|
|
||
1. Кто хочет в магазин ?
- Давненько мы не ели ничего вкусненького !
Кто в здравом уме не согласится с подобным утверждением ? Все и соглашаются.
А зря. Потому, что это - не что иное, как провокация.
Но чаще всего члены семьи, а еще чаще конкретно я, попадаются в расставленную мамой нехитрую ловушку.
- Когда мы последний раз пробовали черничный рулет ? - вслух размышляет мама. На лице ее написана истинная сосредоточенность. Подвох просто недопустим.
- Да, черничный рулет - здорово ! - простодушно откликается кто-нибудь из домашних. Для простоты предположим, что откликаюсь я. Я в нашей семье самый простодушный. Излишне добавлять, что моим простодушием пользуются все, кому не лень, даже двоюродные братья и тети, даже те, кто, строго говоря, членами семьи не являются.
Мама оживает и перестает тереть морковь.
- А мороженое с белой глазурью, помнишь ?
Еще бы ! Я цокаю языком. Мама настораживается, в ее глазах появляется охотничий азарт.
- А кекс с изюмом ?
Осторожно, это подсечка ! Но я весь в воображаемых вкусовых ощущениях, а стало быть, бдителен как тетеря. Ухмыляюсь и добавляю, дурень-дурнем:
- А помнишь те маленькие соленые огурчики с пупырышками ? Во объедение-то !
Мама внутренне ликует: этюд разыгран как по нотам. С удовлетворением мастера она запускает небрежную проверку:
- Огурчики м-м-м ! С картошечкой, да ?
- Да ! - киваю я в упоении от полнейшего взаимопонимания. - С молодой картошечкой - потрясающе !
Замечательно, лучшего и пожелать нельзя. Пора заканчивать. Мама артистически хмурит брови:
- Действительно, потрясающе. Меня, например, потрясает то, что в прошлый раз, когда я перла на пятый этаж килограммы молодой картошечки и трехлитровую баночку с огурчиками, никто из вас, джентльмены, не удосужился помочь !
Я в сущности привык к неожиданностям, но новый ракурс слегка озадачивает.
- Действительно...- мямлю я.
И правда ведь, нехорошо.
Мама задумчиво рассматривает свои руки:
- Полиартрит - отвратительная штука. Пальцы будто из суставов выворачивает...
Я сочувственно хмыкаю. На ум приходит назойливая мысль, что нужно сказать что-то еще. Я даже догадываюсь, что...
Мама открывает холодильник и созерцает его содержимое с такой глубокой грустью, что сразу становится ясно: холодильник пуст. Это еще не трагедия, но факт безусловно неприятный. Я удивленно пожимаю плечами и начинаю пятиться в коридор, но, я, кажется, уже упоминал, у мамы развито как чутье охотника, так и артистический талант.
- Смотри-ка, - восклицает она псевдоизумленно. - Все подъели.
Хорошо выдержанная пауза. Последний шанс высказаться. Но желания высказаться почему-то не возникает.
Тогда мама берет последний аккорд.
- А не хочешь ли ты сходить в магазин ? - она морщится и потряхивает пальцами. - Ох, как больно ! Что ?
- О, - говорю я. - Ну... хм... это... В общем...
- Список я уже приготовила, - подхватывает она и тем самым изгоняет последний элемент неопределенности из сложившейся ситуации. Я чешу в затылке, я сражен.
В списке фигурирует картошка в гигантских количествах, черный хлеб - две булки, кефир, соль, творог, зубная паста, туалетная бумага, спички и прочая мелочевка. Огурчики в список не вошли. Равно как и черничный рулет, и кекс с изюмом, и...
- В следующий раз, - поясняет мама. - С получки обязательно. Ты же джентльмен ?
- О ! - говорю я с чувством. - Ты права.
И выхожу с авоськой под мышкой, бодрый и подтянутый как молодой спартанец.
Как джентльмен.
2. На кого же мы похожи ?
В обычной жизни мы с братишкой терпеть друг друга не можем. Он, кстати, бесится от злости, когда его называют "братишкой", поэтому я буду называть его именно так. Он учится на третьем курсе и на этом смешном основании считает себя профессором всех существующих наук и просто неотразимым мужчиной (тут уж я и вовсе затрудняюсь сказать, на каком основании). Я старше его на два года и, по-моему, умнее на целый десяток. Так считаю я. Но мы расходимся во мнениях.
