжал поглощать пищу, уже порядком захмелевший. Сартай сидел, задумавшись, Анта не выходила из головы.
  − Вот мне интересно, на что вы живёте? − спросил Корн, наливая вина в свою чашу.
  − Нам платят те, кто хочет справедливости, возмездия за содеянное зло с ними или с родственниками, − Сартай пристально поглядел на громилу. − Еще нас нанимают, за немалые деньги, для охраны или защиты.
  − А если наврут, а было не так? Что тогда?
  − Мы проверяем, чтобы все было правильно.
  − Где мои девки? − громко пробасил Корн. Он встал, пошатываясь, направился во двор. Через минуту снаружи раздался зычный голос громилы, с кем-то беседующий.
  − Ну как? Наелись? − у входа стоял правила Бакер.
  − Спасибо, от души накормили, − вставая, ответил Сартай.
  Бакер приблизился, смотря Сартаю в глаза. За маской приветствия миротворец разглядел колючий взгляд.
  − Есть работа для жнеца, − интригующе произнес Бакер.
  − Что за работа? − шепнул Сартай, его взгляд прошелся по столовой, та оказалась пуста.
  − Пошли к барону, он расскажет, − Бакер направился к выходу, Сартай двинулся следом. Уже стемнело, хотя видно было неплохо − полная луна заливала холодным светом весь двор.
  Корн уже тискал какую-то девицу возле стены, которая визжала и громко смеялась.
  − Корн! − громко позвал Сартай.
  Громила, не поворачиваясь, показал неприличный жест левой рукой. Девица захохотала.
  Старик с миротворцем зашли в здание замка. Правила взял на полке у входа масляную лампу, которая давала тускловатый свет, и они пошли по тёмным коридорам. Внезапно старик остановился, Сартай почти натолкнулся на правилу.
  − Стой здесь, сейчас я налью в лампу масла, а то кончается, − с этими словами старик исчез в боковых дверях.
  Сартай остался ждать у дверей. Через несколько мгновений раздался грохот, одновременно с ним Сартай понял, что летит вниз. Опора под ногами исчезла. Руками пытался ухватиться за что-нибудь, но тщетно.
  Удар...
   Темнота и тишина. Запах сырости и прохлада. Сверху заскрежетало железо, трущееся о камни. Боль в спине и ноге вернула к реальности.
  − Жнец, пришел твой конееец! − пропел сверху гнусавым голосом Бакер. Сверху показался горящий факел, осветивший очертаний каменных стен и решётку вверху. Две створки пола висели ниже решётки. До верха метров пять.
  Факел полетел вниз, издавая гул. Миротворец сидел на каменном полу, потирая ушибленную ногу. Факел упал перед ним, Сартай подвинулся.
  − Что тебе жнецы сделали? - спросил он, подняв лицо кверху. Глаза ощупывали камни, цепляясь за каждый выступ. Все это приводило к неутешительному выводу, что выбраться отсюда без посторонней помощи не получится.
  − Ни много, ни мало − убили сына, − выкрикнул со злобой старикан.
  − Значит, он заслужил это, ты же знаешь, миротворцы справедливы.
  − Мне всё равно, что он заслужил, ты ответишь за пропавший мой род, за не родившихся внуков! За непрожитую моим сыном жизнь, и страдания старого правилы!
  − Вот видишь, ты тоже хочешь справедливости, только не понял за свою длинную жизнь одну вещь.
  − Какую такую вещь, ну-ка, просвети, − Бакер навис над решёткой.
  − Просто у тебя справедливость твоя, повернута к собственным интересам. Люди в основном по ней и судят. А должна быть справедливость настоящая. А она говорит: виновник − тот, кто задумал. Первым задумал твой сын, за это и расплатился.
  − Справедливость настоящая! Тьфу, какая гадость! Знаешь, мне как-то всё равно. Хочешь, я расскажу, что тебя ждет? − голос Бакера стал слащавым.
  − Ничего хорошего, − ответил Сартай. − Только смотри, за убийство миротворца казнь будет страшной.
  − Это тебе будет страшно, − зловеще прогнусавил старикан. − Когда ты обессилишь от голода и сырости, я сам спущусь к тебе, и ты узнаешь всю силу моей злобы. Ах, да! Надо еще с твоим дружком разобраться. Ты пока отдыхай, привыкай к своей комнатке, − правила захихикал, его шаркающие шаги стали удаляться, оставляя Сартая с тишиной и догорающим факелом, пламя которого начало мигать...
  
