С громким кряканьем за нашей лодкой-платформой увязалась целая стайка диких уток. Они изо всех сил тянули к нам блестящие сине-зеленые шейки, раскрывали ярко-желтые клювы, и в их темных выпуклых глазках явственно читалось наглое: 'А ну-ка, делитесь, ребята, не жадничайте!'.
- Смотри-ка, ничегошеньки не боятся! - с радостным удивлением воскликнул Калимак. - Видать, охотников в этих краях не водится. Жрать хотят, что ли?
- Ага, еще как хотят, - Маура уже доставал из своего мешка большую булку. - Надеюсь, ты их не перестреляешь на ужин, - добавил он.
Калимак не сразу понял его сарказм, но, вспомнив трагическую историю с белкой Котомкой, виновато покачал головой:
- Да ну тебя, ты мне это век помнить будешь.
Разломив булку на части, мы втроем принялись подкармливать уток, со смехом наблюдая, как они резво переворачиваются хвостиками вверх, чтобы поймать кусочки, упавшие мимо клювов.
Забавляясь, мой хозяин специально недокинул корм, и в воде выстроилось сразу несколько хвостиков в ряд, что вызвало у нас у всех неуемное веселье.
- Слушай, а можешь сделать так, чтобы они через одну перевернулись одновременно? - трясясь от смеха, спросил Калимак.
Маура понял его, и, рассчитав точную траекторию, очень быстро побросал кусочки хлеба только каждой второй утке, попадая аккурат перед ней. Они, как по команде, нырнули, перевернувшись вниз головой, словно полые деревянные поплавки.
Мы с Калимаком просто полегли от хохота и бурно захлопали в ладоши, отчего сопровождавшие нас птицы насторожились, но не отстали. Развлечение продолжалось, пока мы не скормили им целую булку, и лишь тогда они покинули нас, деловито чистя перышки.
Обернувшись, я заметил, что Эль-Орин молча наблюдает за этой сценой с передней части лодки. На лице его отражалось подобие любопытства, словно он искренне желал проникнуться нашим детским восторгом и самому ощутить его.
* * *
- Так слушай, Мау, я ему ка-а-к двинул кулаком прямо в челюсть, он аж отлетел, потом кричит: 'Ребята, на помощь!', и тут набегают эти его ребята, во всеоружии, человек шесть там было, и на меня... Тут уж я через ограду перемахнул, и бежать. Зачем рисковать зря, как ты всегда говоришь, а? Я ведь не испугался, я бы их всех мог лицом в грязь, если постараться... Но я разумно поступил.
- Очень разумно, - засмеялся хозяин и повернулся ко мне. - Бан, если когда-нибудь у тебя возникнет такой выбор: голыми руками сражаться с шестью вооруженными парнями или спасаться бегством, ты уж выбери последнее. А то не видать мне своего верного спутника живым.
Мы дружно рассмеялись.
Не успели мы подойти к дверям, вокруг которых рос плющ и завораживающе мерцали голубоватые кристалловые светильники, как створки открылись. Я удивился, увидев у порога самого правителя. Должно быть, Эль-Орин доложил ему о нашем приближении заранее, тем самым неведомым мысленным способом, и он уже ждал нас. Одет он был не в привычную строгую брючную форму, а в некое подобие халата темно-бордового цвета, под которым была длинная, почти до пола, светлая рубаха.
- Добрый вечер. Заходите.
Мне показалось, что при виде моего хозяина щели глаз правителя расширились; но приветствовал он всех нас по обыкновению тепло и радушно, прикладывая по очереди ладонь к ладони каждого, не делая различий между нами и Эль-Орином.
В прихожей было темно, но следовавший за правителем помощник зажег несколько обычных висячих масляных ламп, только для нас, гостей, поскольку сами они вполне обходились без освещения.
- Вы наверняка устали с дороги. Для вас уже приготовлены комнаты. Хотите перед сном еще поужинать? - предложил Эль-Ронт.
Хотя было за полночь, и долгий путь действительно утомил нас, мы с Калимаком радостно согласились, и он первым направился к столику на веранде, словно боясь, что хозяева передумают.