Мы расходимся во мнениях всегда и во всем. Когда ему было пять лет, а мне соответственно семь, двойную порцию картошки с колбасой мы делили следующим образом: он съедал колбасу, а я картошку, морщась при виде вкусовых предпочтений соседа. Позже мы обменялись вкусами. И так во всем. Я люблю книги, он - телевизор, я - ужастики, он - комедии, я - рубашки в клеточку, он - носки в горошек, я - апельсины, он - ... Нет, апельсины обожаем мы оба.
Домашние привыкли к нашим постоянным раздорам. Злые языки - а среди домашних всегда найдутся злые языки - утверждают, что мы с братом - копия друг друга, но ведь я уже доказал, что это не так. Иногда мне начинает казаться, что в результате фатальной ошибки его подменили в роддоме. Интересно, что ему кажется то же самое. Иногда полезно сверить собственные наблюдения с чьими-то еще.
- До чего же вы вредные ! - замечает мама.
Это недопустимое обобщение. Против него возражаем мы оба и голоса наши сливаются.
- Просто жуть берет, - умиляется мама, расталкивая нас в разные стороны.
- Рыло ! - нежно говорит братец и притискивает кончик носа указательным пальцем, делая его похожим на пятачок. - Ры-ыло !
- Сам ты рыло, - бодро откликаюсь я. - Вот такое, - показываю руками размеры.
Домашние с нескрываемым интересом следят за перепалкой. Благодаря неустранимым противоречиям (без сомнения, происходящим от той самой фатальной ошибки в роддоме) воскресное развлечение им обеспечено.
Такое случается довольно часто. Однако случаются и минуты затишья. Нас примиряют компьютерные игры. Стратегии, стрелялки, приключения и драки на мечах.
- Выхожу на таран, - сообщает брат, лихорадочно барабаня по кнопкам.
- Выходи, я прикрою тебя с воздуха.
Вражеская машина вспыхивает и факелом летит со скалы.
- Урря ! - вопим мы во всю глотку.
Меткий выстрел сбивает второго преследователя.
- Здорово !
- Быстрота и точность у нас в крови, - гордо говорю я.
- А то, - подтверждает брат. - Фамильные.
Мы переглядываемся. Мы счастливы. Домашние разочарованы, но не подают вида: неделя пройдет спокойно.
3. Я видел НЛО !
Мы живем в обществе и с этим приходится считаться. Мы включены в безумно сложные системы связей экономических, политических и каких угодно других, мы стараемся быть полезными не только себе, но и другим, а потому безропотно влачим тяжелые цепи обязанностей. Мы - все до единого, что, безусловно, согревает душу. Ну, почти все...
Приятель моего брата, например, по прозвищу Квадрат ничего никогда не влачит. Он радостно наматывает на других свои дела и обязательства, а сам налегке отправляется удивлять вселенную. Кстати, еще не было случая, чтобы вселенная не удивилась, глядя на него.
Квадрат является вечером. Затрудняюсь объяснить почему. Возможно, он полагает, что его профиль особенно выгодно курносится на фоне заходящего солнца, возможно, в вечерние часы людской шум стихает и не подавляет больше творческую мысль, возможно, к концу дня острее чувствуется одиночество и пробуждается желание найти братьев по разуму, возможно, ... Брат считает, что Квадрат просто спит первую половину дня. Но я уже упоминал,что мы с братом часто расходимся во мнениях.
Квадрат отмечает своим присутствием не каждый вечер. Из череды вечеров он выбирает именно те, когда я занят заполнением, скажем, отчетов на завтрашнее утро, а брат крошечным карандашиком на крошечной бумажке выцарапывает шпаргалку, имея в виду контрольную по математике. В доме царит мир и благоденствие, так всегда бывает до появления Квадрата.
Он влетает в распахнутой куртке, с развевающимися волосами, глаза его горят:
- Вы не поверите ! Я сам ! видел ! НЛО !!!
