Аннотация: А теперь, - сказал доктор,- закройте глаза и дотроньтесь кончиком хвоста до кончика носа...
Часть 3. Парная колея
А теперь, - сказал доктор,- закройте глаза и дотроньтесь кончиком хвоста до кончика носа...
1
Торжок, как известно, начинается там, где кончаются дороги. И до чего ж приятно, возвращаясь из-за границы, задремать в двуколке и проснуться от веселого матерка извозчика и жалобного скрипа аглицких рессор на родных ухабах и колдобинах.
Впрочем, нас с Пашкой ждал еще и мировой скандал в моем доме. Оказалось, что во время моего отсутствия в квартире случился потоп. Горячая вода залила шестой и пятый этажи, причем произошло это почему-то вчера ночью. И вот почти два дня, считая сегодняшний, весь подъезд сидел без горячей воды, которую перекрыли. Так как МЧС не смогло войти в мою квартиру. Последнее обстоятельство порадовало, но не сильно. Моя крепость за двумя железными дверями оказалась все же недоступна для людей, а вот какие сущности в ней побывали, мне и предстояло выяснить.
Соседка снизу, сумасшедшая несчастная женщина, поймав нас у подъезда, поспешила оповестить всех, кого смогла, и организовать ко мне делегацию с претензиями. "Зовите милицию, будем разбираться!" - рявкнул на них Пашка, и мы кое-как проскочили в квартиру.
Да, разгромили меня серьезно, хотя и аккуратно. В комнате и на кухне легкий беспорядок, открыта крышка принтера и дверца холодильника. Окна и зеркала потемнели, как будто в доме был пожар. На кухне и в прихожей на пол осыпалась штукатурка. Но главное - кран в ванной был не просто сорван, а сломан, как будто по нему ударили кувалдой. Приглашенный сантехник так и не смог внятно объяснить, каким способом можно нанести такие не совместимые с жизнью увечья импортной сантехнике. Естественно, что ванную и прихожую залила вода и линолеум вздыбился. Это было понятно. Но каким образом вода прошла на нижние этажи еще и по стволам электрических розеток - мы так и не смогли понять. А она прошла и там...
И это только то, что виделось на физическом уровне.
Четыре защитных заклинания, которые я поставила, уезжая, просто испарились. Человека они бы убили на месте, просто свалили бы инсультом или инфарктом, но сейчас в доме было пусто, как будто этот дом посетила смерть. И главное - мой домашний дух, моя Чупакабра - тоже исчезла. Гулкая, звенящая пустота отражалась в астральных слоях моего жилища.
Похоже, сюда ворвался демон. И, сломав мою защиту, он слегка напакостил, чтобы обозначить свой визит. Никого иного Чупакабра бы не испугалась. Она у меня верная, хотя и своенравная дуэнья. Колдовать умеет мастерски, видимо, старинный дух, многоопытный, даже мне ухитряется иногда глаза отвести - играя, прячет вещи. А врага даже на порог не пустит, дом для нее - святое. А тут вдруг сбежала в панике. Видать, напугали ее по-взрослому.
Пока сантехник возился с краном в ванной, мы с Пашкой заварили с дороги чай и стали держать военный совет. Именно так - по всему выходило, что нам объявлена самая настоящая война. И от нее уже не уклониться.
Я еще раз, уже без особой надежды, попыталась дозвониться до Мары и по мобильному, и на домашний, но безрезультатно. Теперь мобильная связь мне сообщила, что номер, который я набираю, не существует. Это вообще казалось бредом, и было ясно, что нужно ехать к Марыське домой и начинать ее поиски оттуда. По следам.
Договорились, что Пашка останется здесь. Отбиваться от милиции, соседей, пытаться ликвидировать многочисленные последствия локального апокалипсиса и тоже, по возможности, хотя бы кого-нибудь вызвонить. А я вызвала такси и рванула к Маре домой.
Она жила у самой Ильинской площади, в доме номер пятьдесят три по улице Дзержинского. Старинный, весь скособоченный, перечеркнутый глубокими трещинами, этот двухэтажный мрачный домишко мозолил глаза всему городу последние лет сто. Первый этаж там вполне незаконно занимала парочка многодетных цыганских семей, а моя подруга жила на втором этаже, окнами во двор, с трех сторон замкнутый почерневшими и полуразвалившимися дровяными сараями и заборами. Во двор вела низкая, под карету еще построенная подворотня со старинными, еле державшимися на истлевших петлях воротами. Калитка в них всегда была открыта, сколько себя помню, с детских лет, когда бегала сюда к Марыське в гости по заснеженным сугробам - калитка всегда была распахнута настежь. Последний раз ее запирали, ожидая Наполеона Бонапарте.
А вот сегодня она оказались закрытой. И вечно ошивавшихся здесь цыганских детей не было. Зато тротуар вокруг дома был перегорожен милицейской ленточкой, какой обычно огораживают место преступления, рядом на газоне стояла милицейская "Газель" и дежурил молодой старшина. И к воротам он меня даже близко не подпустил. Не положено, и всё. И никаких объяснений.
Хотя чего тут объяснять-то? И так понятно - ЧП. У Мары в доме что-то случилось, вероятно, что-то серьезное, раз приехала ментовка и даже выставили оцепление. Похоже, теперь это место преступления.
Я перевела дух. Нет, с самой Марой вроде бы все в порядке, я бы почувствовала, если бы с ней что-то произошло. Мы настолько близки, что, случись с ней беда, - среди ночи проснусь тут же. А так вроде бы просто глухая тоска от потери подруги. Но тогда что могло произойти? Цыгане? Бытовые разборки?
Я обошла дом со стороны улицы Разина, пробралась через соседний двор, оглянулась. От Марыськиного двора меня отделял только деревянный забор. Вдоль которого, закрытые досками, проходили какие-то коммуникации. В общем, кое-как взобралась на них и заглянула во двор. И чуть не свалилась назад от неожиданности.
Во дворе было полно ментов. Два санитара курили, сидя на корточках возле носилок. Менты столпились у выезда из подворотни, под аркой. А в самой подворотне стояла старая модель "Жигулей", номер мне было не разглядеть, но по цвету я узнала эту машину. Я ее много раз видела и даже сама на ней ездила неоднократно.
Это была машина Коли Шутенко. Нашего Николаича. Друга детства и одноклассника.
