Твиров Илья Вячеславович : другие произведения.

Один день из жизни инженера Нестерова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Один день из жизни Петра Ильича.

Глава 1.

  
   Он проснулся за несколько минут до того, как заботливая система управления домашним хозяйством должна была включить сигналы подъема (по-простому будильника) и возвестить о том, что очередная сладкая ночь закончена. Нельзя было сказать, что он не высыпался или слишком уставал на работе. Нет. Даже наоборот - работа, порой, умудрялась успокаивать нервы, приводила бесконечную череду разношерстных мыслей в более-менее упорядоченное состояние и, в целом, благоприятно сказывалась на душевном и физическом здоровье человека. Просто он очень любил поспать, любил эти яркие, порой, до ужаса противоречивые, порой, наивно-романтичные картины сновидений, которые всегда придумывал сам, а не заказывал, используя специальную аппаратуру, именуемую сонниками.
   "А ведь каких-то тридцать лет тому назад все было иначе...", - подумал он, медленно, можно даже сказать, вальяжно поднимаясь с кровати.
   Да, когда он начинал свою трудовую деятельность, будучи еще совсем зеленым студентом пятого курса МФТИ, ни о каком получении удовольствия от рабочего процесса не могло идти и речи. В далеком 2055 году он, как подающий большие надежды молодой специалист в области полинарных наноматериалов, был принят в качестве практиканта на один из заводов по производству нанокомпозитов. Восторженное настроение и окрыленность от того, что ему позволят заниматься если и не наукой в чистом виде, то хотя бы любимым делом, враз улетучилась, когда молодому студенту кинули на рабочий стол жесткие перчатки, дали синюю рабочую форму, полуармейские сапоги и направили в цех на погрузочно-разгрузочные работы.
   Вот когда он вкусил все прелести жизни. Работая по двенадцать часов в день, уставший до изнеможения (и это при том, что в цеху на равнее с людьми трудилась еще и роботезированная техника), он приплетался домой, высунув на бок язык, кое-как запихивал в себя казавшуюся в тот момент безвкусной еду и садился за дипломный проект. Говорят, что не в деньгах счастье. Возможно, на самом деле так оно и обстояло, но когда в маленькой двухкомнатной квартирке ютились немолодой уже отец, мать, имеющая вторую группу инвалидности и нигде не работающая, а также двое сестер, пяти и девяти лет, каждый рубль, заработанный им, становился на вес золота.
   И ведь выжили же! Выжили, несмотря ни на что.
   Петр Ильич, высокий, жилистый, русоволосый мужчина пятидесяти четырех лет, будучи в свои годы еще очень подвижным и весьма привлекательным (без учета современных наворотов пластической хирургии и института красоты) рывком поднялся с кровати, стараясь не будить жену, мягким заученным движением вдел свои ноги в домашние тапочки и вышел из спальни. Едва его фигура оказалась в коридоре, как на него снизу вверх глянули довольные зеленые глаза.
   - Шейла, - ласково произнес Петр Ильич, наклоняясь и теребя пушистую белую кошку, любимицу жены, помешанной на французском языке, французской культуре и Франции в целом. - Я смотрю, ты уже позавтракала?
   Кошка легла на спину, поджала лапки, закрыв глаза, и довольно замурчала.
   - Эк, тебя раскимарило с утра.
   Петр Ильич поднялся с колена, довольно потянулся, ощущая непривычную бодрость во всем теле (такое состояние с утра в будни он испытывал редко), похрустел косточками пальцев и направился в ванную. Едва он вошел в просторную утреннюю комнату, как автоматика, обслуживающая весь трехэтажный коттедж общей площадью шестьсот тридцать квадратных метров, включила свет, и мощный баритон панибратским голосом произнес.
   - Здорово, инженер, крепко спал? Если что нужно, обращайся, чем смогу помогу.
   - Спасибо, - ответил автомату Петр Ильич, глядя в зеркало.
   В свои годы он умудрился сохранить фигуру в довольно сносном, если не сказать больше, атлетичном, состоянии. Был поджар, без лишнего жира в области живота, довольно мускулист для своей комплекции и весил при росте в сто восемьдесят два сантиметра семьдесят семь килограмм. Даже сидячая в общем-то работа не заставила его тело быть рыхлым на шестом десятке жизненных лет. А все из-за того, что он страстно увлекался футболом. И его сыновья, а у Петра Ильича их было трое, с детства приученные к спорту, пошли в профессионалы, довольно прилично выступая за футбольные и хоккейные клубы страны. Лишь младший, которому в августе должно было исполниться девять, пока еще занимался лишь в ДЮСШ, подавая, между тем, большие надежды как игрок в футгринбол.
   Эта игра родилась совсем недавно, всего двадцать семь лет тому назад, но уже снискала себе лавры чрезвычайно зрелищного, подвижного и азартного вида спорта. А началось все с того, что одним прекрасным днем бывшим мировым футбольным звездам захотелось провести благотворительный турнир, вспомнить былые годы, развлечься самим и развлечь публику красивой, по-прежнему техничной игрой. Однако из-за физическим кондиций игроков проводить этот турнир на большом футбольном поле отказались, избрав для этого поляну поменьше. Турнир тот, прошел на ура, а вскоре новый вид игры с футбольным мячом был официально принят ФИФА.
   На площадке с травяным газоном тридцать на семьдесят метров располагались ворота, размерами точно соответствующими воротам мировой федерации Бэнди, и по шесть полевых игроков, не считая вратарей. Два тайма по сорок пять минут позволяли игрокам выкладываться на максимум своих усилий и при этом показывать зрелищную быструю игру. Футгринбол фактически объединял в себе лучшие качества мини-футбола, коими всегда считались филигранная техника владения мячом, скорость перехода из обороны в атаку, культура паса и обилие забитых мячей, и футбола большого с его простором для маневра и обилием всевозможных тактических схем.
   Петр Ильич выдавил на ладонь крем для бритья, тщательно размазал его по подбородку, шее и щекам и принялся тщательно сбривать отросшую за сутки лицевую растительность. Закончив это увлекательное занятие, он еще раз критически оглядел свою физиономию. Продолговатый овал лица, средней длинны русые волосы, за которыми он практически никогда не ухаживал, острые скулы и выделяющийся хищной осанкой подбородок. Глаза смотрят прямо, оценивающе, гипнотизируют собеседника своим ровным серовато-голубым свечением. Не красавец конечно, до большинства актеров кино и прочей индустрии развлечений ему далеко, но уродом ни он, ни его никто никогда не считал. Женщинам он нравился и в двадцать пять, и в тридцать, и сейчас - в пятьдесят с хвостиком, что не могло ни радовать.
   Не успел Петр Ильич покинуть ванную комнаты, как услышал в коридоре тихие шаги жены. Светлана также вставала рано, забирала младшего сына, Вовку, и уезжала с ним в Москву. Вовку надо было доставить в школу, а потом самой ехать на работу (работала она в крупной строительной кампании в отделе проектного дизайна).
   - Милый, ты там? - пропела она сонным голосочком, нежным, бархатным, с едва заметным французским акцентом.
   - Уже выхожу, - ответил ей Петр Ильич, вытирая лицо полотенцем.
   - Не торопись, я спущусь вниз.
   Коттедж семьи Нестеровых был довольно обширен, впрочем, сейчас любой, кто имел работу и образование, жил в таком персональном доме, ездил на машине (а то и не на одной), свободно путешествовал по миру и пользовался всеми благами цивилизации конца 21 века. В коттедже Петра Ильича было целых три ванных комнаты, по одной штуке на этаж. В купе с обыкновенной ванной, раковиной и унитазом, на втором этаже располагался еще и ионный душ, а на третьем - ванна с гидромассажем, попросту джакузи. Как ценного для государства сотрудника, к тому же отца многодетного семейства, Петра Ильича снабдили одним из самых больших участков земли и предоставили ему в пользование немаленькую жилую площадь. Здесь были два бассейна (один крытый, другой на улице) обширная гостиная, громадная кухня, холл, коридоры, пять спален, биллиардная, гараж на три машины, тренажерный зал, русская баня и несколько кладовых. Все управлялось и контролировалось автоматической компьютерной системой с задатками искусственного интеллекта, а любая вещь в доме (электроплита, визор или стиральная машина) могла включаться либо голосом, либо жестами.
   - Что у нас сегодня за бортом? - обратился Петр Ильич к автоматике дома, имея ввиду погоду на улице.
   За сотые доли секунды компьютер воспользовался собственными датчиками температуры, давления и влажности наружного воздуха, измерил скорость и направление ветра, подсчитал количество ниспадаемой на коттедж солнечной радиации, а также связался по беспроводной сети с метеостанциями в Москве и выдал ответ:
   - Плюс двадцать пять, давление семьсот пятьдесят семь, ветер южный, три метра в секунду, влажность - пятьдесят шесть процентов, влагосодержание...
   - Это мне ни к чему, - прервал его Петр Ильич. - Скажи лучше, что сегодня нам обещают всезнающие синоптики в течение дня?
   - Обещают погоду, полностью соответствующую двадцатому июня. Двадцать семь, тринадцатипроцентная облачность, отсутствие ветра, все, как и вчера.
   Поблагодарив домашний компьютер, Петр Ильич сбежал вниз по лестнице, и едва не напоролся на Вовку.
   - Привет, - потеребил сына по голове Петр Ильич, - зарядку сделал?
   - А как же, - ответил Вовка и побежал в ванную.
   Петр Ильич спустился на кухню. Обычно завтраки в их семье готовил тот, кто первым добирался до кухни. В этот раз этим счастливцем оказался отец семейства.
   Есть не хотелось. Петра Ильича вообще было сложно затащить за утренний стол, особенно в будни, поэтому он предпочитал подкрепляться либо в дороге, либо уже на работе.
   Едва он закончил приготовление бутербродов, горячего шоколада, кофе и, так называемых, утренних хлопьев, как вновь раздался голос обслуживающей системы.
   - Хочу напомнить, что ресурс ЭПА практически исчерпан. Его необходимо заменить.
   - Я в курсе, - бросил в ответ Петр Ильич. - Есть что-нибудь новенькое?
   - Ресурс аккумуляторов системы ИЭС также скоро подойдет к концу. Необходимо заменить и их.
   - Понял, сделаем. Спасибо за информацию.
   Компьютер бросил короткое "не за что" и замолк.
   Речь шла об энергоприемной антенне (сокращенно ЭПА), которая располагалась в каждом коттедже, любом здании, будь-то склад, промышленная лаборатория, офисный комплекс, выставочный центр или ночной клуб. Дело в том, что распределение электричества вот уже более пятнадцати лет осуществлялось не по проводам, а при помощи технологии беспроводной передачи энергии. Делалось это следующим образом. За чертой крупного населенного пункта, которыми были, скажем, Москва, Санкт-Петербург, Самара и другие города, устанавливались энергостанции, работающие на эффекте электрического резонанса. Впервые этот эффект, довольно в грубом виде, удалось продемонстрировать замечательному сербскому ученому Николе Тесла. Более безопасную и, вместе с тем, практичную версию нового опыта удалось произвести российскому ученому-изобретателю Андреем Мельниченко. Тогда он даже не подозревал, что его наработки по этой теме послужат материалом для революционного прорыва в области глобального энергоснабжения. Суть данного эффекта заключалось в том, что при помощи правильно скомпонованной электрической схемы можно было настолько усилить электрическое напряжение и ток на выходе с нее, что от обычной пальчиковой батарейки можно было заставить работать все электрические приборы в доме и при том в номинальной расчетной для них мощности.
   Энергостанции прошлого, работавшие на ископаемом топливе, во-первых, сильно загрязняли окружающую среду, во-вторых, были весьма не безопасны, а в-третьих, топливо рано или поздно подошло бы к концу, и за этим не минуемо последовал бы глобальный энергетический кризис, вполне возможно переросший со временем в настоящую войну за ресурсы. Международный проект по созданию термоядерной электростанции не далеко ушел от стадии проекта ввиду сложности получения отдельных компонентов, необходимых для реакции синтеза. Нет, в Европе, да и в США термоядерное электричество весьма широко использовалось, наряду с так называемыми космическими или орбитальными электростанциями, однако они все чаще заменялись более простыми в использовании и более эффективными резонансными станциями, источником которых были обыкновенные водородные топливные элементы или квантовые реакторы с водяным топливом.
   А дальше электричество при помощи специального конвертера преобразовывалось особым образом в магнитное излучение высокой частоты и распределялось по всем населенным пунктам, снабжая дороги (обычные и железные), уличное освещение и яркие вывески рекламы, а также такие коттеджи, какой имелся в распоряжении у четы Нестеровых. При помощи ЭПА преобразованное электричество, абсолютно безвредное для всех живых существ и способное проникать сквозь практически любые стены, перекрытия и прочие препятствия, подавалось в систему ИЭС - индивидуального энергоснабжения - еще раз усиливалось и распределялось по потребителям. Современные лампы, визоры, стиральные машины и прочие бытовые приборы не имели проводов и полностью работали от беспроводного питания.
   Но если по каким-то причинам городская сеть не могла дать дому электричества, в дело вступала индивидуальная резонансная установка, также работавшая на аккумуляторах. Вот их-то компьютер и попросил в скором времени заменить.
   На кухню, где имелся довольно большой стол, аж на восемь мест, спустилась Светлана Александровна в деловом костюме, яркая, стремительная, не потерявшая ни грана своей привлекательности, и Вовка, как всегда в майке с эмблемой Московских Титанов - клуба, в ДЮСШ которого он занимался - и шортах.
   Петр Ильич невольно залюбовался женой. Серо-синего оттенка брюки из атласного гладкого материала сидели на ней идеально, подчеркивая длинные стройные ноги и какую-то кошачью грацию при каждом движении. Такого же цвета кофта-пиджак превращала даже сугубо деловую женщину, не думающую ни о чем, кроме работы, в объект томных воздыханий и романтических фантазий мужской половины сотрудников.
   Светлана Александровна почувствовала на себе взгляд мужа, улыбнулась, обнажив идеально ровные белые зубы, элегантным движением руки поправила локон иссиня-черных волос, небрежно проверила наличие заколки на голове. Петр Ильич смущенно отвел взгляд, потеребил по голове сына и уселся есть.
   Вовка щелкнул пальцами, указывая одним из них на визор, стоящий на полу кухни, возле окна, и тот немедленно включился. Объемное изображение высочайшей четкости и разрешения разлилось вперед и вверх экрана визора на добрых полтора метра. По детскому каналу показывали "Первопроходцев" - анимационный фильмы для детей, в котором группа школьников старших классов добровольно согласилась принять участие в научной экспедиции к дальним уголкам Вселенной.
   - Мам, пап, - обратился к родителям Вовка, - а когда люди так же полетят к другим планетам и звездам?
   Подобные разговоры за утренним столом были далеко не редки, особенно когда на кухне собиралось все семейство, но старший сын, Олег Нестеров, в данный момент со своей пассией отдыхал где-то на островах Французской Полинезии, пользуясь тем, что хоккейный сезон был уже закончен, а средний, Артем, готовился к свадьбе друга, поэтому вот уже третий день пропадал у него.
   - Мы уже путешествуем на другие планеты, сынок, - ответил Вовке отец. - Земляне потихоньку колонизируют Луну и Марс, готовится пилотируемая экспедиция к спутникам планет гигантов и на Венеру.
   - Это не то. Когда люди смогут свободно летать к звездам?
   - Романтик в душе, - улыбнулась Светлана. - Погоди, думаю, когда ты вырастешь, люди, наконец-таки, овладеют необходимыми технологиями и полетят к звездам.
   - У, - насупился Вовка, - это еще будет так не скоро...- Он с грустным видом допил горячий шоколад и сильнее, чем требовалось, опустил кружку на стол.
   Возникла пауза.
   - Это тебе сейчас так кажется, - успокоил его Петр Ильич. - Поначалу время всем видится таким тягучим, густым, как карамель, но потом, с годами, оно начинает лететь с невероятной скоростью, только и успевай поспешать за ним.
   - Все равно, - уперся Вовка, - до этого еще очень долго. И потом, ни вы, ни я точно не знаем, когда состоится первая межзвездная экспедиция. Можно ждать год, а можно сорок лет...
   - Можно, - кивнул отец, соглашаясь с доводами сына, - но ведь если просто ждать, ничего не делая, то это очень скучно и неправильно. А вот если все это время упорно трудится, занимаясь своим любимым делом, то время пролетит незаметно. У тебя ведь есть такое любимое дело?
   - Конечно, пап, - улыбнулся сын. - Лет через восемь я поеду на юниорский чемпионат мира, стану там лучшим футболистом, и меня сразу возьмут в национальную сборную.
   - А за рубеж не хочешь уехать поиграть?
   - Нет, - нисколько не задумываясь ответил сын. - Наша РФА самая сильная лига в мире, и самые прославленные игроки выступают у нас. Тем более Московские Титаны и армейцы вот уже четвертый год подряд не отдают европейские кубки из своих рук.
   - Патриот, - улыбнулась Светлана Александровна, допивая кофе. - Давай собирайся, а то в школу опоздаем.
   Уже выйдя из-за стола, Петр Ильич спросил сына:
   - У тебя когда следующая игра?
   - Послезавтра. Потом две на той неделе, а последняя - 4 июля.
   - Отлично, думаю, я сумею прийти поболеть.
   - Вот здорово, пап, - обрадовался Вовка, и бросился отцу на шею.
   Светлана Александровна, наблюдая за этой картиной с легкой усмешкой на лице, кокетливо погрозила мужу пальцем. Наконец, Вовка отцепился от отца, помахал на прощанье ему рукой и устремился вслед за матерью на улицу.
   Петр Ильич вышел на просторную веранду, понаблюдал, как жена с сыном садятся в автомобиль, выезжают через автоматически распахнувшиеся от команды компьютера ворота, проследил их путь по извилистому серпантину до того поворота, когда заметить их было уже невозможно, и вернулся в дом.
   - Прошу прощение, но вам звонят, - вежливым тоном предупредил Петра Ильича компьютер.
   Нестеров легким шагом вбежал в холл, подошел к столику, на котором лежал белый прямоугольник перса - персонального коммуникатора, который можно было легко изогнуть и надеть себе на руку в качестве часов - провел над ним ладонью, и в то же время гладкий корпус, без швов и сочленений протаял сам в себя, стал черным, словно миниатюрный экран визора. Внутри него проступило изображение, взвилось воздух на добрых тридцать сантиметров, и перед Петром Ильичем предстала голова его коллеги по работе, инженера Гладышева Василия Анатольевича.
   - Привет, - поздоровался со своим другом Нестеров. - Что так рано звонишь? Не мог подождать меня полчаса и встретиться на работе? Или что-то срочное?
   - Вот именно. Что-то срочное,- ответил ему Гладышев. - Понимаешь, - замялся он, - у меня тут дома такое событие... эм...
   - Не ходи вокруг да около, говори, что стряслось?
   - Да, собственно говоря, пока ничего не стряслось, просто... у моей дочки сегодня день рождения, а я с этой работой... в общем, забыл ей подарок купить. Конечно, это не проблема заказать его при помощи службы доставки на дом, но она пристала, говорит, чтобы выбрали с ней вместе. Потом, погода хорошая, погулять хочет, ну, чтоб всей семьей, как положено... Ты ж меня понимаешь?
   Нестеров прекрасно понимал чувства Гладышева, стараясь всегда угодить своим детям и жене. Впрочем, не на столько, чтобы позволить им залезть себе на шею.
   - Ты сейчас тонко намекаешь на то, что прийти сегодня не сможешь?
   - Не совсем так, но в общем - да...
   - Тогда ты немного не по адресу звонишь. Я не твой начальник, отпрашиваться у меня не имеет смысла.
   - Я не отпрашиваться. Я до трех часов поработаю, а потом я должен был ехать на испытательный полигон. Сегодня последняя стадия, ты же в курсе?
   Нестеров утвердительно кивнул, так как был в курсе того, о чем говорил Василий Анатольевич.
   - Ну вот. В общем, не мог бы ты, если конечно у тебя нет планов на сегодня, съездить за меня? Знаю, сегодня не твоя очередь, но...
   - Да без проблем, Василий Анатольевич. Ты меня не раз выручал, теперь моя очередь. Не вопрос...
   - Отлично, тогда я доложу начальству. Увидимся!
   Перс отключился.
   Петр Ильич с несколько секунд вертел в руках белесый прямоугольник, который соединял в себе функции древего мобильного телефона, карманного телевизора, видеокамеры, часов и фотоаппарата, потом прицепил его на правую руку и начал одеваться.
   Спустя пять минут он уже спускался в гараж. Едва он ступил на гладкий ровный пол гаража, выложенного из пластобетона, сам собой включился свет, заливая все помещение гаража ровным желтоватым светом.
   - Как обычно? - спросил компьютер, имея ввиду автомобиль, на котором Нестеров каждый раз ездил на работу (в семье Нестеровых было четыре автомобиля).
   - Да, будь любезен.
   Дверь одной из машин, серебристой с зализанными совершенными с точки зрения аэродинамики формами бесшумно отворилась, в салоне включился свет, а будучи до этого совершенно не прозрачными стекла потеряли эффект тонировки. Мотор четырех дверного купе практически бесшумно завелся, а голос компьютера вновь произнес:
   - Автомобиль готов. Счастливого пути.
   - Спасибо, - поблагодарил Петр Ильич автомат, садясь в мягкое удобное кресло, тут же автоматически подогнавшего свои параметры под спину водителя.
   Однако сразу Нестерову уехать на работу не удалось. Едва его автомобиль покинул просторное помещение автогаража и выехал на просторную площадь перед коттеджем, как в открывшиеся уже ворота вошел низенький человек, кругленький, лысоватый, то и дело вытиравший пот со лба белым платком.
   Нестеров сразу узнал его - то был сосед и друг семьи Павел Эдуардович Ростовцев.
   Нестеров, сколько ни старался, не мог понять, почему при современном развитии технологий института красоты, Ростовцев не мог слегка подтянуть собственный внешний вид до уровня своего богатого внутреннего содержания (Павел Эдуардович писал прекрасные стихи, любил сочинять песни и часто, по вечерам, беседовал с Петром Ильичом на всякие разные философские темы).
   - Что-то Вы сегодня рано, Петр Ильич, - поприветствовал соседа Ростовцев. Несмотря на свой несерьезный вид, голос у него был низкий, даже рокочущий, но при этом красивый.
   - Вообще-то я всегда в это время уезжаю на работу.
   - Да-да, конечно, - тут же поправил себя Павел Эдуардович.
   - Вы что-то хотели? - спросил соседа Нестеров.
   - Ах, да, конечно. Вы ведь Петр Ильич, замечательный инженер, в технике много чего понимаете.
   - Кое-что, конечно, понимаю, но далеко не все, - признался Нестеров. - А у вас какие-то проблемы?
   - Да у меня с утра в доме нет горячей воды. И компьютер, как назло, ничего толком сказать не может. Вы не подскажете, в чем дело? Я понимаю, вам на работу надо, опаздываете, но хотя бы на словах...
   Нестеров размышлял мгновения.
   - Знаете, на словах может не получиться, давайте я к Вам все же зайду.
   Конечно, Нестеров не был представителем службы эксплуатации, но кое-что понять мог. Его больше всего волновало, почему компьютер не обнаружил ошибку в системе теплоснабжения и не подал запрос в сервисную службу.
   Коттедж Павла Эдуардовича, как и дом Нестерова, имел индивидуальную установку теплоснабжения, работавшую, к тому же и на производство горячей воды. Вихревой теплогенератор, используя эффект кавитационного нагрева воды, в одиночку обеспечивал просторный коттедж горячей водой и теплом (последнее особенно эффективно удавалось в сочетании с инфракрасными тепловыми излучателями).
   Петр Ильич проследовал за Ростовцевым в подвальное помещение, где располагалась вся обслуживающая дом техника, критическим взглядом осмотрел вихревик, с пристрастием допросил домашний компьютер, который отказывался давать какую-либо информацию по делу и сделал заключение:
   - Похоже, уважаемый Павел Эдуардович, вам нужно вызывать мастера. В чем проблема, не могу понять, и почему ее не видит компьютер - для меня загадка. Я в них не специалист, поэтому лезть в нежное нутро кремниевых мозгов не буду. Боюсь испортить.
   Ростовцев слегка приуныл, на его лбу вмиг выступила испарина, которую он тщательно протер платком.
   - Что ж, раз уж и Вы помочь мне не в силах, то действительно, надо вызывать мастера. Извините еще раз, что отвлек, если что понадобится, обращайтесь.
   Они пожали друг другу руки, и Петр Ильич, наконец, сел в машину. Покидая гостеприимный дом, он неожиданно подумал, что утро для него началось не так как всегда.
  

