|
|
||
Сухой шорох под окнами. Это, конечно же, метла дворника. Глаза мои ещё закрыты, но я уже проснулся. Звенят бидоны. Это молочницы, сельские бабы, разносят молоко по квартирам. Я осторожно открываю глаза--комната ещё в полумраке. В окнах брезжит серый рассвет. Пепельное небо--осеннее, зимнее ли--в густой росчерти голых веток. На ветках воробьи--со всей округи, верно, слетелись. И неугомонное чириканье--о чём это они?-- вплетается в ощущение прихода чего-то радостного, неизведанного...
Но что это? Чем это пахнет?
В памяти до сих пор, по прошествии стольких лет, умиляющий запах берёзовой коры--это мама у печки обрывает её с поленьев для растопки. Я вскакиваю с постели:
-Подожди, мама, не растапливай без меня!
-А, проснулся... С добрым утром!
И вот я в одной ночной рубашонке у раскрытой дверцы печки. Это такое наслаждение--поднести зажжённую спичку к ароматной завитушке коры и её, вспыхнувшую чистым, бескопотным пламенем, сунуть под сложенные крест-накрест поленья... Тяга подхватывает пламя, оно, взметнувшись, охватывает всё нутро печи, и гул, торжествующий гул, поддерживаемый короткими очередями весёлого треска, наполняет и печь и комнату и, кажется, всё мое существо чем-то волнующим, неопределённо-манящим...
Жизнь... Первые проблески осмысленного её восприятия...