- Я сначала зайду к Ильба, - сказал мой хозяин. - Постараюсь не разбудить его.
Эль-Ронт молча шагнул за ним.
- Не нужно провожать меня, тар, - почтительно произнес Маура, оборачиваясь. - Я помню дорогу.
- Маура... - тихо сказал правитель, пристально посмотрев на него.
Одно мгновение хозяин безмолвно удерживал его взгляд, затем опустил глаза и неожиданно усталым и бесцветным голосом спросил только:
- Когда?
- Примерно за месяц до твоего прихода, - ответил Эль-Ронт.
Маура медленно, словно в полусне, кивнул.
- Вы... все-таки помогли ему?
- Поверь мне, никто здесь не содействовал этому. Ему было семьдесят пять лет. Для людей это почтенный возраст. Потеря памяти могла сократить его дни, но ненамного.
- Он... говорил что-нибудь?
- Нет. Он мирно ушел во сне.
Хозяин развернулся, уходя по тропинке вглубь сада, и скоро фигура его растворилась в темно-синих сумерках.
Я обеспокоенно направился следом, но меня остановил Эль-Ронт:
- Дай ему побыть одному.
Растерянно я перебирал в руках кончики своего пояса.
- Господин Ильба... умер? - решился спросить я.
- Да, - коротко ответил правитель. - Маура любил его. - Это было скорее утверждением, чем вопросом.
- Наверное, любил, - кивнул я печально. - Хотя тот и был порой несправедлив и жесток с ним... даже очень.
- Это тоже проявление любви, - сказал Эль-Ронт. - То, которое было привычно ему.
Вместо того, чтобы присоединиться к уже начавшему ужинать на веранде Калимаку, я снова вышел в сад.
Неподалеку, у продолговатого стола под деревьями расположилась небольшая группа чужаков, очевидно, отмечающих какое-то радостное событие, так как перед ними стояло угощение и кувшины с напитками, и откуда-то звучала странная медленная музыка, источника которой я не видел.
Услышанная новость сильно огорчила меня, но не явилась ударом. Жизнь господина Ильба была долгой и насыщенной, а то беспамятное состояние, в котором старик находился в последние годы, вряд ли уже можно было назвать полноценной жизнью.
Не выдержав, я покинул сад и тоже пошел вниз, в долину.
Маура стоял у небольших пристроек, отвернувшись от дороги и глядя на полную луну. Я не решался подойти.
- Посмотри, какое чистое небо, - услышал я вдруг его спокойный голос.
Он повернулся ко мне, и я сделал несколько шагов вперед. Луна освещала призрачно-бледное лицо, на котором не было видно следов слез. Я молча встал рядом. Где-то громко заухала сова, и я вздрогнул от неожиданности. Маура обнял одной рукой мои плечи, продолжая стоять неподвижно, устремив взгляд вверх. Ночной холод пробирался под одежду; но рука на моих плечах была теплой и успокаивающей.
- Идем, вернемся, - наконец отвернулся он от лунного пейзажа.
В саду нас встретил Калимак с деревянным стаканом в руках, в котором что-то плескалось.
- Мау, опять я тебя потерял! - приблизился он к другу. - Слушай, у них тут ночное сборище какое-то, сидят вон, пьют, болтают, даже музыку какую-то чудную слушают. Совсем по-нашему все. Я у них даже выпить попросил жестами, согласились. Идем-ка, расслабимся.
- Ильба умер, - отрешенно сообщил ему Маура.
- Как? Да ты что?! - с огорчением и шоком покачал головой тот, сочувственно сжав его плечо. - Но он же уже очень старый был, да? Давай хоть помянем!
- За Ильба Лабинги, который столько для меня сделал, дал мне кров и пищу, и многому меня научил, - произнес Маура, когда мы вернулись на поляну. - Его жизнь коснулась множества людей, и оставила памятный отпечаток.
Он поднял наполненный стакан, щедро предоставленный компанией чужаков на поляне.
