|
|
||
История о предсвадебных хлопотах старого кицуне. К сожалению, я не сильна в стилизации. | ||
Эмма-о, в японском буддизме властитель и судья мертвых.
Эмма-о правил подземным адом дзигоку; там его окружали восемнадцать военачальников и тысячи воинов, а также демоны и стражники с лошадиными головами. Подземный мир разделен был на восемь огненных и восемь ледяных адов. Считалось, что смерть начинается как путешествие через пустынную равнину и горы, а у входа в иной мир течет река, которую можно пересечь в трех местах. Брод был предназначен для совершивших незначительные прегрешения, мост - для хороших людей, а закоренелые грешники должны были преодолеть поток, кишащий чудовищами.
Сливы цвели, каждый год как в последний раз, даром что каждой было за сотню лет. Отряд, решивший тишком срезать путь через чужой сад, был усыпан лепестками - ну еще бы, а попробуй походить по саду с копьем и ни одну ветку не задеть! Лепестки путались в гривах, чудом ("Заговоренные, не иначе!") застревали между деталями доспехов и пахли, пахли, пахли... Всё как всегда, если подумать. Почти всё.
Один из воинов тронул командира за рукав и кивком указал вглубь сада, но Кацуо Рёма и сам уже заметил птицу в ветвях. Огромную, больше лисицы размером, с человеческой, а точнее девичьей головой и плечами. Угольные перья блестели, как полированные; оперенные лапы, с когтями острее иного ножа крепко держались за толстую ветку; белая человеческая кожа прямо-таки светилась в вечерних сумраках. Птица расправила и сложила крылья (изнутри они отливали небесной сталью), склонила голову - черные волосы рассыпались по плечам, едва заметно нахмурилась... Лицо она не белила и брови не выщипывала. Глянула в тень, где стоял Рёма, еще сильнее нахмурилась и шагнула по ветке поближе к нему. Неужели заметила?!
Рёма обернулся, но отряд, понявший, что никуда они больше не торопятся, уже рассыпался по саду. Раздувая ноздри и постоянно напоминая себе быть вежливым и изысканным, как фрейлина императрицы, Кацуо Рёма шагнул навстречу судьбе. Потому что неважно, что и как красавица сейчас ему ответит - все равно он зашлет к ней сватов, завтра же с утра. Вот так то.
Сирин взъерошила перья и неуверенно переступила с ноги на ногу. Ветка, на которой она сидела, тяжело качнулась, вниз посыпались мелкие кусочки коры... Ветки роскошного орехового куста, одного из огораживающих сад, тоже закачались - это при том-то, что вечер стоял безветренный! Ну, значит и странная человеческая фигура с лошадиной головой и копьем, скользнувшая через поляну в тень, ей не примерещилась. Среди гостей и обитателей поместья будущего мужа Арысь-поля Сирин таких занятных тварей не помнила. И даже если и в этой стране принято ходить в гости с оружием, но чтобы толпой, на ночь глядя и через задний двор? С другой стороны, вдруг это такая местная традиция?
Задумавшись над разницей культур и окончательно этим озадачившись, птица-дева как-то упустила из виду тот момент, что саму ее на фоне неба видно преотлично. Вспомнила только когда из тени соседнего дерева возник один из неурочных посетителей, без копья, зато с мечом. Раздувая ноздри на каурой лошадиной морде, обсыпанный сливовыми лепестками, и местный леший знает что задумавший.
Сирин встряхнулась и запела.
В кустах затрещало, словно там без чувств опустился наземь кто-то тяжелый. С деревьев тоже попадало не то семь не то восемь воинов. Каурый тяжело всхрапнул, выронил кривой меч и опустился на траву, свернувшись калачиком. Вот и славно.
На свадебной гулянке положено похваляться перед соседями достатком, убранством дома и невестой. Так повелось издавна, и, если создавая дыбу, предки были правы, с чего бы им ошибиться здесь?
Примерно так успокаивал себя Широкава Акира, кицуне с Белой реки, сидя в скрипучей и провонявшей рыбой повозке. Рыба - разрубленная на куски туша Унаги, гигантского морского угря, лежала и здесь и на трех других повозках, солнце палило, заклятья, предотвращающие гниение и отпугивающие насекомых, высасывали все силы, волы плелись еле-еле, возницы, которых Акира нанял вместе с возами в приморской деревушке, смотрели на лиса волками. Третий день подряд, даром, что он расплатился и монетами и частью туши!
