Новое место превзошло любые ожидания - огромнейший дом, сад, лужайка, аккуратно подстриженные кустами по периметру, а ещё бассейн. И всё это в моём распоряжении. Объявившийся родитель, видимо, неплохо подзаработал, пока мы тут занимались выживанием. Хотя... можно ли его винить в чём-то? Подозревал он о существовании сына или нет? Выйдет ли простить его лишь за то, что он кажется неплохим человеком? Родителя звали Николай Сергеевич Розовый. Быть розовым не хотелось, фамилия, что досталась от мамы, Подорожный, казалась вполне себе нормальной. Николай Сергеевич, так его пока приходилось называть, возражать по этому поводу не стал. Он посмеялся и сказал, что прекрасно всё понимает. Сам в детстве ведь не раз страдал из-за своей 'цветастости'. Всё же не верилось, что бывает так в жизни. Месяц тому назад мир казался мерзким и несправедливым, погиб лучший друг, и будущее представлялось лишь чередой страданий. И вдруг объявился... отец. Даже подружиться с ним вышло, а о материальных благах даже говорить не стоит. Исправить он что хотел, или, может, вину искупить пытался, но чуть ли не каждый день подарками засыпал, стоило лишь обмолвиться о желаемом. Сначала это было захватывающе. Но уже довольно скоро совесть всё же напомнила о себе, и пришлось оставить в покое слабости нового родителя. К тому времени в списках приобретений числилось несколько велосипедов, компьютер, ноутбук, куча модных шмоток, штанга, две гири по тридцать два кило, игровой автомат, музыкальный автомат, такой же, как и в барах голливудских фильмов и тьма другой странной дребедени. Агония прошла, наступило время спускаться с небес и быть серьёзным. Возникла новая проблема - что теперь с нажитым добром делать, особенно с гирями и штангой? Дом отца был новёхоньким, отстроенным год-два тому назад, но кладовка на чердаке всё же оказалась доверху забита всяким хламом. Там нашлось множество коробок с альбомами и старыми фотографиями отца. Внешнее сходство с ним на побледневших карточках поражало - форма глаз, тёмные курчавые волосы, острый подбородок, улыбка, - всё было практически идентичным. Даже казалось, будто смотришь на себя со стороны. Вот только места и люди на этих фото были совсем из другой жизни. *** Почти четырнадцать лет назад Николай думал, что бросает родной город и юную прекрасную Викторию Подорожную не просто так. Он неистово верил в свою способность открыть любую дверь. Даже где-то в глубинах сознания нежно лелеялась мыслишка, что мир сам покорно ляжет у ног. Наивно, глупо и рискованно, рисовать себе такие 'картины'. Так сказал бы любой прагматик. Вот попытка Николая найти своё место под 'солнцем' и обернулась чередой тяжких испытаний. Одно лишь везение, не ум и целеустремлённость, а непредсказуемый мистер 'рэндом' позволил ему стать таким, как сейчас. Счастливые люди не играют в лотереи. Пожалуй, с этим ведь многие согласятся? Николай страдал от своей никчёмности, он давно разочаровался в жизни. Среда его обитания ограничилась тремя 'точками' - пост сторожа на стоянке, койка в конуре на восемь 'квадратов' и стойка бара через дорогу. Исправно он платил только за жильё, остальное уходило на выпивку. Частенько даже игнорилась потребность в еде. В один из таких дней ему не хватило жалких тридцати монет на ещё одну банку пива, и он взял лотерейный билет. Впервые в жизни. Успех поджидал в самом безнадёжном месте. Половина жизни ушла на обучение. Успешное окончание школы, театральное, потом гастроли. Всё складывалась вполне удачно. Но... стоило захотеть большего, и что-то пошло не так. Жизнь ответила плевком в лицо за то презрение, что Николай испытывал к ней, не мог утолить в себе жажду успеха. А потом она показала его ничтожность, но всё же подарила ещё один шанс. Николай не был фаталистом, не верил в судьбу, но подобные вещи могут довольно ощутимо 'ударить' в голову. Может, и не стоило стараться? Вдруг как, надо было сразу ехать за тридевять земель, упиваться до полусмерти и в один прекрасный день просто купить этот проклятый клочок бумаги? Ошеломляюще, вот так вмиг стать богатым человеком... даже обидно, что ли. Николай почти погряз в отчаянии, он пытался ощутить в себе присутствие хоть какого-то