Размалёванная маска Матриархата дрогнула, изменила свою неподвижность, сместились акценты белил и румян; потом смолкла музыка и девицы на цыпочках выскользнули из залы. После шума производимого многими людьми, наступила гнетущая тишина. Герцогини застыли в молчании. Их немигающие глаза испытывающе смотрели на князя.
Маробод с таким же интересом наблюдает за реакцией матрон. Он цедил из чаши испанский " Тиртель ", терпкое вино, далёкое от совершенства, но приятное на вкус. Отдающее горечью, но не винограда, а сырой глины.
Дегустируя князь улавливал этот едва заметный, но чуждый хорошему напитку, привкус. Плохо обожжённая посуда, в которой хранилось вино и годами выдерживалось; отдавала частицу своей не доброкачественности вину, взамен других компонентов вина, без следа растворившихся в плохо обожжёной посуде.
Такой взаимообмен не выгоден вину. Вино теряло в качестве. Подобные амфоры могли храниться тысячелетия, но амфоры из плохо обожжённой глины недолговечны. Их разрушали кислоты и сахар напитка.
Генерал Маробод пытался представить себе, что он в Анатолии. На родине прекрасных вин и целомудренных женщин. Не супругу искал себе там, хотя многие девушки нравились. Судьба вела по жизни за руку. Заставила вернуться в Германию, чтобы как в насмешку предстать перед судом старых извращенок.
Разве женатый человек может позволить изменить свою жизнь настолько круто?
А Марабод ответственен ещё и за людей, которые перепоручили ему свою судьбу.
Всё мечты и фантазии. На деле нужно доходчиво рассказать старухам о планах на будущее и подвести под общий отчёт финансовую сторону предприятия.
Он хлопнул в ладоши. Вошли два офицера. Принесли бумаги.
Маробод стал объяснять: На что? Сколько? Куда потрачены деньги. Какой легион экипирован лучше, какой нуждается в дополнительном финансировании. Кроме подвижных частей, реставрировались укрепления.
Множество городов кроме полуразрушенных валов и мелких обводных каналов не имели оборонительных рубежей. Фактически страна открыта на четыре стороны света и будет случай, варвары воспользуются ситуацией.
Оставалась слабая надежда, что бедный народ никому не нужен. Надежда слабая. Рабы доходный товар, а население Германии существует, хотя и убывает быстро.
Есть два способа поднять производство, докладывал князь. Первый, используется в странах Востока и среди братьев по крови, борусков.
Способ закабаление низших слоёв населения. Закрепощение земледельцев. В подобном случае люди вынуждены трудиться на одном месте и ухаживать за землёй, а не метаться по стране в поисках мест обетованных.
Таких местечек на земле нет. Земля любит труд и подчиняется только труженикам. Это школа высокоразвитых экономических государств и прикладных философий.
В Германии земледелец свободен. Он волен пахать и сеять, но волен и уйти. Не получая вознаграждения он уходит. Его манят неизведанные края и блеск золота, которое любит пересыпать из кармана в карман Великая Римская Империя.
Золото Рима развалило не одну страну. Без войны, без разрушений, смертей и насилия. Только за счёт различного уровня жизни. Отток наиболее трудолюбивого, инициативного населения - первый признак надвигающегося краха стран, которые не могут этому противопоставить эффективных путей развития.
Германия должна учитывать международный опыт. Если она хочет оставаться самостоятельной она не должна закрываться границами. Границы должны быть, но лишь как константа факта существования иной державы. Экономические рычаги для всех государств общие. Другое дело: песни, танцы, сказания.
Тут всякий народ волен выражать себя в национальных традициях. Но и тут, основополагающие устои как: семья, дом, дети, должны соответствовать общим устоявшимся принципам; в наше время нет ничего важнее семьи.
Семья единственный рычаг, при помощи которого государство может эффективно управлять обществом. Остальное второстепенно и отталкивается от главного.
А экономика - это семья. Стабильность - это семья. Благополучие - семья. Мир - семья.
Кочевые народы, где семейные узы ослаблены излишней динамикой движения не имеют экономики. Живут одним днём, грабежами, набегами, насилием. Такие народы уязвимы во всех отношениях и в первую очередь они вымирают при эпидемиях или любых других катаклизмах.
