Аннотация: Один... теперь - навсегда один. Даже смерть никогда не вернётся. (написано в промежутках между экстримом и сном за ночь)
Мёртвые Крылья
Его длинные, золотые кудри бились за спиной как знамя на ветру. Золотое знамя с кровавым отблеском заката. Тёплый день и тёплый ветер не могли спасти одинокого путника от холода, и он кутался в свой серый плащ, шагая по полю. Его нечеловечески красивое лицо и нереальной синевы глаза могли подсказать знающему человеку, кто такой этот одинокий странник. Но никого вокруг не было, кроме полевых цветов и трав, да шёлковокрылых мотыльков. Он шёл, опустив глаза, не видя луга, по которому шагал, не замечая искорёженных словно болезнью яблонь...
Он видел совсем другие картины.
Аккуратные, ухоженные домики словно вливались в этот яблоневый сад, где ветви прогибались от тяжести плодов.
-- Ну наконец-то ты вернулся! -- золотоволосый, стройный и широкоплечий мужчина вышел навстречу путнику в пропылённом сером плаще. -- Гулёна! И в кого ты такой, а?
-- Сам в себя! -- гордо вскинул голову младший брат первого.
Гордая мина продержалась недолго и через миг странник уже крепко обнял старшего брата.
-- Хэй, Мири, смотри кто вернулся! -- крикнул старший в сторону сада, отстранив путника.
Маленькая, стройная девушка стрелой вылетела из сада и тут же повисла на шее вернувшегося любимого. Её золотые локоны волной спускались до колен, белое платьице облегало очень тоненькую, стройную фигуру, а лицо было ещё прекраснее, чем у мужчин.
-- Элли!.. -- радостно вскрикнула она, вскинув сияющие глаза. -- Тебя так долго не было! Ты привёз мне новые песни?..
-- Да, Мири, привёз, -- ласково улыбнулся путник. -- Песни тебе, редкие камни Мирну, семена новых злаков для Роны и Герта, рецепт воронёной стали для Танри, и ещё всего целую кучу...
-- А какие песни ты мне привёз? -- склонила голову набок его любимая маленькая птичка. -- О чём теперь поют в мире?
Элльри ответил не сразу, Мири успела заметить как в небесных глазах любимого промелькнула грусть.
-- Поют о печали и страхе... Но я привёз тебе иные песни, звезда моя.
-- Элли! Элли вернулся!
Звонкоголосая стайка детворы выбежала из-за поворота и сразу же облепила странника со всех сторон.
-- Элли, Элли, расскажи где ты был!..
Путник споткнулся и замер. Из земли выступал заржавленный металлический молот. Встав на колени, Элльри с великой нежностью провёл рукой по ржавому, грязному куску железа.
-- Ты себе новый сделал? -- улыбнулся другу Элли. -- Который по счёту?
-- А я их считаю что ли? -- пожал широкими плечами кузнец, откинув за спину волну красно-золотых, будто пламенных кудрей. -- Но, согласись -- красив!
Странник и не собирался спорить -- покрытый замысловатой резьбой и рунами молот с первого взгляда приковывал к себе всё внимание. Кузнец, забавляясь, легко подкидывал и ловил тяжёлый инструмент за металлическую рукоять. Тонкие, изящные пальцы и узкое запястье обладали гораздо большей силой, чем могло показаться.
-- Ты им работаешь, Танри?
-- А для чего же ещё молот нужен, Элли? -- весело рассмеялся кузнец. -- Не любоваться же на него! Хочешь, скую для Мири обручальный венец?..
-- А я не успел его подарить, Танри... Последняя работа твоего молота, так ведь?.. Нет... Нет, Танри. Последней работой были головы врагов... Последнее творение твоё... Не успел...
Путник бережно извлёк на свет заржавленные останки некогда прекрасного молота, вытер полой плаща и мимолётно удивился, почему его оставили здесь, а не забрали, как многое другое. Сам инструмент Великого Кузнеца был произведением искусства. Но его оставили ржаветь...