И действительно как в воду глядел: никто не верит. Я тупо сижу над многочисленными графами отчета, пока еще пустыми, и ломаю голову, чего бы туда вписать. Брат мрачно чиркает по шпаргалке, поминутно меняя карандаши. В воздухе плавают черные мысли, изредка выражаемые короткими черными словами.
Квадрат разочарован.
- Вы что, оглохли ? Я настоящее НЛО видел. Круглое.
- Приходи, когда увидишь квадратное, - бурчит брат и швыряет обломки карандашика в мусорное ведро.
- Не смешно. Я же в самом деле его видел ! - упирается Квадрат.
Я отрываюсь от грустных размышлений и грызения ногтей, чтобы назидательно заметить:
- НЛО не бывает.
- Как это не бывает ! - кипятится гость. - Вы телевизор смотрите ?
- Общественная истерика, - говорю я, а брат добавляет авторитетно: - Во-во, для рекламы.
- Ну, знаете ! - возмущается Квадрат, не в силах найти слов, - Ну, знаете ! С таким настроем и конец света проморгать недолго.
- Конец света постараемся не проморгать, - успокаивает брат. - А покедова его нету, сядь вон к стеночке тихонечко и наливай соку.
Тишина восстановлена. Новоявленного уфолога распирает, но он пока сдерживается. Я аккуратно выписываю "теоретический курс" и крепко озадачиваюсь, собственно, чего будет этот курс. В смысле, о чем ? Может ли вообще курс не быть теоретическим ? Хотя существуют практикумы...Но "теоретический курс теоретической физики" - тоже как-то не то. Я беру черновик и от избытка чувств рисую загогулину. Бросаю косой взгляд на братишку.
Тому тоже неймется. В десятый раз обводя слово "arccos", он начинает догадываться, что эта абракадабра тоже что-то означает, причем ужасно мучит чувство дежа вю: то ли где-то видел, то ли знал когда-то. Лицо его покрывается потом, и когда грифель, наконец, ломается, по комнате проносится новое выражение черной мысли, такое, что Квадрат складывает губы в трубочку, словно намереваясь присвистнуть, а я сурово говорю:
- Безобразие какое !
Брат смущенно извиняется, и извинения его приняты. Все с новыми силами принимаются за благородный труд. В квадратике "предполагаемое время" я довольно уверенно ставлю "34 часа", но тут же, видимо, по ассоциации припоминаю, что завтра с утра я должен провести практикум у первокурсников, и на душе делается еще гаже.
Брат громко скребет в затылке.
- Нет в жизни счастья ! - изрекает он, и я с ним полностью согласен.
Квадрат допивает четвертый стакан сока. Умоляюще переводит взгляд с нас на дверь, с двери на окно и обратно. Мы неискусно делаем вид, что ровным счетом ничего не замечаем. В конце-концов люди заняты ответственным делом, очень нужным, важным, просто необходимым и им, и обществу в целом, даже если это дело у них и не вытанцовывается, и вообще, черт бы его побрал ! Отвлекаться все равно нельзя. Ни за что !
Спустя несколько секунд я сосредоточенно гоняю по столу бумажный шарик, пытаясь прикасаться к нему по минимуму и воздействовать лишь силой мысли, как это показывали в передаче "Удивительные вещи". Брат с интересом наблюдает за моими манипуляциями. Но когда Квадрат испускает едва слышный стон, его деловито просят закрыть пасть и не мешать людям за работой.
Трезвонит телефон. Я снимаю трубку. Насморочный голос с ехидцей сообщает, что послезавтра ожидается конференция, мне необходимо выступить, но тезисы до сих пор почему-то не представлены и декан гневаются. Не соизволим ли мы притащить утречком три исписанных листа красивой белой бумаги формата А4 ? Я ошеломленно мычу в трубку, мол, постараюсь соизволить, а после пяти или шести коротких гудков падаю на стул и сжимаю виски в надежде приглушить трескотню под черепом.
Брат сочувствует. Он открывает рот, чтобы сказать что-то ободряющее, однако телефон звенит опять и ободряющее остается невысказанным. Брат берет трубку, спустя мгновение раздается "О !", затем "О-о ?" и наконец трагическое "О-о-о, я так и знал !" Трубка со звяканьем летит на аппарат. Квадрат сооружает бутерброд с ветчиной, кладет на вершину сосулечку мокрого укропа. Оказывается, он гурман. Мы с братом переглядываемся, обращаемся к своим работам, синхронно чешем в затылках и переглядываемся вновь.
