Александр Васильевич Смирнов, глава одной из крупнейших российских финансово-промышленных групп, выключил телевизор, просмотрев в который уже раз запись выступления Президента. Вместе с ним в его рабочем кабинете находился ещё только один человек, ближайший помощник и самое доверенное лицо олигарха.
--Ну что скажете, тёзка?
Задав вопрос, Смирнов ощутил внутри себя ставшее уже привычным чувство восхищения, смешанного с досадой, которое появлялось всякий раз, когда ему вновь предстояло убедиться в способности помощника мгновенно и точно угадывать его мысли. Пожалуй, даже не просто схватывать их на лету, а д у м а т ь т а к ж е. Это удивительное умение уязвляло самолюбие, заставляло усомниться в собственной уникальности. Впрочем, волю своей досаде Смирнов не давал, хотя и не заблуждался на счёт того, что она не секрет для его проницательного советника.
Александр Васильевич Копылов, являвшийся не только тёзкой, но и ровесником--обоим недавно исполнилось пятьдесят пять--Смирнова, в высшем бизнес-сообществе пребывал с момента его возникновения в России, действовавшие в нём законы изучил досконально и опыт имел соответствующий. Так что похожесть образов мышления этих двух людей в полной мере феноменом считать не следовало, хотя, конечно, элемент поразительности здесь всё же присутствовал.
Как и ожидалось, Копылов ответил, будто читая мысли шефа:
--Вам нужно обсудить заявление Президента с другими деловыми людьми Вашего масштаба, включая и тех, с кем сложились не лучшие отношения. Сейчас не время для обид и претензий. Необходимо найти способ заставить Президента смягчить неприемлемые для нас формулировки, разбавить концентрированные идеи, растянуть по времени планы преобразований. О радикальных изменениях, тем более об отказе от всей затеи нечего и мечтать. Не тот это человек. И сделать всё нужно быстро, пока он не издал Указы и не принял новые законы, отменить которые будет невозможно. Разумеется, все наши действия должны быть законны. Никакого криминала. Слава Богу, н ы н е ш н и е законы дают нам достаточно свободы.
--А что думаете насчёт волшебника, о котором он упомянул?
--Это не блеф. Президент не унизился бы до банальной лжи. Значит, что-то всё же существует на самом деле. Из Академии наук дошли некоторые слухи, но очень невнятные. Видимо, круг посвящённых исключительно узок и степень секретности самая высокая. Может, Ваши коллеги узнали больше, хотя вряд ли, у нас источники информации максимально возможного уровня есть повсеместно. Имеется и ещё одно подтверждение, правда, косвенное. Недавно у нас был издан роман, как теперь выяснилось, неизвестного автора. Фамилия, указанная на обложке, вымышленная. Его идеи во многом повторяют предложения Президента. Но не это самое важное. В романе главный его герой использует аппараты, в точности повторяющие по своим возможностям те, о которых рассказал Президент.
--Интересно... В случайность т а к и х совпадений я не верю. Но и блефа, Вы правы, быть не может. Следовательно, нам придётся считать необычную технику реальной. Знаете что, пришлите-ка мне эту книжку сегодня же, может, она натолкнёт на какие-нибудь полезные мысли. А теперь вернёмся к идее обсуждения с коллегами планов Президента. Как можно организовать нашу встречу, имея в виду, что она должна быть абсолютно секретной?
--При непосредственном общении участников--никак. Известно, что все вы находитесь под постоянным и бдительным наблюдением спецслужб и журналистов. Даже если Вы встретитесь с кем-нибудь одним из коллег, об этом сразу узнают. И тут же начнут строиться догадки о теме встречи. В данной ситуации сложить два и два будет нетрудно. Но возможна виртуальная встреча, видеоконференция. Я, как Вы знаете, по первому образованию инженер-электронщик, что не совсем уж далеко от компьютерной проблематики, вдобавок компьютеры мне просто интересны, профессионально, и потому я много ими и их возможностями интересуюсь. В частности устройствами, позволяющими надёжно кодировать аудио- и видеоинформацию, предварительно преобразованную в цифровую форму. В сети Интернет такая закодированная информация ничем не отличается от обычной: та же последовательность единиц и нулей. Если снабдить всех участников встречи соответствующим оборудованием, то они смогут разговаривать, как если бы сидели за одним столом, хотя в действительности каждый останется у себя в офисе или дома. В этом случае утечка возможна только от них самих, либо от их людей.
--Но приобретение таких шифраторов с е й ч а с тоже может не остаться незамеченным.
--А у нас они уже есть. Я велел приобрести два десятка их ещё год назад, на всякий случай. Конечно, за год появились более совершенные, но и те, что мы имеем, вполне годятся, поскольку основным элементом шифрования является ключ в виде случайной цифровой последовательности, которая задаётся произвольно. Мы сами оснастим двадцать ноутбуков шифраторами с уже установленным ключом. Останется только раздать их вместе с устройствами для видеоконференции участникам встречи. Мне придётся заняться этим самому.
--Что Вы предполагаете сделать?
--У меня есть прямые телефоны таких же, как я, помощников предполагаемых участников встречи. Всех их я знаю в лицо. Договорюсь, чтобы они лично встречали меня в их офисах. Самому же мне придётся маскироваться под какого-нибудь технического работника. Ничего не поделаешь, придётся поиграть в шпионские игры. Конечно, полной гарантии, что эта подготовительная работа останется незамеченной, нет.
--Ну, стопроцентную гарантию не даёт даже страховка, особенно у нас и в нынешнее время. Но я вот о чём подумал в связи с задачей обеспечения секретности самого факта встречи. Ведь могут быть такие из моих коллег, кто откажется от участия. Заставить их не сообщать о сделанном им предложении невозможно.
--Вы правы, это дополнительная проблема. И тут выход один--не приглашать тех, в ком Вы не уверены. Можно сделать так: сначала выбрать абсолютно надёжных, а затем, посоветовавшись с ними, решить, кого ещё можно пригласить.
--Правильно. И обязательно нужно предупредить всех, с кем Вы будете встречаться, чтобы кроме них и их шефов о встрече никто даже не догадывался.
--Хорошо. Но от "Волшебника", как Вы его назвали, мы ничего скрыть не сможем.
--Да, если он сообразит следить за нами. Однако и в этом случае он вряд ли нас сдаст. Скорее, сначала попытается понять, чего мы хотим, попробует найти компромиссы, прежде чем предъявлять жёсткие требования.
--Вы полагаете, он представляет собой не просто гениального изобретателя, отдавшего свои чудо-аппараты в распоряжение команды Президента, а самостоятельную фигуру наподобие инженера Гарина, создавшего гиперболоид?
--Думаю, да, но только с поправкой на мораль. Не случайно же в заявлении Президента нравственности было уделено особое внимание. Признаться, на месте "Волшебника" я никому не отдал бы аппараты. Политикам нельзя доверять полностью.
--Вы правы. Что ж, расчёт на разумность "Волшебника", мне кажется, вполне оправдан.
--Тогда--с Богом. И держите меня в курсе всей этой работы.
--Конечно.
***
Когда утром следующего после видеоконференции дня Александр Васильевич Копылов вошёл в свой кабинет в офисе компании, отперев дверь собственным ключом, он застал там человека, очень похожего на Льва Толстого в последние годы его жизни. Тот скромно сидел с краю стола для совещаний. У Копылова хватило не только самообладания, чтобы не выказать замешательства, но и чувства юмора, и он как ни в чём не бывало спросил:
--Добрый день. Давно ждёте?
Странный посетитель поддержал игру:
--Здравствуйте. Нет, появился буквально за минуту до Вас.
--П о я в и л и с ь? Что это значит?