Глава 2.

   Семья Нестеровых жила в живописном районе на юге Подмосковья на вершине небольшого холмистого участка местности, в стародавние времена образованного не в меру буйной речушкой. От былой ее мощи в нынешние времена не осталось и следа, однако крутые холмы, заключавшие русло Северянки (так местный люд именовал речку) тянулись вдоль него на несколько километров. Один из самых протяженных холмов на левом берегу Северянки был практически полностью застроен. Именно на нем, на самой вершине, практически у кромки большого соснового леса и располагался дом Петра Ильича.
   Едва автомобиль Нестерова начал движение по серпантину, компьютер тут же подал голос, докладывая, что он в любой момент может взять управление на себя.
   - Спасибо. Сегодня будет все как обычно.
   - Вас понял, - немедленно отозвался компьютер машины.
   Как обычно в понятии Нестерова означало, что он вручную ведет автомобиль по серпантину до магистрального шоссе, а дальше, включая достаточно большой участок пути по Москве до места работы, в дело вступает автоматическая система управления или проще автопилот. В отличие от многих своих знакомых, Петр Ильич не отказывал себе в удовольствие самостоятельно порулить мощным транспортным средством и, так сказать, на своей шкуре испытать всю мощь технологического прогресса, затронувшего также и мировой автопром.
   Современные автомобили давно уже не питались углеводородами, впрочем как и чистым водородом или каким-либо другим топливом. Вместо этого их двигатель, использующий технологию беспроводной передачи энергии, питался чистым электричеством и, благодаря современным материалам, имел отличную эффективность и экономичность. Электрические беспроводные сети, раскинулись по всей стране и всему миру, снабжая автодороги (впрочем, как и железные дороги тоже) не только уличным освещением, но и непосредственно участвующие в процессе движения автотранспорта. Благодаря этому исчезло само понятие бака или емкости для хранения топлива, исчезло понятие самого топлива, экологического загрязнения от вредных выбросов и АЗС. Вместо этого сама дорога была как бы гигантским аккумулятором, снабжающим электродвигатели необходимой мощностью в каждый момент времени, благодаря расставленным по всей ее протяженности специальным ретрансляционным устройствам.
   Конечно, на земле существовали такие места, где либо дороги были созданы еще по старинке, без энергетического сопровождения, либо дорог там вообще не было. На этот случай каждый автомобиль снабжался встроенным аккумулятором, постоянно подзаряжавшимся в обычной ситуации и включавшимся тогда, когда этого требовала ситуация.
   Нестеров проехал очередной крутой поворот, после которого открывался замечательный вид на низлежащую долину реки, окрестные поля и леса. Петр Ильич невольно залюбовался погожим утром, еще не успевшей пропасть дымкой и золотистым светом солнца, озарявшего все вокруг. Впереди на перекрестке вальяжно выплыл еще один автомобиль, и информсистема, выдающая всевозможную информацию прямо на лобовое стекло, тут же спроецировала ряд полезных для водителя данных: габариты машины, расстояние до нее, скорость, а так же каким образом она управляется - в ручном режиме или автоматическом. Этот автолюбитель, похоже, предпочитал автомат, впрочем, как и большинство людей на свете.
   Серпантин в этих местах ни только опускался. Были несколько мест, когда дорога довольно резко поднималась вверх, и тогда, на этих участках пути, яркое солнце по утрам светило Нестерову прямо в глаза. К счастью на этот случай автомобильный компьютер затемнял стекла таким образом, чтобы водителю совершенно не мешали солнечные блики.
   Спустя пять минут Нестеров вырулил на трассу и ловко пристроился к потоку автомобилей, несущихся в сторону Москвы со средней скоростью в 150 - 200 километров в час. Такими темпами Петр Ильич доезжал до работы менее чем за час.
   - Возьми управление на себя, - приказал он автомобильному компьютеру, откидываясь на спинку кресла.
   - Вас понял, выполняю программу автопилотирования.
   Машина тут же прибавила в скорости, перестроилась в крайний левый ряд. С поголовным внедрением автоматического управления на транспортные средства дорожно-транспортные происшествия практически канули в лету. Нет, конечно, единичные случаи еще имели место быть, но ужасная статистика автомобильных аварий начала и середины 21 века перестала существовать. Каждый автомобиль снабжался группой высокочувствительных и очень надежных сенсоров, оценивающих расстояние и скорость любого соседнего транспортного средства, а также иных препятствий. Центральный процессор компьютера, основанный, как и все процессоры этого времени, на квантовом принципе, с чудовищной скоростью обрабатывал все поступающие данные, и выдавал управляющие сигналы двигательной, рулевой и прочим системам.
   Но самое главное заключалось даже не в этом. Если человек, управляющий автомобилем самостоятельно, видел дорогу до линии горизонта, то автомобильный компьютер, используя беспроводные информационные сети, специальные дорожные информатории, спутники-навигаторы и многое что еще, оценивал дорожную обстановку по всему маршруту пути и заранее знал, что, где происходит.
   - Будь добор, - обратился Нестеров к автокомпьютеру, - выдай мне свежие новости.
   - Момент, - отозвался компьютер, и в следующую секунду на лобовом стекле появилось четкое изображение информационной сводки новостей.
   Петра Ильича привлекло сообщение о запуске очередного грузового космического корабля на Луну, который должен был доставить лунной базе, расположенной на южном полюсе естественного спутника Земли, в кратере Шеклтона, новейшую научную аппаратуру, а также новую порцию семян, и продуктов. Постоянная база на Луне возникла еще в 2030 году, а через восемь лет человек впервые ступил и закрепился на поверхности Марса, ближайшей к Земле планете. С тех пор космические поселения человечества медленно, но верно разрастались, увеличивались числом, и не за горами была широкомасштабная колонизация миров Солнечной системы.
   Нестеров прекрасно знал, что для этого нужно. Он, как один из ведущих специалистов по созданию наноматериалов и нанокомпозитов, ни раз получал заказы от "Росавиакосмоса" на создание материалов для обшивок и составных узлов космических кораблей, станций и модулей планетарных баз, однако настоящим колонизационным прорывом Нестеров всегда считал создание принципиально новых видов космической тяги. Возможно, и даже очень вероятно, что для этого понадобилось бы создавать новую физическую теорию и пересматривать некоторые спорные вопросы теоретической физики, но современные космические корабли на ионной и лазерной тяге мало что могли, хотя, конечно, по сравнению с древними левиафанами, летавшими на химическом топливе, они олицетворяли собой несомненный прорыв в космонавтике.
   Следующей новостью, привлекшей внимание Петра Ильича, было сообщение об установке еще одной ОрЭС (Орбитальной Электростанции) на территории США, на границе трех штатов: Невады, Юты и Аризоны. ОрЭС была достаточно сложной технической системой и фактически представляла собой первый в истории человечества созданный людьми астроинженерный объект. Почему тогда таковым нельзя было считать космические станции? Потому что, ОрЭС представляла собой не просто спутник специального назначения, болтавшийся в космосе на геосинхронной орбите, а систему из двух важных элементов: спутника передатчика и огромного конвертора-приемника, распложенного на земле.
   При помощи системы зеркал спутник фокусировал потоки солнечной радиации в особой точке, так называемом коллекторе, и конвертировал совокупную энергию в микроволновое излучение, которое узконаправленным потоком передавал на землю. На Земле располагалась гигантская приемная антенна диаметром до пяти километров, которая производила обратную конвертацию и, затем, электричество. До сих пор существовало всего восемь таких станций. Эта была девятой.
   - Да, - пробубнил себе под нос Нестеров,- такие деньжищи вложили, а ведь все можно было сделать проще.
   - Не понял команды, - тут же отозвался компьютер автомобиля.
   - Это я не тебе, - успокоил Петр Ильич кремниевый мозг и принялся листать полоску новостей дальше.
   Сообщали о вводе в единую систему Московского метрополитена еще двух станций: "Центральный парк" и "Перловская" - таким образом, полностью завершалось намеченное на этот срок строительство Солнцевско-мытищинской ветки. Нестеров развернул перед собой гигантского паука схемы метро столицы, полюбовался его большим и малым кольцом, раскидистыми ветвями радиальных веток, свернул обратно. Как настоящий фанат прогрессивного развития человечества Нестеров мог часами лицезреть и вбирать в себя красоту того или иного технического новшества.
   Не покидая железнодорожную тему, Петр Ильич заострил свое внимание на еще одном аспекте из области перспективного транспорта. Речь шла о новых участках железнодорожных путей на маршрутах Москва-Орел, Москва-Смоленск и Москва-Рязань, полностью построенных с использованием технологии комнатно-температурных сверхпроводников. Благодаря созданию таких проводников стала возможна массовая постройка железнодорожных линий на магнитной тяге или, по старинке, на магнитной подушке. Поезда по таким линиям могли развивать крейсерскую скорость в районе пятисот пятидесяти километров в час, и полный переход на новые, более удобные и технологичные ветки путей виделся Нестерову уже в ближайшее время.
   Но позитивные новости в скором времени закончились, и пошла так называемая хроника происшествий. Автомобиль к тому времени уже преодолел половину пути и выехал на МКАД. Сообщали об очередном террористическом нападении, на этот раз в индийском океане на круизный лайнер "Королева морей". По сообщению информационных агентств группа террористов-смертников на моторных лодках под прикрытием темноты сблизилась с судном и произвела подрывы заранее заготовленных взрывных устройств, что привело к серьезным повреждениям лайнера и смертям многих пассажиров. К сожалению, несмотря на весь технологический прогресс, несмотря на то, что цивилизованные странны начали потихоньку объединяться, забывая прежние разногласия и засовывая политику двойных стандартов в самую глубокую и непроглядную дыру, на земле все еще существовала ось нестабильности, где каждую неделю лилась кровь, гремели взрывы, а одни режимы свергали другие только для того, чтобы через месяц (в лучшем для них случае) быть уничтоженными третьими. И ведь никакие увещевания, санкции или силовые операции не могли остановить эту расползавшуюся по миру чуму религиозного фанатизма, желания уничтожить всех, любым способом, только чтобы потешить свое самолюбие.
   Самое интересное, что наряду с санкциями против таких неблагополучных стран мировое содружество предпринимало, своего рода, антисанкции, поддерживая денежными вливаниями извне местные экономики, проводя просветительскую и миротворческую деятельность. Но каждый раз находились те, кто избирал закрытый, свой путь развития, и в итоге все заканчивалось кровью и очередной войной. Так было в 2042 на корейском полуострове, когда неугомонные власти КНДР все же смогли создать не только работающий термоядерный заряд, но и сносный ракетоноситель для него, а потом, не долго думая, попытались обрушить только что обретенную мощь на своих заклятых врагов, соседей. Аналогичным образом развивалась ситуация на Ближнем Востоке тремя годами позже, когда уже в руках Иранских вооруженных сил оказалась полностью готовая к употреблению термоядерная бомба, установленная на ракету средней дальности действия. Не долго думая, удар Иран нанес по Израилю.
   В обоих этих случаях мировое содружество вынуждено было применить военную силу и запретить всяческое нелицензированное создание оружия массового поражения, благо к тому времени ни Россия, ни КНР, ни США с единой Европой не располагали и сотней смертоносных ядерных дубинок.
   - А ведь это все из-за нефти, - вслух подумал Петр Ильич. - Прежняя экономика, лет сорок назад, еще базировалась на агонизирующей уже тогда добыче природных ресурсов, добыче углеводородов для производства топлива. Мы ведь этот самый бензин заливали в машины, танки ездили на солярке, авиация летала на авиакеросине, а газ и мазут использовался для производства электричества и тепла. А потом, как только все поняли, что черному золоту пришел капут, что травить планету вредными выбросами дальше не было никакого смысла, основные потребители этой самой нефти резко перешли на те разработки, которые хранились в архивах НИИ, ожидая для себя лучшего часа, и никому об этом не сказали.
   К сожалению, его никто не слушал. Единственным потенциальным собеседником в данный момент для Петра Ильича мог бы стать автокомпьютер, если бы в его алгоритмы мышления были прописаны склонности к философским диспутам.
   Меж тем, автомобильный поток заметно увеличился, возросла плотность машин, и автопилоту пришлось снизить скорость. Петр Ильич мельком глянул на часы, ежесекундно отбивающие свой ритм в углу экрана-стекла, мысленно подумал "успеваю", и решил, пока еще оставалось время, позвонить старшему Олегу.
   На популярном курорте Бора-Бора была уже ночь, во всяком случае, солнца не было видно, но Олег не спал, неспешно потягивая какой-то прохладительный напиток и жуя лимон. Цитрус был его страстью. Нестеров никогда не понимал, как это нечто можно было съедать целиком даже без сахара.
   - Здорово, Олежек. Еще не спишь?
   - Куда там, пап, - поприветствовал отца сын, скрестив руки перед экраном своего перса. Из-за его спины выглянуло премилое женское личико, ослепительно улыбнулось, и пропело нежным голосочком:
   - Добрый вече...ой, то есть утро, Петр Ильич. У нас все хорошо.
   Нестеров улыбнулся, помахал рукой в ответ.
   - Вижу, что у вас все хорошо, Оксана. Мой не балуется?
   Девушка звонко и заразительно рассмеялась.
   - Да куда ему, - лукаво посмотрела она на Олега, - у меня не забалуется.
   Парень малость покраснел, обнял Оксану и нежно поцеловал ее в щеку.
   - Скоро увидимся, пап. Нам еще четыре дня, а потом домой. Как сам? На работе все хорошо?
   - Да, все отлично. Вот разделаюсь с ближайшими планами и в отпуск.
   - Мамка, поди, уже выбрала, где будете отдыхать?
   - Ты же ее знаешь, она, как всегда, проворачивает все заранее.
   - Догадываюсь, - улыбнулся Олег.
   - Ладно, сынок, до встречи. Приятного отдыха и доброй ночи. Надеюсь, привезешь мне подробный видеоотчет.
   - А как же, - ответил Олег.
   - До свидания, - сказала Оксана.
   Петр Ильич вздохнул, переживая за сына. Он сам не мог понять причину этого беспокойства, но оно не давало ему никак расслабиться, постоянно крутилось где-то рядом, доставая противным комариным писком нервную систему.
   Автомобиль выехал на Щелковское шоссе, проехал три перекрестка и повернул направо.
   - Вот и приехали, - сказал сам себе Нестеров, активно потирая ладони.
   Впереди, словно из ниоткуда, выросло достаточно монументальное строение из пластобетона и стекла цвета морской волны - здание научного концерна "Прогресс". По форме оно больше всего напоминало очень сильно вытянутую вверх букву "М", по краям которой были в хаотическом порядке разбросаны кубики сопутствующих строений, значительно уступавших в габаритах главному зданию. Весь комплекс покоился на искусственно созданной возвышенности, в недрах которой располагалась гигантская парковка на десять тысяч мест, автономный энергогенератор и несколько особо закрытых и секретных лабораторий. Петру Ильичу как-то доводилось бывать в одной из них, и он прекрасно помнил, какая там была система безопасности и охрана.
   Медленно и величаво автомобиль Нестерова проследовал по большому кольцу - автомобильной дороге, опоясывавшей возвышенность и весь комплекс - завернул на въезд на парковку.
   У каждого сотрудника было закрепленное за ним персональное парковочное место, и автомат без труда нашел дорогу до него.
   - Удачного рабочего дня, - пожелал компьютер напоследок, проверяя все системы автомобиля.
   - И тебе не хворать, - ответил ему Петр Ильич, выбираясь из салона авто.
   Дверь плавно закрылась за ним. Нестеров бодрой походкой устремился к пронзавшему всю башню главного здания шпилю лифта.
  

Глава 3.

