Ульянова Елена Александровна : другие произведения.

Мудрец

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Молодой волшебник покидает стены родной Академии Магии для прохождения стандартной трёхлетней практики при дворе одного знатного сеньора, по пути спасает попавшего в беду вампира и, сам того не подозревая, оказывается втянутым в череду необычных событий...

   1. Пролог.
   Ранняя весна в Гондоре представляла собой на редкость унылое зрелище. Чёрные деревья с ещё толком, не раскрывшимися листочками на кривых ветках. Королевские дороги, о надёжности которых ходили легенды, утопающие в грязи. А ветер... наверное, всё дело в редкостно вьюжной зиме, которая сразила Авалон в этом году. Стихия никак не могла избавиться от приобретённой привычки накидываться на одиноких путников, проникать во все щели и норовить сбить озябшего путника с коня. Мне ещё повезло, что снег давно истаял, а солнце хоть немного, но согрело моего дикого дружка.
   Мой конь размеренной рысью накручивал километр за другим. И, что удивительно, ни разу не споткнулся, не всхрапнул и даже не взмылился, хотя мы скакали уже не одну сотню лиг. Я уже и забыл, что представляет собой трактир, тёплая сухая постель и вкус нормальной горячей еды. А вокруг не было ни души - только кривые чёрные лесочки да распаханные на квадраты поля.
   Иногда на горизонте появлялись очертания далеких деревенек. Тракт послушно изгибался, подходя к ним почти вплотную. Я мог видеть добродушные лица селян, трудолюбиво копошащихся в ещё не просохшей земле. Иногда они поднимали головы, а потом также быстро их опускали, мгновенно признав во мне волшебника. Грязного, но всё-таки волшебника. Я слышал их мысли и ничего, кроме страха перед самим собой не ощущал. Этих я избегал сознательно. Слишком хорошо знал, к чему может привести их страх. Такие вот добродушные трудяги едва не забили меня насмерть камнями в недалёком прошлом.
   Конь, которого я тайком стал называть Ветерком в память о моём первом скакуне, в такие моменты ускорял шаг. Как всякий демон, он обладал недюжинным умом.
   Тракт сделал ещё один поворот и начал медленно удаляться от освоенных крестьянами районов. Впереди показался полосатый пограничный столб, что могло означать только одно - земли барона Вессекса подходили к концу. Хвала богам светлым и тёмным! Сам того не желая, этот малознакомый человек подверг моё терпение серьёзному испытанию. Я его выдержал с честью. Хотя, подозреваю, удержало меня от активных действий только нежелание провоцировать какие-либо военные конфликты между аристократами.
   Дальше меня ждало графство какого-то неизвестного мне аристократа со странно знакомой фамилией - Виссегерт. Прям как у нового короля. Вряд ли это было простым совпадением. Я из любопытства вызвал в памяти карту восточного Гондора и нашёл на ней это странное графство. И мысленно присвистнул. По сравнению с этими территориями, угодья благополучного барона выглядели почти жалко. Чтобы культурно пересечь этакую огромную кипу земли, уйдёт не один день.
   Проезжая пограничный столб, я внезапно почувствовал характерный "запах" чёрной магии. И с трудом подавил желание зажать нос. Этот чародей определённо себя не уважает. Таких низкопробных чар я ещё не встречал. Почему-то вспомнился Ксор. Уж это маг так маг: чернее него ещё поискать надо, но вот в чём каламбур - его магия была настолько совершенной, что источала либо почти незаметный могильный холодок, либо не источала "запаха" вовсе.
   Чёрный шлейф пересекал дорогу и исчезал где-то в придорожных кустах. Ветерок дёрнул головой и неприязненно оскалил острые серебристо-стальные клыки. Из его мощной груди вырвалось совершенно не лошадиное рычание.
   Наверное, разумнее всего было бы просто перешагнуть через это и продолжить путь, но я решительно развернул упирающегося коня и почти пинками погнал его напролом через кустарник. Нас почти наверняка слышало пол графства, потому что хруст стоял страшный. Минут через десять мы вышли на небольшую полянку: всего лишь голый чёрный круг посреди покрытых лёгким зелёным пухом кустов. Летом здесь должно быть красиво.
   Чёрная лента, которая привела нас сюда, обрывалась на краю поляны. Просто потому что в ней больше не было надобности. Только слепой бы не заметил приколоченного к дереву тела. Было бы более уместно назвать его трупом, но вот незадача - бедолага был ещё жив. Если к вампирам это слово вообще применимо.
   Поскольку Ветерок категорически отказался приближаться к ночному охотнику, пришлось спешиться. Не знаю, что меня толкнуло пойти к этому проклятому дереву, но одно оставалось точно - тело вампира было не единственным телом на этой приграничной полянке.
   Драка без сомнений была знатная. Одно то, что у колдуна был переломан позвоночник, проломлена грудь и разорвано горло яснее всяких слов говорило о том, что выше упомянутый ночной охотник здорово порезвился. Но вот кто приковал его к дереву? Профессиональная работа.
   Я вытащил из рукава Розу и принялся резать толстые кожаные ремни. Начал с головы. Неведомый охотник обладал изощрённым умом: чтобы не задохнуться вампиру пришлось держать рот широко открытым. Судя по следам, он пытался перегрызть полосу грубой кожи. Зря, конечно. Ремень-то был заговорен.
   С ремнями на шее, плечах и поясе пришлось повозиться дольше - несокрушимые наговоры не поддавались даже такому кинжалу как Роза. Их пришлось пережечь. Когда я снимал их, обнаружил на обратной стороне два ряда аккуратных серебряных колышков.
   Поддерживая падающее тело, я аккуратно перерезал верёвки, которые связывали его ноги. Эти оказались самыми обычными. Или у незадачливого убийцы вампиров закончилось снаряжение, или что-то ему помешало.
   Мучимый нехорошими предчувствиями я перетащил вампира к неподвижно стоящему Ветерку, взвалил его на конскую спину, взобрался сам и дал коню хорошенького шенкеля. Тот возмущённо фыркнул, но ослушаться не посмел.
   Как только мы выехали на тракт, я закутал спасённого в свой плащ. Так он хоть издали будет напоминать человека, потому что в деревни я заезжать по-прежнему не собирался. Ветерок самовольно перешёл на лёгкую рысь, входя в привычный и ему, и мне дорожный ритм. Вампир не подавал признаков жизни. Я внезапно почувствовал себя идиотом. А потом от души рассмеялся. Ветерок смерил меня подозрительным взглядом. Наверно, я, по его мнению, вёл себя как отъявленный безумец.
   Может и так, но какова перспектива!.. Весь мой нейтралитет пошёл псу под хвост, хотя, джерх его знает... так даже интереснее...
  
   2.
   Терн появился в замке Кергри сразу после заката. Радамир, который, как всегда, засиделся за бумагами, пытаясь свести концы с концами, ничуть не удивился столь неожиданному визиту. Это было вполне в духе высшего вампира откалывать такие штучки.
   Огромный чёрный нетопырь на полном ходу влетел в широко распахнутое окно его кабинета, чуть-чуть задев занавески кончиками крыльев. Где-то на половине пути от окна к креслу он потерял контроль над собственными крыльями и свалился на ковёр. Пара секунд трансформаций и на ковре появился вампир собственной персоной.
   Радамир вскочил с места и бросился к другу. Молодому герцогу приходилось видеть Терна в разных обличьях: и как высшего вампира, главу четырёх кланов, в расшитой витыми золотыми узорами мантии из чёрного атласа, и в простом лёгком доспехе из чёрной кожи, когда он работал вышибалой у старика Торина в трактире "Облачный Дракон". Были времена, когда он играл неуловимого ночного охотника, которому ничего не стоит убить самого короля Виссегерта, если это будет ему выгодно, и были времена, когда он готов был отдать всё золото вампирской короны за какой-нибудь пустяк. Но убитым горем Терна герцог не видел никогда.
   - Терн, с тобой всё в порядке?
   Вампир смерил его убитым взглядом. А потом тихо и решительно попросил:
   - У тебя есть что-нибудь выпить? Что-нибудь покрепче вина?
   Радамир, честно говоря, опешил. Потом замотал головой, отгоняя смятение, и пошёл к книжной полке. Там в укромном тайничке за книгами всегда хранилась одна ли две бутылки чистейшего самогона. Заначка была обязана созданием ещё его прадеду, Гастингсу фон Кергри, знаменитому победителю многих рыцарских турниров и большому любителю выпить. С тех пор она поддерживалась в готовности, как традиция. Кто мог подумать, что она когда-нибудь пригодиться?..
   Они перебрались к его рабочему столу, который герцог одним движением освободил от гор покрывающих его бумаг. На лакированную поверхность встали две пузатые бутылки в ивовой оплётке. Позже к ним присоединились два гранёных стакана. Рыцарь наполнил их оба до краёв: один придвинул к себе, второй толкнул Терну. Вампир подрагивающей рукой взял его, некоторое время разглядывал прозрачную жидкость, а потом осушил его одним исполинским глотком. Сделал глубокий вдох, выдох, и снова протянул стакан к бутылке.
   - Ещё раз.
   Радамир молча налил. Терн также молча осушил его. Так продолжалось, пока не опустела первая бутылка, а от второй осталась чуть меньше четверти. Он пил спиртное, как воду, совершенно не чувствуя вкуса. А герцог сидел напротив него, так и не притронувшись к своему стакану, и гадал. Что же должно было произойти, чтобы довести его обычно рационального друга до такого состояния?
   Наконец, руки Терна перестали дрожать, а в серые глаза вернулся прежнее осмысленное выражение. И тогда хозяин замка задал волнующий его вопрос:
   - Так что же всё-таки произошло?
   - Помнишь Мириэль?
   - Помню, конечно. Я ещё предупреждал тебя насчёт маркиза де Пусси. А ты ещё говорил, что примешь меры.
   - Так вот, я их принять не успел. Начались заварушки с кланом Сеон, потребовалось моё личное присутствие, и я просто не успел.
   - То есть он её похитил?
   - Что-то вроде того. Они вломились в её дом, убили престарелого отца и горничную, похитили её и были таковы. Ритор, который за ней присматривал по моей просьбе, попытался её отбить, а когда не получилось, последовал за ними.
   - И как?
   - Его следы теряются где-то в землях графа Виссегерта. От него не поступало вестей вот уже три месяца. Я начинаю подозревать самое худшее: то, что он мёртв, например.
   Радамир впал в задумчивость. Он помнил Ритора, как очень молодого на вид зеленоглазого парнишку, который имел привычку носить свои светлые волосы заплетёнными на манер "африканских косичек". Парень в свиту Терна попал сравнительно недавно. И наверняка не дал бы себя убить первому встречному поперечному.
   - Я бы не спешил с выводами, друг мой. Ты почувствовал его "смерть"?
   Высший вампир неожиданно застыл. Этакая мраморная статуя, реалистично подмазанная масленым "гримом" и разодетая для пущей реалистичности в настоящие кожаные латы, настоящую одежду, настоящую обувь и вооружённая длинным кинжалом. Казалось, он даже перестал дышать. Хотя почему перестал? Терн никогда по-настоящему не дышал - большей частью притворялся, чтобы не слишком пугать людей, потому что для этого, обычно, хватало когтей и зубов.
   Пауза затянулась на несколько десятков минут. Радамир спокойно глядел в остекленевшие серые глаза друга и ждал. Результат оправдал его ожидания полностью. Как только Терн снова обрёл способность двигаться и говорить, он коротко кивнул и с облегчением в голосе произнёс:
   - Ритор жив, хотя и без сознания. Он сейчас где-то в районе Дарпула - это, считай, почти на границе с твоим герцогством. Если они будут передвигаться с такой же скоростью, дружище, то будут здесь уже к утру следующего дня. Советую приготовить комнаты заранее, а то потом просто времени не будет.
   - Они, Терн? - одна бровь молодого герцога изящно изогнулась в немом вопросе. - Ты сказал "они"?
   - Да, именно так я и сказал. Мой Ритор, конечно, способный мальчик, но управлять лошадью в бессознательном состоянии не может даже он.
   Тёмно-голубые глаза человека заблестели ехидным огоньком.
   - А ты... можешь?
   - Я... не пробовал, - вампир разгадал подвох почти мгновенно. - Кстати, ты знаешь, что Маят избрал местом своей трёхгодичной практики именно твоё герцогство?
   А вот это было сюрпризом...
   - Неожиданно. Но в чём причина этого решения?
   - По-моему, парню просто некуда идти.
   - Да его в любом приличном городке с руками и ногами оторвут с его способностями!
   - Перестань, Рад - Амир, - синие глаза носферату превратились в два бездонных колодца. - Признайся, ты чертовски рад его видеть. И скинь ты эту опостылевшую личину, а то уже на глазах мозоли выросли из-за неё.
   Радамир, вскочивший в порыве эмоций, изумлённо уставился на своего собеседника. А потом расхохотался: весело, ярко, жизненно. И совершенно не по-человечески. Личина исчезала с него как пролитая вода скатывается с зеркала: постепенно, смывая совершенную иллюзию слой за слоем. Комната вмиг озарилась ярким золотым светом. Он не резал глаза, не ослеплял, даже наоборот - он был почти таким же тёплым, как солнечный и таким же неземным.
   Сияние стихло внезапно, обнажая пытливому взору прозаичного вампира несколько иную картину, чем та, что он ожидал. Терн ожидал увидеть умудрённого жизнью эльфа, а перед его глазами предстал... ребёнок.
   Это был на диво странный ребёнок. Пятнадцатилетний парнишка с коротко подрезанными под шлем волосами цвета блёклого золота и ярко-синими глазами, способными вместить в себя тысячелетия. На его юном лице выражалась запредельная, истинная красота. Даже эльфы такими красивыми не бывают.
   И тут Терн заметил что-то, что спустило его с небес на землю - шрамы. Их было всего два: тонкая белая полоса, оставленная стрелой на щеке, и ещё более тонкий след от удавки, опоясывающий шею чуть выше воротника-стоечки белой рубашки. Вампир задумчиво покачал головой.
   - Так вот значит, как вы выглядите на самом деле... любопытно, очень любопытно. Сколько тебе лет, Рад - Амир?
   Альв слегка улыбнулся. Его улыбка напоминала нечто среднее между неожиданным теплом летнего луча и мягким жаром тихо полыхающего костра. Даже его голос изменился: стал мягче, певучее и глубже.
   - Это страшная цифра, стоит ли её тревожить?
   - И всё-таки?..
   - Десять тысяч семьсот шестьдесят три полных года.
   Терн стал ещё задумчивее. Этот сопляк, оказывается, старше него почти втрое. А уж остальных-то... тут и говорить-то нечего да и незачем.
   - И как давно ты...
   - Живу среди людей? Очень давно. Тогда люди нас боялись и ненавидели, а мы их презирали и убивали. Как знаменосец и сын князя, я должен был следить за тем, чтобы эти условия соблюдались неукоснительно и именно в таком порядке. Выражаясь вашими словами, это была тирания, - Рад - Амир перестал улыбаться; мягкие голубые глаза неожиданно стали глубокого серого цвета с оттенком металла. - Это была откровенная незаслуженная тирания. О великое небо, когда смотришь на своих сородичей после многих веков наблюдений, видишь, какими ослами они на самом деле были!
   Почти сразу за его словами последовал взрыв громоподобного хохота. Видимо, Терн только что представил совершенных альвов ослами. Отсмеявшись, вампир легко сменил задумчивость на лёгкое любопытство и спокойно поинтересовался:
   - Что же заставило тебя изменить мнение?
   Губы князя изогнулись в знакомой ему ухмылке, ведь именно этой ухмылкой он потчевал много раз тогда ещё будущего главу клана Ноос в первые дни их знакомства.
   - О, этот секрет я пока открыть не готов. Ты и так слишком много узнал.
  
   3.
   Трёхгодичная практика встретила Маята сотнями неоконченных его предшественником дел. Замок Кергри хранил воспоминания о многих волшебниках. И далеко не всегда их жизнь протекала мирно.
   Где-то полдня он разгребал царящие в его комнатах завалы. Видимо, его приснопамятный предшественник был страстным коллекционером древностей. Большинство вещей было не более чем старой рухлядью, но среди хлама порой попадались по-настоящему ценные экземпляры.
   Глядя на полный комплект старых, местами погнутых, но всё ещё пригодных к использованию лат, маг преисполнялся внутреннего трепета. Если внешне они выглядели, по меньшей мере, жалко, то стоило лишь прикрыть глаза, и они переливались всеми цветами магического спектра, включая чёрный, золотой и серебристый.
   В комплект к латам, очевидно, шёл ещё меч, щит и копьё. Маяту удалось найти их все, но в весьма плачевном состоянии: от меча остался только кусок лезвия, от щита и того меньше - небольшой металлический осколок с фрагментом какого-то замысловатого герба, а что до копья... то от него остался только наконечник.
   Вторым ценным предметом оказались три толстых книги в истёршихся до бесцветности обложках. Все три были написаны на куттуле, что само по себе говорило об их ценности. Пролистав их, волшебник понял, что они намного ценнее, чем он подумал с самого начала. Одно "Руководство по боевому фехтованию имперских джерхов" чего стоит. Знать бы ещё кто такие эти самые "имперские джерхи"...Вторые две книги оказались странными справочниками по определению магических артефактов неизвестных Маяту альвов.
   - Хией, выходи! У меня к тебе вопрос есть.
   На ближайшей стене проявился безликий силуэт. Человека он напоминал весьма отдалённо, хотя и не являлся бесформенным пятном.
   - Тогда задавай, - голос теневого стража был, как всегда, безжизненен. Маят подумал немного и выбрал, пожалуй, самое главное.
   - Кто такие альвы?
   - Альвы - древний народ, населявший Авалон задолго до появления здесь эльфов. Считается, что они по непонятным причинам исчезли, оставив после себя множество памятников архитектуры, искусства и, как ни странно, книг.
   - Ясно. А что ты скажешь об этих латах?
   - Их работа, не иначе. Похожи на эльфийские, но не очень - эльфы таких не делают. Кроме того, ни одно эльфийское изделие не содержит столько магии, сколько в этом сокровище. Жаль, деформации не подлежат ремонту.
   - С чего ты взял?
   - Доспехи альвов, чародей, могут носить, чинить и изготовлять только альвы, - теневой страж мгновенно стал похож на сварливого старого гнома. - Кстати, в жилах твоего герцога течёт именно их кровь. Чистейшая, между прочим.
   - Хией, он не мой герцог. Он мой друг, кем бы он ни являлся - хоть королевским личем! Что такое имперские джерхи?
   - Регулярная армия их империи, которая когда-то занимала весь южный материк. Лучшие воины, которых когда-либо видел Авалон.
   Эти слова заставили Тангредина - младшего на мгновение задуматься. Он ничего не знал ни об альвах, ни об их империи и их воинском искусстве. Книги всегда составляли огромную часть его жизни. Он даже один раз пошёл в церковь, разумно полагая, что если чего-то нет в библиотеке его отца, то оно должно быть в другой библиотеке. А если и там ничего не окажется, то значит, этого не существует и не существовало никогда. Чуть позже он понял, что не всё можно найти на пожелтевших страницах книг.
   - Как думаешь, Радамир такой же? Ну, воин.
   - Они все служат в армии определённый срок.
   - Хм... а ты случайно в их боевом фехтовании не разбираешься, Хией?
   На этот раз теневой страж молчал довольно долго. Маят опустил книгу, аккуратно положил в стопку других и выжидающе уставился на свою "тень".
   - Чего молчишь?
   Ответ был несколько сумрачным.
   - Вспомнил, чем это фехтование кончилось для меня в прошлый раз. Джерховы мастера!
   Маят усмехнулся. Всё-таки забавную реликвию оставил ему в наследство дед.
   - Как думаешь, я смогу научиться?
   - Ну, если твой дед смог, почему ты не сможешь?..
   - Это риторический вопрос. Я ведь даже не эльф.
   - Ты тангредин, - тень тихо хмыкнула. - Ты быстрее молний, которые ты ловишь. Вы одной природы. Угадай, кто защищал людей от альвов? Правильно, тангредины, гадесы, инферналы и псионики. Только они были достаточно сильны и достаточно быстры.
   - Тогда что же произошло?
   - Люди стали слишком самоуверенны...
   Маят нашёл Радамира в его личном кабинете. Герцог, свернувшись калачиком, спал на кабинетной кушетке. Кабинет был завален бумагами. Здесь, наверное, был отчёт о развитии каждой деревни в герцогстве за последние десять лет. Неудивительно, что его сморило.
   - Мастер Радамир, я к вам с новостью.
   - Что-нибудь важное? - тело под пледом шевельнулось, зевнуло и сонно потянулось. - Тьма возьми, всю ночь не спал...
   - Не знаю, - чародей пожал плечами. - Я там доспехи раскопал... прелюбопытные. Не хотите взглянуть?
   - Доспехи, говоришь? - герцог вылез из-под пледа, снова потянулся, тряхнул короткими соломенными волосами и смерил тангредина весёлым взглядом. - Раз доспехи, то пошли. Если это те доспехи, конечно.
   - Те, те, - облегчённо заверил его Маят. - Именно, что те.
   Через минут десять они уже сидели рядом с разложенными латами. Маят оценивающе поглядывал на Радамира - ждал реакции. Тот в свою очередь смотрел на защиту, воплощённую в металле и магии, не отрываясь, и веселье в его глазах сменялось глубокой печалью.
   - Знаешь, Маят, а я ведь его знал.
   - Могу поспорить, он убил много людей.
   - Людей?! - в его глазах заблестела горечь. - О, нет, людей он не убивал - считал их слишком мелкой добычей. Больше всего его привлекали волшебники - вот их он убил несметное множество. И очень гордился своими многочисленными трофеями. Помниться, он любил коллекционировать глаза своих жертв.
   Волшебника передернуло от отвращения. Снова вспомнился Ксор Куттул и его галерея перекошенных немыслимыми страданиями образов. Гадес тоже был своего рода коллекционером.
   - Зря ты это, Маят, - Радамир заметил его гримасу. - Во многих отношениях он был много благороднее меня.
   - Это в каких же? - голос волшебника так и сочился ядом. - Или я один такой странный? Или только мне убить ничего не стоит? Я, конечно, варвар, по сравнению с твоим знакомым, но я же не вырезаю своим жертвам глаза, не отрезаю уши или пальцы с кольцами на память.
   Радамир никак не отреагировал на его слова. Даже бровью не повёл. Просто взял и с полной невозмутимостью предложил:
   - Мне скинуть образ?
   - З-зачем? - маг опешил. Предложение было столь необычным, заманчивым и одновременно пугающим, что почти выбило почву у него из-под ног. Но он бы не был собой, если бы сдался так легко.
   Герцог даже не подумал перемениться в лице. Его голос стал каким-то отстранённым, будто разговаривал сам с собой.
   - Надоело мне это всё, чародей. А открыться нельзя - забьют насмерть, землю отберут, людей запугают и с концами. Было княжество, гордое и неприступное, и нет княжества; был император, и нет его. Вот и время для смертельной тоски появилось да нельзя - земля не простит. И будешь ты маяться по миру ходячим мертвецом до конца веков.
   - Так ты ещё и князь...
   Радамир смерил его прямо-таки княжеским взглядом. Маг тут же подумал, что ляпнул что-то не то. Но тут герцог превратился в пятнадцатилетнего мальчишку и снисходительным взрослым голосом сказал:
   - Привыкнешь.
  
   4.
   По-настоящему попрактиковаться молодому Тангредину пришлось только через три месяца после приезда. Во время своего очередного изыскания в замковых подвалах, он натолкнулся сразу на три плотно запечатанных склепа. Удивительно, что можно найти за старыми сундуками и винными бочками.
   Снимать с гробниц чары он не собирался с самого начала. Во-первых не знал как, а во-вторых эта магия его настораживала. Слишком древняя, слишком непонятная, она заставляла его чувствовать себя сущим младенцем. Давно умерли те чародеи, которые накладывали эти чары, а их магия продолжала жить.
   Интересно, как они добились такой долговечности? Наверняка, автономный. Маг протянул руку и осторожно коснулся плетения кончиками пальцев, которые почти сразу обдало знакомым холодком эльфийских чар. Пальцы, как только осознали это, провалились в магию почти по фаланги. Маят подключил вторую руку, и вскоре в плетении появилась маленькая трещинка...
   Радамир ощутил пролом барьера мгновенно. Чтобы скинуть личину, схватить меч и вышмыгнуть из комнаты ушло каких-то несколько секунд - при желании он мог двигаться молниеносно. Пробегая по пустым замковым коридорам, он мысленно возблагодарил небо за то, что кроме него, Маята и старой кухарки, в замке не было ни единой души.
   Первая тварь прыгнула на него с потолка. И тут же умерла, когда волшебная сталь до середины вошла ей в горло. Брызнула чёрная кровь, и монстр рассыпался серым прахом. Перешагивая через кучку пепла, Рад - Амир на ходу отёр меч. Хмыкнул. Давно он не обнажал меча вот так по-настоящему, в бою. Как же это всё-таки приятно!..
   Пол под ногами опасно дрогнул и через мгновение взорвался камнями. Амир успел отскочить в сторону, одновременно вставая в стойку: меч на изготовку, прищуренные бледно-голубые глаза, ищут цель. И нашли, но только воин броситься не успел.
   - Elmekeria lance! - из пролома в потолок ударил столб ослепительно белого света. Одновременно с ним замок сотряс слитный крик сотен и сотен сжигаемых заживо демонов. И резко оборвался - будто опустили рубильник. В образовавшейся тишине донёсшийся снизу судорожный вздох показался странно громким. Из дыры, всё ещё скрытый пыльной завесой, вынырнул высокий силуэт в излохмаченном плаще. В одной руке он держал меч, в другой - пульсирующий белоснежный огонёк. Некоторое время он просто стоял, разглядывая что-то за завесой, а потом несколько устало махнул рукой - возникший неоткуда порыв ветра легко унёс пыль с собой.
   Амир вложил меч в ножны. Его диковинные глаза стали светлее ещё на один оттенок, став почти бесцветными. Он был очень-очень недоволен. И чародей, несомненно, это чувствовал - такие громкие эманации тихой злости было трудно не ощутить.
   Сам Маят выглядел уставшим, счастливым и неприятно удивлённым одновременно. Или, если говорит простым языком, он снова криво усмехался и выглядел полным безумцем из-за неудержимого потока Силы, плещущегося в его синих глазах.
   - Маят, какого клатта ты вообще туда полез?! - таким тоном обычно отчитывает своего нерадивого вассала ясновельможный князь. - Жизнь надоела!?
   - Чтобы меня убить, нужно нечто большее, чем кучка голодных призраков, - выпад был отбит, и Маят вложил клинок в ножны, предварительно вытерев его о штанину; огонёк, запертый в клетке его пальцев, с тихим "пшик" потух. - А тебе не стыдно подвергать своих гостей таким испытаниям?! И вообще, зачем коллекционировать привидений, если их можно просто уничтожить, вот так (выразительный жест рукой)?
   Глаза Амира резко потемнели, изменив цвет - теперь это был густо синий, и альв вкрадчиво рассмеялся. И не ответил, потому что тангредин ответа и не ждал. Слушая этот негромкий, мелодичный перезвон серебряных колокольчиков, Маят не выдержал и выругался. Потом скользнул к дыре, сделал глубокий вдох и с видом фанатичного жреца вскинул руки к небу. Полились тяжёлые как каменные глыбы и одновременно воздушно лёгкие слова кутулла. Сила хлынула в одетые в чёрные перчатки ладони, пробежала электрическими зарядами между пальцами и хлынула в затхлый воздух подземелья, сплетаясь в узоры заклятия.
   Амир опознал эту магию, как сходную с чарами "печати". Такие издревле применялись его народом, чтобы упокаивать захоронения и оберегать от разграбления гробницы и саркофаги. Как один из благородных альвов, он в своё время получил всё должное образование, которое мог ему дать отец-князь и дед-волшебник.
   Потом когда они уже возвращались в жилую часть огромного каменного дворца, Амир хотел, было, снова нацепить, уже порядком, надоевшую личину, но передумал - пора его подданным привыкать к настоящему облику своего сюзерена.
   - Ты его "запечатал"?
   - Ммм? Прости, я не расслышал, - Маят бросил в его сторону задумчивый взгляд. Герцог спокойно повторил:
   - Ты "запечатал" те плиты внизу?
   - Да, запечатал, - лицо Маята на мгновение исказила гримаса кривой усмешки. - Да так запечатал, что ни один - ни живой, ни мёртвый - не просочиться и за миллион лет.
   - Ценные чары, - в тихом мелодичном голосе фейри проскользнули нотки, свойственные только знатокам. - А как они называются?
   Тангредин некоторое время молчал, потом тихо ругнулся и снова впал в задумчивость. Амир уже начал беспокоиться, не затронул ли он какую-нибудь запретную тему. Как оказалось, всё было до боли смешно: Маят, который легко удерживал в памяти целые тома, просто забыл.
   - Что-то из ранних сочинений Куттула. Какая-то там печать...джерх, ну напридумывал же...
   Радамир только и мог, что утвердительно хмыкнуть. Об этой особенного именитого чёрного мага князь знал не понаслышке. Когда припекало, гадес мог изъясняться весьма красочно, стихами, не разу не повторяясь и на четырёх довольно редких языках.
   - Оставь, это не столь срочно. Лучше скажи, что ты думаешь о похищении Мириэль?
   Волшебник сунул руки в карманы брюк и задумался на пару мгновений. Его ответ во многом озвучил собственные мысли Амира.
   - Попытка шантажа, что же ещё: если ты не будешь сотрудничать, мы начнём присылать тебе твою возлюбленную по частям. При такой постановке вопроса, реакция шантажируемой стороны однозначна. Интересно, на что они вообще рассчитывали?
   - Терн сказал, что им нужна поддержка "серых кардиналов", а если они её не получат - не видать ночным охотникам их королевы, как своих ушей.
   - Угроза... - Маят криво усмехнулся. - Неправильная политика. Ни один уважающий себя вампир этого не потерпит.
   - Ты уверен? - глаза идущего рядом с ним воина заблестели заинтересованным блеском. Ответ чародея был прост.
   - Я бы не потерпел.
  
   5.
   Терн появился утром следующего дня как раз к завтраку. Когда он появился на террасе, хозяин и чародей только-только потянулись к разложенным на блюдах горячим оладьям, с намерением их поскорее съесть.
   Вампир легко соскочил с каменных перил и, не слишком утруждая себя правилами этикета, плюхнулся на свободный стул и притянул к себе вожделенную тарелку с кушаньем. Не прошло и мгновение, как он уже расправился с первым оладьем.
   После краткого обмена взглядами, Амир и Маят к нему присоединились. Некоторое время над столом слышалось только голодное сопение, позвякивание столовых приборов и хруст за ушами. Увлечься было совсем не сложно, ибо та кулинарная богиня, которая работала у обедневшего герцога кухаркой, в это утро превзошла саму себя.
   Вскоре они уже попивали смородиновый чай: Маят откинувшись на спинку стула и осторожно придерживая горячую кружку за ручку, Терн - просто заключив её в клетку ладоней, а Амир, следуя давней привычке, понемногу выливая вкусно пахнущую жидкость в фарфоровое блюдечко и отпивая оттуда.
   - Как там Ритор? - чародей наблюдал за вампиром сквозь ароматные пары. - Пришёл в себя?
   - О да, с ним всё в порядке, - высший вампир слегка улыбнулся. - Ещё бы несколько дней и даже Риль не смог бы ему помочь. Тебе от него личная благодарность. Вот держи!
   На белую скатерть лёг небольшой овальный самоцвет серебристо-голубого цвета. Тонкая гравировка с изображением танцующих силуэтов сложной вязью покрывали его по краям, стягиваясь в его центре, где был изображён бьющий передними копытами в воздухе конь. Маят смотрел на самоцвет и никак не мог поверить, что он действительно видит перед собой то, что во всех книгах называют "конь теней".
   - Спасибо. Это действительно очень редкая и ценная вещь, - он аккуратно завернул камень в небольшой кусочек бархата, выуженный из кармана куртки. - Считается, что секрет их изготовления давным-давно утерян.
   - Правда? - Терн отхлебнул чаю. - И что же делает этот камешек таким особенным? Кроме красоты, конечно.
   - Много чего. Например, если вставить его в оружие, оно будет рубить не только самого человека, но и его тень, что исключает его возможное перерождение. А если провести один сложный ритуал, то с помощью этого камешка можно "растворяться" в тенях. Но главное его достоинство - это, пожалуй, способность вызывать теневого стража.
   Амир вопросительно приподнял бровь. Как достаточно опытный колдун, он знал о теневых стражах многое. Знал он и то, что эти парни почти никогда не откликаются. Судя по тому, как заблестели глаза вампира, Терн тоже кое-что знал о них, потому что задал следующий вопрос:
   - Даже так?
   Маят согласно кивнул и спрятал свёрточек обратно в карман. На лице молодого волшебника в этот момент было выражение, которое очень сильно напоминало замешательство.
   - Тогда мне следует послать Риля, чтоб пересмотрел нашу клановую казну - быть может, ещё что-нибудь откопает, - вампир пожал плечами и обернулся к Амиру, - А ты, дорогой друже, что-то сегодня больно откровенен. Произошло что-то особенное?
   Альв усмехнулся и подмигнул Маяту. Тот поспешил спрятать улыбку за очередным глотком чаю. А рыцарь тем временем проговорил:
   - У этого парня такой же острый глаз, как и тебя. Да и мне самому весь этот спектакль порядком надоел - вот я и решил, что пора моим верным подданным узреть своего сюзерена в его истинном обличье.
   - И как?
   - Всё герцогство вздохнуло с облегчением.
   - Я рад за тебя. Теперь можешь с чистой совестью отвоевывать своё княжество назад.
   Как только речь зашла о перспективе возрождения былого величия, в светло-голубых глазах князя появилось совершенно несвойственное его внешнему облику выражение властности и могущества. Маят почему-то сразу представил его в королевском песцовом плаще, со скипетром и державой в руках и с золотым венцом из мечей и лавров в коротких, неровно обрезанных волосах. А, представив эти перемены, магу вдруг остро захотелось приклонить ему колено.
   - Ещё слишком рано, - в нечеловеческих глазах появились дерзкие смешинки. - Хотя, я подумаю над твоим предложением. И над выгоднейшим союзом, который это всё закрепит.
   Терн расхохотался. Через мгновение разразился хохотом и рыцарь. Маят некоторое время хмуро смотрел то на одного, то на другого, потом плюнул на всё и потянулся к вазе с имбирными пряниками, которую по счастливой случайности никто, кроме него не заметил.
   Отсмеявшись, два друга перешли к решению более серьёзных проблем. Маят в разговоре не участвовал: он лакомился пряниками, попутно изучая Коня Теней, который снова вытащил из кармана на свет дневной.
   - Как ты и предполагал, Амир, Мириэль держат аккурат в землях приснопамятного маркиза де Пусси, вассала графа Виссегерта, - голос высшего вампира, главы четырёх кланов, был обманчиво спокоен. - Ритор, до того момента как его скрутили "гуляющие днём" (вампирское название для охотников на вампиров), успел узнать в какой именно замок её увезли - он называется Дар Торакен.
   - Да неужели? - голубизна в глазах князя сменилась металлической серостью, а сами глаза заблестели нехорошим блеском. - Вот не думал, что кто-нибудь из Смертных всё же решиться туда сунуться.
   - Очередная тайна народа альвов?
   - Да нет. Просто мой дед, да прибудет его душа в свете, был очень аскетичной личностью. И он не терпел, когда его покой нарушают. Помню, когда я был совсем маленький и обучался у него магии, замок пытались штурмовать войска нашего южного соседа. Из атакующих до стен не добежал ни один, а остальных съели лесные чудища.
   - Мда... лучшего места для секретной базы не найти, - Терн поражённо присвистнул. - Думаешь, ловушки всё ещё работают?
   - Не знаю, - в голосе Амира слышались нотки сомнения. - В любом случае, когда будем гулять по тамошним коридорам, расслабляться не стоит.
   - А ...
   - Нет, план нам не понадобиться. Думаю, я смогу вас провести и без него, как-никак тринадцать лет там провёл. Кстати, ты берёшь кого-нибудь с собой?
   Терн на мгновение задумался, а потом решительно покачал головой.
   - Нет, я пойду один. Чем меньше людей будет участвовать в этой афере, тем лучше для успеха дела.
   - Хорошо...значит, с Маятом нас будет всего трое. Авось проскочим... Маят, ты не против?
   Чародей отрицательно мотнул головой, не отрываясь от выгравированных в камне знаков. Синие глаза парня напоминали два бездонных колодца, до отказа заполненных Силой.
   - Я с вами.
  
