Аннотация: Ну что...закончить по-человечески не получилось, да и вообще закончить, так что объявляю конец "Ветра перемен"! Но далее будет написан кусок завершающий сию мыльную, пенную оперу!
***
Улица встретила слепым белым солнцем, душным воздухом и мерным гулом голосов, что раздавался из летного кафе неподалеку. Я покосилась на внушающий доверие огромный хаммер черного цвета, и понимающе улыбнулась.
-- Твоя крошка? - смеясь, спросила я, указывая на машину.
-- Эта? Ага, - удивленно и как мне показалось, немного рассеянно ответил он, - ну уж не крошка точно.
-- Вот и я о том. Куда двинемся? - Вик задумчиво посмотрел на меня, потом на "мою" машину и заговорщицки подмигнул, - всегда мечтал о даме водителе.
-- О! ты сумасшедший! - я покорно поплелась к машине, на ходу вытаскивая ключи, которые преданно ткнулись в ладонь, стоило мне только сунуть руку в сумку.
Сев за руль я механически выполняла действия. Пристегнуться, ключ в замок зажигания, ногу на тормоз, рычаг переключения скоростей сначала на задний ход, руль выкрутить, отпустить тормоз, отъехать, рычаг на драйв и прочь из шумного центра. Спустя какое-то время я расслабилась, потом вспомнила, что не одна и осторожно бросила взгляд на молчащего мужчину.
-- О чем молчим? - спросила я, следя за дорогой.
-- Да вот, думаю, почему ты сейчас не с Андреем... - я нахмурилась, руки на руле крепче сжали черную кожу.
-- Потому что! - огрызнулась я.
-- И все же, - "он что не понял?"
-- Вик, ты с улыбкой на лице говоришь не лезть в твою жизнь, но с такой легкостью вламываешься в мою. Скажи, ты давно знаешь Никольского? - Я негодовала, он играет со мной, но совсем недавно казался другим открытым и внимательным.
-- Хорошо. Ты меня уела, мой вопрос не уместен. А что до Андрея то мы знакомы лет десять, не скажу что он компанейский человек, скорее наоборот. Почему тебя это интересует? - "господи, о чем мы говорим?!"
-- Да так, интересно.
-- Странно, что спрашиваешь об этом меня. Вы же вроде как женаты, - о, в эту фразу он вложил столько издевки и сарказма, что я едва не остановилась прямо посредине дороги. Лишь в последний момент отогнала из головы злую пелену.
-- Именно! Вроде как. Что с тобой случилось? Ты язвишь, стараешься побольнее задеть меня, но в голове не укладывается за что? - я вырулила на обочину и затормозила. Теперь появилась возможность посмотреть ему в глаза. Вид у него был тоже не образцом спокойствия, глаза сверкали от переполнявших чувств. Но я должна, имела право знать, с чего все это?
-- Саша, - Вик подался вперед, протянул руку и кончиками пальцев провел от виска по щеке, остановился в уголке губ. Я вздрогнула, но не отпрянула, смотря прямо в его глаза.
-- Зачем тебе это? - серьезно спросила я, - ты взрослый мужчина, знающий свои возможности, потребности. Но то как ты ведешь себя сейчас...мне надоело! Достали все ваши ужимки. Хочешь знать, что я обо всем этом думаю? - мне не нужно было его молчаливое согласие, - я на распутье, и каждый из вас, как в большой игре может бросить кости, но только не надо сбрасывать меня со счетов. Я поступлю так, как посчитаю нужным, и ни ты, ни Никольский ничего не сделаете. Мне жутко надоело ваше вмешательство в мою жизнь!
-- Ты рано или поздно должна будешь выбрать, - Вик говорил медленно, но его тон звучал властно, - в одном мы с Андреем похожи, ни один из нас не отступит.
Судорожный всхлип вырвался из горла, я моргнула, слезы упали, вниз оставляя на джинсах круглые пятнышки. Я не смогла себя заставить повернуться к нему, не решилась посмотреть в глаза жестокой правде. Собака на сене - так должно быть я себя вела.
Хлопок двери неприятно резанул по нервам, но последующее одиночество и тишина вернули мне уверенность. Я зло размазала соленые дорожки оставленные слезами.
-- Так что у нас там по плану? Убить Кеннеди? Захватить белый дом? Да раз плюнуть!
***
В холмы я вернулась вечером. Внутри было гулко от пустоты, сердце неприятно покалывало. Вот значит, каково это потерять последнюю опору? Где-то внутри опять все сжалось от жалости к себе, но я гнала прочь подобные мыслишки. Пора самой становится на ноги, избавляться от собственных иллюзий.
Из-за калитки показалась встрепанная макушка Миши, он посмотрел на объемные сумки в моих руках и покачал головой.
-- Привет, ты чего здесь? Что-то случилось? - запаниковала я, бросая обеспокоенные взгляды на дом.
-- Да успокойся все нормально, просто помогал твоей бабушке компот закрывать, потом банки в подвал спускал, делов куча не без мороки, - с улыбкой отрапортовал он.
-- Поможешь? - я тряхнула пакетами.
-- Ты что магазин ограбила? - на его лице появился ужас, когда он заглянул в багажник.
