Аннотация: И вот еще одна пара. Где-то красочно, где-то жестоко. Но чтобы стать мастерами, нужно пройти через многое.
Отступление: Разговор Богов.
- Слишком близко. И общение и переходы пройдут без каких-либо проблем.
- Ты так говоришь, что воспитание пары-мастеров - это развлечение для тебя, Морнар. Пары - это наши контракты, а если так сложилось, что у них на начальном этапе узнавания друг друга не будет проблем - нужно радоваться, а не ворчать.
- Тебе, Арлиэр, говорить легко. Ты не куратор групп, тебе надо будет лишь подтолкнуть пары друг к другу, да еще в детском возрасте.
Двое богов, муж и жена, сидели в их доме, в их замке в одном из малообитаемых миров и обсуждали будущий квардриум.
- Ты так говоришь, потому что никогда не пытался сделать того, что делаю я. Думаешь это легко? Обратить внимание двух детей из разных миров друг на друга! Да я от счастья танцевать готова, что три из четырех пар живут в одной Связке Миров! И только одна из закрытого мира.
- Закрытого? - Бог войны очень удивился. С закрытыми мирами обычно дел старались не иметь, потому что Боги, что жили там, посходили с ума, оставляя после себя свои ужасы и кошмары.
- Да, а ты не знал?
- Нет, я как то не обращал внимания, моя пара из близких открытых миров.
- Теперь будешь знать.
Бог задумался. Выходцы из закрытых миров непредсказуемы и часто бывают опасными. Иметь множество проблем только из-за того, что они не доглядели в начале:
- Правильно ли мы поступили, выбрав часть пары из закрытого мира, может...
- Никаких может! Мы все решили, что она лучшая из возможных вариантов, а что она из закрытого...ну, это не порок, не все же оттуда психи.
- Но надо будет найти твоего брата и поспрошать у него.
- Армиэртер сейчас занят, так что успокойся, потом спросишь. Ничего без твоего контроля фатального не случится.
- Да? Ну, хорош-шо-о-о...
Глава третья: Мрачная пара.
Часть первая:
Наш мир живой. Нет, в самом деле. За свою жизнь я был знаком со многими иномирцами, пришедшими на Эмильяр на экскурсию. Они говорили, что есть живые и мертвые миры, но они имели в виду именно планету - круглый шар земли, на котором есть органическая жизнь. Наш мир жив по-другому. У него есть самосознание, можно даже сказать личность. И эта личность в любой момент может с тобой пообщаться, если ты думаешь о чем-либо интересном ему или ей.
За всю жизнь, что я прожил на этой планете, общаясь с Эмильяр, я так и не смог понять какого полу душа этого мира. Самое привлекательное - то, что душа не потеряла настроения. Она очень яркая, непостоянная и экспрессивная. Люди нашего мира имеют более обостренные чувства, чем другие. Мы воспринимаем больше цветов, чувствуем больше запахов, намного острее слух... Так, наверное, потому, что Душе было интересно наблюдать за нашими реакциями. Ты можешь с утра выйти на улицу и, вместо обычных зеленых листьев и коричневых стволов, увидеть буйство фиолетово-красных красок. Нет, правда, представьте картину: выходите на улицу, а вокруг вас лимонно-желтая трава, фиолетовые стволы деревьев с красно-багряными листьями, на них висят оранжевые плоды, внизу бегают ёжики с изумрудными иголками и все это на голубого цвета земле. А теперь представьте, что таких смен цветов может быть в мире до пяти раз, и, задержавшись на каком-нибудь невозможно-ярком сочетании, остаться на несколько дней.
Дети у нас рождаются редко и только в паре по любви. Но проблема такова, что если в ребенке обнаруживаются какие-то необычные способности, то в возрасте полутора-двух лет их забирают от родителей и отдают в школы, где эти способности развиваются до максимального состояния. Если кто-то родился с талантом художника - его забирают к художникам, если ребенок поет - его забирают к певцам. Как определяют каким талантом обладает дитя - никто, кроме определяющих, не знает, но не ошибаются никогда. Да, и еще - ни разу не было такого, чтобы родившийся в нашем мире человек был бестананнен.
Устройство школ больше напоминало классы-факультеты. Факультет боя, где выпускались всякие разведчики, бойцы ближнего или дальнего боя, стрелки и подобные направления. Или факультет искусств, или науки, или лекарский. Помимо основного класса можно было ходить на интересующие тебя факультативы. А так как забирали в школу в два года, и первая возможность выйти за пределы учебного заведения появлялась лишь в шесть лет (и то, под контролем воспитателя, к родителям), то школа становилась семьей. И, как в любой семье, у нас были и драки, и дружбы, и перемирия, и договоры о сотрудничестве против кого-то.
И есть одна школьная традиция, обязательная к исполнению для всех учеников школы, не зависимо от возраста: роута. Занятия у Уровней классов заканчивались в разное время, а потому разные возрастные группы очень редко пересекались на роуте. После последнего звонка давалось полчаса, чтобы разделиться всем одногодкам с разных факультетов на две группы, разведать какие цвета выбрала в этот день Душа мира для природы, сменить одежду и начать игру, смысл которой был прост: в течение часа нужно было найти и захватить спрятанный на территории школы штандарт с флагом противника. Победившей группе полагались привилегии до следующей игры, то есть ровно на одни сутки, а потому на поле "боя" частенько велись настоящие боевые действия: со стратегией, маневрами и настоящими (бывало тяжелыми) травмами, которые потом лечились в больничном крыле.
