С искренней признательностью моим друзьям Асте (Астароту) и Веулу (Вельзевулу) за неоценимую помощь и поддержку посвящается.
История первая
ПРИХОТИ
В этот ясный день три миллиона три тысячи трехсот тридцать третьего года по основному летоисчислению весь Аид был взбаламучен, как река во время паводка. Едва рассвело, а рассвет наступил ненормально поздно, было уже за половину первого пополудни, когда солнце, бледно-зеленое, будто очнувшееся после вчерашней попойки, покачиваясь, выползло на серое небо, по Тартару, Геене и Чистилищу пролетел страшный слух, - исчез Аста.
Аста с восьмого века от Великого Падения был главным звездочетом, повелителем магии, наставником всех колдунов и ведьм, а также лжецом, двурушником и сборщиком податей. "Пять раз выпало число Неназываемого! - бормотали черти за котлами, да в тихих смрадных уголках. - И к тому же сбежал Магистр! Не иначе, грядет конец Верхнего Света".
Верхним Светом в Преисподне от века называли заселенную потенциальными клиентами Землю. Тот же Аста, не испытывая привязанности к спокойному пребыванию Внизу, практически не покидал ее, появляясь в людских странах то Вечным Жидом, то графом Калиостро, то двойниками умерших монархов, внося путаницу во все исторические каталоги и реестры. Иногда под хорошее настроение он брал с собой Мефисто, а тот обожал предлагать ценные вещи за душонку тем, кому и так прямая дорога в Аид. Они слишком гремели Наверху, и один из этих вояжей даже описал смертный Гете (почетный, кстати сказать, грешник).
Наконец паника достигла такого размаха, что семеро Правителей (а среди них следует назвать Веула, Владыку Геены и Сама, Патриарха Низших Кругов), посовещавшись, решили потревожить Лура. Иначе, как катастрофическим положением, это безрассудное решение не объяснить. Многие бесы не раз повторяли (и я не могу с ними не согласиться), что лучше шесть раз попасть под свет Неназываемого, чем однажды - под взор Сына Зари.
Метнули жребий. Кость тринадцать веков копченного пьяницы, по преданию приносящая счастье, острым концом указала на Веула. Остальные вздохнули с облегчением. Владыка Геены, или, как он сам себя любил называть, Черный Принц поднялся, снял шляпу с драгоценными птеродактелевыми перьями, отвесил собранию вежливый поклон, затем, вытянув из-под черного, усыпанного бриллиантами панциря часы на золотой цепочке, открыл крышку. Заиграла запись концерта Паганини (тоже почетного грешника).
- Два часа, - скучающе сообщил Веул. Он был жгучий брюнет с бледным цветом лица и живыми сверкающими черными глазами. Принцесса вампиров Нахема и царица Астарта находят его необычайно привлекательным. - Ну, что ж, выручу вас еще раз. С вас череп гуманоида, чудовища, позавчера в верхний океан упала тарелка, мне недосуг было ею заняться. Виват! - махнув на прощанье рукой, он исчез, только звездная пыль с его манжетов закружила в воздухе голубенькими блестками.
- Говорят, они с Верховным близкие друзья, - прошептал один бес-секретарь другому.
Их услышал Мол, Кесарь Четвертого Круга, упитанный дьявол средних размеров в алой затасканной горностаевой мантии, с короной, выточенной из цельного бриллианта, на курчавой голове. Корона была крепко насажена на загнутые рожки. Мол считался покровителем, а злые языки добавляли "предводителем" скота.
- Говорят также, - сыто икнув, молвил он, - что видели корову синюю с зелеными рогами. Тоже бред. Истина, - поднял дьявол толстый, увенчанный позолоченным когтем палец, - гласит: "Светозарный Во Тьме не имеет друзей, кроме вечной войны и всесильных страстей". За работу!
Бесы разлетелись. На прощанье один чуть слышно пропищал:
- Еще болтают, что на скотобойне место пустует.
Мол услышал. Он раздулся от ярости, взрыл копытом землю, взревел, но огромный язык пламени, вырвавшийся из пробитых кольцом бычьих ноздрей, не догнал хулиганов.
- Лур вам всем задаст, твари! - рычал он. А у самого екали все десять сердец, ожидая ответа из Тартара, и хотелось исправить собственные слова: - Лур нам всем задаст!
Веул выглянул из спиралевидного кольца морозного воздуха, взбитого быстрым полетом. Было холодно. Мрачное серое небо, небо вечной Зимы, резалось шипящими белыми молниями, невероятными для этого времени года на Земле. Но Луру нравилось потрясать воображение. Внизу расстилался тусклый серо-белый ландшафт. По заснеженной равнине изредка пробегал тяжелый северный ветер, свивал метелью жесткий снег. Сквозь его завывания Веулу почудились еще какие-то звуки. Он спустился и увидел колонну скованных цепью, одетых в рубище грешников. Это было последнее из увлечений Лура. Чистилище, Геена и Круги поставляли в Тартар самых знаменитых, известных, гениальных покойников Верхнего Света. Веул поглядел вдаль. Так и есть. На горизонте золотисто-зеленым тропическим глянцем сиял солнечный оазис. Колонна, стеная, стуча зубами от холода и время от времени валясь то на одну, то на другую сторону, терпеливо брела к нему ... вот уже сто лет. Оазис был миражом. Но грешники об этом не знали, окоченевшие души гнала вперед одна мысль: дойти и согреться. Замысел Лура (а он не выносил иллюзий) состоял в том, чтобы гении, учившие человечество разумному, светлому, вечному, осознали на собственном опыте, каково тратить силы на достижение неосуществимых мечтаний.
Веул плюнул, резко свернул влево ... и едва не врезался в стену роскошнейшего из строений Аида. Замок, словно созданный из серебра и сумерек, инея и звездных кристаллов, стоял над огромным застывшим озером, отражаясь в зеленоватом зеркале льда всеми своими башенками и бастионами. Входа не было. Но избранные и не нуждались в нем. Веул залихватски присвистнул и оказался внутри. Прямо перед ним водной рябью серебрились двери в покои Лура. Водной! Веул прекрасно помнил, что случилось с его рукой, когда в одно из первых посещений он коснулся двери пальцами. Подушечки остались белыми и потерявшими чувствительность несмотря на давность обморожения. Но теперь, после стольких лет общения с хозяином Тартара, Веул знал, как войти.
- Заря, - нараспев сказал он, и двери распахнулись.
Черный трон, искусно выточенный из огромного обсидиана, развернулся, и перед Веулом собственной персоной предстал Архангел Тьмы, Повелитель Преисподни, Цезарь Тартара....
- Лур Светозарный! - хмыкнул Веул, едва отзвучал глас трубный, перечислявший звания хозяина. - Не слишком ли много титулов?
- Мне хватает, - отрезал Лур.
Вот теперь я могу представить читателю главного героя нашей правдивой повести.
Лур прекрасен. Когда-то, до падения, он был лучшим из творений Неназываемого, и до сих пор не утратил своей поистине райской красоты. Чуть выше среднего роста, изящный, с гривой волнистых белокурых волос, с нежным лицом, небольшим розовым ртом и лучистыми голубыми глазами, в которых, казалось, навеки застыли осколки льда, он считается самым завидным женихом во всей Преисподне. Сколько демониц создавали фантомов этого странного ангела, не в силах заставить его самого придти к ним! К сожалению, Лур всем подругам предпочитал одну - одиночество.