...Мы не ковали мечей, не зная что это такое и зачем они нужны. Мы жили в мире и любили его, а мир любил нас. Только я, Лэтэри и Данари -- Странники, знали, что такое оружие. Но мы не умели убивать...
Поднявшись, он так же бережно обернул молот в масляную тряпицу и положил в поясную сумку.
-- Опять тоскуешь? -- девушка прильнула к любимому, стараясь с высоты своего невеликого ростика заглянуть в глаза высокого странника.
-- Всё-то ты знаешь, звёздочка моя, -- с ласковой печалью улыбнулся Элльри.
-- Знаю, -- серьёзно кивнула девушка. -- Иди, Элли. Я слышу как тебя зовёт дорога. Странникам не дано надолго оставаться даже дома. Ты летать рождён. Лети...
-- Я вернусь скорее, чем ты думаешь, свет мой ясный. Что тебе принести?
-- Мне -- принеси себя! А Гэллри просил новую лютню...
Элли перешёл вброд мелкую речушку и ступил на другой берег. Здесь везде росли кусты роз. Всегда, всегда, в любое время года они цвели здесь, и ядовитые шипы больно разорвали руки раздвинувшему кусты путнику. Но когда капли крови стекли с его ладоней, цветы, словно опомнившись, прянули в стороны и смокнулись за его спиной.
Здесь, на этой полянке, где вечно цветёт весна... Здесь было странно. Если бы кто сторонний увидел это всё, мог бы сказать первое слов, пришедшее в голову -- могильник. Ничем не напоминали маленькие, хрупкие, такие беззащитные деревца, самое большое деревце едва достигало плеча Странника, надгробия, но... именно этим они и являлись. Не только деревца... Вот среди них мелькнул крупный камень, при ближайшем рассмотрении оказавшемся невероятной статуей из слитых в одно самых разных минералов. Вот ещё -- странное металлическое, безумно красивое нечто... Или ещё -- совсем небольшое деревце, растущее на камне, под которым бил родник. Вода что-то тихо пела, шелестело деревце, вплетая новые ноты... Странными были листочки у этих деревьев -- то золотистые, то ярко-алые, только зелёных, радостно-весенних не было.
Пепелище пропиталось запахом гари, крови и тлена. Они лежали на земле покрытой инеем и чёрной под белым налётом была кровь. Он метался среди замёрзших, закоченевших тел, невыносимый ужас сводил его с ума. Элльри звал их по именам, искал в тщетной надежде отыскать хоть кого-нибудь живого или не найти хоть кого-нибудь!.. и побелевшие губы всё шептали:
-- Как же это... Как же так... все... все!.. Даже дети... детей не пощадили... как же так... За что?! За что?!!..
Последний, единственный выживший, опоздавший к собственной смерти...
А дар Странника заставлял его видеть прошлое и Элли, прекрасный юноша с глазами-звёздами пережил смерть каждого, умер с каждым своим собратом.
-- Что, что мы вам сделали?! За что?! -- срывался голос криком...
...Захватчики пришли с запада. Они резали, убивали и жгли без жалости не умеющих защититься творцов, поэтов и художников, мастеров и менестрелей, садоводов и скульпторов... Творцов-Мастеров, которые жили в мире и никому не делали зла. "Остановитесь! Что вы делаете! За что?!" -- раскинув руки закрывает собой стайку перепуганных детей прекрасный молодой мужчина. Безоружный, лишь флейта за поясом.
...И падает, разрубленный мечом... "Вы не должны существовать. Вы -- ересь! Вы -- тьма! Бог велит убить все исчадья зла!". "Нам нет дела до вашего бога! Нет дела до вашей Тьмы и до вашего Света!". Рона встала на место упавшего Гэлла, ощерившись на рыцарей серпом. "Не троньте детей!!!" ...медленно осела наземь, обвив ладошкой пронзившее грудь копьё...
-- Мири... за что... за что... не дождалась, милая... прости, звезда моя... Мири...
Он целовал оледеневшее лицо с широко раскрытыми глазами, перебирал пальцами спутанные окровавленные волосы, покрытые наледью и не замечал страшной раны на горле, разорванной одежды...