  
  Корн лежал в своей комнате раздетый на кровати. Возле него лежала нагая девушка, её голова покоилась на могучей груди громилы.
  На столе стоял кувшин вина, две чаши и широкий глиняный подсвечник, в нём три толстых восковых свечи, пламя которых мягко освещало комнату. Громила болтал, шутил, рассказывая девице разные истории. Её озорные глаза вспыхивали каждый раз, когда северянин рассказывал острые моменты своей жизни. Курносый носик, пухлые щечки - она понравилась Корну, но хмельные глаза чаще поглядывали на вздымающуюся обнаженную грудь, которая так и притягивала взгляд.
  Звали девицу Санита, она мало что видела в жизни интересного, жадно ловя моменты чужих приключений. Скотный двор − вот все приключения, которые были в её жизни. Санита не помнила своих родителей, в этот замок её продали маленькой девочкой. На неё положил глаз Арват-кожемяка, который опьяни, лупил свою жену каждый день, пока та не наложила на себя руки. Незавидным было будущее Саниты... и тут появился Корн, весёлый и добродушный.
  − Возьмешь меня с собой? − лицо девушки вспыхнуло краской.
  − А чего, нравишься ты мне, только на обратном пути заберу. Сейчас у нас опасная дорога! Корн встал, потянулся. Его слегка шатало.
  − Ты такой большой, − улыбнуласьСанита, разглядывая громадные мускулистые плечи. − Только меня надо будет выкупить.
  − Санита! − раздался за дверью громкий мужской голос. − Тебя зовет правила!
  − Чего это они? Среди ночи? - удивился Корн.
  − Не знаю... я сейчас!
  Санита встала, быстро набросила рубаху, надела юбку и, скрипнув дверью, вышла на свежий воздух. Там она чуть не вскрикнула. Десяток вооружённых мужчин притаились за пристройкой. Мечи и вилы тускло поблёскивали в полутьме. Впереди всех, сгорбившись, стоял Бакер.
  − Как там этот бродяга, не спит ещё? − раздался его гнусавый голос.
  − Нет, а что случилось? − голос Саниты задрожал от страха.
  − Он злой бандит! Они проникли в замок для разведки, потом придут другие, злые-презлые. Он сильно пьян?
  − Да не очень. Он добрый, рассказывал истории разные, − растерянно выдавила девушка.
  − Ты подливай ему вина побольше, а когда уснёт, позови нас, надо этого разбойничка удавить.
  − А где второй? Ну, что с ним был? - испуганно прошептала Санита.
  − Не твоего ума дело, исполняй, что велено, − прошипел старикан. - Иди!
  Ноги не слушались, когда Санита вернулась в комнату. Её переполняли противоречивые чувства. Вот так вот разом всё рухнуло. Её мечты обрывались на самом интересном месте, никогда не воплотятся в жизнь!. Надежды на счастливую жизнь, на семейное счастье... − всё, всё растворилось в один миг из-за злых людских сердец!
  − Чего звали? − спросил Корн, его язык заплетался. Громила сидел на стуле в одних штанах, держа в руках полупустую чашу.
  − Правила дал распоряжения на завтра, − деревянным языком ответила девушка. Душевная тяжесть переполняла ее душу. − А ты встречал разбойников?
  − И не раз, у меня семью убили такие твари. Может, кого в плен забрали, не знаю, я в то время пахал в поле.
  Санита налила полную чашу вина, внимательно взглянув на Корна, выпила вино залпом.
  − Ты ведь не разбойник, правда? Скажи честно!
  − Да ты что? Я с Сартаем иду, а он жнец! Слыхала про таких?
  − Корн... − Санита сделала паузу, затем зашептала. − Тебя хотят удавить, когда уснёшь.
  − Что? − тихо спросил громила, затем встал. − А Сартай где? Вот дурень, жру тут вино... а про друга забыл.
  − Я не знаю, где твой друг, − Санита опустилась на стул и, закрыв лицо ладонями, заплакала.
  − Не плачь, ты еще не знаешь, на что я способен! − громила обнял девушку за плечи. Всё будет хорошо. Вот бы еще Сартай не спал сейчас.
  Корн огляделся. Стулья и подсвечник годились для боя, больше ничего не было. Еще кувшин и чаши. Одев рубаху и доспехи, нахлобучил шлем. Затем дунул на свечи, комнату окутал непроглядный мрак.
  − Иди, скажи, что я сплю, − прошептал он.
  − А что они тогда со мной сделают? − растерянно пролепетала девушка.
  − Не бойся, им пока не до тебя будет. Смойся под шумок, который я устрою.
  − Я боюсь, − голос Саниты дрожал.
  − Не надо было мне говорить, не было бы и страха.
  − Ты лучше их всех, будь они прокляты, − она встала. Нежные руки нащупали в темноте голову Корна, мокрые губы поцеловали в лицо.
  Скрипнула дверь, Санита тихо вышла во двор.
  − Ну что? Уже спит? − раздался тихий гнусавый голос − Бакер стоял в тени стены.
  − Да, − обречённо прошептала Санита.
  − Сматывайся отсюда подальше, и чтобы никому не болтала лишнего, а то язык отрежу!
  Санита не знала, куда идти. Ноги понесли сами, она направилась на скотный двор, чтобы спрятаться на сеновале. Через минуту она уже была внутри, схватив в руку висевший на стене серп, девушка зарылась в сено.
  − Давайте, заходите тихонько. Когда человек шесть зайдет, валитесь на этого бройлера все вместе, − тихо дал команду старикан.
  Слуги двинулись к дверям, она предательски заскрипела.
  Корн стоял неподвижно во тьме напротив входа, правая рука держала за ножку стул, левая сжимала ручку кувшина.
  Темный силуэт показался в проеме дверей, ноги ступали медленно и бесшумно. За ним показался второй.
  − У вас стулья крепкие? − шепотом спросил громила.
  − Что? − вошедший опешил и остановился.
  − А вот что! − взревел Корн и стул врезался в голову первого. Он с треском разлетелся на куски, противник сразу свалился под ноги. В лицо второго полетел кувшин, бессознательное тело вылетело во двор, упало на спину, раскинув в стороны руки.
  Корн мгновенно выскочил следом, сжимая в руках ножку от стула. Несколько безоружных людей кинулось в сторону. Несмотря на устрашающий вид громилы, двое кинулись в атаку, в руках один держал топор, у другого короткий меч.
  Корн прямым ударом ноги попал замахивающемуся топором врагу в живот. Тот рявкнул от боли, согнулся и отлетел метра на три, подняв подошвами пыль. Ножка стула полетела в лицо второму врагу, который приближался с мечом.
  Несмотря на свою массу, Корн оказался довольно шустрым, быстро продвинулся вперед и подхватил топор, на котором оказалось длинное топорище. Навстречу ему уже двигались пять человек, вооружённые, чем попало.
  − Сартай, наших бьют! − заорал во всю силу лёгких Корн. − Сааартааай!
  − Зовите всех мужиков! − раздался гнусавый визг за углом. − Кто его убьет, дам десять золотых! Карпей, Арват! Найдите Саниту, эта шлюшка нас предала!
  Пять человек осторожно приближались, двое держали в руках вилы, один меч, ещё двое дубины, усеянные шипами гвоздей. Шум наполнил двор.
  Корн держал лёгкий для него топор в одной руке. Когда противники приблизились, он сбил в сторону вилы первого атакующего топором, вторые отвел в сторону маховым движением ноги. Затем врубился в ближний бой, ловко орудуя топором, топорищем. Лезвие и ручка секиры били в головы противников. Через минуту двое лежало на земле с разрубленными головами, трое убегало, не оглядываясь.
  Корн кинулся за угол, там притаились трое. Они сразу пустились наутек, хотя в руках у двоих были молотильные цепы. Безоружным был только правила, дряхлое тело которого не могло бежать быстро. Корн догнал Бакера в три прыжка, бросил топор и схватил правилу за шею, пальцы так сжались, что правила истошно заверещал, словно младенец.
  − Так вот откуда ветер дует! Где Сартай? Отвечай, заскорузлый! − рычал громила.
  − Я не знаю, где твой дружок шляется! Бооольнооо! Пусти! Не трогай меня, а то будет тебе хуже! − верещал перепуганный старикан, выпучив от боли глаза.
  − Хуже уже не будет! − стиснув зубы, прорычал Корн. Он свалил высохшее тело правилы на живот и, надавив коленом на спину, начал складывать его в обратную сторону. Раздался дикий крик боли, но мощные руки продолжали неумолимую казнь. Крик оборвался, только был слышен треск переламываемого хребта. Тело правилы обмякло, руки повисли, словно плети.
  Корн тяжело поднялся, огляделся. В этот миг раздался тонкий и короткий свист летящей стрелы. Жало впилось в ногу, боль обожгла. Корн бросился в сторону, в непроглядную тень, на ходу подхватив топор.
  − Сартай! − сдавленно крикнул он, пытаясь вытащить стрелу. Но наконечник оказался зазубрен, и та не хотела выходить.
  Корн со стоном вырвал стрелу, отшвырнув в сторону. На крыше притаились два стрелка. Третий крался на соседнюю, она была повыше, его тень зловеще двигалась на фоне темного неба.
  Корн рванул вперед, метнув топор в ближнего стрелка, руки на ходу подхватили двое валявшихся вил.
  Стрелок сдавленно охнул, тело полетело вниз головой, глухо встретившись с землей. Стрелы засвистели, Корн снова спрятался в тени большого амбара.
  Крики раздавались отовсюду, люди выскакивали из домов и замка. У многих в руках было оружие.
  ' Один я вас не поваляю, надо уносить ноги ', − прошептал Корн.
  Громила ринулся к противоположной от ворот стене замка. По пути встретилось двое рослых работников с копьями. Корн метнул вилы в ближнего врага, они вошли в незащищенный живот до упора. Крепко сжав древко руками, громила уверенно пошел в атаку навторого. Тот, недолго думая, метнул копье Корну в нагрудный доспех, и убежал, подняв по пути гвалт.
  Корн взбежал по лестнице на крепостную стену, ему преградил дорогу стражник с мечом и щитом. Корн делал замысловатые движения вилами, пытаясь обмануть стражника, но тот оказался опытен, щит отбивал вилы, ловко двигаясь впереди тела. Наконец летящий меч легко сломал вилы в древке.
  В руках громилы осталась только лёгкая крепкая ручка. Он изловчился, развернувшись, показал удар оставшейся в руках палкой вниз, сам перевёл траекторию полета вверх. Удар пришелся стражнику в лицо, казалось, деревяшка утопла в нём с неприятным стуком.
  Корн облегченно вздохнул, собираясь спрыгнуть со стены в воду.
  − Стой! − раздался недалеко требовательный, уверенный голос.
  Громила повернулся и увидел стрелка с луком, который стоял в трёх метрах, держа стрелу на тетиве. Его раскосые глаза не показывали страха. Руки уверенно удерживали натянутый лук. А по ступеням вверх бежали вооружённые люди, громко ругаясь.
  − Ах ты! − Корн бросился на стрелка, метнувшись вперед, вправо. Тренькнула тетива − стрела вошла в шею громилы, недалеко от горла. Он резко остановился, словно натолкнулся на стену. Боль сковала, казалось, все тело. Голова не поворачивалась, а раскосый, чуть отбежав назад, накладывал новую стрелу.
  Корн приложил руку к затылку, провел по шее. Стрела сзади не торчала. Тогда он сделал несколько шагов назад, оттолкнувшись ногами, полетел со стены в воду.
  Пока Корн выбрался из воды, на стене уже толпился десяток людей. Превозмогая боль, выбрался из воды, одной рукой держась за шею.
  − Вот он! - закричали сверху. - Не уйдёшь!
  Корн молча растворился во тьме.
  − Урсан, что будем делать? − спросил один из мужчин, обратившись к раскосому стрелку.
  − Что делать! Выпускайте собак, олухи! Готовьте много факелов. Нельзя, чтобы он ушёл! Его нужно убить!
  Люди исчезли со стены, через несколько минут послышался лай и зазвенели частым перестуком цепи быстро опускаемого моста.
  Корн не знал, куда спрятаться, а инстинкт самосохранения гнал вперед. В поле не спрячешься, там затравят собаками. Слева темнел силуэт мельницы. Там не достанут стрелами, стены защитят. Ноги понесли туда. Двери оказались открыты, Корн ввалился, бессильно облокотившись о косяк дверей. Кровь залила пол нагрудника, дыхание было частым.
  Он сел на скамью, схватил двумя руками стрелу. Раздался сдавленный вскрик боли, и наконечник стрелы проткнул шею насквозь. Рука зажала наконечник, и тот отломился. Корн со стоном медленно вытащил беззубое древко из тела. Снаружи послышался яростный лай собак.
  Толпа людей приближалась к мельнице, оглашая окрестности громкими криками. Мелькали полтора десятка факелов, которые неумолимо приближались. Собаки неистово лаяли на двери мельницы, стараясь держаться поодаль.
  Глаза громилы привыкли к темноте. Внизу журчала вода, размеренно и монотонно. Корн начал искать себе оружие, шаря взглядом по тёмной комнате. Он тяжело встал, силы покидали обескровленное тело, руки нащупали в углу несколько молотильных двухсоставных цепов. Взял один, сложив цеп вместе. Он был тяжёл, этот ударный инструмент. Корн стал чуть в стороне от входа, приготовившись к встрече.
  ' Можете заходить, буду рад гостям', − тихо сказал Корн. Он стоял и ждал, решительно сжимая грозное оружие.
  Люди приблизились, не осмеливаясь войти. Лучники растянулись в цепь в десяти шахах от мельницы, взяв под обстрел дверь и окно.
  − Урсан, что будем делать? -послышался встревоженный голос одного из работников.
  − Тащите сена или соломы, сейчас поджарим его!
  − Да ты что! мельницу ведь жалко! Барон завтра с нас шкуру снимет!
  − Я теперь правила! Делай, что говорю! Если жалко мельницу, иди вовнутрь!
  − Уж лучше я соломки принесу!
  − Эй, бродяга, выходи! - громко закричал Урсан довольным голосом.
  − Лучше ты заходи! - твёрдо ответил Корн, крепче сжав цеп.
  − Выходи, а то поджарим! - самодовольно прокричал Урсан.
  − Зато без мельницы останетесь! Зубами молоть будете!
  Через несколько минут прибежало двое мужчин и один подросток, неся по вязанке соломы.
  − Надо попробовать пустить собак, − объявил Урсан. − Карпей, открывай двери, лучники, стреляйте внутрь! Остальные будьте наготове!
  Карпей подкрался к входу и рывком открыл широкую дверь. Собаки залились беспрерывным лаем.
  − Травите церов! − закричал Урсан.
  − Ату! Ату! - заорали люди, указывая руками на двери. Собаки не были обучены, подскочив к дверям, они с опаской щетинились и лаяли, боясь войти. Над ними свистели стрелы, что ещё больше их пугало. Церы подняли такой гвалт, что не было слышно криков людей. Наконец одна собака оказалась внутри.
  Сразу раздался жуткий вой боли, он стал глуше, затем перерос в непрекращающийся хрип. Цер, находящийся снаружи, отбежал в сторону и замолк, испуганный воем сородича. Наступила тишина.
  − Складывайте солому и поджигайте! − закричал рассерженный Урсан.
  Через несколько мгновений стало светло, широкие языки огня лизали сухие бревна. Стрелки неподвижно стояли, стрелы рвались из луков, удерживаемые цепкими пальцами. Остальные расположились полукругом, держа оружие наготове.
  Корн понял, что это последние моменты его жизни. Странное сочетание: треск пожирающего огня и тихое журчание воды. Дым заполнял комнату, расширяя свои владения. Громила знал, что ему надо решиться выскочить сейчас, пока есть силы, и слезы не застят от дыма глаза. На стрелы и оружие, которые истерзают тело. Проживёт он за дверью не больше двух вздохов. Но потом будет только хуже, а отец Корна учил никогда не сдаваться. Громила повернул цеп так, чтобы сразу распустить оружие на улице и замахнуться. В глазах стояло раскосое лицо лучника, попавшего стрелой в шею. Вот бы сразу увидеть его. Чтобы проскочить в дверь, надо наклонить голову. Ноги согнуть не получится, быстро не появишься народу. Корн со сдавленным стоном медленно, превозмогая боль, наклонил голову. Судорожно вздохнул, весь напрягся...
  Громила выскочил из тёмного проема дверей и с рычанием ринулся вперед.
  − Одного я заберу с собой! − заорал он во все горло, хрипло. Цеп распустился и начал делать полный оборот, набирая бешеную скорость.
  В бедре великана появилась стрела, вторая прилетела в лицо. Корн на мгновение дрогнул, но ударная часть цепа неумолимо летела сбоку в голову крупному лохматому мужичку, державшему впереди себя меч со щитом. Удар оказался страшным, голова почти не задержала цепа: гулкий стук утонул в воплях людей и лае цера. Больше Корн ничего не успел, десяток копий и вил погрузились в тело громилы, сразу упавшего на колени...
  − Молодцы, − громко объявил Урсан, когда тело перестало шевелиться, истыканное, изувеченное. - Всех приглашаю выпить вина! Выставляю две бочки!
  − О, ты будешь хорошим правилой, − радостно произнес тяжело дышащий Карпей. - А с трупами что делать? Этот бандюга набил немало.
  − Снесите наших людей к амбару, а этого дикого кабана бросьте в речку, пусть поплавает, рыб покормит.
  Огонь охватил стены, жадно расползался по крыше. Треща, отгонял жаром суетящихся людей. Отсветы пожара блистали на мутной спокойной глади реки, которой не было дела до этой людской суеты.
  