- За господина Лабинги, который дал нам кров и пищу, - эхом повторил я, неожиданно с острой грустью вспомнив о своем собственном отце, оставшемся в имении.
- За Ильба, - поднял стакан Калимак. - Я мало его знал, и, возможно, не с лучшей стороны... Но, уверен, он был уважаемым человеком, и нам будет его не хватать. Пусть покоится с миром.
Я был удивлен и растроган его неожиданной серьезностью и красноречием.
Мы выпили до дна.
Чужаки оказались исключительно терпимыми, и позволили нам свободно наливать себе из их кувшинов, не ограничивая в количестве и ни о чем не спрашивая. Их прозрачно-красный напиток как всегда быстро ударил в голову, и, не выдержав, Калимак вскоре вскочил и начал пританцовывать в такт музыке.
Он сделал зазывный жест рукой, и Маура, к моему пущему удивлению, сразу присоединился к нему, не заставив себя уговаривать. Они резво заплясали, держась под руку и ничуть не стесняясь невольных зрителей.
- Ла́ни ари́ккар1, - сказал один из сидевших за столом, поглядывая в нашу сторону.
- Сбай2, - согласился его товарищ.
- Что они говорят? - заплетающимся языком поинтересовался Калимак у моего хозяина, не прерывая танца.
- Что мы странные, - притопывая в такт, ответил тот.
- Эй, да сами вы... - тот, было, привычно полез в драку, но Маура, все же сохранявший пока остатки здравомыслия, оттянул его назад:
- Угомонись, Каль...
Должно быть, для чужаков мы воспринимались как некие забавные, но на редкость тупые зверьки, которых они с интересом изучали. Тот, кто говорил первым, повернул круглую рукоятку на стоящей перед ними объемной коробочке, и до меня наконец дошло, что звук исходил именно оттуда, так как музыка стала громче и ритм ее ускорился.
Калимак и Маура разошлись еще больше, хохоча и затянув и меня в свой хоровод. Я выпил не так много, и мне по-прежнему было сильно не по себе, поскольку выглядело все так, будто поминки по господину Ильба плавно перешли в развеселую вечеринку.
* * *
Мы долго плелись через темный сад. У Маура все время подкашивались ноги, но как только я пытался его понести, он отталкивал меня, твердя упрямо:
- Я сам пойду. Ты что, думаешь, я сам не могу идти? - И тут же снова сползал на землю.
Вместе с Калимаком они пели дуэтом до середины ночи. С каждой новой песней кто-то из чужаков вставал и удалялся, сохраняя при этом присущую им сдержанность и не показывая, что эти звуки режут им слух. В конце концов Калимак заснул посреди куплета, и оставшиеся двое чужих молча отнесли его в дом, решив не оставлять на скамейке, а я взялся проводить хозяина.
- Вот, мы уже почти дошли, - осторожно я перевел его через порог.
- Куда? - Маура засмеялся невпопад. - Куда это мы дошли?
- Мы в нашей комнате. В Карнин-гуле, - ответил я как можно точнее.
- Спасибо, Бан. Большое, огромное тебе спасибо! - Он слегка наклонился ко мне. Я так и не понял, куда он изначально хотел меня поцеловать в знак благодарности - в лоб или в щеку - но когда он покачнулся и немного потерял равновесие, его поцелуй пришелся прямо на мои губы. И от этого прикосновения улыбающегося рта с упругими губами, сохранившими сильный сладковато-терпкий привкус напитка, я остался стоять в ошеломлении посреди комнаты. А пьяный тем временем кое-как преодолел последние несколько шагов до кровати и повалился поверх покрывала.
- Нет, ты можешь себе такое представить? - спросил он, зарываясь лицом в мягкую подушку. В своем шоковом состоянии я не сразу понял, что обращался Маура не к подушке, а ко мне. - Он умер, даже не дождавшись, пока я скажу ему... Я скажу ему: 'Ильба, почтенный, а ведь если бы вы колечко нашим продвинутым соседям не пытались всучить, мы бы оба до глубокой старости бед не знали'... Я скажу... - Он взмахнул рукой и, не удержавшись, скатился с низкой кровати на пол.
