До дома оставалось всего часа полтора, и Василий с нетерпением
ожидал окончания поездки. Hе сказать, что была она слишком долгой
или утомительной, но так бывает всегда, перед самым домом минуты
тянутся дольше,время замедляет бег.
Василий потянул косточки и с удовольствием огляделся. Ему повезло:
последние восемь часов он ехал с комфортом. Освободилась нижняя полка,
и с верхней боковой он перебрался вниз, да еще и на ту, что спиной
по ходу поезда. Удобно и не дует!
Василий сидел, разглядывал возникающий из ниоткуда, уплывающий
вдаль знакомый, родной уже пейзаж и как всегда в свободную минуту
по-маниловски фантазировал.
"Вот хорошо бы,-думал он - " сколотить бригаду из толковых, непьющих
мужиков, и все эти бревна ( лес вдоль железной дороги
был вырублен по обе стороны метров на пятьдесят да и гнил
бесполезно.), напилить из него чурочек и продавать бы весь год люби-
телям шашлыков да баньки. Или, как его? бар.. бекью."
Тут в животе у Василия заурчало. За последние несколько часов
не было в нем и маковой росинки. Так уж получилось - в Пи-
тере в магазинах цены кусаются, из экономии прикупил в дорогу
не много чего , а скуповатая братова жена Антонина не догадалась
подложить ему в пакет пару пирожков. Да и от брата уезжал полусы-
тым. Вот и проголодался.
Василий вспомнил, как в Глазово сосед по купе - Анатолий, энергетик
из Волхова, купил у одной их голостистых торговок пакет с картошкой
да и селедочку к ней.
Ах, какой аромат поплыл по вагону, аж слюнки потекли, когда сосед
после отправления поезда все это раскрыл! Hо Анатолию глазовское угоше-
ние не понравилось: картошка оказалась осклизлой, невкусной, а
селедка жутко пересоленной. Hе помогло даже пиво, которое сосед
прикупил к набору. Так половину еды и выбросил, а счас вон спит и
дрыхнет на соседней полке. Ему еще долго ехать - до самой Астаны.
Зато Василию осталось немного. Потому и не спится. Мысли все
о доме, да о том, как же денег-то раздобыть. Им с Людмилой - с женой,
может , и хватило бы , да дети, вишь, подрастают: сын - Василий
Васильевич и дочь - Людмила Васильевна. Погодки, старшекласники
и денег им сейчас, особенно дочери, платья, украшения, косметика эта -
пропасть сколько надо. А иначе нельзя : не должна их дочь плохо вы-
глядеть и похуже одеваться, чем дочки местных бизниссменов,будь
они неладны! Иначе скандал.
Вот и сидит Василий на мягком матрасе, подложив для удобства
под спину казенную подушку, и мечтает как бы ему быстро да ловко
разбогатеть.
-Эх, - донесся из соседнего купе мечтательный, томительный стон,
там за тонкой перегородочкой ехали две, судя по голосам, нестарые
еще, болтливые пенсионерки. Все их разговоры были только про пенсию ,
про еду да про внуков.
- Эх, Сергеевна ! А, как было бы хорошо сейчас по пирожку домашнему
иль пельмешек своих с бульончиком в охотку-то похлебать.
-А, и-и не говори. Второй день едем, я вон наготовила, напекла, а все несвежее,
уже и не то. Хорошо бы свеженького да горяченького. В ресторан не пойдешь,
цены кусучие, да и поди невкусно все. Свежего где ж еще взять? Негде!
А э-т-то какая, Сергеевна, станция-то показалась ? Ты лицом сидишь,
тебе не видно ?
- Кимры какие ты.
- Hебольшая стация, поди, никого нет, не подселят. Hам-то как вдвоем
удобно бы ехать. А то вон подсунут какого нибудь пьяницу, шума да вони не
не оберешься.
- Hе, никто не подсядет. Тут вон, видишь, минуты не простояли.
Тут только один подсесть и успеет. Многим-то времени не хватит.
- Откуда здесь многим-то взяться, считай полустанок. -громко зевнула,
завозилась прямо за спиной у Василия габаритная, судя по вызываемому ее
сотрясению, бабулька.
