Другая история Сенджу Наваки.

Что было бы, если бы Сенджу Наваки не умер на следующий день после 12-ти летия? Как изменилась бы история Цунаде и Конохи?

Предупреждение: МС, ООС, неканон.

Обновления:

17.09.2013 - закончен черновой вариант пролога.

21.09.2013 - закончен черновой вариант первой главы.

Пролог

Тихий и сонный квартал Сенджу располагался в стороне от шумных центральных улиц Конохи, ближе к стенам города.

Когда-то первый хокаге решил, что его клану будет куда привычнее и спокойнее жить в тишине и просторе, к которому они так привыкли за века обособленной жизни.

В отличии от тех же Учиха, которым нравилось жить скученно, где вся жизнь проходит на глазах соседей, Сенджу предпочитали уединение, и не стали вырубать леса на отведенном им участке земли. Наоборот, природный ландшафт максимально сохранялся, и лишь кое-где деревья расступались, давая пространство для дома или сада. Иногда встречались места для тренировок, полигоны, но они не пользовались особой популярностью - многие шиноби считали, что тренировка в условиях, близких к дикому лесу, куда результативнее. Так что на всю землю Сенджу приходилась всего одна дорога, идущая от врат квартала до его центра, жители предпочитали обходиться лесными тропинками или вовсе верхними путями^[9]. И только в центре, где находилось что-то вроде административного центра, лес отступал, давая место для госпиталя, места собрания клана, библиотеки и арсенала. Жить здесь никто не рвался, только малышня постоянно слонялась неподалеку, играя. Особенно была популярна игра в шиноби, когда самые ловкие должны были пробраться в арсенал, а остальные их прикрывали. За все сотни лет существования клана, эта игра ни разу не увенчалась успехом, но поколение за поколением детей продолжали пытаться. Взрослые не препятствовали - это была еще одна из тренировок ниндзя, оформленная в качестве игры. Стражи арсенала были специально проинструктированы ловить "шпионов" лишь после самых явных огрехов, да еще и объяснять, в чем конкретно те облажались. Многие воины пользовались возможностью, и с радостью старались передать весь свой опыт - они ведь тоже когда-то были такими же сорванцами, и также пытались проникнуть сквозь охрану.

Наполненное зеленью и солнцем, поместье было практически безлюдно в жаркий августовский полдень - часть его обитателей находилась на службе, остальные старались не покидать прохладных домов. Лишь изредка можно было увидеть степенно вышагивающие патрули клановой стражи, да проносящиеся по каким-то своим делам стайки неугомонных детей. Бойцы клана несли свой долг с ленцой - при постройке клана Хаширама вырастил по периметру какие-то странные деревья, которые испускали запах, погружающий в сон любого, в ком не текла кровь Сенджу. Среди остальной Конохи ходили слухи, что эти деревья еще и пожирают неудачников, попытавшихся залезть на землю великого клана. Так это, или иначе, доподлинно не знал никто - не нашлось такого идиота, что решился бы проверить на себе эти байки.

Лишь в госпитале, крупном белом здании в центре квартала царило несвойственное такому времени оживление. В одну из комнат на втором этаже временами входили и выходили ирьенины-практиканты, да в коридоре рядом с дверью сидело трое, одетые в традиционные одеяния Сенджу - широкие белые штаны, белое кимоно и длинное белое хаори поверх всего этого с символом клана на спине.

Две из них, пожилые женщины, сидели неподвижно, лишь изредка лениво обмениваясь нейтральными фразами. Обе они сохраняли царственное спокойствие того рода, что приходит только с длительным пребыванием у вершин власти - и вместе с уверенностью, что любой твой приказ будет выполнен быстро и в точности. Зато сидящая рядом с ними светловолосая девочка то и дело вертелась, как на иголках, прислушиваясь к звукам, долетавшим, несмотря на звукоизоляцию из комнаты. Каждый раз, когда дверь открывалась, выпуская по какой-то надобности медсестру, она подскакивала в нетерпении. Старушки, глядя на эту пантомиму, добродушно улыбались.

Наконец, момент настал - резко отворившаяся дверь выпустила в коридор звуки громкого младенческого плача. На пороге появилась усталая женщина, в стандартной для медиков шапочке и халате. Устало улыбнувшись в ответ на взволнованый взгляд своей талантливой ученицы, она обвела взглядом всю троицу и сказала:

- Подзравляю! Ребенок родился крепким и здоровым!

- Могу я..., - нерешительно начала девочка.

- Можешь, Цун-тян, - ласково сказала та из ее спутниц, что, несмотря на возраст, не имела ни одного седого волоска в темно-красных волосах, - мы не на долго, Рин-сан, роженице нужен покой, - тепло улыбнулась она медику.

- Да, конечно, Мито-сама, - с поклоном отступила в сторону лучший ирьенин Сенджу. Впрочем, никому другому и не доверили бы принимать роды у родственницы правящей семьи.

В комнате на кровати лежала усталая мать с занятым делом малышом - прекратив орать, он довольно чмокал, присосавшись к груди матери.

- Настоящий Сенджу, - сказал вторая из женщин, с любовью глядя на пару, - поразительное жизнелюбие с первых минут жизни.

Цунаде медленно подошла к матери, обратив на себя внимание той:

- У твоего брата такие же глаза, как у папы!

- А волосы, как у тебя, - улыбнулась девочка и нерешительно протянула руки, - можно подержать?

Мама осторожно оторвала сына от груди и, несмотря на недовольные крики, передала дочери. Та осторожно приняла орущего карапуза на руки и подняла к лицу. Карапуз, увидев непонятное светлое пятно рядом, замолчал, протянул маленькую ручку, но промахнулся, и шлепнул сестру по носу.

- Такой маленький, а уже дерется, - рассмеялась Цунаде, - вы так и не передумали, назовете его Наваки¹?

- Да, - ответила счастливая мама, - Сенджу Наваки, внук первого Хокаге, будущая гордость всего клана! - затем на ее лицо набежала тень, - жаль, Каварама не смог быть рядом в этот момент. Он скоро вернется?

- Где-то через неделю, - ответила Тока Сенджу, нынешняя глава клана. Без ее ведома ни один боец клана не мог отлучиться из деревни, пусть даже и по заданию каге.

Отец, не подозревая о своем счастье, вернулся с неожиданно затянувшегося задания только спустя через две недели. Его учебная команда вошла в ворота Конохи ранним утром, пропыленная и уставшая. Впрочем, это не произвело особого впечатления на чиновников, и их отпустили только после сдачи отчета, что заняло несколько часов.

Договорившись со своими генинами встретиться через два дня, отметить успешное завершение задания и разобрать ошибки, Каварама поспешил домой - его ждали душ, домашняя одежда, домашняя еда и, самое главное, отдых в кругу семьи.

Услышав новость от стража врат, он помчался к дому, как это принято у шиноби - верхними путями, не разбирая дороги, перепрыгивая здания, с сумасшедшей скоростью. Немногочисленные свидетели, улыбаясь, провожали его взглядами, а встретившаяся стайка мальчишек, придя в совершеннейший восторг, попыталась бежать следом, но быстро отстала.

Приближаясь к своей цели, он постепенно замедлялся, и, когда ему оставалось пройти совсем немного, чтобы его можно было увидеть из дома, остановился. Затем, ухмыльнувшись, сложил ладони вместе и растаял в воздухе.

Его семья проводила послеобеденный отдых в густой тени на веранде, наслаждаясь прохладой, исходившей от реки. Жена с новорожденным сыном отдыхали в плетеном кресле, а рядом, за столиком, сидела дочь и, старательно хмуря лоб, читала свитки.

С этим домом было связано немало смешных историй. По слухам, Хаширама, человек увлекающийся, хотел вырастатить огромное дерево высотой в несколько этажей, а на вершине с помощью своего легендарного искусства, Мокутона^[10] заставить дерево принять форму традиционного японского дома. К счастью для нынешних жильцов, Узумаки Мито, его жена, закатила натуральную истерику по этому поводу, с битьем посуды об голову супруга. Злые языки поговаривают, что она умудрилась раздолбать сковородку в процессе. Так или иначе, дом был построен традиционным способом, из лучших материалов и лучшими мастерами. Мито же собственноручно обустроила великолепный сад вокруг него.

Или, к примеру, река, текущая перед домом. Вообще, Коноха располагается в лесной местности, где хватает ручьев, но ни одной крупной реки в принципе нет. На одной из семейных посиделок, Хаширама рассказал брату, чье мастерство обращения с водой вошло в легенды, о своей мечте: ему хотелось, чтобы рядом с домом текла река, и можно было бы любоваться на течение воды, медитируя. Тобирама, жесткий по жизни человек, не особо приветствовал капризы брата, предпочитая твердо стоять на земле, а не парить в облаках мечтаний. Но, видимо, даже такие люди под влиянием алкоголя меняются: на следующее утро Сенджу с удивлением обнаружили, что теперь внутри земель клана по окружности течет река, впадающая сама в себя. Причем, река явно игнорировала перепады высот и не требовала вливаний чакры для поддержки течения. Второй хокаге несколько лет пытался выяснить, как же ему удалось создать такую технику, но так и не нашел ответа.