- Пойдем смотреть твое НЛО, - говорю я Квадрату.
Тот ошарашен:
- Вы же заняты !
- НЛО важнее, - убеждаю я, а брат резонно добавляет: - Сенсация века ! Пропустим, а потом локти кусать будем.
Квадрат поражен. Он тянется к бутерброду, но мы хватаем его под руки, напяливаем куртки и после непродолжительной борьбы выволакиваем на лестницу. За спиной сквозняк шелестит страницами отчета. Шпаргалки порхают под потолком как бабочки-альбиносы.
Сквозь пыльное лестничное окно видна чернота неба. И звезды.
- Спятили, - предполагает Квадрат.
Мы идем смотреть НЛО.
4. Посиделки с профессорами.
- Только не пей там, - заботливо попросила она.
Я и не собирался.
- Мама, я иду на заседание кафедры ! - напомнил я с укоризной. Мама закивала. Улыбка ее была мудра и многообещающа.
Я шел туда впервые. Нет, будучи студентом, я, разумеется, знал, что периодически на кафедре проводятся то ли собрания, то ли совещания, на которые простые смертные ни в коем случае не допускаются. Эти священнодействия были настолько длительными, что все студенты прямо-таки заболевали любопытством: что же, в конце-концов, там происходит ? Сегодня мне предстояло это выяснить. Я шел туда с легким трепетом, энтузиазмом и радостью первооткрывателя ( "Земля !"..."Шлюпки на воду", "Все-таки мы будем первыми !" ).
Когда я вошел, половина уважаемых коллег была на месте, вторая же половина бесцельно мыкалась по коридору, лелея надежду на то, что мероприятие неожиданно отменят. С появлением заведующего кафедрой все надежды погасли, уважаемые коллеги заполнили кабинет и чинно расселись, предварительно опробовав рукой сиденье на мягкость. Меня слегка удивила такая предусмотрительность: что мы - целый век собираемся заседать что ли ? Стул, на который я приземлился наугад, оказался шатким и невероятно жестким.
- Время дорого, - так начал профессор. - Время дорого, так что предлагаю не тратить его понапрасну и перейти сразу к повестке дня.
Это был поистине деловой подход. Я навострил уши и приготовил ручку для записывания умных мыслей. Все присутствующие искрились желанием начать сразу с повестки дня и ею же закончить. Но кто мог предполагать, что эта таинственная повестка представляет собой нудную и длинную тягомотину ? Выяснилось, что это предполагали все, кроме меня.
Мы начали в полдень. В час дня я стал склоняться к мысли, что выбрал не ту специализацию. В два часа поставил под сомнение правильность выбора факультета. В два тридцать понял, что высшее образование - явное излишество, опасное для здоровья. В три все встало на свои места: просто-напросто я живу не в той стране и не в свое время. Аминь.
Я наклонился к соседу и поинтересовался:
- Это когда-нибудь кончится ?
- Что вы имеете в виду ?
- Вот это .
Сосед, долговязый аспирант, неопределенно покрутил пальцами, чем привел меня в еще большее замешательство. Остальные не выказывали волнения, на их лицах надежно поселились скука и обреченность.
- Не беспокойтесь, - сказал сосед, - все когда-нибудь кончается.
- Все меня не устраивает, - прошептал я, как можно энергичнее. Шепот превратился в свист, и я на долю секунды сделался пупом земли - вакансия, на которую я отнюдь не претендовал. Аспирант ухмыльнулся.
- Тише ! - сказал докладчик. И пошевелил бровями.
В самом деле, я тревожился напрасно: заседание все-таки кончилось. В четыре часа. С огромным облегчением я принялся расправлять затекшие конечности, однако собираться домой было преждевременно: профессор предложил достойно, хотя за недостатком средств довольно скромно, отметить начало учебного года в кругу коллег. Мой сосед вздохнул и положил шапку на стол.
- Мне кота надо кормить, - печально поведал он мне. - Приду - сожрет. Проголодался, бедняга.
- Но за час-то мы управимся ? - осведомился я, вновь начиная нервничать.