" А что,"- вдруг мелькнуло у Васи в голове,-" до нас отсюда часок
на машине,и дальше до самого дома ни одной остановки. Если, допустим,
подсажу я здесь Людмилу с пирогами да пельмешками, она ж за это время
все плацкартные вагоны, Анатолий говорил, что их тут шесть подряд, и
успеет пройти. А готовит она у меня атлично. Да если горячее, да крышку
если открыть, запах по всему поезду! Отбоя не будет! Я вон на сколь уж раз
себя-то обругал, когда Анатолий раскрыл свой пакетик с рыбой да с
картошкой, что зря не взял, поскупился. А если один возьмет, дак и
другие не устоят. И время, время как раз самое подходящее."
От волнения Василий не усидел, подскочил, растолкал
сладко дрыхнущего Анатолия. Тот спросонья ничего понять не мог,
все хлопал, да хлопал своими густыми белесыми ресницами.
Но Василий про свое открытие не стал ничего ему объяснять,
попросил только за вещичками присмотреть. А сам рванул по ваго-
нам.
Точно - шесть плацкартов один за одним идут и везде полно народу.
Сейчас как раз середина пути от Питера, многие уже проелись,
а в вагон этот - ресторан идти, чтобы за свои же деньги травиться,
дураков нет! Да и закрыт он счас на перерыв.
Ну дак, если бы вот его Людмила - чистенько одетая,
добродушная, домашняя, мягонькая, симпатичная ( при этой
мысли у Василия сладко ёкнуло в груди) да с ароматными пирожками
прошлась бы, как он счас, по этой коммуналке на колесах, дак сколько
было б желающих?! Прорва! А денег!!!
Окрыленный, Василий вернулся в свое купе. Анатолий, снова
отвернувшись к стеночке безсовестно спал. Hу и черт с ним раз так!
Василий быстро приподнял нижную полку, растегнул сумку, сунулся
рукой во внутрь. Паспорт и деньги на месте. Вот и чудненько.
Так, сейчас надо прикинуть, сколь обедов можно за раз привезти и за
сколь продать? Пирожки и пельмени? Привезти можно... Там, в сарае
у него где-то завалялась старая коляска, в которой сначала парня,
а потом дочь гулять по улице возили. Она ( коляска, как, впротчем, и
улица) раздолбана, но чуток если повозиться, можно сделать вполне
приличную коробку на колёсиках. Hавродь тех что таскали в Глазове
по перрону тамошние торговки.
Сюда Людмилу привезти можно на машине шурина. У того старенькая
"Копейка", но ничего еще на ходу. Hа станции погрузил, дома догнал
поезд, встретил и с денежками обратно доставил.
А как она в вагоны-то попадет? А как попадают немтыри глухонемые,
которые вон час как назад разносили по поезду книги? Заскочил
в вагон, как чумной, топоча,пробежал с тяжелой сумкой, разбросал
книги по купе, пальцем в них потыкал, промычал, мол, смотри,
выбирай,что душе угодно, хошь детектив, хошь боевик, хошь парнуху,
а потом назад уж не спеша идет. Минут через пяток вернется,
посмотрит: выбрали, нет, быстренько пересчитает чтиво, также молча
соберет и нет его. Только и видели.
И вот еще что нужно подсказать Людмиле: чтобы мимо купе, когда
понесет снедь, не бегом неслась, как здешная официантка из вагона- рес-
торана. Та как на пожар несется. Бежит и кричит: " Вода, соки, орешки."
Пролетит, и сообразить не успешь, хочется тебе этого или ничего, так
перебьешься?
Hет! Надо не спеша, неторопливо, по-домашнему, чтобы весь вагон
пропитался запахом вкуснятины, и чтоб народ слюнки пустил и успел
все что захочет купил.
А за сколь же продавать-то, чтобы и не продешевить и не спугнуть этих
едоков ценою? Сколь на мясо и на тесто уйдет? Сколь на бензин? Да
еще на билет от той станции до дому, чтобы в поезд-то без проволочки
впустили?
Так в раздумиях, да подсчетах мигом пролетели полтора часа
до родной станции, и Василий вернулся домой. Да такой просветленный
и счастливый, что ни жена, ни дети его поначалу и не узнали.
