Мистер Робинсон вытянул худые длинные ноги под столом и прикрыл глаза ладонью, пытаясь сосредоточиться. Ближайшие полгода ему предстояло умирать. Думать об этом были нелегко, но более сложным казалось сообщить об этом близким людям. В дверь кабинета робко, едва слышно постучали, и мистер Робинсон, прекрасно знавший все привычки прислуги, ответил:
- Вы можете войти, Мери.
Молоденькая горничная, работающая в доме мистера Робинсона всего год, заглянула в кабинет и тихо сообщила:
- К вам мистер Льюис. Питер Льюис.
Отлично. Старший племянник прибыл первым, как и рассчитывал мистер Робинсон.
- Проводите его сюда, - мистер Робинсон на секунду задумался. - И подайте бренди.
Да, бренди - это лучшее, что может подойти в такой ситуации. Чаем дурные новости не запивают.
Мери кивнула и прикрыла за собой дверь. Разумеется, не забыв бросить на мистера Робинсона взгляд полный сочувствия. Слуги уже были в курсе.
Питер ввалился в кабинет большой и шумный, как одуревший от света лампы мотылек. Замахал руками, свалил с полки какую-то из теоретически бесценных статуэток неизвестно какого века, расшумелся...
- Сядь, - коротко скомандовал мистер Робинсон. - Сядь и не мельтеши, стихийное бедствие...
Питер с готовностью плюхнулся в кресло у стола.
- Я попробовал вспомнить, когда был у вас в последний раз, сообщил он, с улыбкой, которая всегда раздражала мистера Робинсона. - И вы не поверите! Оказалось, что это было на семилетии Керри!
- Я помню, - сухо отозвался мистер Робинсон. - Три года назад.
- Да! - счастливо засмеялся Питер. - Я подарил ей барабан.
- И следующие полгода я не знал, как избавится от этого подарка, - проворчал дядя. - Пришлось купить пони.
Питер захихикал, но на этот раз несколько смущенно.
В это время Мери принесла бренди и два бокала. Мистер Робинсон налил в один из них бренди и протянул его Питеру.
- Выпей, я пригласил тебя сюда, раз в три года, не для того, чтобы обсуждать подарки Керри.
- Что-то случилось? - встревожился племянник.
- Да, - мистер Робинсон откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. - Я серьезно болен. И, к сожалению, слишком поздно об этом узнал.
Питер молча сделал большой глоток, наполовину осушив бокал. Полное лицо побледнело и стало похоже на кусок сырого теста.
"Похоже, он ко мне все же привязан!" - с удивлением отметил мистер Робинсон, после чего продолжил вслух
- Мне осталось полгода, максимум - год. Поэтому я успею привести в порядок все дела. Именно об этом я хотел с тобой поговорить, как со старшим племянником.
Питер качнул головой, с тоской глядя на опустевший бокал.
- Налей себе еще, - скорей указал, чем предложил мистер Робинсон. - Я не могу составить тебе компанию, ты же понимаешь, алкоголь в моем положении противопоказан. Так вот, Питер, ты уже достаточно взрослый мальчик, чтобы понимать - я не смогу передать тебе или твоему младшему брату управление кампанией, если только не хочу ее безнадежного банкротства. А я не хочу! Поэтому контрольный пакет акций я передам Генри Мортимеру, он не зря семь лет сидит в вице-президентах, как не угробить компанию ему известно лучше всех вас вместе взятых.
- Я понимаю, - даже не удивился тот.
- Хорошо. Что же касается основной доли моего состояния, то я решил передать его Саманте.
- Да, а что тебя удивляет? - невозмутимо спросил мистер Робинсон, хотя, откровенно говоря, Питеру действительно было чему удивляться. Саманта, вторая жена единственного и уже покойного сына мистера Робинсона, была в их семье не в фаворе.
- Саманта? - еще раз переспросил Питер осипшим голосом. - Вы же ее видеть не хотели после смерти Майкла!
- Взгляды меняются, - отрезал дядя. - И Майкл был бы этим доволен. Это не обсуждается. Тебе, Гарри и вашей тете я оставляю по десять тысяч фунтов. Дом и сумма необходимая на обучение достанутся Керри. Должен же ребенок где-то жить.
- А кто же будет ее опекуном? - внимательно посмотрел на него Питер.
