C'est la Vie

С недавних пор стал мне встречаться в наших краях пожилой человек. Он ничем особенным не выделялся среди спешащих, плетущихся и фланирующих двуногих, именуемых пешеходами, разве что я сразу же определил его как соотечественника, бывшего, конечно. Я почему-то наших ещё издали узнаю, причём в любое время года. По силуэтам. Художник, к тому же художник-карикатурист, конечно же смог бы обрисовать их характерность как в общем, так и в деталях, и если бы и не объяснил эту характерность, то заставил бы нас, зрителей, почувствовать её, заострённую въедливостью насмешника.

Я же в этом пасую. Но не подумайте, что в пожилом мужчине, отмеченном мною про себя этак походя--"земляк", было что-то смешное, утрированно-карикатурное. Отнюдь нет. Один из многих, многих и очень многих наших. Случайно как-то и разговорились. Если память не изменяет--в супермаркете. Да, именно там. Он держал в руках какую-то банку и беспомощно искал глазами кого-нибудь, кто помог бы ему разобраться, "что это и с чем это едят". Я понял его озабоченность и предложил свои услуги. Он обрадовался как и моей помощи в переводе содержания этикетки, так и, это было ясно, как дважды два, возможности перемолвиться с кем-нибудь на родном языке.

-Ну да! Хорошо вам, молодым, память у вас хорошая, язык легко даётся, а нам, вот мне в частности, куда там! Ничего в голову не идёт, старайся--не старайся.

Мы выяснили нашу разницу в возрасте--27 лет, и, не знаю, что подумал он о преимуществах и недостатках наших возрастов, но я как-то сразу прикинул, что мне, конечно, легче, что к мозгам ещё что-то клеится, ему же легче, что не нужно думать о хлебе насущном. Я сказал: к моим мозгам что-то клеится, но, побей меня град, ничего не могу вспомнить из того, что он сообщил мне о себе. Имя только запомнил и возраст, а вот откуда он, кто по профессии, есть ли у него кто-нибудь из родных и пр. и пр.-- начисто забыл. Да, впрочем, и слушал, как говорится, в пол-уха. Встречал его от случая к случаю, здоровались, но не задерживались. Я во всяком случае, не давал к этому повода.

Но--опять супермаркет. На этот раз он увидал меня ещё издали и замахал призывно, как доброму приятелю:

--Алик! Алекс!

Я подошёл без большой охоты.

-Простите, пожалуйста, но я уж пользуясь нашим знакомством, хотел спросить у вас совета, что лучше--это или это?

-И ни то, и ни это,--отвечаю.--И то, и другое--нечто вроде комбикорма. Зачем вам эта гадость? Вы что, не можете себе позволить что-нибудь из натуральных продуктов?

-Не люблю готовить,--говорит.--А это--засыплешь в кипяток, и через несколько минут готово. Вот если бы я был женат или имел бы женщину, так сказать, неофициально... Вы ведь тоже не женаты? Да, вы мне говорили, я помню... Так разрешите вас спросить--а почему?

Я на него прищурился:

-А вы, разрешите спросить, почему?

-Ну, я уже, так сказать, несколько в возрасте, и, тем не менее, и я бы женился, но мне представляется, что женщина моложе пятидесяти за меня не пойдёт, а взять постарше... как-то не хочется. Не волнуют они меня, вы понимаете?

Мне как-то не хотелось продолжать с ним разговор ни в этом русле, ни в каком другом, но не хотелось и проявить неуважение к, может быть, и неплохому человеку, тем более пожилому. Мы вместе двинулись со своими покупками к кассам. Я пропустил его вперёд, но он дождался, пока я рассчитаюсь за купленное. Предстоит пройтись с ним через площадь, ну и удовольствие!

-Я смотрю, вот вы молодой человек, а одеты теплей меня, неужели вам не жарко? Вот посмотрите на меня, видите, как я одет?

И в самом деле, на дворе февраль, а он в кожаной курточке, и вроде бы под ней ничего шерстяного. Он, очевидно, догадался о моём предположении и расстегнул верх куртки. Да, фланелевая рубаха только и под ней что-то трикотажное светится. Удовлетворившись, видимо, впечатлением, произведённым его морозоустойчивостью, он всё же не остановился в этом вопросе.

-Вот и непонятно мне, почему вы, такой молодой, а гораздо теплей одеты?

-Я полагаю, это потому, что у вас тепло по всему телу разлито, а у меня только в определённых местах сосредотачивается.

Он тоже сосредоточился на несколько секунд, потом рассмеялся. Дошло, видно.