-- Почти, супермаркет. И не ограбила, а сделала набег, - казалось, безвозвратно улетучившееся настроение возвращалось с каждой секундой общения с этим милым парнем.
Когда все пакеты были извлечены из багажника, доставлены на кухню и распакованы, мы сели пить чай. При свете масляной лампы, которую Миша сегодня днем нашел в том же подвале, наши посиделки выглядели старомодными.
-- Как прошел день? - Миша сидел на табурете напротив меня.
-- Паршиво, - вспоминать сегодняшние события совсем не хотелось, здесь же и сейчас было так уютно и хорошо.
-- Не хочешь рассказать? - я помотала головой, и сделала глоток горячего чая.
Тут бабушка до того внимательно слушавшая нашу беседу, засобиралась.
-- Пойду я, а то спина разболелась за весь день. А вы сидите. Спокойной ночи, - мы с Мишей переглянулись с одинаковыми озадаченными лицами.
-- Чего это она? - спросил Миша, я пожала плечами.
-- Мало ли?
-- Так что случилось? Ты какая-то тихая, бледная, глаза красные. Ты что плакала? - я отвела глаза, спрятала лицо в ладонях.
-- Миш, давай не сейчас, я так устала. Твое беспокойство конечно приятно, но...
-- Понял, прости, это не мое дело, - он так задумчиво смотрел на меня, что я замерла под его взглядом.
-- Да нет же, я бы поделилась наболевшим, поплакалась в жилетку. Только сегодня я уже даже на это не способна, - усталость вдруг навалилась так сильно, что закружилась голова, перед глазами все поплыло.
Ну, все допрыгалась, - мелькнула и исчезла издевательская мысль. В глазах завертелась комната, запрыгали темные предметы в отблесках единственного язычка пламени, проплыло испуганное лицо Миши, и стремительно приблизился пол, но забытье пришло прежде.
Глаза защипало, а в носу засвербело так, что захотелось сказать что-нибудь нецензурное, но сил не осталось даже на это. Я слабо отмахнулась рукой, тот час же услышав облегченный вздох. В комнате ощутимо витал запах аммиака. Приоткрыв глаза, я увидела сидящего на краешке кровати Мишу. Я хотела сесть, но Миша положил мне руки на плечи.
-- Лежи уж, непоседа! Надо же так меня испугать! - возмущенно, но беззлобно ворчал Миша.
-- Ты что принес меня сюда? - я нащупала рукой мягкую постель.
-- А что надо было оставить тебя валяться на полу? - огрызнулся Миша и положил мне ладонь на пылающий лоб.
-- Спасибо, - я слабо улыбнулась и прикрыла глаза.
-- И что это было? - теперь просто не было никакого резона скрывать свое положение.
-- Я беременна, - в темноте я не увидела лицо Миши, - вот так...
-- Хм... ладно. Тебе лучше поспать, а завтра, если захочешь мы поговорим, - он встал чтобы уйти.
-- Посиди со мной еще несколько минут, пожалуйста, - попросила я, закрывая тяжелые веки.
***
Утро пришло неумолимо, глаза казались налитые свинцом, в голове стучали африканские барабаны, но сон упорхнул, как только я открыла глаза. Такой разбитой я не чувствовала себя уже давно. На часах стрелки показывали час дня.
Сквозь тонкую тюль просвечивалась серая дымка пасмурного дня, лето подходило к своему концу.
Подниматься с постели не было никакого желания и если бы не настойчивый стук во входную дверь, то я бы так и созерцала тяжелые серые облака за окном. Стучали деликатно, но настойчиво. Надежда, что в доме есть еще кто-то кроме меня, улетучивалась с каждой секундой, а настойчивый визитер все не уходил. Пришлось подниматься, натягивать спортивный костюм и по стеночке, дабы не разбудить утихшую головную боль, идти на звук.
-- Иду я, иду, - бурчала я себе под нос, открывая дверь.
Передо мной стоял немолодой мужчина в синем форменном комбинезоне, с чемоданом для инструментов. После недолгого созерцания моего помятого вида, он откашлялся и сказал:
-- Здравствуйте, вы Никольская Александра? - я поморщилась при упоминании моей фамилии, но кивнула.
-- А вас значит, направил ко мне Виктор, - скорее сама себе сказала я, и поманила электрика за собой, - проходите. Как вас зовут?
-- Петр Иванович, - он прошел за мной и теперь неловко топтался у входа, а я еще до конца не проснувшись, не сразу поняла его растерянность.
-- Ах да! Вот наш пациент, - я указала на злополучный аппарат. Мужчина деловито осмотрел его, достал отвертку, я нервно сглотнула, вспоминая предыдущий опыт и орущего дурниной горе-электрика. Но ничего страшного не случилось, отвертка пришлась по назначению, а я с чистой совестью удалилась по своим неотложным делам. До заветной кабинки я бежала, мимоходом отметив, что в огороде тоже никого не наблюдается.
Закончив скромный утренний туалет, я вернулась в дом, где обнаружилась таки бабушка. За что ей надо отдать должное, так это за то, что, увидев в доме постороннего человека, она не подняла шум, а по-человечески выяснила, что к чему.