   Система безопасности научного концерна "Прогресс" полностью соответствовала названию самого концерна. Это было одно из пока еще немногих зданий в мире, где была организована настоящая "нервная сеть", состоящая из множества всевозможных датчиков, детекторов, линий коммуникаций и сердца научного комплекса - главного компьютера концерна, которого все звали просто Эйнштейном. Эта машина была воплощением современных достижений в области кибернетических технологий и создания искусственного интеллекта. Она была в тысячи раз мощнее, оперативнее и, если можно так выразиться, "живее", чем любой стандартный домашний компьютер автоматической системы управления хозяйством. По долгу службы Петру Ильичу ни раз приходилось беседовать с Эйнштейном, и он каждый раз удивлялся, насколько приближена логика его поведения в диалогах на самые разные темы к человеческой логике, как близок он людям по духу, хотя ничего при этом не ощущает.
   Прежде чем Нестеров вошел в просторную кабину лифта, ему пришлось пройти довольно жесткий контроль. Внизу лифтового холла, где по кругу были выстроены целых двенадцать кабин, располагался, своего рода, автоматический пост охраны. Петр Ильич подошел к турникетам. Перед каждым из них на белом парапете располагался дактилоскопический сенсор, куда Нестеров не замедлил положить свою ладонь. Сероватая световая вуаль легко пробежала из стороны в сторону по сенсору, считывая неповторимый рисунок пальцев, который за считанные мгновения оказался в центральной базе данных на сотрудников комплекса в недрах памяти Эйнштейна, получил там необходимое подтверждение, и сенсор тут же заморгал зеленым.
   В мгновение ока с потолка плавно спикировала гибкая рука, с эллиптической насадкой на конце, на которой, словно глаза, были нанесены два черных круга. Мягкий женский голос тут же сказал:
   - Доброе утро. Будьте любезны смотрите перед собой и представьтесь пожалуйста.
   Два раза кашлянув, прочищая горло, Петр Ильич произнес:
   - Инженер Нестеров Петр Ильич. Сектор шесть. Тридцать четвертый этаж.
   Эту фразу он говорил каждый рабочий день. В первые разы он немного побаивался (мало ли что может выкинуть автоматика здания, если вдруг ей взбредет в голову его не пропустить) однако потом привык и относился к этой процедуре совершенно равнодушно.
   - Информация принята, - тем временем сказал тот же приятный женский голос, убирая руку-манипулятор под потолок. Стеклянные двери (на самом деле это было не стекло, а прозрачное сверхпрочное нановолокно) гостеприимно распахнулись, пропуская Петра Ильича внутрь. Далее следовал десятиметровый коридор, в котором, казалось бы, не было ничего, однако Нестеров прекрасно знал, что за стенами, под полом и потолком располагались специальные детекторы, которые сейчас измеряли его неповторимый сердечный ритм (музыку сердца), биометрические показатели головного мозга, а также просвечивали всего Петра Ильича насквозь, в целях антитеррористической безопасности. Точно такие же комплексы стояли на всех аэродромах и всех вокзалах, подобные им действовали на железнодорожных станциях и станциях метро, что сводило риск терактов на транспорте практически к нулю. Человек не мог пронести ни оружие, ни взрывчатку в любом виде, мало того, любой гражданин с агрессивными или деструктивными побуждениями был бы вычислен такой системой в мгновение ока, поскольку его биометрические данные сердца и мозга резко отличались от соответствующих параметров нормальных людей.
   И все же теракты случались, хотя в цивилизованных странах очень редко. Многие считала, что большой террор скоро затухнет, некоторые воздерживались от подобных заявлений, но ничего сверхъестественного в этой социальной болезни не видели. Петр Ильич относился к меньшинству людей, которые полагали, что современная активность террористов - затишье перед бурей. Слава Богу, это меньшинство имело высокие полномочия, могло приказывать и повелевать, а, значит, встретить агрессора у них всегда было чем.
   Длинный белый коридор заканчивался еще одними турникетами, после которых Нестеров попал на эскалаторы. Это изобретение рук человеческих, наряду с колесом, наверное, могло бы между собой поспорить за звание самого долгоиспользуемого технического средства в первозданном своем облике. Таковым, по сути своей, оно было в середине 20 века, таковым же оно и осталось в конце 21 столетия. Изменилась лишь автоматика, да материалы.
   Эскалатор круто забрал вверх, вынося Петра Ильича в просторный лифтовый холл.
   На своем рабочем месте в шестом секторе на тридцать четвертом этаже Петр Ильич очутился спустя две минуты. Как всегда он пришел одним из первых, поздоровался с двумя коллегами из соседнего отдела.
   Несмотря на великолепную технику, призванную поддерживать кондиции воздуха внутри помещений в оптимальных для человека формах, Нестеров сегодня чувствовал себя как ни в своей тарелке. На это, в принципе, можно было не обращать внимание, и он так и сделал. Выпив стакан холодной воды, почувствовав при этом себя заметно свежее, Петр Ильич принялся за работу.
   Раньше, когда он только начинал свою исследовательскую деятельность, на рабочем столе присутствовали монитор, компьютерные мышь и клавиатура, под столом покоился системный блок персонального компьютера, а сейчас все это с лихвой занимала универсальная приемно-передающая антенна (черный восьмиугольник размером с ладонь) и необычной формы очки. Внешне они напоминали прямоугольную коробку черного цвета с рядом горящих светодиодов и несколькими сенсорными клавишами по бокам, вот только для обычных солнечных очков они были слишком массивны и поэтому вместо ушных дужек имели резиновую лямку, цеплявшуюся за голову.
   Универсальная ППА служила для этих очков, прежде всего, энергетическим ретранслятором, а так же антенной связи с всемирной компьютерной паутиной - Интернетом. Кроме этого, с ее помощью Нестеров, впрочем, как и любой другой инженер, имеющий необходимые полномочия, мог связаться с Эйнштейном и выяснить у него любой интересующий себя вопрос.
   Сделав еще один богатырский глоток прохладной воды, Петр Ильич нацепил очки. Тут же перед его глазами развернулась панорама синтезированного изображения, неотличимого от реальности. Правда, в этот раз оно как раз сильно отличалось от рабочих интерьеров офисов.
   - Вот раздолбай, - пожурил сам себя Нестеров за невнимательность.
   Дело в том, что очки способны были генерировать огромную массу пейзажей, в том числе и довольно экзотической направленности. Руководство это ни то чтобы недолюбливало, но особо и не жаловало, поэтому Петру Ильичу могло за такой номер влететь. Нестеров искренне не понимал, что плохого, например, в том, чтобы вести работу в окружении тропических джунглей, под звуки местной фауны, находясь в партере большого театра или на огромном футбольном стадионе. Гладышев вообще любил работать, находясь при этом на Марсе, Луне или плавая в открытом космосе, созерцая россыпь звезд и отдаленных галактик, а Вера Харитонова, симпатичная брюнетка, успевшая к своим тридцати четырем годам обзавестись тремя детьми, всегда работала в интерьерах детской спальни.
   Сейчас перед глазами Петра Ильича раскинулась живописное пространство огромного водопада. В ультрамариновой глубине неба плыли маленькие белесые облачка; ласковое солнце обращало свой небесный взор на все пространство вокруг, и порой казалось, что оно реально греет, хотя это было физически невозможно. Тонны воды ежесекундно низвергались в белесо-голубой туман, недовольно гудя, и совершенно не обращая внимание на букашку-человека. Эта картина как нельзя лучше свидетельствовала о том, что человек на планете, если и не гость, то уж точно не хозяин.
   Подумав немного, Петр Ильич не стал менять девственно-прекрасную панораму природы, и принялся за недоконченные со вчерашнего дня расчеты.
   Все последнее время (а это, без малого, три года) Нестеров со товарищами работали над секретным государственным заказом в области военной промышленности. Можно сказать, что от их исследований и разработок данный гособоронзаказ зависел полностью. Все началось с того, что Министерство Обороны изъявило желание получить для солдат армии не просто повседневную униформу, в которой бойцы могли бы жить в казармах, участвовать в стрельбах, учениях и идти в реальный бой, а специальный боевой экзоскелет, со множеством специфических свойств, еще полвека назад считавшимися фантастикой. Вот тут-то и пригодились Нестерову все полученные в институте знания в области полинарных наноматериалов, поскольку запросы у военных были очень серьезными.
   Оказалось, что им требовалось создать экзоскелет, ткань которого была бы полностью неуязвима для любого вида кинетического оружия (включая все имеющееся холодное оружие), могла особо не перегреваться при экстремально высоких температурах, порядка полутора тысяч градусов, и сохранять свою полную функциональность в области криогенных температур. При этом боец в таком экзоскелете должен был уметь становиться прозрачным для электромагнитного излучения видимого и инфракрасного спектров (проще говоря, быть невидимым для человеческих глаз и не излучать тепло), а искусственные мышцы должны были придать солдату нечеловеческую силу, ловкость, выносливость и скорость.
   Когда начальство объяснило, что требуется от всех сотрудников и от Нестерова в частности, Петр Ильич принялся за работу с максимально возможным энтузиазмом. Раньше, на самом первом этапе создания наноматериалов, сконструировать такой экзоскелет не представлялось бы возможным. Но сейчас технологии шагнули далеко вперед, и прототип уже был готов ко второй фазе испытаний, так сказать, на человеке.
   Петр Ильич как раз занимался доведением параметров экзоскелета до необходимых по результатам первых испытаний, и не должен был сегодня присутствовать на секретном полигоне, где планировалось провести вторую стадию, но просьба Гладышева немного скорректировала планы Нестерова, и сегодня вечером он мог лично лицезреть свое детище в деле.
   В виртуальном пространстве Петр Ильич работал руками. Две миниатюрные камеры, находящиеся с внешней стороны очков, считывали каждое движение его руки и пальцев, сопоставляя с кибернетической картой, поэтому стороннему наблюдателю такой работник казался немного ненормальным.
   Петр Ильич, предъявив еще раз свои полномочия, вошел в главный проект. Справа в виртуальном пространстве ровным рядочком вращались сопутствующие проекты, точнее составные части главного проекта. Нестеров ко всем ним имел ограниченный доступ, поскольку все же не являлся ведущим инженером или руководителем проекта, однако в любом из них он мог подсмотреть себе что-то необходимое и полезное.
   Правда, сейчас Петру Ильичу это было не нужно. Запросив канал связи с Эйнштейном, он начал ждать. Обычно главного компьютера научного комплекса приходилось ждать не дольше минуты, но сейчас Эйнштейн среагировал практически мгновенно.
   - Слушаю вас, - произнес он вежливым и в то же время по-мужски твердым голосом.
   - Я хотел бы сделать запрос на материалы по испытаниям первой стадии проекта экзоскелета. Это возможно?
   - Вас интересуют все материалы или что-то конкретное?
   - Все.
   - Хорошо. Ждите.
   Ждать пришлось секунд сорок, затем в виртуальном пространстве развернулось сообщение, присланное Эйншетйном, и канал связи с необходимыми Петру Ильичу ячейками памяти был установлен. Сначала Нестеров полюбовался на видеоматериалы испытаний, в которых экзоскелет сначала расстреливали из пистолетов, автоматов и кое-чего покрупнее, пытались сжечь огнеметами, напалмом, испытывали его в температурной камере, то замораживая практически до абсолютного нуля, то, наоборот, помещая его в самое пекло. Слева ровными строчками плыли данные динамических диаграмм и графиков, в реальном времени показывающих состояние отдельных узлов экзоскелета и его в целом.
   Петр Ильич остановил запись, выбрал тот фрагмент, что наиболее детально и четко показывал взаимодействие летящего осколка с броней экзоскелета и начал просматривать его буквально по кадрам. Летящий осколок врезался в казавшуюся с виду тонкой и ненадежной броню, мялся и отскакивал от нее. Однако сам осколок мало интересовал Петра Ильича. Гораздо важнее для него было то, что происходило в самой броне. Кинетическая энергия осколка в результате соударение полностью поглощалась материалом экзоскелета в локальной области (в точке контакта) и фазово перестраивала материю из твердого состояния в жидкое. Как только осколок или любой другой предмет отскакивал, давление над этим самым локальным участком скачком восстанавливалось, что приводило к обратному фазовому переходу в твердое состояние. Таким образом, смертоносная кинетическая энергия пули полностью срабатывалась на фазовый переход туда-сюда и не причиняла бойцу никаких повреждений.
   - Неплохо, - буркнул себе под нос Нестеров и продолжил изучение материалов дальше.
   Его интересовала именно полинарная способность одного и того же материала быть непробиваемым и одновременно становится невидимым в оптическом диапазоне электромагнитных волн. Выбрав необходимый видеофрагмент, Петр Ильич запустил его. Механическая рука опустила экзоскелет на испытательный стол, скрылась куда-то под потолок. Несколько минут ничего не происходило. Боевой костюм лежал на постаменте, и с ним как будто бы ничего не собиралось случаться. Но вдруг он заструился, потерял свои четкие контуры, его очертания смазались, и он исчез. Камера плавно приблизилась к испытательному столу, где лежал боевой экзоскелет, но как ни пыталась обнаружить его, ни в оптическом диапазоне, ни в тепловом у нее это не получилось.
   Видеофрагмент кончился, поплыли ровные ряды цифр, диаграмм и графиков понятных только специалистам. Нестеров минут пять изучал их, довольно хмыкая, потом переключился на следующую видеозапись.
   Тот же стол, судя по вводным, на нем лежит боевой костюм с уже включенной системой маскировки. Камера немного приблизилась и в этот момент с потолка вновь упала рука-манипулятор с зажатой в ее лапах автоматической винтовкой. В следующий момент раздалась громкая канонада очереди выстрелов, на стол полетели гильзы, а над самой его поверхностью заструилась слабая, едва заметная рябь.
   - Полтора процента, - задумчиво произнес он. - Норма, но можно и лучше.
   Имелось ввиду, что боевой костюм способен был на сто процентов отклонять видимый свет, однако в тот момент, когда по нему велась активная стрельба, эти показатели падали. В случае с винтовкой они составляли уже девяносто восемь с половиной.
   Вслед за автоматом в дело пошли гранаты, средства поражения легко и тяжело бронированной техники, а также импульсное оружие пехоты. В последнем случае демаскировка была уже значительная и составляла больше сорока пяти процентов.
   - Да, - почесал затылок Нестеров, - еще работать и работать.
   Однако не все было так уж и плохо. Судя по данным, в режиме маскировки броня нисколько не теряла своей эффективности, и солдат мог чувствовать себя так же защищенным.
   Повозившись с данными испытаний еще какое-то время, Петр Ильич решил прерваться и снял очки. В офисе стоял обыкновенный рабочий шум, суета. Взглянув на часы, Нестеров понял, что провозился целых три часа, а это в свою очередь могло привести к переутомлению.
   Петр Ильич встал, сделал пару плавных движений рукам, разминая спину, и вышел в коридор. В соседней комнате, напротив, располагалась кладовая с самым ценным артефактом любого рабочего персонала - установкой питьевой воды. Говорят, этому атрибуту человеческой жизни было уже порядка ста лет. Так это или нет, Петр Ильич не задумывался, зато вода помогала всем и каждому, ни только прекрасно утоляя жажду, но и мгновенно предавая силы всему организму.
   Нестеров крупными глотками осушил один стакан, тут же почувствовав прилив бодрости, и в этот момент его дружески хлопнули по спине. Петр Ильич обернулся. Перед ним стаял Гладышев.
   - Ты еще здесь? - поинтересовался Нестеров, пожимая руку своему коллеге и другу.
   - Начальство отпустило только с двух, так что я пока никуда не ухожу. Чем занят?
   - Испытания проверяю. Знаешь, прототип выходит сырым, нужны доработки.
   - Знаю, - кивнул Василий Анатольевич. - Но это все же лучше, чем было в том году, согласись.
   - Лучше, но требованиям по-прежнему удовлетворяет с натяжкой.
   Гладышев хмыкнул:
   -У нас хотя бы что-то есть. Мы как всегда впереди планеты всей. Другие и такими результатами похвастаться не могут.
   - Откуда тебе известно, чем могут похвастаться другие, а чем не могут?
   - А у меня друзья в КНБ служат, - расхохотался Гладышев.
   Они вышли в коридор, проследовали в рабочий зал. Их места располагались недалеко друг от друга.
   - Дочке привет передавай. Она у тебя славная.
   - Обязательно.
   Нестеров вновь взялся за очки, хотел одеть их, но в это время его взгляд уперся в голгоф - объемный фотоснимок - стоящий на столе в рамке, украшенной каким-то дивным орнаментом. На изображении на фоне небольшого лесного водопада весело и задорно улыбалась ослепительной красоты брюнетка.
   Петр Ильич медленно опустил очки, взял в руки голгоф. Этот снимок был сделан семь лет назад, но Светлана Александровна ничуть не изменилась за это время. Секрет ее успеха был в редком, но метком, как она любила говорить, посещении салона красоты. Современная индустрия красоты позволяла сделать очень многое без хирургического вмешательства и изнурительных тренировок. Нет, побегать, поделать всяких разно полезных физических упражнений все равно бы пришлось, но по пятнадцать минут в день и без особых напряжений.
   В эпоху развитой генетики без вреда для организма можно было поменять цвет глаз и волос, сделать пластику лица, накачать мышцы, и даже удлинить ноги, руки и увеличить грудь. Последнее пользовалось бешенной популярностью у женщин, поскольку эпоха имплантатов навсегда ушла в прошлое. Правда и для старой доброй хирургии всегда оставалось свое место.
   Нестеров глубоко вздохнул, аккуратно поставил голгоф на стол.
   - Женой любуешься? - спросила его Даша, молодая и тоже очень привлекательная сотрудница, совсем недавно принятая в отдел. Даша была блондинкой, хотя при этом обладала острейшим интеллектом и как сотрудник была незаменимым.
   - В некотором роде, - улыбнулся в ответ Петр Ильич.
   - Шикарная женщина. Я все гадала, кто она тебе, вот видишь, ткнула пальцем в небо и правильно!
   Нестеров засмеялся:
   - С твоими-то мозгами и не догадаться... Слушай, а когда на твоем пальце кольцо появится?
   Даша засмущалась, хотя скорее наигранно, чем реально. Нестеров знал, что многим неженатым сотрудникам, мужчинам, она сильно нравилась, но вмешиваться в чужие дела и узнавать о Дашиных симпатиях Петр Ильич не собирался.
   - Какие мои годы, - наконец ответила девушка. - Тем более, в наше-то время. Могу хоть лет сорок гулять, хоть пятьдесят.
   - Ну, это ты загнула.
   - А вот и не загнула. У меня есть подружка, Маринка. Выглядит, как я, ничуть не хуже. Я поначалу считала, что ей максимум - лет двадцать пять, а когда узнала, что ей сорок девять, чуть не упала.
   Нестеров невольно присвистнул.
   - Я, значит, ее спрашиваю, мол, а как же ты так, в таком солидном возрасте, а выглядишь, как девочка?
   - И что она сказала?
   - Говорит, что следит за собой, только специально... особым образом.
   - Это как?- спросил Нестеров, которому вдруг стало действительно интересен этот вопрос.
   - Она применяла стандартную оздоровительную терапию, однако уже два раза проходила процедуру омоложения.
   Петр Ильич задумчиво почесал подбородок:
   - А разве такая существует?
   - Конечно, - хлопнула ладонями Даша. - Наномедицина развивается семимильными шагами. Сейчас лечатся такие болезни, такие травмы, которые лет тридцать тому назад еще невозможно было излечить. Я где-то читала, что мужчина получил в результате пожара девяносто процентов ожогов тела, и ничего, полежал несколько месяцев в реабилитационной камере - сейчас как огурчик. И институт красоты активно использует технологии наномедицины, в частности процедуру восстановления, уж поверьте мне на слово.
   Она эффектным движением откинула золотистые волосы с плеча, точь-в-точь, как это делала Светлана Александровна.
   - И что, - спросил девушку Петр Ильич, - ты тоже собираешься ложиться в эту самую камеру?
   - Пока что нет. Я вот тут активно спортом занялась, бегаю в свободное время. Хочу попробовать кое-что, - она хмыкнула, - жутко секретное.
   - Что же? - насторожился Нестеров.
   - У нас в классе, в школе, был парень, которого всегда все звали грифелем, потому что он был высокий, худющий и цвет лица у него был какой-то серый, нездоровый. Так вот, месяц назад подъезжаю я к своему дому, а у ворот стоит парень, высокий, под два метра ростом, в футболке, которая от горы мышц едва ли не лопается. У него руки, наверное, как обе мои ноги вместе взятые. Я сначала не поняла, кто передо мной, а как он представился, так едва дар речи не потеряла. Это был грифель.
   Петр Ильич покачал головой.
   - Ну, мало ли что в жизни бывает, сколько времени-то утекло.
   - Да ни сколько, всего лет семь. А знаешь, как он добился таких результатов?
   Нестеров промолчал, ожидая продолжения рассказа.
   - Комплексная физическая терапия. А самое главное, ни доля генетических изменений. Сейчас существуют программы для подготовки военных, они включают в себя индивидуальный расчет наработки мышечной массы для каждого конкретного человека, представляешь? Для каждого. И это работает. Не представляю, правда, каким образом все это вычисляется и рассчитывается, но с тех пор, как КФТ стала применяться, боевая и физическая подготовка строятся только вокруг нее.
   "Вот тебе и блондинка," - в уме присвистнул Петр Ильич, в очередной раз удивляясь Дашиной разносторонности.
   - А почему ты назвала эти методы жутко секретными?
   Даша оценивающе посмотрела на Нестерова. Любому другому стало бы не по себе от такого взгляда, но Петр Ильич был уже довольно опытным мужчиной, поэтому перенес его без проблем.
   - Петр Ильич, - елейным голосочком пропела девушка, - вот Вы такой умный, знающий специалист когда-нибудь задумывались, каково будет человеку в этом нашем экзоскелете?
   Нестеров, разумеется, много раз прокручивал в голове возможные ощущения от такой специфической униформы, особенно в моменты экстремального ее использования, но большого значения все же этому не придавал.
   - Вижу, что не задумывались, - ответила за него Даша. - А зря. Нет, скажем, выдержать в нем град выстрелов, два три близких разрыва гранат, да даже выстрелы в упор из импульсного оружия, сможет практически любой, нужно лишь обладать крепкими нервами и доверять своей броне. С режимом невидимки тоже все понятно, как и с тем, что искусственные мышцы экзоскелета способны сделать из человека титана, на два порядка превосходящего любого спортсмена в силе и выносливости. Но вот скорость! Вы задумывались над тем, что значит двигаться раз в пять, а то и десять быстрее любого человека? Вы пробовали за одну секунду нанести не два, а десять ударов руками? Или, может быть, Вы каждый день бегаете десять километров со скоростью хорошего спринтера?
   Нестеров таких подвигов в своей жизни не совершал, и, к своему стыду, никогда не задавал себе такие вопросы. А ведь в самом деле, что должен ощущать человек, когда какой-то там боевой костюм заставляет его тело совершать закритические нагрузки? Поднять триста килограммов груза, пробить ударом руки стену - это просто, человеческие мышцы в этом практически не участвуют, все делает экзаскелет, но вот скорость?
   - Кажется Вам теперь пищи для размышлений до конца дня, - улыбнулась Даша.
   - Не говори, - медленно произнес Петр Ильич. - Никогда не смотрел на проблему под таким углом. И... что же, ты хочешь сказать, что солдат специально будут тренировать для использования нашего экзоскелета?
   - Я хочу сказать, что КФТ такой же секретный проект медицинского сектора, как экзоскелет - нашего. У Министерства Обороны одна программа - назовем ее "Перспективный облик армии конца 21, начала 22 веков", не суть важно. В рамках этой программы существует масса всевозможных государственных оборонных заказов, которые расходятся по различным объединениям, наподобие нашего. Медицинский сектор - это сорок седьмой этаж нашего комплекса, может быть и не он один, кстати.
   - Это откуда тебе известно?
   - Подруга здесь трудится, вот и известно.
   - Никакой секретности..., - протянул Нестеров. - Ты только не трепись об этом на каждом углу и с каждым сотрудником. Хорошо?
   Даша подняла правую ладонь, и задорно сказала:
   - Клянусь!
   "Девчонка еще совсем", - подумал Петр Ильич. Потом вспомнил начало разговора и спросил:
   - А твой Грифель, он, что же, применил на себе КФТ?
   - Да. А что в этом удивительного?
   - Но ведь это же секретная методика, или нет? Я что-то тебя не понимаю.
   - Все очень просто. Методика секретная, и в полном объеме известна лишь людям из медицинского сектора, а КФТ для гражданских лиц сильно урезана, но распространена в массах специально. Человеческое общество своего рода глобальный испытательный полигон и ничего больше.
   - Да, ну, - не поверил Нефедов, - не может быть?
   - Еще как может. Военные всегда проворачивали свои дела за спинами обывателей. Порой, даже правительства ничего не знали об их секретных экспериментах. Так было всегда, так происходит и сейчас. И мне кажется, что так вообще будет продолжаться дальше.
   Она грустно вздохнула, но практически тут же к ней вернулось хорошее непосредственное настроение.
   - Ой, - всплеснула Даша руками, - я, наверное, Вас заговорила?
   - Да нет, Дашенька, что ты. Всегда приятно побеседовать с эрудированным собеседником.
   - Надеюсь, - она кокетливо сверкнула глазами. - С Вами тоже очень приятно.
   Девушка, больше не говоря ни слова, уселась на свое место, надела очки и продолжила работу.
   Петр Ильич еще какое-то время сидел неподвижно, будто истукан, потом сбросил с себя оковы оцепенения и тоже принялся за работу.
  

Глава 4.