--А то и значит, возник прямо здесь, минуя все двери. Есть у меня такая способность. Разрешите представиться: "Волшебник", как Ваш шеф назвал меня в недавнем разговоре с Вами. Вернее, не сам я, а моё объёмное изображение. Позвольте также извиниться за самовольное проникновение в Ваш кабинет. Просто я не хотел, чтобы о моём визите знали Ваши сотрудники. Думаю, Вы согласитесь, что так будет лучше.
--Да уж,--Копылов направился через кабинет к двери в противоположной от входа стене.--Вы позволите мне переодеться и привести себя в порядок?
--Пожалуйста. Я подожду.
Через несколько минут хозяин кабинета вышел из комнаты отдыха и сел в кресло за своим рабочим столом:
--Чай, кофе не предлагаю, Вам ведь они ни к чему.
--Конечно. Давайте сразу перейдём к делу, не хочу отнимать у Вас много времени. Я просмотрел записи и Вашего со Смирновым разговора о необходимости обсуждения заявления Президента, и самого обсуждения. В связи с этим мне нужно встретиться с участниками видеоконференции. Б е з о т л а г а т е л ь н о, пока они не приступили к выполнению принятых в ходе обсуждения решений.
--А если они не захотят встречаться?
--Объясните им, что я смогу их заставить.
--Как?
--А вот так.
Копылов, не успев ничего ответить, вдруг увидел, что находится уже не у себя в кабинете, а на морском берегу, под высокой раскидистой пальмой. И рядом с ним стоит его гость.
--Что за чёрт, где мы?
--Где-то в тропиках в Тихом океане. Убедитесь, что это Вам не привиделось.
--Да каким же образом?
--Откуда я знаю, что Вас может убедить. Песку в карман насыпьте, или давайте, я Вам кокос сорву. Когда вернёмся в офис, они останутся у Вас.
С пальмы упал большой плод, и Копылов послушно поднял его, а затем насыпал горсть песка в карман своего пиджака.
"Волшебник" его поторопил:
--Ну что, возвращаемся?
--Да.
Вновь оказавшись у себя в кабинете, помощник олигарха положил кокос на стол, рядом высыпал горку песка из кармана, после чего сел в кресло:
--Вы меня убедили.--Он старался выглядеть спокойным, и это ему почти удавалось.--И как же Вы представляете встречу с моим шефом и его коллегами?
--Мне кажется, есть смысл сохранить её в тайне, как и предыдущее обсуждение. Предлагаю провести такую же видеоконференцию. Для этого прошу Вас организовать ещё одно место участника--для меня. Где угодно, можно, скажем в этом Вашем кабинете.
--Хорошо. Когда?
--Сегодня или в крайнем случае завтра. Объясните участникам, что я ждать не могу.
--А сколько времени, по-вашему, может занять встреча?
--Мне для заявления потребуется не более десяти минут, но потом наверняка будут вопросы, и тут уж я не могу сказать, сколько на это уйдёт времени.
--Как мне связаться с Вами, чтобы сообщить о результатах моих переговоров по организации встречи?
--Я могу снова появиться у Вас здесь сегодня вечером, скажем, часов в восемь.
--Лучше в десять.
--Договорились.--"Волшебник" исчез.
***
Вторую видеоконференцию крупнейших бизнесменов России открыл Александр Васильевич Смирнов:
--Добрый день, уважаемые коллеги. Вначале, упреждая ваши возможные вопросы, я должен сообщить следующее.
Первое. Настоящая встреча организована по просьбе человека, о котором как о создателе удивительных аппаратов упоминалось в заявлении Президента. С помощью одного из этих аппаратов он узнал о нашей позавчерашней видеоконференции и захотел поговорить с нами. Просьбу он изложил моему помощнику, а на вопрос, что заставит нас встретиться с ним, продемонстрировал действие другого своего аппарата, способного мгновенно переносить людей без всякого их участия и даже против желания в произвольное место Земли. Очевидно, что при таких его возможностях мы действительно не в состоянии отказать ему в разговоре, на котором он настаивает.
Второе. До вчерашнего дня никаких связей с ним ни у меня, ни у моего помощника не было. Для организации сегодняшней встречи он сам выбрал нас и только потому, что именно я выступил инициатором обсуждения заявления Президента, а мой помощник занимался технической стороной подготовки и проведения нашей прошлой видеоконференции. Вот и всё, что я хотел сказать предварительно. Теперь я предоставляю слово этому человеку.
На экранах перед каждым участником видеоконференции появился "Лев Толстой":
--Здравствуйте, господа. Не удивляйтесь моему внешнему виду. То, что Вы видите, всего лишь объёмное изображение, находящееся сейчас в кабинете упомянутого помощника Александра Васильевича Смирнова. Я придал этому фантому внешность известного человека исключительно ради того, чтобы желающие разыскать меня не спутали с кем-нибудь посторонним и не осложнили ему жизнь по моей вине.
После небольшой паузы он продолжил:
--Я ожидал, что вы захотите обсудить выступление Президента, и потому, задав моему аппарату поиск информации по вашим фамилиям, получил запись состоявшейся видеоконференции. Внимательно прослушал все выступления и убедился, что вы многое не приемлете в намеченных Президентом планах по преобразованию страны и общества. Я понял также, что мотивы вашего неприятия обусловлены стереотипами западного образа жизни, приверженцами которого вы являетесь, а также, извините, эгоистическими интересами. Эти мотивы убедительными признать нельзя. Президент вполне доказательно объяснил, почему Россия не должна идти по стопам Европы и Америки, важнейшие пороки пути которых заключаются в неумеренном потреблении и в отрицании необходимости уменьшать несправедливое природное неравенство людей, не считая эту задачу невыполнимой, тем более не считая неравенство основой жизни, без которой сама жизнь кончится. Вас не устраивает предлагаемое ограничение власти денег путём обессмысливания, по словам Президента, стремления иметь их как можно больше, а также возведение скромности в ранг высшей ценности. Наоборот, вам нужны самоутверждение, положение, влияние, власть, возможность доказать себе и окружающим, что для вас нет невозможного. Всё это--пагубные страсти, причём отражающиеся далеко не лучшим образом на жизни всех остальных людей. И если вы сами не можете или не желаете с ними бороться, обуздать их придётся государству. Хочу особо подчеркнуть, что я не намерен подменять собой власть, тем более становиться диктатором, я лишь буду помогать государству, используя возможности моих аппаратов. Однако я оставляю за собой право и на самостоятельные действия против отдельных персон, поведение или действия которых сочту унижающими достоинство нашей страны и общества либо причиняющими им ущерб. В частности, я намерен депортировать из Англии или любой другой страны, куда бы он ни переехал, вашего беглого коллегу, в выдаче которого России было отказано. Против него возбуждены уголовные дела, так пусть предстанет перед судом. А другого беглеца, нобелевского лауреата, допустившего в адрес наших учёных, в трудное время не покинувших Родину, хамское высказывание, мол, в России остались только дураки и бездари, я заставлю публично и на коленях просить прощения. Если же он откажется, отправлю его туда, куда Макар телят не гонял.
Господа! Для меня цель сегодняшней встречи не только предостеречь вас от возможных действий, которые принесут вам неприятности. Я вполне отдаю себе отчёт в том, что вы с вашими умом, знаниями, опытом и талантом нужны Отечеству. Так послужите ему и своему народу. А чтобы вам было легче принять будущие преобразования, отнеситесь к ним и ко мне, гаранту их исполнения, как к форс-мажорным обстоятельствам, с которыми просто нужно смириться. Спасибо за внимание, и я готов ответить на ваши вопросы.
Вопросы не заставили себя ждать:
--Общество, которое предлагает построить с Вашей помощью Президент, будет казармой, а все её обитатели--однотонной серой массой. Что в этом хорошего?