- Не волнуйся, не ты, - успокоил его мистер Робинсон. - Я позабочусь, чтобы у ребенка был опекун, вспоминающий о нем чаще, чем раз в три года. И, не сочти за грубость, Питер, но если у тебя больше нет ко мне вопросов, я хотел бы еще немного поработать сегодня.
- О, конечно! - подскочил на ноги племянник, задев стол и сбив с него пустой бокал. - Только...
- Да?
- А почему вы мне это рассказали? - в голосе Питера сквозило неприкрытое удивление.
- Видишь ли, мальчик мой, - медленно, словно пробуя слова на вкус, ответил мистер Робинсон. - По моему глубокому убеждению, есть вещи, которые стоит обговорить лично, с глазу на глаз. Чтобы потом не было обиды на покойника. И еще, Питер, не говори остальным. Я лично донесу до них свою последнюю волю. До каждого в свое время...
Синтия вошла в кабинет без стука, уставившись на брата когда-то красивыми, но ныне безнадежно испорченными подтяжками глазами. Похоже, слухи о неизлечимом заболевании докатились и до нее.
- Ну? - спросила она, усевшись в кресло. - Это правда?
Действительно докатились.
- Если я скажу "да", ты спляшешь на столе? - с интересом спросил мистер Робинсон.
- Не говори глупостей, - цыкнула на него сестра, - старый дурак!
- На твоем месте, я следил бы за словами! - окончательно развеселился тот. - Не забывай, что я единственный, кто знает твой реальный возраст. Могу ведь и проболтаться ненароком перед смертью.
Синтия рассерженно вспыхнула, но тут же взяла себя в руки, верно оценив последнюю фразу.
- Значит, правда.
- Как видишь, - развел руками мистер Робинсон. - Будешь по мне скучать?
- Не могу сказать наверняка, - процедила та.
- И что, я не дождусь в могиле цветов от своей безмерно скорбящей вечно юной сестры? - мистер Робинсон откровенно наслаждался моментом.
Синтия кинула в него еще одним испепеляющим взглядом, но промолчала.
- Ладно, - посерьезнел мистер Робинсон. - Давай начистоту, потому что я ни за что не поверю, будто ты пришла только за тем, чтобы справится о моем здоровье. Что ты еще хотела узнать?
- Кто будет опекуном Керри? - с готовностью задала вопрос Синтия.
Одновременно с этим на столе негромко звякнул таймер.
- О, прости, дорогая, - начал копаться в ящике стола брат. - Сначала здоровье, а потом ответы на все вопросы.
Мистер Робинсон проглотил пару цветных таблеток и пояснил:
- Врачи предупредили, если я хочу проскрипеть еще хоть немного, нельзя пропускать прием лекарств.
- Все настолько плохо? - вдруг совершенно по-человечески спросила сестра.
- Полгода, - также без ерничанья ответил брат. - Максимум - год.
Синтия помолчала немного, а потом призналась.
- Мне будет тебя не хватать, Джеффри.
- И мне тебя, старушка, - улыбнулся мистер Робинсон. - Только не реви на моих похоронах как медведь, я с детства не выношу твоих слез.
Синтия криво улыбнулась.
- Ладно, - преувеличено бодро воскликнул мистер Робинсон. - Поговорим лучше о делах. Ты спрашивала, кто будет опекуном Керри. Я тебя успокою - не ты. Если ты не завела детей в браке, то на седьмом десят... о, прости! В общем, сейчас это уже бессмысленно. Опекуна я подобрал надежного, за девочку можешь не волноваться.
- Настолько надежного, что доверишь ему управление всем состоянием до совершеннолетия Керри? - с недоверием переспросила Синтия.
- А с чего ты взяла, что я оставляю состояние Керри? - удивился мистер Робинсон. - Молодая девушка - это не тот человек, который способен грамотно распоряжаться сотнями тысяч фунтов! Она унаследует только этот дом и сумму, которой должно будет хватить на обучение. Состояние, по традиции, перейдет к старшему мужчине в семье - Питеру.
Синтия даже не стала скрывать удивления.
- Питеру? Но он же болван!
- Но когда-то же он должен взяться за ум, - пожал плечами мистер Робинсон. - Ему почти сорок, уже пора. К тому же я завещаю ему только деньги. А управление компанией передам своему давнему партнеру Шеймасу Мак-Огану. Шотландцы знают, как работать и множить капитал...