- Хозяин! - я бросился поднимать его, выйдя из оцепенения.
- Все нормально! - заявил он с улыбкой и каким-то образом сумел встать сам и даже некоторое время держаться на ногах. - Он, конечно, ответит, что ни в чем не виноват. Я тогда тоже не виноват. Ни в чем. И все прекрасно. А знаешь, ведь он не только кольцо, а и меня сперва был не прочь продать, все искал подходящего покупателя...
Пьянящий напиток, которого после долгого перерыва было выпито огромное количество, развязал хозяину язык, и я опять с недоумением невольно слушал то, что никогда для моих ушей не предназначалось.
- Ты даже не представляешь, - продолжал откровенничать он. - Как высоко ценятся хорошо обученные полукровки, особенно если из них еще не вышибли мозги!
Внутри у меня все переворачивалось, но я молча кивнул, потому что он смотрел на меня выжидающе, и мне нужно было хоть как-то отреагировать.
Затем улыбка исчезла с его губ, и на влажном от пота лице появилось моляще-печальное выражение.
- Но он же меня все-таки не продал. Не продал... Почему? А я даже не успел сказать ему... спасибо. Великое небо, я еще так молод, Бан! А ты - тем более. Это несправедливо. Мы должны жить. Я хочу свою жизнь... обратно. - И он снова упал на кровать, на этот раз тут же погрузившись в тяжелый сон.
Я подошел, осторожно вытаскивая из-под него одеяло и накрывая многострадальное тело. Он не пошевельнулся. Вспомнив про обувь, я развязал тесемки и один за другим стянул с него сапоги, обнажая узкие гладкие ступни с твердыми от частого хождения босиком подошвами, на которых еще виднелись следы заживших порезов.
Кровать, которую он занял, до этого предназначалась мне, и я уже оставил возле нее свой мешок. Я догадался поменять наши мешки местами, чтобы ему удобнее было достать свои вещи утром. Сделав это, я позволил себе забраться под легкое одеяло. Хотя я тоже был пьян, но долго еще не мог уснуть, ворочаясь в постели и с горечью в душе пытаясь осмыслить слова хозяина.
Пробудившись внезапно, я с трудом приподнял голову от подушки и огляделся. В нашей небольшой комнате еще царил серый полумрак. Ставни на окнах были приоткрыты, впуская приятный свежий ветерок, пахнущий лесными травами. Я по привычке сладко потянулся под одеялом всеми членами, и тут обнаружил, что кровать у противоположной стены пустует. Я позвал хозяина. Он не откликнулся. Тогда я спустил ноги вниз, подрагивая от прикосновения холодного каменного пола.
Послышались чьи-то неровные шаги, затем входящий пошатнулся и сильно стукнулся о косяк двери. Через несколько секунд в темном проеме все-таки возникла полуодетая фигура и прошлепала в сторону кровати, попутно чертыхаясь и потирая ушибленное плечо.
Только вот прошел этот ночной гость к кровати, на которой находился я, попытавшись на нее плюхнуться и придавив меня своим телом, хоть и совсем легким.
- Ой, - сказал я ошарашенно.
- Тьфу, извини, Бан! - Маура слез с меня, еле удерживая равновесие. - Я думал, я в свою постель ложусь.
Добравшись до другого ложа, он повалился на него, шумно и облегченно вздыхая.
- Вам что-нибудь нужно? - спросил я тихо. - Может, воды принести?
- Спасибо, сам уже со всем справился, - откликнулся он слабо. - Давай поспим еще. До утра недолго осталось.
Я кивнул в согласии, снова накрываясь. Маура набросил висевшее у него на плече влажное полотенце на голую спину и затих. Так как он никогда не храпел во сне, трудно было определить, спит он уже или нет. Как бы то ни было, я решил, что еще немного отдыха и мне не помешает, и постепенно снова погрузился в дрему.
* * *
На другое утро Калимак предложил пойти на реку.
