Аннотация: США и Англия. Кто они друг другу применительно к первой половине ХХ века? Партнеры? Союзники? Друзья не разлей вода? Почти сто лет назад Людвелл Дэнни ответил на этот вопрос весьма неожиданно для читателя XXI века.
Ludwell Denny
We Fight for Oil
Людвелл Дэнни
Мы боремся за нефть
Вполне вероятно, что превосходство той или нации определяется наличием нефти и продуктов ее переработки.
Президент Кулидж
Содержание
I Что касается более масштабного англо-американского конфликта
II Начало нефтяной войны
III Наполеон Детердинг побеждает короля Джона Д.
IV Мистер Доэни и другие зачищают Мексику
V "Британское (правительство) контролирует нефтяные месторождения Ltd"
VI Standard поздно прибывает в Венесуэлу
VII Британия угрожает Панамскому каналу
VIII Румыния слегка краснеет
IX В Мосуле Госдепартамент ломится в открытую дверь?
X Там, где сэру Генри не удается "украсть" украденную нефть
XI Избавление от добычи
XII Не имея нефти, Германия что-то изобретает
XIII Разрушение системы в США
XIV Мы решаем продолжать борьбу
Глава 1
Что касается более масштабного англо-американского конфликта
ИСТОРИЯ нефтяной войны еще не написана, потому что сама война еще не окончена. Современные наблюдатели в разных странах, конечно, могут кое-что собрать, но это будут весьма неполные отчеты. И только в будущем историки смогут составить о происходящем более или менее полное представление.
Несколько исследователей - большинство из них европейцы - пытались выяснить, откуда происходит это противостояние. Они описывали соперничество между державами за нефтяные богатства России и Ближнего Востока сразу после Великой войны. Но в наши дни, по-видимому, никто этим не занимается.
С 1925 года линия фронта изменилась. Борьба за российские ресурсы стала еще более ожесточенной. Назревает еще один спор о Мосуле. Полностью поменялась ситуация в Мексике. Появляются новые и более важные фронты. В Венесуэле и Колумбии Великобритания маневрирует, пытаясь занять позицию в опасной близости от Панамского канала.
Принимая в этом так называемом международном соревновании самое непосредственное участие, британское правительство владеет и руководит самой агрессивной боевой структурой. В то время как британские компании способствуют истощению резервов Соединенных Штатов, Великобритания не допускает американские компании на большинство нефтяных месторождений Британской империи.
С целью преодолеть сложившуюся ситуацию правительство в Вашингтоне проводит "жесткую" политику. Оно официально бросило вызов британскому нефтяному империализму, протестует против мексиканских законов о национализации. То же касается и других "зарубежных месторождений и рынков. Опасаясь внутреннего дефицита, Вашингтон стремится создать в стране надежные валютные резервы, которых хватило бы как в мирное, так и в военное время. По данным Federal Oil Conservation Board (Федеральное правление по сохранению нефтяных ресурсов), Соединенным Штатам - при нынешнем уровне потребления полезных ископаемых - запасов хватит только на шесть лет.
Англо-американская борьба за иностранные ресурсы стала главным фактором в международных отношениях. Британцы, надо полагать, куда более воинственны, потому что до сих пор их потребности намного превосходили наши. Но в мотивах и методах между противоборствующими силами практически нет разницы.
Нефтяная дипломатия в Лондоне и Вашингтоне определяется коммерческими и военными соображениями. По большому счету она скрыта. Корпорации не раскрывают своих секретов. Правительства не публикуют военные планы своих армий и флотов. Но иногда, когда совсем уж припрет, сэр Генри Детердинг и представитель Standard Oil пытаясь заручиться поддержкой общественности, отзываются друг о друге весьма нелестно. Или дипломатическая нота демонстрирует тесную связь между внешней политикой и коммерческим соперничеством.
Тогда становится ясно, что нефтяная война сама по себе не важна. Она обретает значение только как часть более масштабной борьбы за мировое господство между двумя великими экономическими империями. Если рассматривать ее отдельно, она кажется фантастической, невозможной, но на фоне более масштабного конфликта раскрывается ее трагическая неизбежность. Не случилось бы никакой серьезной нефтяной войны, если бы Америка внезапно не превратилась в империю, которая угрожает длительному торговому и морскому господству Великобритании.
Современная международная власть - экономическая. Страна, которая контролирует нефть и другое сырье, внешние рынки и кредиты, будет править миром.