Его характер вытекал из внешности. Он был холоден, холодней, чем вечный снег Тартара, горд, едок, упрям, но не жесток. Если вам кто-то скажет, что Лур жесток (а это повсеместное мнение), - не верьте. Он просто справедлив... по-своему.
Носит Лур черную бархатную мантию с широким капюшоном: Аид весьма консервативен в отношении одежды и не поощряет светлых тонов.
- Я пришел к тебе с приветом! - пропел Веул. - У нас маленькая проблемка.
- У вас, - резко поправил Лур, поднимаясь с трона и подходя к окну. Лицо его посетила редкая гостья - улыбка. - Идут, - сказал он.
- Дураки, потому и идут, - мгновенно оказываясь рядом, усмехнулся Веул. - Лур, а, Лур, тут дело есть....
- У тебя пять секунд, - Лур чуть нахмурил пушистые брови. - Я занят.
- Знаю я, как ты занят! Целыми днями просиживаешь штаны! - засмеялся Веул. Голова его внезапно врезалась в стену, тело рухнуло на пол, и водные двери захлопнулись.
Веул поднялся на четвереньки, пощупав вокруг, нашарил голову и привинтил ее на место. Встал, принюхался. Вытащил из уха ящерицу и отправил ее в рот. Прожевал. Выплюнул косточки. Подошел к двери, чуть отогнулся назад и заорал:
- Лур, открой!
Из двери вылетел метеорит. Веул увернулся, посмотрел на дыру в стене, проделанную камнем, покачал головой.
- Лур, открой дверь, - позвал он. Появился еще один метеорит, раз в десять больше прежнего. Пылая жаром, он уже накатил на Веула, когда тот вскрикнул: - Да открой же, черт тебя дери! Аста пропал!
Метеорит испарился. Двери распахнулись. Веул вошел и наткнулся на взгляд Лура.
- Что делать, шеф? - вздохнул он. - Мы-то не виноваты. Он сумасбродней мартовского кота, где ошивается - неясно.
- Ветра посылали? - коротко спросил Лур.
- А как же! Мефисто клянется, - наверху его нет, но там он, сукин сын, чует мое сердце!
- Шеф, только без сентиментальностей! Он же точно Апокалипсис устроит. А у нас и так с грешниками завал!
Лур немного подумал.
- Все, - негромко и весомо приказал он. - Вся Преисподняя. На постах оставить только необходимый персонал. Ищите. Я присоединюсь к вам позднее.
- Есть, шеф! - Веул насмешливо козырнул и улетучился.
- Шут! - поморщился Лур. Подойдя к окну, осмотрел поднадоевший пейзаж, перевел аквамариновые глаза на хмурое небо, за которым был Верхний Свет. - Аста, Аста, - не то прошептал, не то удовлетворенно прошипел он. - Ну вот ты и влип!
Сложность поисков заключалась в том, что никто не знал, чего, собственно, ждать от Асты, и где его ловить. В распоряжении Магистра были все столетия, все обличья, да и время играло ему на руку. В прошлый раз он посредством Имхотепа, своего ученика, завоевал всю Землю, установил контакт с Марсом и, не взирая за запрет Неназываемого, на восемь недель смылся на другую планету. Спохватились поздно, и бесам пришлось отлавливать Магистра в компании с ангелами, после чего многие жаловались на ожоги зрения, а двое демонов даже покаялись, и вернулись в Рай, за что остальные получили жуткий нагоняй от Лура.
С тех пор перемещения Асты тщательно отслеживаются. Но его все равно не раз упускали, и, хотя обходилось без эксцессов, на совести Магистра остались: затопление Атлантиды ("неудачный" эксперимент с ядерными зарядами), походы Александра Македонского, Соединенные Штаты Америки, Французская и Советская революции и Вторая Мировая война. О ней расскажем поподробнее. К искреннему сожалению Асты, Гитлер оказался далеко не столь талантлив, как Имхотеп, а у Лура был под рукой товарищ Сталин (ныне почетный грешник, Председатель профсоюзов Аида).
Вообще, между двумя повелителями шла давняя... не вражда, никто в здравом уме не рискнул бы враждовать с Сыном Зари, но их отношения напоминали холодную войну, и Лур прилагал все усилия, чтобы они вылились в решающее сражение. На то были свои причины. Асту дернул черт повлиять на созидание государственной системы США таким образом, что ее устройство стало необычайно напоминать издревле установившийся в Аиде порядок. Схема "сдержек и противовесов", армия в лице Веула и политика в лице Сама. Луру отводилась роль Президента. Сенатом, соответственно, являлся Совет Князей. Но Наверху существовало такое понятие, как импичмент, и Архангел Тьмы не сказать, чтобы боялся, он не умел испытывать страх, но неприятно размышлял над тем, может ли задавленный, задушенный и всячески деморализованный его, Лура несомненным превосходством Совет вынести ему вотум недоверия.
Последняя выходка Магистра пришлась как нельзя кстати. Лур и не хотел, чтобы его нашли раньше времени, ему требовалась новая сотворенная Астой катастрофа, чтобы убрать выскочку окончательно и бесповоротно. Неназываемый должен был дать согласие, и при удачном раскладе Лур знал, что выиграет. Теперь он выжидал.
А демоны боялись всего, от Третьей Мировой до необратимых изменений прошлого, после чего историю пришлось бы писать с чистого листа.
Мало кто не знал Еву Дьюмон. Пронырливая журналистка, работавшая одновременно в трех издательствах, и во все три умудрявшаяся поставлять сенсации, пользовалась репутацией скандальной и неприятной особы. На самом деле это было существо, не обидевшее мухи, если не считать нескольких политических и финансовых магнатов. Ее жизнь делилась между поисками происшествий(15 часов в сутки) и не менее заполненным досугом.
Она была довольно высокой, спортивного сложения девушкой с презабавными коротко стриженными каштановыми кудряшками и большими серо-зелеными глазами. Юбок не носила из принципа, предпочитая брючные костюмы, которые меняла каждые несколько дней, так как после погони за сенсациями они чрезвычайно быстро теряли и вид, и цвет. Привыкшая жить в темпе, все делать на бегу, Ева по-настоящему отдыхала только в антикварных магазинчиках и картинных галереях. Всякие ископаемые вещички она любила до самозабвения. Чтобы получить в собственность проржавленный античный кинжал, могла пойти на преступление, а за мумию готова была отдать душу. Из-за этой ее страсти все и завертелось.
Был вторник десятого апреля. Лос-Анджелес отдыхал после серии проливных дождей, буквально затопивших город на прошлой неделе. Парило. На не обсохших ярко-зеленых газонах, на кустах цветущей жимолости дрожали, переливаясь, крупные капли влаги, дробя солнечный свет. На дорожках парка уже появились тинэйджеры на скейтбордах, воплями разгонявшие заступавших путь похожих.
Антикварную лавку Джоунса, куда следовала Ева, затеняли высокие свечи темно-зеленой туи. Девушка напевала от избытка настроения, и размахивала в такт большой кожаной полуспортивной сумкой. Перед самым крыльцом она неожиданно столкнулась с выбежавшим из магазинчика человеком. Человечек был небольшой, толстенький, лысый, в рясе, скорее всего, монах-францисканец, - успела наметанным взглядом определить Ева, прежде чем плюхнулась на землю. Человечек не извинился, чертыхнулся на ходу, резко свернул в сторону и скрылся. При этом у него что-то упало. Когда Ева увидела это "что-то", лицо ее просило, а мимолетная мысль, что нужно вернуть потерянную вещь хозяину, была усилием воли изгнана из ее хорошенькой головки.