--Вы превратно представляете казарму местом, где людей якобы намеренно стесняют и унижают. В действительности--это оптимальная форма общежития большого числа людей на очень ограниченной территории. Да, в ней никому не бывает хорошо, но и никому--невыносимо. Вот в чём её смысл и достоинство. Однако нам было бы странно уподоблять российские просторы казарме как тесному помещению. Потому предполагаю, что в заданном мне вопросе речь идёт не о недостатке пространства, а об ограничении свободы. Именно с этим вы не согласны. Но ведь в а ш у свободу по справедливости и нужно ограничить, поскольку она попирает свободу других людей. Свобода, за которую вы ратуете и которой не хотите лишиться,--это свобода силы и возможность использовать свои преимущества перед теми, кто ими обделён. В таком случае вам не на что обижаться: против вашей силы государство выставляет свою силу, защищая слабых граждан.
Теперь об однотонной серой массе. Коли вы знаете, как эту самую массу--всю, а не только малую её часть, к которой вы сами принадлежите,--расцветить, скажите нам. И объясните, почему вас не устраивает равенство людей?
--Потому что равенства нет в природе. Так устроен наш мир, это природная данность.
--А автомобили, самолёты, мобильные телефоны или, скажем, так любимые вами деньги и ценные бумаги--тоже природная данность? Почему вы не возражаете против них? С другой стороны, разве мы познали устройство нашего мира полностью? Он же продолжает развиваться, причём в своей социальной сфере, относящейся к жизни людей и их отношениям в обществе, наиболее интенсивно. Когда-то существовали рабство, потом крепостное право, которые тоже, наверное, воспринимались современниками как естественное и единственно возможное устройство общества. А теперь мы имеем "Всеобщую декларацию прав человека".
--И всё же то, в чём вы нас обвиняете, присуще природе человека. Предоставьте соответствующие возможности любому из теперешних слабых, которых вы защищаете, и он станет таким же, как мы.
--Вы абсолютно правы, конечно, станет. Но действительно ли потому, что такова человеческая природа, а не по причине заражения вирусом наживы от его носителей, скажем, от вас? Возможно и другое объяснение. Что если этот вирус в самом деле живёт в каждом человеке? Как та же кишечная палочка. Но, подавляемый моралью или иными факторами, он находится в неактивном состоянии и активизируется лишь при возникновении благоприятных условий. Именно так случилось в постсоветское время. В частности, многократно выросло мошенничество, причём в крупных его формах вроде финансовых пирамид и афер с жильём. Да и обыкновенные квартирные кражи стали более "популярными", чем прежде. Чтобы хоть как-то защититься от них, граждане вынуждены уродовать свои жилища металлическими дверями и решётками на окнах. А ведь совсем недавно у нас было именно так, как поётся в любимой народом застольной песне:
"Здесь держать можно двери открытыми,
Что надёжней любого замка".
--Но на Западе нет ни решёток, ни стальных дверей.
--Это тоже объяснимо. Западные страны и тут нас обогнали. Их воры уже не "пачкаются" с малодоходными квартирными кражами, предпочитая грабить банки, нападая на них или проникая в их компьютерные сети.
--Ну а как быть с тем, что ограничение свободы инициативы и предпринимательства, низведение сильных, как Вы их назвали, до уровня слабых, сделает нашу экономику неконкурентоспособной?
--А в чём вы хотите соревноваться с развитыми странами? В прогрессе и потреблении? Так Президент вполне доходчиво объяснил, что безоглядность на этом пути до добра не доведёт. К тому же без излишеств и роскоши можно прекрасно жить. Или вы способны это понять, лишь оказавшись в палате раковой клиники? Инициатива и предпринимательство полезны, пока они служат обществу и не нарушают мораль. И тогда ограничению подлежат не они сами, а возможность распоряжаться их плодами.
Свой вопрос задал и Смирнов:
--Однако и Вы, и власть должны понимать, что бизнесменам необходимы стимулы к деятельности, которая, отнюдь не легка. Мы вправе получить удовлетворение от своего труда.
--Безусловно. Всякий труд заслуживает достойного вознаграждения. Но вы не задумывались над тем, что желания и способы их удовлетворения у богатых людей неизменны в течение веков? И все они сводятся по сути к банальным вещам. Усадьба, большой дом или громадная квартира, в которой можно заблудиться, карета, запряжённая цугом, и лимузин, а теперь ещё и личный самолёт и яхта, одежда, стоимостью многократно превышающей зарплату обычных людей, дорогие рестораны, курорты, казино и т.д. и т.п. Неужели вас не удручают эти стереотипы? Да и мотивы, о которых я сказал раньше, например, желание подчинить себе людей, навязать им свою волю по большому счёту разумного человека удовлетворить не могут. А добрые дела действительно способны доставить радость. И вот ещё что. Я понимаю, что вы по характеру--генералы и полководцы. Ну так получайте кайф от побед в задуманных и спланированных вами стратегических операциях. Не унижайтесь до заботы о трофеях. Повторяю, делайте добро.
--Но Вы же знаете, что благими намерениями вымощена дорога в ад?
--Чем же это плохо? Или вы считаете, что, будь дорога туда не обустроена, то людям не пришлось бы по ней идти? Не забывайте также, что это дорога не только т у д а, но и о т т у д а. По ней Христос вывел узников ада, когда ворота рая вновь открылись. И по ней нам придётся возвращаться после отбытия наказания.
--Скажите, случайно ли совпадение того, что Вы вкупе с властью задумали, с планами и действиями главного героя романа "Искушение"?
--Не случайно. Скажу вам больше: я и есть автор этого романа.
--Так значит, свои идеи Президент позаимствовал у Вас?
--Уверен, что нет. Эти идеи, как говорится, носятся в воздухе. Странно, что вы их не воспринимаете. Ведь кризис западного образа жизни очевиден. Ясно также, что простым ремонтом тут дело не поправишь.
--А что Вы скажете о расхождении некоторых Ваших идей, высказанных в романе, и идей Президента? Например, он считает, что каждый трудоспособный человек до достижения пенсионного возраста должен работать в полную силу, чтобы общество могло выполнять свои социальные обязательства. Предлагается даже ввести специальный налог на неиспользуемые возможности. У Вас же в романе утверждается право человека работать столько, сколько он считает достаточным для обеспечения себе выбранного уровня жизни.
--Признаюсь, эта моя точка зрения оказалась недодуманной, она не учитывает обязанности трудоспособных членов общества содержать его граждан, которые без помощи прожить не в состоянии. Однако и Президент, мне кажется, не прав. Всё-таки нельзя заставлять людей "выкладываться" до конца или платить за в с е свои неиспользуемые возможности. Самое лучшее--это умеренный труд. Он не вызывает отвращения и к тому же уменьшает опасность болезни потребительства, поскольку в обществе, где утвердился такой труд, ничего лишнего просто не может быть.
Тут в разговор вступил банкир Кравцов, самый молодой из участников собрания:
--Господа, не знаю, как вы, но я больше не желаю слушать все эти советы и нравоучения. Для меня господин Никто действительно никто. И его шантаж в моём случае не пройдёт. В конце концов мы защищены российскими законами.--На экранах было видно, как Кравцов встал и вышел из комнаты, в которой находился.
"Лев Толстой" даже бровью не повёл:
--Да мы, собственно, закончили. Я всё сказал, вы всё слышали. До свидания.--И исчез с экранов.
Через неделю все капитаны российского бизнеса, участвовавшие в видеоконференции, оказались в ведущих мировых онкологических клиниках с одинаковым диагнозом: рак печени в последней стадии на завершающем её этапе, когда больной может умереть в любой момент. Светила медицины только разводили руками. А какой-то циник-журналист предложил внести заболевших олигархов в "Книгу рекордов Гиннеса" как рекордсменов по скорости развития болезни.