В шесть лет я впервые познакомился со своими родителями. Ну, не совсем впервые, конечно, но в два года ты на самом деле не очень хорошо помнишь лица матери и отца. Однако вернувшись от них, мне пришлось оставить учебу на какое-то время, чтобы переехать жить в больничное крыло. У родителей я подхватил какую-то простуду, и если период развития болезни был совсем мал, буквально один день, то лечился я долго. Около недели меня ломало и корежило, я лежал с большой температурой, неадекватно реагировал на происходящее, частенько цвета у меня в глазах смешивались, и я начинал видеть и слышать окружающий мир по-другому. Лекарь не мог понять, что со мной происходит, никакие его лекарства, эликсиры или отвары мне не помогали. Мне казалось, что еще немного, и я не выдержу такого состояния и умру. Но ровно через неделю все симптомы будто отрезало. Больше не было температуры, у меня ничего не болело. Однако через некоторое время, когда я уже вернулся на учебу, со мной вновь что-то стало происходить.
Сидя на уроке химии, когда получив задание от преподавателя и начиная его выполнять, я тянулся за нужным мне ингредиентом зеленого цвета, а сосед по парте меня останавливал, и говорил, что это желтый. И посмотрев на него, я видел не человека, а сгусток каких-то разноцветных линий, пятен и слышал, как его организм работает. Его организм, тела всех в классе, как живые токи текут в маленьком растеньице в горшочке у окошка, и как медленно-медленно что-то течет и шевелится в мертвом дереве стола. А спустя мгновение все это прекращалось и цвета возвращались на нужные места. И да, у меня в руке оказывался желтый цвет, вместо нужного зеленого.
Однажды ночью мне приснилась девчонка. Она была моего возраста, ее длинные, до колен, волосы были заплетены в две толстые косы, а глаза были небесно-синего цвета. Однако на лице ее была маска, украшенная цветочным орнаментом, и мы так и не смогли друг другу представиться. Она стала мне сниться каждую ночь, и сны эти были будто в другой реальности. Большая комната, с уютными креслами и большим очагом, а вдоль стен стояли стеллажи с различными книгами, большая часть которых была на непонятных языках. Подружиться с ней было легко, а начать доверять настолько, чтобы можно было рассказывать о чем угодно еще легче. Почему то казалось, что ближе и роднее ее у меня нет никого, что еще вот-вот, еще чуть-чуть, и я узнаю все, что она чувствует и о чем думает.
Эмильяр, Душа мира, стала все чаще ко мне заходить. Она воплощалась то животным, то человеком, а то и вообще просто в мыслях у меня сидела. Но приходила она ко мне в основном тогда, когда я изучал свой Дар. Да, спустя какое-то время я разобрался, что то непонятное, что я видел и слышал - это магический Дар. В нашем мире не так много магов, но почему-то всякий раз, когда я задумывался идти к ним на поклон, интуиция у меня истерично вопила и убеждала, что это плохая мысль. Поэтому я разбирался в своем Даре сам, когда в своей реальности, а когда и в сновидениях вместе с моей подругой. А Душа мне иногда помогала. Иногда она давала мне какие-нибудь задачки, решив которые, я находил новый интересный способ обращения с Силой.
После восьми лет нам разрешалось выбрать первый факультатив, и я, завидуя немного, что моя Земля, моя подруга, уже обучается воинскому делу, решил выбрать военную кафедру. Следуя зову Дара, я выбрал как дополняющее магию оружие - плеть, а как основное - одноручный меч и кинжал. Что может знать об оружии и о том, какое ему лучше всего подойдет оружие ребенок в восемь лет? Вот и я не знал, но за меня выбрал Дар. Плеть оказалась тяжелой наукой, но полезной. Прощупывая и сканируя с помощью Дара самую уязвимую точку организма, я мог точным ударом плети сделать все что угодно. Например: если мне нужно было не старый еще ствол дерева расколоть пополам, то разложив магией на составляющие, почувствовать каждый сосудик и кровоток дерева, я находил самое уязвимое место для достижения моей цели и ударом плети все-таки раскалывал этот ствол. Получается, я тратил свою магическую энергию только на сканирование, а само действие осуществлял физической силой. Энергетически затраты тогда минимальные, ну, как если бы я раз десять присел. Если бы я это действие проводил магической силой, то потратил бы энергии, как пробежал пять километров под палящим солнцем. Чтобы так не тратиться, мне нужно было прикоснуться к древесному стволу. Меч и кинжал тоже мне нравились. И я учился с ними обращаться, и получалось у меня хорошо. Пусть не так, как у талантов с военной кафедры, но все равно лучше, чем у большинства. И все удивлялись, что получается такой хороший воин из лекаря.
В тринадцать у меня на предплечье самостоятельно появился знак. Просто утром, взглянув на руку, я его обнаружил. Две вертикальные палочки рядом, а над и под ними горизонтальные - вот такой знак. Интуиция подсказывала, что это как-то связано с Землей, а логика твердила, что такого не может быть. Но логика ошиблась, и на следующую ночь подруга показала мне точно такой же знак на своей руке. Это стало еще одним плюсиком к тому доказательству, что интуиция очень хорошая вещь.
Я учился на лекаря, и наличие моего Дара было хорошим дополнением к профессии. Умея прочувствовать весь организм пациента, найти больные участки и воздействовать на них, было намного проще. Видя все течения соков в теле, легко можно было нейтрализовать или вызвать нужный эффект. На своем факультете и на своем Уровне я был лучшим. Лучшим настолько, что смог перепрыгнуть через один класс. И выпуститься из школы не в восемнадцать лет, а в шестнадцать, имея на руках знак дипломированного лекаря. Так же у меня имелся чин в нашей армии, так как, вместе с лекарским факультетом, я факультативно окончил воинский. Меня звали действительно вступить в армию, военный врач в звании лейтенанта лишним не будет, но согласие даже не рассматривалось. Обучался я военным искусствам только для того, чтобы уметь себя защищать, да еще и из-за того, чтобы не ударить в грязь лицом перед подругой - она, девушка и воин, а я мужчина и всего лишь лекарь.