Второй способ: развитие производств. Я наблюдал эффективность второго способа в Греции, Палестине, Италике, Парфии и многих странах, где мне самому не приходилось быть, но рассказывали люди бывалые.
Он обращается к матронам:
Второй способ даёт толчок торговым отношениям. Укрепляет связи. А укрепление связей это и укрепление благосостояния. Я мечтаю о времени, когда Германия станет державой наводнившей мировой рынок товарами, которые сегодня нам лишь снятся.
Для этого мы должны крепить связи с близлежащими государствами, но в первую очередь с Римом и сателлитами Рима. Мы обязаны поставить дело так, что бы нас приняли в содружество клиентов Римской империи.
Соджружество клиентов разрешит нам пользоваться наиболее благоприятными условиями в торговле и при прочих обменах как информацией, так и людьми.
Что позволит Германии посылать наших детей на учёбу в развитые страны. Где они познакомятся с основополагающими принципами не только возникновения и организации производств, но и культурой.
Мы же в свою очередь должны здесь, строить дома, создавать условия для возвращения наших людей. Чтобы они, получив азы культурных взаимоотношений не чурались своей Родины, а были заинтересованы в укреплении её могущества.
Главное освоить способы обогащения. Обогащение делает людей живыми и полновесными гражданами, в то время как обнищание делает их живыми трупами и чужими среди своих.
Строительство развитого государства не может быть скоротечным. Оно не может основываться лишь на желании и стремлении. Оно должно иметь под собой фундамент, а фундамент любого предприятия - это деньги.
Поэтому госпожи герцогини, святейший Женский Совет, я прошу первый взнос в размере ста тысяч таллеров. Огромные деньги для Германии. Но при этом гарантирую через свои связи крупный заем в Риме, может быть в Испании и в Израиле.
Мы покроем собственные средства деньгами Империи и получим прибыль. Прибыль в равной степени будет распределена между вашими землями и вашими народами, исключая те суммы, что пойдут на укрепление армии и реконструкцию городов и крепостей.
Мы расплатимся за кредиты нашими людьми, которые некоторое время будут бесплатно, за хлеб и вино, работать на империю. Это не рабство. Это свободный обмен свободными ресурсами.
По возвращению долга мы получим назад своих людей, но уже обученными, получившими культурную обкатку в культурных странах. -
Князь остановился и в какой-то момент вдруг ощутил, что его не слушают. Что он говорит в воздух. Что его слова, это просто звуки ничего не значащие в этой зале. Что эти старые бюргерши, вовсе не прислушиваются к его речам, не удивляются его знаниям, не восторгаются его стремлением поднять Германию из руин;
наоборот они озабочены обилием его слов, интонациями его голоса, прожектами, которых они не понимают; в глазах их тревога, а краски масок потекли от напряжения, с которым они пытаются понять, осознать, что ждёт их?
Главное что доступно их сознанию - Маробод толкает их на путь, по которому нужно двигаться. Как раз этого они не хотят. Они призвали Маробода, чтобы он освободил их от движения. Чтобы он принёс покой в их усталые души.
И другое: раз он не хочет жениться, значит постромок для его обуздания в их руках не будет. Значит, он хочет быть самостоятельным на их деньги. Он требует новых вложений. Это понятно. Молодой человек научился тратить деньги, но собирать их таллер к таллеру, он не научен.
Как тяжело добывать деньги в нищей стране? Разве понять этому развращённому деньгами сибариту, что они, хранительницы немецкого очага. Пока они живы, пока дышат, Германия не умрёт. Они не позволят её растащить никому, даже Марободу, хотя сами и наградили его титулом князя.
Маробод махнул рукой, вошли два офицера и стали раздавать герцогиням проект преобразования страны. В тех же бумагах был отчёт о проделанной работе и финансовый бюджет на последующие два года.
Князь знал, что святейшества, безграмотны. Разве что Рута Хер, посещала школу в Англии, в бытность правления своей матери. Остальным власть доставалась различными путями. Первым и главным из которых, был путь верноподданической любви в старшим матронам.
Он поклонился, очень низко и провожаемый немигающими взглядами, вышел из Залы Приёмов. В коридорах толпились его гвардейцы. В основном коренные немцы, но давно, ещё в юности ушедшие на римскую службу. Теперь они возвратились вслед за Марабодом.