  
  
  
  
   * * *
  
  
  
  Анту потрясла встреча с Сартаем. Она такой же миротворец... Хоть она и прожила в замке три года мирной жизнью, но её грызла совесть, или как говорят учителя, закон, написанный на скрижалях сердца. Человек, проживая детство, впитывает с молоком образ жизни, его окружающий. Дети, попавшие в волчью стаю, становятся по своей сути волками. Воспитанные собаками лают и бегают на четвереньках, при этом их нельзя больше сделать нормальными. Миротворцы, воспитанные с рождения в Миссии не могут быть обычными людьми. Борьба за справедливость въедается в душу. Но три года назад Анта сломалась...
  Их было трое миротворцев, нанятых на торговый корабль, на котором возили драгоценные товары. Двое мужчин и она. Миссия забросила их на далекий юг, в земли индов. Там большие города, кишащие несправедливостью, жестокостью. Но миротворцам было запрещено вмешиваться в дела местных жителей, задача одна - охранять корабль. Два раза они отбивали, вместе с командой, абордаж пиратов. В третий что-то пошло не так. На пиратском судне затаился меткий лучник, который в первую очередь стрелял в миротворцев. Как он определял их, вопрос, хотя, если подумать, это просто. Отточенные движения выдавали воспитанников Миссии. Двое товарищей Анты полегли в первые минуты боя, несмотря на прочные доспехи. Анта получила стрелу в кисть, вторую - в ногу, затем скользящий удар кривым мечом в лицо, испортивший её красоту.
  Пиратский плен оказался ужасным. Издевательства и побои, унижения - все это ломает человека, но только не миротворца. Женщина боялась даже вспоминать, что пришлось испытать там, в аду, но вытерпела всё, выбрала момент и... тогда Анта была беспощадна.
  Все пираты в ту ночь были пьяны в стельку, быстро упокоились на окровавленной палубе, многие застали свой последний час в каютах, спящие.
  Анта добралась в родные места, но в Миссию решила не идти. Хватит с неё испытаний, хватит лишений. Она попросилась в этот замок, попав в него с путниками с востока. Утром путников уже не было, люди сказали, что они ушли рано утром. Анта так и считала, но потом стала замечать, что все богатые путники пропадают к утру, правила и барон несказанно богатеют. Битая жизнью Анта говорила себе, что это не ее дело, а миротворец в её душе протестовал. Совесть мучила, не давала спать. Когда прибывали новые путники, имеющие хорошие вещи, Анта знала, что это их последний вечер в жизни. Она набирала вина, закрывала двери и напивалась до беспамятства, до рвоты. Сколько раз женщина жалела этих несчастных людей, но ужас, который она испытала в пиратском плену, заставлял бездействовать.
  Её, так названный муж, Урсан, принимал самое активное участие в убийствах путников. Как-то раз опьяни, проговорился об этом, не подозревая, кто Анта на самом деле. Многие мужчины в замке были причастны к этим злодеяниям.
  Со временем Анта пристрастилась к вину, последнее время всегда ходила под хмельком. Урсан ворчал, но Анта нравилась ему, как женщина. Хотя она и относилась к нему с презрением, он это чувствовал и пытался всячески задобрить женщину, которая жила с ним под одной крышей. Правда, Анта не беременела, что злило Урсана.
  Часто, в хмельном угаре, Анта скрытно шила платье жнеца, мечтая, что когда-нибудь решится и наведет справедливость в этом белом замке, который при заходе солнца часто становился багряным. Пучок дротиков с острыми стальными жалами и коса уже год валялась под деревянной кроватью. Простое косовище, заточенное с двух сторон, с кривой ручкой. Анта укрепила на косе короткое, острое лезвие, с противоположной стороны от косовища. На конце ручки вставила острый шип, отбитый с булавы.
  Встреча с Сартаем перевернула душу. Вот человек, который выполняет свою работу, достойный. А она... что она? Постепенно превращается в пьяницу, подстилка разбойника Урсана.
  Анта прихватила из кухни кувшин вина и пошла к себе. Урсана не было, женщина уселась за стол, стала наполнять чашу за чашей, уставившись на кувшин.
  Для чего Сартай приехал в такую даль? Вывод один, в Миссии узнали о кровавых проделках в замке, значит, Сартай сегодня устроит барону и правиле ночь жатвы.
  Анта поглощала чашу за чашей. Она в этом не участвует, просто хочет жить, пусть так плохо, но жить, дышать, смотреть на тихое, спокойное небо. Чтобы никто не бил рукоятями мечей по голове, не таскал за волосы, не тыкал в живот ножом.
  ' Я не хочу это видеть', − пробормотала тихо Анта, допила очередную чашу, шатаясь, добралась до кровати. Одетая завалилась навзничь на постель и через две минуты спала глубоким бессознательным сном.
  
  
   * * *
  
  
  Большинство людей напуганы криками, не выходили из своих каморок. Возле амбара лежали в ряд бездыханные люди, испытавшие тяжесть руки Корна. Над ними горевало несколько женщин, одна причитала. А в обеденной зале горели яркие свечи, там собралось десятка полтора мужчин, две женщины бегали, собирая на стол снедь.
  Урсан ходил по зале довольный, как кот, объевшийся сметаны.
  − Подавайте вино, пусть пьют работнички, − громко и самодовольно объявил он. Не терпелось похвалиться перед Антой, что теперь он правила.
  − Пейте, я сейчас, лук отнесу, − бросил он своим слугам и пошел к себе.
  Когда открыл дверь, увидел почти пустой кувшин, чашу. Распластавшаяся на кровати Анта тихо сопела.
  − Вставай, опять наклюкалась! - Урсан пнул ногой по кровати.
  − А? Что? - Анта спешно встала, непонимающе моргая глазами. Лук в руках мужчины привел в чувство. - Что, уже все?
  − Что все? Ты сколько вина опрокинула в себя? Что все?
  − Что, миротворец уже справился?
  − Какой миротворец? − Урсан дернулся как ужаленный.
  − Не обращай внимания, это мне сон приснился, − после паузы тихо пробормотала Анта, небрежно махнув рукой.
  − Так значит, тот, кто в каменном мешке, жнец? - Урсан медленно, озадаченно присел на стул, лицо напряглось. Затем облегченно махнул рукой. - Я его стрелами забью, да и все. Я теперь правила, собирайся, иди, подавай на столы. Да языком не мели лишнего. Сегодня пьём.
  − А второй где? Здоровяк.
  − Забили его возле мельницы, пришлось ее сжечь. Труп в воду выкинули. Наших людей он набил немало, лежат возле амбара. - Урсан встал и направился к выходу. - Запомни, я теперь правила, почтительно там со мной.
  Урсан со злостью поставил лук в угол, бросил колчан и ушёл. Анта медленно встала. Разум прояснился, но тяжесть в теле мешала сосредоточиться. Сартай − чистая душа, сидел запертый в каменном мешке, его убьют, как убивали раньше, затем будут продолжать, и так без конца и края.
  ' Правила говоришь?' − глаза Анты сузились, рука потянулась под ложе, нащупала ручку косы...
  
  
   * * *
  
  
  