ГЛАВА 5
На совещании у Президента США присутствовали: его советник по национальной безопасности, Государственный секретарь и директора ЦРУ, АНБ и ФБР. Поздоровавшись с коллегами, Глава государства, не любивший долгих предисловий, ограничился всего несколькими вступительными фразами:
--Джентльмены! Я просил вас подумать о феномене "Льва Толстого"--будем так называть этого человека,--о том, какие последствия для нашей страны и всего мира может иметь его деятельность и что мы способны противопоставить этой деятельности, если она окажется нам не вкусу. Есть ли дополнительная информация о нём? И, наконец, что дал анализ заявления Президента России, чего нам ждать от задуманных им реформ? Прошу высказываться.
Первым попросил слова директор ЦРУ:
--Сэр, Вы знаете об этой странной истории с внезапно и одновременно заболевшими крупнейшими русскими бизнесменами. Таких совпадений не бывает. Поэтому мы решили наблюдать за ними, благо, все они предпочли зарубежные, а не российские, больницы. В их палатах была установлена соответствующая аппаратура, и вот что мы получили сегодня утром. Я предлагаю посмотреть запись, сделанную в палате бизнесмена Смирнова, находящегося в онкологической клинике в Швейцарии.
Он достал из своего кейса лазерный диск и вставил его в видеоаппаратуру, затем включил телевизор. На экране появилось изображение больничной палаты с койкой посередине, окружённой приборами и аппаратами. На койке лежал укрытый одеялом человек, а перед ней стоял другой в наброшенном на плечи белом халате и с книгой в руках.
Остановив воспроизведение записи, директор ЦРУ коротко пояснил:
--Больной--Смирнов, тот, что стоит, его ближайший помощник Копылов. Он приехал вместе со своим патроном, поселился в отеле рядом с госпиталем. Бывший офицер государственной безопасности, службу начинал ещё в КГБ. Отличный аналитик.--Вновь включил воспроизведение.
Говорил Копылов:
--Когда я сегодня утром проснулся, то обнаружил на прикроватной тумбочке эту книгу. "Мастер и Маргарита". Она была открыта на странице, где описывается сцена разговора Воланда с буфетчиком театра Варьете, из которого тот узнаёт, что умрёт от рака печени. Такой же диагноз, что у Вас и ваших коллег, участников встречи с "Волшебником". Александр Васильевич, это не случайность, это знак, что ваша болезнь возникла необычным образом.
Директор ЦРУ опять остановил просмотр для пояснения:
--"Волшебником" они называют того, кого мы зовём "Львом Толстым".--Просмотр продолжился.
Смирнов ответил не сразу, его не могло не озадачить сообщение помощника:
--И как, по-вашему, мы должны отнестись к этому знаку?
--Организовать ещё одну видеоконференцию. Я уверен, что "Волшебник" появится и сообщит нечто важное.
--Что для меня сейчас может быть важным, в моём-то положении? Кто-нибудь из моих коллег умер?
--Пока никто, хотя, по мнению врачей, уже должны были бы. И это тоже знак. Вы помните вопрос "Волшебника", мол, неужели бизнесмены способны понять абсурдность их неуёмного стремления к влиянию, власти, богатству только в палате раковой клиники? Убеждён, у него нет цели всех вас уничтожить, как, пожалуй, и цели продемонстрировать на вашем примере ещё одну свою удивительную способность. Он лишь хочет узнать, изменится ли ваше отношение к жизни, когда вы окажетесь на самом её краю. И если он убедится, что урок пошёл вам на пользу, он спасёт вас.
--Значит, на видеоконференции, провести которую Вы предлагаете, мы должны будем покаяться перед "Волшебником" и пообещать ему впредь вести себя хорошо?
--Думаю, ничего такого он от вас не потребует, и лицо вы сохраните. Но ведь за эти страшные дни ваши жизненные оценки и приоритеты действительно коренным образом изменились, в чём признаться не стыдно.
--Вы правы. В самом деле изменились, и я не побоюсь об этом сказать. Хорошо. Организуйте встречу.
--Да всё уже готово. Лучше не медлить. Я связался с помощниками Ваших коллег, попросил их переговорить с шефами, и если те согласятся, выйти на нас. Но должен предупредить, секретность этой встречи обеспечить не удастся. Не сомневаюсь, что и сейчас нас с Вами слушают, а то и смотрят, уж американцы точно. Потому при разговоре с коллегами будьте осторожны. Их тоже должны были предупредить. Сейчас сюда вкатят стол с аппаратурой, и можно будет начинать. Правда, не знаю, когда появится "Волшебник". По логике, учитывая ваше с коллегами состояние, он должен следить за нами постоянно и включиться немедленно.
Копылов подошёл к двери, открыл её, и в палату вкатили большой стол с аппаратурой. Пока его устанавливали прямо перед кроватью, Копылов с помощью специального механизма приподнял её изголовье, так чтобы больной оказался в полусидячем положении. При этом было отчётливо видно, что даже такое минимальное движение усилило его страдание.
И снова просмотр пришлось прервать для пояснений директора ЦРУ:
--Экраны компьютеров повёрнуты к Смирнову, наша видеокамера тоже смотрит на него. Поэтому других участников видеоконференции мы видеть не сможем. Будем только слышать их разговор.
Обращение Смирнова к товарищам по несчастью было непродолжительным:
--Приветствую вас, коллеги. В нашем положении любой шанс спастись не должен игнорироваться. И возможно, мы имеем такой шанс. Есть предположение, что случившаяся с нами беда является прямым следствием встречи с т е м человеком. Вы понимаете, о ком я говорю. Но логика подсказывает, что если бы он хотел просто убить нас, ему не потребовалось бы с нами встречаться. И демонстрировать свою способность инициировать у нас смертельную болезнь ему тоже было ни к чему. Тогда остаётся единственный мотив--желание показать нам на нашем собственном примере, действительно ли естественны и не отделимы от человека те малопривлекательные качества, которые мы называем природной данностью, качества, наиболее яркими носителями которых мы являемся. Так вот, я заявляю: в отношении меня эксперимент удался в полной мере. Признаю свою неправоту и правоту нашего оппонента. Страсти, как совокупно он назвал указанные качества, теперь мне представляются безусловно наносными, прилипающими к душе человека, как грязь прилипает к его коже. Никакая это не природная данность. И они такие всегда, их сущность не меняется в зависимости от условий, в которых оказался человек, даже если он стоит на пороге смерти. Просто смерть позволяет увидеть их в истинном свете в том числе и таким душевным дальтоникам, как я. Говорю сейчас это не просто из-за ужаса перед смертью, а потому что прозрел. Спасибо.
После довольно долгой паузы кто-то из участников встречи сказал:
--Я согласен с Александром Васильевичем. У меня в точности такое же ощущение, правда, дополненное горечью сожаления, что уже ничего нельзя исправить.
Его поддержали:
--И у меня тоже.
--Да-да, Вы правы, Александр Васильевич. И как точно всё сформулировали. Нечего добавить.
Возразил только Кравцов:
--Я остаюсь при своём прежнем мнении. И ни о чём не жалею.
Больше говорить было не о чем, и Смирнов закрыл собрание:
--Господа! Мы рассчитывали, что во время нашей встречи появится т о т человек и что-то нам скажет. Он не появился, но это вовсе не значит, что он не узнал о ней или её проигнорировал. Будем ждать и надеяться. И потому я не прощаюсь с вами, а говорю: "До свидания".
В поле зрения видеокамеры, установленной ЦРУ, показался Копылов. Он хотел вернуть кровать своего шефа в прежнее положение, однако Смирнов его остановил:
--Спасибо, оставьте так.
Помощник внимательно на него посмотрел:
--Вы почувствовали изменения в вашем состоянии? Вам стало лучше? Прислушайтесь к себе внимательнее.