С появлением в доме самой хозяйки, воздух наполнился умопомрачительными ароматами еды, на которые я, успев снова прикорнуть на кровать, выползла на кухню. Свет нам все-таки сделали, и теперь вместо допотопной черной коробки красовался новенький светлый счетчик. Бабуля не могла поверить, долго благодарила сильно смущавшегося мужика, потом доверительно сообщила ему о двух неисправных розетках и одной разболтавшейся вилке. Мужик не растерялся и выполнил свой профессиональный долг, после чего под руки усажен за накрытый стол. От такого обращения он слегка обалдел, но потом расслабился и даже поддержал бабушкин монолог об урожае и прочей сельскохозяйственной мелочи. От ста граммов "столичной" мужчина вежливо отказался, мотивируя это строгими правилами. Ну, уж после такой новости бабуля вся расцвела, помянула какую-то Степановну утверждавшую, что ни один мужик в здравом уме не откажется от халявных ста граммов.
После плотного обеда я решила прогуляться. Попросив у бабушки теплый плед, вышла из дома. На улице царствовала осень, жаркое вчерашнее солнышко теперь затерялось в кучных свинцовых облаках, а ветер нагнавший их за ночь холодком пробирался под не застегнутый воротник ветровки.
Я вышла к концу деревни, углубляясь в жиденькую рощицу, которая очень скоро перешла в овраг с ручьем. Еще по детству я помнила, что эта тоненькая, весело журчащая полосочка может быть на редкость глубокой и очень холодной. Тогда-то искупавшись в этом недоразумении, мы собственноручно соорудили мостик из "позаимствованных" сосновых досок. Но как давно все это происходило! Мостик мог сгнить, утонуть или еще чего.
Я прошла еще несколько метров вдоль ручья, и мои подозрения развеялись, он стоял там, где мы его положили, лишь кое-где древесина прогнила и покрылась бурой плесенью. Преодолев ручей, пришлось почти карабкаться по крутому склону оврага, цепляясь за вылезшие из-под земли корни и пучки травы. Преодолев подъем, я оказалась почти на краю рощи. Здесь, как и в беззаботные дни наших школьных каникул все осталось неизменным. Сейчас я стояла на верху невысокого холма, но вот следующий можно было по истине назвать королем холмов. Он бугрился волнами земляных мускулов, подернутых частым луговым земляничником, полевыми травами и дерном.
Спуск здесь удобно вился тонкой змейкой протоптанной дорожки. Спустившись в довольно широкую ложбину меж двух холмов, я зашагала к приглянувшемуся местечку. Как мне показалось первоначально, тут можно было вполне комфортно взобраться наверх. На деле же пришлось попотеть, но результат того стоил.
Зеленое море мерно колыхалось под тугими порывами ветра, редкие кусты жались к бокам холмов, словно замерзшие цыплята к маме-наседке. Вдалеке мелькали светлыми пятнышками пасущиеся козы.
Выбрав площадку поудобнее, я развернула плед и постелила на траву. Трудности пути остались позади, а впереди лишь зеленые холмы, ветер и серые клоки туч, гуляющие по небу. Поправив задравшийся угол, я опустилась на плед.
Теперь, когда ничто не мешало мне заниматься самоедством, я с особенным "удовольствием" предалась мыслям, которые до этого старательно отгоняла. Итак...Виктор. Виктор решил разыграть свою партию. Мотивы мне, к сожалению не понятны. С одной стороны все предельно просто, - я откинулась на спину и сорвала колосок, сунув его кончик в рот. Задумчиво пожевала, чуть кисловатый сок брызнул на язык.
...он решил посоперничать с Никольским, но и тут я не вижу связи. Вик не чувствует ко мне ничего такого, скорее хочет досадить Андрею. Но почему? Вот этот вопрос ставил меня в тупик, - на этом мои мысли глохли, становились расплывчатыми, вот тогда я задавала себе другой вопрос - зачем все это нужно мне? А вот чтоб было! Женское любопытство, хотя стоило после всех жизненных уроков спрятать все любопытство куда подальше. Именно поэтому я находилась здесь, и у меня не было возможности сорваться в город, где с превеликим удовольствием задать парочку вопросов Вику.
Ха! Вчера я именно этим занималась - толку ноль, за то уязвленное самолюбие и растрепанные нервы.
Заложив руку за голову, я отстраненно наблюдала за плывущими облаками. Ветер шумел листьями где-то в роще, шуршал по траве, трепал распущенные волосы. Перевернувшись на бок, я увидела карабкающегося на холм Мишу.
Как только нашел?
Я махнула ему рукой, и похлопала по пледу рядом с собой, давая разрешение присоединиться. Компания мне совсем не помешает.
-- Ну, ты и забралась! - пропыхтел парень, преодолевая последние сантиметры несговорчивой природы.
-- Ты как меня нашел? Небось, бабуля сдала? - он согласно кивнул, аккуратно присаживаясь на свободный кусочек пледа, - чем порадуешь?
-- Скучно, - Миша смотрел в даль, и я его понимала, вид отсюда открывался потрясающий.
-- А мне вот слишком весело, - хмыкнула я, подпирая ладонью щеку.
-- Ты про вчерашнее?