   До обеда Петр Ильич возился с данными об испытаниях, сравнивал показатели нановолокон в различных ситуациях, строил динамические модели развитий возможных отказов, и многое что еще. Порой Нестеров мог за довольно короткий срок буквально сдвинуть горы, если на него накатывало своего рода вдохновение.
   Но когда живот начинал предательски урчать, любая работа останавливалась, охотничий азарт спадал, и наступало время перекусить.
   - Петр Ильич, - позвал его Гладышев, - ты скоро?
   Нестеров аккуратно снял очки, положил их на стол.
   - Я думал, ты уже пошел домой.
   - Ха, - воскликнул Гладышев, - я обед не собираюсь пропускать.
   Мимо продефилировала Даша, улыбнулась своей роскошной улыбкой.
   - Мальчики, вы идете кушать? - спросила она и, не дожидаясь ответа, грациозной походкой направилась прочь из зала.
   Нестеров с Василием Анатольевичем переглянулись.
   - Пойдем, раз дама зовет, - сказал, наконец, Гладышев.
   Сотрудники шестого сектора обедали в специально отведенной для них столовой. Такой большой комплекс чисто физически бы не смог централизованно принять на обед всех сотрудников, поэту каждый сектор имел свой собственный пункт питания.
   Спустившись на один этаж вниз, Даша, Гладышев и Петр Ильич вошли в просторный зал, наполненный соответствующими ароматами свежей, вкусной еды и гомоном голодных и уже не очень людей. Повсюду, куда хватало глаз, стояла рабочая суете: кто-то что-то нес на подносах, кто-то пытался вклиниться без очереди. Сотрудники буфета и кассирша - по обыкновению молодые улыбчивые девушки - сохраняли приклеенное на лице спокойствие и видимую вежливость. Вполне возможно, что к двенадцати часам, когда обед только начинался, их благодушие было не таким уж и натянутым, но к середине обеденного перерыва (не говоря уж о его конце), когда милые девушки тратили изрядную долю своей доброты и терпения, их лица все более приобретали тень искусственности и наигранности.
   Встали в общую очередь, взяли подносы, перекидываясь ничего не значащими фразами. Стоять пришлось довольно долго, не менее семи минут, однако когда все формальности были соблюдены, троица, наконец-то, смогла присесть за столик и подкрепиться.
   Кормили здесь вкусно. Не на убой, конечно, но порции были достаточно весомыми, и любой мог здесь серьезно заморить червячка.
   - Вы когда-нибудь летали трансконтинентальными самолетами? - спросила мужчин Даша. Даже когда девушка ела, она все равно пыталась кокетничать с женатыми мужчинами.
   - Было пару раз, - ответил Гладышев.
   - Пару раз было, - в унисон вторил ему Нестеров. Потом посмотрел на друга, улыбнулся и добавил:
   - В основном сыновья летали. Один вот сейчас на островах, второй, глядишь, тоже куда-нибудь не сегодня-завтра рванет.
   - Ну, они у вас спортсмены, известные люди, им положено.
   - Может быть. А к чему ты спросила.
   - А у меня просто мама летала. Вот вчера все делилась впечатлениями от поездки в Австралию.
   - И как? - спросил Гладышев.
   - Ой, по рассказу - просто невероятно! - Она отложила столовые приборы и принялась рассказывать. - Сначала она хотела лететь обычным рейсом, но ее кто-то надоумил пересесть на гиперзвуковой лайнер. Моя мама сначала долго сопротивлялась, говорила, что это дорого, а разницы практически никакой, но все же последовала совету этого самого доброжелателя и полетела трансконтинетальным. Я сама еще ни разу так далеко не летала, поэтому до сих пор с такими самолетами не имела отношения, а тут мама мне видеозапись сует. Салон белый-белый, чистый-чистый, - она даже закрыла глаза от удовольствия, рассказывая об этом, - кругом еле заметная неоновая подсветка, большие удобные кресла, по двенадцать в одном ряду, стюардессы развозят столики туда-сюда. Вроде все обычно, как и везде, но чувствуется какой-то шарм, солидность, даже по видео.
   - Да, - согласился Василий Анатольевич, - трансконтиненталы - машины здоровые, но очень комфортные, а самое главное быстрые. Взлетаешь, не испытываешь почти никаких перегрузок, а меж тем уже выходишь на рубеж в двадцать-тридцать тысяч метров, переходишь звук, причем в салоне совершенно не ощущаешь хлопка, а дальше с постоянным ускорением в десять метров на квадратную секунду постепенно набираешь крейсерские шесть махов. Никаких тебе циклонов по пути, ничего. Часов пять-шесть и ты в любом конце земного шара. Красота!
   Гладышев аж причмокнул от удовольствия, очевидно вспомнив один из самых ярких моментов в своей жизни.
   - Точно, - поддержала его Даша. - А вы в Австралии не бывали? Кенгуру не видели?
   - Не довелось, - скромно ответил Нестеров. - Я в другую сторону летал.
   - А это куда?
   - В Чили, Аргентину. Был в национальном парке Вильяррика, пустыне Атакама, на острове Чилоэ. А уж великие водопады дождевого леса - это что-то. Жена моя, помню, никак наглядеться на них не могла.
   - Здорово, - воскликнула Даша. - При первом удобном случае, надо будет побывать. Кстати, чуть не забыла, мне же мама кучу фотографий скинула на перс. Сейчас покажу.
   Девушка сняла с руки черный тонкий прямоугольник браслета, положила его на стол, провела над ним ладошкой, и его поверхность моментально вспыхнула, превратившись в экран с объемной картинкой. Совершив еще пару таинственных манипуляций пальцами, она подвинула коммуникатор к мужчинам.
   - Смотрите, - сказала она.
   На первой картинке женщина средних лет, очень похожая на Дашу, была запечатлена в терминале аэропорта. Справа и слева от нее стояли раскидистые декоративные пальмы, а сзади, сквозь прозрачные стеклянные стены величественно замер красавец трансконтинентальный лайнер, нынешний хозяин атмосферы планеты Земля. Чем-то он походил одновременно на хищную птицу и на дельфина, особенно если на него смотреть с боку. Выпуклый горбом корпус, где в два этажа размещались пассажиры, сначала плавно поднимался, потом столь же плавно опускался и сразу переходил в фюзеляж, откуда торчали два задранных вверх изломанных крыла-стабилизатора. Основные крылья так же были частью корпуса, а не являлись отдельными частями самолета.
   - Кажется, для него мы делали один проект по созданию наноматериала для топливных элементов? - как бы невзначай спросил Гладышев.
   - Для него, - утвердительно кивнул Нестеров. - И даже не один, а целых два. Материалы для турбин. Всю внутреннюю обшивку двигателей и что-то из электроники, насколько я знаю. Хотя, может быть, это не все, что мне известно.
   Тем временем объемные фотографии меняли одна другую, показывая то городские пейзажи Сиднея, Мельбурна, то удивительный подводный мир Большого барьерного рифа, фантастически красочный, величественный и мудрый.
   - Вот это она на озере Эйр, между прочим, крупнейшим в Австралии, - пояснила девушка.
   - Угу,- кивнул Василий Анатольевич, - и к тому же являющимся самой низкой точкой Австралийского континента. Минус двадцать метров, если мне не изменяет память.
   - Откуда у тебя такие познания? - удивилась Даша.
   - В школе географию хорошо преподавали, - отшутился он.
   Разговор с путешествий плавно перетек сначала на образование, а потом как-то неожиданно на медицину.
   - Представляете, - заявила Даша, - на днях тут читала по дороге на работу, что ученые на полном серьезе собираются проводить тестовые испытания эликсира бессмертия.
   - И что тут удивительного? - спросил ее Василий Анатольевич, энергично расправляясь со вторым блюдом.
   - Как что? - удивилась девушка. - Зачем это нам всем нужно? Вы хоть отдаленно представляете, чем это грозит более-менее устоявшемуся социуму на Земле.
   Петр Ильич улыбнулся одними губами, услышав эту фразу.
   - Во-первых, - продолжила Даша, - как быть с проблемой перенаселение, если эликсир сделают доступным абсолютно для всех? Улететь на другие планеты? А что если технологии межзвездных перелетов еще не поспеют к тому времени, как вся наша планета будет валиться со своей орбиты под тяжестью бессмертной биомассы, ведь эликсир практически готов!?
   - А во-вторых? - спросил ее Гладышев. Он всегда любил порассуждать на что-нибудь философское за обеденным с толом.
   - А во-вторых, - ответила девушка, - если эликсир не войдет в массовое производство, то есть станет прерогативой избранных, это приведет к всеобщему неравенству. И потом, как это все отразится на человеческой психике. Представляете жить несколько сотен лет, а то и тысячу! По-моему, это ужасно.
   Петр Ильич и Гладышев переглянулись.
   - А мне казалось, - сказал Нестеров, - что женщины всегда мечтали оставаться красивыми и желанными. Это разве не так?
   - Это те девушки мечтают, которые за этой проблемой не видят ничего дальше собственного носа, а я вижу. Мне такое бессмертие не нужно. Оно мне вообще не нужно. Я не хочу участвовать в катастрофе.
   Гладышев как раз доел второе блюд и сейчас с интересом поглядывал на Дашу. Он промокнул губы салфеткой, примирительно поднял вверх руки и сказал:
   - Ну, хорошо. Вот не хочешь ты быть бессмертной, ну и не будь ей. Я не думаю, что этот эликсир бессмертия работает сразу на всю долгую жизнь после одного единственного применения. Наверняка, чтобы прожить несколько веков, нужно выпить, уколоться... или как его там принимают, несколько раз. Ты, кстати, не в курсе, что в нем такого особенного? Как он работает?
   - В общих чертах, - насупилась Даша, но, как показалось Петру Ильичу, опять несколько наигранно. - Дело в том, что у человека есть определенный ген R22 кажется, который отвечает за интенсивную регенерацию тканей. У людей он естественным образом заблокирован, иначе мы бы могли, наверное, размножаться вегетативным путем, но этот ген есть. И вот эликсир способен его разблокировать, вроде бы временно, на определенные циклы. Когда организм начинает стареть, сначала человек этого не замечает, а меж тем, начинает накапливаться усталость, органы уже работают не так хорошо, клетки отмирают и уже больше не делятся, регенерация тканей сильно замедляется... Вот в этот момент спусковой механизм эликсира вступает в дело, и организм как бы самоомалаживается.
   - Интересное изобретение,- хмыкнул Гладышев. - Ничего не скажешь, кому-то не откажешь в безумии.
   - Наука вся движется вперед безумцами, - вторил ему Нестеров. - Человек бы никогда не добился сегодняшних технологических высот, если бы в свое время одни не изобрели физику, другие не были достаточно безумными для того, чтобы сформулировать пару-тройку своих гениальных теорий, а третьи не были достаточно ленивыми, чтобы сконструировать себе автомобили, самолеты и космические корабли. А вообще, конечно, этот самый эликсир - вещь довольно опасная, согласен с Дашей. Неизвестно, чем все может обернуться, причем как для тех, кто им не пользуется, так и для оставшихся масс населения. Лично меня не привлекает вегетативный путь размножения, - при этом он осоловелым взглядом проводил эффектную даму, продефилировавшую мимо их столика. - Я бы лучше по старинке.
   - О нем же речь не идет, - попытался ему возразить Гладышев.
   - Идет-идет, если речь касается этого самого гена. Никто не даст гарантий, что он будет отключен лишь частично, что все у всех будет происходить одинаково и отклонений не возникнет. Не хочу потом, чтобы из куска моего ногтя выросла моя точная копия.
   - Ну, этого как раз не произойдет, - возразила ему Даша. - Вы же не простейший организм, а сложная многотканевая и многоорганная биомасса.
   - Ой, спасибо за такой шикарный комплимент, - засмеялся Нестеров.- От Вас слышать это вдвойне приятно.
   - Не за что. Вегетативный рост - это прерогатива простейших организмов и растений. Если взять, к примеру, небольшое поле, где совершенно нет травы и сорняков, взять какое-нибудь неокультуренное растение и разрубить его на несколько частей, желательно корень для пущего эффекта, то очень скоро это поле порастет травкой и уже не будет таким пустым и безжизненным. Тоже самое и с одноклеточными. У человека куча тканей и систем, масса всевозможных органов, плюс ко всему прочему есть мозг, настоящий нейрокомпьютер, и поверьте мне, без полноценного эмбрионального развития вырастить человека невозможно.
   - Но ведь что-то все равно вырастет, не так ли?
   Даша задумалась на секунду, погладила свои волосы и сказала:
   - Скорее всего, это будет нечто аморфное и донельзя противное, но не в коем разе не мыслящее существо и вообще не существо. А вообще, надо подумать над таким вопросом, почему у человека этот ген сверхрегенерации присутствует, но заблокирован. Под воздействием чего это произошло? Кто, так сказать, заказывал музыку? Ведь вы, надеюсь, не будете отрицать, что если что-то в мире происходит, то это кому-то выгодно. За любым процессом что-то кроется, само по себе ничего не возникает.
   - Ты боишься, что мы со своей генетикой влезли в недопустимые для нас пределы? - спросил Гладышев.
   - А ты нет?
   Василий Анатольевич пожал плечами, но ничего не ответил.
   - Забавно, - произнес Нестеров.
   - Что забавно? - не поняла Даша.
   - Да то, что мы пыжимся изо всех сил, открываем что-то новое, неизведанное, а ведь на самом деле это может принести нам отнюдь не благо, а лишь один только вред. Когда-то люди открыли строение атома, сумели расщепить его, при этом обнаружив солидное выделение энергии. И что в итоге? Мы получили атомную бомбу, Хиросиму и Нагасаки, ни одну сотню испытаний, загадившую всю планету, Чернобыль, хотя там атом был как раз мирный, и Бог весть что еще.
   - Но, вместе с тем, - заметила Даша, - атомное оружие явилось великолепной сдерживающей силой.
   - До тех пор, пока в мире не возник ядерный терроризм.
   Все на несколько мгновений замолчали, резко, как по команде.
   - Если так говорить, то двигать науку вперед нет вообще никакого смысла. Любое наше изобретение или открытие может привести к катастрофе. Ядерное оружие, аннигиляционное, вирусы, генетика - все несет в себе печать разрушения.
   Василий Анатольевич хмыкнул.
   - Да, не радужная перспектива, прямо скажем. Либо тебя сожрут ненасытные микробы, либо испепелят ядерным огнем, либо превратят не пойми во что. У тебя что-нибудь более позитивное есть?
   Даша думала совсем не долго.
   - Конечно. Из этой же серии, но нормальное.
   - Слушаем, - хором сказали мужчины.
   - Вы вообще слышали что-нибудь об эффекте рентгеновского зрения?
   Мужчины переглянулись.
   - Ну, - протянул Петр Ильич, - так, краем уха. А что?
   - В общем, так. Этот термин не совсем верен, я бы даже сказала, в корне не верен. Рентгеновская просветка должна, прежде всего, содержать излучатель и приемник, потому что естественного фона явно не достаточно. Мы же с вами живем не в открытом космосе и не на ядерном полигоне, и радиационный фон у нас в норме, поэтому человеческий глаз, даже чисто теоретически, видеть мир в этом диапазоне волн не способен. Точнее способен, но не так, чтобы просвечивать человека насквозь, как медицинским аппаратом. А вот на что он действительно способен, так это видеть энергетическую карту физического тела человек. Вы в курсе того, что наряду с физическим телом, у человека есть и энергетическая оболочка?
   - Конечно, - кивнул Петр Ильич.
   - Так вот, эта самая энергетическая оболочка имеет как бы несколько этажей в своей структуре.
   - Поясни? - не понял мысли Гладышев.
   - Ну, вот, например, возьмем обычную клетку. Она рождается, живет какое-то время, потом отмирает. Ее жизнедеятельность достаточно примитивна, но она есть, и в процессе жизни клетка создает индивидуальное поле, очень слабое, еле заметное, но оно есть. Такое же поле создает уже группа клеток, только более сильное.
   Далее в человеческом теле присутствуют различные ткани и системы. Эпидермис покрывает нас с головы до пят, образуя кожу; мышечные волокна способны сокращаться по нашему желанию и двигать нашими ручками да ножками; кровеносная система снабжает наше тело кислородом и прочими необходимые питательными элементами. Нервная система существует для контроля и управления всеми физиологическими процессами в нашем теле.
   - Это нам известно, - кивнул Василий Анатольевич. - Дальше-то что?
   - Не торопись, - одернула его девушка. - Дальше все просто замечательно. Каждая ткань, каждая система создает в процессе своей жизнедеятельности свое неповторимое поле со свойственными только ему одному параметрами. У мышечных волокон оно одно, у кровеносной системы совершенно другое, абсолютно непохожее и неповторимое. Мало того, каждый орган в отдельности создает индивидуальное поле, и все вместе, наложенное друг на друга, образует картину энергетической структуры человека.
   - Это все, конечно, интересно, - сказал Гладышев, - но что сей факт нам дает?
   - А дает он то, что каждый уровень, каждое это поле вплоть до клеточного уровня можно пропустить через анализатор изображения, задействовать мощные кремниевые мозги, и получить самую подробную картину внутреннего мира человека, причем на всех его уровнях. Хочешь взглянуть на работу легких, почки или сердца в целом, не затрагивая при этом ничего другого - пожалуйста. Тут тебе и обычный рентген, поскольку таким образом можно выявить не только физические повреждения органов и тканей, но и наличие инородных тел в организме. Тут тебе и самое главное - физиологическая диагностика, что еще медицине никак не удавалось сделать. Когда орган работает нормально, его поле имеет, так сказать, здоровую картину, поэтому вывить физиологические патологии таким методом не составит большого труда.
   Гладышев с видом откровенного скептика пожевал губу, повздыхал, изображая из себя мыслителя, потом, наконец, озвучил свой вердикт:
   - В целом - великолепно. Если все так хорошо, как ты описываешь, выявить любую болезнь, любую патологию в организме не составит труда. В сочетании с современными средствами генетической, нано и прочих терапий излечить любую болезнь становится действительно реальным делом.
   - А я что говорила!- воскликнула Даша. - Это настоящий прорыв.
   Василий Анатолиевич хотел было продолжить дискуссию, но Нестеров, посмотрев на часы, сказал:
   - Пора нам. Время уже к концу подходит.
   Гладышев завертелся волчком в поисках настенных часов. Он никак не мог запомнить их местоположение и всегда лихорадочно пытался их отыскать где угодно, но только не в нужном месте. Наконец, его взгляд уперся в белый круг часов, на дисплее которого горели цифры 14:51.
   - Вот елки ж зеленые, - пробубнил он, - а так время здорово провели.
   Он первым встал из-за стола, сложил все три подноса в стопку и понес их в уборочную.
   - Сегодня Василий Анатольевич у нас дежурный,- елейным голоском пропела Даша.
   - Сам избрался, теперь пусть не плачет, - поддержал ее Нестеров.
   Спустя минуту все трое вышли из просторного холла столовой, неспешно направились к рабочему залу.
   - Василий Анатольевич, - спросил Гладышева Нестеров, - так куда ты дочку-то свою поведешь? Что за подарок решил купить ей?
   Гладышев почесал лоб, озабоченно вздохнул.
   - Не спрашивай, Петр Ильич, - махнул он рукой. - Дети ж не понимают, что День рождения можно отложить на три дня до выходных... Все подавай сейчас.
   - Это мне знакомо, - улыбнулся Нестеров. - Три пацана, и все трое выращены по одному шаблону.
   - Сейчас поедем с ней в парк развлечений. Там наконец-то открыли всю территорию после реконструкции, появилась куча новых аттракционов. Честно сказать, мне и самому интересно кое-что испробовать на себе. Я когда молодым был, с бешеных горок не слезал.
   - У тебя голова не болела потом?- спросила его Даша.
   - Нет, - ответил ей Гладышев. - У меня почему-то всегда во рту сохло, поэтому я каждый раз после поездки был вынужден себе покупать бутыль воды, и выдувал ее в один присест.
   Нестеров присвистнул.
   -Ну, ты даешь, брат. Небось потом вопил у дверей в туалет, просясь пропустить тебя без очереди?
   Все трое засмеялись, громко и весело.
   - Вообще-то нет. У меня все в мозг уходило.
   - Вот почему ты такой умный, - поддела его Даша.
   Они вновь засмеялись, привлекая к себе посторонние взгляды.
   - Ты на вопрос не ответил, - сказал Петр Ильич, немного успокоившись.
   - На какой?
   - По поводу подарка.
   - А... Скорее всего интервидео. Ноет уже весь год, мол, пап, я уже взрослая, мне уже можно.
   Даша и Петр Ильич переглянулись.
   - Чего это ей можно?
   - Ну, играть в интревидео... - удивился Гладышев. - А вы что подумали.
   - Успокойся, ничего мы не подумали, - мило улыбнулась Даша. - Что за интервидео?
   - Да сказку какую-нибудь. Их сейчас много. "Эльфийская песнь", например, "Сказания короля Годарда", что-нибудь в этом роде.
   - Любит фэнтези и приключения? - поинтересовался Петр Ильич.
   - Да сидит в них по уши. А твой?
   - А мой по космосу с ума сходит. Звезды, иные планеты, миры и цивилизации.
   - Каждому свое, - заметила Даша.
   - Точно, - вторил ей Гладышев. - Кстати в парке развлечений есть множество павильонов с подобной тематикой. Твоему должно понравится.
   - Сходим, - заверил его Петр Ильич. - А вот ты с интервидео не переусердствуй. Эта вещь затягивает, так что много за экраном визора пусть не сидит.
   Интервидео как объект массовой культуры и индустрии развлечений вошло в обиход в середине века, скрестив такие два самостоятельных жанра, как художественное кино и видеоигры. По началу, на заре компьютерных игр, никто и в мыслях предположить не мог, к чему может привести развлекательное направление в компьютерной технике. Впрочем, и кино не давало предпосылок к своему коренному преобразованию. Пока одни наращивали мощности, совершенствовали микропроцессорную технику, увеличивали возможности устройств визуализации информации, другие сначала пытались внедрять дешевые спецэффекты, которые потом становились все дороже, красивее, масштабнее, пытались частично замещать обыкновенную картинку синтезированной при помощи тех же компьютеров, пытались, наконец, перейти от плоского формата к объемному видению. Но это все требовало времени, и времени немалого.
   Первые попытки сделать качественную объемную картинку едва не закончились провалом и могли развернуть вектор развития индустрии на сто восемьдесят градусов. В те времена объемная картинка получалась еще при помощи специальных очков, которые ввиду несовершенства всей технологии вызывали сильные головные боли у некоторых людей и вообще пагубно влияли как на глаза, так и на нервную систему в целом. Но всем к счастью было ясно, в каком месте стоит искать будущее для киноиндустрии и от объемной картинки не отказались, продолжали совершенствовать технологии, вводить революционные решения, благодаря которым в итоге человечество полностью отказалось от очков, а картинка стала действительно трехмерной. Появились визоры, в каждом обыкновенном персе экран способен был генерировать стереокартинку, даже обыкновенные фотографии приобрели дополнительное измерение и стали называться голгофами.
   А здесь, наконец, доросли и компьютерные технологии, индустрия видеоигр к тому времени существовала уже почти целый век, и никто так и не заметил, когда точно игры начали настолько походить на фильмы, что одних от других уже невозможно было отличить. Актеры с удовольствием предоставляли свои услуги, как для кино, так и для видеоигр, однако всем уже было окончательно ясно, что будущее за интерактивными фильмами.
   Так вскоре и произошло, и мир снова сошел с ума. Интерактивное кино стало самым популярным развлечением. Появились интерфильмы как для массового просмотра в кинотеатрах, так и для персонального развлечения. Интеркино стало широко использоваться и в медицине и в обучении людей. В первой области его широко применяли, прежде всего, для излечения всевозможных психических расстройств, нервных патологий, а также для развития поврежденных участков головного мозга, нейрокодирования и гипнотерапии. В детских садах, школах, учреждениях высшего массового образования интерфильмы часто применялись для более наглядного освещения того или иного вопроса. Министерство образования специально разработало программу учебных фильмов по ключевым предметам для средней школы, а также специальных научных интерфильмов для абитуриентов. Петр Ильич до сих пор помнил, как на курсе практических занятий по общей физике в институте он, рассматривая во все глаза детальнейшее изображение процесса термоядерного синтеза в недрах звезды, остановил картинку, "повертел" в пальцах два атома водорода, а потом, соединив их, получил ядро гелия. Мелочь, но на него тогда это произвело неизгладимое впечатление.
   С тех пор военных в армии учили стрелять и воевать при помощи специальных интерактивных курсов подготовки в виртуальной реальности, медицинский персонал учился производить всевозможные таинственные манипуляции над телом человека, используя не резиновый макет или живого человека, а виртуальную модель больного тем или иным заболеванием. Можно было научиться играть в футбол, драться, пройти курсы пилотирования спортивным автомобилем или самолетом. В общем - все, что душе угодно.
   - Совет твой принял к сведению. Буду лично следить, чтобы она долго не засиживалась, - заверил Нестерова Василий Анатольевич.
   Они пожали друг другу руки, и Нестеров заспешил на свое рабочее место.
  
  

Глава 5.