   6.
   Несомненно, когда-то давно, в годы, когда знаменитый гондорский герцог фон Кергри ходил под стол и на хлеб говорил "ням-ням", а мух - "муф-муф", замок Дар Торакен был прекрасен от верхушки самой высокой башни до последней каменной пластинки, покрывающих стенки и дно заполненного водой рва. Но время, безжалостная ко всему живому старуха, не пощадила и его неприступных стен.
   Маят, сидя на верхушке старинной липы, не мог отвести взгляда от открывшихся его взгляду развалин. Неведомый художник, будто специально, выбрал для этой постройки редкий в этих краях чёрный мрамор и не зря. Видимо, его не слишком беспокоили те горы предрассудков, которыми успел покрыться этот минерал: мол, приносит мор, привлекает нечисть всякую и прочее-прочее. Он выбрал его по одной простой, но малопонятной нормальному человеку причине - только в таком исполнении это сооружение будет выглядеть так, как должно выглядеть: тенью на фоне окутанного утренней дымкой леса, хрупкой стеклянной фигуркой в лучах солнца.
   Из пяти башен уцелели только три - две самые высокие снесло ветром во время какой-то древней бури, и теперь они нагромождениями мраморных блоков возлежали на всей территории замка и далеко за её пределами. От крепостной стены осталось и того меньше. Несчастная была проплавлена аж в пяти местах и представляла собой нечто среднее между раненым зверем и разорванными бусами.
   Оборонительный ров... (Маят похолодел) был до верху наполнен костями. Некоторые были облачены в проржавевшие насквозь доспехи, другие тянулись к хмурому небу кривыми белыми пальцами, грустно сверкая драгоценными кольцами, узорчатыми серебряными браслетами и массивными перстнями-печатками. Здесь лежали волшебники и цари, простые воины и аристократы. И лежали давно.
   Волшебник заставил себя отвлечься от мрачной красоты белых костей на фоне чёрного мрамора. В одной из уцелевших башен горел свет. Робкий огонёк свечи в узкой бойнице почти под самой крышей.
   Маят на мгновение прикрыл глаза и мысленно потянулся к светящейся точке. Мгновение... и он уже там, в узкой тесной комнатушке, стоит на подоконнике в старом медном подсвечнике. Его света едва-едва хватает, чтобы разглядеть женский силуэт, сидящий на куче прелой соломы накрытой каким-то дырявым одеялом. Вот она поднимает голову, и он видит печальное бледное лицо и большие тёмно-серые, грустные глаза.
   Где-то под деревом сдавленно стонет от разрывающей его душу муки Терн. Амир дружески сжимает его плечо, но вампир этого как бы и не замечает. Но вот настаёт и его черёд вздрогнуть. Потому что Мириэль (а это была именно она) в своём плену была не одна.
   Чтобы увидеть её, Маяту пришлось покинуть свечу и переместиться чуть правее и слиться с густой тенью от каменного выступа. Прикованная к стене, она в задумчивости облизывала разбитые губы, поминутно сдувая непослушную тёмно-рыжую прядь с лица. Внимательные зелёные глаза хранили маленький дикий огонёк, в любую секунду способный превратиться в ревущее пламя. У пояса странной девушки болталась пара пустых ножен от длинных прямых клинков. Она была недовольна: бдительная стража лишила её не только сабель, но и верного кинжала из голенища, пары метательных лезвий. Да что там - они даже мифриловые спицы из волос выдернули, изверги!
   Внезапно она замерла и, вскинув голову, пронзила взглядом то место, где прятался маг. Маят проказливо улыбнулся и подмигнул ей. Зелёные глаза девушки стали размером с чайные блюдца, а потом она счастливо рассмеялась. Да так, что и в лесу слышно было.
   Он вернулся в своё тело и, проворно лавируя между ветками, полез вниз. Едва он коснулся ногами земли, как на него камнем обрушился вопрос вампира:
   - Она там?
   - Да, в башне. И она там не одна.
   - Это мы уже поняли, - Терн покосился на стоящего в сторонке воина. - Понимаешь, когда больше десяти тысяч лет не видишь знакомых лиц, а потом через этакую порву времени встречаешь их да ещё в таких обстоятельствах.... Короче, князю сейчас надо сделать выбор.
   Чародей понимающе кивнул.
   Князь Амир, подобно статуе, застыл на грани леса и окружающей замок равнины. Он как обычно был в лёгком кожаном доспехе, надетом поверх простой тёмной одежды. Рукоять меча выглядывала из-за его правого плеча, а рука в кожаной перчатке спокойно лежала на потёртой рукояти кривого харадского кинжала. Ничего не выдавало его волнения, кроме глаз: они становились то тёмно-синими, то светло-голубыми, меняя цвет в такт его мыслям. Надо сказать, весьма тревожным.
   Но когда он обернулся к тихо ожидающим его друзьям, его глаза имели цвет эльфийской стали, то есть серебристо-серые. Он стал выше ростом, чуть раздался в плечах, немного переменился в лице. Теперь перед ними был не пятнадцатилетний мальчишка, а взрослый, много повидавший молодой человек, солдат, прошедший огонь и воду, колдун, посвящённый во многие тайны искусства. Это значило только одно - князь выбрал. И выбор его был суров. К врагам, разумеется.
   - Господа, я предлагаю немного изменить наш первоначальный план.
   - Предлагаешь атаковать их в лоб? - Терн мгновенно догадался, что именно тот хотел сделать. Амир коротко кивнул:
   - Именно.
   - И как ты себе это представляешь? Там же ворота - метр чёрного мрамора, сдобренного хорошей порцией охранных чар твоего покойного дедули!
   - Там пять проломов в стенах, - альв слегка улыбнулся. - Каждый шириной не меньше сотни шагов, а ты, вроде, не толстый - пролезешь. А с магией мы с Маятом управимся.
   Наверное, со стороны это выглядело до ужаса романтично: трое против всего мира, олицетворённого в этом мрачном чёрном замке. В башне их ждали не одна, а целых две принцессы - чем не награда? Да и злодеи прилагаются. Хоть балладу сочиняй!
   Несясь за Амиром, Маят был далёк от возвышенных мыслей о принцессах и злодеях. Самому бы уцелеть и на том спасибо. Чародей прислушался к едва заметному шороху справа. Это был единственный звук, который говорил о том, что Терн был всё ещё рядом. Чего ради вампир предпочёл удобной человеческой одежде парадное облачение высшего из высших вампиров, которое компрометировало его на сотни лиг? И почему распустил волосы, хотя в данной ситуации было бы уместней оставить их короткими?
   Вместо ответа перед глазами всплыло печальное лицо Мириэль. О да, те, кто её украл, не преминули поставить её в известность, какое чудовище находиться рядом с ней. Вампир. Кровосос, без совести и стыда, загубивший не одну сотню доверчивых девушек на своём длинном веку. И ей, оказывается, очень повезло, что они её украли как раз вовремя, чтобы предотвратить... э-э... преступление. И Терн, понимая, что скрывать больше бесполезно, решил показать ей себя таким, каким он есть на самом деле, а лучшего наряда для этой цели, чем парадный, где всё, так сказать, на виду, и не придумаешь.
   Что до Амира... теперь он больше не притворялся добреньким светлячком. Одного взгляда на его прямую спину и мощные стремительные рывки хватало, чтобы понять, что бегать на перегонки со смертью ему не впервой, ведь в знаменосцев обычно стреляют в первую очередь. Вот он выхватывает меч и с размаху вламывается в невидимую стену силового щита. Треск, искры статических разрядов. Маят в прыжке хватается за острые края и держит их до тех пор, пока вампир не проскользнёт внутрь. Перчатки на его руках дымятся, не выдерживая напора. Он отпускает края и вваливается внутрь. Полог перед его лицом мгновенно стягивается заново, а за спиной уже слышны крики стражи, умирающей под острыми когтями и холодной сталью.
   Волшебник стягивает перчатки и отбрасывает их в сторону. Руки горят от ожогов, но он не обращает на них внимания. Просто разворачивается, вытягивает руку и тихо, но очень торжественно проговаривает:
   - Gaav Flare!
   С обожженных пальцев срывается кроваво-красный вихрь. Амир и Терн успели отскочить, а вот стражам повезло меньше - их стёрло в пепел за доли секунды - и вихрь клубящимся красным облаком полетел дальше, сметая на своём пути деревья, статуи и разрушая каменную кладку аллей.
   Амир одобрительно хмыкает, и ведёт их дальше, через двор к главному зданию. Минуют пару десятком ступенек, где Маят "воздушным кулаком" вышибает цельнокованую мифриловую дверь, которая, проносясь по огромному холлу, расчищает им дорогу получше фаланги умелых копейщиков. Здесь уже одобрительно хмыкает Терн - просто и со вкусом.
   Несколько коридоров, пара залов, четыре разрушенные двери. Маят потерял счёт времени. Убивать, а точнее добивать, им приходилось всего два раза. Стражник в цветах маркиза де Пусси спасся от деревянных осколков за колонной и попытался разрядить в князя арбалет, за что получил метательным ножом в глаз.
   Потом им попался колдун. Слабенький такой колдунишка, обвешанный амулетами, как новогодняя ёлка игрушками, но Терн никогда не отличался брезгливостью. Амулеты хором треснули, отдавая высшему вампиру свою силу. Спустя мгновение "треснул" и их обладатель - ночной охотник "выпил" его досуха, не оставив и капли.
   Маят первый раз видел как вампир охотиться и это зрелище почему-то не вызвало у него каких-либо возмутительных реакций. Десять лет проведённых за одной партой с оборотнем заставили смотреть на жизнь несколько иначе. А чем вампиры хуже?
   У входа в главный зал, они разделились. Амир и Маят направились прямиком в "логово зверя", а Терн, шурша белоснежным плащом, исчез в тенях. Его путь лежал в башню, где томились принцессы.
  
   7.
   Чёрный мрамор замка Дар Торакен навевал приятные воспоминания о родном, если не сказать, родовом поместье в трёх десятках лиг от Осгилианта. Согласно традиции, там жили всё главы кланов, и каждый из них оставлял на этом огромном доме своё отпечаток. Последний оказался фанатом чёрного мрамора - все ниши заставил статуями из этого драгоценного минерала, превратив и без того мрачный фасад в то, что за лигу бросало путников в дрожь и трепет.
   Терн скользил по пустым коридорам, как призрак. Это крыло замка наверняка было необитаемым. На то были причины - страх, главным образом. Он видел едва заметные следы кровавых потёков на стенах и полу, замечал он и жуткие тройные борозды когтей на редких колоннах, и сломанные мечи в укромных уголках. Он слишком хорошо знал людей, чтобы не понимать причину их страха. Они думали, что здесь обитает какой-то особенный зверь. На самом деле это было всего лишь элементом декора. Терн крепко зауважал старика-волшебника.
   Подняться в башню незамеченным всё же не получилось. Вышеупомянутый маркиз не поскупился и снабдил башню охраной поголовно из "гуляющих днём". Его встречали роем серебряных стрел и болтов, выливали галлоны освященной воды с отваром чеснока, пытались упокоить - одним словом, что только с ним не делали, но остановить так и не смогли. Кровь колдуна пришлась очень кстати, и вампир даже не запыхался.
   Нужная ему дверь охранялась. Впрочем, иного он и не ожидал. Терн не смог ничего с собой поделать: губы сами по себе расползлись в хищном оскале, а тело содрогнулось в боевой трансформации. В это мгновение его мало что волновало, кроме этих двух вампирских выродков, которые стояли между ним и Мириэль, которая смотрела на него через решётки в маленьком окошке в двери.
   Первого из стражей Терн снял одним ударом. Рука, увенчанная острейшими когтями, легко прошла через стальной ошейник и добрались до голой шеи. Фонтан крови тугой струёй ударил в потолок и окрасил стены алым. На чёрный с золотым шитьём плащ не попало ни капли.
   Второй оказался столь же неосторожен. Удар тыльной стороной ладони проломил мифриловый (!) панцирь и рука с хрустом вошла глубоко в грудину, а когти преспокойно растерзали беспомощное сердце. Нечеловечески быстрая реакция швырнула его вперёд и в сторону, уходя от удара серебряным ножом в спину. Мгновение и неудачник рассыпался пеплом, получив собственным клинком в шею.
   С четвёртым пришлось повозиться дольше всех - видимо, на его долю пришлось больше вампирской крови, чем на остальных. Они плясали на острие ножа целую минуту, пока парень не ошибся и "случайно" не напоролся на собственный меч. Этого вполне хватило, чтобы вампир узнал технику. Что называется, повезло напороться на старых знакомцев. Ведь именно к ним в лапы целых два раза попадал сначала ночной охотник, а потом и глава клана Ноос Терниан. И оба раза ему удавалось сбежать, прихватив с собой парочку зазевавшихся часовых.
   Не успел прах четвёртого осесть на камни пола, как Терн уже мчался вперёд, тщательно выбирая цели. Сейчас главное не просчитаться, а заработать осиновым колом в сердце как-то не грело.
   Тот, что стоял слева, никак не ожидал нападения. Вампир сломал ему шею. Тот, что справа, среагировал мгновенно. Арбалетный болт вошёл ему в плечо. Терн взвыл от боли. Потом одним движением выдернул и отбросил проклятую вещь в сторону. С каменным лицом поправил плащ... и бросился в атаку.
   Второй болт свистнул в опасной близости от лица, но он успел увернуться. Свалив охотника на пол, вампир выбил у него арбалет и с чувством впечатал ему кулак в челюсть. Предатель сдавленно охнул, изо рта выплеснулась кровь. Терн ощерился в предвкушении: а вот и предводитель объявился. Гуляющий днём выхватил нож. Пять минут жаркой борьбы стоили вампиру двух достаточно серьёзных ран на шее и под рёбрами. Будь он живым, он бы уже давно отбросил лапти. Но, к счастью, он живым не был. В отличие он его врага.
   Кинжал, верно служивший вампиру во всех его уличных приключениях, включая то, что закончилось работой в таверне "Облачный Дракон", по самую рукоять вошёл охотнику в грудь. И сломался, оставив в окровавленной руке вампира только потёртую рукоятку.
   Он встал и огляделся. Никого живого вокруг не наблюдалось, а из нежити был только он один. Вернув себе человеческий облик, Терн стряхнул с пальцев кровь и, не спеша, но и не задерживаясь, подошёл к двери.
   - Я знала, что ты придёшь, - она улыбнулась, и нотки грусти в её глазах начали медленно таять. - Мне без тебя было очень плохо.
   Он не ответил. Только прильнул к решётке и нежно поцеловал её пальцы.
   - Не боишься находиться рядом с таким зверем, как я?
   Она едва заметно качнула головой.
   - Нет, не боюсь.
   - Даже после того, что ты здесь услышала?
   - Я знала, кто ты с нашей первой встречи. Я не услышала здесь ничего из того, чего б не знала.
   - Ритор? - Терн слегка улыбнулся. - Этого следовало ожидать - парень совершенно не умеет держать язык за зубами.
   - Не вини его. Он очень старался.
   - Ладно, но только ради тебя.
   Дверь он выломал. Просто хорошенько дернул, и она с мясом и каменной крошкой вылетела из проёма. И, проскользнув в камеру, тут же заключил свою маленькую королеву в объятья, с удовольствием вдохнул аромат её волос, ощутил под кончиками пальцев шёлк её кожи. Мир вокруг померк и сузился до них двоих.
   Но, несмотря на несомненное счастье момента, Терн не забыл и о насущных делах. Закутав Мириэль в свой плащ, он занялся освобождением второй принцессы. Девушка не сопротивлялась, хотя и побледнела изрядно.
   Осматривая цепи, вампир мысленно отметил мастерское исполнение. Несколькими веками ранее даже ему эти цепи составили бы некоторые проблемы. Для того, чтобы разорвать сдобренные магией оковы, нужно было быть как минимум талантливым колдуном средней руки. Или вампиром с его нечеловеческими возможностями.
   Острый вампирский слух сообщил хозяину, что битва в самом разгаре. Снизу доносился жуткий грохот - это заклинания крушат каменные стены главного бального зала. В нос ударил едва уловимый запах смерти. Следовало поспешить. Вот Терн и поспешил: вместо того, чтобы аккуратно разжимать звенья цепей, он просто сорвал сами браслеты. Металл разорвался, как простая тряпка.
   В итоге башню покидали они уже втроём: вампир и две женщины. К залу они уже подходили в другой компании - вампир, девушка и... злой, как тысяча демонов, черноволосый и смуглолицый альв в чёрном кожаном доспехе поверх тёмных рубашки и брюк. На ногах у него были простые чёрные сапоги. Длинные чёрные волосы (добрая пядь ниже лопаток) падали на его лицо, плечи и спину. Терн, памятуя о герцоге Радамире под личиной которого тихо правил своим маленьким княжеством князь Рад-Амир, не слишком удивился этой перемене. А вот Мириэль действительно испугалась. Её можно понять: провела почти месяц в одной камере с женщиной, чтобы потом узнать, что эта женщина - вовсе не женщина, а замаскировавшийся мужчина. Пришлось тихонько нашептать ей на ухо пару слов, чтобы успокоить. И увести подальше от этого мерзкого места.
   - Ты Эйни, ведь так?
   Освобождённый едва заметно кивнул, даже не взглянув в его сторону. Вампир не обиделся на подобное пренебрежение. Прижимая к себе дрожащую девушку, он уже строил "врата" в логово, где его с нетерпением ждут Вельхеор, Кельнмиир и малыш Ритор.
   - Тогда передай князю, что принцесса в моих руках. Пусть разбирается с маркизом по собственному усмотрению - его земля, его законы.
   Тот снова кивнул. Его смуглое лицо не выражало ровным счётом ничего. Только в глазах появился заинтересованный огонёк. Поэтому его вопрос не застал Терна в некоторой степени врасплох.
   - От чьего имени передавать?
   - Скажи, что от вампира. Он поймёт.
   И исчез в облачке сизого дыма. Альв, которого назвали Эйни, остался один на один с замком. И эта заманчивая перспектива вызвала на его прекрасном смуглом лице совершенно демоническую улыбку.
  
   8.
   Маят, конечно же, ожидал встретить здесь магическое сопротивление, но предположить, что оно может оказаться таким мощным, молодой волшебник не мог. Их зажали в одной из ниш между колонами, где раньше стояло чучело в старинных доспехах. Прежнего хозяина пришлось выселять в спешном порядке, потому что "воздушный щит" под ударами вражеских колдунов начал давать трещины и угроза жизни из призрачной превратилась во вполне реальную.
   Отдышавшись немного, дерзкие атакующие подсчитали свои потери: если не считать разрушенного "воздушного щита", оба были целыми и невредимыми. Пока. Враг понёс ущерб чуть более ощутимый - Маят успел наслать на троих из шести магов "соловьиную порчу". Это простое заклятие не требовало никаких специальных жестов. Просто Маят мельком хлопнул в ладоши, и половина волшебной поддержки попадала на пол, хватаясь за уши и истошно вопя благим матом.
   Пока чародей развлекался с магами, Амир со всех ног нёсся к неровному строю гуляющих днём. Арбалеты, нацеленные прямо в него, воина ничуть не смущали.
   Убийцы вампиров разрядили свои арбалеты, когда до него оставалось не меньше десяти шагов. Разом щёлкнули три десятка тетив, выпуская три десятка бельтов.... Белой молнией сверкнул выхваченный из-за спины меч... И три десятка захлёбывающихся кровью тел начали медленно оседать на каменный пол, разрубленные от плеча до пояса. Вот оно - боевое чародейство светлых альвов. Смотрите и ужасайтесь...
   Но этот успех был мимолетным, потому что место убитых заняли новые, и одинокому воину пришлось прятаться в каменной нише вместе с задумчиво потирающим рукоять меча рыжим волшебником. Но был ещё один плюс его спешного отступления - он прекрасно разглядел, сколько людей им противостоят. Оказалось, около сотни белоплащников, эти самые шесть магов, работающих "в кольце", и маркиз с личной гвардией - ещё человек двадцать.
   Действие порчи длилось минут пять, и Маят использовал их, чтобы продумать дальнейший план действий. Амир, тем временем, оттирал меч от крови.
   - Ну, чародей, твои идеи и предложения, - голос князя был совершенно будничным, будто в них сейчас не целились полсотни арбалетчиков, а шесть магов вот-вот не обрушат потолок им на головы. - Готов выслушать любые.
   - Значит, порчи оказалось мало, - Маят задумчиво закусил губу. - Тогда применим кое-что посложней. Отвлеки-ка этих ребят от меня хотя бы на пару минут, а уж я постараюсь разобраться с колдунами честь по чести.
   - Отвлечь? Что ж сделаем в лучших традициях "лесных духов".
   - Это эльфов что ли? - как-то устало удивился волшебник, поправляя меч на поясе. В ответ получил снисходительную усмешку. Видимо, эльфы этим "духам" и в подмётки не годились.
   - Эльфы... почему-то все убеждены, что если выбиваешь девять яблок из десяти, то ты великий стрелок.
   - А разве нет?
   - Ха! Они просто не видели, как две сотни "духов" в открытом поле остановили пятитысячную императорскую конницу. Кавалерия даже разогнаться толком не успела, как потеряла пять сотен всадников. Эльфы, которые тогда по лесам да за горами прятались, глаза бы себе повыкалывали, увидь они этот бой.
   - И сколько их доскакало до конечной цели? - Маят уже выглядывал из их укрытия, примеряясь.
   - Ни одного.
   - Всех насмерть?
   - Пленными: кому в руку, кому в плечо или в ногу. Особо горячих успокаивали на месте - либо вражеским ножом по горлу, либо ножнами от меча по затылку. Военное время не может обойтись совершенно без крови, кто-то всё равно должен погибнуть. Ты готов?
   - Да.
   - Тогда я пошёл.
   Они выскочили из ниши одновременно, и каждый метнулись к своим противникам. Амир был на седьмом небе от счастья. Когда ещё так придётся помахать мечом в одиночку против сотни бойцов. Лучшей разминки и не пожелаешь.
   Арбалетчики успели дать два залпа, прежде чем он добежал до их строя. Мечи (или что там у них было вместо мечей) воины в белом обнажить не успели. Отбрось они арбалеты хоть на пару секунд раньше, и дерзкая выходка опального князя захлебнулась бы.
   Старый клинок, от кончика лезвия до самой крестовины тёмный от въевшейся в металл крови убитых им, с лёгким шипением выскользнул из ножен и сверху вниз рассёк свою первую жертву от ключицы до груди. Проворно выскользнул из раны и тут же нашёл свою вторую жертву - молниеносное движение руки и самый конец смертоносной стали полоснул второго воина в белом по запястью с ножом, а потом гладким движением рассёк шейную артерию. Третьего врага Амир убил точным ударом в ногу: меч вошёл точнёхонько в бедренную артерию. И дальше, дальше, дальше... как на уроке фехтования, когда они с отцом с чувством и смехом бились деревянными палками, как на поле боя, когда за спиной бронированный строй имперских щитоносцев, а он остриё клина.
   Появление Эйни он почувствовал мгновенно - просто где-то на задворках мозга вспыхнула и зажглась маленькая ярко-синяя искорка. Почему синяя? История этой искры очень и очень долгая, и рассказывать её пристало перед камином за чашкой горячего чая, а не посреди жаркой схватки.
   Князь мельком стрельнул взглядом в ту сторону, где находился его тёмный сородич. Альгирдас выглядел так же молодо, как и десять тысяч лет назад: те же длинные чёрные волосы, стянутые в "конский хвост" на затылке, скрепленный мифриловыми спицами; те же внимательные зелёные глаза, глядящие в самую суть и никогда не ведающие промаха. И, конечно, чёрная одежда и доспехи, делающая его похожим на тень. Только в глазах прибавилось потусторонней грусти, свойственной всем долгожителям. Вооружён он был весьма экзотично: витой чёрный лук старинной работы, украшенный несколько поблёкшей от времени позолотой, такой же позолоченный колчан полный только на половину и заткнутый за ремень брюк короткий меч без ножен с толстым увесистым клинком и изогнутой в сторону лезвия чашей крестовины.
   Сейчас Альгирдас с отстранёно-равнодушным видом вытягивал из колчана две чёрные стрелы с позолоченным оперением. Кончиком мизинца попробовал тетиву, потом наложил сразу обе, натянул лук и, не тратя времени на прицеливание, отпустил тетиву. Стрелы со свистом рассекали воздух, несясь к своим целям, а им вслед уже летели другие, третьи, четвёртые - и так пока в колчане остаётся хотя бы одна. Когда Эйни начал стрелять, Маят неслышной тенью мчался сквозь пласты реальности. Тёмный хардук лежал в ножнах, ничем не выказывая желания рваться в бой. А вот Роза - Роза могла пригодиться.
   В его обучении был такой момент, когда Азакгал, его учитель - демон, опасался открывать своему подопечному секреты более высоких ступеней мастерства из-за его чрезвычайного таланта к рукопашным схваткам. Теперь же, ударяя первого мага стилетом в шейную артерию, волшебник вполне разделял его опасения. Кровь, напоенная магией до огненного блеска, ещё не успела ударить вверх тугой струёй, а рыжеволосый убийца уже подскакивал ко второму магу и с размаху вонзал ему кинжал в живот. Колдуны пытались бежать, пытались огрызаться, но с Маята всё скатывалось, как с гуся вода. "Боевой транс" бросал его из стороны в сторону, как былинку на ветру, направляя руку с кинжалом точно в наиболее уязвимые точки человеческого тела.
   За спиной перестал тренькать лук. Одновременно с этим загудели стальными тетивами уцелевшие арбалеты, и до обострившегося слуха волшебника донеслись редкие скрежещущие "дзыньканья" крепких трёхгранных наконечников о клинок - это незнакомый лучник попал под обстрел без единой стрелы в колчане.
   Маят, не оборачиваясь, махнул за спину рукой. "Облачная коса", принесшая ему много проблем в студенческие годы, с лёгким шелестящим звуком слетела с кончиков пальцев и, поминутно уплотняясь, понеслась к завязшим в отчаянной схватке с одиноким воином белоплащникам.
   Амир успел отпрыгнуть. Почти невидимое в суматохе боя волшебное лезвие проскользнуло в каких-то нескольких десятках сантиметров от его груди. А потом он стал свидетелем того, как "коса" проноситься сквозь плотную массу облачённых в доспехи людей. Это боевое заклятие не испаряло всё, к чему прикасалось, подобно "косе крови" - оружие воздушных магов просто рассекало препятствие надвое, как исполинский меч.
   Храмовники так ничего и не поняли. Волна раскаленным ножом пронеслась сквозь строй, а солдаты ещё вытягивались вперёд в неловких выпадах, стараясь достать отступившего противника. А потом строй просто сломался: переломился надвое и упал, как сломанная хворостинка.
   Князь судорожно сглотнул и невольно стиснул рукоять меча. Он не знал, что страшнее: когда целый батальон взрывается, как переспелый помидор, с брызгами и кровью или когда этот же батальон просто безмолвно падает, как кипа срезанных косой колосьев. Где-то на задворках сознания ошарашено мигал синий огонёк - Эйни тоже испытывал лёгкий шок от увиденного. Но здесь был и плюс - теперь им осталось только одолеть личную гвардию маркиза.
  
   9.
   Терн решился оставить её только тогда, когда Мириэль, утомлённая потрясениями, наконец, уснула. Проходя по пустынным коридорам чёрного особняка, нынешний глава кланов пребывал в раздумьях перемешанных с облегчением от того, что с Мириэль всё в порядке. Теперь можно было заняться, так сказать, государственными делами.
   Сейчас кланы были едины, как никогда - попытка людей шантажировать весь вампирский род странным образом их сплотила. Ночные охотники жаждали расплаты за понесённые унижения. А уж Терн сделает всё возможное, чтобы утолить эту жажду, даже если для этого понадобиться погубить целое королевство.
   Покои Риля находились в одном из флигелей особняка и занимали целых три этажа: на одном лекарь жил, на втором располагалась его лаборатория, в на третьем он пользовал больных. Сейчас там маялся дурью один Ритор, но к нему высший вампир заглядывать пока не собирался. Ему нужен был господин доктор, собственной персоной.
   - Уважаемый Мориэль, уделите ли вы мне одну из ваших драгоценных минут?
   - Разумеется, Терниан, но всего одну, - высокая фигура замерла в шаге от двери с подносом, полным лекарств, в обтянутых чёрными перчатками руках.
   - Ладно, постараюсь уложиться. Как Ритор?
   - Почти здоров. Отпаиваю вином с со специями. Пить кровь ему сейчас категорически нельзя.
   - Как долго он ещё пролежит?
   - Неделю, плюс-минус несколько дней.
   - Понятно, управимся без него. Риль, как ты смотришь на то, чтобы оказать финансовую помощь возрождающемуся альвийскому княжеству?
   Из-под капюшона раздался смех.
   - Тогда тебе проще будет сразу послать пару "теней" в королевский дворец - убьёшь сразу двух зайцев: и королевскую династию обезглавишь, и Раду-Амиру задачу облегчишь. Ему ведь придётся завоёвывать весь Гондор...
   - У-у...
   - А то! Кроме того, ещё придётся доказывать, что альвы - это не просто плод воображения стариков в серых рясах. Ты всё ещё хочешь его спонсировать, после этого?
   - Конечно, - вампир уже прикинул перспективы. - Сейчас даже больше, чем раньше. Ты знал, что наш обожаемый Виссегерт пользуется запретным колдовством?
   - Понятие "запретный" сейчас не в ходу, Терн, - в невозмутимом голосе Риля появились странные интонации, который вампир принял за умело скрытое неверие в собственные слова. - Волшебники уже столько тайн раскрыли, что сами сбились со счёта. Правда, есть ещё магия Десяти Неизвестных...
   - Вот и я о том же - запретней этого трудно что-нибудь найти.
   Тут с Рилем произошла поистине невероятная вещь: он чуть не выронил поднос, а его голос предательски дрогнул. Мориэль не знал, куда себя девать от нахлынувших на него эмоций.
   - Но, Терн, ты понимаешь, что это значит?! Император всё ещё во дворце, вероятно под арестом или в подземельях, не важно, но сам факт того, что он жив - это уже сенсация!
   Тут Терн подозрительно прищурился:
   - А с чего ты взял, что он жив, а не, скажем, превращён в безжизненную куклу?
   - Сразу видно, что ты не маг. Если бы он был мёртв, о глава четырёх кланов, то твои дознаватели ничего не почувствовали бы. Гадающий обязательно должен быть в полном сознании и должен прекрасно осознавать, что и как он делает, иначе магия не сработает. А, чуть не забыл, бросать камни должен один и тот же человек - избранный - и никто кроме него прикасаться к Десяти Неизвестным не может. Поэтому убить императора никак не могли.
   Из лекарского флигеля высший вампир почти выбежал. В голове уже созрел план, чем озадачить его дознавателей на этот раз.
   Этим же вечером он совершил вылазку в королевский дворец, а если быть уж совсем точным, то в королевские подземелья. Если верить карте, добытой в архивах кланов, в катакомбы существовало три лаза: через дворец, через потайной люк в дворцовом парке и через городскую канализацию. Терн выбрал третий вариант, руководствуясь главным образом фактором незаметности. Правда, оставались ещё канализационные монстры и специально выведенные для охраны дворцовой секции крокодилы, но насчёт этого Терн волновался меньше всего - и не с такими бились.
   В сеть каналов он проник через канализационный люк в подвалах особняка. Здесь тоннели имели почти кристальную чистоту, что существенно облегчало первые этапы задачи. Вампир, облачённый в "рабочую" чёрную одежду, промчался через этот участок на всех парах. Первые проблемы начались за три лиги до городских стен - Терн подошёл к первому коллектору.
   Когда-то давно это было проточным подземным озером и таких озёр на территории города было семь штук. Альвы, когда строили канализацию, не обошли их стороной: из некоторых брали воду для хозяйственных нужд, а другие поменьше использовали под коллекторы. Чистые воды таких озёр очень быстро потемнели от нечистот и мусора, который стекался сюда тысячелетиями, и в вонючих глубинах, как оно обычно бывает, завелось какое-то неизученное наукой чудовище с очень длинными щупальцами. Добрался до дворца только через час. Пришлось идти окольными путями, чтобы не потревожить местных обитателей. Особенно повозиться пришлось с крокодилами в "королевской секции": настырные твари преследовали прыткого охотника добрых пять минут, пока тот не залез в такой тоннель, который оказался слишком маленьким для их массивных тел.
   Как потом выяснилось, влез Терн не в тот тоннель, в который собирался. Впрочем, его промашка не слишком сбила его с курса: вместо того, чтобы попасть в темницу, судьба забросила его в вентиляционный лаз как раз над постом стражи возле входа в казематы, где он услышал один очень важный разговор.
   Вампир вылез из лаза как раз в тот момент, когда придворный маг Игнациус и первый советник его величества граф Виссегерт покидали подземелья, ведя оживлённый разговор. Терн с превеликой осторожностью последовал за ними, стараясь не упустить ни.
   - Невероятно! - седобородый маг едва не трясся от волнения. - Это просто невероятно! Настоящий... (мудрёное слово на непонятном языке) - только они, если верить легендам, были способны на такое! Что за сокровище!
   - Это просто волосы, ваше магичество, - граф энтузиазма не разделял. - Пусть и сплетённые в кольчугу, они всё равно останутся просто волосами.
   - Ах, вы не понимаете!..
   - И не хочу. Заниматься всей этой бесовщиной - ваша работа. Вы мне лучше скажите, зачем он это делает? Быть может какой-нибудь их ритуал?
   - Будь он воином, я бы подумал, что он собирается бежать, - старик почесал бороду. - Но, к счастью для нас, он не воин и без своих Рун почти бессилен. Но в одном вы, господин граф, безусловно, правы - это действительно ритуал. Во время изучения их исторических хроник, я трижды сталкивался с тем, что правители ткали из собственных волос доспехи - и вскоре после этого империю сотрясали великие потрясения. Это были войны главным образом: первый раз привёл к образованию их империи, второй - незадолго до гражданской войны, а третий - незадолго до их исчезновения.
   - Стало быть, Гондору стоит опасаться войны с этими божьими выродками? - граф улыбнулся. Издевательски. - Ваши доводы неудивительны. Королевство находиться на пике своего могущества, силы альвов незначительный и рассеяны. Им же хуже, если нападут.
   - Зря вы их недооцениваете, господин граф. Не стоит забывать, что на плечах их джерхов раньше стояла великая империя! Они били харадримов, загнали эльфов в их леса, выгнали эвиальцев в степи - они не знали ни одного крупного поражения!
   - Везение, не более, - граф был ярым патриотом своей родины и гондорской армии, где отпахал без малого четверть века жизни. Терн не любил таких: наверное, потому что сам никогда патриотизмом не увлекался.
   - Господин граф, право мне вас жаль.
   - С чего это?
   - Плохо вы знаете историю своего государства.
   - Копаться в пыли - ваша работа. Моё же дело - советовать королю, с кем воевать, а с кем мириться. И сейчас мне нужен конкретный ответ: на что они способны ради своего императора?
   Терн не видел, как волшебник задумчиво сдвинул брови, но, безусловно, это почувствовал и ещё сильнее вжался в потолок. К счастью, пронесло - маг его не заметил.
   - На всё. Полагаю, безграничное повиновение своему правителю у них в крови.
   - Это уже лучше (шантажировать вздумал, урод). Вы разобрали с его рунами?
   Здесь вампир навострил ушки ещё больше. В голове уже выстроился новый план: выкрасть императора вместе с его "запретными" рунами, но это, увы, было невыполнимо даже для него. Поэтому стоило удовлетвориться разведкой.
   - Единственное, что мне удалось узнать - это материал, из которого их вытачивали. Редкий почти не изученный минерал - адамант - представлен здесь девятью разновидностями, каждая из которых представляет одну из Неизвестных. Их магия как-то изменила камни - нам такое не под силу, увы - сделав их живыми подобиями Девятки...
   - Попроще, ваше магичество, у меня нет времени.
   - Камни выбирают себе одного владельца, и использовать их может только он и только одним способом - предсказывая будущее. У меня половина лаборатории сгорела, когда я попытался "открыть" одну из них. Сегодня я проведу кое-какие опыты, а завтра наведаемся к нашему пленнику ещё раз. Вы согласны?
   - Может толк и выйдет.
   Больше Терн их не преследовал: дослушал, как их шаги удаляются по темничным коридорам, и по-прежнему перемещаясь по потолку, продолжил свой путь в глубь дворца - прямиком в покои королевы.
  
