Аннотация: Продается Отдам норда в хорошие руки. ГГ
Начало конца.
Лучше быть одному, чем в плохой компании. Джон Рей. Самый лучший бросок в кости - выбросить совсем. О'Мэлли.
Начало конца.
Утро выдалось холодным и богатым на потрясения. Ночью я спала плохо, ворочалась и забывалась недолгим сном, очень напрягало отсутствие каких либо стен, словно уже на генетическом уровне заложено. Дикий под боком тихо посапывал, являя мне, образец истинного арийца - спокойный, невозмутимый, чего явно не хватало мне. Да что говорить, я в бытность еще студенткой ни разу не ходила в походы с ночевкой, а тут вообще жуть. Вот и проснулась, едва рассвело. Как ни странно, было жутко душно. С трудом, выпутав голову из-под одеяла, уткнулась носом в пушистое пузико Дикого, а, перевернувшись на другой бок, увидела Каруна. Ну да, а кого же еще я ожидала там увидеть? Только вот то единственное одеяло, что нам предстояло делить ночью, целиком и полностью было бессовестно перетянуто мной. Мне честно стало стыдно. Придвинувшись в плотную, я накинула на дрожащего мужчину одеяло и нисколько не стесняясь, прижалась к его спине, обхватив талию рукой. Последней мыслью была самая невинная, а сон, наконец, пришел - спокойный и ласковый. Утро, черт возьми, я даже не предполагала, началось вполне себе мирно. Карун кашеварил, ухмыляясь, поглядывал на мою сонную возню, мне же никак не удавалось проснуться. Отчаянно хотелось привести организм в бодрое состояние, но задача оказалась не по силам. -- Сейчас бы кофе и умыться холодной водой, - бурчала я себе поднос сворачивая одеяло в тугой валик. -- Вода есть.
-- Есть, пить. Что? Вопросительный взгляд в мою сторону, но голова отчаянно не понимала смысла слов. -- Давай солью тебе воды, а ты умоешься. -- Так бы сразу! Что-то я сегодня не в духе, старею, поди, раз ворчать начинаю.
Умылась, и туман сам улетучился из головы. Дико захотелось есть, а мой голодный взгляд в сторону дымящего котелка, сказал сам за себя. Но вместо очередного кулинарного шедевра, алхимик торжественно вручил кружку горячего чая и бутерброд с холодным мясом. Конечно же, я обожгла язык, прикусила щеку и подавилась бутербродом, но голод оказался сильнее голоса разума. Собирали стоянку в полной тишине, мне было лениво ворочать даже языком, а Карун просто не желал общаться с хмурой женщиной. Правильно, по утрам, а особенно по таким утрам, меня лучше не трогать. В чем убедился алхимик, когда решил помочь мне с седлом.
У меня не получалось затянуть подпругу, я злилась. Раз, второй - злость перешла в какой-то странный мазохизм. -- Давай, помогу. -- Не мешай мне! -- Тебе сил не хватит. -- Отвали, - прорычала. -- Мы торопимся! -- А я нет, - зашипела, отпихивая алхимика. -- Что за дурость?! -- Руки убери! Припираться можно было долго, но вот застежка вошла в нужный паз и я резко выдохнула, вытирая со лба пот. Как ни в чем не бывало, закинула сумки, привязала к седлу одеяло, со скрипом влезла наверх. Карун уже сидел верхом, убедившись, что я готова послал своего Рекса вперед. Мне хватило ума заранее удобно вцепиться в седло. Пока мы ехали по хорошо укатанной грунтовке, безумный бег был вполне терпим. Но когда Карун заставил Рекса свернуть в поле, я за несколько часов перебрала весь свой нецензурный запас. Надеюсь Каруна замучает приступ икоты! Поле постепенно сменилось, каким то безумным подобием холмов, прямо чудо природы. И это безобразие наши бесстрашные скакуны, будь они неладны, преодолевали мощными прыжками. Мне все время хотелось постыдно визжать, а от постоянных скачков немилосердно мутило. Но вскоре пытка закончилась, и Карун скомандовал привал. Меня не нужно было просить дважды, я буквально вывалилась из седла. Шалым взглядом поискала кустик попышнее и поползла к нему. Самой скверное состояло в том, что все происходило под внимательным взором моего мучителя. Ничего пускай видит как мне хренова! Может стыдно станет? Из кустов я вышла уже на своих двоих, руки тряслись от слабости. В общем, не сладко мне было. Карун смотрел на меня с плохо скрываемой жалостью и, пожалуй, отвращением. Да мне самой от себя тошно, что говорить про него! Но мне попался какой-то неправильный норд, вот совсем неправильный.