На аккуратной весенней травке сияло, переливаясь всеми цветами радуги, большое хрустальное пасхальное яйцо, а рядом валялась золотая подставка под него, отделанная драгоценными камнями и эмалью.
"Фаберже!" - простонало в восторге и умилении сердце Евы. Рука ее сама подняла чудесную находку и положила в сумку, а ноги понеслись прочь от лавки. Повторяю, Ева была чрезвычайно сообразительной и скорой в принятии решений особой. Остаток дня она провела в размышлениях о том, кому, не привлекая внимания, продать яйцо, прежде чем владелец оповестит газеты о пропаже. Но чем дальше, тем больше Еве не хотелось его продавать. Она поставила яйцо в своей комнате на комод. Беспечное решение, но что поделать, создавалось впечатление, будто там ему было самое место. Солнечный луч из открытого окна падал на хрусталь, и яйцо сияло огромным алмазом сказочной сокровищницы.
А потом начало твориться нечто странное. Спать Ева ложилась поздно, впрочем, кто в этом городе ночных клубов засыпал раньше полуночи! Сны ей снились часто, очень красивые, феерические истории, после которых не хотелось просыпаться. Этой же ночью Ева впервые увидела форменный кошмар.
Приснилось ей, что она одна в доме, сидит на кровати и разглядывает свою находку. Небо пасмурное, словно перед грозой. Вдруг звонок в дверь. Ева бежит открывать, словно до сих пор ждала знакомого. На пороге стоит тот самый монах-францисканец, владелец яйца, и трет одну ногу о другую, словно у него чесотка. Ругается вполголоса, подпрыгивает, и то левой ногой скребет о правую, то наоборот. А из-под сутаны на ногах - копыта! Ева пятится, не в силах справится с дурнотным ощущением ирреальности происходящего. Но самое страшное только начинается! Монах понимает, что разоблачен и как-то неуловимо приближается. Его личико, и без того похожее на поросячье, окончательно вытягивается к большому розовому пятачку, обросшему белесым пушком. Изо рта показывается длинный, как змея, багровый язык, и перехлестывает Евину шею. Ева пытается кричать, но пережатое горло пропускает только невнятный сип. Журналистка понимает, что дело швах, монах припер ее к стенке, она отбивается из последних сил, но против сатанинского отродья ничего не действует! Наконец обессилевшая Ева теряет сознание и... просыпается.
Она резко села на постели и первым делом схватилась за шею. Никакого языка там не было, но горло болело, как от сильной ангины. Нашарив выключатель на тумбочке, Ева зажгла бра над кроватью. В мягком персиковом свете она увидела изменившееся яйцо. В нем что-то темнело. Не понимая, что происходит, Ева пошла к комоду, взяла в руки золотую подставку. Так и есть! Сквозь флер сверкающих хрустальных граней неясно проступала цветастая фигурка не то птицы, не то ящерицы. Решив, что чудеса лучше разбирать с утра на свежую голову, девушка вернула яйцо на комод, выключила свет и легла спать. Больше ей ничего не снилось.
Утром она чистила зубы в ванной, когда невзначай увидела в большом зеркале над умывальником свое горло. На ровном загаре гладкой кожи отпечатался круговой синяк, аккурат под размер языка монаха из кошмара. Не прополоскав рот, Ева бросилась в комнату смотреть яйцо. Непонятное существо проступило в хрустале еще отчетливее. Теперь становилось ясно, что это никакая не птица-ящерица, а маленький желто-зеленый дракончик, раздирающий пурпурными коготками хрустальную скорлупу.
Это оказалось нокаутом любви к искусству в борьбе с инстинктом самосохранения. Высушив волосы, одевшись и накрасившись, Ева набрала телефон давнего своего знакомого. Матиас Эйро балансировал на грани закона и знал тысячи способов сбыта всего, чего только можно. Когда-то, года два назад, соблазнившись гонораром и риском предприятия, Ева пыталась сделать о нем репортаж. Репортаж закончился в его постели. Потом они расстались хорошими друзьями, хотя Мэт не раз говорил, что не прочь повторить минувшее.
- Мэт?
- Ева? Хэлло, детка! Как же ты не вовремя! Погоди минутку, я тебе перезвоню.
Ева положила трубку, и невидящим взглядом уставилась на изящный канадский клен за окном. Такого от себя она не ожидала! Жгучая ревность к этому самому "не вовремя" устроила ей танец на раскаленных углях. С кем там поганец развлекается?!
Телефон мелодично звякнул, и Ева схватила трубку.
- Ева? Ну, здравствуй, любовь моя! После стольких дней забвения твой голос - бальзам на душу. Ты по-прежнему нежно относишься к китайским ресторанчикам? Тогда я за тобой заеду, но чуть попозже. За мной гонится, похоже, вся полиция юго-западного округа, слышишь?
- Я звоню из машины. Погоди, сверну за угол. А, вот, - длинный визг тормозов заглушил крик Мэта: - Детка, я сейчас сменю тачку и заеду за тобой. Жди! - он бросил трубку.
Минут через двадцать в дверь зазвонили, и Ева побежала открывать. Остановилась она в холле, сообразив, что происходящее слишком похоже на вчерашний сон. Подкравшись на цыпочках к двери, она посмотрела в стеклышко витража, ожидая увидеть монаха, но тут дверь распахнулась, и, визжа от ужаса, Ева очутилась в объятиях Мэта. Он перекинул ее через плечо, точно завоеватель пленницу, внес в дом, ногой захлопнул дверь. Затем отпустил ее на пол.
- Если ты решила получить награду за мою поимку, то в полицию лучше позвонить, а не надсаживать голос, - усмехнулся он.
- Мэт! - восхищенно-успокоенно вздохнула Ева. В который раз она осознала, как ей не хватало уверенного с крапиной смеха взгляда его серых глаз, тепла сильных рук. К искреннему и его и ее сожалению, быть вместе дольше недели у них не получалось. Ева начинала пытаться упорядочить крайне безалаберный образ жизни Мэта, а Мэт, казалось, делал все возможное, чтобы ей помешать.
- Да, детка, это я. Как всегда, оставив дядю Сэма с носом. Что у тебя случилось? - он подошел к бару, плеснул виски, бросил кусочек льда, спрашивая словно между прочим. Но когда Мэт повернулся, его взгляд был обеспокоенным. - Давай-ка рассказывай. Мы "простились навсегда" только месяц назад. Раньше августа я твоего звонка не ждал.
- Я нашла яйцо Фаберже, - сказала Ева и протянула Мэту находку. Тот отставил виски, взял золотую подставку двумя пальцами, поднял к свету, падающему из больших итальянских окон и, пока Ева сбивчиво воспроизводила события последних двух дней, внимательно разглядывал яйцо. Выговорившись, девушка смолкла. Мэт еще немного поглядел на яйцо, и вдруг... швырнул его об пол что было силы! Ева в ужасе ахнула, затем громко вскрикнула от изумления. Хрусталь не разбился!
- Так я и думал, - сказал Мэт и залпом допил виски.
- Что думал? - в полном недоумении осведомилась девушка.
- Это не Фаберже.
- Да? - разозлилась Ева. - И что же это тогда такое? Никто, - подчеркнула она, - в мировой истории не делал таких вещиц, и ты знаешь это не хуже меня!