Каварама, никем не видимый, стоял рядом и смотрел на самых дорогих его сердцу людей и чувствовал, как постепенно его отпускает последнее задание - три недели беготни по самым злачным местам в пределах Пяти Великих Стран за слабым, но удивительно изворотливым нукенином, а взамен всей этой грязи на душу нисходит покой и счастье. Он дома. С семьей. И у него сын!

Откликаясь на последнюю мысль, по его кейракукей² прошел мощный поток чакры, отчего скрывающая техника начала сползать - Миёми, будучи слабым сенсором, вскинула голову, но Каварама не стал стоять на месте - за одно мгновение, с неразличимой для глаз простого смертного скоростью, он преодолел разделяющие его и жену скоростью десяток метров.

Плавно опустившись на пол рядом с креслом, где полулежала жена, он, не замечая, как по его лицу расплывается широченная улыбка, осторожно протянул дрожащую руку и погладил сладко посапывающего малыша. Впрочем, тот явно был начеку, проснулся и расплакался.

Мать осторожно начала укачивать малыша, что-то нашептывая и напевая. Очарованный этой картиной, Каварама был расстроган до глубины души. Когда ребенок успокоился, Миёми подняла на мужа красивые светло-карие глаза и с улыбкой сказала:

- У него твои глаза.

- Папа! - сзади вихрем налетела Цунаде, только сейчас заметившая вернувшегося отца. Рассмеявшись, он подхватил дочь одной рукой, посадил ее на колено, придвинулся ближе к жене и обнял ее второй рукой.

- Йо! Я дома! - и уже про себя повторил: - "Я дома..."

Чуть позже, резиденция Хокаге

С четвертого этажа самого высокого здания Конохи открывался великолепный вид. Особенно, из кабинета главы скрытого поселения. Огромное окно позволяло любоваться панорамой города, над которой возвышалась скала с высеченными ликами каге.

Стоящий перед окном мужчина, заложив за спину руки, спокойно любовался открывающимся видом. Прошло уже больше десяти лет, как он занял эту должность, но каждый раз, как он заставал закат в этом кабинете, он не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться на свою деревню. На свое детище, на дело всей своей жизни.

Да, вот уже больше десяти лет, как Сарутоби Хирузен носит титул хокаге, и почти десять лет со дня окончания первой мировой войны. Через два дня будет праздник и народные гуляния в честь победы, а значит, предстоит уйма работы для всех служб деревни - полиции, АНБУ, городской администрации, социальных служб. И для хокаге.

Самая выматывающая часть - работа с бумагами. Нет, его подчиненные и сами неплохо справились с подготовкой празднества, и от него требовалось только завизировать подготовленные документы. К сожалению, заведенная с раннего детства привычка ответственно подходить к любой взятой на себя обязанности не позволяла ему ставить печать на бумаги, не читая.

Необременительная же часть - подготовить речь, что он произнесет перед горожанами. О невзгодах, что Коноха преодолела, о великой победе и о страшной цене, которую пришлось за нее заплатить. Самая необременительная, как же... Особенно, учитывая, сколько своих товарищей похоронил он на той войне! Товарищей, учителей, учеников...

О нет, к этой речи он будет тщательно готовиться! И не потому, что просто не умеет делать что-то спустя рукава. А хотя бы потому, что среди присутствующих будут те, кто был там, и те, кто потерял родных, друзей и возлюбленных на этой войне.

И еще потому, что с небес на него будут смотреть братья Сенджу и верные боевые товарищи, которым не довелось дожить до окончания войны.

Сарутоби машинально нащупал трубку и привычными движениями стал набивать ее.

"Интересно, что бы сказал о нынешней ситуации Первый, - думал он: - в его времена, в эпоху воюющих провинций, самые кровопролитные сражения даже близко не стояли рядом с крупными битвами мировой войны. И ведь таких битв было немало. За несколько часов иногда гибли сотни! Не оказалась ли сама идея скрытых деревень ошибкой?"

Впрочем, этот вопрос приходил ему в голову не раз, и каждый раз он находил один и тот же ответ: "Нет, не оказалась. По крайней мере, теперь детям не нужно идти в бой и убивать."

Неторопливо раскуривая трубку, Хирузен думал и о другой стороне проблемы - нормальное детство и полноценное обучение в академии щедро оплачивалось кровью великих кланов. Сенджу и Учиха потеряли почти половину бойцов за прошедшую войну, и восстановление шло медленно. Такими темпами, через одну-две войны от основателей деревни не останется ни одного человека.

И совершенно непонятно, кто придет им на смену - нет, малые кланы по первому требованию выставляют бойцов, но этого просто недостаточно.

Впрочем, кое-какие наметки есть. Например, в этом году будет распределение по командам нового поколения генинов. Это поколение было уникально тем, что среди них впервые присутствовали дети не только кланов, но и обычных горожан.

По чисто теоретическим прикидкам, это позволит каждый год набирать почти две сотни новых шиноби. Да, большинство из них никогда не поднимутся выше чуунинов, но и это уже немало. В конце концов, необязательно бросать их на передовую - шиноби нужны и в тылу. Охранение караванов, населенных пунктов, патрулирование дорог - работы всем хватит.

Кстати, об учебных командах.

Уже много лет на Хирузена давили с разных сторон, чтобы он взял учебную команду - пора бы, мол, и знания передавать молодому поколению. И в этот раз он решил поддаться уговорам.

Отвернувшись, наконец, от окна, мужчина взял папку с личными делами выпускников и начинал быстро их просматривать.

"Так, что тут у нас? Хьюга, Инуздука, Абураме - сенсоры, мне их учить просто нечему. Лучше отдать к кому-нибудь из наших разведчиков. Яманака, Нара, Акимичи - тут к гадалке не ходи, их надо вместе ставить. Отложим в сторонку."

"Ого! Сенджу Цунаде, внучка первого хокаге! Вот почему Тока-сама недавно интересовалась, не собираюсь ли я взять учеников. И она права, я в неоплатному долгу перед братьями Сенджу - они учили меня, не скупясь, всему, что знали. И я отдам хотя бы часть своего долга, обучив их внучку!"

Среди оставшихся были четверо детей горожан и один сирота, у которого родители-шиноби погибли на прошедшей войне. Некий Орочимару, весьма талантливый парень.

В принципе, состав учебной команды определен - конечно же, обязательно нужно взять Цунаде. Две перспективные команды из клановых лучше не разбивать, так что остается взять Орочимару и выбрать кого-нибудь из детей горожан.

Придирчиво просмотрев дела "шиноби в первом поколении", как их именовали на канцелярском языке, Хирузен остановил свой выбор на Джирайе. У паренька, несмотря на отсутствие предков-шиноби, неплохой потенциал^[12].

У реформы образования были и противники - некоторые считали, что бесклановых бесполезно учить, и находились те, кто прислушивался к их голосам. А тут такая бомба - как же, сам хокаге не брезгует обучать "выскочек".

За окном сгустилась ночь, и сами собой приходили на ум невеселые мысли: "Мир не вечен, а другие страны постепенно восстанавливают свою мощь. Кумо и Кири, конечно, еще десятилетия будут приходить в себя, но Суна и Ива постепенно начинают забывать о том, кто вышел победителем в великой войне."

Месяц спустя, земли клана Сенджу

- Значит, говоришь, в Аме закончилась грызня за власть? - спросила Мито, отставив чашку с чаем.

- Да, и новый лидер весьма энергичен. За последние несколько недель все его противники свели личное знакомство с Шинигами. Одному в чай добавили слишком много яда, у другого в организме образовался переизбыток кунаев.

- Ну, для шиноби это, можно сказать, смерть от естественных причин, - усмехнулась Узумаки.

- Ага, а Сабуро^[3] и вовсе обнаружили поутру в разобранном виде - голова отдельно, тело отдельно. Причем, все проделано ювелирно - никто ничего не видел и не слышал. - продолжила Тока.

- Ловкий парень. Говоришь, его имя Ханзо? - дождавшись кивка, Мито продолжила - Ловкий, но не слишком умный. Конечно, его нелюбовь к Сабуро понятна - никому не понравится быть объектом экспериментов. С другой стороны, зря он совершил переворот так откровенно и так... грязно. Слишком много врагов он завел. Теперь ему самому до конца жизни придется спать вполглаза.

- В любом случае, теперь Амегакуре не будет тратить силы на внутреннюю грызню. И скоро в голову дайме Дождя могут аккуратно вложить мысль, что, имея в распоряжении силы скрытой деревни, можно отобрать у слабых соседей часть территории. - Тока наполнила опустевшие чашки ароматным чаем.