   10.
   После того, как Маят выкосил слаженный строй белоплащников одним ударом, маркиз де Пусси попытался сбежать. Его изящный серый конёк развил такую прыть, которую ожидать от парадной лошадки было сложно. Единственное, чего не рассчитал гондорец, так это дальнобойность антикварного альвийского лука.
   Эйни пустил стрелу только тогда, когда маркиз выскочил во двор и успел отскакать от замка шагов на сто. На таком расстоянии даже эльф испытает лёгкие сомнения, но Эйни даже бровью не повёл. Стрела с шипением рассекла воздух и с хрустом вошла маркизу под левую лопатку. Сила удара выбросила его из седла и заставила конька споткнуться. Маята прошибла дрожь. Теперь понятно, каким образом две сотни стрелков расправились с пятью тысячами вооруженных до зубов конников: они просто посбивали их с сёдел.
   - Меткий выстрел, Альгирдас, - Амир вложил меч в ножны. - Какими судьбами оказался в Дар Торакене?
   - Я ожидал встретить здесь Зан - Афара, - тёмный опустил лук и задумчиво посмотрел на свои окровавленные пальцы. - А встретил кучку Смертных, который собирались разводить вампирский клан на какой-то артефакт. Что называется, не повезло. А что делаешь здесь ты, господин Рад?
   Маят слегка покраснел и отвернулся, приглядывая за остолбеневшими гвардейцами маркиза. Князь что-то с ними сделал секундой ранее: теперь они больше напоминали статуи, чем людей.
   - Выполняю дружеские обязательства, - Амир слегка улыбнулся. - Ты его, наверное, видел. Высокий такой, в белом плаще с позолотой...
   - Видел, как же. Забрал девушку и исчез. Сказал, что можешь делать с маркизом, что вздумается.
   - Тогда какого клатта ты его пристрелил?
   - Да живой он, живой - чай покрупней мухи будет. Просто сознание от боли потерял, - тут Эйни заметил стоящего в сторонке Маята. - А ты с каких пор стал водиться с тангрединами?
   - Во-первых, Эйни, не я, а гондорский герцог Радамир фон Кергри, - Амир особенно выделил последние слова. - Во-вторых, вышеупомянутый герцог совсем недавно принял его на трёхгодичную практику, потому что от болотных кикимор просто спасу не стало. А в-третьих...
   - В- третьих?
   - А в-третьих, я его ещё мальчиком знал. А теперь к делу: зачем ты искал Зан-Афара? Ты же не хуже меня знаешь, что он покинул эти места ещё до вашего переселения на Драконий Хребет.
   Лучник как-то печально улыбнулся, глядя в пустой колчан, потом повесил лук на плечо. Амир смотрел на него выжидающе. Эйни сам всё скажет, если сочтёт нужным. К ним подошёл Маят и молча встал рядом.
   Наконец, Альгирдас заговорил:
   - Мы возвращаемся обратно в Крепь. Возникли проблемы, которые вынудили общину возвратиться в родные леса, и мне бы очень не хотелось, чтобы мы встретили по пути какие-нибудь человеческие поселения. Этот переход должен остаться тайной.
   Князь понимающе кивнул.
   - Если вы пойдёте старым маршрутом, то там проблем не возникнет. Кроме болотных кикимор, там ничего живого вы не встретите. Но я одного не понимаю: зачем?
   - К нам зашёл Идан и сказал, что император почти закончил плести Узор. Община решила быть ближе к центру событий. Не удивляйся, если в скором времени получишь весточки от Эредина и Слави, потому что они тоже подтягиваются сюда.
   Покидали Дар Торакен верхом, благо лошадей было оставлено в избытке. Едва только замок скрылся за стеной деревьев, Маят внезапно почувствовал чей-то "взгляд". Будто кто-то очень большой и сильный на мгновение отвлёкся от утомительного самосозерцания и удостоил группку отдаляющихся всадников взглядом. Перед глазами мгновенно расцвело видение...
  
   "Невысокий светловолосый субъект эльфийской наружности в старой много повидавшей одежде и с парными мечами у пояса стоял рядом с окованной вороненой сталью дверью.
   Наклонившись к решётке, он тихо-тихо позвал:
   - Зан-Афар, как ты там? Всё ещё не надумал бежать из этой каталажки?
   - Несколько дней ничего не изменят, дорогой мой Идан, - негромкий голос неведомого Зана-Афара бросил чародея в священный трепет. - Кроме того, Узор ещё не закончен, а лучшего места, чем собственный дворец для этой цели не найти.
   - Но, твоё величество, они же убьют тебя, как только получат своё! А так я хоть буду уверен...
   Голос из-за решётки обдал Маята такой властностью, что даже светловолосый Идан был вынужден осечься.
   - Ты прекрасно понимаешь, что без своих Рун я абсолютно бесполезен. А висеть обузой я не намерен.
   - Да какого клатта!? - Идан быстро оправился от потрясения и теперь дал волю накопившемуся возмущению. - Какая к клатту обуза?! И вообще чего я вас слушаю?
   - Действительно, - от тихого смешка, казалось, дрогнули стены. - Ты мог вообще не приходить.
   - Да, клатт тебя подери, мог, - эльф сделал глубокий вздох, пытаясь успокоиться. - Но противиться давней привычке оказалось выше моих сил. Тебе что-нибудь принести?
   - Расчёску, тазик горячей воды и смену одежды. У меня скоро будет большой выход, друг мой. Молодая королева тяжело больна и без моей помощи людишкам явно не обойтись..."
  
   Маят очнулся оттого, что лошадь под ним всхрапнула, а его самого хлопают по плечу. Немного придя в себя, он сразу же натолкнулся на два выжидающих взгляда: небесно-голубой Амира и изумрудно-зелёный Альгирдаса.
   - Знаете, а этот ваш Идан не врал. Император действительно почти доплёл то, что он там плетёт, - чародей поёжился. - И что от его голоса стены трясутся?..
   - Это не стены трясутся - это энергетика у него бешеная, - Эйни поудобней пристроился в непривычном седле. - Маг из разряда "дунет, и улетишь".
   - Не просто улетишь, а исчезнешь с глаз, - добавил задумчиво Амир. - Помнишь, Маят, я тебе про своего деда рассказывал?
   Тот утвердительно кивнул, а перед глазами мгновенно возникли тянущиеся к небу скрюченные костлявые руки с унизанными золотыми и платиновыми перстнями пальцами. Вот и вся лучезарность альвийского бытия - ров полный белых костей.
   - Так вот, он приходиться императору двоюродным племянником. И, несмотря на всё своё могущество, не стоит и капли той силы, которой располагает Зан-Афар. Это во многом зависит от доли способностей и избранного пути.
   - Или воин, или маг? - волшебник начал понимать, чем здесь меряют Врождённый Дар.
   - Да, верно. В семьях благородных дети проходят спаренное образование. К примеру, я знаком с магией чуть лучше обычного адепта. Одновременно я командую пятью тысячами имперской тяжёлой пехоты, присвоен к званию знаменосца и отличаюсь чисто военной бесшабашностью.
   - Ты просто привык больше полагаться на меч, чем на магию, - встрял в разговор лучник. - У нас такого категоричного разделения нет, ибо наша магия этого не требует: маскироваться и "слушать" лес у нас умеет каждый. Маят, а где вы с Амиром познакомились? У него мало друзей - все альвы в основном, а тут, так сказать, представитель враждебного сословия.
   Маят понимающе кивнул. Этого вопроса он ожидал уже давно. Если не Эйни, так кто-нибудь другой. И врать не имеет смысла - раскусят в два счёта.
   - Я тебя понял. Меня ваши секреты мало интересуют - всё равно не пойму.
   - Уверен? Есть секреты вполне доступные людям.
   - Например? - чародей скептически вскинул бровь. - Имел честь созерцать полный комплект ваших лат, кусок меча, наконечник и кусок щита, которые нельзя починить нигде, кроме кузницы, где их сковали. А когда запечатывал склеп с парой тысяч неупокоенных душ, такого наслушался, что всякий изыскательный интерес к этой теме во мне увял на корню. А когда во мне угасает интерес к чему-либо, я этим предметом больше не занимаюсь.
   Тёмный оценивающе фыркнул. Парень определённо ему нравился, несмотря на то, что тангредин.
   - Слово "ледяной хардук" тебе что-нибудь говорит?
   Маят почувствовал, как по позвоночнику прошёл батальон мурашек. Вспомнилось одно из детских видений. Он бы так и не осознал его смысла, если б не поступление в Академию. Потому что с чего бы судьбе показывать ему совершенно незнакомого человека? Это был взрослый Фил стоящий среди обжигающей солнечным жаром золотой пустыни, и на его поясе длинные слегка изогнутые ножны из голубой гномьей стали, окованные мифрилом. Оплетённая белой кожей рукоять с навершием в виде драконьей лапы, сжимающей в когтях отполированную до зеркального блеска бусину звёздного сапфира.
   - Их всего два на весь Авалон. Один на Аэррилии в храме Бога Зимних Холодов, второй принадлежал императору Нильфгаарда.
   - Приятно иметь дело с образованным молодым человеком, - Эйни поймал неодобрительный взгляд Амира, но не обратил на него никакого внимания. Рыжий маг на замечание про "образованного молодого человека" только скривился.
   - Мне про них друг рассказал, так что нечего приписывать мне чужих заслуг.
   - Интересно. А кто твой друг?
   - Оборотень из клана Сейрун. Сын того самого безумца, который шестьдесят лет назад выкрал меч у нильгаардского самодержца. По слухам, в пустынях Харада есть занесённый песками замок, где этот меч спрятан. Мой друг собирался разобраться с собственным наследством, как только покинет стены школы.
   На это Эйни ничего не ответил: только многозначительно хмыкнул и полностью погрузился в наблюдение за лесным пейзажем, что окружал их с трёх сторон непроходимой стеной из деревьев. Чародей очень быстро выкинул "ледяной хардук" из головы и занялся вещами понасущнее. Например, начал изобретать способы борьбы с болотными кикиморами. Он успел придумать несколько эффективных мер противодействия, когда услышал тихий, слегка задумчивый голос Амира.
   - Хорошо бы он с каторжниками Слави не столкнулся.... Если я правильно помню, они обосновались в каком-то старом заброшенном дворце у Большого Оазиса. Маят, твой друг не говорил, где находится замок его отца?
   - Он сам не знает.
   - Тогда как он собирается искать?
   - Нюхом. Чистокровные оборотни даже в человеческом обличье способны почувствовать любую магию за полсотни лиг. Чего говорить об их волчьей части? Почему ты называешь воинов Слави "каторжниками"?
   - Потому что они и есть каторжники. Думаешь, в империи не было тех, кто переступал закон? Ха, да их было едва ли не больше, чем обычных законопослушных граждан! Сначала их пытались использовать в шахтах, на каменоломнях и в кузнях, но потом император придумал им лучшее применение - издал специальный закон, который позволял им служить в армии и искупать свою вину в борьбе за безопасность родины. Правда, находились и такие, которые предпочитали шахтёрскую кирку мечу или копью, но таких было меньшинство.
   - И они дрались? - синие глаза мага заблестели от сдержанного любопытства. - Неужели даже бежать не пытались?
   - А что им оставалось? За три года службы убийца мог запросто стать свободным гражданином. А дезертиров, как правило, ловили свои же. Давали шанс исправиться, так сказать. А особенно они прославились в боевых действиях против нелюдей...
   Тут Маят едва заметно дрогнул. Болотные кикиморы тут же ухнули куда-то на второй план. Они воевали против нелюдей. А кто такие нелюди? Эльфы, гномы, драконы, дриады, оборотни - все они нелюди. Да что там! Те же маги - тоже своего рода нелюди. И "каторжники" на них охотились. А Амир, тем временем, продолжал:
   - Мы - нация, которая ко всему приспосабливается очень быстро. Они научились стрелять из арбалетов так же быстро, как эльфы из своих луков; они научились сбивать "черепаху" и держать удар гномьего хирда. Был момент, когда император что-то не поделил с драконами...
   - Они и драконов?!...
   - Я слышал о троих убитых зелёных. В том отряде, кроме зелёных, были ещё красный и чёрный. Красного так покалечили, что он до логова едва долетел, а чёрный вожак потом неделю вытаскивал из задницы арбалетные болты.
   - Маги среди них есть?
   - Есть, но мало. Ковэн едва ли не строже по отношению к своим членам, чем армия, и не каждый решается преступить Устав. Но не это важно, мой рыжий друг, важно другое: эти парни отличаются поразительной изобретательностью во всём.
   - А Эредин?
   - Эредин...- Амир невольно поёжился, вспоминая холодное, словно вытесанное из белоснежного мрамора лицо первого маршала империи. - Эредин - это другое дело. Стальное Сердце, вот что он такое.
  
   11.
   Королевские покои впечатлили его своим скромным убранством. Арганза, мягкие харадские ковры и простая и одновременно изысканная мебель придавали помещению некую воздушность. Вампир восхищённо провёл пальцами по гладкой лакированной поверхности туалетного столика. Изысканно, дорого и до смеха просто. Мириэль бы такое понравилось.
   Из дальней комнаты раздался слабый стон. Терн непроизвольно потянулся частью сознания в ту сторону, и, коснувшись чего-то живого, ощутил приступ тошноты. Его осведомители говорили правду - королева действительно была больна.
   В спальню он прокрался, хоронясь за тонкими, как паутинка, занавесками. Здесь он был лишь тенью на стене, одной из многих теней. В покоях, несмотря на поздний час, горели свечи, и молодая служанка разжигала в камине огонь. Вывод: к прочим неприятным ощущениям королевы прибавился ещё и озноб.
   Девушка ничего не заметила, когда Терн проскользнул через просторную гостиную прямиком в опочивальню. И едва успел прыгнуть на полоток, спасаясь от усталого взгляда опухших глаз его гондорского величества, которому вдруг приспичило посмотреть на дверной проём. Вцепившийся в какой-то потолочный барельеф высший вампир позволил себе кривую усмешку. Ожидал лекаря, а чуть было не наткнулся на то, что ему видеть совсем не полагалось. Но хватит размышлений, пора снова навострить ушки.
   Переместившись с барельефа на одну из перекрёстных потолочных балок, охотник распластался по её поверхности и полностью слился с серым холодным камнем. А потом слегка сдвинулся к краю и аккуратно посмотрел вниз.
   Королева, молодая девушка лет двадцати неподвижно лежала на кровати. Её глаза, обведённые синими кругами, были закрыты, лицо по цвету напоминало алебастр, а длинные чуть волнистые тёмные волосы ещё больше оттеняли её неестественную бледность. Девушку лихорадило, подушка под ней взмокла от пота, и даже два пуховых одеяла не могли её согреть.
   Терн заметил на тумбочке у кровати бутылочку, стакан, блюдце и ложку. Лекарства. От них пахло магией - значит, не просто лекарства, а волшебные эликсиры, панацея от всех болезней разом. Склянка была пуста на две трети, следовательно, лекарства принимались регулярно, но, тем не менее, лучше больной не становилось.
   Вампир перенёс внимание на короля. Мужчина не спал почти неделю, разрываясь между женой и государством. От него пахло дикой смесью вина, коньяка и дорогих женских духов. Это частично объясняло его виновато-преданный вид. А ещё в комнате витал едва уловимый аромат лошадиного пота. Ага, значит, "лев" днём куда-то ездил. Куда? Вот будет славная задачка его агентам. Хотя, чего тут гадать - просто он только что узнал, что шантаж раскрылся. Терн злорадно улыбнулся. Неудачное начало правления, не правда ли? Вот и поделом!
   Из прихожей раздались тяжёлые шаги стражников и бряцанье невольничьих цепей. Вскрикнула в гостиной служанка, но крик внезапно оборвался, будто ей рот кляпом заткнули. Недобрый знак. Вампир до предела вжался в камень, стараясь исчезнуть в прямом и переносном смысле. Тогда он впервые увидел Императора.
   Они с Виссегертом были одного роста. Оба монарха, бывший и нынешний, обладали крепким телосложением, довольно широкими плечами и гордой истинно царственной осанкой, но Император при всём этом умудрялся выглядеть поджарым, как гончий пёс, а вот Виссегерт больше напоминал медведя. Всё дело в узкой кости, не иначе.
   Император обладал твёрдым взглядом голубых, как гномья сталь, глаз, нестандартной истинной красотой, которую он не прятал под личинами, и короткими светлыми волосами, отливающими в свете свеч странным металлическим блеском. Даже в цепях, бедно одетый и с тремя арбалетчиками за спиной он выглядел большим монархом, чем облачённый в царственную ливрею гондорец. И такое положение вещей казалось ему самым естественным. Поразительный человек.
   Король некоторое время рассматривал гостя взглядом, полным недружелюбия, а потом жестом отпустил стражу. Тот остался спокоен. Наконец, Виссегерт заговорил:
   - Я привёл тебя сюда только по одной причине - из-за неё, - кивок в сторону пребывающей в забытьи молодой женщины. - И ты, бесовское отродье, это наверняка знаешь. Ты должен сделать так, чтобы она в ближайшее время встала на ноги.
   На лице закованного в цепи гостя шевельнулась изящная бровь. Вопросительно. И очень цинично.
   - Что я буду с этого иметь?
   - Тебе сохранят жизнь. Разве этого мало? - король был поражён подобным исходом событий. Он никак не мог предположить, что у узника хватит наглости торговаться. В ответ император расхохотался. Его смех серебристым эхом прокатился по комнате, заставил зазвенеть хрустальную конструкцию канделябра и утонул в полотнах арганзы.
   - Моя жизнь сейчас не имеет ценности. Нужно что-то более стоящее.
   Человек старался сохранять спокойствие, подобное тому, которым так умело прикрыл свои истинные чувства его собеседник. Видимо, жена была очень ему дорога.
   - Что же?
   - Ключа от этих цепей для начала будет достаточно.
   Послали за главным смотрителем, и с Императора сняли кандалы. Виссегерт молчал, глядя, как его собеседник медленно разминает запястья. Монарх был насторожен и каждую секунду ждал нападения. Он не понимал, что стоящий перед ним давно перешагнул через такие низкие чувства, как месть.
   Император в свою очередь закончил массировать запястья и перевёл взгляд на лежащую на кровати девушку. В его стальных глазах, как в зеркале отразилось её бледное неживое лицо. Смотрел он долго, что-то вычисляя в уме, а потом подошёл к кровати, осторожно взял безжизненную руку и нащупал пульс.
   - Давно она в таком состоянии?
   Виссегерт поднял на него тяжёлый взгляд и глухо произнёс:
   - Уже три месяца.
   Альв недовольно покачал головой и осторожно отпустил руку. Подошёл ещё ближе, присел на край кровати и коснулся рукой её мраморного лба. Девушка тихо всхлипнула под его пальцами, а потом затихла. Зан-Афар почувствовал, как в ладонь толкается горячая волна тяжёлой головной боли. Тут его взгляд пал на склянку с эликсиром.
   - Ты ей всё время даёшь это? Или есть ещё какие-то лекарства?
   - Нет, только это.
   - Значит, вот как... - император задумчиво потёр висок и снова взглянул на бледное лицо молодой женщины. - Ты веришь своему целителю?
   Это вызвало на загорелом, обрамлённом аккуратно подстриженной чёрной бородкой, лице короля подозрительное выражение. Сохранить спокойствие оказалось для него непосильной задачей.
   - Если бы я ему не верил, то не позволил бы ему лечить свою супругу!
   - Хорошо. А если я тебе скажу, что твой доверенный целитель травит твою же собственную супругу, ты мне поверишь?
   Последовал категоричный ответ:
   - Нет.
   - Что ж, иного я и не ждал, - бывший пленник, стараясь не отнимать руки ото лба больной, потянулся к склянке, подцепил её двумя пальцами и развернул к королю этикеткой. - Ты читаешь по-эльфийски? Здесь написано "экстракт волчьей ягоды" (его величество побледнело - по-эльфийски читать он умел). Вам повезло, что это всего лишь экстракт, а не чистая вытяжка - в противном случае она бы умерла.
   Помолчали. Каждый думал о своём. Виссегерт прикидывал, как бы вывести отравителя на чистую воду. Зан-Афар некстати вспомнил, при каких обстоятельствах познакомился с "волчьей ягодой".
   - Ты хорошо разбираешься в ядах, господин Занафар, - его величество подошёл к кровати, присел и устремил тяжёлый взгляд на мраморно-бледное лицо королевы. - Увлекался этим делом в юношеские годы?
   Тот сделал вид, что не понял красноречивого намёка на то, каким способом получил трон.
   - Нет, интерес к этой теме у меня был несколько иного рода. Моя жена погибла во многом благодаря этому растению. Сгорела за неделю. Всё началось лёгким недомоганием и закончилось трауром.
   - Я не знал, что ты женат.
   - Мы с тобой не настолько дружны, чтобы делиться такими подробностями.
   - Убийцу нашли?
   - Нашли.
   - И что с ним стало?
   - Он провёл остаток дней в одном склепе со своей жертвой. Я посчитал, что муки совести, длящиеся целую вечность, послужат лучшим наказанием. Ну, а ты, король Виссегерт, почему так дорожишь своей половинкой? Супружеская верность в человеческих семьях не была в ходу, даже в моё время.
   Терн мысленно зааплодировал столь удачной шпильке. Оказывается, не только он учуял аромат чужих духов. Гондорец проглотил обиду, даже не поморщившись.
   - Это мой второй брак.
   - А что случилось с первым?
   - Жили душа в душу почти двадцать лет, родили и вырастили троих детей, готовы были умереть в один день, но она разлюбила меня. Любовника завела! И набралась наглости заявить, что, мол, я на тебя всю свою молодость и здоровье положила, пока ты по походам пропадал, а теперь изволь дать и мне порезвиться в своё удовольствие.
   Император убрал руку со лба, встряхнул онемевшими пальцами, а потом приложил указательный и средний пальцы рук к её вискам и начал медленно и осторожно массировать. На реплику своего собеседника он ответил следующее:
   - Исключительная женщина.
   Король так и оторопел. Император тем временем продолжал:
   - Её вина здесь лишь в том, что позволила себе засидеться под твоей опекой так долго. Нет ничего хуже для красивой женщины, чем притесняющий её желания муж. Чем больше давишь, тем раньше она в тебе разочаруется. Моя Фани была слеплена из такого же теста.
   - И долго вы прожили вместе?
   - Почти два века. Иногда я думаю, что не достиг бы всего того, чего достиг, если бы не она.
   - Думаешь, ты смог бы достичь большего, если бы она осталась жива?
   - Я ничего не думаю. А тебе бы пристало позаботиться о собственной женщине. Будь добр, пошли кого-нибудь на кухню за плошкой куриного супа, липовым чаем с мёдом, тазиком горячей воды, бинтами и набором трав от отравления.
   Король, покорившись, вышел. Одновременно с ним выскользнул из помещения и Терн. Самое ценное, информацию, он уже получил.
  
   12.
   Сооружение, которое альвы почтительно именовали Крепью, повергло Маята в тихий шок. По сравнению с этим каменным колоссом Серые Башни его отца выглядели не серьёзней карточного домика.
   Как он узнал из рассказов Амира, прожившего в этих краях большую часть жизни, Крепь строилась ещё во времена правления первого императора, когда государство только-только набирало свою легендарную мощь и нуждалось вот в таких огромных городах-бастионах, чтобы хоть как-то защищать свою немногочисленные границы. Их вырубали в цельной горной породе, используя отдельно стоящие горные вершины, как основу, а всё, что не доставало, достраивая из камня, насыщенного адамантитовой рудой.
   Всего таких бастионов на территории старой империи насчитывалось семь штук, но в относительной целости остались стоять только три. Услышав их названия, молодой волшебник только мог закусить губу от обиды за род, к которому формально не принадлежал. Столько лжи... а каков размах... невероятно. И почему ни у кого не хватило смелости проверить?.. Да потому что не было в свете таких безумцев, которые решились бы на такое, вот почему!
   Так вот, таких "крепей" было три. Первая из них уже много лет держала западные границы Гондора, соревнуясь в силе и твёрдости с многими степными вождями. Сейчас она носила типично гондорское название Минас-Ранир, хотя почти во всех феерианских хрониках обозначается, как Крепость Заходящих Лучей и давала жизнь почти пятидесяти тысячам мирного населения и почти такому же количеству солдат, тех самых знаменитых имперских джерхов, о которых чародей совсем недавно читал.
   Вторым колоссом оборонительной мысли был императорский дворец, ныне известный как Белый Город Осгилиат. Судя по рассказам, это была славная крепость: три крупные осады, более десятка неудачных штурмов и пятидневный обстрел из катапульт зажигательными снарядами. Взять город удалось только потому, что император эвакуировал из крепости всех её живых защитников и последние два штурма держал уже вместе с её мёртвыми заступниками и своей магией, а уж некромантов в людском войске того времени было предостаточно.
   Третья крепость, или Крепь, осталась своим исконным хозяевам только потому, что её со всех сторон окружал непроходимый Туманный Лес, где жили отнюдь не гостеприимные тёмные, а земли, на которых она стояла, принадлежали "герцогу фон Кергри".
   В данный момент крепость находилась в мирном положении. Ворота, две каменные створки, обитые для надёжности мифриловыми шипами, были широко раскрыты, давая дорогу множеству нагруженных товаром повозок. Стражники, четыре воина в кольчугах и при мечах, проверяли всех въезжающих, ещё два - всех выезжающих. Всюду слышался оживлённый человеческий и альвийский говор. Никто осмотру не препятствовал - люди знали, что здесь лишнего не потребуют и уж точно не возьмут.
   На надвратных башнях дежурили часовые: одетый в кожаный доспех лучник из тёмных и облачённый в усиленную чёрными пластинами кольчугу арбалетчик. Оба как-то уж слишком внимательно вглядывались в окружающий крепость лесной массив. Поэтому пришельцев заметили именно они, однако суеты не было. Создавалось такое впечатление, будто к ним подобные гости каждый день приезжают. Но Маята это кажущееся спокойствие не обмануло: он успел заметить, как с башни исчез арбалетчик и как тёмный альв перекинул свой позолоченный лук с плеча в руки. А этот парень наверняка стрелял ничуть не хуже Эйни.
   Во дворе крепости их встречали. Их было всего трое, а создавалось впечатление, будто перед тобой стоит целое войско. Тот, что справа, высокий статный, точно вырубленный из гранита зеленоглазый альв с гривой угольно-чёрных волос наверняка был Эредином Стальное Сердце. И дело не в кавалерийском доспехе, который он носил. Что-то в нём действительно было стальное, нержавеющее, надёжное.
   Второй, тот, что слева, был его полной противоположностью - не наделённый особым ростом, шириной плеч и вообще фигурой, он олицетворял сгусток энергии, направленной во все стороны. Его чёрная одежда и доспехи резко контрастировали с выгоревшими на солнце волосами, а белоснежная рубашка под латами - с непривычно смуглой для светлого кожей. В его насыщенно синих глазах сквозила едва заметная смешинка.
   А третий член этой группы, несомненно, был комендантом Крепи. Этот воин, наверное, был стар ещё тогда, когда сам император эльфов Аарон ходил под стол. Под его взглядом рассыпались прахом камни, вяли от времени цветы и истлевали гобелены. Он был единственный, кто не носил доспехов. Да и зачем они ему? С таким-то взглядом!
   Всадники спешились, отдали лошадей на попечение подбежавшим конюхам и направились к ожидающим. Маят старался держаться за спиной Амира и держать язык за зубами. Мало ли.
   - Приветствую князя Рада-Амира в своих скромных владениях, - начал ритуал приветствия комендант Крепи. - Давненько вы не хаживали нашими дорогами. Помню ещё ваш дедушка, да прибудет он в свете, частенько останавливался у нас, чтобы отдохнуть и переждать бурю.
   Очевидно, в словах старика крылся некий намёк на семейные причуды княжеской четы, поскольку Амир внезапно смутился, Эйни сочувственно похлопал его по плечу, а Эредин и его весёлый компаньон в чёрном позволили себе по лукавой усмешке.
   - Мастер Мелнир-Танелорн, может не стоит вдаваться в прошлое? - князь справился со смущением и снова обрёл лицо. - Сейчас не совсем подходящее время для историй о любовных похождениях великого князя. К тому же, он бы этого не одобрил. Особенно при незнакомых людях, которые об этом и понятия не имеют.
   Тяжёлый взгляд заставил Маята сжать зубы от напряжения, но отвесить лёгкий поклон он себя заставил. Также мерзко он себя чувствовал, когда попал в зону действия псионических чар Вилли ещё в Академии. А комендант, казалось, даже не удивился.
   - Ах, этот молодой чародей... (давление сделалось совершенно невыносимым, перед глазами всё поплыло, хриплый звериный вой так и рвался наружу) что ж любопытно. Вы откуда родом? Не из Туманной Горы случаем? Уж больно похож на одного из моих старых знакомцев.
   - Н-нет, - волшебник бледный, как мел, чувствуя на себе внимательный взгляд своего нанимателя, ухитрился улыбнуться. - Туманная Гора (оплот тангрединов на юге от Кругосветных гор, бывшая крепость альвов) пала под натиском человеческих армий Ориона и Эвиала через два столетия после падения Империи. Я родился и вырос в Серых Башнях.
   Ответ удивил и позабавил старика. Давление на мозги немного ослабло. Похоже, он угадал с ответом.
   - Серые Башни, говоришь? Знакомое название. Уж не ты ли сынок того проныры Тангредина?
   - Которого из них? Их трое было.
   - Того, который разрушил Тирион. Знаешь такую крепость?
   Маят напряг память, а через мгновение утвердительно кивнул. Амир видел, как странно переглядываются Эредин и Слави (а это был именно он). Оба участвовали в битве за Тирион, потеряли там больше половины людей и чудом остались живы. Это было почти тридцать тысяч лет назад. Амира тогда ещё на свете не было.
   А Маят тем временем заговорил:
   - Да, помню. Её мой дед брал. Говорят, там ни одного камня на камне не осталось. Если уж на то пошло, то он успел взять ещё три крепости: Тро Мигарот, Теорн Эльдарн и Феарнтаг, прежде чем умер. Так завалил Башни трофеями, что хоть за голову хватайся. Мы с отцом три дня думали, где их разместить так, чтобы они к месту оказались. А то нехорошо оставлять такое сокровище пылиться по подвалам.
   - Ты, наверное, очень гордишься своим дедом.
   Амир с трудом удержался от того, чтобы вскинуть брови и раскрыть рот от удивления. Старый интриган Мелнир-Танелорн никогда ещё не был столь откровенен в своих разговорах. Проще вынудить дракона танцевать джигу, чем коменданта Крепи отказаться от двусмысленных выражений. А тут нате!
   Маята такая постановка вопроса удивила и огорчила. Волшебник положил одну руку в карман куртки и сжал лежащего там "коня теней".
   - С чего вы взяли, что я должен был им гордиться? Он мою бабушку убил.
   Теперь уже удивлялся старик. За его спиной неприлично вытаращился на рыжего мага Слави и одобрительно склонил голову Эредин. Кавалерист что-то решал для себя: говорить или не говорить. Амир решил посмотреть, что будет дальше. Эйни, которого это в малейшей степени не интересовало, куда-то исчез ещё на второй минуте разговора.
   - А как же его подвиги?
   - Подвиги?!
   - Ну, он же три крепости развалил.
   - Нашли чего особенного, - волшебник тряхнул головой, убирая чёлку со лба, и криво ухмыльнулся. - Я тоже могу три крепости развалить. А какой толк будет? Никакого, потому большая груда неподъёмных камней никому не нужна: из них ничего не построишь, их никуда не перенесёшь и они почти ничего не стоят, потому что гномы такие валуны тысячами на поверхность вытаскивают да ещё и деньги на этом зарабатывают. А вот если бы он вам ещё три такие же крепости пристроил.... Вот тогда я бы его хотя бы уважал.
   - Мда, - Танелорн переглянулся с Амиром: тот слегка улыбнулся и пожал плечами, мол, вот такие дела. - Тебя как звать, молодой человек?
   Улыбка рыжего стала ещё ломаней, а в синих глазах всплеснулась Сила.
   - Вам полным именем или тем, что покороче?
   Старик смерил его смешливым взглядом, достал из кармана записную книжку, карандаш и, открыв нужную страницу, приготовился писать.
   - Как хочешь. Мне всё равно, как тебя в списках посетителей записывать.
   - Ну, если в списках, то надо по всей форме - Ямбрен Раддагар Тангредин из Серых Башен, волшебник, прохожу трёхлетнюю практику под присмотром гондорского герцога Радамира фон Крергри.
   - На чьей стороне воюешь?
   - На своей.
   - То есть за себя?
   - Нет, то есть за тех, чья правда мне ближе.
   - С тобой всё ясно: типичный представитель своего вида. Домашние животные есть?
   - Есть: демон Заступник Ветерок - одна штука, теневой страж Хией - одна штука, тёмный хардук - одна штука. Есть ещё несколько исцеляющих "светлячков", но их можно не считать - мелкие слишком.
   - Багаж?
   - Один вещь-мешок и три книги.
   - Взрывоопасные артефакты имеются?
   Маят утвердительно кивнул.
   - Есть - я сам.
   Повисла пауза. Танелорн поднял голову над книжечкой и переспросил:
   - В смысле?
   Сила в глазах волшебника всплеснулась сильнее. Маят стянул перчатку и, раскрыв пальцы розочкой, вытянул вперёд руку. Воздух вокруг почти мгновенно наполнился озоном. Раздался характерный треск, и в пространстве между пальцев запрыгали маленькие молнии. Танелорн некоторое время смотрел на игру электрических бликов между пальцами волшебника, потом чему-то кивнул и что-то быстро чиркнул в своём блокноте. Маят, посчитав демонстрацию оконченной, резко распрямил пальцы, заставив электричество исчезнуть, и надел перчатку обратно. Потом спросил:
   - Можно я по крепости погуляю, господин комендант?
   Тот равнодушно пожал плечами.
   - Если хочешь. Только не забывай, что ты здесь всего лишь гость.
   - Не волнуйтесь, этого я никогда не забуду.
   Едва Маят скрылся из вида, фейри начали свой главный разговор, ради которого вся эта встреча и организовывалась. Первым заговорил Эредин, пользуясь правом определённого старшинства.
   - Почему ты привёл с собой тангредина, Рад-Амир?
   Князь не удивился такой постановке вопроса. Было бы странно, если бы никто его не задал. Учитывая долгие годы войны с универсалами, ни один ветеран не смог бы не вздрогнуть, оказавшись в одной комнате с любым из них.
   - Я его работодатель и пока что вполне доволен его работой. Этот ответ тебя удовлетворит, Эредин?
   Маршал пожал плечами и бледно улыбнулся. Амира обдало волной стального холода, но он выдержал. Общаясь с этим типом надо уметь держать себя в руках, иначе мгновенно упадёшь в его глазах до невообразимых глубин.
   - Вполне. Правда, я по-прежнему не понимаю, почему ты должен был приводить его сюда. Либо ты ему настолько доверяешь, либо боишься оставить одного из-за крайнего к нему недоверия. Одно из двух?
   Амир слегка поморщился:
   - Ты, друг моего деда, начинаешь говорить точь-в-точь, как почтенный мастер Танелорн - загадками. А что касается моего доверия к людям... лучше им доверять и считаться, чем воевать с ними, но мы ведь не для этого собрались здесь, не так ли?
   Эредин, по-прежнему улыбаясь, снова пожал плечами. Зато в разговор вступил Слави. Отбросив с лица выгоревшую прядь когда-то пепельно-серых волос, главный "каторжник" довольно бодро осведомился:
   - А для чего мы здесь собрались вообще? Я очень надеюсь, что повод стоил того, чтобы гнать моих парней почти через всю империю, иначе кому-то очень не поздоровиться.
   - О важности повода можно только догадываться, - осторожно начал издалека Амир. - Способны ли вы, да и я тоже, перешагнуть через свои ново обретённые привычки и вернуться к старому? Я понимаю, каким чудом все мы смогли выжить и кому обязаны своими несчастьями, но есть один очень любопытный пунктик, к которому следует прислушаться. Можете считать его голосом из прошлого - ОН почти доплёл Узор. А поскольку все мы знаем, чем это кончилось в прошлые разы... господа надо что-то делать и быстро, иначе всё снова пойдёт кувырком.
   Воцарилась гробовая тишина. На металлическом лице маршала не отразилось ни одной эмоции, Слави стал на полтона бледнее, а стоящий в сторонке Мелнир-Танелорн оценивающе хмыкнул. Новость ему определённо понравилась.
   - И где ОН сейчас? - холодная выдержка Эредина оказалась сильнее его эмоциональной стороны.
   - Предположительно, в столице. Скоро гондорский турнир - представиться случай посмотреть.
   - И что ты предлагаешь сделать потом? - Слави вскинул бровь. - Нас слишком мало, чтобы взять город силой. А выиграть ЕГО в карты нам вряд ли дадут.
   И тут Амира осенило. Когда Слави произнёс слово "выиграл", в голове сразу всплыл образ турнира. Теоретически, он мог требовать любой приз, если выиграет все состязания. Обычно, герцог всегда брал свою долю деньгами. Собственно, а почему бы ему на этот раз взять свою долю другим материалом? Там всего четыре конкурса да и те довольно простые.
   - Эредин, ты ещё не разучился пользоваться турнирной пикой?
   Тот удивлённо вскинул бровь, мол, разумеется, не разучился. Эта мысль была для него почти кощунственной.
   - Нет, разумеется. А зачем тебе?
   - Ты должен сбить как можно больше рыцарей на том самом турнире, куда мы поедем смотреть обстановку. Единственное, что ты должен соблюсти - это оставаться в "человеческих" рамках, чтобы не выделяться. А Слави будет убирать всех бойцов, которые против него встанут на ринге.
   "Каторжник" так и замер. На загорелом до бронзового оттенка отразилось картинное возмущение, хотя в глубине его глаз загорелись предвкушающие огоньки. Что-что, а подраться он любил. Но уточнить некоторые моменты всё же не мешало.
   - Тоже в "человеческих" рамках?
   - А как же! А я возьму на себя мечников, которых там тоже будет достаточно.
   - Чародея не возьмёшь с собой?
   - Нет, пусть остаётся здесь. У нашего Ямбрена не слишком хорошие отношения с представителями местной власти. Он в своё время какого-то барона убил, и с тех пор его ищут.
   - Обозвал он его, что ли? - Слави как-то сразу воспылал к волшебнику симпатией. - Если обозвал, то его действия вполне оправданы.
   Амир криво усмехнулся. Эта история имела далеко не благородный конец.
   - Тот несчастный попытался высечь его за то, что он украл с барскую кухни не то сдобную булку, не то колбасу. Что называется, не становись на пути голодного неуравновешенного подростка - лишишься головы.
   - Прям как я! Только ему повезло больше, чем мне. Ты хочешь выиграть ЕГО в этом Турнире?
   - Попробую.
   - А можно ли играть на живых?
   - В этой стране есть такие вещи, которые этичными нормами не предусмотрены. Здесь знатным людям многое позволяется.
   Помолчали. Вспомнили былое, императора, который не покинул своих людей ценой своей свободы, и те походы, которые совершались в его честь и по его приказу. Тогда они нуждались в нём, а сейчас он нуждался в них. У медали две стороны.
   В итоге решили ехать на турнир. На подготовку ушло чуть больше дня, потому что основная масса снаряжения ещё не была разгружена. Потом тронулись в путь: победить или... победить.
  