Все время пищала где-то рация, менты глухо переговаривались между собой, несколько раз куда-то звонили, но разобрать, о чем говорили, отсюда было трудно. Я сидела на корточках, замерев, как мышка, вслушиваясь в каждый звук, пытаясь по обрывкам фраз понять, что же произошло в этом мрачном дворе. Менты все время суетились вокруг машины, без конца заглядывали под днище, открывали дверцы, бубнили что-то. А потом позвали санитаров, и те вынесли на носилках чье-то тело, прикрытое простыней.
Но можно было и не прикрывать. Я и под белой материей без ошибки узнала Колю. Два здоровых санитара еле несли его.
Потом с улицы послышалась сирена "скорой помощи" и менты еще больше засуетились - стали выкатывать из-под арки "Жигули". Наверное, чтобы освободить проезд "скорой". Тут я и услышала отдельные слова: "асфиксия", "возможно отравление угарным газом", кто-то кому-то докладывал, но нечетко.
Я выбралась обратно на улицу Разина, набрала с мобильного Пашке.
- Срочно приезжай на Ильинку. Срочно!
- Что такое? - По голосу было слышно, как он встревожился. - Что-то с Марой?
- Нет. С ней всё в порядке. Вернее, я ее не нашла. Приезжай, у нас, похоже, серьезные проблемы.
- Понял. Еду...
Пока его ждала, еще раз обошла дом, осмотрела его со всех сторон, даже попыталась заглянуть в окна второго этажа. Но безрезультатно - стекла там почти отсутствовали, сами окна затянуты пленкой, покрыты паутиной и вековой грязью. Милиция и "скорая" довольно быстро уехали, и я тут же вслед за ними пробралась в полутёмную подворотню.
Здесь еще сохранился кусочек старинной булыжной мостовой. Арочные перекрытия, закопченное, зарешеченное оконце - когда-то здесь была дворницкая или привратницкая. Помню эту подворотню с раннего детства, здесь мы с Марой прятали еще свои девичьи "секретики", каждый камушек мне вроде как родной. А теперь стояла как в оцепенении, как будто заново осматривала сто лет мне знакомую подворотню, и только в тот момент почувствовала, насколько она мрачная и темная. Аж не по себе стало. Тут появился Пашка. Вкратце изложила ему суть дела.
- Но менты не исключают отравление угарным газом! Машина стояла здесь?
- Да. Чуть ближе к выезду во двор.
- Если оставить здесь машину с работающим двигателем, то запросто можно угореть... - Пашка обошел всю подворотню, внимательно оглядел булыжник мостовой в поисках следов. Если машина стояла достаточно долго, то могли остаться капли масла, копоть от выхлопной трубы. - Здесь как в гараже - замкнутое пространство.
- И ты веришь, что Коля мог просто так угореть? С его-то опытом работы в уголовном розыске и двадцатилетним стажем водителя?
- Согласен, маловероятно. А что, по-твоему, говорит в пользу версии убийства?
- Нелепость смерти.
- Не понял? - Он с удивлением посмотрел на меня.
Похоже, и правда не понял.
- Это колдовское убийство. Так убивает магия.
- Нелепой смертью?!
- Да. Это самый первый признак магического смертельного воздействия. Нелепая смерть. Шел себе человек привычной дорогой и вдруг провалился в люк канализации. Или стоял в задумчивости на остановке и шагнул под проносящуюся мимо машину. Или подавился абрикосовой косточкой. И будет десяток свидетелей, которые подтвердят, что никто никого не толкал под машину, никакая Аннушка не разливала масло, и абрикос был вкусным, сладким и спелым. А люк последние тридцать лет был всегда закрыт. А вот как назло в этот день почему-то оказался открытым. И всё, никакого следствия не будет, всем всё ясно. Идеально убийство с помощью трагического стечения обстоятельств.
В подворотне больше смотреть было нечего, мы прошли во двор. Двор скорее напоминал заброшенную помойку. Доски, ржавое железо, полусгнившая детская коляска, всякий хлам. Пашка быстро, но достаточно внимательно оглядывал всю эту мерзость запустения, двигаясь по правую руку. Спросил, видимо, заинтересовавшись темой:
- И как это работает? В смысле магия смерти...
- Проклятие.
- Проклятие, и всё? Нейролингвистика? Программирование? А если я в него не верю?
- И не надо верить. Твое подсознание верит. Архетипы твоего подсознания, заложенные веками, верят. А лучше всего для неверующего, когда все вокруг него начнут ему рассказывать, что всё это ерунда, что все проклятия именно на то и рассчитаны, чтобы запугать, смутить, заставить нервничать. Чтобы притупилось твое внимание, появилась неуверенность, подсознательное беспокойство... Тут уже человека программируют все подряд - каждый стремится его утешить, успокоить... И делают только хуже. Человек начинает раздражаться, мол, отстаньте от меня, я и так ни во что такое не верю... Так в его подсознание проникает вирус страха. Днем он его практически не чувствует, так - легкое беспокойство, навязчивые неприятные ощущения. А ночью этот страх уже оформится в самые темные и тяжелые предчувствия. И всё, с этого момента его смерть - дело трёх дней.
- Почему именно трех?
- Самое вероятное время срабатывания смертельного проклятия. Спустя три-четыре дня шансы выжить возрастают. Потом, правда, бывают опасны девятый и сороковой день, но это, надеюсь, понятно.
- Угу. Но в нашем случае, как думаешь, что все-таки - асфиксия или угарный газ? Согласись, с точки зрения смертельной магии это имеет большое значение.
- Почему? - Теперь уже я его не поняла и удивилась.
- Потому, что угореть в машине, остановившись надолго в узкой подворотне с низким потолком, - это и правда - нелепо. Особенно для такого опытного человека, как наш Коля. А вот асфиксия - это прямое убийство, это удушение. - Пашка провел большим пальцем себе по шее.
Я пожала плечами.
- Увы, это нам будет очень трудно узнать. Заключение судмедэксперта нам никто не покажет. Тайна следствия. А других источников информации в правоохранительных органах у нас нет.
- Теперь зайдем к Маре? - спросил меня Павел. Он был собран, сосредоточен, серьезен. От обычной беспечности не осталось и следа. - Она ведь на втором этаже, кажется, жила...
- Живет, - поправила я его. - Мара живет здесь, на втором этаже. Николаич ведь не зря ее караулил.
- Конечно, живет. Ты меня неправильно поняла. Живет, если только не в бегах...