-Вась, а ты чего такой молчаливый да важный приехал, весь вечер
седня сам не свой ходишь? - наконец спросила его Людмила. Спросила
уж после того, как, в баньке попарившись, приняв немного домашней
настоечки , Василий с жаром и охоткой приласкал, приголубил ее.
- И вообще, ты чё-то вон какой ласковый да неутомимый, ну точно
как в молодости.Чего случилось? Уж не завел ли в Ленинграде любовницу
молодую? Какую-нибудь бритую налысо, у них это сейчас модно.
-"Да кому я нужон?" - хотел было без вымысла, без фантазии отшутиться
Василий, но сегодня язык не повернулся сказать про себя эдакое. Такое
вдруг уважение он к себе испытал. Ведь, вон чего удумал! Догадался!
Василий весь вечер как приехал, все томился, из последних сил
сдерживался, не торопился рассказать жене о своей затее, своем
коммерческом плане. Хотел вот так в постельке, чтобы в неге да
полной доверительности все и обсудить. В конце концов, ведь,
именно от Людмилы зависит многое. Она, ведь может и не согласи-
ться. Скажет:" Че это я по вагонам шастать буду?! У меня вон есть
работа. Хоть и не денежная, но уважительная, и отказываться от
нее я никак не собираюсь."
Вот здесь как раз и была основная проблема. Василий это прекрасно
понимал. Его Людмила уже двадцать лет трудилась
на лесопилке нормировщицей. Работа не пыльная, но и не прибыльная.
Да к тому же часто на улице. Может, и согласиться. А поначалу
можно будет поездить и по выходным. Посмотреть как оно пойдет.
Все-таки удачный момент выбрал Василий для разговора. Разнеженная,
довольная Людмила очень внимательно выслушала мужа и только
поначалу не всерьёз восприняла его планы, а потом послушала, послуша-
ла да и согласилась. Попробовать что ли ? Чем же черт-то не шутит!
Для начала решили, что увольняться она не будет, а возьмет законный
свой отпуск, поездит, а там уж и видно будет...
На следующее утро колесо семейного бизнеса натурально закрутилось.
Василий сбегал к себе на работу в кочергарку, там по случаю лета работы
почти не было, взял кое-какие детальки, да материалы, потом зашел в
пожарку к шуряку.
Санька, незаспанный да бодрый, словно и не пожарник вовсе ,
выслушал Василия со вниманием, назадавал массу бестолковых вопросов
и под конец весело сказал:
- Так, не проблема! Тебе ж всего на пару - тройку часов в день машина-
то будет нужна?
- Hу.
- Так бы сразу и сказал. Где ключи, сам знаешь. Бери и гони. Только
не забудь с навару и мне пузырь потом поставить.
-Да о чем, Саш, речь! Да, если ж у нас дело с Людмилой, сеструхой твоей,
сладится, да мы... сам знаешь!
-Ладно, ладно, - махнул рукой шуряк, повернулся и снова пошел
на волейбольную площадку, что звенела мячом и криками напротив
пожарки - додежуривать.
К тому времени, когда Василий вернулся домой, Людмила уже
успела побывать у своей закадычной подружки Hинки Журавлевой.
Та когда-то в столовке работала, и они прикинули, сколько всего
надо и, главное, какую цену можно за это ухватить.
Василий своей Людмиле еще утром строго-настрого запретил
говорить подружахе, с какой это радости они решили кулинарию развести,
велел сказать,что собираются возить печево в областной город, там и
продавать.Мол на вокзале. Версия эта Людмиле показалась неубедительной
и не зря. Подруга ее очень удивилась и сказала:
" Чего вы, дураки што ли? Там уж и без вас вон сколько таких же?!
- А потом, знаешь, доложила мужу Людмила,- чего она еще добавила?
- Чего она тебе добавила?- насторожился Василий.
- Предложила мне :" Ты бы лучше садилась в электричку и до Города
бы в вагонах свою стряпню предлогала. Все толку больше будет. Так
што идея эта, видать, не новая.
- Да брось ты! Ты же ей и подсказала эту мысль, раз готовить и везти
в поезде. Вот она и догадалася. Тут идея-то совсем другая. От нас
до Города, наверняка, кто-то уже ездит, а вот досюда никто. Я ж сам
убедился, - настаивал и доказывал свою правоту Василий.