   13.
   Первый шаг всегда самый трудный. Истинность и тяжесть этих слов Гамина познала на себе, как только была готова встать с постели. Зан-Афар напротив отнёсся к этому со сдержанным оптимизмом - его лечение пошло ей на пользу. От тяжёлого отравления осталась только гнущая к земле слабость, но ни молодая королева, ни её не менее царственный лекарь старались об этом не вспоминать.
   Первый шаг был сделан в её родной спальне в присутствие служанки Зои. Гамина, опираясь на плечо альва, с трудом поднялась с постели. Ноги предательски дрожали, а силы, которыми она была полна секунду назад, куда-то разом улетучились, но девушка, сжав зубы, почти заставила себя стоять, а потом, когда ноги обрели хоть какую-то твёрдость, сделать маленький, но очень важный для неё шажок. А потом снова накатила слабость, и она буквально повисла на его руках. Не обними он её за талию, она бы и вовсе упала. Вокруг них захлопотала Зоя, и первый успех как-то сразу померк.
   Укладывая девушку обратно в постель, император как бы невзначай заметил:
   - А ты умница сегодня. Если и дальше пойдёт такими темпами, скоро не то, что ходить - бегать будешь.
   Гамина слабо улыбнулась, позволяя ему разместить себя на подушках так, как он посчитает удобным.
   - Хочется верить, а то я уже соскучилась по голубому небу и зелёным деревьям. Не привыкла долго сидеть взаперти.
   - Я бы с радостью исполнил твоё желание, но, увы, твоё здоровье ещё не настолько окрепло, чтобы подвергать его таким опасностям, - он прикрыл её одеялом, а сам решительным шагом направился к наглухо запертой балконной двери. - Но кое-что сделать я всё-таки могу...
   Чтобы откупорить дверь, ему пришлось упереться ногой в дверной косяк и как следует дернуть. Дверь с хрустом отворилась, впустив в спальню поток прохладного пахнущего дождём и мокрой листвой воздуха. Комната мгновенно наполнилась мягким шелестом дождя и приятным журчанием воды в искусно спрятанных водостоках. Гамина от удовольствия прикрыла глаза, откинулась на подушки и закуталась в одеяло.
   Зан-Афар одним плавным движением руки откинул тонкую занавеску в сторону, открывая вид омытых дождевыми каплями изумрудных крон, будто художник последним мазком кисти дополнивший уже нарисованную кем-то другим картину. Спальня разом потеряла всю свою блёклую постельную мрачность, наполнившись светом и природной естественностью. А сам альв на этом фоне выглядел не иначе, как лесным духом, правившим в этом маленьком царстве.
   - Зан-Афар, ты настоящий волшебник.
   - Не знаю, не знаю, - он отошёл от распахнутого окна и примостился на краешке кровати у одной из деревянных стоек, поддерживающих раму с балдахином. - Я себя никогда волшебником не считал. Просто в один прекрасный момент к нам в дом пришли два посланника прежнего императора и, объявив моей матери, что я - избранный, забрали из дома во дворец, где я и воспитывался.
   - Значит, титул у вас не наследуется?
   - Наследуется. От отца к сыну. Мои родители никогда не находились в законном браке, так что несмотря на то, что я унаследовал имя и силу отца, по нашим законам я имел не больше прав, чем рядовой простолюдин.
   - А просто усыновить ребёнка нельзя?
   - Императорской чете приходится считаться с очень многими законами. Бастард не может быть императором. Лишь после смерти отца Совету и Ковэну пришлось пересмотреть закон. С этой стороны вам, людям, проще. Ваши традиции даже королям разрешают иметь некоторые вольности.
   Мина отвлеклась от созерцания красоты дождливого леса и смерила его внимательным взглядом. Похоже, он говорил серьёзно. И наверняка знал, что говорил. За века, которые он тут просидел, наблюдение за людьми вполне могло стать его единственным развлечением.
   Но с другой стороны, тема королевских вольностей с самого первого дня своего царственного замужества вызывала в ней массу вопросов. Как объяснила ей одна пожелавшая остаться неизвестной придворная дама, весьма сведущая в вопросах дворцового этикета, власть в королевской чете распределялась до несправедливости неравномерно. Королева держала в своих руках всю дворцовую жизнь (балы, украшения залов, приём гостей), а король - всё остальное, что всегда казалось Мине более интересным и важным.
   - О каких вольностях ты говоришь? Я мужа не вижу неделями, а в нашей спальне он появляется итого реже! Да после этих трёх месяцев, которые он на меня извёл, я вообще забуду, как он выглядит, - неожиданно девушка криво усмехнулась. - Хотя какая, в сущности, разница - что он есть, что его нет, всё равно ничего не меняется в этой каменной клетке...
   Зан-Афар кивнул, соглашаясь. Человек, не способный учиться на собственных ошибках, заслуживает того, чтобы удариться об одни и те же грабли. Поэтому он спросил:
   - Тебе скучно?
   Мина подумала несколько секунд и утвердительно кивнула:
   - Да.
   - Ты пыталась с этим бороться?
   - Как я только не боролась! - она рассмеялась. - И исходила весь парк, и перечитала все книги в библиотеке как минимум по одному разу, и вышила гобелен (вон он висит, родимый). Даже научилась танцевать "джангу теней" и всё без толку. Обидно!
   Улыбнулся и он. В его улыбке было приятное удивление тем, что не всё из его прошлого предалось забвению. "Джанга теней" считался исконно альвийским танцем, и он понятия не имел, как людям удалось его ассимилировать под свою музыку. Дело не в сложности фигур или особой плавности движений, но и в самом танце. Танцоры должны были буквально летать над полом, будто скользя по паутине мелодий. Иначе терялся смысл.
   - Ты, правда, умеешь её танцевать?
   - Не всю и не полностью, но кое-что у меня получается. А ты?
   И тут же поняла глупость своего вопроса. Впрочем, он не обиделся.
   - Уж, наверное, смогу сложить несколько па вместе даже спустя столько лет. Вот наберёшься сил, и мы с тобой обязательно станцуем пару кругов. По-настоящему, так, как танцуют только у нас.
   - Я с радостью.
   Прошло ещё несколько дней и Гамина, опираясь на плечо по-прежнему оптимистически настроенного императора, смогла спуститься в сад. Зоя, вертящаяся вокруг с причитаниями и волнениями, умудрялась здорово надоедать. В результате, Зан-Афар на неё так шикнул, что бедная девушка убежала обратно в покои. Стало сразу намного спокойнее.
   Покачиваясь и спотыкаясь, они дошли до первой парковой скамейки, куда он её усадил. Сам император остался стоять. Несмотря на то, что фактически нёс не слишком лёгкую королеву вниз по ступенькам на руках, он ничуть не устал. Привычный к куда как большим нагрузкам, он даже втайне сожалел, что всё так быстро закончилось.
   Что до Гамины, то она пребывала в состоянии лёгкой задумчивости. Она попала в ту ситуацию, где сложно выбрать между двумя перспективами. Глядя на своего спутника, она никак не мог отделаться от мысли: а что бы сделал её собственный муж на его месте? А в те редкие вечера, которые Виссегерт проводил с ней, нежно целуя пальцы, щекоча их пушистой бородой, и интересуясь её самочувствием, на его место почему-то выскакивал голубоглазый император и никак не желал уходить, несмотря на все попытки прогнать его. С этим надо было что-то делать, причём немедленно, пока он не успел окончательно запасть ей в душу. Но вот в чём проблема - он просто не мог не нравится женщинам. А уж женщине, лишённой выбора, и подавно.
   А сам император... его положение, пожалуй, было ещё менее завидным, чем её. Он чувствовал, как между ними натянулась тонкая ниточка взаимного интереса. И, что пугало его самого, никак не мог решить: она это или не она?
   - Зан-Афар, у вас все мужчины такие... обходительные?
   - В основном, - он улыбнулся, - но есть и такие, которые этикет не соблюдают. Этого даже армия исправить не смогла, хотя, обычно, если раз ступил на этот путь, уже невозможно с него свернуть. Армия всегда составляла основу нашего государства, и каждый уважающий себя гражданин должен был отдать ей часть жизни. Я не исключение.
   - Расскажи, - она устроилась удобней и устремила в его сторону оживлённый взгляд зелёных глаз. - Я почти ничего не слышала о вашем народе, а в картинки, которые у нас в храмах рисуют, не верю.
   - Ты хочешь знать, как мы жили?
   - Мне интересно, с кем придётся столкнуться моему мужу, если дело дойдёт до войны.
   - Это он тебя просил? - голубые глаза императора потемнели на несколько оттенков. - Он ведь за этим приходил в последний раз?
   Он попал в самую точку с первого раза. Девушка дёрнула уголком губ. В это мгновение она выглядела как богиня.
   - Ты подслушивал, да?
   Он попытался отшутиться.
   - Здесь стены слишком тонкие, - бывший правитель пожал плечами. - Но я почему-то уверен, что ты ему ничего не скажешь из того, что я тебе сейчас расскажу.
   - Он ведь может и потребовать...
   - У тебя нельзя требовать, а когда просят, ты не любишь.
   Это вызвало у неё тихий смех.
   - Ты отлично разбираешься в людях. Как и во многом другом, я подозреваю. И всё-таки, расскажи мне.
   - Что ж, тогда, наверное, стоит начать с государственного устройства...
   Этот разговор вылился в долгую многочасовую дискуссию о преимуществах двух разных формах управления королевствами, реформах и их ценности и о многом-многом другом. Они даже не заметили, как всё ещё обиженная Зоя принесла обед, прикрыла плечи хозяйки пуховой шалью, а альву принесла странный отливающий стальным блеском свитер. Тот его спокойно принял и тут же надел, не прерывая разговора. Наконец, они дошли и до взаимоотношений между монархами.
   По пути их разговора, они плавно переместились на мягкую траву у скамейки. Они сидели друг напротив друга: он мягко держал её руку в своих, и нежно перебирал её изящные пальчики, массировал кончиками пальцев её ладонь, а девушка, ощущая приятную дрожь по всему от каждого его прикосновения, не противилась его действиям.
   - Наверное, императором быть сложнее, чем королевой, правда? Такая большая ответственность, так много врагов и так мало друзей.
   Он задумался. Сам он никогда не задавал себе такого вопроса. Он просто делал то, что считал правильным и старался, чтобы его суждения шли на пользу его народу. Да, иногда было сложно, а иногда даже невыносимо, но тогда он знал, что после всего обязательно настанет что-нибудь светлое.
   - Я не уверен, но склонен думать, что королевам живётся всё-таки сложнее. Нас, мужчин, хлебом не корми, а дай пару заговоров распутать да в походах поучаствовать, а вам, нашим слабым половинкам, приходиться нас ждать порой месяцами напролёт.
   Гамина слегка улыбнулась и осторожно высвободила руку из объятий его пальцев. Потом поймала его руку в свои, развернула вверх ладонью и провела чуткими пальчиками по затвердевшей, но не мозолистой коже.
   - Да, с этой стороны. А со стороны семейной жизни?
   - Семейная жизнь летит клатту под хвост, - он усмехнулся ей в ответ. - Приходится на глазах у придворных притворятся, что всё хорошо и мы, даже спустя сто тридцать лет совместной жизни, по-прежнему любим друг друга. Прости, если был слишком резок, но точнее передать это муторное ощущение, я не смог.
   - Я не в обиде, - её пальчики коснулись старого шрама, делящего его ладонь надвое. - Просто это действительно так. Ваш брак был расчётным?
   - Да. Ей нужен был сильный покровитель для её маленьких владений, и она сделала всё, чтобы его заполучить. Исключительная женщина. Мы даже подружились ближе к концу. Как вышла замуж ты? Надеюсь, он тебе, по крайней мере, нравился.
   - О, да, - девушка грустно улыбнулась своим мыслям. - Сначала это было похоже на сказку: цветы, любовные письма, ночи под луной и жаркие объяснения в любви в тени увитой плющом беседки. Я была на седьмом небе от счастья и настолько увлеклась им и этим новым чувством, что совсем забыла про себя. Мне тогда было слегка за семнадцать, я была очень романтичной девушкой и чертовски обожала верховые прогулки с нашим западным соседом герцогом Радамиром фон Кергри...
   Это имя вырвало его из приятной дрёмы в суровую реальность. Баронство Глемденинг находилось на юго-западе Гондора, следовательно, западный сосед - герцогство Кергри должно находиться как раз там, где в его время находился замок Керагари, то есть рядом с Туманным Лесом тёмных и одной из пограничных крепостей - Инас Аргул. А герцог Радамир - это наверняка человеческая вариация на имя Рад-Амир. Князь Рад-Амир, четвёртый из Владык, не считая его самого, сумевший пережить войну с людьми и падение Империи.
   - Так значит вот куда корни тянуться...- задумчиво пробормотал император, поглощённый в свои мысли. Он не сразу заметил внимательного взгляда своей собеседницы, полностью уйдя в разработку новой цепочки фактов. Выстроив их в вполне связную картинку, бывший правитель обернулся к королеве и тихо спросил:
   - Так ты знакома с Радом-Амиром, милостивая госпожа?
   - Когда-то, когда он был человеком, разумеется, мы были друзьями. Не знаю, остались ли мы ими до сих пор. Я не писала ему почти пять лет.
   - Для нас это не срок. Можно ли отправить ему письмо сейчас?
   - Конечно, - она даже не удивилась. - Достаточно воспользоваться моей личной почтой и любой гонец с радостью отвезёт моё письмо хоть на другой конец королевства.
   - Нет, гонцы не подойдут.
   - Тогда можно использовать птиц. Есть на примете один очень исполнительный сокол, который с радостью исполнит мою просьбу.
   Честно говоря, он не ожидал этого. Наверное, она слишком хотела вырваться из "золотой клетки". И из-за этого стала нравиться ему ещё больше. Отрицательно качнув головой, он сказал:
   - Нет, не сегодня. Завтра утром будет лучше.
  
   14.
   На Пеленорские поля близь величественных белых стен Осгилиата князь Рад-Амир со своим отрядом прибыли как раз вовремя, чтобы успеть занять полагающиеся им по статусу место. В противном случае пришлось бы ютиться на маленьком пятачке у конюшен вместе бедным и странствующим дворянством, которое надеялось выиграть себе немного земли или немного денег.
   Появление их отряда произвело самый настоящий фурор. Обычно на подобные соревнования герцог Кергри являлся в гордом одиночестве, в старых гномьих латах, на флегматичном коне и с наполовину стёртым гербом на щите.
   Сейчас же сквозь расступающуюся толпу зрителей к полю шёл совсем другой человек: идеально подогнанные друг к другу пластины лат облегали стройную фигуру, под металлом доспехов проглядывалась гибкая блестящая кольчуга, чем-то отдалённо напоминающая змеиную кожу, а в прорезях глухого шлема блестели яркие голубые глаза. В закованной в латную рукавицу руке мирно покоилось древко знамени с гербом его герцогства, вторая в это же время мирно лежала затёртой рукояти меча в окованных потемневшей от времени сталью ножнах. А обычно безучастный ко всему Стибба шёл, гордо вскинув голову и чеканя шаг, подобно заправскому скакуну голубых кровей.
   Следом за ним важно вышагивал высокий статный вороной жеребец неведомой, но, несомненно, благородной породы, закованный в металл от ушей до копыт. Сквозь прорези в стальной маске на зрителей смотрели бешеные, едва ли не пышущие огнём глаза. Но стоило только всаднику коснуться окованным металлом задником сапога блестящего бока, как вся бешеная ярость куда-то разом улетучивалась, сменяясь покорностью и дисциплиной.
   Сам всадник олицетворял собой воплощение силы и грации. Доспехи, украшенные ненавязчивым рисунком из выдавленных в металле веточек и листочков плюща, сидели на нём, как влитые. А уж скрытая под доспехами кольчуга была и вовсе незаметна. Лицо всадника скрывало опущенное глухое забрало, а сквозь узкие прорези были видны горящие тусклым огнём зелёные глаза. Если бы не этот едва заметный блеск, его можно было спокойно принять за металлическую статую. Одной рукой он легко удерживал щит, в другой покоилось длинная турнирная пика.
   Третий участник отряда разительно отличался от первых двух. Это был совершенно невыразительный молодой парнишка с копной выгоревших на солнце волос и глазами вора. Он сидел спиной к закованной в латы спине рыцаря и, улыбаясь, вертел в руке нож "бабочку". Одет он был в обшитый металлом кожаный жилет поверх чёрной куртки из плотной ткани. Его руки украшали вороненые наручи, голени прикрывали искусно подогнанные к телу поножи, а окованные сталью на носках и задниках сапоги добавляли его одежде экзотичный оттенок. За ремнями поножей с внешней стороны ноги зрители увидели потёртые ножны с совершенно неизящным боевым ножом, а из-под одного их наручей выразительно торчала перетянутая кожаным шнурком рукоять метательного лезвия.
   На королевском возвышении появление представителей герцога вызвало некоторую долю волнения. Больше всех волновался его величество король Виссегерт. У него в голове всё ещё вертелись слова придворного мага о том, что ради своего императора альвы пойдут на любой риск, а их многовековое бездействие было обусловлено тем, что они не знали, жив ли их правитель или отправлен к праотцам.
   Виссегерт бросил внимательный взгляд в сторону своей выздоровевшей супруги. Бывшая баронесса Глемденинг, а ныне королева Гамина сидела на своей части трона, высоко вскинув голову и величественным взглядом с милостивой улыбкой обводя собравшихся на праздник вельмож, вольных горожан и специально приехавших посмотреть на турнир крестьян. Она больше напоминала вырезанную из мрамора скульптуру, чем живого человека, но с одним исключением - ни одна скульптура не могла сравниться с ней в красоте и остроте ума. Рядом с ней, а точнее у её ног, на небольшом, но удобном коврике сидел его императорское величество Зан-Афар. Присутствовал он здесь только благодаря своим талантам врачевателя. В противном случае, его бы тут же упрятали в темницу снова.
   Сам император не выражал никаких бурных эмоций на этот или какой-либо другой счёт. Он просто с интересом смотрел, как судья проносит большую корзину, и рыцари тянут оттуда номерки, указывающие им очерёдность поединков. Гондорец было, подумал, что у них в империи таких мероприятий не проводили.
   Наконец, все рыцари обзавелись номерками, и вскоре стала ясна первая пара бойцов. Это оказался какой-то неизвестный граф с севера Гондора, облачённый в неприметные чёрные латы с серебристым теснением по краям металлических пластин, верхом на белогривом вороном скакуне и один из верных вассалов гондорской короны - барон Бугильер.
   Как только они вышли к черте, сразу стало видно, что северный граф просто-напросто растопчет своего противника. Он держался в седле, как влитой, умело управлял своим скакуном одними ногами, завязав поводья на луке седла, а щит и копьё держал сноровисто, будто намекая, что не первый год на ристалище выходит. Из прорезей глухого шлема на противника смотрели два ничего не выражающих золотых огонька.
   Грянули фанфары и два всадника, вздымая комки чёрного дёрна, рванулись друг к другу. Буагильбер выглядел очень эффектно. Пышный плюмаж развевался на ветру, конская сбруя сверкала золотыми вставками, а копьё при каждом конском прыжке грозно сверкало в несмелом весеннем солнышке. Чёрный граф наоборот напоминал больше призрак, чем реальное существо из плоти и крови. Белогривый конь богатырскими скачками нёс его вперёд, и при этом ни одна пряжка не звякнула, ни одна пластинка не сверкнула.
   Они сшиблись на середине поля. Гондорский чемпион намеревался ударить своего противника в голову, но потом почему-то поменял вектор удара, направив его в плечо. Граф это заметил, и его последующие действия были очень необычны. Нет, они не запрещались правилами, но ещё ни один человеческий рыцарь такого никогда не делал.
   Приняв удар копья на щит, он чуть-чуть отклонился в сторону, и наконечник только и смог, что разочаровано чиркнуть по металлу. Инерция заставила Бугильера податься вперёд, и в это же мгновение ему в самое забрало ударило копьё графа. Раздался треск дерева, скрежет сминаемой в гармошку решётки забрала и очень неприятный хруст. Барон вылетел из седла подобно пушинке. Первый бой остался за северным графом, который не стал задерживаться на поле, чтобы потешить прекрасных дам, а сразу же направил своего скакуна к своему месту за изгородью, где его уже поджидал оруженосец с новым копьём наготове.
   Очередь Эредина настала через пять поединков после памятного первого. Его противником оказался ещё один королевский вассал - на этот раз это был простой виконт. Наверняка, простолюдин, завоевавший дворянский титул в боях. Старые помятые доспехи давно нуждались в починке, конь - в должном питании, а сундук - в деньгах. Этого альв выбил из седла, не жалея. Он никого из своих противников не жалел, и поэтому у их палатки к концу дня скопилась изрядная куча мешочков, набитых золотом и серебром.
   Почти такая же куча накопилась ещё у двоих участников этого этапа соревнований: северного графа и некоего безымянного странствующего рыцаря, который видимо пребывал в фаворе у богини удачи. Если граф относился к такой кипе деньжищ с аристократическим спокойствием, то странник их чуть ли не боялся. Причину столь странного поведения народ смог узнать только, когда августейшим велением его величества бедняка поставили против "чёрного" графа.
   Трибуны стихли, когда два чемпиона выводили коней на линию. Альвы, все трое, протолкались к самой ограде. И тогда, едва взглянув на рыцарей, принимающих у оруженосцев копья, Эредин почему-то очень уверенно вынес вердикт:
   - Графа уложат в третьем заходе.
   - С чего ты взял? - Слави, который никогда не смотрел рыцарских турниров, а преимущественно обчищал на них карманы, уставился на своего друга несколько удивлённо.
   - Это очевидно, - голос маршала кавалерии был спокоен. - Присмотрись повнимательней к его посадке: копьё отклоняется чуть назад, щит приспущен, в глазах нет азартного блеска. Он не хочет драться со мной, и нарочно приглашает этого одарённого молодого человека ударить. Я уверен, он даже закрываться не будет.
   Слави замолк на мгновение: присматривался. Потом уже с сомнением спросил:
   - А с чего ему не хотеть с тобой драться? Вы же не знакомы.
   - Знаешь, вор, я тебе поражаюсь. Ты Этьена Морровинда не узнал?
   - Нет. А должен был? - тут Эредин одарил его таким взглядом, что бывший вор поспешно начал загибать пальцы с аргументами в своё оправдание. - Во-первых, мои части не имеют никакого отношения к кавалерийским войскам, во-вторых, я его видел всего раз и он тогда не горел желанием назваться. А в-третьих...
   Вор запнулся и задумался. Кавалерист ехидно усмехнулся и переспросил:
   - А в-третьих?
   - Я его на дух не переношу. Пропасть между нами слишком большая.
   Их беседа, далеко ушедшая от темы турнира, неожиданно прервалась диким лошадиным ржанием и жалобным то ли взвизгом, то ли лязгом металла. Эредин, Слави и даже Рад-Амир, которого это не интересовало ни в какой мере, посмотрели на ристалище. И увиденное так захватило их, что они не заметили, как вскочил на ноги, а мгновением позже бросился к сражающимся Император, как вскрикнула королева и как грязно, по-солдатски выругался сам король.
   В целом Эредин был прав. Сначала граф действительно планировал затянуть бой на три раунда, но, едва увидев отчаянное безумие в глазах мчащегося на него юнца, так сразу изменил свои планы на прямо противоположные.
   Копьё графа проткнуло коня противника, как игла незадачливую бабочку. Наконечник, видимо, задел какой-то важный сосуд, поскольку кровь тугими пучками била из развороченной в клочья груди. Странствующий рыцарь валялся в двух шагах. Меч выхватить он не успел, хотя рука уже дёргала клинок из ножен. В шлеме в затылочной части виднелась громадная вмятина, крови не было. Рядом лежал щит с графским гербом. Много думать о том, что здесь произошло, не приходилось.
   Граф, спешившись, стоял в сторонке и задумчиво поглядывал на лежащего без движения человека. Рука в латной рукавице как-то очень нехорошо поглаживала рукоять меча. Казалось, он был совершенно здоров, но впечатление было обманчивым. Юнец не зря заработал своё золото. Одна из длинных ясеневых щеп пробила броню на груди, чудом миновала сердце, но крупную артерию всё-таки задела. Из-под деревяшки тонкой рубиновой струйкой сочилась кровь.
   Зан-Афар каким-то чудом оказался рядом с ним, хотя мгновением раньше мирно сидел на помосте, одним движением свалил на землю и защёлкал креплениями доспехов. Стянул шлем, отсоединил грудные пластины и отбросил в сторону. Император действовал быстро, точно и аккуратно, как опытный полевой лекарь. К нему подскочил оруженосец и начал что-то тихо бормотать. А когда царственный альв скупо бросил "Обезболь!", тот ничуть не удивился. Тонкие пальцы сплели из воздуха невидимый узор и растянули его над раной. Тогда "лекарь" дёрнул вверх, высвобождая щепку, и тут же зажал рану пальцами, чтобы кровь не хлестала.
   - Зажми пальцем, Куттул. Я сейчас что-нибудь наколдую.
   - Может лучше я? - оруженосец смотрел на него, уже не скрываясь. Теперь его белокурые волосы были совершенно седыми, а светло-карие глаза теперь отливали по-кошачьи золотым цветом. - Нечего тебе свои силы расходовать.
   - Тебе же всё равно, что станет с моим племенем.
   - Зато мне не всё равно, что будет с ним, - седой кивнул на лежащего. - Мы... стали дружны.
   - Поэтому ты их не упокоил?
   - Я живых не упокаиваю.
   - А они живые?
   - Они определённо живые.
   - Зажми рану.
   - Хорошо.
   Сплелись заклятия, остановилась кровь, больной зашевелился. Потом хрипло закашлялся и выругался. Император слегка улыбнулся и чему-то кивнул.
   - Получилось хорошо. Это радует. Этьен, почему ты нарушил правила?
   Тот не ответил, и отвечать не собирался. Гадес тихонько рассмеялся:
   - Парень слишком много возомнил о себе. Таким надо время от времени показывать их место. Да и лишнее богатство в хозяйстве не помешает...
   С этими словами они подняли графа на ноги и, прихватив покорёженные латы, побрели с поля вон. Бедняк так и остался лежать, и вскоре о нём все забыли. Больше Морровинд не участвовал, так что за победителя посчитали Эредина. Перешли к схваткам мечников.
   Император вернулся на свой коврик. Потом, неожиданно обернувшись, тихо сказал на по-альвийски:
   - Ты готова уйти сейчас? Больше шансов не будет.
   - Не волнуйся, я не передумаю, - девушка улыбнулась ему самым краешком губ. - Идан получил ключ от твоих рун.
   - Ты смогла с ним поговорить?
   - Он сам предложил свои услуги. А нам обязательно надо поговорить после...
   - Да...
   В этот момент Виссегерт ожёг их подозрительным взглядом, и разговор оборвался. Только её рука, скрытая складками платья, продолжала незаметно поглаживать обтянутое мягкой сталью кольчуги плечо, делясь теплом и силой. Размеренные движения успокаивали, расслабляли - мужчина почувствовал, как бушующая в нём буря эмоций, начала потихоньку утихать. Он с трудом подавил желание поймать её руку и поцеловать.
   На арене перед ними бились князь-герцог Рад-Амир и некий лихой разбойник недавно получивший дворянский титул. Рубились они профессионально, почти не махая мечами и обмениваясь скупыми колющими ударами.
   Дракон выскочил из неба так неожиданно, что никто даже испугаться не успел. Огромный золотой ящер, распластав блестящие позолоченные крыла, на бреющем полёте пролетел над ошеломлённой толпой, заложил крутой вираж и, смахнув с головы какой-то леди высокий украшенный шёлком чепец, на полном ходу пронёсся почти вплотную к королевскому возвышению. А потом, будто удостоверившись в чём-то, скрылся из виду.
   На коврик перед Императором упал перетянутый золотым шнурком бархатный мешочек. Виссегерт похолодел. Именно этот мешочек демонстрировал ему старик Игнациус, и именно в нём маг хранил те самые заветные Руны. И вот теперь мешочек с Рунами здесь... а ещё и дракон... Интересно, где они взяли ключ?..
   Император ловким движением смахнул мешочек с коврика, вытряхнул Руны на дощатый настил помоста, несколько мгновений рассматривал сверкающие кругляши, а потом удовлетворённо кивнул. Ссыпав их обратно, он встал и, обернувшись к Гамине, слегка улыбнулся и произнёс:
   - Пойдём.
   Девушка не колебалась. Зашуршав красивым элегантным платьем, она поднялась и красивым элегантным шагом подошла, взяла Императора за протянутую руку и позволила спустить себя с возвышения на перепаханную сотнями копыт землю ристалища, где князь Рад-Амир только что убил своего противника.
   Они обменялись кивками, и бывший герцог пристроился за их спинами, прикрывая отход. В этом не было нужды. Гондорский монарх не собирался посылать за стражей, чтобы задержать их. Чувствуя себя, по меньшей мере, оплеванным он просто не был в состоянии сказать что-либо связное. Но одно было совершенно ясно...
   Скрытый конфликт только что вступил в открытое противостояние.
  