- Что вы ! - ответил сосед и погрузился в мрачное молчание. Из этого молчания он вышел только спустя полтора часа, когда под воздействием красного вина присутствующие стали немного румянее, а разговор капельку оживленнее. От обсуждения научных проблем беседа незаметно перетекла к обмену свежими анекдотами, и стекла затряслись от могучего хохота. Кто-то попытался вернуться к теме своей диссертации, но ее приняли за анекдот, смеялись и хлопали автора по плечу. В самый разгар веселья меня тронули за рукав.
- Хотите уйти ? - доверительным шепотом спросил сосед. - Мы скажем, что выйдем покурить, а сами испаримся. Идет ?
- Н-нехорошо, - заметил я, мучаясь сомнениями морально-этического порядка. - Врать нехорошо. Но ведь мы и так разойдемся ? Скоро.
Сосед снисходительно улыбнулся:
- Мы только-только собрались.
- Правда ?! - морально-этические соображения сразу отступили на задний план, сменившись откровенным испугом. - Тогда постойте, я с вами !
Открывая дверь, я ковырял в замочной скважине до тех пор, пока дверь не распахнулась. За ней, зевая, стоял брат с табуреткой в руке.
- Я думал: воры, - пояснил он в ответ на мой оторопевший взгляд.
- Я был на заседании кафедры, - важно сказал я, оправляясь от шока.
- Да, - вздохнул он. - Наука...Ну да.
- К счастью все уже закончилось.
- Конечно...Да.
- И я отправляюсь спать.
- Угу...Конечно.
Уже из-под одеяла я услышал его бормотание:
- Кстати, тебе звонили.
- Ну ?
- Завтра заседание Ученого Совета. Явка обязательна.
Я замер в сантиметре над подушкой и горько застонал.
5. О пользе страшного кино.
В конце концов, должны же люди когда-нибудь отдыхать ? Мне представляется, что да, должны.
Интересно, что начальству представляется иначе. Наверное, с возрастом приходит переоценка своих и чужих возможностей. Я с уважением отношусь к мнениям начальства, однако, несмотря на усиленную подпитку аскорбинкой и шоколадом, силы мои иссякли, мозги увяли, а лень, напротив, расцвела пышным махровым цветом, окончательно задавив чахлые колокольчики трудолюбия. Из такого положения разные люди выходят по-разному. Одни принимают внутрь сложные химические соединения, закусывают их соленым огурчиком и занюхивают черствой корочкой (так поступает мой сосед, а он по праву считается специалистом в области закусывания и занюхивания). Другие расценивают упадок сил как повод культурно усовершенствоваться и с этой целью посещают музеи, театры и художественные галереи. Ни тот, ни другой способ не подходит мне, серому сибирскому валенку со слабым желудком. Я почтительно обхожу музеи и недоверчиво - пивные. Я не бегаю трусцой и не делаю зарядку по утрам, контрастный душ наполняет меня ужасом даже в теории.
Зато я люблю страшное кино.
Сегодня в кинотеатре "Заря" идет как раз такой фильм, судя по названию. "Ужасы Вечернего острова". Блеск ? Ну а как же. Поглядеть фильм с таким названием не пойдет разве что слепой, глухой и исключительно апатичный человек. Мы с братом к таким не относимся. Мы гордо вышагиваем по улице, гордо покупаем билеты в четвертый ряд, гордо усаживаемся на свои места и с видом знатоков изучаем белый в черных мушиных точках экран.
Гаснет свет. Брат хмыкает так громко, что на него оглядывается девушка, сидящая впереди него, и конфузит его чрезвычайно. Я закидываю ногу на ногу, и нервная девушка, очевидно, понимает, что мы родственники, потому что на лице ее вырисовывается тоскливая обреченность. В следующий раз пойду в кино один.
Раздается несколько берущих за душу аккордов и на экране появляется тип в бархатных брюках и лиловом пиджаке. Тип демонстрирует симптомы всех известных мне и автору психических расстройств, а потом между делом сообщает другим таким же типам, что он миллионер, в данный момент находится на собственном острове и хочет устроить охоту на человека, с каковой целью и пригласил остальных типов (тоже миллионеров, разумеется. Вообще, создается впечатление, что миллионеров там - как собак нерезаных и единственная трудность при организации охоты на человека заключается в невозможности найти индивида с месячной зарплатой менее тысячи долларов).