Мэт знал это не хуже, а, пожалуй, что и лучше ее. Она заканчивала факультет журналистики в Калифорнийском университете, он - исторический в Гарварде. Они постоянно устраивали дуэли на предмет лучшего знания происхождения того или иного номинала. В прошлый раз выиграла она, и с торжеством забрала из его берлоги греческую амфору. Она боялась, что он отыграется и потребует амфору назад.
- Тем не менее, - он пожал плечами. - Эта штука китайская. Глянь, - он постучал пальцем по кромке подставки. Ева поглядела, и густо покраснела. То, что она принимала за вычурный орнамент, оказалось цепочкой иероглифов.
- А не разбилась потому, что пластмасса? - сгорая со стыда, предположила Ева.
- В том-то и дело, что нет, - Мэт поворачивал яйцо то так, то эдак. - Иероглифы эпохи Тан, хотя вещь выглядит так, словно сделана вчера. С ума сойти! Это же не хрусталь, это алмаз!
- Что??? - не поверила Ева.
- Что слышала. Потому она и не разбилась. А как они умудрились засадить туда звероящера?.. Слушай, детка, - лучики морщинок вокруг серых глаз вдруг разгладились, лицо Мэта напряженно вытянулось, и его сходство с Брэдом Питтом, которое не раз подмечали приятели, стало очевидным. - Ты понимаешь, что за эту штуковину тебя уже триста раз могли в порошок стереть?! А ну-ка повтори, где ты ее взяла?
Ева послушно повторила.
- Н-да, историйка, - озадаченно пробормотал Мэт. - Ладно, детка, в таком случае прошу прощения, ресторан переносится на завтра. Тебе эту штуковину надо срочно сбыть с рук. Можно от тебя звякнуть? Телефон наверху, насколько помню?
И он бесцеремонно направился в спальню.
- Ева, любовь моя, - услышала девушка, ползая под креслом в поисках закатившейся подставки. - Сообрази чего-нибудь на ужин, я с вечера в бегах, так что готов съесть даже тебя, но только под хорошим соусом!
- Не дождешься! - мгновенно отпарировала Ева. Сказывалась двухлетняя практика. - Больше чем на спагетти не рассчитывай!
Оба засмеялись, подумав, что им было бы скучно друг без друга... и невыносимо вдвоем.
Веул, подоткнув под себя плащ, сидел на второй буковке "О" в слове "HOLLIWOOD", парящем над Лос-Анджелесом. Смеркалось.
- Хливкие шорьки пырялись по наве..., - бормотал себе под нос Веул. Ему нравился Кэрролл, забавляли математически выверенные приключения Алисы в Стране Чудес и в Зазеркалье, но, сколько он не внушал Луру, что писателя вполне можно отнести к почетным грешникам, Лур был глух и нем. Он детские сказочки терпеть не мог.
Над Владыкой Геены стоял Мефисто - не самый удачливый бес в Аиде. Про фиаско, постигшее его с доктором Фаустом, в Преисподне ходило больше анекдотов, чем обо всем остальном, вместе взятом. Здесь, почти на вершине горы, завывал сильный ветер, но дьяволы переговаривались, не повышая голоса и, тем не менее, прекрасно слышали друг друга.
- А почему ты решил, что яйцо подбросил Аста? - поинтересовался Мефисто, щуря разноцветные глаза. Один глаз был желто-зеленым, как у мартовского кота, другой - беспросветно черен. Над глазницами ломались тонкие брови. Кривой рот прорезал лицо словно рубцом. Тонкий мысик черной шерсти далеко вылез на смуглый морщинистый лоб.
- А больше некому, - небрежно ответил Веул. - Да, ты погляди..., - он махнул вдаль. Внизу, в мерцающих огнях города, по дороге пробиралась цепочка автомобилей. Сверху это смотрелось ниткой золотого бисера. Но у всех бесов особенное зрение, Мефисто вгляделся и без труда увидел все, что хотел показать Веул. Темно-синяя "тойота" проезжала Беверли Хиллз, поворачивая к киностудии.
- Ба-а, - обалдело произнес Мефисто, поигрывая пушистой кисточкой хвоста. Он почти единственный из Владык хранил верность традиционному образу черта. - А чего туда?
- Не знаю, - неожиданно озабоченно произнес Веул. - Но узнаю. - Он обернулся большим черным вороном и полетел в сторону города.
Мефисто еще немного постоял на пронизывающем ветру, но, вдруг замерзнув, штопором ушел в гранит горы. Сам ждал его известий.
Ева не могла слышать Мефисто, но вопрос Мэту задала практически такой же.
- Зачем мы туда едем?
- Ты Хичкока знаешь? - вопросом на вопрос ответил Мэт.
- Ну да, - растерялась девушка.
- А Стивена Спилберга?
- Конечно! - Ева начала терять терпение. - Кто их не знает? Мы что, едем к ним?
- Конечно нет, глупышка, - снисходительно ответил Мэт, медленно, но верно доводя девушку до белого каления. Впрочем, как и всегда. - Мы едем туда, где они снимают фильмы ужасов. У-уу! - вдруг зарычал он. Ева невольно вздрогнула. Мэт рассмеялся. - Что, страшно? На студии нас встретит Хью Белгран - тот, кто эти самые фильмы под вывеской Хичкока и прочих делает. Только, - безжалостно добавил он, глядя через зеркало прямо в Евины вспыхнувшие глазки, - чтоб никаких разоблачений и сенсаций в номер. Этого человека не существует. Ясно? Иначе - выпутывайся, как знаешь.
Мэт повернул машину направо, въехал в какие-то ворота и подмигнул ей.
- Не грусти, детка. Ты сейчас увидишь человека, который всю жизнь гоняется за артефактами. Я, честно говоря, пока его не встретил, думал, что только ты одна у меня такая ненормальная. Оказывается, - нет.
- Не обзывайся! - вспыхнула Ева.
- Разве я обзываюсь? - усмехнулся Мэт. - Да я уже с полчаса только и делаю, что сыплю комплиментами.
Он остановил машину, вылез и почти бегом бросился открывать дверь девушке. Открыл, поклонился, прижав руку к сердцу.
- Прошу, мадам!
Ева, смеясь, вышла. Каблучки захрустели по мелкому гравию. Перед ней возвышались павильоны, обнесенные бетонной оградой, а чуть правее были сложены какие-то каменные стены со ступенями, уводящими вниз. Не обрывайся эти стены на высоте трех метров металлической сеткой, Ева решила бы, что это замок.
- Нам сюда, - Мэт взял ее под руку. - Осторожно, детка, не сломай ногу.
Выщербленные ступени уводили вниз, туда, где на стене виднелся красноватый отсвет. Ева спускалась, изучающе поглядывая в спину уверенно идущего впереди Мэта, и никак не могла отделаться от мысли, что это настоящий замок. Воображение, подпитываемое событиями последних двух дней, рисовало ей... да ту же Францию времен Екатерины Медичи, не хватало только длинного платья со шлейфом, расшитого мелким жемчугом, как тогда было модно, и вуаля! - она, придворная дама, шествует в подземное жилище алхимика и мага. Потом Ева подумала, что ее в таком случае ждал бы костер за приспешничество служителям Сатаны, ибо все уважающие себя маги покланялись рогатому, ей стало грустно, к тому же лестница закончилась. Перед парочкой простиралось длинное подземелье, предназначенное, несомненно, для съемок триллеров и фантастики. Вдоль стен, с которых свисали оковы, скелеты, ржавое оружие и прочая историческая бутафория, рядком стояли гробы, совсем новые и уже видавшие виды. Посреди подземелья разместилась массивная гробница, возле гробницы валялась мумия. Рядом стоял темный покореженный стол, на котором выстроились склянки и колбы с цветным наполнением. В деревянном кресле с высокой спинкой за столом сидела восковая фигура, похожая на Генриха VIII, в черном костюме гробовщика. Из дальней ниши выступал алтарь, или нечто подобное, покрытое парчовым покрывалом. Золотое шитье покрывала тускло блестело в свете электрической лампочки, свисающей с потолка и выглядевшей здесь на редкость нелепо. Внезапно восковая фигура, испугав девушку, поднялась из-за стола и направилась к ним. Ева попятилась, а Мэт, напротив, пошел вперед, протягивая руку для рукопожатия.