Я оглядела двор. Что-то было не так. Исчезли собаки. А у Мары во дворе всегда жило семейство дворовых псов, мы их подкармливали, а в конце зимы в подвале дома появились и щенята, штук пять черно-белых пушистых комочков. Они уже вовсю разгуливали по двору и нахально облаивали всех подряд. А их мамочка, глазастая старенькая дворняга, с виноватым видом выбегала, помахивая хвостом, разгоняла свору своих детишек. И словно извиняясь за них, поскуливала, заглядывая людям в глаза.
- Собак нет, - сказала я, присев возле подвального окна и прислушиваясь.
- Это логично, - ответил Пашка. - Собаки боятся покойников. А кроме того, их могли напугать менты. Ты полагаешь, что Николаич караулил здесь Мару?
- Ну а кого ещё?
- Тебя, к примеру. Они ведь с Марой и остальными ребятами-девчатами должны были одним самолетом лететь обратно в Москву. Да и в Торжок возвращались примерно в одно и то же время. Могли спокойно в дороге пообщаться.
Честно говоря, такая мысль мне в голову не приходила. Хотя логичнее для Коли было бы дежурить у моего подъезда, если бы он действительно хотел встретить меня.
Дверь в квартиру Марыси была изящно "заперта" на маленький старинный замочек антикварного вида, висящий на серебряной цепочке, больше подходящей для карманных часов. И увешана такими охранными заклятьями, что не только меня, но и Пашку аж передёрнуло от могильного холода, повеявшего от этой двери.
- Почуял? - улыбнулась я.
- Да уж... Не влезай - убьет, - пробормотал он, невольно пряча руки в карманы. - Как будем входить? Сможешь снять всю эту... чертовщину?
- Входить мы не будем, - пояснила я, присаживаясь на корточки перед дверью и пытаясь приподнять верхнюю доску порога. - Наша задача - открыть дверь для ментов, которые прибудут сюда либо сегодня вечером, либо завтра с утра. Чтобы никого из них не прихлопнуло на этом пороге.
- Почему думаешь, что менты сюда придут? Зачем?
- Они думали, что здесь, кроме цыган с первого этажа, никто не живет. Сейчас начнется следствие, они проверят дом по документам, узнают, что здесь прописана еще и Марыся, сложат два и два и заподозрят, что Николаич мог бы выслеживать и её. И обязательно придут знакомиться с ней.
- А как будешь снимать ворожбу?
- Ворожбу снимают только в кино. Так же, как и разминируют мины, - на самом деле этого никто не делает, это невозможно.
- Почему?
- Чтобы снять заклятье, нужно знать, какое именно тут применено. А их тысячи...
Мне надоело самой рвать когти.
- Давай-ка, помогай! - велела я Пашке.
Вдвоем мы кое-как приподняли толстую доску порога, и, запустив руку по самый локоть в черную дыру под полом, я с трудом, но нашарила маленькую коробочку-шкатулку. Вытащила ее наружу.
- Поясняй мне, что это? - спросил Пашка уже в своей обычной шутовской манере.
- Это страж. Марысин страж.
Я открыла шкатулку, выполненную в форме маленького аккуратного гробика. В ней лежал скелет летучей мыши на черном бархате.
- Чё за мерзость? - скривился Павел.
- Страж, тебе говорят. Нужно заплатить ему кровью.
- Опять моей? - Павел привычно стал закатывать рукав.
- Нет, на этот раз моей, - пожалела я его, осторожно взрезая левую руку. Капельки крови упали на черный бархат, вспенились, тут же потемнели. Могильный холод склепа постепенно улетучивался.
- Так просто, оказывается, снять колдовские чары? И всё - проход открыт?
- А ты бы догадался? - усмехнулась я. - Займись лучше замком. Он, кстати, тоже открывается довольно просто - надо лишь дернуть его дважды вниз.
Мы не удержались - всё-таки зашли в квартиру Мары. Её вещи были как всегда, в полном беспорядке, понятно, что из поездки она вернулась в совершеннейшем смятении чувств и, так толком не разобрав даже свою дорожную сумку, опять исчезла. На кухне чайник оказался абсолютно сухим, а тараканы в изумлении замерли на столе, уставившись на меня.
- Она жива, здорова, ее дом нападению не подвергался, просто ее... кажется, немножко похитили, - подытожила я наш осмотр. - А нам пора уходить. Менты могут нагрянуть и быстрее, все-таки смерть их начальника - не рядовое дело. Тут они будут рыть землю носом.
Мы с Павлом вышли во двор, еще раз внимательно осмотрелись - мало ли, забыли впопыхах что-то важное, и свернули обратно в подворотню. Здесь я остановилась, точно на том самом месте, где стояла машина Николаича.
За воротами по-прежнему сновали туда-сюда прохожие, шумел городок. Здесь было тихо и смертельно тоскливо. Всего пару часов назад, может, даже раньше, здесь погиб наш друг, в общем-то близкий нам человек. Подчиняясь какому-то мистическому наитию, я опустила руку в сумочку, нащупала колоду и, не сомневаясь ни на миг, выдернула Колину карту - Башню. Еще совсем новая, упругая глянцевая картинка. Согнула ее дважды косым Андреевским крестом - от угла к углу. И оставила тут же, аккуратно затолкав в одну из узких трещин старинной стены.
Покойся с миром, Коля. Ты был лучшим в своем деле.
Мы вышли на Ильинскую площадь, не сговариваясь, повернули к храму Илии-пророка - ставить свечку за упокой души новопреставленного. А потом спустились по Красной горке к реке Тверце и медленно побрели домой по набережной, подводя печальные итоги дня.
Как оказалось - напрасно. Ибо день еще не исчерпал все свои неприятности.
Убийство Коли Шутенко спутало нам все наши наивные планы. Нужно было понять, за что его убили, попытаться найти убийцу, хотя бы предположить, кому еще может грозить опасность, и если уж не спасти, то хотя бы предупредить всех об этой возможной опасности.
В общем, дел - невпроворот, и совершенно непонятно было, с чего начинать. Потому хотелось спокойно побродить по берегу вдоль тихой и спокойной реки Тверцы, посидеть у воды, поговорить.
- Попробую сегодня же связаться с Левой Азбичем, узнать у него, какие новости, и забрать все фотки гадания, - изложил свой план Павел. - Как думаешь? Похоже, что времени у нас совсем нет, нас начинают убивать помаленьку.