Перед Великой войной Соединенные Штаты задолжали миру 5 млрд долларов. К 1927 году мир был должен Соединенным Штатам 25 млрд 600 млн долларов. Великобритания на пике своего могущества в качестве мирового банкира имела чуть менее 20 млрд долларов иностранных инвестиций. После Великой войны долг перед правительством Соединенных Штатов составляет более 11 млрд долларов. Иностранные инвестиции американцев в 1927 году составили 14,5 млрд долларов и росли со скоростью более 2 млрд долларов в год. Весь мир платит Америке ежегодную дань в виде дивидендов и процентов, значительно превышающую 1 млрд долларов. Годовой внешнеторговый оборот США превышает 9 млрд долларов.
Эта экономическая мощь влечет за собой неизбежную международную ответственность. Политическая изоляция, заложенная отцами Республики в качестве основы американской внешней политики, закончилась после Испано-американской войны и фактически переросла в заокеанскую территориальную экспансию.
"Изоляция больше невозможна и нежелательна", - сказал президент Мак-Кинли.
Впоследствии президент Вильсон на какое-то время убедил скептически настроенную Америку в том, что "Хотим мы того или нет, но мы являемся участниками мировой жизни. Интересы всех наций - это и наши интересы. Мы являемся партнерами, как и все остальные. Последствия для человечества неизбежно касаются и нас, а также народов Европы и Азии".
Мы не могли остаться в стороне от Великой войны. В результате этого массового истребления людей и материальных ценностей другие державы, как победители, так и побежденные, оказались жутко ослабленными. В результате баланс международных сил сместился на запад, в сторону Америки.
Соединенные Штаты стали экономической империей, которая охватывает моря и континенты и проникает прямо в столицы старых империй. В настоящее время ни одно крупное событие ни в одной стране не может произойти без того, чтобы не затронуть интересы Америки.
Совершенно очевидно, что Америка не может остановить исторический процесс, расширяющий ее империю. И он же не позволяет избежать сопутствующих неприятностей; с Европой, обнищавшей после войны, а также с неосвоенными континентами, которые открываются для эксплуатации. В этих условиях возникает ситуация, когда избыточное американское богатство утекает наружу. Усилия американской дипломатии как раз и направлены на то, чтобы это богатство удержать. В том числе при помощи военно-морского флота.
Деятельность Америки за рубежом ограничивается лишь степенью ее влияния. На Западную Европу мы воздействуем косвенно. Это касается, например, системы репараций Дауэса или кредитного эмбарго против Франции. В Восточной Европе и на Ближнем Востоке американские финансовые консультанты обладают почти диктаторской властью. Либерией Америка правит полностью и безраздельно, избегая лишь называть вещи своими именами. В Китае мы вместе с другими державами контролируем тарифы и финансы, содержим собственные суды и армию.
В Западном полушарии, в соответствии с сильно растянутой доктриной Монро, наш контроль еще шире. Карибский бассейн - это Американское озеро. Ни одно правительство Центральной Америки не может противостоять воле Вашингтона. Куба и Панама фактически являются американскими протекторатами. Американские морские пехотинцы оккупировали Гаити и Никарагуа. В 14 из 20 латиноамериканских республик Соединенные Штаты в той или иной форме обладают финансовой, политической или военной властью.
Помимо всего прочего имеется также наша территориальная империя, приобретенная путем покупки или завоевания, - Филиппины, Аляска, Гавайи, Гуам, Пуэрто-Рико и Виргинские острова.
Но нам недостаточно этих территориальных приобретений и нарастающего экономического влияния. Мы хотим большего. И по мере того, как мы распространяем свою власть на другие народы, они восстают и проклинают нас.
Европейские народы нам завидуют и не доверяют. Европейские правительства ущемляют нашу торговлю. Мы объявили Россию вне закона. В Китае наши военные корабли и морская пехота вынуждены защищать американцев от враждебных умонастроений. Нас ненавидят и боятся в Мексике и Латинской Америке. Япония, униженная оскорбительными иммиграционными ограничениями и недовольная нашей тихоокеанской политикой, наблюдает и ждет.
Над всем этим возвышается Великобритания, преграждая путь Американской империи. Империя англичан основана на господстве на море, внешних рынках и контроле над сырьем, таким, как нефть. Без этого Британская империя не может доминировать как раньше. Без этого и Американская империя не сможет подняться. Отсюда и конфликт. Несмотря на многообещающие речи и разговоры об англо-американском единстве, две империи сейчас ведут борьбу на экономических фронтах мира.