- А что же получит Гарри? - Синтия задала вопрос безразличным тоном, но при этом нервно скручивая ремешок сумочки.
- Гарри, ты и Саманта получите определенную сумму, которой, я надеюсь, хватит, чтобы хотя бы немного времени вспоминать меня добрым словом, - улыбнулся мистер Робинсон. - А сейчас, - он посмотрел на часы, - как бы ни был интересен наш разговор, я вынужден тебя покинуть. Врачи настаивают, чтобы в это время хотя бы час поспал...
- Я понимаю, - сестра встала, явно раздумывая, что добавить, но сказала лишь: - Держись, Джеффри.
- Я постараюсь, старушка, - пообещал тот.
Младший племянник, по привычке, проскользнул боком в едва приоткрытую дверь. Каждый раз, видя подобное, мистер Робинсон боролся с искушением хорошенько стукнуть его дверью о косяк, чтобы не лазил, как изворовавшийся кот.
- Гарри, - племянника мистер Робинсон встречал против обыкновения в постели. - Должен сказать, что не ожидал тебя видеть сейчас...
Да, действительно, сейчас не ожидал. Ждал гораздо раньше...
- Дядя, - Гарри неприятно ощерился, изображая улыбку. - Я бы ни за что не побеспокоил вас, если бы не узнал одну важную вещь...
В этом мистер Робинсон не сомневался. Удивительно было то, что на разнюхивание этой важной вещи у племянника ушло целых полтора месяца.
- Я слушаю, - мистер Робинсон безмятежно расправил складки пледа, укрывавшего ему ноги. Ничего важного не происходило... ровным счетом ничего...
- Дорогой дядя, - Гарри не решался присесть на край постели умирающего и говорил стоя, чуть ссутулившись, - я понимаю, насколько может быть тебе неприятной эта новость, но промолчать я не могу! Когда дело касается чести семьи - мы должны принимать меры, не зависимо от того, насколько неприятно это может быть...
Надо же, как заговорил...Хотя и это неудивительно. Научился изворачиваться, юлить и мошенничать - изволь научиться прикрывать себя пышными словами.
Мистер Робинсон внимательно посмотрел на Гарри. Когда он стал таким? Теперь не вспомнить...
- Дядя, - продолжал тот, роясь в дипломате, - я сам был неприятно удивлен, когда увидел это и считаю, что вы должны знать!
Племянник достал из дипломата пачку фотографий и протянул их мистеру Робинсону. Руки у Гарри чуть дрожали от волнения. Держался он не в пример хуже дяди.
Мистер Робинсон лениво перебрал штук десять снимков. Разнообразием они не отличались. Казино, игровой стол, карты, Синтия.
- Качество могло быть и получше, - лениво заметил он, возвращая фотографии Гарри. Тот хотел что-то сказать, но закашлялся от неожиданности.
Мистер Робинсон терпеливо дождался, пока тот почистит горло, а потом спросил:
- И что же ты хотел сказать, мой мальчик?
В голосе, однако, не было теплоты.
- Эти снимки, - опомнился Гарри, - говорят о том, что ваша сестра регулярно просаживает в казино деньги!
- И что? - равнодушием мистер Робинсон мог бы сравниться с какой-то из рыбин лондонского океанариума.
На Гарри было больно смотреть. Его бомба оказалась просто хлопушкой, причем бракованной...
- Но, дядя, - опомнился наконец он, - вы же понимаете, что если подобные слухи просочатся в прессу, это нанесет непоправимый ущерб нашей фамилии!
Надо полагать, возможность просачивания слухов племянник уже подготовил. Вот ведь паршивец!
- Я понимаю, - кивнул мистер Робинсон. - И надо полагать, ты думал, будто я не в курсе систематических проигрышей Синтии в казино? Так вот, - в голосе мистера Робинсона послышался металл, - я в курсе.
Мистер Робинсон откинул плед и встал с постели. Даже в пижаме и домашнем халате он выглядел солидней племянника. Тот же, под взглядом дяди, окончательно стушевался и ссутулился. Нет, персоны масштаба мистера Робинсона все еще были ему не по зубам. И слава Богу...
- Уже несколько лет я лично слежу за ее финансовыми делами. Можно сказать - спонсирую ее. У нас с Синтией договор: она тратит в казино не больше определенной суммы в месяц, которую я могу позволить ей потратить.