- Башка трещит после вчерашнего, - пожаловался он, озвучив наши общие ощущения. - Айда искупаемся, может, полегчает.
Маура согласился, и мы еще до завтрака спустились к журчащей воде. Прибрежные деревья дарили хоть какую-то прохладу и тень в то жаркое не по сезону утро.
У реки сидел младший сын правителя, сосредоточенно записывая что-то сероватой палочкой на светлой деревянной пластинке.
- Эль-Эдан, дьер лафт! - радостно поприветствовал его Маура еще издали.
Подросток обернулся и быстро направился к нам, оставив свои письменные принадлежности на камне.
- Аг лафт дьер, Маура! - он поднял руку, не скрывая своей радости - после нашего возвращения мы с ним еще не пересекались.
Маура воздержался от объятий, и они просто прижались ладонями.
- Здоро́во, парень... - по привычке фамильярно начал было Калимак, но, видимо, что-то вспомнив, тут же сменил тон:
- То есть, приветствую вас, Эльэдан, сын Карнингульского тара, - выдал он почтительно, так и не научившись правильно произносить их имена.
Мой хозяин громко хрюкнул, и чужак тоже улыбнулся столь редко появляющейся у него улыбкой, обнажающей крупные зубы.
- Здравствуйте, - в свою очередь просто пролепетал я, не зная, как лучше к нему обращаться.
Он кивнул нам обоим, на этот раз без всяких признаков гнева.
Они с Маура непринужденно заговорили о погоде, о нашем путешествии на лодках, о том, как продвигается учеба Эль-Эдана и как дела у его брата. В ходе разговора Эль-Эдан внимательно рассматривал лицо стоявшего перед ним, должно быть, заметив некоторые перемены, хотя вслух он ничего не высказывал.
- Елы-палы, от жары еще больше башка разболелась, - не выдержал сидевший рядом на кочке Калимак. - Точно не стоило нам вчера так бухать. Мау, я окунусь пойду. Присоединяйся.
Он направился к воде, на ходу скидывая тунику.
- Что вы делали? - не понял Эль-Эдан.
- Выпили лишнего, - пояснил Маура. - Теперь вот за это расплачиваемся.
- Как это связано? - тому по-прежнему было неясно.
- Ты хочешь сказать, что никогда не перепивал? - удивился мой хозяин. - Хотя да, тебе, наверное, рано еще...
- Я пил все известные нам напитки, и в большом количестве, - возразил подросток. - Но от них не бывает плохо.
- Хмм... Так ты не знаешь, что такое 'опьянеть'?
- Нет, - честно ответил тот. - Как это на нашем языке?
- А черт его знает... - почесал в затылке Маура. - И от этого вашего тшие́нги, от которого дух захватывает, у тебя вообще никаких ощущений?
- Он освежает, дает бодрость и силу. Ничего другого. Объясни, что такое 'опьянеть', - заинтересовался он. - Это может пригодиться мне в моей работе.
- Ну, это... Сначала очень хорошо и легко, становишься веселым и забываешь обо всем, и хочется петь и танцевать.
- Я слышал, как вы вчера пели, - кивнул подросток.
- Извини, мы, наверное, не давали тебе спать.
- Нет, вчера была пай-шан3, - успокоил его чужак. - Я был занят чтением. Так какие еще ощущения?
- Чем больше пьешь, тем больше мысли смешиваются, - продолжил Маура. - А на следующее утро вообще мутит, голова раскалывается, во рту сухо и жизнь не мила. 'Похмелье' называется.
- Зачем вы это делаете, если потом так плохо? - не отставал Эль-Эдан, пытаясь выяснить наши странные мотивы.
- Ради тех моментов, в которые хорошо, - вздохнул мой хозяин.
Сын правителя удовлетворился этим ответом, очевидно подумав, что понять такую логику полностью все равно не удастся.
- Я попробую тебе помочь, снять боль, - предложил он, поднося руки к вискам Маура.
Но хозяин чуть отстранился.
- Лучше помоги Бану, - неожиданно попросил он. - Если тебе не трудно. У меня уже и так почти прошло.
