Машина останавливается, папа разворачивает карту и водит по ней пальцем, смотрит на бумажку, которую достал из пе-пель-ни-цы. Это слово Машуле не нравится, оно пыльное и тусклое, как муха, которую папа недавно прихлопнул газетой, и она лежала на столе скучная, кверху лапками.
- А мы будем опять кукурузку смотреть? - спрашивает Машуля.
Только что они с папой были в гостях у фер-ме-ра (такое слово, как будто кто-то стучит в барабан), у большого и хорошего дяди Севы. Там было много грустной кукурузки, низенькой, с желтыми листочками.
- Что у меня тут с кукурузой? Посмотришь, малышка? - дядя Сева наклонился к Машуле и глаза у него были грустные.
Машуля важно кивнула головой, подошла поближе, погладила листочки, закрыла глаза - и увидела мультик, как в те-ле-ви-зо-ре (яркое, веселое слово). В мультике тоже была грустная кукурузка, с ротиком скобочкой, глазками и носиком. Кукурузка из мультика, помогая себе листочками, вылезла из земли, отряхнулась - и отправилась через дорогу, через поле, забралась на холмик, и там была уже не грустная, а радостная, и махала зелеными листочками.
- Машуля? Прием! - это папа, он всегда переживает, когда Машуля слишком долго смотрит свои мультики.
- Кукурузке здесь не нравится, - сказала Машуля и посмотрела сначала на папу, потом на фер-ме-ра дядю Севу.
- Совсем? - грустно спросил дядя Сева.
- Ага. Она вот туда хочет, - Машуля махнула рукой. - На холмик. Там солнышко.
- Говорил я этим агрономам - не место здесь кукурузе. Придется теперь на силос пускать, - сказал дядя Сева папе, и папа важно покивал головой так, как будто знал, что такое этот "си-лос" (неприятное, скользкое слово). Потом они еще о чем-то пошептались и дядя Сева передал папе несколько денежек.
Машуля знала, что за денежки можно купить в магазине игрушки и что-нибудь вкусное. Когда папе давали денежки, он всегда радовался.
- Пап! Мы кукурузку будем смотреть? - снова спрашивает Машуля.
Папа складывает карту и берется за руль.
- Нет, доча, мы поедем смотреть вишневый сад. Ты же любишь вишни?
Машуля задумалась. Ви-и-и-ишни - это кисленько, красиво и вкусно. И просто так вкусно, с дерева, и когда варенье зимой. И сережки можно сделать, на ушки надеть - Машулю одна девочка на детской площадке научила. Но виш-ш-шни... это... это не ви-и-и-шни. Почему эти виш-ш-шни так шипят, как змеи? А змеи - это плохо. И страш-ш-шно...
- Пап! Я не хочу смотреть виш-ш-шни! Я хочу домой! Поехали домой, папочка, я тебя очень прошу!
- Доча, - папа смотрит в зеркало глазами и сердитыми бровями, - одна очень, очень хорошая женщина сильно нас ждет, и очень расстроится, если мы с тобой не приедем. Ты же не хочешь, чтобы хорошая женщина расстроилась?
Машуля закрывает глаза и смотрит мультик про то, как довольный папа прячет в карман много денежек, а потом возле папы появляется какой-то большой и страшный дядька...
- Папа, там дядька! Страшный! И виш-ш-шни!
- Не вредничай. Ты устала, но мы почти приехали. Посмотришь вишни - и сразу домой.
- Это не ви-и-ишни! Как ты не понимаешь! Это виш-ш-шни! И дядька! - Машуля начинает всхлипывать. Может, если заплакать, то папа передумает и можно будет поехать домой?
Машуля опять видит в зеркале сердитые папины брови.
- Доча, послушай. Эта женщина очень просила ей помочь. То есть, чтобы ты ей помогла. Мы долго ехали, ты устала. Но ты же большая, сильная девочка, правда?
Машуля всхлипывает и машет головой. Она не хочет быть большой и сильной, она хочет домой.
- Там дядька, - тихо говорит Машуля, но машина уже едет дальше.
Виталий мысленно чертыхнулся - опять придется останавливаться и доставать карту. Должны быть большие синие ворота, а никаких ворот не видно. Машуля капризничает, домой просится. Может и правда - домой? А как же аванс, который заказчица на карту перевела? Нельзя идти на поводу у ребенка. Машуля - девочка, чувствительная. И лучше всего ее чувствительность со всякими растениями проявляется. Что полить нужно, что переставить или пересадить.