- А вы? - Гарри под напором мистера Робинсона отступил на шаг. - Что получаете вы?
- Спокойствие. Тебе пора бы уже понять, что это стоит разумных вложений. Я твердо уверен, что Синтия не влезет в долги, не проиграет квартиру или драгоценности... согласись, что было бы куда огорчительней, если бы подобные слухи просочились в прессу.
Последнюю фразу мистер Робинсон произнес с некоторой долей издевки.
- На твоем месте, - продолжал он, - я бы потратил время не на поиски компромата, который все равно ничего не изменит в моем решении, а на налаживание отношений с теткой. В конце концов, после того как она получит деньги, наследников у нее останется всего трое. В твоих же интересах сделать все, чтобы она полюбила тебя больше всех! Боюсь, со мной такое уже не пройдет...
Гарри ошалело кивнул. Того, что дядя будет ему указывать, как выцарапать кусок побольше он никак не ожидал.
- А теперь иди, - сел на край кровати мистер Робинсон. - Я не желаю продолжать эту тему.
Племянник поспешно ретировался и мистер Робинсон выругался вполголоса. Хотя в общем-то такого отношения от Гарри он и ждал. Неожиданным было то, что остальные наследники, вопреки надеждам мистера Робинсона, тоже затеяли мышиную возню... И ладно бы только получатели состояния! Но Мак-Оган и Мортимер тоже начали копать друг под друга, и это грозило уже развалом компании...
Генри Мортимер вышел из лифта на тридцать четвертом этаже, где располагался его кабинет. На душе было также пасмурно, как за стенами головного офиса компании "Робинсон и МакОган". С утра накрапывал мелкий противный дождь и именно с ним мистер Мортимер связывал свое дурное настроение. Хотя, справедливости ради, он понимал, что это не что иное, как заговаривание зубов самому себе.
В коридоре усердно орудовал шваброй изрядно припозднившийся уборщик. Мистер Мортимер прошел несколько шагов по коридору и, вдруг сообразив, что за спиной слишком тихо - обернулся. Уборщик, провожающий его взглядом, спохватился и снова принялся за работу.
У мистера Мортимера засосало под ложечкой. В последнее время ему постоянно казалось, что за ним наблюдают: охранник на стоянке, слишком назойливая секретарша, мойщики окон, уборщик еще этот... Ощущение это нагнеталось с каждым днем, и мистер Мортимер уже не чувствовал себя спокойно даже дома, не говоря о работе, где его постоянно преследовало ощущение тяжелого, пристального взгляда, буравящего ему спину где-то между лопаток.
"Это паранойя, - сказала ему утром жена, когда он поделился с ней переживаниями. - Тебе нужно к психологу".
"Скорее к священнику... на исповедь", - с тоской подумал мистер Мортимер, здороваясь с секретаршей и открывая дверь своего кабинета.
В кабинете мистер Мортимер достал из кейса бумаги и, просмотрев часть, серьезно задумался. Когда месяц назад представитель конкурирующей компании предложил мистеру Мортимеру встретиться, он согласился не сразу. Однако тот был настойчив, и встреча все же состоялась.
"Нам стало известно, - сказал он, - что в вашей компании ведутся разработки... нового проекта. Мы были бы весьма благодарны тому, кто дал бы нам шанс выйти на рынок с подобным решением чуть раньше..."
Тогда это казалось безумием. Подставить под удар всю компанию - все равно, что взорвать связку гранат в собственном доме! Но с каждым днем предложение казалось все заманчивей и заманчивей и, наконец, сформировалось в четкий план.
Срочный проект по внедрению на рынок новых более экономичных холодильных установок был почти завершен. Пакет бумаг, предназначенный для передачи конкурирующей фирме, лежал в сейфе, на расстоянии вытянутой руки. Пара месяцев - и конкуренты займут на рынке лидирующее положение, а Мак-Оган, не прощупавший конъюнктуру рынка, сможет позабыть о своей части наследства мистера Робинсона. Старик не из тех, кто оставит сорок процентов акций тому, кто способен загнать компанию на порог банкротства.
Если только у самого Генри Мортимера хватит духу передать проект конкурентам...
Он еще раз просмотрел бумаги: сложные сметы, расчеты с возможными кредитами из банков. Мистер Мортимер понимал, что на то, чтобы снова поднять доходы компании на прежний уровень после продолжительного спада, потребуется минимум полгода. Это был реальный срок, но все равно он колебался.