-Да, так извините, вы мне так и не ответили--почему вы не женитесь. Парень вы заметный, чтоб не сказать больше, и не глупый, такое впечатление вы на меня произвели, извините... (я благодарственно кивнул). И работаете?.. Я забыл кем?

Я назвал свою малодоходную профессию. Он пожевал немного губами, что-то соображая. Но, видимо, моя профустроенность его не очень заботила, заботы его проектировались в другом направлении.

-Так что, разве девушек хороших нет, молодых женщин?

-Навалом,--говорю,--но у каждой из них, мало-мальски приличной, свои, так сказать, идеалы, в которые входят не только внешние данные и внутренние качества "принца", но и его...--я довольно вульгарно поработал пальцами, большим и указательным.

Мы уже давно перешли площадь перед супермаркетом и повернули налево. Удирать от него не хотелось, да и неудобно было, и, к тому же, меня почему-то стала забавлять болтовня с ним.

-Ну, хорошо... Я вас понимаю... Но как же вы решаете свои, так сказать, личные проблемы? Вы же мужчина в самом расцвете...

-Решаю, сообразуясь с реальной действительностью. Непонятно? Не имея возможности приобрести в настоящее время соответствующий объект оптом, я беру всё более или менее приличное в розницу.

Он глянул на меня, и в его глазах вспыхнул огонёк заинтересованности.

-О, понимаю. Вы имеете в виду этих гёрлфренд?

-И этих тоже. (Я слово "этих" произнёс с нажимом).

Он, я почувствовал, потихоньку закипал.

-А как вы их находите, простите за вопрос?

-Ну-у! На ловца и зверь бежит,--я рассмеялся. Этого зверя можно встретить и в лифте, скажем, или в супермаркете, или вообще за первым же поворотом...

-И сейчас, простите, у вас есть гёрлфренд?

-Сейчас как раз нету. Поссорились. Надо характер выдержать-- не звоню ей.

-Но это же очень мучительно--я по себе знаю--быть без женщины... Так ли уж важно характер выдерживать? Я бы не смог долго мучаться.

-А я и не мучаюсь. Ещё этого мне не хватало. Знаете, говорят, клин вышибается клином? Или подобное излечивается подобным? Вот так и живу, сообразуясь с народной мудростью.

Интерес моего спутника как-то раззадорил меня незаметно, да и к тому же надо иногда разрядиться в трепотне. Я немного рассказал ему о своей "заразе", как я её в сердцах не раз называл, не утаил, что и денег она мне стоит.

-Но ты ведь живёшь со мной, пользуйся всем моим, смотри TV сколько влезет...

-Ну, наши отношения не вечны. Сегодня--мы вместе, завтра можем расстаться. Свободны! Поэтому и хочется иметь своё, быть независимой.

-Вот видите, каковы они. С ними нужно держать ухо востро. Не дай Бог расслабиться.

Мы немного помолчали. Мой спутник, очевидно, переваривал информацию. А потом:

-Вот у меня такой вопрос к вам. Как вы думаете, возможно ли, не обо мне речь, я вообще спрашиваю, возможно ли человеку моего возраста завести себе молодую интересную женщину?

-А почему нет? Здесь всё возможно. Вот вы, может быть, читали или слыхали об Онассисе, который женился на вдове президента Кеннеди? Он женился, будучи ещё в более преклонном возрасте, чем вы. А она, Джеки, тогда была... Ну, примерно тридцати с небольшим лет.

Он улыбнулся:

-Да, я понимаю... Деньги.

-И ещё какие! Где-то около полумиллиарда, кажется, не помню точно, отхватила по завещанию. Так что передайте "человеку вашего возраста"... Что именно передать, вы понимаете?

Он рассмеялся.

-Да, да, конечно...--и удручённо покивал головой.

Тут нам пришла пора прощаться--наши пути расходились в разные стороны.

Через какое-то время случай свёл нас снова. Старик страшно обрадовался, а я? Ну, какая мне радость от общения с ним-- подумаешь!--но почему-то покровительственный тон, непроизвольно взятый мною по отношению к нему, тянул меня за язык, и это вроде бы давало мне какую-то разрядку.

Он, конечно же, горел всё тем же. После нескольких незначительных и общих фраз включилась его уже известная заинтересованность, и я, довольно снисходительно, настроился на трёп: спрашивай--отвечаем".

-Вот вы, как я понял, кого-то постоянно имеете. Ну, не ту, так другую. Вот как вы думаете, человеку...--Он почему-то остановился, и я окончил за него: вашего возраста... Он заулыбался:

-Вы меня понимаете с полуслова... Да, конечно, не буду крутить--мне, я о себе спрашиваю,--уточнил он,--можно ли мне что-нибудь такое, ну пусть временное, тоже иметь?