- В группе риска еще Митя и Вадим, - напомнила я. - Хотя ты прав, конечно. Лева сейчас второй после Коли главный свидетель у нас получается. У него в руках бесценный документальный материал. Если сможем выяснить, кому какие карты пришли в том раскладе, - сможем и риски оценить для каждого.
Павел достал телефон, собираясь звонить Леве. Увы, аппарат Азбича предвиденно оказался вне зоны доступа.
- Хорошо, если просто прячется дома, - сказала я. - Если укатил в Москву - никаких шансов.
- Думаешь, Лева поедет в столицу? - спросил Павел.
- А куда ему еще с такими фотками? Самое начало извержения, да еще и крупным планом. Это ж сейчас мировая сенсация! А у него такой эксклюзив на руках! Поедет продавать издательствам и агентствам. Там его и прищучат. Я бы на месте этих демонов его элементарно на жадности и тщеславии и подловила бы.
- Придем домой, перекусим чего-нибудь, и я прогуляюсь до Левы сам. Может, он еще в Торжке...
Вовремя вспомнив, что дома у нас, кроме голодного заморского свина, никаких припасов нет, мы решили свернуть на Ленинградку - в сторону ближайшего продуктового магазина. Поднялись по узкой тропинке между гаражами к старинному, 1875 года постройки полуразрушенному зданию педагогической семинарии. Вошли на территорию заросшего кустарником двора.
Здесь нас и встретили.
2
Напали сразу, без лишних разговоров и угроз. Двое - один здоровый, рыжий, с копной длинных волос, перевязанных в хвостик, в кожанке. И с ним поменьше, но толстый и очень верткий молодой парень. Они атаковали спереди. А еще один как-то оказался сзади, на тропинке, видимо, отрезая нам путь к отступлению.
Пока Пашка сцепился с теми двумя, я обернулась назад, чтобы не получить по затылку. Этот третий был самый непонятный. Странный, как я его про себя окрестила. Действительно странный - он стоял молча, весь напряжен, изготовлен к бою, но почти не двигался, лишь торопливо натягивал кожаные перчатки с прорезями и обрезанные на пальцах. Такие носят понтовые вояки - всякие спецназовцы или бандюганы. Я почему-то сразу поняла, что этот Странный именно по мою душу послан, у него задача - нейтрализовать конкретно меня, так что он не случайно здесь на тропинке оказался.
Все стало понятно и просто. Трое боевых демонов против парочки усталых сопливых интеллигентов, голодных и расстроенных смертью друга, к тому же насмерть перепуганных внезапным нападением. Вокруг мокрая весенняя лесопарковая зона, старинные развалины и пустынный двор. Гаражи и заборы. Прохожих и свидетелей нет, так что никто никому не помешает и на помощь не придет.
В общем, у этих ребят не было никаких шансов. Правда, они об этом еще не догадывались.
Я присела на корточки и, захватив в обе ладони мелкий гравий и песок, завизжала так, что стая галок сорвалась с окрестных тополей и взвилась в небо в диком ужасе. Странный поморщился от моего визга, переходящего в ультразвук, и даже немного отпрянул. Воспользовавшись его легким замешательством, я хлестнула его с двух рук снизу вверх собранным с земли песком и гравием, вложив в бросок всю свою жестокую колдовскую силу. Песок разодрал ему кожу на левой половине лица, а мелкие камешки вспороли одежду, как пулеметная очередь.
Ему это явно понравилось. Он ухмыльнулся и легко принял свой естественный, демонический облик. Теперь это был уже не человек - темный провал вместо лица, черный бесформенный не то плащ, не то балахон вместо одежды. Безликая, стремительная тень, движущаяся неуловимо и порывисто.
Он всего лишь протянул в мою сторону руку - и у меня сдавило горло, ни вздохнуть, ни пикнуть. Чуть опустил руку вниз - мое сердце сжало ледяными тисками. Перед глазами поплыли радужные круги, сознание быстро угасало. Я легко кувыркнулась назад, уходя в астральную фазу и освобождаясь от собственного, бившегося сейчас в агонии тела. Две-три минуты у меня есть, пока моя бренная оболочка не умрет окончательно от остановки сердца. В принципе, времени должно хватить, если знать, что делать.
Мир вокруг стал пронзительно ярким и многомерным. Пространство наполнилось звенящей энергией пробуждающейся весенней жизни. Слышно было, как срываются - не падают на землю, а еще только срываются - с сосулек капельки воды, как шуршат в подвале семинарии потревоженные мыши и как мягко крадется по перекрытиям второго этажа большой серо-дымчатый кот...
И тут я увидела, как с моего дорожного костюма медленно ссыпается вниз на мокрую весеннюю грязь черная сверкающая пыль далекого исландского вулкана. Эта пыль - мельчайшие остатки грозной подземной стихии, крошечные крупицы Мглы. Я подхватила на ладонь этот мглистый ручеек, взвесила его снова в воздухе, взбила вверх, и он превратился в черное, клубящееся облако и тут же взвился уже сам, тугим яростным смерчем, заполняя пространство между мной и демоном. Это была та самая Мгла, которая преследовала нас в холмах ледника Эйяфьядлайёкюдль. Только теперь она услужливо предложила мне свою силу и жарко билась в ладонях, готовая прям сейчас, сию секунду выжечь, высушить дотла всех моих врагов.
Демон тоже что-то такое почувствовал. Он снова отпрянул, подобрался, готовясь, видимо, сражаться и с Мглой. Воистину демоны - абсолютно бесстрашные создания. Или совсем бесшабашные...
Но мне уже было все равно. Мгла обвилась вокруг моих рук, тяжелой волной упала вниз, расстелилась по земле и снова взмыла вверх, тугим быстрым клином обрушилась на демона, легко опрокинула и отшвырнула его, впечатав в кирпичную стену ближайшего гаража.
Вместе с невероятной силой в меня влилась ярость. Убей! - шептала Мгла. Раздави, сотри в пыль, смешай с грязью, размажь по кирпичной поверхности стены - Мгла клокотала, кипела во мне, с каждым мигом удваивая, утраивая, удесятеряя мои силы и мою ярость. Было видно, как плющит демона, растирая и сворачивая его темным комком замазки по грязному и мокрому кирпичу. Ярость туманила рассудок, отключала напрочь мозги и наполняла душу такими инфернальными эманациями, что самой становилось страшно.