-- Плохо? И куда только отвращение делось? -- Терпимо, - покривив душой, ответила я.
Алхимик залез в сумку и протянул мне флягу с водой, пришлось лезть за посудой. Во рту гаже некуда, так чего из горла хлебать, воду портить? -- Может тебе отвар укрепляющий сварить? - посмотрел так пытливо. -- Не нужно, - мирно ответила я, хотя вновь захотелось нагрубить, - долго нам еще ехать? -- К вечеру будем в городе, - по голосу стало понятно, что он тоже устал, но от дороги ли. -- Что потом? Вот город, вот мы. -- Видно будет, - фыркнул он, растягиваясь прямо на жухлой траве. Еду предлагать Карун мне не стал, да и не хотелось. Я просто сидела, вытянув ноги, наслаждалась краткой передышкой. Но внутри словно проснулось пресловутое шестое чувство, которое буквально через несколько минут подняло меня на ноги. И неожиданно для себя я сказала: -- Надо ехать! Видимо вид у меня был тот еще, раз Карун без выяснений послушно последовал моему порыву. Алхимик вновь задал высокий темп, но в этот раз даже Дикий чувствовал мой настрой и то и дело вырывался вперед, я снова позавидовала выносливости рексторов. Вот была бы пытка, путешествуй мы на лошадях. Да мы бы месяц ехали! Хотя и эти два дня вымотали меня так, что впору сложить лапки и ждать пока истекут отведенные мне недели. Зачем куда-то бежать, кого-то спасать, ведь можно стать эгоисткой, и махнуть на все рукой. Но отчего-то не моглось. Вынырнув из дум тяжелых, я осторожно разогнулась в седле, покрутила головой, разминая затекшую шею, и вдруг увидела дым. Столп тяжелого черного дыма, неохотно рассеивающийся под неслабым осенним ветром, вытянулся высоко в серое небо. Сердце испуганно ухнуло вниз. Что-то здесь не так, неправильно. И я нарушила данное Дикому обещание, с силой пнув каблуками бока. Зверь обиженно рыкнул, но бег ускорил. -- Прости, миленький, - прошептала я. Кажется, мелькнувший смазанным пятном алхимик что-то прокричал, но я не услышала, меня гнал поселившийся во мне страх. Я боялась не успеть, хоть очевидно давно опоздала. Но попытаться догнать время, нужно хотя бы для себя, чтобы потом не жалеть...
Скоро на пути стали попадаться уныло бредущие люди с узелками в руках, реже груженые подводы. Люди спасались от пожара. И где он случился, было совершенно ясно, только меня волновало совершенно другое, где-то там впереди плакала моя половинка. Теперь я чувствовала ее так сильно, что ее слезы стали моими, а ее боль моей. Мимо меня замелькали деревянные домики пригорода, а потом и сам город явил свой дымный лик. Правда, приблизившись на расстояние, когда городские стены не кажутся темным пятнышком, а начинают давить высотой и размахом строителей, мне стало ясно - города больше не существует.
Заставив Дикого остановиться, сползла по его боку. Ноги дрожали, но ехать верхом больше не было никаких сил. Ворота, местами прогоревшие насквозь, валялись на земле, частично преграждая проход. Я все-таки опоздала, но все до мелочей было также как во сне. Том самом сне, который так напугал меня, а Джи потом долго успокаивал и кажется, говорил, что это видение будущего. Теперь, правда, оно жуткое своим оскалом настоящее.