- Мистер Мортимер, - раздался по громкой связи голос секретарши, - вас вызывает мистер Робинсон. Он в своем кабинете.
Мистер Мортимер застыл, глядя на телефон немигающим взглядом. Робинсон? Но ведь он почти два месяца не показывался на работе! Что могло случиться такого, что выдернуло бы умирающего старика из постели?
Если только...
Мистер Мортимер с трудом сглотнул и чуть ослабил узел галстука непослушной рукой. Потом сгреб все документы в стопку и не сортируя убрал их обратно в кейс.
В голове, в такт крови, пульсирующей в висках, билась догадка: "Знает... Знает..."
Мистер Мортимер досчитал до пятидесяти, дождался, пока выровняется дыхание, и отправился к боссу.
Увидев мистера Робинсона, похудевшего, осунувшегося, с кругами под глазами, мистер Мортимер почувствовал прилив странного смешанного чувства стыда и жалости.
"Это его точно доконает!" - пронеслось в голове мистера Мортимера.
- Садись, Генри, - сказал мистер Робинсон и придвинул к нему толстую черную папку. - Ты можешь сказать мне, что это такое?
Мистер Мортимер открыл папку и понял, что подтвердились его худшие опасения: перед ним лежали те самые документы, которые он просматривал несколько минут назад.
- Я... - начал мистер Мортимер, сувствуя себя щенком, которого ткнули носом в лужицу. - Мистер Робинсон, я могу все объяснить!
- А почему ты решил, что я намерен тебя слушать? - внимательно посмотрел на него тот. - Генри, то, что ты собирался сделать, не поддается никакому объяснению! Пятнадцать лет безупречной работы в компании... такая стремительная и блестящая карьера... У меня не было даже сомнений, кого поставить на место сына, когда тот погиб! Я был уверен, что могу полностью доверить тебе все денежные вопросы... И что теперь?!
- Мистер Робинсон, - мистер Мортимер поднял на него взгляд, не выдержал и трех секунд и снова уставился на свои руки. - Сэр... Я не знаю, что мной руководило...
- Зато я знаю! - хлопнул по столу мистер Робинсон. - Жажда наживы, желание урвать кусок пожирней, чем у соседа... Ну почему вы не можете устоять перед искушением?!
Последний вопрос был скорее риторическим, но мистер Мортимер неожиданно для самого себя ответил:
- Может, потому что оно слишком велико?
Мистер Робинсон не ответил. Порывшись в кармане, он достал пачку сигарет и нервно закурил. Видимо от этой привычки его не избавила даже болезнь.
Прошло несколько минут. Молчание становилось невыносимым, и мистер Мортимер не выдержал:
- Сэр, я...
- Молчи, - осадил его мистер Робинсон, сминая в пепельнице уже вторую сигарету. - Оправдания мне не требуются. Можешь идти.
- Я уволен? - с безнадежностью спросил мистер Мортимер.
- Глупостей и без этого сделано предостаточно, - сухо ответил мистер Робинсон. - Пока можешь работать дальше. Только будь добр, принеси мне свою копию этих...документов, - мистер Робинсон кивком указал на черную папку.
- Конечно, сэр! - подскочил тот, не веря в благополучный для себя исход. - Сейчас же...
Он уже взялся за ручку двери, когда мистер Робинсон добавил:
- И еще, Генри, я бы тебе порекомендовал сменить секретаря.
- Даже слишком, - проворчал мистер Робинсон. - Она делала копии твоих документов не только для меня, но и для мистера Мак-Огана. Нельзя быть до конца уверенным, что только нам двоим...
Они ввалились в кабинет втроем - Питер, Гарри и Синтия. Разгоряченные, нетрезвые...
- З-зараза ты, Джеффри! - с чувством сказала Синтия и икнула. - Обмануть нас решил, да?
Мистер Робинсон напрягся. Меньше всего он ожидал, что кто-то из родственников перескажет другому содержание их разговора. Хотя, если они вместе пили, это все объясняет. Алкоголь развязывает языки и не в таких случаях. Что же их свело вместе? Ах, да... день рождения Гарри. Забыл, что он на носу, и вот результат. Но как же обидно в довершении ко всему проколоться и тут...
- О чем ты, старушка? - сделать невинное выражение лица оказалось непросто.