  В обеденной зале люди пили вино и с жадностью поедали печёных курей и копченую крольчатину. Свежие овощи нарезанными кусками лежали нетронутыми в глиняных мисках.
  Арват сидел за столом, опустив голову, как и многие, никто не веселился − возле амбара лежали трупы.
  В залу зашёл молодой паренек, подмастерье кузнеца, которго считали за полудурка. Его звали Андро, но так его никто не окликал, а звали по прозвищут Колода. Глаза юнца пытливо скользнули по столу, по хмельным лицам. Кадык жадно опустился.
  − А меня чего не позвали, я уже мужчина. Урсан, я слышал, ты поставил две бочки, − проговорил он неуверенно.
  − Мужчина? Ты, что ли? Колода? Ха, ха! - Урсан засмеялся, поднимаясь со скамьи. - А где ты был, когда звали мужиков, чтобы справиться с громилой? У мамки под подолом прятался? Иди к женщинам!
  − Я спал, не слышал, − проблеял растерянный парнишка.
  Урсан подошел, обхватил пальцами парня за шею и толкнул к выходу:
  − Пошел вон!
  − Это все Санита! − Арват ударил кулаком по столу так, что подпрыгнули миски и чаши. − Из-за нее столько людей побил этот бройлер! Если бы она нас не предала, удавили бы громилу по-тихому, как всегда!
  − А ну не буянь, − грозно предупредил Урсан, чтобы показать, кто здесь главный. - Лучше пойди, найди эту девку, да приведи сюда. Устроим ей весёленькую ночку, а к утру повесим.
  − Если доживёт, − ехидно вставил слово Карпей.
  Захмелевшие мужчины захихикали, лукавые улыбки поползли по лицам.
  Арват встал, слегка покачиваясь, направился к выходу.
  − А чего, приведу, как найду, − бросил он от дверей.
  Он направился в каморку Саниты, ударом ноги открыл дверь. Маленькая камора неуютна, в ней было темно и пусто.
  'Знаю я, где ты прячешься, за амбаром или на сеновале', − прошептал кожемяка.
  Лежащие трупы и горюющие женщины не отвлекли внимание Арвата. Мысли занимал другой интерес, где найти Саниту. Он обшарил все закутки за амбаром, тёмные проходы между пристройками, девушки нигде не было.
  Тогда Арват направился к сеновалу. Большая дверь со скрипом отворилась, сеновал дохнул свежескошенным сеном, запахами засохших цветов.
  − Санита, − ехидно произнес Арват. - Ты где? Вылезай.
  Стояла тишина, нарушаемая только далеким стрекотом сверчков. Санита затаилась, чуть дыша, тело дрожало, как осиновый лист. Маленькая рука судорожно сжимала ручку серпа.
  Арват взял вилы, несколько штук которых стояло у дверей, стал тыкать в сено. Он проверял везде, лукаво приговаривая:
  − Санита, я здесь, выходи.
  Вилы напоролись на плоть, легко прошли голень, не встретив на пути кости. Сдавленный крик боли разнесся не только по сеновалу, далеко, по всему двору.
  Арват бросил вилы в сторону и прыгнул на Саниту, а та лихорадочно искала выроненный от боли серп. Мужчина вытащил из сена девушку за волосы, та отчаянно отбивалась, царапала сильные руки кожемяки. Захлебывающиеся крики смешались с плачем. Голая голень вся измазалась кровью, тёмные капли часто падали на стебли высохшей травы, ставшей плоской от подошв.
  − В ногу попал, это я удачно, − довольным голосом бросил кожемяка, крепко держа за волосы, потащил девушку из амбара. Санита отбивалась, изловчилась и укусила за руку, ее тащившую. Вспотевшая рука резко пахла запахами выделываемых шкур.
  − Ах ты тварь, − зашипел Арват и изо всех сил пнул ногой под ребра. Он недовольно пыхтел. Санита скорчилась от боли, свернувшись калачиком, закашлялась.
  − Ты что делаешь, животное бешенное, − раздался у входа спокойный женский голос. Арват повернулся, в проеме дверей стояла Анта со странной косой в руках. Платье тоже странное, короткое, не достающее до колен, с ассиметричной оборкой внизу, закрывающей левую ногу больше. На оголенной ноге повязка, за которую заткнут прямой нож в черных ножнах. Наплечники в виде отточенных лезвий, словно острые загнутые перья, расположенные горизонтально, один за другим. Наплечники цельные с коротким нагрудником, который зашнурован полосами кожи. Большой ремень с квадратной черной пряжкой свободно висел на поясе. Волосы связаны на затылке узлом, две пряди свисали на лоб. На руках перчатки, кисти плотно обмотаны полосами толстой кожи. Локти в стальных налокотниках, на каждом по острому шипу.
  − Анта, ты чего? - голос мужчины напрягся, стал хриплым, руки быстро подхватили валявшиеся вилы.
  − А думал ли когда-нибудь бешеный пес, что придет расправа за людей, им погубленных? - Анта стояла неподвижно, спокойно произнося слова, губы еле шевелились.
  − Ты эти штучки брось, баба. Ты гляди, жнец в платье, а ноги голые. Ты еще не знаешь, на что способен кожемяка, у меня в руках шкуры лопаются, − Арват сжал кулак так, что заскрипела кожа на пальцах.
  Анта сделала шаг вперёд, кожемяка с криком ринулся в атаку. Анта отступила, уйдя в сторону, глубоко резанула противника по голени острой косой. Арват вскрикнул, отскочил в темноту сеновала, захрипел и упал лицом вниз. За ним стояла заплаканная, всхлипывающая Санита, с вилами в руках. Она еле ступала на раненную ногу, тело била сильная дрожь.
  Арват хрипел, выплевывая кровь, затем застыл в нелепой позе.
  − Спрячься здесь, я тебя потом позову. Кровь из ноги сильно идет? - Анта подошла ближе, присела, внимательно осмотрела рану. - Рана не опасна, никого не бойся, я скоро вернусь.
  Анта подхватила пучок дротиков, лежащих у стены. Закрыла двери в сеновал снаружи.
  − Я боюсь. Сюда никто не придет? - голос Саниты дрожал, приглушенный дверью.
  − Сегодня ночь шумная и страшная, никто не придет. А если что, громко зови меня.
  Анта направилась к замку, у массивных крепких дверей стоял стражник в доспехах, с копьём и щитом. Короткий меч висел на поясе. Звали стражника Эфор. Молодой парень, ещё наивный.
  Анта подошла, присела на выступ каменного крыльца.
  − Анта, что происходит, кругом крики, − голос парнишки напуган, тихий. - Ты с чего так нарядилась? Я тебя такой никогда не видел.
  − А ты что, не знаешь, что творится? Громилу ты не забивал возле мельницы?
  − Нет, мне правила Бакер приказал стоять здесь, не сходить с места, я и стою.
  − Бакера уже нет. Жалко мне тебя, не хочу, чтобы ты умер.
  − Почему тебе меня жалко, как умер? - Эфор испуганно сглотнул, непонимающе глядя на женщину.
  − А ты никому не скажешь? А то побежишь, разболтаешь, тогда умрешь точно, − Анта пристально глядела в глаза парнишки.
  − Да я никому... не скажу, − тихо прошептал Эфор.
  − Сейчас здесь будут работать жнецы, иди к себе, закройтесь с матерью, вас не тронут. Ладно, иди,− женщина махнула рукой.
  − Ну, я пошел? - Эфор неуверенно двинулся вперёд, затем ускорил шаг и бросил на ходу: − Я никому не скажу!
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Сартай потерял счёт времени, казалось, в темноте оно остановилось. Лишь тьма вокруг да гнетущая тишина... Распершись руками и ногами о противоположные стены, он поднимался два раза к решётке, пытался ногой ее сдвинуть, открыть. Ничего не получалось, он висел на решётке долго, затем опять распирался, давил ногой в разные стороны. Все напрасно, толстые прутья казались заколдованными. Не помогал и небольшой нож, запрятанный в ремне. Подковырнуть неподвижную решётку никак не получалось. Обессиленный, с бесчувственными руками, Сартай падал на дно ямы. Отчаяние захлестнуло от того, что ничего нельзя сделать, нельзя повлиять на грядущие события, которые не сулили ничего хорошего. Вспомнился Корн. Что с ним? Жив ли? На него единственная надежда.
  Вверху послышался лёгкий шорох, появился слабый свет. Затем свет исчез, но зато раздался скрежет двигающейся решётки. Она открывалась медленно, Сартай распёрся о стены, как мог, быстро поднимался вверх. Путь открылся, Сартай зацепился за порог, быстро выбрался. На пороге комнаты появилась Анта с лампой в руке. Платье и ноги измазаны кровью.
  − Эй, миротворец, тебя ждут великие дела. Хватит в яме прохлаждаться.
  − Не ожидал тебя увидеть! А где Корн? − Сартай огляделся по сторонам. В стороне стояла коса, рядом лежал пучок дротиков. - Где так измазалась красненьким?
  − Убили его и в реку выкинули, − тихо сказала Анта и перепрыгнула через длинный провал, оказавшись рядом. - А вымазалась... это все барон, сильно грузный. Но шума не поднял, все в замке спят.
  − Это хорошо, что спят. Ты знаешь людей, приложивших руку к убийству Корна?
  − Все в обеденной зале, пьют на радостях, новый правила Урсан две бочки проставил. Тут много людей повязано, путников удушили в этом замке не один десяток.
  − А Бакер как же?
  − Его Корн пополам сломал, в обратную сторону, − Анта взяла косу, дротики протянула Сартаю.
  − Оружие моё где? Знаешь?
  − Нет, потом найдешь. Там у кухни много чего у дверей стоит, выберешь по вкусу. Пойдём?
  Миротворцы выбрались из замка, прихватив на выходе два факела. Во дворе замка ничего не изменилось, все было так, как и до ухода Анты.
  − Зажигай факелы, бросай на крышу кухни. Две двери, два окна, справишься сам, − Анта отдала Сартаю лампу. - Они Корна так убили, зажгли мельницу и выкурили его оттуда, на выходе набросились.
  − А ты? - Сартай зажигал факел, пристально посмотрел в глаза женщине. - В сторону?
  − Пойду, возьму лук Урсана, буду прикрывать, вдруг, кто отважится в жнеца пострелять, хотя навряд ли. Песню спеть?
  − Да, спой за Корна, за других тоже. Иди, − Сартай бросил лампу на камни, отдал дротики. Два факела разгорались, миротворец двинулся вперёд. Пузыри на окнах светлы, в обеденной зале горит много свечей, доносятся громкие, пьяные мужские голоса, среди них иногда прорезался женский. Возле закрытых дверей стоят вилы, цепы, копья.
  Факелы с гулом, один за другим, полетели на крышу. Сартай взял двухсоставной цеп в руки. Сделанный из акации, цеп удивил своей тяжестью. Сартай отставил его в сторону, открыл резко дверь и начал закидывать остальное оружие внутрь залы, оно с грохотом падало на пол.
  Захмелевший Урсан вскочил, вытаращенными глазами посмотрел на залетавшее внутрь оружие.
  − Арват ты чего? Буянить вздумал? - правила рванул к входу, подхватил валяющееся копье. Во дворе стоял не Арват, а жнец. Урсан сразу его узнал. Огонь с крыши подсвечивал плечи и лицо Сартая, и от этого стало страшно.
  − Ты как это... − ватными губами еле слышно прошептал остолбеневший правила, беспомощно держа копье.
  Сартай подпрыгнул и буквально выстрелил прямым ударом ноги в грудь пьяного правилы. Урсан влетел обратно в залу, проехав спиной по полу. За ним влетело два цепа. Дверь закрылась, гулко хлопнула.
  Изрядно захмелевшие мужчины вскочили со своих мест.
  − Урсан, что там? - испуганно спросил Карпей.
  − Корис, дай свой лук, быстро! - заорал Урсан, вскочил, рукой держась за грудь. − Там жнец!
  − Какой жнец, ты чего? Откуда ему здесь взяться?
  − Слушайте меня, − Урсан уже стоял на ногах. Взгляд стал осмысленным. Испуг начал проходить, его место занимала лютая злоба зверя, загнанного в угол. − Если сделаете всё, как я скажу, мы его забьём, он ведь один! Надо напасть всем одновременно, по команде. Я буду стрелять изнутри, проткну его, как мешок с сеном, а вы повалите из дверей и окон...
  − Он подпалил крышу! - заверещал Карпей. Дым стал проникать в помещение, кружась под потолком, раздавался слабый треск.
  Анта стояла с луком в тени амбара, наложив стрелу. Женщины, оплакивающие погибших, всполошились, закричали, когда увидели, что начала гореть крыша кухни.
  − Кухня горит! Пожар! - истошно верещала одна женщина, ей вторили другие. Начали появляться люди, выскакивая из каморок, как тараканы из щелей.
  − Ты что творишь? Зачем оружие внутрь кидаешь? − осуждающе спросила Анта.
  − Должен же я дать им шанс, − спокойно ответил Сартай и взял в руки гладкую, отшлифованную руками ручку цепа. - Пой, разгони зевак.
  Анта запела сильным грудным голосом:
  ' Лечите душу искупленьем,
  омыв ее в густой крови.
  Себя, запятнав преступленьем,
  Творца на помощь не зови!
  
  Лечите душу искупленьем,
  Под звон мечей, под пенье стрел.
  Ты, одержимый исступленьем,
  Сам выбираешь свой удел'.
  Слова песни быстро подействовали. Как будто ветер сдул выскочивших людей со двора, никого не стало. Сартай ждал, решительно сжимая в руках цеп. Но из дверей никто не появлялся.
  Анта продолжала, надрывно затянув припев:
  'Вздрогнут даже горы, небеса заплачут,
  В час, когда сжимается рука жнеца.
  Будет очень больно, но нельзя иначе,
  Ты не бойся и не прячь лица.
  