Пахло гарью и смрадом сгоревших тел. Замутило. Взгляд слепо шарил, по уже виденным во сне остовам зданий, даже труп мальчика под упавшей балкой тоже был, но он уже не кричал. Но я искала совсем другое, я искала ту плачущую себя, что во сне шла мне на встречу, и я уже не чувствовала той боли, что на подходе к городу гнала меня вперед. Случилось что-то страшное, и я боялась этого. Когда я увидела ее лежащую посреди дороги, мне стало плохо. Душный воздух бетонной плитой придавил плечи, казалось, меня сейчас размажет по мощеной дороге тонким слоем серой пыли. Под руку ткнулась вихрастая башка Дикого, я порывисто обхватила его за шею, боясь даже смотреть в сторону лежащего тела. Но зверь решил по-другому, потащив вцепившуюся меня куда-то вперед. Разжав руки, я попыталась отскочить от него, но обо что-то споткнулась. Подняв голову, увидела смотрящие прямо на меня тускло янтарные глаза - а из них непрекращающимся потоком текли слезы. Лицо было густо испачкано жирной сажей, волосы, какими красивыми они мне запомнились после обряда, сейчас были грязными, местами опаленными.
Но главное она была жива.
Руки сами потянулись к худеньким плечам и притянули к себе. -- Жива, жива, жива, - шептала я, глядя, что она не замечает меня. -- Что здесь произошло? - вернул меня к реальности холодный голос Каруна.
Я повернула на звук его голоса голову, но не смогла сказать даже слова. Мне хотелось оградиться от него и от этого жестокого мира, оставшись наедине со своим горем. -- Он сказал, что ты придешь за мной, если я помогу ему, - тихий, хриплый, сорванный шепот. Казалось, в этот момент меня могло разорвать от одной произнесенной ею фразой, такое количество эмоций сейчас ворвалось в меня. Я обняла ее крепче, не обращая внимания на зудящего на краю сознания алхимика. Плевать мне на все, она со мной, и теперь я никому не разрешу распоряжаться моей половинкой - мной. -- Я уничтожу этого самонадеянного идиота, - пообещала я, поднимаясь и пытаясь поднять Феникса. Наверное, я все-таки слабая. -- Помоги. Карун без слов подхватил ее на руки и зашагал к воротам. Схватив за повод Дикого торопливо последовала за ним. Тут нам делать нечего, мы им уже не поможем.
Отойдя от ворот еще немного, влезла в седло. -- Давай ее ко мне, - потребовала. -- Лучше со мной, тебе одной-то сложно. -- Ничего мы потихоньку, - протянула руки, принимая в объятия чумазый комок. Ее дрожащие руки обняли меня за талию, личико спряталось на груди. Как же хорошо... -- Нужно найти, где переночевать и помыться, - сказала я, едущему рядом алхимику. -- Да, было бы неплохо. Только боюсь, сейчас все окрестные деревеньки забиты беглыми погорельцами. Покачав головой, посмотрела на Каруна.
-- Это вряд ли. -- Почему? -- Спаслось очень мало, это же не простой огонь, который перекидывается постепенно, здесь, скорее всего, был взрыв. Они и не поняли, что с ними произошло, - сказала и замолчала.
И ведь верила в свои слова, будто знала точно. От Фрихта мы отъехали порядочно, прежде чем выехали к небольшому поселению, выбрав аккуратный домик на окраине. Карун сам пошел договариваться с хозяином, которым оказался сухонький старичок. Две блестящие монетки перекочевали в его руки, после чего мы въехали на задний двор, где располагался небольшой сарай и к моему удивлению - баня. Карун снял с седла уснувшего Феникса, и понес ее в дом. Я же решила не нарушать традицию, подойдя к гостеприимному хозяину. -- Благодарю, за то, что приняли нас. Меня зовут Лиля. Старичок лукаво улыбнулся в седые усы, и посмотрел на меня своими раскосыми глазами. -- Ваш спутник щедро отблагодарил меня. Зовите меня Ико. -- Скажите Ико, а можем мы воспользоваться вашей баней? -- Конечно, госпожа Лиля, я сейчас все сделаю. И ушел, а я так и не успела возмутиться по поводу госпожи.