-- Ну да, - ответила я, и немного погодя принялась рассуждать вслух, - понимаешь, если я приму предложение одного из них, то спокойная жизнь мне обеспечена.
-- То есть как одного из них, - я, не глядя на Мишу, махнула рукой.
-- Долгая история...
-- Как все запущено, - насмешливо фыркнул он, так же как и я пару минут назад покусывая колосок.
-- Ой-ой, - беззлобно передразнила я, - лучше б о себе чего рассказал.
-- А что? Родился, учился, женился... - я вскинула брови, - развелся! - нравоучительным тоном добавил он.
-- О как! Коротко и ясно. А причины следствия?
-- Да ладно, о чем ты говоришь! Я студент она тоже. Глупые, дети короче, - он улыбался, видимо что-то вспомнив, - Потом прошло время, розовые очки остались между стиркой и готовкой. Маша стала все больше пропадать на работе, я тоже ударился в зарабатывание денег, а через год мы решили разойтись, - я внимательно слушала, перед глазами вставал совершенно другой образ Миши. Не тот улыбчивый сероглазый мальчишка, а серьезный вдумчивый уже хлебнувший в этой жизни чарку горестей и радостей молодой мужчина.
-- Это нормально. - Сказала я, а Миша как-то странно на меня посмотрел. - Я имела в виду ваши отношения.
-- Ага...
-- А сейчас?
-- Сейчас я встречаюсь с одной замечательной девушкой, - он состроил самое невинное лицо, - она гуляет по ночам в поисках света, кормит меня чудными завтраками и подает в обморок от моего неземного обаяния! - пафосно закончил он, а я не удержавшись, расхохоталась.
-- Я польщена, - сквозь смех и слезы ответила я, - а если серьезно?
-- Ничего такого, - он пожал плечами, - она сейчас на стажировке в другом городе, скоро приедет.
-- Ммм...
-- А почему ты спрашиваешь?
-- Да так...хочу убедиться, что только у меня все через одно место, - грустно улыбаясь, объяснила я.
-- А-аааа. И как?
-- Убедилась.
-- Я скоро уеду, - почему-то сказал Миша, всматриваясь куда-то в даль.
-- Жалко, без тебя будет скучно, - я приподнялась и села на корточки.
Мы еще долго сидели молча, пока я не начала особо звонко стучать зубами, а нос и щеки не заледенели под пронизывающим ветром. Вот так вчера жарило лето, а сегодня уже осень запускает холодные лапки за шиворот. Раньше я не замечала, а, сейчас приглядевшись к природе, увидела пока еще редкие золотые подпалины на траве и в кронах деревьев.
***
Последняя неделя августа пролетела, прошелестела ветром, пролилась первыми холодными дождями и закончилась первым, наверное, самым "счастливым" для школьников днем. И если у детей начиналась утомительная канитель с учебой, в моей жизни наступило подозрительное затишье. Ни один из моих мучителей не появлялся, не обрывал мой мобильный, не мучил меня глупыми вопросами. Это было подозрительно, но я расслабилась. Я целыми днями слонялась по деревне, читала или рисовала, пыталась помогать бабушке по дому, но она с особым упорством гнала меня из кухни, отбирала швабру, все время, ругаясь, что как-то без меня управлялась, а сейчас тем более справится. На нее не действовали никакие уговоры, даже угрозы, в итоге я махнула на упертую старушку рукой.
Сегодня день явно решил отыграть спокойствие прошедшей недели, все началось утром третьего сентября. Меня разбудил разрывающийся мобильный. Я облизала пересохшие после сна губы, мимолетно ощутив вкус дежа вю, но не успела заострить на этом внимания.
-- Да, - мой голос был сонный, чуточку охрипший ото сна.
-- Али, ты еще не скисла в деревне? - вопрошал требовательный, но полный не пролитого смеха голос.
-- Ксю, ты блин с утра пораньше чего трезвонишь, не давая честным девушкам спать? - возмутилась я.
-- Какое утро, на часах без четверти три. Хватит дрыхнуть, собирайся и приезжай ко мне! Ты там совсем мозгами раскисла, вспомни какой сегодня день! - мне даже показалось, что она сейчас прыгает на месте от распирающего ее нетерпения.
-- Какой-какой, - недовольно пробурчала я, - третье сентября пятница...черт! Третье сентября!!! - я подскочила с кровати, запуталась в одеяле и грохнулась на пол. Распуталась, подобрала отлетевший телефон и как сумасшедшая завопила:
-- Ксюха, солнце мое! Черт возьми! С днем рожденья! - на том конце связи раздался довольный смех.
-- Спасибо, ты давай, шевели ягодицами, я тебя жду! - я закивала, но потом вспомнила, что она меня не видит.
-- Уже еду!
Одеваясь, я вдруг неожиданно для себя поняла, что моя одежда стала на размер меньше. Если с верхом все обстояло вполне сносно, то джинсы никак не хотели застегиваться на пуговицу. Я подошла к зеркалу, встав боком.
-- Что ж...теперь видно мою беременность.
Плюнув на не сходящиеся джинсы, пошла умываться. Когда я вернулась в дом, бабуля деловито сновала по кухне, и беспрестанно бормотала себе под нос, заметив же меня, деловито поинтересовалась:
-- Ты никак в город? К Ксюшеньке на день рожденье собралась? - я покаянно вздохнула и кивнула головой.