  Ты сам почувствуй, на себе,
  Ту боль, что причинял другим.
  Хоть покоряйся, хоть в борьбе,
  Заплатишь самым дорогим'.
  Анта умолкла, наступила тишина, только треск разгоравшейся крыши разносился вокруг. Смесь злобы, страха и ненависти, казалось, зависли в воздухе, озвучиваемые треском горящей крыши. Сартай ждал недалеко от стены, чтобы изнутри не могли попасть стрелой. В этот момент он казался суровым и надменным, сжал челюсти так, что проступили желваки. Жар огня начал отгонять, расширять владения тепла и света.
  − Вперёд, рохли! - раздался из залы приглушенный закрытой дверью повелительный крик. Обе двери, как по команде раскрылись, в окнах показались тёмные силуэты, пробившие пузыри. Из дверей с воплями повалили пьяные вооружённые мужики.
  − Окна держи! - крикнул Сартай, делая оборот оружием.
  − Сама знаю, − процедила Анта, целясь в Урсана, который стоял в глубине залы с натянутым луком.
  Цеп миротворца скосил первого нападавшего, со шлепком ударив по голеням. Он упал, как колосок под ударом косы. Сартай оттянул ручку, цеп не остановился, взвился на новую траекторию, нашел голову другого противника. Глухой стук, цеп, слегка подпрыгнув, полетел дальше, над раскрошенным черепом. Он гудел в воздухе, ни секунды не оставаясь на месте, находя цель. Также и Сартай, тело двигалось быстро, как в бешеном танце. Колотушка ударяла, вновь взлетала, миротворец мастерски управлялся со сложным оружием. Люди падали от цепа, словно тонкие лёгонькие снопы под сильным порывом ветра.
  Анта стреляла по выскочившим врагам, доставая из-за плеча стрелу за стрелой. Урсан лежал в зале, корчился, две стрелы глубоко засели в животе правилы. Скоро всё было кончено. Возле входа валялось больше десятка мужчин, несколько возле окон. Крыша горела вовсю, оглашая окрестности треском. С визгом из залы вылетела женщина. Сартай отошел подальше, давая ей дорогу.
  − Ну, что? - хрипло спросил запыхавшийся Сартай.
  − Один ушёл, − Анта спокойно оглядывала крыши. Никого не было, после песни жнеца ни одна душа не отваживалась показаться.
  − Значит такая у него судьба, пусть живёт, сегодня ему свезло, − Сартай сложил цеп вместе, перевёл дух. - Надо моё оружие найти.
  − Зачем тебе оружие? Я гляжу, ты не жнец, а какой-то молотильщик. Можешь смело наниматься в замки на молотьбу, сам всё перемолотишь. Пошли в замок, должно быть там твоё оружие, поищем.
  − И жнец, и кузнец, молотильщик и певец... Ты пойдешь со мной?
  − С тобой? - Анта пристально поглядела на Сартая. - Я мирной жизни хочу, хотя после этой ночки мне здесь места нет.
  − Не бывает у миротворца мирной жизни, пойдешь со мной.
  − Конечно, пойду. В темный лес, на холодные потоки дождя. Туда, где за нами будут гоняться, где надо рубиться, − с иронией произнесла Анта, поднимаясь по входным ступеням замка. - Где ты взялся на мою голову!
  − Нужно вещи собрать и уходить, пока не рассвело. Едой надо запастись, хотя обойдемся, всё в кухне сгорело, − сделал вывод Сартай и зашёл в замок.
  Крыша кухни догорала, жадный огонь перебросился на амбар, желая насытиться недавно собранной рожью. Несколько мужчин и женщин таскали из амбара мешки, высыпали в стороне и бежали с пустыми мешками опять в амбар, громко переругиваясь. Одна женщина бегала, стучала в двери, громко сзывала людей. Вторая уже плакала у дверей кухни, склонившись над одним из тёплых трупов. На все это невозмутимо глядела луна...
  
  
  
   Глава восьмая.
  
  
   Зигзаги судьбы.
  