Великобритания вступила в этот конфликт как с преимуществами, так и с недостатками своего возраста. Она владеет значительной частью нашей планеты. У нее имеется богатый имперский опыт, но очень большая часть ее жизненных сил растрачена впустую. Ей становится все труднее управлять собственным хозяйством. Ее организация и методы остались в прошлом. Благодаря своему неудачному территориальному устройству, империя, похоже, плохо приспосабливается к постоянно меняющемуся миру. Сталкиваясь с посягательствами новоявленного конкурента, она вынуждена преобразоваться в так называемое содружество. И все же это не ослабляет протестное напряжение в Индии и Египте. Напротив, оно только растет.
Америка вступила в конфликт, обладая ограниченными возможностями и пока еще лишь юношеской силой. Но благодаря физической безопасности, которую обеспечивают два океанских барьера и природные ресурсы, наша страна стала исключительно самодостаточной в чрезвычайных ситуациях. Великая война обогатила нас и бросила в нищету наших конкурентов. Как следствие, Америка превращается в грозную махину. Наша смелость компенсирует неопытность в построении империи. Движимая незыблемой верой в американскую цивилизацию, наша держава обладает рвением и беспринципностью крестоносца, с помощью которых ему удавалось покорять неверных.
Растет число экономистов, которые считают, что возрождение Великобритании в качестве мирового промышленного центра крайне маловероятно. Ее былое коммерческое господство достигалось за счет того, что она выступала в качестве "посредника" для Восточной Европы и отсталых континентов, превращая их урожай и полезные ископаемые в товары, которые она им же и перепродавала. Теперь, когда эти неразвитые страны становятся индустриальными, потребность в британском посреднике отпадает. К сожалению, у Англии нет соответствующей сельскохозяйственной отрасли, которую она могла бы развивать, чтобы компенсировать свои коммерческие потери.
Индустриализация отсталых стран не только ограничивает рынок для определенных промышленных товаров, таких как хлопчатобумажные изделия, которые являлись для Англии основным товаром; она создает другие рынки для машин и изделий легкой промышленности. Таким образом, англо-американская коммерческая конкуренция усиливается из-за ограничения старых рынков и появления новых.
Великобритания в меньшей степени, чем Соединенные Штаты, способна выдерживать такую конкуренцию. Наше выгодное географическое положение, эффективные методы производства и более широкие кредитные возможности позволяют нам поставлять развивающимся странам большую часть необходимого им промышленного оборудования. Эти преимущества делают их для нас логичным рынком сбыта разнообразных аксессуаров "цивилизации", которые необходимы примитивным странам для модернизации. Соединенные Штаты в большей степени, чем Великобритания, участвуют в индустриализации Южной Америки и Азии, косвенно предоставляя желаемый финансовый капитал и напрямую владея в новых областях промышленными предприятиями.
С целью эффективно конкурировать со своим американским оппонентом на меняющемся мировом рынке, Великобритания пытается "американизировать" свою промышленность и торговую систему. В 1926 году в США прибыла исследовательская делегация Маккензи, состоящая из британских работодателей и профсоюзных деятелей, в чью задачу входило изучить причину американского промышленного превосходства. В их отчете, опубликованном Министерством труда Великобритании, подчеркивались следующие факторы:
Природные ресурсы Соединенных Штатов, свобода от внутренних торговых барьеров и тарифных стен, техническая эффективность промышленности, упрощение процессов, стандартизация продукции, дешевая электроэнергия, влияние сухого закона как на производителя, так и на потребителя, а также сотрудничество между капиталом и рабочей силой.
"Организация труда в полной мере соответствует тому, что можно назвать веком машин, и подчиняется неизбежному развитию современной промышленности, - отмечается в заявлении делегации. - Американская политика ясна и заключается в том, чтобы стимулировать руководство (работодателей) по мере его возможностей увеличивать производство".