   15.
   В этот самый момент Маят, ожидающий возвращения своего работодателя за монолитными стенами Крепи, занимался проблемой болотных кикимор. Дело в том, что Туманный Лес ими буквально роился. Плюнуть некуда, обязательно попадёшь хотя бы в одну такую тварь. А ведь Лес был очень далёк от того, чтобы казаться заболоченным...
   Тёмные альвы, исконные жители этих мест, отстреливали их сотнями, десятками выжигали их гнёзда, но кикимор не становилось меньше, и они продолжали наступать. Мало того, они стаями по пять-десять особей нападали на торговые обозы, воровали детей и домашний скот с хозяйских дворов, разоряли посевы и вынуждали крестьян голодать. Если бы нелюди систематически не вмешивались, то неизвестно, выжил бы кто-нибудь из людей под таким чудовищным натиском или нет.
   Послушав рассказы торговцев, оставшихся переночевать под надёжными стенами, и больше похожие на рапорты короткие истории местных стражников, чародей всё больше укреплялся во мнении, что здесь без магии не обошлось.
   Этой же ночью на один из дозорных пунктов тёиных было совершено нападение. Маят, едва услышав о том, что стая в два десятка тварей разнесла вдребезги пост, тут же оделся, схватил хардук и, попросив провожатого, отправился осматривать "место преступления". Пробираясь через буреломные завалы, Маят сетовал на то, что не родился как минимум эльфом. Бегущий впереди остроухий преодолевал играючи все препятствия, с которыми они сталкивались. А чародею приходилось прилагать все чудеса демонической ловкости, чтобы не застрять в тех или иных хитросплетениях мёртвых ветвей облепленных зелёным и бурым мхом.
   Он никогда не бывал в эльфийских лесах, но то, что он увидел здесь, хватило бы и на дюжину подобных приключений. Деревья, огромные с пышными ветвистыми кронами и толстенными стволами, могли бы соперничать в монолитности с крепостными башнями. Они стояли рядом и врозь, переплетались корнями, как пылкие влюблённые, протыкали друг друга острыми сучьями и били пушистыми ветвями. Здесь трудно было отыскать не то что тропинку, но даже кустик, мимо которого ты минуту назад прошёл. Чтобы здесь жить, надо было тут родиться. Или быть друидом, каким Маят не был.
   После двадцати минут молчаливого бега, они наткнулись на первый труп. Эльф резко остановился и, сдёрнув ножны с мечом с плеча, положил руку на рукоять эльфийского клинка. Чародей, успешно миновав столкновение с его спиной, остановился рядом. Зрелище стоило того. Хотя бы с анатомической точки зрения.
   Болотная кикимора напоминала большую покрытую мхом обезьяну с большими фосфоресцирующими глазами, длинными загнутыми вперёд клыками на мощных челюстях и загнутыми назад когтями на лапах. Тварь была мертва как минимум день. Мухи уже успели облепить вывалившиеся наружу внутренности, мелкие лесные хищники обглодали вскрытые рёбра, а какая-та трудолюбивая птичка старательно выклевала один глаз. Об истинной причине смерти красноречиво свидетельствовала чёрная стрела, торчащая оперением вверх из мощного загривка.
   Труп обошли стороной, но, пробежав ещё метров пятьсот, наткнулись ещё на три тела. Потом тела стали попадаться чаще, стало трудно дышать от запаха разлагающейся плоти и даже эльф Эдайг, который, по всеобщему мнению, был вылит из цельного куска мифрила, брезгливо зажал нос рукавом рубашки. А когда деревья расступились, и стал виден сам пост... волшебник почувствовал, как лицо медленно начинает мертветь.
   Тропинка привела их на небольшую прогалинку, заросшую молодым кустарником и юными деревцами. Многие деревца некая слепая сила поломала или вырвала с корнем, а немногие уцелевшие молили Лесного Бога о том, чтобы тот дал им возможность последовать за своими братьями и сёстрами. Их ветви прогибались под тяжестью искалеченных тел, под жиденькими кронами вразвалку валялись утыканные стрелами чудовища вперемешку с разорванными надвое фигурами в чёрных доспехах.
   Обложенные зелёными телами развалины сторожевой вышки высились над всем этим безобразием, подобно неприступной Цитадели Властелина в золотых песках Великой Пустыни. У её руин тела воинов в чёрном стали встречаться ещё чаще.
   Маят осторожно поднялся по шаткой лесенке, стараясь не наступать на распростёртых тут и там мертвецов. Узкие ступеньки были скользкими от крови, и тихо поскрипывали под ногами. На первой платформе он не нашёл никого живого: ни защитников, ни кикимор. Всё вокруг было утыкано стрелами, изрублено мечами и исковеркано когтями. Над дощатым настилом витал едва заметный "запах" боевой магии, который не вызвал в нём особого удивления.
   Сзади раздались лёгкие шаги и знакомое поскрипывание, а потом за правым плечом возник эльф. Оглядел уже ставшее привычным побоище, страдальчески скривился и сообщил:
   - Я насчитал тридцать воинов там внизу. Если к ним прибавить ещё этих пятерых, то получиться, что они вырезали две трети местного гарнизона.
   - А скольких потеряли?
   - Пол стаи.
   - Как думаешь, кто-нибудь сумел выжить?
   Эльф криво усмехнулся и покачал головой. Потом, тронув чародея за плечо, развернул его спиной к солнцу и указал куда-то вглубь ветвей.
   - Посмотри туда. Видишь узкую бойницу среди листвы?
   Маят несколько мгновений скользил взглядом по, казалось бы, непроницаемой зелёной стене, потом зацепился глазами за узкую щёль и медленно кивнул. В голосе эльфа появились горькие нотки:
   - Если бы кто-нибудь был жив, нас бы давно заметили. Эта площадка отлично простреливается оттуда, а ещё из дюжины подобных гнёзд вон в тех ветвях (эльф показал, где именно). Тем более, здесь слишком шумно, а тёмные, как известно, даже умирают тихо, а живыми уж точно шуметь не будут.
   Маят снова кивнул, не отводя взгляда от бойницы. Что-то в ней было... ненормальное: ветер слишком равномерно колыхал листву, воздух перед бойницей будто стоял на месте. Это была иллюзия: достаточно хорошая, чтобы обмануть тупое животное, но недостаточно хорошая, чтобы отвести взгляд волшебнику. Вывод: там есть, кому её наводить. Или, по крайней мере, тот, кто её навёл, хотел что-то спрятать. Или кого-то.
   - Эдайг, как можно добраться до этой бойницы?
   Эльф молча указал на своеобразную лесенку из гладко обструганных сучков вдоль одной из толстых веток. Чародей усмехнулся. Он ожидал чего-то подобного с самого начала.
   - Подстрахуешь?
   Молчаливое пожатие плеч, что могло означать всё, что угодно. Маят почти сразу выбросил его из головы. Отстегнув ножны с мечом, он взял их в левую руку. Потом прикинул расстояние до первой "ступеньки" и, отступив на пару шагов, прыгнул. Приземлился довольно благополучно и, используя силу прыжка, побежал вперёд и вверх. Со стороны казалось, что он бежит по ровной земле, а не прыгает с одной ветки на другую.
   Чтобы нырнуть в бойницу пришлось втянуть живот и согнуться едва ли не втрое, но это усилие стоило того. Маят оказался в небольшой караулке, до отказа заполненной детьми. На вид этим маленьким мальчикам и девочкам было от семи до пятнадцати лет, многие из них были облачены в чёрные боевые латы, которые то тут, то там, пестрели задубевшими от крови повязками. Те, кто постарше, носили на поясе мечи, младшие же были вооружены луками.
   За их спинами лежал раненый солдат. Маят не был искушён в искусстве врачевания, но даже на его неискушенный взгляд было очевидно - парень родился в двух рубашках. Наверное, попал под удар кикиморы, поскольку доспехи на его груди и животе были смяты, горло разорвано, а сломанные рёбра в нескольких местах разорвали лёгкие, из-за чего при каждом вдохе из груди раненого вырывался хрип и кровавая пена. Кроме этого, тварь сломала ему руку и, похоже, чуть не сломала позвоночник.
   Рядом с ним сидел прислонившись к стене демон. Короткие красные волосы, тёмно-рубиновые росчерки на скулах и отливающие металлом когти на руках. На его коленях лежал обломанный почти до половины демонический клинок. На чародея он не смотрел. После всего, что тут произошло, ему уже было всё равно, что будет дальше. Что он тут делал одному Творцу известно, но иллюзию на бойницу накладывал, несомненно, он.
   Их появление в стенах Крепи произвело настоящий фурор. Маят в компании демона и Эдайга стоял в сторонке, наблюдая как солдаты пристраивают вмиг осиротевших детей среди крепостного гарнизона, как местные лекари несут раненого в госпиталь, а комендант расспрашивает одного из подростков о произошедшем. Танелорн был не обрадован тому, что слышал. Волшебник мог только предполагать, сколько раз ему приходилось выслушивать подобные речи в последнее время.
   Маят прикрыл глаза и потёр переносицу. Почему-то сейчас его поразительная интуиция молчала, мысли путались, а в голове творился такой сумбур, что она даже болела. Болотные кикиморы, болотные кикиморы... твари, которые жили исключительно в болотистой или сильно заболоченной местности... Что им делать в сухом лиственном лесу за три девять земель от ближайшего болота?
   Через полчаса он уже сидел за самой подробной картой этой местности, которая нашлась в архивах коменданта. Карта естественно была старая, ещё императорских времён и все обозначения были, естественно, на альвийском, которого Маят не знал. Пришлось позвать Эдайга, который разбирался в древних письменах.
   Туманный лес они нашли без труда. Маят никогда не подозревал, что она НАСТОЛЬКО велика: Харад, Ксадим, Великая Пустыня с её городами-государствами, Эвиал, Орион, несколько дюжин мелких княжеств, Гондор, территории Нарна, часть Великой Степи и земли Клана. Весь юг Авалона, бесчисленное множество народов - и железная, твёрдая рука императора над всем этим, сопровождаемая непобедимой армией.
   - Эдайг, что это за место? - палец волшебника уткнулся в точку на карте в самой гуще того, что обозначалось Нор Гален, то есть Тенистая Роща. Эльф склонился к карте и через мгновение ответил:
   - Здесь когда-то был самый главный город тёмных альвов. Столица, если хочешь. Центр их культуры, их веры и дом их правителя и его семьи. Сейчас там нет ничего, кроме медленно разрушаемых лесом развалин.
   - Это люди сделали?
   - Нет, людям туда не добраться. Даже среди эльфов найдётся мало смельчаков, способных пройти через те ловушки, которыми окружён город. Это были драконы. С воздуха туда подобраться гораздо проще.
   - Но разве император не заключил с ними мир?
   Безучастное лицо чернявого эльфа озарилось снисходительной улыбкой.
   - Сразу видно, что ты плохо знаешь историю тех, с кем живёшь бок о бок. Альвы действительно заключили с ними мир, но не все из Великого Народа приняли его. А если уж быть совсем откровенным, если бы не эти мятежные ящерицы Империя никогда бы не пала. А Идан, кстати, не возымел бы нужды скрываться от их правосудия.
   Маят долго смотрел на эльфа, а потом разразился мрачной тирадой на демоническом. Он терпеть не мог всех этих политических игр.
   - И что на месте этой "тёмной" столицы теперь? Заросшее лианами болото или какой-нибудь город призраков?
   - Ну, до болота там далеко, но с тех пор как Арагва сменила русло и протекает как раз через Нор Гален... - Эдайг задумался на мгновение. - Я не знаю, Маят. Ты думаешь, эти звери заполоняют Лес оттуда?
   - Проверить стоит. Судя по карте, Нор Гален - идеальное место для такой массированной атаки, - волшебник энергично начертил несколько стрелок пальцем. - Но меня волнует другое: кто их туда забросил?
   - В смысле?
   - Кикиморы этой разновидности живут на крайнем юге во влажных тропических лесах, где тепло и много водоёмов, болот и рек, но и там таких больших количеств никогда не встречается. И ещё они совершенно не приспособлены к холодам.
   Эдайг, кажется, понял, к чему тот клонит.
   - А сейчас начало весны и теплеет с каждым днём.
   - Вот-вот! Зимой бы они тут передохли все и непременно передохнут, но к тому моменту от тёмных останутся рожки да ножки.
   - Ты хочешь пойти к коменданту сейчас?
   - Нет, я должен ещё обдумать кое-какие детали, - Маят снова взглянул на карту, а потом коротким решительным жестом свернул её в толстый свиток. - Как там наш демонический гость поживает? Его ничем не обделили?
   - Он сейчас в госпитале: пьёт какие-то чародейские настойки. Видимо, та битва в башне его очень утомила. Он сказал, что завтра уже сможет драться. Или, по крайней мере, ходить.
  
   16.
   - Они идут!!
   Радостный почти детский крик Ритора вырвал Терна из плена раздумий. Высший вампир поднял голову и взглянул в сторону распахнутых настежь ворот, только чтобы увидеть скачущих рысью всадников и силуэт, бегущий впереди коней.
   Да, Ритор не врал. Это действительно были они. Вот облачённый в гибкую серебристую кольчугу император, королева сидящая за его спиной и князь, ведущий коня под уздцы. За их спинами два всадника: один, будто вылитый целиком из блестящего металла, второй - живая тень, вытянутая из бездн мрака могущественным волшебником. Из-за спины блестящего то и дело выглядывал облачённый в чёрные доспехи молодой человек с глазами вора.
   Неожиданно вампир насторожился, почуяв опасность. Среди них был волшебник, и не просто волшебник, а гадес. По-настоящему старый, стоящий на пике силы гадес, ничем не уступающий ему в силе и могуществе. Терн, несмотря на самоконтроль, не смог сдержать глухого почти звериного рычания. Ритор, почувствовав состояние хозяина, мгновенно покинул свой пост на воротах и в два прыжка оказался рядом. Руки парня уже лежали на рукоятях парных сабель, а верхняя губа так и подрагивала, готовая обнажить стремительно удлиняющиеся клыки.
   Мориэль, стоящий рядом, тоже ощутил присутствие. Правда, ощущение заставило его лишь усмехнуться. Он по-прежнему был в своей непроницаемой чёрной рясе, подпоясанной поясом из плоских вылитых из металла пластин в виде черепов. Глубокий капюшон скрывал его глаза в густой тени, оставляя открытыми лишь нижнюю часть лица. Терн понятия не имел, что крылось под его капюшоном, но если Риль вздумал это скрывать, то, значит, основания для этого были достаточно вескими.
   - Риль, надеюсь, ты захватил с собой аптечку?
   - Разумеется, Терниан. Неужели ты всерьёз собрался с ним драться? Всего лишь ещё одна заблудшая душа, не более того.
   - Ха! Ты не видел, какие у этой "души" зубы - в одно мгновение перекусит и не подавиться, - высший вампир фыркнул себе под нос. - Мне другое интересно: чем это он князя заинтересовал? Своими умениями или чем-то ещё?
   - Не думаю. Альвам не нужна магия для победы. Когда с ними император, они способны преодолеть любое препятствие. Тут другое...
   - И в чём же?
   - В волшебнике, который спас Ритора.
   - А он-то тут при чём?
   - Сия душа к нему по-дружески неравнодушна. О, смотри, Терниан, они идут сюда, - и тут же алхимик переключился на более насущные проблемы. - Ритор, несносный мальчишка, брось свои железки! Ты ещё не настолько поправился, чтобы я позволил тебе прикасаться к ним!
   И как всегда слово "вампирьего лекаря" весило больше, чем обязанности перед главой кланов. Молодой вампир подчинился и даже стерпел профилактический подзатыльник. Впрочем, это не помешало Рилю почувствовать на себе пытливый взгляд императора. Это вызвало у него приступ смеха, который он с трудом сдержал. В такие моменты он искренне радовался, что у него больше нет глаз, которые могли бы его выдать. Да, алхимик Мориэль был слеп. И уже очень давно.
   Всадники остановились у ворот, где после краткого разговора, двое из них развернули коней и ускакали, оставив перед распахнутыми створками князя, императора и его леди и высокого худого гадеса с короткими седыми волосами, облачённого почему-то в ливрею оруженосца.
   - Приветствую почтенных гостей в замке герцога фон Кергри! - Терн вскинул руку в приветственном жесте и дружелюбно улыбнулся. - Мы самовольно заняли три комнаты в крайней башне слева и до смерти напугали кухарку, но, к счастью, у Риля очень кстати под рукой оказался какой-то ядрёный эликсирчик, так что волноваться не стоит. А как у вас дела? Всё удалось, как я вижу?
   - Спасибо, Терн, всё нормально, - Амир кивнул в ответ на приветствие. - Теперь, когда мы объявили Гондору войну по всем правилам тактики и стратегии, можно открыто собирать войска и расправлять знамёна. Ты ещё не раздумал насчёт того выгоднейшего союза, который мы собирались заключить?
   - Как ты мог подумать такое! - Терн сделал оскорблённое лицо. - После того, как эти проклятые нанесли несмываемые оскорбления моему клану, я даже готов выставить своих воинов рядом с вашими на поле битвы, когда до этого дойдёт!
   ***
   Они собрались в кабинете. Император и князь с одной стороны стола, вампир и лекарь с другой. На широком письменном столе дымились четыре кружки с ароматным чаем. Нетронутые. Кабинет наполняло тяжёлое напряжённое молчание, разрушаемое только лёгким шорохом занавесок. Снаружи мирно щебетали птички, но собравшихся это волновало мало. Сейчас они думали только об одном: как бы наверняка достать того, что стоит по другую сторону стола, и остаться в живых.
   - Мориэль, - голос императора не выражал ничего, кроме могильного спокойствия, - согласись, сейчас не время для выяснения отношений. Даже таких, хм, весомых, как твои и мои. Кроме того, я не горю желанием убивать... сегодня.
   - Конечно, ты ведь просто пытаешься вернуть себе и своему племени хотя бы маленькую частичку былого величия, - Риль криво усмехнулся, показав белоснежные зубы. - Здесь я тебе, разумеется не помеха. И какую, интересно, опасность может принести безглазый искалеченный старик, а?
   - Мориэль, это было почти тринадцать тысяч лет назад.
   - Казалось бы, - Риль тихо хмыкнул. - Но раны всё ещё болят. Особенно весной, когда всё вокруг пропитывается сыростью и Сила так и рвётся из-под земли наружу.
   Император не ответил. Только устало потёр переносицу и тихо вздохнул, думая о своём. А что он мог сказать? Вокруг него были только разрозненные осколки того, что он привык любить. И вокруг него были враги, которых он привык ненавидеть. И которых потом возненавидели другие, им же подобные. Те, за которых его враги убивали и гибли сами, стараясь укусить дракона, будучи маленькой ящеркой.
   - Чего ты хочешь?
   В это мгновение тишину можно было ножом резать. Одна из кружек на столе с глухим треском лопнула, заливая чаем отполированную поверхность. Через мгновение пошли мелкими трещинами ещё две кружки, а Амир почувствовал знакомое потрескивание где-то над ухом. Также трещали электрические заряды в тот раз, когда Маят снял перчатку и устроил им небольшую демонстрацию своих способностей. Но этот треск был другим... как гул шмеля рядом с жужжанием мухи.
   Голос алхимика изменился. Вся насмешка из него испарилась в то же мгновение, когда керамика чайных чашек начала трещать. Терн, который прекрасно знал, что за этим скрывается, невольно отодвинулся на полшага в сторону. На его веку Риль говорил таким голосом всего два раза, и оба раза это оканчивалось чьей-то смертью.
   - Как думаешь, Зан-Афар, насколько должен быть велик разряд, чтобы убить такого, как ты?
   Император неожиданно мягко улыбнулся и почти дружески напомнил:
   - Это не ответ, Риль.
   Чародей расхохотался. Треск исчез, а на месте разбившей кружки возник элегантный хрустальный бокал с золотистым эльфийским вином.
   - Конечно, нет! Или ты думал, что я всерьёз? Шутки-шутки! - губы под капюшоном растянулись в знакомую усмешку. - Понимаешь, Зан-Афар, дело не в том, чего хочу или не хочу я, здесь важно то, что хочешь ты. Если ты хочешь завоевать Гондор - мы можем дать тебе армию, если ты хочешь вернуть себе Империю - мы поможем её вернуть.
   - Вопрос в том, зачем вам это надо?
   - Это как Сделка с демоном, ваше величество. Мы выполняем твои условия, в обмен на кое-какие услуги с твоей стороны. Демоны обычно получают душу своей жертвы, но... к счастью для тебя, нам это не нужно. Дай нам покровительство, император Зан-Афар, и я уверяю ты никогда не пожалеешь о своём решении.
   - Хм... - царственный альв задумался, а потом озвучил своё решение: - Я согласен.
   ***
   Рад-Амир нашёл Мориэля именно там, где и ожидал: на кухне. Чародей, объяснившись с кухаркой, одолжил у неё на время печь и сейчас варил над огнём какое-то снадобье. Пахло оно обыкновенным взваром, но мало ли чем может пахнуть волшебное снадобье?.. Князь вспомнил Ритора и его больной вид. Очеидно, кому-то пришло время принимать лекарство.
   - Мориэль, кто ты на самом деле?
   - Разве это важно? - почти буднично отозвался волшебник. - Прошло уже достаточно времени, чтобы моё имя перестало кого-нибудь интересовать.
   - И всё-таки? - князь смерил его выжидающим взглядом, а потом подошёл ближе, вытащил из-под стола табурет и уселся. - У меня такое впечатление, будто я тебя откуда-то знаю. Что-то далёкое и детское...
   Алхимик тихо рассмеялся и высыпал в кружку с взваром щепоть пряностей, отчего и без того острый запах снадобья стал буквально резать ноздри.
   - У тебя хорошая память, Рад, особенно если учесть что ты был сущим карапузом, когда мы встречались. Этот достойный светловолосый господин, который стоял рядом с тобой был твоим отцом?
   - Дедом, - Амир помолчал несколько мгновений. - Мой отец умер ещё до моего рождения.
   - Сожалею, - он переставил кружку с кипящим отваров с огня на более прохладный камень. - Как он умер?
   - От человеческой болезни. У нас в княжестве вспыхнула эпидемия чумы, целые деревни вымирали. Мой отец использовал чары "печати" и вобрал чуму в себя. Спустя два дня его не стало.
   - Это был весьма решительный шаг.
   - Может быть, а может быть, и нет. Давай не будем отклоняться от темы разговора. Какое ты имеешь отношение ко всему этому? Почему Зан-Афар так быстро согласился?
   Волшебник ответил не сразу. Сначала взял в руки немного остывший взвар, что-то тихо прошептал, поводив над жидкостью рукой, а потом коротким жестом растворил кружку в пространстве. Потом коротким движением головы скинул капюшон, открыв гриву прямых блестящих волос цвета меди, и обернулся. Амир едва заметно нахмурился, глядя на выточенное из белого мрамора лицо с очень знакомыми чертами.
   Маят был очень похож на этого человека, разве что "пах" несколько иначе из-за примеси демонической крови. Стоящий перед ним человек был воплощением силы и могущества своей породы: высокого роста, стройный и гибкий, будто созданный для скорости. А потом он увидел его глаза. Тангредин был слепым; его глаза, когда-то изумрудно-зелёные, были выжжены и потеряли в цвете несколько оттенков.
   - О, теперь я понимаю...
   - Конечно, понимаешь, - губы Риля исказила знакомая кривая усмешка, а потом его лицо скрылось под тенью капюшона, который он снова надвинул на глаза. - Это дело рук твоего деда, да прибудет он в свете. Ваша собачья преданность правителю всегда ставила меня в тупик. Ты доволен тем, что увидел?
   - Вполне. Но доволен ли Терн?
   - Доволен, можешь не беспокоиться. Он просто немного смешался, когда оказался лицом к лицу к альву такой силы. Мне пришлось взять дело в свои руки. В любом случае, теперь вы можете не беспокоиться о шпионах - Кланы перехватят их у самой кормушки и запудрят им мозги со всем старанием, на которое только способны вампиры.
   Амир слегка улыбнулся этим словам. Когда дело касалось чести Клана, охотники из тихих "серых кардиналов" превращались в смертельно опасных убийц.
   - Я не сомневаюсь. Ты и Ритор останетесь здесь, когда Терн вернётся в Осгилиат?
   Риль утвердительно кивнул. Из-под капюшона выбилась тёмно-рыжая прядь.
   - Да. Вам понадобиться помощь. Гондор, конечно, не может соперничать с вами в вопросах боевого мастерства, но король вполне может взять вас количеством. Альянс всё ещё жив и дееспособен. Ты знаешь, что это значит, не так ли?
   - Это будет бойня, Мориэль. Мы не собираемся отступать.
   - Они тоже отступать не станут.
   - Им же хуже. Я многих эвиальцев зарубил на своём веку, лишние пару сотен ничего не изменят. Это же относиться к орионцам, гномам, эльфам и оркам.
   ***
   - Ритор, что привело тебя в этот замок?
   Вампир смерил седого гадеса насупленным взглядом и отхлебнул из огромной кружки. Сморщился, но упрямо глотнул вторично. Потом хрипловатым голосом ответил:
   - Риль.
   - И зачем ты ему здесь понадобился?
   - Хочется верить, что он даст мне возможность его охранять.
   Ксор Куттул с трудом сдержал хохот. Уж в чём-чём, а в телохранителях старый тангредин нуждался меньше всего. Пусть слепец, пусть лишённый третьей части своей силы, но беспомощным он никак не был. Гадес, знавший его, когда у того оба глаза были на месте и видевший его "проделки", не рискнул бы встать против него на узкой тропе даже в своём нынешнем состоянии.
   - А ты уверен, что это ему нужно?
   - Нет, конечно, - вампир неожиданно тепло улыбнулся, показав чародею свои клыки. - Это нужно мне, иначе я просто сойду с ума от бездействия. А что забыл на этой войне ты, чародей?
   - Я друга спасаю.
   - А что здесь забыл твой друг?
   - Он тоже друга спасает.
  
   17.
   - Ну, и где же твой город?
   Это были первые слова, произнесённые Эшом с того момента, как они покинули Крепь, и нельзя сказать, чтобы они были лестными. Покрытый по самые уши вонючей грязью, демон не смог сохранить того породистого лоска, так отличающего его расу от других. Единственным живым и чистым местом на его лице были два небольших круга вокруг глаз, больших и красных, с вертикальным зрачком, которые сейчас поблёскивали раздражением. Казалось, если эльф сейчас скажет что-то вроде "мы заблудились" или "надо вернуться, потому что мы свернули направо, а надо было свернуть налево на последней развилке", то очень рискует быть убитым на месте.
   Эдайг, прекрасно понимая, что от его ответа будет зависеть его собственная жизнь, отёр с лица грязь и как-то растеряно посмотрел на возвышающуюся перед ними стену из древесных стволов.
   - Ничего не понимаю. Я точно помню, что шёл именно этой дорогой.
   - Тогда что здесь делает этот лес?
   - Стоит, я полагаю. Мало ли что могло здесь вырасти за последние пять сотен лет.
   - Логично-логично, - демон фыркнул. - И как ты предлагаешь перебраться на ту сторону?
   - Так же, как мы добирались сюда, а именно ногами. Ещё глупые вопросы имеются?
   Эш сверкнул глазами на этот раз в гневе, но смолчал. Маят бы с радостью добавил по этому поводу парочку цветистых выражений, но весь запас ругательств он исчерпал ещё в переходе через Восточные Топи. Поэтому чародей устало осматривал окружающий их пейзаж, оставив словесные излияния тем, у кого на это остались силы и вдохновение.
   Они стояли на небольшой каменной площадке, по периметру выложенной невысокой каменной оградой. Площадка располагалась на вершине холма, и отряду открывался отличный вид на окрестности. Впереди холм обрывался крутым каменистым склоном, и до самой лесной кромки ровным сине-зелёным зеркалом лежало озеро. В самом его центре из воды выглядывал небольшой зелёный островок с дымчато-серым кристаллом в центре.
   С одной стороны в озеро впадала широкая река, а с двух других сторон его притесняли обширные болота, смертоносные даже на вид. За болотами Маят разглядел остатки ажурной металлической ограды изломанной на неузнаваемости безжалостными лесными растениями. Такими обычно украшают городские парки, усадебные сады или ещё какие-нибудь декоративные палисады.
   Маят уныло вздохнул, а потом негромко резюмировал:
   - Друзья, нам не надо никуда идти. Мы уже пришли. Город - на дне озера. Если я не ошибаюсь, тот камень на островке - это портал. Пройдя через него, мы окажемся внутри. Проблему дыхания под водой я решу, если в этом возникнет необходимость.
   Эш, до этого момента молча разглядывавший зеркальную гладь озера, повернул к нему голову. Как любой воин, он не любил недосказанности.
   - Необходимость, Маят? Последний раз, когда я слышал сочетание "если возникнет необходимость", это окончилось резнёй почище той на посте.
   Чародей смерил демона долгим взглядом. В его синих глазах отразились лёгкие электрические разряды. Его следующие слова заставили Эша вздрогнуть, а Эдайга оторваться от созерцания окрестностей и прислушаться к их разговору.
   - Ты мне не доверяешь?
   Откровенный вопрос, требующий откровенного ответа. Эш не стал плести словесных кружев.
   - Нет.
   - Чего же тогда пошёл со мной в такую даль?
   - Мне нужен новый меч. Чутьё с самого начала подсказало мне, что здесь я могу найти подходящий.
   - А тварей на том посте ты тоже из-за меча резал?
   - Сентиментальность, - Эш грустно улыбнулся. - Она всегда мешала мне идти своей дорогой, постоянно вынуждала сворачивать. У нас, Гончих Псов, это непозволительная роскошь.
   До островка добирались по воздуху. Маят нашёл одну из "воздушных дорог". А ещё говорят, что в народе князя Амира нет такой касты, как чародеи. Враньё. Были у них маги. Но магия у них считалась чем-то второстепенным - вроде инструмента для выполнения сложных дел. Что ж, тогда к такому невероятному сооружению, как эти самые "дороги", следует относиться, как к обычному подвесному мостику. Чародей усмехнулся. Похоже, он поторопился, отказываясь от изучения местных штучек-дрючек.
   Они шагали по абсолютно прозрачной поверхности на ощупь напоминающее стекло или кристалл. Через этот кристалл легко проходил ветер, он не отбрасывал тени и если не знать, где именно находиться "вход", можно легко промахнуться и свалиться вниз. К счастью, никто из его спутников рассеянным не был.
   - Эдайг, альвы часто строили такие "дороги"?
   - В каждом крупном городе существует обширная сеть, - эльф в очередной раз показал великолепное знание обычаев этого полу мифического народа. - Это помогает избежать дорожных заторов.
   - Умно. А не жалко тратить столько магии на такие банальные вещи?
   - Император Марий так не считал. Он вообще к магии относился весьма скептически: на Рунах не гадал, волшебников при дворе держал исключительно из-за их знаний, ввёл традицию полковых колдунов в армейских подразделениях - короче, использовал их на полную катушку, но к власти не подпускал.
   - Практично. Император Зан-Афар тоже придерживается этого мнения?
   - Он не видит смысла в том, чтобы что-либо менять.
   - Хорошая позиция. Мудрая.
   Они ступили на почву островка, и сразу пошли к кристаллу. Маят уже знал, что ему следует делать: остановиться, вытянуть руку, сложить пальцы в руну переноса и приложить к камню. Этот приём попахивал эльфийскими филидами (филид - эльфийский волшебник), но Нор Гален был столицей, городом, доступным для всех, так почему же не сделать вход именно таким?
   Камень сработал идеально, будто и не простоял несколько тысячелетий в бездействии. Маят ощутил лёгкое покалывание на лице, а потом мир разразился снопом разноцветных искр, тело пронзил укол боли, а потом портал вышвырнул его вперёд. Сохранить равновесие было трудно. Под ногами с громким треском что-то ломалось и неприятно скрежетало. Не успел он отойти в сторону, как из портала вылетел Эш, а за ним и Эдайг. Демон приземлился на ноги с ловкостью кошки. Эльф тоже не сплоховал. И только тогда они позволили себе оглядеться.
   Нор Гален лежал на самом дне озера. Над головой в нескольких сотнях метров темнели холодные воды, давя его непроницаемой толщей, но столица не спешила сдаваться. На улицах всё ещё горели волшебные огни, а улицы были чисты. Дома, высокие, выложенные из белого камня с витыми палисадами и ажурными перилами на высоких верандах, были целы все до единого. Город жил, пусть и призрачной жизнью. Над громадами домов, больше похожих на дворцы, возвышался высокими тонкими шпилями другой дворец - настоящий, но мёртвый, похожий на гробницу. Королевский дворец.
   - Думаешь, идти туда? - Эдайг задумчиво погладил синий камешек на эфесе своего меча. Маят медленно склонил голову в знак согласия.
   - Определённо. Чувствую, что там мы найдём ответ на наш вопрос. Кстати, как звали хозяина этого дворца?
   - Дард.
   - Просто Дард?
   - Владыка Лестат-Дард, глава Дома Арклайт и король тёмных альвов, если тебя это успокоит. Единственный, кто осмелился бросить вызов императору и остался жить после этого.
   Неожиданно подал голос Эш. До этого демон смотрел на усыпанный светящимися огоньками город и незаметно для других наслаждался его красотой. Даже мёртвый дворец не портил её, а скорее добавлял особый шарм пейзажу.
   - Ты вроде говорил, что магические поединки среди магов запрещены?
   Эльф слегка усмехнулся, а потом отбросил с лица угольно-чёрные пряди.
   - Собственно, после этого их и запретили.
   - И запрет никогда не нарушался?
   - Альвы народ очень исполнительный, хоть и не всегда законопослушный. Именно поэтому в своре Дуралейника есть свои заклинатели. Они в своё время нарушили этот запрет, были пойманы и сосланы кто на рудники, кто строить аванпосты на границы.
   - У нас бы на такой запрет наплевали в первый же день и не вспоминали бы до лучших времён, - буркнул Эш в ответ. - Мы, демоны, без магии не можем существовать. Разве можно уйти от того, что у тебя в крови?
   Эльф не ответил, только плечами пожал, мол, откуда мне знать. Почему-то Маят ему не верил. Несмотря на свою способность чувствовать ложь, в отношении их чернявого следопыта он определиться полностью не мог. Эльф не врал, но и не говорил правду. То ли дело в тайнах, которые он обязался хранить, то ли в типично эльфийской манере изъясняться.
   Постепенно одна из многочисленных улочек вывела их на главную городскую площадь, вымощенную ровными каменными блоками. Посреди неё успокаивающе журчал огромный фонтан, переливающий свои кристаллические воды из одной из трёх серебряных чаш в другую, а потом и в третью. А из чаш хрустальными каплями ронял их в глубокий бассейн с посыпанным разноцветной галькой дном. В самой высокой чаше на небольшом постаменте высилась искусно выполненная в белом мраморе статуя в золотой короне и с золотым кубком в воздетой к небу руке. Из кубка бил вверх небольшой фонтанчик. Почему-то вода, бьющая из этого кубка, была изумрудного цвета.
   Эдайг подошёл к самой нижней чаше, выудил из своего заплечного мешка небольшой фиал и наполнил его водой, которая тут же засветилась изнутри нежным зеленоватым светом. Никто не задавал ему вопросов. Чародей и воин ждали, пока их товарищ по отряду закончит своё дело. Всё-таки им предстояло войти во дворец, а эльф, бывавший здесь раньше, наверняка лучше знает, что делать.
  