Смирнов закрыл глаза и так полежал минуту-другую:
--Боюсь сглазить, но, кажется, мне действительно стало лучше.
--Тогда и я скажу. У вас изменилось лицо, оно как будто вновь ожило.
--Но это может быть чисто психологический момент, обусловленный появившейся, точнее, придуманной нами надеждой.
--Может, хотя интуиция всё же говорит мне иное, а она у меня неплохая. Думаю, то, на что мы рассчитывали, сработало. Конечно, изменения, которые можно будет зарегистрировать приборами, так быстро вряд ли проявятся. Потерпите до завтра. А прямо с утра возьмём все анализы и сделаем новые снимки.
Директор ЦРУ выключил запись:
--Дальше ничего интересного. Копылов ушёл, а Смирнов заснул.
--А что за книгу упомянул помощник Смирнова,--спросил Президент.
--Это роман русского писателя Михаила Булгакова, культовая книга русских интеллектуалов второй половины двадцатого века.
--О чём она, почему фигурирует в данной истории?
--Роман состоит из двух самостоятельных частей. Одна--это ремейк Евангелия, рассказывающий о конце земной жизни Христа: о допросе у Пилата и казни, а также о судьбе предателя Иуды Искариота. Во второй--фантастической--части рассказывается о посещении Москвы Дьяволом, выведенным в романе под именем Воланд, и его слугами. Остроумная и смешная сатира. Упомянутый в разговоре Смирнова и его помощника персонаж--буфетчик, обворовывавший своих покупателей и наказанный Воландом смертельной болезнью--раком печени.
--Думаете, что и в случае русских бизнесменов имело место вмешательство Дьявола?
--Нет, просто с помощью романа Булгакова бизнесменам дали понять, что их болезнь возникла необычно. И сделать это мог только тот, кого мы назвали "Львом Толстым".
--Сделать--что: подсунуть книгу или инициировать болезнь?
--Насчёт книги сомневаться не приходится, а вот что касается болезни, то не уверен.
В разговор вступил советник Президента по национальной безопасности:
--Сэр, мы с коллегами из АНБ,--он сделал жест в сторону директора Агентства национальной безопасности,--обратились к специалистам и учёным по поводу тех аппаратов, действие которых "Лев Толстой" продемонстрировал Вам на острове в Тихом океане. Они уверенно и в один голос утверждают: состояние современных науки и техники не позволяет создать эти аппараты. Такая техника может иметь только внеземное происхождение.
--Час от часу не легче.
--Однако это не значит, что сам "Лев Толстой"--демон или инопланетянин,--вставил своё слово директор АНБ.--Он может быть человеком-агентом, получившим от своих работодателей технические средства, позволяющие выполнить порученное ему задание. Именно к такой версии склоняют нас принятые им меры обеспечения собственной безопасности. Демону они не потребовались бы.
--Но из этого следует, что внеземные силы, кем бы они ни были, решили вмешаться в жизнь человечества, стало быть, существующее положение их не устраивает. Вместе с тем, как я понял из заявления Президента России, только на помощь потусторонних сил и их агента он полагаться не собирается. Что вы скажете о высказанной им концепции применения ядерного оружия без доставки его на территорию противника?
Ответил советник по национальной безопасности:
--В принципе такое возможно, но лишь при наличии необходимого числа добровольных камикадзе, способных, скажем, на атомной субмарине скрытно подойти к нашим берегам и взорвать доставленный на ней ядерный заряд, понимая, что это может стать концом мира. Простой верности долгу и воинской присяге здесь не достаточно. Да и согласия народа на самоубийство русский Президент тоже пока не получил. На всё это понадобится время, так что, думаю, в близкой перспективе ожидать применения новой военной доктрины не стоит.
Слово попросил Государственный секретарь:
--Я хотел бы уточнить мысль о недовольстве внеземных сил сложившимся положением на Земле. Не совсем так, сэр, хотя, надо честно признать, земная цивилизация натворила много такого, что не нравится даже нам самим. Тем не менее пока речь идёт о преобразованиях только в России. Остальному миру предоставлена возможность жить по-прежнему. Может, Россию хотят использовать в качестве испытательного полигона для проверки новой модели устройства жизни?
--Но даже и в этом случае мы обязаны оценить возможные последствия для нас изменений в России. Что дал анализ всего заявления моего русского коллеги?
--Мы в нашем ведомстве детально его изучили,--ответил Госсекретарь.--Но прежде я хочу сообщить ещё об одном факте, похоже, тоже относящемся к данной проблеме. Сотрудник отдела культуры нашего посольства в Москве, желающий получше освоить язык страны пребывания и регулярно покупающий русские книги, с полгода назад приобрёл только что вышедший роман под названием "Искушение". По жанру--это бытовой роман о современной жизни с элементами фэнтези. У книжки какая-то непонятность с автором, о чём в предисловии сообщил издатель. Фактический автор неизвестен. Прочитав роман, наш сотрудник вскоре забыл о нём. Когда же он прослушал по телевидению выступление российского Президента, то с удивлением понял, что очень многие высказанные идеи ему знакомы. Как раз из того самого романа. О чём он и доложил своему начальнику.
--Вы думаете, что роман написал Президент России?
--Вряд ли. Наверное, эти идеи в самом деле актуальны для русских. Стремление к равенству, справедливости и всё такое. Особенности национального менталитета. Инфантильность, затянувшееся детство. У нас подобные потребности удовлетворяются виртуально--в фильмах, где благородный герой противостоит злу и добивается справедливости. А русским хочется этого в реальной жизни, и они верят, что такое возможно.
--Но как тогда объяснить поддержку явного идеализма высшими силами? И кто всё-таки автор романа?
--А ведь Ваш вопрос, сэр, пожалуй, позволяет предположить, кто эти помощники. Если верить науке о демонах, то Дьявол и другие падшие ангелы, главой которых он является, были низвергнуты Богом с небес как раз за своё недовольство изначальным мироустройством, непокорность Творцу и гордость, т.е. по сути за идеализм. И они, не имея возможности реализовать свои идеи в горнем мире, решили претворить их на земле. И вполне могли выбрать в качестве своего агента именно автора романа, в котором эти идеи высказаны.
--"Льва Толстого"?
--Да.
--Но если действительно ему помогает сам Дьявол, то, с одной стороны, сам Бог велит нам бороться с этим злом, с другой же стороны, противостоять Дьяволу или даже всего лишь его агенту не просто опасно, а безумно.
--Я думаю, нам не стоит вмешиваться во внутренние дела русских, причём такая позиция никакой серьёзной угрозы для нас не представляет.--продолжил Госсекретарь.-- И из того, что Вам лично сказал "Лев Толстой", и из заявления русского Президента следует, что они хотят реализовывать прекраснодушные идеи только у себя, не навязывая их другим. А чтобы исключить противодействие остального мира, обещают свести к минимуму любые последствия своих реформ вне пределов России. Считаю, что этим обещаниям можно верить, тем более, что у нас другого выхода просто нет. Вступать в конфронтацию с "Львом Толстым", имея в виду его возможности, значит, подвергать опасности важные фигуры государственной власти и через них--всю страну. Хоть и жаль, но нам придётся умерить наши амбиции и смириться с новыми реалиями, не позволяющими Соединённым Штатам по-прежнему распространять свои интересы на весь мир, не заботясь о том, как к этому относятся другие государства. Также мы вынуждены будем отказаться от намерений переделать Россию на свой лад. Если смотреть правде в глаза, то и без неё есть много недовольных нашей внешней политикой. Их силы и возможности растут, они способны объединиться, и потому пришло время сделать эту политику тоньше, изощрённей, отказавшись от прямой демонстрации силы и прочих раздражающих атрибутов, бьющих по самолюбию других стран. Нам нужна эффективность, а не эффектность. Для этого следует изменить природу страха перед Америкой. Теперешний страх вызвать наше недовольство необходимо заменить на страх потерять наш интерес к себе.