Брат ерзает на своем сидении что-то злобно шипит сквозь зубы, очевидно, втянулся в сюжет и вдохновенно переживает перипетии чужой драмы. Прическа нервной девушки впереди озаряется багрянцем - охота началась.
Почему на необитаемом острове березы растут вперемешку с пальмами, а облачка на горизонте за десять минут не сдвинулись ни на дюйм ? Возможно я излишне придирчив, но скажите, для чего, прицеливаясь из револьвера, нужно зверски щурить левый, а затем и правый глаз ? Почему с целью маскировки в солнечном лесу главный герой мажет грязью свою мужественную физиономию и облегченно вздыхает, по-видимому, совершенно забывая про стильные розовые джинсы ? Или он надеется, что сойдет за наливное яблочко ? Как частенько говорит мой брат, "с пивом потянет".
Музыка меняет тональность, становится медленной и лиричной, словно была специально написана для вышибания слезы. Я послушно готов прослезиться, но мешает злодей, который выскакивает из кустов, потрясая ружбайкой небывалого калибра. Начинается стрельба. Понятно, из чего палит злодей, но скажите на милость, из чего строчит герой в розовых джинсах, если из оружия при нем только нож и кастет (возможно, зря ему сострадает нервная девушка: порядочные люди с кастетами не разгуливают).
На экране уже море крови. Гибнут плохие и хорошие, виноватые и абсолютно невинные, гибнут даже животные, в том числе симпатичная анаконда, пострадавшая исключительно за компанию. Зрительный зал озаряется всполохами. Пожар любопытства. Нервная девушка откинулась на спинку кресла и зажмурила глаза, пальцы ее теребят ремешок сумки. Всякий раз, когда кто-нибудь из героев или животных издает крик, высокая девичья грудь опадает, словно надутый полиэтиленовый пакет, проткнутый шилом. Я перегибаюсь к девушке и хочу ее успокоить.
- Все в порядке !
Она дергается и выгибается стрелой. Багровые отсветы выявляют лицо, прекрасное в гневе.
- С ума сошли ?! Отстаньте !
Я ретируюсь и слышу, как рядом хихикает мой брат, кровь от крови моей, черт бы его побрал. Хихикает мерзко, почти как главный злодей, только на полтона ниже.
- Классный фильм, правда ?
На экране супермен в розовых джинсах добивает врагов. Он в сотый раз встает перед дилеммой: прикончить, чтоб не рыпались под ногами, или следовать гуманистическим идеалам. Идеалы в наше время не котируются, и злодеи гибнут в муках под вдохновенное сопение зрительного зала.
Зажигается свет. Люди спереди и по бокам переглядываются, оглушенно трясут головой, зевают. Нервная девушка роется в сумке, разыскивая номерок. На долю секунды она встречается со мной взглядом и, кажется, не прочь заговорить, но дело портит мой брат, который зевает с подстоном и по-хозяйски лезет в мой карман - за носовым платком. Девушка шокирована, я тоже.
Я наблюдаю, как, покачиваясь, удаляются ее тощенькие лопатки. Тьма снисходит на душу.
- Лажа, - говорит брат. - Господи, какая лажа ! Какой отстой !
- Редкий, - соглашаюсь я.
- Убожество американских фильмов просто поражает. Примитивизм в высшей степени.
С некоторых пор брат возомнил себя культурным человеком.
- Да, - соглашаюсь я.
- Тупой сюжет, тупые декорации. Когда двоюродный дядя предлагает ему съездить в Чикаго...
- В Детройт. И не двоюродный дядя, а друг отца.
- Ну, какой же друг отца, если он женился на тете ?
- Ни на ком он не женился. Он же умер !
- Постой ! - брат щурится. - Кто умер ?
- Да дядя же ! То есть, тьфу, - друг !
- При мне никто не умирал. Всех убивали. И друзей там не было.
Мы смотрим друг на друга.
- Убожество американских фильмов заключается в том, что... - начинает брат, но прерывает фразу и машет рукой. Все ясно без слов. Чем меньше слов, тем больше ясно.