После школы я вернулся в дом родителей. У нас были небольшие недельные каникулы в каждом сезоне, и потому отношения с матерью и отцом у меня были более-менее налажены. Да, никакой особой любви к ним не имелось, но уважения и почитания - сполна. Мать у меня, так же как и я, была уважаемой лекаркой, а отец воином. И получилось так, что оба родителя мной гордились - и воин, и лекарь. Так, в отце я получил постоянного спарринг-партнера, а с мамой начал выходить на самостоятельную практику.
Но часто я уходил в лес, неподалеку от дома, и, усевшись на облюбованной полянке, занимался с магией. Все чаще Душа стала приходить ко мне, наблюдая за моими занятиями. И бывало, что она отворачивалась, когда живому вокруг я делал больно. Не тогда, когда нечайно, а когда намеренно. Я считал, что своим Даром мне нужно уметь не только помогать, но и защищаться, а это значит причинять боль. И подопытного материала у меня всегда было вдосталь. Идеальная система обучения нашего государства, когда маленьких детей забирают от родителей в школу, где они учатся шестнадцать лет. Один Уровень обучения длится два года, то есть уровней всего восемь. Но из-за такого обучения и постоянного контроля за детьми, уровень преступности среди обучающихся практически ничтожный. А вот среди тех, кто доучиться не смог, кого выгнали из школы - большой. Тех, кого выгнали, возвращали родителям, и уже от ребенка зависело, сможет ли он перебороть себя и постараться как-то выплыть из той лужи в которую он сел, или опустит руки и пойдет по кривой тропинке. Большинство шли кривой, а потому очень часто на мою полянку набредали такие любители дорожной удачи, которые становились моими невольными помощниками в освоении магии. Право их арестовывать у меня было, мне нужно было потом их просто отконвоировать в ближайший охранный участок, а про мои эксперименты над пойманным сбродом никто узнать не мог - они об этом не помнили, а я рассказывать не собирался. Возможность стирать память было приятным дополнением к моей магии, пусти и требовало это действо энергетических затрат столько, что потом весь день ходишь-качаешься, как былинка на ветру.
В лесу много природы, дикой и живой, за которой интересно наблюдать. Сидишь себе, прикрыв глаза и максимально раскрыв свои возможности, и ощущаешь все окружающую тебя жизнь: так белка грызет орехи, там странная мать-кошка несет в зубах детеныша, а за ней следом крадется хищник покрупнее. Мать своего детеныша бросает под кусты, а сама удирает в другую сторону, уводя опасность подальше от котенка. Однако убежать не успела, я это видел отчетливо. Мне вдруг стало жалко детеныша. Вообще-то жалость мне не свойственна, но этого котеныша мне захотелось забрать к себе, да и интуиция на заднем плане шептала, что это будет хорошее решение. Поэтому я встал, и пошел к тем кустам, где лежал маленький разноцветный комочек. Знаете, в магическом зрении он выглядел странно: маленькая остроносая голова с длинными ушами и лапы были зеленого цвета; грудь, спина, лапы и хвост голубые, и по всему телу шли ярко-красные тигриные полоски. Взяв его на руки, я почувствовал шелковую шерстку и мокрый носик. Улыбка глупая, но счастливая озарила мое лицо. Ни у кого из учеников никогда не было домашних животных, уставом не позволялось, но кто же не мечтал? И я понял что, не смотря на то, что я уже взрослый, что у меня есть диплом и я воин - кота я оставлю себе. Он открыл свои глазки, и я чуть не выронил свою ношу из рук: ни белков, ни зрачков не было, был лишь разлив невозможно-глубокого темного фиалкового цвета. Я даже отключил магический взгляд, но все равно у меня на ладонях лежал голубо-зеленый кот с красными полосками и темно-фиалковыми глазами. Несмотря на потрясение, я все же его забрал. В течение недели он вырос до огромного кота с невероятными способностями. Во-первых: его никто не видел, когда он не хотел; во-вторых - стен для него будто не существовало, он просто телепортировал на короткие расстояния; и в-третьих - этот проказник владел зачаточной телепатией, и периодически транслировал мне свои ощущения, так как длинный уши и необычные глаза позволяли ему намного лучше видеть и больше слышать. Первое время я еще спотыкался каждый раз, когда Риггир со мной общался. А потом привык, научился фильтровать, чтобы эффекты не накладывались и даже ставить блоки, чтобы он вообще ко мне не лез.
На следующий день после семнадцатого дня рождения я полдня ходил рвал и метал. Этой ночью мне не приснилась моя подруга, а видеть ее было моей привилегией в этом мире. Мне казалось, что что-то случилось, что она не захотела приходить ко мне, или, если виновата не она, то с ней что-то случилось, а я ей помочь не могу, потому что не имею доступа в ее мир. И когда ее отражение появилось на зеркальной глади, первым вопросом, заданным друг другу был " Где ты пропадал?" и " Где ты пропадала?". Стало ясно, что она к этому отношения не имеет, а на вопрос "кто имеет" ответ я получил от Души. Легким ветерком она прошлась по моему разуму, оставив мысль: " Так задумано для Договора". Больше она ни на что не ответила, просто исчезнув из нашего дома, но на прощание поменяв все краски в моей комнате. Оставаться в этом психоделическом взрыве я нем мог, а потому ночевать пришлось перебраться в другую комнату. Моя Земля перестала мне сниться совсем, но зато я мог ее видеть в зеркале. Каждый вечер мы встречались в отражениях, общались, и я все больше понимал, что эта женщина будет моей.