-- Да, и если не потороплюсь, то ваша внучка снимет с меня скальп, - мрачно пошутила я, ныряя в комнату.
-- Передай от меня гостинчики и поздравления, - услышала я ее голос из недр кухни.
-- Хорошо, обязательно, - я натянула теплую ветровку, подцепила сумку, сунула в карман телефон и вышла принимать на грудь гостинцы, то есть загружать их в машину.
Естественно первым делом приехав в город, я нагрянула в торговый центр, где купила подарок виновнице торжества, а в качестве бонуса приобрела себе шикарное платье да пят красивого терракотового цвета, с возможностью постепенно раздвигать ширину под грудью. Бросив на заднее сиденье свои покупки, погнала машину в сторону дома. Как назло на дорогах властвовали заторы. Я ругалась, сигналила нерасторопным водителям и вообще вела себя неадекватно, успокаивая себя лишь тем, что мне нужно срочно, быстро и прямо сейчас оказаться у порога квартиры моей подруги.
И вот спустя двадцать пять минут, столько же минут ругани, я стояла перед дверью, ожидая пока мне откроют. Чувствовала я себя сильно виноватой, переминалась с ноги на ногу, короче мне было жутко стыдно. Ведь я забыла про день рожденье самого близкого мне человека.
Дверь, наконец, распахнулась, явив мне радостно улыбающуюся Ксюху. Увидев меня, она взвизгнула и повисла у меня не шее, едва не задушив.
-- С днем рожденья! - прохрипела я, а она, услышав мой придушенный голос, ослабила объятья, переместила руки с шеи на талию, заглянув мне в глаза, - я тоже рада тебя видеть.
-- Пойдем, - Ксюха увлекла меня за собой.
Разговор мы продолжили уже за закрытой дверью, в первозданной тишине. Я удивленно выдохнула, прислушиваясь, но ничего не слышала.
-- А где все? - спросила я, снимая туфли.
-- Так ты рано, - смущенно улыбнулась подруга, но что я лишь хмыкнула.
-- Ой! - спохватилась я, - совсем забыла! - я протянула Ксюхе маленький блестящий пакетик, - это тебе.
У Ксюхи загорелись глаза, щеки запылали румянцем, а губы сами собой растянулись в улыбке. Она зашуршала пакетом, выудив из него красную коробочку, вопросительно уставилась на меня.
-- Чего? Контора платит! Открывай, давай, - подбодрила я подругу.
-- Это то о чем я думаю? - недоверчиво спросила она, приоткрывая крышку.
-- Н-нуууу, я не знаю как сейчас, а раньше да!
Подарком являлись часы с циферблатом на четыре часовых пояса, те самые о которых мечтала моя подруга с самого окончания школы. Я бы, наверное, никогда не воплотила ее мечту в реальность, если бы не карточка Никольского, которой я без зазрения совести пользовалась.
Ксюха открыв подарок, не знала что сказать, лишь заворожено смотрела на сверкающие камушки на прямоугольном циферблате, не решаясь дотронуться.
-- Дай-ка, - я решительно забрала футляр и вытащила часы, - руку, - требовательно попросила я.
Она протянула мне левую руку, а я застегнула на запястье браслет часов. Глаза у Ксюхи сияли, чуть ли не ярче камней, ну а что касаемо меня...я была довольна, что смогла сделать ее чуточку счастливее.
-- Они идеальны, - она все еще не могла отойти от сильных впечатлений.
-- Бабуля тоже велела поздравить тебя, - я обняла подругу и поцеловала в обе пылающие щеки, - она тебе тут гостинцев передала, так что пойдем, разберем, может, что-то на стол поставим.
-- Али, я решила перенести праздник в очень уютную кафешку, так что ничего не нужно. Давай пакеты, пойдем на кухню, - я передела пакеты ей, и покорно проследовала за Ксюхой.
-- А чего не дома? - кисло спросила я, выкладывая на стол баночки с салатами.
-- Надоело дома, к тому же родители приедут только завтра, раньше не смогли. А это что? - она сунула свою любопытную мордочку в пакет с новым платьем.
-- Видишь? - я показала на не застегнутую пуговицу джинс, - мы растем... ну или одежда уменьшается.
-- Так чего не одела новое? Как раз есть повод обновить, - она сунула пакет мне в руки и деликатно развернула к выходу из кухни, - иди, переоденься, а я пока здесь разберусь.
-- Ксю-уууу, а можно я сначала в душ, - подруга рассмеялась, осторожно обнимая за талию, ее ладони легли на живот.
-- Я вижу, ты по истине оценила прелести сельской жизни.
-- Хохмишь? Жить-то там здорово, но вот удобства на улице, это да-ааа.
-- Дверь там, полотенца на полке, фен в твоем полном распоряжении, и еще у тебя на все про все один час, - я покивала головой и юркнула в ванную.
Через примерно час, я вышла из ванной чистая, с высушенной головой, очень довольная собой и жизнью в целом. Ксюху я застала за истинно женским занятием - макияжем.