- О чем! - фыркнула сестра. - Посмеяться над нами решил, да?
- Наследнички, - процедил Гарри, сцепив руки за спиной и раскачиваясь с пятки на носок. - Хотелось посмотреть, как мы вцепимся друг другу в глотки?
Питер ничего не говорил, только смотрел исподлобья, набычившись, налитыми кровью глазами. Мистеру Робинсону никогда еще не приходилось видеть старшего племянника в таком виде.
- Я не понимаю, о чем вы, - отрезал он, поудобнее устраиваясь в кресле, но чувствуя себя до крайности неуютно. - Извольте выражаться яснее.
- Яснее? - Гарри подошел вплотную к столу и, нависнув над ним, посмотрел дяде прямо в глаза. - Хорошо, как пожелаете, дядюшка! Я скажу яснее...Обмануть нас решили?!
Младший племянник стукнул кулаком по столешнице. Стопка бумаги, лежащая на столе, разлетелась по комнате.
- Мне сказали, что деньги получит тетка! Ей сказали, что наследник - Питер! Питеру наврали, что наследство получит Саманта! - Гарри орал и брызгал слюной, не переставая стучать по столу. - Старый маразматик! Решил поинтриговать перед тем, как свалиться в могилу?!
Неожиданным рывком он ухватил мистера Робинсона за галстук и прошипел:
- Ну, говори! Говори, кто получит все? Говори!
Мистер Робинсон не ответил, только бросил взгляд в сторону Питера, надеясь, что тот утихомирит младшего брата. Но Гарри воспринял это иначе.
- Его?! - выпустив из рук изрядно смятый галстук, племянник развернулся к брату и, вцепившись в лацканы пиджака, с силой встряхнул Питера. - Его?! Этого недотепу?! Да он же пожрать сходить без чужой указки не мож...
Гарри хватило одной оплеухи от старшего брата, чтобы отлететь к стене кабинета и врезаться спиной в книжный шкаф. Стекла в дверках жалобно звякнули и посыпались на ковер.
Гарри утер нос рукавом джемпера. На рукаве осталось солидных размеров кровавое пятно.
- Вот черт! - с удивлением произнес он, и едва успел прикрыть лицо другой рукой - Питер не стал дожидаться, пока брат придет в себя, и ударил снова. Что-то хрустнуло, и мистер Робинсон от души понадеялся, что это были дверки шкафа.
Меж тем братья сцепились не на шутку. Не прошло и минуты, как они оба повалились на пол, изо всех сил мутузя друг друга и выкрикивая что-то нечленораздельное. Хрустели стекла, обрывки бумаг летали по комнате...
- Боже мой, - прошептал мистер Робинсон, в ужасе глядя на эту безобразную сцену. - Что же вы творите...
- Ты сам этого добивался, - вдруг сказала Синтия, все это время стоявшая у стены неслышной тенью. - Это ты их до этого довел.
- Разве такого я добивался?! - мистера Робинсона трясло крупной дрожью, и впервые за несколько долгих лет ему хотелось плакать от собственной беспомощности. - Я не этого хотел! Не этого!
- Может и так, - медленно произнесла сестра, роясь в сумочке. Сейчас она уже не казалось пьяной, но почему-то это тревожило куда сильней, чем если бы было иначе. Сильней, чем катающиеся по полу, рычащие племянники. - Но ты заигрался. Ты много на себя взял, Джеффри.
В руке Синтии оказался маленький дамский пистолет. Очень маленький и очень страшный. И мистер Робинсон понял, что не может издать ни звука...
- Твоя болезнь рассорила нас всех, - медленно, словно объясняя что-то маленькому ребенку, произнесла Синтия. - Значит, надо с ней покончить, пока мы не поссорились окончательно...
Пистолет в руках Синтии не дрожал. Его черный зрачок смотрел на мистера Робинсона, а тот смотрел на него, понимая, что сейчас закончится все и он ничего не успеет сделать. Абсолютно ничего...
- Не надо, - попросил он, но почему-то это вышло совершенно неслышно. - Не надо! - еще раз повторил он, с тем же результатом. - Синтия!
- Я буду по тебе скучать, Джеффри, - с чувством сказала сестра и нажала на курок.
Гром оглушил мистера Робинсона и он подскочил в постели, задыхаясь, со стучащим как погремушка сердцем, мокрый от пота. За окном бушевала гроза.
