Он взял её приступом, как крепость Измаил, вырезав гарнизон до человека.
И она прижилась на нём, как аист на трубе.
А он жил в ней день и ночь без света.
Да, указал домашний адрес и стал в ней жить.
Жил, жил в ней, пока построил дом. А в доме вдвойне продолжил.
А ведь она собиралась отдаться мучительно. Ну, хоть так. А он - он взял её, поющую, летящую, в цветах, весной, - обманом взял, сволочь, и песней. Песней, и самыми кончиками пальцев, дальше шёпотом. Дело пошло легко-легко.
И она стала спать с ним, чтобы не видеть его лица. Да так до смерти и не рассмотрела.
Вообще-то она давно присмотрела его на рынке у знакомых тёток, в корзинке с гусями.
От Ямамото, остромодного, с тремя глазами и членом, но без шва.
Хотела себе на день рождения мужчину, для начала ну так, ну, сборную модель. Большая синяя коробка. Мade in Taiwan: "Мужчина на клею"
А он вылез и взял её. Когда испортится - съест.
Но она не разрушилась от регулярной сексуальной эксплуатации, а окрепла. Прогнозы не радовали,
но обманули.
И он морально устарел, эксплуатируя, и она, но брал её, а она все смотрела, смотрела синими глазами из-под него в мир. Живая.
Он взял себе её, как берут крепкую бабу. Надел и, изнутри, правил.
А прежде она была остроумна, красива, легка. Он же - грубъян, сволочь.
- Что между ними общего? - спрашивали, будто не зная - что.
Она знала его до клеточки, родники точки, а он всё еще путался в имени, но говорили мало. Дело их молчаливо.
Она брала его, пока шевелился. Упала с небес, а он был первым, на что наткнулась.
И тогда он взял её. Решился. И
и - ни разу в жизни об этом не пожалел.