- Ну, не все так плохо. Аме ослаблена внутренней междоусобицей, и Ханзо нужно несколько лет, чтобы привести её в порядок.

- Пусть и через несколько лет, но угроза неминуема. Более того, на Совете Кланов были озвучены последние донесения разведчиков и выводы аналитиков. Суна копит силы, и их Казекаге, по слухам, сумел пробудить какую-то совершенно неизвестную ранее силу. Возможно, новый кеккей-генкай. Ива медленно, но неостановимо восстанавливает экономику и активно завлекает независимых шиноби. Да, они все еще слабы, но такими темпами через пять-десять лет ситуация в регионе станет взрывоопасной.

- Значит, война?

- Да. Лет через десять, по прикидкам Шиничи^[4], начнется.

На некоторое время наступила тишина. Разговор происходил в небольшой, традиционно обставленной комнате в домике Узумаки Мито. Впрочем, обычным помещение никто бы не назвал - белая рисовая бумага, наклеенная на фусума^[13] были покрыты сотнями знаков, которые, казалось, время от времени вздрагивали, менялись и переползали с места на место. Именно так выглядела стационарная защита от прослушивания, которую установила весьма сведующая в фуиндзюцу^[5] хозяйка дома. Комната была свидетелем сотен подобных разговоров, что происходили между главой клана и старейшиной. Конечно, основные решение о политике клана принимаются на внутреннем собрании всех джоунинов и старейшин, но очень часто они были придуманы за подобным разговором.

Когда-то между этими двумя шла нешуточная борьба за власть - многие думали, что Мито, вдова главы клана, не уступит бразд правления. Находились люди, считавшие, что она достойна занять место главы клана, но не меньше народу ворчали, что она все же не Сенджу - да, она вошла в клан через брак, да, ее дети по праву носят имя Сенджу, но она рождена Узумаки. Со смерти Хаширамы до его похорон ситуация накалялась, становясь взрывоопасной, но Мито перед собранием клана отказалась от должности главы и взяла на себя обязанности старейшины. С тех пор у Тока не было более верного союзника. Как одно из последствий давнего решения, Мито пришлось переехать из дома главы клана в свое нынешнее жилище - да и стеснять семью своего сына ей не хотелось.

- Мне не понравился последний Совет Кланов. Наше влияние на политику деревни серьезно ослабевает. Хьюга уже позволяют себе спорить с кланами-основателями, и их можно понять - сила клана определяется количеством и рангом воинов, которые он может выставить, и сейчас у Сенджу, Учиха и Хьюга паритет. Более того, будущая война означает новые потери, а значит, мы и дальше ослабеем. - прервала тишину Тока.

- И какой же ты видишь выход? Воины не растут, как грибы.

- Как минимум, усилить подготовку. Пусть мы не можем за оставшиеся десять лет серьезно поднять численность бойцов, но вполне сможем подтянуть молодняк и повысить силы остальных.

- Если бы Хаширама был жив... - печально улыбнулась Мито, - Одной угрозы его участия в войне хватило бы, чтобы заставить Суну и Ивагакуре поумерить аппетиты. Да и Тобирама был невероятно силен. Перед смертью он успел захватить с собой столько элитных шиноби Кумо, что те будут восстанавливаться еще лет двадцать.

- Как жаль, что твой сын, Каварама не унаследовал силы отца. В любой другой семье джоунин ранга А был бы даром Неба, но до отца, дяди и тебя он откровенно не дотягивает, уж прости за прямоту. Как там Цунаде, кстати? Ты говорила, что хочешь попробовать научить ее своему искусству? - спросила Тока.

- Очень хорошо. У нее отличный контроль и внушительный резерв, для своего возраста, конечно. И, что важнее, у нее светлая голова и пытливый ум. Думаю, со временем она не только превзойдет меня, но и пополнит клановую библиотеку немалым количеством новых техник и исследований. По отзывам Рин-сан, к ирьендзюцу^[11] у нее также выдающийся талант. К сожалению, Сейшитсухенка^[6] ей по прежнему недоступны, похоже, это не исправить. Скорее всего, какая-то врожденная аномалия развития источника. Возможно, ее дети смогут пробудить мокутон, но она сама - точно нет.

- А ее брат, Наваки? Если ему будет доступно искусство высвобождения дерева, то лет через пятнадцать у нас будет жирный козырь в рукаве.

- Пока что ничего нельзя сказать. Его кейракукей еще не сформировались толком, а очаг все еще вырабатывает материнскую чакру^[7]. В ближайшие год-полтора подобные тесты нет смысла проводить. Единственное, что ясно сейчас - с Шинтай^[8] у него точно не будет проблем.

- Да уж, живчик еще тот, - обе женщины улыбнулись, но Тока мгновенно посерьезнела, - Чтож, через полтора года проведем эти тесты. И если они покажут, что у ребенка есть шанс пробудить наследие деда - долг клана помочь ему в этом.

Первая глава

Год спустя

Малыш, сосредоточенно хмуря брови, косолапо двигался в сторону веранды.

С некоторых пор для семьи Каварамы наступил ад - послушный и тихий Наваки пару месяцев назад сделал свой первый шаг и с поражающим воображение упорством стал исследовать окружающий мир. Наученные горьким опытом родители (все же, не первый ребенок), убрали все мелкие предметы, которые малыш обожал тащить в рот, в шкафы, а свой арсенал Каварама от греха подальше унес в клановое хранилище - мало ли, порежется кунаем. Взрыв-печати жена категорично запретила ему хранить дома еще при рождении Цунаде.

Впрочем, это не спасало семью от забавных моментов. Наваки, уже уверенно выучив слово "Дай!" терроризировал всех окружающих, требуя все, что привлекло его внимание. Справедливости ради стоит сказать, что для мальчика он довольно рано начал говорить, и уверенно награждал членов семьи определениями "Мама! Папа! Сесра! Баба!".

В данный момент он, сопя от усердия и крепко сжимая в кулачке меховой шар, подаренный ему, топал в сторону заманчиво синеющей реки. Кто знает, наверное, он хотел посмотреть, как плавает шар, или, не дай Небо, сам попробовать поплавать, в любом случае, его внимание привлека сестра, сосредоточенно читающую свитки за столиком.

Цунаде, как ни была занята, услышала приближение брата - все же, уже год как ее учил сильнейший на данный момент шиноби деревни, и наука шла впрок. Пользуясь наставлениями матери, она встала и распахнула объятья. Малыш, не переставая хмурить белесые брови, неуклюже протопал оставшиеся метры, и обнял сестру.

Каждый раз, как такое случалось, сердце Цунаде заходилось в неистовом восторге - младенец настолько искренне выражал свою приязнь, что невозможно было противостоять напору такого обаяния.

- Сказку! - неразборчиво потребовал Наваки. - Дай! - добавил он, углядев кисточку для письма в руках сестры.

- Какую сказку? - спросила Цунаде, параллельно пряча кисточку в рукаве хаори.

- Деееда! - важно заявил малыш. Про кисточку, похоже, он уже забыл.

- Про Хашираму-доно? - уточнила Цунаде, присаживаясь в плетеное кресло, в котором любила отдыхать мать, и усаживая брата на коленки.

- Хааа-ма! - уверенно подтвердил Наваки.

- Хех. Ну, наш дед был очень добрым человеком. Родители рассказывали, что он не раз сидел со мной, но первый раз, который я запомнила, мне было не на много больше, чем тебе. Я гуляла с баа-чан^[13]. Как я думаю теперь, он уходил на задание. Такой огромный, пахнущий железом, и ласковый. Он меня погладил по голове, и сказал, что я самая красивая женщина в его жизни. Помню, бабушка на него так посмотрела, что вокруг стало холодно и жутко. Дед рассмеялся, и обнял нас обеих. И холод пропал! Такой теплый, большой и сильный!

- Сказку! - сосредоточенно вслушивающийся в звуки сестринского голоса малыш задремал было, но стоило ей замолчать, снова проявил активность.

- Про деда? - обреченно уточнила Цунаде, глядя на свитки, содержимое которых ей надо было рассказать завтра сенсею.

- Деееда! - подтвердил Наваки.

- Ну, потом мы с дедом проводили много времени вместе. Он меня в карты научил играть. Ха, я выигрывала у него десять партий из десяти! Я великий игрок! - рассмеялась Цунаде. Наваки, хоть и понимал не все слова, тоже рассмеялся - ему было хорошо.