К вышесказанному следует добавить, что, как организованная масса, американские рабочие, по сравнению с британскими, - слабее по численности и влиянию, и это гораздо менее сознательный класс. Членом профсоюза является каждый четвертый американский работник обрабатывающей, горнодобывающей и транспортной отраслей. В Великобритании - почти каждый второй. Организованные рабочие в нашей стране практически не контролируют производство, за исключением швейной промышленности. В Великобритании они забирают в свои руки все больше контроля над большинством базовых отраслей, что оборачивается весьма негативными последствиями. Превосходство британских рабочих объясняется не только более крупными организованными группами, чью деятельность определяет страх бедности. Здесь также следует учитывать политику Лейбористской партии и деятельность профсоюзов, организованных по отраслям, в дополнение к американской системе ремесленных союзов. Каковы бы ни были, с точки зрения рабочих, преимущества классовой войны профсоюзного движения по сравнению с "ко-оперативной" политикой Американской федерации труда, последняя преподносит американскому капиталу очевидное преимущество над британским в борьбе за внутренний и внешний рынок.
21 января1928 года контр-адмирал Чарльз П. Планкетт, комендант Бруклинской военно-морской верфи, выступая в защиту предложенной президентом Кулиджем военно-морской программы стоимостью 800 млн долларов, заявил следующее:
"За коммерческую и промышленную эффективность неизбежно приходится расплачиваться войной"
И далее продолжил:
"Если я правильно понимаю историю, наша страна ближе к войне, чем когда-либо прежде, потому что ее сегодняшнее коммерческое положение вынуждает нас конкурировать с другими великими торговыми державами".
Естественно, в первую очередь, в данном случае подразумевалась Великобритания. Проявил ли Планкетт неосмотрительность, предав огласке планы американского военно-морского командования? Безусловно, да, поскольку вслед за вышеизложенным заявлением стали поступать официальные опровержения. Но они не изменили сути дела, и в этом можно убедиться, изучив нашу программу строительства военно-морского флота или поговорив практически с любым военно-морским офицером.
С этим можно соглашаться или не соглашаться, но, так или иначе, мы активно готовимся к англо-американской войне, которая, по мнению нашего военно-морского командования, будет вестись ради установления торгового превосходства. Американский народ сейчас в меньшей степени, чем ранее, выступает против такой подготовки к войне с Великобританией. Американцы полагают, - с этим опять-таки можно соглашаться или не соглашаться - что на созванной по инициативе Кулиджа Женевской конференции Великобритания пыталась обманом добиться от Америки постоянной военно-морской неполноценности и отвергла американский призыв к равенству на море. Для того, чтобы понять позицию по этому вопросу официальных лиц Соединенных Штатов, нужно начать с Вашингтонской конференции по вооружениям.
Госсекретарь Хьюз открыл эту конференцию, предложив соотношение между Великобританией, Соединенными Штатами и Японией по принципу 5-5-3. Глава британской делегации, лорд Бальфур, согласился. Этого следовало ожидать, поскольку изначально в ходе конфиденциальных переговоров с Соединенными Штатами Великобритания согласилась как на созыв конференции, так и на "план Хьюза". Посредством этого плана и его принятия в форме договора Великобритания получала возможность воспрепятствовать американской кораблестроительной программе, которая угрожала британскому господству на море. У англичан не хватало денег, чтобы потянуть кораблестроительную гонку, поэтому они предпочли ее вовсе отменить, объявив ничью. Более того, Великая война усилила сомнения у большинства морских офицеров относительно важности крупных кораблей. Оставалось все меньше причин для неограниченного строительства дорогостоящих линкоров, которые быстро устаревали. Военно-морская стратегия стала склоняться к надводным плав-средствам меньшего размера, а также к новым техническим типам ведения войны на море, таким как легкие крейсеры, эсминцы, подводные лодки и самолеты, которые представляют собой орудия коммерческого соперничества, блокады, защиты и нападения на торговое судоходство и торговые пути.
На Вашингтонской конференции Великобритания упрочила свое военно-морское преимущество. Ограничив использование дорогостоящих линейных кораблей, - существовали опасения, что именно в этом компоненте США смогут ее обойти - Великобритания сделала мерилом военно-морской мощи более дешевые крейсеры. У англичан было больше современных крейсеров, чем у Соединенных Штатов и всех других держав, вместе взятых.