-- Здравствуй, звезда моя, -- путник опустился на колени перед крохотным ясенем, повязанным золотой лентой, что казалась живой, постоянно бьющейся на ветру. -- Я принёс тебе подарок. Вот, смотри! Да, милая, это Танри сковал. Для меня, чтобы я тебе подарил. Нравиться? Прости, что так долго, ведь её люди забрали, а я нашёл. Да, милая, нашёл и вернул тебе. Это ведь для тебя, для тебя одной...
Тонкий, переплетённый из тонких лучиков золота и серебра венок цветов. Обручальный венок...
...А у нас впереди вечность была. Мы не считали ни дней, ни лет. Сколько времени я собирался подарить тебе этот венок, родная? Лет сто? Разве я считал... Бессмертные могут ждать и жить так долго...
-- Нет, родная, что ты! Как я мог забыть тебя в своих странствиях? Ведь ты же сердце моё. Единственная...
Странник подошёл к роднику.
-- Гэллри, я принёс её! Нравиться? Как ты просил, на девять серебряных струн. И гриф металлический. Всё как ты хотел. Послушай, как звучит!..
И он ударил по струнам, запел звонким голосом.
-- Ты прости меня, Гэлл. Что-то грустная песня получилась. Ты лучше поёшь...
...Мы не умели убивать. А я теперь умею. По веленью своего Бога вы убили нас всех, плевали в наши лица. Почему?.. Я узнал... мы равны богам. Но нам было плевать на их путь, на почёт, на славу, на преклонение, всё это было только ненужной шелухой снобизма и тщеславия! Вот чего мы были лишены, чему неподвластны -- тщеславию и зависти. И ничему, никому кроме самих себя неподвластны! За это вы убили нас. Теперь я один умею ненавидеть, убивать и мстить. Всего этого мы не умели. Но вы показали...
Элльри, Странник, бывший когда-то прекрасным юношей с небом в глазах, теперь стал иным. На руках появились мозоли от меча, а в глаза живёт лишь тоска и смерть, а ещё умеет полыхать жгучая чёрная ненависть. Будь они живы -- не узнали бы.
Он ходил среди деревьев, касался ладонью странных надгробий, звал, смеялся, плакал, рассказывал...
...А потом -- тела... везде тела... а я копал могилы ножом и руками в мёрзлой земле... Одну за другой -- копал и укладывал в землю... такие холодные... И душа -- умерла. А сердце навсегда стало таким же как эта мёрзлая земля, как закоченевшие тела и застывшая чёрная кровь!..
Последний вновь, как сотни раз уже, обнял землю, как ему казалось -- в смертельном сне. Забывая, что уже навсегда опоздал к своей смерти. Не живой, и не способный умереть...
...Он шёл, ничего не помня, грязный оборванец в сером плаще, и пел. Тоской звучали песни его, сердца слышавших его людей разрывались от боли, и они обогревали, одевали и кормили невменяемого певца, а он повторял: "Холодно, как холодно... мёртвые, все мертвые в ледяной земле, замёрзшие... и кровь, кровь чёрна...". Он не знал, почему люди зовут его "Ангел", не знал, зачем ему крылья под серым, пыльным плащом -- ведь летать Странник не мог, не умел. Потому что мёртвые не летают...
...А потом -- начал вспоминать. Ловкий от природы, он легко научился владеть мечом. И взял кровавую виру со своих убийц. Первый и единственный, кто научился убивать. Первый и последний, потому что больше никто не выжил. Вот только летать он никогда так больше и не смог.
...Сколько пролежал так Элли? Он и сам не знал. Вечность, наверное. Золото волос разметалось среди чёрных ирисов. Снова что-то толкало его встать.
...Последними он попрощался со стайкой жмущихся друг к другу крохотных берёзок, ясеньков, клёнов. Даже одна рябинка среди них была и её алые ягодки горели каплями крови.
-- Не бойтесь, маленькие. В следующий раз я принесу вам новые сказки. И буду рассказывать, пока не устанете слушать, маленькие...
Снова путь гнал прочь бессмертного Странника с мертвыми крыльями. Снова настигло его безумие. И побелевшие уста Последнего уже слагали новую песню...