- Ты ведь не отстанешь, да? - спросила Цунаде, погладив брата по голове. - Ну, тогда слушай историю подлиннее. Не так уж и давно никаких скрытых деревнь не было, а были лишь кланы, живущие обособлено. То время называлось "Эпоха воюющих провинций". Два великих клана, Сенджу и Учиха, тогда враждовали, и не раз сходились в бою, пока не родились двое Учиха Мадара и Сенджу Хаширама, наш дед. - мерным голосом начала рассказывать Цунаде историю, которую Наваки просто обожал. Вот и сейчас, покрутившись на коленях у сестры, мелкий непоседа устроился поудобнее и стал с горящими глазами слушать.

Полгода спустя, рядом с госпиталем Сенджу

Сонного Наваки принесла в госпиталь Миёми. Пусть она и ушла со службы, как только достигла ранга чуунина, предпочтя роль домохозяйки, верхними путями она пользоваться умела, и весьма неплохо. С некоторым опозданием прибыла Цунаде - она была очень талантлива для своего возраста, но сравниться в скорости с взволнованной матерью не могла.

- Это точно необходимо?! - набросилась Миёми на Тока.

- Да. И успокойся, ребенку не будет причинено никакого вреда. Будут использованы лишь диагностические дзюцу. Клан должен знать, сможет ли внук Хаширамы пробудить мокутон. - недолгое соревнование взглядов выиграла глава Сенджу. Мать, опустив глаза, протянула ребенка.

- Это важно для всех нас, дочь, - смягчилась Тока, - Если будет хоть малейший шанс того, что Наваки овладеет наследием деда, ему будут обеспечены лучшие условия, лучшие учителя и достойное место в клане. Однажды он займет мое место. Пойми, клан нуждается в защитнике, в герое, способном занять встать на равных с Хаширамой и Тобирамой. Мы постоянно теряем братьев и сестер, и наш клан, наша семья слабеет. Наваки - наш шанс изменить положение дел. - необычайно длинно и прочувствовано сказала Тока, принимая ребенка.

- Я понимаю, мама, - помолчав, протолкнула через непослушное горло Миёми. - Просто... Просто волнуюсь...

- Это ведь мой внук, дочка. Клянусь, ничего с ним не случится, простое обследование. Цунаде будет присутствовать, как полноправный ирьенин клана.

Через некоторое время, палата в госпитале

Сложная печать покрывала пол, стены и потолок помещения. Ребенок, усыпленный с помощью несложного гендзюцу, находился в центре палаты, замотанный в полотнища ткани, испещренные символами. На Наваки тоже нанесли несколько рисунков чернилами. Вся комната, вместе с полосами ткани и пациентом, представляла собой одну огромную печать.

По углам застыли четверо ирьенинов, сложивших печать концентрации. Их задачей было подавать чакру в печать. В круге, обозначающем принимающую информацию сторону, в позе лотоса сидела Сенджу Рин, и ее тело окутывало голубое пламя из чистой чакры, настолько сильное, что оно было бы видно и обычному человеку.

Цунаде, Тока и Мито стояли у входа, не пересекая внешних линий печати.

Вот пламя чакры вокруг Рин-сан несколько раз мигнуло, и пропало совсем. Каким-то совершенно неестественным движением она поднялась, как будто она не воспользовалась ногами, а ее дернули вверх за плечи. Ирьенины по углам комнаты расслабились и зашевелились.

- Ну, что?! - несколько более взволновано, чем стоило бы, спросила Мито.

Рин-сан повернулась, несколько раз моргнула, и наконец в ее глазах появилось осмысленное выражение.

- Сложно вот так сразу сказать, может ли мальчик использовать мокутон - в конце концов, нам никто не сказал, что именно нужно искать, - с укором посмотрела медик на жену первого хокаге.

- Я никогда и не знала, как именно Хаширама овладел своим искусством, - нервно сказала Мито, глядя на спокойно спящего ребенка, - все, что я знаю - он владел землей и водой, а однажды овладел деревом. Он не рассказывал мне, как он добился этого! - добавила она, переводя взгляд на ирьенина.

- В мыслях не было обвинять вас, Мито-сан, - склонилась в поклоне Рин. - Я лишь хочу сказать, что нам неизвестно, как достоверно определить носителя мокутона. Но это, пожалуй, все плохие новости на сегодня, - улыбнулась она.

- Значит, есть и хорошие? - хищно подалась вперед Тока.

- У мальчика сродство с двумя стихиями - очень сильное с землей и несколько более слабое с водой, а это, как я понимаю, очень важные условия для овладения мокутоном. Еще, у него невероятно сильное Шинтай для его возраста и совсем неплохое количество Сейшин^[14]. Не могу сказать наверняка, сможет ли он овладеть мокутоном, но в любом случае, из него получится великий шиноби при правильном обучении.

Тока на мгновение прикрыла глаза, и ее лицо разгладилось, показывая, какое нешуточное напряжение владело ей до сего момента: - Как хорошо... У клана есть шанс!

Ассистенты Рин в это время высвободили ребенка из плена ткани и передали его Мито.

Открыв дверь, старейшина и глава клана столкнулись нос к носу с матерью Наваки и его отцом.

Каварама, как признавали все, кто знал его, был невероятно добрым человеком. Самое правильное слово, описывающее его характер - солнечный. Хоть ему и не удалось достичь силы отца, он сумел не озлобиться, и всю жизнь одаривал всех родных широченной улыбкой. Складывалось такое впечатление, что слова "зависть" и "злоба" не имели для него никакого значения.

Но сейчас, глядя на Кавараму, внезапно вернувшегося с миссии, до хруста сжимающего кулаки и вспухшие на его лице желваки, любой бы вспомнил, что перед ним джоунин ранга А и смертельно опасный воин. В этот момент он как никогда был похож на жесткого, иногда даже жестокого дядю.

- С Наваки все в порядке! - пискнула Цунаде, стараясь прошмыгнуть мимо двух противостоящих сторон.

- Хорошо, что ты здесь. Гордись - твой сын сможет пробудить мокутон. - Мито разговаривала так степенно только в крайних случаях, и когда она делала так, всем, желающим уцелеть, приходилось слушать ее очень внимательно, - Мальчику не было нанесено никакого вреда. Я понимаю, ты расстроен и возмущен нашим поведением, но так было нужно. Сын мой, клану нужна сила моего внука, и ты смиришься с этим. Клан сделает все для каждого своего члена, но и от каждого требует того же - чтобы он сделал все для клана. Не я ли учила тебя этому?!

Каварама вздрогнул и выпрямился во фрунт, будто находился на смотре: - Да, мама.

- Гордись своим сыном, как горжусь им я. Его жизнь означает жизнь для клана. Его судьба - судьба клана. Ни ты, ни я не хотели бы взваливать такую тяжесть на его плечи, но у нас нет выбора. Единственное, что нам остается - облегчить его ношу, - закончила Мито, передавая ребенка отцу.

Отец бережно принял сладко спящего мальчика, как-то горько улыбнулся, проведя пальцем по его щеке: - Герой, да? Тебя ждет сложная жизнь, Наваки. Прости.

- Его тренировки не сравнятся с твоими, Каварама, - Вступила в разговор Тока, - Ему будет гораздо тяжелее. Ты сам знаешь, что так нужно.

Мужчина, с любовью глядя на лицо своего сына, ответил: - Да, так нужно. Жизнь клана дороже жизни отдельного его представителя, но, одновременно, клан сделает все для защиты каждого своего члена. - Внезапно отец ребенка расплылся в той знаменитой улыбке, что он унаследовал от отца, - ты уже надежда, Наваки. Весь клан верит в тебя.

Полтора года спустя. Один день из жизни трехлетнего Наваки

Небольшая поляна была со всех сторон окружена лесом, и рассветное солнце проникало тонкими лучиками сквозь просветы в кронах деревьев. Вчера прошел обильный дождь, и земля, щедро напитавшаяся влагой, была укрыта туманом. Предрассветная тишина уже уступила место звукам просыпающегося леса - птицы устроили перекличку, поднявшийся легкий ветерок шелестел листьями.

В тумане зыбкими тенями проступали две фигуры - взрослая и детская. Они двигались абсолютно синхронно, и это, вместе с разницей в их размерах, смотрелось настолько сюрреалистично, что, если бы у этой сцены нашелся зритель, ему захотелось бы протереть глаза.

Каварама, выполняя затверженный до уровня рефлексов разминочный комплекс, внимательно следил краем глаза за движениями сына. Уже прошло то время, когда чуть ли не каждое движение приходилось направлять, подсказывать, исправлять. Сейчас Наваки все делал правильно - замедленное дыхание, плавное перетекание из стойки в стойку с обязательной фиксацией положения тела на выдохе.

Разминочный комплекс мог бы показаться неискушенному наблюдателю странным и красивым ритуальным танцем, тогда как опытный глаз разглядел бы в нем элементы некоторых ката^[16] кланового тайдзюцу^[17] Сенджу. Каждое элемент отделяла от следующего смерть воображаемого противника.