Чужак подошел ко мне, подняв руки.
- Можно?
- Не бойся, Бан, это совершенно безопасно, - заверил меня хозяин.
Я кивнул, позволив Эль-Эдану приложить длинные гибкие пальцы к моим пульсирующим от боли вискам. Его прикосновение, хоть и горячее, было осторожным и безболезненным, в отличие от еще не забытого мной резкого вторжения Эль-Орина. Я почувствовал теплые ручейки энергии, заструившиеся внутрь и постепенно поглощающие боль без следа. Темно-серые искрящиеся глаза передо мной смотрели ровно, не выражая ни явного дружелюбия, ни сострадания - но я был от всего сердца благодарен их обладателю, потратившему свои силы, чтобы мне стало лучше.
- Спасибо вам, - смущенно произнес я, когда он отнял руки. Мы с Эль-Эданом были практически ровесниками, и ростом он был лишь чуть выше моего хозяина, но меня не покидало ощущение, что он, как и все остальные чужаки, гораздо старше своего физического возраста. Мне никогда не пришло бы в голову фамильярничать с ним, даже не будь он сыном самого правителя.
Внизу под откосом послышался задорный свист, возвещавший о том, что Калимаку надоело плескаться одному, и он с нетерпением ожидал компании.
- Пойдем с нами купаться, - с улыбкой пригласил Маура.
Эль-Эдан покачал головой, собирая свои вещи.
- Не могу. Мне надо на занятия.
На миг обернувшись, перед тем, как уйти обратно к домам, он добавил:
- Налево вдоль берега есть хорошее место для купания, там гладкое дно без камней. Нáбрет4.
- Набрет аг5, - попрощался с ним Маура, оборачиваясь затем ко мне:
- Давай, идем уже, а то на солнце вконец поджаримся, - и он дружески подтолкнул меня к спуску с откоса.
* * *
Когда уже вечерело, и Калимак вышел прогуляться перед сном, к нам неожиданно зашел Эль-Ронт с подносом в руках, который он поставил на небольшой столик в центре комнаты. Он снял с подноса три маленькие плошки с тонко нарезанными дольками яблок, а перед хозяином вдобавок поставил тарелку, от которой еще исходил пар, с желтоватыми кружочками в густом соусе.
- Попробуй это.
- Спасибо, но у вас наверняка есть дела поважнее, чем самому приносить мне еду, - неловко заметил Маура. - И я не голоден.
- Ты ничего не ел ни за обедом, ни за ужином, - без укора отметил Эль-Ронт.
- Просто нет аппетита.
- Это понятно, но ты сейчас не можешь позволить себе голодать. Ты и так истощен до предела. Я заметил, что тебе плохо от сильных ароматов, поэтому здесь их специально убрали.
Маура нанизал на палочку один золотистый кружок, отправив его в рот.
- Очень вкусно.
Но Эль-Ронт не собирался уходить, присоединяясь к нам и беря ломтик яблока.
- У меня на сегодня больше нет дел. Я подожду.
Я тем временем с наслаждением прикончил свою порцию яблок, вполне удовлетворившись ими, так как за ужином наелся до отвала.
С тяжелым вздохом Маура принялся за еду, сначала без всякого удовольствия, но постепенно все более увлеченно, да так, что Эль-Ронт с улыбкой сказал: 'Помедленнее'.
- Хорошо, - похвалил затем правитель, когда и тарелка, и плошка были очищены, и пододвинул ему стакан с подогретым напитком. - Я должен был приехать к тебе в Гон.
- Вы не доверяете тамошним лекарям? - полусерьезно спросил мой хозяин.
- Они не имеют такого опыта помощи аннан, или... кому-либо помимо нашего народа. Но Эль-Орин ничего не передал мне о твоем состоянии, кроме того, что ты жив, и план выполнен. Он уверял, что ты в порядке, просто должен как следует отдохнуть от тяжелого пути; а затем, что вы очень заняты переговорами с Гонскими старейшинами, и что вернетесь в Карнин-гул, как только закончите со всеми делами. Тебя я какое-то время не видел вообще и думал, что виной тому и расстояние, и твой барьер.