Какая я к черту госпожа? - ворчала я, расседлывая Дикого, а тот так и норовил лизнуть щеку, то в ухо фыркнуть. А отпихивать во время я еще не наловчилась, это тебе не Матрос. Когда, наконец, повод перекочевал ко мне в руки, я облегченно отпусти рекса на прогулку. Странно, что Карун не торопится проделать то же самое с его богатырским конем, то есть лошадью. Но смотреть на вертящих на месте Рексов было жалко. И я решила сделать это сама, хотя, честно говоря, боялась остаться без рук. Осторожно подойдя к ним, я бочком оттеснила Дикого и посмотрела на рекса алхимика. Та тоже заинтересованно сверкнула на меня своими глазищами, и принюхалась.
-- Давай, я сниму с тебя седло? - стараясь, чтобы голос не дрожал, сказала я. И снова в ответ только смешно склоненная на бок голова. Может это у них знак согласия такой? - задавалась вопросом я, расстегивая подпругу и сгружая ее вместе со всем барахлом на землю. Потрепала по холке, и почесала за ушком, благодарностью мне было громкое утробное мурчанье. Обернувшись к дому, я увидела застывшего на крыльце Каруна. -- Совести у тебя нет! - заявила я, проходя мимо него. -- Спасибо, что расседлала Мору... - ошарашено проговорил он. -- Должен будешь, - буркнула я, входя в дом. Внутри было чисто и просторно. Ико выделил нам целую комнату, в которой стояла всего одна кровать, там лежала Феня (так я окрестила ее, для удобства, потому что Феникс как-то официально). Ничего мы на полу себе постелем, все же не на земле. Через час зашел Ико, сообщив, что баня натоплена, полотенца чистые он оставил там, а ужин будет готов к нашему выходу. Я кивнула, и только вспомнила, что Карун так и не появился. Хотела, было пойти поискать, но решила, чай не маленький, чтоб его опекать. -- Сестренка, - раздался бесцветный голос Фени. Я как ужаленная подскочила с пола, присаживаясь на краешек кровати. -- Ты уже проснулась, это хорошо, - засуетилась я, боясь даже посмотреть в ее глаза, - сейчас пойдем, отмоем тебя, будешь как новенькая. -- Подожди, - она накрыла мою руку своей сухой худенькой ладошкой, - я должна тебе рассказать о том, что случилось в городе. -- Это не твоя вина!
-- Я знаю, - тихо вздохнула она, - мы приехали во Фрихт два дня назад. Мирезэ нужна была городская библиотека, он искал какую-то информацию, а когда видимо, нашел, поставил мне условие. Если я помогу ему в проведении обряда, то ты обязательно приедешь ко мне. Все что мне нужно было делать - это отдавать силу. И я отдавала до тех пор, пока сознание не уплыло. Потом я очнулась, а вокруг все горело. Весь город был в огне, а я искала тебя и звала...
Как бы мне не было сложно посмотреть в ее глаза, а сделать это пришлось. На меня смотрело существо похожее на ангела (она совсем не похожа на меня, как показалось тогда после обряда разделения), чумазого ангела. А я вдруг осознала горькую истину - она теперь отдельная личность, пока наивная и несамостоятельная. Ага, и тащить ее вместе с нами обратно в логово Дахуны - самая великая глупость. Стоило придумать что-то другое. -- А я опоздала, прости меня. Она слабо улыбнулась, садясь на постели, и замотала головой. -- Тебе не за что просить прощения, сестренка, - она обняла меня и робко совсем как ребенок, поцеловала в щеку.
Все меня можно выносить, я растрогана, покорена и впала в глубокую задумчивость. Скорее всего, девочка пока слишком растеряна, чтобы проявлять свой характер таким, какой он есть, но она определенно, когда придет в себя, покорит всех и вся вокруг. И, кажется, я знаю, кому можно подкинуть такую очаровательную проблему.