   18.
   Освещённые кварталы закончились задолго до того, как Маят, Эдайг и Эш дошли до дворцовых врат. Тьма была несомненно волшебной природы, так как ни глаза эльфа, ни глаза демона, ни магическое зрение волшебника не смогло её пронзить. Здесь и пригодился тот самый фиал с водой из фонтана.
   Мягкий зелёный свет, проникая сквозь прозрачное стекло и тонкие пальцы эльфа, освещал им дорогу, иногда выхватывая разрушенные кем-то статуи, останки проржавевшего оружия и белые костяки, замершие в самых неожиданных позах. Путешественники не обращали на них особого внимания. После всего увиденного ими наверху старые кости их не смущали. Смущал, главным образом, дворец.
   - Маят, ты уверен, что именно во дворце то, что мы ищем? - Эш никак не мог отделаться от ощущения, что за ним следят, но слежки никак обнаружить не мог. Это его бесило.
   Чародей на мгновение прислушался к собственным ощущениям. Чувство внутренней опустошённости, преследовавшее его от самого портала, усилилось. Что-то в этом замке было неправильно, и Маят всё больше укреплялся в мысли, что именно отсюда вышло такое волшебное извращение, как болотные кикиморы.
   - Эш, разве ты не чувствуешь? Эта тварь из меня все жилы тянет, - чародей положил руку на рукоять тёмного хардука. Слегка полегчало. - Эй, Эдайг, что скажешь на этот счёт?
   Эльф только плечами пожал, мол, кто из нас двоих маг: я или ты. Потом, правда, негромко, как бы нехотя обмолвился:
   - Я вам скажу, что лучше из круга света не выходить. Во тьме полно голодных привидений, которым абсолютно безразлично кого есть. Что-то вроде кошмаров Тангредина, разве что размерами больше. Если, конечно, это вам что-нибудь говорит.
   Маят мысленно содрогнулся, но не ответил ничего. Пальцы просто сильнее стиснули рукоять меча, а в голове настойчиво вертелось верное заклятие "elmekeria lance".
   - Король Дард страдал ночными кошмарами?
   Эльф промолчал, но по бесстрастному лицу промелькнула тень, а в глазах что-то подозрительно блеснуло. Больше ничем он себя не выдал, проявив потрясающее самообладание. Впрочем, волшебнику и этого хватило, чтобы понять, что он попал в точку: король действительно страдал этим. Их следопыту отчего-то было неприятно об этом говорить, поэтому маг сменил тему разговора.
   - Как лучше туда проникнуть: через главные ворота или как-нибудь ещё?
   - Там в стене должен быть пролом достаточно широкий, чтобы мы пролезли.
   - И далеко этот пролом?
   - Шагов через пятьсот.
   - Тогда побежали!
   И они побежали: Эдайг с фиалом посередине, впереди Маят с мечом наголо и Эш сзади с выпущенными когтями, готовый прикрыть их спины. Эти пять сотен шагов показались им бесконечно длинными. За спиной то и дело раздавались замогильные завывания, кто-то сгрёб когтями камень мостовой, и Маят начал ловить себя на том, что сдерживает себя от того, чтобы остановиться и выкрикнуть что-нибудь из разряда святой магии. Ситуация усугублялось ещё тем, что он не знал, как отреагирует сон короля на его чары. Поэтому он просто прибавил шагу.
   Первая тварь прыгнула на них сверху, вероятно с одной из крыш, скрытых непроницаемой тьмой. Большая тень упала в круг света перед Маятом и, не отскочи тот в сторону, непременно располосовала бы его внушительными когтями. Секундная задержка - ровно столько потребовалось покрытой чёрной чешуёй горилле с красными глазами, чтобы оценить пищевую ценность волшебника - и зверь прыгнул снова. Маят двумя быстрыми движениями лишил гориллы лап с когтями, а третьим вонзил хардук ей в грудь. На мгновение тварь окутал чёрный вихрь, а потом она растаяла в воздухе. Бесследно.
   В этот же момент Эш с глухим истинно звериным рычанием вонзил когти в другую тварь, отважившеюся напасть на них с тыла. В красных глазах демона полыхнуло пламя, а лицо изменилось, приобретая всё большее сходство с собачьей мордой. Эдайг, оглянувшийся на шум, так и замер с широко раскрытыми глазами, глядя на то, как большой чёрный с красными подпалинами пёс терзает стальными когтями и клыками другое порождение мрака. Яркая зелёная кровь так и хлестала по булыжникам мостовой, а в ушах стоял отвратительный хруст панциря огромной сколопендры, которую демон-пёс прижал к земле лапами.
   Неожиданно он вскинул залитую зелёной кровью морду и издал протяжный низкий вой, напоминающий боевой клич. Из тьмы вокруг них начали выскакивать всё новые монстры. На морде зверя появился нехороший оскал, а потом он бросил растерзанные останки многоножки и могучим прыжком оказался в самой гуще врагов. На мгновение его окутало чёрное пламя, а потом площадь в буквальном смысле вспыхнула. Не успели чародей и эльф оглянуться, как оказались одни в окружении множества кучек пепла. Эш появился чуть позже уже в нормальном своём виде: две руке, две ноги и голова. Вид у него был на редкость удовлетворённый.
   До пролома они добрались без происшествий. Видимо, демон если не сжёг всех призраков, то, по крайней мере, распугал их. От вопросов в адрес всяческих странностей, произошедших за эти несколько минут, пока воздерживались, хотя языки так и чесались. Пролезая (именно пролезая, а, не проходя и не пробегая) через упомянутый выше пролом, чародей вдруг подумал, что им надо поторопиться. Иначе они опять вляпаются в переплёт, причём похуже, чем предыдущий. Он затылком чувствовал, как огромное опасное нечто за его спиной пробует воздух раздвоенным языком, выуживая из него их запах.
   - Эдайг, всеми богами тебя прошу, поторопись!
   Эльф, ещё никогда не слышавший в голосе чародея таких металлических ноток, попробовал обернуться, но в узком лазе это было ой как нелегко.
   - Что-нибудь случилось?
   - Пока нет, но если мы и дальше будем так медленно ползти, то непременно случиться. Поэтому, умоляю, давай двигаться быстрей!
   Следопыт не ответил, только покрепче сжал в руке фиал и прибавил скорости. Заставить себя довериться ощущениям почти постороннего человека, да и ещё и тангредина, было нелегко, но ради того, что задумал эльф, это было необходимо. Тем более что пока Маят ни разу не ошибся.
   Эш, слышавший весь их короткий разговор, воспринял новость о новом враге подчёркнуто холодно. Воспитанный в духе Кирин Тор, военного учения, следующего принципам Бога Битв, он не испытывал страха перед тем, что ещё предстояло увидеть. Единственное, что его сейчас беспокоило, так это не потерять из виду светильник в руке эльфа и рыжую шевелюру волшебника.
   Пролом вывел их в сад, где эльф почти сразу повёл их через лабиринт аллей, окружённых затянутыми паутиной спящими деревьями, к одному из парадных входов во дворец. Вокруг них спали кустарники и травы, белели опутанные паутиной и сухими ветвями плюща статуи и беседки. Представить это место зелёным и цветущим было трудно.
   Маят боролся со щемящей болью в груди, которая становилась всё сильнее. Демон, вновь перекинувшись в чёрного пса, настороженно нюхал воздух влажным носом и то и дело прислушивался. Ему снова показалось, что за ними следят. Эдайг же шёл вперёд, высоко поднимая руку с фиалом, и вообще по сторонам не смотрел. Лицо эльфа как-то сразу заострилось, глаза ввалились, а в чёрных как смоль волосах появились серебристые пряди седины.
   Вскоре им открылся и вход во дворец. Красивые украшенные серебром и сапфирами створки были распахнуты, будто приглашая войти. На ступенях из белого мрамора лежал толстый слой пыли, тонкая голубая лента с вышитыми на ней рунами и пара съёжившихся листочков. Замок утопал в тишине, нарушаемой только страшными завываниями за стеной.
   Они вошли во дворец. Всюду им встречались пустые тёмные залы с высокими пустыми окнами, пустые мёртвые коридоры с потухшими факелами и пустыми нишами и ни единой души вокруг. Мягкие ковровые дорожки послушно гасили шаги, а витающий в воздухе цветочный аромат будто подсказывал, что где-то здесь есть ещё один сад, и, в отличие от того, что снаружи, живой. Иногда, минуя очередной зал, поднимаясь по лестнице или сворачивая в очередной коридор, им казалось, что краем глаза они видят, как за занавесками мелькнул край белого платья или в какой-нибудь зеркальной панели отражается безумно красивое женское лицо. А потом, в двух шагах от дверей в королевские покои, они увидели призрак.
   В какой-то момент фиал в руке эльфа вспыхнул с неожиданной яркостью, озарив большие украшенные серебряными узорами двери во весь их немалый рост. На стыке между створками образовалась светящаяся линия, и на ковровую дорожку ступило нечто. Внешне оно напоминало прекрасную молодую девушку в длинном белом платье, но кто знает, какая сущность кроется за этим ангельским ликом. В воздухе пахнуло опасностью.
   Маят, несмотря на невыносимую боль, вскинул руку, между его пальцами тут же загорелась знакомая белоснежная искра, так хорошо послужившая чародею против призраков в замке Рада-Амира. Рядом припал к земле Эш, готовый в любой момент прыгнуть и разорвать врага когтями и зубами. То, что враг нематериален, воинственного демона не смутило. Неизвестно, как бы обернулось дело, если бы не Эдайг.
   Эльф порылся в карманах и извлёк на свет амулет, в котором Маят с удивлением узнал Крест Воскрешения. Видел молодой чародей его всего один раз за всю жизнь и то на картинке, но меньше всего он ожидал увидеть такое сокровище в руках совершенно далёкого от магии следопыта. Тем не менее, свою миссию амулет выполнил, и призрак исчез, освободив им дорогу в королевские покои...
   ***
   Короля Дарда вывозили из дворца, да и из города тоже, весьма экзотическим способом - усадив на спину Эша, который был вынужден превратиться из боевого пса в ездового пса. Маят не знал, каких трудов и обещаний стоило эльфу уломать гордого демона на такую роль. Коварный эльдар прельстил его новым мечом, не иначе.
   До портала пришлось добираться с боем. Местные монстры оказались настойчивы и не смогли смириться с тем, что их гости так рано их покидают. Маят, который возглавлял отряд, не жалел ни сил, ни светлой магии, чтобы расчистить им дорогу. Иногда чудовищ оказывалось так много, что через эту кишащую массу тел приходилось буквально прорубаться.
   Впрочем, едва они оказались на знакомом островке и взошли на "воздушную дорогу", чтобы переправиться на большую землю, им путь преградили болотные кикиморы в просто несметном количестве. Длиннорукие и красноглазые существа выпрыгивали из-за кустов, свешивались с верхних ветвей деревьев и выныривали из глубин озера. Некоторые уже поднимались на прозрачный мост.
   Маят вложил клинок в ножны и, обернувшись к бледному, но решительному эльфу предложил другой план действий. Теперь он понимал, за чем, а вернее за кем шёл сюда остроухий следопыт. И при всём желании не мог его осуждать. Король Дард, чем-то очень напоминающий принца Эйни, с которым он уже успел свести знакомство, даже спящий, даже не участвующий в том безумии, что творилось вокруг, затерянный в глубинах собственного кошмара, самим своим присутствием внушал им уверенность в успехе их предприятия.
   - Эдайг, предлагаю действовать по плану Б.
   - План Б?
   - Именно, план Б, - чародей на мгновение прикрыл глаза и вызвал своего Защитника. Ветерок явился сразу же и, как всегда, прекрасно понял, что от него хотят. Оседлав своего волшебного скакуна, Маят направил его к замершему в ожидании демону-псу. Говорил тангредин быстро и тоном, не допускающим возражений:
   - Теперь сделаем так...Эдайг, стаскивай его величество с Эша и помоги мне устроить его на коне. Потом оседлывай нашего боевого пса и постарайся не упасть по дороге. Эш, ещё раз забудь свою гордость и постарайся не отставать меня с Ветерком.
   - А что будешь делать ты? - эльф в точности исполнил всё, о чём его просили. Едва оказавшись на спине чёрного пса, он сразу показал себя опытным наездником: вместо того, чтобы хватать Эша за загривок, он пропустил ремень ножен под его грудью, используя сами ножны, как своеобразные поводья. Тот сделал несколько шагов, примеряясь к новой "сбруе" и весу всадника, а потом уверенно встал рядом с нетерпеливо переступающим с ноги на ногу скакуном.
   - Я? - Маят криво усмехнулся. - Я буду расчищать нам дорогу. Опять.
  
   19.
   Незадолго до того, как Маят и его компаньоны миновали ворота Крепи и сдали свою необычную ношу в руки целителей, уже второй раз за столь короткое время обеспечив их сложной работой, армии альвов, собранные императором, начали боевые действия. Атаку планировалось начать сразу в двух направлениях: с юго-запада, где находилось мятежное герцогство, на восток и юго-восток к границам с Содружеством и эльфами сидхэ и на Минас-Ранир.
   Любой другой правитель не решился бы атаковать такую хорошо укреплённую крепость, как эта, но император не был рядовым правителем, и возведённые когда-то его же солдатами укрепления его не пугали. Там воины будут драться на своей территории, а "хозяева" будут казаться чужаками.
   Командование было распределено согласно пожеланиям военачальников. На Минас-Ранир шли знаменитые "каторжники" во главе с Дуралейником и кавалерия маршала Эредина Стальное Сердце. Один всю жизнь провёл в неравных боях с любыми нелюдями, на которых ему укажет правитель, второй большую часть карьеры провёл, гоняя степняков от границ.
   Воевать с человеческой аристократией оставались соответственно более знакомые с повадками последних князь Рад-Амир и знаменитые "имперские джерхи" в компании с всадниками Этьена Морровинда. Оба давно скрывались под личинами гондорских вельмож и знали внутреннюю жизнь светской элиты лучше, чем кто-либо другой.
   Император в свою очередь тоже не сидел без дела. Гамина, его вечная спутница на всех встречах и приёмах, только удивлялась энергичности своего избранника. Терн, который аналогично не вылезал из дипломатических визитов, тоже был этим немало удивлён. Правда, их сотрудничество уже приносило плоды: вампирская разведка была выше всяких похвал. Мало того, что сведения были предельно точны, но и доставлялись в срок. Люди почему-то не думали, что необычно большая летучая мышь, необычно быстрый волк или непомерно большой заяц может быть вражеским гонцом.
   Следующим шагом в их дипломатических переговорах стало использование волшебников при военных частях. Многие альвы владели магией, но не все и не в равной степени. Чтобы справиться с дипломированным магом нужен был другой такой же дипломированный маг, и "сделка с демоном", предложенная Мориэлем Тангредином пришлась очень кстати. Авторитет Домов Тангредин и Куттул был неоспорим, и не прошло много времени, прежде чем к ним присоединились ещё два древних колдовских рода Сейрун и Вольдеморт, а также многие другие бродячие волшебники, с которыми многочисленные члены древних родов водили знакомство.
   Гондор взорвался изнутри восстанием так стремительно, что монархи в соседних государствах только и успели, что осознать происходящее, но делать что-либо было уже поздно.
   Устоявшийся мир Альянса был нарушен...
   ***
   К Минас-Раниру альвы подошли ранним утром. Со стен крепости, наверное, это выглядело очень красиво: восходящее солнце, яркие лучи упираются в гладкий серый камень крепостных стен и длинные чёрные фаланги воинов с чёрными щитами за спинами. По флангам идеально ровного строя лёгкой рысью фланируют одетые в доспехи всадники. Ветер треплет полотна знамён: чёрное и белое. На чёрном серебряной нитью вышита рука, закованная в кандалы и сжимающая обнажённый меч. На белом золотой нитью - копьё с рогатым шлемом, нанизанным на острие.
   Часовые - те из них, что остались на стене наблюдать за незваными гостями - не видели лиц пришельцев. Все они скрывались за забралами шлемов, под железными масками и просто под чёрными платками, но почему-то часовые сразу решили, что это именно те самые "мифические" альвы, о которых ходили слухи. Не прошло много времени, как на стене начали появляться эльфы, гномы и люди, по крепости поползли встревоженные шепотки, кто-то побежал к оружейным складам, готовить оружие к штурму. Минас-Ранир превратился во встревожено гудящий улей.
   Пришельцы в свою очередь были подчёркнуто спокойны. Пехота в чёрных латах, вооружившись короткими лопатками, активно рыли укрепления под постоянный лагерь. Они работали с неутомимостью муравьёв: копали рвы, насыпали валы, укрепляли их острыми кольями, которые кавалеристы возили из ближайшего лесочка, ставили походные шатры, сколачивали примитивные коновязи. Трудно поверить, но всё это воины принесли на себе и даже не запыхались.
   Пока пехота устанавливала лагерь, кавалерия не только возила им материалы, но и разведывала окрестности: объезжали ближайшие лесочки, степь на лиги окрест и даже обскакали крепость по периметру. В них пытались стрелять, но, то ли доспехи у них были заговоренные, то ли с самим всадником было что-то нечисто, но лучник-эльф не попал. Стрела только чиркнула по глухому забралу и отлетела в сторону, не повредив ни всаднику, ни коню. Всадник на стрелу обратил внимания не больше, чем на муху.
   Весь следующий день пришельцы потратили на обустройство лагеря и размещение солдат. К вечеру к ним присоединился волшебник, и среди солдатских палаток вырос вместительный шатёр полевого госпиталя. Перед ним замерли в ожидающих позах пять каменных статуй. Если бы часовые собственными глазами не видели, как эти самые статуи только что летели по воздуху, неся в руках объёмные тюки с припасом и медикаментами, никто бы так и понял, зачем они вообще нужны на войне.
   В крепости тоже потратили этот день с толком - готовили бастион к обороне. Повсюду кипели котлы со смолой и кипятком, укреплялись главные ворота, гномы и люди облачались в доспехи и точили мечи, лучники эльфы наполняли колчаны стрелами. На башнях снаряжались орочьи катапульты, в лазарете старые лекари подвязывали полы мантий и закатывали рукава, а молодые целительницы нервно молились и припоминали всё, чему их учили. Защитники готовились к длительной осаде. Напрасно готовились - пришельцы не собирались никого осаждать.
   Ночь одни провели как на иголках, вторые - с песнями и плясками. Музыка и звонкое пение было слышно даже на стены, а часовые, поголовно эльфы, могли легко разглядеть стремительно мелькающие силуэты на фоне ярко горящего огня. Эхо разносилось далеко окрест, отражалось от стен твердыни, прыгало между башен и, казалось бы, сам камень пел вместе с ними. Часовые подумали, что это один из тех знаков, которые не стоит называть благоприятными.
   Однако утром следующего дня, как говориться, шутки кончились. Они пошли на приступ. Ровные чёрные ряды облачённых в латы воинов, держа перед собой большие сколоченные из цельных брёвен щиты, ровным шагом приближались.
   Пятьсот шагов. Воины идут спокойным ровным строевым шагом. Эльфы на стенах натягивают луки, гномы подтаскивают котлы поближе к парапету, люди молча сжимают рукояти мечей, ожидая боя.
   Четыреста шагов. Захватчики ускоряют шаг. Лучники с масками на лицах слитным движением натягивают тетивы луков и, не целясь, выпускают. Стрелы чёрным облаком накрывают солдат на стене и за стеной, пробивают насквозь щиты и доспехи, застревают в глазницах и пронзают незащищённые шеи. Одновременно спускают тетивы эльфы. Эльфийские стрелы серебристыми молниями утопают в чёрной массе, застревают в плечах, ногах и металле доспехов, сгорают в колдовском огне.
   Триста шагов. Эльфы успевают дать ещё два залпа и отступают, оставляя мёртвых на стенах. Загрохотали гномьи арбалеты, калеными болтами пробивая чёрные доспехи. Затренькали луки, бьющие прямой наводкой из-за крепких щитов. Мёртвые тела падали со стены, мёртвые тела растягивались на земле. Захватчики, выстроив недурную "черепашку", изо всех сил бежали к стене под ливнем стрел и болтов.
   Двести шагов. Бешеный бег. Альва стремительно сокращали расстояние до стены, теряя минимум людей и отвечая метким арбалетным огнём. На одной из башен грохнула катапульта, и небеса над крепостью вспыхнули огнём из-за зажигательных снарядов, которые взрывались в них, остановленные вражеским колдовством.
   Сто шагов, а потом всего пять. Нападающее войско разделилось на три части: одни устремились к наглухо запертым воротам, а остальные, феноменальным рывком сократив расстояние до стен, начали активные действия. В воздух взмыли осадные лестницы с первыми штурмующими. Полилась вниз смола и кипяток, полетели камни. Смола и кипяток потекли по щитам, от камней уворачивались, зато в ответ летели болты, ножи и метательные лезвия. А потом началась свалка...
   Сначала защитникам удавалось сдерживать нападающих, но потом, когда прогремел взрыв и главная часть крепостной стены вместе с воротами, надвратными башенкам и солдатами взлетела к облакам в облаке каменных блоков, ход битвы был переломлен ворвавшейся во внутренний двор кавалерией. Конников встретил гномий хирд и сопровождение из эльфов с луками на перевес, но остановить лавину из конских и рыцарских тел, им было не суждено.
   К вечеру гарнизон сдался победителям и был размещён под бдительной охраной каменных горгулий в недавно выстроенном лагере. Победители обосновались в Минас-Ранире на правах хозяев. Тут же начали восстанавливать стену и ворота, вынося из глубин Крепи запасные части и строительный материал. Вместо гама сражения над твердыней закурился огонёк полевой кухни, а за крепостной стеной полыхали погребальные костры для подданных Альянса и покоились в свежих могилах убитые в этой битве фейри. Радовало, что погибли все эти живые не зря: одни защищали свои владения, другие стремились возвратить себе то, что принадлежало им по праву.
   К ночи всё стихло. Где-то в темноте перекликались степные птицы. По стенам прохаживались часовые, на башнях горели факелы. Внизу пестрел освещением лагерь с пленными. Ветер доносил оттуда голоса и негромкое пение - воины Альянса не теряли присутствие духа.
   К полуночи к часовым присоединились ещё двое: одетый в чёрное светловолосый "каторжник" и облачённый в блестящие доспехи кавалерист. Оба командира от души любовались красотой ночного неба и прислушивались к царящей вокруг тишине.
   - Знаешь, Слави, мне не вериться, что всё закончилось так легко. Скольких ты потерял?
   - Два десятка, - хмуро буркнул тот, кого назвали Слави, и сплюнул, - когда мы штурмовали стены и ещё нескольких у ворот. В основном, молодёжь.
   - Это был их первый бой?
   - Да, первый серьёзный. А скольких потерял ты?
   - Пятерых.
   - Тоже молодые?
   - Почти. Гномы в последний момент вскинули копья - не все успели увернуться, да и эльфы тоже не теряли времени.
   Помолчали. Помянули погибших, подумали, как будут слать их родным похоронки и компенсации. Слави взглянул на раскинувшийся в отдалении лагерь. Песни прекратились, костры гасли один за другим - солдаты отправлялись на боковую.
   - Что будем делать с ними, Эредин?
   - Пусть пока живут там. Пока они нам не мешают, и на том спасибо. А вот если степняки нападут, боюсь, нам придётся их защищать, потому что выдать им оружие мы не можем.
   - С какой стати?! - мысль защищать вражеских солдат вызвала у Слави бурный протест.
   - Ты хочешь враждовать с Кланом и Подгорным королевством? Не знал, что ты такой расист. К тому же, это наши пленники, из-за них мы теряли и, возможно, продолжим терять воинов - это делает их едва ли не ценнее золота.
   - Ох, Эредин, и откуда у такого солдафона как ты, столько красноречия, а? Неужели от Мирайи нахватался?
   Имя "Мирайа" вызвало на губах у Эредина лёгкую улыбку. Спустя некоторое время он тихонько произнёс:
   - Друг мой, женщины - наша мудрость, наша любовь и наша жизнь. Ты разве не знал?
   Слави, казалось, смутился и не ответил. По крепостной стене за их спинами прохаживались часовые, а вокруг увлечённо пела незнакомыми голосами степная ночь. В это мгновение никто не думал о войне, о высоких идеях и политике. Это было мгновение мира.
  
