Туманов Иван Максимович : другие произведения.

Встреча

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Реестр вещей, идей, людей, метафизических смыслов чудовищно мал. Потому сделав что-то, узнав, придумав, решив, бойся: завтра ты увидишь это снова. Оглянись! Всё, что есть вокруг, уже было. Дурная бесконечность повторения и дублирования правит миром. Где семя разнообразия, дарующее человеку сладкую иллюзию бесконечности "ВНЕ"???...Человек по своей двумерной натуре, шевелящейся рядом с чудовищным громадьём того, что за телом, душой, духом , похож на изгрызанное червями яблоко. Исшитый червоточинами ходов, выходящих в метафизическое пространство "ВНЕ", он как лазейка, через которую невесть куда и неизвестно откуда проносятся бесы и ангелы, оставляющие после себя, не заметив того, пыль и множество следов, запах ладана и серы; словно в подзорные трубы зорко подсматривают друг за другом, капитаны-ангелы и штурманы-черти. Неизвестно кем писаная книга под названием "Те и эти"
  Реестр вещей, идей, людей, метафизических смыслов чудовищно мал. Потому сделав что-то, узнав, придумав, решив, бойся: завтра ты увидишь это снова. Оглянись! Всё, что есть вокруг, уже было. Дурная бесконечность повторения и дублирования правит миром. Где семя разнообразия, дарующее человеку сладкую иллюзию бесконечности "ВНЕ"???
  ...Человек по своей двумерной натуре, шевелящейся рядом с чудовищным громадьём того, что за телом, душой, духом , похож на изгрызанное червями яблоко. Исшитый червоточинами ходов, выходящих в метафизическое пространство "ВНЕ", он как лазейка, через которую невесть куда и неизвестно откуда проносятся бесы и ангелы, оставляющие после себя, не заметив того, пыль и множество следов, запах ладана и серы; словно в подзорные трубы зорко подсматривают друг за другом, капитаны-ангелы и штурманы-черти.
   Неизвестно кем писаная книга под названием "Те и эти"
  Встреча
  Одноклассника звали Виталей и вместе с Сашкой он учился некоторое время в школе Дальнего города, а потом уехал в город Б, который уже не покидал. И тут встретились. Вобщем-то, это была встреча, которая должна была состояться в любом случае, потому как, оказалось, и Сашка, и Виталя жили недалеко друг от друга: Сашка - в городе Б. с восемнадцати лет, а Виталя -с двенадцати- около этого города в посёлке. В памяти Сашки осталось, что в детстве Виталя был лучшим другом...
  Имя Виталя потеряло тот далёкий и подчас единственный смысл - обозначать закадычного друга, В игре буковок, составляющих слово, тогда в детстве, в первую очередь маячило рыжеволосое веснушчатое лицо с ниточкой рта, подвязанной к ямочкам на щеках. Имя двигалось как Виталя - угловато и рывками. Однако потом он уехал, и постепенно имя очищалось от Витали, превращалось в одно из множества слов, хранимых в тайниках мозга, называющих лишь себя и никак не связанных с предметами реального мира. Однако нечто рыжее нет - нет, но проскакивало, особенно когда Сашка натыкался на старые школьные фотографии. И вот слово снова задвигалось как Виталя, засветилось, словно рыжая виталькина голова. Встреча произошла через друга Макса, который однажды, состроив равнодушную физиономию, сообщил, что с ним работает чувак из города Д. - и назвал сашкин город; который учился в школе ? - назвал сашкину школу; учительницу которого звали - произнёс имя сашкиной учительницы; и его имя - Виталя, а потом назвал фамилию. "Виталя?! - ахнул Сашка. - Чистяков!" "Он самый". - торжественно произнёс Макс.
  С Виталей, - рассказал Макс - он работает уже года три: три года вместе принимали клиентов в больнице, пили водку, ели одну пищу, даже девчонок одних любили. И знать не знали, что есть общий знакомый. А тут как-то смотрели вместе школьные виталины фотографии, глядь - на одной знакомая физиономия. "Кто это? - спрашиваю Виталю, - повествовал Макс, - а он - Сашка Никаноров. Я ему - вообще-то это мой приятель. Он: врёшь! Я: правда. Удивлялись".
  Сашка почесал голову: в движении событий, в их зыбких, непонятных сочетаниях опять просквозил потаённый смысл, не поддающийся определению.
   Словно в детстве, когда Сашка выстраивал из разноцветных кубиков чётко видимый в воображении домик с кубом-основой и треугольной крышей, но получалось нечто иное - и Сашка, глядя на хаотическое нагромождение кубиков, внезапно терял образ домика и начинал жалеть, что нет кубиков в виде куполов с крестом-навершием, чтобы построить церковь, или отсутствуют кубики круглой формы, чтобы сделать машину или поезд. Время, в движении которого виделся ясный смысл, вдруг становилось бесформенной кучей, в которой мерцали опасные возможности - и Сашка насторожился.