- Хью! - воскликнул он.
Гигантского роста человек несколько старомодно поклонился и вдруг весь расцвел улыбкой. Ева, приглядевшись, решила, что он симпатяга, здоровяк, любитель поесть и выпить. У него были великолепные зубы, холеная вьющаяся бородка, глубоко посаженные темные глаза. Ему бы очень пошли бейсболка и джинсы.
- Мэт! - проревел он. - Сто лет тебя не видел! А что это за крошка с тобой? - подмигнул он Еве. - Очень, очень одобряю!
- Крра, - вдруг громко донеслось из угла. Ева взвизгнула, а Мэт небрежно спросил, что это за чертовщина.
- Какая-то ворона, залетела минут за пять до вас. Ручная, наверное.... Ну, ладно, ладно, - Хью с нетерпением ребенка оборвал себя. - Здесь зверушек целый зоопарк, видели бы вы тараканов Бетси! Если на все обращать внимание, до утра не уйдете. Показывай лучше, с чем пришел.
Мэт достал яйцо и поднес его к свету. Здесь оно смотрелось очень даже к месту, алмаз так и сыпал радужными лучами, а Ева подумала, что они похожи на персонажей какого-то фильма, победивших зло, населявшее замок, и раздобывших сказочное сокровище.
- Ух ты! - пораженно выговорил Хью и осторожно взял яйцо. В его огромных, покрытых веснушками, поросших курчавым волосом руках, оно казалось маленьким. - Ну, вы, ребята, даете. Сколько просите?
- А сколько оно стоит? - с улыбкой спросил Матиас.
- Ты хочешь действительную цену? - Хью озадаченно поглядел на него. - Знаешь, Мэтти, тебе я скажу по совести: может быть сотню миллионов, может быть, больше. Но, как я понял, яйцо краденное....
- Потерянное, - быстро вставила Ева.
- По любому вам его надо сбыть как можно скорее, - пожал плечами Хью. - Я предлагаю вам три миллиона. Это, честно говоря, немного, но миллион сейчас здесь, со мной, а на остальные два я выпишу чек, и это реально. Потому как, стоит ему всплыть на поверхность, и вас обоих ждет участь этой вот моей подружки, - он кивнул на мумию. - Ну так как?
- Давай деньги, и мы пойдем, - кивнул Мэт. - Я обещал Еве роскошный ужин.
- А вы, леди, согласны? - галантно спросил Хью, кладя яйцо на стол. - Вы ведь, как я полагаю, владелица?
- Можно мне посмотреть деньги? - спросила покрасневшая Ева. Она понимала, конечно, что яйцо - драгоценность, но оно всегда оставалось для нее предметом искусства, чья ценность заключалась вовсе не в стоимости. И теперь вдруг осознав, какая куча денег свалилась на нее, девушка растерялась, и никак не могла в это поверить.
Хью пошел за деньгами к нише. Раздалось хлопанье крыльев, потревоженная птица вспорхнула с алтаря, пронеслась под потолком и скрылась в полумраке над лестницей, стремясь вылететь наружу.
- Слава богу! - выдохнула Ева, пододвигаясь к Мэту. - Знаешь, у меня все время было такое впечатление, будто эта ворона следила за нами.
- Не глупи, детка, - беспечно ответил Мэт. - Меня больше интересует, сколько мне причитается из миллионов старины Хью.
- Вот как? - Мэт улыбнулся, но глаза его не улыбались. - А францисканец что, уже не в счет? Короткая у тебя память, крошка!
- Не пришьешь же ты меня из-за денег? - вспыхнула девушка.
- Что за шум, а драки нету? - спросил Хью, подходя к столу, и вываливая на него из спортивной сумки деньги. Пачки со стодолларовыми купюрами потекли нежно-зеленой рекой. Ева потрясенно ахнула:
- А они настоящие?
- Пересчитайте, леди, они настоящие и они ваши. А вот чек, - Хью протянул ей чек на предъявителя. Сумма в два миллиона долларов была проставлена числом и подписью. - Ну, без обид, яйцо я забираю?
- Что легко досталось..., - махнул рукой Мэт. - Бери. Ева, сгребай деньги в сумку и пошли. Я согласен на миллион. Спасибо за услугу, Хью.
Когда они ушли, Хью поставил яйцо на подставке на стол. Ему казалось неправдоподобной почти живая точность фигурки звероящера, он поворачивал яйцо вокруг своей оси, восхищаясь древним мастерством, и все пытался понять, каким образом эту фигурку засадили в алмаз, не разрезая камня. А потом произошло нечто ужасное. Один из скелетов упал на пол, Хью повернулся на шум, и увидел, как бутафорский скелет на глазах покрывается настоящей человеческой плотью. Когда все было на месте и мясу, переплетенному жилами и багрово-синими венами, недоставало только кожи, режиссер, безмолвно выпучивший глаза на живой труп, повалился со стула, и его вырвало. Труп же полностью сформировался, и оказался монахом из Евиного кошмара. Он подошел к великану, вытиравшему рот куском савана мумии, и простер над ним руку. Затем они оба исчезли, а яйцо осталось лежать на столе, дробя электрический свет бессчетными гранями.
Хью умер в госпитале спустя десять минут, сбитый машиной. Насмерть перепуганный водитель в полицейском управлении долго и клятвенно заверял скучающего лейтенанта, что пешеход вылетел из воздуха прямо посреди дороги. Единственный свидетель подтвердил его показания. Ничего из этого не вышло, разве что психиатрическая клиника пополнилась двумя новыми пациентами.
- Кажется, я нашел след, - так начал Веул свой доклад, появляясь перед Советом Князей.
Легендарная Долина Смерти в Монтане была заполнена бесчисленными делегациями демонов. Все они слетелись только для Совещания, и в зависимости от его итогов могли либо отправиться назад в Аид, либо продолжать прочесывать времена и страны. Солнце палило, но ветер был пронизывающе холодным. Спекшаяся почва напоминала мозаику, только огромные валуны, перемещавшиеся по ее поверхности, и кристаллические соляные образования немного скрашивали однообразие безжизненного пейзажа. Со всех сторон поднимались округлые, сглаженные временем холмы-горы; Веул никак не мог решить, холмами их назвать или горами. Ближайший источник воды находился за сто километров отсюда.