- Приехали! - Виталий триумфально остановился возле синих ворот.
Не успел выйти из машины, как Машуля уже выпрыгнула первая, быстро расправила сарафанчик и побежала к калитке.
- Папа! Давай скорее смотреть эти виш-ш-шни и поедем домой! Скорее, папа!
- А говорила: "устала", - буркнул себе под нос Виталий, улыбнулся, неспешно закрыл машину и отправился вслед за дочкой.
Возле калитки их уже встречала высокая, очень худая женщина в джинсах и клетчатой рубашке - заказчица.
"Лет сорок, наверное", - подумал Виталий.
Женщина тоже куда-то спешила. Едва поздоровалась, и тут же повела от калитки вдоль дома.
- Вы задержались, - сказала заказчица на ходу.
- Да, понимаете, на карте неправильно... - начал было объяснять Виталий.
- Не важно, просто времени у нас не так много... а вот и мой сад, - объявила женщина.
- Настоящий вишневый сад, - уважительно отозвался Виталий, - как в этой пьесе, ну, вы знаете.
Заказчица кивнула и обратилась к Машуле:
- Ты можешь узнать, что не так с деревьями? Почему-то не все хорошо себя чувствуют...
Виталий присмотрелся. Да, из двух десятков деревьев на нескольких листья скукожились и побурели, а вишен на них было мало, и те мелкие. Машуля тоже разглядывала деревья, но подходить к ним не спешила.
- Ты посмотришь? У нас мало времени, - поторопила заказчица.
- Я... - Машуля растерянно обернулась.
Виталий покивал головой и даже немного подтолкнул дочку.
- Давай, Машуля, ты же сама говорила, что хочешь быстрее поехать домой.
Дочка еще помедлила, потом неуверенно подошла к ближнему из "больных" деревьев. Еще раз обернулась - Виталий ободряюще покивал головой.
- Папа, я тебе говорила, это не ви-и-ишни, это виш-ш-шни!
- Машуля, я понял, давай ты быстренько посмотришь эти... как ты сказала? Виш-ш-шни? Потом расскажешь тете Ире, почему они плохо себя чувствуют, и мы сразу поедем домой.
Машуля вздохнула, подошла еще на шаг ближе - и дотронулась рукой до ствола.
- Папа! - Машуля странно дернулась, словно вишня держала ее за руку, обернулась, глаза закатились, пошатнулась - и осела на траву.
Виталий бросился к Машуле и чуть не столкнулся лбом с Ириной, когда они вдвоем наклонились над девочкой.
- Что здесь происходит? - послышался спокойный мужской голос.
Виталий быстро обернулся, но успел заметить испуг на лице Ирины.
Машуля открывает глаза и видит дядьку, большого и страшного, который был в мультике. Дядька сидит на стуле возле кровати. Рядом с ним - женщина, И-ри-на (как пузыри на лужах от дождя), очень грустная.
- Ты кто такая? - спрашивает дядька.
- Ма... ша... - отвечает Машуля. Ей очень хочется закрыть глаза, чтобы не видеть страшного дядьку. Но что, если снова будет тот мультик, который ей показала виш-ш-шня? Очень страшный мультик, страшнее даже, чем этот дядька.
- И что ты здесь делала, Ма-ша?
- Смотрела... виш-ш-шни...
- Вот видишь! - радуется И-ри-на. - Я тебе говорила! Это просто девочка, она хотела посмотреть мой... наш вишневый сад! Вот я их пригласила зайти, всего на минутку!
- Папа? - Машуля осторожно поворачивает голову, рассматривает комнату. Папы в комнате нет. - Где мой папа?
- Твой папа... хм... отдыхает, - говорит дядька и так смотрит, что Машуле опять очень хочется закрыть глаза.
- Я хочу к папе...
- Не уверен, что ты правда этого хочешь, девочка Ма-ша, но я подумаю. Скажи, тебе понравились наши вишни?
Машуля закрывает глаза и снова видит тот страшный мультик. В мультике очень темно, темнее даже, чем ночью в ее комнате. И тесно. И неприятный запах, как летом возле мусорки. И что-то белое светлое - сверху, а что-то белое темное - снизу...
- Девочка Ма-ша, я задал тебе вопрос. Тебе понравились вишни?
Машуля смотрит на женщину И-ри-ну - и та почти незаметно кивает.
