Аннотация: Небольшое философское повествование от лица человека, потерявшего направление среди множества неизвестных,темных, неизбежных улиц.Вчитываться следует в каждое предложение внимательно, так как в каждом заключён смысл его пути.
Ранним утром северной пятницы с востока на юг из Неизвестного дома по неизведанной улице, покачиваясь, вышел молодой человек. Хотя молодым назвать его можно было только с усилием даже близким друзьям и знакомым. Таковых, впрочем, не было уже. Он качался из стороны в сторону на ходу, будто на его плечи тои дело наваливали тяжкий груз земных забот. Не похоже было, что этот человек пьян, но и трезвым назвать его было трудно. Наконец, он дошел до арки, ведущей вон со двора Неизвестного дома на Неизведанную улицу, тяжело усел на каменную кладку подле нее и на стену оперся спиной. Глубоко, содержательно вздохнул. Специальные прохожие (потому как случайные просто так ранним утром по неизведанным улицам не ходят) под аркой обходили его настолько далеко, насколько этого позволял проход, но скорее инстинктивно, нежели по поводу какого-то особенного отвращения. Человек, передохнув, с усилием поднялся и, так же шатаясь, побрел дальше. Окна противоположного и пролегающего через дорогу дома, встретили его с непонятным укором. НА Неизведанной улице не было ни человечка. Ранний гость улицы вдруг остановился и встал почти прямо, хоть и снова ссутулился. Ему бы можно было дать сейчас тридцать лет, но несколько седых прядей, рассыпанных перьями по черным волосам, несколько старили его. Щетина его уже отросла до состояния жиденькой бородки, предавая оттенок небрежности и заугляя и без того острый подбородок. Глаза, глубоко посаженные, возможно благодаря худобе, оттенялись синяками от челки, и уж совсем страшным он казался так. Он дал солнечным лучам, отражающимся от стекол противоположного дома, побеситься на его лице, подогнул в коленях ноги, еще больше опустил плечи и пошел дальше. Руки он нес как бы впереди всего своего тела отдельно. Они не помогали ему держать равновесие, не расправлялись для полета, не искали опоры, а, следовательно, служили своеобразным приложением к общему механизму. Он буквально "опустил руки". Завернув за угол своего Неизвестного дома, он вдохнул запах ранних поваров. Ранние повара пахнут особенно, он всегда это замечал. Ранний повар приходит на работу, соответственно рано, моет руки, надевает фартук и спускается на кухню, под ресторан, практически в подвал. Там его мастерская, там его обитель и тюрьма. И вот он начинает готовить сдобное, чтобы сразу подать к столу. Вот тогда запах раннего повара накрывает собой Неизведанную улицу. Днем из-за дыма уже не чувствуешь этих божественных амбре, а пока еще можно подышать ими. Таким образом, человек оставил позади юг и солнечные лучи в пользу раннего повора. Он странной походкой дошел до конца неизвестного дома и встал у поребрика. С пятки на носок он покачался туда- сюда. Он знал, сейчас он покинет Неизведанную улицу и отойдет от Неизвестного дома. Он шагнет в Неизбежность. Улица, что вилась бесконечной змеей через дорогу, что сейчас нагло смотрела путнику в лицо, что всегда грозила стать последним лабиринтом жизни - вот она, она самая, сейчас манила его вперед, к себе. Дом Страдание ждал гостя и звал на север. Зато вправо, обернув голову, человек увидел бы встающее солнце над широкими полями. Тут обрывались бесконечные дома и улицы, зато начиналась самая большая площадь-площадь Счастья. Дома-деревья можно было все назвать - Свобода, а голубой купол над этим всем - Покой. Но человек не посмотрел на право. Человек смотрел на Страдание и его тянуло к нему. Дорога к Счастью и дорога к Страданию отличались только стороной, они были в два шага размером. Куда уж проще - шагнуть к свету? Но человек выбрал мрак. Он сделал два шага навстречу Неизбежности и потонул в ней. Так умер последний человек, у которого был выбор. Это был человек, шагающий в темной Неизбежности.