  
  Еще затемно миротворцы двинулись в путь, направив стопы на юго-восток. Забрали с собой Саниту, решив, что в замке ей оставаться опасно, могут отомстить за её проделку. Фортэсы шли неспокойно в незнакомой тёмной местности, реагировали на деревья и кусты, а те вырастали черными привидениями, становились больше. Животным пришлось прикрыть плотно глаза, затянули шоры. У Сартая было свое вооружение и рюкзак. У женщин небольшие рюкзачки, у Анты еще лук, пучок дротиков, да тонкий загнутый меч. У Саниты оружия не было, лишь на поясе висел длинный кинжал в кожаных ножнах.
  'Если кто держит в руках меч, то с ним сражаются, как с воином. Я совсем не умею драться', − сказала Санита в замке, отвергнув уговоры Анты взять какое-нибудь оружие. Зато у неё был небольшой котелок, пшеничная крупа.
  Наезженная дорога скоро закончилась, осталась еле заметная тонкая дорожка, которая петляла недалеко от реки.
  Ехали все молча. Анта уверенно держится в седле, как влитая. Санита болтается, не опыта верховой езды, быстро устанет. Сартай не был в восторге от такой компании, которая стала обузой, ставила под вопрос выполнение задания. Санита и Анта не радовались переменам, что вторглись в их жизнь без спроса, как неожиданный ураган при тихой погоде, разрушили обычный жизненный уклад.
  Стало светлеть, солнечного диска еще не было и в помине, но он пускал стрелы из-за горизонта, а те гнали, вытесняли тьму. Туман стоял в низинах, обдавая путников холодом и сыростью. Прохладный аромат леса, шебаршение ежа в кустах − видно прячется, заслышал опасность.
  Сартай ехал впереди, Анта следом, на ней красовалась походная одежда. Просторные, приталенные штаны, безрукавка из тонкой ткани, расстегнутая плотная куртка, на левом предплечье которой косые карманы для метательных ножей.
  Санита плелась сзади, иногда охая, когда раненая нога сильно прижималась к боку возчика.
  − Я же говорила: темный лес, потоки дождя − правда, пока только холодный туман,− Анта зябко передернула плечами. - Куда хоть едем-то? Скоро начнутся по-настоящему холодные ночи.
  − Да я уж и не знаю, что делать, − Сартай замолчал на мгновение, перебирая варианты. - С вами идти туда нельзя, особенно с Санитой.
  − Ты не ответил. Я хочу знать, куда мы направляемся.
  − Я еду устранить Вареса.
  − И всего-то? - Анта так резко остановила фортэса, что у него качнулись уши. - Ты в своем уме? Тебя Миссия послала? А почему одного?
  − А кто ещё? Сам что ли придумал? А одного послали, потому что я многое умею, да и просочиться легче, - Сартай был спокоен.
  − Я не согласна, − захныкала Санита. У меня нога болит. Это же опасно, идти в лапы к Варесу! Найдите мне прибежище, пристройте. Потом идите, куда хотите. Хватит мне сеновала на всю оставшуюся жизнь!
  − Я думаю об этом, если будет возможность, я тебя пристрою. А если будешь ныть, отправлю обратно в замок.
  − Ты думай, что говоришь, − вспыхнула Анта, − Между прочим, если бы не она, ты сейчас бы сидел в каменном мешке и ждал расправы Бакера. А потом тебя бы мучили и порешили.
  − Ну, пусть тогда ноет всю дорогу. Я просто напугать хотел, − буркнул недовольный Сартай.
  Лес кончился, только в стороне от реки виднелась полоса деревьев. Анта подогнала фортэса, поравнялась с Сартаем.
  − Надо сначала пристроить Саниту, потом мы поедем к Варесу.
  Сартай улыбнулся, приветливо посмотрел:
  − Ты едешь со мной? Добро пожаловать обратно, отступница.
  − А чего ты мне раньше ничего не говорил, отступник ведь - предатель, враг. Не спрашивал ничего.
  − Видел в тебе хорошего человека. Я думаю, есть причины, которые заставили тебя отступить. А спрашивать то что? Захочешь, сама расскажешь.
  − Не буду я рассказывать, − резко обрезала Анта.
  Путники ехали до обеда, по пути повстречали руины одного замка. Солнце начало жарить. Уже давно скинута верхняя одежда. Ветра не было, воздух вдалеке стал волнистым, поднимал влагу вверх. Река стала шире, с противоположного берега присоединилась к ней другая, немного поменьше. У реки ютились ивняк и ольшаник, в попадающихся оврагах разрослись непроходимые кусты.
  − Давайте отдохнем, − заныла Санита. У меня нога болит, дёргает. Повязка вся красная стала.
  − Всё, привал − объявил Сартай, твёрдой рукой направил фортэса к берегу реки. - Кажется, я сам приболел от сидения в сыром подвале, ломит виски и лоб.
  У деревьев Санита сразу упала под тень ивы, растянувшись на густой траве. Анта разложила в тени дерева продукты. Снедь нехитрая: ржаной хлеб, сыр, копченое мясо и огурцы. Все с жадностью набросились на еду.
  − Куда пойдём? − спросил Сартай, разламывая черствый ржаной хлеб.
  − Не знаю, − Анта прожевала, затем продолжила. - До Вареса где-то неделя пути, он обосновался в громадном замке, оттуда рассылает войска на разграбление. У него там стоит охранных две тысячи, остальные в разъездах. Слышала, что он запирается на ночь в замке, там его охраняют десять исполинов, закованных в глухую броню. Видно, боится чего-то.
  Ещё слышала, что он носит шлем, на котором два рога и вместо забрала нижняя челюсть какого-то большого животного со страшными зубами. Ещё он устраивает пиры, а после них оргии.
  − Я до него доберусь, − твёрдо сказал Сартай, встал и взял на рюкзаке ремень с метательными ножами. Метнул один в ствол дерева, лезвие со стуком вгрызлось в древесину. За ним полетел второй нож, третий.
  − Только без меня, я в ваших делах не участвую, − недовольно высказалась Санита, косясь на вонзающиеся ножи.
  − Не бойся, мы тебя пристроим, − ответил Сартай, с резким выдохом бросил в дерево последний нож.
  − Отдыхать надо, пока солнце в зените, − обратилась Анта, собирая остатки трапезы.
  − Так и сделаем, − ответил Сартай, складывая ножи в ремень. Те с трудом вырывались из древесины, казалось, пустили там корни.
  Сартай отошел в сторону, кинул взгляд на фортэсов, те невозмутимо грызли траву, счищая растительность под корень. Он приглядел место между двух ив, почти смыкавших ветви, завалился на спину на плотный ковер короткой травы.
  Взгляд устремился в небо, посреди которого стояло солнце, вокруг светила протянулись изогнутые полосы облаков, двигались в медленном хороводе. Сартай лежал и смотрел на эту безмятежность.
  Послышался шорох, подошла босая Анта. Местами мокрая безрукавка прилипла к груди, привлекала внимание. Мокрые распущенные волосы свисали по плечам. От воды они стали ещё светлее. Она встряхнула головой, прохладные капли упали на лицо мужчине.
  − Вода прохладная, но хорошо освежает, − У Анты был довольный тон. Она легла на траву рядом. - На небо любуешься?
  − Любуюсь, а Санита где?
  − Придремала девка, у неё эта ночка все силы отобрала, морально истощила.
  − А у тебя? - спросил Сартай, поглядев женщине в глаза.
  − Я такое повидала... Для меня эта ночь, что ребенку сказка перед сном.
  − Чего людям неймется? Ведь можно жить счастливо, справедливо, − задумчиво произнес Сартай. − Под необъятным небом всем хватит места.
  − Не будет такого никогда, и ты этот мир не изменишь. Всегда будут пастухи, и будет стадо. Кто хитрей и смелей, подминает под себя других. Кто ловчее, умудряется обирать.
  − Когда-нибудь люди поймут, как надо жить, чтобы каждому было свое место, все были счастливы, − Сартай присел, сжал кулаки. − Что нужно сделать, чтобы изменить этот злой мир?
  − Ты ничего не сделаешь, − Анта грустно улыбнулась. - Я была у индов, знаю их язык. Там большие города. На площадях, прилюдно, казнят каждый день по несколько десятков преступников. Ломают все кости, рубят головы, многих четвертуют. Все бесполезно, люди боятся, но всё равно продолжают грабить и убивать.
  − Не все злые, многие люди хотят жить мирно. Вот почему Творец позволяет жить злодеям, портить жизнь нормальным? Почему их носит Земля?
  − Не нам это решать, мы не боги.
  − Может, злые не понимают? Может, виной всему безграмотность, когда все научатся писать и читать, зло исчезнет? - Сартай проговорил это с энтузиазмом, с надеждой.
  − Да все они понимают, что делают, просто так легче. Только злые не знают одного, Творца не перехитришь, а потом не оправдаешься. - Анта пристально поглядела на миротворца.− Сартай, нравишься ты мне, не ходи туда. Не вернёшься ты от Вареса.
  − Я не могу, меня Миссия послала, − Сартай сжал кулаки.
  − Я много чего познала у индов, − Анта вскинула высыхающие волосы, посмотрела твёрдым взглядом.
  − В Миссии многое знают, куда там индам, − небрежно махнул рукой Сартай.
  − Все эти Варесы, убийцы и болезни - кнут Творца, расплата за тайные дела, когда человек прикидывается ягненком, а сам суть - хищная лиса.
  − Не знаю, может и так. Только если не будет миротворцев, судей и палачей, тогда мир вообще захлебнется в крови.
  − Кто может понять душу человеческую? - Анта загадочно улыбнулась.
  Они лежали долго, смотрели молча на небо. Яркое светило, скрытое ветками, не слепило.
  Когда солнце перестало безжалостно жечь, путники снялись с места.
  − На север стоит несколько замков. Есть один небедный, там барон нормальный, не зверь, − Анта говорила и накидывала седло.
  Сартай уже оседлал своего фортэса, которого он назвал Орисом. Затем оседлал возчика Саниты, девушка поспала, перестала жаловаться на ногу.
  − Тогда едем на север. У меня нет карты здешней местности. Ты знаешь дорогу? - Сартай погрузил вещи на возчика, помог Саните забраться в седло.
  − Знаю, надо ехать на блестящие скалы, они тут недалеко.
  − Тогда поехали, − Сартай взобрался в седло, тронул фортэса с места.
  Часа через три спокойной езды путники увидели людей, которые суетились возле полуразрушенных стен замка. Сам замок тоже был частично разрушен, но основа стояла крепко. Во дворе уже поросли молодые деревца, кустарники.
  Людей сновало вокруг много, таскали на фортэсах бревна и камни, строили. Чуть в стороне с десяток загонов для скота. Стадо коров, около двух десятков, паслись вдалеке.
  Строители увидели путников, засуетились. У многих в руках появились луки.
  Увидев, что едет один мужчина и две женщины, люди вернулись к работе.
  Несколько вооруженных мужчин вышли навстречу.
  − Куда путь держите? - спросил бородатый рослый мужичок, когда путники приблизились. Говор выдавал в нем северянина, искажен ещё больше, чем у почившего Корна.
  − Идем за стеклянные скалы, а вы, гляжу, не местные? - Сартай внимательно изучал пришлых. Это было видно по одежде, которая была грубее, по странной обуви, которая сшита жилами.
  − Мы северяне, думаем тут осесть. Замок то брошен, − проговорил бородатый. − У нас появились твари, убивают людей, ловят.
  − У нас тоже войско Вареса тут разгулялось. Думаете, здесь спокойней? - вставила слово Анта.
  − Ты о людях сейчас говоришь? - спросил Анту северянин.
  − О ком же ещё, хотя они больше нелюди.
  − А я не о людях, вы что, ничего не слышали про тварей? - на лице северянина проступило недоумение.
  − Ничего мы не слышали. Что за твари такие? - нетерпеливо спросил Сартай.
  Северянин прокашлялся, сделал паузу.
  − Твари эти огромные, с большими когтями. На две головы выше меня. На голове острые рога, что загнуты назад. С ними люди. Все люди в странных одеждах, которые меняют цвет, маскируют, а твари голые. У них страшное оружие, куда там луку и мечу. Делает в людях страшные дырки.
  − А откуда они взялись? - нетерпеливо перебил Сартай. - Не могли же они появиться по волшебству.
  Они летают на каких-то быстрых повозках, как летали древние. А одна есть громадная, как замок.
  − Видел я такую штуку, верю тебе. Я так понимаю, ты тут старший?
  − Да, я.
  − Мне надо с тобой с глазу на глаз переговорить, − Сартай спешился и махнул в сторону головой, они отошли подальше.
  − Я Сартай, миротворец.
  − А я Тор, старейшина этих людей.
  − В этих местах не знают, что такое старейшина. Тебя должны называть барон, и у тебя помощник должен называться правила.
  − Значит, буду теперь бароном, − невозмутимо сказал Тор. − Чего в сторону отвел то?
  − Вон ту девушку оставлю с вами, − Сартай указал взглядом на Саниту. Достал из кармана заранее приготовленный замшевый кошелек. Оттуда посыпались крупные золотые монеты с изображением всадника.
  − Мог бы и бесплатно оставить, нам сейчас руки нужны.
  − Ты великодушен, вот тебе десять монет. Сюда могут прийти воины Вареса за данью, плати монетами, на пару откупов хватит. Девчонку чтоб не обижали.
  − Да ну, что ты, как можно, после такого... − забормотал Тор.
  − Где эти твари обитают, можешь указать?
  − На север дней десять − двенадцать, река Двира. Там они и обитают, построили небольшой город и летают туда-сюда.
  − Молоком напоите нас, продуктов дайте, − Сартай повернулся и пошёл к фортэсу.
  − Санита, останешься с этими людьми, − бросил Сартай девушке.
  − Да у них и замка нет, что я здесь делать буду, − расстроенно надула губы девушка.
  − Ничего, зато люди нормальные, в обиду тебя не дадут. Тебе здесь будет лучше.
  Анта забрала у Саниты котелок и крупу.
  Через полчаса Сартай с Антой отъехали от снующих людей, поехав обратной дорогой к реке.
  − Ну, что? В миссию поедем? - спросила Анта, как только они отъехали.
  − Ты в Миссию поедешь, а я к Варесу, − Сартай задумался, сосредоточился.
  − Я сама в Миссию не поеду, - отрезала Анта.
  − Надо сообщить об этих странных тварях, − Сартай умоляюще взглянул.
  − Выбирай, или в Миссию, или вдвоём к Варесу.
  − К реке вернёмся, там решим, − рассержено отрезал Сартай.
  До самой реки ехали молча, не доезжая до воды, Сартай решительно направил возчика влево. Анта повернула следом.
  − Езжай в Миссию, я не хочу, чтобы ты ехала к Варесу, − бросил Сартай через плечо.
  − Я тоже не хочу, чтобы ты ехал, − парировала Анта.
  − Анта, это не твоё дело. Тебе туда нельзя, − Сартай резко остановил фортэса, тот недовольно рыкнул. Солнце опускалось, становилось больше.
  − Всё, ночлег, − объявил Сартай. Заодно решим, кто и куда поедет.
  Фортэсы распряжены, пасутся. Сартай со злостью рубил мечом ветки, сносил на кучу. Анта строила шалаш. Веток было уже достаточно, даже с лихвой. Мелкие ветви лежали отдельно, для устилки дна.
  Сартай пошел к реке, сбросил одежду. Завёл фортэсов в воду, пучком травы стал чистить в воде их шерсть, хотя она была и так гладкая, нежирная.
  Затем вывел фортэсов на берег, ненасытные животные зарыли голову в траву, запаслись. Он с разбега нырнул в воду, поплыл, широко загребая руками. Прохладная вода придала бодрости.
  Когда вышел на берег, сел на тёплый песок, уставившись на заходящий красный диск солнца.
  Как таким закатом не залюбоваться...
  Побагровевшие тучи создавали такую гармонию с голубым небом, что не нарисовать в картинах. Солнце громадной кровавой каплей опускалось за горизонт. Заходило быстро, Сартай даже замечал, как оно всё становилось меньше.
  − Закатом любуешься? Да ты романтик, − произнесла Анта сзади.
  Сартай повернулся. Анта стояла почти голая. Сартай только открыл рот, увидев красивое, стройное тело женщины. На ней был только кусочек материи, прикрывавший часть бедер и низ живота.
  − Не хочешь искупаться? - спросила Анта, губы растянулись в улыбке.
  − А? что? -Сартай просто не нашёл слов, взгляд скользнул по упругой округлой груди. Живот Анты испещрен множеством шрамов, коротких и длинных. Рубцы везде: на руках и ногах, только реже, по всему телу. Сартай не решился спросить, откуда столько, где можно было получить такое множество ран.
  − Пошли, искупаемся, − Анта улыбнулась и пошла к воде.
  − Да я только...
  Анта зашла в воду, повернулась. Игриво посмотрела, рука пошла по воде.
  − Ты пишешь стихи? - спросила Анта, окунулась с головой. Когда вынырнула, светлые волосы распрямились, по ним стекала вода.
  − Раньше пробовал, − Сартай смутился.
  − Почитай, − Анта отплыла дальше.
  − Я построю замок, подарю тебе лес, который кроны свои вознес до небес, − громко процитировал Сартай.
  − А дальше? - Анта плавала, наслаждаясь свежестью.
  − Это всё, больше я пока не придумал.
  Солнце зашло, воздух начал остывать. Сартай всё сидел и смотрел, как купается Анта.
  − А я всегда пишу, и сегодня написала, хочешь, прочитаю? - нарушила тишину Анта.
  − Конечно, я давно стихов не слушал. Дорога длинная, почти одичал.
  − Стихи - это одна из самых прекрасных вещей на Земле, в них отголоски душ людей.
  Анта медленно вышла из воды. Голубые глаза не отрывались от обветренного, загорелого лица. Подошла, села перед Сартаем на пятки. Её ладони загребли ещё тёплый песок. Она подняла руки на уровень лица, песок стал просачиваться между ладоней, струей ссыпаясь на мокрые ноги. Анта зашептала тихо, страстно:
  ' Все застыло, мир уснул,
  Ты поцелуй меня.
  Послушай, моё сердце - гул,
  метание огня.
  Сильно оно, во мне, в тебе,
  желанье жить.
  Любить и верить, но никак
  не погубить.
  Сплетенье тел, дрожанье рук,
  шептание губ,
  Мы для любви, а не для мук,
  и ты не душегуб.
  Не дали права нам летать,
  а лишь любить.
  Как можно это взять и бросить,
  всё разбить?
  Глубокая тоска к чему,
  в глазах твоих?
  Тебе, и больше никому,
  Шепчу я этот стих.
  Пусть звезды осыплются,
  буду шептать.
  Миры пусть сольются,
  Я буду мечтать...'
  Они молчали, глаза смотрели в глаза. У Анты они были голубые и... говорят люди, что глаза - зеркало души. Так вот, битая она у Анты, душа, битая!
  Сердце Сартая таяло, как воск свечи от огня. К горлу подкатил ком.
  − Красивый стих, − тихо сказал он, почувствовал, как что-то доселе неведомое сотрясает душу. Время замерло, перестало существовать. Сартай не отрывал взгляда от голубых больших глаз.
  Анта обняла его за шею мягкими холодными руками, прошептала:
  − Нравишься ты мне.
  − И ты... мне, − Сартай обхватил женщину сильными руками, сгреб, ощутив грубыми ладонями прохладную гладкую кожу, капли воды. Начал целовать в лицо, шею...
  Внезапно стало светло как днём - над головой все расцвело жёлтым огнем. Сартай вскинул глаза вверх: там, в вышине огромный огненный шар вспыхнул и начал распадаться на тысячи белых и красных осколков.
  − Что это? - с испугом произнесла Анта.
  − Не знаю, − изумленно ответил Сартай.
  Горящий шар разлетался по ночному небу, оставляя огненные хвосты и отблески на спокойной воде.
  − Пусть звезды осыплются, буду шептать, − Анта улыбнулась, вновь прильнула к Сартаю...
  