Жизнь скучной не была. Верхушка правления нашей страны решила, что стоит провести большую игру: роута для всей страны. Королевство разделили на две половины, каждая из которых собирала свои войска и все ресурсы, которые могла предоставить. Та половина, которая выиграет, получает послабление в налогах на пятьдесят процентов на ближайшие пять лет и возможность повысить въездную пошлину из других стран на пять процентов. Такой приз стоил того, чтобы победить. Главным запретом в таких играх была смерть настоящая. Запрещалось наносить смертельные удары, то есть удары в сердце, шею и бедро, а все остальное медики могли залечить. Побеждая противника в бою, нужно было обозначить смертельный удар, и побежденный уходил с поля боя. А спасать раненных была задача врачей. Флаг каждой половины находился там, где была ставка главного командования армией. По указу короля, он руководил одной половиной, а его наследник противоположной, и все начальственные послы должны занимать военные. Так, прослужив в авангардных войсках полтора месяца, я получил повышение в звании и стал капитаном. И так как это было самое высокое военное звание среди всех лекарей нашей половины, то все командование врачами перешло мне. О боях на переднем крае мне пришлось забыть, и теперь я все свое время проводил в командирской ставке, координируя работу своих подчиненных.
Роуту мы выиграли. Хороший наследник растет у нашего короля - он смог во время войны переманить на свою сторону многих начальников той стороны. Но и король был не лыком шит: имея большой опыт в таких боях, он почти перекрыл нам все пути, по которым мы могли бы добраться до его ставки. Но все же королевский флаг захватили мы, и победа досталась армии наследника. Игра длилась больше полугода, и довольны были почти все: проигравшие не теряли ничего, выигравшие имели хорошую возможность повысить экономику своей половины страны, но на самом деле это послабление было еще одной возможностью из многих увеличить доходи всей страны сразу, а не отдельной его половины.
Восемнадцать я встретил у себя дома, с родителями, отмечая повышение в звании. Прошла всего неделя после окончания игры, мы только-только вернулись к себе в дом, и решили отметить, потому что во время боев было не до этого. Я совсем забыл, что на этот вечер у нас запланировано с Землей свидание. Мы не виделись три дня, за которые я добирался до своего города. И потому, когда зеркало в столовой пошло крупными волнами, а спустя мгновение на нем проявилась высокая девушка с синими глазами, в зеленом платье, с двумя длинными до пола косами толщиной в руку и в маске - сначала не понял, и, точно таким же непонятливым как у родителей взглядом, смотрел на прекрасную гостью. Тишину разбил ее голос:
- Простите, я не вовремя, хотя мы договаривались... - Договаривались. Это слово разбило оцепенение в котором я находился, заворожено наблюдая за девушкой. То, что это моя подруга, дошло до меня лишь когда я услышал ее голос. Я встал с кресла и спокойным шагом пошел к зеркалу, изо всех сил сдерживая порыв опрометью переместиться туда, где я смогу оказаться хоть чуть-чуть ближе к этой девушке:
- Прости, я совсем забыл о нашей встрече. - Голос мой ровный, спокойный, и ничем не выдает ту радость, что бушует в моем сердце. Только так же быстро в груди взметнулась радость, точно так же быстро там разлился обжигающий холод, стоило услышать ее голос, которым она произносила слова:
- Ничего страшного, я все равно пришла...
- Попрощаться, сказать, что ты больше ко мне не придешь? - Столько в моем голосе было злого ехидства, что она даже оторвала свей взгляд от, безусловно прекрасного, ковра в ее комнате и подняла его на меня:
- Ты злишься?
- Да, я злюсь. Потому что ты решила внезапно меня покинуть, даже не рассказав о причине и не посоветовавшись, может мы нашли бы выход? - Я даже не удивился, что она поняла по моему голосу, что я злюсь. Мы слишком хорошо друг друга знаем, чтобы пытаться обмануть другого.
- А ты не видишь причину? Это прекрасное платье - провела она рукой чуть над собой - ритуальный наряд для жрицы, что будет принесена в жертву нашему Богу.
- Жертва? Тебя убьют на алтаре какому-то божку, а ты даже не захотела мне об этом сказать? Ты просто наплевала на нашу дружбу и решила умереть, оставить меня. И ради чего? - Во мне клокотала ярость, мне хотелось прибить эту глупую девчонку, что даже не попыталась решить проблему, что решила стать жертвой для бога, в которого даже не верила. - Чем тебя накачали? - Я только сейчас заметил, что она неестественно спокойна, а глаза подернуты дымкой.
- Давали какую-то настойку...
- Дай мне руку! - Практически по слогам, со всем возможным спокойствием и жесткостью сказал я.
- Что?
- Дай, мне, руку! - Рявкнул я и протянул к ней руку, которая спокойно прошла через стекло. И только тогда я почувствовал, что моя магия бьет в зеркало, заставляя его греться, течь и становиться проводником для материи. Накаченная каким-то наркотиком подруга без вопросов вложила свою ручку в мою ладонь, и мне оставалось лишь с силой дернуть ее на себя. Она выпала из зеркала ко мне на грудь, а я приобнял ее за плечи, и тихо прошептал, что все будет хорошо, потихоньку выводя магией отраву из ее организма. "Все будет хорошо!" "Я тебе верю." - Ответила на мою мысль подруга.
Часть вторая:
Мой мир очень небольшой. Основная площадь покрыта зеленью, высокими деревьями-гигантами, и на нем нет ни одного крестьянского поселения. В одном уголке Вселенной существует пять миров: представьте себе квадрат, на углах которого располагаются миры, а между ними маленькую планетку, к которой от больших угловых планет протянуты мостки. Вот так со стороны и выглядела наш Узел миров. По Мостам Между Мирами может пройти каждый, но по Боковым Мостам ходить опасно, а по Центральному можно безопасно перейти в любой из других трех угловых миров.
Центральный мир являлся большой молельней. Именно в нем находились все храмы и алтари, посвященные Богам. И в этом мире имели право жить только жрецы и жрицы храмов, и никто более. Обычные люди приходили на этот мир, чтобы помолиться и оставить дары, и уходили обратно, кто в свой мир, а кто и в другой.