Акира медитативно дышал и жалел, что выстроил дом так далеко от берега.
Словно в насмешку в леске за час верхом до деревни дорогу к усадьбе, замаскированную иллюзией, перекрыло самое настоящее упавшее дерево - человеку не обхватить. Кицуне поморщился - повезло же... Другие деревья во время вчерашнего урагана падали, как порядочные, вдоль тропы, не мешая усталым путникам попасть домой.
Это дерево, как выяснилось, когда с него принялись обрубать ветки, чтобы оттащить в сторону, совершило и еще одно преступление. Акира, с трудом уже удерживая заклятья на унаги, подошел к остановившимся в нерешительности людям, опустился на колени около придавленного стволом тела, провел руками по гладким волосам, потом - ладонью по некрасивому - жаль, успела испугаться - лицу...
-На обратном пути возьмите ее и отвезите в деревню. Или позовите оттуда кого-нибудь.
-Съедят ее, к тому времени, - буркнул старший рыбак, неприязненно оглядываясь и не снимая руки с рукояти заткнутого за пояс топора. - Нехорошие места.
-Не съедят, - оборвал Акира, вставая и отходя к повозкам. - Убирайте дерево.
У порога дома ждали две девчонки - сюрприз, еще гаже предыдущего - там он хотя бы уже ничего не мог сделать. А вот слёз терпеть никогда не мог, сразу сдавался, и меняться на старости лет причин не видел. Придется помогать!
Старшая девочка, та самая, которую убило деревом, держалась со всем достоинством, какое смогла собрать дочка купца из глухой провинции. Младшая, ниже ее на голову и в куда более простой юкате служанки, беззастенчиво рыдала, уцепившись за вышитый рукав хозяйки. Акира сумел припомнить, что она, вроде бы, утонула вроде бы весной. Он тогда еще провел среди местных каппа такую разъяснительную работу, вдвое сократив их количество, что уцелевшие больше от своих обязанностей по охране случайно упавших в реку не отлынивали.
И обе перепугались едва не до смерти, когда Акира вежливо с ними поздоровался. Ну и зачем их тогда принесло в лисий дом?
Девочки сбивчиво объяснили. Акира от удивления даже об усталости забыл.
-Проводить дальше? Так ведь это слуг Эмма-О работа, а вовсе не кицуне!
-Я ждала, - робко пискнула младшая, - но за мной никто не пришел. Правда, я не пряталась! А так кушать хочется...
-Вот бы вы помогли нам найти тех слуг! - набралась храбрости старшая. - Или дали немного еды - это обязательно зачтется вам в добрые дела. Когда я умерла вчера, у меня в волосах были золотые шпильки, возьмите их - неужели они не стоят нескольких чашек риса?
-Вот уж глупость! - вспылил Акира. - Я дам вам еды и даже пожалуюсь на стражей страны мертвых - чего это они отлынивают от дела? - но взамен вы на меня поработаете.
-Идти нам некуда, - согласилась дочь купца, - и если вы хотите что-то взамен - это справедливо, хоть ваша заслуга перед небесами от этого и уменьшится.
-Идите тогда за мной.
Во дворе вовсю суетились слуги, с руганью сгружая мясо с телег и относя его на кухню и в кладовые. Один молодой лис сотворил слишком непрочную корзину и жирный кусок унаги плюхнулся прямо старшей девчонке под ноги. Та, даром, что не живая, растеряла всё невозмутимое спокойствие и, ойкнув, резво отскочила, спрятавшись за подругу. Слуги на них и внимания не обращали - привел хозяин - значит так и надо. Обходили и все.
Акира провел новых работниц вдоль следов быков и телег, вдоль дорожки из пятен слизи, в обход дома, к большому сараю, от которого наружу чуть тянуло холодом. Девочки, до того крутившие головами - а когда ж еще случится узнать, как живут самые настоящие кицуне! - замерли, не сводя взгляда с поджидающего в сарае угря, новые куски которого все приноси и приносили...
Рассеяно повиливая хвостами, Акира сунулся в один темный угол, в другой, в третьем нашел-таки две изрядно старые, но все еще не рассыпающиеся в руках настоящие корзины, из ивогого прута, а не лисьей магии, и вручил их девочкам.
-Там, за домом, растут сливы. Соберете, отнесете на кухню - ее найдете по запаху, почистите, если скажут, а там посмотрим.