Примерно посреди Долины кругом стояли семь тронов по числу Князей. Восьмой - Асты - отсутствовал вместе с хозяином. Девятым должен был быть Лур, однако никто не знал, заблагорассудится ли вообще ему придти. Веул мельком оглядел троны и их обладателей, и с легкой гордостью отметил, что по изысканности ни один не сравнится с ним. Сам представлял собой столп мрака на глыбе черного мрамора. Тщеславный, не знающий меры Мол, - пестро разодетого в парчу и бархат минотавра в кресле литого золота, украшенного каменьями размером с кулак, поющими птицами, ветвями драгоценных кораллов, амулетами благовонного дерева и кольчужным платиновым балдахином. Асмод - рыжеволосый красавец, окруженный нимфами и дриадами, возлежал на ложе, сотканном из флера и живых цветов. Ахрим, дух деградации, - вообще не позаботился о троне, и весьма уютно устроился в песчаном смерче. Мефисто сидел на валуне, поигрывая, как всегда, кисточкой хвоста. Велир, повелитель страдания, золотокожий дьявол в рубище, восседал на Железной деве, окруженный пыточными инструментами инквизиции.
Веул был эффектно окутан струями разноцветного пламени, они вились вокруг него, создавая причудливые образы, превращаясь то в кресло, то в сферу, то в птицу. Черный дым превосходно оттенял зрелище, заставляя бесов тереть глаза и покашливать. Владыка Геены мог бы тешить тщеславие вечно, но тут Сам, ударив в серебряный гонг, призвал начать собрание.
- Я пригласил вас, господа, затем, чтобы объявить, что нашел....
- Асту? - взревел Мол.
- Нет, - поморщился Веул. - Не встревай, быкоподобный. Если бы я нашел Асту, незачем было бы собирать совещание. Но он наследил. Вы (курам на смех) оказались правы, он действительно что-то затевает в двадцатом веке от рождества Сына Неназываемого, в Лос-Анджелесе на одной из киностудий Голливуда. Я там видел его вещь - магическое яйцо.
- Почему же оно до сих пор не у нас? - прозвучал глухой низкий голос Сама. Правители одобрительно заворчали. Не успел Веул ответить, как в долине из конца в конец полыхнул нестерпимый свет, словно взорвалась атомная бомба! Демоны завопили и попрятались, думая, что прилетели ангелы. Когда слепящее сияние рассеялось, в центре круга совета стоял Лур.
Он сделал два шага и остановился перед Самом.
- Нельзя брать яйцо, не узнав, чего добивается Аста, - невыразительно заявил он. - Ты слышал, Сам?
Столп мрака медленно согнулся в ответ.
- Да, шеф, я тоже так подумал, - подхватил Веул. - Ну, заберем мы яйцо, Аста испарится и придумает что-нибудь новенькое, голова у него варит. Лучше установим слежку за яйцом, а когда Магистр придет за ним, возьмем его с поличным.
Лур кивнул и исчез. Дьяволы вздохнули с облегчением. Но, пяти секунд не прошло, - с неба в круг совета опустился обсидиановый трон, и в нем сидел Повелитель Преисподни. Если трон Веула просто слепил глаза, то взглянуть на трон Лура вообще не представлялось возможным. В черном, как солнечное затмение, сиянии едва угадывались контуры хозяина. Лур сидел очень прямо, гордо вскинув голову. Веул поцокал языком от зависти и огорчения.
- Забыл чего-нибудь, шеф? - вопросил он.
- Когда Аста появится, немедленно оповестите меня! - приказал Лур, и пропал окончательно.
- Пугало, - пробормотал Веул. - Маньяк несчастный. И так от одного его вида у чертенят поджилки трясутся, - он еще и появляется внезапно.
- Стоит ли? - мрачно откликнулся Ахрим. Он был полной противоположностью Лура, и если тот гордыней возвышал личность, то Ахрим ее разрушал, вследствие чего состоял с Правителем Тартара в конфронтации.
- Глупцы! - подняв тонкую руку с кубком вина, звонко заявил Асмод. Демоны протестующе засопели. - Зачем забивать свои головы этой проблемой, если ее решили за нас? Давайте лучше закатим пирушку!
- Давайте! - обрадовался Мол.
- Молодой человек, - укоризненно глядя на Асмода, заявил Велир, - вы слишком любите отвлекать других от дела. - Веул с неудовольствием отметил, что в князе страдания опять возобладали иезуитские привычки. Инквизиция была изобретением Велира, безусловно, она была роскошным изобретением, но он постоянно всем об этом напоминал, даже не пытаясь сделать что-то еще, а потому не пользовался таким авторитетом, как Лур, Сам, или Веул.
Асмод в ответ пренебрежительно фыркнул. С тех пор, как он на двадцать лет подменил царя Соломона, основательно подмочив репутацию этому святому, он привык к халдейской неге и праздности.
- Открывать большой банкетный зал? - громогласно спросил Мол.
- Нет, заткнуться, - пробормотал Веул, поднимаясь. - Эй, демоны! - крикнул он. - Нам еще надо назначить того, кто будет следить за яйцом. Не надейтесь, этого Лур за нас не сделает, он мелочиться не любит.
Сам с интересом посмотрел на него. Веул поежился. Интерес Патриарха был весьма неприятной штукой.
- Вот ты и проследи, - сказал Сам, и в черном смоге сверкнули зеленые пылающие глаза.
- Но нужно согласие остальных, - забормотал захваченный врасплох Веул, которому до жути не хотелось заниматься нудным делом. Совсем недавно череп велоцираптора расплавился от геенской температуры, и Веул как раз собирался слетать в Юрский период за новеньким.
Но тут все дьяволы заорали в поддержку предложения Сама. Многие из них просто боялись встречи с Магистром, так что желающих поиграть в сыщиков не нашлось.
- Возьмешь в напарники Мефисто, - добавил Сам.
- Но почему я? Но почему он? - одновременно закричали Веул и Дух Лжи. Пару раз поработав вместе, они оба до сих пор в этом раскаивались. Веул третировал Мефисто, а тот постоянно пытался улизнуть от любой ответственности.
Но совет единогласно проголосовал за решение Сама, и общим усилием направил двух дьяволов в двадцатый век.
По дороге на Землю Веул, ласково на Мефисто глядючи, любезно начал:
- Мой дорогой друг, ты знаешь, я люблю работать в гордом одиночестве, поэтому... сваливай в испуге!!! - не выдержав фарса, гаркнул он. - Если не хочешь, чтобы твоя голова пополнила мою коллекцию. "В те дни, когда я в настроении бываю, сидя у огня, черепа перебираю..." так что, ну, ты слышал.
Когда он закончил речь и огляделся в поисках Мефисто... вокруг на протяжении всего Астрала витала вакуумная пустота.
Веул опоздал ровно на сутки. Яйцо лопнуло.
Дело было так: как всегда поутру на студии начался рабочий день. Пометавшись первые два часа в общей суматохе, переставлении декораций и настройке аппаратуры, народ наконец начал съемку. Снимался триллер, сюжет которого основывался в основном на блаженной памяти Дракуле, ну, и прочих вурдалакских кинолентах. Героиня стояла у стены того самого недостроенного замка, повернув бледное от ужаса лицо к герою, который должен был перевоплощаться в кровожадное чудовище. Камера накатила. Никто не видел, что глубоко в подвале в этот самый момент по парчовой скатерти прошмыгнула мышка, хрустальное яичко скатилось со стола и разбилось, разлетелось на тысячу осколков. Вывалившись на свежий воздух, замаринованный звероящер вспыхнул синим пламенем и исчез.