--Но мы лишимся русского рынка.
--В ближайшие десять лет всё останется по-прежнему. И гарантия этого не только обещания Президента России. Резкие изменения в экономике без серьёзных и даже катастрофических негативных последствий просто невозможны. А таких последствий русское руководство не хочет. Но и после Россия не сможет полностью отказаться от торговли с остальным миром. Хотя, конечно, потери будут, и наш бизнес должен к этому готовиться. Срок для подготовки достаточен.
--Вы ещё не высказывались,--обратился Президент к директору ФБР,--поделитесь с нами своими мыслями.
--Роль моего ведомства, сэр, я вижу в поиске и нейтрализации "Льва Толстого". После его устранения или хотя бы лишения возможности использовать свои аппараты все обсуждаемые здесь проблемы перестанут быть актуальными. По крайней мере на какое-то время, пока потусторонние силы, если они действительно в теме, не найдут нового исполнителя. Проводить эту операцию обычным образом, создав мозговой центр для руководства действиями рядовых агентов, невозможно, поскольку такая локальная группа может быть выявлена "Львом Толстым" и уничтожена. Потому операция должна проводиться без единого оперативного руководства и при полной автономности и самостоятельности каждого агента, исходя из известной ему конечной цели. Надеюсь, что всех агентов наш противник контролировать не сможет. Необходимые инструкции агенты получили, и в них, кроме прочих указаний, содержится пункт, запрещающий прекращать операцию по чьему бы то ни было приказу, даже моему или Вашему, господин Президент. В этом случае санкции против нас не будут иметь смысла. "Лев Толстой" не сможет прекратить его поиски.
--Вы хотите сказать, что операция уже началась?
--Да, сэр. По-другому было нельзя, он бы мог успеть помешать нам, используя шантаж.
--И кого конкретно должны искать агенты?
--Одинокого мужчину зрелого возраста, не стремящегося или даже избегающего общения с кем бы то ни было. Владеющего русским языком. В прошлом симпатизировавшего идеям равенства и справедливости. Из таких в первую очередь агенты займутся приехавшими к нам русскими. Учитывая сверхъестественные возможности фигуранта, когда ему доступны его аппараты, для окончательной проверки придётся делать обыски у всех подозреваемых, при необходимости задерживая их. Разумеется, с надлежащими объяснениями и извинениями перед теми, кто окажется ни при чём. И если "Лев Толстой" живёт в нашей стране или хотя бы достаточно длительно у нас находится, мы его найдём. Правда, очень мало шансов, что он уехал из России. В этом нет смысла, коли её власти считают его своим союзником. Однако на родине у него могут быть враги из числа скрытых противников затеваемых реформ. И у некоторых из них, например, у криминала и крупного бизнеса, есть реальные возможности отыскать "Льва Толстого" и уничтожить его. С другой стороны, русский Президент не может этого не понимать, а потому должен будет дать указание спецслужбам о противодействии подобной деятельности. Да и сам фигурант вряд ли станет дожидаться, пока его вычислят. С крупными российскими бизнесменами он уже разобрался. Уверен, что криминальные авторитеты об этом узнают и сделают для себя соответствующие выводы. Они реалисты, а не самоубийцы. Итак, моё резюме: искать "Льва Толстого" надо, и ФБР сделает всё возможное, чтобы его найти, однако слишком рассчитывать на успех нашей операции не следует; не стоит надеяться и на его противников в России. Во всяком случае в ближайшее время. И вот ещё что хочу добавить. Совещания вроде нынешнего нашего с участием крупных персон, которые могут оказаться в поле зрения "Льва Толстого", считаю бессмысленными и опасными, если на них планируется обсуждать какие-либо действия против него. Он наверняка просмотрит записи этих совещаний и примет упреждающие меры. У меня всё.
Наступила длительная пауза. Желающих высказаться больше не было, лишь за Президентом оставалось заключительное слово. Видимо, он ещё раз обдумывал услышанное. Наконец он поднял глаза от стола и посмотрел на присутствующих:
--Благодарю вас, джентльмены. Мы всесторонне обсудили нашу проблему. Высказанные вами предположения и выводы убедительны, а предложения одновременно содержательны и максимально реалистичны. Я их принимаю. Проблема только-только обозначилась, информации мало, подождём развития событий. Обо всех новых действиях "Льва Толстого" прошу докладывать мне незамедлительно. В связи с прозвучавшими здесь опасениями директора ФБР, которые я считаю обоснованными, предлагаю обсуждать эти действия исключительно с точки зрения возможных последствий для Соединённых Штатов и наших интересов, не высказывая мыслей и намерений, могущих быть принятыми за угрозы. Конечно, это вовсе не значит, что мы позволим помыкать нами. Впрочем, думаю, такого не случится. "Лев Толстой" произвёл на меня впечатление разумного и уравновешенного человека, не склонного к экстремизму, а лишь желающего без помех заниматься своим делом в своей стране. Судя по заявлению российского Президента, тот хочет того же. В этих обстоятельствах нам просто надо быть внимательными, чутко отслеживать все события, причиной которых могут быть действия "Льва Толстого", и адекватно их оценивать. Ещё раз спасибо. Вы свободны.
В тот же день вечером американскому Президенту позвонил Премьер-министр Великобритании:
--Добрый вечер, Роберт.
--Добрый вечер, Уильям, рад Вас слышать.
--Извините за поздний звонок. Я звонил днём, но мне сказали, что Вы проводите совещание.
--Да, мы обсуждали новую проблему, преподнесённую нам русскими.
--Вот и я обращаюсь к Вам в связи с этой проблемой. Нужен Ваш совет. Вы, конечно, знаете, что в Лондоне уже много лет живёт известный русский бизнесмен, на выдаче которого настаивает Россия. До сих пор мы отказывались удовлетворить это требование, ссылаясь на необоснованность выдвинутых против него обвинений. Однако теперь нам прислали видеоматериалы, полученные с помощью аппарата того изобретателя, о котором говорил в своём заявлении Президент России. И, как утверждают наши юристы, представленные материалы с определённостью доказывают, что этот человек действительно осуществлял незаконные сделки. Я не могу решить, что делать: с одной стороны, уступать русским не хочется, а с другой--причин для отказа у нас больше нет.
--Да тут вообще нет выбора. Если Вы откажете в экстрадиции, то этого прохиндея заберут принудительно. Подтверждаю, такая возможность у упомянутого изобретателя действительно есть, в чём я убедился на личном опыте. При таком исходе Великобритания рискует потерять лицо. Советую отдать русским то, что они просят.
--Спасибо, Роберт. Мы так и поступим. Ещё раз извините за беспокойство. До свидания.
--Всего доброго, Уильям.
А ещё через несколько дней стало известно, что внезапно заболевшие русские олигархи, смерти которых ожидались со дня на день, так же внезапно и полностью выздоровели. Умер один лишь банкир Кравцов. Медики опять развели руками, а шутник-журналист напомнил о своей идее насчёт книги Гиннеса, предложив увековечить случившееся сразу по двум номинациям: как самое быстрое развитие раковой болезни и как самое быстрое исцеление от неё.