Оценив искреннюю радость - они, что, думали, что он им угря поручит?! - Акира благостно улыбнулся, и тут все возможные последствия ловли Унаги навалились на него, словно ждали этого момента. Ноги подкосились так, что пришлось опереться на стену сарая, заныло простуженное горло, в висок кололо как булавкой... Нет, передумал Акира, стоило только ему качнуть головой.
В висок кололо, как ежом...
Хотелось уйти к себе, в прохладную полутемную комнату, лечь, накинуть на голову легкую юкату, чтобы пропускала воздух, а не свет, ни в коем случае не свет, и лежать так, пока не заснешь, а потом спать, пока голова не пройдет. Магия в новолуние так не давалась...
А девчонок все равно надо было кормить.
Целую минуту Акира, привалившись к стене и прикрыв глаза, размышлял, не подойдет ли им обычная человеческая пища... Подойдет, конечно, но, когда за ними наконец-то явятся слуги Эмма-О, уйти бывшим людям станет куда труднее.
Со стоном оторвавшись от стены, Акира вышел во внутренний двор (песок уже как раз отчищали от рыбьей слизи), старясь не спотыкаться - ежики, как заклятые, кололи уже в оба виска.
Повернуться к Западу.
Закрыть глаза.
Шагнуть...
Боль не отступила, но размылась, а магия, наоборот, окутала его плотным покрывалом, не подпуская к телу душный ветер преддверия Страны мертвых.
Здесь безвременье, а не новолуние... Хотя, за такое пренебрежительное отношение к лунным циклам тело еще спросит с него, но только по возвращении. И не сладко же будет... Акира поежился и осмотрелся.
Впереди, совсем близко - руку протяни и дотронешься - высились серые, мертвые скалы, пересечь которые не дано было никому, ни смертному, ни бессмертному. Узким лезвием между ними и пустыней извивалась безводная река - цель его визита. К слову, не так близко, как показалось сначала.
Идти по твердой земле было неожиданно удобно, пыль мягкими клубами поднималась до щиколоток и, словно потревоженная ночным обходом хозяина сторожевая собака, укладывалась обратно, оставляя подол юкаты словно бы в разводах тумана - красивый узор, надо будет запомнить и зарисовать. Поскрипывали под ногами мелкие камешки, а больше никаких звуков не было слышно в этом мире: слишком далеко расположен был дворец повелителя мертвых, чтобы стенания обиженных душ доносились в приграничную пустыню.
-Ю-уууу-хууу!
С другой стороны, кроме духов здесь еще много кого бродит.
Вслед за воплем раздалось радостное конское ржание, эхом похоронной музыки отдавшееся в голове. Не к том смысле, что вот и конец пути, а в том, что не нужно и не к месту. Очень.
-Доброго дня, Широкава-сан, - на правах старого знакомого довольно фамильярно обратился к нему быкоголовый предводитель спустившегося с небес отряда. Акира раскашлялся: крылатые кони подняли изрядную тучу пыли, и как раз успел рассмотреть этот самый отряд вблизи. Воины как на подбор, с мечами и луками, в блестящих доспехах. Некоторые даже пытались придать лицам (как на подбор конским и через одного гнедым) грозные выражения, но тощий пропыленный белый лис в человеческом обличье и сандалиях настолько не казался опасным, что они не преуспели. Огата, мягко потянув поводья, заставил коня ступить на землю и спешился сам, подняв очередную тучу пыли. За ним приземлился и остальной отряд. Акира расчихался, вызвав смешки воинов.
-Не буду я желать вам доброго дня. Вы, похоже, на войну собираетесь, а какой же это добрый день, когда война? Сглажу еще...
Огата расхохотался, сочтя слова лиса замечательной шуткой. Хохот в его исполнении был звучен весьма, так что Акира едва не забыл спросить, куда это они собрались на самом деле, но Огата и не собирался делать из этого государственную тайну.
-Если бы на войну! - он стукнул по земле тупым концом копья, земля отозвалась угрожающим гулом. - Мы к тебе.
-Так я живой еще!
-Ты-то может и да, - спокойно согласился Огата, поводя пятнистым ухом. - А вот отряд моего брата вряд ли.
Акира в спешке попытался припомнить, когда это он был так занят, что сумел бы перебить отряд шинигами, не заметив этого. Выходило, что в любой день последние полгода. Ну а зачем?
-Они отправились, как обычно, за душой, - с печалью поведал Огата, - и не вернулись.