Это был только сон. Или не только?
- Господи, - прошептал мистер Робинсон, прижав ладони к лицу. - Господи, каких демонов я разбудил? Господи... господи...
Официально, в течение трех месяцев мистер Робинсон исправно выполнял все предписания врачей, ограничил число встреч, чтобы не переутомляться, и практически перестал появляться на работе. В общем, вел показательный образ жизни неизлечимо больного, но упорно цепляющегося за жизнь человека.
Для многих стало бы сюрпризом известие, что во время, положенное для дневного сна, мистер Робинсон тайком встречается с одной весьма подозрительной особой. Худого китайца, неопределяемого на глаз возраста, всегда провожала в спальню дедушки тайком от слуг сама Керри. При этом дедушка, запретив ей присутствовать при разговорах с господином Ли, всегда рассказывал ей, что они обсуждали и внимательно выслушивая мнение Керри о происходящем. Настолько внимательно, как будто проверял выполненное домашнее задание.
В этот раз господин Ли был взволнован, и это волнение передалось от порога спальни самому мистеру Робинсону.
- Кто-то пострадал? - сразу спросил он.
- Питер, - коротко ответил китаец.
Мистер Робинсон на мгновение прикрыл глаза. Лицо у него стало похоже на хеллоуинскую маску мертвеца. Он так старался оградить всех от серьезных опасностей, но все же просчитался. В который раз...И эта ошибка оказалось самой страшной.
- Нет-нет, - поспешил добавить господин Ли. - Его жизнь вне опасности. Мои люди вовремя оказали ему помощь и вызвали врача.
Лицо мистера Робинсона несколько смягчилось, но взгляд остался тусклым и безжизненным.
- Значит, Синтия? - глухо спросил он.
- И да и нет, сэр, - откликнулся господин Ли. - Мистер Льюис попал под машину сам.
Мистер Робинсон медленно выдохнул и прислушался к колотящемуся сердцу, думая о том, что поспешность догадок может на самом деле значительно сократить отпущенный ему срок.
- Надо полагать, - медленно произнес мистер Робинсон, - что Питер хотел подстроить что-то Саманте?
- Верно, - кивнул китаец. - Мистер Льюис пытался проследить за миссис Робинсон, когда та собиралась на встречу со своим мужчиной.
- Разумеется, - на лице господина Ли промелькнула тень обиды. - Встречаются три года, обычный банковский клерк, в ближайшее время собирается сделать ей предложение. Все чисто.
- Хорошо, - задумался на мгновение мистер Робинсон. - А при чем здесь Синтия?
- О, - господин Ли нахмурился. - Если бы мистер Льюис не попал под машину сам, ему бы помогла ваша сестра, сэр.
- Конкретней, - снова напрягся мистер Робинсон.
- Она наняла человека, проколовшего трубку тормозной системы в автомобиле мистера Льюиса, - пояснил китаец. - Я узнал об этом несколько минут назад, так что вашему племяннику крупно повезло. Неизвестно, остался бы он жив, попади в аварию на своей машине.
Мистер Робинсон прикрыл глаза ладонью. Синтия... почему, Синтия? Разве деньги стоят такого?
- Сэр, вам плохо? - с беспокойством спросил Ли.
- Скажите, Ли, - вместо ответа переспросил тот, - почему она это сделала? Не Питер, ни Гарри, ни Мак-Оган с Мортимером... а она? Неужели такое искушение способно пересилить все человеческое, что в ней было?
- Я полагаю, мне не стоит высказывать свое мнение...
- Но все же! - мистер Робинсон не отводя взгляда смотрел господину Ли в глаза. - Вы профессионал, вы же не один раз встречались с подобным... Мне нужно знать ваше мнение, я уже не могу решить все один...
- Сэр, я видел всякое, - сдался китаец. - Не всегда можно предугадать поступок человека... Но я точно знаю одно - Конфуций был прав, когда говорил: "Быть человечным или не быть - это зависит только от нас самих". Можно найти любое оправдание любому поступку, но не изменить суть человека. Если ваша сестра поступила так, то не потому, что вы предложили слишком много, а потому что была на такое способна в принципе.
- Но ведь я все равно подтолкнул ее к этому. Не только ее, всех их!
Господин Ли пожал плечами.
- Если сомневаешься в человеке, не веди с ним дела, а если ведешь - не сомневайся.