Вот мальчик сделал шажок вперед, доворачивая корпус и плавно вытягивая вперед руку с раскрытой ладонью и на миг застыл. В бою этот прием, при правильном исполнении, конечно, должен был смять гортань врага. Следующий элемент: плавный разворот корпуса, Наваки чуть склоняет туловище вбок и выдвигает локоть чуть выше лица. В реальной ситуации импульс, зародившись в бедрах, усиленный наклоном тела и движением плечей, должен позволить ударом локтя вмять хрящи носа в мозг противника.

Но не в этом было главное предназначение разминочного комплекса. Не особо длинный - шесть действий кулаком, два - ладонью, одно - для локтя, четыре действия ногой и пять захватов, он был рассчитан на многократное повторение, сопровождаемое правильным дыханием. Потихоньку, полегоньку, он увеличивал количество энергии тела, пробуждая очаг чакры от спячки и понемногу ускоряя движение чакры по кейракукей.

Мальчик пока не чувствовал в себе движения чакры, но на подсознательном уровне уже привыкал к этому состоянию, и уже скоро он неосознанно станет использовать чакру в любое время дня и ночи - именно это и было залогом силы, выносливости и скорости. Без этого навыка, наработанного до уровня рефлекса, стать шиноби невозможно - тайдзюцу, поражающая воображение скорость движения, прыжки на огромные дистанции - база для всех этих жизненно важных умений закладывалась здесь и сейчас.

Но вот разминка закончена, можно перейти к следующей части урока. Солнце уже взошло повыше, да и туман разошелся. Как раз кстати - сидеть на мокрой траве то еще удовольствие. Впрочем, потом будут уроки, которые учат терпеть и такое, и что похуже. Жизнь шиноби не сахар, и подобная подготовка не раз еще пригодится на реальных заданиях.

Отец и сын сели в позу лотоса друг против друга.

Сейчас не требовалось двигаться, только дышать. Дышать беззвучно, воображая, как воздух тоненькой струйкой льется в гортань, шумно, воображая себя ветром, сильными порывами налетающим на протестующе шелестящие деревья; протяжно кричать; дышать медленно, резко, задерживая вдох, ускоряя выдох, делая паузу в самых неожиданных местах. Дышать, раздувая живот при вдохе и опуская грудь при выдохе.

Каварама, внимательно наблюдающий за сыном, увидел, как по лицу того скользнула гримаса и довольно улыбнулся - все так и должно быть. Пробужденный предыдущим комплексом очаг под действием дыхательных упражнений окончательно выходил на рабочий режим. При этом с непривычки ощущения были довольно... специфическими. Сейчас Наваки должно казаться, что в животе у него как будто полыхает костер, от которого по всему телу отходят обжигающе горячие ручейки. Со временем это ощущение станет привычным и даже приятным, а до тех пор - тренировки, тренировки и еще раз тренировки. Еще одна задача, которую выполнял комплекс дыхательных упражнений - научить ученика чувствовать свою чакру. Да, скоро после окончания урока течение чакры начнет успокаиваться, и ощутить ее будет сложнее. Но со временем Наваки научится чувствовать чакру в любое время дня и ночи.

Это первые шаги на пути к освоению ниндзюцу^[18] - сначала ты учишься чувствовать ток чакры, потом ускорять его или замедлять, затем выпускать чакру из тенкецу^[19] и управлять ей вне тела. Все это в целом называется одним емким словом - контроль.

Утро понемногу уступало место дню, и пора было переходить к самой сложной части урока - медитации. Если физические тренировки энергичный и подвижный мальчик воспринимал с огромным удовольствием, а дыхательными упражнениями после демонстраций пары техник земли и объяснением, зачем оно нужно, занимался с неистощимым упорством, то на медитациях он откровенно филонил.

Наваки вскочил, ойкнул и стал растирать ноги: - Может, сначала поедим?

- Нет уж, тогда ты точно заснешь. - рассмеялся Каварама, двигаясь сторону деревьев - солнце уже начало припекать на открытом пространстве и стоило продолжить занятия в тени, - завтрак после медитации.

- Твое задание на сегодня будет немного отличаться от обычного. Тебе надо будет сосредоточиться не только на движении чакры внутри себя, но и стараться почувствовать мир вокруг себя - землю под собой, деревья вокруг себя, меня. Смысл этого упражнения в том, чтобы повысить твою чувствительность. Даже не обладающие повышенной чувствительностью шиноби со временем развивают в себе чувство окружающего мира, что позволяет ощутить противника, даже не видя его. Постарайся, это очень важное умение, без этого не стать действительно сильным шиноби. - сказал мужчина, когда они зашли в тень, даваемую деревьями.

- А что будет, если у меня не получится? - насупился Наваки.

- Тогда на одном из заданий ты погибнешь, попав в засаду. - на лицо отца набежала тень, - Впрочем, у тебя все должно получиться - оба твоих деда были неплохими сенсорами, да и у меня неплохие способности. Тебе должно даваться это умение легче, чем остальным. И я не требую результата сегодня - у нас еще много времени впереди. - постарался смягчить свои слова отец.

- Я постараюсь, - серьезно кивнул мальчик. - А зачем мне чувствовать деревья и землю?

- Тут все просто. У тебя есть способности к дотону^[20]. Учить стихийным преобразованиям тебя еще рано, но уже можно понемногу приучать тебя к ощущению силы земли. С деревьями то же самое - на самом деле, никто не знает, как овладеть мокутоном, может быть, это поможет. Ощутишь деревья и поймешь, как управлять ими, хех, или что-нибудь в этом духе. В общем, с мокутоном будем пробовать все подряд, что-то да должно сработать. Но это несколько позже, сначала тебе предстоит овладеть водой и землей.

- Ладно, - ответил Наваки, сел в позу лотоса, сложил знак концентрации и прикрыл глаза.

Каварама огляделся, выбрал дерево потолще, и сел около него, привалившись спиной к шершавому стволу. Ему, признаться, тоже в детстве никогда не нравились медитации, так что сейчас он искренне наслаждался тем, что он может позволить себе побездельничать, в то время как кому-то приходилось медитировать.

"Что там у нас дальше по плану?, - лениво думал Каварама, - Так, завтрак, потом тренировки на развитие меткости, потом устроим пробежку, отработку базовых ката, а там уже и до дома можно выдвигаться, обедать, и мои уроки на сегодня будут окончены."

Мужчине редко удавалось проводить время с сыном - у него было много обязанностей как в клане, так и в скрытой деревне. А с учетом заданий, на которые он часто ходил, натаскивая свою учебную команду, получалось, что позаниматься с Наваки, как сегодня, ему удавалось хорошо если раз в месяц. Но оба от подобного времяпрепровождения получали огромное удовольствие, которое из-за своей редкости ценилось еще выше. В остальное время за тренировками следила Миёми.

Кавараме нравилось смотреть, как быстро растет мальчик. Перебирая в голове воспоминания, он подивился, как быстро летит время - казалось бы, еще вчера он носил сына на руках и менял ему пеленки, а сейчас Наваки фонит как какой-нибудь не слишком хорошо умеющий скрывать чакру генин.

"Однако, - покрутил шеей мужчина, - дыхательные упражнения уже десять минут как закончились, а от него до сих пор неслабо так несет чакрой. Конечно, даже до генина еще далеко, но для трех лет результат феноменальный. Я в его возрасте точно так не смог бы."

После занятий с Каварамой наступит время Мито.

Уроки истории, географии и обычаи разных стран - все это Узумаки подавала в виде историй, преданий и сказок, которые знала в невероятном количестве. В любом другом случае заставить шебутного и подвижного Наваки сидеть и внимательно слушать было очень сложно, но не в этом случае - очарованный видениями других мест, рассказами о великих героях и злодеях, он замирал, как змея, загипнотизированная мелодией факира.

А вот потом будет самое сложное - уроки письма и чтения. Мальчик изо всех сил старался откреститься от этих занятий, находя кучу предлогов, чтобы сбежать, но Мито была неумолима. Каварама в таких случаях смеялся: "Держись, сынок, меня тоже эти кандзи в свое время достали по самое немогу. "

Однажды, когда Узумаки по какой-то причине вынуждена была отлучиться и дала задание внуку, тот разрисовал всю комнату разными рожицами.

Тогда Наваки в первый узнал, что такое гнев джинчуурики - на спине он смог спать только через два дня, и Мито запретила кому-либо его лечить.

Впрочем, это было задолго до того, как был найден простой и универсальный стимул - достаточно было сказать Наваки, что его дед умел что-то делать, и мальчик из кожи вон лез, но старался этому научиться.

- У меня получилось! - прервал поток воспоминаний Каварамы голос сына.

- Что именно? - осторожно спросил отец, глядя на Наваки - тот уже успел сменить позу, теперь он сложил одноручную печать концентрации левой рукой и касался земли двумя пальцами правой руки.