На заднем плане выстроившийся отряд довольно живо изобразил приличествующую моменту скорбь и яростную жажду мщения. Акиру передернуло.
-Не помню, чтобы я умирал. Зачем же твой брат ко мне приходил?
-Да не к тебе, - поправил Огата. - а к девчонке, что жила в деревне неподалеку от твоего поместья. Вот нам еще ее искать и забирать...
Акира начал беспокоиться. Уничтожить целый отряд шинигами и не поднять при этом шум на всю округу...
-Точно в деревне дело произошло?
-Скорее ближе к реке и твоему дому. Девчонка утонула.
-А-а... - Совсем погано. Новая странная нечисть, которая истребляет шинигами, как аист лягушек, но не трогает ни живых ни духов. И знать о себе не дает, и следов не оставляет. Гм...
Акира на всякий случай отступил на пару шагов и приготовился бежать. На короткой дистанции он обгонит и Огату и его коня, а там вернётся в мир живых и ищи его свищи,
-Разве не мог твой брат загулять и забыть о времени?
Огата не обиделся, только почесал за правым рогом.
-Так-то мог, конечно. С этой работой мы все иногда...
Лис просиял.
-Но только после выполнения приказа и не на все лето.
-Я вернусь к вечеру, - Акира покрутил головой и помассировал затекшую шею - говорить с существом выше тебя на две головы ему никогда не нравилось именно поэтому. - И поищу, пожалуй, вместе с вами.
-А разве вы живой? - шутливо удивился Огата. - Выглядишь, вот, не очень, даже ног не видно - настоящий призрак. Да и живые здесь обычно не ходят.
Акира, не поняв шутки, замер с поднятыми руками, ошалело переводя взгляд со стража на стража. Те кивками и негромким гулом голосов высказали полное согласие с мнением командира.
Огата протянул руку и легонько потрепал Акиру по загривку, от чего возвращавшаяся понемногу головная боль перепугалась и моментально перестала подавать признаки жизни.
-Надо же, даже остыть не успел!
Акира сплюнул.
-За змеями я пришел! Та девчонка, которую твой брат пропустил, нанялась ко мне в служанки, вот и приходится ее чем-то кормить.
Огата недоуменно прижал уши.
-Ты же едва на ногах держишься.
Акира задрал подбородок.
-Не едва, но держусь.
-А потом еще собрался на поиски? - уточнил Огата. В голосе его, как Акира ни старался, ни смешинки, ни издевки не услышал, поэтому только степенно кивнул: валиться с ног он по-любому собирался не раньше, чем через пару дней.
Огата смерил его понимающим взглядом с ног до головы, а потом, не успев, видимо, прийти к выводу, с головы до ног.
Пришел.
-Акира-сан, раз уж даже вы ничего не знаете об той твари, хотя она у вас вроде как под боком, то я без вас точно не рискну ее искать. А ну-ка, забирайтесь на коня.
...Привалившись к боку крылатого жеребца, Акра отхлебывал из фляжки нечто тонизирующее (пока оно приятно расслабляло) и слушал доносящиеся со дна неглубокого ущелья вопли шинигами и шипение змей. Некоторые из здоровенных, длиной в половину человека тварей со свистом вылетали из ущелья и плюхались в пыль. Акира одобрительно кивал каждой: их и закоптить можно. Девочкам понравится.
Огата, вместо того, чтобы ждать на краю, покрикивая на подчиненных, первым спрыгнул на дно с боевым кличем, услышав который Акира окончательно понял, что тварь, истребившая отряд Рёмы и Рёму действительно существует, а еще - что она действовала какими-то редкостно нестандартными методами. Может быть, отравила или усыпила, но точно не вызвала на бой, честный или какой еще.
Конь Огаты переступал с ноги на ногу, ерошил перья и тянулся к Акире недовольной мордой, совершено правильно понимая, что именно из-за этого странного чужака он глотает пыль в пустыне вместо того, чтобы лететь над миром живых. Или просто рассчитывал, что лис поделится с ним содержимым фляжки.
Делиться Акира не собирался, тут и одному едва хватило. Даже почти и не хватило. Лис как раз с грустью болтал флягой около уха, надеясь расслышать пару заблудившихся капель, когда подошедший Огата - с раздувающимися ноздрями, перепачканными в пыли рукавами и переброшенными через плечо тушками змей - неслышно подошел и отобрал ее. Тоже потряс над ухом.