Меня привели в храм Бога когда мне было три годика. Сестры-жрицы рассказывали, что невысокая темноволосая девушка, с такими же как у меня глазами цвета темного неба, привела меня на крыльцо храма и оставила. В карманах у меня нашли мешочек с деньгами и записку с просьбой принять девочку в жрицы, да написано имя.
Знаете, очень сложно четко вспомнить мою жизнь, до шести лет. До прихода в храм я вообще ничего не помню, ни лица матери или отца, ни голоса, ни где я жила или с какого мира пришла. А в храме была настолько однообразная и закрытая жизнь, что и помнить не о чем. Темные мрачные коридоры, черные сутаны на жрицах, и постоянная работа в помощницах у жриц - дай, подай, принеси, унеси. Хорошо помню только, что когда я спросила, какому богу мы служим, то мне сказали, что я плохая послушница раз сама не почувствовала Имя Бога, и заперли в подвальных казематах.
Сырость, холод и крысы. Последних я не ожидала увидеть в храме, но они единственные были моими спутниками долгое время. К концу третьей недели сидения в казематах я заболела. Около семи дней меня колотило крупной дрожью, у меня была высокая температура, и меня мучали галлюцинации о разговаривающих со мной камнях и деревьях.
В подземельях меня продержали еще два месяца. Три месяца наказания за вопрос, на который даже ответа не дали. Но зато я поняла, что во время болезни у меня не было галлюцинаций. Это у меня просыпался Дар. Камни, деревья - это все Земля, а именно такой и была моя стихия. Эти два месяца я потратила на знакомство со своими способностями, пытаясь хоть чуточку в них разобраться.
Еще мне стал сниться мальчик. У него были темно-каштановые волосы и лавандовые глаза, но все остальное лицо его закрывала маска. Сны были будто в другой реальности, где была уютная большая комната с креслами, камин в котором горел огонь и много-много книг, которые читать было, увы, почти невозможно - большинство были на чужих языках. И если моя магия - это Земля, то мой новый знакомый умел управлять всем живым, его стихией была Жизнь. Как то так получилось, что имен назвать мы друг другу не могли, а потому звали друг друга по магии. Он стал близким мне, единственным близким, с которым я могла поговорить, и который меня понимал.
Казематы - это ужасно, но когда меня выпустили, я узнала, что ничего лучше казематов на свете нет. Нас, молодых послушниц, увезли куда-то вглубь леса, где были постройки непонятного для нас тогда назначения. Это была закрытая школа. Закрытая школа-казарма, где из молодых девчонок готовили маленьких убийц. Из нас в будущем должны были получиться идеальные наемные убийцы для нашего Узла миров. Нас поднимали с рассветом, и день наш был разделен на три части: сначала физические нагрузки, где мы больше бегали и отжимались, делая крепче тело; потом научные знания, такие как чтение, письмо и биология, география и этикет, и другое нужное, что нам может пригодиться для работы; и вечером вновь пробежка и другие упражнения на выносливость. За нами следили, чтобы физическая форма не изменилась, делая тело уродливым. Наши мышцы были крепкими, но не перекаченными. Нам запрещалось стричь волосы, потому что и они могли стать в нужный момент оружием.
Ближе к восьми годам нас стали обучать обращению с оружием. Если до этого два года мы посвятили изучению возможностей своего тела и как только тело превратить в оружие, то теперь добавились другие предметы. Нам показывали, что все что угодно может стать оружием, и учили с этим обращаться. Единственное послабление которое нам дали - это возможность выбора основного, любимого оружия - и уже под него затачивали, менее подробно обучая другим способам убийства.
Моим выбором стал посох, потому что он позволял не подпускать противника на близкое к себе расстояние. Сделанные из твердых пород дерева, я магией укрепила его структуру настолько, что теперь ни одно лезвие не могло его пропороть. Посох был моим любимым оружием, потому что он позволял не убивать. Я не хотела быть ассасином, но умирать самой мне хотелось еще меньше.
Лет в девять я ночью сбежала из казарм, где мы ночевали, чтобы позаниматься магией где-нибудь, где меня не увидят. Я видела картину, которую запомню на все оставшуюся жизнь: три девочки из нашего потока решили сбежать. Они видимо считали, что тех навыков, что им дали. Хватит чтобы удачно покинуть это мести и остаться в живых. Но они ошиблись. Я видела как охрана, окружив беглянок, позволила дойти им почти до самой границы территории, а потом схватила их. Молодые ассасинки постарались дать отпор, но те кто их поймал - были учителями. Они просто играли, нанося девочкам неопасные, но кровоточащие раны, а когда Мастеру надоело - их застрелили. Видеть это было неприятно, но ничего другого я и не ждала. На следующее утро тех, кто спрашивал куда подевались мертвые беглянки, жестоко избили и поставили в строй наравне со всеми: не справишься с темпом - умрешь. Вопросов больше никто не задавал.
В дополнение к посоху я выбрала пояс с набором кинжалов разных размеров. Там были от самых крошечных, метательных, до таких, что можно было использовать, как очень короткий меч. И еще трубку, которая плевалась тоненькими иголочками, смазанными ядом. Я выбрала максимально позволенное нам оружие дальнего боя. И еще тело - я в совершенстве знала все точки в теле человека, воздействуя на которые, можно добиться желаемых результатов.
В тринадцать лет у меня на предплечье появился знак. Две вертикальные палочки рядом, а над и под ними горизонтальные - вот такой знак. На следующую ночь Жизнь показал мне точно такой же знак. Он вообще странный был, мой жизнь: угрюмый и мрачный, неразговорчивый, а бывало так взглянет, что страшно становится. И в то же время он так трогательно обо мне заботился, что я начала влюбляться в него. Он обещал, что мы когда-нибудь обязательно встретимся, и я хотела ему верить... Но прекрасно зная из чего в дальнейшем будет состоять моя жизнь, я очень сомневалась.