Ярость требовала немедленного и жестокого убийства всех демонов в пределах видимости. А еще лучше - во всей округе.
Я оглянулась назад, туда, где, по моим расчетам, должен быть Пашка, атакованный еще парочкой демонюг.
В астральной фазе бытия Пашка представлял собой толстого, лилово-серого скорпиона размером с большую собаку. Он пятился, приседая на задние лапы, бычился и стрекотал, короткими ударами своего жала-хвоста отбиваясь от нападавших. Я расхохоталась, легко стряхивая с себя с помощью запредельных сил, предоставленных Мглой, и сердечный приступ, и головокружение, и боль в сдавленном демоном горле. Я быстро вынырнула обратно в наш грубый материальный мир, чтобы закончить здесь эту схватку.
В нашем простом трехмерном пространстве время текло угрюмо и медленно, да и сил у меня становилось все меньше. Уже так лихо не повоюешь, как в астрале. Но сейчас главное было удержаться в своей человеческой ипостаси, не соскользнуть туда, куда звала Мгла, не поддаться всепоглощающей ярости и невероятно сладостному жестокому восторгу убийства. И потому я ограничилась тем, что хлопком одной ладони послала в спину Павла заклинание ускорения, одновременно расстегнула свою сумочку и выхватила оттуда свое последнее оружие - обсидиановые четки. Остаток сил щедро стряхнула в них. Почувствовала, даже не глядя, как четки тяжелеют, удлиняются, превращаются в боевой, скрежещущий инструмент, способный в умелых руках не только человеку снести голову, но и слегка вразумить мелкого беса.
Очень надеялась, что у Павла окажутся именно такие, умелые руки.
Почувствовав ударивший в спину ветер ускорения, Павел обернулся, и тут я бросила ему четки.
В полете они красиво развернулись в полуметровую, сверкающую вороненым блеском хрусткую цепь, тяжелую и беспощадную.
Дальше только треск ломаемого кустарника вокруг развалин семинарии, звон чудом сохранившихся стекол, бурая пыль битого кирпича. Короткая и яростная возня. Рыжий и Толстый, видимо, оценив наши силы и то, как я, особо не напрягаясь, одолела их собрата, предпочли, не сдаваясь, покинуть позиции. Исчезли в развалинах так же легко и стремительно, как и появились. А может, у них всего лишь была задача нас слегка напугать, кто их знает...
И снова вокруг звенящая тишина мокрого весеннего вечера. Как будто и не было ничего. Только галки кружат над пустынными дворами и старым парком.
- Ууф! - Павел присел, прислонившись спиной к ближайшей липе, утирая пот с лица и тряся головой, словно только что вынырнул из-под воды. - И что это было?
Я пожала плечами, опасливо оглядывая за его спиной охраняемые государством почтенные руины памятника архитектуры и истории родного города. Почему-то мне казалось, что из черных проемов окон за нами все еще наблюдают.
- Пойдем быстрее отсюда, - сказала я, подбирая четки, принявшие свой обычный вид. - Чем быстрее мы окажемся дома, тем скорее сможем узнать их имена.
- Имена?! - удивился Пашка. - По-моему, это были эти... - Он показал "рожки" пальцами.
- Они самые. Но, кажется, я видела у нас дома их автограф. Идем быстрее!
Мы на ходу заскочили в магазин, похватали без разбору какой-то еды и зелени для свина и помчались домой зализывать раны.
Поднялись на седьмой этаж, и тут, в общем коридоре, пока Пашка возился, отпирая замки на двери, я остановилась, снова пытаясь поймать то странное ощущение, которое кольнуло меня, едва мы только приехали днем. Именно здесь, еще не войдя в квартиру, я их и почувствовала. Словно эти незваные гости оставили мне знак, отметились тут.
Ощущение было на редкость неприятное, не знаю даже, с чем сравнить. Будто кто-то глянул тебе в спину, прицеливаясь заточенной арматурой, и вот-вот швырнет её...
Я обошла весь коридор, присела у каждой двери, всматриваясь в обычную пыль на полу, внимательно осмотрела выход на пожарную лестницу, еще раз "обнюхала" наш порог и нашу стальную дверь. Одну и вторую. Нигде ничего необычного. Вернулась в коридор и прижалась к стене, стараясь разглядеть искоса, как бы сбоку блики от оконного проема пожарного выхода. Так и есть: на стене в невидимом тончайшем слое пыли просто пальцем было написано три имени латинскими буквами - Psih, Staff, Ramzes.
3
Сил уже не хватило даже на то, чтобы нормально поесть. Единственное, что мы смогли, - накормили Кузю всем, что притащили из магазина, - морковкой, зеленью, салатом и яблоками. Пашка молодец - пока я проводила первичный осмотр места происшествия во дворе у Мары, он откопал где-то на балконе старую клетку и смастерил нашему домашнему питомцу временное жилище. И теперь Кузя трогательно встречал нас, повизгивая-похрюкивая, встав на задние лапки и держась передними за прутья клетки. Мило, если не думать о том, что для морской свинки человек представляет собой прежде всего источник корма.
Кое-как мы доползли до кровати, и я рухнула, даже не раздеваясь, поверх покрывала, дав себе честное пионерское подремать минут пять, ну от силы десять, а потом встать и приготовить нормальный ужин. И принять ванну. И разобраться с моим дорожным костюмом, на котором, как оказалось, еще полно всякой мглистой пыли. Которая сегодня нас спасла, будь она неладна...
Пашка включил мой ноутбук, полез в Интернет искать демонов Психа, Стаффа и Рамсеса. Я дала ему пароль от двух колдовских рассылок - Светлой и Темной. На форумы-то я не хожу, общаться со школотой на тему "почему нельзя использовать в ритуалах микроволновку вместо печи" мне недосуг, и потому пользуюсь исключительно зарытыми рассылками. Там, по крайней мере, случайных людей нет, все свои. Если что - и помогут, и подскажут. Хотя в данном случае я ни на что не рассчитывала - уж больно необычная складывалась ситуация. Да и имена, которыми отметились у моего порога наши незваные гости, наверняка вымышленные. Какие, на фиг, могут быть стаффы-рамсесы! Клички это всё поганые, обличья краденые, оморочные, взятые напрокат у людей, возможно даже мертвых. Бесполезно искать. Хотя поставить в известность наше профессиональное сообщество о самом факте нападения демонов на людей всё же стоит. Пусть будут начеку, да и с нами если что случится, хотя бы ниточка останется. Если кто захочет, конечно, эту ниточку распутывать...
