Герой идет по дорожке.
Шаг-другой.
На дороге выбоинки, камушки, веточки, дрянь, одним словом. А он идет. Ставит одну ногу впереди другой, потом меняет их местами. И ему хорошо.
А мне плохо.
* * *
Радию двадцать семь лет. Он небрит, редко когда причесан, одевается в мятые рубашки и жеваные брюки. Такое ощущение, что он жует их специально. Еще он любит группу "Ногу свело" и "Несчастный случай", рыбные котлеты в кляре, длинношерстных кошек и паззлы из серии "Военная техника". У него этих паззлов тьма-тьмущая, и в каждом не хватает одного-двух кусочков. Если это не карма, то что же ?
Я бы хотел, чтобы Лилия вышла за Радия. Но она выбрала толстого сорокадвухлетнего немца, которого зовут Герман, и говорит, что тема закрыта и она больше не хочет меня знать. Финита, если я понимаю намеки. А я понимаю.
- Как же девочка ?
- Девочка остается с матерью, со мной, то есть. Это не обсуждается ! - голос ее категоричен, а прищуренные глаза видят врага, хотя перед ней стою только я с авоськой в руках. В авоське арбуз и полкило груш. Лилия вырывает эти груши и прячет за спину: теперь у Германа есть витаминный ужин.
- Тебе зачем дети ? - теперь ее голос обманчиво ласков и звучит успокаивающе. - Тебе дети не нужны. У тебя любимая работа, игрушки эти. Неплохо платят, сам говорил. Pac-Man, Roller-Man, Color-Man, хрен-мэн. Вы с компьютером - два сапога-пара, Стас. Он у тебя в голове, ну да. Электронные мозги.
- Тогда почему ты меня бросила ? - интересуюсь я. Такой ни к чему не обязывающий вопрос - как делишки, погода-природа, ля-ля-тополя и "почему ты меня бросила". На закуску.
Она качает головой. Возводит глаза к небу.
- Видит бог, я не виновата.
Сомневаюсь, что бог видит то, чего не вижу я. Хотя на то он и бог.
- Рядом с тобой холодно, Стас. Знаешь, бывают люди от которых ни жарко, ни холодно. Никакие. Ни рыба, ни мясо.
- Страшно, - говорю я. Я и правда так думаю.
- А от тебя холодно. Это еще страшнее.
Тут я немножко гружусь. А она, добрая душа, замечает мое состояние и пытается объяснить:
- Когда мы с тобой еще спали вместе, я часто просыпалась среди ночи и слушала, пыталась услышать, где ты. Вроде бы, подумаешь, загадка - тело тут, рядом, но оно пустое, мертвое, и я лежу одна в пустой комнате с мертвецом. Бытовой ужастик, даже смешно, правда ? А утром я кормлю этого мертвеца яичницей с жареным сервелатом. Смешно ?
- Не знаю, - сознаюсь я. - Мне - нет.
- А у тебя нет чувства юмора, - говорит она почти с радостью. - Вообще ничего нет, кроме мозгов. И ты еще сочиняешь сценарии для компьютерных игр !
- Там проще, - объясняю я.
- Не сомневаюсь.
- Хочешь, извинюсь, - предлагаю я. - Встану на колени. Куплю цветы. Дам денег. Просто так, без отдачи.
- Хочу, чтобы тебя не было, - говорит она застенчиво. - Вообще никогда не было, нигде. Уж прости за откровенность.
- О чем разговор, - отвечаю я.
Действительно, о чем ?
* * *
Герой топает ножками - раз, два. Его движения скованны, а тело составлено из прямоугольников и квадратов, что особенно заметно, когда он ускоряется и бежит. На месте лица - шарик.
- У тебя уже есть задумки ? - спрашивает Надежда. Она художник.
Я рассказываю свои задумки. Вначале она не понимает, и светлые брови съезжаются к переносице, образуя значок "меньше" клювиком вниз.
- Ты это серьезно ?
Но уже через двадцать минут идея предстает в новом свете, потому что приходит Радий со своей концепцией "типичного игрока". Радий - болтун, "болтушка", как ласково говорит моя Ирочка, но убежденности у него не отнять, с такой верой в себя можно своротить горы.
- Вы оба ненормальные, - одобряет Надежда, принимаясь за работу.
- Не всем же повезло с именем, как тебе, - парирует Радий.
Ну почему Лилия цепляется за немца ?
* * *
Ноябрь.