"Нужно сказать, что мне понравились виш-ш-шни", - понимает Машуля. Но папа всегда говорил, что нельзя обманывать взрослых. А если обманываешь - тебя накажут. Машуле очень не хочется, чтобы страшный дядька ее наказывал.
- Нет, не понравились, - честно отвечает Машуля и смотрит на женщину И-ри-ну. Та прикрывает глаза и как будто становится ниже ростом.
Виталий сидел в темном погребе, на холодном и твердом полу, и ругал себя самыми последними словами. Нужно было слушать Машулю, а он, Виталий, пожадничал, не хотел терять выгодный заказ. Заказчица казалась вполне адекватной, кто же знал, что здесь и правда... "дядька"?
Заказчица Ирина что-то лепетала-объясняла, но этот "дядька", ничего не стал слушать. Вроде не высокий и не накачанный, но хватка - железная. Заломил Виталию руку, до искр из глаз, оттащил к двери в погреб, как ребенка, еще и подтолкнул по ступенькам. К счастью, Виталий удержался на ногах и обошлось без травм.
"Нужно было его коленом между ног, или ребром ладони - по переносице", - хорохорился задним числом Виталий, но на самом деле едва успел крикнуть "Что вы себе позволяете!" - как уже летел вниз по ступенькам.
Виталий еще раз поднялся вверх и обследовал дверь. Гладкая, тяжелая, металлическая. Открывается внутрь. Не за что зацепиться. Снаружи (Виталий успел заметить) закрывается на ключ. И Машуля. Когда здоровяк уводил Виталия, дочка так и осталась лежать под деревом без сознания.
- Нужно что-то делать, - вслух сам себе сказал Виталий и в который раз проверил мобильный. "Вне сети".
Еще раз обыскать погреб? Помещение три на три метра, потолок метра два. В потолке - тусклое окошко-люк, такого размера, что кошка едва протиснется. И по всему периметру - грубо сколоченные деревянные стеллажи. На стеллажах - трехлитровые банки с чем-то темным. Много банок. Виталий решил, что в банках варенье, вишневое. Если есть вишневый сад, то и варенье вишневое должно быть.
"Банку, что ли разбить?" - задумался Виталий. "Подберу большой осколок - будет оружие".
Внезапно дверь скрипнула, открылась. Виталий рванулся к ступенькам - и едва успел подхватить Машулю, которую все тот же "дядька" толкнул вниз.
Ирина сидела, вжавшись в спинку кресла, и смотрела, как ее муж, Константин, меряет шагами комнату.
- Я тебя предупреждал. Никаких посторонних в нашем доме.
- Они не были в доме...
- И на участке тоже! Мой дом - моя крепость. Предупреждал?
Ирина кивнула.
- Это ты виновата в том, что мне придется сделать. Ты понимаешь?
- Тебе придется... - Ирина запнулась. - Это просто девочка. Всего лишь захотела посмотреть на наш сад.
- Я всегда знал, что ты дура. Как она узнала про сад? Деревьев с дороги не видно, я проверял!
- Может, услышала от кого-то? Саду много лет, люди говорят...
- Какие люди? Что говорят?
- Не знаю! Я просто так. Подумала...
- Лучше бы ты думала, когда незнакомых людей в дом пускала!
Ирина лихорадочно размышляла. Да, она знала, что муж терпеть не может посторонних людей, и всех друзей давно от дома отвадил ("Завидовать будут, как мы с тобой хорошо живем. Зачем нам это?"). Но вишни... любимый мамин вишневый сад. И она, Ирина, обещала, что будет за ним ухаживать, беречь. Потому и рискнула пригласить чудо-девочку, о которой ей взахлеб по телефону рассказывала подруга.
- Сиди здесь, из дома - ни ногой. Я скоро вернусь. Нужно кое-что купить.
Муж сгреб со стола ключи, зло глянул на Ирину и вышел из комнаты.
Ирина осталась сидеть в кресле, безвольно сложив на коленях руки. Конечно, она сама виновата. Конечно, нужно было слушаться мужа. Конечно, ничего страшного не случится - муж просто решил напугать и папу с девочкой, и саму Ирину. К вечеру он, конечно же, их отпустит. Он вообще хороший, просто хочет, чтобы в доме порядок был. Чтобы жена уважала.
И только один вопрос не давал Ирине покоя...
Виталий был уверен, что в такие ситуации попадают только герои из книжек. Что если ни с каким криминалом не связываться, за большими деньгами не гнаться и не гулять по ночам по опасным улицам, то ничего плохого случиться не может.