   20.
   Новость о поражении сил Альянса при Минас-Ранире и сдаче крепости захватчикам облетела весь гондорский свет со скоростью кометы. Король, если верить слухам, обещал отомстить "подлым врагам" в самом скором времени, на севере страны собирались королевские войска, с явным намерением загнать альвов обратно в их норы. По королевству расползлась разведывательная сеть его величества, состоящая из самых лучших разведчиков, которые были в армейских частях.
   Император, читая пестрящие подробностями доклады своих разведчиков, не смог сдержать улыбки. Сидящие вокруг солдаты с любопытством поглядывали на столь необычного компаньона, но ничего, кроме любопытства, в их взглядах не было, потому что сейчас он был одним из них: наравне со всеми маршировал километры напролёт, тащил свою долю поклажи, помогал вытаскивать из грязи телеги с фуражом, когда они увязали, ел походный кулеш. Разве, что дозоры не нёс. А возможно и нёс бы, если бы людей не хватало. К счастью, людей было достаточно, и подкрепления приходили буквально со всех сторон.
   Зан-Афар, дочитав один исписанный готическим шрифтом листок, принялся за следующий. В свете костра буквы вытягивались и, казалось, отбрасывали тени. Взгляд повелителя альвов быстро скользил по мелким строкам, написанных языком ночного народа, почти не делая пауз, чтобы разобраться в завитушках чужого почерка. Неведомый разведчик, несомненно, обладал даром художественного слова.
   Послышались лёгкие шаги, и рядом с императором появился князь Рад-Амир. На главнокомандующем пешими войсками императора был тот самый доспех, в котором он прошёл две сложные кампании в Эвиале и ещё одну в Великой Пустыне против орков. На поясе у него висел тот самый старый родовой клинок, с которым прокладывал себе дорогу к титулам ещё его отец. Лицо князя выражало спокойствие и уверенность в будущем.
   - Ваше величество, у меня новости, которые требуют вашего присутствия. Дозорные на правом фланге засекли вражеского лазутчика и спрашивают, что с ним делать.
   - Понятно. Он - местный?
   Любого другого командира такой вопрос бы наверняка смутил, но император отлично знал способности тёмных, которые находились в каждом из дежурящих отрядов, чтобы знать, что этого лазутчика рассмотрели во всех подробностях: от швов на шапке до шнурков на ботинках.
   - Так точно, - Рад-Амир коротко кивнул. - Скорее всего, из деревни, которая располагается в лиге отсюда. Мы видели её огни, когда проходили через холмы. Больше в этом районе населённых пунктов нет.
   Император скомкал донесения и бросил в огонь. Бумага в считанные секунды была уничтожена пламенем. Покончив с этим, он встал и, взглянув князю в глаза, сказал:
   - Проведите меня к месту. Кстати, вернулся ли передовой отряд, высланный к замку?
   Они уже шли через лагерь, минуя занимающихся своими делами солдат: одни правили оружие, другие подтягивали разболтавшиеся за время марша доспехи, третьи просто наслаждались отдыхом. Рад-Амир покачал головой. На его губах появилась лёгкая усмешка:
   - Пока нет, но незадолго после привала прислали сокола. У них возникли некоторые сложности по дороге к замку в виде большого отряда всадников с гербом местного землевладельца, сопровождавших сборщика податей, но сейчас эта сложность устранена, золото роздано крестьянам, а путь продолжен. Будут к рассвету.
   Зан-Афар усмехнулся в ответ и кивнул, как бы подтверждая правильность действий, предпринятых альвами и наверняка подсказанных им Гаминой. Такая политика может расположить к ним живущих на этой земле крестьян, а возможно и купить их поддержку.
   Они вскоре подошли к самой границе лагеря: телеги, накрытые водонепроницаемой тканью и мирно пофыркивающие у наскоро сколоченных коновязей лошади. Дальше этого только посты дозорных и тёмная стена леса, а за лесом зелёные луга и деревня.
   Рад-Амир повёл своего правителя между телег, мимо полевой кухни, где уже хлопотали над ужином. Императору не козыряли. Тот и не требовал этого, потому что здесь они с князем легли на землю и поползли к самой крайней из телег, которая стояла почти вплотную к кустам. Впрочем, найти её было нетрудно. Достаточно было взглянуть на две пары ног в запыленных сапогах, торчащих из-под днища, чтобы понять, куда надо обращаться.
   - Ну, какова обстановка? - шепотом спросил император у зеленоглазого альва в потёртом кожаном доспехе поверх кольчуги. Тот кивком поприветствовал своего главнокомандующего, бросил взгляд на лежащего неподалёку волшебника, а когда тот отрицательно покачал головой и шепотом же ответил:
   - Не изменилась.
   Император тоже посмотрел на волшебника, молодого паренька с гривой тёмных волос и светло-карими глазами. Волшебник, почувствовав взгляд и определив кому тот принадлежит, не стал оборачиваться, а просто ткнул пальцем в дерево, растущее в двух шагах от телеги, под которой они укрылись.
   - Что собираетесь не делать?
   - Было бы хорошо его взять и расспросить, но парень буквально перед вашим приходом забрался на дерево и не собирается оттуда слезать, пока не пересчитает весь наш продовольственный обоз. Боимся спугнуть.
   Правитель на мгновение задумался. Потом обратился к волшебнику:
   - Если мы стряхнём его с дерева, ты его догонишь?
   Тот загадочно сверкнул глазами, которые на поверку оказались не светло-карими, а золотистыми, и усмехнулся:
   - Чай не эльф, чтобы быстрее волков бегать. Вам его живым или как?
   - Живым. И, желательно, целым.
   Парень снова усмехнулся.
   - Проще простого. Когда начинать?
   Зан-Афар оглядел всех присутствующих, получил два утвердительных кивка и тихо произнёс:
   - Прямо сейчас.
   При желании альвы могут двигаться очень быстро. Например, чтобы выскочить из-под телеги, добежать до дерева, взобраться по стволу на ветку над головой несчастного лазутчика Афару понадобилось три вздоха. Остальные не намного отстали. Рассевшись по близлежащим веткам, все трое с любопытством рассмотрели незваного гостя собственными глазами.
   Больше всего к нему подходило слово "безобидный". Воин из этого долговязого тощего парня в помятой короткополой панаме был как из таракана дракон. Одежда изодрана, ботинки на грубых кожаных шнурках вот-вот рассыплются на составляющие. Император с грустью подумал, что даже в самые худшие времена в его империи (мир её праху) люди в таких обносках не ходили.
   Переглянувшись с Радом-Амиром и подав знак офицеру, правитель альвов негромко кашлянул. Парень от неожиданности вздрогнул и начал быстро-быстро оглядываться. Было видно, что он был в замешательстве. Правитель кашлянул чуть громче. На соседних ветках укоризненно поцокал языком безымянный офицер и громко усмехнулся князь.
   Парень медленно поднял голову, глаза его медленно расширились, когда он понял, что не один, а в их серой глубине промелькнул страх, молниеносно сменившийся сначала ужасом, а потом паникой. Тонкие пальцы судорожно вцепились в ветку, на которой он сидел. Лицо побелело. И тогда Амир вдруг резко подался вперёд и воскликнул: "Бу!". Паника в глазах человека взорвалась сотней осколков...
   Они ожидали чего угодно: от крика до обморока, но произошло именно то, к чему готовился император - лазутчик кубарем свалился с ветки, пролетел два метра до земли и, едва коснувшись её, огромными скачками рванул через лес в самую чащу. Одновременно с ним из-под телеги стрелой вылетел крупный чёрный волк и с азартным охотничьим воем помчался по следу беглеца. Воины же невозмутимо слезли с дерева и вернулись к телеге.
   - Не знал, что Фил оборотень, - пробормотал несколько ошарашенный офицер. - Вроде хороший парень, образованный, а с волчьей натурой...
   - Это ещё никому не мешало, - философски заметил князь под одобрительным взглядом императора. - Вон Ритора возьми - мертвец, кровь пьёт, в летучих мышей превращается, а парень не менее хороший и не менее образованный. Безрассудный, правда, но это больше достоинство, чем недостаток.
   Офицер хотел что-то ответить, но не успел. Из кустов появился волшебник со связанным цепью беглецом в одной руке и дырявой холщёвой сумкой в другой. Вид у него был очень довольный собой.
   Этим же вечером сразу после допроса так удачно пойманного лазутчика, который оказался вовсе не лазутчиком, а простым сельским парнем, который собирался пополнить запасы продовольствия собственной семьи за счёт проходящей мимо армии, у императора появилась новая проблема. Проблема, мимо которой он просто не имел право пройти.
   Дело в том, что деревню, откуда прибежал этот несчастный, грабили. Грабили считай каждый день. Причём, грабили свои же гондорские солдаты, призванные защищать их, деревенскую бедноту, от страшного и хладнокровного неприятеля. Если верить сбивчивым рассказам пойманного, это продолжалось много недель подряд, и с каждым днём еды становилось всё меньше, а солдаты наглели всё больше. Каким образом они наглели, парень рассказывать не стал, но окружающие его командиры поняли без слов.
   Чуть погодя, велев поварам накормить беглеца из их и без того небогатых запасов, император созвал совет. Присутствовали, кроме него самого, князя Амира и чародея Фила, начальник гвардии Этьен Морровинд и принц Альгирдас, старший среди "духов леса". Пересказав собравшимся суть проблемы, император попросил их высказать свои соображения на этот счёт.
   Эти воины ходили с императором не в первый поход и уже успели изучить его манеру принимать решения. В этом отношении Занафар всегда проявлял мудрость, потому что собственные решения он основывал на мнениях окружающих его собратьев. Поэтому, в былые времена, когда по империи прокатывалось известие о новом императорском указе, этому никто не удивлялся. Если император сказал, значит, так надо.
   После краткого молчания, заполненного лишь треском хвороста в костре, подал голос обычно немногословный гвардеец. Император, наблюдая за воином в чёрных доспехах самым внимательнейшим образом, с внутренней усмешкой видел перед собой типичного представителя Дома Морровинд.
   Когда его дед, император Ронин, впервые столкнулся с их племенем, то потерял почти половину армии, пытаясь пройти мимо трёх горных деревень, в которых они окопались. Дело обернулось бы совсем плохо, если бы не полный благородства поступок императрицы Фаи-Авиенды, которая добровольно обменяла свою жизнь на жизни взятых в плен воинов её мужа. В итоге, путём долгих и тяжёлых переговоров, был заключен союз, результат которого вот сейчас стоит перед ним, спокойно сверкает золотыми глазами и ждёт позволения заговорить.
   Воины от рождения, альвы из Дома Морровинд воевать умели и делали это со вкусом. Кроме этого, они были беспрекословно верны имперскому трону. Но стоило нарушить тонкую военную этику, которой они придерживались, как упомянутая выше верность становилась относительным понятием. Его дед тому пример.
   - Я слушаю тебя, господин Морровинд.
   Рыцарь кивнул в знак благодарности и заговорил:
   - В деревне примерно двести рыцарей и пятьсот пехотинцев. Неподалеку есть деревянный форт, где они ночуют. Там же безвылазно сидит рота арбалетчиков. Серебряные Львы. Элита.
   - Я вижу, наша разведка постаралась на славу. Твоё окончательное мнение?
   Морровинд дёрнул уголком губ в улыбке и будничным тоном закончил:
   - Вражеский форт должен быть уничтожен.
   - Это всё?
   Ответом ему был по-военному короткий кивок, после которого маршал сделал шаг назад и растворился вне поля зрения. Как только он исчез, по-ученически поднял руку Альгирдас. Несмотря на то, что формально они стояли на одной ступени, тёмный альв его немного побаивался. С императором, впрочем, всё было с точностью до наоборот.
   Он стоял перед ним и своими старшими соратниками в непринуждённой позе, скрестив руки на груди, одну из которых была по-прежнему поднята. В его зелёных глазах то и дело мелькали странные голубые огоньки. Его тихий, мелодичный голос напоминал шёпот листвы:
   - Я полностью разделяю мнение Морровинда. Оставлять в тылу вражеский форт действительно не имеет смысла.
   Стоящий за спиной Альгирдаса сэрдукар Рийо с ничего не выражающим лицом положил руки на рукояти парных мечей. С виду чернявый и сероглазый телохранитель напоминал пятнадцатилетнего мальчишку, но в серьёзности его намерений сомневаться не приходилось никогда, потому что этот "мальчик" никогда не шутил.
   Больше для порядка, чем из необходимости, Зан-Афар выслушал мнение князя Амира и молодого чародея. Те идею поддержали. Форт должен быть уничтожен. Из военных соображений. О том, что за "военными соображениями" может крыться что-то личное, никто не думал. Сотня всадников в сопровождении пяти десятков "духов" скорым шагом покинула лагерь и отправилась в ту самую деревню за холмами. На одном коне с Этьеном ехал тот самый мнимый лазутчик и показывал дорогу.
   ***
   Форт горел. Вместе с ним полыхали и останки роты королевских арбалетчиков со знаками серебряных львов на туниках. Этьен Морровинд вместе с сотней своих рыцарей наблюдал за пожарищем со склона ближайшего холма и невольно сравнивал его с весёлыми всполохами походного костра, которого ему так не хватало.
   Чуть в стороне от отряда тремя рядами выстроились лучники в металлических масках. Размеренно тренькали витые луки, выпуская рой чёрных стрел. Стрелы вспыхивали в воздухе, повинуясь воле Этьена, и падали на форт уже роем горящих комет, которые поражали всё: от людей до лошадей и собак. Те, кто сейчас развлекается в деревне, по возвращении должны найти здесь не больше, чем выжженный до земли пустырь. Бесстрастное лицо на мгновение перечертила кривая улыбка. На его взгляд они прекрасно справились с задачей.
   - Альгирдас, достаточно!
   Ливень горящих стрел прекратился. Один за другим "духи" опускали луки, закидывали их за спины и, запахиваясь в маскировочные плащи, исчезали, безликими тенями растворяясь в ночной мгле. Этьен внезапно почувствовал, как чуть вздрогнул под ним конь, принимая на себя дополнительную тяжесть, а потом как руки в знакомых кожаных перчатках с металлическими накладками обхватывают его за талию. Мгновение спустя, истраченное Альгирдасом на то, чтобы устроиться в седле поудобней, кавалерист услышал над ухом знакомый голос:
   - Поехали к деревне - надо разведать, чем там занимаются наши гондорские друзья.
   Этьен тронул коня и лёгким движением пяток погнал его с холма. За ним вереницей потянулись все его всадники. Половина из них несла дополнительный груз в виде облачённого в плащ лучника.
   - На то есть особые причины?
   - Простое любопытство, - глаза лучника вспыхнули голубым огнём. - Хочу знать, за что буду этой ночью убивать людей.
   - Ты не останешься разочарованным, я уверен.
   Деревня располагалась недалеко от небольшой речки, берущей своё начало где-то в глубинах холмов. Вольготно раскинув бревенчатые домишки на правом берегу реки, она с печалью смотрела на ночное небо маленькими горящими окошками. Слабый ветерок доносил до чуткого невидимых наблюдателей пьяные крики, весёлый хохот и прочие соответствующие звуки. Похоже, они попали в самый разгар праздника.
   Повинуясь короткому жесту со стороны принца, "духи" покинули сёдла и снова скинули с плеч свои смертоносные луки. Магия снова пополнила их опустевшие колчаны чёрными стрелами.
   Альгирдас покинул седло одним их последних. Переглянувшись с Рийо, он во главе отряда помчался к деревне, плавно обходя её с востока. Этьен проводил его долгим взглядом, а потом опустил забрало и, дав коню шенкеля, погнал своих всадников к деревне с западной стороны. Клещи медленно, но безостановочно смыкались.
   Альгирдас и его пятьдесят настроенных убивать "духов" вошли в деревню со стороны холмов. Войти в деревню оказалось проще простого - гондорцы даже стоящих часовых не выставили. Разделив отряд на пять десятков, принц отправил их по деревне с приказом заходить в каждый дом, сарай и погреб. Он не боялся того, что кто-нибудь из его воинов перепутает мирного жителя с солдатом. Как известно, у тёмных очень зоркие глаза.
   Сам принц в компании своего телохранителя почти прогулочным шагом отправился гулять по деревне, выбирая дома наугад.
   Легко перепрыгнув через какой-то забор, оба оказались по щиколотку в грязи. Рийо тихо выругался на языке драконов и смерил мрачным взглядом единственную свидетельницу этого происшествия, а именно большую пятнистую свинью, смотрящую на двух странных гостей с нескрываемым удивлением. Видно, нечасто такие важные гости наведываются в её родной свинарник. Альгирдас ободряюще похлопал друга по плечу и, не обращая на грязь и неприятный запах внимания, решительно направился к калитке на противоположной стороне загородки. Телохранителю ничего не оставалось, как последовать за ним.
   Пробираясь к дому, пришлось миновать несколько грядок с капустой, чахлые кустики с помидорами и картофелем. Остальное тщательно вытоптали. Эйни осуждающе покачал головой. Заросли гороха, конечно, не эльфийские дубы, но крупицы уважения всё же заслуживают. Хотя бы за труд, который ушёл на их возделывание.
   Тропинка привела их к двери в избу. Сквозь неплотно прибитые друг к другу доски было ясно слышны отчаянные крики протеста пополам с солдатской бранью. Альгирдас выхватил из колчана стрелу с чёрными перьями и подчёркнуто аккуратно наложил на тетиву. Рийо коротким пинком распахнул дверь и скользнул в сторону. А дальше всё было очень быстро...
   Ошеломление, которое охватило троих вояк при виде незваных гостей, длилось всего несколько секунд, но Альгирдасу они показались часами. Он с холодной усмешкой оглядел троицу мужчин в униформах армии Гондора и хладнокровно отпустил тетиву, которую натянул мгновением раньше. Его первой целью был тот, который застыл ближе всего к девушке в изодранной сорочке, которая пыталась спрятаться от них в дальнем углу хибарки. Короткий свист, и чёрная стрела, пробив его грудь, отбросила солдата назад и пригвоздила к бревенчатой стене.
   Второй гондорец метнулся к мечам, лежащим на лавке у стены. Их разделяло не больше двух шагом, но он не добежал, потому что новая стрела пробила ему шею, и несостоявшийся насильник с грохотом упал на дощатый пол, разбив по пути хлипкую табуретку. Под ним стремительно растекалась красная лужа. Эйни подчёркнуто неторопливо выхватил из колчана за спиной ещё одну стрелу и продолжил своё кровавое дело. Лицо принца не изменилось, только глаза над маской вспыхнули голубыми огоньками.
   Третий оказался сообразительнее своих предшественников и попытался прикрыться заложницей, приставив к её горлу кинжал. Девушку оставили последние силы, уступив место почти животному ужасу. Когда лучник обернулся к ней и вскинул лук, она даже не смогла заставить себя зажмуриться. Принц слегка прищурил левый глаз, как бы примеряясь и...
   Она услышала только два коротких свиста, слившихся в один, и подрагивающие руки удерживающего её мужчины внезапно перестали дрожать. Со звонким стуком упал на доски пола кинжал. Обернувшись, она едва сдержала вопль и желание опрометью бросилась вон из залитой кровью избы. Её теперь уже более чем мёртвый пленитель висел на стене. Из его глаз торчали две стрелы, чёрные древка которых ещё подрагивали от напряжения. Неведомых спасителей и след простыл. А в этот момент принц и его телохранитель врывались уже в соседний дом. Здесь работы хватило обоим. Хозяин этой избы, видимо, когда-то был очень состоятельным крестьянином. Прокормить двадцать человек простому бедняку не под силу.
   Рийо снова пинком отворил дверь, но вместо того, чтобы сразу же исчезнуть из вида, мягким танцующим шагом вошёл в внутрь. За ним через порог переступил принц и снова вскинул лук. Теперь он двигался с хищной грацией крупного хищника, чтобы ни у кого из присутствующих не осталось сомнений, кто перед ними. Здесь не было юных селянок, которых не надо было пугать...
   Из избы они выбрались минут через десять. Рийо деловито отирал окровавленные клинки о чёрные брюки, Альгирдас закинул лук за спину и с сожалением снял и выбросил под крыльцо изодранную в клочья перчатку с правой руки. Впрочем, сожаление было временным. Они оба здорово развлеклись. Переглянувшись и обменявшись понимающими ухмылками, они прошли к следующему дому. Это задание начинало им нравиться.
   По всей деревне то и дело раздавались пронзительные крики, треск выбиваемых дверей и размеренный свист черно оперённых стрел. Операцию можно было считать успешной.
   На западной оконечности деревни рыцари устроили засаду на возможных беглецов. Этьен, однако, испытывал огромные сомнения на этот счёт. Однако, как выяснилось, маршал ошибся, отдавая всю потеху своим тёмных союзникам. Ему и его отряду тоже кое-что перепало.
   Это были, конечно же, всадники. Гвардеец опустил забрало и, высвободив из крепления копьё с хищным трёхгранным наконечником, погнал коня в галоп. Вслед за предводителем пустилась вскачь и вся остальная сотня - беря пример с командира, они тоже обнажили копья, чем сейчас здорово напоминали призраков Дикой Охоты. Благодаря чёрным доспехам, они почти сливались с окружающей их ночью, поэтому Морровинд смог хорошенько разглядеть беглецов прежде, чем они разглядели его людей. Люди не могли похвастаться такими успехами. Когда они услышали топот копыт, было уже слишком поздно...
   Армия императора скорым маршем проходила мимо деревни следующим утром. На ходу к ней присоединились отправленные на задание отряды. Зачистка деревни была лишь минутным отвлечением от основного плана, хотя и сыграла свою роль окончательно примирив простых людей с мыслью, что жить под властью альвов не, так в сущности, и плохо.
  
   21.
   - Мина, ты не жалеешь, что сбежала вместе со мной?
   Голубые глаза Афара загадочно поблёскивали в полумраке огромной господской спальни, которую они столь нагло присвоили себе. Гамина, наблюдавшая за ним с другого конца той кучи мехов, которая служила им ложем, подумала, что только ради того, чтобы оказаться в поле зрения этих глаз стоило рискнуть многим.
   - Почему я должна жалеть? Если помнишь, это было моё собственное решение, - она потянулась к нему и, с нежностью обняв, прижалась щекой к его груди. - И я планирую придерживаться его, пока сама тебе не наскучу.
   Император усмехнулся и пробормотал что-то ласковое на альвийском. Его пальцы перебирали её длинные отливающие золотом в свете свеч волосы, поглаживали шею и плечи, нежно скользя по шелковистой коже. Мысль о том, что эта замечательная женщина, может ему наскучить, казалась почти кощунственной. Невольно он сравнивал её и Фани, и к своему собственному изумлению не находил ничего общего. Выходило, что те два века, которые они жили вместе, он был вынужден мириться с ней и её выходками, играя роль подушки для битья между ней и империей. А теперь, спустя бездну времени, впервые нашлась женщина, которая готова была мириться с ним...
   - Сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдёт. Ты не создана, для того, чтобы быть скучной.
   - Интересно, почему ты так в этом уверен.
   Он снова усмехнулся, на этот раз мягче.
   - Достаточно было прочесть восхищённый рапорт Тециана, о том, как ты с мечом наголо вела его бойцов в бой, чтобы это понять.
   Гамина покраснела и попыталась спрятать лицо за завесой из собственных волос, но неудачно. Зан-Афар всё равно заметил, и это вызвало новую усмешку на его красивом лице, а голос, прежде загадочный, стал чуть насмешливым:
   - Но меня в его рапорте удивило не то, что ты, а не Тециан, вела их в бой, а скорее подробности самого процесса, которому сотник уделил почти пол страницы. Понимаешь, о чём я?
   Неожиданно Гамина перестала краснеть и, с обворожительной улыбкой, поинтересовалась:
   - Ревнуешь?
   - Ха! Разумеется...
   - Отрадно слышать! Ну, а если серьёзно, то это всё благодаря моему отцу. Баронство, принадлежащее нашему роду, не только не слишком богато, но и не слишком велико. Поэтому старый барон, человек очень практичный по своей натуре, чтобы не тратиться на охрану, сделал всё возможное для того, чтобы сделать из меня воина, не уступающего мастерством рыцарю. Как видишь, Афар, результаты на лицо.
   Теперь он смотрел на неё с интересом. Честно говоря, после этого сенсационного заявления, сами собой объяснялись некоторые странности, замеченные им за период их знакомства: бесшумность шага, умение мастерски держаться в седле, а когда они начали делить одно спальное место на двоих, то и тонкие росчерки, подозрительно напоминающие шрамы, найденные им в самых неожиданных местах. Император не видел в этом ничего предосудительного - обычаи его народа это не запрещали. У людей на это в большинстве случаев было своё, подчас прямо противоположное, мнение.
   - А как король отнёсся к этому?
   Девушка с картинной печалью в голосе вздохнула:
   - Сначала очень удивился, когда увидел шрамы, потом посмеялся надо мной, а ещё чуть позже шаг за шагом полностью лишил меня того, что было мне привычно. Пришлось сменить меч на иглу с ниткой, а королевские собрания на прогулки по саду с придворными дамами.
   - То есть, он этого не одобрил.
   - В общем, да, - девушка невольно поёжилась. - Он бывает очень ревнив, когда видит, что интерес к его персоне гаснет.
   Серо-стальные глаза Зан-Афара приобрели опасный блеск, когда он понял, что она хочет сказать. Он не сказал ни слова. Вместо этого молча потянулся к ней и притянул к себе. Его руки успокаивающе скользили по её плечам, по спине, выписывая замысловатые символы. В какой-то момент Мина почувствовала, как он нежно целует её любимое чувствительное местечко ухом, и позволила себе расслабиться под его прикосновениями, довериться ему. Такого с ней не бывало с тех пор, как умер старый барон Глемденинг, а Иви, её лучшая и самая любимая подруга, уехала обратно в своё степное королевство.
   Её голос упал почти до шёпота:
   - Знаешь, в последнее время я часто думаю, что лучше умру в каком-нибудь сражении, чем вернусь к той жизни, которая у меня была до этого.
   - Давай заключим пари, хм?
   - Условия?
   - Если всё закончиться благополучно ты выходишь за меня замуж и, собственно говоря, возвращаешься к жизни королевы...
   - А если всё окончиться не благополучно?
   - Дай-ка подумать... я построю тебе новый дворец вместо старого. По рукам?
   - По рукам! - она извернулась в его руках и с улыбкой поцеловала в кончик носа. - Только я бы и без всего этого за тебя вышла.
   Он улыбнулся в ответ.
   - Я знаю. Просто стараюсь отвлечь тебя от грустных мыслей, дорогая. У меня получается?
   Ответом ему был страстный поцелуй, который заставил его потерять равновесие, и они вместе рухнули на меха. До утра было ещё далеко, и думать ни о чём серьёзном не хотелось, тем более что существовало много разных способов убить время, кроме этого.
   У императора был выходной.
   ***
   Следующим утром армия, оставив всё, что могло их задерживать позади, скорым маршем направилась к столице. Тренированные альвы могли бежать сутки напролёт, без сна и отдыха, довольствуясь парой сухариков из сухого пайка на десять лиг пути. Втрое превосходя силой и выносливостью среднего человека, они могли бежать очень быстро и очень долго, таща на себе не только доспехи и оружие, но и кое-какой дополнительный груз. Ни одна армия не могла похвастаться такими пехотинцами и сейчас, организовывая этот безумный марш, Зан-Афар использовал потенциал своих бойцов на максимальном уровне.
   Император бежал наравне со всеми, неся на себе причитающуюся ему ношу "дополнительного груза". В старом не раз чиненном и многое повидавшем доспехе, который прошёл вместе с ним ни одну военную кампанию, он был единственным, кто пренебрёг шлемом.
   Это не было пустой бравадой или лихачеством - просто император должен быть императором, а какой император без особой, имперской, короны? Человеческие монархи часто носят аналоги своих корон на шлемах или помещают особые, королевские, знаки на доспехи. Императоры, сколько их правило, не были исключением: с той разницей, что их короны больше напоминали диадемы, каждый раз украшались одним украшением и одновременно главной императорской регалией - одной из Десяти Неизвестных. Однако после падения империи корона-диадема считалась утерянной, и, кто бы мог подумать, что за её возвращение на его, императора, голову следует благодарить в Главу Четырёх Истинных Кланов вампира Терна, прибавившего в незапамятные времена её в своим сокровищам. Жизнь - штука непредсказуемая.
   С главными силами его величества короля Виссегерта армия императора встретилась уже на подступах к Осгилиату. Вражеская армия под знамёнами золотого льва укрепилась в небольшом городке у переправы через Андуин, широкую спокойную реку, плавно огибающую Белый Город с востока и юга.
   Наблюдая за разбегающимися по позициям гондорскими воинам с вершины ближайшего холма, Зан-Афар покачал головой. Он не стал бы размещать своих воинов подобным образом, даже если бы у него горела почва под ногами. За спиной река, которую не переплыть, разрушенные переправы и затопленные лодки. Впереди - наступающий неприятель с пехотой, кавалерией и колдунами. Если, конечно, король не задумал что-нибудь другое...
   - Амир, срочно найди мне кого-нибудь смыслящего в артиллерии.
   Стоящий рядом князь, тоже внимательно разглядывавший открывшийся глазу пейзаж, коротко кивнул и через секунду скрылся в торопливо перестраивающейся массе "имперских джерхов". Вместо него место рядом с императором занял Идан.
   Бывший сэрдукар Зан-Афара сменил поношенную униформу на кожаные доспехи, чтобы не выделяться в толпе солдат. Его обезображенное шрамом лицо было необычайно спокойно, а в голубых глазах то и дело вспыхивали и гасли серебристые искры. На поясе он носил хорошо знакомые правителю парные клинки. С этими мечами в руках Идан не раз защищал жизнь своего подопечного не только от многочисленных убийц, но и подчас от него самого.
   - Ну, что, правитель, кажется мы на месте, - голос золотого дракона был полон ностальгических ноток. - Всё как в старые времена: ты, армия за спиной и Белый Город впереди. Сколько раз это было?.. Я уж и не помню...
   - Слишком много, чтобы это было прилично, - Афар в отличие от своего давнего друга никакой тяги к прошлому не испытывал. - К тому же, за этими стенами нас ждёт не тёплый приём и император Марий, а стрелы, кипящее масло и король Виссегерт. Меня это удручает.
   - Понимаю, - дракон усмехнулся. - Ты бы предпочёл драться с Марием, чем с этим человеком. Что ж, я не могу тебя судить. А зачем тебе понадобился артиллерист?
   - У меня предчувствие, что этот человек обстреляет нас из катапульт, как только мы войдём в тот маленький городок у реки. Хорошо бы знать, прав я или нет.
   Идан несколько секунд молчал, задумчиво разглядывая что-то у императора над головой, а потом как бы невзначай заметил:
   - Если хочешь, я могу слетать и посмотреть. Не исключено, что после моей предыдущей эскапады, они подготовились лучше, но думаю у меня получиться.
   Зан-Афар некоторое время раздумывал над столь неожиданным и дельным предложением, а потом утвердительно кивнул. За всю их дружбу, Идан всего несколько раз прилюдно менял облик с человеческого на драконий, и каждый раз приходилось его либо упрашивать, либо этого требовали особенно сложные обстоятельства. А здесь он сам предложил.
   - Ты знаешь, где они находятся?
   - Сотни раз видел с воздуха. Но ты всё равно поговори с артиллеристом: я могу рассказать тебе о том, заряжаются ли орудия, и есть ли около них люди, но о самих орудиях я тебе ничего рассказать не смогу.
   Вместо ответа император только похлопал друга по плечу и пожелал удачи. После этих слов Идан отбежал подальше от строя, скинул с себя перевязь с мечами и, передав их на хранение Рийо, который как бы случайно оказался поблизости, сменил облик. Фигура человека на мгновение утонула в золотистом тумане, а в небо уже взлетал сверкающий золотой чешуёй ящер. Взлетел и несколькими мощными рывками скрылся в нарочно безоблачном небе, чтобы вынырнуть в небесах где-то над Белым Городом.
   - Идан решил взять на себя воздушную разведку? - хотя голос Гамины прозвучал неожиданно, но император не удивился. Когда он, при первой их встрече, говорил о своём остром слухе, то не преувеличивал ни на грамм.
   - Судя по всему, да, - Занафар обернулся к ней и, окинув взглядом облачённую в кольчугу и кожаные латы фигурку возлюбленной, изящно вскинул бровь. - А вы, судя по наряду, снова собрались вести войска в бой?
   Девушка рассмеялась и энергично качнула головой, отбрасывая с лица непослушные пряди. Её великолепные золотисто-каштановые волосы были стянуты в простой хвост на затылке, что придавало бывшей королеве вид настоящей воительницы.
   - Нет, мой лорд. Сегодня ваша очередь, а я уж постараюсь не отставать. Я ничем не хуже и не лучше любого из этих воинов, и если они будут идти за тобой, то и я пойду.
   Он скрыл своё изумление за лёгкой улыбкой. Перед ним была поистине удивительная женщина, настолько удивительная, что попытки уговорить её остаться вдали от опасности провалились, даже не начавшись. Он знал, что даже прикажи он её остаться, она бы всё равно не послушалась: слишком упрямая и слишком его любит. Поэтому он поступил очень мудро, сказав:
   - Надеюсь, ты действительно знаешь, что делаешь. Эти воины (он кивнул себе за спину на готовящихся к бою мужчин и женщин) со мной взяли приступом не одну крепость. Я знаю, на что способен каждый из них и поэтому не беспокоюсь об их судьбе. А для тебя это в первый раз...
   Гамина, которая понимала его опасения и понимала, что они не беспочвенны, попыталась ободряюще улыбнуться, хотя в этой улыбке всё же было больше нежности и понимания, чем бодрости. Она не могла коснуться его плеча на виду у тысяч его подданных, пусть даже их отношения и не были большим секретом. В первую очередь он был императором, а уж потом любимым мужчиной, и поэтому она постаралась выразить все свои чувства в улыбке.
   - Не мрачней раньше времени, мой лорд, ведь ещё ничего не начиналось. А чтобы и впредь всё было хорошо, просто верь в то, что я буду всегда рядом с тобой и, уж поверь, я действительно там буду. Как тебе такой расклад?
   Занафар благодарно кивнул.
   - Договорились, моя леди, - тут он краем глаза заметил стремительно приближающуюся золотую точку. - А вот и Идан подлетел и подозреваю с неутешительными новостями.
   Золотой дракон приземлился неподалёку от армии, подняв целый вихрь травы и пыли. Передней лапой выдернул из плеча копьё, сломал, словно это был прутик, и направился к холму, деловито складывая крылья по пути. Облик он так и не сменил. Впрочем, это никого, кроме Гамины, не смутило. Она видела живого дракона едва ли не первый раз в жизни.
   Едва оказавшись на холме, Идан деловито уселся слева от императора, обвил мощные передние лапы хвостом и только тогда начал свой доклад:
   - Мой император, твои догадки оправдались полностью. Король уже почти подготовил к стрельбе все катапульты, больше половины даже заряжены. Насчёт их боевых качеств могу сказать только одно: дальнобойность у них просто фантастическая, еле крылья унёс.
   - Орочьи, значит. Надеюсь, ты там ничего не сжёг?
   - Нет, хотя соблазн был велик, - ярко-голубые глаза дракона нехорошо вспыхнули, а над идеально отточенными ноздрями закурился чёрный дымок. - Очень велик.
   - Идан, сможешь отнести меня туда? - Занафар послал успокаивающий взгляд в сторону Гамины, которая только усмехнулась и красноречиво положила руку на рукоять меча. - Я хочу посмотреть сам.
   Дракона такая постановка вопроса ничуть не удивила, а вроде бы даже обрадовала.
   - Не вопрос! Только держись покрепче: я не хочу, чтобы ты звезданулся вниз на каком-нибудь вираже.
  