   Не успел Нестеров распрощаться с Гладышевым и засесть за дела, как на его столе вспыхнул экранчик интрекома, и на Петра Ильича взглянули пристальные внимательные глаза.
   - Петр Ильич, зайдешь?- сказал человек по ту сторону экрана. У него был бодрый, мощный бас, а лицо светилось душевным расположением и чистотой помыслов.
   - Ага. Сейчас, - кивнул Нестеров, подымаясь из мягкого удобного кресла.
   До кабинета, откуда его вызывал человек, Нестеров прошел ровно сто шагов. За все время, что он работал в научном объединении, Петр Ильич успел досконально выучить дорогу к двери с золотой табличкой, на которой было выгравировано "Начальник технического отдела сектора 6 Безруков Федор Федорович".
   Петр Ильич постучал в дверь. На боковой панели, прикрепленной к стене сразу у двери, загорелся зеленый свет. Мягко еле слышно щелкнули замки, и дверь сама собой распахнулась, приглашая гостя войти.
   - Приветствую, Петр Ильич, - сказал начальник, протягивая Нестерову руку. - Садись.
   Петр Ильич пожал уверенную руку шефа, сел напротив.
   - Ты разобрался с первой стадией? - спросил его Федор Федорович.
   - Не до конца, процентов семьдесят только сделал.
   Безруков пожевал губу, отвлеченно глядя куда-то поодаль Нестерова.
   - Хотелось бы услышать твое квалифицированное мнение.
   Петр Ильич почесал затылок, пригладил волосы.
   - Проект, - сказал он, - на финальной стадии доработки. Но, усовершенствования необходимы. В плане надежности экзоскелет способен защитить солдата практически от чего угодно, но если все делать так, как изначально задумывало Министерство Обороны, нужно еще года два, а то и три.
   Вслед за этим Петр Ильич поведал Безрукову свои домыслы по результатам первой стадии испытаний.
   Федор Федорович, дослушав Нестерова до конца, забарабанил по столу пальцами.
   - А меня уже торопят,- процедил он. - Пока еще не требуют в приказном порядке, но намекают, что неплохо бы было поторопиться с демонстрационными испытаниями для заказчиков.
   - Так за чем же дело стало? Демонстрация может вполне удастся. Проведем ее для закрытой, но нужной нам публики, покажем все что нам, - он сделал ударение на последнем слове, - нужно, после чего всех заверим, что необходимы еще несколько доработок для оптимальной работы боевого костюма и получим свои два года. Ну, если и не два, то год-то уж точно.
   - А если в процессе демонстрации что-нибудь пойдет не так? Если пострадает, а то и вовсе погибнет испытатель? Это ведь не в лаборатории проверять на прочность отдельные части, это полноценные полевые испытания.
   Нестеров на минуту задумался, потом решительно сказал:
   - Федор Федорович, если Вы так боитесь за испытателя, может быть, вообще отменим сегодняшнюю вторую стадию? Там ведь тоже человек, как ни как. Или давайте в экзоскелет влезу я. Я за материалы в ответе, вот если что, моя же ошибка меня и погубит. Вы слышали, как в середине двадцатого века Сталин проверял на прочность личные бронеавтомобили?
   - Нет, - машинально махнул головой Безруков.
   - Он подходил к конструкторам, спрашивал их, все ли в порядке, и когда слышал от них утвердительный ответ, сажал их в этот автомобиль, а взводу автоматчиков приказывал расстрелять машину практически в упор. Да, после этой экзекуции конструктора выходили из машины полуживыми и, мягко говоря, недееспособными, но не от того, что пули прошивали броню и ранили находившихся внутри людей, а от страха и шока. Однако Сталин достигал нужного ему эффекта - конструктора всегда трудились на славу, зная, что в любой момент все их творения могут потребовать испытать на себе. Я не большой фанат Иосифа Виссарионовича, но все же...
   - Мы ж не в двадцатом веке, - пробубнил себе под нос Федор Федорович.
   - Но, согласитесь - эффективность была феноменальная.
   Безруков скорчил непонятную гримасу, которая в принципе могла означать, что угодно.
   - Ты же понимаешь, что проводить испытания на себе, я тебе не могу разрешить?
   - Догадываюсь.
   - Но раз ты, уверен в том, что, несмотря на необходимые доработки, костюм нас не подведет, то так уж и быть, испытания откладывать не будем. Ты в курсе, что Гладышев уехал по делам, и роль наблюдателя досталась тебе?
   - Он со мной говорил с утра по этому поводу, я не возражаю.
   - Ну, вот и отлично. Можешь отправляться прямо сейчас.
   Петр Ильич встал, протянул руку начальнику.
   - На шестой? - спросил он, имея ввиду название испытательного полигона Министерства Обороны.
   - Да на шестой. Часам к шести подъезжай. Прототип уже подвезут.
   Они пожали друг другу руки, и Нестеров покинул кабинет начальника. Собирался он не долго, попрощался с коллегами по работе, спустился на автостоянку и запрыгнул в свой автомобиль.
   - Выберите маршрут, - сказал бортовой компьютер машины, как только Петр Ильич поудобней устроился в уютном водительском кресле.
   - Шестой ИПМО, - ответил ему Нестеров.
   В памяти бортового компьютера содержались несколько стандартных маршрутов в наиболее часто посещаемые и важные места. Такими для Нестерова, разумеется, были работа, дом, несколько научных центров, лабораторий и полигонов, а так же школа сына и ДЮСШ по футгринболу.
   - Режим управления стандартный. Автомат включим по дороге.
   Петр Ильич не спеша вырулил сначала из подземного паркинга, потом и с территории научного объединения "Прогресс", влился в ровный поток машин на Щелковском шоссе.
   - Переведи управление на автоматическое,- приказал Нестеров компьютеру, откидываясь назад и на секунду закрывая глаза.
   Скорость плавно возросла.
   - Дай мне доступ в интернет, - попросил Петр Ильич.
   Внутренняя поверхность лобового стекла потемнела, на ее фоне вспыхнули многочисленные странички последних просмотренных интернет-порталов. Нестеров пошевелил пальцами закрывая ненужное, открыл поисковый информресурс. Предложение Гладышева сводить Вовку в Центральный Парк Развлечения и Отдыха ему очень понравилось, и он решил разузнать о парке немного больше, чем знал сейчас.
   Вообще-то они с Вовкой уже были там два года назад, до реконструкции, но тогда половина павильонов не работала. Сейчас, если верить словам Василия Анатольевича, положение дел многократно улучшилось, и ЦПРО был желанным местом отдыха для всей семьи.
   Похрустев пальцами, Петр Ильич начал вчитываться в текст, изредка рассматривая красочные картинки и просматривая видеоролики. Парк Развлечений условно делился на четыре тематические зоны павильонов. Первая соединяла в себе все, что каким-либо образом было связано с водной стихией. Огромная территория аквапарка, где любой желающий мог покататься на водяных горках, испытать настоящую волну, как при среднем шторме, покататься на водных лыжах, аквабайках, серфинге, поплавать вместе со стаей дрессированных дельфинов и насладиться великолепным цирковым представлением труппы морских животных, располагалась в южной части комплекса отдыха на искусственном плато. Кроме того, в других павильонах схожей тематики можно было исследовать подводные развалины древних кораблей, затопленные лабиринты средневековых замков, провести подводную охоту на виртуальных морских животных и даже исследовать логово морского чудовища.
   Нестерова привлекла перспектива подводной охоты, и он решил прочитать об этом поподробней. Оказалось, что всем желающим выдавали сначала современный гидрокостюм, автоматическую винтовку для подводной стрельбы специальными иглами, акваланг и отправляли в заранее организованный бассейн с настоящей морской водой, в котором, конечно, не было никаких морских животных, лишь великолепно смоделированные подводные рифы, кораллы и дно. А вот роль акул, скатов и прочей опасной живности, на которую, по идее, нужно было охотиться, играли расставленные в специальных местах автоматы динамической голографии. Они искуснейшим образом создавали вокруг себя необходимую объемную модель касатки, акулы или другого обитателя морских пучин, и очень натурально перемещались в толще воды. Кроме того, программа заложенная в эти аппараты, весьма натурально имитировала поражение того или иного морского обитателя от попадания иглы, хотя степень реализма можно было в любой момент повысить или наоборот понизить по желанию.
   Кроме того, если вдруг у посетителей этого аттракциона возникало желание заменить морских животных на таких же аквалангистов с винтовками и поиграть не в охоту, а в подводную войну, те же автоматы с легкостью меняли картинку, ее анимацию, и вот уже над морским дном разворачивались целые подводные баталии, устраивались засады и велась позиционная оборона.
   Но не одной водной стихией славился парк отдыха. Стандартные аттракционы, некоторым из которых уже исполнилось больше сотни лет, с годами не только не утратили своей популярности, но и приобрели новых посетителей. Бывшие американские горки, именуемые теперь горками ужаса, по-прежнему собирали у болидов толпы народа. Знаменитые карусель и центрифуга по посещаемости от них не отставали. Кроме того, в павильоны под условным обозначением земля, были гармонично вписаны несколько арен для классической военной забавы пейнтбола и ее современной разновидности ворбола. Если с первым все было понятно, так как пейнтбол за век практически никак не изменился (экипировка, арены и маркеры не в счет), то ворбол представлял собой практически стопроцентный симулятор ведения боя на открытой местности и активно использовался, во-первых, на уроках по военной подготовке в школах, во-вторых, в военно-патриотических клубах.
   Территория для игры в ворбол чаще всего представляла собой кусок девственной местности, на котором две команды выясняли отношения. Казалось бы, а в чем тут отличие от пейнтбола? А отличие заключалось в том, что на подмогу можно было вызывать авиацию, артиллерию и даже бронетехнику. Все солдаты были вооружены практически идеальными копиями современных автоматических винтовок, стреляющими не боевыми снарядами, а специальным слабым лазерным лучом. Если такой луч попадал в игрока чужой команды, то он считался либо раненым, либо убитым.
   Конечно, самолетами танками и артдивизионом управляли компьютеры, а их визуальную составляющую обеспечивали автоматы динамической голографии, но выглядело это все так натурально, что атмосфера выдуманного боя была практически неотличима от реального.
   Петр Ильич на мгновение представил себе, как изменится лицо войны, после поступления в вооруженные силы боевого экзоскелета и невольно поежился.
   - Лучше бы ее вообще не было, - прошептал он себе под нос.
   Следующей темой всех аттракционов был космос и все, что с ним связано. Вот где фантазия авторов разыгралась не на шутку. Для затравки посетителям предлагалось залезть внутрь настоящего космического корабля и, пристегнув ремни, испытать на себе весь ужас и восторг вывода на орбиту и полета в открытом космосе. Опять же степень реализма данного аттракциона можно было регулировать, от полного совпадения с тем, что испытывали на себе космонавты, до легкого прогулочного симулятора.
   - Во дают, - присвистнул Нестеров и продолжил изучение интересного материала дальше.
   Любителям побарахтаться в мощном воздушном потоке и испытать непередаваемые ощущения свободного полета парашютиста предлагалось полетать в аэровоздушной трубе, а тем, кто всегда мечтал пилотировать самолеты, как гражданские так и военные, предлагалось на выбор несколько моделей, от гиперзвуковых трансконтинентальных лайнеров, до древних машин времен Великой Отечественной.
   Те, кто не желал проводить свое время на Земле, в ее атмосфере или в ближнем космосе, могли совершенно спокойно посетить довольно точные макеты современных космических орбитальных станций на Марсе и Луне, коме того "спуститься" на поверхность самой красной планеты и даже исследовать просторы наземных обитаемых баз. В довесок таким людям предлагалось поуправлять марсаходами и облачиться в современный костюм космонавта.
   Для любителей острых ощущений существовал аттракцион, в котором всем желающим предлагалось полетать на футуристическом космическом истребителе в поясе астероидов и заняться уничтожение звездолетов пришельцев, ну, а если Вы сходили с ума по неведомым мирам и действительно жаждали увидеть все красоты необъятного космоса, к Вашим услугам всегда были открыты двери так называемого космического дома. В его стенах предлагалось путешествие за пределы солнечной системы, к другим звездам и мирам на фантастическом корабле знаменитого писателя-фантаста Вадима Краповника. Отважным членам экипажа предстояло увидеть еще не познанное, воссозданное по многочисленным снимкам всевозможных орбитальных телескопов, встретиться с представителями внеземного разума, решить несколько внезапно возникших проблем, исследовать таинственные артефакты и даже побывать за пределами Вселенной.
   - Вот сюда мы и направимся,- сказал Петр Ильич, перелистывая страничку.
   Автомобиль, тем временем, благополучно миновал небольшой отрезок Московской кольцевой и выехал на Владимирское шоссе. Машин было достаточно много, но, несмотря на это, крейсерская скорость всего потока не падала ниже ста семидесяти километров в час.
   Ознакомившись с еще несколькими космическими павильонами, Петр Ильич раскрыл последний раздел, где было дано подробное описание виртуальной части - последней. Все современное интеркино, а также другие киберразвлечения были сосредоточены в одном месте, правда занимали не такую уж и большую территорию. Посмотрев рейтинг популярности местных аттракционов, Нестеров узнал, что огромным спросом пользуются виртуальные комнаты. В них посетителю выдавали киберочки, на подобие тех, с которыми он имел дело на работе, и организовывали вокруг тот мир, который они хотели. Кто-то просто любовался великолепными пейзажами и чудесными видами родной планеты, хотя в современном мире любой цивилизованный человек мог побывать практически во всех уголках Земли, кто-то участвовал в исторических баталиях, искал пропавшие сокровища, следы древних цивилизаций и артефакты, кто-то воевал в придуманном им самим мире - в общем, каждому здесь можно было найти занятие по душе.
   Единственное, что сразу не смог понять Нестеров так это, как в небольшой, в принципе, комнате можно было перемещаться на сравнительно далекие расстояния. Однако и здесь интренет-путеводитель смог удовлетворить чисто техническое любопытств инженера. Весь секрет крылся в особых ботинках, довольно массивных и, в то же время, легких даже для ребенка и особой конструкции пола. Он был самодвижущимся, наподобие древних бегущих дорожек, так называемых тренажеров. Самое главное, что он способен был перемещаться, во-первых, не всегда, а только по необходимости, определяемой компьютером, а во-вторых, перемещаться абсолютно в любом направлении в пределах горизонтальной плоскости и даже выгибаться дугой или проваливаться в третьем измерении, если того требовала ситуация. По словам восторженных очевидцев, ощущения были настолько натуральными, что когда им в очках демонстрировали близлежащую гору, и они начали на нее взбираться, то никто ни на секунду не усомнился, что гора была ненатуральной, а восхождение ненастоящим.
   От увлекательного чтения Нестерова оторвал голос компьютера:
   - Вам звонок. Перевести на лобовой экран или на персональный коммуникатор?
   - На коммуникатор, - ответил Петр Ильич.
   Каждый человек носил перса с собой, однако в домах, оснащенных автоматизированной системой управления о вызовах оповещал домашний компьютер, в автомобилях - автокомпьютер, и только в общественном транспорте, на работе или там, где отсутствовала цивилизация, персональный коммуникатор по старинке тренькал какую-нибудь мелодию.
   Объемное изображение выросло над белесым прямоугольником, приобрело цвет, форму, четкие очертания.
   - Здравствую дорогой, - сказал бархатистый нежный голос. - Как дела? Вижу, ты не на работе. Куда направляешься?
   Звонила жена. Она всегда звонила после обеда и минут десять они общались, порой ни о чем, порой, просто сидели и смотрели друг на друга, разделенные ни одним десятком километров, но такие близкие в эти мгновения. Каждый из них знал, что рабочий день подойдет к концу, и они вновь соберутся за вечерним столом, как раньше все вместе, окунутся в беззаботное существование, полное любви, нежности и понимания, чтобы с утра начать все заново.
   - Привет,- ответил ей Петр Ильич. - Еду по делам. Надеюсь, до вечера успею, хотя буду позже часа на два, чем обычно.
   - Какие-то проблемы? - насторожилась Светлана.
   - Коллега по работе попросил подменить его на испытаниях. У его дочки сегодня День рождения.
   Женщина улыбнулась своей чарующей, фантастической улыбкой.
   - Дети - это святое.
   - Он тоже так сказал, - кивнул в ответ Нестеров. - В общем, разберусь с делами и домой. Поцелуй в нос за меня Шейлу. Кстати, как у тебя? Что нового?
   Она туманно и загадочно улыбнулась.
   - Помнишь, я рассказывала тебе о проекте плавучих отелей, которые должны были по задумке медленно перемещаться вблизи островных зон в экваториальной части Земли и, таким образом, увеличить число туристов в такие райские места планеты, как Французская Полинезия, Мальдивские острова и тому подобное?
   Петр Ильич почесал кончик носа, припоминая этот довольно давнишний разговор, потом утвердительно кивнул:
   - Что-то такое было. Но, кажется, я назвал это полной чушью.
   - Ты назвал это полной чушью, - вторила ему жена в унисон, причем это у них получилось настолько складно, что ни могло не вызвать улыбку на лице обоих. Они весело рассмеялись такому невольному каламбуру.
   - А между тем, - продолжила Светлана Александровна, - этот проект одобрили, и теперь будут претворять в жизнь.
   - Ну, что ж, могу тебя поздравить. И кто ведущий дизайнер?
   - Догадайся?
   Нестеров скорчил неопределенную гримасу из смеси самых разных, порой даже противоположных друг другу чувств.
   - Неужели? - наконец произнес он.
   В ответ Светлана Александровна только покачала головой.
   - С тебя шампанское, когда вернешься.
   - Эээ, - запротестовал Нестеров, активно помогая себе руками, - праздник твой, а я должен проставляться? С чего это вдруг?
   Разумеется, у него был несерьезный голос и шутливая манера общения.
   - А с того, что ты дико за меня рад, - стрельнула глазами Светлана. - Или это не так?
   - Так конечно, просто...
   - Никаких просто. Без шампанского домой не пущу.
   Она послала ему воздушный поцелуй и отключилась.
   - Ох, уж эти женщины, - пробурчал себе под нос Нестеров.
   Его автомобиль свернул с широкого шоссе на более узкую дорогу, которая спустя минуту оформилась в тенистую аллею. Солнечные лучи в это время дня и именно в этом месте создавали неповторимую медовую завесу, были настолько плотными и в то же время нежными, что не залюбоваться ими было не возможно. Нестеров даже хотел на минуту остановить автомобиль выйти на свежий воздух, но передумал, взглянув на часы.
   Прототип наверняка уже был доставлен для испытаний и весь шестой полигон, скорее всего, теперь ждал только его одного.
   - Прибавь ходу, опаздываем,- скомандовал Петр Ильич автокомпьютеру.
   Машина слегка увеличила скорость, но до пункта назначения ей оставалось проехать еще пару километров.
   Тенистая аллейка сменилась безграничным полем с густой изумрудной травой, дорога несколько раз вильнула, уходя то влево, то вправо, пошла вверх, потом резко оборвалась вниз, а с вершины небольшого холма на несколько секунд, вдали, проступили очертания полигона. Большинство людей даже не догадывались, что именно здесь находилось. Да, это была закрытая зона, патрулируемая солдатами, но все не связанные с этой государственной тайной предполагали, что на месте испытательного полигона находится либо какая-то обыкновенная воинская часть, возможно специального назначения, либо военные склады (с воздуха, так же как и со спутника, это выглядело именно так). Меж тем, полигон, помимо внушительно числа живой охраны, имел все самые современные новшества в области охранных технологий. Детекторы движения, вседиапазонные камеры наблюдения, массдетекторы, биосканеры и многое что еще. За всеми системами следил главный компьютер полигона, и просочиться на объект непрошенному гостю было практически невозможно. Нестеров сильно сомневался, что даже с помощью его боевого экзоскелета, это кому-нибудь бы удалось совершить.
   Автомашина плавно подъехала к стальному забору, остановилась по регламенту за три метра до ворот. Специальные системы сейчас досконально изучали транспорт, а также водителя в нем, и Петр Ильич даже не догадывался, какие мощности для этого задействованы. Наконец ворота медленно разошлись в сторону, и автомобиль оказался на территории шестого испытательного полигона Министерства Обороны.
  