- Машуля, не бойся. Я обязательно что-то придумаю, - в который раз повторил Виталий, утешая не то дочку, не то самого себя.
Одну банку Виталий разбил, получился удобный осколок, почти оружие. Вторую открыл ключами от машины. Виталий переживал, что дочка голодная, но когда предложил ей варенье (вкусное, без косточек), то еле потом успокоил. Теперь Машуля даже подходить к луже из варенья отказывалась, и молча сидела на нижней ступеньке. Нужно было как-то выбираться из этого погреба.
Виталий поднялся наверх и уселся возле самой двери. Рано или поздно этот тип откроет дверь - и вот тогда нужно будет не сплоховать!
За дверью раздался шорох, затем - стук.
- Вы меня слышите? - голос заказчицы, Ирины (будь она неладна!) доносился как будто издалека, но слова можно было разобрать.
- Ирина, это вы? Я вас слышу! Выпустите нас отсюда! Что за ерунда? Я в полицию пойду!
- Не могу. У меня... нет ключей. Извините. Муж забрал.
- Так сделайте хоть что-нибудь! Позвоните в полицию! Вы понимаете, что у меня тут ребенок? Ей страшно! - Виталию и самому было страшно, но хотелось сохранить лицо.
- Я... не знаю... наверное, он вернется, и сам вас выпустит. Если... сюда приедет полиция, будет еще хуже... наверное...
- Наверное выпустит? А если нет? Вы вообще соображаете, что говорите?
- Как вас зовут? Виталий? Да, я помню. Виталий. Позовите, пожалуйста, дочку. Машу. Пускай подойдет сюда. Мне... нужно что-то у нее спросить. Очень важное.
- Да не будет она с вами разговаривать. Сначала выпускайте - потом поговорим. Может быть...
- Пап, И-ри-на хорошая. Я могу с ней поговорить, - Виталий даже не заметил, как Машуля поднялась по ступенькам.
Виталий пожал плечами: - Ладно, говорите тогда.
- Девочка... Маша... скажи мне... это очень важно. Что ты увидела? Что с моими вишнями?
- Да вы с ума сошли! - Виталий аж подпрыгнул. - Какие вишни? Ключи ищите! В полицию звоните!
- Папа, не кричи на И-ри-ну. Она хорошая. Это дядька плохой. И виш-ш-шни...
- Девочка, что с ними? Что с деревьями? Ты знаешь?
Виталий замолчал. Он и так сегодня один раз не послушал дочку, не повернул домой. Вишни эти дурацкие...
Когда Машуля начала рассказывать свой "мультик", как она это называет, у Виталия аж мурашки по рукам побежали. Белое светлое и белое темное? Что за ерунда?
- Девочка, это был погреб? Ты погреб увидела? - быстро проговорила заказчица.
- Нет, это не погреб. И вообще не комната. Там земля везде, и запах такой, неприятный очень. Здесь так не пахнет. И здесь... не так... страшно... - Машуля перешла на шепот, и Виталию пришлось повторить ее слова для Ирины.
- А ты можешь что-то еще увидеть? Это...
- Ей нужно дотронуться до дерева. Просто так она ничего не увидит. Выпустите нас отсюда - тогда поговорим и посмотрим, - перебил заказчицу Виталий, а сам подумал, что пускай только выпустит, он за Машулю - и бегом в машину.
- У меня нет ключей, - повторила Ирина. - Маша, девочка, а если ты потрогаешь варенье? Там тоже вишни...
Машуля бросилась вниз по ступенькам - и тут же раздались характерные звуки. Дочку тошнило.
- Вы! Курица драная! Ее тошнит! Звоните в полицию, а то вам же хуже будет! - выкрикнул Виталий и побежал к Машуле.
- Противные виш-ш-шни, гадкие виш-ш-шни, - бормочет Машуля. Лужа из варенья тоже противная и гадкая, липкая и грязная.
- Не хочешь - не трогай. Вдруг тебя опять стошнит? - говорит папа.
Па-па хороший, И-ри-на тоже хорошая.
Машуля осторожно подносит палец к липкой луже варенья. Трогает. Глаза закрываются.
Показывают мультик про маленькую девочку. Девочка плачет, ей страшно. Машуле тоже страшно и хочется открыть глаза, но женщина И-ри-на хочет, чтобы Машуля досмотрела мультик. На девочку из мультика надвигается большая тень, и девочка становится темной, а потом - белой. Белой и темной. Ей больше не страшно, она не видит, как сверху спускается что-то белое светлое.