За окном хлябь, и пришедший из параллельного уличного мира Радий распространяет запах мокрой резины и озона. Так пахнет шаровая молния и тот, по кому она прокатилась. Губы Радия надуты, а в глазах плещется обида, омытая дождем.
- Что такое ?
- В автобусе, - объясняет Радий. - Сказали, что я - жопа.
- А ты ?
- А что я ? - он бросает косой взгляд в висящее на дверце шкафа зеркало. - Растерялся. По-моему, я не жопа. А по-твоему как ?
- Так же.
- Ну вот, - он расстраивается окончательно. - А чем, спрашивается, докажешь ?
* * *
- Папа, это ты ?
Она всегда спрашивает, чтобы удостовериться, и я точно знаю, что этим дело не кончится: перед тем, как попрощаться, она обязательно задаст все тот же вопрос.
- Это не я.
Она пугается, но тут же соображает.
- Очень смешно !
Теперь в ее голосе слышатся вполне узнаваемые Лилины интонации.
- А мы весной поедем в этот... в потный...
- А ?
- В Пост... в Потсдам, - с трудом выговаривает Иришка. - Мы туда поедем на автобусе. С мамой и дядей Гариком.
Гарик - это Герман.
- Ну, замечательно ! - говорю я с фальшивым энтузиазмом. Впрочем, почему с фальшивым ? У нас еще куча времени.
Ириска сопит в трубку.
- А ты правда хотел мальчика ? - спрашивает она басом.
- Нет, - заверяю я, придумывая для Лилии изощренный способ казни. Вполне подойдет добрый китайский способ с голодной крысой. Или корейский ? Для верности можно взять не одну крысу, а двух... хотя они тогда сожрут друг друга и все насмарку.
- Правда-правда ?
- Стопроцентно. Я хотел мир во всем мире.
Молчание и сопение.
- Ну, ладно, - соглашается она неуверенно. - А правда, что у тебя внутри морозилка ?
В этот момент я как никогда близок к небытию. Крекер намертво перегораживает дыхательное горло, и я начинаю лупить себя в грудь, словно пытаясь прошибить грудину. Как ни странно, помогает.
- Это мама сказала ?
- Она сказала как-то не так, - голос Иришки полон сомнения. - Может, про холодильник ? А может, я перепутала. Я перепутала, - повторяет она великодушно.
- У меня внутри много чего, - обещаю я.
Она хихикает и вдруг грустнеет.
- Она еще сказала, мы не увидимся.
Три крысы. Очень голодные. Натасканные специально на Лилию. По запаху.
- Увидимся.
- А она сказала...
Четыре !
- Ириска, мама ошиблась.
- Ты га-ран-тируешь ?
Удивительно развитый ребенок !
- Еще бы. Как в аптеке.
- Ну, тогда пока.
- Целую, Ириска. Ириска-Ириска-Ириска...
- Это ты, папа ?
* * *
Конец декабря.
Герой обретает лицо. А еще скоро Новый Год.
Завтра я напьюсь, договорились ?
Один раз погоды не делает.
* * *
Игра будет называться "Failure". Как раз "Хрен-мэн" по нашему.
Радий предлагает обмыть.
- А не слишком грустно ? - спрашивает Надежда.
Радий трясет головой. Он не стригся месяца два, и волосы полностью закрывают лоб, лезут в глаза.
- Зато типично.
- Типично, - соглашаюсь я. - Послушай, а почему бы тебе не подстричься ?
- Дрожание моей левой ноги есть великий признак.
Меня осеняет.
- Пытаешься что-то доказать ?
- Умница, - хвалит Радий, прикрывает рот и шепчет, так, чтобы не услышала соседка: - Пытаюсь доказать, что я не жопа.
Боже мой !
* * *
Старый Новый Год.
Вроде бы уже третий по счету.
Я сижу на диване и ем мандарины. Один за Лилию, половинку за Германа, половинку за правительство края и области, дольку за губернатора. И один, два, три, четыре, пять за Иришку... Шесть...
На восьмом меня рвет.
* * *
- Любопытно, - говорит Владислав. - "Синтрон" заинтересовался. Пробный диск подготовите ко вторнику ? А все-таки вы психи, ребята.
Радий невежливо тычет в меня пальцем.
- Это он.
Аккуратно подстриженная челка едва достает до бровей. Когда он поворачивается, чтобы выключить проектор, я замечаю подбритую шею.
- Доказал ?
- Ты о чем ? - удивляется Владислав. Правильно, он же не в курсе.
Радий машет рукой.