Задремала совсем ненадолго и достаточно чутко, потому как отчетливо услышала бодрое такое цоканье по днищу ванны - то вернулась моя домашняя дуэнья Чупакабра . Это ее излюбленное место отдыха - под ванной. Вроде бы даже и по кастрюлям на кухне она слегка прошлась и там тоже легким потрескиванием отметилась. А вот дальше - я как провалилась в омут. Ничего не помню.
Проснулась почти под утро и по привычке, еще не открывая глаз, попыталась выпорхнуть из своего тела в астральную фазу. Иногда для этого достаточно просто встать. Я встала и огляделась. И прислушалась. Тишина вокруг стояла просто неимоверная. Мое тело плавало в блаженной неге предрассветных, самых сладких эмпирей. У моих ног вовсю храпел мужчина, который, судя по всему, скоро пойдет со мной под венец. Хотя он еще об этом и не задумывается. Ноутбук стоял рядом и тоже спал. Бодрствовал, как всегда, только один Кузя - его черные выпуклые бусины-глаза следили даже за моей астральной проекцией. По слегка испуганному виду зверька можно было понять, что внетелесные путешествия он видит впервые. Я попыталась погладить его, но свин отстранился и на всякий случай негромко захрюкал. Все-таки он был еще немного диковат.
Я легко шагнула с кровати на подоконник (а это, между прочим, метра три как минимум!) и залюбовалась спящим городом.
Ночное освещение уже выключили. Справа, вдоль русла невидимой из моего окна реки, наползал белый туман - значит, что-то около четырех часов утра. Туман у нас всегда в одно и то же время приходит в город со стороны санатория "Митино". Он пробирается тихо, вдоль речки, и по нему можно проверять часы - такой вот загадочный феномен.
Меня удивила легкость, с которой я стала попадать в астральную фазу. Раньше мне это удавалось со второй-третьей попытки. Или во сне, осознав, что я сплю. Сейчас все получилось легко и просто. Впервые, кажется, так легко это вышло вчера вечером, во время нападения темных сил. И вот сейчас тоже - просто выпорхнула из своего тела и гуляю тут на подоконнике, в саду из фикусов, алоэ и рододендронов.
А что если...
У меня аж ладони вспотели от собственной дерзости. Что если прямо тут, в астрале, поймать осознанное сновидение и выйти на какой-нибудь второй уровень, а?
Я, конечно, читала о таком высшем пилотаже, но, честно говоря, даже не верила в подобное. Фаза даже тренированных путешественников выкидывает минут через пять-семь, говорят, что теоретически там можно пробыть до двадцати минут, но это никому еще не удавалось. Да и что там делать столь долгое время, если за несколько секунд можно вылететь в космос или попасть на корабль Колумба "Санта-Мария" в ночь открытия Америки.
И все же я решила попробовать. Астральная фаза, это необыкновенная яркость и острота ощущений, мир как будто рождается внутри тебя и рвется наружу. Ты ощущаешь бытие каждым атомом своего тела, познаешь окружающую действительность каждой клеточкой мозга. Не удивительно, что без подготовки человеческое сознание просто не справляется с таким огромным потоком информации, и тебя выкидывает в наш мир через считанные минуты. А ведь в подобном состоянии можно летать, можно творить, можно решать математические задачи, Менделеев, кстати, именно в астрале - в осознанном сновидении - увидел свою знаменитую таблицу. Так до конца жизни и был уверен, что она ему "приснилась". Ага, как же!
В таком состоянии можно предвидеть события и можно на них влиять. Шаманы, ясновидящие, экстрасенсы, если они, конечно, не абсолютные проходимцы, работают исключительно в астральной фазе. Так называемые вещие сны появляются там же.
В таком состоянии удобно колдовать.
Судя по всему, со вчерашнего дня я могла выходить из своего тела легко и в любое время. А вот заглянуть за грань, попытаться проскочить на второй уровень астрального бытия хотелось до чертиков, но как - я не знала.
Наверное, нужно сделать что-то сверх того, что я делала всегда. Найти выход.
Выход. Дверь.
Я оглядела свою комнату. Оказывается, на самом деле в этой комнате дверей больше, чем одна. Я осмотрела большое зеркало - оно отразило мой астральный облик практически без искажений - странноватое, мягко говоря, зрелище. Лучше не всматриваться. Но зеркало само по себе притягивало, манило заглянуть внутрь. Как бы приглашало зайти...
Понятно, нужен зеркальный коридор. Два зеркала напротив, две свечи по бокам - получается бесконечный коридор с освещенной по краям дорожкой. В старину в таких коридорах девушки пытались увидеть суженого. И если среди них была способная колдунья, умевшая сконцентрировать свое сознание и выскочить хоть на миг из своего тела, то могла случиться беда - кто-то попадал в зеркальный коридор, а оттуда в наш мир вываливалось какое-нибудь чудовище.
В мировой литературе подобные случаи описаны неоднократно. Только жаль, что никто это всерьез не воспринимает.
Наскоро соорудив подобный "проход" для своего астрального двойника, я решила пока не рисковать и в этот бездонный колодец не бросаться. Я интуитивно сделала то, о чем даже не задумывалась, - погрузила в зазеркалье руки и раздвинула состоящую из бесконечных отражений рамку на полный размах. Как бы выворачивая этот сверкающий бликами огоньков проем наружу.
Физически я почти ничего не ощутила. Окружающая меня действительность осталась той же. Тончайшие запахи - чувствовался аромат каждого цветка на подоконнике - через всю комнату. Малейшие звуки - слышно было, как сочный предрассветный туман, шелестя по воде, проникает в город. Необычайная острота зрения - я видела каждую черную пылинку Мглы на своем костюме и даже те пылинки, что просыпались на ковер и покрывало кровати. Всё вроде бы осталось прежним.
Изменилась я сама.
Спокойная, уверенная сила наполняла меня. Это не была бешеная ярость, затопившая разум там, у развалин семинарии, во время схватки с демонами. Теперь я контролировала свою силу. И это ощущение было настолько прекрасным, что, улыбнувшись, я щелкнула пальцами, сбрасывая частичку этой волшебной силы в сторону настенных часов.
Остановись, мгновенье, ты прекрасно!