В четырнадцать было посвящение. Не только выпуск из школы ассасинов, для чего нужно было выполнить первое задание, но и посвящение в сан жрицы. После первого дела-убийства я стала жрицей. А это значило, что дел стало много.
Отношения между жрицами были странные. Было две фракции: те, которым нравилось убивать, и они служили этому Безымянному Богу с удовольствием, и те, которые убивать не хотели, и служили, потому что деваться не было. Но вторым было опаснее, потому что, как только об этом становилось известно Матери, такая жрица в ближайшее время на какой-нибудь праздник отправлялась на жертвенный алтарь. Итак как я относилась ко второй группе, я была очень - очень осторожна. И в то же время, не смотря на любовь-нелюбовь к убийствам, шла между жрицами очень жесткая конкуренция за заказчиков: ведь чем более известен в мирах ассасин, тем более высокий ранг она имеет. А чем более высок ранг, тем больше свободы ты получаешь в стенах храма. А это - достойная мотивация...
В уставе храма есть такой пункт: "Любое убийство жрицей нашего храма - это несчастный случай. После работы не должно оставаться никаких следов, кроме случаев, обговоренных контрактом с клиентом." То есть, если жрица и клиент оформляют стандартный договор, то после его исполнения не должно не остаться никаких следов - предмет договора скончался от несчастного случая.
На шестнадцать лет мне попался странный контракт. Мне нужно было убить человека, чтобы его нашли и узнали, что это было убийство, но никаких следов убийцы не было. Благодаря магии мне это было сделать не сложно, я просто отравила его иглой, выстрелив в него с дерева у окна. А деревянную иглу потом попросила просто раствориться в дереве кровати - кто найдет лишний сучок?
На обратном пути я заметила среди деревьев парка клетку, в которой сидело странное животное. Обычная белая кошка, со странными светящимися желтизной тремя глазами и короткими витыми рожками, кончики которых тоже светились тем нежным желтовато-зеленым светом. Клетка была сделана полностью из металла, и я поняла, что именно поэтому кошка выбраться не может. Будь в этой западне хоть чуть-чуть дерева, хоть чуть-чуть земли - она бы выбралась. Заворожено наблюдая за кошкой, я медленно подходила к клетке, собираясь выпустить дивное животное. Вскрыть нехитрый замок было делом половины минуты, и я посмела потянуться к кошке. Нет, не руками - магией. Мягкая нежность стихии земли, спокойствие и размеренность матушки природы - вот что к ней потянулось. И белая кошка откликнулась, прогнулась и потерлась боком о невидимые потоки магии, замурлыкала. И когда я, очень сожалея, что не могу взять ее собой, направилась к выходу из парка, она пошла со мной. Как я обратила внимание, проходящие мимо люди ее не видели, и потому я решила, что заберу ее себе. Фалтэа была истинной кошкой - гуляла сама по себе, но всегда когда была нужна, оказывалась рядом.
Где-то около семнадцати, после одного особо трудного задания, я так перенервничала, что когда ночью мне не приснился мой Жизнь, утром у меня была самая настоящая истерика. Она была тихая, в своей маленькой комнатке в подушку, но была. И когда зеркало пошло рябью и в отражении показался мой друг - вздохнула с облегчением. Он был навзводе, в глазах плескалась злость, но в глубине я видела страх, который так же глубоко был спрятан у меня. С тех пор мы стали общаться по зеркалам. Довольно редко, потому что у него не всегда получалось выйти на связь из-за игры, а я не всегда была свободна из-за заданий.
За несколько дней до восемнадцатилетия я попалась. Попалась глупо, подслушивая разговор о каком-то заговоре. Меня поймали, а чтобы я не разболтала лишнего, силком заставили выпить какого-то отвара. Сквозь туман помню, как меня привели к Жрице-Матери, как сообщили той, что я сама им призналась, что не верю в Безымянного Бога, что меня надо наказать. Помню удивленный возглас Матери, спрашивающей " Правда ли это?" и мое безразлично- веселое:
- Чихать я хотела на вашего Бога!
Меня заперли в какой-то комнате, где было много ковров, мягкая кровать и большое ростовое зеркало. Три раза в день приходили те две жрицы, приносили мне еду и давали еще отвара, туманящего мозги. Все три дня, что я там просидела, я смотрела на зеркало и пыталась вспомнить то, о чем забыла. Что-то важное, что я должна была сделать.
Я пропустила одну дневную дозу наркотиков, я это поняла, когда мне стало легче думать. А предметы вокруг обрели хоть какую-то четкость. Я посмотрела на зеркало и поняла, что сегодня я должна была встретиться с моим другом, но позвать его по зеркалу я так и не успела...
Дверь открылась и вошли шестеро жриц в церемониальных одеждах, а позади них шла Мать. Она сообщила мне "радостную" новость, что сегодня день солнцестояния, и я буду той жертвенной овцой, что возложат на алтарь их Безымянного бога. Мать ушла, а жрицы, еще недавно бывшие моими подругами, молча отводили глаза и помогали собираться. Искупав меня ароматической воде, мне заплели сложную косу и обрядили в жертвенное платье - изумительного оттенка изумруда ткань, полностью спереди закрытое, но сзади огромный до поясницы вырез. Открытая спина - знак жертвы, ведь Этому Богу приносят странную жертву: кинжалом ударяют не в сердце, а в спинной мозг.
Жрицы ушли, оставив меня одну. И я решила, что хочу еще раз в жизни увидеть своего лучшего друга - последний раз. Он сидел в большой комнате, за столом, вместе с родителями - элегантно одетый, причесанный, с идеальными манерами:
- Простите, я не вовремя, хотя мы договаривались... - Произнесла я, понаблюдав за другом несколько минут. Но тот так и не обратил на меня внимания. Теперь же он повернулся и уставился на меня ошалевшими глазами. Мне было трудно думать, новую дозу наркотика мне дали, пусть и намного слабее, чем раньше: я могла думать и говорить, но испытывать эмоции у меня не получалось. Но он поднялся и уверенным шагом подошел к зеркалу. Его слова пробивались ко мне, как сквозь вату:
- Про... я...сем...забыл...о наш...вст...че.