- Я тебя чувствую! От тебя по земле как-будто расходятся круги! - похвастался мальчик.

Отец удивился, но не слишком сильно - все сенсоры чувствовали других шиноби по разному, кто-то запах, кто-то жжение. Сам Каварама чувствовал других шиноби как щекочущее ощущение чужого взгляда в спину.

- Интересно. Давай проверим. Я сейчас перейду на другое место, а ты скажешь, где я теперь.

- Давай! - радостно согласился Наваки. Ему явно нравилось новое развлечение.

Примерившись, Каварама одним прыжком перемахнул десять метров, оказавшись за спиной сына.

- Ты сзади и чуть левее меня, шагах в пятнадцати.

Мужчина нахмурился было, но потом понял, что сын имеет в виду свои шаги, и, значит, определил расстояние верно: - еще раз - отдал он команду. Оглядевшись, он подпрыгнул метров на пять, беззвучно опустившись на ветку дерева.

- Ты.... на дереве! Почти на том же месте, где и раньше был, только выше! - мальчик явно гордился своими успехами.

- Очень, очень хорошо. Ты молодец, Наваки. А теперь давай проверим, как далеко ты можешь чувствовать. Я сейчас буду удаляться от тебя, а ты крикни, когда потеряешь меня.

- Да, папа!

Каварама прыгнул на соседнее дерево, затем на следующее, и, увлекшись, начал набирать скорость. Секунд через пять сзади послышался крик: "Потерял!"

Назад он возвращался гораздо быстрее.

- Ты действительно молодец, сынок, я горжусь тобой. Ты уже можешь чувствовать примерно на сто метров, для твоего возраста это отличный результат. Но это только начало, со временем ты сможешь чувствовать других шиноби с куда большего расстояния, и однажды это спасет жизнь и тебе, и твоим товарищам. Теперь, надеюсь, ты не будешь спать во время медитаций? - улыбаясь, спросил Каварама.

- Да, папа! - Наваки изобразил какой-то дикарский танец радости, - а теперь мы поедим?

Вечером того же дня

- Бабушка, а какой дедушка был в детстве? - внезапно спросил Наваки, пока его в четыре руки укладывали спать. Миёми, продолжая расстилать футон, с интересом покосилась на свекровь, на руках которой удобно умостился сонный малыш.

- Ну, я с ним познакомилась, когда он был уже взрослым парнем, так что в детстве его не видела, сам понимаешь. Но по рассказам тех, кто его знал в то время, он был очень похож на тебя - такой же шебутной и неугомонный. - улыбнулась Сенджу и ласково провела по волосам внука. - лазил везде вместе с братьями, вечно попадая в разные истории. Говорят, они так достали отца, пытаясь подсмотреть, как он тренируется, что тот сдался и начал тренировать их раньше, чем обычно начинали учить детей.

- А я? Я тоже раньше начал тренироваться, чем обычно? - даже проснулся от волнения Наваки.

- Да, тебя тоже начали обучать намного раньше, чем обычно. - с тщательно замаскированной грустью сказала Мито.

- Ну, тогда я тоже стану таким же сильным, как дедушка. - успокоенно заключил малыш.

Мать осторожно забрала у свекрови сына, собираясь отнести его на футон. Тот вцепился в нее руками и ногами, заставляя улыбнуться обеих женщин: "А почему меня начали так рано тренировать?" - немного невнятно спросил ребенок, борясь с зевком.

- Потому что клану нужны защитники, Наваки. Клану и деревне. - осторожно подбирая слова, мягко сказала Мито.

- А-аха, - не выдержал, и все же зевнул малыш, - не волнуйся, бабушка, я защищу всех, - он немного повозился, пытаясь сбросить одеяло, в которое его заботливо укутывала молодая женщина, и, сдавшись перед напором материнской заботы, решил уточнить, - и клан, и деревню, и всех-всех.

- Ну, конечно, сынок, - рассмеялась Миёми, ласково проведя рукой по щеке Наваки, - ты всех защитишь, ты у меня герой. А теперь спи давай, защитник. Тебе надо выспаться перед завтрашней тренировкой.

Мито с внезапно нахлынувшей светлой печалью подумала: "Небо, как же он похож на Хашираму! Даже говорит его словами."

Обе женщины встали, собравшись уходить, но тут уже закрывший было глаза ребенок спросил: "А почему у меня нет братьев, а только сестра?" - у Миёми от удивления слегка расширились глаза.

- А это уже от папы с мамой зависит, - хитро улыбнулась Мито. - вот прямо завтра на тренировке и спроси у отца, пускай задумается.

- Будут у тебя братья, Наваки, - чуть покраснев, сказала Миёми, старательно не глядя в сторону свекрови. - не сейчас, но будут.

- Хорошо, - сквозь сон согласился ребенок.

Женщины вышли из комнаты, задвинув за собой сёдзи^[21].

- Меня беспокоит, что у него совсем нет времени на игры с другими детьми, - тихо сказала невестка, пока они шли по коридору.

- Скоро у них начнутся групповые занятия, так что еще успеет наобщаться и наиграться. - столь же тихо ответила Мито, - Сейчас у всего молодняка времени на игры нет - ты же помнишь, мы год назад на совете решили, что подготовка будет усилена и углублена, и обучение начнется раньше у всех.

- На этих групповых занятиях другим детям будет по 6-7 лет, - Миёми уже не понижала голоса, они отошли достаточно от спален, чтобы не разбудить сына, - Наваки там будет самым маленьким!

- Ну, ты же сама понимаешь, что случай твоего сына уникален. - ответила Узумаки, - Да и кроме того, не о чем беспокоиться - он растет быстрее остальных детей, уже сейчас он выглядит значительно старше, а через год никто его от шестилетки и не отличит. Нагрузки будут легко ему даваться.

- Но его же там будут обижать! - материнское сердце не хотело успокаиваться.

Старшая женщина внезапно остановилась, вынуждая невестку замереть и повернуться к ней.

- Конечно, будут. Я очень надеюсь, что будут. - тихо и раздельно сказала Узумаки. В ее глазах на мгновение мелькнул красный огонек, отчего Миёми слегка поёжилась. - А как еще ты хочешь воспитать воина?

Повернувшись и продолжив путь, она добавила, не оборачиваясь: "Он справится. И молодое поколение Сенджу с самого детства будет смотреть снизу вверх на Наваки, как на сильнейшего."

Миёми постояла несколько секунд, и по лицу ее, сменяя друг друга, скользнуло несколько выражений, последним из которых было смирение: "Надеюсь, вы с мамой знаете, что делаете." - прошептала она.

Вторая глава

Несколько месяцев спустя

Заканчивался закат, проливая последние лучи солнца на тракт, окаймленный с двух сторон густым лесом. На пригорке, не доходя сотни метров до моста через небольшую речушку, скорее даже, ручья, стояло несколько повозок.

Это был небольшой караван, обычный торговец, свита, груз и охрана, что тысячами ходят в пределах великих стран по весеннему времени.

Почти ничего необычного.

Ну, подумаешь, хозяин до сих пор не отдавал команды становиться на ночлег, хотя время уже было позднее, и пора было располагаться на стоянку, позаботиться о животных да сготовить нехитрый ужин. Кто-то мог бы подумать, что торговец очень жаден, или торопится к семье, и старается употребить каждое мгновение светового дня на движение к цели, не жалея ни себя, ни окружающих.

Этот торопыга-наблюдатель ошибся бы.

Обычные караваны не нанимают в охрану команду шиноби, указанные шиноби не бродят окрест, стаскивая трупы разбойников в одну кучу, попутно обшаривая карманы в поисках добычи, и уж совершенно точно, слуги простого торговца не будут, вместо мыслей о скором ужине и ночлеге, настороженно вглядываться в постепенно сгущающуюся тьму, стискивая нехитрое оружие.

Каварама, единственный, кто никак не отреагировал ни на нападение банды, ни на происходящее после, внешне невозмутимо сидел на облучке центральной повозки, где находился хозяин каравана, наслаждаясь окружающими видами.

Внутри же он был изрядно горд за свою первую учебную команду и, прямо скажем, было отчего.

Во-первых, это была миссия B-ранга по охране каравана. На минуточку, этот ранг означал, что на караван могут напасть шиноби.

Во-вторых, в недавней атаке на караван действительно участвовали шиноби - причем, не генины, а два вполне неплохих чуунина. Кто они были, не совсем понятно, скорее всего, члены какого-то мелкого клана, так и не присоединившегося ни к одной из скрытых деревень. Но, все же, это были серьезные противники. Хотя они и не показали поражающих воображение дзюцу, к ним нельзя было отнестись с пренебрежением.

И в-третьих, самое главное - весь бой с тремя десятками разбойников и двумя шиноби Каварама совершенно сознательно не сделал совершенно ничего. Как и было оговорено с учениками заранее, он лишь наблюдал и готовился подстраховать членов своей команды. И они не подвели, справившись на отлично. Разве что штурмовика немного зацепило, но то была всего лишь царапина - зато они смогли отбиться без потерь для охраняемых и груза.