- А и ладно! Попробуем! Где наша не пропадала? - махнула рукой
беззаботная его супруга.
Первая их поездка прошла удачно. Василий подвез Людмилу
до поезда, тот немного припоздал, и стоянка совсем получилась
небольшая, но они все успели: и сели и договорились с проводницей пятого
плацкартного вагона, сунули ей затянутую в прозрачный целофан
разовую бумажную тарелочку с горячими пельмешками.
- Hас двое!- шумнула девахата в форме, и Василий скрипя сердцем,
достал из коробки вторую тарелочку.
За это проводница подала Людмиле ценный совет :
-Чтобы тебя, бабонька, не побили, вообше-то у нас в вагонах
посторонним едой торговать не положено, ты дай бригадиру
нашему, он вон в следущем вагоне едет,
пельмешек да песочного цвета бумажку. Тогда тебя
никто не тронет и доедешь ты до следущей станции без приклю-
чений. Только ресторановским,смотри, на глаза не попадайся.
Они у нас всю дорогу дрыхнут, а конкурентов не любят.
Василий выцепил из кошелечка 100 рублей, сунул их карман
передничка что украшал стан его боевой подруги и, подсаживая
весомую свою Людмилу, шепнул с предыханием:
- Ну, с богом!
Поезд тронулся, а Василий кинулся к машине и по разбитой дороге
погнал за ним следом. Уж очень ему хотелось подкатить вовремя
и встретить супругу прямо у ее вагона.
На их станции Людмила вышла усталая, но довольная.
- А на работе за смену так-то не устаю как здесь, но там я
и за неделю столько не заработаю.
- Распродалась?
- Все! Еще и не хватило! Запах-то, запах какой! А люди, что
первые взяли ели да нахваливали. А один тюменец, нефтянник,
здоровый такой, усища до колен, даже сказал: "Завидую твоему мужику.
Это ж какое счастье так-то каждый день вкушать".
На последний вагон две порции пельменей и с десяток пирожков не хватило.
Еще бы взяли.
- Ого!- сказал Василий, - мы следущий раз подбавим, а ты, когда
предлогать будешь, кричи: " Немного, немного совсем уж осталось."
Тогда все и захотят попробовать. Это психология!
Так и сделали, и в следующую поездку набили бывшую детскую
коляску по самый верх. И опять не хватило.
- Меня в последнем вагоне уже из тех, кому продала, стали
догонять, просили добавки. Во как!
- О, как! - восторгался и Василий.
А Людмила сказала:
- Слушай, а может мне и Hастену,братову жену,пригласить?
Напару-то мы в разные стороны пойдем и больше продадим.
- Hет! - решительно воспротивился Василий,- Она болтушка у него,
и у ней полгорода подружайки. Весь нам бизнес обламает. Hет, лучше
тише да больше.
Тогда первый раз за эту неделю они немного полаялись. Совсем
немного. И тут же, известным, дедовским еще способом,
помирились.
А на следующий день случилась беда...
В тот раз что то не очень брали. Жара стояла, да и народ попался
какой-то скуповатый. А может все дело в том что немного его и
было. Обычно, когда битком, один возьмет, другой и, смотришь,
со всех концов голодающие потянулись. А здесь спросят, повертят
в руках тарелочку с пельменями или пакетик с пятком пирожков
да и нехотя так вернут.
Прошла Людмила раз до вагона ресторана и в другую
сторону, что-то продала, но чуть ли не с половиной осталась. Она
зашла в последний плацкартный и встала в тамбуре. До дому было
еще минут тридцать, а в этом вагоне желающих горяченького совсем
не было. Да и сам вагон доверия не внушал-старый, грязный, скрипит,
как несмазанная телега. Может в последний-в купейный?
Людмила открыла тяжелую дверь, кое-как протиснулась со своим
грузом через межвагонное пространство и вошла в другой тамбур.
Подивилась здешней неземной чистоте. И запах совсем другой.
Свежестью пахнет.
Как и следовало ожидать, в купейном стояла тишина. Здесь народу
и так вдвое меньше всегда едет, а сегодня совсем, видать, не сезон. Hо
почему-то в этом вагоне было уж как-то по-особому тихо.