ГЛАВА 6
Семидесятидвухлетний Майкл Кларен просматривал утренние газеты, когда зазвонил мобильный телефон, служивший у него для связи только с одним абонентом. Номер этого аппарата больше не знал никто. Хозяин никогда его не отключал, а за зарядом батарейки строго следил. И всё ради того, чтобы в любое время быть доступным для самого важного в его жизни человека. К сожалению, звонил тот нечасто, и Кларену самому приходилось проявлять инициативу. Но этим он не злоупотреблял, довольствуясь одним звонком в неделю, хотя желал бы общаться со своим особым абонентом чаще, не сомневаясь, что и тот всегда был рад его слышать. Причина такого несоответствия была стара, как мир: в молодости текущие дела и заботы кажутся нам столь важными и неотложными, что не оставляют времени даже на короткие звонки л ю б и м ы м родителям. Осознание чудовищной ошибочности этого приоритета приходит только с годами и часто слишком поздно.
Взяв телефон, Кларен ответил:
--Здравствуй, дорогая! Ты меня опередила, я собирался звонить тебе только завтра.
--Здравствуй, папа! А вот я взяла и сама позвонила. Есть у тебя сейчас пара минут?
--Конечно, есть. Газеты подождут, а делами я начинаю заниматься позже. У тебя что-то важное? Надеюсь, не неприятности? Ты звонишь из дома?
--Не беспокойся, у меня всё в порядке. Я дома, из Европы вернулась три дня назад. Уже и отчиталась о командировке. Шеф похвалил.
--Есть за что. Я читал твои польские репортажи. Очень хорошо, моя девочка. Несомненно, у тебя талант: прекрасно чувствуешь слово, умеешь объёмно видеть проблемы, неравнодушна к тому, о чём пишешь. В общем, славно.
--Спасибо, папа. Мне очень приятна и важна твоя похвала. Сама-то я постоянно мучаюсь неуверенностью в своих способностях.
--У людей, по-настоящему творческих, так и должно быть. Разумеется, если это в меру. Так о чём ты хочешь мне сообщить?
--Ты уже решил, где проведёшь ближайший уик-энд?
--Что бы я ни решил, готов рассмотреть твоё предложение.
--Мы могли бы провести его вместе? Где-нибудь в спокойном, а ещё лучше безлюдном месте. Не хотелось, чтобы нам кто-то мешал.
--Ты меня интригуешь. Конечно, мы можем провести выходные вместе. И я очень рад твоему предложению. Подходящее место в соответствии с твоими пожеланиями тоже найдётся. А в чём всё-таки дело?
--Я хочу обсудить с тобой некие вопросы.
--Что за вопросы? Мне нужно будет подготовиться к разговору?
--О чём ты говоришь, какая подготовка? Ты мудр, и у тебя потрясающая эрудиция. Да ты любую тему можешь обсуждать, что называется, с листа.
--Не преувеличивай. Так я о безлюдных местах. Великие озёра подойдут? Прекрасные леса, есть отдельно стоящие дома, сдаваемые в наём. Говорю не понаслышке, приходилось бывать.
--Замечательно. Где конкретно встречаемся?
--Думаю, лучше всего в аэропорту Милуоки, в субботу. Оттуда на вертолёте до места около часа лёту. И вертолёт, и дом я закажу прямо сейчас.
--Договорились. Целую тебя, папа. До встречи.
--И я тебя, Лиз. До встречи.
Вызвав секретаря и поручив ему уладить проблемы в связи с предстоящим уик-эндом, Кларен вернулся было к газетам, но потом вновь отложил их, откинулся на спинку кресла и задумался. Он попытался представить, о чём же хочет поговорить с ним Элизабет. Вряд ли о замужестве, хотя и пора бы. Ей уже тридцать. Учёба позади, с выбранной профессией не ошиблась, ей нравится дело, которым она занимается, и у неё неплохо получается, работает в крупной газете, вниманием начальства не обделена, так что перспективы карьерного роста весьма обнадёживающие. Вполне благополучно устроенная жизнь. И, кстати, без чьей-либо помощи, благодаря лишь собственным способностям и труду. Кажется, можно было бы подумать и о создании семьи. Но вот именно--кажется. Он хорошо знает свою дочь, ей не нужен ни мужчина, который просто нравится, ни даже любимый, ей нужен только е д и н с т в е н н ы й. Удивляться тут нечему, Элизабет пошла в своих родителей, которые поженились тоже в зрелом возрасте. Тогда ему перевалило за сорок, а Марии было тридцать шесть. И они так же, как теперь их дочь совершенно не беспокоились по поводу затянувшейся бессемейности. Спокойно ждали в с т р е ч и. И дождались. Лиз тоже дождётся. И пока это не случилось, иначе она сообщила бы, что приедет не одна.
Да, хорошая у них с Марией выросла дочь. Умная, порядочная, добрая, скромная. И профессиональные вредности на ней не отразились. У Элизабет надёжный иммунитет против присущих большей части журналистской братии наглости и цинизма, убежденности в своей избранности, особой миссии и в праве смотреть на людей только как на материал для статей и репортажей. Она не делает из профессии культа, ясно понимая, что газеты и телевидение всего лишь одно из средств, придуманных и используемых людьми, но никак не самостоятельная сущность и не сила, которой они обязаны платить дань. К деньгам и вещам Лиз также относится разумно, не переоценивая их роль в жизни.
И внешностью его дочь Бог не обидел. Не красавица, однако глаз притягивает и не только мужской. Сколько раз он видел, как женщины смотрят на Элизабет. Не с восхищением, конечно, ещё не родилась такая женщина, у которой красота другой особы её пола вызвала бы восхищение, но с явным интересом, причём, ещё не зная, что это дочь самого Кларена. Ах, Мария, (свою жену-польку он всегда называл именем, данным ей при рождении, не принимая американский вариант--Мэри--этого имени, упрощённый и потому менее красивый), как рано ты ушла, не успев в полной мере насладиться родительским счастьем! При взрослых детях оно совсем не такое, как при маленьких. Жена умерла двенадцать лет назад, но тоска по ней его не покидала.
Так о чём же будет предстоящий разговор? Всё-таки, наверное, о чём-то серьёзном, потому что, несмотря на заверения в полном своём благополучии, в голосе дочери Майкл почувствовал озабоченность. Хотя с другой стороны это не может быть чем-нибудь, требующим безотлагательных действий, иначе Элизабет сказала бы прямо. Значит, важное, но не срочное, такое, что может два дня подождать.
Кларен посмотрел на часы. Пора было приниматься за работу. Владелец крупной компании, он, несмотря на возраст, сам вёл дела. Ему нравилось анализировать обстановку на рынке, выявлять и учитывать связи с бизнесом казалось бы далёких от него процессов и событий, строить прогнозы. Как полководец от выигранных сражений, он получал удовольствие, когда принятые им решения оказывались правильными, сделанные предположения сбывались, а риски оправдывались. Почти всегда именно так и случалось, однако он, сознавая свою талантливость, в гордыню не впадал и самонадеянностью не страдал, ясно понимая, что успех зависит прежде всего от удачи, и что она ему благоволит. Он был также уверен, что это благорасположение напрямую связано с достоинствами человека, его нравственностью. И потому честность, порядочность, справедливость были не только привлекательными, но и полезными качествами. Оставаясь деловым человеком, Кларен умел действовать одновременно рационально и небездушно. И, может быть, как раз эта способность составляла основу его высокого авторитета в деловых кругах и не только в них. Хотя, разумеется, его немаленькое состояние тоже способствовало известности. Но, повторим, не столько своим размером, сколько строгим отбором способов, которыми зарабатывалось. Сомнительных среди них не водилось. Закон, сформулированный ещё первыми переселенцами из Старого света, утверждает, что капитал можно нажить либо быстро, либо честно. Кларен был из неторопливых.