- Вчера сказали, что я педик. Мол, только педики отпускают косы до задницы. Сажать нас надо, такую страну развалили.
Я смеюсь.
- Ну, в общем... правильно, - робко говорит Владислав.
* * *
Я делаю два пробных диска. Даже три - еще одну копию отдам Надежде, на всякий пожарный случай. Одну партнерам, а последнюю - в коробочку с наклейкой "Гаррри Поттер и его друзья". Иришка их собирает. Если все правильно рассчитать, то извещение придет в понедельник, а через пару дней подоспеет презент. Как раз к восьмому марта.
Как это все муторно !
* * *
Радий стоит в прихожей и смотрит на скульптурную группу: "немец утешает русскую женщину". В стороне, нахохлившись и заложив в рот указательный палец, стоит девочка в синем комбинезончике с молнией на животе. Она вне скульптуры, и Радию это по душе. "Хорошо, что я не женился !" - думает он и лишь потом вспоминает, что именно так сказал Михаил Юрьевич Лермонтов в Хармсовском анекдоте.
- Нарочно ! - повторяет женщина в черной шелковой блузке и юбке пристойной длины. - Как всегда, нарочно. Потому что он эгоист...
- Был, - поправляет Радий.
- Ну, так надеюсь он загремит в ад ! - истерично кричит женщина. - Все самоубийцы отправляются в ад !
- Лилия !
Немец шокирован.
- Я, собственно, принес игрушку. Для девочки, - уточняет Радий. - Над которой он работал...в смысле, игрушку. Потому что просил. А так как мы коллеги и вообще в хороших отношениях... были...
- Идите в жопу ! - отчетливо и протяжно произносит женщина.
- Лилия !!!
Радий искренне удивлен - привязалось же. Далась им эта жопа, думает он благодушно. И машинально разжимает пальцы, уступая девочке плоскую коробку, перевязанную синей атласной лентой. Синий - их любимый цвет.
- Дай сюда ! - требует мать.
Девочка мотает головой и топает в комнату, целеустремленный маленький паровозик. Взрослым ничего не остается, как двинуться за паровозиком, пыхтя от возмущения. Радий идет следом, хотя знает, что в коробке. Но такой уж он любопытный, Радий.
В коробке лежит диск. Блестящая поверхность вызывает желание лизнуть ее языком. Девочка кивает и щелкает пилотом - компьютер начинает загружаться.
- Прошу тебя, завтра же выкинь это электронное дерьмо ! - просит Лилия измученно. Герман молчит, не совсем понимая, какую роль должен играть он, сорокадвухлетний, лысеющий ухажер вдовы самоубийцы. Любой вариант, приходящий в голову, заранее отвратителен ему.
Сноровисто и сосредоточенно Иришка отыскивает Install, виртуозно щелкает мышкой. "Дочь программиста, - думает Радий. - А спорим, читать не умеет". Судя по всему, Лилия думает о том же. Даже не поднимая глаз, Радий чувствует, как эта женщина его ненавидит. И отвечает ей взаимностью.
На экране цветы и замки, добродушные мохнатые морды, лошадки-пони с ленточками в гривах. Симпатичный детский квест.
- Здорово ! - говорит Иришка и щелкает на иконке "Выбрать героя".
Но герой только один, это же демо-версия. Привет, думает Радий, закрывая глаза, "привет, сегодня дождь и скверно"...
- Папа ?!
Герой стоит, чуть избоченившись, молодой и нахальный в своем джинсовом спецкостюме и кедах "здравствуй молодость". Лицо прорисовано просто отлично. "Да ты, приятель, лучше, чем был".
Лилия принимается плакать. Вначале тихо, а когда немец обнимает ее за плечи и привлекает к себе, открыто, во весь голос, с надрывом. Еще она бормочет, как это несправедливо. Девочка не обращает внимания. Она последовательно изменяет герою одежду, облачая его в куртку, перехваченную широким поясом, кожаные брюки и высокие сапоги. Вводит имя в предназначенную для этого пустую строку.
Герой начинает говорить. В первый момент Радию становится не по себе, но девочка внимательно слушает, прильнув к динамику, и на лице ее не видно скорби, а есть лишь оживление, радость и терпеливое предвкушение хорошей игры. А это означает, что герой все рассчитал правильно.
- Как она называется ? - спрашивает Иришка, ведь коробочка чиста. Ни картинки, ни подписи.
Радий смотрит на экран, и герой подмигивает ему. Хитрые глаза, очень похожие на Иришкины.
Девочка ждет ответа.
- Я изменю название, - обещает Радий.