  
  
   * * *
  
  
  Он проснулся рано, Анта спала, тесно прижавшись к нему. Осторожно поднялся, выбрался из шалаша, чтобы не разбудить женщину, которая теперь стала небезразлична.
  Солнце уже взошло, ранние птицы заливались вдалеке. Фортэсы стоя дремали, привязанные к дереву. Кора была стёсана, животные точили от безделья рога. Прохлада тянула от реки, заставила съёжиться. Сартай скинул штаны, куртку. С разбега влетел в воду. Он был счастлив, это был самый лучший рассвет в его жизни.
  Анта уже сидела у шалаша, когда Сартай выбрался из воды. Она приветливо улыбнулась. Достала из рюкзака продукты, начала раскладывать.
  − Выспалась?
  − С тобой выспишься, − она улыбнулась. - Значит, так... я иду с тобой, и это больше не обсуждается.
  − Но я... − Сартай не договорил, Анта перебила.
  − У нас три дороги: Варес, твари, Миссия - какой пойдём, выбирай сам.
  − В Миссию пойдём - время потеряем, Варес может подождать, а вот тварей надо пощупать за пятки, − Сартай теперь боялся за Анту, выбор сделать оказалось сложно. Сомнения на распутье присутствуют всегда.
  − Твари, так твари, пойдём туда. Ты кушай, кушай, − Анта протянула хлеб и кусок копченого мяса.
  − Слушай, ты это, не надо повторять то, что было сегодня ночью, − смущенно пробубнил Сартай. - Привяжемся один к одному, потом вместо боя будем друг друга оберегать.
  − Не знаю, кто кого оберегать станет, но сегодня вечером будет то же самое, и завтра, − Анта улыбнулась, её глаза излучали тепло.
  
  
  
