После меня из Томаса Гарди
Когда Время захлопнет за мною дверь, жизни дрожь уняв,
И Май-месяц крыльями листьев всплеснет опять,
Нежными, тонкими, словно шелк, скажут ли про меня:
"Он-то умел подобное замечать"?
Если в сумерках это случится, когда, как ресницы взлет,
Ястреб беззвучно над тенью своей скользит
Вверх, на изломанный ветром сук - может, кто вздохнет:
"Ему-то, верно, был знаком этот вид"?
Если я уйду теплой ночью, мягкой как мотылек,
Когда ежик крадется, страшась пути своего,
Кто-нибудь, может, скажет: "Жалеть малых сих он мог,
Но немногим сумел помочь, и вот - нет его".
Если узнают, что я ушел, когда выйдут смотреть
В звездное небо в зимний вечерний час,
Будут ли думать те, кто меня уж не встретит впредь:
"Вот у кого на такие дела был глаз!"
И скажет ли кто-нибудь, когда погребальный звон
Прерванный ветром, снова начнет звучать,
Так, словно это новый колокол: "Он -
Он-то умел подобное замечать"?
Thomas Hardy AFTERWARDS
When the Present has latched its postern behind my tremulous stay,
And the May month flaps its glad green leaves like wings,
Delicate-filmed as new-spun silk, will the neighbours say,
"He was a man who used to notice such things"?
If it be in the dusk when, like an eyelid's soundless blink,
The dewfall-hawk comes crossing the shades to alight
Upon the wind-warped upland thorn, a gazer may think,
"To him this must have been a familiar sight."
If I pass during some nocturnal blackness, mothy and warm,
When the hedgehog travels furtively over the lawn,
One may say, "He strove that such innocent creatures should come to no harm,
But he could do little for them; and now he is gone."
If, when hearing that I have been stilled at last, they stand at the door,
Watching the full-starred heavens that winter sees,
Will this thought rise on those who will meet my face no more,
"He was one who had an eye for such mysteries"?
And will any say when my bell of quittance is heard in the gloom,
And a crossing breeze cuts a pause in its outrollings,
Till they rise again, as they were a new bell's boom,
"He hears it not now, but used to notice such things"?
Thomas Hardy