-Точно живой, - уважительно подтвердил он. - никто б другой не смог всё целиком выхлебать.
Акира попытался сосредоточиться если не на разъезжающейся под ногами земле, то на расплывающемся Огате. Или хотя бы на его словах.
-Поделишься рецептом?
-Рецептом? - округлил глаза командир стражей. - Да ты и сам их достаточно знаешь.
Ну, попробовать стоило. Хотя рецептами Огата не делился даже с братом: "Вот перепутаете, а потом еще будете Эмма-О жаловаться, что умерли до срока"
Акира волевым усилием отодвинулся от коня и попытался забрать змей, но почему-то промахнулся. Огата очень по-человечески фыркнул.
-Пригласишь на свадьбу сына - подарю бочку.
-Так ему же, не мне, - слегка обиделся лис.
-Одну ему, вторую тебе, - успокоил его Огата, вручая связку змей (Акира покачнулся) и садясь в седло. Покачал головой, отобрал добычу и передал ее своим шинигами, а Акиру втащил на конскую спину, усаживая перед собой.
Когда минут через десять его сдавали слугам с рук на руки, лис даже не проснулся. Ведьма Яга, вырастившая невесту и, понятно, не оставившая ее, когда та отправилась за море, цыкнула на слуг, чтобы не шумели, принюхалась к хозяину дома и спросила с профессиональным интересом:
-Поделишься рецептом, травник?
Видимо, взгляд Огаты, сгружавшего змей какому-то молоденькому лису, был достаточно красноречив, потому что Яга, поджав губы, добавила: - Или поменяться можно. Я тоже много всего знаю...
А Огата твердо знал, что без Акиры ему действительно не слишком хочется бродить по округе: чутьем с лисом ему было не сравниться. А с травницей - с настоящей травницей, а не той, что из всех настоек знает только сливовое вино - когда еще удастся поговорить?
Отряд понятливо рассредоточился вокруг поместья. Далеко не отходя - на всякий случай.
Пробуждение вышло почти замечательным: и голова не болела, и спину не ломило, и залетающий сквозь раздвинутые створки седзи легкий ветерок приятно ерошил шерсть на хвостах, а вопрос, чем же накормить новых служанок не тлел над головой, подобно балкам горящего дома.
Лис улыбнулся, перевернулся на живот, потянулся сладко... и наткнулся на серьезный, задумчивый взгляд карих бычьих глаз.
-Огата?!
Страж Эмма-О, сидевший в холодке у стены, рассеяно дернул крапчатым ухом. Акире вдруг показалось, что тлеющие балки - когда еще упадут! - сменились полноценным лесным пожаром.
-Уже нашел?
-Нашел, - согласился Огата, - когда двух твоих служанок разговор подслушал, мол, страшно им сливы собирать, когда кругом среди деревьев тела лежат, - он встал и теперь глядя на лиса очень сверху вниз. - Проверим, чего они там боятся?
Акира, пошатнувшись, поднялся на ноги, потуже затянул пояс и принял полностью человеческое обличье - чтобы хвосты не мешали. Огата, не дожидаясь его, повернулся и отправился во двор, мимо клумб и кухни, к старому сливовому саду за покосившейся дырявой оградой ("Все равно, - рассуждали слуги, - заросла мальвой, так что и не увидеть! Зачем же работать?"). Акира, как ни спешил, успел цапнуть у проходящей мимо служаночки сладкий пирожок с подноса, перемахнул ограду и как раз проглотил последний кусок, когда Огата раздвинул перед ним высокие стебли дикой мальвы с узорчатыми, траченными листьями.
Сладкая бобовая паста легла в желудок комком каменной соли и Акира порадовался, что не успел съесть больше - на голодный желудок ему колдовалось удачнее. А поколдовать придется, не отдавать же девчонку-птицу, что очевидно приложила руки к валяющимся там и сям стражам.
Лис поднял на Огату честный взгляд, исполненный праведного негодования.
-Какое же чудовище посмело это сотворить?!
-Да еще бросить у тебя на пороге! - в тон ему отозвался Огата, многозначительно поводя ушами. - Не птица же, в самом деле, что тут летает. Вот кого-нибудь одного она, пожалуй, еще бы одолела...
Акира выдохнул. Поражение от колдовской песни войско Эмма-О не украсило бы... Значит, будем все вместе искать неведомое и несуществующее чудовище, а там доложим, что оно откочевало в неизвестном направлении.