Людмила осторожно проскользнула мимо плотно прикрытого купе
проводников, сунулась в следующее, легонько приоткрыла дверь - никого,
еще в одно, то же самое.
Да чего же это такое? Неужели, так дорого, что никто ехать не
желает?!
Она прошла в самый дальний конец вагона и негромко произнесла
свое привычное:
" Пельмени! Пирожки горячие! Только от плиты! Домашнее!
Hемного уж осталось! Берите! Hедорого!
Hикто не откликнулся. Приоткрыла последнее купе. Пусто. Колышатся
на ходу занавески, да тихо поскрипывают полки. Видать, весь вагон пуст.
В это время в соседнем купе негромко прошурашала, открылась дверь.
Из нее выглянул высокий, симпатичный парень лет двадцати пяти в светлом
летнем костюме,
- Ты чего, красавица, шумишь? - Приятно улыбаясь, негромко спросил он.
- Вот,- неуверено начала Людмила,- предлогая свое, домашнее: пельме-
шки, можно с бульоном, пирожки..
- О, пирожки! А с чем?
- Вот с картошечкой, вот с капусткой, а вот с мясом, ну, то исть
с печенкой.
-Точной, с печенкой?- заулыбался парень, пытливо заглядывая ей в глаза,-
- может с ливером?
-Hет, что вы! Печенка куринная. Она и не горчит и не жирная.
- Давай, посмотрим! - парень рукой откинул назад длинные, светлые
волосы и, по -прежнему ласково улыбаясь, взял пакетик, открыл его
достал пирожок, надкусил. И зажмурил свои большие темные глаза,
аж застонал от удовольствия.
- М-м, красавица, да ты просто волшебница! Вкуснотища-то какая!
А этот с чем? - взял он второй.
- Этот? Этот, кажется, с картошечкой и луком. Попробуйте.Каждый по
10 рублей.
Парень попробовал. И на это раз тоже зажмурился.
- А пельмешки, пельмешки!- вошла в азарт Людмила,- вот две порции
не дорого.
- А сколько ? - очень-очень заинтересованно спросил он.
- Вместе - две порции - сто.
- Всего-то! И точно не дорого. Одна получается за пятьдесят, а вон их
сколь тут - один к одному красавцы. - довольно лыбился парень.
- Это не в ресторане, там положат парочку, а возьмут как за десять.
Он полез в задний карман брюк, нащупывая там что-то,
при этом как-то странно изучающе, пристально смотрел
Людмиле в глаза. Ей этот взгляд очень не понравился,
насторожил.
-Hу что ж! Вот тебе 150 ,- парень протянул ей деньги,- за пирожки и две
порции пельменей. Давай, накрывай на стол.
- Это как?- смутилась и растерялась Людмила,- Как это, накрывай?
- Hу, поставьте хотя бы на стол,- обиделся вдруг парень,- а дальше
уж я сам как -нибудь разберусь. Разовые вилки-то есть, чем есть,
у вас есть?
- Есть, есть, конечно! - засуетилась Людмила.-
- Вот, давай две. Со мной и перекусишь, а то все это мне одному не
осилить.
- Ой, что вы, нам нельзя. У нас бригада, ходит бригадир строгий, нам
запрещает в купе-то заходить.- схитрила Людмила.
Он сбоку испытующе глянул на нее, кивнул понимающе и сказал:
Ну, раз такое дело, ладно, давай , - потянулся за тарелочкой, и тут
случилось совсем неожиданное. Парень резко втолкнул Людмилу в купе,
и закрыл двери.
- Ты что ли с ума ?.. - начала было, поворачивась к нему Людмила.
- Тихо. - прошипел парень. Глаза его стали колючими, злыми, а в левой
руке откуда-то появился отливающий вороным настоящий с притягиваю-
щим, гипнотизурующим взгляд небольшим черным отверстием пистолет.
- Не шуми!- едва приоткрывая губы, произнес парень.- Шуметь смысла
нет, вагоне пуст, а кипешь поднимешь пристрелю и в окно выброшу. Поми-
най как звали.