- Завтра в "Совкино" идет "Гойя: тяжкий путь познания". Оригинальная версия, без перевода. Для знатоков французского кино.
Брат мнется. Его смущает слово "знатоков". Подобно герою в розовых штанах, он вынужден решать дилемму: что выбрать - считаться знатоком или приятно провести время. Он выше меня на два сантиметра, жлобина, каких свет не видывал, но он мой брат и я вынужден ему помочь.
- А в "Знамени" идут "Люди Икс". И "Скуби Ду".
Лицо его проясняется. Глаза омыты превосходством.
- Ну и хреновый у тебя вкус.
- Это точно, - соглашаюсь я.
И мы уходим домой, обсуждая убожество американского кино.
6. Рисуем портреты.
Существует куча вещей, которые сплачивают семью, скрепляют ее не хуже клея "Момент", цементируют родственные связи. Болезни, крупные приобретения, вроде микроволновки или телевизора, викторина "Поле Чудес", поломка смывного устройства и годовщина свадьбы родителей. Все это кусочки пластилина, сцепляющие нас в одно целое в самых неожиданных местах.
"Мы потеряли проездной" - сообщает мама подруге. Несмотря на то, что само по себе событие содержит в себе крайне мало радости, голос мамы звучен и исполнен силы. "Мы потеряли". "Мы пахали". Великолепное, железобетонное "мы".
"Мы облажались". Звучит гордо.
Сегодня брат залез на сайт " Love you " и легкомысленно решил занести себя в картотеку. На витрине - товары в яркой обертке: мужчины и женщины от 14 до 87 лет. Каждое изделие имеет фотографию и техпаспорт, каждое нуждается в заботливом уходе и специальных условиях хранения. Брат смотрит на чужие бицепсы и немного тушуется. Читает про чужие достижения - "три высших образования", "стажировка в Гарварде", "победа на конкурсе "Юных изобретателей" - и тушуется еще сильнее.
- Ты продукт, - поучаю я его. - Ты имеешь цену. Спрос определяет предложение.
- Это ты к чему ? - подозрительно спрашивает брат.
- Мы будем создавать спрос, - объясняю я.
Перед привычным великолепием "мы" он теряется окончательно.
По радио бормочет Евгений Гришковец. Он последовательно перечисляет неприятности, подстерегающие человека, затем неприятности, подстерегающие эти неприятности, и завершает тем, что "настроение мое улучшилось !"
Графы "ФИО", "возраст" и "семейное положение" оставляют нас равнодушными. Строка "образование" задевает тщеславие брата, поскольку в перечне ответов есть только "среднее" и "высшее", а до получения диплома остается полтора года. Помявшись, он выбирает "высшее".
- Без пяти минут - не считается.
Фотографии у него пока нет - досадное упущение - поэтому мы обращаемся к графе "внешность". Всплывающая подсказка советует нам отнестись к этому пункту как можно серьезнее и расписать каждую деталь своего облика.
- Привлекательная, - задумчиво говорит брат. - Мам, я привлекателен ?
Мама гладит в соседней комнате. Скорость, с которой она отвечает на вопрос, воистину подозрительна.
- Я тебя люблю, милый !
- Хм...
Брат озадачен.
- Давай начнем с частностей, - предлагаю я, - и лишь затем перейдем к общему. Опишем рост, вес, цвет глаз-волос, а потом сделаем несколько завершающих мазков, которые украсят картину. По крайней мере, несколько сгладят впечатление.
- Мне девятнадцать, - начинает перечислять брат. - Я высокий, стройный, без вредных привычек...
- Стоп !
- Что такое ?
Он испуган.
- Не растекайся мыслью по древу, - советую я. - Вначале внешность. Только внешность. А насчет вредных привычек я бы сказа-ал...
- Ты бы сказа-ал, - кивает он. - С тебя станется. Хорошо, внешность так внешность. Голубые глаза, шатен...
- Ты хоть в курсе, кто такой шатен ?
- О боже ! - вздыхает он. - Придется указать, что у меня плохая наследственность: слабоумный в семье. Так вот, голубые глаза...
- Ну, не голубые...
Обычно я покладист, но справедливость должна восторжествовать. Не так ли ?
- А какие, если не голубые ?