Вот насколько мы с Ксюхой были близки, как подруги, настолько же мы отличались друг от друга. Я - темноволосая и смуглая, она - белокожая и русоволосая. Такие разные...во всем. Оксанка баловень судьбы, начиная со школьной скамьи и до сих пор. Да и я на судьбу никогда не жаловалась, и все же подарков никогда не получала.
-- Давай, тоже присоединяйся, - сказала она, не отрывая взгляда от зеркальца пудреницы.
-- Думаешь, стоит? - я с сомнением покосилась на внушающий трепет набор разномастной косметики.
-- Уверена. Ты только посмотри на себя! Раньше ты летом ходила черноокой смуглянкой, а теперь что? Бледная, худая, под глазами синяки, и как только на тебя Никольский позарился?
-- И Виктор, - поддакнула я, примеряясь к туши для ресниц.
-- Да тот тем более! - Ксюхина тирада набирала обороты, - Али, ты вообще как-то будешь решать эту проблему?
-- Н-нуууу, не знаю, не хотелось бы, - туманно ответила я, подкрашивая ресницы.
-- Ждешь, пока оно само за тебя решит?
-- Ага, а если быть уж совсем точной, просто выжидаю. Им всем нужно время, мужчины они взрослые, разберутся уж как-нибудь сами. Мне же между ними лезть, - меня передернуло от такой перспективы, - в конце концов, я не самоубийца!
-- Так, - Ксюха окинула меня внимательным взглядом, - румян на щечки, блеск на губки и давай надевай свое шикарное платье. Нам пора выдвигаться.
***
Кафе действительно оказалось достойным, да и компания подобралась что надо, сплошь бывшие сокурсники и наши общие друзья. Скучать было некогда, а градус хорошего настроения повышался пропорционально количеству выпитого. Ксюха счастливо улыбалась, смеялась над шутками ребят, в общем, делала все, что положено имениннице в день своего рождения.
Я тоже старалась поддерживать шумную компанию, но очень скоро устала. После блаженной деревенской тишины, смех и музыка быстро утомили меня. Я решила поехать домой. Пробравшись к подруге, я наклонилась к ней:
-- Ксю, я жутко устала, можно я поеду уже? - она обиженно надула губы, но утвердительно кивнула.
-- Хорошо, пойдем, я тебя провожу.
Попрощавшись со всеми, мы вышли на улицу. Город встретил нас бодрящим ветром и вечерними сумерками. Ксюха зябко поежилась, запахивая поплотнее тонкий бежевый свитер.
-- Ты когда вернешься в город? - я не ожидала такого вопроса, поэтому растеряно хлопала глазами.
-- Я еще не думала...честно говоря не собиралась, - свои собственные слова поразили меня. Как это не собиралась? Спряталась, убежала трусиха! - нет, я скоро вернусь! Да, пары недель мне вполне хватит, чтобы решить и решиться.
-- Молодец, - Ксюха обняла меня, прошептав в самое ухо, - я в тебе никогда не сомневалась, - она неожиданно хлюпнула носом.
-- Эй, ты чего? Не смей плакать, я тут, понимаешь ли, держусь, а она реветь вздумала! Я ведь как кошка, у меня девять жизней, все будет хорошо, - я успокаивающе погладила ее по голове и отстранилась, - а теперь ты вытрешь глазки, и пойдешь веселиться за двоих. Хорошо?
-- Ладно, удачи, - я кивнула и побрела на парковку.
Телефон в сумке неожиданно ожил, и я решила, что звонит Ксюха, но, взглянув на экран, споткнулась на ровном месте.
-- Андрей? - удивление, пополам с дурацкой надеждой на что-то.
-- Али, ты еще не спишь? - голос Никольского звучал устало, отчего во рту моментально пересохло.
-- Нет, - неуверенно протянула я.
-- Чем занимаешься? - "все у меня ступор".
-- Я вообще-то домой еду, - в трубке послышался его тихий вздох.
-- Приезжай ко мне, обещаю быть самой кротостью, - такая надежда зазвучала в его голосе, что я решила продолжить удивительный вечер у камина в гостиной. Но для начала...
-- Андрей, ты не умеешь так. Чего ты хочешь?
-- Я соскучился, хочу побыть рядом с тобой и нашим малышом, - сердце екнуло и после застучало так, что вот-вот выпрыгнет, направляясь туда, где так тоскливо звучал голос мужчины.
-- Хорошо, я приеду, но с условием, - я замолчала, давая ему время осмыслить.
-- Любые условия, - голос Андрея выдавал напряжение.
-- Я не останусь ночевать.
-- Приезжай, я тебя жду, - я угукнула и отключилась.
Пока я шла до машины, меня обуревали самые разные чувства: нетерпение, глупая радость, предвкушение. Но были и другие неприятные: тревога, страх, будто должно произойти что-то плохое. Сев в машину, я засомневалась, занервничала, на глаза навернулись слезы.
Ну что я, в самом деле? Но так сложно довериться, тому, кто так долго держал в нервном напряжении, недоверии, холодности. Черт возьми! Он просто не мог так измениться, такие люди как Никольский не меняются. Железный характер невозможно ни согнуть, ни поменять. Можно привыкнуть к чему-то, смириться, в конце концов, и все равно остаться таким же жестким человеком.