Машуля открывает глаза. Нужно рассказать И-ри-не про девочку, которая плачет.
Виталий внимательно слушал "мультик", который Машуля пересказала Ирине. Какая-то девочка, тень, светлое-темное... ничего не понятно. За дверью послышались странные звуки.
- Эй, вы там что? Плачете? - Виталий подошел поближе к двери. Похоже, и правда плачет. Хотя это они с Машулей должны плакать, закрытые в погребе каким-то идиотом.
- Девочки... - послышалось из-за двери сквозь рыдания.
- Какие девочки? Выпускайте нас немедленно!
- А ваша девочка, Маша, рядом сейчас? - Ирина еще всхлипывала, но слова уже можно было разобрать.
- Нет, Машуля внизу, - ответил Виталий.
- У нас... девочки пропадают... две девочки уже. Здесь, недалеко. Одна - год назад, а потом - вторая...
Виталий схватился руками за голову. Какие девочки? При чем тут какие-то посторонние девочки? Конечно, самое время обсудить несвежие местные новости! Через дверь погреба! С рыдающей теткой, чей муж закрыл их в этом самом погребе!
Машуля сидит возле грязной липкой лужи и плачет. Ей очень жалко девочек. И страшно. Скоро вернется дядька, принесет что-то железное, и деревянное. И еще что-то пыльное, старое.
И за И-ри-ну тоже страшно. Она теперь тоже знает про девочек и не сможет больше улыбаться этому дядьке, который ее муж. Кон-стан-тин. Он сказал, его так зовут. Конс-с-с-тан-тин. Тоже как змея. Машуля боится змей.
Машуля закрывает глаза и очень хочет увидеть мультик, в котором они с папой выбираются из погреба, забирают И-ри-ну и быстро уезжают домой на машине. Пускай И-ри-на будет Машулиной мамой, потому что мама уехала так давно, что Машуля ее почти забыла. И даже в мультиках маму никогда не показывают.
В старом сарае Ирина лихорадочно перебирала инструменты. Топор? Топором такую дверь не вскрыть. Лопата? Ирина всхлипнула, отбросила лопату в другой угол. Может, муж где-то хранит запасной комплект ключей? Но времени искать уже нет. Ирина всем телом чувствовала, что муж едет домой. За последние несколько лет она хорошо научилась угадывать, когда к забору подъедет его машина. Только сегодня утром разволновалась - и пропустила.
- Что-то же можно сделать! - Ирина еще раз огляделась. Может, какой-нибудь мужчина и смог бы взломать эту дверь, но слабая женщина?
Бежать из дома, звать на помощь? А что, если девочка Маша ошиблась? И она, Ирина ошиблась вместе с ней? И вишни просто от жары побурели? Она поднимет шум, прибежит с полицейскими - а муж скажет, что дверь в погреб закрылась случайно, выпустит папу с девочкой, они уедут, а она, Ирина, останется с мужем в доме одна?..
Виталий бегал по погребу и думал, что делать. Три шага в одну сторону, развернуться, три - в другую. Ирина куда-то ушла, не слышно ее. Пробовал кричать, в дверь стучать - бесполезно. Есть острый осколок банки, но никто не приходит, и когда придет - не известно. Хочется пить и в туалет, и Машуля все плачет над разбитой банкой с вареньем.
Машуля никак не может увидеть мультик про то, как они с папой выбираются из погреба и едут домой. И женщина И-ри-на почему-то стала Ир-рин-на, и Машуля больше не хочет, чтобы эта Ир-рин-на была ее мамой. Не нужно ей такой мамы. Лучше пускай будет папа - он не умеет смотреть мультики, но все равно хороший. Па-па Ви-тя.
Машуля закрывает глаза - и снова видит девочку, которой страшно, и снова приходит тень, и девочка становится темной, а потом - белой. И эта белая девочка протягивает куда-то белые кос-точ-ки, а Машуля пугается и открывает глаза. Девочке уже не страшно, девочка очень злая, недобрая. Папа говорил, что девочки всегда должны быть добрые и хорошие. А это, наверное, плохая девочка? Тогда почему Машуле так жалко эту плохую девочку?
- Ма-ша... пус-с-сти... Маш-ш-ша... - шипит эта белая девочка. Как змея. Как виш-ш-шни.