Римские офицеры были устроены в жизни неплохо. Государство в лице Рима гарантировало им достойную жизнь после выхода на пенсию. Но офицеры жаждали не тихой гавани и прозябания на лоне деревенской природы, а новых приключений, новых опасностей, новых столкновений с силами зла и противопорядка.
Именно Германия была сейчас кипящим котлом, где старое уживалось с новыми веяниями, всё было переплетено настолько прочно, что отделить одно от другого, старое от нового, оказывалось болезненным делом, операцией, которая весьма плохо могла кончиться как для одних, так и для других.
Только Маробод, по их мнению, обладал способностями разделить и развести многие исторические заблуждения, которые нашли себе место в сознании и душах немцев. Сделать это нужно было как можно скорее и безболезненно.
Князь вовсе не питавший надежды на благополучный исход дела, всё же ободряюще улыбнулся.
- Денег мы можем больше и не получить, но и отставить нас герцогини не смогут . Мы нужны им.
- Старые шлюхи - сказал кто-то. - выбросить их вон! -
Но как иллюстрация к его словам, замок стал наполняться гвардией матрон. Шли и шли новые группы, по лестницам поднимались новые отряды.
Маробод выглянул через бойницу. Двор запружен военными людьми. Во дворе не менее сотни, а сколько ж было за стенами?
Он решительно направился в залу, где заседал Женский Совет. Но ему преградили путь. Несколько воинов с алебардами и тяжёлыми палашами стояли у дверей. К выходам на лестницах подтягивались всё новые и новые силы.
- А старушки не так просты, - сказал моложавый офицер, в чине подхорунжего. Кажется, чем-то вы не угодили им, князь? Наверняка решили проучить наёмников и показать, кто настоящий хозяин в Германии.
Уж лучше бы не задевали их сексуальные игры. Сколько осталось им забавляться на земле? Всё в прошлом -
Но Маробод знал: старухи рассмотрели в его новациях угрозу своему физическому существованию. Преобразование страны - вещь серьёзная, такие предприятия без крови не обходятся. А герцогини очень опытны и очень осторожны.
-Как там мои ребята? - вспомнил он о Путитисе. Тревога забралась в сердце. - Напиться не напились, но пригубить могли вполне. Ситуация становится опасной.
Он подозвал прапорщика спросил: сигнальный рожок с собой. - Прапорщик утвердительно кивнул. -Труби сбор. Тревожный сбор. -
Прапорщик подошёл к окну,растворил его, достал рожок и во всю мощь лёгких затрубил военный сбор.
Тот час, лишь замолк звук, из- за стен замка раздалась ответная труба. Маробод увидел, как несколько человек из гвардии Совета бросились затворять ворота, но с гиком и улюлюканьем на территорию замка ворвались кавалеристы князя.
Они разогнали толпу, побежали по лестницам. Через несколько минут весь двор был полон кавалеристами, следом за ними в ворота входила подоспевшая тяжёловооружённая центурия Путитиса.
План герцогинь не удался. Были разоружены все воины, вставшие на сторону герцогинь. А сами герцогини, заперты в замке под крепким караулом.
Так произошёл не планируемый переворот, который поставил Германию под власть нового правителя, которым и был провозглашён вскоре как король Германии князь Маробод.
Настали новые времена. Но проблемы оставались старыми. Ужасающая нищета, отсталость, отсутствие средств, полная зависимость от обстоятельств. Нежелание Рима давать кредиты.
Упорство Веспассиана, который заявлял: - у меня нет нищих друзей. Прежде чем просить, нужно научиться давать.
- Принцип надёжный как кахетинская броня . Если давать нечего, то и просить не о чем.
Как всегда выручил Тит. Ему импонировало, что генерал Маробод сам сделал себя. Громкий титул, мальчишество. Но Германия - бастион на северо-западе. Если Маробод сможет сделать её могущественной, Рим только выиграет, а личная дружба стоит многого. Тит уговорил отца выделить Марободу сто тысяч в талерах.
- Посмотрим , как он распорядится ими, - пробурчал Веспассиан. - Я не знавал в своей жизни нищего, который хоть раз мог бы правильно распорядиться деньгами. Они уходили, как приходили и даже быстрее.
Но Марабод твой генерал. Он впитал твою школу отношений. Нужно ему поверить.-