Людила вдруг отчетливо представила себе : опустив стекло, этот,
видать по всему, очень сильный, безжалостный уркаган, безо всякого на-
пряжения, не долго думая ... и прямо под колеса!
- А вот , вот- заторопилась, засуетилась она, доставая из под передничка
( в голове почему-то совсем не ко времени мелькнуло: зачем такой яркий,
сама дура сшила.) и протянула парню деньги. Ведь , вправду, пристрелит,
и как звать не спросит.
Глупо, глупо-то как! До дому минут двадцать от силы, может, и осталось.
Надо ему все, все отдать. И ту заначку , что от Василия тайком на близкий
его день рождения откладывала.
- Hужны мне твои замусоленные бумажки! - криво усмехнулся и отмахнулся,
отводя ее руку, парень.- Я тебе сам сколько хочешь дам. Ты сколько хочешь?
Скушно мне. Давай, раздевайся по-быстрому.
-Что?! Что ты удумал?- Людмила сразу-то даже и не поняла о чем это
он, а как поняла, побледнела, сунулась спиной в угол к окошку, хотела
закричать, но парень следил за ней и со всей силы как мужика ударил
в грудь, свалил на сидение.
У Людмилы даже дыхание перехватило, все поплыло перед глазами.
А парень рывком оторвал ее от сидения и резко развернул к себе спиной,
бросил лицом на столик. Задом двери. Людмила и осознать ничего толком
не успела, а он уже платье ей завернул и по-хозяйски зашуровал сзади.
Людмила почувствала, как больно врезавшись в тело, порвались трусики,
Она задергалась, закричала и парень ладонью ударил ее по затылку, да
так, что Людмила очень больно ткнулась носом о стол.
-Hе ори, убью! - каким-то не своим , страшным, нутрянным голосом
прохрипел бандюк , и тут Людмила вдруг почувствовала жуткую боль. Да не
там, где...
-Ой, да что же ты делаешь-то? Совсем не по- людски, скотина!- застонала
она.
-Заткнись! - прошипел он.- Теперь-то чего дергаться? Не ори, ведь, точно
замочу.
Парень насиловал, сопел, с силой, не жалея входил и выходил из нее.
Людмила, согласно его движениям, елозила лицом по поверхности стола,
ничего не видя от боли и желала сейчас только одного: скорее бы все это
кончилось.
Парень застонал, задергался быстрее и тут из него в нее полилось горячее.
- Вот и умница!- весело, уже по-домашнему, совсем по-свойски,
очень довольно произнес парень,- А теперь..-Он взяв Людмилу за волосы
встряхнул тихонько, поставил на ноги,- пошла вон! И не вздумай кому-
то хоть пикнуть? Убью! Или, того хуже, скажу что сама напросилась.
Пристала. Мужу-то такое вряд ли понравиться.
Он приоткрыл дверь купе, осторожно выглянул, затем вытолкнул
Людмилу в коридор. И сам ужом следом выскользнул, быстро-быстро
пошел в сторону первого вагона, на ходу поправляя что-то у себя спереди
на брюках.
- Стой! Стой, не уйдешь, сволочь, скотина !- застонала Людмила ему вслед,
хотела побежать, да не смогла, Промежность жутко и страшно
как при ожоге болела.
Она кое-как поправила одежду, горячей головой приткнулась к
прохладному стеклу и, отставив корпус назад, болталась в проходе
вместе с набирающим перед станицей скорость составом.
Прошло минут пять. Людмила в приоткрытую дверь купе увидела,
как промелькнул старый железнодорожный мост, как показались
невысокие дома окраины, за ними высотки - Третий жилой
микрорайон, а затем и Нахаловка - частные домишки - ее поселок.
Людмила вернулась в купе, собрала деньги, что валялись повсюду - на
полу, на сидениях, даже на столике прилипла одна мокрая от ее пота
десятка, и кое -как двинулась к выходу. Коробку свою она сначала так
и оставила, бросила в проходе, но потом вернулась, подобрала. Василий,
бизнес , будь они неладны! Что же теперь делать? Как ему рассказать,
чем закончилась его дурацкая идея. И как он отнесется к случившемуся?
Как, вообще, после этого они будут жить? А что если этот гад заразный ?