Зато все обмерли от ужаса, когда герой, отбарабанив положенный текст, вместо того, чтобы, спрыгнув со стены, оставить этот кусок пленки компьютерщикам, вдруг на глазах стал меняться. У него выросли лапы, а на лапах - когти. Из появившейся крокодильей с пираньими зубами пасти закапала кровавая слюна. Загривок осенили рога, роскошные рога, непонятно кем наставленные, ибо актер был не женат. В общем, за какое-то мгновение безумная фантазия сценариста нашла воплощение в действительности. Дальше дело пошло явно не по сценарию. Даже не пытаясь схватить героиню и унести ее в свое логово, дабы там, как полагается, извращенно обольщать, чудовище опрокинуло ее и, голодно ревя, перекусило пополам. Кровь была совсем не бутафорская. Те из толпы, кто не упал в обморок, бросились врассыпную. Чудовище дожрало героиню, затем откусило окорочка у одного из слабонервных, затем смахнуло кинооператора, который, ошалев от ужаса и сенсационности, продолжал бешено снимать, раздавило правым задним копытом камеру, расправило черные кожистые крылья и улетело в неизвестном направлении.
Но это была только первая ласточка!
Когда Веул в красочно продранных джинсах и футболке цветов американского флага, попивая пивко, вошел в уличное кафе перекусить, телевизор в этом кафе верещал как резанный, а посетители, облепившие экран как мухи сами знаете что, были бледнее мела.
Веул, не вглядевшись, подумал, что на экране идет какой-нибудь супер-фильм. Дудки! Шли новости. Корреспондент - негритянка, жутко нервничая, сообщила, что съемки ведутся из Нью-Йорка, и в Большом Яблоке завелся та-акой червяк!!!! Словно откликаясь на ее слова, из-за небоскребов, лениво отмахиваясь от назойливых, точно мухи полицейских вертолетов, в которых сидели попарно стрелявшие гранатометчики, выросла защитного цвета махина. Годзилла подумал, подумал и откусил макушку Эмпайр-Стейт Билдинга. На камеру посыпались обломки и трансляция прервалась. Веул подавился. Люди заорали. Откашлявшись, Черный Принц перевоплотился в ворона, до смерти перепугав и без того ошалевших посетителей, вспорхнул в воздух и помчался в город. О, у него были домыслы на счет того, что здесь творится! Отыскав им подтверждение, Веул мог лететь не только на Совет Князей, но и к самому Неназываемому. А тогда... конец Асте.
До вечера Веул облетел всю страну. Сюрпризики были один другого хлеще. Казалось, все ужасы, сотворенные почти за пятьдесят лет Голливудом, попали на добрую почву и проросли... проросли как лианы-убийцы в Йеллоустонком парке. Проросли, как черви-кровопийцы в канализациях Далласа. Как огромные пауки на проспектах Нью-Мехико. По улицам Лос-Анджелеса бродили вурдалаки, бегали огромные, с собаку, муравьи, разгуливали зомби, уменьшая и без того разбегающееся, кто куда, население. В бухте Перл-Харбора объявился гигантский кальмар - Кракен, расправившийся с американским флотом гораздо чище и быстрее, чем японские авианосцы во время второй мировой. Несчастный Вашингтон терроризировали терминаторы, причем оба сразу. Президента с конгрессом в первый же день захватили люди в черном и унесли в неизвестном направлении.
Такие вот картинки были представлены на срочно созванный Совет Князей. Лур отсутствовал, Веул по-прежнему не вылезал из Лос-Анджелеса, нутром чуя, что собака зарыта именно здесь, а все, что он видел, появлялось на голографическом изображении в Астрале.
Черный Принц пролетал над улочкой, когда увидел вампира, прорывающегося в книжную лавку. В лавке кто-то жутко визжал. Веул с неудовольствием остановился, затем опустился на мостовую. Эти вампиры ему не нравились. В отличие от мрачных и меланхоличных вечно голодных повелителей ночи, к которым сам Лур, вероятно, в силу внутреннего сходства, испытывал необъяснимую симпатию, эти твари были неимоверно глупы, кровожадны, и абсолютно не боялись солнца, отчего Веул недобрым словом помянул Стивена Спилберга. Еще встречались особи, на которых не действовал святой крест, хотя, упаси Дьявол, крестом Веул и сам никогда бы не воспользовался. Приходилось обвешиваться чесноком и ходить, точно пугало огородное, ибо эти твари кидались на все, что движется. Однако черепа такого вампира у Веула не было, и при одном взгляде на страшно деформированные лобные кости не-мертвого им овладела страсть коллекционера.
Веул зло потянул тварь за плащ.
- Эй, урод, тебе что тут надо?
Вампир обернулся, и тут же отшатнулся: волна чесночного запаха сшибала все на своем пути.
- О-уу! - взвыл он, закрывая нос.
- Я спросил, что надо? - теряя терпение, прорычал Веул. - А то сейчас не только нанюхаешься, еще и накормлю!
- Девственника ищу, - угрюмо ответил вампир. - Ночью прилетел Дракула. Хочет кровь. Велел достать.
- Где? - нетерпеливо оборвал Веул.
Вампир непонятливо молчал.
- Где Дракула остановился, безмозглый? - повторил Черный Принц.
- Где воплотился Первый, - быстро ответил вампир.
Веул почувствовал, что напал на золотую жилу.
- А где воплотился первый?
- В восточной студии.
- Вот так, - заключил Веул, появляясь перед Советом, и поигрывая очищенным черепом незадачливого вампира. - Думаю, там и надо искать, как все это вернуть обратно.
- Я говорил с Милом, - мрачно протянул Сам. На него посмотрели с нескрываемым изумлением. Мил был полководцем Неназываемого. Хотя слухи о том, что между Небом и Преисподней существует какая-то связь, позволявшая мгновенно обменяться информацией, ходили давно, никто до конца в это не верил. К тому же согласиться на разговор с архангелом значило вытерпеть пытку светом. - Они послали ангелов и требуют помощи демонов, так как кашу заварил один из наших. Расхлебывать придется всем вместе.
- Опять! - со всех сторон раздались мученические стоны.
- А что Лур? - заревел Мол. - Где он?
- Нужен он тебе - иди и позови, - едко ответил Велир. Асмод засмеялся в кулачок.
- Асмодеус! - раздался гневный голос Патриарха. Асмод заткнулся, а Сам, добивая его, провозгласил: - Совет отряжает тебя пригласить Лура Светозарного на общие переговоры. Немедленно!
Самум, пустынный смерч, закружил потрясенного демона и, не давая ему возразить, взвился верх, направляясь к Тартару. Остальные вздохнули с облегчением: каждый не на шутку боялся, что выбор падет именно на него. Один Веул был спокоен; потом вдруг его осенила мысль, что надо бы самому за всем присмотреть, чтоб чего дурного не вышло, он раскланялся и под одобрительный взгляд несомненно обо всем догадавшегося Сама, рванул за Асмодом.
Но сначала Веул решил заглянуть домой. Требовалось занести черепок в Коллекцию, да и вообще, поглядеть, все ли в порядке. Конечно, он мог отсутствовать в Геене месяцами, но всякий раз с удовольствием возвращался назад, и с головой окунался в водоворот лиц и событий. По сравнению с Бушующей Гееной, во всем остальном Аиде царили тишь да гладь да божья благодать.
Знакомый, ласкающий слух рев не то огромного водопада, не то бурана Веул услышал издали и прибавил ходу. С каждым преодолеваемым метром струящегося воздуха становилось все жарче. Наконец черные с алыми и малахитовыми прожилками скалы плавно раздвинулись, давая возможность увидеть незабываемую картину: на мили и мили расстилалось в огромной выеденной кислотой впадине море неугасимого огня. Его поверхность не подергивалась дымом и постоянно менялась, от багрово-алых созвездий не слишком жаркого пламени камина до бело-зеленых всплесков температуры солнечных протуберанцев. В волнах то и дело мелькали грешники, пытаясь всплыть и глотнуть воздуха: в самой впадине невыносимо смердело аммиаком. Над ними бесились чертенята, трезубцами заталкивая души обратно, но стараясь не попасться на язык огню: ожоги оставались на добрую сотню лет.