***
До места они добрались к пяти часам пополудни. Даже Майкл, бывавший здесь и раньше, не мог скрыть восхищения от открывшейся перед ними красоты. Маленькая е с т е с т в е н н а я со всех сторон окружённая соснами поляна на пологом склоне холма. Неширокий ручей. Если бы не весьма скромных размеров дом, это место выглядело бы потаённым, неведомым людям уголком природы. Впрочем, и архитектура дома, и его расположение почти не нарушали картины первозданности, нетронутости. Безусловно, здесь поработал хороший специалист с зорким глазом. Да и заказчик ясно представлял, чего он хочет. Никаких видимых следов цивилизации вне дома. Даже дороги к нему нет. Добираться сюда от вертолётной площадки гостям приходилось, пройдя километра три пешком по еле видимой тропинке через лес. В доме же благодаря электричеству и высоким технологиям им был обеспечен комфорт не хуже, чем в городских квартирах.
Устроившись и приняв душ, отец с дочерью расположились на кухне. Элизабет занялась обедом. Все заказанные при найме дома продукты нашлись в холодильнике и кухонных полках. Зная вкусы отца, не любившего кулинарные изыски и предпочитавшего простую еду, она решила приготовить овощной салат и бифштекс с жареным картофелем. На закуску пошла норвежская селёдка, политая оливковым маслом, а завершить их обед должны были оладьи с мёдом, которые всегда Элизабет удавались. Она и сама любила эти блюда, тем более что они не приносили никакого вреда ни ей, ни отцу. Оба сохраняли стройность. Наверное, такова особенность их организмов.
Кухарные дела были хорошо знакомы дочери миллионера Кларена, которая по примеру своих родителей не соблазнялась удобствами ресторанного питания, ценя домашние обеды за их по-особенному вкусную еду, а ещё больше за состояние какой-то безотчётной тихой радости и покоя, нисходившее на неё в эти минуты. Правду говорят: "В гостях хорошо, а дома лучше". К сожалению, разъездная журналистская жизнь вынуждала пользоваться ресторанами, но, возвратившись домой, Элизабет с удовольствием готовила себе сама. Так что навык к варке, жарке, печению и прочим технологиям приготовления еды она не теряла.
Вот и сейчас её руки автоматически делали привычную работу, не мешая разговору:
--Папа, в Кракове я встречалась с одним из крупных русских издателей. По его словам, он, узнав, что я нахожусь в Польше, специально прилетел из Москвы с целью поговорить и сделать деловое предложение.
--Чего он хочет?
--Чтобы я приехала в Россию, пожила там, сколько нужно, и затем написала книгу обо всём, что увидела, почувствовала и поняла.
--Это связано с предстоящими преобразованиями, о которых заявил их Президент?
--Напрямую. Ему хочется получить, а затем представить на всеобщее обозрение картину реформ в России, созданную независимым автором, которого нельзя было бы подозревать в работе под диктовку власти.
--Почему он выбрал именно тебя?
--Сказал, что ему нравятся мои статьи, которые якобы свидетельствуют о непредвзятости и, наоборот, максимальной доброжелательности к тому, о чём я пишу.
--Тут он совершенно прав.
--Конечно, ведь такому отношению я научилась от тебя. И вообще, думаю, он выбрал меня прежде всего не за мои собственные достоинства, а за то, что я твоя дочь. Авторитет Майкла Кларена, безусловно, заставит относиться к будущей книге с особым вниманием. Никто же не поверит, что я смогу проигнорировать твоё мнение о ней.
--Как думаешь, этот твой издатель--фигура самостоятельная, или за ним кто-то стоит?
--Точно не знаю. По информации, которую мне удалось собрать, в связях с властью он вроде замечен не был. То есть, р а н ь ш е не был.
--Вот именно. Потому-то, возможно, его и выбрали. Он, случайно, не проговорился, каких оценок от тебя ждёт?
--Ни единым словом, даже намёка не сделал. Мол, пишите, свободно, как подскажут Ваши профессиональный долг и совесть.
--Но права на рукопись он хочет иметь исключительные?
--В том-то и дело, что нет. Все права будут у меня. И я смогу предложить книгу кому захочу, в том числе и другим русским издателям, если сам он раздумает её издавать.
--Любопытно. Может, это какая-то особенная хитрость, а может, напротив, всё просто: он уверен, что при любых твоих оценках происходящего в России книга получится интересной, следовательно, будет иметь успех. Ничего больше ему и не нужно.--Кларен помолчал.--Ну и как ты намерена отнестись к этому предложению?
--Я попросила время подумать. Вообще-то мне интересно посмотреть, как в России будут осуществляться задуманные их Президентом планы. Очень уж они оригинальны. Собственно, именно об этих идеях я и хотела с тобой поговорить. Но давай сначала поедим.
Они перешли в гостиную, где Элизабет быстро накрыла стол, а затем принесла из кухни приготовленные ею блюда. Открыв бар с напитками, спросила:
--Немного красного вина?
--Пожалуй. Ради соблюдения традиции застолья.
За едой они вернулись к прерванному разговору.
--Папа, я изучила заявление русского Президента, но не знаю, как относиться к высказанным им идеям. Они мне нравятся, однако ничего подобного раньше в истории не было, а если и предпринимались попытки осуществить что-то такое, то результат всегда оказывался отрицательным, если не ужасным. Неужели это простая авантюра?
--Ни в коем случае. Президент России человек в высшей степени серьёзный. Он верит в возможность реализации своих идей. И он не идеалист, его вера не беспочвенна.
--То есть, всё, о чём он говорил, возможно? Но тогда почему никто этого не сделал до сих пор?
--Потому что те, кто мог бы сделать, не хотят. Современная западная демократия очень устраивает активных и сильных людей, которые и определяют правила игры. Эти правила дискриминационны, но они дают свободу прогрессу, правда, в том его понимании, о котором говорил русский Президент. Прогресс как появление л ю б о г о нового. Многие его плоды, и доля таковых всё время растёт, являются не необходимыми и даже не полезными, а всего лишь соблазнительными, и очень часто прямым обманом. Их навязывают в первую очередь людям, не допущенным на праздник жизни. Вместо полноценных продуктов питания и действительно нужных вещей этим простодушным подсовывают суррогаты и игрушки, которым они радуются, как дети. Мне вспомнилась сейчас одна притча, между прочим, русская. Бедные мать с сыном тяжёлыми трудами скопили наконец деньги, чтобы купить корову. И сын отправился за ней на ярмарку. Вернулся же не с коровой, а с гармонью. На вопрос матери, зачем он её купил, сын, растянув мехи, с восторгом ответил: "Послушай, мамка, как ревёт!". На что старая женщина ответила: "Ревёт-то ревёт, да молока-то не даёт!". Из-за некритического отношения к прогрессу, а ещё более из-за превращения его в средство наживы, человечество лишило себя здорового образа жизни. Очевидно, здоровье современных людей сильно уступает здоровью их предков. При этом достигнутое ныне долголетие не должно вводить в заблуждение, поскольку оно является следствием действия лекарств, которых мы потребляем всё больше и больше. Для пожилых людей они вообще стали необходимой частью р а ц и о н а. Мы превратились в лекарствоманов и физиологически деградируем. Да, есть "золотой миллиард", пытающийся защитить себя от негативных сторон прогресса. Но, во-первых, за счёт остальных людей, что безнравственно, а, во-вторых, эта защита очень шатка. Не так уж велика Земля, чтобы в современных условиях можно было надёжно отгородиться от кого- или чего-либо. К тому же с миром, расположенным за оградой, нужно постоянно контактировать, иначе кто будет выполнять необходимые, но неприятные работы, и кому тогда "впаривать" очередные соблазны прогресса. Удивительно, но соблазнители и сами себя соблазняют, только не дешёвыми массовыми игрушками, а выгодой от их продажи, деньгами, точнее, возможностями, которые деньги предоставляют. В принципе эти возможности суть тоже игрушки, конечно, более дорогие. Без них можно и должно обходиться. Ты слышала эту историю, случившуюся с крупнейшими русскими бизнесменами, которые внезапно заболели раком, а потом так же внезапно выздоровели?