Я задумался. Отшутиться, может быть? Или этак вежливенько послать его подальше? А, с другой стороны,--что с меня убудет, если я раскрою ему некоторые реалии?

-Самое элементарное,--сказал я с некоторой расстановкой, искоса поглядывая на него,--это просто пойти в так называемый бардак.

-Что вы говорите? А здесь есть они... Я имею в виду в нашем районе?

-Есть. И могу дать вам адрес, это недалеко.

-У-у-у! А это не опасно?

-В каком смысле? Вы боитесь, что вас ограбят?

-Ну, это тоже... Но я имею в виду болезни всякие, ну, вы знаете... Эйдс этот.

-Ну, что я вам скажу... Жизнь кругом полна опасностей. Вот мы с вами стоим на улице--вы думаете, это не опасно? На всё воля судьбы, случая. Болезни? Ну, там, в борделе, стараются придерживаться правил гигиены. Современные средства--вы сами знаете. Они стараются--тоже ведь заразиться не хотят. Но риск определённый, конечно же, есть. Лучший способ не подхватить что-нибудь--это найти приличную женщину своей возрастной группы...

Он возмутился:

-Ну! Для меня это исключено! Я давно живу одной только мечтой--иметь молодую!.. А там, в борделе этом, какого они возраста?

-Ну, примерно, от двадцати до тридцати...

-И как, приличные? Я имею в виду внешне?

-Там есть возможность выбора. Девок всегда несколько. Четыре, пять, шесть... Какую-нибудь из них можно выбрать. На разные вкусы: крупные, маленькие, худенькие, полненькие... Беленькие, смугленькие, чёрненькие... А никто не понравился-- можно и уйти. И ещё--каждую неделю они меняются--у них, так сказать, текучка, так что можно и в другой раз зайти.

-Это заманчиво... А сколько это стоит?

Я назвал сумму.

-О, это совсем недорого! Я могу позволить себе раза два в месяц сходить. Ведь это так необходимо, даже из научных соображений. Вы ведь знаете, читали, наверное, что любой орган, перестающий работать, атрофируется. Я обязательно должен там бывать... Да! Только я же по-английски ни бум-бум... Вот беда!

-Да они и сами там по-английски еле-еле.

-А на каком же языке они разговаривают?

-На испанском. Но несколько необходимых слов они и по-английски знают, и, главное, понимают, что от них требуется, так что говорить много не приходится.

-Но послушайте... Может быть, вы мне можете сделать одолжение, оказать услугу? Вы ведь всё равно там бываете, так возьмите как-нибудь и меня с собой! Хотя бы в первый раз только, а? Я вам буду очень признателен--вы меня понимаете? Возьмите...

Я задумался. Его признательность мне, конечно же, до одного места. Но в самом деле--что мне стоит? Чёрт с ним, с дедом, возьму его--не мне платить.

-Ну, хорошо... Так и быть, договорились. Вы когда свободны бываете?

-Да я почти всегда свободен. Вот разве к доктору иногда... Это когда аппойнтмент. А так... в любое время. Я вот дам вам свой телефон, ладно?

-Давайте. Как-нибудь выберусь с вами в ланчтайм, я ведь здесь недалеко работаю, о'кей?

Через несколько дней я позвонил ему и спросил о самочувствии. И готов ли он.

-Готов как штык! Куда и когда мне явиться?

Мы договорились встретиться на углу, около рыбного магазина, в час дня.

Поднимаясь с ним на второй этаж розового домика, я спросил, не волнуется ли он?

-Да нет,--отвечает,--всё в порядке. Готовился давно к этому, никаких колебаний, настроение бодрое.

В холле, кроме управительницы, славной и весьма аппетитной Элси, с которой мы давно обмениваемся сигнальчиками взаимной симпатии, развалились на кушетках девки. Четверо. И среди них--слава тебе, Господи, не напрасно пришёл--всё ещё не надоевшая, всё ещё желанная колумбийка Лаура, сразу же мне призывно заулыбавшаяся.

Но я напустил на себя деловитую мину: стоп-стоп, не загорайся, может, ещё другую возьму. И к деду:

-Ну, вот... Определённый выбор есть. Не торопитесь, но и не тяните. Времени у нас,--я глянул на часы,--примерно с полчаса. Решайте.

-Я вот хотел бы вон ту,--он показал глазами на незнакомую мне женщину лет 30-ти, довольно ещё привлекательную.-- Именно её... Самый расцвет женственности!