   Глава девятая
  
   Мы упадём из тьмы
  
  
  'Возмездие' − боевой крейсер Горанской империи класса 'Призрак', постепенно гасил скорость, приближаясь к планете Земля с теневой стороны. Так положено по инструкции, даже если планета не опасна. А Земля сейчас не такая и безобидная, на ней затаился враг, который восемь стандартных дней назад уничтожил боевой корабль Гораны, зависший на геосинхронной орбите планеты. Об этом командование 'Возмездия' узнало из сообщения аварийного буя, который уже отлетел на орбиту Марса. Сам корабль материализовался за орбитой Юпитера, поэтому развил первую космическую скорость, чтобы быстрее приблизиться к Земле и просканировать её, пока враг не покинул планету.
  Издали крейсер был невидим, использовал защитные створки на носовой части, чтобы не были виды струи, вырывающиеся из дюз.
  Планета загораживала солнце, но по краям сквозь слои атмосферы прорывался свет. Крейсер никто не увидит, потому что он летел, как мёртвая глыба во тьме. Но внутри кипела жизнь...
  Навиро стоял посреди небольшого декорированного учебного полигона, которыйна самом деле был грузовым отсеком звездолёта. Но сейчас, одетые в боевые скафандры, здесь преодолевали 'рвы' между блоками и всевозможные препятствия новички, которые гордо носили нашивки космического десанта. Единственное, чего не разводили на полигоне, так это грязи. Зато приходилось перепрыгивать через высокие ограждения и блоки, похожие на обломки скалы. Скафандры закрыты, но сержант Навиро, стоявший в обычной полевой форме посреди зала и слышал из наушников, как задыхаются от бега новобранцы. Но он был безжалостен - так воспитывают беспрекословное подчинение в армии.
  − Быстрее, долдоновы дети! - заорал Навиро, когда один из десантников прыгнул с блока, не включив вовремя реаранец. Он падал с пяти метров в броне, но две вырвавшихся реактивных струи замедлили падение в полуметре от пола. Остальные десантники перепрыгивали этот участок удачно.
  − Так! Всем стоп! Упор лёжа принять! Солдаты, не сгибаясь, упали на пол, выставив вперёд руки.
  − Вперёд... − Навиро зорко наблюдал, все ли быстро исполняют команды. − Пабежалиии! На руках, на руках!
  Солдаты дружно перебирали по полу руками, подгребая ногами. Все уже устали, и Навиро было их жалко, но нужно, нужно вырабатывать в них терпение, делать исполнительные боевые машины, которые будут действовать как единый смертоносный организм. Конечно, боевой скафандр − БК имеет сервомоторы, сложную 'нервную' систему, поэтому человек тратит усилий не больше, чем в простой полевой форме, даже меньше, потому что руки сейчас у солдат свободны, а оружия у них... ну, очень много. Помимо автомата, закреплённого на груди, две небольших ручных зенитных ракеты, да противодредный автоматический гранатомёт. У некоторых только автоматы, зато множество боеприпасов.
  Вперёд! Вперёд! - крики Навиро подгоняли бедняг, как рабов хлыст бича. Один из солдат, по фамилии Корзен, не выдержав нагрузки, гулко грохнулся на пол.
  − Вспышка с тыла!
  Солдаты повалились лицом на пол, распластались, чтобы не снесла воображаемая ударная волна.
  − Встать! Вспышка справа! Встать!
  После третьего приземления, Корзен не поднялся, лежал, распластав руки, и ловил ртом воздух как рыба.
  − Стоп! - Навиро подошёл, сверля глазами сквозь открытое забрало медленно вставшего Корзена. - Что, воин! Сдох? Подвёл сослуживцев?
  Узковатое лицо солдата красное, словно после парилки. Ни в его чертах нет жёсткости, ни в характере.
  Я это... господин сержант, − он перевёл дух. - Давайте передохнём!
  − Тут передохнём, а в бою передохнем?
  − Ты баба, что ли?
  − Никак нет! Их в десант не берут, потому что они при команде ложись, сразу падают на спину!
  − Взвооод! Вводная! Корзен ранен. Дирт и Фейр! Ташите его! Ещё два круга, но уже на ногах! Вперёд!
  Двое солдат сцепили правые руки, левые − сомкнув за спиной Корзена. Тот уселся в это 'сиденье', и поехал, словно в карете, только при этом оба нёсших его негромко, но злобно что-то выговаривали.
  Все застучали подошвами по полу... гулкие шаги. Полы в отсеках из металлопены, которая твёрже стали раз в десять.
  Солдаты бегут, не ропщут, зная, что за любое недовольство мгновенно последует наказание.
  − Не слишком ты их... загонял? - раздался позади голос подошедшего лейтенанта Крайта - командира роты. Когда он зашёл в грузовой отсек - никто не обратил внимание.
  − Нормально, − повернувшись, ответил Навиро. Лейтенант против него выглядел подростком. Худощавый, пониже ростом, с постоянно поджатыти губами, он вёл себя не всегда уверенно. Не требовал уставных докладов, лишь при построении. Ни он, ни Навиро ещё не участвовали в настоящих боевых операциях, но за плечами сержанта был бунт и жизнь гладиатора. А лейтенант лишь закончил офицерскую академию, к тому же был на четыре года младше.
  − Ладно, заканчивай изголяться над молодняком, нам через пять минут нужно быть в штурманской, полковник собирает на инструктаж?
  − Сержанта? - Навиро присвистнул. - Небось, какую-то бяку мне поручить хотят. Я в курсе, что мы на орбите Земли. Что, там есть бирсиры?
  − Есть, отправляй солдат на отдых. Кстати, не только тебя из сержантов вызывают, ещё Киррило и из третьей роты обоих.
  − Значит, будет высадка!
  Навиро повернулся к бегущим по большому кругу солдатам.
  − Стой! Корзен! Даю тебе шанс исправиться! Скажешь, как быстро высадить десант на планету, будешь прощён.
  В последнее время в моду вошли такие глупые шутки, когда задают вопросы: чем уболтать капитаншу или на чём перекувыркнуться в воздухе, когда сломан реаранец. Естественно, ответ должен быть смешным, ну, хотя бы весёлым.
  − Десант? - Корзен на секунду задумался. − Да просто! Подводишь корабль к планете, курсором выделяешь десант и нажимаешь на кнопку высадить!
  − Молодец... находчивый, хоть и бегаешь плохо. Всем свободное время! БК должны быть выдраены, чтобы в них ни капли пота не осталось! Разойдись!
  − Пошли, Киррило ждёт в коридоре уже.
  Впереди маячила спина лейтенанта, а Навиро словно отключился на ходу.
  Бирсиры... Раса, господствующая в галактике Млечный путь. После столкновения с ними на Шарке люди взялись всерьёз за построение мощного звёздного флота, цеплялись за каждую новую технологию, чтобы стать мощнее как можно быстрее. Бирсиры опасны не только оружием. Они страшны сами по себе - при уничтожении их тела они могут подавлять сознание человека, завладевать его телом. Самое опасное в этом то, что обладая знаниями нового носителя, они маскируются под своего, оставаясь врагом. И вот, среди четырёхсот миллиардов звёзд они нашли Землю, прародину человечества. Звёзд в галактике, как на планете песчинок. А они нашли, нашли... Значит, их много и враги могущественны.
  В коридоре ждал Курд Киррило - сержант второго взвода. Мощный - о таких говорили − танк, хотя эти боевые машины уже давно не стоят на вооружении армии. Сейчас дзыги - боевая юла и дредноуты - вот боевая мощь наземных войск.
  Курд не приветствовал, за день виделись не раз. Но его почти квадратное красное лицо стало приветливее.
  − Там, внизу, города ихние или корабль? - спросил Навиро на ходу командира.
  − Неделю назад здесь сбили наш корабль-штурмовик. 'Храбрый'.
  Название ничего не говорило, сейчас уже много кораблей бороздило вселенские просторы.
  − Штурмовик? - спросил Киррило удивлённый. А сколько народа на борту... было?
  − Семьсот, − тихо ответил лейтенант.
  − Первое столкновение - и мы сразу потеряли почти тыщу народу! - зло сказал Навиро. − У нас, кстати, семьдесят процентов новички. Так что там, внизу?
  − База, по-моему, одна. Ещё сканируют. Возле базы поселение, не город, конечно.
  − Это радует, а то наша тысяча целую планету не победит.
  − Да ладно, прорвёмся! - Глаза Киррило, которого звали Курд, блестели. Он хотел воевать, хотел. Он ещё не видел рваного мяса и воняющих парующих кишок.
  Мы ещё толком не знаем, с кем молотиться будем, а ты уже почти прорвался, − с ехидцей сказал Вэн.
  Лейтенант молчал. Как он поведёт себя в бою? Курд ... второй сержант не сдаст, никогда. Это видно по его глазам. А вот лейтенант... этот в себе не уверен. И с ним идти под смерть будет не очень то спокойно.
  − Лейтенант, мы что, их бомбить не будем? Тупо штурмовать? - спросил Курд.
  − Сейчас всё узнаем, не гони дзыгу...
  Они умолкли - остановились у дверей в штурманскую, створки которых уехали в стены.
  В помещении собралось немало военных разных званий, половина тихо что-то обсуждала друг с другом, остальные пялились вверх, на единственный купол-иллюминатор на корабле - здесь штурман-человек проверял ИИ корабля на правильность ориентации в пространстве. Навиро глянул вверх и ахнул...Чёрный диск планеты, с правой стороны атмосфера чуть светлеет, отливая зелёным светом. Земля, прародина, та планета, о которой сложено столько сказок для детей и интересных историй. Планета, где происходили древние сражения, становление человечества.
  − Ну да, мы на теневой стороне, − тихо сказал Навиро, не отрывая взгляда.
  − Мы упадём из тьмы, − улыбнувшись, тихо сказал Курд.
   Двести сорок световых лет звездолёт преодолел за неделю в подпространстве от Гораны сюда. Немыслимые расстояния, космические. Никогда не думал раньше Навиро, что увидит Землю своими глазами. Мало того, что он на неё ещё и ступит, он будет сражаться на ней, защищать человечество от этой мрази - бирсиров, которые не пойдут на компромисс. Люди им, прежде всего, нужны как рабы и носители их сознания.
  − Смирно! - подал кто-то команду.
  − Господа офицеры! - вошедший полковник дал этой фразой команду вольно. Он был спокоен и надменен, как всегда. Его слегка морщинистое лицо невольно вызывало уважение во времена, когда все возрастные люди натягивали себе кожу на макушку и упивались горной тертурианской водой.
  Суров, суров на вид полковник, но не угрюм. Хотя его строгость касается лишь службы. Когда он сердится, проступают желваки, но в серых глазах всегда понимание, покровительство.
  − Что сказать, − начал полковник, подойдя к столу. Достал голометрал и положил на стол. В воздухе появился экран, на котором чётко виден материк. - Это Евразия... Земля, если кто не понял. База бирсиров тут! Он показал лазерной указкой на экран. Больше на планете, по результатам сканирования, баз противника не обнаружено. Может, где-то и есть маленькие пункты, но излучение и радиосигналы исходят только из этой точки. Все в курсе, что неделю назад с этой базы уничтожили корабль? Одной ракетой, непонятно вообще, что за технология, ракета была обнаружена лишь по конденсационному следу, но сбить её так и не смогли... ни лазером, ни встречным взрывом. В общем, если бы нас обнаружили, нас бы тоже просто подорвали. Поэтому с высадкой тянуть не будем. Через пять часов штурм базы. Бомбить не планируется, нам нужна любая технология противника. Всё захватить, что только возможно.
  Но сложность не в этом... Возле базы скалы. Есть подозрение, что противник создал в них сеть тоннелей, как когда-то китайцы нарыли в своих горах семь тысяч километров и перетащили туда всё ядерное оружие и заводы. А посему... Высаживаться будут три роты. Огневики будут накрывать базу издалека. Первая рота штурмует с севера, а вторая - рота лейтенанта Нашпая, должна поджать на дзыгах скалы с двух сторон, уничтожить технику, которая будет оттуда появляться, Затем всеми силами штурм тоннелей.
  Полковник обвёл всех взглядом. − Вопросы?
  Все молчали.
  − Ну и хорошо. В шестнадцать часов по бортовому времени быть готовыми. Все свободны!
  − Пошли? - Курд двинулся к выходу. Навиро шёл следом. Через четыре часа он будет падать с другими на планету. Первый десант. Дай Творец, чтобы не последний.
  − Строиться! − Зайдя в казарму, выкрикнул Навиро. - Всем!
  Собрались все не сразу, пришлось посылать за тремя солдатами, которые выдраивали ещё свои БК. В строю стояли все. И молодняк и те солдаты, что уже прослужили больше полгода. Капралы стояли во главе своих отделений.
  − Через три часа всем проверить оружие, дзыги и БК. - Навиро медленно шёл вдоль строя. − К шестнадцати ноль-ноль всем быть в боевой готовности. Мы сейчас на орбите Земли, будем штурмовать базу бирсиров. А сейчас напишите своим сообщение, поговорите как бы с ними, ну... вы поняли. Разойдись!
  Когда Навиро пришёл в сержантскую каюту, Курд валялся на кровати обутый. Увидев изумление Навиро, сказал небрежно. - А что? Всё равно поменяют всё, пока мы на Земле будем.
  Навиро ничего не сказал, сам лёг и смотрел в потолок цвета меди, на боковой яркий плафон.
  − Ты пойдёшь к Нетинэй? - спросил он.
  − Да, конечно... − Курд сел. - Прям сейчас и пойду. А ты что? Когда ты уже подкатишь к своей недотроге?
  − Тебе проще, − Навиро сел, обхватил ладонями голову, смотря в пол. - А она... учёный, физик, обслуживает коллайдер.
  − И что? Она такая же баба, как и другие! Да, красивая, много из себя строит. И что?
  − Да ничего. Что-то неловко мне с ней.
  − Ну, тогда забей, из обслуги девки есть же!
  − Знаешь, ты прав. - Навиро встал и сказал, выходя из сержантской. - Пошёл и сделал...
  − Вот именно! Пошёл и сделал! - крикнул вдогонку Курд.
  Оказавшись один в коридоре, Навиро выбрал номер Джайды - женщины, к которой он никак не решился подойти. Да и шутка ли сказать, она была красива, эта Джайда - чертовски красива. Черты её лица не напоминали стервозную харизму и обаятельность, а смотря на Джайду, хотелось писать стихи. На её каре-зелёные глаза, на ровные тёмные волосы Навиро бы смотрел и смотрел и... молчал.
  На экране интера появилось её лицо.
  − Привет, Навиро. Что ты хотел?
  − Я это... Мы в десант уходим в четыре часа, я всё... так... − все слова выветрились из головы, язык его заплетался.
  Джайда засмеялась, но смотрела приветливо.
  − Приходи ко мне, через час.
  − А... да... Приду! - выпалил Навиро. Отключив интер, он вернулся.
  − Курд! Вроде всё красиво!
  − Я бы тебе посоветовал прихватить коньяку.
  − Всенепременно!
  
  На кораблях солдат кормили хорошо, но коньяк стоил дорого. Пришлось раскошелиться. Так, с бутылкой спиртного в руке, Навиро и пошёл в каюту к Джайде. Когда нажал на кнопку домофона, дверь отворилась сама.
  − Входи... − Джайда стояла посреди каюты в лёгком халате и вытирала длинные волосы полотенцем, слегка наклонив голову. Можно ли сказать, что глаза улыбаются? Её сейчас улыбались, или всё лицо, только без губ.
  − Ну, вот... пришёл я, − сказал Навиро, смело сказал, потому что уже отступать было некуда.
  − Ну и молодец, я давно жду, когда же ты разродишься. Всё смотришь, смотришь, − Джайда улыбнулась. Твои слова всё сказали давно.
  − Ну да, нравишься ты мне, только я тебя видел пару раз с этим, капитаном. А я кто? Сержант!
  Джайда засмеялась. - Ну, ты и прикольный! Зачем мне этот сухарь горбоносый?
  − А как же? Солидно, капитан всё-таки... − в горле персохло, взгляд сфокусировался на её глазах.
  − Солидно? - Джайда смотрела лукаво. - Ты самец, да! А он... индюк напыщенный.
  Она подошла и тесно прижалась к Навиро всем телом. Оно было холодным после душа, руки вообще как ледышки.
  − Ты любишь контрастный душ? - прошептал Навиро, легко обхватив желанную женщину за талию.
  − Я люблю всё контрастное... − шепнула она, медленно поцеловала в губы, уткнулась носом в его щёку.
  − У меня коньяк в руке, − выдохнул Навиро.
  − К чёрту! Потом...
  'А ведь я могу и не вернуться на корабль, − засела в голове мысль, когда он нёс её к кровати. - Может быть, это последний раз, когда я обнимаю женщину.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"