   22.
   Дракон взмыл в воздух одним мощным прыжком, подбросившим его многотонное тело на несколько десятков метров вверх. Могучие крылья с хлопком распахнулись и несколькими мощными движениями подняли дракона ещё выше. Повиснув в воздухе этаким золотым миражом, Идан изящно кувыркнулся (отчего у Гамины на мгновение перехватило дух) и, постепенно набирая скорость, устремился к Белому Городу.
   Что касается Зан-Афара, то все опасения дракона оказались напрасны. Его венценосный пассажир не свалился вниз ни во время первого виража, ни во время всех последующих. Устроившись между двумя большими шипами на холке зверя, он одной ногой упёрся в один из них, а второй зацепился за другой поменьше. В результате его позиция была не только удобной для него самого, но и не стесняла движения дракону. Невооружённым взглядом было видно, что это не первый его полёт.
   Чтобы добраться до Осгилиата, потребовалось немногим больше пяти минут. Как только над горизонтом показались верхушки белых шпилей, император неожиданно подался вперёд и похлопал друга по плечу, привлекая внимание. Когда же дракон скосил на него один глаз, то альв коротко сказал:
   - Планы изменились, Идан.
   Дракон отвернулся, но Занафар успел заметить весёлый блеск в его глазах. Он понял, что хотел ему сказать император.
   - Отлично. Что будем жечь?
   - Человеческие надстройки. Их должно быть довольно много. Кроме того, это существенно понизит моральный дух людей, что будет нам на руку.
   - Дельная мысль. А ты не думал, что это может их наоборот разозлить и подстегнуть к более активным действиям? Ты же знаешь, что делает с живым существом ненависть.
   Император расхохотался. Отсмеявшись, он привёл такой довод, на который Идан не нашёл, что возразить.
   - Дружище, то, что ты говоришь, смехотворно. Люди отобрали у нас не только дома, но и втоптали в землю само наше достоинство - один мой плен чего стоит. Мой народ пока что проявляет поразительное самообладание, но как только я поведу их штурмовать Белый Город, на стены будут лезть не расчётливые воины, которых ты привык видеть, а жаждущие крови демоны, и я не буду винить ни одного из них за это.
   До города они долетели в молчании. Каждый думал о своём. Последние слова императора затронули особые струны в душах обоих: и альва, и дракона. Оба думали, что может ожидать их в будущем, ведь возродить обратно былое величие империи им вряд ли удастся. Зан-Афар с тоской подумал, как ему сейчас не хватает рядом Гамины. Эта странная человеческая женщина зажгла в нём то, чего не удалось зажечь ни его жене, ни лучшим красоткам имперского двора. Остаётся только надеяться, что она и вправду не сожалеет о своём выборе.
   Вскоре они парили над столицей Гондора, и золотой Идан выплёскивал на его оборонительные сооружения всю свою драконью ярость. В его пламени раскалёнными реками тёк усиленный магией камень, как хворост вспыхивали катапульты и не успевшие убраться прочь люди. Металлические доспехи стекали с сожженных в прах тел блестящими струйками. Императору оставалось только указывать цели.
   Само собой в них пытались стрелять, но только зря тратили боеприпасы: от катапультных ядер опытный дракон ловко уклонялся, а стрелы, копья и арбалетные болты просто отскакивали от чешуи. Несколько стрел прорезали воздух всего в десятке сантиметров от лица всадника, но тот и бровью не повёл. Это многих смутило и сильно сказалось на точности обстрела. А уж если учесть все разрушения, которые они уже нанесли, это просто чудо, что защитники стены вообще сумели удержать луки в руках.
   Император завернул дракона только, когда все без исключения крепостные башни полыхали буйным пламенем драконьего огня. Вслед им полетели несколько огненных шаров (это к месту подоспели волшебники), но альв играючи сбил их траектории, направив в реку. Клубы водяного пара только помогли им скрыться.
   По пути назад Идан позволил себе удовлетворённо хмыкнуть:
   - Эй, Афар, ты всё ещё планируешь переговорить с артиллеристом? По-моему, мы уже решили проблемы с катапультами.
   Тот слегка улыбнулся и мягко возразил:
   - Конечно, но ведь остались и другие. У императора Мария была бурная фантазия: он предусмотрел не только осаду, но и бои внутри крепости и, наверняка оставил за собой неопределённое количество ловушек самого различного свойства.
   - Ты, помниться, был не высокого мнения об его маниакальной предусмотрительности.
   - Я и сейчас не слишком высокого о ней мнения, но чем клатт не шутит. Раз они есть, почему бы ими ни воспользоваться? Тем более что нас почти вдвое меньше.
   - Резонный довод, - дракон заранее пошёл на снижение, завидев уже знакомый холмик и трёх человек стоящих на его гребне. - Приятно иметь дело с умным человеком. Кстати, ты знал, что наш артиллерист оказался женщиной?
   Ответить он не успел, потому что дракон резко сложил крылья и камнем полетел к земле. Стало не до вопросов и ответов, потому что встречный ветер сильно ударил его в грудь, прижав к золоченному шипу, и разметал светлые волосы, едва не сдёрнув корону. К счастью, на его голове её удерживало нечто посильнее магии. Так уж повелось, что корону с императора можно снять только вместе с его головой.
   Идан снова кувыркнулся в воздухе и расправил крылья почти у самой травы. Могучий рывок подбросил тело дракона вверх, а через мгновение крылья снова сложились, и он легко приземлился на все четыре лапы. Быстро оглядев себя на предмет торчащих из чешуи копий, стрел и прочей дряни, сэрдукар направился к холму. С одного из его спинных гребней свешивалась крошечная по сравнению с размерами зверя фигурка в доспехах. Держась одной рукой за большой гребень и опираясь ногой на один поменьше, бывший всадник чувствовал себя вполне вольготно.
   Впрочем, на холм император взбирался на своих двоих, потому что Идан, вновь перекинувшись в человека, вскоре скрылся в общей массе ожидающих боя солдат. Ему не терпелось вернуть свои мечи. Как только Зан-Афар ступил на холм, то сразу заметил иронично вскинутую бровь леди Мины. Пожар в Осгилиате был виден издалека и до сих пор не был потушен. Альв едва заметно дёрнул уголком губ в кривой усмешке. Больше Мина вопросов не задавала, и ничто не помешало ему заняться другими делами.
   Как говорил Идан, артиллерист действительно оказался женщиной. Особого значения это не имело, потому что достоинства альва в самую последнюю очередь зависели от его пола и внешности. Хотя надо признать, что последним девушку Создатель тоже не обделил. Светлое чуть загорелое лицо, блестящие разумом голубые глаза, длинные светло-рыжие волосы, собранные в хвост на затылке. Под латами угадывались очертания красивой пропорциональной фигуры. На боку висел меч, а из голенища правого сапога выглядывал кинжал. Всё было прекрасно уравновешено.
   Невысокая ростом она едва доставала макушкой плеча стоящего рядом князя, но это её ничуть не смущало. Казалось, она даже заигрывает с хмурым, как грозовая туча, Амиром, то и дело пихая его острым локотком в бок. Князь стоически терпел.
   Филия-Ирма Д'Райс была истинной дочерью знаменитого осадных дел мастера Ауна-Декстеры Д'Райса, прославившегося не только своими изобретениями, но и умением обдирать своих оппонентов до нитки в картах. Сейчас мастера уже не было в живых. Оставалось надеяться, что кое-какие знания дочери он передать успел.
   Завидев императора, девушка, наконец, оставила князя в покое и переключилась на более интересную цель. Пользуясь такой шикарной оказией, тот поспешил убраться подальше от несносной девицы. Гамина с трудом подавила смех, наблюдая за этой сценой. Но вскоре её внимание привлёк разговор, который вели её возлюбленный и растерявшая весь свой задор артиллеристка. Видимо, император задал ей задачку, требующую серьёзного отношения.
   План более или менее бескровного захвата Осгилиата был составлен только под вечер. Филия-Ирма оказалась достойной дочерью своего отца и во многом благодаря её талантам и советам армия альвов этой же ночью двинулась в столице. Намерения у них были самые серьёзные.
   Через Андуин они переправлялись на драконах, которых в войске императора оказалось целых четыре. Кроме золотого Идана, которого Гамина знала, к переправе присоединился агатово-чёрный Рийо, телохранитель принца Альгирдаса, и два лазурных Лорн и Раэс, которые служили некоему господину Ильдериму ещё с тех времён, когда империи и в помине не было. Драконы отнеслись к этому "купанию" по-разному: Идан только криво усмехнулся и скинул с себя ножны с мечами, Рийо, перед тем, как передать своё оружие своему хозяину, что-то недовольно буркнул себе под нос, а Лорн и Раэс, глядя на своих младших компаньонов, снисходительно качали головой.
   Как всегда Гамина была рядом с императором, когда всё это началось. Драконы по очереди вступали в спокойные воды Андуина, неся на себе по сотне бойцов за каждый заход: кто-то сидел на спине между бритвенно острыми гребнями, кто-то плыл рядом, осторожно держась за распластанные по воде гигантские крылья, кто-то плыл сзади, держась за острые гребни и шипы на хвосте.
   На головах драконов, аккурат между витых рогов, сидел волшебник. Их всегда можно было узнать по длинной мантии тёмно-синего цвета выглядывающей из-под доспехов и светящимся изнутри глазам. Сейчас чародеи поддерживали иллюзию, скрывающую их от глаз укрывшихся в городе-порте гондорцев.
   Девушка переплывала реку, держась за позолоченное крыло Идана. Вода в Андуине, несмотря на весеннее время, была едва ли не ледяная, и только энергичная работа ногами и рукой, нужная для того, чтобы остаться на плаву сохраняла в ней хоть какие-то остатки тепла. Доспехи то и дело рисковали утянуть её на дно, меч, перевязанный за спину, уже казался невероятно тяжёлым, и если бы не спина императора впереди и несколько десятков воинов сзади, то Мина давно бы сдалась. Сейчас же утонуть ей не давали только две вещи: обещание любимому и упрямое желание казаться ничуть не хуже этих двужильных парней. Пусть знают, что люди тоже кое-чего стоят.
   Идан высадил первую порцию десанта на одном из самых обрывистых берегов Андуина, которые нашёл. Впереди них был густой лес, сзади - река с уплывающим драконом, а с боков - неприступные валуны, в которых Гамина с удивлением разглядела фрагменты гигантских колон. Через пять минут, в течение которых воины выливали воду из сапог, меняли портянки и проверяли оружие, воины скорым шагом направились через лес к городу.
   Их встретили уже на опушке, и не абы-кто, а отряд королевских егерей числом в сто пятьдесят человек. Тех самых, тренированных ещё эльфами, согласно договору о союзничестве. В лесу они ориентировались с лёгкостью и незаметностью, достойной эльфов. Гамина не знала, кого они хотели этим смутить. Девушка, как и все остальные в сотне, бесшумно обнажила оружие и приготовилась к схватке. И тут же с удивлением осознала, как она соскучилась по настоящему бою...
   Больше всего это напоминало игру в прятки. Альвы прятались, а люди пытались их найти. Если бы в том отряде, который доставил Идан, были тёмные, то егерям пришлось бы несладко. Однако и императору в каком-то смысле повезло: с ними по счастливой случайности оказались два десятка лучников из сотни Тециана.
   Она едва успела нырнуть в спасительные кусты, когда один из егерей её заметил. В то место, где она была секунду назад, вонзилось, по меньшей мере, три стрелы. Девушка с кривой усмешкой подумала, что заметил её, очевидно, не он один. Впрочем, воительница тоже в долгу не осталась. Выхватив из-за пояса кинжал, она выждала несколько мгновений, прислушиваясь, а потом метнула его на первый же подозрительный шорох. Подтверждением того, что она всё-таки попала, был тихий хрип. Через секунду в её кусты полетело ещё три стрелы, но и на этот раз впустую. Её уже там не было.
   Выскочив из кустов с другой стороны и перехватив меч удобнее, Мина помчалась через лес. Лавируя между деревьями и прокрадываясь через густой кустарник, она прислушивалась к звукам боя вокруг. Во всеобщей суматохе она потеряла Афара и теперь очень стремилась найти его вновь. С егерями судьба свела её ещё два раза, и, видят боги, это испытание было одним из самых трудных в её жизни.
   Первое столкновение было умело спланированной засадой. Мина и ещё двое солдат, одним из которых был знакомый ей лучник из сотни Тециана по имени Мэалнор, а второй оказался незнакомым мечником из солдат князя Амира. Никто из них так и не понял, откуда полетели первые стрелы. Просто вдруг Мэалнор резко вскинул лук и, коротко крикнув мечнику и Гамине "На землю!", пустил стрелу в кусты слева от тропы. Ни солдат, ни молодая женщина ослушаться не посмели. Чуть позже рядом с ними упал и сам лучник. Он растянулся на земле почти во весь рост и, невнятно ругаясь по-эльфийски, деловито обломал древко вражеской стрелы, торчащей из плеча. Делал он это одной рукой, потому что другой держал лук, а зубами сжимал древко новой стрелы, которую так и не успел пустить в ход.
   - Сколько их?
   - Десять. Одного я уложил.
   - Жаль, что нас всего трое.
   - Ты что, смеёшься? - стрелок окрысился, кровожадно глядя в сторону, откуда их только что весьма удачно расстреляли. - Нам же больше достанется!
   Из-под забрала глухого шлема донёсся укоризненный вздох.
   - Молодой ты ещё, хотя может оно и хорошо... Миледи, вы с нами или в кустах посидите? Я не имею в виду ничего плохого, просто, если с вами что-то случится, Император нас обоих живьём на тот свет отправит.
   Гамине такое отношение к себе понравилась, но отступать она не собиралась ни под каким предлогом.
   - Спасибо за заботу, конечно, но я пойду с вами. К тому же лишний меч вам не помешает.
   Мужчины не стали возражать...
   В следующий раз Гамина встретила своего императора уже в небольшом лагере, который альвы организовали на опушке леса. Воины не разжигали костров и говорили исключительно шёпотом, соблюдая конспирацию. Постепенно к отряду императора начали подтягиваться и другие отряды. Почти все они встретили сопротивление в местных лесах и все успешно его преодолели, не потеряв ни одного из своих.
   Бывшая королева и мятежный император сидели чуть поодаль от основной группы. Молодая женщина перевязывала сидящему рядом мужчине плечо. Мужчина молчал и задумчиво смотрел на стройный силуэт Белого Города, едва заметно белеющего на другом конце долины. Потом вдруг спросил:
   - Мина, как ты думаешь у нас получиться?
   - Если ты о штурме, то, безусловно, - Гамина закончила перевязку и села рядом. - А если о... другом, то я не знаю. У меня такое чувство, будто я занимаю не своё место.
   Зан-Афар перестал разглядывать крепость и взглянул на любимую женщину. У неё был грустный и несколько подавленный вид. Будто какое-то невидимое пламя, прежде яркое и живое, вдруг стухло. Он потянулся к ней и слегка обнял за плечи.
   - Что натолкнуло тебя на эту мысль?
   Мина усмехнулась и сделала рукой неопределённый жест.
   - Ну, если сравнить меня и всех остальных женщин, с которыми я здесь познакомилась, то я им уступаю почти во всём: и внешне, и физически, и по опыту. Единственное, что я могу им противопоставить, это непредсказуемость, но это качество, мягко говоря, сомнительное.
   - Понятно, - он хмыкнул себе под нос. - Что ж, к счастью, я знаю, как с этим бороться. Позволь мне кое-что объяснить, насчёт того, как мы считает наш возраст. К примеру, Филия-Ирма. Ей, если я не ошибаюсь, десять тысяч двести три года, но если мерить человеческими мерками, то ей всего лишь двадцать три - двадцать пять человеческих лет.
   Гамина некоторое время задумчиво смотрела на него, а потом в её глазах появился понимающий блеск:
   - То есть ты хочешь сказать, что князю Раду-Амиру где-то под тридцать?! Если условно считать, конечно.
   Император кивнул:
   - В сущности, да.
   - Хорошо, это я поняла, - девушка преобразилась на глазах, потухшее, было, пламя вновь заиграло с новой силой. - А сколько лет тебе? Если не хочешь или это какая-то тайна, то не отвечай. Мне всё равно.
   - Тайны здесь никакой нет, - Зан-Афар растеряно потёр переносицу. - Хотя вопрос, конечно, хороший и требует глубоких разбирательств, потому что я сам об этом как-то не задумывался.
   - Давай разбираться вместе?
   - Хм, почему нет?..
   В итоге получилось, что ему, если пользоваться условной шкалой человеческого возраста, где-то тридцать пять - сорок. Мужчина в самом рассвете сил и лет. Императором он стал относительно недавно, каких-то пятнадцать тысяч лет назад, после того, как его отец пропал без вести. До этого момента он занимал должность полководца в армии под командованием отца, императора Мария, что стоило ему много сил и нервов. У Гамины голова пошла кругом от того, как давно это было. Ей даже показалось, что главный герой этого рассказа и сам немного смутился, потому что в конце неопределённо произнёс:
   - Наверное, поэтому мы и не любим рассуждать о собственном возрасте. Слишком долго мы живём. А как по этой части у твоего бывшего мужа?
   - О, он тоже прирождённый военный, - Мина нахмурилась на мгновение, вспоминая. - Единственное, что начинал с командования одним из малых гвардейских отрядов под началом старого графа. А после его смерти, как единственный наследник, начал управлять графством. Я не думаю, что он вообще стал бы королём без родства с королевской династией.
   - Так он не прямой наследник?
   - Прямая наследница трона отказалась от своего титула в его пользу: у неё муж - эльф, а эльф людьми править не может.
   - Это упрощает дело. Не придётся никого ловить по закоулкам.
   - ?
   - Самодержца всегда проще скинуть с трона, чем целый королевский род. Последних всегда приходиться убивать, потому что пока жив истинный король народ слушать нового короля не станет. Это очень жестокая политика.
   - Ты говоришь так, будто уже применял её, - Гамина не сводила с него взгляда и поэтому смогла заметить стальную искру в его голубых глазах.
   - Один раз. В Эвиале. Вот только этот ублюдок всё равно ухитрился сбежать, оставив в наших руках жену, детей, сестёр, старую мать и слепого отца. Они так и дожили свои дни под охраной джерхов Рада-Амира, а король, укрывшийся в степи с армией и верными ему дворянами, так и не вернулся.
   - Рад-Амир не любит Эвиал именно с тех пор?
   - Да, хотя и не по этой причине. Это очень трагичная история, на самом деле. Он полюбил одну из сестёр беглого короля - девушку по имени Арана. Она очень любила своего брата, любила свою мать и сильно переживала за них обоих. А ещё она очень любила Рада-Амира. Арана рано умерла - бесконечные волнения и слабое здоровье буквально свели её в могилу. С тех пор князь...не любит говорит об этом. Только пусть это останется между нами, ладно?
   Гамина понимающе кивнула.
   - Разумеется.
  
   23.
   Штурм начался этой же ночью. Альвы, обычно предпочитающие тактику молниеносных атак и молниеносных же побед, в эту ночь вели себя, как сущие дьяволы. Казалось, даже драконам передалась часть их боевого ража, и план Филии-Ирмы про то, чтобы использовать ловушки против самих защитников, был отброшен за ненадобностью. Главные ворота города - огромные обитые мифрилом створки из крепчайшего эльфийского дуба - атаковали огнём и льдом лазурные Лорн и Раэс.
   К чести ворот, с петель они так и не рухнули, но приличную дыру драконам пробить удалось. На этом их участие в бою и закончилось, зато в дело тут же вступила лихая сотня Тециана, умудрившись прошмыгнуть через пролом раньше всех. По ту сторону врат мгновенно завязался бой с опомнившейся от потрясения тяжёлой конницей. Воздух светился от высекаемых мечами искр, звенел от конского ржания, бряцанья лат и диких криков с обеих сторон, шипел под перьями стрел и арбалетных болтов.
   Пока Тециан с парнями теснили конников, в проломе появились несколько инженеров во главе с Филией-Ирмой, Император, князь Рад-Амир и ещё почти полсотни разномастных фейри. Последние вместе с князем кинулись к небольшой крутой лесенке, ведущей на стену, где ожесточённо бились гвардейцы короля и наступающие на них захватчики.
   Император несколько мгновений подождал, пока вокруг него соберётся порядочное количество воинов, а за спиной пристроиться подоспевшая Гамина, помчался по второй узкой лесенке на стену, но уже с другой стороны. Адамант в его короне сверкал воинственным блеском, полностью одобряя происходящее вокруг...
   Они выбили гондорцев со стены жёстким ударом, не потеряв ни одного воина мёртвым, и, оставив раненых в тылу, вошли в город. Горели дома, кричали солдаты и плакали забытые впопыхах дети. Грохотала подкованными копытами по выложенным камнем улицам чёрная конница гвардейцев Морровинда. Осгилиат погрузился в хаос войны во всей его красе...
   - Итак, мой император, они окопались более чем основательно, - бесстрастный голос первого советника Илдерима-Синистры резко контрастировал с царящим вокруг безумием. - Те гвардейцы, которых мы вытеснили со стены, оказались не более чем силами городского ополчения и отрядами стражи, обряженными в форменные туники "золотых львов". Настоящие "львы", почти десять тысяч солдат и три тысячи конницы, готовятся к обороне во дворце. Дворец накрыт тройным защитным заклятием, которое люди называют "божественный щит", и оно питается из активного магического круга. Волшебники в нём меняются каждые полчаса. Ещё около сотни магов прикрывают войска на передовой. Короля и архимага Игнациуса среди защитников нет.
   Император мрачно кивнул, неотрывно глядя на белеющий в ночи силуэт дворца. Лицо правителя напоминало ледяную маску, а голубые глаза как никогда напоминали расплавленную гномью сталь.
   - Что-нибудь ещё Илдерим?
   Тот едва заметно кивнул и добавил:
   - Госпожа Мина пришла в сознание.
   Император перестал созерцать стройные башенки королевской резиденции и обернулся к стоящему рядом советнику. Сколько он себя помнил, его всегда восхищала способность этого человека вносить в души правителей покой, а в их умы ясность и здравость. Наверное, всё дело в возрасте, ведь первый советник был, наверное, самым старым альвом в империи.
   - Как она себя чувствует?
   - Для того, кого сначала ударили булавой, а потом чуть не задавили конём, просто отлично: сломано плечо, несколько рёбер, нога не в лучшем состоянии, повреждена голова, но повезло, что удар пришёлся вскользь и неподкованным копытом. Я говорил с лекарями и Куттулом - говорят, что справятся.
   - Виновного нашли?
   - Поймали в двухстах шагах от места преступления.
   - Живым?
   - Когда я его видел последний раз, он ещё дышал. Не знаю, что они с ним сделали потом.
   - Кто его поймал?
   - Принц Эйни, князь Рад и Тециан с мальчиками, которые так удачно оказались поблизости.
   Зан-Афар позволил себе лёгкую улыбку - верный признак того, что у него не только отлегло от сердца, но и посветлело в душе. Весть о том, что произошло с Гаминой, настигла его незадолго после того, как его воины заняли город и подошли вплотную к дворцу, и едва не выбила его из колеи. Едва не выбила. Император всегда остаётся императором, как бы он не было тяжело его личное горе.
   - Я бы хотел переговорить с ним лично.
   - Я уже передал князю об этом. Слишком усердствовать он не будет.
   - Что ж, тогда можно поговорить о делах насущных, - Занафар кивнул в сторону готовящейся к штурму белой крепости. - Отряд готов?
   Первый советник слегка улыбнулся.
   - Разумеется.
   ***
   Их было всего трое, но стоили они целой армии. Кроме собственно императора, фигуры не однозначной, в отряд собранный первым советником входили Илай-Филавандрель и Ксор Куттул.
   Первый в отряд не хотел, второму было всё равно. Первый был младшим сыном покойного императора Мария, один из трёх, так и не унаследовавших способностей своего отца, но унаследовавших тягу своей матери к исследованию необычного. Честно говоря, Зан-Афар уже начал было думать, что страсть к неопознанному сгубила хулигана Фила так же, как и его братьев и сестёр. Оказалось, что нет.
   Второй когда-то давно был самым ярым борцом сопротивления, которого когда-либо видела империя. Его руке принадлежала большая часть самых громких преступлений, большая часть разрушенных крепостей и большая часть жертв. В другое время, Зан-Афар, не колеблясь, отправил его на плаху и облегчённо вздохнул бы, устранив эту проблему. Однако сейчас они были в одной лодке, и это меняло дело.
   - Итак, ваше величество, проникать будем через чёрный ход? - Фил, невысокий светловолосый мужчина средних лет в элегантном чёрном костюме, весело сверкнул лавандовыми глазами в сторону своего сводного брата. На стоящего рядом Куттула он обращал не больше внимания, чем на пустое место. Чародей отвечал ему тем же.
   Император качнул головой и слегка улыбнулся:
   - Его, как и все остальные ходы, которые смогли найти, заложили на пятый год моего заключения.
   Куттул едва слышно фыркнул в темноту. Фил пропустил это мимо ушей. Афар мысленно заметил, что его прежде вспыльчивый брат стал на порядок терпимее, чем он его помнил.
   - Я просто восхищён, - принц дёрнул уголком губ в усмешке и на мгновение задумался. - Они все помещения обшаривали?
   - Тогда у них бы ушло ещё пять лет, чтобы осуществить свой замысел.
   - Значит, не все. Это хорошо, потому что я уже кое-что придумал. Помнишь, когда тебя отец на три дня под арест засадил, и мы с Иданом тебе в комнату сливочные пирожные с кухни таскали?
   - Конечно, помню. Отец потом очень удивлялся чего я весёлый такой. Ты ещё рассказывал про какой-то лаз на кухне.
   - Вот-вот! Если господин гадес не боится пыли, паучков и тесноты, то можно попробовать.
   Император обернулся в сторону Ксора и вопросительно вскинул бровь. Волшебник слегка зашуршал мантией, когда снова продевал руки в объёмистые рукава, а потом смерил ожидающего ответа принца Фила по-кошачьи жёлтыми глазами.
   - Ты уверен, что и его не заделали?
   - Нет, не уверен, но на кое-какие магические ловушки я всё же рассчитываю. Понимаешь, господин чародей, даже в то время, когда я всего лишь таскал пирожные с кухни, там уже стояли кое-какие "сюрпризы".
   - Человеческая магия?
   - Драконья. Идан сказал, что эти заклятия находились здесь чуть ли не дольше, чем он живёт, а он очень старый.
   - Надеюсь, вы обходили их стороной?
   - По возможности.
   - Вот и правильно. Каменные Серенады, где я живу в данный момент, когда-то был драконьим логовищем, так что с подобными находками я знаком. От того, что в них попадает, как правило, даже пепла не остаётся.
   Фил поёжился, как от сквозняка, и вполголоса выругался на каком-то незнакомом императору языке. Мелодичностью он напоминал эльфийский, но слух резал не хуже отборной орочьей ругани.
   - Ты сможешь обезвредить эти ловушки, если возникнет необходимость?
   - Это зависит от самих ловушек. Драконы никогда похожих вещей не делают.
   Как потом выяснилось, Куттул зря прибеднялся: то ли ловушки оказались простыми, то ли он знал о них, больше чем говорил, но проникли в дворцовую кухню они без проблем. Спрятавшись за огромными глиняными горшками с крупой, оглядели помещение. Кроме главного повара в ржавой кольчуге да двух поварят, никого.
   Повара и его подмастерьев миновали легко. Даже "отводить взгляды" никому не пришлось. В коридоре их ждала стража в количестве десятка солдат. Уклоняясь от выпада мечом, Занафар с усмешкой подумал, насколько дорого король ценит свою еду.
   Роли распределились как-то сами по себе. Афар с Филом берут на себя стражников, гадес страхует их с тыла. Коридор окутало серым маревом. Звуки, как отрезало. Для людей это был лёгкий шок, но альвы не остановились ни на секунду. Оба уже сталкивались со "сферой безмолвия".
   На императора насели сразу пятеро. Он лишь мрачно усмехнулся. Для себя он уже решил, что сегодня это будет зрелищно: потёки крови по стенам, красные росчерки на потолке и лужи на полу, багровые пятна на гобеленах и разводы на белом мраморе. Сегодня он будет точно таким, каким хотел видеть его Куттул во время той войны - настоящим богом ужаса.
   Первых двух солдат он убил быстро и с тем особенным удовольствием, которое можно получить только после удачно нанесённого удара. Движением одной руки отбивая в сторону меч, второй рукой Афар ударил стражника в грудь, пробивая его насквозь. Столб крови ударил куда-то за его спину, забрызгивая колонну и гобелен с гондорским львом. На стоящего в том районе чародея не попало ни капли.
   В следующее мгновение правитель уже уходит в разворот, пропуская мимо себя меч второго. Рука быстрым точным движением наносит воину удар между лопаток, ломая доспехи и кости. Человек умер раньше, чем заметил это.
   Третий попробовал ударить Зана-Афара алебардой, но тот легко уклонился и, перерубив рукой древко, ударил стража раскрытой ладонью пол дых, а потом свернул шею. Отбросив труп в сторону, он обернулся к оставшимся двух. Парни чудом держали мечи. Видимо, представление, которое он тут устроил здорово, пощекотало им нервишки. Однако они не побежали, и это решило их дальнейшую судьбу.
   У Фила дела шли просто блестяще. Младший сын император Мария метался в кольце гондорских солдат, как тень, пойманная в кольцо свечей. Парные клинки мелькали вокруг его щуплого даже для альва тела, скроенного казалось бы из одних стальных канатов с непостижимой скоростью и точностью. Они, сверкая ярко-красными полосами на односторонних лезвиях, со змеиным шипением рассекали укутанную в кольчуги плоть. Воздух вокруг них казался подёрнутым кроваво-красной дымкой, но ровно до того момента, пока красный туман не оседал на камне пола и стен красными брызгами.
   Сражение заняло всего минуту, после чего Куттул невозмутимо убрал "сферу", и они двинулись дальше по коридору, который вывел их сначала в главный банкетный зал, потом в зал для приёмов, тронный зал, а ещё чуть позже завёл в северную часть дворца, где располагалась святая святых - личный покои дворян и короля. Проходя по богато обставленным коридорам, оба представителя правящей династии только и могли, что вслух поражаться, насколько всё здесь изменилось.
   - Мария бы удар хватил, если бы он увидел это, - Фил на мгновение остановился у статуи полуобнажённой эльфийской богини вод Эрьин в одной из ниш. - Интересно, эльфов сюда пускают? Наверное, нет, а то бы такой дипломатический скандал был...
   Император слегка улыбнулся, но не ответил. А вот Куттул неожиданно проявил себя с вполне человеческой стороны. Удостоив статую мимолётным взглядом, чародей обнажил клыки в многозначительной ухмылке.
   - А, по-моему, ничего так штучка - хорошо сработана. Как раз для моей спальни, в комплект к парочке мраморных колонн и белой прикроватной тумбочке.
   Фил с готовностью рассмеялся и подмигнул гадесу фиалковым глазом. Тот подмигнул в ответ. Идиллию прервал правитель, отвесив брату подзатыльник. Тот ловко увернулся и, по-прежнему смеясь, показал ему язык, а потом убежал вперёд. На вопросительно вскинутую бровь Куттула Зан-Афар ответил кратко:
   - Он - младший. Ему многое позволяется.
   - И сколько вас было всего?
   - Ты, вроде бы, читал хроники. Должен был знать.
   - Были бы они точны, я бы не спрашивал. Могу я проявить любопытство, разве нет?
   - Разумеется, можешь. Вот только зачем? Это уже даже по нашим меркам быльём поросло.
   - Ради голого интереса. Император Марий меня всегда привлекал своей очень практичной манерой правления. Слишком ловко он вернул безумную страну на нужные рельсы.
   Альв смерил волшебника заинтересованным взглядом. Раньше этот высокий беловолосый человек был для него лишь одним из многочисленной армии его врагов, но чем дольше они шли в одной упряжке, тем сильнее и удивительнее он раскрывался перед его взором. Куттул был прирождённым воином, и это чувствовалось в каждом его поступке, в каждом слове. Он пьянел от битв, от них же уставал, дрался за свой дом, когда ему угрожали, и руководствовался разумом там, где он был нужен. С такими парнями надо дружить, но на расстоянии, а то прихлопнут ненароком, если разозлишь.
   - Вы с ним очень похожи. Оба готовы порвать любого, кто посягнёт на дорогое для вас место. Для Мария это была родина, для тебя - твои Каменные Серенады. Ему пришлось пролить много крови, чтобы восстановить мир, а тебе предстоит поставить на свои места много блоков, но ни одного из вас эти трудности не смутили, потому что результат - вот что важно.
   - Я никогда его не встречал. Жаль.
   - Зря жалеешь, - император негромко фыркнул. - Он бы с тобой не возился так, как это делал я. Марий был убийцей, каких мало. Ему что гадес, что муха - одно. Хотя с другой стороны, лучшего правителя в Смутное Время и не пожелать. Но вернёмся к теме. Вместе со мной, в имперской семье было шестеро детей - четверо братьев и две сестры. Девочки погибли в огне, когда драконы жгли королевский дворец в Туманном Лесу. Обе были замужем за старшими сыновьями правителя тёмных Лэстата-Дарда - династический брак, как ты понимаешь.
   Чародей кивнул. Он понимал. Император продолжил:
   - Нас осталось четверо. Старшим был Кит-Каннан - к тому моменту, как я появился в имперской семье, он уже командовал восточным отделением имперского флота, дрался с эльфами за господство на море и слыл матёрым "морским волком". Следом за ним пальму старшинства держал Аэль-Алукард, волшебник. Он увлекался драконьей магией и, по слухам, очень в ней преуспел. Следом за ними шёл я, а потом с перерывом в почти двести лет, на свет появился Илай-Филавандрель.
   - Что стало со старшими потом?
   - Алукард исчез сразу после смерти Мария и моего восшествия на трон, а Канн пропал на второй год после официального падения империи. Больше их не видели. Про Фила ты всё знаешь.
   Чародей в сомнении покачал головой.
   - Они так легко всё бросили.
   - Просто они не хотели усложнять мне жизнь. В кои-то мере, я им благодарен за это.
   - Не знаешь, где они сейчас?
   - Канн - самый ярый пират во всем Море Скорби, а Алукард разбирает какие-то развалины на крайнем севере Авалона.
   - И почему не хочешь позвать их сюда?
   - У них своя жизнь, Ксор. Если бы они сами пришли, как Фил, то я бы с радостью принял их помощь, но они не пришли. Я бы не хотел делать долги раньше времени.
   - Странное у вас отношение к братству.
   - Они мне не родные братья, и они мне ничем не обязаны, как и я им. Кстати, посмотри вперёд. Похоже, Фил обнаружил что-то интересное.
   Гадес молча кивнул, и они вместе посмотрели в сторону застывшего у поворота коридора мечнику. Тот всем своим видом напоминал охотника, подстерёгшего ценную добычу. Охотника, которому невероятно повезло. Когда они подошли, Фил даже не сдвинулся с места. Взгляд его фиалковых глаз был прикован к одной единственной точке за поворотом и никак не мог оторваться от неё. Казалось, даже землетрясение не могло его поколебать.
  
   24.
   Дверь в покои короля ничем не отличалась от других дверей, с которыми Фил успел ознакомиться за свою жизнь. Деревянная плита на металлических петлях, разве что чуть более декорированная, чем остальные в этом дворце. С другой стороны это была единственная дверь с охраной за лигу от того места, где они стояли.
   Впрочем, вовсе не дверь и охрана вогнали младшего брата императора в ступор, а скорее внешний вид охранников. Фил никогда не видел ничего подобного, хотя и считал себя достаточно искушённым по части экзотики человеком. Воздух в коридоре по ту сторону поворота едва не дрожал от изливаемой в него силы. Подобно паутине, она опутала всё пространство от пола до потолка, от двери до злосчастного поворота, и стоило кому-нибудь пересечь невидимую черту... взрыв, если не что-нибудь похуже, был обеспечен.
   - Фил, у тебя на загривке волосы встали дыбом... - голос Зана-Афара вернул его к действительности. - Последний раз такое с тобой было, когда отец чуть не убил нас, когда узнал, что мы взломали охранные чары на свитках в библиотеке и в тайне от него приобщались к запретному.
   - Ты заметил? Впрочем, ты всегда был наблюдательным, Афар. А теперь взгляни на это и скажи, что ты думаешь.
   И указал на двух незнакомцев, застывших по обе стороны от пресловутой двери в одинаковых позах, то есть сидя на полу, скрестив ноги и положив ладони на колени. Одинаковая одежда из тёмной, по цвету напоминающей мокрый пепел, ткани, ярко-красные, режущие глаза шарфы на плечах, типично альвийские сапоги на тройной застёжке и кожаные перчатки без пальцев на руках. Мальчишки были на одно лицо, с той разницей, что у одного были остроконечные уши, а у второго нет.
   - Куттул, оттащи Фила от угла.
   - Афар!..- запротестовал было воин, но заметив серьёзное выражение на лице брата, затих.
   - Я знаю, кто они. Поэтому, братишка, тебе придётся переждать этот бой в укрытии...
   Чародей, не отрывая взгляда от стоящей на страже парочки, молча схватил того за шиворот и оттащил к ближайшей нише со статуями. Тот молча подчинился. Выходя из-за поворота навстречу невозмутимо поднимающимся близнецам, Ксор вполголоса поинтересовался:
   - Ты уже видел что-то подобное раньше, не так ли?
   - У Ковэна магов три основателя, как ты наверное знаешь. Мудрец создал первые заклинания, Еретик научил их применять, а Мастер создал первые артефакты. Мои Руны его последнее творение. На данный момент ситуация такова, что он... отошёл от дел.
   - Твоё "отошёл от дел" подозрительно напоминает слово "мёртв".
   - Нет, он действительно отошёл от дел. У него семья и дети. Два очаровательных мальчика, как я слышал.
   - Ты же не хочешь сказать...
   - Я видел его и знаю, как он выглядел, когда был молод. Они - почти точные копии. Хотя мне и любопытно, что это за женщина, способная подарить близнецов мужчине, принадлежащему к народу, где близнецов не рождается в принципе.
   Ксор подумал, что это действительно интересно. Также он подумал, что если кому-то и суждено воплотить в жизнь невозможное, так это обязательно будет женщина. Кроме этого, его немного беспокоило странное напряжение, витающее в воздухе наравне с призрачными нитями энергетической паутины и взгляд золотистых с красным отливом глаз одного из стражей, не покидающий его персону ни на секунду с того самого мгновения, как его высокая худощавая фигура в чёрном плаще показалась в поле зрения.
   - Дайте нам пройти, - голос императора был спокоен, как озёрная гладь в безветренный день. - Или испытайте на себе последствия, ибо я не собираюсь отступать от своего решения.
   Ни один из них не дрогнул. Они тоже не собирались отступать от своего слова. Афар отстранённо подумал, чем король Виссегерт купил подобную верность. Насколько он знал, ничем настолько ценным "гондорский лев" не обладал.
   Драматический момент был испорчен оглушительным треском. Белая вспышка на мгновение поглотила коридор, и Афар в последнее мгновение успел отскочить от красно-золотой молнии, ветвистым разрядом пропахавшей глубокую борозду в каменном полу, испепеляя на своём пути ковры и настенные драпировки. Миновав императора молния заскользила дальше по коридору и с разочарованным шипением погасла в руке Ксора Куттула. Волшебник, не глядя, стряхнул с ладони блестящий пепел и спрятал руки в карманы мантии.
   - Щенки!!! - громыхнуло в глубине светящегося облака, и одновременно весь воздух в помещении пошёл мелкой дрожью. Зан-Афар подавил желание отпрянуть. Куттул нахмурился и "закрылся" в своих "доспехах". В противном случае, его бы отшвырнуло на несколько шагов назад.
   - Молокососы!! Сбежали из дома! Ввязались в заговор! А теперь ещё и с Мудрецом драться вздумали! Вы о нас, своих старых родителях, вообще когда-нибудь думаете, э?!
   - Отец...
   - Тихо!! Знаете сколько слёз ваша мать из-за вас, идиотов, пролила? И вообще вы не в том положении, чтобы перечить ни мне, ни кому-либо ещё...
   Свет притупился и погас совсем. Пыль улеглась. В центре небольшой, но достаточно глубокой воронки, возвышался обладатель громогласного голоса. Первым, что бросилось в глаза, был его рост - незнакомец был ниже большинства альвов, которых Ксор имел честь встречать. Вторым были пепельные волосы, заплетённые в неопрятного вида косу, и глаза цвета расплавленного золота железа, которые сейчас гневно сверкали. Одет он был в пару сандалий, простые рабочие штаны и кожаный кузнецкий фартук на голое тело. Поверх фартука был одет широкий кожаный пояс, правую сторону которого оттягивал внушительного вида кузнецкий молот, а левую - пояс с инструментами, половину из которых волшебник определить не смог. Ксор не удивился бы, если бы узнал, что суматоха оторвала его от работы.
   Великий Мастер стоял, уверенно удерживая обоих своих сыновей за уши, и методично отчитывал, каждое своё слово сопровождая довольно болезненным рывком той части тела, которая сейчас находилась в полном его распоряжении. Поверженным стражникам оставалось только шипеть от боли и просить прощения.
   Зан-Афар наблюдал за всем этим с выражением тихого неодобрения на лице. С его точки зрения, подобное отношения к собственным детям было противоестественным. Хотя он ясно видел тревогу и чисто отеческое беспокойство в его глазах и потому ограничился лишь негромкой репликой:
   - Мастер, мне кажется, они уже осознали всю тяжесть своего поступка.
   Великий Мастер бросил в его сторону задумчивый взгляд и перестал таскать несчастных близнецов за уши.
   - Всё так же защищаешь справедливость, как и раньше. Это в тебе не изменилось, хотя не знаю, к добру это или нет в нынешних обстоятельствах...
   - Что так?
   - За той дверью, - Мастер кивнул себе за спину, - лежит труп человека, не захотевшего признавать своё поражение. Там же лежать его корона, королевская мантия и записка с предсмертной волей. Собственно говоря, тебе только остается предъявить его труп народу, чтобы занять трон. Но займёшь ли ты его, зная, что это за собой повлечёт, а?
   - На Железном Троне должен кто-то сидеть, Мастер.
   - Он ведь придёт за тобой.
   - Он придёт в любом случае. Я всего лишь хочу прожить то время, которое мне отпущено, с максимальной пользой.
   Они некоторое время испытывали друг друга взглядами. Мастер усмехнулся и покачал головой.
   - Ладно, поступай, как знаешь. Кто я такой, чтобы указывать тебе, как жить и как умирать. Единственное, на что я надеюсь, так это на то, что у тебя хватит сил защитить близких тебе людей. Мальчики, а нам пора домой...
   Новый треск сотряс коридор, молнии уничтожили ещё несколько произведений искусства, но света на этот раз не было, поэтому они смогли разглядеть, как реальность раскололась на две ровные половинки, пропуская альва и двух его сыновей, которых тот по-прежнему держал в смертельном захвате. На том конце разлома на мгновение мелькнула картинка с изображением уютной гостиной, горящего камина и высокой беловолосой женщины с золотистыми глазами, которая взволнованно металась между креслами и взволнованно обернулась на звук. Потом на её лице появилась облегчённая улыбка и... всё исчезло.
   Зан-Афар и Ксор Куттул остались одни посреди разрушенного коридора.
   - Ты видел?
   - Да.
   - Вы очень похожи.
   - Разумеется. Родственники должны быть похожи между собой. В истории рода Куттул есть всего один случай, когда наша кровь вышла за пределы рода. Рианна Куттул сбежала с собственной свадьбы с чужаком. Но я и представить себе не мог, что это будет один из ваших.
   - Странная штука жизнь, верно? - император усмехнулся. Волшебник мягко улыбнулся в ответ. Потом они направились к двери...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"