СС собором Парижской Богоматери связана пронзительная легенда об одном аббате, который был постоянно занят мыслью о вечном наказании. "Если есть на земле человек, -- думал он, -- который может быть осужден Господом на вечные муки, то это только Иуда, предавший Христа". Но мысль его сказала ему: "Если один Иуда осужден на вечные муки, то значит не Христос, а Иуда тот Агнец, который принял на себя грехи мира". Тогда он избрал Иуду в молитвах своих. Однажды ночью, молясь в соборе, он обратился к Христу с безумной молитвой: "Я верю... Я хочу верить, Господи, что Иуда любимейший ученик Твой и что он теперь в царстве небесном, одесную Тебя. Но я маловерен, Господи! Дай знак мне, что это так". И в это мгновение [он] почувствовал, как на плечо его легла тонкая, горячая рука, в которой он узнал руку Иуды.
Ошибочно полагать, что идея о возможности нетрадиционной трактовки образа Иуды -- это порождение последних столетий, связанное с разочарованием в религии, или снижением норм морали, или колоссальным прогрессом науки. Предположение, что роль Иуды в евангельской драме была предопределена и что предательство было необходимо для подвига Христа, возникло уже во II веке, этой точки зрения придерживались, например, каиниты и офиты, а в средние века -- богомилы и манихеи. Максимилиан Волошин представляет их идеологию: "Иуда является самым сильным, чистым и самым посвященным из всех учеников Христа. Агнец должен быть принесен в жертву твердой и чистой рукой первосвященника, и из всех апостолов Христос для этого подвига избрал Иуду. Подвиг Иуды безвестен, и, облекаясь в свое страшное священство, он принимает всемирный позор и поругание. Причастившись за Тайной Вечерей тела и крови Христовой отдельно от других апостолов, принимает он из рук Христа причастие соли, горькое причастие, обрекающее его жречеству предательства". Невероятно, но здесь предательство оказывается подвигом.
Рунеберг, подобно Мережковскому, подчёркивает, что Иуда был лично избран Иисусом в апостолы, поэтому заслуживает, чтобы мы толковали его поведение не так дурно. Но, в отличие от Дмитрия Сергеевича, отрицает случайность предательства Иуды, которое по мнению Рунеберга было предопределено. Бог создал человека по подобию своему, Иуда опустился до геенны огненной подобно тому, как Иисус опустился до смертного.