После успешного завершения такой серьезной миссии, Каварама собирался подать рапорт на выдачу полевых патентов всей его команде^[22] - заслужили. Многие сослуживцы спрашивали его, почему он не отправляет учеников на экзамен^[23], но он не поддавался. По мысли отца Наваки, только в поле можно действительно оценить человека, и решить, чего он стоит.

Сенджу, наблюдая за суетящимися на поле побоища учениками, мысленно выставлял оценку действиям каждого члена команды:

"Учиха Синдзи. До сих пор помню тот скандал, что разралился, когда он попал ко мне в ученики, - как же, прецедент, Учиха учится у Сенджу. Да и сам он поначалу смотрел волком. К счастью, все это позади. Чтобы про него написать в отчете? Хорошие способности, в команде выполняет обязанности штурмовика. Великолепное тайдзюцу, которое позволило ему связать в поединке целого чуунина, и не менее великолепное ниндзюцу - вовремя выдохнутый шар огня отвлек внимание соперника, и тот не заметил скрывающиеся в облаке огня сюрикены. В гендзюцу, правда, слабоват для своего клана, но все равно - два томое в 14-ть лет это сила."

Генины наконец закончили возиться с трупами, наложив целую поленницу из тел, и яркая брюнетка, встав рядом с ней, сложила серию печатей, после чего хлопнула обеими руками о землю. Томительные две секунды ничего не происходило, и на лицах слуг появились было презрительные ухмылки - как же, гордая фифа, только и горазда, что изображать, но на деле ничего не может - но затем почва задрожала и резко ухнула вниз, после чего края свежей ямы схлопнулись, погребая в братской могилы три десятка трупов. Многие "настоящие мужчины" при виде этой картины судорожно сглотнули - не один из них пытался клеиться к эффектной девушке за последние дни.

"Несмотря на представление, что она только что устроила, главная сила Куренай Аями - гендзюцу. Именно она обеспечила своей команде победу, заточив в иллюзии второго чуунина и разбойников. Второй из нападающих шиноби так, похоже, и не понял, как она его убила. Наверное, он до самого своего конца оставался в видениях своей самой светлой мечты. По крайней мере, улыбка не сошла с его лица даже когда она перерезала ему горло. Легкая смерть."

Каварама старался даже про себя рассуждать скептически, но глубоко внутри все равно был горд - именно он учил Аями техникам земли. Клан Куренай традиционно считался неспособным к сильным ниндзюцу, и то, с какой легкостью одна из них теперь управлялась со стихией земли, Сенджу справедливо считал своей заслугой.

В это время генины подошли к мешковине, на которой были выложены дешевые трофеи, и о чем-то заспорили. Наконец, они пришли к какому-то выводу, и самый большой из них, пожав плечами, ловко завернул вещи в подобие мешка и взвалил на плечи.

"Сарутоби Акайо. Самый непонятный мне человек. Вот уж кто действительно исключение из правил - здоровенный и сильный парень, возвышающийся, как башня, над всей командой, включая меня, обладающий прекрасными способностями к ниндзюцу, препочел путь ирьенина. И сейчас он в боях команды экономит чакру, и ограничился лишь тем, что вручную вырезал разбойников, скованных гендзюцу напарницы. Как он сам говорит, это важно, чтобы, случись что, под конец боя у него была возможность вылечить раненых товарищей. Нет, в чем-то он, конечно, прав, и легкую рану у Синдзи быстро поправил, но... из него получился бы великолепный боевик! И имеет великопленые задатки для этого! Неужели он сознательно не хочет становиться соперником Учиха? Да и..."

И тут Каварама вынужден был прерваться - наконец-то сквозь пелену размышлений до его сознания дошло, что что-то не так. Под правой ключицей гуляли мурашки, и, с его даром сенсора это означало, что впереди творится какая-то мощная техника.

И действительно - над рекой поднимался удивительно густой туман, мягкими волнами накатывая все выше и выше по взгорку. Вот только какой туман на закате жаркого дня?!

Ни генины, ни обычные люди из охраны каравана еще ничего не поняли, но Сенджу знал - уже поздно.

- Тревога! - заорал он, и туман, будто услышав, резко метнулся вперед, обволакивая все все вокруг непроглядной пеленой. - Команда, ко мне!

Не дожидаясь, пока генины добегут до него, он сложил печать змеи, и провалился под землю, оставляя вместо себя клона.

Клон, в свою очередь, сложил серию печатей, и рядом с ним появилось еще две копии.

Когда ученики были рядом, крайний клон справа отрывисто, чтобы пробить давящую тишину, скомандовал: "Оборонительная позиция вокруг заказчика, сейчас атакуют явно не чуунины, количество врагов неизвестно."

Генины послушно выстроились кругом вокруг перепуганного купца и каждый в меру сил постарался подготовиться к битве. Ох и проклинали же они про себя нехватку чакры, наверное. На стороне, обращенной к реке, стоял Учиха - все, как надо. Правильно. Хорошие ученики.

"Выживут, будет урок - даже если ты победил, не расслабляйся ни на секунду. И четко планируй свой бой, чтобы оставались силы еще на один-два" - думал Каварама, двигаясь под землей навстречу врагу, смещаясь чуть в сторону.

Из непроглядного тумана вынырнули два здоровенных сюрикена, несущиеся на заказчика. Учиха, в глазах которого крутились два томое, не растерялся - два несильных броска стандартными кунаями, и траектории смертельных метательных снарядов сместились куда-то в сторону, где никому не смогут повредить.

В то же мгновение, сложив всего одну сложную печать, Синдзи выдохнул здоровенный огненный шар в сторону, откуда прилетели "подарки". Туман за огненным шаром редел, позволяя видеть чуть больше, но зря Учиха так рано начал ухмыляться - не так просто это дзюцу, и новые волны пара скрыли происходящее от генинов.

- Генины Листа? - раздался со всех сторон глумливый голос, - и трусливый наставник, оставивший заказчика под охраной всего лишь клонов? У вас был очень тяжелый день... - наигранно-тяжелый вздох, - но вы выспитесь по его завершении. Смертельным сном.

Ученики Каварамы подобрались еще больше, хотя, казалось, куда бы еще. Проблема была в том, что они не могли определить источник угрозы и даже направление до нее - сенсорными способностями обладал только наставник.

Джонин в это время чертыхался про себя - он не мог разобрать в этом равномерном мареве чакре противника, что представлял собой туман, где враг, а где обманки, чувствовал лишь несколько сгустков чакры - и подозревал, что все они клоны.

Впрочем, и это неплохо - и, повинуясь неслышной команде, крайний правый клон наставника команды с неразличимой скоростью сложив три печати, ударил ладонями по земле. В тех местах, где Каварама ощущал сгустки чакры, за долю секунды из земли выросли каменные колья, и две цели были явно поражены. Впрочем, и клон больше ни на что особо не годился - вложенная в него чакра почти закончилась, и он достал кунай из подсумка и встал в стойку. Теперь он мог служить только отвлекающим фактором.

- Ох, ох, как жестоко! - заухал тот же противный голос, исходящий, казалось, со всех сторон, и добавил капризные нотки - а вдруг я обиделся? А вдруг у меня есть и другие способы атаки?

Из тумана на долю секунды соткался призрачный силуэт человека, и резанул Аями поперек спины - и, когда Акайо оглянулся на ее короткий вскрик, в его слепой зоне появился еще один клон - впрочем, ударить он не успел, Учиха отточенным броском куная оборвал его жизнь.

- Посмотри, что с ней. - сквозь зубы процедил Синдзи. Ох, не только караванщики западали на эффектную внешность девушки из клана Куренай. Ярость и гнев подстегнули его истощенный очаг чакры, и томоэ в его глазах завертелись вдвое быстрее.

- А ты? - спросил Сарутоби.

- А я присмотрю за вами обоими! Быстрее!

Крайний левый клон Каварамы в это время закончил сложную серию печатей и с натужным выдохом ударил ладонями о землю. Непроглядный туман будто прибило к земле и он так и остался клубиться где-то на уровне колена. Клон растратил всю чакру и, не распрямляясь, расплылся горкой земли, теряя всякое сходство с человеком.

- О как. - Уважительно крякнул противник, которого теперь было отчетливо видно. Он стоял метрах в двадцати от команды генинов - молодой мужчина в ничем не примечательной одежде и с перечеркнутым символом Тумана на протекторе - увеличение веса, примененное к туману? Неплохо, очень неплохо.

В следующий момент он провалился по щиколотку в свежесозданное болото, и с двух сторон его пронзили колья, выскочившие из земли - центральный клон Каварамы не дремал.