Часы неуверенно икнули еще пару раз, подавившись секундами, и замерли.
Вот он - миг абсолютной власти над материей, пространством и, похоже, даже временем!
- Сошла с ума? - поинтересовался сзади немного дребезжащий старческо-детский голос.
В ужасе я обернулась. Справа над кроватью, на висящем на стене железном кашпо, сидел, свесив ножки, маленький человечек в зеленых штанишках и светлой рубашке. Скорее даже не человечек, а существо, принявшее облик маленького человечка.
- Ты... - начала я, и голос мой тут же сел от испуга.
- Да, приятно познакомиться. Ты меня зовешь Чупакаброй...
- Извини... - Я совсем не знала, что сказать, и глупо спросила: - Как ты здесь оказал...лась?
Существо хмыкнуло как-то даже обиженно и недоуменно.
- Вообще-то живу я здесь!
И замолчало, глядя мне в глаза, явно чего-то от меня ожидая.
Вот никому не пожелаю воочию увидеть своего домашнего духа. Как бы вы ни дружили с ним, сколько бы он вам ни помогал, но столкнуться где-нибудь в темном коридоре или в кладовке или заглянуть на антресоли и обнаружить там такое... Упаси боже! Видимо, потому они и прячутся от нас, людей. Слишком уж мы разные.
Я перевела дух и не стала спрашивать, почему мы именно сейчас увиделись, за что мне такая честь. Набралась смелости и спросила главное:
- Кто здесь был?
Человечек пристально посмотрел мне в глаза и сделал три коротких жеста - провел ладонью правой руки поперек живота, затем двумя ладонями закрыл себе лицо и показал мне эти ладони - они были ярко-красными, как будто он долго изо всех сил хлопал ими или опустил в кипяток.
- Нет, - сказала я и для верности покачала головой. - Этого просто не может быть.
Чупакабра упорно повторила жесты: ладонь поперек живота - Батна, то есть чрево. Закрытое лицо - аморфо. Красные ладони, обращенные ко мне - Одем.
Это были имена демона Лилит. Ошибиться было невозможно. Эти имена были записаны у меня на охранном амулете, что висел на шее всё это время и, возможно, страховал меня не хуже крупинок Мглы.
Батна.
Одем.
Аморфо.
Зеркальная рамка схлопнулась за моей спиной, выбросив меня в привычную астральную фазу и оставив в ушах противный отзвук зуммера, а также рябь в глазах. Чупакабра тут же исчезла. Вероятно, домашний дух обретал плоть лишь на втором уровне фазы, потому я с ним никогда раньше и не встречалась. Да и ладно. Огромное спасибо и на этом. Если домовой не соврал, а мне кажется, что он был серьёзен, напуган и уже потому - правдив, то у меня дома побывала сама хозяйка маленького, локального светопреставления на леднике Эйяфьядлайёкюдль.
Оставалось выяснить, зачем она наведывалась ко мне в гости. Да еще и в мое отсутствие.
Час Быка - час ночных кошмаров и шабашей - подходил к концу. Пора было возвращаться в скучную земную реальность. Едва я открыла глаза, как тут же перестал храпеть и Пашка, спавший поперек кровати, у меня в ногах, в обнимку с ноутбуком. Он заворочался, почесал мне пятку, смачно чмокнул ее и, не открывая глаз, промурлыкал:
- А ты умеешь превращаться в ящерицу. Я знаю... видел. Там, у семинарии, ты была ящерицей. Такой большой... серебристой... Не, серебристо-зеленой. Ящерицей.
- Может, драконом? - усмехнулась я.
- А... да... Скорее да, драконом. Таким мелким дракончиком, размером с керосиновую лампу. И также слабенько чадила хлипким огоньком. Такого дракончика можно посадить на стол и использовать в качестве прикуривателя... - Пашка сонно засмеялся. - Гости будут в ауте... Яичницу можно разогревать...
Похоже, он снова засыпал.
- Э, нет! Вставай! Нам надо срочно навестить Азбича. Первая электричка уходит в пять утра, нам надо его поймать до того момента. Вдруг он захочет улизнуть...
- Улизнуть - это лизнуть и убежать, - Пашка наконец открыл глаза, улыбаясь спросонья и, как всегда, дурачась. Для человека, двенадцать часов назад пережившего нападение монстров, он был в отличной психологической форме, во всяком случае, быстро восстанавливал силы.
Собрались мы скоро, хотя и в абсолютной темноте - даже свет зажигать не стали. Наспех испив чаю, тихонько покинули дом. Крадучись потопали пешком в сторону вокзала. Расчет был на то, чтобы перехватить Леву Азбича там, если он все-таки собрался в дорогу.
Но на вокзале Левы не было. Мы прочесали весь привокзальный пятачок, кафешку, оба зала ожидания, палатки. Худой, слегка согбенной фигуры нигде не было видно.
Пришлось топать через весь город сначала на Красноармейскую, а затем свернуть на Тверецкую набережную.
Здесь каждый второй дом представлял собой новорусский особнячок, обнесенный глухим солидным забором, а каждый первый - столетнюю развалюху, замаскированную под памятник тяжкого наследия царизма.
Лёвин дом был как раз из первых. Нет, когда-то это действительно был дом, во всяком случае кирпич тогда уже изобрели и первый этаж из него сложили. А вот дальше дом стали достраивать, перепланировывать, видимо, даже ремонтировать и расширять за счет каких-то непонятных деревянных пристроек и веранд. В результате дом постепенно превратился в экзотический лабиринт-ловушку. В которой чужой человек наверняка мог остаться навсегда.
Но чужие сюда не ходили. Дверь с фасада была заколочена во времена Парижской коммуны, а заросла мелким кустарником уже при советской власти. Пройти в дом можно было только со двора, и то если знать, что вход там замаскирован сараем, бывшим во времена НЭПа дровяником. Дальше надо было пройти по коридору до конца в полнейшей темноте и открыть неприметную дверь, за которой сразу начинались ступеньки крутой деревянной лестницы на второй этаж. Тут и располагалась квартира-редакция, в которой жил и творил наш друг Лева.
Прокравшись во двор, мы поняли, что дальше смысла изображать из себя татей в ночи не было. Все окна Левиной квартиры горели ярким светом. И, судя по теням, мелькавшим за грязными занавесками, там вовсю хозяйничала напавшая на нас вчера вечером троица инфернальных гопников-уродов.