Акира раскрыл было рот, чтобы должным образом выразить все эмоции по поводу существ, что здесь бродят, когда дальние кусты смородины затрещали, захрустели и заходили ходуном. Акира и Огата равно напряглись, готовясь один отступить и атаковать, пока неведомая тварь будет жрать напарника, другой - просто к неприятностям, магическим, когтистым и зубастым. Других воинам Эмма-О не встречалось.
На полянку под сливовые деревья неспешно выбралась знакомая сухая фигура в полюбившихся ей хакама и своем собственном, всей окрестной нечисти уже известном, пестром платке.
Огата и Акира уважительно поклонились. Яга, на правах старшей, ведьмы, наглой и чужеземки ответила небрежным кивком.
-Слышала ваш разговор, - без предисловий начала она, подходя ближе. В руках у ведьма бережно держала широченный лист с горкой незнакомых Акире ягод. Где только нашла! - А я-то думала, князь Акира, что это у вас тут запасы на зиму припрятаны, попенять все хотела, что сложены неаккуратно...
"Князь" спал с лица, Огата одобрительно хохотнул и решил запастись показаниями еще одного свидетеля, который подтвердит, что всякие крылатые тут не при чем.
-А не знаете, бабушка, кто их мог уложить так? Я проверял - просто спят! И не просыпаются.
-И не проснутся, - успокоила Яга. - Знаю, знаю... Живет в наших краях полуптица-полудева...
Акира мысленно застонал.
...по имени Гамаюн, любимица Мораны, Смерти. Гамаюн твоих воинов одолела, некому больше. Прилетела сестру младшую проведать, наткнулась на них, а они, глядишь, оскорбили. А она обидчивая.
-Рёма мог, - прогудел Огата, потирая подбородок. - Значит, сам и виноват. Как их расколдовать можно?
Яга хитро улыбнулась, присела на могучую грудь в чуть запылившемся доспехе (Рёма всхрапнул), положила лист с добычей в траву у ног и начало тоном деревенской сказительницы.
-Нам море-окияне, на острове Буяне, под могучим дубом лежит бел-горюч камень-Алатырь. Нет его крепче: ни человеческая рука, ни звериный коготь, ни железный молот его не расколет...
Огата с Акирой переглянулись и присели рядышком на травку. Яга вдохновенно баяла:
-Лишь один человек сумел кусочек его заполучить и посох свой им украсить. Только стал тот человек от того страшным Морозом, что приходит с зимой, студит воду да кровь неосторожных путников... А если кто посоха его коснется - никогда уже не проснется! Один раз лишь было - девушку слеза любимого пробудила от смертного сна.
-Наверное, и здесь такое поможет, - решил Акира, весьма впечатленый рассказом. Снежной деве Юкихиме, что живет на самом севере островов, тоже, конечно, лучше на пути не попадаться, но она вовсе не так страшна!
-Да где ж я им любимых искать буду? - ошалело спросил Огата, впечатленый не меньше. - И среди кого - живых или мертвых? Или вообще одни люди годятся?
Яга призадумалась, постучала пальцами по красной броне.
-Есть и еще сложный путь. Долгий... За синими морями и черными лесами, где живет чародей Кащей Бессмертный, что ни одному зверю через свои владения пройти не дает...
-Ну так конь крылатый над ними пролетит! - повеселел Огата.
-...а за владениями его страшные чудовища водятся, на которых ни магия не действует, ни железо - кровь земная...
-Боги с ним, с железом, - весело фыркнул Акира. - Лисья магия на всех годится.
-...Среди крутых скал бьет источник живой воды, которая и мертвого поднимет, а уж спящих - тем более! А сторожит тот источник пес о трех головах, одна дышит пламенем, другая дымом ядовитым, а третья говорит речью человеческой слова хулительные, да такие, что у услышавшего разум отнимается...
-Возьму с собой старшего садовника, - решил Акира. - Пусть общаются
-А я отряд возьму, - кивнул Огата, вставая и с хрустом потягиваясь. - Госпожа Яга, в какой стороне тот источник?
Акира встал рядом, отряхнул подол юкаты и уточнил:
-Если этот способ - сложный и долгий, то простой тогда - со слезами любимой?
-Да нет, - пожала плечами ведьма, тоже поднимаясь и подбирая свои ягоды. - Простой - это подождать до весны, за зиму чары потеряют силу. Так как - нарисовать вам карту с источником?
Рёма сладко всхрапнул. Мужчины переглянулись.