Машуле очень жалко девочку, и очень хочется ее пустить, но страшно. Папа, ты слышишь? Страшно! Нет, папа не слышит. Папа не умеет смотреть мультики, не видит девочку. Он занят, он переживает и бегает - три шага в одну сторону, развернуться, три шага - в другую.
- Маш-ш-ша... - и по белым кос-точ-кам катится темно-красная, виш-ш-шневая слеза.
- Хорош-ш-шо... я пус-с-скаю, я тебя пус-с-скаю, слыш-ш-шишь, - шипит в ответ Машуля, и она сейчас тоже как змея, но эта змея не страш-ш-шная. Папа говорил, что бывают нестраш-ш-шные змеи, и даже полезные, хорош-ш-шие. И Машуля сейчас - как будто полезная, хорош-ш-шая змея.
А белая девочка тянется, тянется... вот-вот дотянется, еще немного, еще чуть-чуть и Машуле тоже нужно потянуться, как будто она - хорош-ш-шая, хорош-ш-шая змея. Хорош-ш-шая змея помож-ж-жет белой девочке... А там, куда тянется девочка - что-то красное, тук-тук, тук-тук... вот-вот белая девочка дотянется через Машулю, которая тоже тянется, как хорош-ш-шая змея, дотянется до этого тук-тук... еще чуть-чуть - и белая девочка дотягивается через Машулю, протыкает своей кос-точ-кой это красное, и больше ничего не слышно.
И радость, безмерная радость обрушивается на Машулю. И как хорош-ш-шо, что белая девочка еще не забыла, как радоваться, и что она еще помнит... слиш-ш-шком хорош-ш-шо помнит...
Ирина вдруг почувствовала - муж, Константин, уже рядом, уже подъезжает. Выбежала из сарая, бросила последний взгляд на дверь погреба - и скорее в дом, в то же кресло, в котором ее оставил муж. Никуда не ходила, ни с кем не говорила. Не слышала ни про каких девочек. Не трогала лопату. Не думала, чем дверь в погреб взломать. Примерная жена, ждет мужа.
Знакомый шум мотора. Муж? Обычно он ездит быстрее. Может, какая-то другая машина? Проедет мимо? Нет, судя по звукам, остановилась возле забора. Сейчас муж выйдет, хлопнет дверью, стукнет калитка...
Ирина посидела минуту, другую. Три минуты. Сколько нужно, чтобы выйти из машины и добраться до калитки? Пять минут прошло. Может, что-то достает из багажника? Ирина отогнала от себя мысли о том, что бы это могло быть.
Прошло десять минут - тишина. Ирина поднялась с кресла, подошла к окну. Да, можно рассмотреть машину за забором. Почему тогда муж не выходит? Ждет, что Ирина выйдет встречать? Как угадать, не сделать ошибку, не заслужить наказание?
Еще две минуты - ничего. Ирина решилась. Вышла на улицу, медленно подошла к забору. Возле калитки помедлила. Открывать? Или еще подождать? Открыла. Присмотрелась. Муж сидел в машине в неловкой позе, голову почти опустил на руль, одну руку протянул к лобовому стеклу, вторую - прижал к груди. Ирина медленно подошла. Муж в машине не шевелился.
"Это что, такая проверка?" - подумала Ирина, бросилась к машине, открыла дверь - муж сидел в той же позе, а возле него, на пассажирском сидении лежала барсетка с кошельком и ключами.
Виталий давил на педаль газа. Быстрее, быстрее. Нет, спешить нельзя. Дорога плохая, ребенок в машине. Но так хочется быстрее попасть домой!
Заказчица Ирина ничего не объяснила - открыла дверь погреба и тут же куда-то убежала. Виталий не стал долго размышлять, схватил Машулю и побежал вверх по ступенькам, во двор, к синим воротам, к своей машине. Забросил Машулю на заднее сиденье, краем глаза заметил возле забора чужую машину, быстро запрыгнул за руль - и дал по газам.
Через несколько километров уже не было сил сопротивляться зову природы, пришлось остановиться. Далеко от машины не отходил - на всякий случай. Машуле предлагал тоже выйти - отказалась. Сидела в машине молча, о чем-то думала. Виталий уже поставил ногу на педаль газа - скорее домой! - но все-таки повернулся, посмотрел на Машулю.
- Доча, а что там с этими вишнями было? И что за девочка?
Машуля вздохнула. Помолчала.
- Пап, ты все равно не поймешь. Поехали лучше домой.