Пока я ехала до Лиственного, где находился дом Никольского, меня терзали сомнения. В итоге до места я добралась только через час. Когда я подъехала к воротам дома, на улице окончательно стемнело. Некоторое время, постояв под закрытыми воротами, я не выдержала и вышла из машины. Подойдя к калитке, я нажала на звонок.
-- Кто? - отозвался охранник.
-- Александра Анатольевна Никольская, - с вызовом ответила я, - сколько мне уже можно торчать у порога?!
-- Извините Александра Анатольевна, мы вас уже и не ждали, - голос охранника звучал взволнованно, меня этот факт насторожил. Ворота медленно разъехались, открывая мне ярко освещенный внутренний двор. На подъездной дорожке стояла чья-то машина. Я поняла что-то не так.
Ко мне вышел начальник охраны.
-- Добрый вечер Александра Анатольевна, - Игорь явно нервничал.
-- Добрый... - от внезапной вспышки догадки, я окаменела, - она...Вика здесь? Да?
-- Я не хотел ее впускать, но она пригрозила пожаловаться Андрею Станиславовичу, - начал оправдываться мужчина, но я его остановила.
-- Погоди, она давно приехала? - меня начало трясти.
-- Уже полчаса... - я его уже не слушала, торопливо шагая к крыльцу.
Входная дверь легко подалась, впуская меня в обволакивающее тепло дома. Из гостиной доносились голоса, женский то и дело срывался на крик, мужской же наоборот был спокоен. Безусловно, разговаривали Никольский и Вика. Меня замутило от охватившего напряжения, я подошла к открытым дверям гостиной, но входить не стала. Вику я увидела сразу, она стояла спиной ко мне. Миниатюрная, с растрепанными локонами белокурых волос, в коротеньком серебристом платьице, босая. Ангел во плоти, в крови которого как паразиты царили злоба и зависть.
-- ...Андрей, как ты можешь говорить обо мне подобные вещи! Я же люблю тебя! - у меня непроизвольно руки сжались в кулаки.
-- Вика, мне казалось, мы уже все обсудили, - в голосе Никольского прорезались нотки недовольства и раздражения.
-- Но я ношу твоего ребенка! Никольский ты просто монстр! - девушка заломила руки и зарыдала.
Не знаю как Андрею, но мне хотелось рассмеяться, настолько жалко выглядела ломаемая Викой комедия. Но, похоже, самой девушке так не казалось, она продолжала жалобно всхлипывать.
-- Вика, прошу, уходи. Я жду Сашу, - Вика неожиданно для меня обернулась, а, увидев замершую меня, вовсе не растерялась. Напротив, она злорадно усмехнулась, сверкнув на меня глазами.
-- А ты вспомни, кто тебе согревал постель, когда твоя буйнопомешаная жена лежала в дурке?! Кто исполнял твои желания?! Не она, я! - меня прошило током, этого я не знала, да и не могла знать, не было у меня такого словоохотливого осведомителя. Никольский как назло молчал. Я решила, что уже нет смысла скрывать свое присутствие. Сделав один неуверенный шаг, остановилась, секундная борьба с собственным телом, но чья-то ладонь накрыла мои губы, вторая обвила за талию. Легкий запах знакомого парфюма окутал меня. Мое тело с легкостью оттащили от дверей в сумрак кухни. Руки тут же разжались, отпуская меня. Я застыла, до сих пор переживая услышанное, легкий шорох напомнил, что я не одна.
-- Вик, не стоило тебе влезать в это болото, - мужчина за спиной глубоко вздохнул.
-- Моя сестренка, все же решила довести начатое до конца, - усмехнулся мужчина, - и, похоже, ей это удалось, - от услышанного меня подбросило от злости, я обернулась. Вик стоял рядом, сложив руки на груди.
-- И ты тоже... - тихо прошептала я, - вы оба достали меня! Один сломал, другой добил! Хороши же вы мужчины, всем поступитесь, костьми ляжете, но добьетесь своего! Все с меня хватит! - я развернулась на каблуках и выбежала их кухни, входная дверь оглушительно хлопнула за моей спиной. Вылетев на крыльцо, я хотела притормозить, но зацепилась за подол длинного платья, кубарем скатилась по лестнице, больно ударившись виском и животом. По лицу поползла теплая струйка крови, низ живота скрутило так, что я чуть не заорала от боли. Лишь злость и обида, мигом подняли меня с земли. Во дворе никого не было, ворота оказались заперты. Тяжело дыша, я похромала к забору, отперла дверь.
Из Лиственного я гнала как сумасшедшая, благо по дороге в город машин двигалось мало. Кровь на виске начала подсыхать, неприятно стягивая кожу, но больше всего меня беспокоило болезненное ощущение посилившееся внутри меня. Оно острыми осколками зацапало меня изнутри, а потом произошло самое худшее. Между ногами стало горячо и мокро, запахло кровью. Дорога поплыла перед глазами, белая разделительная полоса размазалась. Я, что было сил, вцепилась в ускользающий из слабых пальцев руль. Меня спас неожиданно выбежавший из-за остановки инспектор ГИБДД. Я резко нажала на тормоза, машина послушно сползла на обочину, шурша колесами по гравию.