удовлетворения. Но... оно никак не наступало. Жалкий неудачник, никому не нужный и ничего не достигший в этой жизни. Вот что ему виделось. Именно это послужило причиной ещё более глубокого упадка. И пока Николай приходил в себя, по ветру развеялась лишь половина вручённого счастливым случаем состояния. Позже пришёл период просветления... Через несколько лет Николай Сергеевич Розовый в определённых кругах стал известен, как мистер Ник Пинк, 'человек, что несёт в мир красоту и здоровье', - владелец сети салонов красоты под названием 'Пинк-Спа'. *** Рассматривать старые фото наскучило довольно быстро. Макс сложил коробки на место и ушёл в свою комнату. От изобилия, что свалилось на голову, иногда становилось тошно. Всё казалось наигранным и нереальным, приторно-сказочным. Подавленность прекрасно способствует пробуждению в памяти всякого, забытого и гадкого, всего, что только могло происходить с человеком в жизни. Так и Макс лежал в кровати, размышлял о своей странной судьбе, а память о трагедии медленно и ненавязчиво просачивались наружу. Период до возвращения из больницы он почти не помнил, сохранились лишь обрывки тех событий. То ли дело жуткий сон. Он до сих пор оставался свежим, словно всё привиделось вчера. Может, нужно было рассказать кому? Всякое ж бывает? Несчастные случаи происходят каждый день. Что тут поделаешь? *** В день приезда из больницы за Максом увязался Никита 'говорун'. Похоже, прозвище это будет преследовать его теперь всю жизнь. Они вместе шли с остановки, перед входом их ждали двое - 'хозяин' и какой-то мужик в дорогом костюме. Машина неподалеку, видно, тоже принадлежала гостю. Водитель гулял рядом, курил и рассматривал окрестности. Уже издалека было видно - директор в приподнятом настроении, и едва способен сдерживать эмоции. Это похоже на то, как человек пытается унять желание пуститься в пляс, но мешает ему то ли этикет, то ли чувство такта, а, может, он просто боится показаться дураком. Так или иначе, Макс, хоть и погружённый в тяжёлые думы, понимал, - его ждут вполне нормальные новости. Первым заговорил человек в костюме: - Привет, Максим, - голос незнакомца звучал тихо, едва слышно. - Максим... это твой отец, - успел сказать директор прежде, чем 'говорун' подхватил падающего в обморок Макса. Добрый доктор всё же оказался прав на счёт дурноты после общественного транспорта. 'Говоруна' отчего-то сразу зачислили в лучшие друзья Макса. Их поселили вместе, временно, всего на два-три месяца, пока отец уладит дела с документами. Отец. Какое странное слово. После него ощущение во рту, будто съел такое, от чего деревенеет язык, что-то очень тёрпкое. Гораздо приятней слово 'папа'. Но ведь не каждый может стать папой? Это нужно заслужить? Хотя, звание сына тоже не даётся даром. Можно быть всего лишь ребёнком. Но... к чему терзания? Выбора же нет. Не важно, кем станет для него 'костюм', папа или отец - всё лучше, чем оставаться в окружении тех, кто по большей части несчастен и никому не нужен. И после, кого раньше, кого позже, их просто выплюнут на асфальт взрослой жизни. И некоторых даже размажут. А так, если повезёт, то появится хоть какая-то семья. В любом случае, нечто обозримое под ногами гораздо лучше пустоты, особенно, если точно знаешь - однажды придётся 'прыгнуть'. На следующий день всё было как обычно. Те же люди вокруг, та же школа. Никто не заметил перемен. Поразительно всё же, как могут быть многозначительны смысл и уровень восприятия одного и того же события для разных людей. Для Макса в один миг реальность изменилась, всё стало по-другому. Он не повзрослел, нет, просто стал принимать мир иначе. Вмиг отошли вчерашние детские заботы. Кто-то пытается задирать - пожалуйста, балуйся, перегнёшь палку - тогда и подумаем, что делать. Ничто не вызывало переживаний, учитель при всех отчитал за корявый почерк и неграмотность - хорошо. В этом нет трагедии, и стыдиться тут тоже нечего. Что раньше вызывало страх или возмущение, теперь стало пустым и бессмысленным. Можно сказать, что он до сих пор был в шоке после всего, что случилось, или попросту зачерствел. Но нет, вряд ли. Он просто стал другим и ждал дальнейшего развития событий. И да... у него ведь теперь имелась семья.