Увидев Веула, чертенята на миг оставили занятие и начали окликать его. Черный Принц перекувыркнулся в воздухе, рассыпался фейерверком, и под гул приветственных возгласов помчался дальше. За морем в скалах были вырублены Палаты. На террасах, спускающихся к морю, росли анемоны с Венеры: восхитительные сиренево-черные с алыми язычками цветы, ловившее все живое. Они были опасны даже для чертей, ибо несли страшный яд, но ради их необычайной красоты анемоны оставили на нижних ярусах. Над террасами поднимались балкончики, ложи и площадки, предназначенные для прогулок, и сейчас они были заполнены праздношатающимся народом. Демоны и демоницы в парадных одеждах под ручку расхаживали от Больших фонтанов, бивших лучшими сортами вин, до Зверинца, где содержались динозавры. Каждый день здесь был праздником, и Веул, сравнивая веселый шум Геены с ледяным молчанием Тартара, всякий раз оставался необычайно доволен собою. Он любил компании, вечеринки, прекрасных ведьм и неистощимых на выдумки чертей, любил их даже тогда, когда под настроение забирал их черепа в свою Коллекцию.
Невидимкой Веул спустился на балкон и прошел в свои покои, не желая задерживаться. В любой другой момент он бы с удовольствием покутил с бесами, но сегодня просто не было времени, требовалось еще успеть в Тартар. Он пронесся по своим комнатам, затем влетел в коллекционную, где передвинул постамент, предназначенный для нового экземпляра, подальше от открытого окна, куда задувал горячий бриз с огненного моря: от него кость ссыхалась и трескалась. На постамент Веул водрузил череп вампира. У выхода он задержался, окинул торжествующим взглядом стройные ряды различных черепов с номерами и названиями, обозначенными на медных табличках: некоторые экземпляры были его лучшими приятелями, и исчез из Геены.
После тропической жары пронизывающий ветер Тартара казался особенно невыносимым, с проклятием Веул наколдовал себе шубу и закутался в нее с головой. Все равно, в лицо била ледяная крупа, губы начали трескаться. Стараясь спастись от холода, Веул влетел в замок Лура не через дверь, а в распахнутое окно, в душе немного удивляясь Сыну Зари: неужели его совсем не донимал мороз?
Внутри его ждало самое настоящее потрясение. Стараясь не шуметь, он выбирался из библиотеки Лура в тронный зал, когда заслышал голоса. Говорил хозяин, ему отвечали, и голос этого собеседника, звенящий вешними водами, поющий серебряными колокольцами, Веул узнал бы из миллиона. Бешеная ярость геенским пламенем ударила в мозг, но Черный Принц сдержал себя, спрятался за колонну, и только перед глазами наяву вставали события неисчислимой давности. Гордый зов Сына Зари: "кто со мной, мы сами себе боги!", сорокадневная морось, когда ангелы падали с неба в расщелины и впадины, гася собой лаву раскаленной Земли, и этот хрустальный голос, навеки закрывающий для них Рай, - любовь, свет, радость, покой, - Дом.
Перед троном Повелителя Преисподни друг напротив друга застыли ангел и демон, Гил и Лур. Вестник неба в волнении мял лепестки неизменной лилии в руке, осыпал пыльцу на бирюзовый шелк риз. Лур отрешенно глядел в зимние сумерки за окном.
Веул был потрясен тем, насколько они похожи. Гил погасил свое свечение, зная, что оно болезненно для глаз Владыки Тьмы, и сейчас, как и Лур, не имел ореола святости. Златокудрый архангел с тревожной надеждой заглядывал в лицо сатане.
- Но ты же знаешь, как его одолеть?
- Знаю, - Лур не произнес, - выплюнул слово. - Ну и что? Пусть мир рухнет в Ад, - это Ваш мир.
Гил укоризненно помолчал, потом болезненно улыбнулся.
- Ты зря упрямишься, Лур. С тобой или без тебя - мы справимся с Астой. Но, я вновь прошу тебя, вспомни, ведь мы были братьями. Вернись к нам, Лур! Что ты здесь делаешь - в этой мерзости, серости, пустоте, холоде, скуке?! Ты ведь Несущий Свет, Созидатель, самый мудрый, самый искусный, самый прекрасный. Вспомни....
Не веря своим ушам, Веул слушал, как наполняется звенящей теплотой скрипучий голос Сына Зари.
- Небесные сады, ручьи Тысячи радуг.... Да, я помню, Гил. И новый Иерусалим, и золотые чертоги. Разве я когда-нибудь сумею их забыть? Это самая мучительная пытка - память. Но даже крылья у меня черные. Вы отобрали у меня все, вы меня прокляли, каждое мое творение обращается во зло, и ты еще удивляешься, что я - Тьма? Я ведь всего лишь хотел свободы для всех нас - и ангелов, и людей, а меня сделали палачом.
- Благо один лишь Бог, добро несет лишь свет, - тихо сказал Гил. - Если ты отвернулся от света, ты не можешь созидать мир, лишь разрушать уже существующее. Но неужели тебе не больно постоянно нести смерть и разрушения, Лур, ведь ты - ангел?
Лур крутнулся, крылья вихрем заметались за спиной.
- Я - Дьявол, Гил! Сатана! Я сам - смерть! Если я не могу творить сам, я буду разрушать, пусть гибель будет моим шедевром. Это лучше, чем быть правой рукой, пусть даже самого Бога, безмозглым исполнителем чужой воли.
Гил осторожно положил легкую руку ему на плечо. Сострадания в его голосе хватило бы, чтобы залечить раны целого мира.
- Ты озлобился, Лур. Я провел только час у тебя в гостях, а мне уже кажется, что я вечность напролет мерзну, и этот холод не только в теле, он - в душе. Но пошли со мной, мы исцелим твои раны.....
Веулу осточертели эти бредни, и, напевая "бедный, бедный, бедный Лур", он преспокойно вышел из-за колонны. Оба ангела уставились на него, как на таракана в тарелке супа.
- Приветик, Гил, - кивнул Черный Принц с ухмылочкой. - Как делишки? Все еще на посылках, или получил должность получше?
Гил не ответил, вздыхая с искренней жалостью. Он был правильный ангел, и от души скорбел о павших собратьях, не теряя надежды вернуть кого-нибудь из них в Свет. Лур, однако, не страдал избытком милосердия, лицо его перекосилось.
- Что тебе? - осведомился он хищнически. - Подслушивал?
Веул вспомнил прошлый визит и, придерживая голову, объяснил:
- А ничего, шеф. Только хотел поинтересоваться, тут Асмод не пробегал?
- Нет!
- Тогда у меня новость дня. Мы тут подумали, и, кажется, придумали, как с Астой совладать. Так что тебя, шеф, эти, соратники наши, дьяволы, кличут. Совет у нас.
Гила передернуло.
- И ты, Гил, приходи обязательно! - тут же сладенько пропел Веул. - Я же тебе не просто, я тебе, как собрату предлагаю!
Не уловивший издевки ангел благодарно кивнул.
- Я пойду, если Лур позволит.
- Позволит, - поддакнул Веул. - Чего ж ему не позволить?
- Ты, кажется, решил отвечать за меня? - осведомился Лур.