- Но они с Аргоном заботились обо мне постоянно, как и другие на базе, - Маура улыбнулся мне, мимолетно дотрагиваясь до моей руки и давая понять, что я тоже включен в этот список заботившихся.
- Только поэтому Эль-Орин сейчас снова гость в моем доме, - правитель был непреклонен.
Он поднялся, забирая посуду.
- Завтра утром, как только встанешь, жду тебя в приемной.
- Зачем, тар?
- Мне не хватает некоторых данных.
- Аргон говорил, что где-то шестьсот ри...
Эль-Ронт замер на полпути, сжимая в руках поднос.
- Простите за вторжение, - быстро добавил мой хозяин. - Но эта мысль была у вас такой ясной...
Тот лишь отмахнулся, перебивая:
- Аргон назвал тебе такую цифру? Не двести пятьдесят?
- Он не хотел, чтобы вы волновались, - почему-то заступился Маура за старца.
- Откуда у тебя эти обширные знания? - сменил тему правитель, никак не комментируя последнюю реплику.
- Из вашего хранилища записей, - честно ответил Маура. - Я еще до ухода читал.
- То есть, ты все-таки полюбил чтение, - кивнул Эль-Ронт. - Это хорошо. До завтра. - Больше не оглядываясь, он вышел.
* * *
На другое утро, едва ступив за порог нашей комнаты, мы наткнулись на Эль-Орина, поджидавшего в коридоре в сопровождении еще одного чужого, которого я, кажется, раньше не видел.
- Пойдем, - коротко бросил старец моему хозяину. И, конечно, ни 'доброго утра', ни 'как спалось?'. Я никак не мог привыкнуть к их неизменной прямоте, кажущейся мне столь грубой.
Маура прищурил глаза, резко вздергивая подбородок - этот уже давно знакомый мне жест, выражающий вызов. Затем повернулся к безмолвно стоящему рядом спутнику Эль-Орина, чуть поклонившись ему:
- Приветствую вас, хоть и не знаю вашего имени.
Тот машинально наклонил голову в ответ, тут же кидая быстрый взгляд на старшего по чину.
- Эль-Лар будет присутствовать при нашей беседе, он ведет запись. - В глазах Эль-Орина сверкнули искры, и я подумал, что, должно быть, хозяину все-таки удалось зацепить чужака своей показной вежливостью.
Из конца коридора показался Эль-Ронт и приблизился к нам, молча кивнув всем.
- Пойдем, - так же обыденно произнес он, обращаясь к Маура.
- Не сейчас, - возразил ему Эль-Орин. - Он мне нужен.
- Это может подождать, - уже более настойчиво сказал правитель. - Мы вчера договорились о встрече.
- У нас важный разговор, - повысил голос Эль-Орин. - Это не может ждать.
- Не мешай мне восстанавливать то, что ты разрушил, - резко ответил Эль-Ронт.
Положив руку на плечо Маура, он решительно повел его к своему кабинету, и я заторопился следом, стараясь не оглядываться на оставшихся стоять посреди коридора.
- Иди погуляй, - сказал мне Эль-Ронт, когда мы оказались у его двери. - Сегодня хорошая погода.
Предложение было мягким, но однозначным, и я послушно развернулся, бредя в обратную сторону.
Однако волнение и любопытство в который раз оказались сильнее, и, как только коридор опустел, я вновь тихо прокрался в дальний его конец, вставая вплотную к дубовым створкам и приложив к ним ухо. Поерзав немного на месте и ничего еще не слыша, я вдруг обнаружил, что дверь была закрыта не полностью, и припал одним глазом к крошечной щелке. В поле моего зрения промелькнула светлая ткань - короткий халат Эль-Ронта, на мгновение скрыв от меня происходящее.
- Я давно уже в порядке, - заверил Маура.
- Ложись, - не терпящим возражений тоном сказал правитель.