-No problem, сейчас мы её и заарканим.

И я кивнул ей на своего спутника--вот, мол, клиент тебе. Но она, к моему удивлению, недовольно отвернула голову, состроив откровенно брезгливую мину. Я подошёл к ней:

-В чём дело, чего ты кобенишься?

Она глянула на меня недобро и снова отвернулась. Я пошёл за Элси, вышедшей в прихожую.

-Ну что это такое, почему эта,--я кивнул на избранницу деда,--отказывает моему другу? Что за дискриминация? Поговори с ней, Элси.

Элси подошла к ней и что-то ей повнушала по-испански, и та с неохотой поднялась со своего насиженного места.

-Послушайте,--говорю я деду,--надо бы дать ей лишние пару долларов для улучшения её настроения. Как вы на это смотрите?

-Конечно, конечно, что за разговор...

-Мой друг даст тебе тип, о'кей?

-Сколько? Два доллара?--Она раздражённо отмахнула рукой моё предложение.--Не надо мне этих несчастных двух долларов, я и без них пойду!

-А сколько бы ты хотела?

-Пять!

Я опять к деду:

-Она хочет пятёрку лишнюю... Как вы?..

-Конечно, конечно... Пусть будет пять, мне она очень нравится, и я понимаю, что от настроения её многое зависит... Только у меня десятка сверх положенной платы. Как быть?

-Уплатите Элси положенное, она же и десятку разменяет.

Дед расплатился с Элси за сервис (плата у них вперёд), но остался со своей десяткой--у Элси почему-то не было денег на размен.

-Я разменяю ему,--избранница деда движением головы пригласила его за собой и прикрыла у меня перед носом дверь своей каморки.

-Я подожду вас, и вы без меня не уходите,--это уже я напутствовал деда через дверь.

Минут через пятнадцать я вышел от Лауры и, усевшись в кресло, расслабился и закурил. Элси и девки смотрели по TV какую-то испанскую муру, и у Элси даже рот был раскрыт от сопереживания... Эх, Элси, Элси... Как мне тебя хочется... Но ты говоришь--нельзя! Муж ревнивый... Не дай Бог связаться с ним... А притягательна, холера, чёрт её побери!

А дед? Я глянул на часы--двадцать минут уже работает, дорвался до своей мечты... Прошло ещё минут пять, и я забеспокоился. Что бы это могло значить?.. Ведь если бы ему стало плохо, то она, его фея, просигналила бы... Что-то там тихо. Ну, ещё пару минут, и попрошу Элси постучать им.

Но вот щёлкнула задвижка, и сразу же из открытой двери раздался отчаянный крик:

-Алик! Алекс! Сюда!

Я бросился на крик, Элси за мной.

-Что случилось?..

Дед прямо при нас натягивал трясущимися руками свои советские "семейные" трусы, руки его тряслись, губы прыгали.

-Большое несчастье! Она меня обокрала! О!..

-Деньги?

-Нет... Мои ключи... От квартиры...--и он хлопал себя по белому упитанному телу, как бы ожидая звона ключей.

-Да может быть, вы их дома забыли. Зачем они ей? Она же и адреса вашего не знает, воспользоваться ими не сможет...--я уже говорил лишнее.

-Да нет! Они были со мной... И упали на пол, когда я раздевался... Я поднял их и сунул в карман, и... Нет их и всё!..

Я перевёл сеньоритам вышесказанное, и мы втроём стали прощупывать одежду деда, висящую на гвозде. Ключи, конечно, нашлись--не туда сунул, паникёр. Я извинился за деда, Элси бегом вернулась к увлекательной передаче, а Топазия, так, оказывается звали дедову партнёршу, стояла в дверях, нетерпеливо ожидая, пока мы освободим её профплощадь. Руки деда всё ещё тряслись, пуговицы не слушались его пальцев.

-Ну, а в главном как? Порядок?

-Совсем плохо... Опозорился... Полная несостоятельность... Мне так стыдно перед ней--ведь она так старалась--и ничего не получилось... Объясните ей, пожалуйста, что я уже несколько лет без женщины...

Я перевёл Топазии его слова, на что она пренебрежительно дёрнула полными плечами.

-Я ведь сдачу с неё не взял... Она собирала мне по доллару пятёрку, но я отмахнулся: не надо, мол, только прояви заботу и внимание... И она старалась во всю. И такой позор!

Я подмигнул Топазии, послал воздушный поцелуй Лауре, и легко приобнял Элси, выпускавшую нас. Элси даже несколько потёрлась своей щекой о мою и сочувствующе улыбнулась. Её ведь тоже тянуло ко мне.