Глава 6

  
   Вся территория полигона утопала в зелени. Это было сделано по двум причинам: во-первых, многочисленные деревья передавали этому месту неповторимый колорит, действуя на сотрудников и гостей чисто эстетически, а во-вторых, зеленые насаждения как нельзя лучше маскировали полигон от посторонних взглядов свыше. С высоты птичьего полета, самолета-разведчика или с орбиты спутника-шпиона территория испытательного комплекса походила на что угодно, только не на саму себя. Так ее спроектировали военные, великолепно замаскировав под складскую.
   Въехав в центральные ворота, автомобиль Нестерова проследовал согласно пеленгу систем безопасности в гаражное отделение, располагавшееся в центре полигона на подземном уровне. Петр Ильич был здесь ни один раз, однако особая атмосфера этого места никогда не оставляла его равнодушным. То справа, то слева возвышались монументальные строения ангарного типа всевозможных геометрических конфигураций. Попадались квадратные коробки неопределенного назначения без окон и, как будто бы, без дверей, полусферы обшитые серебристым, на вид текучем материалом, прочие строения целендрических и угловатых форм. Петр Ильич, проезжая мимо одного, усмехнулся.
   - Вот значит, куда ушли наши старания трехлетней давности, - произнес он вслух, рассматривая серебристый текучий метал каркаса одного из сооружений.
   Дело в том, что совсем недавно, до получения заказа на боевой экзоскелет, Петр Ильич трудился над другим военным заказом по созданию материалов, не способных быть прозрачными в очень широком спектре электромагнитных волн. Проще говоря, Нестеров создал материал, сквозь который нельзя было разглядеть ничего, используя всякую разную технику. Вдобавок, этот материал имел потрясающие звукоизоляционные свойства, как побочный эффект, пришедшийся, однако, командованию по душе.
   Автомобиль плавно заехал внутрь бетонного укрепления. Дорога резко пошла вниз, а Нестеров неожиданно для себя отметил необычно большое число припаркованных автомобилей. Петру Ильичу пришлось остановиться аж на третьем ярусе паркинга, потому что все другие места были заняты.
   - Ну, и ажиотаж, - пробубнил он себе под нос, вылезая из автомобиля.
   С каждого уровня паркинга вела специальная дорожка для пешеходов с белыми и синими полосками на ней. Одни были нарисованы для гостей, другие для сотрудников полигона и показывали, куда могли заходить одни и куда не имели права совать свой нос другие.
   Наверх вел грузопассажирский лифт, который буквально за пару секунд доставил Нестерова на поверхность в зону личного контроля персонала. Здесь ему предстояло пройти стандартную процедуру опознания личности, к которой он уже успел привыкнуть за долгие годы работы в научном объединении. Здешняя автоматика ничуть не отличалась от той, которая была у Петра Ильича на работе.
   Едва он прошел процедуру досмотра, как к нему подошел представительного вида мужчина в блестящем синем костюме, бело-голубом галстуке в полоску, приятно улыбнулся, сверкнув идеально ровными, начищенными до блеска зубами и протянул Нестерову руку, которая оказалась неожиданно вялой.
   - Петр Ильич? - спросил незнакомец.
   - Он самый, - кивнул в ответ Нестеров. - С кем имею честь разговаривать?
   - Петроградский Эдуард Сергеевич, полковник, главный научный консультант Генерального Штаба Вооруженных Сил. Я курирую Ваш проект со стороны Министерства Обороны. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным?
   Петр Ильич еще раз взглянул на правительственного чиновника. Высокий, статный, ухоженный, властный, судя по азартному блеску в глазах, любит управлять людьми, карьерист от Бога. Такой, скорее всего, не будет считаться с потерями на своем пути к славе и власти, хотя специально делать деньги на крови других не станет. В общем, стандартный человек, обремененный властью и правом давать приказы. Возможно, других людей на таких постах не держат. Такому служат не из-за того, что любят его и уважают (этого полковника, скорее всего, ненавидели и презирали абсолютно все, при этом сами являлись точными его копиями), а из-за того, что бояться.
   - Уверен, - спокойным ровным голосом уверенного в себе человека ответил Нестеров. - Прототип уже привезли?
   - Пол часа назад. Сейчас наш сотрудник изучает его. Ему скоро предстоит смертельный номер - испытать Ваше изобретение на себе.
   - Это не мое изобретение, Эдуард Сергеевич, - криво усмехнулся Нестеров. - Это труд целого ряда людей, у которых разная специальность и совершенно отличные друг от друга задачи.
   - Но ведь главным все равно в этом проекте являетесь Вы?
   - С чего вдруг?
   - Ну, как же, - широко раскрыл глаза полковник, будто и правда был дико удивлен подобным вопросом,- насколько мне известно, именно от Вашего профессионализма, острого ума и огромного уровня знаний и опыта зависит то, насколько безопасно будет нашему человеку сегодня принимать на себя выстрелы из импульсного оружия, гореть в напалмовом огне и становиться невидимым. Ведь так?
   Эдуард Сергеевич умел льстить, когда надо, при этом Нестеров ни секунды не сомневался, что в душе полковник попирал Петра Ильича не самыми добрыми словами. Что и говорить, Петроградский сейчас всецело зависел от Нестерова, хотя изменить уже ничего не могли ни один, ни второй. За ним тоже стояли люди и очень высокие, которые умели требовать, умели карать в случае неудач и очень щедро награждать в случае успехов. Петроградский, как прирожденный карьерист, совершенно не желал чувствовать на своей шкуре гнев главного командования, поэтому хоть и невольно пытался скрыть свое волнение от предстоящих испытаний, заигрывая с инженером.
   - Так-то оно так, Эдуард Сергеевич, но я не стал бы возвышать собственные заслуги. Три года работы, и в ней заключен не только мой труд. И самое главное, - решил успокоить полковника Нестеров, - я бы ни за что не допустил испытания прототипа с живым человеком, не изучив вдоль и поперек результаты предыдущей стадии. Поверьте, прототип, конечно, еще не отлажен до боевого применения, есть некоторые огрехи, есть, так сказать, перспектива для... эм... модернизации существующей системы, но уже сейчас, во-первых, виден огромные потенциал этого изобретения, во-вторых, - его железобетонная надежность и безопасность.
   Петр Ильич слегка перегнул палку, но в рамках приличия. Нестеров каким-то шестым чувством ощущал, что боевой экзоскелет не подведет его сегодня, и все пройдет на ура.
   Вышли на улицу, то и дело ощущая на себе невидимые взгляды охранных систем и вполне себе видимые всевозможных правительственных и военных чиновников. Они были одеты все одинаково, донельзя официально, различались только костюмы и галстуки. Петру Ильичу казалось, что даже их улыбки были скопированы с какого-то определенного образца и розданы специально всем присутствующим для сегодняшнего мероприятия.
   - Я знаю, что Вы обо мне думаете, - вдруг неожиданно сказал Эдуард Сергеевич, останавливаясь.
   - И что же?
   - Вы считаете меня мерзавцем и карьеристом, так?
   Честно признаться, Нестеров не ожидал от военного чиновника такой открытости, а самое главное, справедливой самокритичности, ведь в голосе Петроградского была именно самокритика.
   - Позвольте, Эдуард Сергеевич,- тщательно подбирая слова, ответил Петр Ильич, - но любой мой ответ может привести меня под трибунал, так что я лучше промолчу.
   - И не говорите ничего, я и так прекрасно понял Ваш настрой. Знаете как? Да очень просто: когда ежедневно ловишь на себе злобные взгляды, когда сам бросаешь точно такие же на подобных мне в Министерстве Обороны, в Департаменте Стратегических Военных Исследований, везде, где приходится иметь дело с людьми, обремененными властью, становишься настоящим профессионалом в области человеческой психологии. Я таких как сам чую за версту и прекрасно знаю, как к нам относятся другие.
   - Только не говорите мне, что бремя власти Вас утомило, и Вы спешно хотите его отдать кому-нибудь.
   - И не буду, потому что это сущая чушь. Поймите, Петр Ильич, если в России, да и в остальном цивилизованном мире, стало жить гораздо лучше и безопасней, если у большинства населения Земли появилась уверенность в завтрашнем дне, это не значит, что человек исправился окончательно. Да, мы сократили число смертоносных военных игрушек до минимума, мы сделали много реальных шагов к объединению всего человечества, причем не под эгидой недавних лидеров США и Европы, а под благодатной Россией, но при этом обстановка на очень большой территории земного шара остается неспокойной. Воюют все со всеми, и вы это прекрасно знаете, поэтому остальному миру необходима защита. Если мы хотим построить светлое будущее, я не в коем разе не намекаю на идеи коммунистов, то нам необходимы жесткие волевые решения и пробивные люди.
   Петр Ильич хмыкнул.
   - Это Вы себя имеете ввиду?
   - В том числе и себя. Среди всех этих господ, - Петроградский обвел присутствующих прицеливающимся взглядом, - много откровенно низких людей, которым бы я никогда не доверил высокие кресла, но поверьте мне на слово - из них никто не способен продаться. Не знаю, почему так происходит, потому что в их патриотизм я не верю. Возможно, всему виной деньги, которых в наших кругах вращается до жути много.
   - Неужели у нас их столько, что никто не способен перекупить пару тройку высоких, как Вы выразились, кресел?
   - Вы даже не представляете, сколько, - шепотом сказал полковник. - Министерство Обороны и Департамент СВИ - настоящая дойная корова, и каждый здесь присутствующий заинтересован в том, чтобы она жила и процветала, ведь от того, какого качества молоко она дает, зависит жизнь, и жизнь безбедная прошу заметить.
   Нестеров слегка понурил головы от услышанного. С одной стороны было странно, что высокий правительственный чин так разоткровенничался с ним, но с другой - лишня информация еще никогда не мешала умному человеку. О том, что лишняя информация для чужих ушей могла оказаться просто опасной, Петр Ильич в тот момент не думал.
   - Грустно это все, - наконец, произнес Нестеров.
   - Грустно что? - не понял мысли своего собеседника Петроградский.
   - Да все. Например, то, что люди стараются не за престиж Родины, а за деньги.
   - А где Вы нашли людей, которые живут исключительно ради других?
   - Как так!? - всплеснул руками Нестеров.- Да большинство сознательных граждан страны живут по..
   - Ну-ка, ну-ка, мне очень интересно, - перебил его Петроградский. - Уж ни хотите ли Вы сказать, что большинство этих самых граждан живут по заповедям Божьим?
   - Да, - утвердительно кивнул Нестеров. - А что, это не так?
   - Конечно, нет, - снисходительно улыбнулся Эдуард Сергеевич. - Хотите, докажу?
   - Извольте.
   - Вот Вы совершали когда-нибудь добрые, благородные поступки, как Вам казалось, для кого-то?
   - Мне так не казалось, я действительно совершал их для кого-то. В частности, для близких мне людей. Но не только для них.
   - Хорошо, - примирительно поднял ладони вверх полковник, - а что Вы испытывали в это время? Я имею ввиду, какие чувства Вами руководили в тот момент?
   Нестеров хотел было ответить моментально, но вдруг понял, что не все так однозначно.
   - Чувство благодарности, чувство выполненного долга...
   - То есть, Вам стало от этого хорошо?
   - Конечно. А как же могло быть иначе?
   - Вот Вы сами и ответили на свой вопрос Петр Ильич, - довольно заулыбался полковник. - В итоге Вы сделали это для себя. Ну... если и не совсем уж для себя, то, по крайней мере, какую-то, и весьма существенную, выгоду Вы с этого поимели.
   Нестеров насупился.
   - Если так утверждать, то добрых и благородных людей не существует вовсе.
   - Так оно и есть на самом деле. Возможно, их единицы, ну, в крайнем случае, десятки, но не более того. Все остальные - подделка, фальшивка. В том числе и я, и Вы. Так что расслабьтесь насчет всех этих высокопоставленных людей. В конце концов, Ваша задача произвести на них эффект своим изобретением, а их - по достоинству оценить этот новый боевой костюм, пожать Вам руку и пожелать дальнейших успехов в работе. Ничего большего.
   Они проследовали вдоль тенистой аллеи к куполовидному строению, у входа дорогу им преградили два молодца с автоматами. Выглядели они, как на подбор: высокие под два метра ростом и весом за сотню, мускулистые, статные с суровым оценивающим взглядом. Настоящие русские богатыри.
   - Внутри кто-нибудь есть уже? - поинтересовался у них полковник, передавая охранникам на проверку свою карточку.
   Спустя секунду его примеру последовал и Нестеров.
   - Семь человек, - коротко бросил один из охранников, бросая острые взгляды то на полковника, то на Петра Ильича. Наконец, удовлетворившись осмотром, он отдал документы, козырнул и пропустил людей внутрь.
   - Прям рота почетного караула, - усмехнулся Эдуард Сергеевич.
   - В смысле?
   - Ну, похожи друг на друга как братья-близнецы. В Почетный караул как раз и набирают близнецов. Не знали?
   - Не интересовался,- буркнул Нестеров.
   Внутреннее убранство строения не отличалось особыми эстетическими формами. Оно на самом деле выглядело, как складское помещение. Пластобетонный пол, мощные стены из того же текучего серебристого материала, ряды контейнеров, заполненных непонятно чем.
   - Бывали здесь? - спросил Петроградский, мельком осматриваясь по сторонам.
   - Два раза, - ответил Петр Ильич, неспешно направляясь к кабине лифта, больше всего напоминавшую ДОТ средних размеров.- Кстати, вы обратили внимание, что сегодня здесь необычайно много людей. Не в курсе, с чем это связано?
   - В курсе. Проводятся параллельные испытания какого-то еще вида оружия. Мне об этом неизвестно.
   - В один день? В одном месте?
   - А что вас смущает? - удивился Петроградский.
   - Ничего, просто меня никто не предупредил...
   - Уж простите за дерзость, но Вас не обязаны предупреждать. Это внутренние дела полигона и Министерства Обороны. Даже я не знаю, что собираются испытывать на соседней площадке.
   Они зашли в кабину лифта, воспользовались голографическим интерфейсом и стремительно понеслись вниз на глубину двухсот метров.
   - У нас семнадцать полигонов, - не унимался Петр Ильич, - неужели они все заняты? Зачем нужно было устраивать оба испытания в один день в одном месте?
   - А это удобно. Мы - люди занятые, наш рабочий график прописан на многие месяцы вперед, так что... Не понимаю, чем это Вас не устраивает такое положение дел?
   Петр Ильич хотел было сказать, что у него дурное предчувствие, но промолчал.
   Лифт ехал довольно долго, при этом люди, находящиеся внутри кабины совершенно не ощущали направления своего движения и скорости. Ходили слухи, что, мол, здесь применялись секретные технологи безинерционного движения, но Петр Ильич как грамотный инженер и человек кое-что смыслящий в физике понимал, что для подобной технологии не плохо было бы сначала понять само явление инерции, а заодно и гравитации и только потом что-то там изобретать.
   - Можно поговорить с испытателем? - спросил Петр Ильич у Петроградского, когда они, наконец, спустились на нижний уровень.
   - Зачем это Вам?
   - Мне незачем. А вот успокаивающие слова для человека, которому через несколько минут идти в огонь и воду, были бы не лишними. Или Вам так не кажется?
   - Не кажется. Ему это ни к чему. Это человек проверенный, кадровый офицер. Он на своем веку столько повидал, в таких передрягах побывал, что ни мне, ни тем более Вам не снилось.
   Как оказалось, они пришли одни из последних, но без них все равно никто не смог бы ничего начать, поэтому все собравшиеся смиренно ждали, пока Петроградский решит свои, какие-то одному ему ведомые проблемы, а Петр Ильич еще раз проверит все системы прототипа. На это у инженера ушло порядка сорока минут, и все это время высокопоставленные военные чиновники, коих набралось порядка двадцати человек, терпеливо ждали.
   - Готово,- обратился Нестеров к собравшимся. - Можем приступать.
   Прототип боевого костюма содержался в особой диагностической камере, куда после предварительной проверки имел права зайти только испытатель. Нестеров взглянул на визор, окинул быстрым взглядом этого человека, шумно втянул в себя воздух. В принципе в его облике не было ничего особенного, но все же какая-то потаенная сила и уверенность в нем присутствовала.
   Испытатель медленно стянул с себя военную форму, неторопливо, вальяжно сначала обул ноги, потом закрепил на себя то, что называлось кольчугой и, наконец, приладил на голову мультифункциональный шлем. Это была настолько сложная конструкция, что ею персонально занимался специальный отдел.
   На экране визора тут же появилась телеметрия испытателя, по которой Петр Ильич мог следить за его состоянием. Рядом с Нестеровым расположились Петроградский и еще несколько человек обслуживающего персонала. В их задачу входило непосредственное обеспечение испытания всем необходимым.
   - Приступим, - коротко бросил Петроградский.
   Дверь предварительной камеры раскрылась, и испытатель в боевом костюме вышел на арену.
  

Глава 7.