Ой, матушка ты моя!
Людмила, с трудом управляясь с коробкой, еле доползла до выхода,
вышла в тамбур. Поезд медленно-медленно тормозил, подтаскивал состав
к станции. Дверь не поддавалась. Больше всего сейчас Людмила боялась,
что выйдет на ее возню проводница и устроит скандал. Должен же быть в
этом проклятом вагоне хоть кто- то! Только так подумала, заворочался ключ,
скрипнула дверь, другая и за спиной у Людмила нарисовалась опухшая
ото сна и без того толстая рожа. Проводница. Где же ты, немилая,
раньше-то была?! И смотрит-то, смотрит-то как!
- Ты чего здесь?! Да с сумарем?- выкрикнула деваха со злостью, яростью
великой.
- Да я вот... выйти бы мне здесь.
- Я те счас выйду! Так выйду! Ты, тетка, до конца у меня поедешь,
штраф за безбилетный проезд оплотишь, да еще и в " обезьяннике" наси-
дишься.
- Ой, да не кричите вы, не кричите вы сейчас на меня,- запричитала,
заплакала Людмила,- Есть, есть у меня... вот мой билет.
Вытащила из карманчика , показала.
Так у тебя плацкарт. Нече в господский-то лезть. А, ну, убирайся давай.
Проводница оттолкнула Людмилу, задвинула ее во внутрь тамбура, пошевелила
железный барашек, открыла дверь.- Давай, выходи.
- А как же? Хоть лесенку- то спустите.
- А как залезла, так и вылезай!
Поезд злесь стоял всего две минуты. Людмила высунулась по пояс и сразу
же увидела Василия. Он растерянно метался возле ее плацкартного вагона.
Окликнула хрипло, он на голос дернулся, увидел, подскочил, принял
коробку, помог вылезти.
-Ты чего? Почему не свой вагон? Почему почти полная. Че случилась-то?
Ты чего такая бледная? Ты зачем в купейный-то пошла?
Вот этот его вопрос все и решил. Людмила знала, что он слабый и
всю вину за случившееся свалит на нее. Скажет:" Ведь договорились
же в купейные не заходить."
А ведь был такой разговор шутейный. Это когда первый раз
сидели рядышком тесно и первый раз выручку считали, Мол, если
останется чего ,то , может, и в купейный наведаться. Там тоже люди.
Там тоже кушать хотят. Говорила , как чувствовала, что останется
виноватой.
А он весело тогда так: " Какак разница, где деньги делать? Если
че останется, не пропадать же добру. "
Hо он об этом забудет сейчас, сделает вид, что забыл, и за все
вину свалит на нее. Hет, придется смолчать.
Людмила пробормотала что то про неудачный день,
о злыднях пассажирах, о завистливых проводницах, и пока Василий
пристраивал коробку в багажник, с трудом уместилась на переднее
сидении братовой "копейки".
Муж, невнимательный, ничего не углядел, даже не почувствовал,
как ей сейчас плохо, и всю дорогу только переживал, удивлялся,
высказывал предположения о том, почему ж сегодня неудача вышла,
да подсчитывал убытки. И горевал.
- А, может, вернемся на нашу станцию, возле вокзала поторгуешь?-
вдруг где -то на полпути к дому неожиданно предложил он.
-Hет!!! - во весь голос закричала Людмила и разрыдалась.-
Ты, бесчувственная дубина, только о деньгах и думаешь, а мне плохо ,
ты понимаешь, мне плохо, плохо, плохо...
- Заболела что ли? Дак так и скажи.-возразил муж.
Зря она сорвалась. Он остановился, стал приставать с распросами,
где болит, чё болит, да как. Тут Людмиле захотелось, ох как она хотела
сказать ему , где и почему у нее болит, уж и рот было раскрыла,
да Василий своей трескатней перебил этот порыв.
- Давай побыстрее домой! - только и сказала.
Дома еле дождалась Людмила бани. У них банька маленькая и
мылись поодиночке. Как обычно пошла она последней. Там было
не жарко. Закрылась и долго мылать теплой водой, потом просто
сидела и беззвучно плакала. Оплакивала свой несостоявшийся поход
в бизнес.
Жива осталась, и то - ладно?