Этот результат Вашингтонской конференции был достигнут отчасти благодаря умелой британской дипломатии, а отчасти благодаря отказу Франции упразднить или ограничить использование подводных лодок. Поскольку субмарина для французов являлась, по сути, единственной эффективной защитой от Англии в возможной войне за европейскую гегемонию, они, разумеется, не пожелали жертвовать этим недорогим оружием. Оказавшись не в состоянии полностью отменить использование подводных лодок, Великобритания предотвратила ограничительные меры в отношении крейсеров. Хьюз, несмотря на протесты американских военно-морских экспертов, сначала предоставил паритет в линейных кораблях, - в этом компоненте Америка была потенциально сильнее, - а затем безуспешно добивался равенства в крейсерах, - по этому показателю Великобритания имела преимущество. Уступая по количеству крейсеров, Соединенные Штаты не имели достойного противовеса, чтобы диктовать свою волю при заключении той или иной сделки с англичанами. Американцам оставалось лишь безмолвно взирать на то, как конференция завершается, оставляя Великобританию владычицей морей благодаря крейсерскому превосходству.
Американская общественность была склонна обвинять Францию в том, что та не допустила полного ограничения военно-морских сил.
Американские адмиралы высказывались в несколько ином ключе: "Британцы снова нас уделали".
После Вашингтонской конференции Лондон приступил к реализации масштабной программы строительства крейсеров, что еще больше увеличивало разрыв между британской и американской военно-морской мощью. При таких обстоятельствах американским адмиралам удалось добиться от администрации, ставящей экономику превыше всего, обещания сократить этот разрыв - либо путем заключения договора, устанавливающего паритет по крейсерам, либо путем строительства большего количества собственных кораблей соответствующего класса.
И адмиралы пришли к следующему выводу:
"Бесполезно добиваться равенства по договору, потому что британцы никогда на это не согласятся. Нам остается только стать сильнее их".
Кулидж ответил:
"Дайте им шанс".
В декабре 1926 года в своем послании президент попросил Конгресс отложить программу строительства крейсеров, поскольку ожидал, что будут приложены определенные усилия для заключения договора об ограничении.
В результате неудачной Женевской конференции наше правительство убедилось в правильности традиционного флотского представления о том, что Великобритания - или, по крайней мере, правительство Тори - полна решимости "править волнами" посредством крейсерского превосходства.
Сложно сказать, насколько это соответствует действительности, но Вашингтон считает, что Лондон отклонил в Женеве несколько американских предложений, потому что предполагалось равенство на бумаге и каждое британское предложение представляло собой попытку предотвратить как бумажный, так и фактический паритет.
Несмотря на лондонский довод о том, что более протяженные, по сравнению с американскими, торговые пути Британской империи требуют для обороны больше крейсеров, отказ англичан в Женеве признать паритет на бумаге поспособствовал созданию ситуации, при которой не только американское военно-морское ведомство, но и американский народ в своем большинстве потребовали внедрить масштабную кораблестроительную программу. Какой бы искренней ни была политика Адмиралтейства в Женеве, трудно понять, чего конкретно добивалась Великобритания. Соединенные Штаты готовятся к войне, как и указал контр-адмирал Планкетт.
В результате войны оба государства понесут огромные потери. Но Великобритания неизбежно потеряет намного больше. Что бы ни случилось с Америкой, Великобритания перестанет существовать как мировая империя.
И причины тому очевидны:
Соединенные Штаты планируют добиться военно-морского равенства или даже превосходства до начала военных действий, если рассматривать такую возможность, что война все-таки начнется. Единственная серьезная слабость Америки - это нехватка грузовых судов, способных обеспечить достаточное снабжение военно-морских сил, но с этим, вероятно, удастся справиться в течение следующего десятилетия. Америка значительно превосходит Британию по показателям живой силы, сырьевых и продовольственных поставок, финансовых резервов и географической защищенности. Великобритании, вероятно, предстоит столкнуться с серьезным забастовочным движением у себя дома и с движением за независимость во множестве колоний. Со стороны Европы Великобритания уязвима с воздуха, а также перед ударами из-под воды. Не исключено, что европейские соседи будут рады доломать шатающуюся Британскую империю. Это отнюдь не означает, что они нас любят. Как раз наоборот, они нас ненавидят. Но их ненависть к Великобритании куда больше, потому что та империя, что ближе, представляется им более угрожающей. По сравнению с этим невыгодным на случай войны положением Великобритании, потенциальные враги США, такие как Мексика и государства Карибского бассейна, выглядят почти беззащитными. Прямое вмешательство британского доминиона - Канады крайне маловероятно и в любом случае не будет иметь решающего значения. Даже если Япония присоединится к Великобритании с целью захватить Филиппины и Гавайи, атакующим союзникам все равно придется пересечь половину Тихого океана, чтобы создать хоть какую-то угрозу для калифорнийского побережья. Куда более вероятно, что Япония предпочтет присоединиться к Соединенным Штатам или, по крайней мере, сохранить нейтралитет в надежде, что два ее главных противника перебьют друг друга. Даже если Великобритания каким-то образом умудрится одержать победу, так или иначе, престарелая империя не сможет полностью восстановиться после полученных внешних и внутренних ран.