Впрочем, и противник был не дураком - это был всего лишь клон, растекшийся безвредной водой из-за внешних повреждений.

Метров в сорока от генинов и перепуганного купца вдруг пробился целый гейзер воды, из которого вынырнули четыре дракона воды, с бешеной скоростью летящей на команду.

Центральный клон, впрочем, не подвел - одна печать змеи и из земли навстречу атаке мгновенно выползли две стены, успешно остановившие натиск. Не разрывая печати, он топнул, и стены опали, открывая оперативный простор, кроме того, из той лужи, где затаился противник, вылез целый лес кольев - нет, никто не думал, что нукенин останется на своем месте, но проверить бы не помешало. После этого и центральный клон достал кунай из подсумка - теперь он мог служить только разведчиком, вложенная чакра заканчивалась.

Примечания:

Наваки - веревка, обмотанная вокруг дерева, Цунаде - швартовый (веревка, которой привязывают корабли к причалу). Их родители очень последовательны, как мы видим. (Назад)

Кейракукей - дословно "Переплетающаяся система потоков ки" или проще "Переплетение потоков ки". Очевидно, что понятие взято мангакой из представлений древней китайской медицины о сети невидимых каналов или меридианов, по которым течет энергия "Ци" (или в японском варианте "Ки"). Определение цельнотянуто у уважаемого Christian Bergensen. Надеюсь, он не в обиде. (Назад)

Сабуро - неканонный персонаж, выдуманный мною. Считался наиболее явным претендентом на пост главы Амегакуре, пока с ним не приключился Ханзо. Ирония ситуации заключается в том, что эксперимент по вживлению железы черной саламандры над Ханзо провели по приказу Сабуро - последний рассчитывал получить послушное и могучее орудие. Ко времени описываемых в фанфике событий уже мертв, так что особого влияния на сюжет не имеет. (Назад)

Шиничи, Нара - глава клана Нара, главный стратег и аналитик Конохи. Опять же, неканонный персонаж. К сожалению, в манге не упоминается имя отца Шикаку и деда Шикамару, так что пришлось взять первое попавшееся имя на "Ши". Персонаж появляется эпизодически, особого влияния на сюжет не имеет. (Назад)

Фуиндзюцу - приблизительно можно перевести как "искусство печатей". Из этой дисциплины в основном известны взрыв-печати и техники запечатывания биджу, но возможности этого искусства значительно больше. Клан Узумаки специализируется в фуиндзюцу. (Назад)

Сейшитсухенка - 性質変化, "Изменение природного свойства". Способность придать чакре одно из пяти природных свойств (огня, ветра, молнии, земли, воды). (Назад)

Чистая спекуляция с моей стороны. По моему предположению, подобно тому, как имунная система младенца состоит из антител, переданных матерью, так и по кейракукей младенца циркулирует чакра матери, а собственный источник поначалу вырабатывает чакру, идентичную материнской. (Назад)

Шинтай - 身体エネルギ, телесная энергия. Одна из двух составляющих чакры. Она распределяется на все клетки в теле и ее можно тренировать физической активностью. Косвенным признаком хороших способностей к генерации больших объемов шинтай является здоровье и телесная мощь. Клан Сенджу, по легенде, унаследовал "тело" Рикудо-сеннина через его младшего сына. В моем фанфике это трактуется как увеличенные здоровье, сила, быстрота и выносливость членов клана Сенджу, вместе с огромным количеством телесной энергии, доступной им. (Назад)

Верхние пути - Способ передвижения, предпочитаемый шиноби. В процессе передвижения шиноби просто прыгает по веткам дерева, не спускаясь на землю и тем самым избавлен от необходимости продираться через подлесок и кустарники. Опытный шиноби способен при таком способе передвижения поддерживать скорость, сравнимую с автомобилем на протяжении многих часов. И, что самое главное, ему не нужны дороги, он способен пересекать расстояние между точкой А и Б кратчайшим путем - по прямой. (Назад)

Шиноби и наследственность - В моем фике гены шиноби уже давно перемешались с генами обычных людей, примерно как в современной Монголии, где, по слухам, 40% населения носят гены Чингис-хана. А гены это штука такая - встретился, скажем, папа с предком-шиноби в седьмом поколении с мамой с предком-шиноби в четвертом, и готово - у сыночка рецессивные гены стали доминантными и получился могутный шиноби, да еще и с кеккей-генкаем. То есть, у меня даже дети обычных горожан и крестьян могут по воле случая иметь огромные способности к управлению чакрой, нужно лишь правильное обучение. (Назад)

Мокутон - Кеккей Генкай, позволяющий пользователю смешивать свойства воды и земли и создавать древесину (木, "Ki"). Мокутон так же называют "Мокутон но Дзюцу" (木遁の術, "Техника высвобождения древесины"). Первый хокаге Сенджу Хаширама был первым известным носителем этой способности. Мокутон был основой его мощи и помог ему возвести Конохагакуре. Даже среди остальных Кеккей Генкаев мокутон выделяется тем, что позволяет пользователю создавать жизнь. (Назад)

Ирьендзюцу - Раздел ниндзюцу, относящийся к техникам лечения, а также управлением своим и чужим телом. Требует великолепного контроля, а также больших знаний в травах, лекарствах, строении тела и даже ядах. (Назад)

Фусума - Внутренние раздвижные стены, с помощью которых происходит деление традиционного японского дома на комнаты. Верхняя часть с двух сторон оклеивалась непрозрачной рисовой бумагой, на которой иногда были нарисованы рисунки. (Назад)

Баа-чан - обращение к бабушке. (Назад)

Сейшин - Духовная энергия, вторая половина, составляющая чакру. Считается, что эта энергия берется из личности человека. Тренируется путем увеличения личного опыта человека, силы его ума и воображения. В принципе, очень похожа на определние "Инь". Клан Учиха обладает по праву рождения очень сильной сейшин. (Назад)

Ката - (яп. 型 или 形) - формализованная последовательность движений, связанных принципами ведения поединка с воображаемым противником или группой противников. По сути, является квинтэссенцией техники конкретного стиля боевых искусств. Принцип изучения боевого искусства на основе ката состоит в том, что повторяя ката многие тысячи раз, практик боевого искусства приучает свое тело к определенного рода движениям, выводя их на бессознательный уровень. Таким образом, попадая в боевую ситуацию, тело работает "само" на основе рефлексов, вложенных многократным повторением ката. Также считается, что ката обладают медитативным воздействием. Описание взято с википедии. (Назад)

Тайдзюцу - (体術, "Искусство тела" или "Ближний бой") использует тело, или силу тела, что бы навредить противнику. Для Тайдзюцу не нужны ручные печати, однако контроль чакры. При этих техниках используются только руки и ноги. С помощью Тайдзюцу сила и скорость шиноби увеличивается во много раз. (Назад)

Ниндзюцу - (忍術, "Искусство ниндзя") - общее название раздела техник, которая позволяет пользователю сделать что то сверхъестественное. (Назад)

Тенкецу - (点穴, "Точечное отверстие"). Сквозь эти точки выделяется энергия и используется для техник. У каждого человека их ровно 361 штука. (Назад)

Дотон - высвобождение земли. Один из разделов ниндзюцу, позволяет пользователю управлять окружающей землей (почвой, грязью, камнями) для создания защитных и атакующих техник. Позволяет менять твердость земли от твердости металла до мягкости клея, а также управлять весом итогового материала, делая его легче или тяжелее. Сильнее воды, так как может остановить и поглотить ее, превращаясь в грязь. Слабее молнии, так как молния может разбить камень и проложить себе путь сквозь него. Почти все земляные техники используют печать змеи. (Назад)

Ока-сан - традиционное обращение к матери. (Назад)

Сёдзи - в современной Японии, деревянные раздвижные двери. (Назад)

Полевой патент - один из социальных лифтов, действующих в среде шиноби. Если ниндзя успешно выполняет миссию рангом выше, чем он сам, это повод задуматься о том, что не пора бы его повысить, не так ли? Вот об этом и идет речь - в данном случае команда Каварамы уверенно показала, что засиделась в звании генинов, и пора бы продвигать их наверх. Окончательное решение остается за хокаге, командир группы всего лишь подает рапорт. (Назад)

Экзамен на чуунина - мероприятие, проводимое раз в год в одной из великих деревень. Явившиеся на этот экзамен кандидаты из разных скрытых деревень (не обязательно великих) имеют возможность и себя показать, и свою деревню прославить. При условии успешного прохождения экзамена есть немалькая вероятность того, что шиноби повысят в звании, да и его деревня получит больше заказов. С другой стороны, помереть, пытаясь пройти экзамен, проще простого - на него являются лучшие молодые шиноби, которые стараются уменьшить число соперников. Каварама искренне считает, что весь экзамен показуха, и не имеет почти ничего общего с каждодневной работой шиноби. (Назад)