   С недавних пор события стали повторяться, словно в дурацком кинематографе прокручиваясь в обратную сторону, и это движение нет-нет, а проявлялось: по телевизору неожиданно стали показывать любимые фильмы, которые Сашка смотрел год тому назад; ужасно заболели глаза, как два года назад; как три года назад лопнула жила на ноге и опухло колено; приснился замысловатый сон, который Сашка видел... пять лет тому назад. Прошедшие события всплывали - и вот появился Виталя, который присутствовал в Сашкиной жизни со второго по пятый класс, а потом уехал.
  Через Макса договорились встретится - во вторник на следующей неделе.
  Перед отъездом Сашка посмотрел старые фотографии, мысля на предмет того, как Виталя выглядит сейчас, но не получалось - виделся тот резко и угловато движущийся пацан с копной кудрявых рыжих волос, множеством веснушек, но только более высокого роста.
  Всё-таки время шло. Виталя и Сашка исподтишка разглядывали друг друга, выискивая знакомые черты, но не находя их. Взгляды встретились - рассмеялись. "Совсем не похож, - констатировал Виталя, - откуда усы-то взялись?". "Да и тебя не узнать, - откликнулся Сашка, - где кудри? Рыжие? И веснушки?" Недавно подстригся, - виновато произнёс Виталя, - а вот веснушки бывают весной". " Вот-вот, - почему-то тоже виновато сказал Сашка, - усы ни разу не брил с четырнадцати лет. А надо бы". Решили не откладывая отмечать встречу. Откуда-то появилась здоровенная бутыль самогона, котлеты, хлеб, яйца, рюмочки и стаканчики.
  Первую выпили, конечно, за встречу, вторую за успех в будущем, третью за прошлое. С четвёртой всё и началось.
  Здесь Сашка (анализируя события той ночи) сорвался, отдался времени - и получил от него, хитроватого и злобного, удар под дых. Может быть, виталькин городок напоминал тот, сашкин, город; может быть, спровоцировали воспоминания; может, просто рядом находились хорошие люди, которым можно было довериться, но Сашка потерял контроль и получил удар. Те черти, родившиеся в самые хорошие моменты жизни, нашли лазейку в сашкиных мозгах, потайной разведческой ордой выпрыгнули наружу и сплясали на сашкиных костях весёленькую шайку-лейку, установив на короткое время господство над временем Сашки, Витали, городка, ночи и всего-всего, что есть на свете.
  Начали вспоминать прошлое - одноклассников, беззаботую школьную жизнь, учителей. Потом поговорили о работе. Отправились к Витале домой. Достали фотографии, вспомнили имена одноклассников (не надо было - потел Сашка), " А эта - ткнул Сашка в одноклассницу на фотографии, - умерла от воспаления лёгких, двоих детей оставила сиротами" (не надо было её вспоминать - скрежетал зубами Сашка). "А с Димкой что? - спрашивал Виталя, показывая на лицо паренька с фотографии "Всем классом" - друг мой закадычный был". "Умер - отвечал Сашка, - скололся, потом ограбил кого-то, за это посадили; в тюрьме примочили". (Вот отсюда черти вылезли - догадывался Саша).
  И пошло - поехало. Первый чёрт был самым невинным - упал кусочек жареной картошки. Саша полез за ним и показалось, что жмут тапки. "Чёрт" - болтнул Сашка неловкое словцо, и кто-то отозвался, подхватил и утащил. Саша обозлился.
  Второй чёрт оказался злее, но простодушнее - шевельнулось крыло жареной птицы и в неожиданно нахлынувшем тумане проявилась голова петуха, отделяемая от тела ударом топора. "Петух был красный?" - напряженно спросил Сашка Виталю. Тот с недоумением уставился на него и неопределённо промямлил что-то вроде "да-да". Туман ушёл - Сашка осмотрелся вокруг и вдруг понял, что все глядят на него с каким-то недобрым подозрением. Чертыхнулся, хотел сплюнуть, но сдержался - в квартире ведь, на полу пропылесосенные ковры. Спросил: "Ну?" И черти заговорили. Макс наклонился к Витале и, хихикая проговорил что-то, осторожно кивая в сторону Сашки. "Пьян этот дурак-то... Не соображает. Как..." - расслышал Сашка. К ним заговорщически наклонилась максова жена Ленка.
