В садах раскинулся бродячий соловей,
где лето девкой раздевается, смешливо.
Смотри, смотри, - как, ласкова и жива,
плескает синь на твёрдый хрящ камней!

Войди в церковный обомшелый сад,
запущенный, заброшенный, опасный.
Как камни здесь усталы, кошки ясны,
узорчат виноград!

Се - древний город. 
Лиственный, пустой,
он пуст для солнца, люди онемели
от воздуха, что занял город свой,
истребовав у вод. Но, в новом теле
гора над гОрами, прозрачный властелин
нагретый побороть, управить миром,
- смотри, - 
он только здесь, пастуший сын!
Уснул в монастыре Керчи! Пунктиром
протянуты его пути, у жёлтых скал,
по зелени хребтов, над этажами
глубокой древности, проливами 
зеркал...
- нет, зрите сами, обнимайте сами!
Нет, 
ешьте этот мир! 
- Вон там, с горы,
великий царь, владетельный и ясный,
одетый в золото, исхитренный, опасный
глотая яды, предвкушал пиры,
но - выстроил свой город. Повелел,
махнул рукою, и рабы запели,
о тяжести в худом, усталом теле,
о вечности, огромной, словно мел
расколотой скалы, который так,
и эдак, приторачивая сбоку,
выкладывали ребрами оград,
к подпорам стен, спеша окончить сроку,
указанному твёрдо. ...Ковыли,
хлестали икры, вин не различая,
и - город стал, чтобы людская стая 
вскипала, оснащая корабли. 
И вот, под воздухом, где ходят соловьи,
над шеей женской долгого пролива,
вновь лето тряпочки свои на на сливах
развесило для пыли и любви.
И там коты... 
И тени облаков...
и рыбы шаг под ними, облаками
а дальше - с ними, выше их, над нами
как кровь, опять, раскачивая кров,
тепло плывёт. С водою - в океан,
через моря, проливы - в океаны.
Подумаешь, что там живут султаны,
и станешь, словно слон. И пьян.
Иль Африкою станешь, её львом,
китом китайцем... 
- в КЕрчи, над степями
всё-всё возможно, и стоит над нами,
босО, над городом, на воздухе живом.


Уморин
29 мая 2012 г.