- Ничего, - Не смотря на то, что расслышала я его плохо, я поняла что он хотел сказать. Так часто бывало казалось: еще чуть - чуть, и я услышу о чем он думает.
- Ничего страшного, я все равно пришла...
- Попрощаться, сказать, что ты больше ко мне не придешь? - Его голос был злой и ехидный, он злился на меня, а злился он на меня только тогда, когда я делала какую-то глупость. Так что же я сделала?
- Ты злишься?
- Да, я злюсь. Потому что ты решила внезапно меня покинуть, даже не рассказав о причине и не посоветовавшись, может мы нашли бы выход? - Я поняла его. Он злится, что я ему не рассказала. Но когда бы? Мы ведь видимся сейчас только в первый раз за последние три дня. Я ощущала, что что-то не так, я веду себя как-то странно, мысли у меня совсем не мои, и в то же время я что-то говорила, и это было почти правильно:
- А ты не видишь причину? Это прекрасное платье - провела я рукой чуть над собой - ритуальный наряд для жрицы, что будет принесена в жертву нашему Богу.
- Жертва? Тебя убьют на алтаре какому-то божку, а ты даже не захотела мне об этом сказать? Ты просто наплевала на нашу дружбу и решила умереть, оставить меня. И ради чего? - Он бесился, его руки стали немного дрожать, от едва сдерживаемой ярости. Он был так красив, и я позволила на миг себе помечтать, каково это было бы - оказаться в его руках, ощутить прикосновение его губ на своих губах...
- Чем тебя накачали?
- Давали какую-то настойку... - Отвечать не хотелось, ведь он опять будет ругаться, а мне не хотелось заканчивать нашу последнюю встречу ссорой.
- Дай мне руку! - Практически по слогам, со всем возможным спокойствием сказал он.
- Что? - Я выплыла из своих мечт, откликаясь на непримиримый и безотказный тон его словю.
- Дай, мне, руку! - Рявкнул он и протянул ко мне руку, которая спокойно прошла через стекло. И только тогда я почувствовала, что моя магия, и моя и я его, бьет в зеркало, заставляя его греться, течь и становиться проводником для материи. Абсолютно ему доверяя, ни на мгновение не задумавшись, я вложила свою ручку в его ладонь, и мой друг с силой дернул меня на себя. Моя Фалтэа, сидевшая до этого в ногах, вцепилась когтями в подол платья, и когда я выпала из зеркала в объятья моего друга, моя кошка перенеслась со мной. Мой Жизнь, мой самый близкий друг, обнимал меня за плечи, а я смотрела в его глаза, такие знакомые, и улыбалась. "Все будет хорошо!" - Сказал он мне. И я ему поверила: "Я тебе верю."
Часть третья:
Комната, куда выпала девушка, была большой, светлой и уютной. Молодой человек, когда подошел к большому зеркалу для разговора с подругой, оставил без внимания родителей, сидящих за обеденным столом. И сам разговор, и вообще наличие не того отражения, которое должно быть в зеркале, привело их в замешательство. Не понимая смысла, молодая лекарка все же очнулась от потрясения, когда услышала про отраву. Когда девушка появилась в зеле, она отправилась в свою лабораторию на первом этаже, чтобы принести ей противоядие. Легкий тонизирующий эликсир помогал организму отойти от отравляющих воздействий и начать приводить реакции в норму.
В другом углу комнаты белая кошка и разноцветный кот знакомились друг с другом, вздыбив шесть и ощерив зубы. Разведывательная кошачья война шла не долго - до тех пор, пока противники не поняли, что равны друг другу. Как только военные действия перестали быть необходимы, кошка кокетливо обвила лапки хвостиком, во всю заигрывая с интересным самцом.
Маг перестал держать свою подругу в объятиях. Без видимых усилий он подхватил девушку на руки и отнес ее к свободному стулу. Путешествуя на руках у своего "прекрасного принца", магичка улыбалась, мысленно хихикая о так быстро частично сбывшихся мечтах. Пять минут назад, по ту сторону зеркала перед смертью она мечтала об объятьях и поцелуе своего возлюбленного друга, и вот уже первую часть мечты получила. И то, что ей еще и не придется умирать на алтаре, было приятным бонусом. За те краткие мгновения близости, оба молодых мага чувствовали, как все те эмоции и переживания, что сейчас они ощущали по разную сторону зеркала, оформляются в крепчайшую нить, что связывает их души. " О чем ты смеешься?" - задал мысленный вопрос парень. Его руки сжались покрепче, а глаза прищурились, когда он получил провокационный ответ, выданный девушкой незадумавшись: "Об объятиях и поцелуях."
"Чьих?" - прорычавшый злой вопрос в голове ничуть не испугал девушку. Начав отходить от наркотиков, которые и сами уже выветривались, и магией парень из нее выводил, ей хотелось похулиганить. Она только что избежала ужасной смерти, она рядом с тем, с кем всю свою сознательную жизнь мечтала быть, так почему бы и нет? - "Твоих!"
Оба молодых человека только в этот момент обратили осознанное внимание, что они без масок. Взгляды обратились друг на друга, они смотрели на черты лица, стараясь запомнить их, прибавить еще одну ниточку в ту связь, что соединяет их. И после такой провокации, такого откровенного намека, парень поставил подругу на ноги, схватил руками за ее плечи, притянув к себе ближе, и впился поцелуем в ее губы, даря нежность, но требуя страсти.