   "Враги это, - понял Сашка, - Нужно уходить, пока не..." - и осторожно пополз к выходу. "Куда?!" - рвануло сзади. И ёбаный блядь, бомба взорвалась, нахуй! - Сашка побежал. "Стой" - прошелестело сзади. Разведчики перешли линию фронта и искали языка, неслышно взводили затворы и доставали верёвки. "Не стрелять! Живым брать!" - послышалось за спиной. "Врёшь, Не возьмёшь!" - разъярился Сашка. На улице стоял древний мороз, в котором никто не найдёт, шёл первобытный снег - в десяти метрах ничего не видно, неслись перворожденные облака по изначальному небу - улететь и спрятаться, но благоразумие взяло верх - "Обуться, обуться!" Схватили, повязали, не успел.
  Сашка очнулся. "Ты что, брат?" - с тревогой наклонялись к нему дружеские обеспокоенные лица. "Черти у вас тут! - лязгнул зубами, - домой надо скорее". То, что не может жить в доме, призывно говорило шумом ветра в окна. "Сашок, домой идём" - заботливо говорил Макс, успокойся, друг".
  "Друг! - взорвалась в Сашке темнота, - этот чёрт хочет сказать, что он друг! Предатель это! Черти из него лезут из всех щелей из глаз!" Повернувшись в профиль, Макс о чём-то тревожно говорил Ленке, осторожно поводя плечом в сторону Сашки. Глазок Макса помаргивал, и Сашка ощутил, что моргание чётко вмещается между ударов сердца. Тук-взмах-тук-взмах-тук-взмах - рос глаз. "Нужно притвориться - понял Сашка - иначе затянут". Но всё-таки не удержался и скрипнул "Предатель". Макс повернулся. "Иду я, иду, всё в порядке" - проговорил Сашка. Осторожно надел ботинки, пальто, взял сумку.
  Вышли на улицу. Сашка побежал. Огни вражеских костров горели вокруг, фашисты-партизаны переговаривались позади на каркающей немецкой речи, неспешно топая в ясном ожидании, что зверёк слаб и далеко не убежит. "Они - американский спецназ, - понял Сашка. - Они сильнее и догонят". Ноги подкосились, - упал. Бесконечно печальный снег переливался перед лицом светом любопытных фонарных глаз. Сашка ткнулся мордой в снег и заплакал. Макс, Виталя, Ленка - не черти, но черти вылезали из-за них. И, чтобы уничтожить чертей, необходимо было убить этих хороших людей, избавиться от них, загнать в рамки их возможной негодяйской сущности (отмёл Сашка неприличное словцо "возможной"). Чёртов развед. спецназ раскрыл множество чёрных парашютов, спускаясь с опоганенного неба на потеющий от ненависти снег, скорбящие деревья и прочие святые вещи, уже готовые к суетливому осквернению-закланию. И началась Мировая Война: Сашка стал говорить. Время расстроилось, развалилось, и его нужно было выстроить снова, но прежде убить - расстрелять из автомата, зарезать ножом, раздавить колёсами, утопить, чем Сашка и занялся. Но память отшибло - и множество чудовищных слов улетели в пустоту. Отдельные осколки той ночи отражали, как хитрыми боевыми приёмами уголовники заламывали руки, нацепляли наручники, американский спецназ вёл куда-то, громко хохоча и подпинывая; как в аквариумном полумраке каких-то комнат из ничего выплывали черти с длинными коровьими хвостами, как во рту солонело от слёз, а тело отказывалось повиноваться, но слова пропали.
   О том, что говорилось, рассказал утром Макс, давясь отвращением и пытаясь понять. "Ругался ты, - рассказывал он, - к чёрту всех слал, говорил, что я не друг тебе, а враг; что не нужны тебе друзья типа меня; что ... - Макс делал долгую паузу и смотрел на Сашку, словно на невиданное допотопное чудовище и заканчивал, - остальное пересказывать не буду. Ужас". "Макс, рассказывай, - твердил Сашка, потея от омерзения к себе, - всё рассказывай, друг". Макс вскидывался на слово "друг", с внимательным недоверием смотрел на Сашку и отрицательно мотал головой, гадливо выговаривая только - "Ужас, ужас". Сашка извинялся, называл себя сволочью, пил один за другим стаканы с чаем и поглощал варенье, но внутри был спокоен: Макс - Друг, который поймёт.
  Приехав к себе, Сашка пошёл в парикмахерскую и подстригся, однако не помогло. Слова оказались забыты - и время прорастало по тем же нитям, повешенным когда-то кем-то от земли до неба.
  Черти приходили снова: матерились, хватали за ноги, постреливали из автоматов, но Сашка достоверно видел, что они не смеют перейти через границу и бесстрашно показывал им язык сквозь прозрачную, но не пробиваемую никаким оружием плёнку. Время сжалось в один - два года вперёд, три - четыре года назад, а далее ничего не было. Заместо лет впереди громоздились миллиарды необходимых телодвижений - и не важно было, куда при этом течёт время и течёт ли оно вообще.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"