Тридцать восемь и пять. Дождусь сорока одного
И на белой собаке, как флаг, напряжённый и алый
Я поеду туда, где не знаю совсем никого,
Не к приятелям в таборы, а к опустелым вокзалам.
Там колонны, скамейки, в пакетах нехитрая снедь,
Синих молний ползут по колоннам холодные кольца
В репродукторе голос. Не надо бояться, не смерть, 
А Любаша, со сменщицей Верой.
И не беспокойся, 
все в черёд. 
Красным флагам за синим идти, 
белым вслед за зелёными. Часто бывает иначе.
И вокзал, это даже не капля пути. Только точка, 
Как словно на щёчку удачи
сел комарик. Махни - и слетит, 
Может, Пётр по имени, а, может быть, королевич,
отпросился у лебеди, дани давнишних обид,
оплатить, зачернив тёткин глаз, как Малевич.
Да, и сей великан, посещал этот дом, 
проходил меж колоннами, по мозаичному полу. 
И тяжёлые двери открыв, любоваться дождём, 
предпочтя, не сидеть. 
Принадлежностью к полу,
у одетых в штаны, не является крой
Паспортов здесь не носят, фамилия мало что значит,
Только это - стоять, когда сел целый строй.
Да еще любопытство, и малая капля удачи.
Человек так недолог.
Успеть прикомить синих змей, из ладошки,
они опускаются книзу,
И еще рассказать... Но, слова будто клей.
Пусть уж дождик стучит по карнизам .
Впереди долгий путь,
Проводник, полустанки, бельё. 
Белый свет по ночам, пробивающий плоть занавески. 
И уже навсегда, ничего не моё.
Закричи, и забейся - никто не придёт, чтобы дерзко
Оборвать эту тишь, её синий, змеиный наплыв,
Что, блестящими шлангами, вниз
по колоннам струится.
Я один. Это словно последний заплыв
По заливу до солнца, 
Дотла расплатиться.
.

Умрн
.

23.02.2018

.