- Снова Конфуций? - без энтузиазма спросил мистер Робинсон. - Мудро, ничего не скажешь. Не рой другому яму...
- Нет, сэр, у нас вообще есть много пословиц, - с лукавой полуулыбкой сказал тот, оставив без внимания продолжение фразы.
- И самую мудрую вы припасли напоследок?
Китаец многозначительно кивнул.
- Знали бы вы, Ли, как я устал от всего этого... - вздохнул мистер Робинсон. - А ведь еще осталась Саманта...
- Мои люди продолжают наблюдение, - сел на более привычного конька тот, - но пока все остается без изменений. Ровным счетом никаких действий против мистера Гарри.
- Ах, да, - мистер Робинсон протянул ему лист бумаги. - Проверьте этого человека, Ли. Вчера днем миссис Робинсон снова звонила, справлялась о Керри и моем здоровье. А когда я ответил, что оно без изменений, Саманта порекомендовала этого врача. Думаю, это обычная дань вежливости, но проверить не мешает.
- Не стоит, сэр, - сказал господин Ли, едва бросив взгляд на лист бумаги. - Это действительно врач.
- Вы уверены?
- Он вылечил мою тещу, - сообщил китаец с нескрываемой тоской. - Разве я могу забыть этого ужасного человека?
- Выходит, - медленно произнес мистер Робинсон, - что на этом можно ставить точку?
- Решать вам, сэр, - уклончиво ответил господин Ли. - Я могу пока продолжить наблюдение, а вы свяжетесь со мной, когда все обдумаете.
- Пожалуй, так будет правильно, - кивнул тот.
- Что-нибудь еще, сэр? - спросил китаец.
- Нет, думаю, на сегодня все. Остался только один вопрос...
- Какой, сэр?
- Что все-таки за мудрость вы припасли? - спросил мистер Робинсон, готовясь к длинному и сложному изречению.
- Конфуций сказал: "Единственная ошибка - не исправлять своих прошлых ошибок", - кратко ответил господин Ли и вышел из комнаты неслышно прикрыв за собой дверь.
- Ну что? - спросил у Керри мистер Робинсон, когда та вывела из дома китайца и вернулась обратно. - Как ты считаешь, не пора ли сообщить всем о моем чудесном исцелении?
Керри замерла, а потом повисла у него на шее с восторженным визгом. Мистер Робинсон погладил внучку по спине, думая, что было жестоко заставлять Керри все это время хранить его тайну. Но девочка оказалась настоящей умницей, не проболталась никому...
- Иди, скажи слугам, что я звонил доктору и тот страшно извинялся, что перепутал мои анализы с анализами другого больного.
Керри побежала к двери, но прежде чем она успела выйти в коридор, ее догнала дедушкина просьба:
- И передай, пожалуйста мисс Мартин, что я хочу большой сочный ростбиф! Три месяца на бульоне и витаминах могут загнать в могилу даже здорового человека.
- Конечно, дедушка! - пообещала Керри.
Мистер Робинсон проводил внучку взглядом и задумался. Именно благодаря ей он решился на авантюру с проверкой родни. Благодаря Керри и случаю: мистер Робинсон сидел в своем кабинете, когда у его окна едва не сорвался вниз мойщик окон. Увидев на секунду синее от страха лицо работника, мистер Робинсон вдруг понял, что смерть внезапна и предугадать ее приход невозможно. Мистер Робинсон примерил это на себя и с ужасом осознал, что не знает, кто позаботится о Керри после него. Семь лет назад, после смерти Майкла, мистер Робинсон не задумываясь забрал девочку к себе, противясь попыткам ее мачехи Саманты принять участие в воспитании Керри. Сейчас это выходило боком. Мистер Робинсон не знал, для кого важна сама девочка, без приложения в несколько миллионов фунтов. У Керри не было никого кроме мистера Робинсона, и у него не осталось никого кроме нее...
До мистера Робинсона донесся едва слышный возглас Керри: "Дедушка здоров!"
"Здоров, - подумал он. - И надеюсь проскрипеть до твоего совершеннолетия. Мужчины в нашем роду доживали и до девяноста. А если нет, то у меня есть еще время чтобы наладить отношения с Самантой... И уберечь этих троих непутевых от самих себя... Как там сказал Ли? "Единственная ошибка - не исправлять прошлых ошибок". Больше я не ошибусь..."