   Испытательная арена представляла собой круглое помещение площадью в сорок тысяч квадратных метров, на которой специально для сегодняшнего мероприятия были построены несколько коробок. На специфическом жаргоне это означало макеты зданий с примитивным внутреннем убранством, без окон и дверей. Коробки имели размер максимум в три стандартных этажа, и были в хаотичном порядке раскиданы по всей арене.
   - Выпускаем автоматы, - скомандовал один из операторов, молодой парень в очках. С виду чистейший ботаник.
   В потолке арены раскрылись сразу несколько отверстий, из которых вылетели несколько автоматов голографической проекции, на подобие тех, что использовались при создании аттракционов в ЦПКО. Правда эти, помимо прекрасной визуальной оболочки, имели при себе еще и самое натуральное оружие, огнестрельное и импульсное.
   - Как меня слышите? - обратился к испытателю Эдуард Сергеевич.
   - Отчетливо.
   - Удобно в этой штуке?
   - Более чем. Поначалу, думал, что будет гораздо хуже, - ответил военный. Его пульс при этом слегка подскочил, но в целом состояние было оптимальным.
   - Отлично. Дронов видите?
   - Разумеется.
   - Попытайтесь разобраться с ними, - приказал Петроградский. - Разрешены любые действия. Удачи.
   - Вас понял, - коротко бросил в эфир испытатель и тут же, на глазах нескольких десятков человек, исчез.
   - Он включил термооптический камуфляж, - предупредил гостей оператор.
   Эдуард Сергеевич склонил голову в сторону, шепнул на ухо Нестерову:
   - Шедеврально, Петр Ильич. Если даже эта штука и не будет работать, но выглядит она эффектно.
   - Она работает, - насупился Нестеров.
   - Ну, разумеется. Как Вы думаете, за сколько испытатель угрохает эти тупые автоматы?
   - Они мне не кажутся тупыми. Ими управляет компьютер, поэтому они действуют очень даже логично.
   В это время невидимая тень возникла сзади одного из виртуальных солдат и с молниеносной скоростью оторвала тому голову.
   - Человеческие мозги на поле боя ничто не заменит, - парировал реплику инженера полковник.
   - Вы так думаете?
   - Уверен. Нет, возможно, в будущем появятся необходимые кибернетические мощности для полного воссоздания человеческого мозга, а самое главное психики, но сейчас наш родной компьютер, - он постучал пальцем себе по голове, - вне конкуренции.
   Тем временем обстановка на арене накалялась. Из двенадцати автоматов, вызванных оператором для уничтожения испытателя, в игре осталось только девять. Двоих военный уничтожил в рукопашном бою, подкравшись к ним сзади, одного застрелил в упор из трофейного автомата, при этом приняв на грудь очередь из штурмовой винтовки.
   - Минуты через две все будет кончено, - заверил Петроградского Нестеров, внимательно наблюдая за ходом сражения.
   За их спинами высокие правительственные и военные чины о чем-то оживленно переговаривались, активно жестикулируя и тыча пальцами в визоры.
   - Как он? - поинтересовался Эдуард Сергеевич.
   - Без существенных отклонений, - с секундной заминкой ответил Нестеров.
   - Славно. Если так пойдет и дальше, еще минута и все закончится.
   Истина, как всегда, оказалась посередине. Испытатель продемонстрировал отличное знание возможностей нового костюма, в том числе его скоростные качества, несколько раз буквально срываясь с линии атаки, и великолепно комбинировал разные свойства экзоскелета в бою.
   Когда хронограф остановился на трех минутах с небольшим, на арене кроме испытателя больше никого не осталось.
   - Не плохо, - произнес голос за спиной, - очень даже не плохо.
   Нестеров обернулся. На него со снисходительной улыбкой смотрел какой-то высокий чин, при этом беспрестанно массируя себе пальцы.
   - Как Вам Эдуард Сергеевич увиденное? - спросил он полковника.
   - Достойное зрелище. А Вам?
   - Совершенно с Вами согласен. Думаю, что после такой демонстрации в дальнейших показательных выступлениях мы уже не нуждаемся. Но, у меня к Вам один вопрос.
   - Слушаю, - насторожился Нестеров.
   - Как быть с боевым лазером? Пули - это все, конечно, здорово, но будет ли этот экзоскелет так же эффективно защищать человека против энергетического оружия.
   Да. Боевой лазер был настоящей головной болью.
   По своей сути любое энергетическое оружие, в принципе, также являлось кинетическим, поскольку основной разрушающий эффект в нем играли не пули, а высокоэнергетические фотоны. Однако из-за их высокой плотности в луче создать материал, одинаково хорошо справляющийся и с лазерами всех мастей, и с импульсной пушкой, было на данном этапе практически невозможно. Были кое-какие теоретические наработки по данной проблеме, но дальше теории они пока не уходили.
   - Вы знаете, - постарался ответить Нестеров как можно спокойнее, - энергетическое оружие пока еще слишком опасно для солдат в такого типа броне. Но, насколько я знаю, в первоначальных требованиях о лазерах ничего не было упомянуто.
   Это была универсальная отговорка, придуманная им вместе с Федором Федоровичем еще два года назад, когда Петр Ильич самостоятельно попытался произвести опыты на полученной уже броне. Тогда ничего хорошего из этого эксперимента не вышло: броня продержалась в стабильном, то есть работоспособном состоянии, считанные секунды, поставив перед инженером большой вопрос на будущее.
   - Это юридические отговорки, - хмыкнул военный чиновник. - Нам, конечно, следовало лучше разглядывать контракт прежде чем его подписывать, но ведь Вы, как ученый, инженер наверняка пытались что-то там изобрести, провести хотя бы исследования... Не может быть, чтобы Вас совсем не интересовало, как поведет себя костюм, если по нему залупить не алюминием или свинцом, а лазером.
   - Интересовало,- признался Петр Ильич. - На сегодняшнем этапе развития нанотехнологии, создать более-менее работоспособную версию покрова для экзоскелета не представляется возможным.
   - Неужели так трудно сварганить ткань, которая способна была бы выдерживать такое излучение?
   - Проще простого.
   Военный чиновник скорчил такую гримасу, как будто бы ему под нос подсунули гнилой помидор. На лицо Эдуарда Сергеевича также наплыла кислая мина.
   - Но тогда, - продолжил Нестеров, - этот слой не способен будет справляться с кинетическим оружием. А если лепить один на другой, то это приведет к общей недоработке системы и частым отказам. Это уже проверенно.
   Чиновник почесал за ухом. Видно было, что он пытался осмыслить услышанное, но у него трудно получалось. Эдуард Сергеевич, напротив, все быстро понял, и задал весьма интересный вопрос:
   - Скажите, Петр Ильич, а как скоро появится возможность создать такой покров, чтобы он способен был обладать всеми нужными нам свойствами?
   Нестеров очень часто задавал этот вопрос сам себе и честно пытался на него ответить, но кроме догадок и прогнозов ничем существенным похвастаться не мог.
   - Лет через десять-пятнадцать, не раньше, - наконец, ответил он.
   Петроградский пожевал губу, медленно вдохнул и выдохнул воздух, что-то хотел было сказать на это, как вдруг страшный удар потряс весь объем испытательного комплекса.
   Перед глазами Нестерова как будто бы выключили свет, что-то сильно ударило по голове, и он вырубился.
   Когда Петр Ильич пришел в себя, в глазах все плыло. Красная пелена застлала собой весь объем видимого пространства. Она нервно пульсировала; кровь гудела в голове, давя на виски и на затылок. Ужасно болела голова и правая рука. А еще было очень жарко.
   Несколько минут Петр Ильич пытался прийти в себя, успокоить летящее вперед табуном перепуганных лошадей сердце, рассмотреть происходящее и оценить обстановку. В конце концов, это ему удалось, правда, с громадным напряжением всех своих внутренних сил. Он попытался приподняться и застонал от боли. По всей видимости, рука была сломана или очень сильно ушиблена.
   Кое-как Петру Ильичу удалось повернуться набок. Он закрыл глаза, сильно сжал веки и резко раскрыл их. Красная пелена немного спала. Стали видны языки рыжего голодного пламени, бушующего повсюду.
   Из разбитых губ текла кровь, похоже, что Нестеров не досчитался нескольких передних зубов, но он не замечал этого. Сплюнув на пол какую-то красную жидкость (голова болела так, что соображал он туго), Петр Ильич вновь попытался подняться, на сей раз без помощи рук. Это ему удалось, он сел на колени, повертел головой по сторонам.
   Кругом творился хаос, другими словами, увиденное им нельзя было описать. Стены, сделанные из прочнейшего пластобетона, под воздействием некой чудовищной силы кое-где потрескались, а где-то и вовсе были разрушены. Аппаратура была превращена в настоящий фарш из проводов, осколков визоров и обшивочных конструкций, везде валялись люди, и ни один из них не подавал признаков жизни.
   Испытательная арена была обрушена, и Петр Ильич никак не мог понять, что нужно было сотворить, чтобы нанести комплексу такие повреждения.
   Смахнув с глаза кровь, Нестеров присмотрелся туда, где последний раз видел испытателя и обомлел: по какой-то роковой случайности тот снял шлем как раз перед трагедией и прямо в лицо ему попал довольно большой кусок пластобетона. Шансов у испытателя не было никаких.
   Петр Ильич застонал от резкой боли на затылке, в следующую секунду его вывернуло наизнанку. Давно он не испытывал этого унизительного состояния собственного бессилия, никчемности и неспособности управлять ни только окружающими процессами и событиями, но и своим телом. Тошнота плотно вязла его за горло и не собиралась так просто отпускать.
   - Только сотрясения... мне и не хватало... для... полного счастья, - прошамкал разбитыми губами Нестеров, рукавом вытирая лицо.
   Сзади раздался какой-то шорох.
   Петр Ильич медленно обернулся, памятуя о том, что резкие движения ему сейчас противопоказаны, присмотрелся вдаль черной от выключенного освещения комнаты. Зрение никак не могло нормально сфокусироваться и приходилось чудовищно напрягаться для того, чтобы что-то разобрать. Это приводило к новым острым толчкам в голове и позывам.
   Шорох повторился еще раз. А вслед за ним (Нестеров еле-еле услышал его в шуме и треске съедавшего все и вся пламени) раздался хрип.
   Петр Ильич лег на живот и начал перемещаться по-пластунски, стараясь пригибать голову к полу как можно сильнее. На острые мелкие осколки стекла и пластобетона, врезавшиеся в кожу подобно косяку голодных пираний, он не обращал внимания.
   Позади него полыхнуло. Раздался взрыв, и ударная волна, распространявшаяся сверху вниз, ударила Нестерова по затылку. Со всего размаху он приложился носом об пол и едва не отключился от резкой боли во всей голове.
   - Мразь, - выругался Петр Ильич, но у него это получилось скорее жалко, чем грозно.
   С минуту он приходил в себя, вжимая голову в пол, ежесекундно ожидая новых взрывов, которых все ни следовало. Неопределенность бесила, сводила с ума. Страха не было совершенно, была лишь боль во всем теле и желание поскорей выбраться наверх.
   - Побереги силы... П-Петр Ильич, - услышал Нестеров сдавленных хрип.
   Он оторвал голову от пола, пригляделся и едва не обмер. В углу комнаты, придавленной осколком плиты пластобетона лежал Петроградский. Выглядел он прямо сказать неважно. Лицо полковника можно было описать двумя словами - кровавое месиво. Кровью пропитался рукав рубашки и пиджак, кожа на шее была содрана, артерии вздулись и пульсировали чрезмерно интенсивно. Ноги полковника оказались прижаты к полу плитой, и Нестеров даже в таком состоянии понимал, что если Петроградскому ни оказать своевременную помощь, даже продвинутая медицина не сможет ему уже ничем помочь.
   - Ты как, - прохрипел Нестеров, подползая к полковнику.
   - П-Пока держусь, - просипел он. Было видно, что Эдуарду Сергеевичу очень больно, но его выдержке могли позавидовать многие.
   - Сейчас потерпи..., что-нибудь придумаем,- успокоил полковника Петр Ильич, разрывая рукав своей рубашки и вытирая этим клочком ткани кровь с его лица.
   - Не надо, - прошептал Петроградский. - Эта тряпочка не спасет меня.
   - А что спасет,- машинально спросил Нестеров.
   Эдуард Сергеевич сглотнул, сильно напряг шею.
   - Кос-костюм, - просипел он. - Найди... его. Он должен был... уцелеть.
   Нестеров замер. Идея полковника показалась ему столь же абсурдной сколь и привлекательной. Удивительно даже, как она не пришла ему в голову первой.
   - Сколько ты протянешь? - спросил Петр Ильич Петроградского.
   - Н-не долго, - ответил тот, и надсадно закашлял. Похоже, у него было сломано несколько ребер. Непонятно было, на чем сейчас держалось его сознание. Что заставляло человека не уплывать в спасительные дали беспамятства, а трезво мыслить?
   - Я скоро, - заверил полковника Нестеров.
   Он хорошо помнил, где в данный момент располагался экзоскелет, но вот перспектива его извлечения Петра Ильича совершенно не радовала. Мало того, что сначала предстояло его снять с обезглавленного трупа испытателя, его еще необходимо было потом надеть на себя, а состояние инженера в этот момент было далеким от приемлемых кондиций.
   - Тряпка, - зашипел Нестеров, стараясь разозлить себя. - Там позади человек, который при смерти, с раздавленными ногами, у которого почти нет шансов на спасение, но он борется, он соображает. А ты? Испугался обычного сотрясения? Тряпка. Как только Светка за тебя вышла.
   При мыслях о жене прибавилось сил. Ее таинственная, местами наивная, иногда обжигающая, но всегда сводящая с ума улыбка наполняла жизнь инженера смыслом, заставляла, порой, по-другому смотреть на мир, переоценивать какие-то вопросы, вещи, проблемы. И сейчас она буквально галлонами вливала в Нестерова свежие силы.
   - Эх, Светик, Светик, неужели мы больше не увидимся?
   При этой мысли Петра Ильича словно ударили в сердце отравленным, ржавым клинком. Он даже охнул - настолько явной и ощутимой была боль.
   - Понял-понял, - закашлялся Петр Ильич, обращаясь к своему невидимому собеседнику,- больше не буду так думать.
   Наблюдательный зал он прополз без происшествий, но дальше необходимо было не просто встать на ноги, но и забраться на высоту двух метров, где в стене зияла большущая дыра, ведущая на испытательную арену, и эта перспектива очень беспокоила Петра Ильича.
   Собравшись с духом, он быстро осенил себя крестом.
   - Господи, помоги, - прошептал Нестеров и медленно поднялся.
   Очертания предметов поплыли перед глазами, картинка стала мутной, красный туман застлал собой все. Нестеров со страшной силой стиснул зубы и сжал кулаки, едва не застонав от новой еще боле острой боли.
   Полегчало. Во всяком случае, он стоял на двух ногах и не падал. Голова, конечно, мало что соображала. Петр Ильич слабо видел, никак не мог сфокусировать зрение, но первую свою высоту сегодня он преодолел успешно. Вот только отдыхать ему никак было нельзя. За спиной умирал человек, а окружающая обстановка могла измениться в любую секунду и вообще похоронить все надежды инженера на спасение.
   Он поднял руки, ухватился за выступ в стене, слегка подтянулся, помогая себе ногами. Наверное, со стороны это выглядело жалко. Даже полные дистрофики или, как раньше выражались в молодежной среде ботаники, висели на перекладине с большим атлетизмом, чем это сейчас пытался проделать Нестеров. Конечно, гладкой ровной перекладиной здесь и не пахло, вместо нее роль импровизированного снаряда играл выступ дыры в сене со всеми неровностями и зазубренными кое-где краями, которые так и норовили порвать Петру Ильичу пальцы. Вот только состояние инженера в этот момент можно было описать одним словом - наплевательское по отношению к себе. Он должен был постараться спасти полковника и выбраться сам, или умереть здесь, но умереть честно, в дуэли со смертью, а не как покорный баран на бойне.
   С громадным трудом Петр Ильич все же преодолел земное притяжение, подтянулся и перевалился через дыру в стене, при этом расцарапав до крови свой живот и плюхнувшись на пол арены безвольным кулем. Сознание опять оставило его на некоторое время, но почти сразу вернулось.
   Желание жить превозмогало любую боль, любой страх и при этом в сочетании с абсолютной беспощадностью к себе давало фантастические результаты.
   Склонив голову на бок Петр Ильич увидел в нескольких метрах от себя обезглавленный труп испытателя. Он лежал в нелепой позе с заломленными за спину руками в совершенно нетронутом с виду экзосеклете, которому, казалось, вообще были не почем любые катаклизмы.
   - А я и не надеялся, когда тебя создавал, что ты спасешь мне жизнь, - усмехнулся Петр Ильич, поворачиваясь на бок и медленно подползая к трупу.
   То, что раньше казалось мерзкой и практически невыполнимой задачей, сейчас для Нестерова превратилось в пугающую своей естественностью и нормальностью обыденность. Снять костюм с изуродованного тела, которое еще с пол часа назад способно было говорить, мыслить, любить, у которого была жена, дети, оказалось до невозможности просто, словно инженер сотни раз уже проделывал это.
   В метрах пяти от тела валялся девственно чистый шлем, стоящий гигантских денег и усилий множества высококлассных сотрудников. Он поблескивал своим псевдостеклом и сейчас отчего-то казался Петру Ильичу улыбающейся головой.
   - Тьфу, тебя, - сплюнул инженер. - Привидится же такое.
   Ему никто не ответил.
   Очень аккуратно, стараясь ничего не забыть, Нестеров начал надевать на себя части экзоскелета, вспоминая то, как это проделывал испытатель. Странно, но за все время работы по созданию костюма никто из сотрудников научного центра так и не притронулся к своему творению. Петр Ильич ни раз видел экзоскелет издалека, ни раз ощупывал отдельные его части и материал в целом, из которого был создан его супертехнологичный покров, но так чтобы ощутить на себе всю мощь боевого костюма... А вот теперь ему, можно сказать, повезло, хотя в такой ситуации это слово трактовалось для инженера совершенно по-другому.
   Да, они все постарались на совесть. Ни один технологический элемент экзоскелета не пострадал, все функционировало как надо, все присоединялось согласно тому, как то было задумано изначально.
   Вслед за надетыми сапогами (точнее, ножной броней) и кольчугой, последовали перчатки. А когда и они были закреплены, на голову Нестерову опустился шлем. На мгновение мир стал черен и непрозрачен, совершенно глух и мертв, и в ту же секунду вспыхнул безумством ярчайших красок, фонтаном шорохов, скрежетов, шумов.
   - Приветствую тебя, оператор, - зазвучал в голове нежный женский голос. - Прошу подождать порядка тридцати секунд пока завершится диагностика систем. Спасибо.
   Петр Ильич знал, что компьютер, встроенный в боевой костюм, имел именно такой голос, но, все же, услышать его было для инженера полной неожиданностью. Голос ворвался в израненное сознание ярчайшей вспышкой, настоящей молнией с громовой канонадой, и на какое-то мгновение Нестеров впал в ступор. К счастью, проверка систем заняла именно столько времени, сколько было обещано, поэтому следующая реплика вывела Петра Ильича из дееспособного состояния.
   - Выбирается специальный режим,- произнес тот же женский голос.
   - Не понял, - машинально ответил Нестеров, не до конца еще придя в себя.
   В следующую секунду покров сковал тело Нестерова от шеи до самых пят, сжал каждую мышцу, каждое сухожилие. Петру Ильичу показалось, что его сейчас натуральным образом раздавит чудовищным давлением, но все прекратилось столь же резко, сколь и началось.
   - Ваши параметры протестированы. Спасибо.
   Свет вокруг слегка померк, при этом приобрел какие-то не совсем реальные очертания.
   - Что произошло? - просил Нестеров.
   - Вы находитесь в инфракрасном режиме сканирования. Перевести в видимый диапазон?
   Петр Ильич подумал немного, но отказался.
   - Нет, оставь так.
   Нестеров припомнил, что ему было известно о шлеме. Собственно компьютер располагался именно в нем вместе со всей хитроумной машинерией, позволявшей солдату вычислять координаты место положения, скорость ветра, баллистические поправки, кода они были нужны, а также определять степень и качество вооружения противника и его бронетехники. Не была забыта и система распознавания "свой-чужой" доведенная до совершенства. Кроме того, каждый солдат способен был видеть глазами своих собратьев, если ему требовалась такая необходимость, связываться с дружественными силами и получать от них всю необходимую информацию.
   Псевдостекло на самом деле являлось широкодиапазонный прибором визуального контроля. С его помощью солдат способен был видеть в темноте (помогала компьютерная система генерации изображения) обладал умением бинокулярного и микроскопического зрения, видел вещи в ультрафиолете, а при включении специального рентгеновского прожектора, способен был заглядывать в закрытые помещения, не открывая дверей. Кроме того, на стекле подсвечивались дружественные и вражеские силы, при желании можно было измерить расстояние до любого объекта и вычислить его габариты.
   - Ладно, - сконцентрировался Нестеров, все еще напрягаясь от серьезной головной боли, - пора двигаться.
   Он попытался помахать руками, сделать пару шагов. К его удивлению при этих простых манипуляциях ощущение второй кожи, точнее вторых мышц совершенно пропадало. Экзоскелет словно становился продолжением тела Нестерова, многократно расширяя его природные возможности.
   - Интересно, что же здесь произошло?
   Нестеров поймал себя на мысли, что с момента трагедии только сейчас озаботился задать себе этот вопрос.
   Сделав четыре шага по направлению к пролому в стене, Петр Ильич начал прицеливаться и примеряться, как бы ему получше перебраться на ту сторону.
   - Мне нужен расчет пути, - запросил он компьютер.
   - Куда следует попасть? - моментально отозвалась автоматика.
   - Туда, - Петр Ильич указал на пролом в стене и практически мгновенно испытал настоящий шок от того, что вдруг почувствовал истинные свои возможности, всю силу, всю доступную ему скорость.
   - Это еще что такое? - ахнул он.
   - Нейронное поле активировано. Готовность к действию номер один.
   - Нейронное поле? - не понял Нестеров.
   Автоматика ему ничего не ответила, но Петр Ильич уже начинал припоминать, как однажды Даша то ли проболталась ему, то ли сказала умышленно, что занята каким-то совместным проектом с медицинским отделом, и что он, скорее всего, связан с экзоскелетом.
   - Вот значит над чем ты работала.
   Вкратце дело обстояло так. Для того, чтобы сделать обыкновенный шаг ногой, человеку требуется определенная, пусть и незначительная, степень ловкости. Эта степень возрастает, если человек собрался жонглировать, или метать дротики. Но часто бывало такое, что в один определенный момент требовалось сочетать как грубую мышечную силу, так и ловкость, и здесь для человека все становилось куда сложнее. Кинуть гранату на двадцать метров, при этом угодив точно в квадрат два на два метра, может сразу далеко не каждый. А как выполнить невозможное: зашвырнуть гранату на двести метров, при этом попасть ей в круг радиусом всего в пол метра?
   Для таких задач и была создана специальная прошивка в покрове экзоскелета, которая должна была считывать электрические импульсы с нейронов человеческого тела и конвертировать их в искусственные мышечные волокна покрова. При этом нейронное поле имело вполне себе работоспособную обратную связь, что объясняло необычное ощущение чудовищных сил и возможностей.
   Петр Ильич прицелился, слегка поджал ноги и прыгнул.
   Прыжок получился на загляденье, высокий, длинный, при этом инженер в полете вытянулся в струну, успел сгруппироваться, совершая подобие сальто, и мягко приземлился на ноги уже по ту сторону испытательной арены.
   Самочувствие резко улучшилось. Боль как рукой сняло, видимо нейрополе способно было оказывать положительное воздействие на нервную систему человека.
   Нестеров подскочил к еле дышавшему Петроградскому. Тот был плох и держался из последних сил.
   - Подожди..., - прошептал он, поднимая на Нестерова измученные глаза.- Если резко поднимешь... плиту, я не проживу и минуты.
   - Что нужно сделать?
   Полковник тяжело вздохнул.
   - Перевязать... Пережать пах... Найди как пережать...
   До инженера не сразу дошла просьба Эдуарда Сергеевича, а когда он понял замысел Петроградского, ему осталось только в очередной раз позавидовать самообладанию этого человека. Несмотря ни на что, он верил в свое спасение, даже если оно сейчас всецело зависело от другого.
   Но, как назло, вокруг был лишь битый пластобетон и стекло, и импровизированный жгут было сделать попросту не из чего. Для этого нужна была веревка или какой-нибудь канат, но где его взять среди этого хаоса?
   - Провода, - прошептал Петр Ильич.
   Он подскочил к развороченному терминалу управления, который сейчас представлял собой жалкое зрелище. Часть его по-прежнему была объята пламенем, и заботливая автоматика тот час же вывела на внутреннюю поверхность псевдостекла температуру пламени. Аккуратными движениями Петр Ильич разворошил терминал, выдрал из него кусок проводки и, выбрав подходящие по длине и сечению кабели, принялся мастерить из них жгуты.
   Правда, сразу приладить их по месту назначения не удалось. Часть бедра полковника была закрыта пластобетонной плитой, поэтому Нестерову сначала пришлось ювелирными движениями откалывать от нее небольшие куски, что в силу крепости материала представляло собой очень сложную задачу, и только потом прилаживать жгут.
   - Готово, - наконец произнес Нестеров.
   Петроградский улыбнулся одними уголками губ.
   - Не подозревал, что он... спасет тебе жизнь? - спросил полковник.
   Петр Ильич махнул головой, не спеша взялся за края плиты и плавно приподнял ее, отшвырнув в сторону.
   Мельком взглянув на ноги полковника Нестеров понял, что тому удастся продержаться от силы пол часа, после чего даже современная медицина окажется бессильной.
   Не долго думая, инженер взвалил на себя тело полковника и принялся спешно искать выход, надеясь в скором времени оказаться наверху.
  
  
  
  

Глава 8.