В общем, как всегда, они нас опередили.
4
Надо признать, перевоплощаться они умели мастерски. Теперь это были веселые, дружелюбные ребята в элегантных костюмах, открытые и весьма импозантные. Улыбаясь, они поздоровались и представились своими ненастоящими именами.
- Рамсес, - протянул Пашке руку самый высокий из них, рыжий, с копной волос, утянутых в хвостик.
Павел руку ему пожимать не стал, но ловко хлопнул по ладони на американский манер.
- Стафф, - приветствовал нас толстый, сидевший на подоконнике и поглядывавший во двор с некоторым тщательно скрываемым интересом, хотя смотреть там было совершенно не на что, к тому же было еще темно.
- Псих, - представился третий парень, сидевший за столом рядом с Левой и показывавший ему что-то на экране ноутбука.
Рамсес поинтересовался, не задели ли они нас вчера вечером во время этого весьма неприятного инцидента. Мы с Пашей были сдержанны, хотя тоже достаточно корректны. Но чтобы сразу прояснить позиции, перешли к делу.
- Лева, - начал Павел прямо с порога, - ты, конечно, знаешь что такое парадокс Уэллса. Его еще называют парадоксом убитого дедушки, впервые описанным писателем-фантастом Рене Бержавелем.
- Знаю, - широко улыбнулся Лева. - Если отправиться назад во времени и там убить своего дедушку до того, как он встретит бабушку, то получится, что кто-то из родителей путешественника просто не родится на свет. А следовательно и сам путешественник просто физически не будет существовать. И уж конечно не сможет путешествовать во времени, так?
- В общих чертах, - кивнул Павел. - Но это что называется мысленный эксперимент, и Бержавель тут ни при чем. Из парадокса Уэллса есть одно следствие, которое прекрасно проиллюстрировано в последнем фильме по мотивам этого великого романа. Я говорю именно о последнем фильме, кажется, 2003 года выпуска...
- Две тысячи второго, - вежливо поправил Стафф, продолжая всматриваться в темноту за окном. - Фильм снят Саймоном Уэллсом, представьте себе...
Я улыбнулась. Все-таки правду говорят, что отличительная черта демонов - потрясающая, нечеловеческая эрудиция и такое же самолюбие. Непременно козырнут своим знанием, ни за что не удержатся!
- Да, ремейк старого фильма, - кивнул Пашка, досадливо поморщившись, словно его сбили с мысли. - Так вот в этом фильме сам парадокс показан блестяще, в романе этого нет. Молодой перспективный ученый из Нью-Йорка встречается со своей девушкой, чтобы сделать ей предложение. И даже успевает подарить ей обручальное кольцо, но тут появляется грабитель, и девушка погибает практически от случайного выстрела. Молодой ученый в жестокой депрессии и трауре, но решает изобрести машину времени, чтобы вернуться в прошлое и предотвратить смерть любимой. Ты улавливаешь, Лева, в чем тут суть?
- Ну, допустим... - как-то неопределенно отозвался Азбич, помешивая ложечкой в стакане с чаем. - Кстати, извините, не предложил вам чаю...
Он засуетился, доставая еще граненые старинные стаканы из висевшего над столом шкафчика.
- Спасибо, но ты от вопроса-то не увиливай, - наливая мне чай, сказал Павел. - В корень зри, в самую суть парадокса!
- Ну-ну, понятно, - устало покивал Лева. - Что ты хочешь мне этим всем сказать-то?
- А то, что если молодой и перспективный ученый создает машину времени только и исключительно потому, что хочет вернуться в прошлое и предотвратить убийство любимой девушки, то ни фига у него не получится. Просто не может получиться по самой логике вещей.
Лева снова кивнул, совсем устало. Было видно, что за разговором он кое-как следит, но на самом деле его мысли сейчас бегут в какую-то другую сторону.
- Это спорно... - начал он, но, видимо, передумал и замолчал.
- Нет. Это единственно верно, - твердо сказал Павел. - Если машина времени изобретена только потому, что погибла любимая девушка, то она обязательно должна была погибнуть. Иначе у изобретателя теряется мотивация и он никогда такую машину не изобретет.
- Получается, что девушку в принципе не удастся спасти? - уточнила я.
- Вот именно - в принципе! - подтвердил Павел. - Если ты, Лева Азбич, удачливый фотограф, сумевший оказаться в нужном месте, в нужное время и заснять самое начало знаменитого извержения вулкана Эйя... фьядля...
- Эйяфьядлайёкюдль, - подсказала я название, которое без конца крутилось у меня в голове. Кажется, это были очередные проделки моей Чупакабры. А вот же - пригодилось...
- Да, - кивнул Павел. - Вот этот самый вулкан, вилла Фарбаутр, день рождения Лилит Мерцаловны Каутской-Ренегат - всё это привело тебя, Лева, к мысли, что можно вот так запросто прокатиться на халяву в молодость и, как говорилось в старой советской сказке, "начать жить сначала" верно?
- Ну, допустим... - Лева сосредоточенно пытался поймать и притопить ложечкой тонкий ломтик лимона у себя в стакане.
- Не получится.
- Почему?
- Потому, что путевку во временное путешествие тебе подарили, и не бесплатно, заметь, вот эти вот ребята. И не за красивые глаза твои, а за то, что ты сознательно сыграл в предложенную тебе игру. Карточку свою сжег и загадал желание, было?
- Было, - кивнул Азбич.
- А следовательно, как бы ты ни менял прошлое, тот самый день - двадцатое марта этого года - пройдет точно так же, как он прошел: будет шумное застолье, гости нажрутся до потери сознания, загадают свои желания, и, главное, - Лилечка-Лилит должна будет собрать всех нас в своей роскошной вилле, а для этого она просто обязана в этом твоем новом будущем, как и раньше, стать миллионершей. Иначе ничего не получится. Само собой - и вся наша история покатится так, как она катилась все эти годы.
- Возможно, с вариациями, - вставила я.
Надо заметить, что троица демонов слушала нашу беседу с большим интересом, но совсем не вмешивалась.
- Да, вариации возможны, и, боюсь, лишь в худшую сторону, - подтвердил Павел.
- Откуда такой пессимизм? - поинтересовался Лева.
Павел кивнул на ребят.
- Вот они устроят тебе это светлое прошлое. Как ты не поймешь, что это ловушка для простаков. Бесконечная петля времени.