Край одежды отодвинулся, и я разглядел узкую кровать у открытого окна и сидящего на ней. Маура скинул тунику, и опустился на ложе, покрытое легкой белой простыней.
Эль-Ронт поднял с пола брошенную тунику, раскинув ее на спинке стула. Тут он, по всей видимости, заметил, что дверь приоткрыта, и направился к ней. Я резко отшатнулся в сторону, прячась за выступом стены и чувствуя, как гулко бьется от страха сердце. Но чужак, казалось, не обнаружил меня, что было так нетипично для его чуткой натуры. Дверь бесшумно закрылась до конца, и я осторожно выглянул из своего убежища, опять приближаясь и прижимая ухо. Теперь я мог рассчитывать лишь на свой слух.
- ...После того, как вас доставили в ангар? - уловил я конец фразы.
- ...Да, раза два, наверное, - отвечал мой хозяин. - Потом они мне что-то дали, тошнота прошла, и я снова надолго заснул.
- Так. Сядь. Дыши глубже, - приглушенно сказали за тяжелыми створками. - Еще раз... - Приходилось вслушиваться изо всех сил, чтобы разобрать отдельные слова. - ...здесь больно?
В ответ послышался сдавленный стон. Я вздрогнул и еле удержался, чтобы не вломиться в комнату с негодующими возгласами. Но спокойный, извиняющийся тон при следующей реплике охладил мой пыл:
- Прости. Потерпи немного, я должен тебя осмотреть.
Наступила пауза, тянущаяся, как мне казалось, очень долго.
- Хорошо... - продолжил правитель. - Повернись. Сейчас будет неприятно, но только на минуту.
- Меня уже в Гоне всего истыкали этими иглами, - в отчаянии проговорил мой хозяин. - Зачем это?
- Для проверки. Мне нужно узнать твое состояние не с чужих слов.
- Я по глупости сбежал от своих товарищей, обнаружил себя врагу, собственноручно поубивал с десяток людей и чуть не взорвал к черту всех остальных! Какое у меня может быть состояние? - Он глухо закашлял.
- Оденься, - ровно произнес Эль-Ронт. - Мы об этом еще поговорим. Я дам тебе пока...
Тут из-за угла показалась целая группа чужих, и я быстро отошел от дверей на середину коридора, чтобы никто не заподозрил меня в подслушивании. Пришлось ждать, пока они все пройдут.
Выглянув в коридор, Эль-Ронт, как ни в чем не бывало, обратился ко мне:
- Раз уж ты тут, Баназир, зайди тоже.
Я густо покраснел, поняв, что о моем присутствии ему уже было давно известно.
- Заходи, Бан, не бойся, - весело сказал Маура, выходя из комнаты уже одетый, с небольшим, но увесистым мешочком в руках. - Пытка не слишком мучительна.
Эль-Ронт бросил на него острый взгляд, на что мой хозяин еще шире ухмыльнулся.
- А тебе я бы советовал сегодня отдохнуть и не носиться по окрестностям, - строго произнес правитель. - Иди к себе, я скажу, чтобы тебя не беспокоили.
- Я в саду посижу, - отмахнулся Маура, выходя на открытую веранду, и Эль-Ронт только покачал головой ему вслед.
- Разденься до пояса, - велел Эль-Ронт, указав мне сесть на ту же длинную узкую кушетку. - Скажи, как далеко ты был от центра, когда включилась защита?
Увидев непонимание в моих глазах, он сразу уточнил: - Ты находился внутри пещеры, когда Маура надел кольцо?
- Нет, - помотал головой я. - Я зашел после... когда он уже... - Я не смог договорить, снова вспомнив страшную картину. - После того, как он его... сбросил вниз...
Эль-Ронт молча и внимательно выслушал меня, глядя в глаза и зачем-то ощупывая с двух сторон мою шею.
Он взял маленький продолговатый предмет, приставляя его к одному из моих пальцев.
- Сейчас почувствуешь небольшой укол, не бойся, - сказал он, придерживая мою руку.
Кончик указательного пальца что-то пронзило, но это было и правда не больнее, чем укус комара.