У меня едва хватило сил, чтобы приоткрыть дверь. Дышать стало тяжело, я откинулась на спинку сиденья. Инспектор медленно приближался к машине, на ходу помахивая полосатым жезлом. А мне было так плохо, и страшно, потому как пришло осознание потери. Потери еще не осознанного, не понятого мной существа, которое я сама погубила, лишив его возможности появиться на свет, озарить его первым вдохом, криком рождения. Руки сами собой легли на живот, меня снова скрутило от боли, я закусила губу, погасив рвущийся крик.
Стук в лобовое стекло на секунду выдернул меня из омута боли, я распахнула глаза и сделала единственное возможное.
-- Помогите! - крик пополам с болью и отчаяньем вырвался в густой ночной воздух. Сознание поплыло, окуная меня в вязкую черноту обморока. Временами я все же приходила в себя отрывками в полубреду. Слышала вой серены, мелькали незнакомые лица, голубые халаты санитаров, углу шприца, что вошла в вену на сгибе руки. Рваные как лоскутья, такие же размытые вспышки сознания и боль, которая не давала уйти совсем. А потом все закончилось, боль ушла, уступив место тянущей пустоте. Бессвязное метание сменилось наркотическим сном и полным отупением.
***
Когда я проснулась, разбитая, но все же живая, мне захотелось попросить медсестру снова ввести то лекарство, ведь его действие не дает мыслям возникать в голове, создавая полный вакуум. Естественно никто этого не сделает. Я пошевелилась на жесткой больничной кровати, провела дрожащей рукой по спутанным волосам, стерла соленые дорожки слез и горько вздохнула.
"... у вас выкидыш, - грубым голосом отозвался врач, - сложный случай, скорее всего, детей у вас больше не будет..."
Всхлип вырвался из горла, меня затрясло от рыданий. Уткнувшись в подушку, я постаралась заглушить рыдания, но сил не осталось, зато было горе, которое хотелось выплакать, выстрадать, а потом умереть самой. Взгляд упал на стоящий рядом стул, на котором грязной тряпкой лежало платье.
Порву и сожгу, - подумала я, потянулась к стулу, спихнула на пол платье и сняла сумку, висящую на спинке. Долго искала телефон, потом трясущимися пальцами набирала Ксюхин номер. Она долго не отвечала, а когда сняла трубку, сонно ответила:
-- Да.
-- Оксан, - я замолчала, подруга знала, что так я называю ее только в очень паршивых ситуациях.
-- Что случилось?
-- Мне нужна твоя помощь, очень нужна. Я попала в скверную ситуацию, просто хуже не придумаешь. Короче сейчас я в больнице, - тишина в трубке дала понять, что выразилась я более чем ясно.
-- Как ты?
-- Паршиво, лежу пластом, руки трясутся и внутри так пусто, хоть волком вой.
-- Что тебе нужно привезти? - про себя я поблагодарила подругу, за то, что не стала задавать лишних вопросов.
-- Одежда, ну и твое дружеское плечо.
-- Хорошо, в какой ты больнице?
-- Больница скорой помощи, до женской не довезли бы, - мрачно усмехнулась я.
-- Ты это брось, я скоро буду!
-- Хорошо.
Когда я закончила разговор, в палату зашла медсестра, строгим взглядом окинула мою кипучую деятельность.
-- Как себя чувствуете? Что-нибудь болит? - я приподнялась с постели, спуская непослушные ноги вниз.
-- Я могу уйти? - вопросом на вопрос ответила я. Медсестра пожала плечами, показывая свое отношение ко мне и пациентам в целом.
-- Если сможешь, - холодно по-деловому сказала она, - я врача позову, он скажет что вам нужно делать.
Я попыталась встать, получалось плохо, ноги не слушались, организм оказался слишком ослаблен. Почему-то кружилась голова. Я упрекнула себя за забывчивость, приложилась же о ступени головой. На виске нашлась аккуратная наклейка пластыря. Теперь захотелось вдвойне быстрее убраться отсюда, мне было жутко до чертиков оставаться в больнице пропахшей болью и отчаяньем. Но чтобы уйти нужно, как минимум встать на ноги. Борьба с собственным телом продолжалась два часа. Так меня и застала Ксюха, в казенном больничном халате, скрючившуюся у стены.
-- Али! Ну-ка быстро в постель! - с ходу прикрикнула Ксюха.
-- Быстро не могу, и вообще, если только ползком, - тихо огрызнулась я, подпирая стену. Хотя кто кого подпирал - это еще вопрос.
-- Давай помогу, - она скинула мою спортивную сумку с вещами на пол и помогла вернуться в постель. Я долго лежала с закрытыми глазами, собираясь с силами.
-- Оксан, я хочу уехать из города, - не открывая глаз, сказала я.
-- Далеко?
-- Я тут подумала, тетка меня давно звала к себе, в столицу, еще когда я закончила учиться. Но тогда я абсолютно не хотела покидать город. Сейчас же самое время, - я замолчала, тяжело дыша.
-- Может, ты все-таки расскажешь, что произошло, после того как ты уехала от меня? - Ксюха требовательно уставилась на меня, я тяжко вздохнула.