Несомненно, все в Великобритании это понимают - за исключением меньшинства Тори, которое контролирует Адмиралтейство и министерство иностранных дел. Но, по-видимому, лишь немногие британцы в той или иной партии, понимают, что Соединенные Штаты в скором времени обретут способность достичь торгового и военно-морского превосходства, при условии, что Великобритания не пожелает мирным путем передать заокеанскому владыке контроль над сырьем, рынками и морем. Безусловно, капиталисты, политики и адмиралы Американской империи могут и проиграть, но они точно не позволят британским империалистам себя одурачить.
Само собой разумеется, в обеих странах имеются влиятельные персоны, которые стремятся к достижению компромисса. Американская военно-морская программа, захват американцами все большего количества британских зарубежных рынков и растущий американский контроль над мировым кредитованием могут заставить взывать к компромиссу даже самых твердолобых англичан. Тем не менее, следует учитывать, что Великобритания владеет тремя четвертями мировых запасов нефти и фактически монополизировала рынок каучука и другого важнейшего сырья. Тот факт, что такая финансово-экономическая империя, как наша, может извлечь куда больше выгоды из продуктивного мира, чем из разрушительной войны, может, в свою очередь, убедить американских империалистов в том, что компромисс - это наилучший путь.
Любое компромиссное соглашение станет, по сути, англо-американским экономическим и политическим альянсом, пусть даже и частичным. Вероятно, это могло бы принять следующую форму: Военно-морской паритет и совместный контроль над морями; политическая свобода действий для Великобритании в ее колониях и сферах влияния в обмен на свободу действий для Соединенных Штатов в Латинской Америке, вследствие чего Великобритания в конечном итоге покидает Британский Гондурас и Ямайку и отказывается от любых притязаний на Панаму, Колумбию и другие территории в непосредственной близости от Панамского канала; Британия соглашается не поощрять расчленение Китая и отказывается от особых коммерческих преимуществ на его территории; Соединенные Штаты продолжают удерживать Филиппины и тем самым предотвращают японскую экспансию и дальнейшее националистическое освободительное движение на Юге Дальнего Востока и в Индии; Соединенные Штаты снижают свои высокие таможенные пошлины, тем самым пропуская к себе британские товары и ускоряя погашение британского военного долга; оба правительства проводят политику открытых дверей в отношении сырья и рынков сбыта на своих территориях и в сферах влияния, за исключением таких стратегически важных районов, как Панама и Суэц; ослабление ограничений в отношении британского судоходства в непосредственной близости от побережья США; свобода для граждан каждой страны создавать международные коммерческие объединения; отмена британской политики отчуждения, которая препятствует американскому владению территориями, богатыми нефтью, и справедливое распределение совместной эксплуатации британскими и американскими нефтяными компаниями новых зарубежных месторождений.
Такой полноценный экономический и политический союз вряд ли когда-либо сформируется. По крайней мере, это точно не получится с первой попытки. Тем не менее, оба правительства имеют возможность заключить что-то вроде неформального соглашения в незавершенной форме, начиная с наиболее спорных вопросов, таких как соперничество между флотами или владение нефтяными месторождениями. Все это с одной целью - предотвратить войну.
Латинские и восточные народы давно предвидели возможность создания англо-американского блока и боялись этого. Они опасаются, что такой имперский альянс с его огромной концентрацией экономической и политической силы завладеет миром до такой степени, в какой это никогда не удавалось ни церкви, ни какому-либо государству.
Сложно сказать, насколько это хорошо или плохо, но вполне возможно, что приходящая в упадок империя, чтобы выжить, сможет пойти на уступки и договориться с растущей империей до того, как англо-американский экономический конфликт перерастет в настоящую войну.
Тем временем Америка удвоила численность армии, подготовила большой военный резерв и осуществила крупнейшую в своей истории военно-морскую программу.
Борьба за нефть продолжается, и этот хлипкий мир в большой опасности.