--Спасибо, а я не надеялась. Столько времени прошло.
--Пока на память не жалуюсь.
--Тогда скажи, когда мы виделись последний раз?
--Двадцать пять лет назад.
--Именно так. Потому я и решила тебе позвонить. Ведь если бы ты т о г д а согласился, теперь мы отмечали бы серебряную свадьбу.
--Я не согласился.
--Но ты же любил меня!
--Так казалось, и мне тоже. Потом я осознал, что на самом деле любил девушку, придуманную мною, девушку-мечту, которой дал твою внешность.
--А кроме внешности тебе во мне ничто не нравилось? Этого не может быть, я же помню, как ты ко мне относился. С восторгом и нежностью.
--Да, пока не понял, что прекрасный волшебный цветок, вызывающий восхищение и ценный своей недоступностью, неминуемо превратится в плод, вкусный, полезный, может быть, даже и красивый, но не божественный и не допускающий прикосновений, а наоборот, жаждущий, чтобы его сорвали. Как, помнишь, в сказке "Гуси-лебеди", яблоня соглашалась указать дорогу девочке, искавшей своего брата, только при условии, что она попробует её яблок.
--Ну, ты и фантазёр.
--Говори смелее--ненормальный. Я не обижусь. Норма--это не всегда лучшее.
--Так, по-твоему, любовь лишь тогда может так называться, когда остаётся неизменно романтической?
--Да, для меня любовь именно романтическое чувство. Когда это качество пропадает, возникает что-то другое--страсть, привязанность, а, возможно, и тоже любовь, но только другой природы. Т а к а я меня не влечёт.
--Но как раз только она и реальна, плодотворна.
--Вот-вот, и ты произнесла это слово--плод. А я не хочу плодоносить сам и вообще иметь дело с плодоношением.
--То есть ты, оставаясь в миру, исповедуешь монашество?
--Нет, виртуальную любовь, поскольку любовь реальная, земная груба своей заботой о материальном и рациональном. Вот ты говорила, что любишь меня, но, признайся, ведь ты хотела видеть во мне не только объект для романтических чувств, но и пресловутую каменную стену, которая защищала бы тебя от невзгод, и, конечно, хорошего добытчика.
--И что в этом дурного?
--А то, что принижается самое высокое чувство, данное человеку. Оно превращается в приманку.
--Но ведь и в самом деле романтическая любовь является лишь начальной стадией важнейшего процесса возобновления жизни.
--Мне это по фигу. Не желаю быть элементом технологического процесса, даже такого важного. Я не винтик. А ещё мне противно, когда меня оценивают, хотят определить мою полезность, надёжность и перспективность, сравнивают с другими, выбирая товар подобротней. Ты помнишь В...?
--Конечно.
--И ты не станешь отрицать, что для семейной жизни, как эта самая стена и как добытчик, он превосходил меня? И если бы он подал тебе надежду, ты бы выбрала его?
--Не стану. Но опять же скажу, что и в этом нет ничего плохого. Для семьи он действительно был предпочтительней тебя.
--Ты сейчас говоришь о нас, как о конях, выбираемых на ярмарке. Я рад, что ни я, ни В... тебе не достались.
--Ну, он достался другой и, как я слышала, был с ней не очень счастлив.
--Да, они разошлись.
--Вот видишь. А со мной, может быть, и жил бы.
--Возможно. Только в радости ли? Роль защитника и добытчика может доставить удовлетворение, но не наслаждение.
--А жизнь не приятная прогулка. "Жизнь прожить не поле перейти".
--Это правда. Но правда и то, что люди не обязаны жить по законам, "данным Адамом и Евой".
--Ты до сих пор так и не изжил из себя книжного идеализма?
--Никогда и не старался. В отличие от большинства людей я не только с детства запомнил мудрый совет "Любите книгу--источник знаний", но и следую ему. Стараюсь поступать так, как в схожих обстоятельствах поступали положительные литературные герои. Они помогают мне делать правильный выбор. И я не стыжусь признаться в таком плагиате.