Громкое покашливание со стороны заставило их оторваться друг от друга. Отец Жизни, нестарый подтянутый воин, с огромным удивлением смотрел на парочку. Столько всего произошло за короткий промежуток времени: появившаяся буквально из неоткуда девушка, понесший ее на руках к стулу сын, явно происходивший между ними разговор, хотя вслух не было сказано ни слова, и как завершение - поцелуй. И как на это все он должен был реагировать?
- Папа, прости! Я...
- Ничего не говори, сначала нужно привести девушку в порядок, а потом уже все остальное! - Это сказала уже мама. Она вернулась как раз к тому моменту, когда парочка целовалась, не обращая на окружающий мир внимания. И только женщина могла понять, что сейчас к ней в дом в гости пришла будущая невестка. Женщина передала сыну бокал с водой, в котором растворила пару капель взятой в лаборатории настойки: - Пусть выпьет, а потом поговорим.
Пока маг поил свою подругу настойкой, все члены семьи уселись к столу, продолжая прерванную трапезу. Внесли еще один прибор, давая девушке возможность поесть, а настойке - сделать свое лекарское дело. Отрава из организма выходила с головной болью, и магичке все время хотелось потереть пальчиками виски, но правила поведения не позволяли. Она уже и так дел наворотила столько, что сидела красная, как маков цвет. "Голова болит?" - участливо спросил парень, кидая на девушку осторожный взгляд. Та лишь в ответ кивнула, о чем сразу же пожалела - боль стрельнула особо сильно. "Можно я магией?" Кивать еще раз она не рискнула, а потому ответила так же мысленно: "Да, пожалуйста." Мягкие струйки такой знакомой магии охладили ее голову, изгоняя боль. Она улыбнулась, и послала благодарный взгляд: "Спасибо."
И все же терпение у людей не безгранично. Скорее даже не терпение, а не было сил сдерживать любопытство. И когда стали убирать со стола, все семейство с гостьей перешли из столовой в гостиную, к уютному теплу камина.
Однако начать общение они не успели. Стоило только всем расположиться в креслах, как реальность вокруг подернулась складками, и они оказались в бесконечном нечто. Прямо перед ними стояла Богиня, подавляю волю простых людей своей аурой. Стараясь удержаться на ногах, и подавить желание сбежать от Богини подальше со всех ног, парочка магов крепко держалось за руки, ожидая слов:
- Меня зовут Митиальрия. Я - Богиня Солнца и Жизни, я должна заключить с вами Договор. - Голос Богини звенел колокольчиками, а думать стало намного проще, когда она убавила свое давление. Мощь Богини была велика, но на то она и Богиня Верхнего Пантеона. - Вы есть пара-мастера, идеальная пара, часть квадриума, задача которого поддержание порядка в мирах там, где Боги не могут вмешаться. Вы последняя надежда миров. Согласны ли вы заключить Договор о вашем предназначении и выполнении обязанностей, ради которых были рождены?
Пара-мастера. Это слово будто набатом ударило по сознанию молодых магов, приводя в замешательство. Естественно они знали, что это слово означает. В детстве, в своих снах, они частенько представляли, что они и есть такая пара, и играли в спасителей мира. Но только кто же мог подумать, что детская мечта окажется реальностью? Что однажды к ним придет Богиня, и предложит подписать Договор? И...отказаться от такого? Никогда.
Синхронный кивок головами, и перед ними появляются свитки. Руку жжет, когда расписываешься пером, но обычными чернилами Договор на свою суть не подпишешь. А Богиня меж тем продолжила:
- Квадриуму подготовлен дом в одном из миров, в котором вы будете жить и учиться, пока не станете окончательно готовы. Это, - Богиня кивнула на появившиеся в руке кольца, - телепорты в ваш дом. У вас есть сутки, по истечению которых вы должны активировать портал и перейти по нему в ваш дом, где познакомитесь с остальными пара-мастерами и учителями. Вам так же полагается подарок. Это все, что у меня для вас было, подробности узнаете позже.
Мир вновь дрогнул, и молодая пара оказалась все так же сидящей в гостиной дома мастера жизни, где прошло не больше секунды времени. Вот только между лопатками жгло, в руке был телепортационный перстень, жизнь кардинально поменялась. Завтра им придется переместиться в свой новый дом, где они познакомятся с другими парами.
Первым не выдержал все-таки отец:
- Итак, давайте все нам рассказывайте, и по порядку. И почему у вас вдруг стали такие удивленные лица?
Удивленные? Конечно, узнать что они, лучшие друзья, парень и девушка, являются четвертинкой всем известной Последней Надежды. Но как об этом рассказать близким..? "Особенно, если ты даже имени не знаешь?"
- Меня зовут Эстерин, я маг Земли. - Улыбнулась девушка, глядя на своего друга.
- А я - Эштон, маг Жизни. - Ответил такой же улыбкой парень. Взявшись за руки, они повернулись к родителям Эштона, и в один голос сказали:
- Мы пара-мастера.
После этого признания было намного легче рассказывать историю своего знакомства. Под вечер девушка выгнала друга, чтобы тот пошел собирать вещи. Им завтра уходить, об этом ясно сказала Богиня, но у нее вещей не было, а парень уходит из своего дома. Молодая хозяйка обещала помочь, чем сможет. И пусть она уже не такая тонкая и звонкая, как в молодости, но вещи остались и бережно хранились. В этот вечер разговаривали много, рассказывали много и даже плакали - немного. Разошлись ко сну все ближе к полуночи, и девушка засыпала счастливая, потому что перед самым сном, она мысленно отправила Эштону пожелание хороших сновидений, и получила такое же обратно.
Утро провожало молодую пару оранжевым солнцем, малиновыми деревьями, лиловыми пичугами и ярко-желтой землей с пробивающейся красной травкой - так Душа мира прощалась с одним из своих жителей.
А другой мир их встретил обыкновенным душистым садом, в котором кто-то щебетал, и большими деревянными арочными дверями, которые пели им свою, удивительную песнь...