- Блеклые.
Справедливость торжествует, но брат обижен.
- Мам, а что у меня правда блеклые глаза ?
Она внезапно появляется в коридоре с кипой белья. От рубашек пахнет свежестью и чуть-чуть - горелым.
- Для мужчины внешность - последнее дело. Зато ты серьезный, хороший мальчик.
- Ага ! - восторгаюсь я. - Теперь я знаю, что мы напишем.
"И настроение мое - улучшилось !" - подтверждает Гришковец.
Примирения удается достичь лишь через час. Даже не примирения, а перемирия. Передышки враждующих сторон. Брат обстоятельно взвешивает каждую деталь моей внешности, и у меня закрадываются подозрения.
- Голубые глаза, - с нажимом говорит он.
- Ради бога.
Следующий пункт - телосложение в целом. На этот раз брат не пытается адресоваться к маме, видимо, опасаясь получить в ответ очередное заверение в любви. Я знаю, что раз в два-три месяца он посещает тренажерный зал, и с периодичностью в две недели "начинает новую жизнь", то есть, стелит на пол гимнастический коврик и делает подряд штук десять отжиманий, после чего охает и жалуется на головокружение. Так или иначе, телосложением своим он горд и даже просит меня (редко) пощупать "кубики" на животе. Я пока не нащупал ни одного. Может быть, "кубики" образовались с другой стороны ?
- Атлетическое телосложение.
- Какое ?!
Вместо ответа брат выводит на экран анкету другого претендента. Претенденту сорок лет. Анкета снабжена фотографией и мы можем любоваться тугим как барабан брюшком, нависшим над резинкой тренировочных штанов. По его собственным словам, претендент "молод, здоров, строен и атлетичен". Наверное, эти слова являются своеобразным ритуалом, паролем, пропуском в Клуб Желающих Общения.
- Тогда конечно, - соглашаюсь я. - По сравнению с ним ты сложен как молодой бог.
Молодой бог сияет.
- Я еще про спортивные достижения напишу.
Из спортивных достижений у него - проигранный пять лет назад чемпионат школы по шахматам. Помнится мне, игра не затянулась. Через пять минут после начала он получил детский мат и вернулся домой, изрядно озадаченный и с кульком черничного мороженого в руке.
Брат щелкает по клавишам. Я в процессе, но сугубо как наблюдатель. Больше всего меня интересует результат.
В воскресенье приходит ответ. Брат в священном ужасе: его приглашают на первое свидание. "С нетерпением предвкушают встречу". Вторую половину зовут Лиза. Судя по анкете, ей "чуть больше двадцати". "Зеленые глаза, золотые волосы, стройные ноги". Такое ощущение, что я это где-то читал.
Брат раздирает волосы щеткой, смачивает вихры водой и пробует сбрызнуть подмышки одеколоном. Домашние слетаются на аромат, как пчелы на мед. Мама и двоюродная тетя, которая с прошлой среды гостит у нас, начинают жужжать и поправлять брату воротничок. Атмосфера накаляется.
Чтобы не попасть в эпицентр ядерного взрыва, я удаляюсь в свою комнату и залезаю на сайт " Love You ". Название сайта неплохо рифмуется с дежа вю. Голову готов дать на отсечение, что "зеленые глаза" с ногами я где-то видел.
- Ну я пошел ! - кричит брат.
- Ни пуха, ни пера, - напутствую я. - Ни дна тебе, ни покрышки !...
И случайно нахожу искомое !
"Зеленые глаза" действительно зовут Лиза. Ей в самом деле "чуть больше двадцати" - тридцать восемь. Что касается стройности ног - то по сравнению со всем остальным они выглядят, ну... приемлемо. И вообще, фраза "стройные ноги" - такой же пароль для вступления в Женский Клуб, как "атлетическое телосложение" - для входа в Клуб Мужской.
Брат сбегает по лестнице, его еще можно вернуть. Вот он вываливается на улицу. Из своего окна я вижу взъерошенную фигурку бестолково озирающуюся в поисках такси: брат решил шикануть, потому что "первое впечатление - самое важное". Ну конечно.
Он оборачивается и смотрит вверх. Я машу ему рукой.
И настроение мое улучшается...
Туман, 2004
|