--На свою голову, стало быть, не полагаешься?
--Почему же? Именно своей головой я выбираю только хорошие умные книги.
--Тяжёлый случай... Ну да ладно. А что же ты не спросишь, как сложилась моя судьба? Я-то про тебя всё знаю, следила издали, интересовалась у общих знакомых.
--Зачем?
--Сначала из-за обиды. Всё-таки девушка я была далеко не последняя, цену себе знала, да и вниманием других парней не была обделена. И мне хотелось знать, кого же ты выберешь и чем твоя избранница будет лучше. Потом, когда поняла, что дело совсем не во мне, обида прошла, однако стало любопытно. Слишком уж отличался от обычного твой образ жизни. И теперь до меня дошло: ты еретик, в этом всё дело. Ты не приемлешь установленный природой или Богом порядок жизни. Не хочешь жить, как заповедано человеку.
--А ты жила по заповедям? И к чему пришла?
--Похвастать нечем. За каменной стеной пожить так и не удалось. Она оказалась плетнём, да и продержалась недолго. Муж рано умер: сердце подкачало. Остался сын, тоже не совсем здоровый. Он не только не сможет быть мне опорой в старости, но и сам без меня, не знаю, как справится. Хотя это, конечно, не значит, что я жила неправильно. Просто мне не повезло.
--Сочувствую. Ты была достойна лучшей судьбы.
--Так, может, изменишь её? Мы ведь ещё не старые. А моя внешность, которая тебе, как ты сам признался, нравилась, хотя и утратила с возрастом девическую прелесть, однако взамен обрела роскошную красоту. Не хвастаюсь, так люди говорят. Как тебе эта перспектива--иметь любящую и верную жену-красавицу и одновременно страстную любовницу, не говоря уже о прекрасной хозяйке, способной о тебе позаботиться? Чего ещё надо мужчине?
--Не знаю... А впрочем, вот послушай:
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.
Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло,
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала,
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало...
День промыт, как стекло.
Только этого мало.
--Красиво, только это не от мира сего. У меня желания скромнее и определённее: "Семья, да квартира, да счёт текущий...". Я немного изменила цитату.
--Не наговаривай на себя.
--Я и не наговариваю. Я действительно ценю другие, простые и понятные вещи: дом, семью, детей.
--Зря ты мне позвонила.
--Нет, не зря. Все эти годы я очень жалела, что у нас с тобой ничего не вышло. А вот теперь освободилась от этого сожаления. Убедилась, что с тобой каши не сваришь.
--Это точно. Кстати, не люблю кашу, предпочитаю другие блюда. И обожаю сладкое.
--Значит, всё-таки осталось в тебе детство.
--Разве это плохо? Христос сказал: "...Если ... не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное...".
--Не богохульствуй. Это сказано о детской непосредственности, а не о недоразвитости взрослых. Напоследок хочу спросить, ты, наверное, с ума сходишь от одиночества?
--Какое одиночество? Книги, телевизор, чистый лист бумаги--общения с ними мне хватает с лихвой.
--Ты смотришь телевизор? Но сейчас это считается чуть ли не дурным тоном.
--Так считают снобы.
--А что это за лист бумаги? Ты пишешь, что ли?
--Что тут такого? Мне нравится записывать свои мысли, тем же для размышлений сейчас хоть отбавляй. Даже сочинять пробую.
--И где публикуешь? Хочется почитать, мне интересно.
--Нигде. Пишу в стол и не вижу в этом ничего зазорного. Многие знаменитые писатели так делали. Но если кто сам попросит, узнав о моём хобби, не отказываю. Так что диктуй свой электронный адрес.
--Записывай: М..., собака, мейл, точка, ру.
--Готово, в течение нескольких дней получишь.
--Буду ждать с нетерпением... Ну что, давай прощаться, рада была с тобой поговорить. Ожило столько воспоминаний, ты оказался их катализатором.
--Это ты хорошо сказала: люди из прошлого--катализатор воспоминаний. Я тоже рад, что наш разговор доставил тебе радость.