   - Положи меня, - снова сказал Петроградский, когда путь к лифту Нестерова в очередной раз был прегражден завалами.
   Поначалу инженер думал, что самым серьезным разрушениям подверглась испытательная арена и прилегающие к ней территории, но на деле выяснилось, что это было, мягко говоря, не так. Вся подземная часть испытательного полигона лежала в руинах, и Нестерову приходилось только гадать, что же могло вызвать такие дикие разрушения.
   Не долго думая, он решил спросить об этом полковника, не слишком, правда, надеясь на искренность и откровенность с его стороны.
   Но он ошибся. Петроградский, как будто получивший дополнительный заряд энергии, выдал ему всю информацию, которую знал сам.
   - Это очередная... Кузькина Мать, - начал он, запинаясь, - новая дубина, которой мы, в случае чего, можем успокоить кого угодно.
   - Что еще за дубина?
   Петроградский молчал несколько секунд, шевеля губами, как будто шепча себе что-то под нос.
   - Оказывается, наши отечественные физику уже... почти целый век обладали подробнейшим теоретическим описанием... единого поля, физического вакуума, называй, как хочешь, а суть одна. Для проверки... нескольких гипотез этой теории в отдельных лабораториях, разумеется в обстановке строжайшей... секретности, велись эксперименты, которые увенчались успехом. Но... потом об этом прознали военные и взяли... все исследования под свой плотный контроль. В итоге им удалось создать прототип гравитационного боеприпаса повышенной мощности.
   Нестеров замер как истукан, вслушиваясь в каждое слово полковника.
   - Да-Да. Ядерно-термоядерная дубина нас... уже не устраивает, да и полнейшее разоружение уже не за горами, анигиляционные боеприпасы по-прежнему... считаются перспективными проектами на будущее, а вот гравитация. Никакого тебе грибовидного облака, вздымающегося на высоту нескольких десятков километров, никакой вспышки, этой поганой радиации, делающей потом... местность полностью непригодной для жизни. Бесшумно и очень эффективно. А самое... главное, пророй ты себе бункер хоть на километр глубиной, тебя это не спасет. Видать, у них там что-то пошло не по плану, вот и получили...
   Петр Ильич оторопел. На фоне разрушенного внутреннего убранства полигона он смотрелся сейчас неким вестником смерти, нежели человеком, пытающимся помочь, возможно, единственному выжившему в этом аду.
   - Не стой столбом, Петр Ильич, - пробубнил Петроградский, - если тебе на время можно наплевать, то я такой роскошью не обладаю.
   Спохватившись, Нестеров начал прорубаться к лифту с утроенным рвением. От его движений вокруг все буквально встало дыбом. Куски пластобетона, какие-то камни и валуны разлетались по сторонам, и тропинка, узенькая дорожка жизни, медленно, но верно двигалась вперед.
   - Красиво... работаешь, - усмехнулся Эдуард Сергеевич, лежа на полу в облаке пыли. - Знаешь, если бы... мы с тобой оказались в такой передряге... лет эдак тридцать назад, я бы не тешил себя надеждами, что смогу выбраться, выжить... и вести полноценный образ жизни. В лучшем случае, что меня бы тогда ожидало, это либо дорогие... протезы европейского производства, либо инвалидное кресло.
   Он немного приподнялся на локте, посмотрел на свои ноги и со вздохом принял прежнее горизонтальное положение.
   - Нет, все-таки инвалидная коляска... Ты думал когда-нибудь над тем, как бренно наше тело?
   - Нет,- сквозь зубы процедил Нестеров, ни на секунду не останавливаясь.
   - И я нет... до сего момента. Я изучал историю, смотрел кучу всяких фильмов о социуме молодой России. Знаешь, признаюсь, даже меня... порой передергивала та чернота, то лицемерие и абсолютное безразличие правительственных кругов к своему собственному народу. Я видел... страшные вещи, Петр Ильич. Трясущихся от голода и холода молодых парней с автоматами, с глазами полными бессилия, страха и непонимания происходящего; бесконечные теракты, взрывы и убийства. Я видел... людей, которые ради своей Родины... отдали все, даже часть собственной жизни, а потом оказались никому не нужными, брошенными на произвол судьбы. Они, кто... без ног, кто без рук, а кто лишенный и того и другого ездили в этих инвалидных колясках, а кто даже не мог скопить на нее и пользовался просто доской на колесах... Они ездили по вокзалам, поездам метро и просили людей давать им на пропитание. И знаешь, что меня... больше всего поразило?
   Последние слова он надсадно выкрикнул, так что Нестеров на мгновение даже замер.
   - Лица людей, - прошептал Петроградский. - Они отворачивались. Нет, некоторые кидали деньги, но в глазах всех стояло одно: желание не видеть этого калеку перед собой. Он мешал... им жить, представляешь? Он вместо них... отправился на войну, спас их, можно сказать, своей грудью, и он мешал им жить!
   Петр Ильич развернулся к полковнику лицом, медленно подошел к нему, наклонился.
   - К чему ты сейчас это говоришь?
   Глаза полковника, словно стеклянные, смотрели сейчас сквозь него, будто изучали что-то в неизведанной глубине мира.
   - Мы изменились, - наконец сказал он. - У нас хватило сил перешагнуть... через себя и прекратить беспредел. Я ни за что бы не хотел оказать на месте... тех несчастных солдат, которым кидали деньги, как еду собакам. И я не окажусь. Меня вылечат, меня вновь поставят на ноги, на мои же ноги. Я вновь увижу... сына, обниму жену - все будет как раньше, но я буду... помнить, что это кажущееся благополучие эфемерно, поскольку путь назад у нас... есть всегда. Если человек до конца не убьет в себе жажду... власти над другими людьми, мы очень скоро вновь превратимся в то варварское подобие интеллигентного общества, коим были раньше.
   Петр Ильич взвалил тело на плечо, как уже делал сегодня много раз.
   - Зачем же мы тогда по-прежнему создаем все эти адские игрушки? Все эти дубины? - спросил он у полковника. - Мир вот-вот разоружиться. Ни сегодня завтра исчезнут границы, создастся единое правительство...
   - Ты чем меня слушал? - проворчал Эдуард Сергеевич. - Во-первых, не весь мир, а только его цивилизованная часть. Во-вторых, никто никогда... не знает наперед, что выкинет история завтра, послезавтра или... через год. Мы должны, просто обязаны, быть готовыми ко всему. Ты ведь... наверняка задумывался, почему такой боевой костюм заказали именно лица из Министерства Обороны, а не из МЧС? Ведь так?
   Нестеров молчал.
   - Знаю, что задумывался. Ты ведь не дурак, Петр Ильич, все прекрасно понимаешь. Но... на ряду с этими фанатиками, которым ничего никогда не докажешь, которые спят... и видят как бы угробить побольше людей из России, Америки или Европы, есть еще куча... всяких политических ниточек, за которые приходится дергать чаще, чем хотелось бы.
   - Это как так?
   - Когда Россия самой первой перешла... на альтернативную, как тогда называлось, энергетику, это едва не закончилось мировой экономической катастрофой. Единственное, что позволило сдержать... иностранную интервенцию так это непрекращающийся экспорт углеводородов за рубеж. Только... представь себе, чтобы было, если бы Россия навсегда для всех перекрыла нефтяной кран и газовый вентиль?
   Нестеров представил, правда, от этих картин ему резко стало плохо.
   - Но я все еще не пойму к чему ты клонишь.
   - Я клоню к тому, - устало пробормотал Петроградский, - что даже между цивилизованными странами... могут внезапно возникнуть очень серьезные разногласия. Настолько серьезные, что... без военного вмешательства уже никак не обойтись, и вот тогда мы будем вынуждены... продемонстрировать всем свою мощь. Сейчас такая эпоха - либо человечество, наконец, успокоится и... перестанет грызться, либо мы опять окажемся в каменном веке. И если надо... будет некоторых впихнуть в это светлое будущее насильно, мы это сделаем.
   Видя, что полковнику опять стало плохо, и он еле держится, Нестеров перестал докучать его всякими расспросами, тем более что самое главное для себя он уже выяснил. До лифтовой площадки они пробирались еще пять минут, в течение которых Петру Ильичу два раза приходилось останавливаться и прорубать себе дорогу наверх кулаками. Он настолько уже свыкся с экзоскелетом, что совершенно не замечал его на себе, и все эти сверхчеловеческие возможности сейчас казались ему совершенно обыденными.
   - Ну, вот она, - сказал Нестеров, глядя на искореженный терминал лифта. - Надеюсь, шахта цела.
   Но его надежды не оправдались. Едва он залез в лифтовый отсек и задрал голову вверх, как понял, что этим путем ему наружу не выбраться, во всяком случае, с Петроградским на плечах. Вся шахта лифта была перекорежена и завалена земляной породой. С тем же успехом Нестеров мог попытаться проделать выход на поверхность в любом другом месте.
   Петр Ильич в отчаянии пнул стену ногой и едва не создал тем самым новый завал.
   - Что... - прокряхтел Эдуард Сергеевич, - пробка?
   - Не то слово, - ответил ему Петр Ильич, лихорадочно соображая, как следует теперь поступить в этой ситуации.
   - Второй выход...
   - Что второй выход?
   - Найди второй выход. Иди к эпицентру...
   Похоже, что полковник сейчас тратил свои последние силы, и время его, наконец, пришло. Как странна человеческая жизнь, особенно в те минуты, когда висит на волоске. Только что полковник заливался соловьем, рассказывая Нестерову о высоких материях, и вот теперь снова еле возит языком.
   Петр Ильич подхватил тело Петроградского, побежал назад, к испытательной лаборатории. Если полковник сказал, что есть второй выход, значит его необходимо было отыскать или в крайнем случае проделать, любой ценой. В любом случае инженер понимал, что Петроградскому осталось совсем немного, и он окажется наружи либо в этом месте, либо нигде.
   - Куда теперь? - спросил Петр Ильич, когда очутился у того самого развороченного им терминала управления.
   - Внутрь.
   Идти старым способом, через дыру в стене, с полковником было бы глупой затеей, поэтому некоторое время ушло на то, чтобы выдрать панорамное стекло из своих пазов. Оно наотрез отказалось биться, демонстрируя при этом фантастическую твердость и прочность.
   Когда дорога вперед была свободна, Нестеров услышал:
   - Если я не ошибаюсь, нужно идти по прямой, в дальний угол арены. Это... самая близкая точка к эпицентру.
   - А если ошибаешься?
   - То тогда я совершаю самоубийство. Ты в любом случае выберешься, а вот я...
   Мгновенье Нестеров смотрел на Петроградского, потом наклонился над ним практически вплотную и сказал твердо:
   - Либо вдвоем, либо никак.
   Добраться до дальнего угла испытательной арены было не таким простым занятием. Обрушение здесь принимало катастрофические масштабы, завалы были сплошными, и на руку Петру Ильичу было только то, что глыбы пластобетона имели гигантские размеры и неправильную форму. Ложась друг дна друга, они создавали внутри себя настоящие лабиринты узких проходов, крысиных лазов и нор. Проблема была в том, что в эти лазы никак нельзя было протиснуть Эдуарда Сергеевича, и Нестерову приходилось искусственно расширять их кулаками. Пару раз они попадали в настоящие тупики, из которых потом приходилось выбираться, возвращаясь назад. Если бы не навигационные возможности компьютера костюма, Петр Ильич ни за что бы не нашел выход из этого лабиринта. Подгоняемый прерывистым хрипом полковника, Нестеров работал как заведенный, словно машина, потеряв счет времени. Ему все время казалось, что он опаздывает, что необходимо работать еще быстрее, еще интенсивнее, поэтому когда лабиринт внезапно закончился Петр Ильич не сразу смог в это поверить.
   А когда, наконец, пришел в себя и осмотрелся по сторонам, вверху справа метрах в пяти от пола увидел гигантскую дыру, чем-то напоминавшую по форме семиконечную звезду только сильно изуродованную.
   Аккуратно придерживая полковника, который к этой минуте уже практически не подавал признаков жизни, Нестеров, совершая гигантские и ювелирные по точности прыжки, забрался наверх и заглянул в пространство угловатой дыры. Все что угодно рисовало Петру Ильичу его бурное воображение, но реальность как всегда перекрыла все его ожидания. Впереди покоился идеально ровный коридор сечением в форме шестигранника, размеры которого потрясали воображение (метров шесть в высоту). Трудно сказать, для каких нужд был выполнен этот коридор, но то, что нужды эти были весьма необычными, сомнений не было совершенно.
   Совершив еще один нечеловеческий прыжок, Нестеров со своей драгоценной ношей оказался внутри. С первого взгляда инженеру было понятно, что этот коридор совершенно не пострадал от воздействия таинственного гравитационного оружия. Или, может быть, пострадал, но все повреждения имели настолько специфическую форму, что не поддавались поверхностному визуальному обнаружению.
   Коридор сначала шел прямо, метров двадцать, потом плавно отклонялся вправо и слегка вверх, градусов на пять, не больше. Пробежав по нему относительно быстро, Нестеров прикинул, что его общая длина составила порядка ста пятидесяти метров. И на всем протяжении ни малейшего намека на разрушение.
   Скосив глаза на полковника, Петр Ильич увидел, что тот практически не дышит, и поспешил вперед. С другого конца странного коридора имелась почти точная копия первой звездообразной дыры, только эта имела большую площадь. А за ней точно такая же испытательная арена, только немножечко побольше и ...
   Высунув голову из коридора, Нестеров оказался практически на дне гигантского котлована. Больше всего это сейчас напоминало жерло вулкана или большого кратера, вот только метеорита не было видно. Низ котлована был полностью сокрыт пылью и дымом, а вверху, сквозь эту взвесь пробивался пока еще дневной свет.
   Даже неграмотному человеку было понятно, насколько сильным оказался взрыв, а уж Нестерову это было ясно как никому другому. Чтобы вышибить двухсотметровую толщу земных пород словно пробку из под шампанского, необходимо было затратить колоссальное количество энергии. Даже не всякий подземный термоядерный взрыв был способен на такое.
   - Что же у них здесь пошло не так? - прошептал Нестеров, глядя на апокалипсическую картину окружающей его местности.
   Никто ему не ответил. Полковник был на последнем издыхании, лишь чувствительные датчики костюма способны были уловить его дыхание и очень слабое сердцебиение.
   - Держись, - взбодрил Эдуарда Сергеевича инженер.
   Повертев головой вправо влево, Петр Ильич наметил себе дальнейший путь восхождения и принялся со всем рвением его претворять в жизнь. Специальной альпинисткой подготовкой он, разумеется, не обладал, но сила искусственных мышц экзоскелета превращала его в настоящее подобие паука. Любой даже самый крохотный выступ, способный выдержать массу в полторы сотни килограммов, становился для инженера незыблемым фундаментом. Практически отвесное расстояние до поверхности да еще с полковником на плечах Петр Ильич преодолел за пару минут.
   И тут же попал в лапы вооруженных до зубов людей. Они выскочили на него словно чертики из табакерки. Откуда-то принеслась зычная команда "Стоять! Ни с места!", хотя хищные дула импульсных пушек действовали на инженера куда сильнее.
   - Кто ты,- пророкотал неизвестный голос. - Назови себя.
   Петр Ильич усилил внешние динамики до предела, назвал себя.
   - Кто с вами?
   - Ему нужно помочь, - решительно ответил Нестеров. - Это специальный представитель Министерства Обороны. Он один из главных наблюдателей проекта, участвовал в испытаниях.
   Несколько секунд ему никто не отвечал, потом откуда-то из дымки вынырнул типичный военный чиновник, даже в этой сумасшедшей обстановке умудрившийся не потерять своего напускного лоска, подбежал к Петру Ильичу, взглянул на полковника и обомлел. Похоже было, что за сегодня этот экземпляр с холеным ухоженным лицом повидал столько, что полуживой полковник его окончательно добил. Нестеров же напротив, был на взводе, и собирался сделать все, чтобы спасти жизнь Петроградскому, поэтому едва заметив шок на лице военного, отрезвил его легкой пощечиной и проорал прямо в лицо:
   - Медика, быстро!
   Солдаты тут же приготовились открыть огонь.
   - Можете не напрягаться, - прокричал Нестеров, обводя оцепление пристальным взглядом, - я вам не по зубам в этой броне.
   Неизвестно что подействовало на них больше, вид недвижного тела полковника или уверенный тон солдата в невиданном боевом костюме, но бригада медиков появилась практически мгновенно, а солдаты оцепления малость успокоились. Они заботливо приняли из рук Петра Ильича тело Петроградского, положили его на полевые носилки и куда-то спешно укатили. Поинтересоваться у них, что будет с Эдуардом Сергеевичем и есть ли у него шансы, Нестеров не успел.
   К нему подошел еще один человек, в военно-полевой форме, сделал знак солдатам, и они в момент растворились в воздухе. Видимо, он был командиром этого подразделения, потому что отличался от военных чиновников всем, прежде всего суровым внимательным лицом и пронзительным взглядом.
   - И как впечатления?- обратился он к Петру Ильичу, разглядывая экзоскелет.
   - Не мне этим пользоваться, поэтому ничего конкретного я вам не смогу ответить, - сказал в ответ инженер.
   Военный внимательно взгляну в глаза Нестерову, спрятанные за непроницаемым стеклом шлема. Его лицо сохраняло одинаковое выражение, по которому невозможно было прочитать никаких мыслей.
   - Не Вам. Однако сейчас именно Вы управляетесь с этим чудом, поэтому Вам и карты в руки.
   - Вы о чем? - не понял Нестеров. Тон военного ему очень не понравился.
   - Вы в курсе, что здесь произошло?
   - В некотором роде, - обтекаемо ответил Петр Ильич.
   - Значит Вам известно о гравитационном боеприпасе?
   Значит, Петроградский был прав.
   Нестеров утвердительно кивнул.
   - В некотором роде. А что?
   Военный пожевал губами, зычно сплюнул на траву.
   - Там внизу находится гравитационный генератор. Он - причина всего того беспорядка, что Вы можете сейчас здесь наблюдать. Гравитационный боеприпас - это не бомба, не ракета в привычном Вам понимании, это специфический генератор гравитационных волн. Не буду говорить, что здесь пошло не по плану, во-первых, не имею права, во-вторых, - мне известно далеко не все. Меня послали устранить проблему, и я собираюсь это сделать, поскольку в противном случае может пострадать много людей.
   - Что еще за проблема? - спросил Нестеров, начиная уже потихоньку догадываться, куда клонит военный.
   - Дело в том, что генератор не отключен. Он копит силы, действует сейчас как аккумулятор, и в скором времени повторно разрядится, причем, как говорят эксперты, гораздо сильнее, чем в первый раз. Виновников трагедии потом найдут и накажут, но если вторая активация произойдет, нам очень сильно не поздоровится. Вы меня понимаете?
   Нестеров понимал, но ему от этого было не легче. Кто бы подумал, что обыкновенный рабочий день для него превратится в настоящую борьбу за выживание?
   - Что нужно сделать? - наконец, спросил Петр Ильич.
   - Я знал, что Вы согласитесь мне помочь. Никто другой бы не смог выбраться оттуда, а Вы смогли, да еще человека спасли.
   - Не надо петь мне геройские оды, - огрызнулся Нестеров, настроение которого резко испортилось. - Я выбрался, потому что жить хотел, а Эдуард Сергеевич мне помог. У него голова в экстремальных ситуациях хорошо соображает. Это именно ему принадлежит идея снять с мертвого испытателя костюм и использовать его на мне. Без него я бы вряд ли догадался...
   - Не стоит себя недооценивать, - перебил инженера военный,- тем более что этой штуковиной все равно никто пока пользоваться не умеет.
   Он сделал незначительную паузу и продолжил:
   - В том котловане, из которого вам посчастливилось выбраться, есть система туннелей, Вы, должно быть, видели их...
   - Метров пять-шесть высотой шестигранной формы? - уточнил Петр Ильич.
   - Точно. Вы должны знать, что они были специально спроектированы, впрочем, как и вся эта арена, под этот конкретный эксперимент с гравитационным генератором, поэтому не пострадали. Вы, скорее всего, проникли в котлован, используя четвертый туннель, однако есть еще и пятый, самый нижний. Локация показывает, что он наполовину завален и большей частью затоплен подземными водами, но именно в нем содержится то, что нам нужно.
   Военный достал из нагрудного кармана планшетник, считай тот же перс, только большего размера и с кучей специфических функций, пощелкал пальцами, поводил ими туда сюда, и над агатово-черной плоскостью экрана возникло объемное изображение внутренностей шестого испытательного полигона Министерства Обороны.
   - Мы - здесь, - ткнул пальцем в изображение военный, и на нем тут же проступили две ярких зеленых точки. - Вот это все, - он обвел пальцем довольно внушительный кусок картинки, - сейчас превращено в пыль, однако коридоры, нужный нам пятый и знакомы тебе четвертый, остались на месте.
   Нестеров внимательно смотрел за действиями военного и старался запомнить каждое слово, чтобы в дальнейшем ему было легче ориентироваться.
   - Генератор должен располагаться в этом месте в технологическом тупике. Я надеюсь, что дорога к нему перекрыта не полностью, а лишь частично, иначе нам не успеть...
   Петр Ильич в уме проиграл свои дальнейшие действия. Выходило, что добраться до места назначения можно было всего минут за десять, если только по дороге не предвидятся сюрпризы.
   - Предположим, я доберусь до этого генератора. Что дальше? - поинтересовался Нестеров.
   Военный вновь состряпал какую-то фигуру над планшетником из своих пальцев и предыдущая карта-схема сменилась объемной фотографией какой-то управляющей панели. На ней был небольшой экранчик, всего несколько сантиметров длинной, ряд кнопок и ламп. Выглядела эта штука довольно древне, не хватало только доисторических тумблеров и переключателей, а также лампочек.
   - Это передняя панель, - пояснил военный, - на которой тебе необходимо будет сделать следующие манипуляции.
   На экранчике загорелась какая-то фигура, напоминавшая обыкновенную параболу, только сильно вытянутую в длину. Парабола своей вершиной практически доставала до верхней кромки экрана и при этом довольно неприятно мигала.
   - Это индикатор. Когда он упрется в верхнюю часть экрана, на нем вспыхнут цифры обратного отсчета.
   - Сколько?
   - Минута. После этого вам необходимо нажать...
   Дальше военный довольно просто и понятно объяснил Нестерову, что и куда ему следует нажимать, чтобы отключить эту адскую машинку.
   - Справитесь?
   Петр Ильич утвердительно кивнул, собрался было уже идти, но обернулся и задал еще один вопрос:
   - Скажите, сколько у меня сейчас приблизительно есть времени и... если я не справлюсь, каковы будут последствия?
   Военный долго смотрел на Нестерова ничего не значащим взглядом, потом резко выдохнул и сказал:
   - Думаю минут тридцать. И постарайтесь успеть, если не хотите лицезреть последствия, сравнимые с ядерным ударом мегатонн этак под двадцать.
   Этого было вполне достаточно, чтобы Петр Ильич сорвался с места и пулей бросился выполнять задуманное.
   Спуститься в котлован на самое его дно, без дополнительных отягчающих факторов (в лице умирающего полковника за спиной) оказалось делом нескольких секунд. А вот дальше начались неприятности. Вход в нижний туннель оказался завален, и Петру Ильичу понадобилось какое-то время, чтобы отыскать его. Ни инфракрасное, ни ультрафиолетовое сканирование результатов не дало. Пришлось использовать рентгеновский прожектор, чтобы примерно понять, где и, главное, сколько следует копать.
   Как назло пластобетонная крошка и осколки оказались какими-то продвинутыми и поглощали даже жесткое гамма-излучение, но Нестерову это не помешало - спустя пять минут он был уже в туннеле, который, судя по схеме, вел в один из технологических тупиков. Об этом же свидетельствовал нарисованный на стене указатель.
   Хорошо чувствуя оставшееся ему на операцию время, Нестеров бодрым шагом отправился вслед указателю, правда, практически сразу вынужден был сбавить темп. Завалы покрывали весь объем коридора, кроме того, пришлось столкнуться со сплошным затоплением отдельных участков тоннеля, что явно не способствовало упрощению маршрута.
   Однако не все было так уж плохо. Экзоскелет имел функцию регенерации воздуха и способен был заменить солдату костюм аквалангиста. Кроме того, он обладал противоатомной защитой, поглощал все виды радиации и выдерживал колоссальные давления. Солдат в таком костюме способен был опускаться на дно Марианской впадины и вполне себе комфортно там существовать. Здесь таких экстремальных условий не было, однако и то, что было, Нестерову без помощи экзоскелета не удалось бы преодолеть.
   Сколько продолжалась эта полоса препятствий, Петр Ильич не разобрал. Ему каждую секунду казалось, что все время уже истекло, что вот-вот сейчас генератор рванет, и от него не останется даже следа (Нестеров не тешил себя мыслями о том, что боевой костюм сможет его защитить от воздействия сильнейших гравитационных волн). Однако взрыва все не было, и надежда на благополучный исход дела с каждым шагом у Петра Ильича все увеличивалась.
   Туннель закончился как-то разом и сразу. Технологический тупик оказался полностью целым, неповрежденным и вообще девственно чистым. Здесь, казалось, не было даже пыли, а в потолке спокойным ровным белым светом горели три лампы.
   Осторожно ступая по пластобетону, Нестеров приблизился к некоему объекту в центре тупика, напоминавшему небольшой саркофаг, и почти сразу увидел на его боку знакомую уже панель управления. Она выглядела точно так, какой была на картинке, а рисунок на ней...
   Параболы уже не было. Вместо нее моргали цифры, отсчитывая мгновения до локального апокалипсиса.
   Сорок пять, сорок четыре... Цифры моргали, безразличные совершенно ко всему. Им было невдомек, что когда их действие закончится, произойдет самая настоящая катастрофа. Им было все равно, сколько сегодня людей погибнет. Они всего лишь показывали время.
   Тридцать восемь, тридцать семь... Петр Ильич застыл как вкопанный. Он чувствовал, как учащенно забилось сердце, потому что впервые за сегодняшний день его чудесный боевой костюм был сейчас совершенно бесполезен.
   Тридцать, двадцать девять... Выстроенные до этого ровным строем мысли спутались, потеряли целостность, стали аморфными и неоднозначными.
   Двадцать пять, двадцать четыре... Откуда-то из глубины сознание пришел монотонный голос военного, объяснявший совсем недавно Нестерову как и что нужно делать, какие кнопки нажимать, какие коды вводить.
   Девятнадцать, восемнадцать... Петр Ильич неуверенным движением руки прикоснулся к пульту. Там внутри этого железного корпуса крылась невиданная мощь, поставленная во служение человеческому гению и такому же человеческому безумию. Там внутри спала сила, которая, наконец-то, покорилась людям. Точнее, не покорилась еще, а только начала.
   Двенадцать, одиннадцать... Нестеров снял предохранительную скобу, активировал панель ручного управления. Экранчик тут же разделился на две части. В Верхней по-прежнему монотонно мерцали цифры, а в нижнем - ровным стройным рядом выстроились десять звездочек.
   Петр Ильич набрал первую группу символов и услышал щелчок. Часть корпуса вдруг разъехалась в разные стороны, и пред светлыми очами инженера предстала еще одна панель, полностью состоящая из сенсорных кнопок с изображением различных символов латинского, русского и греческого алфавитов.
   Взглянув еще раз на цифры, Петр Ильич шумно выдохнул скопившийся в груди воздух, и аккуратными движениями начал вводить символы кода отмены. Чтобы не полагаться на свою память, Нестеров предварительно записал код в память компьютера экзоскелета и теперь старался побыстрее найти нужные символы среди этого бесконечного полотна с кнопками. Их, казалось, было так много, что найти правильные в этом хаосе поначалу не представлялось возможным. Но неумолимо таявшее время подстегнуло Нестерова, заставило его мозг работать четко и в рамках поставленной задачи, не отвлекаясь на посторонние мысли в голове.
   Когда Петр Ильич ввел пароль, цифры на табло застыли на отметке две секунды. Экранчик подернулся рябью, и на нем проступило слово "отмена", после чего он погас.
   Медленно выдохнув воздух, Нестеров сел на холодный пластобетон, прислонившись спиной к саркофагу гравитационного генератора, и закрыл глаза.
   День сегодня выдался очень уж длинным...
  

***

   Повсюду суетились люди, и работала спасательная техника. Вой сирен казалось, стал единственным звуком, населявшим в данный момент окружающее пространство. Петр Ильич сидел на водительском месте военного броневика, свесив ноги на ласковую мягкую траву, и любовался последними лучами закатывающегося за горизонт светила.
   Закат был насыщенным, ярким. Он окрасил россыпь перистых облаков прямо над полигоном в розовый цвет, оттенил восточное небо, превратив его в черную таинственную бездну, а окрестные поля и леса залил нежным медовым свечением. Как хорошо было в такую пору гулять с любимой, держась за руки, сидеть на заднем дворе своего дома и наблюдать за беззаветной игрой детей или готовить шашлык.
   Позади броневика раздались шаги.
   - Петр Ильич, Вы тут? - окликнул инженера знакомый голос военного.
   - Я там, - медленно после паузы ответил Нестеров, указывая взглядом на солнце. - Дивный сегодня вечер, правда?
   Он имел полное право говорить так. К большому удивлению Петра Ильича, он узнал, что в результате катастрофы пострадало всего лишь несколько десятков человек, большинство из которых были в первой испытательной лаборатории.
   Офицер мельком взглянул на солнце, но выражение его лица не приобрело какого-то иного оттенка, оставаясь все таким же сосредоточенным.
   - Благодаря Вам, Петр Ильич, - прошелестел он. - Только благодаря Вам.
   Нестеров сглотнул, глянул на военного в упор.
   - Нет в Вас Павел Степанович, романтики. Не умеете Вы жизни радоваться.
   Офицер улыбнулся одними губами, его взгляд вдруг стал грустным, правда, все таким же острым.
   - Работа у меня такая. Не умею я радоваться жизни, да... и наверное не хочу.
   - Как это? - не понял Петр Ильич.
   - Трудно объяснить, - пожал плечами офицер. - Я, признаться, никогда над этим не задумывался, времени знаете ли не было... И вообще, не буду я Вам травить душу, отдыхайте. Я пришел только сказать что с полковником все в порядке.
   - Эдуард Сергеевич выживет?
   - Да. Мало того не просто выживет, а скоро будет как новенький. Вы успели в самый последний момент. Задержись еще минут на пять, и ног товарища полковника не смогла бы спасти даже регенерационная камера, но Вы успели, и... Вам это зачтется.
   Он блеснул глазами, а Нестеров изобразил лицом вселенское непонимание только что услышанного.
   - Правительственная награда, Петр Ильич, из рук самого! - от поднял указательный палец правой руки в небо. - Вы как ни как у нас теперь герой, так что...
   Речь офицера прервало монотонное треньканье планшетника.
   - Извините, - буркнул Павел Степанович и отошел в сторонку.
   Нестеров стоял погруженный в свои мысли, обдумывая услышанное, правда, этот процесс сейчас шел у него чрезвычайно медленно. Сказывалась напряженная обстановка последних часов.
   Из мысленной полудрему Петра Ильича вывел все тот же офицер.
   - С Вами тут поговорить хотят... Наедине.
   Нестеров хотел было спросить "Кто?", но в это время увидел за спиной Павла Степановича жену, и все вопросы сразу же отпали.
   Светлана подскочила к нему, прыгнула на шею и беззвучно разрыдалась, шепча на ухо Петру Ильичу какие-то глупости.
   - Ну... я пойду, в общем, - смущенно бросил Павел Степанович и скрылся в незаметно подкравшейся тьме.
   Последний луч солнца лизнул землю, словно попрощавшись с ней. Не навсегда, разумеется, на несколько часов. Где-то ухнул филин, подала свой голос кукушка. Ночь постепенно вступала в свои права. На темнеющем с каждой минутой пологе неба начали проступать слезинки звезд.
   - Никогда больше,- прошептала Светлана, разглядывая мужа красными заплаканными глазами,- я тебя не отпущу на эту твою работу. Слышишь?
   Он кивнул, всматриваясь в такую знакомую и, одновременно, неизвестную родную женщину. Он знал, что ни у нее, ни у него нет выбора. Эмоции скоро пройдут, передав тело холодной логике разума, а пока...
   Пока пусть эмоции правят остатком этого чудесного вечера. Ведь ради таких мгновений мы и живем с вами на этом свете.
  

24 июня 2010 года.

  
  
  
   Полинарный наноматериал - материал, обладающий сразу несколькими специфическими свойствами. Например наноматериал повышенной физической стойкости, обладающий к тому же свойством пропускать сквозь себя электромагнитное излучение видимого диапазона, является полинарным.
   РФА - Российская футгринбольная ассоциация. (Выдуманная организация)
   КНБ - Комитет национальной безопасности. (Выдуманная организация)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"